Аннотация: Заключение в комнате, пусть и в хороших условиях, оказывается чуть ли не пыткой для девушки: скука, безысходность и больная рука усугубляют положение.
ГЛАВА ГЛАВА 18
Утро.
Дейрдре проснулась в семь утра, как показывали позолоченные часы на стене. Она долго ворочалась, да всё никак не заставить себя подняться. Лишь минут через двадцать до неё вдруг дошло, что она нежится не у себя дома, а в чужой империи и на чужом диване.
Тайгета перевернулась на другой бок. Девушка была одна в комнате, Сайкона не было. Странно, она даже не услышала, как он поднялся и ушёл. Лишь расстеленная кровать и откинутое одеяло напоминало, что в этой кровати недавно спал человек.
Она встала, подошла к окну и распахнула шторы, настежь открыв окно. Взяв с собой покрывало, девушка уселась на подоконник. Перед её взором открылось прекрасное утреннее небо. В тишине она слышала нежное пение птиц. И Дейрдре не выдержала - тихо запела вместе с ними.
Внезапно и птицы умолкли - город начинал просыпаться, где-то слышались голоса людей, стук повозок... Утро начинается с рождения суеты на улицах.
Начал моросить небольшой дождик. Девушка оглядела двор. Утром он казался совершенно другим, как вчера вечером. С высоты десятого этажа открывался вид на красивейший сад, в это время года сплошь покрытый зеленью и цветами, нежными и свежими, излучавшими свой неповторимый аромат. Во всех отношениях сад был восхитителен. Утреннее солнце мягкой карамелью лелеяло расцветающую дикую вишню; вдалеке, указывая дорогу к концу зелёного "лабиринта", изо всех птичьих сил распевал геральдические гимны одинокий соловей. Похоже, только он не испугался людского шума, звуки которого нарастали и нарастали, убивая всю прелесть утра.
Дейрдре вздрогнула, когда дверь открылась. Вошёл Кориано, следом за ним вчерашний слуга с тележкой для еды, и два охранника.
- Дорогуша, уже проснулась, - противным голоском сказал жирный хозяин "Красного Граната".
Дейрдре никак не отреагировала, лишь отвернулась, продолжая смотреть на зелёный сад.
- Господин сказал, что остался этой ночью тобой очень доволен, - хихикнул Кориано, - и просил оставить тебя до конца недели, пока он будет прибывать здесь.
Тайгета не повела бровью, но ей стало интересно: от чего же Сайкон соврал?
- Я боялся, что ты выкинешь какую-то гадость, - продолжал он, - но всё-таки был прав. Все твои гордые вспышки разом ушли, когда ты увидела этого мужчину. Хотя вряд ли ты очаровалась. Дури кого угодно, но сразу видно, что ты поняла, где лучшая перспектива - лежать избитой в грязной камере или быть с этим господином. Не удивительно, такой красивый, такой богатый. Клюнула, как и все бабы. Все вы, шлюхи, одинаковые.
И он расхохотался каким-то животным и неприятным смехом. Дейрдре лишь молча продолжала наблюдать за садом. Ей только на руку, что он думает так о ней.
Наговорив ещё много гадостей и, пригрозив различными наказаниями, если она будет себя плохо вести, жирдяй удалился со своей свитой.
Дейрдре молча подошла к столу, который накрыл для неё слуга. Как сказал Кориано, молодой господин велел подавать завтрак и обед девушки как самому себе.
Аппетита, как такого, у неё не было, она лишь смогла заставить себя съесть кусочек тортика да выпить чашечку чая.
Осмотрев полностью всю комнату, Тайгета опять не нашла ничего интересного. Вернулся слуга с двумя охранниками, чтобы забрать тарелки и убрать стол. Пересчитав столовый набор, он вежливо попросил вернуть нож и вилку, иначе ему придётся попросить о помощи стражу. Двое охранников при этом синхронно подались немного вперёд, грозно глядя на неё. Дейрдре уныло вернула им столовые приборы, и они быстро ушли. Девушка даже немного расстроилась, что в этой комнате нет ничего, что может нанести хоть какое-то колющее ранение.
Длился долгий день. Дождика и след простыл. Началась жара; странно, "бабьему лету" ещё рано, осень только началась. В саду появлялись люди: охранники, служанки, другие личности, очевидно, гуляющие посетители. Интересно, а если закричать, позвать кого-то? Дейрдре улыбнулась этой глупой идеи - посетителям всё равно, а стража за это доставит ей много хлопот... Глупое, глупое здание, окно открыто, за ним зовёт тебя ветер, а выбраться ты не можешь...
Дейрдре было необычайно скучно. Что ещё делать в запертой комнате, пусть и очень красивой. А скучно и ещё в двойне оттого, что она толком ничего не могла придумать. Даже заняться нечем было. Скучно. Всё стало как-то неинтересно. Обычно в такие моменты она всегда спрашивала у Таши что-то глупое, к примеру: "А зачем люди живут?" Она, хихикнув по-доброму, отвечала: "Для страданий. Страдания - это норма". О-Ранши лишь только посмеивался над ней: "Это норма для дураков. Человек создан для счастья". Брин, не удержавшись, подкалывала его: "Ты забыл добавить как птица для полета. И еще можешь сказать - жалость унижает человека". Шаян, не выдерживая, вмешивался: "Конечно, унижает, потому что на жалость рассчитывают только дураки и дуры. Умные рассчитывают на себя". Таша нахохливалась, немного по-детски надувала губки, говорила, что жалость - это сострадание, соучастие в страдании, и на нем держится мир, и это тоже талант, который доступен не многим, даже умным.
Дейрдре загрустила. Всего лишь один день, а один час длился будто вечность. Она не знала, чем заняться. Пела песни. Вначале тихо, потом громко. Танцевала на ковре посреди комнаты, вскидывая ноги, как ненормальная. Даже попрыгала на диване, в надежде, что на шум кто-то придёт. Очевидно, охране, если она была поблизости, было абсолютно всё равно.
Она растирала свою руку: укус всё так же болел, когда она к нему прикасалась, боль была ноющая и острая. Дейрдре даже попыталась сделать лёгкое заклинание, но в руку ударила такая сумасшедшая боль, что девушка, взвыв, как раненый зверёк, упала на ковер и пролежала минут двадцать на полу, корчась от боли, пока та не прошла. Очевидно, подумалось ей, ещё рано прибегать к помощи магии. Но этот укус не только заглушил в ней магию, но и очень ослабил её физически. Дейрдре чувствовала, что сил ей совсем не хватает, чтобы разобраться даже с одним обычным стражником. Это бессилие дико разозлило её. Не найдя лучшего варианта, Тайгета выместила всю злобу на подушке, которая с полчаса терпела издевательства над собой.
Вечер. Тихий, и одновременно громкий вечер. Весь день стояла жаркая и сухая погода. Внезапно, так для всех неожиданно опять пошёл дождь, на этот раз ливень. Людей он застал врасплох...
Тайгета свесилась с окна. Отчего-то капли, падающие ей на лицо, вызывали какое-то тёплое чувство, какое-то детское и успокаивающее...
Сад разом опустел... Стало совсем тихо, только где-то вдали шумела уезжающая повозка, гудели корабли где-то на пирсе.
Дождь пел какую-то свою, понятную только ему песню, стуча каплями по земле и подоконникам. По стеклу медленно скатывались капли, так же медленно они падали вниз...
По саду ходили лишь охранники, по службе обязанные следить за порядком даже в непогоду.
Так же внезапно подул сильный ветер, и капли набирали скорость, и стремглав летели вниз, образовывая кляксоподобные лужи. Ветер раскачивал деревья, листья с них слетали, и возникало такое чувство, что наступил ноябрь... Листья летели, кружились в воздухе, танцуя в такт музыке дождя... Небо стало серым, скучным.... Потемнело, и только своеобразная "улыбка" молнии осветила старенький небольшой дворик.
Я сегодня прольюсь дождем,
Чтоб в повозку ты сесть не смог,
И пошел бы домой пешком,
Весь насквозь до нитки промок.
Буду рядом с тобой идти,
Что-то на ухо тихо шептать,
И бессовестно по пути
На глазах у всех обнимать.
Не заметит никто ничего,
Да и ты вряд ли что-то поймешь...
Просто я, чтоб побыть с тобой,
Превратилась сегодня в дождь...
И этот самый момент дверь комнаты отварилась. Дейрдре вздрогнула от неожиданности и, перестав резко петь, посмотрела на вошедшего.
- Добрый вечер, - небрежно поздоровался Сайкон, снимая свой походной плащ всё тем же небрежно-изящным движением. Вслед за ним, как по сигналу зашёл слуга с тележкой и принялся сервировать стол. Делал он это очень быстро, но красиво: накрыл прямоугольный стол белоснежной скатертью, сервировку сделал по диагонали, поставьте красивую посуду и прозрачные бокалы, хлеб - каравай слуга почему-то положил прямо на скатерть (Дейрдре это даже немного смутило). Вместо вазы с цветами сегодня была принесена корзинка с фруктами, зато по бокам стола красиво горели свечи. Завершали всё это великолепие салфетницы с кружевными салфетками.
Сайкон кивком головы пригласил Дейрдре к столу. Она отказываться не стала и села опять напротив него.
- Второй раз ешь в номере. Почему не в залах самой гостиницы? - осведомилась Дейрдре, отрезая себе красивую и сочную ножку- её любимую часть индейки.
- Предпочитаю кушать в тишине и спокойствии, - сказал он.
- И каково оно? Там, на улицах города или в гостинице? - улыбнулась немного ехидно девушка.
- Ничего нового и интересного, - Сайкон будто и не заметил начала издёвки. - Всё тот же шум, суета, будни.
- Ну, у меня тоже ничего интересного. Всё те же будни, но только тишина и скука в одной и той же комнате, - съязвила Дейрдре.
Сайкон искоса посмотрел на неё.
- Я не подумал, - вдруг сказал он немного извиняющимся тоном. - Сидеть целый день в одной комнате одной не весело, безделье удручает. Тем более, целую неделю просидеть взаперти - ещё ужаснее.
У Дейрдре невольно дёрнулась бровь, услышав про срок "заключения" с ним.
- Хочешь, я что-нибудь для тебя сделаю, чтобы развеселить? - спросил он.
- Развеселить, - Дейрдре начинало это всё веселить. - Мне будет весело, если меня выпустят отсюда и оправят обратно в Иштар, в родной и любимый дом.
- Ну, прости, это не в моей компете..., - он внезапно осёкся и удивлённо посмотрел на девушку, - Иштар? Это же в Винградо? Ты с империи Винградо?!
- Ну да, - пожала плечами Тайгета, - именно оттуда. Скажем так, в вашей местности я впервые, и первое впечатление получилось далеко не самым лучшим.
- И как же ты здесь оказалась? - Сайкон забыл о присутствии еды, отодвинув тарелку, облокотился на правую ладонь, с интересом смотря на Дейрдре.
- Э-э-э, ну понимаешь, - начала девушка. Рассказать то, что она маг-наёмник, пусть и лишившийся силы, она не рискнула. Даже, если он и поверит, будет слишком много вопросов и новых проблем. К своему стыду, Тайгета плохо знала нравы и обычаи другой империи. Знала одно точно, их менталитеты в корне различны. Её родная Винградо, не смотря на множество проблем, является образцом демократии и свободы. В неё стекаются все национальности, ведь империя - это целая бесконечная история борьбы за свободу и процветание. По всей восточной части мира, где гордо на карте была обозначена Винградо, легенды рассказывают о том, что вся эта земля некогда представляла собой равнинную возделанную землю с плодородными полями, лесами, озерами и реками, с искусно проложенными дорогами, соединявшими друг с другом многочисленные города и поселки. В городах процветали огромные храмы, общественные заведения, добротные дома жителей и величественные дворцы правителей. Винградо славилась всегда странной особенностью - гигантскими землями, крепкой экономикой. И всё это при очень миролюбивых нравах и простом технологическом состоянии в империи.
Сальта же была отличной. В техногенном факторе она значительно опережала Винградо, но форма правления здесь до сих пор был деспотизм. Высокое налогообложение граждан, рабовладельческий строй, иерархическая система деления общества. Не смотря на это, империя была невероятно богатой и мощной в плане вооружения. Если Винградо славилась тёплым климатом и зелёными равнинами, в Сальте же было, преимущественно, холодно, а сама империя считалась царицей гор. В империи самые высокие в мире горы, окруженные множеством массивных хребтов, преимущественно ориентированных с запада на восток. На юге расположен самый высокий в мире горный массив - Тадалав. В этом хребте и в пределах территории Тадалава находится высочайшая вершина мира Кейпрув. Эта местность получила название "крыши мира".
Об Винградо традиционно говорят как о "империи тайн и таинственных знаний", но Сальта в этом отношении вполне может с ней сравниться, если не превзойти ее. Самое главное преимущество Винградо - маги. Магов в мире было не так уж и много, этот особый дар встречался чаще всего в этой империи. 67 % магов в Винградо, 23 % - в Сальте, как привёл такую статистику один известный статист в Асирате (Дейрдре вспомнилось, как безумно был горд этой статьей Шаян Дайдоджи - величайший в своём роде патриот и самодур). Зато Сальта значительно превосходила в военной подготовке. Где-то в Асирате Тайгета слышала забавную легенду, что сальтские лучшие воины получают столь идеальные навыки вовсе не тренировками, а благодаря их тёмным богам. Это особо веселило атеистичного О-Ранши, лишь посмеивающегося над глупыми рассказами первокурсников.
Дейрдре умолчала о своих магических способностях и задании, которое выполняла её команда. Сталкеру была рассказана странная история о том, как она отдыхала в Рамзе, городе на границе двух империй. Жаль, идея с кораблекрушением была обречена, поэтому Дейрдре пришлось рассказать про портал. Разумеется, в своём варианте. По её словам, она купила у какого-то теневого купца магический камень, открывающий порталы. Ведь она, якобы, всегда мечтала узнать, как действуют подобные магические вещи. Портал-то открылся, но Дейрдре сделала что-то не так, её выкинуло не туда, больше она ничего не помнит.
Дейрдре выпалила эту историю на одном дыхании и сама поразилась её нелепости. Сайкон молчал, внимательно смотря на неё. По взгляду ничего не было понятно, верил он ей или нет. Однако, когда он спросил как выглядел портал, Дейрдре описала всё, что помнила, в точности передала всё ощущения, которые почувствовала, находясь там. Молодой человек нахмурился, поняв, что если рассказ и не правдив, с порталами она точна была знакома. Дейрдре лишь глупо улыбалась, ей хотелось уйти от этого разговора, но вместе с тем понять отношение Сталкера к чужеземной культуре.
- Скажи, а ты чем-нибудь занималась у себя на родине?
- Я? - Дейрдре задумалась, чтобы соврать? - Я...певица...То есть я не совсем певица, пою на праздниках, когда приглашают, вроде бы неплохо играю на пианино.
- Певица? - спросил Сайкон. - Это твой голос я слышал ведь? Ты пела про плачущее небо?
- Да-а, -от чего-то Дейрдре смутилась. Она пела эту песню в ванне от грусти и даже не задумалась, что её может кто-то услышать. Даже надзирательница отметила красоту её голоса, посчитав, что это повысит цену молоденькой рабыни.
- Я был поражён, - вдруг сказал Сайкон. Сказал не просто, а таким странным и серьёзным голосом, что девушке стало не по себе. - Поражён голосом. Такой чистый, чарующий и нежный... Остановился, как вкопанный, так и стоял, пока пение не прекратилось. Не знаю, что на меня нашло, я ходил по саду как зомби, ища непонятно чего, в надежде увидеть ту, что так заворожила меня этим голосом... Не знаю почему, но когда ты на бегу врезалась в меня, я понял сразу, что это ты пела. И сейчас, когда я недавно вошёл...жаль, что ты перестала петь. Споёшь мне сейчас? - просьба прозвучала так странно, что девушка даже слегка дёрнулась.
- Н...еет..., - Дейрдре неподвижно сидела на стуле, заливаясь румянцем. Она всегда очень краснела, когда кто-то хвалил её голос, лишь для Таши и О-Ранши она пела с удовольствием и расслабленно. А Сайкон сейчас говорил так серьёзно, что это даже немного пугало её. - Я пою сама для себя, под настроение... Не могу, когда просят...
Она посмотрела ему в глаза. Темные, такие глубокие... но, казалось, где-то на самом дне этих чёрных глаз блестели... звезды? Она улыбнулась. Его лицо осталось беспристрастным. Улыбка постепенно сползла с ее лица.
- Жаль, - Сайкон смотрел в ее зеленые глаза - большие, широко распахнутые, слегка удивленные. Ее каштановые волосы сейчас как-то невинно спадали на полуобнаженные плечи мягкими волнами. Она улыбнулась. Он даже не моргнул. - Но я, надеюсь, услышу когда-нибудь, как ты поёшь при мне.
- Возможно, - Дейрдре отвела взгляд. - Когда я выберусь отсюда, когда мы встретимся где-нибудь при нормальных обстоятельствах, если у меня останутся хорошие воспоминание о тебе, возможно тогда и спою.
- Ты считаешь, что я могу оставить плохие воспоминания о себе? - улыбнулся Сайкон сам себе, медленно, будто сам процесс был очень утомителен, намазывая на свежий горячий хлебец клубничный джем.
- Посмотрим на ваше поведение, - в тон ему ответила Дейрдре, придвигая себе блюдце с клубникой в шоколаде.
Хозяин "Красного Граната" остался очень доволен, когда слуга, убравший стол, сообщил, что господин Сталкер и его юная наложница за ужином мило беседовали, обмениваясь бессмысленными, но приятными фразами.
...
Дейрдре никак не могла уснуть: всё ворошилась на диване, то укутывалась покрывалом по самый нос, то полностью раскрывалась. Мысли опять не давали ей уснуть. Опять перед глазами стояли лица друзей... и ещё одно... Она помнила его не так чётко, но черты всё еще были в её сознании... Кто этот светловолосый человек с синими ромбами-татуировками на лбу? Если лицо его было как-то размыто в её памяти, но холодные и колкие глаза, голубые как весенний ручей, помнились ей так, будто бы она прямо сейчас смотрела в них... Кто он? Что же произошло тогда, у водопада? Зачем ранившему её Вэнсу нужен был тот камень, что он до последнего гнался за их командой? Она отчётливо помнила, как кучерявый назвал его по имени. Ниа... А самое главное, ведь на лицо было сходство с Блеком, с которым они сражались несколько лет назад. Сам этот загадочный Ниа ведь знал Блэка. Кто они, кем являются? Культ, тайная организация? Ни Велес Автолик, ни О-Ранши, никто другой так и не выяснили тогда, что это был за Блек. А ведь он, мало того что сражался на уровне О-Ранши, одного из сильнейших магов Асирата, у него был Меч Силы... Это особенно озадачило Хамрая, даже шокировало, ведь, как он говорил, этот особенный дар встречается у десятка людей в мире раз в сто лет. А сам Велес Автолик ничего толком и не знал об этих Мечах Силы, полагаясь лишь на узкие объяснения О-Ранши об этом феномене. Дейрдре всё больше хмурилась, углубляясь в эту загадку, которая ещё больше её запутывала.
- Не можешь уснуть? - голос Сайкона неожиданно вывел её из смутных раздумий.
- Да..., не спиться никак, - немного замешкалась она. Девушка повернулась на другой бок, лицом к кровати, где лежал молодой человек. Лёгкий лунный свет был слишком тусклым и слабым, что осветить через окно хоть часть комнаты. Всё, что видела Дейрдре, лишь часть обнаженного плеча Сайкона и наполовину кисть с длинными и изящными пальцами левой руки, спокойно лежавшей на белоснежном покрывале. При свете луны его и без того белоснежные пальцы совсем стали мраморными, их неподвижность ещё больше усиливала схожесть с неподвижной статуей.
- Скажи, ты когда-нибудь чувствовала одиночество? - внезапно спросил он. Дейрдре не видела его лица, а по ничего не выражающему голосу она не поняла, какой смысл он хотел вложить в этот вопрос.
- Сейчас чувствую, - она слабо улыбнулась в темноте комнаты. - Где-то там у меня остались друзья, которые очень переживают из-за моей пропажи.
- Сейчас, это понятно, - голос у него был действительно странный, - я имею ввиду раньше...
- Раньше? - Дейрдре бездумно перебирала пальцами пряди своих волос. - Раньше было... Было в детстве... Все относились хорошо, одевали, обували, подкармливали, но всё равно никому я не нужна была. Со мной были только из-за чувства долга и нравственности. А если так подумать, то вряд ли кто-нибудь из них задумывался, как я сейчас себя чувствую, чего хочу, о чём мечтаю, не грустно ли мне... Это даже смешно и дико... быть одинокой среди большого количества людей.
- Дико, - повторил Сайкон. - Но ведь это правда...
- Но её всегда можно изменить, - улыбнулась Дейрдре. - Но в одиночестве есть плюсы. Раньше я не задумывалась о том, что потеряв одиночество, вернее его осознание помогло понять, что с его утратой я нашла бы радость общения, получила бы взаимность от друзей. Но никогда не смогла бы услышать от своего сознания тех вопросов, получив ответы на которые, уже никогда не чувствовала бы себя одинокой и забыла бы это чувство, которое выдумал мой ум в книгах для сравнений под названием "жизнь" ... Я рада даже, что оно было у меня раньше. Ведь, когда я обрела настоящих друзей, то воистину оценила их значимость для меня. Это счастье, что эгоизм ушёл от меня.
- Что же плохо в эгоизме? - его пальцы всё так же неподвижно лежали на одеяле, не шевелясь, не подавая признаков жизни, в отличии от голоса. - Все чувства людей связаны с эгоизмом. Любовь, какая бы она не была, это как минимум желание быть с человеком, хочется, чтоб вам было хорошо, потому что тогда тебе будет хорошо. Надежда - для успокоения себя. Вера, даже если в другого человека, также для удовлетворения себя. Ненависть также показывает эгоистические настроения человека. Страх, может быть, даже больше всего говорит об эгоизме человека. Бывает, например, страх потери близкого человека, но мы боимся этого не просто так, нам ведь будет плохо без этого человека. Я бы сказал, что все чувства рождает именно эгоизм. Мы так боимся иногда остаться одни, но в результате мы одиноки, как не крути. И рождаемся, и любим, и ненавидим и умираем мы одни.
Дейрдре улыбнулась.
- Возможно, - сказала она, - но возможно и нет. На самом деле, ты говоришь грустные вещи. Умные книжки говорят, что меланхолик не может превратиться в сангвиника. Полная ложь. У меня ведь, практически, получилось. Жалея себя, лишь делаешь хуже. Да, мы рождаемся одни, но после этого мы можем выбирать, как именно жить. По крайней мере, жить гораздо проще, если в это верить. Практически ни один человек не может быть одинок. Всегда есть кто-то, кто, как минимум, о нём волнуется. У практически каждого человека есть дорогие ему люди. И он кому-то дорог. Эти связи могут быть слабыми, но всё же они убивают одиночество... а заодно и свободу, но это уже другая сторона вопроса. Поэтому полного одиночества не существует. Никто не избежит участия в человеческом обществе. Может тебе будет смешно, но я как в детстве верю, что добро всегда побеждает зло. Поэтому эгоизм - это что-то вроде зла, оно само рождает так ненавистное людям одиночество.
- Добро, зло... - казалось, в его голосе пробежала надменная насмешка, - Что касается добра и зла, то это всего лишь только ярлыки, которые люди навешивают на что угодно. Навешивают из-за того, что мир от этого становится проще для восприятия. Что такое доброта? Разве это не удовлетворение своих желаний сделать приятное, ради того, чтоб себе было приятно? Всё в мире - результат человеческих желаний и их столкновений. Доброта ни разу не исключение. Но доброта - это не добро, а просто черта характера или поступков, на результаты которой близкие люди вешают ярлык "добро". Но удовлетворение своих желаний - не эгоизм, а просто естественная потребность человека. Желания в сочетании с логикой выдают практически весь набор действий обычного человека. Человек без желаний - скорее робот, чем человек. Фактически, единственная вещь, в которой человек свободен - это желания, почему бы ему не желать добра другим людям или себе. Эгоизмом обычно называют второй случай, который очень редко встречается в чистой форме. А результат его - уменьшение числа связей и увеличение одиночества, если не появятся люди, которые принимают его как есть, и которым он дорог в любом случае...
Тихий, но звонкий смех Дейрдре прервал его длинный монолог. Сайкон хмуро посмотрел в тёмный угол дивана, где должна была лежать голова девушки.
- Что смешного? - спросил он.
- Особо ничего, но смешно, - хихикнула Дейрдре. - Рабыня и зажиточный дворянин рассуждают о философии жизни. Немного забавно. А если всерьёз... ты забавен, когда таким холодным голосом вещаешь о проблеме эгоизма. Довольно интересная теория... Однако подходит не для всех. В общем, желать себе добра - естественно. Желать добра только себе - эгоизм, но тоже естественно. Желать вообще что-то - часть человечности, не путать с эгоизмом. Эго - не душа, а просто сознание. О предназначении людей лучше не думать, а заняться более полезным делом. Всё равно до него не дойти никому. Так что сам не задавай себе глупых вопросов, а ложись и попытайся уснуть.
С этими словами Тайгета демонстративно отвернулась к стенке дивана.
- Вот так значит..., - хмыкнул Сайкон, но, так и не дождавшись от неё никакого ответа через несколько минут, спокойно сказал - Спокойной ночи тогда, Дейрдре.
- Спокойной, - ответила девушка.
Этот небольшой разговор ввёл её в ещё большую грусть. Как не прикидывалась она всё понимающей оптимисткой, как не старалась показать, что держится спокойно, сердцу её это не помогало, что-то давило внутри и не отпускало. Может, виной всему Таша, из-за которой она тоже стала такой же сентиментальной и переживающей? "Хочу к друзьям!" - как маленький ребёнок поныла про себя Дейрдре.
Долго она ещё не смыкала глаз, пока сон, хоть и поздний, наконец, не пришёл к ней.
...
Утро.
Дейрдре проснулась поздно, в десять утра. Сайкон опять незаметно ушёл, не потревожив её сон.
Однако сегодня её ждало удивление. Сначала, большой букет роз у изголовья дивана. Она не поленилась их посчитать. 55 очень красивых, огненно-красных цветков с лёгким, но пряным ароматом. Цветы стояли в шикарной вазе, украшенной разноцветными хрусталиками. Всё это делало гигантский букет ещё более величественным. Но Дейрдре никогда не любила розы, и не потому, что они были некрасивы, а наоборот, они раздражали своей красотой, раздражали катившимися по лепесткам капельками воды, своей грациозностью и изяществом. "Величественный цветок", - думала она, - "все чувства могли в розе сочетаться. Но слишком он...высокомерный и напыщенный. Слишком одинокая и холодная красота. Странно, почему не ромашка, не крапива не признана изяществом...?" Ей всегда нравились тюльпаны, простые, но такие нежные цветы, дикие, но добрые... "Ну ты зажралась", - обиженно сказал как-то О-Ранши, когда на день рождения подарил ей букет роз, а она выпалила о своей нелюбви к этим цветам. Она, конечно, извинилась, но зато потом на последующие праздники всегда получала от друзей свои любимые тюльпаны. И эти скромные цветы всегда вызывали в ней какой-то щенячий восторг, ведь они так пленили своей чистотой и невинностью.
Зато второй сюрприз её порадовал. Вскоре явилось пару охранников и молодых людей, внесших в комнату большой шкаф. Открыв его, девушка с восторгом обнаружила большое количество различных книг, причём на её языке. Как удалась их достать Сайкону, оставалось для неё загадкой. Сталкер, очевидно, не догадывался о её пристрастиях в жанрах, поэтому постарался угодить сразу. Здесь было всё: романы, детективы, философия, научная литература, словари... Всё, кроме магических книг. Однако девушку это нисколько не опечалило. С увлечением она накинулась на книге, как голодный зверь на долгожданную еду. Час летел за часом, а Дейрдре всё читала, и читала, как машина поглощая информацию... Пока шрам от укуса не дал о себе знать.
Невыносимая боль обожгла сначала руку, затем всё тело. Дейрдре, завывая, упала на пол и мучалась с полчаса, лишь поскуливая. Будто бы всё внутри, особенно в руке, разрывалось на части, крошилось и стонало. Слёзы градом шли из глаз девушки, но она лишь страдала, не позволяя себе кричать. Философы говорят, что моральная боль не сравнима с физической, но вряд ли ощущали подобное, тогда может быть и задумались о равенстве двух сторон понятия "боль".
Исчезала боль так же внезапно, как и появлялась. Однако после подобных схваток девушка с трудом передвигалась, а неприятный зуд говорил о недавнем происшествии.
Ухватившись за край дивана, Дейрдре с трудом поднялась, тяжело дыша. Эта схватка, пожалуй, была одна из самых сильных, не считая самой первой. Девушка, тяжело дыша, просидела около часа, просто смотря в потолок. Лишь тонкие пальцы слегка поглаживали раненую руку.
Сайкон, опять вернувшийся только вечером, застал девушку на диване с отрешённым, ничего не выражающим лицом.
- Что с тобой? Тебе плохо? - спросил он, садясь к ней совсем рядом. Он не сдержался и взял её за руку. Дейрдре вздрогнула от прикосновения теплой руки и пришла в себя.
- Ничего, - сказала она. Её немного тошнило, но она постаралась придать лицу и голосу нормальное состояние. - У меня такое свойство, как у вольной птицы, если долго нахожусь в клетке, начинаю увядать, - попыталась съязвить она. И немного смутилась, словив взгляд Сайкона после этих слов. Он смотрел молча, как-то странно, будто размышляя, думая о своём.
- Сегодня я перевыполнил своё задание и уладил много дел, - внезапно сказал он. - Завтра мои боевые товарищи и другие посетители собираются в развлекательном зале. Мы собираемся немного отпраздновать последнюю нашу победу. Я не люблю подобные собрания, но мне необходимо там быть. Хочешь пойти со мной?
- С тобой? - от удивления Дейрдре позабыла даже о лёгкой тошноте.
- Со мной, - повторил он. - Только если пообещаешь не убегать, не делать ничего плохого и вести себя прилично.
От волнения Дейрдре даже затрясло изнутри. Выйти из этой комнаты! Пусть даже в какой-то зал! Да, она прекрасно понимала, что об этом сразу узнает Кориано, что определённые люди с особым вниманием будут следить за ней. К тому же там будет так много стражи, да и других людей, что сведёт к минимуму шансы на побег. Но ведь сколько информации можно будет получить! Где она, как внутри выглядит это здание, сколько примерно охраны... А вдруг она может с кем-то договориться? На ум сразу пришла весёлая мысль - любой ценой стащить нож. Или что-то, хоть немного способное нанести вред человеку. Может, удастся узнать, как стащить этот чёртов браслет с её руки!
- Хорошо, - сказала она, пристально смотря прямо в глубь бездонно черных глаз. - Я буду хорошо себя вести.
...
Третья ночь в этой комнате ничем не отличалась от предыдущей - девушка опять долго усыпала, её беспокоили различные мысли, не дававшие уснуть. Этой ночью Дейрдре долго размышляла об Иггдрасиле. Кто он?...Или что он? "Я - твоя скрытая сила", - сказал он ей тогда, когда из-за Венса лишилась сознания. Её скрытая сила? Такое она читала только в сказках... Но ведь она маг, значит всё возможно в этом огромном и непонятном мире. Если он сказал правду...то она всё равно ничего не понимает. Иггдрасиль - её сила. Почему он открылся ей только сейчас, в восемнадцать лет? Она столько раз попадала в передряги, но лишь в последнюю он явился к ней. Почему же он не приходит сейчас? И если он её сила, то он в ней? Почему она ничего не чувствует, почему не может услышать его? Но ведь её сила - это она сама. Значит ли это, что Иггдрасиль - часть её тела? Тогда это странно взывать и разговаривать с самой собой. К тому же...он ведь знал эту девушку в её снах... Если Дейрдре видела лишь тёмный силуэт Иггдрасиля, то девушку она видела целиком. Нет, она не могла в точности сказать, какие у неё были черты, но если бы увидела в жизни, то точно бы узнала эту осанку, нежные руки, мягкий и чистый голос, роскошные каштановые кудри... Кто они, эта девушка и Иггдрасиль? Непонимание и незнание начали доводить Дейрдре до белого каления, она с яростью впивалась зубами в ни в чём неповинное покрывало.
Ещё час девушка пролежала, вспомнила всё своё прошлое, всех кого знала, понапридумывала тысячу вариантов своего поведения завтра, чтобы хоть что-то ценное узнать. Так и уснула ни с чем, решив, как всегда, действовать по обстоятельствам.