Аннотация: Найгаваны продолжают вторжение в дом Утгард. На их пути не обычные враги, а высшая каста братьев Сегонтумских. Битва не на жизнь, а на смерть.
ГЛАВА 55
Когда погибают звезды
Таша нервно сжимала рукоять своего пистолета. У неё тряслись коленки, и она ничего не могла с этим поделать. Как не пыталась она преодолеть страх, он все-таки таился в ней. Лишь наличие Рёфу рядом, их прирученного монстра, хоть как-то успокаивало её.
Она не была трусихой, но живого реализма и чувства самосохранения ей было не занимать. Ведь её самое главное оружие здесь не действовало - магия была бессильна перед этим местом. Зато оно кишело натренированными мужчинами, намного превосходящими её по силе. Она с Брин, конечно, была не робкого десятка, но не стоило так переоценивать свои силы. Какое счастье, что их наставник О-Ранши был странным и необычным магом. Он не только гонял и в магии, но и заставлял тренироваться физически. Здоровое, крепкое тело, по его мнению, - залог сильной выносливости, которое позитивно отражается и на росте магической концентрации. Да О-Ранши просто считал, что человек должен был быть талантлив во всем и, при невозможности использовать одну свою сильную сторону, суметь защититься при помощи другого умения. И ведь не зря они проводили часы на полигоне, оттачивая свои навыки владения оружием и основам рукопашного боя.
Но все же, их первоочередная задача - это изучение, которой они и отдавались сполна. Лишь Дейрдре дотягивала до желаемого уровня О-Ранши, даже не Шаян, хоть и он был не плох. Таше иногда казалось, что Дейрдре родилась больше для клинка. Нет, она нисколько не умоляла способности лучшего друга, просто видела, как легко и просто Тайгете дается изучение искусства оружия, словно она была рождена для него.
Трое женщин тихо скользнули за угол. Шарвин легким взмахом руки предупредила подождать, пока она удостовериться в безопасности дальнейшего пути. Брин невольно заерзала, она нервничала не меньше, но скорее из-за нетерпения, чем из-за страха.
Таша невольно залюбовалась местностью, которую они проходили. Она никогда не видела ничего столь же таинственного и прекрасного, в звездном свете сияние сталагмитов и сталактитов было еще восхитительнее. Искусные кристаллические огни Утгарда подчеркивали изящные структуры, некоторые образовывавшие различные изображения (обычно роз и странных птиц), другие - неопределенные, сюрреалистические и прекрасные фигуры. Она решила, что хотела бы прийти сюда при других обстоятельствах. Ей хотелось бы обнаружить опустевший дом Утгард, чтобы изучать и любоваться невероятным искусством Сегонтумских в безопасности.
Таша вздохнула и молча последовала за остальными.
Маленькая команда из троицы медленно прокладывала себе дорогу, как истинные скрытые танцоры теней. Хотя им очень помогал Рёфу. Гибкий хитрый монстр прочищал и разведывал впереди дорогу.
Очень многие маги ненавидели или просто брезговали прирученным курку, но Шарвин абсолютно не чуралась его. Воспринимала, правда, как простого гончего пса, но с удовольствием позволяла Таше использовать это животное в их наступлении. Польза от него была немалая - он практически сам проложил им дорогу, по пути успев перегрызть горло нескольким стражникам. Они были наслышаны о возможностях Сегонтумских подчинять чудищ, но, очевидно, это было преимущество высшей касты, простые воины этим слабо обладали и не успевали применить способность в действие.
Таша удрученно посмотрела на их предводительницу Шарвин. Она была спокойна как скала. Похоже, они уже привыкли быть в команде с ней. Хотя с главным алхимиком Асирата чувствовалось напряжение. Брин по-прежнему скрыто не любила её, Таша чувствовала странную робость. Шарвин была высока ростом и бесспорно красива по общепринятым стандартам. Она словно распространяла вокруг себя сияние и обладала такой привлекательностью, недоступной простым смертным. Она всегда была так изысканно и женственно одета, хотя, никак не нуждалась ни в каких украшениях. Одним своим видом Шарвин покоряла любые собрания, стоило лишь войти в помещение.
По правде говоря, эта женщина крайне удивляла Ташу. Она не была похожа на того, кто тренируется каждодневно в искусстве боя. Но Таше интуиция подсказывала, что она может крайне ошибаться. Впрочем, её все равно интриговала Шарвин, которая даже в логово к неведомому врагу спустилась в платье, прекрасно подчеркивающем все её прелести. Да и вопреки своему званию алхимика Ломениаль вела себя как истинный скаут-следопыт. Они пробирались такой дорогой и так прятались по углам, что Таша заподозрила в Шарвин скрытые таланты шпионажа.
Брин была не менее опытна в искусстве укрываться в тени. О-Ранши даже не препятствовал никогда в её стремлении развивать воровское ремесло. Эти навыки иногда очень пригождались им на опасном задании. Жаль, что магия здесь не действовала, ведь Брин превосходно владела теневыми техниками.
Здесь же их лучшие способности были бесполезны. И это крайне удручало.
Девушки скользнули в новый проход. Изящно избегая всю охрану, они наткнулись лишь на редких монстров - дармов. Разделаться с ними была трудновато, благо помог Рёфу, который до этого успел прикончить пару воинов Сегонтумских.
Девушки уставились на красивые ворота перед собой.
- Что эти монстры и двое воинов охраняли? - тихо поинтересовалась Брин.
- Судя по карте Ракуйи, - сказала Шарвин. - Это место, где отдыхают и моются их женщины.
- А вдруг Дейрдре там? - воскликнула Таша.
- Сейчас это и узнаем, - молвила Шарвин и резко толкнула дверь.
Однако внутри никого не было. Купальни были пусты, вода в бассейнах давно остыла.
- Как же здесь красиво! - невольно восхитилась Таша, любуясь кустарниками роз, оплетавших стены и потолки. Она замолкла, разглядев в дальнем углу женщину, спиной лежавшую к ним в маленьком чане. Шарвин уже пару секунд сверлила той затылок.
Сани, женщина Рёсхена, медленно повернула к ним голову и посмотрела в упор. Этих троих она узнала сразу же. Они ведь чуть не убили её господина, и одна из них, эта рыжая - явно найгаван. Но что они делают здесь, разве это возможно?! Однако еле слышный шум минуту назад сказал только одно - стража убита.
И сзади них вдруг появилось огромное чудовище, клацнув устрашающей челюстью.
Сани резко вскочила и молниеносным движением накинула на себя халат.
Брин и Таша невольно дернулись от её реакции, Шарвин так и осталась стоять неподвижно. Она была достаточно умна и проницательна, чтобы оценить скорость и реакцию неизвестной женщины, да и успела разглядеть сильное натренированное тело, чтобы понять, что перед ними опытный боец. Движения ее были отточены, как у всех прирожденных бойцов, она оступилась назад легко и грациозно, мягко опускаясь на пятки. Роста она была среднего, гибкая, но при этом крепкая, и под кожей, отмеченной рубцами шрамов, проступали сильные мышцы.
- Он вас не тронет, вам ничего не грозит, - крикнула Таша Сани, хватая Рёфу за загривок. - Не бойтесь!
Женщина лишь нахмурилась, не сводя глаз с чудища.
Таша повернулась к Рёфу и шепотом приказала ему уходить и двигаться дальше. Рёфу издал тихий рык и молнией метнулся назад - разведывать территорию дальше.
- И что же вам здесь надо? - спросила Сани, плотно завязывая пояс своего халата. Её лицо приняло спокойный вид, когда она убедилась, что монстр уже скрылся за несколькими поворотами.
- Мы всего лишь хотим узнать, где остальные женщины, - спокойно ответила Шарвин. - Точнее, одна из них. И всего того. Если поможешь нам, мы тут же уйдем восвояси.
Сани невольно сощурила глаза. Объяснять, кого они хотят найти, не потребовалось.
Каремио Рёсхена эта ситуация крайне не нравилась. Трое врагов неизвестно как проникли в их логово, и одна из них - найгаван. Которая ранила его хозяина. Темный гнев начинал бурлить в её крови.
- Я задала простой вопрос, - повторила Шарвин.
- Боюсь, мне нечего на него ответить, - Сани просто пожала плечами. Она не могола допустить, чтобы эта троица вышла отсюда живыми.
- Проклятье! - только и выкрикнула Брин, успев заметить, как неизвестная выкинула вперед руку, а из рукава халата вылетело пару кинжалов.
Сани лишь еле слышно хмыкнула. Вся троица прекрасно увернулась, разлетевшись в разные стороны. Впрочем, она и не надеялась их так убить, лишь отвлечь, чтобы схватить свое оружие.
Сани кувырком метнулась под тумбу, где лежали её длинные кинжалы. Приносить оружие в купальни было запрещено. Но воины редко осматривали каремио Рёсхена, слишком уж боялись гнева неадекватного брата.
Таша невольно распахнула глаза, увидев несущуюся на неё женщину. Та резко взмахнула кинжалом, чтобы нанести удар, но тут же ушла в сторону - от кинжала Шарвин, которая та метнула её в спину.
Шарвин хмыкнула. Её отчего-то показались знакомыми движения этой женщины. Она была рошеви и использовала сильное ускорение своего тела. Её движения были молниеносны. Впрочем, она была ещё и умна. Сразу вычислила самую слабую физически в их троице, и решила быстро бить. К тому же Таша со своими пистолетами мешала бы её дальними атаками. И от неё надо избавиться в первую очередь. Простой, но умный ход.
Сани носилась как угорелая по вей купальне. Её сверх скорость поражала и не давала попасть в неё. Она кружилась как ураган, создавая вихрь вокруг себя. Умело избегая Шарвин, она пыталась достать двух младших девочек, которые с трудом избегали её атак. Брин злобно прыгала, вертелась на месте и непрерывно орудовала ногами, коленями, локтями и кулаками, каждым своим движением пытаясь задеть женщину с кинжалами. Но напрасно, та каждый раз ловко уходила в стороны, применяя свою скорость. Загнать втроем её в один угол никак не получалось.
Раз они не могли сами её достать, тогда решили усложнить её задачу в нападении. Таша и Брин кинулись друг к другу. Спиной к спине, они действовали с выработанной годами точностью, чередуя сокрушительные удары кинжалов и пуль. Каждая серия ударов сопровождалась шагом в сторону - не важно, вправо или влево, - и вторая девушка тотчас повторяла движение, не нарушая целостности обороны.
Это напрягло Сани, теперь достать их было крайне сложно. Но она никогда не теряла голову в схватке и, сражаясь, обдумывала каждое движение. Свои достоинства и недостатки она знала превосходно, но противника оценивала еще лучше.
- Кинжал, пригнитесь! - крикнула Шарвин, когда Сани в очередной раз незаметно швырнула очередной клинок.
Таша наклонилась, не успев отразить кинжал, и он, пролетев над головой, должен был попасть в затылок Брин, но умелая плутовка услышала предупреждение алхимика, и в последний момент умудрилась поднять за спиной свой клинок, отбросивший оружие в сторону.
Однако этим обманным маневром Сани впереди Брин решила воспользоваться ситуацией и ринулась вперед.
Но никакой бреши в обороне не было. Брин кувырком откатилась в сторону, а вместо неё появилась Таша, и четкий выстрел прогремел в купальне.
Сани с невольным всхлипом ушла в сторону, хватаясь за раненный бок.
Она скривила губы от боли, но не позволила себе остановиться. Замедление - смерть. А её главный козырь против этой троицы - время и скорость. Иначе она нежилец.
Шарвин лишь подивилась, как их раненая соперница с небывалым азартом снова ринулась в бой. К тому же она видела, как хорош их враг. Эта женщина в шрамах
ни одним мускулом не уступала хорошо тренированному Сегонтумскому стражу. И в отличие от многих воинов, полагавшихся только на грубую силу, чтобы пробить оборону врага, Сани комбинировал ее с ловкостью и быстротой реакции. Она на равных сражалась на кинжалах и по мощи мускулов превосходила их всех троих. А потому встречала удары девушек искусными блоками и отвечала мощными контратаками, так что девушкам, отражавшим натиск сверхбыстрого врага, приходилось до предела напрягать руки.
Шарвин обошла Сани слева и, развернувшись, она из-за головы обрушила свой клинок, так что женщина едва не согнулась под тяжестью удара и её ноги опасно заскользили по полу.
Ломениаль ударила во второй раз и в третий, но Сани в очередной раз неожиданно качнулась в сторону, и меч не встретил на своем пути ничего, кроме воздуха. Чтобы не упасть, Шарвин пришлось сделать несколько быстрых шагов назад.
Теперь Сани ринулась в атаку. Она крепче схватила кинжалы и, низко мчась по земле, избегая пуль Таши, нанесла удар сверху и справа, потом слева, потом опять справа. Шарвин оборонялась, переводя свой меч справа налево и обратно, блокируя каждый удар искусной воительницы. Сани ускорила темп и отчаянно рубила кинжалами, не давая противнику ни одного шанса организовать контрнаступление. И она все время старалась держаться сзади Шарвин, чтобы Таша не могла стрелять, пытаясь выманить Брин к себе, чтобы та метнулась на помощь рыжеволосой женщине-найгавану.
Боль в правом боку давала о себе знать, и озверевшая от неё Сани разошлась не на шутку. Удары кинжалов сыпались справа и слева, затем последовали три мощных удара сверху, оставив зарубки на рукоятке меча Ломениаль и дрожь в её напряженных до предела руках. Сани, казалось, не уставала, и её атака становилась все более неистовой, так что Шарвин приходилось потихоньку отступать.
Брин действительно не выдержала и метнулась на помощь к их предводительнице. Но Сани не ослабила наступления, и казалось, с ещё большей силой залупила своими атаками по двоим противникам.
Таша напряглась - стрелять было бесполезно, иначе она попадет в своих. Не придумав ничего лучше, она выхватила из-за пазухи легкую газовую бомбу и швырнула её вперед.
Ослепительная вспышка и громкий взрыв нарушили ритм ударов Сани. Едкий дым заполонил всё, каремио стала задыхаться, её глаза заслезились, и она перестала четко видеть.
Сани инстинктивно бросилась наутек, в другой угол купальни. Зачем эта девчонка кинула бомбу, она же и своих отравила?
Но к её удивлению она увидела двоицу невредимой. Рыжая женщина создала какой-то купол вокруг себя и плутовки. Сани было неведомо, что Шарвин использовала свою силу найгавана. Ведь её клинок был отравляющим, и она также могла саму себя защищать от других ядов.
Шарвин про себя усмехнулась действиям Таши. Та предугадала её действия, что она защитит себя и Брин. Это интересный ход, но крайне необычный для такой альтруистичной и доброй девочки, как Таша. Что ж, война действительно меняет всех, и мгновенно делает детей взрослыми.
Сани отчаянно кашляла. Туман прошел, но ядовитый газ застыл в легких. Едва она оправилась после первоначального потрясения, то обнаружила, что её ноги невольно подгибались под весом тела. Кинжалы неистово задрожали в руке, а зубы застучали так сильно, что сорвали с десен полоски кожи. Она с таким отравлением долго не протянет.
- Проклятье! - выругалась про себя женщина.
Следующий удар Шарвин она блокировала по чистой случайности: к счастью, её один клинок оказался на пути найгаванского меча. Или рыжеволосая просто целилась в оружие, поняла Сани, отступая назад от толчка и с трудом сохраняя равновесие при каждом неуверенном шаге.
Она сделал еще одну отчаянную попытку защититься от удара, повернувшись влево и выставив меч под точным углом к летящему клинку.
Блок был выполнен превосходно, вот только дрожащие ноги Сани не выдержали сильного удара. Она отклонилась немного в сторону и назад, вниз по борту одного из бассейнов, но поскользнувшись на скользком бортике упала на одно колено.
И тут же три пули настигли её. В плечо, в печень и куда-то живот.
Она открылась, и Таша спокойно попала в неё.
- Проклятье... - в который раз произнесла Сани, скривившись, и медленно рухнула на пол. Кровь потекла из её ран вниз и по краю борта бассейна, на котором лежала женщина, а затем медленно стала стекать в воду.
Шарвин медленно подошла к ней и резким ударом ноги отбросила два кинжала противницы далеко назад.
Таша и Брин стояли поодаль от Ломениаль, наблюдая за этой картиной.
- И оно стоило того? - тихо спросила Шарвин, смотря на умирающую женщину сверху вниз.
Шарвин нахмурила брови. Теперь она поняла, что именно эта женщина напала на них тогда в лесу, утащив одного их Сегонтумских. По их описанию Ракуйя узнал Рёсхена. Он рассказывал, что у этого брата очень преданная и сильная каремио, не раз вытягивающая его из передряг и приносившая его домой в любом состоянии.
- Глупая, - сказала Шарвин, - Жизнь, конечно, имеет в точности ту ценность, которой мы хотим ее наделить. Но ни один мужчина не стоит того, чтобы становиться его рабыней. Да, ничего не стоит человеческая жизнь, но ничего не стоит человеческой жизни.
Сани лишь что-то прохрипела. Но вдруг её глаза ярко сверкнули, и Шарвин увидела в них какую-то детскую радость.
Повинуясь мгновенным инстинктам, алхимик обернулась и оцепенела.
Как ураган, мимо Таши и Брин пронеслась мужская фигура в красном. Шарвин успела лишь увидеть резкий двойной взмах могучим мечом.
Рёсхен застыл в нескольких шагах от рыжеволосого алхимика Асирата и спокойно сложил свой меч в ножны.
Таша и Брин невольно уставились на спину мужчины перед ними, появившемуся из ниоткуда. Как он пролетел между ними? Но в глазах вдруг помутнело, и разум куда-то исчез. Ведь Рёсхен нанес свой удар, промчавшись между ними.
На горлах Таши и Брин медленно образовались две красные полосы, а затем кровь фонтаном брызнула из их шей. Их ноги подкосились, и они плашмя рухнули на пол.
- Девочки! - в ужасе воскликнула Шарвин, смотря на спину двух лежащих учениц. Кровь из их разорванных горл быстро вытекала, образовывая огромную красную лужу под ними.
...
Дейрдре резко замерла. Её сердце словно остановилось, а в легких перестало хватать воздуха.
Шарпей и Галас мгновенно затормозили, почувствовав, что девушка сзади прекратила движение.
- Дейрдре, что случилось? - Шарпей напрягся. Он увидел её побелевшее лицо и выпученные глаза. Она стояла, застывшая как изваяние. - Дейрдре?! - он слегка прикрикнул, видя, что она не реагирует.
- А? Что? - та невольно пришла в себя. - Я... не знаю...
- Что не знаешь? Что с тобой? - вопрошал доктор.
- Не знаю, - девушка взялась рукой за сердце. - Словно что-то произошло. Плохое. Но я не знаю, что.
У неё в груди было такое чувство, словно только что какая-то часть её умерла, ушла из неё. Будто в ней была какая-то аура, но теперь она погибла. И от этого стало так невыносимо больно и печально, что Дейрдре захотелось завыть.
Да что с ней? Что же она чувствует? Что-то произошло?
- Ты не можешь сказать что? - осведомился Галас.
- Нет, - Дейрдре помотала головой. Паника и боль в сердце никак не проходила.
- Тогда не забивай голову, - сказал Галас. - Не узнаешь - не поймешь. А сейчас нам надо трезво мыслить. Старайся думать об опасности, подстерегающей нас здесь повсюду. Поняла?
Дейрдре молча кивнула головой и тенью последовала за мужчинами следом.
Она не понимала, что происходит, но тревога не покидала её. Что же это было за чувство такое-то?
Они прошли ещё пару коридоров. Галас молча вел их куда-то вниз. Им ничего не оставалось, как слепо верить ему, хотя спину он им свою подставлял спокойно. Ведь они столько раз могли безоговорочно ударить его.
Они шли так продолжительное время. Сегонтумский вел их скрытыми дорогами этого дома-лабиринта, так что им на пути никто не встретился. Они оказались в совсем темных местах, так что Галас снял со стены один из факелов, освещая им дальше черную глубь. Дейрдре на мгновение подумала, как жаль, что с ними нет поискового талисмана. У неё ведь был прекрасный кусочек карметиса в шахтах Мейн, как им легко было прокладывать дорогу! Но затем она вновь вспомнила, что магия не действует здесь и недовольно фыркнула про себя. Но новый вопрос не заставил себе долго ждать.
- Почему на вас не действует магия? - Дейрдре нарушила тишину, царящую между ними.
- М? - Галас невольно обернулся к ней, вырванный из своих раздумий. - Почему на нас не действует магия? Почем мне знать? Может, это наша защита, может дар, а может проклятье. Впрочем, оно не всегда полезно было.
- Дехен не мог проводить множество экспериментов из-за этого, - сказала Дейрдре.
- Именно. Как ты понимаешь, именно магия в этом мире способна порождать самое немыслимое и могущественное. Как прекрасное, так и ужасное. Впрочем, магию, всё же мы можем использовать. Только в одном месте.
- Каком месте? - спросил Шарпей. - Что ты имеешь в виду?
Галас хмыкнул и махнул головой.
- Дейрдре, - обратился он к девушке. - Ты же была у Матери. Ты не почувствовала проход за ней?
- Проход? - Дейрдре вся съежилась, вспомнив, как её притащили к тому жуткому существу, называемое Матерью. - Я чувствовала лишь её бешенную силу и ужасающую ненависть. И больше ничего. Мне хватило, я чуть не сошла с ума!
- Ясно, - усмехнулся Сегонтумский. - Впрочем, я могу тебя понять. В первый раз, увидев её, останешься впечатлен надолго.
Галас сощурил глаза, призадумавшись; было видно, что он отягощен невеселыми думами.
- Так что там за место?! - Дейрдре не могла угомониться. - Это что-то очень важное и серьёзное?
- Как ты догадалась? - сыронизировал Ракуйя, но его лицо вновь стало серьёзным. - Как ты думаешь, почему проклятье этого места стало таким сильным и вечным?
- Почему оно вообще стало таким и так развилось? - Шарпей задал более точный вопрос. - Это даже не проклятье, а феномен, который, в принципе, можно считать уже вашей обычной природой.
Галас как-то мрачно толи усмехнулся, толи фыркнул. Слова Шарпея показались ему издевкой.
- Эта гора и весь наш дом стоит сверху над вратами в А?сгард.
У Дейрдре внутри что-то екнуло, странное, необъяснимое чувство.
- Что-что стоит? - не понял Шарпей.
- А?сгард, - повторил Галас. - Божественное место, где...
- ... течет вся жизнь, - закончила за него Дейрдре.
Галас и Шарпей несколько удивленно оглянулись на неё.
- Ты знаешь, что это? - с любопытством спросил Сегонтумский.
- Есть Шифельхейм, - сказала Дейрдре. Она брела вперед, как завороженная, воспоминания блудили в ней. - Город духов и воспоминаний найгаванов. Лишь найгаванам он доступен, так как они - ключ к природной защите, её аномалия и голос одновременно. Есть город Хельхейм, город призраков, умерших и сверхъестественных. Они как отдельная планета, и иногда мы можем призывать их. Я видела их... Одного призывал О-Ранши, второго мы с Калебом и командой Уррия, Нору, видели в шахтах Мейн... Но самые главные миры - это наш и Асгард, мир нашей силы. Асгард - великая энергия, река жизни, она дает силу новорожденным и забирает её у погибших. Эта великая сила и мощь, на которой стоит все живое и питается наша земля...
- Я это вообще впервые слышу, - Шарпей нахмурился, внимательно наблюдая за бегающими глазами девушки. - Это даже не легенда какая-то. Вы же не в академии это изучали? Откуда ты это знаешь?
- Я этого не знаю, - Дейрдре пожала плечами. - Это знает Ашхен. А я лишь только что вспомнила его воспоминания.
Галас с сомнением покосился на девушку, не понимая, о чем она говорит. Он перевел взгляд на доктора, но тот не выглядел удивленным, скорее раздраженным и встревоженным.
- Да что он сделал с твоими мозгами? - тихо прошипел Самуэльсон.
- Пока ничего ужасного, - Дейрдре вновь пожала плечами. - Что плохого в лишней информации. Хотя мне действительно очень странно... вспоминать то, чего я никогда не знала.
- Да что с этой девчонкой? - вопросил Галас. - Какой Ашхен, что происходит?
- Что происходит, это мы тебя должны спрашивать, - отрезал Шарпей. - Остальные истории сейчас к делу не касаются, поэтому нет нужды вдаваться в подробности.
- Нет нужды, вы уверены? - ехидно переспросил Сегонтумский.
- Уверены, - не менее сурово ответила Дейрдре. Она вдруг споткнулась и упала. Шарпей мигом помог ей подняться, оказавшись подле неё.
Девушка невольно издала стон. Ей было трудно идти, а главное, больно. Её тело сейчас было просто печально. Помощь Шарпея, конечна, была неоценима, она хотя бы могла идти, но в бою она сейчас просто бесполезна.
Дейрдре невольно глянула на избитого Шарпея. Тот даже виду не подавал, что с ним что-то не так. Его спина была ровной, подбородок гордо поднят. Дейрдре стало стыдно за свою слабость. Самуэльсон пережил не меньше неё, но его дух ничто не поколебало. А она позволяет себе распускать сопли.
- Идем, со мной все в порядке, - сказала она ему, двигаясь вперед.
- Так что же представляет собой эта река жизни, Асгард? - Шарпей решил вновь возобновить тему, убедившись, что его напарница может двигаться дальше.
- Грубо говоря, это и есть поток жизненной силы, - пожал плечами Галас. - Вся сила человечества, точнее, вся её энергия. В этом безумном потоке хлещется как вся магия, так сила рошеви, найгаванов, Сегонтумских, энергия простых людей. И эта чудная гора как раз стоит над одними из врат в Асгард.
- Врат? - переспросил Шарпей. - Что значит "врат"? Какие могут быть врата в ... хм... другой мир? Что-то вроде портала?
- Какие интересные мысли...
- Какие есть, я просто спрашиваю. Даже не говорю про этот бред, что ты рассказываешь. Воспринимаю, как взаправду.
- Это правильная мысль, - усмехнулся Галас. Они миновали очень узкий проход, через который им прошлось пролезать, сильно пригнувшись. - Может, в каком-то роде ты и прав. За комнатой матери есть проход, на дне которого действительно находятся врата. Они даже выглядят, как обычные двери, расписные и старые. Только их невозможно открыть, сколько столетий мы не пытались. Ибо просто их отварить - невозможно.
- А зачем вам вообще их надо отворять? - удивилась Дейрдре. - Зачем вам переход в другое измерение? Вы вряд ли в нем сможете существовать?
- А если сможем? - Галас так резко обернул к ней голову, что девушка вздрогнула.
На мгновение она у неё даже появилось крайне плохое предчувствие. Впрочем, что ещё может быть хуже в этом месте?
- А если и сможете, зачем все это? - с тревогой спросила она.
- Вы не так уж и глупы, - усмехнулся Галас. - Могли бы и догадаться. Все хотят быть главными, а не пешками. А для этого нужна власть. Как ты думаешь, для чего мы собирали хрустальные карметисы?
- Вот это нам и было крайне интересно! - сказал Шарпей.
- Они ведь очень могущественны. - Дейрдре нахмурилась. - Они - олицетворение чистой силы, хотя их создание очень темно. Ведь они - это чьё-то сердце, отданное в жертву либо пожертвованное самим собой. В этом камне все это скопилось и взросло. А все хранители карметиса - это некогда их близкие, принявшие нечеловеческий облик и став проклятыми, но поклявшимися вечно охранять родившуюся невиданную силу, возросшую на боли, отчаянии, но и в надежде на спасение... Иными словами - это могущественный поток силы, с которым можно сделать много как и хорошего, как и плохого... Но как хрустальные карметисы собираются использовать те, на кого не действует магия? Вы же никак не можете управлять магической силой?
- Ты немного путаешь, - поправил её Ракуйя. - Магия не причиняет нам вреда, мы можем её блокировать, наши тела - её поглотители. Но мы не убиваем её, она может существовать вместе с нами. Это место сотнями пропитывалось нашей аурой, поэтому вы, маги, бесполезны здесь. Вы словно внутри антимагического щита. Но там, внизу, на дне врат, возможно все. Ибо это место ведет в бездну природной силы нашего мира, а она вся соткана из противоречий и разностей. Там все что угодно возможно. Именно за этим и нужны карметисы. Их мощь способна открыть врата и удерживать их открытыми, к тому же их сила является в некотором смысле сосудом, с помощью которого можно будет управлять жизненным поток и войти в него, оставшись невредимым.
- Что-то я запутался, поясни точнее, - Шарпей нахмурился.
- Чем больше хрустальных карметисов, тем сильнее источник мощнейшей силы. Специальные преобразователи, которые мы там создали и установили, позволят выпустить силу карметисов, преобразовав её в энергию для открытия врат в Асгард. Точнее эта энергия помогает одному специальному инструменту открыть врата и удерживать их открытыми. Вместе с тем, используя хрустальный карметис, можно спускаться в Асгард и удерживать свою человеческую оболочку, не слившись с потоком жизни. Эта зыблемая теория, но Дэхэн действительно так считает. У него есть веские основания, множество проводимых опытов увенчивалось успехом - используя хрустальный карметис, Сегонтумские могли спокойно бродить в мире духов на астральном плане. Причем, неделями.
- Что? Как это возможно?! - воскликнула Дейрдре. - Немыслимо!
Она тут же вспомнила Козама, которого призывал О-Ранши, чтобы выяснить, кто наслал на Дейрдре наемного убийцу-монстра. Для этого понадобился кровавый ритуал, да и сам дух Козам не продержался в мире людей больше десяти минут.
- Но это правда, - Галас усмехнулся Дейрдре, видя её недоумение на лице. - Но я не говорю, что это хорошо. Ты ведь помнишь нашего брата Блэка?
- Помню, - кивнула девушка. - Но ещё помню, что его безумие полностью захлестнуло его. Нам пришлось его убить.
- А когда он был самым нормальным из нас. С самой устойчивой психикой, как Ниа, - усмехнулся Галас. - Дольше всех мог продержаться в мире людей без нашей силы, и вспышки безумия меньше всего трогали его. Поэтому именно он согласился на эксперимент. С помощью карметиса он смог проникнуть в мир духов. Вначале он пробыл там три часа, потом день, потом смог уходить на неделю. Его пребывание там оказало для нас ценнейшую услуги. Большинство знаний о найгаванах, магах, скрытых легендах, о самом Асгарде и его вратах добыл именно он в мире духов. Но ценной своей души и психики. Все эти путешествия в потусторонний мир свели его с ума. Он не просто стал терять рассудок, а терять и человеческую личину, человеческий ход мыслей, его слова были бредом непонятного духа. Вскоре Блэк окончательно тронулся головой и сбежал из дома. Ну а финал вы и сами знаете.
- Мда, иронично, - мрачно молвила Дейрдре. - Я помню, как в вашей тронной зале все насмешливо и равнодушно о нем отзывались. Ценной своей души он добыл для вас многочисленные сведения, а о нем даже никто не сожалел. Бессмысленная пешка в игре.
- Да, именно так, - Галас просто кивнул головой. - Сожаление и любовь - не те качества, которые присущи Сегонтумским.
- Ладно, опустим ваши особенности братских взаимоотношений. - Дейрдре решила, что нет времени сейчас удивляться их бесчеловечности, и восприняла это, как должное. - Неужели вы насобирали достаточно хрустальных карметисов, чтобы суметь открыть врата. И почему вы раньше этого не сделали?
- Хрустальных карметисов никогда не бывает достаточно. Но и сейчас их пока хватит, чтобы продержать портал. Но они не открывают порталы, они лишь удерживают их открытыми и позволяют войти. Чтобы открыть двери в Асгард, нужен ключ. Особый ключ, подходящий только для мистической двери в другой мир.
- И он у вас уже есть? - с сомнением спросил Шарпей.
Галас заулыбался.
- А как вы думаете, - иронично сказал он, поворачивая к ним голову. - Что мы украли в могиле вашего древнего мага в бухте?
- Он и есть ключ к открытию врат? - не унималась девушка. - Этот медальон могущественен, но неужели он способен открывать входы в другой мир?
- Именно так, юный найгаван, - Галас скривился, отодвигая рукой паутину. Её наличие его явно покоробило. - Илаодар был могущественным магом и крайне помешанным на различных загадках мира. Мы не знаем, как он сумел добыть этот медальон или создать. Но точно знаем, что этот нарбел-шарх ожесточенно хранил его и усиливал с каждым годом. Об этом медальоне нам помог узнать Блэк, в мире теней он не мало узнал о нем, его владельце и свойствах. Илаодор был хитер и специально приказал все вещи похоронить с собой. Его могила ведь усиленно охранялась сотни лет.
- Говорят, он хранил в медальоне души поверженных врагов, - сказал Шарпей. - Зачем? Точнее, зачем хранить их в ключе от чего-то?
- Чтобы сделать его ещё сильнее, - сказала Дейрдре. Но на мгновение осеклась. Это она сказала, или Ашхен? Или они вместе?
Она отвела взгляд, избегая встречи с глазами Шарпея. Доктор смотрел на неё крайне подозрительно и явно догадывался о её смущении.
- Верно, - кивнул Галас. - Души должны возвращаться в Асгард после смерти и сливаться с потоком жизни. Но словленные и заточенные - они мощнейшее и страшное оружие. Сделать подобное - не под силу каждому магу, это действительно требует истинный талант.
Дейрдре с ужасом вспомнила рассказ Сайкона. Ведь Сизиф когда-то сумел заточить душу его в отца в меч. Эта была последняя воля Сталкера-старшего - такой страшный подарок для своего сына. Потому Сайкон так ревностно относился к своему мечу. Но, получатся, его четырехцветный меч - такое же ужасное творение. Почему ни его, ни её это раньше не заботило?
- Это смущает тебя, юный найгаван? - спросил Галас, неверно растолковав её хмурый взгляд.
Дейрдре поморщилась.
- Меня вообще здесь все смущает, - мрачно сказало она. - Хорошо. Допустим, мы поверим и в это. Но все же. Что именно хочет Дехен? Зачем ему эти проклятые врата?
- Он хочет отравить мир, - усмехнулся Галас, но в его тоне мелькнуло нечто мрачное, отнюдь не радостное.
- Что значит отравить? - переспросил Шарпей, уже догадываясь об ответе.
- Он хочет запустить всю свою силу Сегонтумского в поток жизни, - пояснил Галас. - В потоке жизни понемногу текут все формы жизни и силы. Но, нарушив их равновесие, все придет в хаос. Отрава Сегонтумских потечет по всему Асгарду и выйдет на поверхность земли.
- Но...зачем?! - воскликнула Дейрдре.
- Наш дом - в этой горе. Мы можем существовать только в нем. Но если весь мир покроет наше проклятье - он станет таким же, как и эта гора. Мы сможем жить во всем мире, находиться в любом уголке земли. Выйти отсюда и колонизировать все, что угодно - вот, о чем мечтает наша семья. Они хотят свободы и солнца над головой, которые они не видели тысячу лет. И к этому они стремятся.
- Но почему к этому не стремишься ты? И тот Лазарь? - спросил Шарпей.
Галас поджал губы. Некоторое время он молчал, думая о чем-то своем.
- Моя семья привыкла к этому проклятью, - наконец молвил он. - Для них оно самой собой разумеющееся. Но что изменится, если весь мир станет таким? Да ничего. Они лишь увидят больше местности. Да, они будут радоваться новым землям, красотам мира, а их столько много, словами не передать. Это восхищение продлится пускай лет пятьдесят, а потом? Потом снова уныние и отчаяние. Ведь безумие по-прежнему будет с нами. А тот хаос, что зародится в мире? Будет ли он стоить того? Ведь мы способны жить в этом проклятие, а обычные люди - вряд ли...
- А что случится с обычными людьми? - с тревогой спросила Дейрдре, хотя прекрасно понимала, что.
- А ты не чувствуешь, как действует на тебя это место? - усмехнулся Сегонтумский. - Оно разъедает, отравляет, понемногу нервирует... Оно ослабляет... Ты можешь здесь выживать. Такие люди, как ты, могут.
- Что значит, такие как я? - спросила Дейрдре.
- Каремио. Ты каремио. Таких, как ты, называют приспособляемыми. В жилах таких женщин течет кровь, неоскверненная, как полагают наши братья. Поэтому только с каремио может быть наше потомство. Хотя на самом деле, я считаю, вы просто особенный тип людей, который способен выжить в этом месте и мутация нашего клана не затронет вас. Такие женщины, как ты, способны будут выжить в изменившимся мире. А вот остальные...
- Что остальные?
- Кто его знает? Безумие захлестнет весь мир. Рано или поздно люди будут поддаваться ему и погибать в пучинах своего разума. Кто-то сможет сопротивляться, но станет слишком слабым и безвольным. Я не говорю уже о том, как это отразится на окружающем мире. Думаешь, это проклятье пройдет бесследно? Ничего не проходит бесследно. Природа начнет вымирать, загнивать. А звери просто со временем станут монстрами, которых Сегонтумские смогут контролировать.
- Тебе не стоит всё это объяснять, - прервала его Дейрдре. - Я прекрасно понимаю, что произойдет, если весь мир станет таким, как это место. И это безумие. Мы не можем этого допустить.
Галас нахмурился.
- Да, мы не можем этого допустить, - сказал он. - Поэтому здесь все, нельзя позволить во чтобы то не стало когда-то открыть Дэхэну портал.
- А разве ты не хотел бы свободно гулять по такому миру, даже хоть чуть-чуть, если представить? - спросил Сегонтумского Шарпей.
- Нет, - резко ответил Ракуйя. - За это я и любил поверхность. Хоть немного, недолго, но я мог почувствовать себя нормальным. Я и любил тот мир, хотите верьте, хотите нет. В нем было столько всего, что было способно утолить моё вечно голодное любопытство. Да и жить в постоянном страхе и безумие мне надоело. Я всегда мечтал с этим покончить.
- И как же? - сомнительно спросил Шарпей.
- Это я, думаю, позже. Наша цель - вернуть карметисы и медальон Илаодора.
Но Дейрдре, в который раз благодаря своему проклятому дару, вдруг увидела его мелькнувшее видение-мысль. Она схватилась за голову и испугалась. Дрожь пробрала её. Раньше она могла видеть чужие видение лишь через прикосновение. А сейчас вдруг мимолетно увидела его мелькнувшую мысль. Она становится такой же, как и Ашхен.?
Дейрдре вздохнула и попыталась совладать с нарастающими эмоциями. Не время паниковать, она начнем думать об этом попозже... Когда-нибудь.
Дейрдре вздохнула и убрала руку со лба.
- Ты хочешь уничтожить вашу мать, - сказала она вслух.
Галас от неожиданности развернулся к ней, удивленно уставившись. Но мгновенно совладал с собой и отвернулся, продолжая вести их вперед.
- Ты считаешь, она должна существовать? - наконец произнес он, не поворачивая головы.
- Нет, не должна, - сказала Дейрдре.
- Вот и ответ.
- Ты думаешь, если уничтожишь это тело, проклятие исчезнет? - девушка смотрела ему в затылок, понимая, что затронула странную тему. - А если не спадет? А если вы лишитесь жизненной подпитки и умрете?
- Да будет так, - Галас спокойно пожал плечами. - А может, и нет. Может, и станем свободными. Я абсолютно не против лишиться этой силы, лишь бы стать нормальным.
- Ты способен убить мать? - спросил Шарпей.
- Это лишь общее слово, название. Но она не является той матерью, что принято считать у вас. И там давно уже нет души, лишь сосуд для немыслимой силы. И если это запустят в Асгард, весь мир покроется силой Матери.
- Дехен хочет запустить именно её?! - в ужасе воскликнула Дейрдре.
- Это просто очевидно, - мрачно усмехнулся Галас. - Об этом никто не знает, кроме него и Шуа. Но, по мне, об этом не так трудно догадаться. А сейчас все стало намного интереснее. И если она вдруг не выживет в потоке жизни Асгарда, у него теперь есть ты. Хороший новый сосуд для появления кучи новых Сегонтумских.
Галас рассмеялся. И этот смех был крайне неприятен для Дейрдре. Она сомкнула до боли губы, стараясь сохранить спокойствие, которое в этом месте покидало её с каждой секундой.
...
Шарвин сглотнула. Ситуация была печальней некуда. Этот Сегонтумский появился из неоткуда, она даже не почувствовала его. Да, она узнала его, именно этого мужчину она чуть не убила, пока не вмешалась Сани. Правда, тогда он был совсем не в себе, настоящий безумец. Сейчас он не выглядел безумным, но от этого легче не становилось. Странный его взгляд не предвещал ничего хорошего.
Рёсхен застыл и каким-то туманным взором окинул всю залу, словно видел её впервые. Он молчал, просто наблюдая картину перед собой. Его взгляд лениво задержался на Шарвин, пройдясь по ней с ног до головы. Затем он посмотрел за неё, на корчащуюся Сани. Его брови нахмурились.
Шарвин, не привыкшая медлить, решила не заморачиваться и вступать в какие-то разговоры. Особенно со зверем.
Она резко отпрыгнула назад и, наклонившись, схватила Сани за шиворот халата. Напрягши мускулы, он со всей силы швырнула раненую каремио своему хозяину.
Рёсхен невольно шагнул назад, поднимая руку, правда, в инстинктивной защите, а не в желании поймать женщину - к его ногам свалилась Сани. Сам Сегонтумский хмыкнул - мимо него только что пронеслась, как молния, Шарвин, воспользовавшись секундным замешательством своего нового противника.
Ломениаль оказалась позади Сегонтумского, но тот даже не напрягся и не вздумал ни на градус повернуть голову.
Шарвин схватилась за шеи Брин и Таши. Огромная рана на шеях обеих, никакого пульса, широко раскрытые удивленные глаза, так и непонявшие, что произошло. Девушки были мертвы.
- Проклятье! - в сердцах воскликнула Шарвин.
На что она надеялась, приводя сюда этих двух дурех, способных лишь к магии? Чего она, собственно, ожидала?
Но эта мгновенная утрата сильно резанула по ней. Эти двое были слишком молоды и красивы, чтобы так глупо умереть.
Ломениаль со злостью подняла глаза, смотря на Сегонтумского перед собой.
- Г...господин...! - прохрипела с трудом Сани. Кровь во рту не давала говорить, она захлебывалась в ней. - Господин, вы пришли!
Он пришел за ней, он отомстит за неё! Эта чертова рыжеволосая сука за все ответит! Её родной Рёсхен заплатит ей сполна! Боги, как же страшен он и красив сейчас!
У Сани перехватило дух. Пытаясь улыбнуться, она протянула ему дрожащую руку.
- Господин, простите меня за мою слабость, - прошептала она.
Рёсхен скривился, презрительно оглядывая женщину у своих ног.
- Сегонтумские никогда не прощают, - холодно сказал он. - Особенно слабость. Жаль, но теперь ты бесполезна.
И с этими словами он взмахнул мечом и вонзил его своей каремио в грудь.
Шарвин невольно дрогнула.
Да, теперь все ясно, в этом доме нет места милосердию и любви. Об этом явственно сказали глаза Сани. За секунду перед смертью в них отразилось столько неверия и удивления, что Ломениаль на мгновение даже пожалела эту дуру.
- Хм,- хмыкнула Шарвин, вставая и распрямляясь в полный рост, - она явно была помешана на тебе. Как собака на любимом хозяине. А ты так просто избавился от неё, хотя она явно прослужила тебе много и добросовестно. Один раз, как помню я, спасла от моего меча. А ты бы мог уже быть трупом. Не знаешь поговорку, что мы в ответе за тех, кого приручили? Похоже, нет.
Рёсхен повернул к ней голову, в его холодном взгляде мелькнуло что-то звериное.
- Ты начинаешь казаться мне знакомой, - сказал он. - Этих двоих магичек я помню, а потом уже было не до этого. Значит, это ты атаковала меня?
- А ты уже забыл об этих укусах? Моя Асателла имеет острые зубки.
Рёсхен поморщился, он видел, как эта рыжеволосая женщина насмешливо смотрит на рану на его шее. Укус меча найгавана так и не зажил, ведь это был необычный шрам. По правде говоря, он не сомневался, что яд той змеи всё же хоть малость, но проник в него. Ведь в последнее время он стал так быстро выходить из себя.
- Значит, это правда?! - прошипел Рёсхен. - Это ты, та проклятая найгаван?!
Из его рта доносилось какое-то угрожающее шипение. Шарвин нахмурилась. Она отчетливо видела, что мелькнуло в его глазах. Не просто вспышка гнева, а нарастающего безумия.
- И змея сама пришла в логово других змей! - то ли закричал, то ли засмеялся Сегонтумский.
Он вскинул меч и взмахнул вокруг себя. Черные полосы энергии разрубили землю перед ним, создав пронзительный, неприятный звук.
У Шарвин не дрогнул ни один мускул на лице. Она взмахнула мечом, не любила она ждать.
- Прости, О-Ранши, - сказала она, невольно бросая взгляд на тела Брин Уриель и Таши Хель. - Не уберегла я твоих девочек...
Она собрала всю свою силу и выпустила её через правую руку.
- Асателла! - громогласно прозвучал её голос в одинокой купальне.
И зеленая, бурлящая энергия потекла по её клинку.
Рёсхен взвыл в туже секунду. От ненависти к проклятой силе найгавана. И от радости предвкушения достойной битвы и сладкой крови.
Звериный оскал перекосил его лицо. Он быстро стал терять контроль над собой. И к Шарвин с замахнувшимся мечом бросился уже плохо соображающий человек.
Ломениаль помнила, что рассказывал Рёсхен про этого брата. Истинный фанатик и псих. Поэтому никакой жалости.
Шквал ударов обрушился на неё. Шарвин напряжением всех сил старалась удерживать противника на расстоянии, но затем Рёсхен применил крученый удар, и ему удалось сместить клинок Шарвин одну сторону. Рёсхен взвыл каким-то пронзительным воем и размахнулся с поистине бешенным лицом. Удар был нацелен прямо в сердце женщины; это был удар, заблокировать который у неё не было никакой возможности.
Однако победный миг Рёсхена был похищен у него инстинктами охотницы. Шарвин отпрыгнула в сторону от стремительно приближающегося клинка, затем круто развернулась и нырнула под убийственный удар Сегонтумского. Меч задел скулу, нанеся ей болезненную рану. Когда Ломениаль завершила свой кувырок и нашла для себя опору, не оступившись на предательски мокром полу, было незаметно, что она осознает, что задета мечом. Когда женщина снова взглянул на своего противника, мерцающие огни зажглись в его голубых глазах.
Проворство Ломениаль взбесило Рёсхена, но и её кровь снесла ему крышу. Каждая неудача и каждая рана будоражили его так, что он мгновенно терял контроль над собой. Во рту появился кислый вкус - жажда крови. Зубы клацнули в предвкушении.