|
|
||
О некоторых приметах Перестройки. | ||
Это было в конце перестройки, где-то на рубеже 80-х и 90-х.
Неугомонный Витя где-то познакомился с неким Лосевым, который "думал заняться бизнесом". Потащил к нему и меня.
Этот Лосев оказался солидным мужиком за 40 с очень некрасивым корявым лицом и какой-то задумчивой, медленной, гудящей речью:
- Да ребя-ата... Вот надо бы нам... собраться и поду-умать... Насчет бизнеса-то...
Ну в скором времени "ребята" и собрались.
Говорят, Федеральная Резервная Система США собирается на свои заседания на острове. Ну а мы устроили совещание на каком-то пустыре на территории какого-то завода (уже, наверное, активно осваиваемого "кооператорами").
Кроме нас с Витей, помню, на этом историческом событии присутствовал еще маленький мужичок неисправимо интеллигентско-лоховского вида.
Приняв эпохальные решения, наше совещание постановило продолжить работу.
Возникла пауза.
- Ну я пойду, - сказал мужичок, старательно глядя на свои толстенные зимние ботинки. - У меня что-то ноги замерзли, - Витя тут сделал глаза и подавился смехом.
Мы разошлись. Мужичок в ботинках вернулся обратно в бытовку, где и пребывал до того, а прочие пошли на проходную.
Там мы с Витей, как и полагается, показали охраннику паспорта. А Лосев, шедший за нами, показал... военный билет. Красненький такой. Офицера на действительной военной службе.
Мы с Витей удивленно переглянулись.
Случайно или нет, но больше с этим Лосевым мы не виделись.
2.
А ближе к середине 90-х уже неугомонный Миша потащил меня на встречу православного братства. Но самое интересное для меня было не в братстве, а в его главе - некоем Желткове, имевшем, по слухам неплохой бизнес где-то там. Ну а почему бы с этим Желтковым и не закрутить? Будет свое дело, как-никак...
Пришел в офис Желткова. Собралась какая-то компания. Возможно, там и поп какой-то был, не помню; не о том я думал тогда.
Разговор шел, как водится, о всякой туфте. Сам Желтков восседал в кресле и помалкивал. Я ждал, когда же речь зайдет-таки о бизнесе.
После длительных перетираний о том о сем наконец и сам хозяин взял слово. Про вожделенный бизнес он ничего не сказал, но достаточно долго рассуждал несколько раздраженным тоном на тему, что нам всем надо определяться: либо мы будем по-прежнему держаться за "советчину", либо начнем наконец-то добиваться успехов.
На этом собрание окончилось. Мы разошлись.
Я возвращался, понятное дело, с досадой: а бизнес?
Мы ехали в автобусе с симпатичной молодой женщиной - оттуда же, с собрания.
Она спросила:
- Вам понравилось?
- Ну... я не совсем за этим приезжал, - честно признался я.
- А за чем?
- Думал... может быть что-то получится с Желтковым вместе по бизнесу.
- Ну и получилось?
- Да нет...
- А вы знаете, вот что странно. У нас многие хотели заняться вместе с ним бизнесом. И ни у кого почему-то не получилось.
А вообще-то, как я сейчас понимаю, бизнеса желтковского никто и не видел? Он ведь вел его где-то там. Ферма вроде бы у него была где-то за лесами и полями.
Хотя... Офис-то он снимал!
(Потом мне рассказали, что якобы там на втором этаже была потайная комната, где завсегдатаи с Кавказа часами резались в нарды. Но я этого не видел.)
И вот 80-е подошли к концу. Начался повсеместный развал, предвещавший приближение 90-х.
И я по старой памяти решил заглянуть в знакомое заведение. ("Никогда не возвращайтесь туда, где вам было хорошо".)
Я раскрыл дверь и вошел. И тут же ко мне из дальнего угла бросился похожий на вьетнамца невообразимо тощий шкет. Наверное, он был всё-таки не вьетнамец, но всё равно какого-то нацменского вида. И... быстрыми, отточенными движениями провел у меня по груди и бокам - проверял карманы.
Понятное дело, я таким приемом был шокирован. Оно конечно, пришибить такого можно было одним ударом, но... Судя по наглости, он ведь наверняка был не один, а с какими-нибудь амбалами. Да и неожиданность свое играет.
Прощупав карманы, мерзкий шкет так же быстро и неожиданно отскочил в свой угол, как и выскочил оттуда. Я заказал себе обычное кофе с пирожным и пошел к стойке. Но, как вы понимаете, настроение было уже не то, и кофе я уже пил не с таким удовольствием.
А рядом приместился странный субъект: сгорбленный, бомжеватого вида, совершенно неопределенного возраста в потертой куртке и шапке. И этот субъект ел дыню.
Дыню он ломал руками, не обращая внимания на обильно текущий сок. Перед ним лежали дынные обломки, а он брал очередной и, чавкая, пожирал мякоть, шумно втягивая сок. Потом бросал его обратно (время от времени даже плюясь в корку) и принимался за следующий.
И при этом приговаривал:
- Плю-плю... Что за страна! (Плю-плю.) Живут как свиньи! (Плю-плю.) Да пусть всё пропадет! (Плю-плю.) Всех порядочных поубивали, осталось быдло! - как раз тогда был пик про "сталинские репрессии".
Ну и в таком духе.
Люди оглядывались, брезгливо морщились, отодвигались. Но не одергивали его; чувствовалось, что он для них оказался такой же неожиданностью, как тот шкет для меня.
Кстати, о нем.
Потом, вспоминая эти гнусные сцены, я всё-таки остался в уверенности, что никакая банда тех лет не смогла бы так нагло, средь бела дня обосноваться в точке общепита. Ну нашел бы тот ублюдок у меня в карманах что-то интересное, стал бы он при всех изымать? При свидетелях! Это же однозначное уголовное дело, даже по тем временам!
Нет, там было что-то другое. Но что?
|