Чтобы лучше понять её смысл, надо попробовать сразу увидеть в ней некую необычность.

Кто-то не без некоторого ехидства заметил: у Гайдара дети победили в Гражданской, они же разоблачили всех вредителей и, если бы писатель не погиб в самом начале Отечественной, одержали бы победу и в ней.

Действительно, движущая сила произведений Гайдара - это активные дети, воспитанные верой во всесилие Красной Армии.

И при этом - никто из них не погибает, все остаются в живых. Самая большая потеря - кутёнок Брутик из "Дыма в лесу".

И тут можно сразу увидеть необычность "Военной тайны".

Её герой Алька странным образом пассивен. Это просто очаровательный малыш, предмет всеобщего внимания, который не совершает ничего.

И ещё противоречие законам гайдаровского жанра: Алька погибает. Погибает тоже неожиданно - не в борьбе с врагами светлого будущего, а просто так (хотя и в результате действий классового врага).

И эти две необычности дают ключ к пониманию смысла повести.

Который настолько дерзок, что сама "Тайна" была опубликована только потому, что никто его не понял. Иначе бы она была запрещена за безнравственность.

Потому что "Военная тайна" - это яростное возражение Достоевскому (или его вульгаризаторам). На известный вопрос: имеет ли право на существование система, в основе которой лежит слезинка ребёнка?

Да, да и ещё раз да! - говорит Гайдар. И не просто слезинка, а кровинка!

Вот тут и раскрывается смысл "Военной тайны". Это парафраз на часто встречающееся место в благочестивых жизнеописаниях: некто очень хотел быть монахом, но не мог постричься, будучи обременённым семьёй. Но - Господь промыслительно всё обустраивает; во время эпидемии его семья умерла, и он смог полностью посвятить себя Богу.

Сергей (отец Альки) - профессиональный революционер. Профессиональный борец за счастье человечества - высшее призвание человека вообще, некий аналог божественного избранничества.

Но он при всём том и просто человек (как член Реввоенсовета Сергеев из рассказа "Р.В.С." при всей своей сверхчеловеческой мощи может являть и человеческую немощь). И ему не чужды человеческие чувства, выходящие за рамки борьбы за великое дело.

Он встречает свою любовь. Она, правда, тоже революционерка, но всё равно - любовь есть любовь, она, хоть и завязана на общее дело, но всё же не сводится к нему.

От этой любви появляется плод - Алька.

Его мать, как и полагается революционерке, гибнет в застенках сатрапов мирового капитала.

Алька остаётся ниточкой этой любви, словно живая фотокаточка. И Сергей нянчится с ним, выполняя пришедший на смену революционному отцовский долг.

Но Революция говорит своё слово. Она устраняет Альку как невольную помеху для подлинного счастья Сергея. И тем самым освобождает путь для его возвращения на стезю, от которой он уклонился.

Гибель сына вслед за гибелью жены - это огромная человеческая трагедия для Сергея. Он полностью теряет связь со своим недавним прошлым, временем недолгого счастья.

Но одновременно он получает какое-то подспудное облегчение.

Он теперь не должен разрываться между долгом отца и долгом революционера. Он может полностью и без остатка сосредоточиться на том, к чему призван свыше.

Натка симпатизирует этому симпатичному молодому мужчине, которого так жестоко бьёт судьба. Она считает своим долгом поддержать в трудную минуту. И едет на вокзал его проводить.

То, что она там видит, повергает её в шок.

"Но что поразило Натку - это то, что он был не угрюмый, не молчаливый и вовсе не одинокий".

Натка знала, что Сергей участвовал в Гражданской, но всё же она не представляла того, что увидит.

Она сподобилась увидеть вроде бы простого советского человека в высшем состоянии, какой только возможен, - в статусе командира Красной Армии.

Здесь опять же парафраз, но уже на евангельский сюжет о Преображении. Натка оказывается единственной избранной, которой довелось увидеть подлинный облик Сергея - в сиянии славы будущих побед всемирной Красной Армии. (Имеет смысл обратить внимание и на род войск, к которым приписан Сергей: он был в форме командира инженерных войск. "Слегка наклонившись, он внимательно и серьезно слушал то, что вполголоса ему говорили. Вот он, с чем-то не соглашаясь, покачал головой. А вот улыбнулся, вытер лоб и поправил ремень полевой сумки". Сергей - это обустроитель будущего жизненного пространства, Lebensraum'а для трудящегося человечества.)

И для Натки (которая в начале повести страдает от того, что в её жизни уже нет места подвигу) переворачивается мир. Она видела Любовь, которая может сдвинуть горы, она видела счастье, которое ни словами не описать, ни обрисовать, и которое никто не может отнять, - счастье борьбы за светлое будущее человечества. Которое не может отнять даже Смерть.

И, преображённая, Натка идёт домой.

Идёт в шоке.

Её состояние описано где-то всего лишь на одной страничке. Но это надо читать.

Это катарсис. Невероятнейшее, наверное, в мировой литературе описание внутреннего перерождения человека. Того момента истины, когда ему открывается сокровенное, скрытое в каждом дыхании живущей твари.

А она думала о том, что вот и прошло детство и много дорог открыто.

Летчики летят высокими путями.

Капитаны плывут синими морями.

Плотники заколачивают крепкие гвозди, а у Сергея на ремне сбоку повис наган.

Но она теперь не завидовала никому. Она теперь по-иному понимала холодноватый взгляд Владика, горячие поступки Иоськи и смелые нерусские глаза погибшего Альки.

И она знала, что все на своих местах и она на своем месте тоже. От этого сразу же ей стало спокойно и радостно.

Незаметно для себя она свернула в какой-то совсем незнакомый переулок только потому, что туда прошел с песнею возвращающийся из караула дружный красноармейский взвод.

Мельком заглянула Натка в незавешенное окошко низенького домика и увидала, как старая бабка, нацепив радионаушники, внимательно слушает и отчаянно грозит рукой догадливому малышу, который смело лезет на стол к сахарнице.

Тут Натка услышала тяжелый удар и, завернув за угол, увидала покрытую облаками мутной пыли целую гору обломков только что разрушенной дряхлой часовенки.

Когда тяжелое известковое облако разошлось, позади глухого пустыря засверкал перед Наткой совсем еще новый, удивительный светлый дворец.

У подъезда этого дворца стояли три товарища с винтовками и поджидали веселую девчонку, которая уже бежала к ним, на скаку подбрасывая большой кожаный мяч.

Натка спросила у них дорогу.

Крупная капля дождя упала ей на лицо, но она не заметила этого и тихонько, улыбаясь, пошла дальше.

Пробегал мимо нее мальчик, заглянул ей в лицо. Рассмеялся и убежал.