Похвала Темному Властелину

О Великий, могучий язык,
Ты не в силах  верней передать
Сколь могуч и велик его лик
Сколь велик и могуч его стан.

Его имя восславят века,
Пронесется по странам почет,
И народная хлынет молва,
Только это конечно не в счет.

Его доля поистине труд,
Безвозмездный и тяжкий порой,
Только кто хоть чуть-чуть разберет,
Если вечно он будет второй.

Властелин, Темных дел и стран,
Я пою о тебе эту речь,
Ведь едва отойдя от всех ран,
И от важных посольственных дел,
Ты бежишь спасать свой народ,
Улучшая почву и грунт,
Отправляешь всю армию вброд,
Чтоб убрать излишки запруд.
Ты идешь огнем и мечом,
Очищая страну от врагов,
Да и нечего им помышлять,
О свободе от слов и оков.
Ведь свобода совсем не нужна,
Вот к чему она глупым рабам?
Ведь не светит им красна княжна,
Сколько не дали б время мольбам.
И не будет у них ничего,
А их дом принесет урожай,
Ведь на пепле растет хорошо,
Совесть, скромность, сила и гай.
И не будет утечки умов,
Ведь все граждане знают всегда,
Что коль будет у стражи улов,
Не увидят уже никогда
Ни крыш, ни домов, ни семей,
Остались они навсегда
По то сторону рубежей.
Не чувствует встрясок казна,
Порядочный казначей,
Ему бы было вчера,
Сто тридцать кровавых свечей.
Не пилит князя жена.
Ведь знает давно хорошо,
Что первой была не она,
И будет еще не одна.
А граждане милой страны
Все платят великий налог,
А все потому что цены
Узнали предательства в срок.
Висит на площади труп,
Качаясь на ветра волнах,
А запах разложенных струп,
Отвратен и на колдунах.
А те колдуны - молодцы,
Сменяли трех зомби подряд
На пшенку, на хлеб, голубцы,
И дружно легли спать, и в ряд.
И трудится наш Властелин,
В поте лицо и крыла,
Все мнет и мнет пластилин,
Кидает в гору барахла.
Скучает он, вечный, благой.
На троне темном своем,
А барды весь день и всю ночь,
Поют только о нем.
О подвигах ратных в бою,
О милостьи царской порой,
Что даже Владыка Светлой
Подавится семгой сырой.
А ты страдаешь один,
Увы, тебя не возьмут,
Ни в клуб садоводов-светил,
Ни в группу любителей смут.
И вынужден ты прозябать,
На троне жестком своем,
И думать опять и опять.
Над жалким своим бытиём.

Примите же его друзья,
Ведь не повинен он совсем,
Что повелела так судьба,
Быть темным ему насовсем.
Ведь не бывает в мире зла,
Коль не проявится и свет,
А свет без зла, совсем не свет,
На сим закончим сей завет.