|
|
||
...Треск сухой ветки под ногой в осенней тишине - звонок.
-Да.
-Ты где?
-Почти наверху, где "Три буквы".
-Иди в "Авалон", там встретимся.
Желто-голубая вывеска над мутным стеклом витрины, духота и суета в лучах дневного света внутри. Все "Авалоны" одинаковы, в этом есть стиль-не мой стиль. "Дешево и сердито!"-но вторую половину от неуловимо-назойливых консультантов вы не услышите.
Быстро прохожу торговый зал. Ее нет. Не вижу, не слышу, не чувствую. Выхожу в теплый вечер последнего месяца лета, в самом его начале. Гудение машин, гомон толпы-вечер трудного дня мегаполиса.
-Привет!-за правым плечом, неожиданно.-Ну, куда пойдем?
-На твой выбор, ты этот берег лучше знаешь.
-Тогда в "Фургон".
Она ведет меня. Мы скользим в потоке людей, в потоке машин, снова в потоке людей, не касаясь друг друга, болтая ни о чем. Я вижу, как она изменилась с последней нашей встречи, и мелочи складываются в мозаику, и я понимаю, что наконец услышу сегодня долгожданное "нет", и чувствую, что это "нет" будет на сей раз окончательным- с моей стороны. Ожидание и неизбежность боли хуже самой боли, но я мужчина, и я должен быть сильным, и я буду сильным, даже если этого от меня не ждут...
...Гул шершня по оконному стеклу-звонок.
Отключаю эмфон. Шершень жужжит все настойчивее.
-Кому не спится в ночь глухую?-и, уже в трубку,-Да.
На самом деле, я даже рад отвлечься, уж очень тяжелый выходит эпизод. Но и результат, надеюсь, будет интересен не мне одному.
-Привет!-это Лекс, мой уважаемый шеф. На всякий случай сажусь по стойке "смирно".-Ты сейчас занят?
-Да так, -смущаюсь,-романтическая комедия плавно переходит в мелодраму.
-Понятно. В "Деломир" сходить не хочешь?
Так, стойка "смирно" отменяется. В "Деловом мире" все без нашего участия работает уже лет несколько, и появляемся мы оба там в основном по старой памяти.
-А ты что, один не справляешься? Там уже забыли, кто я такой.
-Это не совсем работа... Хорошему знакомому Леона помощь нужна. Да и,-слышится звяканье-бульканье, -тут наливают...
Леон-это серьезно, это отец-основатель "Деломира", ему и его хорошим знакомым отказывать неудобно, даже если времени не хватает. А время как раз есть, вечер свободен и дел срочных нет, а "Все оттенки любви" могут и подождать. Даже лучше будет, если подождут. Полежит-даст сок.
-Ну, если наливают, то я подойду. Охрану только предупредите, чтоб пустили.
-Они тут домофон поставили. Ну, ждем.
Домофон... Хм. Ладно, мы не гордые, мы и ногой в дверь побарабаним, если что...
...В "Деломире" не то чтобы дым стоял коромыслом, но было весело. Все те же лица, ничего не изменилось с последнего моего визита.
-Какие люди! Заходи. Садись. Наливай,-хор приветствий.
-Где пациент?-знаю, это глупо, но долг и дисциплина прежде всего.
-Да ты не торопись,-Лекс машет рукой,-сядь, расслабься, потом разберемся.
Сажусь, расслабляюсь. Тем более, в дверь пришлось-таки стучать, так что есть повод снять стресс...
Спустя пять капель эликсира совесть все же берет верх над желанием принять следующие пять капель.
-Ну и таки где?
-Наверху. Пошли.
Поднимаемся из подвальчика на первый этаж. В кабинете А.А., куда, появляясь время от времени из-за Океана, заселяется Леон, двое в клубах сигаретного дыма: сам А.А.-зиц-председатель и вечный зам Леона-и... некто. Некто странный, не внешне странный-выглядит он как раз обычно для круга Леоновых знакомых, с кем мне довелось встречаться, не слишком молодой состоявшийся человек с манерами,-внутренне. И, пока нас представляют друг другу, понимаю, в чем странность заключается.
Я вижу его. Я слышу его. Но- не чувствую.
Никогда один человек не сможет полностью закрыться от другого, будучи лицом к лицу с ним. Остаются тени, мелочи, общий фон эмоций. Этот же... человек?.. экземпляр?.. был совершенно чист, неуловим, словно экран телевизора, включенного на неработающий канал. Мне неуютно. Знать бы, что ему понадобилось-и почему для этого чего-то необходим именно я?
Что и почему, выясняется довольно-таки быстро: из объемистой сумки гостя появляется миникомп. Стандартный серый кусок пластмассы, сработанный топором юго-восточных умельцев без единого гвоздя и без малейшего чувства прекрасного. И проблемы, скорее всего, стандартные. Ну да, так и есть-"был в Сети, получил письмо, открыл, теперь все как-то не так работает". Лекс моментально теряет интерес к происходящему, они с А.А. оставляют нас наедине с пациентом и его безутешным хозяином (а с чего я взял, что он безутешен, я ведь вообще его не ощущаю?). Эх, рутина-рутина...
Вхожу в рабочее состояние, начинаю тихо сам себе комментировать происходящее -дурная привычка, но сосредоточиться помогает. И впечатление на владельца миника произвести, опять же, дабы тот вдруг не догадался, что оперировать больного взялся плотник.
Итак, что у нас здесь? Безумство буйных красок, текучий витиевато-логичный узор заставки, в этом есть стиль-не мой стиль. Дальше... а дальше рабочая поверхность, и под ней целый зоопарк резвится, что ж, будем лечить то, что лечится, и удалять остальное. Дело долгое и нудное, все это время гость сидит безмолвно, почти не меняясь в лице. В конце концов, нарушаю молчание:
-Вот и все. Проверяйте работу.
Гость склоняется над миником.
-Все нормально, спасибо,-и, не меняя тона,-Леон говорил, вы человек творческий.
Звучит, как похвала, я сбит с толку.
-Ну, в общем, да.
-И вы изучали технологию творчества.
-Скорее психологию, для себя.
-И вы пишете эм-картины.
Вот это сюрприз! Я знал, что наследил в Сети, но не думал, что настолько.
-Эм-тексты, если быть точным. Рисовать у меня не очень-то получается. Рекламные вставки делал, да, но в основном текст.
-Вы не могли бы кое-что сделать для меня?
Ну вот, началось. Либо представительство в Сети ему нужно, либо рекламку нарисовать. И то, и другое мне по-своему интересно, и тем и другим я когда-то занимался, и ни на то, ни на другое у меня сейчас нет времени.
-Что именно, для какого предприятия?-эх, слишком сухо прозвучало. Отказать нужно, но как-то помягче.
-Для турагентства,-он протянул визитку,-для начала просто проконсультировать наших творцов.
-Вообще-то, я не профессиональный рекламист, и не профессиональный художник,-визиткой на визитку ответил я. Впрочем, кажется, его не смутил даже тот факт, что я еще и не ВТ-спец.
-Неважно. Нам нужен взгляд свежего человека. Внакладе не останетесь.
-Мне приходилось делать представительство для турфирмы, так что я не совсем свежий человек. Я подумаю, и, если надумаю, позвоню.
-Позвоните. Обязательно позвоните.
Вернулся А.А., мы раскланялись, я отправился вниз, размышляя о двух вещах: во-первых, осталось ли мне две, три, а лучше-пять капель? Во-вторых, чем именно меня беспокоит завершение нашего разговора?..
...Пылает отражение заката в облаках и окнах редких высоток. Темно-фиолетовый, голубой, пурпур, оранжевый, белый-и зелень листвы внизу. Последний месяц лета, в самом его начале. Гул лифта, шелест холодильника, звуки вечернего двора за приоткрытым окном-и тишина, ледяная тишина растет внутри, заполняет до кончиков волос, и в этой тишине вязнут прочие звуки и прочие мысли, кроме одной.
Случилось то, что должно было. Сказано то, что должно было. Свободен, но как же больно от этой свободы, и нет плеча, в которое можно ткнуться лбом, и нет дупла, в котором можно спрятаться. Ничего нет, кроме меня и тишины. Что-то кончилось, словно сбросил с плеч плохо подогнанный рюкзак, а что начнется, пока неведомо...
...Пяти капель, разумеется, не осталось- всего-то четыре с половиной, и под эти капли я пересказал Лексу нашу с гостем беседу. Разумеется, Лекс рекомендовал вежливо отказать в своем обычном стиле "на-твое-усмотрение-если-у-тебя-есть-время-но...". И, рассказывая, я понял, чем именно мне запомнилась последняя фраза.
Это был не вопрос, не просьба. Это было утверждение.
Утром я выкинул эту историю из головы, поскольку заняться было более чем-осень в Конторе традиционно богата на авралы, персонал Территорий возвращается из отпусков, и отовсюду, где остались хоть какие-то пусконаладочные работы, раздается хор: таки когда же вы к нам? Да и в будущем году хочется чего-то кушать, а потому в этом надо что-то делать...
И вот, наконец,вечер трудного дня. Но, прежде чем вспомнить о левой работе, о которой пока ничего не известно, доведу-ка я до конца то, что делаю для души-с этой мыслью я запустил только что записанный эпизод.
Тишина. И в этой тишине вязнут прочие звуки и прочие мысли, кроме одной.
Что-то не так. Тишина, да не та. Текст есть, эмоций нет, совсем нет.
Неудачный дубль. Такое бывает, редко-у меня редко-но бывает. Конечно, текст-носитель уже есть, повторно записать будет легче, вот только эмоции будут уже несколько иными. Никогда один и тот же набор не повторяется, меняются оттенки, и в этом сложность и прелесть создания эм-текста, и эм-картин, и эм-музыки... Добавьте к этому разнообразие восприятий, и поймете, насколько это интересное искусство-в мире, где каждый способен видеть, слышать, чувствовать каждого.
Однако же, если не удалось записать полноценную проекцию, должен остаться хотя бы эмоциональный фон, то, что любой человек излучает бессознательно. подобно звуку дыхания при записи голоса. А фона-то и нет! Только тишина, и в этой тишине...
Эмфон прокис? Ломаться там, конечно, особо нечему, но если уж ломается в процессе общения со мной, то дешевле пойти и купить новый, и гарантию на них дают минимальную, чтоб была. Кстати, вчерашнюю запись я не проверил, теперь есть повод.
Тишина. Полная тишина, вязкая тишина. Нет эмоций, совсем нет.
Ну и пусть себе плывет, железяка ханьская... Жаль, конечно, вместо одного два эпизода переписывать, зато и записать можно одним куском, благо стоят они практически рядом. Что ж, тогда есть повод позвонить в... как там его... турагентство "Экстрим-тур", и выяснить, чем я могу помочь тамошним творцам, кроме как ткнуть их носом в очевидный недостаток фантазии за такое название. Заодно и покупку нового эмфона можно оправдать, а если повезет, то и менее бюджетного...
..."Экстрим" этот оказывается не то чтобы в двух шагах, но пешком вполне досягаем, я не однажды в тех местах бывал, а значит, можно пройтись, вдохнуть бабьего лета, в самом его конце. Оранжевый теплый вечер, похожий на другие и в чем-то неуловимо иной, город течет, город меняется, мелькнет знакомое лицо на Зеленом проспекте, и-десяток лиц новых. Центр есть центр, на окраинах лица эти не всегда лицами-то назовешь, и, сколько б ни жил на окраине, всегда возвращаюсь в центр, к Магистрали.
Вечер, пропитанный тишиной.
Небольшое, в пару комнат, помещение в глубине одного из этажей высотки ("лифт работает до 18-00, приносим свои извинения", традиционная бабушка на посту номер один у навеки замершей вертушки). Меня проводят под стальным взглядом моложавой тетки на этаже (значит, с ними нам идти в незримый бой...), из-за перекладины ореховой буквы Т навстречу мне приподнимается давешний незнакомец, директор.
Дежурное рукопожатие, дежурный обмен приветствиями. Радушия нет, впрочем, и неприятия тоже, ну да ладно, вежливость-лучшая политика. Вот странность опять есть.
-Итак, чем я могу быть вам полезен?
-Видите ли, Элис... кстати, как вас принято называть?
-Как вам угодно...
-Так вот, Элис,-и, с расстановкой,-мы хотим изменить лицо. Лицо фирмы. И нам нужен взгляд свежего человека.
Так. Ясно. Налицо желание сэкономить. На лице. Желание бессмысленное и беспощадное, но для малого бизнеса характерное. Что же, пытаемся вернуть заблудших на путь истинный.
-Это достаточно сложная и объемная работа, за которую я мог бы взяться, за соответствующую сумму, но не возьмусь. И вообще, почему вы не обратились к профессионалам?
-Дело в том, что у нас есть свой творец, и он эту работу сделает. Нам нужна только консультация...
Тяжелый случай. "Мы все сделаем сами". Не лечится. Вернее, лечится набиванием изрядного количества шишек и вложением изрядного количества денег. Сопротивление бесполезно, так пусть же часть этих денег, хоть и малая, мне достанется.
-Хорошо. Помогу, чем могу. Скажем, за...-и называю не слишком наглую сумму.
-Так вы согласны?-кажется, он не верит своему счастью.
-Согласен. Могу я задать вопрос? Почему столь...,-подбираю слово,-неоригинально: "Экстрим"? Вы действительно экстремальным туризмом занимаетесь?
-В том числе, да.Мы возим клиентов в разные, очень интересные места.
-Ну, тогда я рекомендую вам лозунг "Куда Макар телят не гонял".
-Это вы с нашим творцом обсудите,-он усмехнулся.
-Все же, я хотел бы видеть ваши рекламные проспекты, и что у вас еще есть. Мне ведь нужно представлять, чем вы отличаетесь от других.
-Пожалуйста. Оля, дай комплект, наш стандартный.
Девушка, что встретила меня у входа на этаж, по совместительству, видимо, и.о. секретаря, протягивает мне прозрачную папку-уголок без логотипов с тонюсенькой пачкой листков внутри.
-А теперь,-с нажимом,-вам нужно поговорить с нашим творцом.
Обвожу взглядом комнату. Кроме нас с директором и птицы-секретаря под иконостасом дипломов и медалей, в комнате присутствует женщина средних лет, агент, с ней беседует девушка примерно моих лет или младше (как похожа на одну из героинь "Оттенков"!.. но, если и когда она их прочтет, себя вряд ли узнает-трудно узнать себя в отрицательном герое). Слева из-за настольного компа торчат уши и традиционно нечесаные лохмы молодого человека, выдавая местного комп-спеца. Эге, а фирма-то не настолько бедная, раз может себе позволить постоянного работника вместо приходящего няня. Хотя, может быть, это и есть творец? Тогда-ой...
Снова - ощущение странного, словно мошка на стекле объектива.
-Он сейчас здесь?
-Нет, вы увидитесь с ним завтра, в...
Записываю время и адрес. Телефона нет. Мошка растет.
-Он будет меня ждать?
-Я сам ему отзвонюсь.
Мошка распухает до размеров слона.
-Время для меня не совсем удобно, может быть, перенести встречу?
-Нежелательно.
Мошка с оглушительным треском лопается. Вновь обвожу взглядом комнату, и мелочи складываются в мозаику.
Директор.
Птица-секретарь.
Женщина-агент.
Девушка из "Всех оттенков любви". Надо же, а тур она заказывает самый что ни на есть экстремальный, на одну из Территорий, куда мне приходилось не так давно регулярно ездить, и шансы вернуться живым, или хотя бы в запланированные сроки оттуда составляют примерно 50 на 50. Безумство храбрых...
Лохматоухий комп-спец.
Всех их я вижу, всех их я слышу. Но- не чувствую.
И этого не может быть никогда. В этом мире - никогда.
Машинально сворачиваю беседу. И то правда, делать здесь уже нечего, информации лишней мне явно не дадут, встреча назначена, странно только, что даже подвезти не предложили, коли уж так заинтересованы. Завтра придется из Конторы пораньше выбраться, но ничего такого, что нельзя было бы отложить на послезавтра, вечером не планируется, а мое положение позволяет скользить по графику, как вздумается... Раскланиваюсь, выхожу в синеву наступающих сумерек.
...Думать о мелочах, о суетном, о работе, вернуться в колею, вдохнуть вечернюю прохладу, неторопливо пройтись, озябнуть на неласковом ветерке, камнем застыть, облаком плыть- лишь бы забыть то чуждое, что встретилось второй уже вечер подряд.
Это не паника, даже не страх, и я прихожу в себя. Почти, потому что, как в легенде о белой обезьяне, не могу удержаться, хочу проверить-и вслушиваюсь в вечер, раскрываюсь навстречу людным улицам.
Тишина. Вязкая тишина. И телевизоры, включенные на мертвый канал.
А вот это уже паника, и я мчусь, не разбирая дороги, домой, в нору забиться и забыться...
...Разумеется, оснований для паники нет. В любой момент человек может утратить любое из шести чувств, случаи разные бывают-только вот никогда не веришь, что именно это произойдет именно с тобой. Но веришь, что на следующее утро ты проснешься, и все будет, как было. Или не будет, и тогда придется привыкать, придется расставаться с частью себя, и терпеть фантомную боль, и осознавать, что отныне и навсегда ты не такой, как весь остальной мир.
Сейчас я могу спокойно об этом думать, я уже пришел домой, сел в кресло, проглядел листочки из злосчастного турагентства (почему злосчастного, может быть, они здесь и ни причем, просто совпало так?). Оказывается, люди в наши дни ищут приключений на все, что только можно, и ездят отдыхать на Территории-есть предложение, значит, есть и спрос. Может, я не понимаю своего счастья, потому как езжу туда работать? Хотя, там, конечно, бывает красиво, необычно, увлекательно, по этому поводу не один кадр записан, только забывать о том, что за пределы освоенного пространства без спецсредств и носа не высунуть, никогда не следует. Интересно, туристов хотя бы на словах предупреждают при заключении контракта, что возвращение не гарантируется?
Работа успокаивает. Впрочем, от этой работы мне уже хочется поскорее отвязаться.
Ночь. Пока еще я могу верить, что утром все будет, как было...
...Ночь, первая ночь свободы. Прежний я, словно метеор, перечеркнул небо и сгорел без остатка. Тот я никогда не оставался наедине с самим собой-я нынешний не могу этого избежать, даже если бы захотел. Тот я жил ради любви- для меня нынешнего любовь не значит ровным счетом ничего, но есть долг, честь, ответственность, есть голос крови. Тот я был нежен и раним- нынешний я закован в броню и сам создан из стали. Тот я топтался на месте-ныне я шагаю вперед, и будь, что будет. Уходит боль, приходит отрешенность...
...Текст не пришел, он приснился. Такого со мной не было страсть как давно, и текст этот определенно что-то значил, и ложился в "Оттенки" просто идеально. Пришлось надиктовать с утра, жаль было терять его. На эмфон я даже не взглянул, боясь убедиться, что вчера произошло необратимое, да и какой смысл записывать ледяную пустоту? Разве что поставить точку в книге, которая завершена уже никогда не будет...
Одного взгляда на коллег достаточно, чтобы уйти с головой в работу. Тем более, повод есть: на носу очередная поездка, в пределах Родины, в пределах метрополии даже- в Диспетчерское Управление, бумаги подписывать и согласовывать. Только те бумаги составить еще нужно, причем, как водится, нужно вчера. Не считая всякой текучки, разумеется... Отличный повод забыть, что люди, которых ты знаешь по 15 лет, стали сегодня какими-то... плоскими.
"Будем привыкать... Будем привыкать..."-бьется в наушниках в унисон мыслям третьей молодости песня, я кладу на планшет строку за строкой поток обязательных в таких случаях слов (толщина отчета прямо пропорциональна стоимости работ), стараясь, чтобы слова выражали-таки суть. Механически отвечаю на звонки, откликаюсь на перестук сообщений, стараясь, чтобы на том конце Сети не заметили моего состояния. Те, кто рядом, заметят-что-то не так, -но не спросят, пока сам не захочу поделиться, так между нами принято.
Как назло, работа нисколько не мешает думать о предстоящей встрече и обо всем неслучайном в этом мире. Как ни странно, мысли о встрече помогают прийти в себя, или хотя бы сделать вид...
...Рекламист наш, оказывается, любит работать дома-кто бы сомневался, если бы я зарабатывал деньги творчеством, я не сидел бы в офисе. Жаль только, больше мне не придется не то что деньги зарабатывать, а даже и для себя творить. Жаль, что давным-давно задуманное так и не воплотится. Жаль... и я гоню прочь подступающую пустоту. Ее время придет позже, а сейчас-небольшая, но работа, слова "халтура" для меня нет.
В таком настроении я поднимаюсь к назначенному времени в указанную мне квартиру. Человек по ту сторону двери выглядит старше своего голоса. Глубокие залысины, умное холеное лицо, очки в тонкой оправе, рост средний (выше меня уж точно). Впрочем, не в росте дело - он смотрит на меня словно бы свысока. Руки не подает, но приглашает пройти за собой в фиолетовый полумрак.
В комнате повсюду пейзажи, вариации на тему одного сюжета в ярко-синих тонах, деревья с металлическим отблеском листвы. Не Родина, не Территории, что-то совсем иное. Я представляюсь, происходит-таки дежурное рукопожатие, кресла синего бархата принимают нас. Он будто бы удивлен: "Экстрим-тур? Ах, да..." Излагаю цель визита, и слова "концепция образа предприятия" удивляют его еще больше. Он поправляет очки:
-Зачем вы здесь?
Теперь удивлен уже я. Правая рука не знает, чего хочет левая. Вспыхивает надежда-и гаснет, я не в силах его почувствовать. Скорее прячу то, что приходит надежде на смену, снова рассказываю, кто меня нанял и зачем. В ответ он снимает очки и долго смотрит, пронизывает, словно пытается, в свою очередь, почувствовать.
-Зачем вы здесь? Вы, вы сами?
Возможно, он занят или не в настроении, я могу зайти в другое время, если угодно.
Вновь долгий испытующий взгляд, подергивается левое веко, тенями в уголках рта ложатся морщинки.
-Зачем?! Вы?! Здесь?!-он подается ко мне, дрожит голос, дрожат на подлокотнике пальцы.-Что вам нужно? Что вы такое?
Ничего не понимаю. Разговор в таком тоне не имеет смысла. Поднимаюсь, прошу разрешения удалиться.
-Уходите.
Мягкий желтый вечер обступает меня. Почти спокойная ныне окраина, где я жил когда-то, женщины с внуками на скамейках у подъездов. Не думал, что вернусь, а вот вернулся-гостем, и теперь иду знакомой дорогой к остановке экспресса. За спиной- короткий глухой удар, и долгий, на пределе дыхания, истошный женский крик.
Мне даже не нужно оборачиваться. Восьмой этаж.
Но почему?
...Четыре удара пульса-четыре гудка.
-Вынужден вас огорчить... Возможно, вам понадобится новый творец. Случилось нечто...-все-таки по телефону такие вещи проще сообщать. Собеседник внимательно меня слушает.
-Спасибо. Вы нам очень помогли.
-Простите, я правильно вас понял?-я ждал любого ответа, но такого...
-Абсолютно.
-Тогда не моги бы вы объяснить, что же происходит?-я ничего не понимаю, весь вечер, все последние двое суток. В этом есть стиль, не мой стиль.
-Вы действительно хотите это знать?
-Да, хочу.
-Скажем так: он решил уйти, увидев вас, но в этом не ваша вина.
-Моя? Да я с ним провел минут пятнадцать, и до того знать его не знал, при чем тут я?!
-Вы ни при чем. Но-с вами в последнее время ничего необычного не случалось?
-Откуда вы знаете?
-Неважно. Он понял ваше состояние, и принял его слишком близко к сердцу. Как зеркало.
-Чем же я вам помог?
-Неважно. Просто постарайтесь все забыть. Вы что-то потеряли, и что-то получили. Прощайте.
"...Абонент отключил телефон или находится вне зоны обслуживания..."
...Он оказался настолько тактичным, чтобы не напоминать о деньгах-их я обнаружил на счету несколько позже. Поиск, законный и не очень, разумеется, ничего не дал-агентства "Экстрим-тур" больше нет, Леон понятия не имеет об одном из своих знакомых, состоявшемся мужчине с манерами. Мелочи так и не сложились в мозаику, частью которой я стал, точно кусочек смальты.
Я по-прежнему вижу мир. По-прежнему-слышу. И по-прежнему-не чувствую.
Но-я различаю детали: цвета, звуки, жесты. Мир выглядит иным, но остается необычным, сегодня и каждый день.
Я снова пишу тексты. Пусть и без приставки эм-, но текст остается текстом. В конце концов, любой отчет-тоже книга, только оплачивается не тираж, а толщина. И когда-нибудь я допишу "Все оттенки любви". Или поставлю точку, и начну что-то иное. Может быть...
И еще я надеюсь когда-нибудь получить ответ на вопрос, что приходит ко мне лунными ночами, когда мертвенный свет, сливаясь с ночными огнями города, гонит сон и омывает тоской. Что я такое? Зачем я здесь?
Знаю, глупо собирать разбитое зеркало. И все же, все же...
Скажи мне, зеркало, мой свет,
Чью тень таишь ты в глубине?
Чей дух, во плоть на миг одет,
Ответит взглядом мне?
Клянись мне, зеркало, мой враг,
Снять лицемерия покров,
Заставь последний сделать шаг
Сквозь паутину слов.
Открой мне, зеркало, мой друг,
Моих драконов имена.
Пусть жадных тварей тесный круг
Не устрашит меня.
Скажи мне, зеркало, мой свет,
Чью тень таишь ты в глубине?
Грядущего звенящий свет
Яви навстречу мне.