- Мама, папа, знакомтесь! Это - Вася, - жизнерадостным голосом продавца телемагазина, впихивающего покупателю неработающую английскую мясорубку китайского производства, провозгласила Яна. Однако, родители не спешили разделить энтузиазм дочери.
- ЭТО что? - пораженно выдохнул отец.
- Вася, - покупатель обнаружил, что ручка у мясорубки приделана задом наперед, но продавец еще пытается спасти ситуацию. - Я вам о нем рассказывала.
- Дочка, я всегда знала, что в душе ты писатель (кто еще способен ТАК приукрашивать действительность), но вот то, что у тебя еще и со зрением плохо...
- Мама, может мы все-таки войдем? - осторожно поинтересовалась Яна, справедливо опасаясь, что дверь захлопнется, оставив её с Васей снаружи.
- Да-да, конечно! Проходите, мойте руки, - засуетилась мама. - Василий, не туда - это шкаф! И не туда - это кладовка. Вот-вот. А теперь ручку на себя. На себя, и вовсе не обязательно пытаться вышибить дверь - у вас с вашей комплекцией это все равно не выйдет. Мыло, оно такое желтенькое и на раковине! - родители удивленно проводили взглядом скрывшегося в недрах ванной субтильного субъекта с фигурой швабры и видом напуганной инфузории-туфельки.
- Дочь, немедленно отвечай отцу: что за глисту в обмороке ты привела домой? - непререкаемым тоном Инквизитора на казни, спросил отец, сердито шевеля бровями. У темпераментного родителя это значило первую стадию раздражения, типа: "Кто не спрятался - я не виноват". Если же не менее сердито, но более резво начинали шевелиться усы, все, пиши пропало. Стадия неуправляемого гнева "Всех убью - один останусь". Единственным выходом из положения было принести ему баночку пива. Тогда родитель начинал резко добреть, и у него можно было просить все, что угодно.
- Васю, - терпеливо, как маленькому ребенку, ответила дочь.
- Я помню его имя! - извержению вулкана было прервано хлопнувшей дверью. На пороге стоял мокрый и печальный Вася.
- Любимый, что с тобой? - встревожилась Яна.
- По некоторому стечению обстоятельств, я совершил непреднамеренное движение верхней конечностью, и задел устройство, отвечающее за выход воды из шланга типа: душ обыкновенный...
- Какой ты умный! - восхитилась Яна.
Иумленным глазам родителей позавидовала бы кошка, которую пытаются прокрутить в стиральной машине.
- А что же мы стоим? Прошу к столу! - Яна, сверкая радостным вампирским оскалом во все 32 зуба, на буксире потащила за собой вяло упирающегося Васю. По пути он пытался ей объяснить чем Пифагоровы штаны лучше спортивного трико "Адидас" вьетнамского пошива.
Увидев стол, а точнее аппетитные ножки свежезапеченной индейки, несчастный интеллигент схватился за сердце (почему-то перепутав его с желудком), и, натуралистично захрипев, что в равной степени могло бы сойти за храп, заявил, что не будет совершать каннибаллический процесс поглощения и пережевывания, посредством зубов и желудка, умерших и разложившихся частей когда-то живых существ.
- Чего-чего? - подозрительно осведомился папа, на всякий случай отходя от Васи подальше - а ну как еще бросится, покусает...
- Видите ли, Вася - радикальный гринписовец.
- Куда он писовец?
- Папа! Гринпис - организация по защите природы и животных.
- Это чего, он сам себя защищает, что ли? - переспросила мама, у которой Вася упорно ассоциировался со столетним, впавшим в маразм, печальным осликом.
- И ты туда же! - надулась Яна. - Вася - моя любовь на всю жизнь!
- Яночка, помнится на прошлой неделе ею, ну твоей вечной и несмываемой, как водостойкая тушь, любовью был некий Женя...- заметила мама, припоминая квадратное, шкафообразное нечто, разбившее две тарелки и едва не разворотившее косяк входной двери. Этакая помесь Отелло с Кинг-Конгом, с родней среди горных троллей, и интеллектом обратно пропорциональным мышечной массе.
- Фу, мама! Он испортил мою юность и опошлил молодость! У него оказалась одна извилина, и та пунктиром от черепа. А вот Вася, - она с сомнением посмотрела на задумчиво жующую петрушку "вечную любовь". Сходство с осликом усилилось. - Умный, - неуверенно закончила девушка. В это время Вася уговорил уже третью стопочку коньяка, отчего нос его застенчиво замигал светофорным красным цветом.
- Василий, - взял инициативу в свои руки деятельный родитель. - А служили ли вы в армии? - Василий, от ужаса поперхнувшийся пятой стопкой, и приобретший от этого цвет трехдневного фингала, заявил, что не дело писателя и работника умственного труда воспроизводить эти нелепые телодвижения. Видя, что отец приобретает цвет лежащего рядом помидора, мама решила перевести разговор на другую тему:
- Василий, а что вы пишите? Какие-нибудь научные труды? - спросила она, вспоминая еще одну колоритную личность, ужинавшую у них. Личность была какой-то серой и незапоминающейся. Единственным стоящим внимания моментом было то, что она заявляла, будто пишет научный труд по стоматологии, и выскользнула из их квартиры прихватив на память тюбик с зубной пастой. Вася тем временем с усилием проглотил петрушку, приосанился, и готовился было разразиться пространной речью на тему своей роли в этом мире, но Яна ухитрилась испортить торжественный момент:
- Вася пишет любовные романы! Это так романтично! Наверное... - задумалась она. - Его литературный псевдоним: Афродита Тараканова... - эпидемия кашля вспыхнула сразу в двух местах: родители упорно пытались сдержать смех. Вася, отличавшийся умением быстро оценивать ситуацию, из вежливости кашлянул пару раз, и многословно объявил, что имеет честь откланятся. При этом в кармане у него что-то подозрительно позвякивало и булькало.
- Интересный персонаж... - сказал папа, закрыв за ним дверь. - Грудь колесом... перееханная...
- Где? - только и могла сказать мама.
- Что где? - осторожно поинтересовалась Яна.
- Где красивый, умный, высокий, а главное: мужчина где??
- Ой, мама, - нетерпеливо отмахнулась Яна. - Все имеют право на ошибку. - она торопливо что-то вычеркивала в ежедневнике. - Родители! В понедельник будет решаться моя судьба: к нам на ужин придет Сережа! Он красивый, умный... И зачем же так громко смеяться???