Багрово-красное солнце медленно выплывало из-за горизонта, рассеивая мглу. Прокопченный гарью и сажей снег искрился в предрассветной мгле, и масляные пятна, местами разлитые на нем, отдавали всеми цветами радуги. Первые лучи зимнего солнца осветили город, над которым возвышались заводские трубы, извергающие клубы черного дыма, оседающего мягкими, распадающимися хлопьями, и заглянули в палату роддома, где мирно спали новорожденные. На их лицах появились признаки беспокойства. Уж очень не хотелось просыпаться и входить в мир, где так холодно и неуютно. Большую часть времени младенцы спали, погружаясь в мягкую приятную негу, напоминающую что-то близкое и знакомое - тот мир, откуда пришла душа и куда уйдет, когда оборвется последняя нить, удерживающая в этой жизни. На первых порах после рождения сохраняется связь с глубинными сферами этих миров, где осталась частица души, которую не коснется бремя земных пороков. Денно и нощно следит она за своей родственной половиной, готовая всегда прийти на помощь. Она знает все: кто это, откуда, зачем пришел на эту грешную землю, в отличие от земной, которая живет на ощупь, вслепую, не ведая того, что произойдет в следующее мгновение. Первым нарушил тишину малыш, родившийся накануне вечером. Он разразился таким плачем, что разбудил всех детей. Мало-помалу к нему присоединились другие, и вскоре в детской зазвучал хор, где каждый исполнял свою партию. Этому ребенку суждено было прожить всего несколько недель. Слишком мало прошло времени с того злополучного дня, когда его душа, содрогнувшись, вышла из молодого красивого тела. Вымолив себе новую жизнь, она вернулась, чтобы встретиться с теми, кто был любим и дорог, кого невыносимо тяжело пришлось покинуть. Но она оказалась не готова к новому испытанию, т.к. память о роковых событиях, оборвавших жизнь, была свежа, и раны на ней не успели зарубцеваться...
Четыре года отделяли от того дня, когда в пасмурном осеннем небе появились немецкие бомбардировщики с черными жирными крестами на стальном корпусе машины. Как стервятники, кружились они в воздухе, прицеливались, выбирая себе жертву. Василий тогда понял: "Это конец". Хотя были ситуации и посложнее, но именно в тот день, еще до их появления, Василий знал, что этот день - последний в его жизни. Война вырвала Василия Плетнева из небольшой деревушки, из самой глубинки, где он жил с матерью и братом. Попал на Северный флот, сопровождал грузы. После каждого рейса какого-то корабля не досчитывались. Он видел, как гибнут люди на тонущих судах, подбитых самолетах, в холодной водной стихии, где негде укрыться или спрятаться, а студеные воды, как прожорливые драконы, поглощают жизни, и нервы были напряжены до предела. "Тяжело умирать в воде, - пронеслось в сознании, - смерть от удушья, как у висельников". Он представлял, как опускается на морское дно, как сдавливает в висках и серебристые пузырьки воздуха поднимаются над головой. И когда бомбардировщики стали выплёвывать снаряды, эти мысли уже не покидали его. Оглушительный взрыв прозвучал совсем рядом. А когда дым рассеялся, языки желтого пламени поползли по палубе. Корабль накренило, и он медленно погружался в воду. Загоревшаяся балка оборвалась и со свистом летела вниз. Василий почувствовал удар и острую боль. Ледяная вода вернула сознание. Мелкая дрожь прошла по всему телу и его свело в бесчувственный комок. Неоспоримое удушье сдавливало грудь, казалось, всего его разнесет на тысячу мелких осколков. Перед глазами поплыли красные круги, но мысль продолжала лихорадочно работать.
Раздался щелчок, и яркий свет ослепил на мгновение. Он увидел себя со стороны, но не себя, а свое бездыханное тело, которое медленно покачивалось в воде. Подплыла рыба довольно странной формы, с широкими плавниками, видно, одна из тех, кто обитает на глубине, осмотрела незнакомый предмет и удалилась. Вглядевшись, Василий с ужасом увидел, что среди морских обитателей сновали странные существа, имеющие человеческий облик, но были прозрачными, словно сотканные из воздуха. Одни светились, излучая огненный свет, искрящийся в воде. У других свет был приглушен. Большая часть из них была едва различима. В них он узнавал своих товарищей. К каждому тянулись омерзительные существа, напоминающие разлитые чернила. Они гримасничали, кривлялись. Приблизившись, оскаливались, демонстрируя звериный рык и норовя захватить жертву. Их оттесняли светлые существа. А когда появлялись огненные, с ревом и визгом удалялись. Поодаль стояли женщины с роскошными волосами, закрывавшими все тело, ни внимательно следили за происходящим, переговаривались между собой. Василий с ужасом увидел, что вместо ног у них рыбий плавник, а тело покрыто рыбьей чешуей. "Сон! Сон это!" - успокаивал он себя.
Состояние, которое испытывал он, действительно напоминало сон. Внезапно перед глазами поплыли картины, живые, цветные, до боли знакомые. Молодая женщина, улыбаясь, смотрит на мокрый скользкий комочек в слизи и крови. Его поднесла к ней пожилая женщина в белом халате и сказала: "Сын у тебя. А ты дочку хотела? Ничего. Богатыря родила, почти 5 кг"'. Изображение меняется. Ребенок растет на глазах. Вот он уже идет в первый класс в новом костюме, светлые непослушные вихры аккуратно зачесаны, с портфелем, на котором болтается чернильница в белой сумочке. Преисполненный достоинства, входит в школу. Затем подросток, бегающий с такими, как он, по деревне. Мелькнуло лицо миловидной курносой девушки.
Наташа! - закричал он, и его мысленный зов потряс пространство. Нахлынули воспоминания, которые сразу превратились в живые картины. Он удивлялся своему новому состоянию. Оно напоминало сон. Картины менялись, и вот он увидел самолет, разбомбивший корабль. Крупным планом лицо пилота в шлеме, летных очках, выражение лица застывшее, как маска. Взрыв. И тела людей медленно погружаются в ледяную воду... Изображения исчезли. Мозг выдал последнюю информацию. Развернувшийся вектор глубинных мозговых пластов, запечатлевших сознанное и неосознанное, показал этот короткий жизненный путь. Легкое прикосновение вывело его из оцепенения. Перед ним стояла его точная копия. От удивления и неожиданности.
Василий оцепенел.
Я - твой двойник, твоя духовная половина.
Ангел-хранитель? - спросил Василии Х
Да. Я буду сопровождать тебя сорок дней, пока ты путешествуешь в долине смерти.
Почему раньше я тебя никогда не видел?
Я был всегда с тобой. Только видеть меня ты не мог, мог только почувствовать. Глаза не различают тонких энергии, их воспринимает мозг, а он не готов к такому восприятию.
- Ты - это я? - спросил Василий.
- В некотором роде, да. Я - носитель твоих мыслей. Ответственный за твою судьбу.
- Как же ты допустил такое?
- Я всего лишь воин. Не в моих силах предотвращать катастрофы. Это совершают те, которые потом в них участвуют.
- Ничего уже не понимаю. Знаю одно - я хочу жить!
- Ты жив.
- Я видел себя на дне моря.
- Ты видел свое тело. Тело - это сосуд, в котором пребывает душа. И пока она туда не войдет, и тело не наполнится энергиями, сотканными душами родите-лей, оно ничего не представляет. Неодушевленное тело - мертвое.
- Прошу тебя, верни мне мое тело! Я хочу жить, как прежде, не хочу быть невидимым! Пожалуйста, ты все можешь, все знаешь. Знаешь, как мне помочь. Верни мне тело!!!
- Оно уже непригодно. В нем образовалась черная брешь, и душа уже не может там находиться. Оно уже стало добычей стервятников. Душераздирающий вопль потряс море,
- Не надо надрывать так свою душу, У тебя будет новое рождение, новая жизнь. Ты даже можешь встре-титься со своими близкими. Но для этого должно прой-ти время.
- Я хочу сейчас.
- Когда на Земле воцарялся Творцом порядок и зарож-далась жизнь, то вследствие этого появились законы, по которым все развивается. По этим законам осуще-ствляются рождение и смерть. Они неукоснительны для всех. Тебе надо им подчиниться. Когда будет ра-зорвана последняя нить, связывающая тебя с прежней жизнью, тебе станет легче.
- А когда эта нить разорвется?
- Не раньше, чем через год. Когда ты снимешь бремя земных оков, за которые сейчас так цепляешься, тог-да ты получишь свободу. Ты узнаешь истину. Многие таинства тебе будут открыты.
- Ты ведь ангел-хранитель, почему ты не спас меня?
- Твоя жизнь была привязана к великой карме, карме народа, поэтому пострадал. В таком случае невоз-можно помочь. Но об этом узнаешь позже, когда вспом-нишь свое прежнее воплощение. А сейчас нора. Резкий подъем вверх, со стремительной скоростью стали они перемещаться в пространстве. Пересекая границу двух сред, воды и воздуха, Василий не по-чувствовал никакой разницы. Чувство полета было упоительно. Никогда прежде ничего подобного он не испытывал, Только, в детстве ему иногда снилось, как он приподнимается над землей, при этом он испыты-вал блаженство, но всякий раз сон резко обрывался. Возле него проносились души его товарищей, с кем разделил он печальную участь быть погребенным на дне моря. Теперь они были полупрозрачными, слива-ющимися с дневным светом. Только контуры, очерта-ния бывшего тела, выдавали покойников. Такой же резкий спуск. И они приближались к Земле. Пожелтевшие луга, на которых возвышались стога сена, тронутые золотыми красками осени деревья, за-мирающие перед наступлением холодов. Серебрис-тая змейка реки, теряющаяся за холмами. Местность показалась Василию до боли знакомой. Со странным чувством смотрел Василий на знакомые с детства места. А когда оказались возле небольшого, поко-сившегося домика, он замер. Из будки выглянул пес. Немигающим взглядом уста-вился на Василия. Эту собаку он принес щенком и вырастил. Такое впечатление, что она узнала его и удивилась переменам, происшедшим с ним. Выгнув спину, она ощетинилась и завыла. Василий попытал-ся ее приласкать, но собака зарычала, не подпуская его к себе, и, спасаясь бегством, выла.
- Собаки видят нас, - пояснил двойник, - и боятся. Даже если это хозяин. Покойники наводят на них ужас. Василий поднялся на крыльцо и попытался открыть дверь. Она ему не поддавалась.
- Это вовсе не обязательно, - сказал двойник, прони-кая сквозь закрытую дверь и увлекая за собой Васи-лия.
Подоив корову, мать сидела у окна, уставившись в одну точку. Поседевшая, с уставшим, измученным лицом, смотрела в окно, а мысли были далеко, там, где ее сыновья. Она не знала, где они. Знала только, что старший, Вася на флоте, а младший, Митя, в тан-ковых частях.
Василий подошел к ней, обнял, прижался к ее морщи-нистой щеке,
- Здравствуй, мама. Как ты? Я очень по тебе скучал. Она не шевельнулась.
- Мама, это я - твой сын! Посмотри хоть на меня! Она все так же рассеяно смотрела в окно, Василий тряс ее за плечи, заглядывал в глаза, пытался обра-тить на себя внимание.
- Оставь ее, - сказал двойник. - Она не услышит тебя. Эти звуки не доходят до них. Видеть они нас также не могут. Им ничего не дано о нас знать. Когда человек умирает, то бесследно исчезает для них. Им и невдо-мек, что когда они отправляются на кладбище к сво-им близким, какой праздник им устраивают. Это то место, куда прилетают души умерших, где они могут увидеть родных. Родственники покойных, поминая,
дают возможность вкусить земной пищи, по которой первое время те очень тоскуют.
- Я хочу, чтобы она меня услышала. Мама! Мамочка!
- кричал Василий. - Поверни хоть голову в мою сторо-ну' Если б ты знала, как я хочу до тебя докричаться! Но она вес так же была безучастна. Новый шок по-грузил его в оцепенение. Он весь сгруппировался и сжался в комок. Забрался в угол и, не отрываясь, смот-рел на постаревшее материнское лицо, морщинистые руки и глубокие складки у рта, запечатлевшие горечь переживаний.
Василий еще долго сидел в задумчивости, не спуская с матери глаз. Кто знает, что ждет его впереди, а ее образ он хотел запомнить во всех подробностях. Взгляд выцветших серых глаз, огрубевшие от тяжелой рабо-ты руки, каждую складочку на лице. Неожиданно для себя он почувствовал, что различает се мысли. Василий с недоумением повернулся к сво-ему провожатому.
- Да, да, - подтвердил тот. - Это так. Все тайное стано-вится явью.
- Мать почувствовала мою смерть. Как же она не мо-жет ощутить мое присутствие?
- Ей мешают условности. Люди убеждены, что суще-ствует только то, что они видят. Вес остальное - нере-ально, Наука и религия помогают заметить и понять какие-то стороны жизни. Но их мнения давно разде-лились. Религия догматична, а наука спесива. Сейчас больше поклоняются науке и верят в нее. Только она не всегда оправдывает ожидания. Ведь научные от-крытия, в общем-то, обязаны божественной природе человека. Благодаря интуиции можно достучаться до сознания человека, и он подхватывает идею, вися-щую в воздухе. Развив ее, делает открытие, т.е. при-открывает что-то на данном этапе. То, что люди долж-ны узнать. Но из-за своей спесивости отрицает то, что не вкладывается в ее представление. Религия - это мостик между двумя мирами: видимым и невиди-мым, Она, если не приоткрывает, то предлагает заду-маться над некоторыми явлениями нашей жизни: таин-ством рождения, смерти, крещения. Она хранит обы-чаи, обряды, традиции, упорядочивающие жизнь и по-могающие душам, отошедшим из одного мира, перей-ти в другой. Несмотря ни на что, религия дает тот духовный потенциал, который необходим для лечения не только души, но и тела. Благодаря своей вере твоя мать в этот день выдержит удар. Ей было нехорошо ночью, снились кошмары. Она стояла посреди двора, а вокруг груды окровавленного мяса. Здесь же ты, Василий, но совсем маленький. Она хотела увести тебя, а ты вырвался и убежал. Попыталась догнать. Вы оба оказались на высокой скале над пропастью. Ты оступился и начал медленно сползать вниз. На этом она проснулась. От страха окоченели ноги. Сердце лихорадочно билось. Как змеи, поползли страш-ные мысли, одна хуже другой. Так она больше и не смогла уснуть. А утром сжалось сердце, и пронзила острая боль. Не зная, почему, она выкрикнула в тот момент твое имя. Этот крик прозвучал тогда, когда на огромной глубине среди рыб и водорослей твоя душа увидела свет...
- Как же мать почувствовала мою смерть? - поинтересовался Василий.
- Материнское сердце очень чувствительно. Инстинкт и любовь делают чудеса. Девять месяцев она носит под сердцем его, и связь, которая образуется за эту время, настолько прочная, что ее не могут разрушить ни время, ни обстоятельства, ни смерть.
- Предчувствие, наверное, есть у каждого. У меня оно тоже было. Я знал, что мои дни сочтены. И когда смот-рел за борт, то не раз представлял, как испускаю пос-ледний вдох под водой. За ним следуют пузырьки воз-духа, поднимающиеся над моей головой.
- Да, это так, предчувствие есть у каждого, только не все к нему прислушиваются. Я ведь тебе подсказы-вал, когда ты просился на флот, что гибель твоя будет неминуема. Неужели тогда не екнуло у тебя сердце, и ты не почувствовал тяжесть в груди? Не было у тебя ни одной мысли, что ты оттуда можешь не вернуться?
- Были мысли о том, что я там, на море, найду свою могилу, но они были такие мимолетные, что я к ним не прислушался.
- Ты был ослеплен рассказами о море. Бредил морс-кой формой, тем, как ты появишься в ней в родном селе, как на тебя будут смотреть. Ты больше ни о чем не хотел слышать. Когда страсти ослепляют челове-ка, он погружается в мир иллюзий, живет в своем при-думанном мире, запутываясь в собственных заблуж-дениях. Рано или поздно ему приходится оттуда выби-раться, а это всегда болезненно. При этом он жалует-ся, считает себя обиженным, всех обвиняет, и не все-гда хватает смелости и мужества признать свои ошиб-ки. Чем больше он заблуждается, тем трудней до него докричаться. Его двойник, ангел-хранитель, отдаля-ется от него, вернее, человек сам отдаляет его, уве-ровав в свою непогрешимость и правоту.
- Слушая тебя, все так просто и понятно, а когда там, в той жизни, то все намного сложнее и запутаннее. Трудно найти истину...
- Ее всегда и везде трудно отыскать, так как желае-мое мы выдаем за действительное, стараясь не заме-чать то, что идет в разрез с нашими представлениями.
- Говорят, истина всегда дороже. И здесь ты не прав, когда говоришь, что мы отклоняемся от нее и. не все-гда хотим ее признавать, застревая в мире иллюзий.
- Ну, что ж. В этом нам предстоит убедиться. Сейчас мы отправимся туда, где больше всего ты хотел очу-титься. Мы отправимся к ней...
- Мне что-то страшно...
- Почему? Разве ты не мечтал об этом? Что ты боишь-ся увидеть, чего не желал бы знать? У крыльца дома, где жила Наташа, Василий невольно остановился. Большая черная собака со впалыми от худобы боками выскочила им навстречу и останови-лась, словно вкопанная. По привычке сработало чув-ство опасности в таких случаях. Секунду, две смот-рела на пришельцев, затем юркнула под крыльцо, за-выла и стала зарываться под опавшую листву.
- Испугалась, глупая, - сказал двойник. И они пошли прошли в дом.
Наташа сидела за столом и ела какую-то похлебку. При их появлении перестала жевать и как будто стала прислушиваться к чему-то, затем снова принялась за еду. Внезапно бросила ложку, поднялась из-за стола, подошла к комоду, на котором стояла фотография Ва-силия и стала пристально в нее вглядываться... Глаза на фотографии ожили и словно что-то стали рас-сказывать ей. Несколько раз она отходила от нее, затем возвращалась. На фотографии были глаза жи-вого человека, вернее, живые глаза на неживом сним-ке. Василий на нем был облачен в морскую форму с развивающимися лентами на бескозырке перед пер-вым выходом в море. Глаза меняли свое выражение, то увеличивались, то уменьшались, то глядели с лю-бовью, то с грустью, пытались о чем-то рассказать. При этом в них читалась глубокая нежность и мольба, к которой примешивались тоска и безысходность.
Наташе стало немного не по себе. На душе у нее стало тревожно. Появилось предчувствие беды. Захотелось плакать. Наташа пони-мала, что нужно заставить себя прекратить разглядывать снимок, но не могла от него оторваться, словно какой-то магнит не отпус-кал ее...
Хлопнула входная дверь, вошла ее подруга Ольга.
- Привет. Ты что делаешь? - спро-сила гостья с порога. - За селом у нас курсанты занятия проводят. Сегодня будут в клубе на танцах. Пойдешь?
- Не знаю...
- Чего там "не знаю", пойдем! Дождавшись возвращения матери, Наташа поделилась с ней:
- У меня так на душе тяжело, мама.
- А что случилось?
- Ничего не случилось, предчув-ствие плохое. Мне кажется, что с Василием что-то произошло...
- Почему ты так думаешь? Ты что, письмо получила?
- Да нет, просто чувство нехоро-шее. Посмотрела на фотографию его, да почудилось, что его глаза со мной разговаривают, как будто плачут.
- Не выдумывай. Как может фото-графия что-то рассказать. Бред какой-то, выбрось все из головы, а то можно и свихнуться. Наташа решила дальше не про-должать разговор. Но, занимаясь домашними делами, ловила себя на том, что взгляд стал останавли-ваться на снимке...
- Она почувствовала мою смерть,
- обратился Василий к своему двойнику.
- Да, только не верит своим чув-ствам, все время успокаивает себя, придумывает себе объясне-ния.
- Скажи, как это происходит, что мои мысли, эмоции передаются через фотографию?
- Все, к чему ты прикасался, хра-пит след, память о тебе в виде стойких эфирных образований и электромагнитных излучений. Фотография хранит все характерис-тики, составляющие энергетичес-кий каркас, защищающий физи-ческое тело человека. Воздей-ствуя на него своим астральным полем, осуществляется связь, ты
выходишь на контакт и пытаешься сообщить что-то. Ты ей говорил о своих чувствах, о том, как тебе плохо, но о смерти - ничего. Поче-му?
- Пусть думает, что я живой. Мне так легче.
- Будь по-твоему. А сейчас ее надо оставить, ей передаются твои чув-ства. Она мечется, не находит по-коя. Им тяжело выдерживать наше присутствие, да и тебе нужно от-дохнуть.
- Умоляю тебя, позволь этот вечер провести возле нее.
- Как знаешь, только бы ты не жа-лел об этом.
Двойник удалился, а Василий ос-тался вдвоем с ней. Мать куда-то ушла, они были одни в доме.
Он опустился перед ней на коле-ни, обнял ее ноги, но в этот момент сна встала и прошла в другую ком-нату. Он сел напротив, стал нежно смотреть ей в глаза. Какое-то время Наташа сидела неподвижно, думая о нем, ей каза-лось, что он рядом, но когда при-коснулся к ее губам, как будто что-то смахнула с лица. Пришла ненавистная ему Ольга. Стала уговаривать идти в клуб. Наташа не заставила себя долго просить, начала собираться. Васи-лий не находил себе места, метал-ся по дому, выскакивал во двор, пугал собак. Те, ощетинившись, дико выли. На них кричали. Ста-руха-соседка вышла с палкой, от-колотила свою собаку. Но это не помогло. В клубе играла музыка. Пожилой безногий гармонист самозабвенно растягивал меха старенькой гар-мошки. Несколько пар кружились в вальсе. Девчата, как овцы, сби-лись в кучу. Ребята-малолетки, не достигшие призывного возраста, сновали взад-вперед, пытаясь об-ратить на себя внимание. Два из-рядно выпивших мужика, случай-но забредших в клуб, уговарива-ли гармониста сыграть что-нибудь эдакое. Несмотря на то, что он каждый раз не мог угадать их же-лания, каждую мелодию восприни-мали с восторгом. Один при этом так прыгнул на ногу другому, что тот взвыл от боли, схватился за ногу, и лавка, на которой они си-
Перелетев через голову, оба с воплями и матами приземлились.
- Тройное сальто, - прокомменти-ровал вихрастый паренек, успев-ший соскочить с лавки в момент падения.
Все дружно рассмеялись. Это вне-сло оживление, сняло напряжение и нервозность, царившие в начале вечера. Теперь каждый веселился, как мог.
Курсанты, заглянувшие на огонек, пропустили пару танцев, и пошли приглашать девушек.
- Разрешите? - услышала Наташа. Подняла глаза. Высокий, светло-волосый курсант протягивал к ней руку.
Она протанцевала с ним весь ве-чер. Потом он пошел ее провожать. Только вышли на улицу, нежно об-нял ее за талию. Возле дома оста-новились. Курсант привлек Ната-шу к себе, затем стал судорожно искать ее губы, сжимая в объятьях. Наташа пыталась увернуться, со-противлялась. Неожиданно вдруг обмякла и повисла на его плече. Василий рванулся с места и хотел встать между ними, но не смог про-тиснуться между теплыми, мягки-ми обволакивающими аурами, со-единившимися на мгновение. Он стал кричать: "Как же ты так мо-жешь?!", - но его никто не услы-шал.
На небе светила круглая, желтая луна, освещая силуэты домов, де-ревьев. Одурманивающе пахло сеном. На улице появились стран-ные темные существа, напомина-ющие сказочные персонажи. С наступлением темноты они поки-дали свои убежища и бродили в поисках наживы и приключений. Василий, распластавшись, лежал на земле.
- Один день, отведенный тебе из сорока, прошел, - услышал он, - выдался он не из легких.
Над ним стоял его двойник, его ангел-хранитель и такие же светлые и бесплот-ные, как он, существа. 0:in помогали пройти душе одно из самых трудных ис-пытаний - увидеть мир та-ким; каков он есть, изба-виться от иллюзий.
- Пора отдохнуть, услышал он вновь над собой, - ты отправишься с нами туда, где такие же как ты. Там тебе будет легко.
- Не хочу. Мне плохо.
- Ты сам захотел с ней ос-таться.
- Мне невыносимо тяжело.
- Расставаться с иллюзия-ми всегда тяжело, этим и объясня-ется страх перед смертью. Вовсе не из-за болей, которых боятся. В обычной жизни человек сталкива-ется с более острыми болями. Ужас заключается в том, что мир предстает в истинном свете, а не так, как человек его себе представлял, Ты сейчас страдаешь вовсе не из-за того, что она тебе изменила, а из-за того, что увидел, какова она на самом деле. Ты раньше, на что обращал внимание? На ее легкую походку, копну каштановых волос, родинку на шее. Тебе казалось, что ты ее хорошо знаешь, был уверен в ней. Теперь, когда увидел ее с курсантом, тебе плохо. Разве так тяжело смотреть правде в глаза?
- Неужели все такие?
- Нет, конечно. Есть такие, на ко-торых можно положиться. Только нужно уметь рассмотреть их.
- Как?
- Не поддаваться соблазну видеть то, что хочется. А теперь пора идти.
- Я хочу остаться с ней.
- Как ты себе это представляешь. Быть ее тенью? Обречь себя на оди-ночество в качестве безличного существа, которое все видит, слы-шит, но ничего сделать не может? От этой беспомощности и ненуж-ности не будешь знать, куда де-ваться. К тому же будешь в посто-янной опасности. Земля более на-селена, чем ты себе это представ-ляешь. Души безвременно ушед-шие, оборвавшие свои жизни, вла-чат жалкое существование среди людей, ожидая день, когда закон-чится их земной цикл, и они полу-чат освобождение. Каждый день они предаются отчаянию, посколь-ку все оказалось не так, как они представляли, а их добровольный уход из жизни нарушил кармическую линию, изменив цепь реинкар-наций. После этого они рождаются слабыми, убогими, больными. Но-чью они так кричат и воют, что если бы люди могли их слышать, у них в жилах застыла бы кровь. А ты их слышать будешь. С наступлением темноты хозяйничают те, кого на-зывают "темными силами". Они рыщут в поисках пищи и приклю-чений. Ты можешь стать их добы-чей.
- А кто они такие?
- Те, кто служит дьяволу. В про-шлом такие же люди, как и все, ничего необычного. Только мир они воспринимали враждебно, их души затемнялись страстями, по-этому получили название "тем-ных".
- И много их?
- Много, но со временем становит-ся все больше и больше. К концу века число их умножится.
- И что тогда произойдет?
- Наступят безумие, хаос, болез-ни. Люди разучатся здраво мыс-лить, перестанут любить, не смо-гут радоваться. Их сердца очер-ствеют. Злоба и ненависть распро-странятся в воздухе. Все это ляжет на души детей, разрушая в них ду-ховное начало.
- Какую цель преследуют темные силы?
- Завладеть душами, отнять волю. Превратить человека в жалкое, беспомощное существо. Вирус бе-зумия поселится в людях, и они создадут себе такую жизнь, что она больше будет похожа на ад.
- И это будет по всей Земле?
- Нет. Место это четко обозначе-но.
Василий понял, что это за место, и ему стало страшно за своих близ-ких. Не хотелось больше оставать-ся одному, тем более что он не хотел преумножать свои страдания.
- Хорошо, - сказал он, - я пойду с вами.
Они поднялись над Землей, пронес-лись над знакомыми Василию с детства местами и оказались в уз-ком темном тоннеле. Постепенно вход в него расширялся, и в конце тоннеля забрезжил мягкий матовый свет.
Приземлились на большой светлой поляне. На ней было много людей. К своему удивлению, он увидел здесь тех, с кем разделил печаль-ную участь быть погребенными в море. Все они были полупрозрач-ными. Возле каждого двойник, точ-ная его копия, "Покойники", - по-думал Василий. Среди них ходили светлые существа, излучающие серебристое сияние. Они беседо-вали с покойниками, терпеливо выслушивали их, успокаивали.
- Кто они, - спросил Василий, - ан-гелы?
- Земные духи. Те, кто доброволь-но согласился помогать душам пройти последний, жизненный путь. Сорок дней они показывают, рас-сказывают душе, заставляя ее вспомнить, кто она, откуда, зачем приходила в этот мир. Они обере-гают ее, защищают, затем переда-ют тем, кто за ней придет. Полупрозрачные лица покойников выражали ужас и смятение. Неко-торые сидели неподвижно, уста-вившись в одну точку. Другие ме-тались из стороны в сторону. Мо-лоденький паренек издавал истош-ные звуки. Большая часть из них умоляла духов сделать все так, как было прежде, вернуть им прежнюю жизнь. Испуганный человек ходит и спрашивает у всех: как же так, его разорвало гранатой на кусоч-ки, а вроде все при нем. Ему тер-пеливо объясняли, но он не слы-шал, и в сотый раз задавал один и тот же вопрос. Для него время ос-тановилось, когда произошел взрыв.
Перед Василием проходит множе-ство судеб. Все они разные, но что-то есть одинаковое. Многое ему начинает открываться. Во всем теперь он видит определенный смысл, и не перестает удивляться условностям этой жизни, похожей на игру;
Теперь он поражался тому плену, тем тискам, куда загонялась душа, удивлялся, как она может все это выдержать. Вырвавшись из этого плена, он тосковал по нему. Хотел вернуться обратно, чтобы что-то исправить, изменить. Его мучил вопрос: случайна или закономерна его смерть? Но отве-та пока не находил. Все он должен был постичь сам. Ему помогали в этом, но ничего не навязывали. Приближались девятые сутки со дня его смерти. К этому дню тща-тельно готовились. Когда подошло время, его и еще нескольких чело-век вывели на середину поляны. Все застыли в безмолвии. Светя-щиеся существа, преисполненные торжественности, подняли взор к небу. В этот момент все увидели яркий свет, осветивший поляну. Василий почувствовал сильный жар. Его словно сжигало в пламе-ни. Боли при этом он не чувство-вал, но разум на мгновение отклю-чился.
Когда пришел в себя, то увидел, что те, кто стоял в центре поляны, начали расслаиваться. Василий подумал, что двоится в глазах. Но потом понял, что нет. От него так-же отделилась часть, его точная копия. Вспомнилась детская иг-рушка - матрешка - раскрывал ее и внутри находил точную копию. Стало легко, он почувствовал себя свободнее.
- Произошло разделение, - услы-шал он голос старшего из Духов, - все земное должно оставаться на Земле. Двойник объяснил ему:
- Это земной эфир. Обычно он ос-тается на кладбище, возле моги-лы, но поскольку твое тело покоится на дне моря, он останется здесь.
- Опять разделение, - ска-зал Василий двойнику, - одно разделение на дне моря, второе сейчас. Смерть, насколько я понял, и есть разделение. Скажи, сколько раз я еще буду умирать?
- Все подчиняется закону тройственности. Третье разделение будет после-дним. Ты избавишься от астрального тела - тела эмоций и желаний. Оно тоже должно остаться на Земле.
Прошло сорок дней. Василий покидал Землю. Избавившись от тела, желаний, чувствовал себя легко. Только те-перь он понял, какой кабалой были эмоции, какую власть они имеют над людьми.
Но у него по-прежнему сохрани-лось стремление вернуться назад. Прошло четыре года, и он вернул-ся, выпросив себе еще одну жизнь среди тех, кто был дорог. Его дол-го отговаривали, но безуспешно. Когда душа возвращалась после земного бытия, ей полагался отдых. Этот отдых иногда растягивался на многие годы. Спустя время она опять приходила на Землю для оче-редного испытания, чтобы что-то понять, чему-то научиться. Василий возвращался туда, где оборвалась его прошлая жизнь, где он был сча-стлив, где испытал прекрасные чувства. Даже война со своими смертями и ужасами не смогла зас-лонить те яркие впечатления. Он выпросил разрешение выбрать самому родителей. Наташа долж-на была стать его матерью. К тому времени она вышла замуж, и в ее жизни должен был появиться ребе-нок.
Василий пока не задумывался над тем, что у нее появился человек, на месте которого должен был быть
отлив, где испытал прекрасные чувства. Даже война со своими смертями и ужасами не смогла зас-лонить те яркие впечатления. Он выпросил разрешение выбрать самому родителей. Наташа долж-на была стать его матерью. К тому времени она вышла замуж, и в ее жизни должен был появиться ребе-нок.
Василий пока не задумывался над тем, что у нее появился человек, на месте которого должен был быть он, что с ним она связана тесными узами. Пока у Василия не было эмоционального тела, он все вос-принимал, как само собой разуме-ющееся, в определенной логичес-кой связи и зависимости. Но с по-явлением астрального тела все менялось. Эмоции слишком преоб-ражают человеческую душу, зас-тавляя по-другому думать, действо-вать, воспринимать. Наступил долгожданный для Васи-лия день, когда он должен был от-правиться на Землю. День и час рождения его были установлены. Провожали его молча. Но мысли всех слились в единый поток по-желаний удачного пути. За ним пришли, чтобы препроводить и вру-
Все события теперь развивались в обратном порядке. Надев астраль-ное платье, воплощалась душа, на-чинала понимать и воспринимать тот мир, те условия, в которые по-грузилась, буквально впитывая в себя все. Задолго до рождения ее начинают знакомить с будущими родственниками, чтобы она могла вписаться в тот круг, адаптиро-ваться и принять свою будущую семью, ее традиции такими, как они есть.
Когда произошло зачатие, он уже неотступно находился при ней. Проникая в нее, облучал своим полем, заставляя делиться эти две слившиеся клетки, творящие чудо. Осуществлялся экскурс в исто-рию. Эти слившиеся клетки повто-рили все формы жизни на Земле, от земноводного до млекопитающего. И после каждого превращения по-являлся новый орган, формирова-лась система. Прислушиваясь к дыханию Космоса, они оживля-лись, пульсировали, и каждый уча-сток тела заряжался определенной энергией, излучающейся небесны-ми телами.
Приближались роды. Душа долж-на была влиться в слабое и хруп-кое тельце, осуществить одно са-мое сложное превращение, окру-женное ореолом таинственности. Схватки застали Наталью в доро-ге, хотела проведать мать перед ро-дами и отправилась в деревню. Выйдя замуж, она жила теперь в рабочем поселке в сорока верстах от дома. Сначала заныла спина. Незаметно подкрались боли. При-шлось вернуться с полдороги. Муж отвел ее в больницу. Осмотрев, ее сразу забрали в родовую. Там она находилась под присмотром аку-шерки. Боли усиливались. Переры-вы между схватками прекраща-лись.
- Воды отошли, - услышала она. Боли стали нестерпимыми, Ната-лья кричала, металась, порывалась встать. Строгий голос акушерки возвращал ее к действительности. Тело ее уже было готово вытолк-нуть плод, но схватки неожиданно прекратились. Воцарилась тишина. Стали стимулировать. Нервы у всех были напряжены до предела. Все за эту жизнь отчаянно сража-лись. По одну сторону люди со сво-ими возможностями и средствами, по другую - духи, помогающие прийти душе в этот мир. Схватки возобновились. Душераздирающий крик роженицы потряс пространство, и маленький красный комочек, весь в густой слизи, с кровавым пятном на голо-ве, выскочил из утробы матери. Его сразу стали трясти, поворачивая в ожидании крика. В этот момент дол-жна была вселиться душа. Погру-жение се в темную, мокрую кро-вавую среду было так же тяжким страшным испытанием, как и вы-ход из нее.
Раздался крик. Легкие выпрями-лись и наполнились воздухом, сер-дце забилось ритмично и стало пе-регонять кровь по сосудам. Ребе-нок содрогнулся от острой боли, и крик его усилился. Словно тысяча иголок вонзились ему в тело, про-низывая энергетическими канала-ми, пропуская через них жизнен-ную силу и одновременно привя-зывая его к Земле и связывая с небом. На десятые сутки Наталью с сы-ном выписали. Ее муж был счаст-лив - родился сын. Навали Васи-лием. Так захотела Наталья. Но счастье постепенно омрача-лось. Ребенок становился беспо-койным, в присутствии отца захо-дился плачем, синел, хрипел. Кри-чал все ночи напролет. Наташа выбилась из сил. Носила по вра-чам, но никто ничего не находил. А мальчик таял на глазах. В корот-ких перерывах между приступами плача мать наклонялась над ним и спрашивала его:
- Ну что ты? Что с тобой? Младенец смотрел перед собой рассеянным взглядом. Неожидан-но взор его остановился на родинке, на ее шее. Он отвел глаза, скри-вил губы и заплакал. Вскоре ребенок умер. Никто так и не понял, отчего.
В душе его сохранились воспоми-нания о прошлой жизни. И настоя-щее не смогло вытеснить их так, как это происходит у других. Слишком мало прошло времени, отделяющего эти события...