Геш Иенш, капитан крейсера класса "А", прямой потомок легендарного Геша, героически погибшего при изучении планеты, ставшей в последствии родиной гибнущей Империи Гадэн, был безмерно горд. Его рискованный одиночный рейд по вражеским тылам и наиболее отдаленным колониям, принес положительные результаты. Враг, не ожидавший нападения, был застигнут врасплох и не смог оказать сопротивления боевому кораблю гадэнян. Космические силы неприятеля находились в мирах, принимающих активное участие в боевых действиях. Одна за другой, лишенные должной защиты планеты становились жертвой дерзкой атаки. Много гордых и величественных городов превратил в руины Геш Иенш, немало неприятельских боевых судов стали грудой расплавленного и искореженного металла, так и не успев взлететь из строительных доков. А сколько горя и слез причинил налет мирному населению, невозможно описать.
Все это наполняло Геша гордостью, заставляло светиться восторгом его узкое, смуглое лицо. Геш не ограничился разгромом и уничтожением. Этого было мало. Он выполнял секретную миссию имперского правительства, о которой кроме него знали лишь несколько старших офицеров корабля. Их миссия была чрезвычайно важна для Империи, настолько важна, что она пожертвовала могучей боевой единицей, одним из лучших крейсеров класса "А", для ее успешного выполнения. От удачи, или неудачи похода капитана Геша, зависело, как долго еще продлится затянувшаяся звездная война. И не останется ли Гадэн без союзников, которые начали проявлять недовольство положением дел на фронте, и все чаще стали благосклонно прислушиваться к нашептываниям неприятельских шпионов, и подумывать о том, как вывернуться с наименьшими для себя потерями из ставшей бесконечной космической бойни.
Чтобы отвратить союзников от подобного шага и послала Империя боевой корабль в дальнюю, сверхсекретную экспедицию. Союзникам нужно, во что бы то ни стало представить доказательства того, что они имеют дело с животными, дикими и агрессивными, которых нужно повсеместно уничтожать, а не вступать в переговоры с существами, наделенными исключительно звериными инстинктами и псевдоразумом, позволившим им создать боевые корабли и выйти в космос.
Такой приказ и некоторые дополнительные инструкции получил капитан Геш, прежде чем стартовать с одной из военных баз Гадэна, в известном лишь узкому кругу посвященных направлении.
Ни одной планеты из намеченных в плане, не оставил Геш без внимания. Сценарий его действий был однообразен и предельно прост. Стремительная атака, уничтожение нескольких крупных городов и объектов военного значения, полная деморализация населения. А пока крейсер наносит ракетно-бомбовые удары по наиболее стратегически важным объектам, особый штурмовой отряд, выполняя секретный приказ капитана, высаживается на охваченную паникой планету и без особого труда захватывает несколько десятков насмерть перепуганных аборигенов, которых и доставляет на корабль. Заполучив очередной живой груз, корабль покидал растревоженную планету и, сделав гиперпространственный скачок, уходил прочь, чтобы вынырнуть у очередной намеченной в жертвы планеты.
Приказ, полученный от Империи, Геш выполнил блестяще, не понеся при этом сколько-нибудь существенных потерь. Он вправе был гордиться собой и радоваться в ожидании скорого возвращения с грузом на имперскую базу и заслуженной награды из рук Императора, а это сулит такие дальнейшие перспективы, от которых кругом идет голова.
Геш строил в уме фантастические планы дальнейшей карьеры, витал в облаках сладких грез, когда, раздирая в клочья сладостную пелену мечтаний, резко зазвучал сигнал тревоги вызывающий капитана в командную рубку. Чертыхаясь и проклиная все на свете, капитан устремился туда, где его ожидал дежурный офицер с только что полученным сообщением.
Один из крейсеров его императорского величества ведет бой с превосходящими силами противника. Ему приходится туго, настолько скверно, что он шлет во все стороны призывы о помощи. Сражение по космическим меркам, происходит совсем рядом, они вполне успевают прийти на помощь терпящему бедствие кораблю, даже если его дела и в самом деле так плохи.
Полученное сообщение поставило Геша перед выбором. С одной стороны, повинуясь долгу чести, он обязан поспешить на помощь имперскому крейсеру, ведущему неравный бой, с другой, обязан выполнить приказ императора и доставить груз на Гадэн в целости и сохранности. Он не вправе рисковать ценным грузом, в случае его утраты провалится грандиозный план империи, от которого зависит исход войны. Второго такого рейда, что совершил Геш, больше не будет. Вражеские миры, подвергнувшиеся дерзкому налету, вряд ли будут столь беспечны, чтобы допустить подобное вновь.
Он не вправе рисковать грузом, а, следовательно, и судьбой Империи, но и оставить в беде соотечественников тоже не мог. Поразмыслив над сложившейся ситуацией, Геш нашел, как ему казалось, наиболее приемлемый вариант, позволяющий помочь терпящему бедствие кораблю и в тоже время не нарушить приказ Императора. Геш вспомнил, что неподалеку есть небольшая планета, открытая им и как ему думается на основании косвенных данных, неизвестная ни гадэнянам с союзниками, ни их противникам. Планета ничейная, а главное вполне пригодная для жизни. Геш имел на нее большие виды. С ней связывал свои честолюбивые планы. За выполнение секретной миссии, он вправе просить у Императора любой награды и лучшего вознаграждения, чем только что открытая планета, трудно представить. Император вряд ли откажет в просьбе, ведь он жалует самую малость, то, чего не было бы без Геша, в тоже время, демонстрируя обитаемым мирам щедрость к верноподданным. И уж тогда Геш развернется на славу. Найдется немало желающих стать колонистами, как на Гадэне, так и на союзных мирах. С переселенцами проблем не будет, как и с рабами, едва звездный флот гадэнян и союзников, нанесет окончательное, сокрушительное поражение объединенному флоту противника. И тогда настанет звездный час Геша Иенша. На планете, которую наречет Гешия, он создаст собственное королевство, станет единоличным, и полновластным монархом, выше него будут только звезды и Император. Он попадет в имперский звездный каталог, как один из маркизов космоса, что само по себе весьма лестно, и почетно. Но все это будет после того, того, как закончится осточертевшая всем война.
Геш решил высадить пленных на планете, на то время, что понадобится ему, чтобы добраться до гибнущего крейсера и разметать по отдаленным уголкам вселенной его назойливых мучителей. Удаленность планеты от основных звездных магистралей известных в обитаемых мирах, ее не открытость, были лучшей гарантией сохранности груза, - пленников из городов подвергнувшихся нападению. За них Геш был спокоен. С того момента, как было взято направление на столицу империи, он начал претворять в жизнь вторую часть плана Императора. Доступ к трюму с пленниками был запрещен всем, за исключением нескольких посвященных из числа высших офицеров корабля, да обслуживающему персоналу, состоящему из роботов. Каждому приобщенному к секретному плану, категорически воспрещалось спускаться в трюм без скафандров тяжелой защиты. И дело не в том, что они могли стать жертвой агрессии со стороны пленников. Они безвредны, так как усыплены и специальные аппараты следили за тем, чтобы они не проснулись раньше, чем того захочется капитану. Дело было в излучении, в лучах которого купался трюм, секретном изобретении гадэнянских ученых, которое и было поставлено в основу грандиозного плана.
Излучение обладало уникальным свойством, оно заставляло регрессировать любой живой организм, подвергнувшийся его воздействию. Эволюция поворачивалась вспять и шла от высших форм жизни к низшим, вплоть до первоистоков. Открытие сделанное учеными, заинтересовало военных, уже давно искавших новые, более действенные способы продолжения затянувшейся войны. Нельзя ли использовать величайшее открытие века в своих целях? Исследования, проведенные сначала на животных, а потом на преступниках, дали потрясающие результаты. Ученые могли деградировать любое живое существо до нужной стадии развития. В чисто практическом плане, для военных открытие на настоящий момент не сулило большой выгоды. Чтобы использовать его в военных целях, нужно построить гигантские излучатели и с них вести трансляцию на выбранную планету в течение определенного времени. Сделать это невозможно в силу ряда причин. Во-первых: на осуществлении такого масштабного проекта, как постройка излучателей, даже одного, потребуется астрономическая сумма, малой толики которой не найдется у втянутых в космическую бойню планет. Но даже если бы и удалось каким-нибудь чудом изыскать нужные средства на осуществление проекта, вставал другой, не менее важный вопрос. Вопрос времени. Понадобятся годы, прежде чем проект воплотится в жизнь, а за столь долгий срок хоть какой секретностью его окружи, все равно что-либо обязательно просочится наружу и станет достоянием гласности, достигнет слуха неприятеля, и нельзя даже предположить, что он предпримет в ответ. Но в одном можно было быть уверенным, он сделает все возможное и невозможное для того, чтобы сорвать проект. Но даже если принять за данное самую фантастическую версию о том, что удастся благополучно миновать две вышеназванные опасности, то всегда в запасе остается третья. Не смотря на колоссальные размеры, излучатель вещь довольно хрупкая. Даже если его удастся доставить без помех к одной из враждебных планет, на него тотчас же набросятся скопом звездные силы неприятеля. И тогда весьма проблематично сохранить в рабочем состоянии объект столь ценный для Империи, пилоты неприятеля, нужно отдать им должное, отличные бойцы, закаленные многими космическими стычками.
Исходя из этого, как не прельщала военных возможность использовать открытие в своих целях, пришлось признать очевидное и отказаться от подобных планов. Победить в войне обычными средствами в настоящий момент было маловероятно. В космосе сложилось устойчивое равновесие сил между гадэнянами с союзниками и союзом миров противника. Но в последнее время, земля задрожала под ногами Империи. Все больше союзных миров, благосклонно прислушивалось к уговорам и увещеваниям противника, а это было чревато самыми серьезными последствиями, такими, как выход из войны, или, что еще хуже, - переход на сторону вчерашнего заклятого врага. В подобной ситуации бездействие было не только непростительным, но и преступным.
Открытие никак не могло остаться в стороне, и одна из светлых ученых голов нашла решение, которое поможет укрепить стойкость союзников и возможно привлечет на их сторону новых, из числа нейтральных миров. И вновь, ставка делалась на излучатель, но не огромный, рассчитанный на облучение целой планеты, а компактный, который можно установить в трюме одного из боевых звездолетов, для вполне определенной цели. Цель была чисто пропагандистской, но сулила огромный эффект. Захватить как можно больше пленников, желательно всех союзных миров, выступающих на стороне противника и подвергнуть их воздействию излучения. Технически несложно и главное недолго вернуть их к скотскому состоянию, на несколько тысячелетий назад, в то время, когда они были примитивными существами или бездушными, лишенными разума тварями. Затем их, обработанных должным образом, возить по союзному Гадэну пространству, а также к нейтральным мирам, демонстрируя примитивных и злобных скотов, ведущих с ними борьбу. Устрашенные подобным зрелищем они с удвоенным усердием потянут лямку космической войны и приложат все усилия, чтобы привлечь в свои ряды новых союзников. Нейтральные миры также вряд ли останутся равнодушными, понимая, что в случае поражения Гадэна, эти варвары и примитивы не остановятся на достигнутом, а воодушевленные успехом, продолжат агрессивную звездную экспансию на прочие миры. И тогда, в одиночку, им не выстоять.
Это обстоятельство при здравом размышлении заставит их принять сторону гадэнян, и тогда победа обеспечена. Обескровленный затяжной войной неприятель, вряд ли сможет что-либо противопоставить свежим силам. Пройдет совсем немного времени и Империя Гадэн завладеет вселенной и не останется никого, кто осмелится встать на ее пути. Что же касается обмана, который впоследствии непременно раскроется, то это уже не важно, никто не осмелится в чем-то обвинить всемогущего победителя.
Идея, пришедшая в голову безымянного ученого, воодушевила, пришедших было в уныние военных, влив в них заряд кипучей деятельности. Излучатель был в кратчайшие сроки собран и смонтирован на одном из лучших боевых крейсеров Империи и под командованием капитана Геша, получив секретный приказ Императора, стартовал в направлении скопления неприятельских миров.
Геш не сомневался в исходе предстоящего сражения, что в не малой степени способствовало принятию данного решения. Два элитных гадэнянских крейсера, - грозная сила, совладать с которой не просто даже самому умелому противнику.
Чтобы ценный груз не пострадал, не стал жертвой нелепой случайности, Геш решил оставить его под надежной охраной на недавно открытой планете, чтобы забрать на обратном пути. К этому времени излучатели потрудились на славу, великолепно выполнив все разработки ученых. От представителей неприятельских народов, остались лишь жалкие пародии, нелепые и угловатые, лишь отдаленно напоминающие оригинал. Они более не были разумными существами, разум, как и тело, стремительно регрессировал. Стараниями гадэнянских ученых, они были отброшены в прошлое на несколько тысячелетий назад. Теперь это были грубые, примитивные животные, начисто лишенные разума, повинующиеся исключительно зову плоти и инстинктам, прекрасные образчики для намеченной демонстрации, призванные послужить грандиозным планам Империи.
Необходимость в установках искусственного сна отпала. Животные не представляли серьезной опасности для гаденянских солдат, оставленных для надзора. Можно было обойтись и без охраны, поскольку планета необитаема. Самыми крупными ее коренными жителями, были вездесущие рыжие твари, размером и видом с крупного таракана, что в избытке обитают в домах черни с зари цивилизации. Геш беспокоился не о том, что ценный груз станет жертвой агрессии извне. Его беспокоило другое, как бы они не передрались между собой, ведь они были животными и принадлежали к различным мирам и расам. Геш не мог допустить подобного конфликта, он не желал, чтобы груз, от которого зависело его будущее и будущее всей империи, хоть частично пострадал, и поэтому отдал охране подробные инструкции.
Оставил на планете и корабельные излучатели. Хоть и верил Геш в силу своего корабля, но он был имперским офицером и понимал, что на войне может случиться всякое, любая мелочь, может иметь катастрофические последствия. Он решил подстраховаться. Даже, что уже само по себе маловероятно, крейсер будет уничтожен или серьезно поврежден и попадет в руки неприятеля, поживиться ему будет нечем, тайна так и останется тайной. Геш отослал шифрованное сообщение на Гадэн, в котором вкратце изложил ход миссии, а также дал координаты планеты, на которой находится ценный груз, на тот случай, если случится какое-нибудь досадное недоразумение и он не сможет за ним вернуться.
Покончив со всеми необходимыми формальностями, Геш лег на боевой курс, туда, где все еще продолжал отчаянно сражаться имперский крейсер, сигналы с которого стали поступать урывками, что указывало на серьезные повреждения систем связи.
Всего несколько часов понадобилось кораблю Геша, чтобы, совершив гиперпространственный скачок, добраться до места схватки. Но, увы, этих то часов и не хватило терпящему бедствие кораблю, мертвой, безжизненной массой железа искореженной и распоротой многочисленными попаданиями плыл он по бескрайним космическим просторам. Лишь время, от времени продолжая вспыхивать сполохом искр, озаряя мертвенным светом грустную картину происшедшей здесь драмы. Он был безнадежно мертв. Геш опоздал и совсем ненадолго, а это чревато самыми серьезными последствиями. Что если противник перехватил и расшифровал сигнал о скорой помощи? Геш больше не был столь уверен в мощи корабля, вера таяла на глазах, при виде искореженных обломков, всего, что осталось от грозного имперского крейсера. Геш не считал себя трусом, но понапрасну геройствовать не любил, он чувствовал, что здесь им уготована ловушка и враг непременно попытается заманить его туда, чтобы заполучить в коллекцию еще один замечательный трофей в виде элитного крейсера империи. Подобной радости неприятелю Геш доставить не желал, поэтому исходя из обстановки, и руководствуясь здравым смыслом, приказал играть отступление.
Но уйти ему не удалось. Подобно стае оголодавших за зиму волков, набрасывающихся на могучего, но одинокого медведя, налетела на крейсер эскадра небольших, маневренных истребителей противника, больно жаля то в одно, то в другое место. И хотя вооружение имперского крейсера многократно превосходило совокупную огневую мощь нападавших, но на стороне последних была внезапность, и мощная моральная поддержка в лице искореженного боевого монстра империи, дрейфующего поблизости. За них была и фанатичность, которой Геш не переставал удивляться. Никто из них и никогда не сдавался, предпочитая смерть в бессмысленном, обреченном с самого начала на неудачу сражении, позорному плену. Все это вместе взятое предавало дерзкому противнику уверенности. Сбылись самые мрачные предположения, что бой будет не из легких и если им и удастся вырваться живыми из этого клубка рассерженных металлических ос, то весьма дорогой ценой.
Хотя экипаж элитного крейсера состоял из опытнейших солдат и офицеров, собранных со всего гадэнянского флота для выполнения специальной секретной миссии, ему приходилось туго. Неприятель использовал незнакомое Гешу оружие, что легко проникало сквозь силовую защиту и разило без промаха, нанося кораблю существенные повреждения. И уже спустя считанные минуты с начала сражения, стали один за другим выходить из строя двигатели, поврежденные прицельным неприятельским огнем. Геш прекрасно понимал их замысел, но ему оставалось лишь скрипеть зубами от злости, да время от времени злорадно ухмыляться при виде того, как очередной неприятельский истребитель расцвечивался огненным цветом, с тем, чтобы мгновение спустя кануть в вечность. Истребители стремились любой ценой вывести из строя корабельные двигатели, обездвижить его и тогда он не сможет скрыться и будет вынужден оставаться на месте до тех пор, пока не прибудет к месту схватки корабль помощнее, вызванный истребителями, и спокойно, издали, без малейшего риска расстреляет неподвижный и поэтому весьма уязвимый корабль.
Все произошло именно так, как и предполагал Геш. Сражение прекратилось, едва у крейсера вышел из строя последний гиперпространственный двигатель. Истребители, выполнив свою миссию, кружили вокруг корабля, как стервятники над добычей, зорко поглядывая на обездвиженного противника, в ожидании неожиданных выходок с его стороны. Но капитан имперского крейсера мог лишь в бессильной ярости сжимать кулаки и скрежетать зубами. Спасение было невозможным. Обычные, межпланетные двигатели, были почти не затронуты скоротечным боем, так как не представляли для противника интереса. На них не уйдешь от преследования, имея за спиной врага оснащенного гипердвигателями.
С холодным равнодушием, пришедшим на смену ярости, ожидал Геш приближения развязки. Он выполнил свой долг перед соотечественниками, и императором. Радиограмма на Гадэн, где он подробно описал гибель имперского крейсера и обстоятельства собственной кончины, указав то обстоятельство, что враг использует неизвестное оружие, перед которым бессильна корабельная защита, была его последним шагом. Он сделал все, что мог и теперь со злорадством наблюдал за тем, как взбешенный передачей враг, предпринимал отчаянные наскоки на обреченный крейсер, стремясь вывести из строя системы связи. Но умирающий корабль был еще силен, и, получив должный отпор, но, так и не довершив задуманного, истребители убрались на приличное расстояние, продолжая, издали караулить добычу.
Вскоре, как и предполагал Геш, объявился тяжелый крейсер противника, и, расположившись на безопасном расстоянии, дал залп изо всех орудий борта, затем развернувшись, - второй залп. Но его никто не видел, боевой крейсер Империи Гадэн, был безнадежно мертв, расцвечивая огнями пожарища космическую пустоту.
Корабль Геша погиб в скоротечном бою. Его послание затерялось в пыльных архивах имперской канцелярии и только по прошествии довольно длительного времени всплыло на поверхность, произведя переполох в высших армейских кругах. Геша считали погибшим при выполнении секретной миссии, не предполагая, что задание выполнено блестяще, и виной всему преступная небрежность служащих имперской канцелярии, похоронивших под сукном наиважнейшее донесение.
К моменту обнаружения сообщения посланного Гешем, Гадэн был тесним со всех сторон, от него один за другим отказывались вчерашние союзники, а флот, раз за разом терпел все более болезненные поражения. Сил имперского флота едва хватало на оборону Гадэна и нескольких близлежащих, дружественных миров. Так не могло продолжаться слишком долго. Силы Гадэна были на исходе, над некогда могущественной империей, нависла угроза краха. Спасти Империю могло лишь чудо, и оно всплыло из пыльных архивов, давая шанс.
........Отряд солдат-рептилий и охраняемые ими пленники мирно уживались на гостеприимной планете, лежащей в стороне от основных звездных дорог, еще не открытой официально, что спасало ее от ужасов военного времени.
Солдаты оставленные Гешем для надзора за пленниками, на судьбу не жаловались, более того, боготворили капитана и даже собственными силами установили ему небольшой, добротный памятник. Капитан уже никогда не вернется, это обстоятельство ни в ком сомнений не вызывало. Целый месяц после его отлета, всматривались солдаты в опустевшее звездное небо, в надежде разглядеть растущую на глазах звездочку, означающую возвращение домой, щедрую награду и долгожданный отпуск. Но далеко не все с надеждой вглядывались в небеса, ожидая возвращения капитана. Были и такие, что в тайне мечтали о том, чтобы крейсер империи, никогда бы не вернулся. Они не хотели уходить отсюда. Мирная планета, избавленная от ужасов войны, давала им надежду на жизнь.
Молитвы последних были услышаны. По прошествии месяца даже самые стойкие сторонники капитана перестали всматриваться в небо. Капитан погиб, они остались на неизведанной планете, возможно навсегда, если их не обнаружит случайно чей-нибудь корабль-разведчик. Но вероятность этого ничтожно мала и на ее осуществление, возможно, потребуются десятки, а то и сотни лет.
Несмотря на гибель капитана, солдаты и офицеры продолжали выполнять полученный приказ, присматривая за пленниками. Но это была скорее формальность, дань традиции, попытка сохранить хоть какое-то подобие дисциплины. Делалось это для того, чтобы избежать повального дезертирства, отдельные случаи которого уже имели место быть. Служба не была обременительной. Пройтись пару раз через долину, где обитали милые, лишенные разума зверушки, некогда заклятые враги, а ныне безобидные твари, посмотреть, не передрались ли они между собой.
Дни шли за днями, все было спокойно, как в лагере солдат, разбитого у входа в долину, так и среди пленников разгуливающих на свободе. Это были лучшие дни в жизни многих гадэнян, состоящей из постоянной борьбы с неприятелем, или самой жизнью.
"Крах империи Гадэн"
Зверушки, в которых к неописуемому удивлению солдат превратились вчерашние заклятые враги, мирно разгуливали по богатой всевозможной растительностью долине, предаваясь неспешной и бесхитростной животной жизни. Все они, от самых страшных, до вполне безобидных на вид, были вегетарианцами, благо зелени и различных фруктов пригодных для употребления и имевших превосходный вкус, в долине было предостаточно. Все время зверушки что-то жевали, либо плескались в прозрачной воде, протекающей по центру долины мелководной речушки, или просто дремали, нежась под лучами ласкового светила. Покоем и умиротворением дышало все вокруг. Казалось, возьми кто-нибудь огромный эту долину в комок, сожми ее, и хлынут на землю ничем не замутненные волны переливающегося и пузырящегося счастья.
Умиротворение, пропитавшее все вокруг, не оставило в стороне и гадэнян. С все большей неохотой отправлялись они в дозор по долине, предпочитая осточертевшей формальности отдых на мягкой, шелковистой траве, в лучах полуденного солнца, в обнимку с ворохом непревзойденных на вкус плодов, равным которым нет на Великом Гадэне. Остатки дисциплины были готовы рухнуть в самое ближайшее время, если не произойдет чего-нибудь необычного, неординарного, что может всколыхнуть застоявшееся болото покоя. И это случилось...
...Звери, в которых превратились вчерашние пленники, не испытывали друг к другу симпатий и антипатий, их отношения были безразлично-добродушными. Рядом паслись, плескались, нежились в лучах солнца существа, соседство которых в другой обстановке трудно было представить. Лишенные разума животные не знали, что такое конфликт. Они мирно уживались вместе, не навязываясь друг другу и не проявляя агрессии.
Подобное поведение было на руку гадэянам, ибо красноречивее любых слов говорило о том, что неприятель надежно обезврежен, вряд ли в обозримом будущем, в его примитивные мозги, вкрадется какая-нибудь крамольная мысль. Но даже если такое и случится, в одиночку сделать что-либо существенное невозможно, а общаться друг с другом они не умеют, и вряд ли научатся в ближайшие несколько тысяч лет.
Но не на всех установка оказала одинаковое воздействие. Кое-кто из пленников имел более сильную психику, позволившую сопротивляться излучению. Эти существа сохранили зачатки разума, а также врожденную хитрость и осторожность, возможность общаться между собой. Существами, вскрывшими огрехи в гадэнянском плане, были: обезьяна, кошка и пес. Их разум, увы, был слишком примитивен и прост, чтобы что-то придумать, но он позволял им общаться, проводить время вместе, в некотором отдалении от прочих обитателей благодатной долины.
Целые дни напролет проводили они вместе, расставаясь лишь при приближении патруля, чувствуя исходящую от него опасность. Хотя это было излишним, гадэняне несли службу скорее по традиции, от которой в любой момент могли отказаться.
С прочими обитателями долины друзья не общались, чувствуя пропасть, что пролегла между ними. Для отдыха и бесед они выбирали укромные уголки благословенной долины, редко посещаемые прочими ее обитателями.
Так случилось и в тот, ставший переломным в жизни не только
неразлучной троицы, но и всей планеты день, ставший первым днем рождения нового мира.
Как и прежде, они уединились в стороне от чужих глаз, в одном из укромных уголков долины. Устав от долгого дружеского трепа, подкрепившись, устроились на послеобеденный отдых. Кошка забралась на вершину могучего, раскидистого дерева и удобно устроилась в переплетении ветвей, свернувшись клубком и спрятав плутоватую мордашку в пышный ворс шерсти, лучшей из наград, полученных от матушки природы. Так и забылась она, окунувшись в солнечное детство, ласково мурлыча, словно маленький котенок. Немного пониже, на более толстых и прочных ветвях примостилась обезьяна, второй член неразлучной троицы. Удобно устроившись, погрузилась в сон и она, предварительно обхватив руками ветвь потолще, чтобы не свалиться вниз, на третьего члена группы, - пса, что расположился прямо под деревом. К вящему своему сожалению пес, в отличие от приятелей, не обладал врожденным умением покорять древесные вершины, поэтому ограничился тем, что с немым восхищением следил за лазаньем друзей. Обделенному подобным талантом псу, не оставалось другого, как поджидать товарищей внизу, охраняя их покой. Свернувшись калачиком, поджав под себя хвост и положив голову с чутко настороженными ушами на лапы, дремал под деревом пес, даже во сне готовый прийти на помощь друзьям. Время от времени, заслышав подозрительный звук, пес поднимал голову и осматривался по сторонам умными карими глазами, стремясь вычислить источник звука привлекшего его внимания. Не обнаружив ничего подозрительного, он вновь опускал голову на лапы и погружался в сон, шевеля не знающими отдыха ушами.
Но покой сонной долины внезапно был нарушен. Разверзлось небо и сопровождаемый оглушительным грохотом, устремился к земле золотистый, блистающий луч, в направлении края долины, где ни о чем, не подозревая, наслаждалась отдыхом неразлучная троица.
Грохот, пришедший с небес, разбудил друзей, их глаза и уши в беспокойстве заметались в поисках источника непонятного явления, а вскоре оно само посетило их.
На огромной скорости, золотистый предмет, размером с кедровый орех, врезался в крону дерева и, ломая пышное переплетение ветвей, провалился вниз, едва не угодив в голову кошке. Толком не проснувшаяся, озадаченная столь бесцеремонным с собой обращением, кошка отпрянула в сторону, выгнулась дугой, и, выставив угрожающе вперед острые, как бритва когти, яростно зашипела, предупреждая неведомого пришельца о том, что ему несдобровать, если он решит повторить угрожающие действия. Глаза пылали пронзительным изумрудным огнем, разбрасывающим во все стороны искры праведного гнева, шерсть, некогда такая бархатистая, вздыбилась упругой волной и застыла на месте, в то время как невероятно распушившийся хвост, нервно бил ее по боку. В этой позе и застыла кошка на несколько бесконечно долгих секунд, не сводя с таинственного пришельца пристального взгляда сверкающих глаз.
Внизу, заслышав яростное шипение кошки, пронзительно заверещала обезьяна и, ломая ветви, с удивительной проворностью карабкалась наверх, чувствуя, что приятель в опасности и нуждается в помощи. Внизу в припадке ярости зашелся пес, беснуясь от осознания собственной беспомощности, невозможности оказаться там, наверху, с друзьями. Шерсть на загривке пса вздыбилась, глаза метали молнии. Весь его облик говорил о том, что несдобровать существу, нарушившему покой и сон друзей, ему не поздоровится, вне зависимости от того, что оно из себя представляет.
Какофония звуков, вызванная появлением небесного пришельца, не могла не привлечь внимания, как любопытных жителей долины, так и разленившейся от долгого безделья охраны. Небольшой отряд рептилий ускоренным маршем выдвигался в сторону вероятного падения небесного тела.
Успокоилась на дереве кошка, не разглядев в поведении небесного гостя признаков агрессии, решив, что существо сие не опасно, так как оно, скорее всего не живое и относится к природным явлениям, таким как град, хотя, если честно, положа лапу на сердце, кошка не могла припомнить на своем веку столь странного града. В солнечный летний день, когда в небе нет ни единого, даже крохотного облачка и состоящего из одной-единственной градины, золотистого цвета, с пугающим металлическим отливом.
Успокоившись, кошка вновь свернулась клубком, положив голову на лапы и зажмурив веки, время от времени бросая на странный предмет короткие, вопросительно-настороженные взгляды, словно еще в чем-то подозревая и не совсем доверяя его безмолвию и неподвижности. Но объект продолжал оставаться на месте, тих и недвижим даже тогда, когда не прекращающая вопить обезьяна, взлетела к кошачьей обители. Обезьяна узрела сверкающий предмет и впилась в него глазами, не в силах оторваться от столь притягательного зрелища. Узрев его она прекратила вопить, чем несказанно обрадовала кошку и успокоила беснующегося в такт ее воплям, пса.
Из неразлучной троицы, самой любопытной во все времена была обезьяна, хитрой и осторожной кошка, храбрым пес. Вот и сейчас ее глаза вперились в предмет, вспыхнули от любопытства, а ухватистые лапы были готовы в любой момент цепко его схватить. Страх и любопытство несколько бесконечно долгих мгновений боролись в ней, попеременно одерживая верх, что было видно потому, как обезьяна протягивала лапы и также поспешно одергивала прочь.
Кошка, бросив притворяться спящей, с интересом наблюдала за ее мучительной душевной борьбой, ожидая, что из этого выйдет. Знай бы она заранее, что произойдет, когда обезьяна сделает свой выбор, то постаралась бы оказаться от этого места как можно дальше. Еще несколько мучительно долгих мгновений выбора и обезьяна решилась. Ее лапы схватили золотистый, отливающий металлом предмет, теплый на ощупь и прижали к груди. Схватив добычу, обезьяна завращала глазами по сторонам, выискивая укромное место, где можно будет в одиночестве рассмотреть сокровище и по мере надобности припрятать до лучших времен.
Но недолго обезьяна обладала сокровищем, свалившимся с небес. Не успели ее глаза найти подходящее убежище, как небесный гость взорвался прямо в ее лапах. Нет, не зря кошка не доверяла пришельцу. Золотистый предмет взорвался миллионами ослепительных солнц, превратившись в сгусток огня, ударивший прямо в перекошенную ужасом обезьянью морду и в тот же миг исчез без следа.
Пронзительно вереща, обезьяна полетела вниз, ломая ветви. С удивлением и ужасом взирала за происходящим кошка. От ее пристального взгляда, даже за столь короткое время, что понадобилось ошалевшей от страха и собственного ора обезьяне, чтобы достичь поверхности земли, не ускользнула происшедшая с ней странная метаморфоза. С обезьяны клочьями слетала шерсть, обнажая чистую, белую кожу. На одной из обломанных ветвей, обезьяна оставила свой хвост, который по видимому отвалился совершенно безболезненно, поскольку хозяйка оного не заметила его исчезновения и не изменила тональности визга на более высокую. С ней происходило что-то странное и всему виной взорвавшийся предмет.
Кошку тоже не обошло стороной случившееся. В душе ее мутной волной поднимался страх, она чувствовала, что меняется, но как? Обеспокоено взглянула кошка, на хвост, опасаясь его утери, но он и не думал покидать привычного места, как и превосходный мех. Дело было в чем-то другом и это еще сильнее обеспокоило ее. Не сводя с обезьяны глаз, она спустилась чуть ниже. И тут, словно миллионы солнц полыхнули в мозгу, огненными иглами прожигая сознание. Кошка, не выдержав боли, отчаянно заорала и следом за обезьяной, не разбирая дороги, рухнула вниз по проложенному приятелем пути. А вслед за болью пришло понимание. Кошка более не была животным, к ней вернулась память. Она вспомнила все: и горящие в огне атомных взрывов города, и отряд омерзительных захватчиков, короткую, яростную схватку и плен. А затем долгая дорога с толпой таких же несчастных собранных со всех союзных человеческому миров, для какой-то цели. Теперь кошка знала, что это была за цель, и понимала, что она больше не жилец в лишенном разума мире. Она будет сражаться, но как, и где найти союзников, ведь в одиночку она бессильна, что-либо сделать. И она вспомнила обезьяну и пса. Только они, ее друзья по заточению, могут помочь ей, но только в том случае если и к ним вернулась память.
Кошка повела умными глазами по сторонам. Рядом с деревом сидел пес и смотрел на нее. Внешне он ничуть не изменился, но это не играло роли, ведь и кошка внешне осталась прежней. Ее интересовало другое, - разум и когда она заглянула в глаза псу, в пушистой груди потеплело. Пес смотрел на нее глазами в которых светилось знание. Он на ее стороне, теперь их уже двое. Но где же обезьяна?
Она спросила об этом собаку и получила в ответ полный недоумения взгляд. Затем повторила вопрос, но пес снова не понял и что-то сердито пролаял в ответ. Пришла пора удивляться кошке. Она ни слова не поняла из сказанного псом. Но пришло иное понимание. Происшедшее с ними изменение, помимо положительных моментов, имело, по крайней мере, один отрицательный. Они более не могли, как в былые времена, понимать друг друга и наслаждаться общением. Теперь для этого нужен электронный переводчик, но где его взять и где, черт возьми, обезьяна!?
Собака угадала вопрос и мотнула головой в сторону. Кошка подошла поближе и взглянула в указанном направлении. Обезьяны не было. Вместо сгорбленной, волосатой до безобразия образины, на пригорке стояло светловолосое, с белой кожей существо, выпрямившись во весь свой немалый рост. Правой рукой существо опиралось на приличных размеров суковатую дубину в то время, как левая была поднесена к глазам, прикрывая их от солнца, пока они, высматривали нечто, находящееся вдали.
Кошка узнала его. Это был Человек! Да, именно человек! Вот, значит кто скрывался под страшной обезьяньей личиной.
Кошка чувствовала, что назревают большие события. Но, что бы не случилось, она твердо знала, что не останется в стороне, что ее место, как и пса, отныне и навсегда рядом с человеком.
Человек улыбнулся друзьям. Даже став тем, кем он был, он не испытывал презрения к существам, так сильно отличавшимся от него. Не поэтому ли столько миров, таких разных, встали с ним бок о бок в страшной войне с Империей Гадэн. Ее подданные, - рептилии, во всех прочих народах видели лишь презренных рабов и слуг. Люди не такие. Они добры ко всем без исключения, всегда готовы прийти на помощь, ничего не требуя взамен.
Человек дружески потрепал по холке собаку, сказал что-то ласковое, пес отрывисто тявкнул и завилял хвостом. Затем он уделил внимание и кошке, погладив ее серебристый мех, чем вызвал тихое и довольное урчание. Нашлась и для нее пара теплых слов, в ответ на которые кошка одарила его признательным взглядом. Такая мелочь, но она еще более укрепила доверие друзей к человеку, желание следовать за ним навстречу любым испытаниям уготованным судьбой.
Мужчина, сжав покрепче суковатую дубину, довольно примитивное, пришедшее с глубин времен оружие, отправился в путь. Следом поспешили и его неразлучные друзья. Человек держал путь в направлении горы, возвышающейся в центре долины. Кошка вспомнила это место, там находился магический кристалл, с помощью которого, можно обратиться ко всем обитателям сонного мира. Знала она и то, что кристалл является единственным охраняемым объектом и им обязательно попытаются помешать. Но она не сбавляла шага, веря в человека, в его силу и смекалку. Кошка не сбрасывала со счетов и себя, считая тоже на что-то годной, и пса, бежавшего рядом. Разленившейся охране несдобровать, пусть только попробуют гады встать на их пути и они в полной мере испытают на собственной шкуре всю ту ярость, что скопилась в сердцах бывших пленников.
Навстречу спешащей троицы, вышел медведь и глуповато улыбаясь, направился в их сторону. Весь его вид выражал живейшее любопытство, куда можно спешить в такое чудное время, когда можно просто наслаждаться жизнью. С еще большим любопытством взирал он на человека, не виданного прежде и на странный предмет, в его руке таящий в себе неведомую угрозу.
Человек не испугался, не сбавил шаг, лишь крепче сжал в руке суковатую дубину, заставив медведя уступить дорогу. Зверь что-то прорычал вдогонку вопросительно, но, не дождавшись ответа, скрылся среди деревьев.
Спустя некоторое время они достигли подножия горы, в чреве которой, хранился магический кристалл. Приходилось спешить. Поднявшись на один из холмов они заметили змеящуюся вдалеке процессию, вне всякого сомнения отряд гадов.
Им никто не помешал. Охрана объявилась только тогда, когда они подошли вплотную к входу в пещеру. Два рослых гада, приподнявшись на гибких и упругих хвостах, раскачивались из стороны в сторону, и угрожающе шипели, приказывая незваным гостям убираться прочь. Они были настолько уверены в собственной силе, что не захватили с собой оружия. В этом они жестоко просчитались.
Спустя мгновение охранники бездыханными грудами валялись на каменистом склоне. Голова одного гада превратилась в кровавое месиво от удара дубиной, молниеносно нанесенного человеком. Рептилия не успела даже удивиться, как ее мозги ошметками разлетелись по сторонам. Второй гад удивиться успел, но не более того. В следующий миг он вслед за собратом оказался на земле с вывалившимися на камни внутренностями. Кошка не сидела на месте, ее бросок был быстр и точен, а когти остры, как лезвия бритвы. Один лишь миг и окровавленное тело рептилии корчится на камнях, пока рядом не оказывается пес и мощным сжатием челюстей не отделяет голову гада от распоротого брюха, разрешая ей катиться вниз по склону, подарком спешащей сюда гадэнянской братии.
Неразлучная троица проникла в пещеру, где обнаружила вожделенный кристалл, а также аккуратно сложенную нерадивыми стражами стопку оружия. Рептилий в пещере не оказалось, можно было приступать к осуществлению задуманного человеком.
Человек приступил к передаче, в то время как кошка и пес, заняв удобные позиции в камнях, вооружившись бластерами, поджидали прибытия рептилий.
Не нужно слов, лишь напряжение мысли и неусыпный взгляд в мерцающую и зовущую глубину кристалла. Поток излучений мозга жадно впитывался кристаллом, аккумулировался в его глубинах и многократно усиленный отражался в пустоту, разносясь на многие мили окрест. Замерли в этот миг обезьяны в долине, темнели их глаза, появлялся в них блеск понимания, поднималась в душе ярость. Они более не были зверьми, они становились людьми, покидая места излюбленных лежек, прощаясь навек с тишиной и покоем животной жизни. Они уходили, сжимая в руках суковатые дубины, а то и просто тяжеленные камни. И горе рептилиям оказавшимся на их пути.
Вслед за человеком зашевелились собаки, потрусили, чутко прислушиваясь к неслышным для всех остальных звукам в одном им ведомом направлении. Глаза псов яростно сверкали, они то и дело скалились, брызжа слюной. Отставший от отряда гад, превратился в мелкие кровавые ошметки, оказавшись на пути одной из стай.
Человек и пес закончили передачу, когда от подножия горы донесся яростный вой. Отряд гадов, извещал о своем появлении. Они нашли голову сотоварища, красноречиво говорившую о происшедшем здесь, о серьезности намерений нападавших. Закончилась для рептилий беззаботная жизнь, не смогут они чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока жестоко не покарают преступников, не доберутся до причины случившегося.
Человек и пес терпеливо поджидали появления карателей. А вот и они, отвратительные головы на качающихся шеях, показались вдали. Они столпились в одном месте, и злобно шипя, в ярости засвистели. Их глазам предстало жуткое зрелище, более страшное, чем просто оторванная голова. Теперь они могли в свое удовольствие лицезреть останки двух, некогда здоровых и цветущих охранников. И тогда они, ослепленные безумной яростью, вопящей гурьбой ринулись к входу в пещеру, напрочь позабыв об осторожности. Скорее добраться до убийц и зубами разорвать их на части, в мелкие клочья. Но сперва помучить на виду у всей долины, дабы в крохотных мозгах ее обитателей, навечно поселился ужас, чтобы они всегда почитали хозяев, памятуя, что бывает с отступниками.
Злоба и ярость советчики плохие. На это и рассчитывал человек
оставляя истерзанные тела на видном месте. Рептилии шли плотной кучей, и первый же залп внес ощутимый урон в их ряды. Гады заметались в панике, не зная, где укрыться от шквального огня, обрушившегося на их головы. По прошествии минуты большая часть отряда валялась обугленная и бездыханная, в то время как оставшиеся в живых были полностью деморализованы. Гады притихли и затаились, не решаясь идти вперед, помятуя о смерти затаившейся среди камней.
Друзья торжествовали, особенно собака и присоединившаяся к ним кошка. Лишь человек держался сдержанно, хотя и его сердце пело. Они победили, но главные сражения еще впереди. Гады просто так не отступятся, они затаились и ждут. Наверняка они связались с базовым лагерем и теперь ожидают подкрепления. Сладить с ними будет практически невозможно. Они предупреждены и знают, что делать, следовательно, от них не стоит ожидать повторения той глупости, что поставила крест на боеспособности поискового отряда. Новая дружина будет гораздо более многочисленна и хладнокровна, да и вооружена получше. Случись схватка, и исход ее предрешен. Даже если удача не будет отходить от них ни на шаг, они обречены. Что могут сделать трое, пусть даже чертовски отчаянных и везучих, против сотен прекрасно вооруженных и обученных солдат? Пусть каждый из них утащит за собой в могилу, дюжину-другую рептилий, этого будет мало. Дело, ради которого они сюда пришли, умрет вместе с ними, а значит, гады снова восторжествуют, а живущим в неведении на дне долины, придется во сто крат хуже, ибо злоба и ненависть гадов падет на их, ни в чем не повинные головы.
Человек размышлял, все более склоняясь к мысли, что дальнейшее присутствие здесь лишено смысла. Нужно уходить, пока деморализованный неприятель предоставляет такую возможность. Задержись здесь им неминуемо придет конец. Даже если враг не предпримет попытки штурма, их ожидает незавидная смерть от голода и жажды. Нужно уходить, другого способа спасти общее дело не существовало. Их слишком мало. Но скоро их будет гораздо больше, человек чувствовал это, иначе, зачем бы он пришел сюда, привел друзей. Только кристалл мог помочь в их борьбе. Он обязательно разбудит, всколыхнет сонную долину. Хорошо бы захватить его с собой, но, увы, он слишком велик и громоздок.
Оставалось одно, - уничтожить кристалл. Жалко превращать в груду осколков рукотворное чудо, но иного выхода нет. Кристалл не понимает, не рассуждает, ему плевать на человеческие эмоции. Он помог им, но с такой же легкостью поможет и врагам, чего никак нельзя было допустить.
Взрыв и зеленовато-золотистое сияние разлилось в глубине пещеры, в то время, как снаружи, ему вторил отчаянный вой гадов лишившихся бесценного сокровища. А затем троица друзей поспешно скрылась, пока ошарашенные гады не пришли в чувство, и не предприняли новой попытки штурма, которая могла оказаться более успешной, нежели предыдущая.
Друзья спустились вниз по едва заметной тропинке уходящей вглубь леса и утонули в его зеленом полумраке. Они уходили прочь, понимая, после случившегося, гады никогда не оставят их в покое.
Прятаться в долине не имело смысла. Несмотря на огромные размеры, она все равно ограничена и имеет один-единственный выход. Останься они, и их непременно выследят и уничтожат в самое ближайшее время. А ведь именно время сейчас главный союзник. Нужно продержаться, как можно дольше, и тогда их шансы на победу многократно возрастут. В этом им поможет канувший в небытие кристалл.
Оставалось одно, - бежать из долины, как можно дальше. Единственная трудность заключалась в том, что в проходе между гор, являющимся природными воротами, находился базовый лагерь, рептилий. Именно здесь и надеялся проскочить человек, рассчитывая на то, что в лагере едва ли осталось сколько-нибудь приличное охранение. Основные силы неприятеля наверняка находятся на подступах к горе, откуда поступил сигнал тревоги.
Все оказалось так, как и предполагал человек. Лагерь, ранее такой оживленный, словно вымер, покинутый ушедшим по тревоге отрядом. Трое оставшихся охранников были застигнуты врасплох. То ли они всерьез не
"Крах империи Гадэн"
думали о возможности нападения, то ли органы чувств собаки и кошки оказались на порядок выше чем у гадов, но как бы то ни было, а друзья без лишнего шума миновали лагерь гадэнян, оставив позади три обугленных, агонизирующих трупа, прихватив с собой массу зарядов к бластерам, а также небольшой маневренный вездеход.
Прошло много дней с тех пор, как осталась позади долина спящего разума, а они все петляли по планете, подыскивая подходящее место для лагеря.
Крутая гора, поросшая редким лесом у подножия. С трех сторон она представляла из себя неприступную крепость, уж больно недружелюбно взирали на окружающий мир ее голые, скалистые обрывы. Отсюда можно было не опасаться нападения гадэнян, их тела были мало приспособлены для преодоления подобного рода препятствий. Только одна сторона горы не представляла сложности для подъема на вершину. Ее пологий склон был завален крупными камнями, в незапамятные времена скатившимися сюда с горной кручи. Камни могли послужить неплохим укрытием при начале боевых действий, если гадэнянам все же удастся отыскать их. Но ценнее всего было другое. Во-первых: гора изобиловала растениями, которых полно было и в долине. Небольшое, невзрачное с виду, оно имело массивный, картофелеобразный клубень, с равным успехом утоляющий, как жажду, так и голод. Данная находка была бесценной на случай, если враг не решится напасть в открытую, а пожелает взять их измором. Еще одна особенность горы заключалась в том, что в верхней ее части располагалось с десяток сухих и просторных пещер, вполне пригодных для того, чтобы там могли с удобством разместиться несколько сотен существ ищущих пристанища.
Поселившись в пещерах, друзья строили догадки, кто окажется первым, друзья или враги? Если первыми окажутся имперские солдаты, придется туго. Не смотря на все преимущества убежища, втроем долго не продержаться. Часто и подолгу находились они на вершине, с надеждой и тревогой вглядываясь вдаль, высматривая приближающийся отряд.
И все-таки опасения оказались напрасными. Первыми прибыли друзья. Ими оказались соплеменники пса, самые быстрые и обладающие прекрасным обонянием. Вслед за первой, прибывали все новые и новые стаи, наполняя гору оживлением и заливистым лаем. Одна из последних групп сообщила две новости, одна из которых была приятной, чего никак нельзя было сказать о другой. Следом за псами, движется большой отряд кошек, а за ними, поспевая по мере сил и возможностей, отряд обезьян. Прочие обитатели долины, не изменили привычного уклада жизни, мысленное послание троицы, не достигло их разума. Неприятная новость заключалась в том, что неподалеку был замечен отряд гадэнянских разведчиков и их обнаружение дело самого ближайшего времени.
Столкновение было неизбежно, но это и к лучшему. Лучше умереть, сражаясь, чем вечно прятаться среди гор и лесов, жить в постоянном страхе. Лагерь спешно готовился к сражению и возможной долговременной осаде.
Гадэняне почему-то медлили, хотя их разведчиков неоднократно видели неподалеку и парочке с превеликим удовольствием сломали змеиные шеи. Враг то ли опасался, то ли просто выжидал. Но вечно это продолжаться не могло, и однажды имперские солдаты показались у подножия горы.
Всего одну атаку предпринял неприятель, пытаясь сломить сопротивление повстанцев мощью бластеров. Но, не смотря на огненный ливень, обрушившийся на их головы, обороняющиеся не дрогнули, а лишь плотнее вжались в землю, а затем ответили огнем, пусть и не столь плотным, но не менее губительным. Гадэняне наученные горьким опытом не стали упорствовать в желании взять цитадель повстанцев штурмом. Они поспешно отступили, бросив убитых и раненых.
Победители ликовали. На головы гадэнян с горной вершины летели злые насмешки. Но гады не просто готовились к длительной осаде, они определенно чего-то ждали. Но вот чего? Если бы знали повстанцы тогда, чего ожидают имперские солдаты, какой пренеприятный сюрприз готовят, не смеялись бы столь ядовито, а старательно бы чесали затылки, оценивая сложившуюся ситуацию.
Но, увы, тогда никто не мог заподозрить гадэнян в подвохе, а что касается осады, на нее не обращали внимания. Опасались разве что неожиданных ночных нападений, поскольку гадов, благодаря окраске, чертовски трудно разглядеть в темноте.
Как бы в оправдание надежд, рептилии и впрямь пару раз предприняли попытки атаковать ночью, но как то вяло, и оба раза были отбиты. Кошки и псы обладали не только превосходным зрением, но также отличным слухом и обонянием, и даже таракан не имел шансов проскочить незамеченным.
Рептилии более не предпринимали попыток атаковать, занявшись основательной осадой. А несколько дней спустя, лагерь гадэнян возликовал. В огромной упряжке на колесах, которую тащили несколько скотообразных жителей долины, привезли громоздкую установку, которую, не медля, принялись выгружать с древней телеги и тут же монтировать. Не выведи тогда из строя оставшиеся в неприятельском лагере вездеходы бунтовщики, все эти неприятности они имели бы гораздо раньше.
С любопытством и подспудно нарастающим страхом, взирали повстанцы на непонятное устройство, растущее прямо на глазах, чувствуя в нем небывалую мощь и скрытую угрозу. К утру следующего дня сборка установки была закончена и под восторженный рев гадэнян, жерло ее нацелилось на гору, начав поливать ее неизвестным излучением.
С этого дня в лагере стали происходить непонятные, страшные вещи. Под воздействием дьявольского излучения среди обороняющихся стали происходить кошмарные перерождения. И с каждым днем их число неумолимо росло. Так в лагере появились настоящие обезьяны, волки и тигры, которые, старались побыстрее скрыться в лесу, подальше и от людей и от имперских солдат. Их не удерживали. Бывшие товарищи превратились в зверей, и обратного пути для них не было.
Но иногда они возвращались. Тихо, крадучись под покровом ночи, проникали в лагерь, чтобы затем исчезнуть, сделав свое черное дело и было много труднее бороться с ними, нежели с нерасторопными гадами. Что касается последних, то они в последнее время и не помышляли о штурме лагеря. Ряды его защитников таяли день ото дня и без их участия, от нападений кровожадных хищников и новых перерождений.
Однажды обороняющиеся не выдержали. Яростной и безрассудной была их атака. Цель ее, - адская машина. Разрушить ее и все изменится, удача переметнется к ним, отвернувшись от рептилий. Но, увы, этому дню суждено было стать днем печали. Их ждали сотни бластеров имперских солдат, и они полыхнули смертоносным огнем, едва атакующие достигли середины склона. И началась страшная бойня, и не было в ней спасения. Падали как подкошенные повстанцы, метались по сторонам, не зная, где укрыться от огненной смерти. Самые отчаянные устремились вперед, в безумной попытке прорваться сквозь плотную стену огня, и были полностью уничтожены. Атака захлебнулась, немногим, чудом уцелевшим в этом кошмаре удалось вернуться в спасительные пещеры. Приближались последние дни мятежной горы. Неприятель ликовал, открыто готовясь к штурму, который должен стать последним.
Неожиданно быстро наступившие сумерки остановили готовящуюся атаку, а вскоре разразилась страшная буря. Кроваво-черные тучи затянули небо, пронзительно завыл ветер, раскачивая верхушки исполинских деревьев, ломая и корежа их. Груды камней, поднятые ветром, щедро разбрасывались по сторонам, вздымались тучи песка. Все живое попряталось в укрытия. Люди, кошки и псы притихли в пещерах, гады у подножия горы, сжавшись в тугие кольца вблизи установки, которая ни на миг не прекращала дьявольской работы.
А ветер рвал и метал, мутная пелена, поднятая им, закрыла и те, едва заметные просветы среди мертвенных, потусторонних туч, которые еще можно было различить. На планету опустилась чернильная темнота, оглашаемая ревом бушующей стихии. А затем землю потряс грохот, пришедший с небес. Один раз, через некоторое время другой. А вскоре грохотало без перерыва. Казалось, все силы ада сошлись воедино, чтобы насладиться безумным танцем. Под непрекращающийся акомпанимент дьявольской небесной музыки, на землю упали первые, робкие и несмелые капли дождя. Их становилось все больше и больше, и вскоре целый водопад обрушился на землю с разверзшихся небесных хлябей. Ливень был настолько плотен, что трудно было дышать. Потоки воды срывали с вершины горы крупные камни, щебень, всевозможный мусор, доводя до конца начатую ветром работу. И все это, бурля и клокоча, пенясь и вскипая, устремилось вниз, туда, где, сжавшись в тугие кольца, подложив под себя оружие, притихли гадэняне. Слепая злоба стихии была под стать имперским солдатам, она не делала выбора и не знала пощады.
Немало в ту ночь сгинуло в никуда солдат-рептилий, унесенных и искалеченных бушующими водными потоками. Но гнев небес на этом не иссяк. Ослепительные молнии обрушили на гору шквал огня. Излучатель был прекрасной мишенью и не мог долго оставаться неуязвимым. Почувствовали это и гады, в панике бросившиеся от него прочь. Но для них все было кончено. Оказавшись вдали от защиты мощного корпуса установки, они становились легкой добычей и игрушкой водных потоков, безжалостно уничтожавших попавшиеся им жертвы, предварительно вдоволь наигравшись с ними. Тех, кто не рискнул вступить в единоборство с бушующими водными валами, поджидала другая опасность. Молнии, утюжившие склон, неторопливо приближались к установке, за которой прятались остатки гадэнянского отряда. Одна из молний была более точна, чем ее предшественницы. Гораздо дольше на этот раз блистал ее мертвенный свет, а когда он исчез, на месте дьявольского устройства зияла огромная воронка, быстро наполняющаяся сбегающей со склонов водой, давая жизнь новому небольшому озеру.
Гроза бушевала всю ночь и стихла лишь к утру также внезапно, как и началась. Глазам вышедших из пещер открылось страшное и вместе с тем завораживающее зрелище разрушительной мощи стихии.
Склон горы был изрыт многочисленными воронками от ударов молний, к счастью ни одна из них не повредила пещер, в которых обороняющиеся скрывались от безудержного гнева небес. Вокруг подножия горы мрачной стеной стоял искореженный, исхлестанный ветром и песком, какой-то обшарпанный лес, напоминая о печальных событиях случившихся совсем недавно. Могучие лесные исполины по самую грудь утопали в черной, наполненной всевозможным мусором, принесенным с горы, воде. То здесь, то там, среди переплетения изломанных ветвей, можно было разглядеть бездыханное тело гада. Не мало их, истерзанных, можно было видеть кверху брюхом плавающих в мутной воде. На том месте, где находилась внушающая ужас и отчаяние установка, была пустота, спокойная гладь небольшого озерца, по которой изредка пробегала легкая рябь.
......С гадами было покончено навсегда. Мало кто уцелел. Выжившие постарались убраться прочь, как можно дальше, в самые труднодоступные места планеты, чтобы там начать новую жизнь, жизнь без оружия. С тех пор прошло много лет. На планете сменилось несколько поколений. Некогда немногочисленные группы людей многократно увеличились и расселились по планете, образовав несколько больших поселений.
После давней, страшной ночной грозы, остатки гадэнян скрылись в труднодоступных для людей местах, облюбовав дремучие пещеры и глубь топистых болот, которых в здешних краях оказалось предостаточно. Гады, в большинстве своем деградировали, превратившись в безмозглых рептилий, но в их маленьких, злобных сердцах, навсегда поселилась ненависть ко всему живому.
Люди, за прошедшие с памятного сражения годы, осуществляя все более успешное притеснение болот, ставших пристанищем для множества гадов. Они осушались, засыпались, на их месте вырастали поля и цветущие сады, а изгнанные с привычных мест обитания гады, вынуждены были убираться все дальше от человеческих жилищ, срывая злобу на подвернувшихся под укус существах, потомках тех, что по прошествии времени покинули ставшую тесной долину, и расселились по планете, так и не обретя разум.
Люди растили урожай, пасли скот, строили постройки, снабжая пищей и укрытием от непогоды своих друзей, в прошлом ближайших соратников.
Кошки остановились в развитии на том уровне, как и в день первой встречи с человеком. Да и не было у них надобности двигаться вперед. Эти пушистые создания с гипнотическим взглядом карих глаз, прекрасно использовали открывшийся у них при общении с людьми талант. Они заметили, что прекрасно ладят с людьми, более того, воздействуют на человека на подсознательном уровне. Людям доставляет удовольствие общение с ними, погладить, приласкать, поговорить. Кошкам остается лишь наслаждаться и пользоваться полученными преимуществами. Ничего не нужно делать, пища и кров всегда под рукой. Лишь изредка, ради собственного развлечения, устраивали они охоту на маленьких, серых, шустрых пушистых зверьков, что появились неведомо откуда и невероятно быстро расплодились, нанося ущерб хозяйству человека, в особенности продуктам, а значит и кошкам. С ними они были беспощадны и знали, что в их глазах страшнее нет на свете зверя.
Еще одним кошачьим развлечением была игра с собакой. Псы, в отличие от людей и кошек постепенно деградировали, превратившись в послушных и преданных друзей человека. Несмотря на кучу положительных качеств, собаки оставались животными, и это давало кошкам право, смотреть на них свысока. Кошки были умны, хотя старались не показывать этого. Люди были свято уверены в собственной исключительности, и не стоило их лишать этой уверенности, иначе можно лишиться всего, что делает жизнь легкой и беззаботной. Но с собаками можно не церемониться, и пушистые бестии старались вовсю, тем более что люди, ставшие свидетелями их проказ, безумно радовались и поощряли их на новые проделки.
Жизнь шла своим чередом. Никто не думал об опасности, могущей возникнуть извне, лишь кошки время от времени с тревогой вглядывались в небеса, словно ожидая чего-то.
После поражения рептилий, часть их, по преимуществу из числа офицеров объединилась, не желая уступать людям окончательную победу. Укрывшись в труднодоступной, скалистой местности, они организовали секретную биологическую лабораторию из стен которой, с завидным постоянством выходили на свет божий всевозможные монстры, мутанты-рептилии, обладатели крохотного, пропитанного ненавистью мозга. Покидая пределы лаборатории, чудовища вторгались во внешний мир, уничтожая на своем пути все живое. Существа убивали не ради еды, а для удовлетворения патологического, звериного инстинкта.
Неоднократно нападали они на поселения людей, вызывая панику и ужас. Люди прозвали монстров-рептилий, гигантских и внушающих страх, - драконами. Тяжело и хлопотно было сражаться с ними. Много горя, слез и страданий, причинили они людям на радость злобным создателям. Но не долго свирепствовало очередное кровожадное чадо. Среди людей всегда, во все времена находился смельчак, что в одиночку расправлялся с монстром, порождая очередную легенду о храбром и непобедимом витязе.
Несмотря на всю тщету усилий уничтожить мир людей при помощи чудовищ, рептилии с упорством достойным лучшего применения, продолжали создавать все новые партии злобных исчадий ада. И однажды людское терпение лопнуло. К тому времени они выяснили природу возникновения, и появления у их поселений кровожадных тварей. Охотники, порой уходившие очень далеко от родных мест в поисках добычи, обнаружили и саму лабораторию и творимые ею делишки. Многие из них поплатились головой за любопытство, но самым отчаянным и везучим, удалось ускользнуть из проклятого места, буквально нашпигованного чудовищами всех мастей, и донести до людей страшную весть.
Человеческие поселения объединились. На время забыты прежние раздоры и склоки. Дело предстоящее им, касалось всего человечества, от него зависело их будущее. Недолгим и отчаянным было сражение. Немногим удалось вернуться к родным очагам, но с рептилиями было покончено навсегда.
Оставшиеся на планете гады более не внушали страха, это были обыкновенные пресмыкающиеся, справиться с которыми не составляло особого труда и ребенку. Люди зажили спокойной и размеренной жизнью. В память о сражении сложились легенды. С течением времени люди воспринимали их, как красивый вымысел. Но кошки знали и свято хранили правду, как и прежде с тревогой вглядываясь в небеса.
И однажды они дождались. Десятки крохотных искр, подобно рою огненных пчел, нырнули в атмосферу. К тому времени люди возмужали, изобрели электричество и порох. Но это было ничто по сравнению с мощью пришельцев. Остатки могучей имперской эскадры, изрядно потрепанной в боях, спасались от преследования более сильного противника.
Гадэняне были неизмеримо сильнее людей, их техника против человеческой, как бластер против камня. Но дух человеческий непоколебим и камень бил по бластеру, высекая искры.
Жестоким было сражение с пришельцами со звезд. Бок о бок с людьми, как в старые добрые времена сражались кошки и псы, верные клятве, данной человеку сотни лет назад. Но силы были не равны. Планета истекала кровью своих сынов, но и не думала молить о пощаде.
А однажды в небесах вспыхнула новая, более крупная россыпь звезд. В ужасе бросились гадэняне к кораблям, в надежде удрать с обескровленной планеты. Взревели двигатели могучих кораблей, в неимоверном усилии завибрировали корпуса боевых монстров. Но тщетно. Неведомая сила придавила их к поверхности, а затем, в чудовищном взрыве разметала на сотни миль окрест.
С небес опускались на планету корабли, с эмблемой солнца на борту. Открылись корабельные люки, выдвинулись из чрева ракет сходные трапы и на их площадках, изумленным и восхищенным жителям планеты предстали их освободители.
Великолепная и благородная троица явилась сотням настороженных и нетерпеливых глаз. Человек. Пес. Кот.
"Авария"
" АВАРИЯ "
Задание было жизненно важным не только для Геша и Кеша, но и для миллиардов их соплеменников, с тоской и надеждой всматривающихся в небо, в ожидании возвращения посланцев к далеким и неведомым мирам. Не жажда перемен, не жадность к инопланетным сокровищам, устремляла глаза ввысь. Все гораздо драматичнее и прозаичнее. Беспечность правителей, наивная надежда на чудо, что все образуется само собой, привело к столь плачевным последствиям. Ресурсы планеты катастрофически таяли, стремительно приближаясь к роковой отметке, за которой смерть, в то время как численность населения, ничем не сдерживаемая, не ограниченная рамками и законами, неуклонно ползла вверх. Система всеобщей уравниловки, когда каждому достается лишь необходимый минимум, давно стала привычным
явлением в жизни планеты. Но разве можно назвать жизнью беспросветное прозябание, когда приходится рвать горло соседу за лишний обрывок дрянной материи, за жалкий кусок пищи. Некогда великая раса, начала вырождаться. Преступления, пару десятилетий назад вызывавшие шок и бурю негодования в обществе, стали обыденным явлением, и их количество росло день ото дня. Волна самоубийств захлестнула планету. Некогда великая цивилизация катилась в пропасть из которой нет возврата.
Давно кануло в небытие последнее имперское правительство, допустившее падение великой империи, хаос и развал. К власти пришли новые люди из среды ученых, политиков и военных, думающих в первую очередь о благе сограждан. Они ввели в действие ряд законов ограничивающих рождаемость, упорядочивания выдачи предметов первой необходимости, приняли меры для обуздания захлестнувшей планету преступности. Законов, призванных остановить катастрофическое сползание нации в пропасть, спасти ее от полного вырождения и гибели.
Дело тяжело, со скрипом тронулось с мертвой точки, но было уже слишком поздно. Реформы запоздали лет на двадцать. Но тогда у власти находилась имперская семья. За неприступными стенами замков, утопающих в роскоши и развлечениях дворцов, власть не желала видеть того, что творится вокруг, не замечала признаков народного гнева. Рухнули неприступные имперские бастионы, исчезла разукрашенная золотом и осыпанная бесчисленными милостями гвардия, не сумевшая защитить своих хозяев. Уцелевшие придворные дворянчики лишенные привычной среды обитания, роскоши и развлечений, с ужасом узрели настоящий, без прикрас мир. Не тот, о котором им доносили доверенные лица, полный всеобщего довольства и радости, а такой, каким он являлся на самом деле, со всей его грязью, низостью и подлостью, тот мир, о существовании которого они не знали, и не желали знать. Завсегдатаи дворцовых приемов подобно тараканам попрятались по одним им ведомым норам, опасаясь заслуженного наказания. Так и таились они по своим грязным норам, доставшимся им взамен роскошных дворцов, с ужасом прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся извне. Не застучат ли в их двери приклады окованных сталью бластеров, или тяжелые сапоги солдат нового правительства, что потащат их на суд, а затем и на лобное место, где им придется ответить за все. Но страхи были напрасны, о них попросту забыли, как о ненужном пережитке прошлого. Всемирный Совет, пришедший на смену казненному принародно императору, был занят куда более важными и неотложными делами.
Не смотря на предпринятые чрезвычайные меры, мир неуклонно катился в пропасть. Новые законы приостановили наступление катастрофы, но не решили проблемы, а лишь растянули агонию обреченного мира. И как ни тяжело было ученым согласиться с мнением военных, им пришлось сделать это. Для спасения цивилизации иного выхода не было. Для всеобщего блага приходилось жертвовать морально-этическими принципами.
Военные указали на небо, где в непроницаемой чернильной мгле подобно мириадам светляков, горели звезды. Ученые и раньше пристально разглядывали манящую высь, что позволяло им с уверенностью сказать, что у множества как близких, так и дальних от Империи солнц есть планеты. Следовательно, можно с некоей долей уверенности говорить о том, что среди бесчисленного их множества обязательно найдется пригодная для жизни, и тогда проблема перенаселения, дамокловым мечом нависшая над Гадэном, будет решена. Вопрос лишь в том, у какой из звезд искать тот единственный мир, что станет новой родиной для миллиардов жителей терпящей бедствие планеты. Звезд так много, что никто и никогда не пытался их сосчитать и хоть как-то систематизировать. Это не имело смысла. С каждым новым усовершенствованием средств наблюдения за космосом, обнаруживалось все большее количество звездных скоплений.
Дело нашлось всем. Извлекались из запасников тщательно сберегаемые сырье и припасы, способные продлить агонию планеты еще на несколько десятилетий. Все шло в ход, во имя великой цели, могущей спасти всех. Через несколько лет Великие Работы, подошли к концу. На сотнях взлетных площадок, замерли миниатюрные серебристые иглы, нацеленные остриями в сторону удивленно взирающих на происходящее звезд.
Добровольцы прошедшие конкурсный отбор, лучшие из лучших, покидали умирающий мир, спеша навстречу неведомым опасностям, во имя всеобщего блага.
Весь мир следил за стартом серебристых игл, подобно молниям блеснувших в небесах и исчезнувших в неизвестности.
Среди сотен пилотов Империи Гадэн, были и Геш с Кешем, уже несколько лет бороздившие бескрайние космические просторы в надежде на то, что именно им улыбнется удача, и о них будут слагать легенды, а имена занесут навечно в золотую книгу истории Империи. Но не только жажда славы присущая молодежи, гнала их вперед, к далеким и неведомым мирам. На далеком Гадэне, их ждали родные, любимые, и друзья, с тоской вглядывающиеся в распростертое над головой небо. Но шли недели, месяцы и годы, а удачи все не было, и с каждым прожитым днем, таяли надежды на благоприятный исход экспедиции. Но упрямство присущее молодости гнало их вперед. Истекло отпущенное для разведывательного полета время, уже давно они должны были повернуть назад, на умирающий в ожидании Гадэн. Но, зачем возвращаться на обреченный мир, неся горечь поражения? Не лучше ли подарить оставшимся, пусть крохотный, но все же шанс на спасение. Искра надежды будет вспыхивать в их глазах до тех пор, пока хоть один корабль не истратит до конца средств жизнеобеспечения и топлива. А смерть она везде одна, что в рубке затерянного в космосе звездолета, что на задыхающейся от перенаселения планете.
Невеселыми были мысли Геша и Кеша, когда их звездолет вынырнул из гиперпространства вблизи очередной, неизвестно какой по счету планетной системы. Привычно забегали по клавиатуре главного корабельного компьютера пальцы, задавая необходимые параметры торможения и выхода на околопланетную орбиту ближайшей к точке выхода из гиперпространства планете. Выброс анализирующих лучей в сторону очередного объекта и тягостные минуты ожидания. Напряженная тишина повисла в корабельной рубке, прерываемая лишь деловитым пощелкиванием множества работающих приборов. По прошествии времени, на экране дисплея появились цифры. Пилоты не верят своим глазам, - чудо свершилось!
По экрану ползли сухие строчки цифр, лишенные смысла для непосвященных, наполненные магическим значением для сведущих. Но это были не осточертевшие за многие месяцы колонки цифр, холодные и бесстрастные. От них веяло теплом и светом, они обозначали жизнь!
Беглый анализ показал, что планета по всем параметрам подходит для соплеменников Геша и Кеша. На ней больше воды, зелени и свежего воздуха, но это только прибавляло очарования находке. Было бы гораздо хуже, если бы им встретились отравленная атмосфера, перекопанные недра и сведенные на нет леса. Эти характерные приметы говорят о наличии на планете высокоразвитой технологической цивилизации, вроде той, к которой принадлежали разведчики. Заселенность планеты разумными существами сулит массу проблем. Вряд ли жители планеты захотят даже на время приютить у себя обитателей гибнущего мира. А это означает войну. Исход ее непредсказуем для жителей империи, давно не воевавшей. Что может сделать их новорожденный космический флот, состоящий исключительно из разосланных во все стороны пространства кораблей-разведчиков, с их более чем скромным вооружением. Что противопоставят им аборигены? Быть может оружие экстра-класса, способное одним ударом раз и навсегда покончить со звездной экспансией Империи Гадэн. На стороне империи одно преимущество, - бесчисленное множество желающих выжить любой ценой. Имперским кораблям необходимо только прорваться к поверхности планеты, а там количество, помноженное на отчаянье, сделает свое дело и свершится невозможное.
Кеш и Геш не были кровожадными, и не стремились к войне, но они понимали, что выбора нет, в случае поражения их ждет мучительная агония на Гадэне.
Многочисленные хитроумные приборы ощупывали окружающее планету пространство, в надежде выявить и распознать затаившиеся в засаде корабли противника.
Геш сделал повторный анализ планеты и тщательно перепроверил поступившие на экран цифры. Результаты оказались прежними, планета пригодна для колонизации, на ее орбите нет сколько-нибудь существенной массы железа, указывающей на охранный планетарный корабль.
Кеш передал на Гадэн сообщение о находке, в то время как Геш развернул корабль по направлению к планете. Об одном не было сказано в отправленном послании, есть ли на планете разумная жизнь. И хотя в космосе они не обнаружили следов разумной деятельности, это еще ни о чем не
