Saltis : другие произведения.

Сказкочевники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первый сборник сказкочек, связанный общим сюжетом. Девочка и Лис. Beauty & the Beast.

Сказкочевники

  
   I.
  
   Жила-была в Снежном Городе одна Девочка. От всех прочих девочек она отличалась тем, что была очень необычной. Она не ловила снежных бабочек и не покупала голубых бантов, не курила и не читала рэп. Она просто была очень серьёзно несерьёзной и наоборот, очень самодостаточной и тихой. Изредка прятала Девочка своё лицо в рыжих волнистых волосах. А ещё она очень любила придумывать сказки.
   Однажды гуляла она в одиночестве по Снежному Городу и вдруг увидела Лиса, перебегающего дорогу.
  -- Надо же, не помню, чтобы у нас в Городе водились Лисы, - удивилась Девочка.
   А Лис подбежал к ней, чихнул и спросил:
  -- Ты любишь сказки?
  -- Да, - опешила Девочка, - Я люблю сказки.
  -- Тогда расскажи, - потребовал Лис.
  -- А откуда ты знаешь, что я их люблю? - подозрительно посмотрела на собеседника Девочка.
  -- Это я определил по твоему лицу. Так расскажешь сказку?
  -- Хорошо, - сказала девочка, - Я расскажу.
  
   И она стала рассказывать сказочку про хитрого мыха.
  
   "Совсем не в давние времена, а в нашу с вами современность ведомо кем, но не важно, зачем, была построена мега-мышеловка. Знаменита она была тем, что мыши туда отправлялись очень даже добровольно, ведь мышеловка неизвестно, когда захлопнется, а сыра там очень много. Известны были случаи, когда насытившиеся мыши спокойно выходили наружу и продолжали жить своей незамысловатой мышиной жизнью. И вот как-то раз среди собравшихся мышей в мега-мышеловке нашелся один мых, который заявил:
  -- Я заметил, что у некоторых мышей кончик хвоста - черненький, а не беленький, как у всех остальных. Это наверняка символ.
   Зашушукались мыши, заволновались и затопали лапами по дну мышеловки. И совсем даже к вечеру образовалась целая каста тех, у кого кончик хвоста был черный. Они важно плевались в сторону обычных мышей и расхаживали по мышеловке из стороны в сторону. Чтобы еще более подчеркнуть свою избранность, чернохвостые мыши зацепились хвостами за прутья мышеловки у самого потолка и повисли таким образом. Там им было еще удобнее плеваться на тех, кто внизу, а также разговаривать только с достойными, то есть между собой. Однако, время шло, а мышам захотелось кушать. Сыр коварно падать с неба не начал, поэтому тот самый мых, который все придумал, крикнул вниз:
  -- Слушайте меня, мыши обыкновенные! Поскольку мы - каста избранных мышей, то вы обязаны отдавать нам лучшие кусочки мега-мышеловного сыра! А именно подкидывать вверх, чтобы мы получили их, не касаясь ваших недостойных лап!
   Зашушукались мыши, заволновались и затопали лапами по дну мышеловки. Но были они мышами все-таки простодушными, поэтому стали делать, как велел им хитрый мых. Через некоторое время висения на потолке, этот мых осмотрел себя, окружавших его висячих мышей и воскликнул:
  -- Я заметил, что у некоторых избранных мышей левая лапка в пятнышках, а у остальных нет. Это наверняка символ.
   Зашипели лапопятнистые мыши от осознания своей значимости на былых соседей, те с испугу отцепились и упали вниз. И теперь павшие мыши стали подавать сыр, как все остальные. Долго висел хитрый мых и затекла у него голова, посмотрел он на себя и на оставшихся избранных и воскликнул:
  -- Я заметил, что у меня шерсть совсем белая, а у остальных даже как-то и не очень. Это наверняка символ, а поэтому брысь все отсюда!
   И зашипел на былых соседей, те с испугу отцепились и упали вниз. Загордился хитрый мых от того, что теперь один он - каста, и закричал тем, кто внизу:
  -- Отныне меня Мышиным Царем зовите! И лучшие кусочки сыра мне одному давайте!
   Зашушукались мыши, заволновались и затопали лапами по дну мышеловки, и дно проломили! Высыпали все мыши наружу и разбежались кто куда, едва услышав кошачье верещание. Залезла котявра через дырку в дне мега-мышеловки внутрь и лапой пытается зацепить висячего мыха, а тот трепыхается и проклинает шерсть-совсем-белую, левую-лапу-всю-в-пятнышках и хвост-с-черным-кончиком. Всё."
  
  -- Ты умеешь рассказывать сказки, - улыбнулся Лис, - Только это не сказка. Это лучше, это сказкочка.
  -- А чем они отличаются? - спросила Девочка.
  -- Сказками усыпляют, а сказкочками щёлкают по лбу, - объяснил Лис, - Но я только такие и люблю.
  -- А ты мне расскажешь сказку? - снова спросила Девочка.
  -- Ну, если ты не занята...
  -- Нет, я гуляю, - сказала маленькая сказочница.
  -- Вот и отлично, тогда слушай сказкочку про неудачливого писателя...
  
   "Однажды умер один писатель. Душа его отделилась от тела, и засосало ее на небо, на великий небесный коридор между раем и адом. И спросил писателя Страж Ворот:
  -- Ты кто?
  -- Писатель, - сказал писатель.
  -- И про что же ты пишешь?
   Писатель замялся. На самом деле, он за всю свою жизнь написал всего один рассказ, даже хотел выставить на литературный конкурс, но постеснялся. А потом кто-то украл у него рассказ, поставил свое авторство, выставил на конкурс и победил. Слова из этого рассказа вошли в гимн целого государства, похитителю рассказа поставили памятник, и все должны были знать текст этого рассказа, а каждый второй мальчик, рождавшийся в семье, обязан был написать свободное продолжение такого рассказа.
  -- У меня был всего один рассказ, но его украли.
  -- То есть, ты считаешь себя писателем, но на руках у тебя нет ни одного своего произведения?
   Писатель угрюмо покивал головой. Страж Ворот решил так: пусть писатель посмотрит на ад, потом на рай, а потом на основе впечатлений напишет рассказ. Если этот рассказ понравится Стражу Ворот, то он пустит его в рай, а если нет - дорога писателю в ад за то, что всю жизнь потратил впустую.
   Вздохнул писатель и пошел ад смотреть. Смотрел на пытки, на пьянки, на разврат, но как-то вдохновение не появлялось. "Ничего, - думает, - в раю точно вдохновение нагуляю". Вздохнул писатель и пошел рай смотреть. Смотрел на пытки, на пьянки, на разврат, но как-то вдохновение все не появлялось. Совсем расстроился писатель и пошел обратно к Стражу Ворот. Но встретилась ему по дороге Большая Медведица.
  -- Чего ты такой грустный, - говорит Большая Медведица, - что тревожит тебя?
   Поведал писатель ей свою историю. Большая Медведица призадумалась и говорит:
  -- А ты, писатель, пиши про то, что тебя действительно волнует. Про наболевшее.
   Писатель поблагодарил Большую Медведицу за совет, сел на камешек и стал писать про то, как за всю жизнь написал всего один рассказ, даже хотел выставить на литературный конкурс, но постеснялся. А потом кто-то украл у него рассказ, поставил свое авторство, выставил на конкурс и победил. Слова из этого рассказа вошли в гимн целого государства, похитителю рассказа поставили памятник, и все должны были знать текст этого рассказа, а каждый второй мальчик, рождавшийся в семье, обязан был написать свободное продолжение такого рассказа.
   Написал про это писатель рассказ, еще какой-то старый итальянский анекдот в качестве эпиграфа вставил и принес Стражу Ворот на проверку. Стал Страж Ворот рассказ читать, и по мере чтения радовался все больше, лицо его от морщин избавлялося, а брови дугой раскидывались.
  -- Ну, - говорит Страж Ворот, - задобрил ты меня, писатель. И впрямь вижу, что ты писатель. Давай-ка, ступай в рай, предаваться пыткам, пьянкам и разврату, а я пока свободное продолжение твоего рассказа напишу. Про то, как ты попал в рай, чтобы предаваться пыткам, пьянкам и разврату. Я как раз вторым мальчиком в семье родился..."
  
   II.
  
   Девочка шла и молчала.
  -- Тебе понравилось? - спросил Лис.
  -- Да, - Девочка кивнула головой, - Я себя немного странно чувствую.
  -- Почему? - снова спросил Лис.
  -- Я вдруг вспомнила Маленького Принца.
  -- Я так и думал, - заворчал Лис, - Всё оттого, что ты сама ещё юна, а я такой же Лис, да? Ну, что тут поделаешь? Нас очень много, и все мы лисы. И таких девочек, как ты, очень много. Но друг для друга мы ведь такие одни, верно?
  -- Наверное, так говорил и змей, - подумала вслух Девочка.
  -- Какой змей? - не понял Лис.
  -- Райский змей-искуситель, - объяснила Девочка.
  -- Расскажи, - потребовал Лис.
  -- Но я не знаю этой сказки, - Девочка нахмурилась.
  -- Нет такой сказки, - Лис вздохнул морозным воздухом, - Есть такая сказкочка, и ты её сейчас придумаешь.
  -- Ты очень вредный лис. Ладно, вот твоя сказкочка про райского змея...
  
   "После четырех дней сосредоточенной работы по созданию Земли, бог на досуге сотворил рай, где отдыхал душой и телом, прогуливаясь между яблонями. А чтобы нескучно было, подселил змея в райские кущи. Змей оказался хоть и своенравным, но все же умным и интересным собеседником, чей цинизм и пессимизм порой брали верх над божьей рассудительностью.
   И вот однажды создал бог мужчину.
  -- Я добытчик, я охотник, я царь природы, - сказал мужчина и ушел вглубь рая.
   Тогда бог создал Ее и отправился доделывать звезды. Любопытный змей подполз к Ней и познакомился. Ей понравился общительный и изворотливый змей, а он почувствовал, что может даже узлом завязаться, лишь бы ей угодить.
   Однажды из глубины рая вернулся мужчина, подарил Ей жареного кролика, цветок и улыбку, и сказал:
  -- Я добытчик, я охотник, я царь природы. Пойдем со мной.
   А на Ее плечах вился змей и шептал в левое ушко:
  -- А я - пресмыкающееся. Я не могу зажарить тебе кролика, но могу задушить его. Я могу оторвать тебе цветок, но он погибнет от моего яда. Я не могу улыбнуться, но могу нежно шипеть тебе в левое ушко. А может ли царь природы узлом завязаться, лишь бы тебе угодить?
   Но Она смотрела на мужчину обожающими глазами и пошла с ним. Зашипел змей от расстройства и занемог в райской травке. Через несколько дней депрессирующее пресмыкающееся нашел бог, присел рядышком и сказал:
  -- Мне пришлось выгнать их из рая. Они съели запретный плод.
  -- Я знал, что этим кончится, - уныло отвечал змей.
  -- Думаешь, она не заставила бы тебя откусить от яблока? - спросил бог.
  -- Всегда мечтал стать изгнанником, - пробурчал змей и заполз на свою любимую яблоню.
  -- Знаешь, что, змей, - оживился бог, - а давай в твою честь насотворяем род пресмыкающихся, таких же циничных и пессимистичных, а?
  -- Делай, как знаешь, - донеслось в ответ с яблони, - все равно я отсюда уползу, но мне будет приятно. Спасибо.
   И действительно через некоторое время незаметно так уполз из рая. А бог завел себе ежика... Всё".
  
  -- Хороший змей, но глупый, - подытожил Лис.
  -- Я думаю, он похож на тебя, - серьёзно сказала Девочка.
   Лис посмотрел на Девочку.
  -- Ты часто думаешь?
  -- Всё время, - Девочка незаметно для себя ускорила шаг.
  -- А что говорят об этом твои друзья? - не оставал Лис.
  -- У меня их очень мало.
  -- Тебя это тревожит? - Лис искоса посмотрел на Девочку.
  -- Не знаю, - пожала плечами та.
  -- Вот и зря, - хмыкнул Лис, - Главное, жить в гармонии с собой. Друзья дружны лишь до первой вражды. Я думаю так.
  -- Сказкочку? - спросила Девочка.
   Лис улыбнулся. А потом стал рассказывать сказкочку про падающую Несуразность.
  
   "Однажды спрыгнула Несуразность вниз, предварительно обдолбавшись с ног до головы. Падает себе с томиком Кастанеды в руках и видит, что ниже ее летят суицидеры, но Кастанедовская книга тяжела, и Несуразность настигает падающих. Вот увидала она Совушку и кричит:
  -- Эй, Совушка, ты чего падаешь?
  -- Я слишком безбашенная, - отвечает ей пернатая, - в этом нормальном мире мне делать нечего.
   Покивала Несуразность, еще главу Кастанеды прочитала и глядит - догоняет она Нервушку.
  -- Эй, Нервушка, - кричит Несуразность, - ты чего падаешь?
  -- Я ненавижу людей, - отвечает Нервушка, - они все делают не так. А еще сильнее я ненавижу себя за то, что я такая.
   Покивала Несуразность, прочла еще главу Кастанеды, летит дальше и видит Кашу.
  -- Эй, Каша, - кричит Несуразность, - а ты-то чего падаешь?
  -- Я должна упасть как можно красивей и изящней, иначе мироздание пошатнется, - спокойно отвечала Каша.
   Покивала Несуразность, с интересом прочитала еще главу Кастанеды, глядь - кто-то незнакомый летит.
  -- Стой, кто летит! - кричит Несуразность.
  -- Я - Циник, - сказал Циник.
  -- Эй, Циник, а ты чего падаешь?
  -- А я не падаю, - ответил Циник, - я спускаюсь.
   И не успела Несуразность даже покивать, не то, что Кастанеду дочитать. Прилетел ей навстречу асфальт, неразговорчивый такой, зараза..."
  
   III.
  
  -- Тебе понравилось? - спросил Лис.
  -- Скажи, Лис, почему ты всё время спрашиваешь? - не ответила Девочка.
  -- Ты мне интересна, - ответил Лис, - Я тебя обнюхиваю. Я не отстану от тебя, но прогони - и я уйду, и никогда ты меня больше не увидишь. Кстати, а где ты живёшь?
  -- В болоте.
   Лис замолчал. Они прошли несколько минут в тишине.
  -- Почему ты замолчал? - спросила Девочка.
  -- Расскажи мне свою самую короткую сказкочку, - попросил Лис.
  -- Она не совсем обычная.
  -- У тебя других нет.
  -- Ладно. Это сказкочка про убожество.
  
   "Жило-было на свете убожество. Каждый день оно занималось тем, что показывало всем свою глупость. Было оно такое убогое, что людям даже убить такую пошлость было стыдно, да и брезгливо как-то... Было оно настолько убогое, что не нашлось ни одной, даже самой засранной принцессы, чтобы составить какую-то компанию убожеству. Так и исдохло убожество в одиночестве, никем не понятое и не любимое. А все потому, что раз сказкочка, так это еще не означит, что будет какой-то там уродский хэппи-энд. И вообще, пошли все в жопу. Всё."
  
   Лис смеялся. Девочка посмотрела на него и тоже засмеялась.
  -- Ты всё интереснее и интереснее, - Лис зажмурил глаза, - Мы как красавица и чудовище идём по улице.
  -- Нет, я не красавица.
  -- Послушай, - Лис открыл глаза, - Я, Лис, говорю тебе, что ты - красавица. И я так действительно считаю. А раз здесь больше нет никого, кроме тебя и меня, значит, так оно и есть на самом деле.
  -- Ты - ужасный болтун, - вздохнула Девочка.
  -- Это мой дар и моё проклятие. Кстати, теперь моя очередь. Послушай сказкочку про странствующего златоуста.
  
   "Как-то раз в молодом, но прогрессивном царстве появился дивный златоуст, и имя ему было Адольф Гитлер. Ходил он по земле да странствовал, все говорил да сказывал, а люди внимательно его внимательно слушали, и что-то трогало их сердца и разум, и начинали они синхронно шагать под бодрый ритм марша, печи серые топить или правыми руками махать. Так и ходил Гитлер по земле, пока однажды не посетила его такая мысль: "А почему это я все хожу по земле да странствую, людям простым свои дивные речи сказываю, а царь-то их и не слышал. Непорядочек! Да и дочку его в жены взять надо". И пошел Гитлер к самому Монарху и говорит:
   - Здрав будь, Монарх. Хочу я жениться на дочери твоей - Мировойне.
   - А чем ты, добрый молодец, можешь доказать свою состоятельность в качестве доброго молодца?
   - Вот, что я могу.
   Едва сказав это, Адольф Гитлер достал из рюкзака походную трибуну и начал говорить такие вещи, что Монарх дивился и хмурился, улыбался и плакал. Адольф говорил о великих и сильных людях, которые ждут своего времени, чтобы потом воспрянуть на земле и поднять на своих плечах весь род людской до холодных звезд. Только его ровный голос звучал в прохладной тишине царских палат, жадно слушали стены. Даже царский епископ фон Папен выполз из своей норы и благоговейно внимал оратору. Когда закончил Гитлер свой рассказ, Монарх со слезами на глаза воскликнул:
   - Доннерветтер! Ничего удивительней в жизни не слыхивал.
   - Да, да, - вопил фон Папен, - Вашество, надо немедленно отдать златоусту вашу дочку в жены.
   Тут-то и пролегла тень на лице Монарха. Вздохнул он печально и сказал:
   - Давеча умерла моя старшая дочь. Возьми себе, добрый молодец, в жены младшенькую мою - Мировойну Вторую. Мы дворец к свадьбе подготовим, приданое соберем, а ты пока иди и радуй народ своими чудесными речами!
   Поблагодарил Адольф Гитлер царя Монарха и, довольный собой, отправился дальше по земле ходить да странствовать.
   Вот так он и стал скоро говорить да сказывать для всего Старого Света, только не всем его уста казались золотыми."
  
   IV.
  
  -- Эта сказкочка политическая, - Девочка скривила губы.
  -- Не любишь? - осведомился Лис.
  -- Не знаю, - пожала плечами Девочка.
  -- Не знаешь, - эхом откликнулся Лис, - А что ты знаешь?
  -- Я знаю про себя и про других, - ответила Девочка.
  -- Про них ты догадываешься.
  -- А что ты знаешь, Лис? - спросила Девочка.
  -- Почему ты так редко меня спрашиваешь? - спросил Лис.
  -- Потому что ты не отвечаешь, - грустно ответила Девочка.
  -- А ещё почему? - не унимался Лис.
  -- Не знаю... Мне проще узнать кого-то по его вопросам, чем по ответам.
  -- Ты очень необычная девочка.
  -- Нет, я обыкновенная.
  -- Послушай, - улыбнулся Лис, показав зубы, - Я, Лис, говорю тебе...
  -- Хорошо-хорошо, - запротестовала Девочка, - Сказкочка про одного сумасшедшего.
  
   "Он жил в обычном помещении три десять на три сорок, они занимали всё остальное пространство. Весь мир называл его сумасшедшим, он отвечал им тем же. Люди обмотали вход в его жилище колючей проволкой, он написал со своей стороны "посторонним вход воспрещён". Когда они молились своему богу, он сам слушал исповеди их бога. Они называли себя молющимися, а его называли шизофреником. В конце концов, ему это всё надоело. Ему надоело это до такой степени, что они совершили самоубийство. После этого он облегчённо ходил по пустым городам, собирал монетки и слушал исповеди бога, который несмотря ни на что продолжал верить в людей. Он верил в людей, которых уже нет, и как будто, никогда не было. И взял тогда он бога к себе на землю, чтобы не сошёл старый с ума в одиночестве в своём небесном чертоге. Так и ходят теперь вместе по мёртвым городам. Всё."
  
  -- Волшебно, - сказал Лис, - Это лучшая сказкочка, что я слышал.
   Девочка шла молча.
  -- Далеко до твоего дома? - спросил Лис обеспокоенно.
  -- Четыре года, - ответила Девочка.
  -- Что ж, кошка, которая гуляет сама по себе?
  -- Я не умею мяукать, - посетовала Девочка.
  -- Это не беда, - отвечал Лис, - Я тоже не умею. Мы будем бездарно мяукать вместе, если придётся. А если тебя спросят, умеешь ли ты мяукать, то ты всегда можешь сказать, что мяукаешь лучше, чем Лис.
   Девочка улыбнулась.
  -- А ты придумываешь сказкочки на лету?
  -- Да, но плохо, - сознался Лис.
  -- Попробуй.
  -- Сказкочка про изобретателя Карла.
  
   "Жил-был дяденька в Австрийском Королевстве. Прозван был незнамо за что Карлом. Представлял он из себя индвидуума приличного, будучи, во-первых, нелысым, а во-вторых, ещё и не бородатым.. С раннего детства Карл любил придумать какую-нибудь штуковину, но каждый раз он с горечью узнавал, что кто-то до него это уже придумал. Маленький Карлик очень расстраивался и часто болел из-за этого. И тогда мама поила его кленовым сиропом из Канадско-Хоккейного Королевства и растирала облепиховым маслом. Почему-то от облепихового масла Карлик покрывался бородавками, но ум его начинал работать усерднее. И вот когда он вырос в большого, нелысого и небородатого Карла, то решил принять ванну из облепихового масла, чтобы на этот раз уж точно выдумать что-нибудь необычное. Сначала он, как всякий разумный недоучёный, запустил туда свою немецкую овчарку Муркафелю, дабы проверить на ней действие этого масла. Собака вышла из ванной, но бородавок не было видно из-за её жёсткой шёрстки, а может быть просто собака его обманула и не полезла в масло, а потому Карл обрадовался. Муркафеля впоследствии стала философом и открыла для себя смысл жизни. Уже лет через n-дцать её нашли покончившей жизнь самоубийством. А Карл всё-таки залез в ванну в обязательной купальной шапочке, так как боялся бородавок на голове, он считал, что мозг будет ревновать к другим извилинам. И действительно поумнел, но, чёрт побери, покрылся бородавками. И теперь уже не мог зваться небородатым. С горя он стал усиленно думать над новым изобретением и придумал карман на брюки. Это было гениальнейшим его изобретением, но от бородавок он стал жадным, поэтому требовал от Австрийского Королевства денег вперёд. Австрийское Королевство не захотело покупать кота в мешке на деньги налогоплательщиков и отказало бородавчатому изобретателю. И вдруг из толпы налогоплательщиков вышел Фридрих, который тоже был изобретателем, лысым, бородатым, но без бородавок, и сказал "Я ИЗОБРЁЛ КАРМАН НА БРЮКИ!", и он поведал Австрийскому Королевству всю гениальность этого открытия, не требуя ничего вперёд, и Австрийское Королевство захлопало в ладоши от радости и восторга, и дало Фридриху много-много денег. Всё это видел Карл, который понял, как он от жадности потерпел фиаско. "Лучше бы я умер, будучи ещё маленьким Карликом", - сказал он, и утопился в облепиховой ванне. Тело его гнило, разлагалось, а затем мумифицировалось...
  
   Мораль: Иван Таранофф всегда говорил - что русскому - Пит, то Фридриху - Энгельс."
  
   V.
  
  -- Да, мне не понравилось - сказала Девочка.
  -- Бывает, - отреагировал Змей, - Это не сравнится с твоей сказкочкой про одного сумасшедшего. Скажи, а ты его знаешь?
  -- Кого?
  -- Сумасшедшего.
  -- Нет, не знаю.
  -- А расскажи про того, про кого знаешь.
  -- Лис, ты же сказал, что я только догадываюсь.
  -- Так догадайся и для меня.
  -- Сказкочка про ответственность. Слушай, Лис...
  
   "Просто жил-был человек. Отличался он от других только неприятной угловатой внешностью, нелюбовью делать то, что надо делать, а также особенностью помнить то и говорить вслух то самое редкое, что обыкновенные люди забывают. И при этом, самого элементарного он мог не учитывать - вот такой самородок. Ездил он по улицам своего небольшого Города Ёлок, ходил вокруг зелёных растений всегда с рюкзаком, набитым лекарствами. И думал себе чего-то такое грустно-вечное, но как-то так не просто думал, а по нарастающей. Как компьютер, программу загружающий. И как-то так случилось, что возникла перед родом человеческим вдруг Опасность. И охватил людей храбрых-трусливых-и-не-очень Страх Перед Чем-То Великим. А нашего человечка не охватил, и взвалили перепуганные люди на него Ответственность за жизни свои, снарядили в поход против Опасности и стали ждать. А человечек наш прошёл два шага да помер, не потому что испытывал он Страха Перед Чем-То Великим, просто он боялся Ответственности, которой другие не боялись. Всё".
  
  -- Ты любишь людей, Лис?
  -- Я их терплю.
  -- И я тоже не люблю. Как ты вообще оказался в Снежном Городе?
  -- Я же не отвечаю на вопросы.
  -- А про своих знакомых?
  -- У меня мало знакомых, Девочка. Почти все незнакомые.
  -- А-а, - девочка разочарованно кивнула.
  -- Ну, ладно, - проворчал Лис, - Теперь ты манипулируешь мной, а? Вот тебе сказкочка про законфуцианство...
  
   "Ций был очень любопытным китайцем. Его любопытство гармонировало с природной учтивостью и накопленными знаниями. Постепенно и неторопливо постигал он свой Путь, ему лишь одному предназначенный, и иногда шокировал всех окружающих своими поступками, приближавших его к той заветной цели, которой он хотел достигнуть. Так он отрастил длинный ноготь на левом мизинце, одевался только в фиолетовые цвета и никому не позволял наступить себе на ногу. Однажды, прогуливаясь по лучезарному Китаю, Ций посетил библиотеку, где нашел удивительную книгу писателя Конфуция - "Бытовое писание". Конфуций славил бога, славившегося дурной славой, бога Законфуция. Ций так проникся идеями законфуцианства, что выучил наизусть главный принцип, описанный Конфуцием - "Обращайтесь в нирвану, но только искупавшись в море слез, освещенных солнцем радости!". Ций решил продолжить изыскания и приложил все усилия для поиска и других писаний такого рода. Вскоре он обнаружил рукописи мудрого китайца Фуция. Фуций также славил бога Законфуция, однако оспаривал идеи Конфуция и выражал главный принцип по-иному - "Обращайтесь в нирвану, но только искупавшись в море слез!". Призадумался Ций над таким положением дел и решил, что стоит ему посмотреть на обычных законфуцистов и послушать, что они говорят. Долго искал Ций братьев по разуму и наконец обнаружил их, сидящих в простой китайской беседке. "О, собратья законфуцисты! Прошу вас, перескажите мне наш главный принцип!" - просил Ций. "Обращайтесь в нирвану!" - отвечали ему законфуцисты и обращались в нирвану. Призадумался Ций над таким положением дел и решил думать три дня и три ночи, пока не надумает, какой из главных принципов законфуцианства главнее, а затем он напишет его на крыше своего дома. Думал Ций положенные трое суток, а затем, голодный и злой, забрался на крышу родного дома и написал "Обращайтесь!", а потом собрал вещи и ушел в отшельники."
  
   VI.
  
  -- У вас, в Снежном Городе, бывает новый год? - спросил Лис.
  -- Здесь каждый год - новый, - ответила Девочка.
  -- А время?
  -- А время разное. Утром важна каждая минута, вечером лишь каждый час.
  -- А меня волнует лишь вечность, - Лис закашлялся, - Причём, то одна, то другая.
  -- Откуда ты пришёл, Лис?
  -- Из леса.
  -- У вас, в лесу, бывает новый год? - спросила Девочка.
  -- Никогда. У нас бывает только новый лесник.
  -- Вы празднуете?
  -- Мы бежим, - и после паузы, - А вы празднуете?
  -- Да.
  -- Как?
  -- По-разному. Одни так, другие иначе. Некоторые, как в сказкочке про то, как Тутти новый год встречала...
  
   "Как-то под Новый Год сидела Тутти дома и ждала, когда к ней придет ее Циник. Приготовила покушать, нарядилась, накрасилась и фужеры на стол поставила, приговаривая: "Циник говорил никому не открывать, кроме него". И только стаканы поставила, как в дверь позвонили. Собака Муркафеля, хитро скрывавшаяся на кухне залаяла.
   - Ой, кто это может быть? - всплеснула руками Тутти и поскакала на каблуках к двери.
   - Не вздумай открывать! Это злой ночной дух к тебе пришел! - кричал из комнаты Смайл, потолочный отпечаток.
   - Кто там? - спросила Тутти.
   - Это я, - ответил ей из-за двери пьяненький и усталый голос.
   - Кто я? - рассердилась Тутти.
   - Ты - мое солнышко, - рассуждал голос, - впусти меня.
   - Я сейчас на вас собаку натравлю! - грозилась Тутти.
   Муркафеля высунулась из кухни, держа в зубах газовый баллончик.
   - Солнышко, прекрати истерику. - пыхтел голос. - Это я, Евлампий.
   Тутти фыркнула, развернулась и пошла в комнату салфетки по столу размазывать. И только первую салфеточку положила, как в дверь опять позвонили.
   - Ой, кто это может быть? - всплеснула руками Тутти и поскакала на каблуках к двери, в зеркало заглядывая по дороге.
   - Не вздумай открывать! Это дурная внучка мифического существа к тебе пришла! - кричал из комнаты Смайл.
   - Кто там? - спросила Тутти.
   - Это Снегурочка, внучка Деда Мороза. - сказала Снегурочка, внучка Деда Мороза.
   - Деда Мороза нет, - упрямо тряхнула челкой Тутти, - уходите.
   - Почему нет? - удивилась Снегурочка.
   - Потому что мороза у нас в этом году вообще нет. Поэтому есть просто Дед. И ты не Снегурочка, - объясняла Тутти, - потому что снега тоже нет. Какой тут нафиг снег при глобальном потеплении? Поэтому ты Урочка, внучка Деда.
   - Кто я? - ошарашенно переспросила бывшая Снегурочка.
   - Дедурочка ты, вот ты кто! - сердито сказала Тутти, фыркнула, развернулась и пошла в комнату шампанское на стол ставить. И только первую бутылку поставила, как в дверь снова позвонили.
   - Ой, кто это может быть? - всплеснула руками Тутти и поскакала на каблуках к двери, в зеркало заглядывая по дороге и поправляя прическу.
   Тут уже Муркафеля у двери вертится, а Смайл из комнаты рождественские песни благим матом орет.
   - Кто там? - спросила Тутти.
   - Это Циник, - ответил Циник.
   Открыла Тутти дверь, обрадовалась и обняла Циника. Зашуршала по квартире бегать и серпантин в хлопушки запихивать, а то раньше ну никак руки не доходили.
   - А представляешь, - сказал Циник, вешая куртку на вешалку, - там на улице я Евлампия с Дедурочкой повстречал.
   - Да ты что? - захлопала ресницами Тутти, - Странно.
   И стала наливать шампанское в фужеры. Отстукивали часы оставшиеся секунды до Нового Года. Тряслись ветки у елки от мечущегося хвоста Муркафели. Умеренно звучали благоматерные песни Смайла из другой комнаты. Под балконом поздравляли друг друга Евлампий и Дедурочка. Ко всем пришел Новый Год... Всё."
  
  -- Если бы ты жила в лесу, ты была бы сиамской кошкой, - сказал вдруг Лис.
  -- А мне кажется, что серой мышью. Ну, или ёжиком.
  -- Чёрно-зелёной сиамской кошкой.
  -- А вот если бы ты жил в Снежном Городе, то был бы...
  -- Лисом, - перебил Лис, - Я и так живу в Снежном Городе.
  -- А лес?
  -- Я родился там, но там же родился и город. Мы - братья с твоим городом, сводные и капризные. О, этот город! Он накладывает свою лапу на всё. И даже сказкочка про Вавилонскую Пирамиду становится сказкочкой про Вавилонскую Пиарамиду.
  
   "Одной темной египетской ночью некий египетский шутник нацарапал на самой высокой египетской пирамиде слова "И превзойдет вавилонское творение высоту сию. И тот, кто поднимется по той высоте до небес, равным богам станет". Когда пришло утро, то нашли диковинную надпись египтяне и подивились, а вавилоняне и бабылонянки ее в подзорную трубу углядели и уверовали. Два самых пригожих вавилонянина - Люксембург и Лихтенштейн - произвели расчеты и нарисовали план будущего строения. И название, естественно, тоже придумали - Вавилонская Пиарамида. И стали из болотной тины кирпичи лепить, тростниковыми веточками их склеивать и обыкновенной водой разукрашивать. А вавилоняне и бабылонянки водили хороводы вокруг строящейся пиарамиды и фотографировались на ее фоне, не забывая регулярно спрашивать, когда же будет готово очередное чудо света.
   Шло время, пиарамида росла не по дням, а по ночам. И одной такой тихой вавилонской ночью пиарамида была построена. Весь народ собрался вокруг дивности огроменной и ждет. Египтяне в подзорную трубу глядят и ногти египтянские кусают. А Люксембург с Лихтенштейном в затылках чешут.
   - Анубис побери, Лихтенштейн, - говорит Люксембург, - А как же мы наверх заберемся по вертикальной поверхности?
   - Знаешь, что, Люксембург, - отвечал ему Лихтенштейн, - Раз уж мы научились из болотной тины кирпичы лепить, тростниковыми веточками их склеивать и обыкновенной водой разукрашивать, то и по вертикальной поверхности поднимемся, как нефиг делать.
   И действительно, встали они на вертикальную поверхность и пошли вверх, как будто по горизонтальной. Вавилоняне с бабылонянками зашумели, попробовали пойти вслед за конструкторами, но им не удавалось пройти и пары шагов - они падали обратно на песок.
   - Анубис побери, Лихтенштейн, - говорит Люксембург, - А если нацарапанное на египетской пирамиде лишь чья-то шутка? Что тогда?
   - Знаешь, что, Люксембург, - отвечал ему Лихтенштейн, - Раз уж мы поверили в то, что это истина, сами египтяне верят, что это правда, а уж наши вавилоняне и бабылонянки вообще не сомневаются, что это так, то и нам не стоит.
   И дошагали они так до самых небес. И стали равными богам. И на небесах их ждал тот египетский шутник, нацарапавший заветные слова на самой высокой египетской пирамиде. Собрали вместе свои новые божеские силы Люксембург с Лихтенштейном и, памятуя Анубиса, уничтожили Вавилонскую Пиарамиду, но не потому, что боялись, что кто-то к ним поднимется, а чтобы самим не поддаться соблазну вернуться к лепке кирпичей из болотной тины."
  
   VII.
  
  -- Мне пора уходить, Девочка, - сказал Лис.
  -- А мне приходить, - согласилась Девочка.
  -- Прощай, - сказал Лис и развернулся.
  -- Жестоко, - вздохнула Девочка.
  -- А чего ты ждала? - буркнул Лис.
  -- Сказкочки.
   Лис сел.
  -- Не моя очередь.
  -- Моя будет последней, - ответила Девочка.
  -- Сказкочка про посредственность, - сказал Лис, глядя в пустоту.
  
   "Морозным континентальным утром раздался над лесом радостный вопль человека. То был голос Угрюмого, который широко раскрыл окна своей хижины и кричал:
  -- Я закончил свою книгу! Я дописал её!
   Уже днём многохарактерная публика восхищалась творением Угрюмого и водила хороводы вокруг него, приговаривая: "Какой слог! Какие идеи! А такой молодой! Как же она называется?" И Угрюмый, довольно жмурясь, объяснял, что книга его называется "Мои мысли", а всем - спасибо. И текло время, долго ли, коротко ли, но с завидным постоянством, и другим морозным континентальным утром разбудил Угрюмого витавший над лесом радостный вопль какого-то человека. Схватил Угрюмый домашний балахон, поспешил одеться, выбежал на улицу и спросил у Пробегавшего Мимо:
  -- Что за вопль разбудил меня?
  -- Это наш с тобою соплемянник Хитрый закончил свою книгу!
   Нахмурился Угрюмый и поспешил на презентацию. Даже сквозь толпу, чётко организованную в хороводы, видел Угрюмый довольные жмурки Хитрого и его наглые слова про то, что книга его называется "Мои мысли", и всех благодарит он. А публика никак не расходилась и всё приговаривала: "Какие идеи! А слог каков! А моложе-то его не сыскать!"
   Совсем заугрюмился Угрюмый, заперся в своей хижине, долго-долго пил чай-сакэ, а когда его соплемянница Ироничная написала свою книгу, он отправился к своему духовному наставнику Белой Крысе и выложил прямо с порога:
  -- Я посредственен и ничем не отличаюсь от остальных.
  -- Закрой дверь, вытри ноги и подай мне палку на случай, если я захочу тебя ударить, - ответствовал мудрый учитель, - Разъясни же мне всё на языке, доступном моему сакральному пониманию.
   И рассказал Угрюмый всю историю свою, и тогда рассмеялся учитель Белая Крыса, ударил ученика своего палкой по спине, как в старые добрые времена, и сказал:
  -- Глуп ты потому, что сейчас сидишь здесь и задаёшь мне этот вопрос. Ведь завтра ко мне придёт Хитрый, а послезавтра Ироничная, и будут задавать те же вопросы, потому и посредственен ты, как герой скандинавских сказаний. Ты думал, что истину разумного молодого человека найдёшь ты первый из того вселенского количества всех людей, живших когда-либо на земле и задумывавшихся над этим вопросом?
  -- Да, Белая Крыса, теперь я вижу свои ошибки.
  -- Ты ничего не видишь! - гневно отвечал наставник, - Твой путь лежит через длинный коридор, сейчас ты всего лишь читаешь надписи на стенах. И каждый, следом идущий, читает те же надписи. Но знай же, не верь, а знай, что однажды ты прочтёшь ту надпись, которую пропустят другие. А доведётся поумнеть, так найдёшь мелок и напишешь свою надпись на стене. Да уж постарайся, чтобы букв в ней было поболее, чем три. А то не с руки мне в тесном гробу переворачиваться.
   Сказал это учитель Белая Крыса, постучав палкой по деревянному гробу, залез в него и умер. Так он всегда поступал по окончанию беседы. Угрюмый поклонился и вышел уже просветлённым."
  -- Мне пора, - сказал Лис, - Лес зовёт.
  -- Ты же там не живёшь.
  -- Он зовёт не меня.
  -- Мне непонятно, - нахмурилась Девочка.
  -- Я приду снова, если захочешь. Я буду приходить до тех пор, пока у тебя будут сказкочки. Не переставай придумывать их, иначе город станет и твоим братом.
  -- Прощай, Лис.
  -- Нет, до встречи.
  -- До встречи, Лис.
  -- Увидимся, Девочка.
  
   И Лис рысью побежал по улицам прочь, но в ушах его звенела и переливалась последняя сказкочка от Девочки. Сказкочка про Конфетный Город.
  
   "Жил да существовал в одной сине-белой презелёной очень красной Стране Дураков Конфетный Город. Он был второй достопримечательностью этой страны после Поля Чудес. И был этот город известен своими конфетами, все проезжающие мимо могли восхититься сладостью и мятностью здешних изделий.
   Однажды мэр этого города решил устроить обычную грандиозную ярмарку по случаю рождения своего незаконнорожденного сына и до того расхабрился, что пригласил на неё Сгустка, известного во всей стране дегустатора и критика. Собрал мэр всех жителей города на площади и говорит:
  -- Господа, я пригласил вас всех, чтоб сообщить пренеприятнейшее известие: к нам едет ухажёр!
   Жители зашумели, всем была известна тайная кличка Сгустка, происхождение которой не входит в планы рассказчика. Лучшие конфетоделы и самые сладострашные конфетоделки принялись изготавливать свои лучшие конфеты, чтобы не ударить в грязь ни лицом, ни руками, ни позвоночником перед распиаренным гостем.
   Пришла весна, а верхом на ней - Сгусток, карамельности начальник, шоколадок командир. С грустным выражением лица он объявил о своём прибытии и предложил сразу же перейти непосредственно к невыразимо тоскливой операции - поеданию горьких конфет.
   Накрыли гигантскую скатерть на такой же гигантский стол и поставили играть негритянский оркестр, чтобы хоть как-то разбавить холодную апрельскую метель.
  -- Горькая! - сказал Сгусток и выплюнул первую конфетку. Затем он потянул скатерть на себя и взял следующую, - Горькая!
   Так продолжалось долгих часа три - "Горькая! Тьфу! Шварк-шварк. Горькая! Тьфу!". Уже давно разошлись замуж тётки, и давно развелись дядьки, а мэр города успел отказаться от сына, а Сгусток так и плевался конфетами. С грустью глядел он на три последние конфеты, оставшись в одиночестве - негритянский оркестр засыпало снегом.
  -- Горькая! Тьфу! Шварк-шварк. Горькая! Тьфу! Шварк-шварк. Сладкая! - заметил Сгусток и тут же добавил, - И отравленная. Славненько.
   И уснул навсегда, зарывшись в гору конфетных фантиков. Всё".
  
   Всё.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"