(впервые повесть опубликована в журнале "ADITA" в Германии в 2011 году.)
Гл.10.
Боцман выключил контроллеры шпилей и, спросив разрешение, вслед за матросами ушёл с бака. Они стояли в Нагаево. Отсюда, по порядком разбитой бетонке, до Магадана несколько километров. Сотников поёжился от холодного морозного ветра, поправил на голове шапку, которую пришлось надеть вместо щегольской фуражки, и продолжал стоять, опершись на релинг. На стояночную вахту должен был заступить "ревизор", приход побежал оформлять "четвёртый", дел не было, а его дежурство будет только через двое суток. Красота! По трапу поднимались грузчики, гремели, сползая одна за другой крышки трюмов, открывая горловину твиндека, матросы суетились на лебёдках, зазвенел сигнализацией, подъезжая по рельсам пирса кран, через открытое стекло его кабины - женское личико в шапке-ушанке. Привычная картина прихода в порт. Когда раньше он уже бывал здесь? Давно, ещё курсантом, на первой своем морской практике. Позади осталась летняя сессия, пройден был самый тяжёлый курс обучения. Недаром кадеты называли начало обучения - два года над пропастью. Первый курс, он усмехнулся, вспоминая ту зиму в училище, когда ещё угловато топорщилась на них форма и над гюйсом, морским воротничком формы, торчали тоненькие шейки. Аж, защемило что-то в груди.
Сотник чуть прикрыл глаза, задумался.
" Рота! Подъём! Выходи строиться на утреннюю прогулку!" - до чего мерзкий голос у дневального.
В кубрике - обычной комнате общежития, жуткий холод. Владивосток загибался без воды, и отопление было символическое.
Пять кроватей. Забившиеся под невесомые шерстяные одеяла и шинели начинают копошиться тонкошеие курсантики- первогодки. На улице темень, в окна бьёт ветер, мороз под двадцать. Прогулка! Одеваться не надо, тропическая ХБ-ха вся на тебе. Ноги ныряют в пахнущие какой-то гадостью рабочие ботинки- говнодавы. "Сопливчик" на шее, шинель, шапка. На подоконнике графин с замёрзшей водой, между рамами, почти на всю высоту окна - опилки.
Шмыгая носами, чертыхаясь и кашляя, публика выползает в длинный коридор. Перед шеренгой гарцует выбившийся в люди старшина. Ему надо выслуживаться - рядовым курсантом он не удержится в седле. Это его третий заход в училище. Первый окончился на вступительных экзаменах, во второй - дотянул до первой сессии и вот, сучонок, опять поступил и, как уже опытный сторожил, назначен командовать.
Серёга подмигивает соседу: "Спасибо, Толян, что подсказал газеты под матрац подстелить, снизу не продувало".
"То-то, а то спорил!" - Толян довольно улыбается, его узкие корейские глаза превращаются в щелочки.
"Гарный хлопчик"- старшина привстал на носочках: "Быстрей! Внизу дежурный ахфицер! Рота! Направо, на выход!" - он один сейчас доволен жизнью. Сотни рабочих башмаков, хлюпая и растирая до крови ноги, гремят по лестничным пролётам.
Медленнее, медленнее надо спускаться. Время прогулки ограниченно и лучше потратить его на лестнице. Жгучий морозный ветер сковывает тело, рота сбилась в кучу, идти нас теперь никто не заставит.
" Старшина! Веди роту в общежитие!" - дежурный капитан третьего ранга трет свои замёрзшие уши.
А как тепло в промёрзшем до основания коридоре!
Теперь умываться.
Вода храниться в пустых корпусах аккумуляторов от подводных лодок. Это такие высокие узкие чёрные эбонитовые ящики высотой с метр. Туда её носят с единственной ещё действующей колонки на улице, а вот туалет....
Он, теоретически, закрыт. Воды нет. А в учебном корпусе он закрыт по факту.
Опять построение, на завтрак. До столовой с полкилометра. Ветер и мороз сошли с ума.
Снега нет. Мелкий щебень и песок бьёт в лицо. Шинель, похоже, сделана из ситца.
Бочковой чай, чёрный хлеб, тридцать грамм масла, манная слипшаяся каша на воде. Нас кормят на один рубль и одну копейку в день. Всё моментально влетает через рот в желудок.
На весь завтрак - десять минут.
Одеваемся. Какому-то бедолаге не повезло - пропала его шинель. Ветер свищет и воет. Эгершельд! Голый горбатый мыс между бухтой Золотой Рог и заливом Петра Великого.
Опять на своём родном пятом этаже. Конспекты, учебники, ручки с замёрзшей пастой. Теперь в учебный корпус - грызть науку. Первая пара - английский. Центровой предмет, его нам долбить все годы учёбы и сдавать на Госсах.
Колян суетится с новой идеей: " А давайте сегодня англичанке ответим по-другому! Она нам - хау ду ю ду, а мы ей - ви а глед ту си ю. А что, складно и красиво! Она посмеется, и, смотришь, без двоек проскочим".
Он стройный, смазливый парень, видать знает толк в женщинах. Мы репетируем. Звонок. стремительно влетает "англичанка", дежурный отдаёт рапорт, проходит к столу и в нашу сторону:" Хау ду ю ду", начинает привычно садиться и .... столбенеет, слыша наш экспромт.
Шутка не прошла.
Она сначала краснеет, а потом её лицо становится бледным, лишь красные пятна на скулах: " Что? Рады меня видеть? Ну, ладно, юмористы, посмотрим, что вы знаете!"
Наверное, мы знали мало. Лучший из нас получил всего две двойки... Да, Николаю ещё долго изучать женщин.
Вторая пара - наша мечта! История КПСС. Лекция. Аудитория этой кафедры сделана амфитеатром, а глубокие, глухие парты полукругом, идущие от стены к стене служат прекрасным гранд-отелем японского масштаба. Мы заваливаемся в эти парты-шкафы и сладко спим там, потому, что на первом курсе больше всего хочется есть и спать. Спать даже больше.
Третья пара - высшая математика под названием математический анализ. Опять лекция. Надо просто писать и стараться не уснуть. Витёк попал на "крючок", препод делает ему замечание. На первой зимней сессии он сгорит на этом предмете, трижды пытаясь его сдать.
" Иван Иваныч, я хочу быть курсантом!"- взмолится он, когда ему замаячит третий и последний неуд. Начальник кафедры ухмыльнётся: " А я хочу быть премьер-министром" и спокойно поставит ему роковую оценку, которая отправит Витю за борт его мечты о море.
Опять общага, опять построение, обед. Ветер стих, мороз ослаб до двенадцати, солнышко на небе.
Время самоподготовки. "Отморозки" забиваются под кровати спать, там их трудно найти, хитрые расползаются по пустым и холодным аудиториям, трудоголики долбят учебники в читальном зале. Каждый выбирает свой путь.
Ужин. Свободное время, отбой.
Штрафники ровняют паркетную палубу в коридоре, носят воду, чистят гальюн, стоят в нарядах. Едва подают признаки жизни батареи отопления, опять усиливается ветер и мороз, пытаются уснуть под своими казёнными, многих видевших, одеялах тонкошеие первокурсники. Шмыгают носами, кашляют, матерят погоду и старшин, урчат голодные желудки, гаснет свет, только дневальный у стеклянной двери охраняет тумбочку.
Из двухсот, принятых на первый курс, после шести лет обучения только девяносто человек получат дипломы инженеров-судоводителей и отправятся работать в торговый флот СССР.
От грохота упавшего на пирс поддона он вернулся в реальность, сунул руки в глубокие карманы казённой куртки и пошёл в настройку.
Стоявшая на пирсе молодая женщина с карими глазами проводила его взглядом: "Какой мальчик, эх, поиграть бы с ним!"
Сайт прозаика и журналиста Сергей Сальникова: https://sss1949.wixsite.com/salnikov