Главный городской начальник Аркадий Валерианович Степерненко, вальяжно развалившись в кресле, потягивал маленькими глотками импортное пиво. Его голова отчаянно трещала после вчерашнего "выездного совещания" у главного строительного подрядчика, что двигал всё стройки их местности.
"Славненько, славненько мы вчера посидели, а потом и полежали с этими милыми девчонками" - мэр аж крякнул от удовольствия - "Да тяжелая и ответственная работа слуги народа. Тут часом и здоровье можно надорвать, это не то, что раньше при клятых коммуняках, мать их туда растуда, можно было баклуши бить на комсомольской работе, это вам не активисток на слётах по тёмным углам за титьки лапать" - он опять причмокнул толстыми губами, вспоминая бурную комсомольскою юность.
Закрыл глаза: "Хотя, конечно, и в той ушедшей жизни были свои радости, свои маленькие шалости. Нет, нельзя совсем отбрасывать своё прошлое, нельзя забывать о своих корнях, иначе кирдык, иначе забвение!"
Аркаша с самого детства был сообразительным малым, он никогда не высовывался просто так, но всегда был впереди, когда того требовали обстоятельства личной выгоды. На его груди красовалась самая большая октябрятская звёздочка в их классе. Он легко стал председателем совета отряда, когда, повзрослев вступил в пионеры, а чуть позже первым в классе вступил в комсомол и стал секретарём комсомольской организации. Учился будущий вождь средненько, но зато всегда сидел в президиумах собраний за столом покрытым красным сукном. После школы он поступил по рекомендации комсомольской организации на журналистский факультет местного универа и быстро освоился на новом месте учёбы. Новые горизонты общественной работы манили радужной перспективой, и Аркаша со всей страстью отдался этой новой борьбе за счастье трудового народа собственной страны и всего прогрессивного человечества. Учёба не тяготила, поскольку программой его специальности мог легко овладеть любой, кто изучил букварь и умел бойко тарахтеть языком, а уж в мастерстве издавать приятные для старших товарищей звуки Степерненко не было равных, очень скоро Аркаша стал звездой первой величины на факультете и даже начал получать увеличенную стипендию. Время учёбы пробежало быстро и радостно, и скоро молодой специалист оказался на трудовом посту в областном периодическом издании. Его стали величать Аркадием Валериановичем, впереди замаячила карьера главного редактора и перевод в столицу, но тут, совсем неожиданно грянуло то, о чём так страстно мечтает душа любого настоящего творческого человека. Взошла звезда Михаила Сергеевича Горбачёва со всеми вытекающими последствиями творческой свободы и необузданности словесной работы. По началу даже тёртый в прениях язык уже матёрого журналюги временами просил об отдыхе, но Аркадий Валерианович знал, что золотое время строительства карьеры нельзя упустить и бился из последних сил. Он быстро понял, что его билетом в счастливую жизнь могут стать выборы и стал участвовать во всех подобных мероприятиях. Поражение следовало за поражением, но Аркаша не унывал, мужал, набирался опыта, обзаводился знакомыми и вскоре обратил на себя внимание сильных мира сего. Особо его положение усилилось, когда он познакомился и предложил свою руку и сердце дочери одного "очень уважаемого" бизнесмена. После свадьбы и медового месяца Аркадий Валерианович с успехом баллотировался на выборах мэра города и вот теперь пожинал плоды своей активной политической юности.
Приятные воспоминания градоначальника прервал звонок от секретарши, этой милой длинноногой красавицы с простым русским именем Валерия.
"Аркадий Валерианович, к вам посетитель, очень настойчивый мужчина" - и чуть понизив голос она почти пропела - "Он из Израиля"
Столоначальник уже принявший недовольное выражение лица и собиравшийся отправить посетителя очень далеко вдруг прикусил свой боевой язык.
"Хм, Израиль? Такого не очень как-то посылать, такой может и геморрой придумать и сильно подпортить его блестящую карьеру. Это тебе не страну разворовывать. Тут явно запахло большой международной политикой!" - Аркаша чуть наморщил лоб и моментально принял единственно верное в этих экстремальных условиях решение - "Пригласите его!"
В кабинет уважительно, но с чувством собственного достоинства вплыл высокий стройный мужчина около средних лет, одетый в шикарный костюм с безукоризненно завязанным галстуком, через мгновение он был уже возле Аркадия Валериановича и протягивал поднявшемуся с кресла главе города руку:
"Лев Эммануилович Фогельзанг, глава попечительского совета концерна "Либерман и сыновья", прибыл к Вам из Тель-Авива, всего на день-другой"
"Очень, очень приятно!" - Аркаша расплылся в сладкой улыбке - "Что привело Вас в наши края? Слушаю вас внимательно. У вас прекрасный русский язык"
"Да, конечно, Россия моя вторая Родина, вернее сказать даже первая. Я вырос и возмужал здесь, но гнёт коммунистической диктатуры и махровый антисемитизм вынудили меня покинуть этот милый моему сердцу край. Да вы ведь сами всё прекрасно понимаете, наверное, и вы пострадали от этих безобразных коммуняк, что так испохабили патриархальную и свободную Россию?"
Аркадий Валерианович машинально провёл рукой по столу, в нижнем ящике которого на всякий случай ещё лежал билет члена КПСС на его имя и отчаянно закивал головой: "О, да, натерпелись, сколько нас сгинуло в мрачных казематах и подвалах кровавого КГБ, сколько нашли свою преждевременную смерть в страшных северных лагерях. Но они все сгинули не зря! Заря свободы и демократии неукротимо встаёт на нашей многострадальной Родиной!"
"Да, теперь под руководством первого Президента новой демократической России всё будет хорошо, всё будет прекрасно, если мы все будем строго держать тренд новой политики!"
"Полностью с Вами согласен, господин...."
"Фогельзанг" - помог хозяину кабинета Эдик Шахеров. А это именно он сидел сейчас напротив головы города Зарянска.
"Так что вас привело в наш забытый Богом медвежий угол?"
"Ну, что вы, какой такой медвежий угол! Вполне европейский город, вот только надо как можно быстрей внедрять сюда наши демократические ценности и тогда любой настоящий свободный человек с Запада будет чувствовать себя здесь как у себя дома"
"Что вы имеете ввиду"
"Тем для беседы много, но я человек практических действий и у меня одна задача во всех странах мира. Моя задача самая благородная, та, на которой проверяется приверженность личности и общества в целом к общечеловеческим ценностям. Это его отношение к братьям нашим меньшим, к животному миру и в частности к лучшим друзьям человека - собакам"
Степерненко установился на посетителя, а его изворотливый маломерный мозг начал лихорадочно теребить свои немногочисленные извилины: "Взять и сразу выгнать? Или послушать его до конца?"
Посетитель остановил ход мыслей головы города и пошёл в стремительную атаку: "Итак, не будем нервничать и сразу вычленим нашу главную задачу, не будем отвлекаться на пустячки и мелочи. Частностями займутся наши помощники, а нам, людям, принадлежащим к новой политической и бизнес элите, следует заниматься только основными вопросами. Вы согласны со мной?"
Градоначальник уже смотрел в жестикулирующий различными конфигурациями рот посетителя не слишком воспринимая его речь, а Эдичка говорил и говорил, и когда понял, что его слушатель готов отдаться на волю победителя, резко прервал свою быструю речь и отчётливо произнёс: "Господин мэр, наша организация, имеющая свои представительства во всех цивилизованных странах мира, как и прогрессивное человечество очень озабочены бесправным положением бродячих собак в вашем изумительном городе. Сегодняшний тренд развития общества не может себе позволить допустить такое положение вещей, когда братья наши меньшие находятся в ужасающем и бесправном положении. Факты, которые я собрал здесь говорят и раздирающих душу фактах этого вопиющего дела. Я буду вынужден доложить об этом нашему представителю при ООН, чтобы вопрос был поднят на самом высочайшем уровне!"
Эдичка на мгновение остановился, набрал воздух в лёгкие и собрался продолжить свою пламенную речь, но мэр умоляюще поднял руки. За то время, что Эдуард так образно обрисовал ему картину попрания прав бедных бездомных собачек он прокрутил в своей голове несколько вариантов, пытаясь ответить на вопрос, а кто перед ним сидит и в какие здравые варианты решений можно предпринять, но тот поток слов, что обрушил на его уши посетитель напрочь лишили Аркадия Валерьевича возможности контролировать ситуацию. Главное было, что его посетитель точно еврей, причём очень ушлый и из какой-то организации, что может подкосить его солидное и сытное положение. В голове промелькнули отрывки из каких-то докладов его далёкого партийного прошлого- антинародные группы и примкнувший к ним Шипилов, культ личности, антисемитизм и Холокост. Нет! От этого посетителя надо избавиться и желательно малой кровью и, по возможности, не испортив с ним отношений. Вот тогда Аркадий Валерианович и поднял ручки, взглянул на Эдичку и вежливо спросил: "А какие у вас есть предложения?"
Эта фраза в те времена ещё не была запрещена для чиновников России и имела очень широкое хождение и толкование.
Посетитель радостно всплеснул руками: "Я знал, что найду в вашем лице настоящего культурного и образованного человека, для которого будет открыт путь в светлое демократическое завтра как вашей страны, так мирового сообщества. Наша организация понимает сегодняшние трудности молодой российской демократии, а потому мы предлагаем Вам очень малобюджетный и кардинальный способ решения этой проблемы. Строительство и содержание приютов для бездомных собак Вам пока не под силу и по этой причине на первом этапе нашего сотрудничества я предлагаю эвакуировать всех ваших бродячих собак в наши прекрасные приюты на Синае. Там они обретут новый дом, новую гостеприимную родину, уход и питание. Как вам такая постановка вопроса?"
Мэр чуть не подпрыгнул в кресле от радости и несмотря на солидный опыт кабинетных игр и интриг выдал свой восторг громким и радостным восклицанием: "Я согласен!"
Он поступил как мальчишка с пионерским галстуком на груди и теперь уже Эдичка диктовал ему свои условия. Они были просты и жёстки. Город обязан был в течении двух суток отловить всех бродячих собак, обеспечить их транспортом до ближайшего морского порта и оплатить перевозку этого бесценного груза морем до места назначения. Цена билета и содержания во время пути укладывалась в каких-нибудь сто долларов с каждой обездоленной собачей головы. Эдуард Львович установил нижнюю планку количество собачьих душ в полторы тысячи особей. Получилась вполне приличная сумма, но вопросом были права бездомных собак. Как мог настоящий потомственный демократ Степерненко мелочиться. Демократия, как и свобода, стоит безумно дорого, и настоящий демократ всегда знает ей реальную цену.
Через два дня из города Зарянска по направлению к морскому побережью, в порт Приморянск отбыли три крытые фургона со счастливыми и радостными псами, что должны были скоро обрести настоящую свободу, мир, покой и сытное существование при соблюдении всех собачьих прав на новой для себя родине в далекой и теплой стране. Караван отбыл из Зарянска под звуки оркестра, исполнявшего Собачий Вальс, слёзы умиления престарелых защитниц прав собак и воздушные поцелую мэра города, который успел за немалые деньги пристроить к бродячим собакам и блатных псов пары сотен своих знакомых, которые желали счастья своим четвероногим друзьям, но которым давно надоели обгаженные ковры в их квартирах.
Оркестр закончил свою работу, машины скрылись за поворотом дороги, мэр вытер пот и пошёл рулить делами славного города Зарянска. Лишь три десятка старушек ещё долго стояли на окраине города, махали платочками и благодарили Бога, что он послал им такого славно и дорого человека, как Лев Эммануилович Фогельзанг, что сделал счастливыми всех брошенных собак, живших здесь раньше, а Эдичка вдруг повернулся к водителю и, лукаво подмигнув, произнёс тихим голосом, так чтобы его никто не услышал: "Видимо ещё не всех дураков война убила"
(Продолжение следует)
Все работы писателя и журналиста из Калининграда Сергея Сальникова в свободном доступе на его сайте: