Хори-но не был трусливым самураем. Вообще, такого словосочетания не должно быть в природе. Хори-но никогда не давал повода обвинить себя в чем-то подобном. Никто не мог упрекнуть его в том, что он хоть раз отступил от бусидо.
Но он знал, что страх живет внутри него, и в любую минуту может вылезти наружу. Тридцать три года он боролся со страхом. А потом страх победил его. После этого ему оставалось лишь то, что остается побежденному самураю.
Как-то Хори-но получил приказ найти безумного ронина, укрывшегося в горах Есино и промышлявшего разбоем. В пургу, когда бредущие по тонким горным дорогам караванщики не могут разглядеть холки мула, идущего перед ними, и усталый путник считает шаги, глядя на свои ноги, из воющей снежной стены появлялся Снежный Ронин.
Весь в белом, с двумя обнаженными мечами, он ждал, когда цепочка усталых людей пройдет мимо него, пристраивался сзади, и бесшумно убивал последнего. Потом он шел вперед, и его смертоносные мечи косили все подряд, не разбирая жертв. Ребенок ли, женщина, старик, воин - это его не интересовало. Иногда ему удавалось вырезать до 30 человек, и никто не успевал вытащить меч. Если же в караване были воины, и кто-то успевал поднять тревогу, то ронин не пытался сражаться с несколькими врагами одновременно, и исчезал. Благодаря тому, что он прекрасно знал местность, а преследователи были ослеплены ветром и снегом, ему всегда удавалось уходить от погони.
Но самое странное и страшное было в том, что ронин не грабил тела. Иногда он забирал небольшое количество еды, и только. Кроме того, он похищал сердца. Вскрыв грудную клетку коротким мечом, он вырезал сердце, и уносил его с собой. Монаху Тарпаку, которому пришлось как-то беседовать с ронином и уцелеть, тот объяснил, что ищет свое сердце, которое у него украли. Человек, который украл его сердце, умер. Его душа вселилась в другого человека. Именно в человека - так ему сказали в храме в Судзуки. В кого - он точно не знал.
Он был упорен, этот снежный самурай. И ничего не говорило о том, что его цель близка.
Три месяца он терроризировал округ, и местные власти ничего не могли поделать. В спокойные дни он не выходил из схрона, и никто не видел его следов. А в метель найти его было невозможно.
В тридцатый день последнего зимнего месяца Хори-но, вместе с отрядом из 10 лучников, появился в префектуре Есино.
Первым делом Хори-но отправился к леснику, который по долгу службы был обязан знать каждую тропинку в лесу.
Однако лесник ничем не помог Хори. Он только недавно был переведен из столицы, лес видел впервые, свой перевод воспринимал как унижение собственного достоинства.
Что бы отомстить начальству, он продавал княжеский лес налево. Про Снежного Ронина он знал только со слухов, и больше всего боялся встретится с ним.
- Мы, уважаемый Хори-но-сан, люди, боевым исскуствам не обученные - говорил лесник. Наше дело что? Ведомости расписать, участки под вырубку выделить. А в чащобы, да в горы, мы не забираемся. Особенно сейчас, зимой. Опасно там, лавины, оползни, снегопады. Помните, уважаемый, как там в Исэ-моногатори:
Здесь вам не равнины, здесь климат иной
Идут лавины, одна за одной,
И за камнепадом идет камнепад.
Это, я мыслю, все про нас, про Есино. Плохо здесь зимой, уважаемый Хори-но-сан. Вы бы весной приезжали, когда у нас здесь сливы расцветают. Такая, знаете ли красота, просто сердце замирает. Все склоны гор, как в белом пуху. Кажется, будто на облака попал.
А снежный самурай этот треклятый, думается мне, не кто иной, как призрак погибшего Камасуки-сана, всеми уважаемого разбойника. Как рассказывают старики, когда тридцать лет назад староста деревни сдал его княжеским лучникам, и те вешали его на площади, он обещал, что вернется, и отомстит деревне.
- Так местных то он как раз и не трогает, - заметил Хори-но.
- А кто их этих призраков знает? Может, за 30 лет он в уме повредился?
- Призраков не бывает - ответил Хори.
Лесник мне не помощник. Но кто-то же должен мне помочь? - думал Хори-но. Помогает же кто-то Снежному Ронину, выдает ему информацию о времени и маршруте караванов. Ронин сумашедший, это понятно. Но его помощник? Тоже? Два маньяка в одной префектуре? Не много ли?
Времена были неспокойные. Только что окончилась гражданская война, и множество народа, сорванного с родных мест, как дикие птицы, метались с места на места. Казалось, что над страной опустилась вечная осень. Как написал поэт, живший то ли на полтысячелетия раньше, то ли на полтысячелетия позже:
Улетели последние птицы
Ворон сидит одиноко
На кого опустились
В дороге
Твои перелетные руки?
Небо затянули серые облака. Жалобно завыл ветер. 10 самураев, укутавшись в толстые стеганые халаты, бесшумно скользили по каменистой тропинке. Где-то там, впереди, шел караван из Киото. Какая-то гейша из Осаки вместе со своими слугами и домочадцами перебиралась к своему новому хозяину, владетельному тану Эко в Накаяму. Вместе с ней шло около 40 человек. Погонщики мулов, носильщики, слуги, несшие паланкин хозяйки, массажистки, 6 человек охраны.... Эта... Камаки, кажется, ее звали... действительно была таю высшего ранга.
Хори-но надоело гоняться за тенью. Он предполагал, что на одном из постоялых дворов у Снежного ронина был информатор. Но число обслуги, и людей, отиравшихся около 7 постоялых дворов на горной дороге достигало двух сотен. Осторожные расспросы ничего не давали, а пытать всех подряд не имело смысла. Хори-но создал свою сеть информаторов, которые обещали сообщить ему любые подозрительные вещи, но толку от этого пока не было.
Хори-но решил разыграть сложную комбинацию и использовать в качестве приманки какой-нибудь караван. Когда подошел караван Камаки, Хори-но решил задержать его на несколько дней, что бы дождаться метели. Кроме того, он хотел, что бы слухи о караване разнеслись по всему Есино.
Была спровоцирована драка между носильщиком Камаки и слугой постоялого двора. Потом носильщику на циновку, на которой он спал, подбросили меч, запрещенный к ношению простолюдинам. Это обязывало Хори-но провести официальное расследование, которое длилось 4 дня. Носильщик, связанный по рукам и ногам, лежал в подвале. Хори-но целыми днями сидел на террасе и пил один чайник чая за другим. Каждый день к нему приводили 3-4 человек, с которыми он подробно, по 3-4 часа беседовал. Спрашивал он обо всем, выведывал всю подноготную у каждого. Откуда меч? Подозревал во всем - в контрабанде оружия, в убийстве благородного самурая, в заговоре с целью низложения дома Минамото и реставрации дома Фудзивара. Намекал на возможность применения пыток. Сулил прощение вины в случае признания.
Признавались. Одна массажистка - в краже золотых серег у хозяйки. Другая - в том, что хозяйка год назад, во время Караханской резни, три недели прятала у себя в покоях принца Дацу-но Фудзивара, и заложила свои драгоценности, что бы дать ему денег на бегство в Китай.
Носильщик сознался, что его товарищ, пойманный с мечом, действительно имел какие-то темные делишки с известным в Осаке скупщиком краденого Ямасукой.
На третий день к вечеру в дверь террасы, на которой сидел Хори-но, тихо постучали. Камаки-сама просит у господина Хори-но разрешения войти. Да, конечно, госпожа Камаки может войти. Камаки-сама просит у господина разрешения задать несколько вопросов. Да, конечно, госпожа может задавать какие угодно вопросы. Скажите, на сколько может затянутся наше ожидание? К сожалению, Хори-но не может этого знать. Случилось серьезное преступление, и пока Хори-но, как чиновник, облеченный доверием правящего дома, не проведет необходимого расследования, не может быть и речи о том, что бы уважаемая госпожа продолжала свой путь.
Но если носильщик, у которого найден меч, не признается, возможно, его следует оставить в распоряжении господина Хори-но, возможно, для более подробного допроса, а остальные могут продолжать путь? Нет, это невозможно, допрошены должны быть все свидетели. Может быть, Хори-но допросит ее и 1-2 человек, и отпустит их? Нет, это было бы нежелательно. Возможно, госпожа Камаки слышала о так называемом Снежном Ронине, который творит бесчинства на дрогах Есино? Госпожа Камаки уже третий день только об этом и слышит, и недоумевает, почему господин Хори-но, вместо того, что бы ловить преступника в горах, сидит на теплой террасе и пьет чай в полной безопасности? Возможно, господин Хори-но не знает, но существуют высокопоставленные чиновники, в том числе его сиятельство господин Эко, который может проверить деятельность уважаемого господина Хори-но. Что касается Снежного Ронина, у Камаки-сама есть некоторые основания полагать, что он ей не опасен, потому как, возможно, она догадывается, кто этот человек. Нет, нет, больше она говорить не будет, даже под угрозой пыток, господин Хори-но может не тратить времени зря.
Хори-но ответил госпоже Камаки, что ее соображения во многом справедливы, однако принять их он не может.
Смеркалось. Камаки сидела в двух сякку от Хори, но если лицо Хори было освещено светом от углей, горевших в жаровне, то черты лица девушки можно было разобрать с трудом.
Вдруг Камаки, смотревшая на протяжении всей беседы в пол, медленно подняла веки, и посмотрела прямо в глаза самурая. В ее зрачках, показалось ему, отразившись, мелькнул свет от огня жаровни. Каким-то другим, более мягким, податливым голосом Камаки спросила: может быть, господин знает какие-нибудь другие способы ускорить отправку каравана? Она очень, очень спешит.
Знает ли господин... Тут Хори-но заметил, что у него уже несколько минут ноют колени. Старый радикулит. Это хорошо. Это значит, что завтра, скорее всего, нама амиду буца, будет буря. Да, пожалуй, господин догадывается об одном старом, проверенном способе...
С утра было ясно. Солнце долго-долго не могло встать, цеплялось за краешек зари, отсиживалось за гребнем гор, а потом вдруг взлетело вверх, как заряд из требюше... и тут же стало темно.
Небо затянули серые облака. Жалобно выл ветер. Снежные заряды били прямо в лицо, пригибая к земле все живое. И так весь день.
10 самураев, укутавшись в толстые белые стеганые халаты, бесшумно скользили по заснеженной каменистой тропинке. Первым идет Хори-но. Уже шесть часов, как они вышли из постоялого двора, и вот уже пятый час, как не утихает метель. Караван где-то недалеко, метрах в 200 впереди. Еще метров 300, и впереди будет очередной постоялый двор. Значит, пока все напрасно? Неужели ловушка не сработала? Вдруг Хори услышал страшный грохот. И это было последнее, что он услышал.
Через какое-то время Хори очнулся. Он лежал на склоне горы, наполовину занесенный снегом. Метель давно утихла. Было солнечно и ясно. Внизу, в глубине расщелины была видна черная лента горного ручья. Наверху, метров через сто крутого, усыпанного поваленными соснами склона, осталась тропинка. Лавина прошла через нее, и стащила вниз, в пропасть, всех кто шел по ней. Хори не понял, как ему удалось уцелеть. У него сломаны ребра, отбиты внутренности и перебиты кисти рук. Все его бойцы были далеко внизу, и почти наверняка мертвы.
Пошатываясь, Хори заковылял наверх, дошел до тропинки, и пошел вперед, посмотреть, уцелел ли караван. Первый труп он увидел сразу за поворотом. Дальше они попадались поодиночке через каждые 15-20 метров. Потом он увидел трупы нескольких охранников, лежавшие один подле другого. Широка небесная сеть, редки ее сплетенья, но никто не ускользнет от нее... впрочем, это относится и ко мне, подумал Хори. Остается надеяться, что Снежный Ронин - действительно призрак, и существует лишь пока не стихла метель. О том, что бы повернуть назад, он и не думал. Во-первых, самураи не сдаются, а во вторых... что бы дойти до ближайшего постоялого двора, где ему смогут оказать помощь, ему надо идти вперед. Если возвращаться обратно - то ему не дойти, слишком далеко. А жить Хори хотел. Дома его ждали маленький сын и жена.
Тропинка сделала очередной изгиб, и привела Хори на ровную площадку, со всех сторон окруженною скалами и сосновым лесом. Низкое зимнее солнце в упор било в просвет между горными вершинами, прямо в лицо Хори-но. Снега здесь почему-то не было, и потому кровь была не так заметна. Казалось, что хозяйка паланкина вышла из него, что бы полюбоваться закатом. Рядом сидел молодой самурай в грязном белом кимоно. Девушка держала в своих руках правую руку самурая. Хори вдруг понял, что они заметили его первыми, уже около полуминуты назад. Он вытащил меч из ножен, неловко перехватил его обеими руками, и понял, что шансов победить нет. Ну что ж, умирать так умирать. Сердца жалко. С ним как-то привычно, подумал Хори-но, подходя к паланкину.
Глаза у парня были совсем нормальные, только очень усталые и безнадежные. "Ты Хори-но? Камаки рассказала мне про тебя. Знаешь, монахи из Судзуки были правы. Я вроде как потерял свое сердце, и голову за одно с ним. Теперь нашел, но слишком поздно. Лучше бы я все-таки уехал. То, что я делал, пока у меня не было сердца, слишком страшно, чтобы я мог продолжать жить".
- Пойдем со мной - сказал Хори-но - если ты все понял, то пойдем со мной.
- Извини. Это место слишком красиво, что бы умереть не здесь. Ты поможешь мне.
- Я не могу тебе помочь. Я должен или убить тебя, или доставить на суд.
Снежный Ронин посмотрел на Хори-но, и тот увидел в его глазах нечто, заставившее его испугаться и отступить первый раз в жизни.
Солнце зацепило краем за гору и тут же скатилось вниз. Зрачки Хори затуманились, он опустился на колени, вытер клинок о траву, потом согнулся и упал.
Камаки подошла к Хори-но, помогла ему перевернуться на спину, поцеловала в лоб, внимательно посмотрела в безумные глаза и тихо сказала - "Я побежала за помощью. Только не теряй сердце".