Самартцис Наталья. Принц Марионеток

ПРИНЦ МАРИОНЕТОК

поэма, фэнтези

Посвящаю любимой маме

Татьяне Стариченко

Историй немало блуждает по свету,

Обходят по кругу они всю планету -

Веселые, грустные или смешные,

С сюжетом запутанным или простые,

И в каждой найдется морали зерно,

Но в колосе истины скрыто оно.

Искать его нужно везде и повсюду.

Его не дадут, как готовое блюдо.

Мораль извлекая, ее берегите,

А лучше для новых ростков посадите.

Все присказка это, а будет сейчас

Для вас полноценный рифмованный сказ.

* * *

Лишь там, где касаются небо с землею,

Где бури проходят всегда стороною,

Где в зелени солнечный свет утопает,

Где птицы волшебные слух услаждают,

Лишь там, где печалей и горестей нет

Находится сказочный город Кирленд.

Король с королевою городом правят,

И каждый из жителей их прославляет

За мудрость, добро и добытую славу.

Гордится король своей силой по праву,

Ведь город прекрасный он сам основал.

И принц Джулиэн у него подрастал.

Как солнышко, принц тот родился красивым.

Король его нянчит со взглядом ревнивым,

И даже жену от него отгоняет,

Любуется им, и покоя не знает -

Забросил дела и с ребенком сидит,

Как кормят его, с умиленьем глядит.

И мать-королева от счастья украдкой

Слезу утирает над пышной кроваткой,

Из комнаты принца почти не выходит,

И в грезах о будущем ночи проводит,

И сына покой до утра стережет,

Как звезды, что в небе всю ночь напролет.

И принц ожидания их оправдает -

Как ангел, он кроток и мил подрастает,

Изыскан в манерах, умен не по летам,

Освоил науки он целого света,

Хорошим охотником также он стал.

И в честь Джулиэна готовится бал.

Семнадцатый год исполняется принцу.

И что-то должно непременно случиться.

Съезжаются гости в преддверии бала,

Но только на принца хандра вдруг напала,

И чтобы тоски поубавился пыл,

Отправиться принц на охоту решил.

...Лучи свои первые солнце пролило,

И небо своей синевой ослепило.

Готова к охоте отважная свита.

Наточены стрелы, колчаны набиты,

И слуг невозможно всех пересчитать,

Что принца в дорогу пришли собирать.

Встречать его утром сама королева

Пришла - и обходит то справа, то слева,

Любуется сыном, от счастья вздыхает,

И нехотя, словно на бой, отпускает.

И принц Джулиэн, хоть и очень спешит,

Целует ее и "люблю" говорит.

Король в тронном зале, со стражей и свитой

Встречает наследника чаркой налитой,

Но принц пригубил лишь ее торопливо,

Приветствий поток сократил он учтиво

И тотчас во двор, на конюшню идет,

Где конь златогривый давно его ждет.

* * *

Какой красотою раскинулся город!

Как будто волшебник огромный взял молот

И высек из радуги сказочный замок,

Рассыпал сардониксы пестрых фиалок,

Рубинами роз все поля засадил

И реку сапфиров повсюду разлил.

Таким только утренний город бывает.

Повсюду прекрасные птицы летают,

И даже паук, будто в нитях жемчужин,

В сетях паутины ждет муху на ужин;

В фонтанах стрекозы ведут разговор,

И бабочки пестрые радуют взор.

А дальше, за городом - лес изумрудный,

Изысканно пышный и сказочно чудный.

Деревья, обнявшись ветвями, как братья,

Гостей принимают в густые объятья,

И кроной кивают в знак дружбы своей...

И люди пришпоривают лошадей.

Как важно в седле Джулиэн восседает!

Как пафосно в лес он со свитой въезжает!

Сегодня здесь кровь непременно прольется,

И жизнь обитателя леса прервется.

Охотники весело строятся в ряд.

Начало охоты, и трубы трубят.

Как только сигнал подается к открытью,

Помчались охотники в лес со всей прытью,

Тот лес оглушили и свистом, и стуком.

С готовой стрелою и поднятым луком,

Азартом убийства захваченный в плен,

Летит на коне храбрый принц Джулиэн.

Трава, как пушистый ковер, под ногами,

И пахнет томительно-сладко цветами.

Сильней и сильнее лес кроны смыкает,

Но всадник коня лишь быстрей подгоняет.

Давно уже принц наш охоту ведет,

Вот только добычу никак не найдет.

Вернуться с пустыми руками - обидно.

Давно никого уж из свиты не видно,

Повсюду - лишь лес. И вдруг принц удивился:

В деревьях густых яркий свет появился...

И принц замирает во время пути,

Не в силах восторженных глаз отвести.

Пред ним, словно солнце, прекрасная дева,

В наряде роскошном - как есть, королева.

В огромных глазах цвет прекрасной лазури,

Как черные змеи, раскинулись кудри

И мягко обвили высокую грудь.

А принц от восторга не в силах вздохнуть,

Коня останавливает и слезает...

Но страшную правду он вдруг замечает:

Цепями прикована дева к деревьям,

Как странным, хотя золотым, ожерельем...

Не в силах такого коварства понять,

Немедленно стал Джулиэн восклицать:

"Прекрасная леди, позвольте дознаться,

Какой негодяй так посмел надругаться?

Кто смел вас обречь на подобные муки,

По замыслу злобному или от скуки?

Позвольте мне тотчас злодея найти,

О мести моей уж ему не уйти!.."

И принц размахнулся мечом над цепями,

Но встретился вдруг с незнакомкой глазами.

"Ах, рыцарь, - она ему тихо сказала, -

Для этих цепей твой клинок - лишь забава.

Они не боятся клинка твоего.

Наложено сильное тут колдовство."

Растерянно принц на красавицу смотрит,

И слов от волнения он не находит.

Меж тем, незнакомка глаза опустила

И так Джулиэну тогда говорила:

"Я вижу, ты смел и мне хочешь помочь.

Боюсь лишь, тебе это будет невмочь."

"Нет-нет, подскажите скорее мне средство! -

Принц крикнул. - Иначе не тронусь я с места!

Оставить вас здесь на погибель не смею.

Скажите мне средство, я чары развею.

И буду о том до тех пор умолять,

Пока не решитесь мне все рассказать."

"Ну что ж, хорошо, - говорит королевна, -

Меня чтоб спасти из ужасного плена,

В пещеру подземную нужно спуститься,

Из кубков волшебных по трижды напиться,

И как совершишь ты последний глоток,

Откроется нижний подземный чертог.

Могучий и злой там дракон обитает,

Из пасти своей он огонь извергает.

Тебе с ним сразиться до смерти придется,

И если удача тебе улыбнется,

Ты сможешь забрать золотой медальон.

Разрушит проклятие страшное он."

По мере того, как она говорила,

Готовность с лица Джулиэна сходила.

Заметила это тотчас незнакомка

И так говорит своим голосом звонким:

"Ты можешь своею дорогой идти.

Возможно, другой меня сможет спасти."

Слегка покраснев, Джулиэн отвечает:

"Меня совершенно дракон не пугает.

Уверен, его мой клинок успокоит.

Немного другое меня беспокоит...

Надеюсь, вы сможете мне подсказать,

В какой стороне ту пещеру искать?"

Красавица принцу в глаза заглянула,

Слегка улыбнулась и тихо вздохнула:

"За смелое дело решил если взяться,

Совсем не дракона ты должен бояться...

Грозит та пещера другою бедой -

Наполнены кубки совсем не водой.

Их создал великий волшебник однажды,

И каждый до края наполнили жажды.

В середке у первого - лживый напиток,

Второй - сладострастия плещет избыток,

А третий - им все напиваются всласть! -

Содержит в себе безграничную власть.

На вкус ты людские пороки узнаешь.

Понравится, нет - только ты выбираешь.

Насколько в тебе эти жажды обильны,

Настолько и ждущий дракон будет сильный.

Победой избавишь меня от оков.

Найдешь ты пещеру за десять шагов."

Едва Джулиэн от плененной отходит,

Пещеру зловещего вида находит.

Деревья ветвями ее оплетают,

Надежно от взоров людских укрывают.

Решительно принц длинный меч достает

И вниз по холодным ступенькам идет.

* * *

Сомкнулись за принцем пещерные своды.

Спускается принц, и чем дальше от входа,

Светлее становится свет подземелья.

Принц ищет глазами волшебные зелья

И видит он стол, обрамленный огнем.

Три каменных кубка дымятся на нем.

С опаскою принц придвигается ближе,

Над кубком ближайшим склоняется ниже,

И видит он в отсвете пламени злого:

Кипит, с ароматом вина молодого

Волшебное зелье, совсем как вино,

Но только зеленого цвета оно.

Взглянул Джулиэн на соседние кубки.

Второй, очертаньем как женские губки,

Как будто желает его поцелуя,

И золотом светятся желтые струи.

А третий - как будто на троне стоит,

И ярким рубином вино в нем горит.

Принц кубок к себе не спеша наклоняет,

Из первого кубка вино пригубляет.

Но сладкой водою оно оказалось.

Второй - кисловатым вино показалось,

Но третьего вкус его очаровал,

И жадно он к кубку губами припал.

Принц, может, в пещере навек бы остался,

И долго, возможно, вином наслаждался,

Но вдруг обожгло оно рот Джулиэну.

Он вздрогнул... И видит открытую стену,

И снова ступеньки под землю ведут,

И принца как будто тихонько зовут.

Опомнился принц и о пленнице вспомнил,

Раскаяньем сердце и душу наполнил.

И снова с мечом он отправился ниже

По скользким ступеням в холодную нишу.

Закончился темный, пугающий свод,

И принцу открылся огромнейший грот.

Дракон зашипел, на него нападая,

Смертельной стихией ему угрожая.

Но только к нему Джулиэн повернулся,

Дракона клинком один раз лишь коснулся,

Рассыпался в мелкие звезды дракон...

У ног Джулиэна лежал медальон.

* * *

К красавице принц возвращается гордый:

"Прекрасная леди, теперь вы свободны!"

"Ты выполнил все, что тебе говорила,

И рухнула магии темная сила."

Но только ей принц медальон протянул,

Как ветер на землю его оттолкнул.

Не смог на ногах Джулиэн удержаться.

Но только на ноги смог снова подняться,

Рукою от яркого света закрылся,

И даже как будто на время забылся.

Но кто-то поднял его нежной рукой

И слышит принц ласковый голос такой:

"Не бойся! Тебя, храбрый принц, не обижу."

"Но где вы? Я вас в ярком свете не вижу!"

"Прости, что сиянье мое ослепляет,

Но счастье спасенья меня наполняет.

Я несколько лет в заточеньи была,

И тщетно спасенья из плена ждала.

Меня не спросил ты, кто я и откуда,

И как совершаю подобное чудо.

Так знай, что волшебница я по рожденью,

Но злобный колдун меня взял в заточенье,

Хотел, чтоб я стала такой же, как он,

Защитный отнял у меня медальон.

Теперь я не стану насильно невестой,

Вернусь в дорогое мое королевство.

Наследница я королевского трона,

Где магия царствует вместо закона,

В далекой стране колдунов Иезиль.

А спас ты принцессу - колдунью Сириль."

Принцессы сияние чуть побледнело.

Глаза Джулиэн открывает несмело

И видит, как девушка, точно жар-птица,

Сияньем окутала лес весь и принца,

И солнце могла бы собой заменить.

Сириль продолжала меж тем говорить:

"Спаситель хорошей награды достоин.

Скажи, храбрый рыцарь, охотник и воин,

Чего в этой жизни тебе не хватает?

Что душу, пускай мимолетно, терзает?

Проси, что душа пожелает твоя.

Исполню любое желание я."

Немного сперва Джулиэн удивился,

И смехом веселым затем разразился:

"Прекрасная леди, Сириль дорогая,

Волшебница, может быть, ты не плохая,

Но только не нужно даров мне твоих.

Нет мыслей, поверь, у меня потайных.

Я в роскоши вдоволь с рожденья купаюсь,

И яствами лучшими всласть наслаждаюсь,

Почетом и славой меня окружают,

Любое желание вмиг исполняют.

Весь город приходит ко мне на поклон,

И каждое слово мое - как закон.

Поверь, но смешно было б мне, Джулиэну,

Просить у колдуньи хоть в чем-то замену.

Я все удовольствия жизни имею.

Не дашь ничего, чем сейчас не владею.

Ведь власть Джулиэна не знает границ.

Без магии счастлив наследник и принц."

Едва завершил Джулиэн свои речи,

Как видит - в лесу уж командует вечер.

Принцесса светиться почти перестала,

На принца, нахмурившись, молча взирала.

Слегка удивил Джулиэна тот взор -

В нем ясно читались и гнев, и укор.

"Меня удивляют твои рассужденья, -

Сириль говорит. - Хоть и после спасенья,

Как смеешь ты, принц, надо мною смеяться

И в чарах волшебных моих сомневаться?

Как принц и наследник, не можешь не знать,

Какую ответственность требует власть.

Любая колдунья, кого б ни спросили,

Страдает от бремени власти и силы.

Я вижу, напрасно ходил ты в пещеру

И алого зелья попробовал меру,

Ведь жажду свою не сумел утолить...

Но знаю зато, чем тебя наградить.

Подарка особое будет значенье -

Отныне любое твое повеленье

Законом для всех, кто поблизости, станет,

И каждый его выполнять не устанет,

И будет безмерно покорности рад...

Вкуси, если хочешь, могущества яд!.."

Сириль говорила все громче и громче,

И голос звучал ее звонче и звонче,

Он эхом у принца в ушах отдавался,

Он громом и молнией сопровождался,

На принца упала блестящая пыль...

И в свете со смехом исчезла Сириль.

Опомнился принц - одинок он на луге.

Но вот его свита, все верные слуги

Навстречу из леса к нему выезжают

И радостно принца они окружают:

"О принц! Все же слышат нас боги с небес!

Мы в поисках вас обыскали весь лес!"

Но принц Джулиэн ничего не ответил.

Он мысленно эту полянку приметил

И так говорит: "Во дворец возвратимся.

Охоты сегодня довольно для принца."

Потом обернулся, плечами пожал

И вместе со свитой домой поскакал.

* * *

Роскошное пиршество в самом разгаре.

Танцуют все гости в веселом угаре,

Под музыку с песнями пляшут артисты,

С гостями король, королева, министры...

Дворец, словно улей, от шума гудит.

Невесел один именинник сидит.

Ни яства, ни вина его не прельщают,

И музыка с песнями не развлекают.

Отвлечь Джулиэна от странной печали

Все гости надежду уже потеряли.

Молчит Джулиэн, будто в сон погружен,

Иль что-то тяжелое думает он.

Зато Джулиэну предельно все ясно:

Не смог он забыть лицо девы прекрасной.

Она перед памятью, словно живая,

Стоит, обещая все прелести рая,

Своим совершенством, как солнце, слепит,

И голос ее, будто речка, журчит.

Забыл уже принц о коварном подарке -

Он грезит виденьем томительно-жарким,

Которое тихою болью терзает...

Но сердце так сладко в груди замирает,

Что принц не танцует, не ест и не пьет -

Он этим виденьем одним лишь живет.

Закончился бал. Всех гостей проводили.

"Мы принцу, наверное, не угодили, -

Вздыхали устало придворные дамы. -

И праздничной не получилось программы."

И правы - ведь принцу совсем не до них,

По прежнему в странных он грезах своих.

Король с королевою к сыну подходят

И свой разговор с ним немедля заводят:

"Единственный наш, дорогой, драгоценный!

Дороже тебя нету в целой Вселенной!

Но что происходит такое с тобой?

Вернулся с охоты ты словно другой.

Мы лучших артистов сегодня собрали,

И музыкой лучшей твой слух услаждали.

Но каждый, кто видел тебя, удивлялся:

Ты будто бедою какой-то терзался,

И думы твои не развеяла ночь.

Скажи, может сможем тебе мы помочь?"

Но принц Джулиэн головою качает,

На просьбу родителей не отвечает.

Тогда сам король наклонился над троном

И так говорит вопросительным тоном:

"Быть может, когда королем сам бы стал,

Других во дворец ты к себе приглашал?"

И принц Джулиэн говорит: "Да, возможно...

Хотя королем быть, наверное, сложно..."

Едва произнес он последнюю фразу,

От чар она стала подобной приказу.

От счастья король удержаться не смог:

"Мы завтра ж тебя коронуем, сынок!"

"Зачем? Почему?" - Джулиэн поразился,

Но только ответа уже не добился -

Король с королевой его обнимали

И радостно принца они поздравляли:

"Как вырос наш сын! Королем нынче стал!

Весь город зовем мы на праздничный бал!.."

Сначала хотел Джулиэн отказаться.

Но чтобы любовью своей не терзаться,

Отвлечься заботами трона и власти,

Назло этой сильной и гибельной страсти,

Чтоб девушки образ из сердца изгнать,

Решил Джулиэн бремя власти принять.

Король свое слово сдержал, без сомненья:

Немедленно отдал он распоряженье.

Для принца весь город на праздник собрали,

И вышло все так, как ему обещали:

По правилам, как полагает закон,

Принц занял Кирленда обещанный трон.

Король Джулиэн начал городом править.

Не стал ничего он по-своему ставить,

Сначала в делах всех решил разобраться,

Чтоб царствовать мудро и не ошибаться.

И не было раньше умней и добрей

В других государствах таких королей.

Заботы сперва хорошо отвлекали

От горестных мыслей и тайной печали.

В делах государственных ровно и гладко

Все шло... Разгадал Джулиэн ту загадку -

Заметил, что стоит ему пожелать,

Приказ его тут же спешат выполнять.

Объездил король молодой всю столицу.

Везде видел только счастливые лица,

И гордость собой короля наполняла,

А горечь желанья почти не терзала.

Король с головой окунулся в дела,

Чтоб горечь навечно из сердца ушла.

* * *

Вот осень прошла, и зима наступила,

Сугробами город она залепила.

Под песню холодной безрадостной вьюги

Скучает король молодой без подруги.

И вот королю надоело скучать.

Решает он сам пышный праздник собрать.

Костюм подбирают себе кавалеры.

А дамы, что с ними, довольны без меры:

Увидят они короля молодого!

Желаннее нет в королевстве другого,

Ведь каждая втайне мечтает найти

Подход к королю и на трон с ним взойти.

Все платья дороже, роскошнее шьются.

И ленты, и шлейфы над платьями вьются.

Любая, пускай и не блещет красою,

Мечтает затмить конкуренток собою.

А что до красавиц - их целый отряд! -

Как шпаги пред боем, глаза их блестят.

И вот, наконец, время бала настало.

Распахнуты двери роскошного зала,

И юный король в окруженьи придворных

Приветствует всех в коридорах просторных,

И почести гости ему воздают,

Цветы, украшенья, подарки несут.

Король Джулиэн был приветлив со всеми,

Но быстро все гости ему надоели.

Вернулся на трон он и смотрит оттуда,

Как пары кружат, как мелькает посуда

На плотно уставленном снедью столе,

Как бьются снежинки в оконном стекле,

И праздник веселый ему не по нраву.

Но вскоре придумал владыка забаву:

Приказывать начал он всем без разбора

Шутить, танцевать, стать зачинщиком спора...

И стало смешно королю от того,

Что слушают все так покорно его.

Король веселился так, видимо, долго.

Вдруг музыка в зале слегка приумолкла.

Приехали гости из дальних имений,

Что в северной части Кирлендских владений.

Не герцога чин всех в смятенье привел:

С красавицей редкой тот под руку шел.

Как роза, нежна и как жемчуг, красива

Была белокурая в золоте дива,

Что даже на троне король приподнялся,

Невольно красавицей залюбовался.

Велит он немедленно слугам своим

Узнать все у герцога, кто это с ним.

Вернулся слуга к королю Джулиэну

И так говорит, преклоняя колено:

"Шлет герцог Амиль Т?Ариан вам поклоны,

И славит он мудрые ваши законы,

Весной по которым, в сияньи колец,

С маркизою Тави пойдет под венец."

И зависть тотчас Джулиэна кольнула,

Нечистым желаньем волной захлестнула.

И страсть, как цветок, лепестки распустила,

И душу, и тело его распалила.

И все расступились - король с трона встал,

К Амилю с невестою вдруг зашагал.

Склонилась в поклоне почтительном пара.

Но что это - сговор такой, или кара?

Зачем же ты, герцог, с судьбою играешь,

Красою любимой других искушаешь?..

Король смело за руку Тави берет,

На танец с собою немедля ведет.

В лицо королю Тави смотрит с почтеньем,

Не больше... Тогда как король с восхищеньем

Кружит ее в танце по залу большому,

Забыв, что обещана Тави другому.

Ах, где ж ты, привитая с детства мораль?

Сознанием власти ты стерлась. Как жаль...

Вблизи еще лучше, прекрасней маркиза,

Желанней любого заветного приза.

Как бархат, нежна и тепла ее кожа,

А станом она на богиню похожа.

Забыл обо всем с нею рядом король.

Для Тави другую готовит он роль.

Закончился танец, и к герцогу снова

Вернуться маркиза немедля готова,

Однако король ее не отпускает,

За стол ее рядом с собой приглашает.

Растеряна Тави, и герцог поник,

Злой ревности яд в его сердце проник.

Садится маркиза за стол Джулиэна.

Ясны ее мысли: "Спасите из плена!"

Вдруг старый король к Джулиэну подходит,

Маркизы просящие взгляды он ловит

И шепчет на ухо: "Сынок, ты забыл,

Невесту другого за стол пригласил..."

"Не смей мне мешать, - отвечает сын дерзко, -

Пускай для другого она и невеста,

Но я здесь король, как хочу, так и будет,

Всю прежнюю жизнь свою Тави забудет

И станет ближайшею ночью моей.

Клянусь всею силой волшебной своей."

И так, как хотел Джулиэн, получилось:

Маркиза его колдовству подчинилась,

Амиль из дворца ушел вместе с гостями,

А старый король с королевою сами

Сказали про сына, что он молодой,

И счастлив с красавицей будет такой.

И Тави послушно приказ выполняла:

Весь вечер она с королем танцевала,

Не вспомнив ни разу уже об Амиле

(Из памяти чары его удалили),

И в спальню высокую Тави прошлась,

И в эту же ночь королю отдалась.

* * *

Уносит метель лепестки золотые,

Забвеньем скрывает печали былые,

Под снегом хранит то, что было когда-то

По-летнему чистым, весенне-приятным.

Тяжелый, как саван, холодный тот снег,

Что летние грезы укутал навек.

И капли по стеклам стекают улиткой...

Считается Тави теперь фавориткой,

Живет во дворце и печали не знает,

Ночей с нетерпеньем она ожидает.

Как ангел, она с Джулиэном мила,

Всю жизнь королю посвятила она.

Всем сердцем к маркизе король привязался,

Общением с девушкой он наслаждался.

Все лучшие чувства, что в сердце остались,

Во время общения с ней пробуждались.

Про дар свой волшебный король рассказал,

Но слово - молчать обо всем - с нее взял.

Все зимние ночи король с ней проводит,

И все хорошо, и зима уж проходит.

Маркиза себя королю отдавала,

Однако ему стало этого мало.

И стал он сердито на Тави взирать,

Все реже в покои свои приглашать.

Маркиза понять не могла, в чем же дело.

Неужто так быстро ему надоела?

Пресытился ею король, это точно.

Но Тави к нему привязалась так прочно,

Что даже решилась сама расспросить,

Чем холод король сможет свой объяснить.

Не ждал Джулиэн разговора такого,

И столько сказал ей плохого и злого,

Что бедная Тави в слезах убежала

И ночь напролет в своей спальне рыдала.

Поняв, что другим это лучше не знать,

Бедняжку пришел Джулиэн утешать,

Но ласковых слов он найти не пытался,

И только приказ его в спальне раздался:

Затмить разговор неприятный надеждой

И верой, что он ее любит, как прежде.

Покорно исполнила Тави слова

И снова, как раньше, веселой была.

И кажется, дни потекут безмятежно,

Когда короля любит Тави так нежно.

Однако недолгой была эта радость.

Не знает король, почему ему в тягость

Покорность ее, и чем больше тех дней,

Ее ненавидит он только сильней.

И дать не могла ему Тави забвенья,

Хоть все выполняла его повеленья.

Но злился король на нее, что безвольна,

Как будто рабыня, тиха и покорна,

Что даже решил ей король приказать

Его же приказы не сметь выполнять.

Послушно в ответ ему Тави кивнула,

Перечить владыке она не дерзнула.

Ведь бедная Тави была невиновна,

Что чары разрушить, увы, не способна...

Когда ж ей король снова отдал приказ,

Ему подчинилась маркиза тотчас.

И с нею живя, Джулиэн понял ясно -

Другую забыть он старался напрасно:

Сквозь Тави другие черты проступали,

И душу, и сердце нещадно терзали,

И сказкой казалась далекая быль,

Когда повстречал он колдунью Сириль.

И образ ее ему всюду являлся,

Хотя и виденьем порою казался,

И дерзко колдунья ему усмехалась,

Его приказаниям не подчинялась.

Король Джулиэн от желанья сгорал,

Колдунью Сириль про себя проклинал.

А тут и другая пришла неприятность:

Нежданной войны назревала опасность.

Узнал Джулиэн, что соседнее царство

Решило разрушить его государство.

Безмерно надеясь на силу свою,

Письмо написал он тому королю.

Войскам он велел всем вернуться обратно,

Готовность к войне расписал необъятно.

Хоть правды там не было ни миллиграмма,

Забытая совесть молчала упрямо,

Позволила лживым письмо написать

И вместе с посыльным в дорогу послать.

И было огромным его удивленье,

Когда перешел тот король в наступленье:

Пригнал он отряды к дворцовым воротам,

Построил и конницу в ряд, и пехоту...

От страха весь город тогда задрожал,

И сам Джулиэн на врага поскакал.

...Никто Джулиэна не сопровождает.

Он смело один из ворот выезжает.

Ошибку он понял свою: только слово

Из уст прозвучавшее, сделает снова

Владыкой над тем, кто приказов не чтет...

Навстречу ему король-воин идет.

"Зачем вы пришли к нам? Что вам тут угодно?" -

Вопрос задает Джулиэн ему гордо.

"Ваш город с землею сравнять мы решили."

"И чем мы, скажите, вам не угодили?"

"Погибнуть вам время еще не пришло,

Но в город проникло огромное зло.

Карателем зла меня люди прозвали,

За то, что отряд мы особый собрали.

Вершим правосудие мы надо всеми,

Кто силы выращивает злое семя.

Мы знаем, что ты не король, а колдун.

Пронзит твое тело священный гарпун,

А после сожжем все, чего ты касался,

Чтоб след от тебя на земле не остался.

Не знаю, кто дал тебе силу такую,

Но истину должен понять ты простую:

Кто властью безмерной такой наделен,

Тот будет отрядом моим истреблен."

Слегка испугался король поначалу,

Но после в нем гордость былая взыграла.

Он злобной усмешкою все это встретил,

Карателю так на угрозы ответил:

"Я вас не боюсь! Как бы вам не жалеть,

Что путь сей неблизкий пришлось одолеть.

Меня колдуном вы считаете... Ладно,

Я вам покажу свою силу наглядно."

И голову вскинув, он грозно и властно

Приказ отдает... И Каратель напрасно

Гарпун свой в лицо королю устремил.

Отряд его рухнул на землю без сил,

Мечи и клинки воины побросали,

Щиты свои в знак пораженья подняли...

Каратель набросился на Джулиэна,

Но стражи Кирленда покинули стену,

Его окружили, избили толпой,

Гарпун отсекли ему вместе с рукой.

"Я жизнь твою жалкую все же оставил," -

Король на плечо ему ногу поставил.

Каратель лицо приподнял над землею:

"Решил издеваться еще надо мною?

Расплата придет, хоть ее ты не ждешь,

Поступки свои и себя проклянешь..."

Не стал Джулиэн предсказания слушать.

Велел он связать короля, и получше,

А утром, как солнце взойдет, обезглавить,

Отряд же в дворцовую крепость отправить,

И там им цепями к стене приковать,

Ни есть и не пить - ничего не давать.

И вскоре забыл он про них совершенно...

Зачахли все узники там постепенно.

Весной лишь скелеты одни отыскали

(Их слуги на заднем дворе закопали).

В заботах Кирленда и личных делах

Не вспомнил их больше великий монарх.

* * *

Какими ж делами был важными занят

Король, что других беспощадно тиранит?

Какие проблемы решает он срочно,

Что занят безмерно и днем он, и ночью?

Ведь на смерть обрек многолюдный отряд!

Вернемся ж мы с вами немного назад.

Едва побежденного жребий решился,

Героем король во дворец возвратился.

Всем городом храбрый монарх восхвалялся,

И славой своей Джулиэн упивался,

Не думая вовсе, что та похвала

Совсем незаслуженной песней была.

Но слушал ее Джулиэн с наслажденьем,

И стала она для него утешеньем

На долгие дни, пока прежние беды

Совсем не затмили всю радость победы -

Маркиза покоя ему не дает,

В дворцовых стенах, словно призрак, живет.

Как за зиму сильно она изменилась!

Что с прежней ее красотою случилось?

Под действием чар, словно воск, она тает,

Как роза без влаги, она увядает:

Волос золотистых поблекла краса,

Утратили блеск, потускнели глаза.

Она короля, как безумная, любит,

И жизнь свою с ним, безрассудная, губит.

Давно не нужна и давно надоела,

Колдунью Сириль заменить не сумела.

Решил Джулиэн Тави вовсе прогнать,

Но прежде - с Амилем ее обвенчать.

И снова приказ короля раздается.

На свадьбу веселую город зовется,

И гости вокруг молодых заплясали,

Как куклы на нитках, послушно играли

Ту роль, что король им сыграть предложил,

Волшебною силой себе подчинил.

Что ж Тави? Неужто она позабыла

Любовь, короля, между ними что было?

Возможно ли девушке, страстно влюбленной,

Другого женою назваться законной?

Конечно! Ведь это король пожелал,

За герцога замуж идти приказал.

Однако, прогнав со двора новобрачных,

Король не лишился страстей своих мрачных.

Как прежде, тоска его сердце съедала,

Покоя ему ни на миг не давала.

Король же, не в силах тоску разогнать,

В апатию мрачную начал впадать.

И жители города тоже грустили,

Веселую прежнюю жизнь позабыли.

Придворные, хоть на пирах веселились,

Но даже они от балов утомились.

"Все мало ему! Всю казну разорил," -

По городу слух уже месяц ходил.

Но кто королю честно правду всю скажет?

Того ведь он сразу жестоко накажет!

Тираном и деспотом он оказался,

Хоть прежде жестоким таким не казался.

Подарок, что властью его наделил,

Так быстро и сильно его изменил.

...Недели и дни вереницей бежали.

Как волны, одна за другою сменяли

Подруги, что ночь с королем проводили,

На краткое время покой приносили.

Всех дам во дворце Джулиэн перебрал,

Любых возрастов он к себе приглашал.

Но скоро и это его утомило.

Ведь если хотя бы одна возразила,

Хотя бы взглянула презрительным взглядом,

Какой для него это стало б наградой!

К ногам ее рухнул король бы без сил,

И может, женою своей огласил.

А может, все было совсем бы иначе,

И девушка, не сожалея, не плача,

Как все, фавориткой на время бы стала,

Под силой приказа любовь отдавала,

Но также потом бы пришлось уходить,

Другой фаворитке кровать уступить...

В пирах утешенье найти очень сложно,

Когда свою страсть позабыть невозможно.

Но снова король ищет средство забыться,

Придворных зовет во дворец веселиться.

От слов его пляшут придворные вновь,

Из сердца его изгоняют любовь.

А что же король с королевой? Что с ними?

Родители принца не стали другими.

Как прежде, они сына пламенно любят,

Ни словом, ни взглядом его не осудят.

Но их прогонят монарх с глаз долой,

Он с ними такой же суровый и злой.

Но в тот раз они на пиру задержались,

Все издали сыном своим любовались.

На троне король Джулиэн развалился,

Роскошным своим покрывалом накрылся.

Заметил он их, и впервые за год

К нему подойти им приказ отдает.

С трудом королева себя удержала,

И к сыну почти что бегом подбежала,

Как будто они были годы в разлуке...

Им холодно подал король свои руки

И спрашивает: "Это миф или быль,

Что есть королевство одно - Иезиль?"

Король с королевою переглянулись,

На строгий взгляд сына опять натолкнулись.

"Мы много за жизнь королевств повидали,

Но про Иезиль никогда не слыхали.

Быть может, от нас далека та страна.

А раз далека, то зачем нам она?"

Задумчивый взгляд Джулиэна смягчился,

Когда он в мечтаньях назад возвратился,

И тихо, вполголоса, им отвечает:

"Там дева-колдунья Сириль обитает,

Как солнце, теплом она манит к себе,

И нету прекрасней ее не земле.

Как ветер весны, ее греет дыханье,

И алые губы рождают желанье

Украсть поцелуй - хоть один, мимолетный,

И стан обхватить, такой трепетный, теплый...

В объятия страстные жадно принять,

И всю, до беспамятства, расцеловать.

Теряются мысли и рушатся планы,

Когда пред тобою глаза-океаны,

И волосы-волны волшебно струятся,

На мраморно-белые плечи ложатся.

Напрасно пытался забыть я ее.

Похитила сердце колдунья мое..."

Король Джулиэн так увлекся мечтами,

Что сам не заметил, какими глазами

Его с удивленьем родители мерят,

Как будто ушам своим вовсе не верят.

И слыхано ли? Чтоб король полюбил

Колдунью! Да так, что себя позабыл?

И сыну король говорит осторожно:

"Поверь нам, найти Иезиль невозможно.

На картах тот город нигде не отмечен..."

"Неправа, ведь мир вокруг не бесконечен!"

"Колдунью Сириль нам, увы, не сыскать,

Хоть все б государства пришлось обыскать.

Забудь ее, сын, и утешься другими.

Колдунью на трон мы бы не допустили.

Кто знает, что в случае этого будет!

Быть может, она королевство погубит,

А тысячи душ в нашем царстве живут,

Защиты от нас, королей, они ждут."

Лицо Джулиэн опустил на ладони:

"Пусть будут к походу готовыми кони...

Я долго боролся, хотел я свободы,

Но только не вижу другого исхода -

Найдите Сириль мне любою ценой!"

"Я сам отыщу ее, сын мой родной!" -

С готовностью выпалил бывший владыка.

Сдержать не смогла удивленного вскрика

Жена его, только перечить не стала,

Лишь слезы закапали на покрывало...

Отправился в путь королевский отряд,

Не зная, вернется иль нет он назад.

* * *

И снова бежали недели за днями,

Друг друга неслышно они заменяли.

В опасные странствия в поисках девы

С отрядом отправился муж королевы,

В далекий, никем не изведанный край,

Туда, где волшебников сказочный рай.

Немного утешился мыслью о встрече

Король Джулиэн, хоть мечта и далече;

Не знал он о том, что тот город запретный

С основы основ для людей заповедный,

И мысли подобной он не допускал,

Что на смерть родного отца отослал.

Но бич короля - это вечная скука.

Чтоб в сердце опять не впустить эту муку,

Решил Джулиэн свои земли объехать,

Себя показать и придворных проведать.

Карету немедленно он заложил

И вместе со свитой в дорогу отбыл.

Узнать невозможно теперь этот город.

Когда-то он был как цветок, свеж и молод,

А стал таким серым, и мрачным, и блеклым...

В нем птиц больше нет, иль они приумолкли,

И нет больше в городе солнечных дней -

Он стал королевством безмолвных теней.

Засохли живительной влаги фонтаны,

Цветы заросли все травой и бурьяном,

И воздух тяжел, как дыхание смерти,

Он даже темней будто стал, уж поверьте:

Не свет и не тьма, а скорей полутон,

Какой-то холодный, безрадостный сон.

И смотрит король на все это сурово,

Своим подчиненным не скажет ни слова,

А те только грустно глаза опускали,

Как будто вину за собой признавали.

И кутался в плащ свой владыка сильней,

И город спешил он объехать скорей.

Но долог был путь по печальной столице.

И было чему королю удивиться:

Его, как положено, всюду встречали,

И почести должные все воздавали,

Но не было в лицах встречавших его

Ни грусти, ни счастья - совсем ничего!

Как будто король стал для всех невидимкой.

Едва уходил он, как легкою дымкой

Глаза и фигуры людей покрывались,

Как будто бы в кукол они превращались,

Как будто они оживали тогда,

Когда их касалась владыки рука.

Как в кукольном доме, все стало фальшивым,

И лица, и речи - все сделалось лживым.

И жуть Джулиэна тогда охватила,

И ужас такой ему в душу вселила,

Что ехать отряду король приказал

В те земли, в которых еще не бывал.

И вот, далеко где-то город остался.

Уж лес перед всадниками начинался,

Но скоро деревья опять расступились...

И что за картина пред ними открылась?

Король изумленно глаза округлил,

И даже немного он рот приоткрыл.

От края до края - до неба, казалось, -

Роскошные парки пред ним расстилались.

Пред замком, величественным и прекрасным,

Трава одеялом лежала атласным,

И речки синела вдали полоса,

И птицы звенели на все голоса.

Как будто холодной зимою теплица

Под стужей и льдом здесь смогла сохраниться,

И мрак подчиненья людей не коснулся...

Тут к слугам своим Джулиэн повернулся,

Ответ на вопрос был немедленно дан:

"Живет здесь с женою Амиль Т?Ариан..."

Не веря глазам своим, словно на чудо

Король смотрит, сколько у здешнего люда

И счастья, и жизни - глаза их сияли,

Когда они в роще плоды собирали,

Корзины для фруктов чудесных плели

И песнями дружно тележки везли.

И ярость тогда короля охватила,

Густой пеленою глаза застелила.

Коня он хлестнул и велел возвратиться,

К себе во дворец полетел, будто птица:

"Ну, герцог, тебя наказание ждет!"

И сразу же новый приказ отдает.

Скрепляют приказ королевской печаткой,

И новость летит, будто вороном гадким:

"Поместье отдать королю, и немедля,

Оставить себе лишь граничные земли,

Из слуг - только двух; остальных заковать

И в замке поместья в подвал побросать."

Приказ получил Т?Ариан, но не сразу

Он выполнил то, что велелось в приказе.

Поехал он сам во дворец, чтоб на месте

Причину понять столь нерадостной вести.

И вот, без доклада Амиль входит в зал.

Король на него посмотрел и сказал:

"Как лучшие земли посмел ты присвоить?

Казнить бы тебя... Но могу успокоить:

Ты все получил, что тебе причиталось."

"Поместье мне то по наследству досталось,

Чужого не брал я, - Амиль говорит, -

Налаживал сам я и жизнь там, и быт."

"Тогда отчего же, скажи мне по чести,

Живешь в наилучшем ты города месте?

Забота о благе меня, Джулиэна,

Для слуг короля уж не первостепенна?

Быть может, секрет тебе ведом какой,

Что ты - как в раю, а Кирленд - неживой?"

Не сразу ответил Амиль... Он печально

Качнул головой: "Если брать изначально,

Как было, то дальние земли поместья

Заброшенным были и выжженным местом,

Где не было ни стебелька, ни цветка,

Одна лишь текла по соседству река.

Но взялся за все это я терпеливо,

Растил я и строил все неторопливо,

И лучшие люди мне в том помогали,

Где сил не хватало, надежду вселяли,

И вместе мы все одолели, за что

Наградою райское стало плато.

Трудились с рассвета мы и до рассвета,

Пустырь возрождая... Наградой за это

Мне стали не замок, что вырос высокий,

Не сад, не канал, что мы рыли глубокий,

И не урожай, что однажды взошел -

Друзей настоящих себе я нашел.

А если совсем уж мне плохо бывало,

Сердечко любимой меня согревало,

И с нею вдвоем, без опаски и смело

Мы брались за каждое сложное дело,

И нашей любви золотой исполин

Оценит недавно родившийся сын.

А ты изначально имел все богатства,

И дружбу людей, и роскошное царство,

Но все погубил, разорил безнадежно,

И к жизни вернуть это все будет сложно,

Поскольку душа твоя очень черна,

И не созиданию служит она.

И что б ты ни делал сейчас, сердце злое

Тебя ни на миг не оставит в покое,

И если себе ты, король, не поможешь,

Вернуть никогда то, что было, не сможешь,

Хоть лучшее будешь у всех отнимать -

Поверь, мы другое способны создать.

И будет оно и живее, и чище,

Но станет в руках у тебя пепелищем,

Поскольку любовью мы все окружаем,

От гибельных рук короля охраняем.

Таков он, простой или сложный, секрет.

Таким будет мой, Т?Ариана, ответ."

Король Джулиэн грозно с трона поднялся,

Но только Амиль его не испугался.

И даже тогда, когда меч Джулиэна

Взлетел над ним птицей, не встал на колена,

Не стал, унижаясь, пощады просить -

Он знал, что король его хочет убить.

Но вспыхнуло что-то вдруг яркое в зале,

И свет ослепительный все вокруг залил...

Его сразу вспомнил король... С сильной дрожью

Глаза Джулиэн приоткрыл осторожно,

И на пол свой меч он из рук уронил,

К любимой колдунье Сириль подскочил.

Была она, словно виденье, прекрасна.

Король оглядел ее всю очень страстно,

В объятья схватил, ослепленный желаньем,

К губам уж хотел прикоснуться лобзаньем,

Как с силой Сириль оттолкнула его...

Король отскочил, не поняв ничего,

И только сейчас рядом с нею приметил

Отца своего, что сперва не заметил...

И так говорит ему девушка строго:

"Меня целовать лезешь, сразу с порога?

Не зная, что весь твой отряд истреблен,

И только отец твой от смерти спасен!

Мы в гости к себе, в Иезиль, вас не звали,

И нас о визите вы не извещали.

А город наш магией древней укрытый,

Опасно к нему подходить так открыто.

По счастью, я с городом рядом была,

Но всех, к сожаленью, спасти не смогла.

Смертельная птица над ними пропела,

И лишь короля защитить я успела.

Домой, во дворец, я его возвращаю,

А вас, как принцесса Сириль, призываю

За смерть тех людей на нас зла не держать,

И впредь о визите нас предупреждать."

Не слушал ее Джулиэн. Он от страсти

Готов был, дрожа, разорваться на части,

И так говорит ей: "Забудь, умоляю!

А лучше пойдем в королевскую спальню,

Я так тебя ждал!" - и хотел он опять

За талию снова ее приобнять,

Как света лучи в короля устремились,

И ноги его в тот же миг подкосились...

От ярости он завопил: "Так нечестно!

Хоть ты и принцесса, но все-таки лестно

Мое предложенье, хочу я сказать!

Не смеешь его ты сейчас отвергать!

Тебя целый год я с тоской дожидался,

Забыл про себя, все любовью терзался!

Моей ты должна стать сегодня по праву.

Поверь, отыщу я на всех вас управу,

Посмеешь ты если исчезнуть сейчас...

Весь город - клянусь! - уничтожу и вас!"

Угасли лучи. Темной стала вдруг зала.

Сириль никуда, к счастью, не исчезала.

Король победителем с пола поднялся,

Хоть к ней осторожней уже приближался.

Но с грустью Сириль вновь глядит на него:

"Не понял ты, вижу, опять ничего...

Тебя проучить я за глупость желаю.

Отныне подарок я свой забираю.

Обычным же будь, но без власти, без чина.

Никто не признает в тебе господина.

Исполню ж, однако, что сам ты велел,

И ждет тебя герцога скромный удел.

В поместье его ты сейчас возвратишься,

И всем, чем оставил ему, насладишься.

А герцог на троне пускай восседает." -

Сказав это, тут же Сириль исчезает.

Опомнился принц: он у трона стоит,

На троне же герцог в короне сидит.

И топнул король возмущенно ногою:

"Неслыханно! Что за нахальство такое?

Эй, стража! Меня от позора избавьте,

Публично нахала того обезглавьте!"

И стража примчалась... Но смотрят они

Туда, где на троне сидят короли.

К Амилю отец Джулиэна нагнулся:

"Бедняга от горя, наверно, свихнулся!

Сын мой, пусть его наши слуги проводят,

И впредь без доклада пускай не приходит."

Амиль свою голову важно склонил:

"Домой возвратись, наберись лучше сил,

Чтоб долго служить нам и верой, и правдой,

И изредка тешиться нашей наградой.

Казнить за слова твои все же не будем,

И как неразумные, их позабудем..."

"Изменники! Заговор! - выкрикнул принц. -

Казню всех! Вот дерзость уже без границ..."

Но замерли крики во рту от сомненья.

Принц видит, как смотрит король с сожаленьем

На прежнего сына, как будто чужого,

А сыном своим называет другого...

И понял тогда Джулиэн, что Амиль

Отныне король, как хотела Сириль.

От ужаса ноги его подкосились,

В беспамятстве слабом глаза чуть прикрылись,

Но крепкие нервы его удержали.

Тут слуги за плечи его поддержали

И вывели прочь, где карета ждала.

И герцога тройка его унесла.

* * *

Тиха и томительна ночь в королевстве!

И звезды манят, как в умчавшемся детстве,

И теплые ветры по небу гуляют,

Святой освежающий сон обещают.

Темно... Лишь свеча Джулиэна горит.

Во всем королевстве один он не спит.

С тоскою бессмысленно в небо он смотрит,

Ответа на слезы свои не находит.

Неделя промчалась почти незаметно,

А небо по-прежнему все безответно.

Подобно сломавшейся кукле, один,

На простынях бывший лежит господин.

Тяжелые дни и бессонные ночи

Одни лишь кошмары ночные пророчат,

Густой пеленой вместо сна накрывают,

Тяжелой, мучительной болью терзают.

И словно в бреду, Джулиэн повторял:

"Я все потерял... Ах, я все потерял!.."

И долго в кошмарах он мог оставаться,

Лишь голод заставил с постели подняться.

Рассеялась ночь. Джулиэн поднял веки,

С трудом осознав, что теперь человеком

Обычным он стал, и придется им быть.

Про магии силу придется забыть.

С душой опустевшей, со льдом вместо сердца

Решил он несмело вокруг оглядеться.

Он в комнате был, очень узкой, но светлой,

Совсем не роскошной, скорей даже бедной,

И в комнате было одно лишь окно,

В которое день пробивался давно.

Прошелся по спальне принц неторопливо

И все оглядел вокруг мрачно, лениво,

И только тогда он заметил ребенка,

Завернутого в голубую пеленку -

В кроватке он крошечной крепко так спал.

От солнца полог его чуть прикрывал.

Его разглядеть Джулиэн не решился,

Он лишь с удивленьем назад отступился.

Вдруг слышит шаги - кто-то к двери подходит.

Красивая девушка в спальню заходит,

И принц отскочил от нее, застонав,

В красавице-девушке Тави узнав.

К стене Джулиэн отшатнулся от Тави,

Упреки и слезы ее он представил...

Но Тави ему ничего не сказала.

Поправила сыну она одеяло

И к принцу с улыбкой сама подошла,

Заботливо за руку нежно взяла.

Безвольно рука Джулиэна упала,

Когда ему Тави "любимый" сказала,

С заботой его о здоровье спросила

И чай ароматный ему предложила.

Стоял Джулиэн в удивленьи немом,

В душе объяснив это все колдовством,

Но магии снята с него злая сила!

Неужто про Тави Сириль позабыла?

Но странность такая тотчас прояснилась,

Когда к Джулиэну "Амиль" обратилась

Несчастная Тави... Все стало простым -

Считает его она мужем своим...

Сперва Джулиэну смешно это стало,

И страсть в нем былая опять заиграла,

Но словно стена между ними возникла,

Когда в колыбели ребенок вдруг вскрикнул,

И Тави к нему в тот же миг подошла,

Немедленно на руки нежно взяла

И тихо запела какую-то песню...

Свой пыл Джулиэн посчитал неуместным.

Слегка отвернулся тогда он, смущенный,

Чуть-чуть на ребенка ее обозленный...

Но Тави на кухню с ребенком пошла,

И принца с собою она позвала.

И юноша мрачно пошел за ней следом

На кухню, где пахло готовым обедом,

И все по пути простоте удивлялся...

"Из слуг у нас только лишь повар остался,

Да конюх, - вдруг Тави сказала ему, -

Но ты не бери на себя всю вину.

Мы справимся, милый. Ведь мы с тобой вместе,

Хоть тысячи будут подобных известий.

Поместье пусть наше и силой отняли,

Бедней мы от этого все же не стали.

Мы жадность с тобою простим королю,

Ему не известно ведь слово "люблю".

Богаче мы в тысячу раз, мое счастье,

Его не затмят никакие ненастья.

Давай, как и прежде, работать - для сына,

Для нашей любви, а не на господина.

Прошу, дорогой, улыбнись, не грусти!

Вдвоем мы все беды сумеем снести."

И Тави ему улыбнулась так мило,

Как будто все беды уже позабыла.

Смотрел на нее Джулиэн изумленно:

Он Тави запомнил всю очень подробно,

Однако другой она все же была,

Хоть быть столь прекрасной уже не могла.

Но в платье простом, в тонком фартуке белом

Не взглядом прельщала своим, и не телом -

Была в ней особая, светлая сила,

Которая будто из сердца светила,

Святое почтенье внушая собой

И теплый, совсем материнский покой.

Вдруг в сердце у юноши дрогнуло что-то,

Смутили такая любовь и забота,

И принцу немного неловко тут стало...

"Наверно, возиться со мной ты устала,

Пока я болел, - Джулиэн говорит. -

Иди отдохни, и дитя пусть поспит."

"Да что ты, - в ответ машет Тави руками, -

Мне некогда, вечер уж не за горами!

Обедом тебя накормлю, и за дело -

Работа ведь, как урожай, подоспела.

Мне надо пеленки еще постирать,

Еды приготовить и в доме убрать,

Да конюх, наверно, в конюшне скучает -

Неделю уж дел ему не поручают."

И весело Тави тотчас засмеялась,

Кокетливо, ласково к "мужу" прижалась

И бросилась сразу по кухне кружить,

На стол накрывать и ребенка кормить.

Обедать не мог Джулиэн - с изумленьем

Смотрел он, как Тави с охотой и рвеньем

Одно за другим все дела выполняла,

И песни все время она распевала,

Как будто уставшей не может и быть...

Хотел Джулиэн ее прямо спросить,

Как ей удается такой быть счастливой,

И в счастье своем становиться красивой,

Но только не смог слов найти подходящих...

Стемнело меж тем. Небо в звездах блестящих

Напомнило юноше то, что в кровать

Он с мнимой женою идти должен спать.

Последовал в комнату он уже было,

Однако его что-то остановило,

Сомненье какое-то в душу закралось...

Ведь что-то хорошее в сердце осталось

У принца, хоть та безграничная власть

Его так заставила низко упасть.

На кухню опять Джулиэн возвратился,

И тут, за столом, сном тяжелым забылся.

Однако кошмары его не терзали.

Пусть сил эти сны ему не придавали,

И ночь эта длилась как тысячи лет,

Однако ж, настал долгожданный рассвет.

* * *

И солнце взошло в царстве тьмы и порока.

Наверно, судьба не настолько жестока -

Надежду она королю подарила

Добро возродить, что когда-то в нем было.

Однако меняться король не спешит -

Весь день у окна он печальный сидит.

А там, за окном, уж весна наступает,

И маленький сад за окном расцветает,

И солнце по-доброму, ласково светит,

Но как его принц за печалью заметит?

Он небо лишь видит, и то в облаках.

А Тави с утра и до ночи в делах,

Везде красоту и порядок наводит.

На улицу принц Джулиэн не выходит,

Однако за Тави следит он глазами.

Была она занята очень делами,

Но вдруг подошла к нему. Нежно обняв,

Сказала ему: "Да, король наш не прав,

Но хватит уже ту обиду лелеять.

Работа поможет печали развеять.

Пойдем, мне нужна твоя помощь на грядках,

Потом напою тебя медом я сладким.."

"Уйди от меня, - Джулиэн говорит. -

Душа моя пламенем адским горит.

Узнала бы ты, кто сидит пред тобою,

Уверен, со мной ты бы стала другою.

Лишь я виноват, что всего ты лишилась.

Хоть ты в доброте своей быстро забылась,

Не знаешь, как больно мне видеть тебя,

В заботе твоей ненавидеть себя.

Так я расскажу тебе, кем я был раньше.

И если тебе за себя станет страшно,

Так знай, что ночами я сплю очень крепко,

Убить меня просто... Иль может, таблетка

В еде растворится и жизнь прекратит...

Ведь гибель моя никого не смутит."

"Ты что говоришь?" - побледнела вдруг Тави.

Но стул Джулиэн перед нею поставил,

Присела она... Тут рассказ он свой начал,

Как есть, все сказал, и не переиначил.

Краснела, бледнела, дрожала она,

И принц насладился рассказом сполна.

Однако когда все сказал, что хотел он,

Лицо милой Тави тотчас просветлело,

И гордость в осанке она сохранила,

Спокойный свой взгляд на него устремила,

И сжался невольно тут принц перед ней -

Там сила была тридцати королей...

"Ну что ж, пусть все так, - говорит она смело, -

Поверь, никогда ни о чем не жалела.

Пусть вместо тебя я любимого вижу,

Считаешь, за это тебя ненавижу?

О, нет! Мне тебя по-хорошему жаль.

Достались тебе и любовь, и печаль,

Их чашей терпенья непросто измерить,

Но все же тебя призываю поверить:

Возможно и счастье из горестей черпать,

И опыт, и силу... И радость изведать

От мысли, что чувство такое дано,

Что силу любви испытать суждено.

Не каждому выпало счастье такое -

В томлении страстном не ведать покоя,

И ждать, как знаменья, мифической встречи,

В своем ожиданьи влюбляясь все крепче...

Поверь, ты счастливчик! Ведь сотни людей

Прожили всю жизнь, не приблизившись к ней.

Но время бежит и все раны залечит,

И может, реальностью станет та встреча.

А мне только верить и ждать остается,

Что все на места свои снова вернется,

Что фея Сириль твою дерзость простит

И мужа любимого мне возвратит."

Не смог Джулиэн тут от слез удержаться:

"Прости, но с тобой не могу я остаться.

Ты ангелом, видимо, создана, Тави,

А я тебе боль и несчастья доставил.

Я должен вернуться домой, во дворец,

И правду отцу рассказать, наконец."

"Нет-нет, не спеши, - Тави с места вдруг встала. -

Подумай, мой друг, перед этим сначала:

Ведь чары сильней твоего будут слова.

Рассказ подтвердить я, конечно, готова,

Но только, боюсь, нас во лжи обвинят,

А может, за дерзость и вовсе казнят.

Придумать нам надо тут что-то другое..."

"Но я не хочу, чтобы ты, зная, кто я,

Со мною под крышей одной оставалась,

И видя меня, от разлуки терзалась.

Мне лучше пристанище где-то найти..."

"Но нет тебе места, куда б смог уйти."

И Тави печально к дверям устремилась:

"Пойдем, там работы с лихвой накопилось.

Пока ничего мы не можем исправить,

Придется все это, как есть, нам оставить."

Вздохнул тихо принц: "Вот бы мне так уметь

Собою и чувствами всеми владеть..."

Но Тави в ответ промолчала. Из дома

Она вышла также легко, невесомо,

И снова взялась за дела, как и прежде:

Сажала цветы и стирала одежду,

И принц неумело ей в том помогал.

Один только раз ее взгляд он поймал -

Задумчивый, грустный... Но сразу же, снова,

Она стала прежней, живой и веселой.

Но знал Джулиэн, как ей трудно держаться,

В беде своей гордой и сильной казаться...

От этого сердце болело сильней,

Как будто сидели в нем сотни ножей.

И взгляда друг друга они избегали,

Лишь молча работу вдвоем выполняли.

Устал Джулиэн, хоть все делал вполсилы,

Но вечером Тави его похвалила.

Сердито в ответ на нее посмотрел,

"Ругала бы лучше," - сказать он хотел,

Но все же сдержался... И ночью на кухне

Сидел, пока звезды на небе потухли

От утренней зорьки... И вечер весенний

Опять не принес ему успокоенья.

И так дни за днями летели легко,

Решенье проблемы держа далеко.

Вот теплое лето настало, раскрылось,

Душистою розой оно распустилось.

Под пение птиц в светло-розовой дали

Проблемы все за горизонт отступали,

И запах цветов во дворе опьянял,

Печальные мысли все прочь отгонял.

Все чаще наш принц возле дома гуляет,

Все чаще счастливым себя ощущает.

Свободным как будто он стал здесь впервые.

И люди вокруг него, хоть и простые,

Их трое всего, но так весело им,

Как будто весь мир им достался троим.

Работает Тави со слугами разом,

А те - добровольно, а не по приказу! -

Работу любую всю делают вместе,

И с девушкой громко поют они песни.

И маленький сын на веранде сидит,

Как будто осмысленно, взросло глядит.

И Тави, как птица, к нему подлетала,

Со смехом веселым его поднимала

И в счастье кружилась своем нерушимом,

Как в свадебном танце с Амилем любимым...

И принц в этом смехе, в сиянии глаз

Смятенье и боль испытал уж не раз.

Он ждал, что прогонят его эти трое,

Что он не найдет между ними покоя,

Но принят он был так тепло и спокойно,

Что сердце от счастья сжималось невольно,

И так благодарен за это он был,

Что больше судьбу ни о чем не просил.

И лето струилось счастливой рекою.

Уж осень печалью легла золотою.

И девушку принц лучшим другом считает,

Во всем ей, чем может, всегда помогает.

Он жизнь свою прежнюю словно забыл,

И снова вернуться к ней не было сил.

Но видя, как Тави с ребенком воркует,

Играет с ним, возится, кормит, целует,

Испытывал принц каждый раз в ту минуту

И трепет, и радость, и горе, и смуту,

И странная боль в нем теснилась тогда,

Как будто вдали притаилась беда.

Но больше всего Джулиэн тяготился

Того, что с любимой Амиль разлучился,

Счастливые дни навсегда упускает,

О счастье быть с Тави не подозревает.

И принял решение принц. Ясным днем

Решился на встречу идти с королем.

* * *

Встревожилась этим решением Тави.

"За дерзость король нас двоих обезглавит,

Не помнит меня он и жизни той прежней..."

"А в сердце моем есть на это надежда!

Но только со мной не должна ты идти.

Тебя я от казни способен спасти."

Всплеснула руками она: "Ты не смеешь!

И дома меня удержать не сумеешь.

Ведь я подтвердить могу - все, что ты скажешь."

"Останешься дома!" - "Ты что, меня свяжешь?"

"Опомнись, о сыне ты думать должна,

Ты все-таки мать, а не просто жена!"

И Тави, глаза опустив, покраснела:

"Об этом и думать я раньше не смела -

Мы правда тебе с сыном дороги стали?

Ведь мы тебя прежним, другим совсем, знали.

Ты лишь о себе только думал всегда,

Тебя не касалась чужая беда.

А тут ведь судьба твоя может решиться..."

Кольнули вдруг больно слова эти принца,

И, грустно вздохнув, он шагнул к ней тихонько,

Впервые взял за руку Тави легонько

И нежно в глаза ей затем заглянул:

"Поверь, я б весь город вверх дном повернул,

Случилось бы если несчастье вдруг с вами...

Вы словно семья для меня уже стали.

Я думал, Сириль проклинать буду вечно,

Теперь благодарен я ей бесконечно

За то, что судьба меня с вами свела,

С тобою, мой ангел, знакомство дала.

Я думал, что все потерял... Оказалось,

Что счастье мое рядом с вами скрывалось,

И я не могу за добро и заботу

Вдруг злом отплатить... Пусть со мной сводит счеты

Амиль, если хочет - но я все равно

Скажу все, приняв, что судьбою дано."

И дружески обнял ее на прощанье,

Но Тави сказала ему "до свиданья".

Собрался немедленно принц наш в дорогу.

Но только едва он спустился с порога,

Как яркое солнце пред ним ожило

И вмиг очертанья Сириль обрело.

Смущенно принц замер... "Ну, что ж вы стоите,

Колдунью в объятья схватить не спешите?" -

С усмешкою фея тут принцу сказала.

Сама между тем, словно солнце, сияла,

И как никогда, соблазняла красой,

Роскошным нарядом и пышной косой,

И грудь ее от ожерелья светилась,

А кожа под светом таким золотилась.

Глаза Джулиэн поднял робко на фею:

"Простите, но вас обнимать я не смею...

Я милостью буду великой считать,

К руке если вы разрешите припасть."

Сириль ему краешком губ улыбнулась:

"Другая, как вижу, тебе приглянулась,

Коль слеп к красоте моей стал..." - "Вы не правы! -

Вдруг с жаром ей принц возразил. - Только Тави

Любимому мужу Амилю верна,

Лишь преданным другом мне стала она.

Простите, но вас я сейчас покидаю:

Минуты счастливые я отнимаю

У Тави с Амилем. Спешу я в столицу,

Хочу перед всеми я честно открыться,

И буду просить весь дворец, всю страну,

Чтоб вспомнил Амиль свою Тави-жену."

"Король - и просить? Это новое слово!

Ведь право твое его свергнуть с престола,

Амиль незаконно его занимает."

"Меня это вовсе сейчас не смущает.

Я Тави за счастье хочу отплатить,

С любимым навек ее соединить."

"Постой, - тут Сириль его остановила. -

Причину визита тебе не открыла!

Ты выдержал с честью свое испытанье,

За это дарю тебе снова желанье.

Проси - все, что хочется, и не забудь,

Ты власть свою прежнюю можешь вернуть."

Тут принц закричал: "Нет, прошу вас, не надо!

Не надо мне магии вашей в награду!

Я думаю, вы под проклятьем живете,

Раз силу свою так легко раздаете!

Меня если только решите убить,

Тогда только можете что-то дарить."

"Да что ты, - Сириль тут слегка удивилась, -

Неужто и правда тебе приоткрылась

Всей магии нашей жестокая сила?

В день встречи о ней я тебе говорила.

Но слов не вернешь, и теперь все равно

Желанию сбыться уже суждено.

Не бойся - желай, я исполню, что скажешь,

Но только подумай пред тем, как прикажешь.

И власть уже если тебя не прельщает,

Пусть сердце твое, а не ум, выбирает.

Быть может, подаришь ты счастье другим

Желанием чистым и мудрым своим."

И принц говорит: "Нет желанья другого,

Чтоб Тави с Амилем семьей жила снова.

Но только без магии пусть это будет,

И власть никого больше здесь не погубит.

От кукольной власти одна лишь беда.

Урок не забуду я ваш никогда."

"Но ты ничего не просил себе лично!

И что с тобой будет, тебе безразлично?"

"Судьбы своей смертный обычный не знает,

Я знаю, расплата меня ожидает.

О милости я не намерен просить.

Обязан я сам все грехи искупить."

"Ты правда умнее стал, принц, - и впервые

В том голосе нотки звучали другие. -

И самоотверженно ты поступаешь,

Мое уваженье к себе вызываешь."

Сириль вдруг взмахнула над принцем рукой,

И все пронеслось перед ним пеленой,

И тут же они во дворце оказались.

К ним слуги дворцовые сразу сбежались,

Но фея их чарами остановила,

И принцу идти к королю предложила.

Он робко в знакомую залу вошел.

Там бал королевский торжественный шел.

* * *

В дверях Джулиэн и Сириль появились.

К ним взгляды присутствующих обратились.

И принц тут заметил, как бедно одет он,

Не так, как другие - в камзолах, жилетах...

Смутился он сильно в мгновенье одно,

И взгляд свой растерянный бросил в окно,

Но что он там видит? В роскошных нарядах

Все жители города... А на оградах

Дворцовых - мальчишки ногами болтают,

И слуги за это их не прогоняют.

Ворота дворцовые прочь снесены,

Везде накрывают большие столы -

Сам принц никогда таких яств и не видел...

А дамы, которых он так ненавидел,

Которых менял как перчатки поспешно,

Воркуют с мужьями, как будто в насмешку...

На троне со свитой, построенной в ряд,

Родители вместе с Амилем сидят.

Прошел Джулиэн сквозь ряды, встал у трона,

Взглянул на Амиля в знакомой короне,

Но слово взял первым Амиль. Удивился

Заметно он, даже вперед наклонился,

Но вежливо, а не сердито, спросил:

"Ты кто, и зачем бал мой остановил?"

И принц, не теряясь, рассказ начал длинный,

Как будто преступник явился с повинной.

Колдунья в дверях только молча стояла,

Ему говорить она не помогала.

Давились придворные смехом давно,

Один лишь Амиль молча слушал его.

В отчаяньи замер принц на полуслове.

Амиль все молчал и слегка хмурил брови,

Затем произнес: "Ты взволнован... Однако,

Как вижу, живешь ты в безумия мраке.

Тебя я больным и несчастным сочту,

Не стану казнить за твою клевету..."

"Я правду сказал, поклянусь чем угодно!

И помять моя от безумства свободна!

Не помните вы - это действуют чары,

На вам незаслуженно выпала кара,

Ведь я виноват... Пусть Сириль подтвердит..."

Однако колдунья, как рыба, молчит -

Никто, кроме принца, ее здесь не видит...

"Король клевету и обман ненавидит.

Зови ее. Выясню сам я, в чем дело."

К Сириль Джулиэн повернулся несмело:

"Я фею сейчас попрошу подойти..."

"Нет-нет, ты мне Тави изволь привести."

Придворные вздох удивленный издали.

"Король мне не верит, мы с Тави пропали! -

Подумал тут принц. - К счастью, девушка дома..."

И вдруг ему слышится голос знакомый...

Сириль самовольно ему помогла,

Сама во дворец Тави перенесла.

Испуганно принц закрыл Тави собою,

Но та отвела его мягко рукою:

"Должна я с Амилем сама объясниться,

И что суждено мне, должно будет сбыться."

Но принц был от ужаса жив чуть едва:

"Беги из дворца, раз еще ты жива!"

Но Тави ему лишь в ответ улыбнулась,

И тут же к Амилю она повернулась,

И быстро пошла к нему, гордо и смело,

Что стража ее отстранить не успела -

Уже перед троном стояла она...

И замер наш принц в ожиданьи тогда.

Они друг на друга смотрели безмолвно -

Король с герцогиней... И мысленно словно

Общались они меж собой. Вечной тайной

Беседа осталась той встречи случайной,

И принц никогда не узнал, как в тот миг

Любовный огонь сквозь забвенье проник.

Он видел, как с трона Амиль вдруг поднялся,

И словно в безумии, весь закачался,

Со стоном он к Тави любимой склонился,

Ее обнимая, слезами залился,

И Тави, рыдая, его обняла,

На ухо шепча утешенья слова.

И слезы невольные к горлу поднялись

У принца, когда эти двое обнялись

И долго, обнявшись, у трона стояли,

Волнений вокруг себя не замечали.

На фею тогда Джулиэн посмотрел,

Свою благодарность сказать ей хотел,

Но горло от счастья и боли сжималось...

"Ну что ж, мне последнее слово осталось

Сказать тебе, принц... Ты все видел прекрасно.

Сердца разлучить я пыталась напрасно,

Ведь чары не властны над силой любви,

Запомни - и с этим всю жизнь проживи.

Ты судьбы чужие вершить собирался,

Однако смотри, с чем сегодня остался -

Ведь счастлива та, что безмерно любила,

Добро в своем сердце упрямо хранила,

Назло всем лишениям, с верой своей

Сильней оказалась и чар, и людей.

И сердце твое могло тоже быть чистым.

Тогда бы поверил король и министры

В рассказ твой... А так, не вернул ты корону,

Остался Амиль королем по закону.

Скажи, ему хочешь сейчас отомстить?

Вернуть себе власть, королем снова быть?"

От слов этих к принцу дар речи вернулся,

А в сердце раскаянья жар всколыхнулся.

И грустно сказал он: "Что есть, не воротишь.

Наверное, странным ты это находишь,

Но так я скажу, дорогая Сириль:

У власти пускай остается Амиль.

Он лучше меня властью распорядился,

Богатства, любви, уваженья добился,

И слуги ему подчиняются сами.

Так пусть наслаждается счастья плодами,

Добро прославляя и Тави любя.

А я отправляю в изгнанье себя..."

Казалось, Сириль от тех слов рассердилась,

И к принцу, его перебив, обратилась:

"Так просто уйти не имеешь ты права.

Да, власть в государстве - не пир, не забава,

Но это обязанность только твоя.

Лишь трус убегает в чужие края.

Ведь если уйдешь и как есть все оставишь,

Ошибки своей никогда не исправишь.

И кто-то от лени твоей пострадает.

Смотри!" - и принц видит, как вдруг проступает

Виденье пред ним - грустный облик родных...

"А ты позабыл, как я вижу, про них!"

И в ужасе спрятал лицо принц в ладонях:

"Ведь я про родителей даже не вспомнил...

В далекий тот день с ними я не простился,

И даже сейчас, когда здесь появился,

Не смог я их память опять пробудить...

Им лучше навек Джулиэна забыть."

Сириль ему мягко ответила: "Милый,

Сейчас ты к себе слишком несправедливый.

Тоскуют они по тебе сквозь забвенье."

"Ах, если б я вымолить мог их прощенье!"

"Раскаяться мало - в пещеру иди,

И снова дракона в себе победи."

Дворцовые стены вокруг растворились,

И принц вместе с феей тотчас очутились

В знакомой пещере, у самого входа,

Под сенью зеленого низкого свода.

"Готов ли ты снова из кубков испить

И злые пороки в себе истребить?"

"Да, да! - Джулиэн сказал громко. - Я верю,

Что так только я свое сердце проверю,

И может быть, душу очищу от скверны.

А если судьба мне погибнуть - наверно,

Не стоит и плакать тогда обо мне."

И бросился вниз он, исчезнув во тьме.

* * *

В пещере был холод - застывший, тяжелый.

Лишь светлая дымка стелилась над полом,

Как тоненький луч, ему путь освещала.

И вот Джулиэн - в стенах каменных зала.

Как прежде, три каменных кубка стоят,

Зловещие жажды огнем в них кипят.

И принц с содроганием к кубку нагнулся,

Губами к зеленой воде прикоснулся.

Ах, как обжигала она! Горьким ядом

Вино теперь стало... Удушливым смрадом

Его второй кубок теперь поразил,

И принц через силу вино проглотил.

Рубиновым светом поверхность сверкала

У третьего кубка, и так привлекала,

Но пламенем адским сжигала нещадно

Того, кто влюблялся в тот вкус безоглядно.

И к кубку тут принц осторожно шагнул,

Рукой осторожно вино зачерпнул.

И было вино это крови подобно.

В нем все, что могло, сочеталось природно -

И герцога боль от утраты любимой,

И горькие слезы маркизы ранимой,

Стенанья замученных в замке людей,

Их ужас смертельный, что льда холодней...

И капли густые чернели, стекая,

Ладони и губы его обжигая,

Что кровь, уже собственная, появилась,

По телу, лицу и рукам заструилась...

От боли тогда Джулиэн завопил

И рухнул он на пол пещеры без сил.

И сколько он так пролежал, он не ведал.

Но рано считать это было победой:

Над ним кто-то жаром дохнул очень сильным...

Глаза Джулиэн открывает с усильем

И видит - над ним, весь в дыму и в огне,

Огромный дракон в раскаленной броне.

И принц тут же на ноги с силой поднялся.

"Ведь я, хоть давно, но уже с ним сражался!

Не мог он сильней стать..." - и принц вынимает

Холодный свой меч, и вперед наступает,

Над пастью дракона взмахнул он мечом:

"Я буду сегодня твоим палачом!"

Но дорого принцу далась эта смелость -

Немедля одежда на нем загорелась.

Сорвал Джулиэн с себя плащ и рубашку,

Дракона ударил мечом наотмашку.

Дракон его дымом в ответ ослепил,

На землю его в тот же миг повалил,

Но вырвался принц... Обезумев от боли,

Не видел ни ран он своих, и ни крови -

Мечом своим слабым сражался упрямо,

И дым победил он, и жаркое пламя...

Дракону в последний момент удалось

Пронзить его тело шипами насквозь.

Ни стона тут принц не издал и ни звука -

Уже остывающую поднял руку,

И тихо в пещере таинственной стало...

На пол голова вдруг драконья упала.

Испачканный меч Джулиэн уронил,

С трудом тут вздохнул и глаза он закрыл...

И видится свет ему - яркий и теплый,

Как солнечный луч, ослепительно желтый,

И в свете, наверное, ангел небесный

Сейчас его встретит приветственной песней...

И точно - в сиянии кто-то стоит,

Но весело, хитро ему говорит:

"Ну что ж, молодец! Я горжусь тобой, браво.

И ты заслужил уваженье и славу,

С пороками не побоялся сразиться,

И это, надеюсь, уж не повторится.

Однако вставай уже, хватит лежать,

Должна я тебе кое-что рассказать."

"Как странно... Ведь я уже умер, а кто-то

Ко мне проявляет земную заботу..."

Но кто-то в ответ серебристо смеется:

"Живее других, раз тебе удается

Колдунью смешить... Уж поверь, ты живой!

Глаза поскорее, мой милый, открой."

Несмело глаза Джулиэн открывает...

И тут с удивлением он замечает

Поляну, где фею впервые он встретил,

И день вокруг был, так по-летнему светел,

А рядом колдунья Сириль с ним сидит,

В лицо ему нежно с улыбкой глядит:

"Прости, что пришлось пережить тебе это.

На все я вопросы твои дам ответы.

Давно я уже за тобой наблюдала,

И встречи, хотя бы случайной, искала.

Вот встретились мы - но мне сила дана

Характер любого изведать сполна.

Ты принцем, наследником трона, родился,

И к власти всегда над другими стремился.

Увидела я, что, имея богатства,

Не знал до сих пор ты единого счастья -

Ценить тех, кто близок, кто верен тебе,

Кто будет с тобой вопреки злой судьбе.

Я знала, что ты - принц наследный, и можешь

Желанья свои исполнять - все, что хочешь.

Тебе показать я решила невольно,

Как может ударить судьба тебя больно,

И все, что имеешь, без спроса отнять,

Любви если силу не сможешь понять.

И что получилось из этого, видел,

Свои недостатки ты возненавидел -

И их победил! Это, верь мне, немало...

Вот коротко все я тебе рассказала.

Осталось добавить - я рада, друг мой,

Что справиться смог ты со злом и с собой."

Принц на ноги молча поднялся, и смотрит

Вокруг, в удивлении слов не находит:

Вот конь рядом с ним, вот колчан, лук и стрелы,

Сириль в том же платье, сверкающем, белом,

Как будто бы день тот же самый опять...

И принц, наконец, смог с усильем сказать:

"Как странно... Я будто сквозь время вернулся."

К колдунье опять Джулиэн повернулся:

"Да, чары сильны ваши... Только напрасно

Меня вы вернули с небес. Вам же ясно,

Что принцем наследным я быть не смогу,

Хоть я перед вами, конечно, в долгу,

За то, что вы жизнь мне вернули... Но все же,

Мне цель ваша добрая вряд ли поможет.

Я сам не простил себя... Очень возможно,

Простить не смогу никогда. Будет сложно

В глаза моим близким смотреть и все знать,

Себя бесконечные дни проклинать."

Задумалась фея. "Но я же сказала,

Тебя с того света я не возвращала.

Ведь все, что с тобой сейчас происходило,

Не больше, чем чарами сильными было..."

"Что?!." - выкрикнул принц. "Да, едва ты пришел,

Меня на поляне случайно нашел,

Решила тебя испытаньем проверить..."

"Но я не могу в это просто поверить!

Ведь все это было!.." - принц крикнул, качаясь,

И что-то добавить еще собираясь,

Сириль перебила его: "Ты был тут,

И длилось все это лишь пару минут."

На землю опять Джулиэн опустился:

"Так значит, я с собственным злом тут сразился?

И люди, убитые мной, тоже живы?

И Тави, как прежде, с Амилем счастливым?

Так пусть будут счастливы, чувства храня,

Они казались счастливей меня.

Ведь я, как и в завтрашнем утре, уверен,

Что в сердце я вашем навеки потерян,

Любить невозможно, кого презираешь,

Кого подлецом и убийцей считаешь..."

Колдунья вдруг за руку принца взяла,

С холодной земли не спеша подняла,

К себе его крепко и нежно прижала,

И в губы сама его поцеловала...

Не веря безмерному счастью такому,

Обнял ее принц чуть дрожащей рукою,

И слезы его ослепили, когда

Сказала Сириль: "Я твоя навсегда!"

От счастья пред ним все в тумане смешалось,

Одна лишь любимая четкой осталась,

И принц ей в любви своей вечной поклялся...

Не помнил он, как во дворце оказался -

Как будто в волшебных мечтаньях был он,

Но только реальным счастливый стал сон.

И день наступил, восхитительно новый,

И праздничный пир во дворце был веселый.

Весь город прекрасную пару поздравил,

Когда Джулиэн всем невесту представил,

Любовь с ней скрепив ярким блеском колец...

Амиля советником взял во дворец,

К нему за советом всегда обращался,

Заботливым к подданным быть он старался,

И слуги, что волю его исполняли,

За мудрость и честность его уважали,

И все выполняли, как он и хотел,

Но принц никогда унижать их не смел.

Но истинным счастьем считал наш принц все же

Лишь то, что досталось сокровищ дороже,

Единственное, то одно пониманье,

Что веру нести нужно сквозь испытанья,

Любовь свою чистую в сердце хранить

И счастьем любимых своих дорожить.

И подвигов славных бездонное море

Успели свершить в своей жизни те двое,

Друг другу всегда и во всем помогая,

Ни ссор, ни обид, ни измены не зная,

Своей добротой, благородством своим

Пример подавая хороший другим.

И годы спустя, как пришло тому время,

Стал сын их достойной на троне заменой.

Такою судьба Джулиэна сложилась

И нам, сквозь завесу веков, приоткрылась.

Закончилась все же она наконец.

Осталось внизу написать лишь:

КОНЕЦ.

2012 г.

ПРИНЦ МАРИОНЕТОК

401

Оставить комментарий © Copyright Самартцис Наталья Размещен: 14/09/2019, изменен: 15/09/2019. 106k. Статистика. Поэма: Фэнтези Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Молодой принц во время охоты спас колдунью и по неосторожности посмеялся над ней. За это колдунья наградила его сомнительным подарком - любое его слово становится приказом для других. Через какое-то время дар становится проклятием, и чтобы снять его, принцу придется справиться со своими главными пороками - лживостью, завистью и жаждой власти.

Самартцис Наталья : другие произведения.

Принц Марионеток