Старая еврейка сидит на остановке, лузгая семечки и механически перелистывая томик стихов Бэлы Ахмадулиной, наблюдает через поседевшую челку, выбившуюся из-под чёрного платка, за движением транспорта по шоссе. Десятки автомобилей, встрявшие шипованой резиной в расплавленный солью снег, гудя в клаксоны, стоят в минутной пробке перед светофором. Все дороги города повязаны на этом перекрёстке узлом.
А старая еврейка - старая память: памятник монументальной работы, воздвигнутый на богом забытой земле. Горизонтальное двоеточие - каждая фраза незаконченная мысль - каждая мысль рекламная акция мозга. И кожура семечек падает на снег. Старая еврейка листает томик стихов Ахмадулиной. Холодный ветер ласкает едва укрытые тонкими перчатками руки. Рядом с еврейкой на скамье лежит роза, аккуратно завернута в газетный лист. Только бутон торчит - белые лепестки с застывшими на морозе каплями воды.
Даша слушает музыку - Люмен - ждёт автобус.
- Над нашей половиной.. - Современная мантра рок-н-ролла бьет по ушам настраивая мысли на нужные слова. И барышня, закурив сигарету, смотрит на старую еврейку.
2.
Баннер на бортах автобуса: любые звонки и любые мысли - от абонента к абоненту - безлимит: слоган нового времени. А Даша едет домой. Шелестя разлинованными в клетку листками блокнота - за двадцать рублей - из киоска "Роспечати". Гелиевой ручкой, перебираясь с одной страницы на другую - метки слова. Как зарубки на память. Такая черта характера.
Довольно занятно за ней наблюдать, довольно странно считать это наблюдение научным опытом. Ещё смешнее считать, что это вы за ней наблюдаете, а не она за вами. Это как смотреть телевизор и верить, что вам показывают правду: подмигиваю глазами - съели?
Но барышня, перемещаясь из одной части города в другую, транспортирует свои мысли из чистописания в наивную поэтику. Трудное занятие - для себя. Это такое хобби, такое убивание времени - очень помогает понять свои мысли и чувства - Фрейд об этом много писал.
А в автобусе, как всегда гам. Пассажиры дыханием разогревают внутреннюю атмосферу - окна запотели. В одеждах из утепляющего материала и обуви с меховой прокладкой - этакие маскарадные пингвины. И кто-то с кем-то говорит. Говорит монотонно, с той особой чёткостью, когда, прислушавшись, понимаешь - а так только шум.
И Даша заполняет свой блокнот - как анкету.
Как собака Павлова - кондуктор протягивает билет при виде денег. Заученным жестом ловко набирает сдачу из мелочи. А бывает, находит сонная одурь .... А Даша ведёт с собой монологи - чудачка кидает мысли на бумагу и перечёркивает. Кидает и перечёркивает. Оставляя на бумаге синие разводы из букв и горизонтальных полос. Будто в этой беспощадной борьбе может оказаться победитель. К слову сказать, Даша иногда смотрит в окно - на проплывающие мимо улицы - и будьте уверены - свою остановку она не пропустит.
Сорок минут - туда и обратно - это здешний каприз коммуникаций. Теплоцентрали и сотни коробок домов. А Даша перечитывает свои мысли и строчка за строчкой... Строка за строкой - абзац до абзаца..
3.
Море скованно льдом, в вечернее время свечами утыкано - это рыбаки ловят рыбу. Смахивает на звёздную россыпь. Даша заходит в подъезд и медленно поднимается на свой этаж. Открывает ключами дверь..
Старая еврейка читает Ахмадулину наизусть. Где-то там, на остановке сидит из суток в сутки. Наблюдает за движением транспорта по шоссе. Провожает взглядом автобусы, что ходят по кругу как стрелки часов. Лузгает семечки, скидывая кожуру на снег..
А по маршруту, в автобусе, мысль на вырванном из блокнота листке: - Я маленький злобный зверёк...