Ближе к осени были улажены все дела с продажей дома в Лиственной пустоши. Супруги Аллены, отдав Ярвиненам деньги за недвижимость, пообещали заселиться в начале сентября - они планировали провести остаток лета на Эгейском море. В конце июля в Ювяскюля уехала семья Элиаса. Он и Лилия заключали сделку о покупке особняка близ пешеходной улицы Кауппакату. Оказалось, что владельцем особняка был русский господин, уехавший после революции в эмиграцию. "Странный он какой-то... - проговорил Ильмари, узнав историю компаньона. - Вся интеллигенция стремилась покорить Францию и Германию, а этот дурак рванул в Финляндию, в которой то гражданская война, то столкновения с Советской Россией..."
Однако Ярвинены, немного побранив между собой эмигранта за столь крупную глупость, остались довольны покупкой. Подумать только, совсем скоро они поселятся в доме, который превзойдет своей площадью усадьбу их давно почивших родителей. Отныне семья больше никогда не разбредется по разным городам, как случилось после войны - теперь они будут жить все вместе, под одной крышей. Женщины станут хлопотать по дому, создавая уют, и будут растить детей в сплоченной и крепкой семье. Мужчины, как и прежде, станут приносить в дом деньги. Об иллюзионистах братьях Ярвиненах в Скандинавии ходила добрая молва и, скорее всего, в Финляндии их ждет тот же успех, который сопутствовал им в почти родной Великобритании. Они будут вести тихую и размеренную жизнь, чередуя труд с отдыхом и погружаясь в простые семейные радости. Йоханнес увидит, как однажды обретет счастье его сын, проникнувшись любовью к какой-нибудь красивой финке, они с Элен вырастят Хельгу, которая никогда не узнает тайну своего рождения. Ильмари введет в храм невесту сына, когда Пертту и Мэрилин, потерявшая родителей, пойдут под венец. Ильмари и Кертту станут нянчить внуков... А потом, спустя несколько лет, малютка Анжелика обретет женские черты и станет прекрасной девушкой. Элиас и Лилия однажды испытают счастье видеть уже взрослую дочь. По воскресеньям они будут навещать Князевых, прогуливаясь пешком до улицы Тюко Ярнефельта. Их большие надежды, возлагаемые на жизнь в Финляндии, были озарены яркими лучами их светлого будущего.
В середине июля Ярвинены отправились в прощальный тур по Соединенному Королевству. Они побывали более чем в пятидесяти городах, где были неприменно чествованы теплым приемом. Их шоу как всегда проходили с аншлагами и небывалым размахом. Яркие краски шоу - это то, с чем ассоциировалась у англичан, шотландцев и ирландцев Финляндия и непосредственно эта гениальная семья профессионалов. Как печальны были прощальное шоу и заключительные речи Элиаса, благодарящего поклонников за преданность и почитание их таланта! Что-то наподобие уже когда-то было... Двенадцать лет назад, когда Ильмари прямо после представления отправился на военные сборы в Саме-Таун. Только сейчас его мальчики не стоят за кулисами и не созерцают чудеса отца. Они сами теперь иллюзионисты. Поклонники их мастерства были немало огорчены, узнав о том, что финские фокусники возвращаются на родину. Выходит, что отныне не озарят туманный Альбион ослепительно-блестящие шоу иллюзионистов Ярвиненов, учеников легендарного Баркера? И теперь они - уже достояние Финляндии, а не Великобритании...
В одном из своих интервью популярному изданию, Йоханнес и Элиас утешили почитателей своего таланта тем, что они в рамках этого тура прощались с землями, где прошла почти вся их жизнь, а не со своей публикой. "Раньше мы ездили в гости к своим родственникам в Ювяскюля, а теперь мы будем приезжать в гости к вам, - сказал Йоханнес, обнадежив большинство читателей журнала. - В наш век отлично налажены пути сообщения и, в таком случае, что может нам помешать приехать в Соединенное Королевство, чтобы представить на ваш суд свою очередную программу?"
Но нашлись и те, кто был рад их отъезду. Униженные фокусники, чей гений был затменен бездарностью иностранных выскочек, ликовали. Наконец-то люди станут чаще посещать их представления и не будут сравнивать их непревзойденное творчество с трюками продажных фокусников, ставя им в пример это финское чудо. "Боже, пусть они не вернутся..." - взмолился провинциальный иллюзионист Баррет, узнав о прощальном туре Ярвиненов по королевству.
Но семейство иллюзионистов не особо интересовалось мнением о себе окружающих. Они находились в предвкушении грядущего путешествия в один конец. За три дня до отъезда, Мэрилин встретилась с бывшим мужем в ресторане на Роуз-Стрит. Она решила, что Дженсен имеет право взглянуть на сына в последний раз. Эта встреча прошла в довольно теплой, даже дружеской обстановке. Дженсен, желая любимым лучшей жизни, не воспротивился их переезду в северную страну на родину того, кто назвал его Кристиана своим сыном. Побеседовав о насущном и вспомнив прошлое, они мирно разошлись, пожелав друг другу счастья. На прощание Дженсен подарил Кристиану игрушечного котенка, проговорив: "Наверное, ты меня не запомнишь... Но пусть хотя бы у тебя будет маленький друг из родного Литлфорда" Мэрилин лишь умиленно улыбнулась и простилась с бывшим супругом навсегда, открыв свое сердце для новой любви и жизни.
Дом в Лиственной пустоши отчаянно не отпускал братьев Ярвиненов, считая их своей собственностью. Йоханнеса, напротив, он гнобил и пытался сжить со света. В день, когда из родительского дома выносилось все нажитое ими имущество, чтобы быть погруженным на грузовое судно, следующее в Финляндию, Йоханнес и Ильмари вытаскивали из дома старое зеркало, чтобы рабочие увезли его. Случайно задев им о каменную стену, братья разбили зеркало. Осколки зеркала даже не поцарапали Ильмари, а Йоханнесу едва не перерезали сонную артерию. Истекая кровью в ожидании доктора, Йоханнес проговорил: "Мама меня вообще никогда не любила".
Вечером, когда семья праздновала венчание Ильмари и Элиаса со своими женами, застряслись стены, раздался страшный гул и картины, украшающие дом, попадали со стен. Христианский крест, висящий над входом в дом, упал и треснул, разломившись на две части. Все, кроме Элен и Мэрилин знали, что это бунтует дух язычниц, не принявших венчание своих сыновей и братьев с христиансками. В ту же ночь Мэрилин, оставшаяся в доме возлюбленного, подняла на ноги всю семью своим душераздирающим визгом. Она, проснувшись в четвертом часу, приоткрыла глаза и увидела молодую женщину в белых одеждах, стоящую над ее кроватью. Мэрилин тогда еще не знала, что звали эту женщину при жизни Аннели.
А сегодня, накануне отъезда, сами по себе вспыхнули шторы на окне, из которого однажды выскочила Элен, спасаясь от матери Йоханнеса. "Боже, куда я попала..." - подумала Мэрилин, узнав об утреннем происшествии.
Этой ночью Артур, боясь явления своей же бабушки и знающий не понаслышке о ее ненависти к нему, очертил вокруг своей кровати защитный круг. Посыпав солью у кровати, он отошел ко сну. Да, бабушка и в самом деле не пришла. Зато решила заглянуть в Лиственную пустошь его мама. Жанне он был рад гораздо больше, чем Маритте.
Во сне Артур видел свою мать ослепительно-молодой и невероятно красивой. Такой он ее запомнил при жизни. Артур будто не присутствовал в этой реальности - он выступал в роли наблюдателя. Он видел их уютный коттедж в Дрим-Тауне, где прошли его самые первые годы. Дом на берегу лагуны был разрушен в годы войны, но в его грезах он был таким, каким был раньше. Мама стояла на берегу лагуны в белом шелковом платье и чем-то напомнила ему богиню красоты Фрейю в скандинавской мифологии. Ее темные локоны спадали на белую грудь, а шелк платья струился по прекрасному телу, облегая каждый его изгиб. Она ждала кого-то... Скоро Артуру стало ясно, кого дожидалась мама. Со стороны гор пришел его отец - такой же юный, каким был четырнадцать лет назад. Он был одет в белую рубашку свободного покроя - такие Йоханнес носил до одного дня в декабре. Отец приблизился к матери, и она протянула к нему свои прекрасные руки, украшенные серебряными браслетами, переливающимися светом на солнце. Артур не слышал, о чем они говорили, но созерцал нежный поцелуй двух влюбленных, которые, похоже, любят друг друга сквозь время и пространство, отрицая смерть... Почему-то горечь подступила к сердцу сновидца. Артур в мире грез сам не осознавал, почему ему так больно видеть мать рядом с отцом. Жанна, взяв Йоханнеса за руку, повела его в сторону их дома. Артур, молча, созерцал, как отец с радостью повинуется ей, и не мог вмешаться в происходящее.
Проснувшись, Артур почувствовал, что его подушка стала мокрой от слез, а в душе остался неприятный осадок. Такой сон не сулит ничего хорошего. "Сегодня восьмые лунные сутки... Сны сбываются, но редк, " - утешил себя Артур и, поцеловав нательный крест, вскоре снова заснул.
За сутки до отправления к берегам Финляндии лайнера "Граф Джон Коллинз", Йоханнес побывал в Нью-Роуте, посетив кладбище на Роуз-Стрит. Однажды Йоханнес поклялся себе, что ступив в новую жизнь, он оставит образ Жанны в прошлом и больше никогда не придет на ее могилу, чтобы вспомнить о своем былом счастье с ней. Но сегодня, осознавая, что на следующий день он покинет места своего детства и юности и не сможет больше навестить ту, которую любил, Йоханнес отправился туда, где оставил свое сердце. Он шел туда под предлогом, что нужно навестить отца и кенотаф брата, ведь они были похоронены рядом с Жанной. Но, постояв немного над могилой отца и символическим захоронением Юхани, Йоханнес подошел к могильному холмику жены. Возложив к ее кресту букет белых лилий - ее любимых цветов, он проговорил: "Теперь уж точно - прощай...". И ушел, не обернувшись. Все воспоминания останутся здесь, а в Ювяскюля его жизнь уже который раз начнется с чистого листа.
Утром следующего дня все Ярвинены, включая прекрасную Мэрилин и ее сына, отправились на поезде в Мэринг-Лайн. Кристиан, глядя в окно, проговорил: "Мама, мы снова едем в Литлфорд?"
- Нет, Крис, мы едем туда, где ты еще не был, - ответила с улыбкой Мэрилин.
- А я почти нигде и не был... - расстерянно проговорил мальчик, взглянув на Йоханнеса, который ему понравился с самого первого дня. - Дядя Йоханнес, куда мы все едем?
- В один шотландский город, - ответил Йоханнес, слабо улыбнувшись. - А потом мы взойдем на борт корабля, и ты увидишь, как чайки летают над морем.
- Тебе понравится, Крис, - пообещал Пертту, посадив его к себе на колени.
- А как же папа? Мы его с собой не возьмем? - спрашивал мальчик, рассматривая окружающих его людей своими любопытными глазками.
- Теперь я твой папа, мой милый, - проговорил Пертту, поцеловав его в щеку.
Каждый из отважившихся на эту массовую эмиграцию ехал в порт Мэринг-Лайна со своим настроением. Кертту радовалась тому, что покидает берега Англии, ведь в Финляндии она оставила семью, уехав когда-то за моря с Ильмари. Пусть они поселятся не в ее родном Эспоо, но жить в своей стране все равно лучше, чем быть оторванной от родины. Ильмари и Йоханнес испытывали почти одинаковые чувства - им было все равно. Правда, в душу порой закрадывалась тень печали - здесь они родились, Англия для них - как Финляндия для Элиаса, Кертту и ее сыновей. Но память детства давала знать о себе - вспоминая времена пребывания в гостях у Князевых, они невольно тосковали по закоулкам Ювяскюля и его восхитительным пейзажам. Эйно и Пертту восприняли отъезд, как увлекательное приключение - они плохо помнили Финляндию, так как уехали оттуда, будучи совсем малютками. Но шесть лет назад они гостили у Князевых в Ювяскюля. Город сразу же покорил их сердца, и они были счастливы, что теперь едут туда не в гости, а навсегда. Мэрилин, нужно признаться, робела перед новыми землями - любой человек боится всего нового. Но она была счастлива, ведь рядом с ней - ее Пертту, присутствие которого притупляло ее страх. Но больше всех в Ювяскюля стремился Артур. Там его ждала Алина, которая, узнав из письма Артура о его переезде в ее город на постоянное место жительства, едва не сошла с ума в предвкушении долгожданной встречи, не подразумевающей грядущих разлук.
В пять часов утра семья достигла Мэринг-Лайна, а уже через полчаса лайнер покинул свой порт. Пертту, Мэрилин и Кристиан ушли в свою каюту - мальчика надлежало уложить спать, ведь он, будучи совсем малюткой, быстро утомлялся. Эйно с матерью и отцом ушел в кафе на нижней палубе - они, не успевшие перекусить в ресторане на Портовой, были голодны. Только Йоханнес и Артур остались на прогулочной палубе. Они, стоя у лееров, молча, смотрели на воды холодного Северного моря, мысленно прощаясь с родными Британскими островами. Йоханнес вспомнил, как плыл на этом же корабле много лет назад со своей семьей, состав которой сильно изменился за эти годы. Мамы и старшей сестры давно уже нет на этом свете, четы Бредберри - тоже, а на месте их прекрасной дочери теперь Элен, которая спит в каюте с Хельгой. Давно, почти двадцать лет назад, Йоханнес стоял у этих лееров и страдал от неразделенной любви. Он и сейчас тоже страдает, только, вот, любят его, а Йоханнес - равнодушен. Тогда ему было восемнадцать, а сейчас -тридцать семь... Как скоротечно и медлительно время... Вроде бы юным он был совсем недавно, но стоит только вспомнить свою прежнюю жизнь, ее события, следующие один за другим... И сразу осознаешь, как медленно ее течение. Что его ждет там, за двумя морями? Светлое будущее или мрак бытия, преследующий Йоханнеса всю жизнь? Время восстановит истинную картину грядущего.
- Отец... - произнес вдруг Артур, прервав его задумчивость.
- Что? - спросил Йоханнес, не отводя взгляда от морской панорамы.
- Я так и не сказал тебе... - проговорил юноша, взяв его за руку. - В Ювяскюля меня ждет девушка... Я люблю ее. Если я стану просить руки Алины у ее родителей, и они дадут добро, ты позволишь мне жениться на ней?
- Если у вас все взаимно, то конечно, - ответил Йоханнес, слегка растерявшись. Он понимал, что это рано или поздно произойдет, но никак не мог подумать, что все случится так скоро. - Ты разумный юноша, и я уверен, что ты впустил в свое сердце ту, которая достойна тебя.
- Отец, а в чем, по-твоему, счастье? - спросил Артур, заглянув в его глаза.
- В любви, - не задумываясь, ответил он. - Человек, который способен на нее, действительно счастлив. Кому, как не тебе, согласиться с этим.
Пятого сентября Ярвинены достигли своей цели, прибыв в Ювяскюля. Там их встречали Андрей, Хелена и Эйкка, а также Элиас с семьей, успевший обжить за месяц их новый дом.
- Привет, коллега! - Эйкка бросился обнимать Артура. - Ну что, когда тебя ждать в Консерватории?
- Я попробую в следующем году поступить в музыкальный институт города Хельсинки, -сказал Артур. - А пока мы с мамой работаем над новой оперой - быть может, хоть с ней мы сумеем завоевать славу.
- Конечно сумеем, ведь либретто пишет ни кто-то, а известная поэтесса, - сказала явно не комплексующая Элен.
- Очень приятно познакомиться, - проговорила Хелена, присев в своеобразном реверансе. - Артур мне много рассказывал о вас.
- Твой сын очень похож на тебя, - сказал Андрей Йоханнесу. - Сколько лет, Ландыш... А ты ничуть не изменился.
- А теперь все дружно идем на Эмилию Аппельгрен, - позвал Элиас на улицу, где поселится его семья. - Отмечаем сегодня приезд, новоселье и помолвку нашего Пертту!
- Да, давно пора представить Мэри нашим родственникам! - согласился Эйно. - Я буду переводчиком.
Когда прибывшие на родину Ярвинены увидели свой дом с улицы, они были изумлены - красивее строения им еще не доводилось видеть. Трехэтажный особняк, чем-то похожий на замок лорда Дангариса впечатлял своим величием. Внутри все напоминало о Лиственной пустоши - картины, оставшиеся братьям в наследство от матери, старый диванчик в прихожей - все, как в их прежнем жилище. Пертту в этот момент вспомнил, как отдавал все свои гонорары в общий котел, чтобы поскорее скопить деньги на покупку этого великолепного дома. Как он тогда негодовал и роптал на близких за то, что они лишали его прекрасной привилегии тратить собственные деньги! Но теперь Пертту осознал, что оно того стоило. Элен, осмотрев дом, вспомнила свою жизнь с Джонатаном в его замке и подумала о том, что все вернулось на свои круги - она снова в золотой клетке, только уже без возможности вернуться в Англию, где у нее не осталось приюта. В доме Джонатана любили ее, но в сердце Элен была пустота, а в доме Ярвиненов любит она, но Йоханнес холоден. "Наверное, я проклята..." - с горечью подумала она.
Собравшись в гостиной за богатым столом, они отобедали и подняли фужеры за упокой душ тех, кто не застал этих счастливых времен.
- Мамочка, милая наша, я не знаю, слышишь ли ты нас сейчас... - произнес Элиас, держа в руках фужер с вином. - Но мы здесь, откуда берет начало наш род. Я помню, как ты жалела о переезде в Англию и хотела вернуться в Ювяскюля. Мы сделали то, чего не успела сделать ты. Надеюсь, что там, в Вальхалле, в которую ты так верила, вы с Аннели и Юхани счастливы.
- Много лет прошло с тех пор, как исчезла Тарья, - произнес Йоханнес. - Мы, наверное, никогда не узнаем, жива она или нет... Но если жива, дай Всевышний ей благополучия, а если нет, то хотя бы покоя...
После печальной церемонии, мелодия жизни перешла на мажорный лад. Заговорили о планах на будущее, обсудили предстоящую свадьбу Пертту и вспомнили былое.
- За те четыре года, что жил у нас Артур, он стал для нас родным, - сказала Хелена, вспоминая о его жизни в их доме. - Честно говоря, я так привязалась к нему, что не хотела его отпускать к тебе, Йоханнес.
- Но теперь он здесь, и ты сможешь видеть его хоть каждый день, - улыбнулся Йоханнес.
- А где Хельга? - спросила Элен, вспомнив о дочери.
- Они с Крисом и Анжеликой играют на первом этаже, - сказала Мэрилин.
Спустя некоторое время, когда торжество постепенно угасло в туманной дымке сумерек за окном, Князевы собрались домой. Проводив их, хозяйки принялись наводить порядок. Артур, Эйно и Пертту остались в гостиной, беседуя о том, что интересует обычно юных. Дети готовились ко сну, а Элиас ушел из дома, чтобы проводить засидевшихся в их доме гостей до Кауппакату. Ильмари и Йоханнес, сидя на диванчике в прихожей, говорили о чем-то. Ильмари, на мгновение задумавшись, подошел к окну, и, посмотрев на звездное небо, проговорил: "Знаешь, в чем наша сила, Йоханнес?"
- Я никогда не думал об этом, Ильмари, - признался он. - Но полагаю, что в единстве.
- Ты правильно говоришь, Ландыш, - согласился Ильмари. - А наше проклятие - в иллюзиях...
- Тебя тяготит наше искусство? - недоумевающе произнес Йоханнес. - Ты же мечтал связать с иллюзиями свою жизнь.
- Наше искусство - это фокусы, а мы всю жизнь провели в плену иллюзий, - признал Ильмари. - Наша мама, стремясь к лучшей жизни, покинула когда-то родную страну, предпочтя ей чужие земли, где она от тоски увлеклась язычеством и в итоге нашла свою смерть. Эта английская мечта - ее иллюзия, разбившаяся однажды о каменные стены действительности. Я когда-то думал, что мое от меня не уйдет, и предавал любимую девушку, думая, что все сойдет мне с рук. Но моя иллюзия лишила меня счастья с Жанной и едва не разлучила навсегда с тобой. Элиас когда-то считал, что у нашей семьи нет скелетов в шкафу, пока не прочел дневник отца. Ты, поссорившись с нами в Блади-Тауне еще до войны, хотел отделиться от нас, думая, что выживешь один, а сам потом вернулся в Лиственную пустошь... Мы, находясь в заблуждениях и самообманываясь, думали, что счастливы. И лишь сейчас, когда все иллюзии были разаблачены, закончилась эта дьявольская мистерия иллюзий. Не находишь, что жить стало легче?
- То, что мы сошли с тропы самообмана - это твоя иллюзия, Ильмари, - сказал Йоханнес. - Человек не может жить без заблуждений. На смену одной иллюзии приходит другая, и это - бесконечный процесс. Но в твоих словах есть одна простая истина: жить стало и в самом деле легче. А знаешь, почему?
- Мы достигли того, к чему шли годами, и нас не тяготит бремя недостигнутых целей и обманутых надежд, - ответил Йоханнес на безмолвный вопрос брата. - Мы, славно поработав в юности и молодости, теперь пожинаем плоды своих трудов. Счастье - для каждого свое, и видит бог, скоро мы все обретем то, что считаем высшим благом лично для себя.