Аннотация: Близится День Победы. Самый великий и гордый. И одновременно - самый подлый. Поскольку давно уже интенсивно используется в качестве последнего прибежища негодяев. Коих многовато развелось на всё ещё кажущихся бескрайними просторах нашей страны.
Мой отец
Мой отец встретил Войну ровно 22 июня 1941 года в Карпатах. Он служил тогда в горно-стрелковой дивизии заместителем командира пулемётного взвода. Сержант. Тогда ему не было и двадцати.
Мой отец встретил Победу не 9-го, а 10 мая 1945 года. В Праге. Капитаном разведотдела армии. Не так чтобы с иконостасом на груди, но четыре заслуженных боевых ордена имелось. Два Красной Звезды и два Отечественной Войны - третьей и второй степени. Не считая медалей. О той войне рассказывал мало и очень неохотно, как и все настоящие фронтовики, вдоволь хлебнувшие окопного лиха.
Затем была служба в СА. Дослужился до полковника. Уволился в запас в 1978 году, в возрасте аж 57 лет. То есть, служил на совесть. Отпускать не хотели.
Прошло немногим более 10 лет. Перестройку он встретил спокойно, понимая, что в родном отечестве всё основательно прогнило, и надо что-то менять. Хотя и пытался объяснить, что при Сталине не было того сплошного мрачного ужаса, ощущение которого возникало при прочтении тогдашних опусов на данную тематику.
Затем, в 90-е, его легко и непринуждённо лишили всех тех сбережений, которые были накоплены им "для внуков". Потом, так же походя, у него отобрали и прихватизировали всю страну. Затем его полковничьей пенсии не стало хватать даже на скромное пропитание. Нет, он не голодал, мы с сестрой вполне обеспечивали и его, и мать. Но его это определённо не радовало. К тому же у нас - в стране, ещё не так давно победившей нацизм - появились некие типа фашисты с наци, в том числе вполне гитлеровского пошиба. При полном попустительстве, а то и негласной поддержке властей.
Однажды отцу стало плохо. Не буду описывать симптомы и прочее, но плохо стало по-настоящему. Старые раны, накопившиеся болячки, да и возраст, к тому же. На беду, случилось это под Новый, 2001 год. То есть не так чтобы вовсе, числа ещё 20-го декабря. Но милые наши дяденьки и тётеньки в белых халатах вовсю уже начинали праздновать. Поэтому положенная ему военная скорая помощь приехать отказалась. В госпитале Бурденко не оказалось мест, да и вообще нам отсоветовали. Сказали, что тамошние врачи проблемами стариков, пусть даже и ветеранов, особо не заморачиваются. Кстати, буквально через пару недель, когда отец мой был ещё жив, в госпитале Бурденко нашлось таки место олимпийскому чемпиону из Дагестана, раненному в какой-то разборке 14 января. Вместе со всей его далеко не малочисленной охраной. Спортсмена спасли.
Мы же стали пытаться положить отца в больницу. Но заниматься им никто не хотел - праздники. Да и вообще, намекнули нам, не стоит со стариками возиться. Пожили, мол, и слава богу.
А отцу становилось всё хуже. В конце концов удалось таки положить его в платное отделение. Но было уже поздно. Процесс, как говаривал, бывало, один меченный недоумок, пошёл. 18 января 2002 года отца не стало.
До последнего момента своей жизни он сохранил мужество и, когда отпускали боли, лишь улыбался смущённо, будто извиняясь за то, что доставил всем так много забот.