Ты помнишь сказку о гадком утёнке? - на самом деле, это сказка о белом лебеде. Ведь вырасти утёнок в утку, пусть не гадкую, пусть даже миловидную, сказки б не было. Был бы выводок таких же гадких утят, или два яблока, затолканные через задний проход умелой рукой кулинара, - в любом случае, сказки бы не было.
Очень хочется, но я не сказочник, я рассказываю о реальных событиях.
А немного фантазий... так ведь жизнь - театр, все люди в нём актёры, и имя сегодняшней пьесы "Жизнь и смерть Акционерного общества "Призма".
Премьера, афиши расклеены, взволнованный автор мнётся в фойе, в руках программка, в ней чёрные буквы:
Действующие лица и исполнители:
Президент фирмы - Медынский Владимир Олегович.
Главный бухгалтер - Анна Михайловна Дейч.
Финансовый директор - Колобков, это я, здравствуйте.
А был ли я действующим лицом? - без разницы, в спектакле нет места лицам бездействующим.
А рассуждающим?
Герои пьес не рассуждают, они действуют. Рассуждает автор, для этого у него есть специальные средства - авторские отступления.
Хорошо, пусть я буду автором, пусть я отступаю, пусть герои наступают.
На юго-западном фронте - конкуренты, с востока - налоговая, в тылу бесчинствуют банды секретарей, экспедиторов и менеджеров отдела продаж.
Как мне всё надоело.
Всех уволить.
Или уволиться?
Занавес.
Когда мы встретились, она выглядела солнечным зайчиком.
Солнечным зайчиком не от мира сего.
Но пять раз в неделю с девяти до восемнадцати ноль она возвращалась в мир сей. Она оформляла доверенности, выписывала командировочные удостоверения. Рутина. Вагонные нормы и железнодорожные накладные.
Я не знаю, как проходило её утро, из чего складывались вечера.
Но потом на конторе появился Сергей Алексеевич Стецюк, короче Серёга, простой и надёжный парень, безупречный, как выяснилось, сексуальный партнёр без изысков, они стали жить вместе. Вечера наполнились смыслом - пиво и семечки, весёлые истории из жизни вагонных норм и железнодорожных накладных.
С моей точки зрения, имелся один несомненный плюс в этой идиллии - длительные командировки Сергея Алексеевича в Винницкую область.
С её точки зрения, эти командировки случались кстати.
С его точки зрения - да кого, по большому счёту, интересовала его точка зрения? меня - нет. Я посылал его в длительные командировки и приходил к ней.
Я приходил к ней без пива и семечек, без весёлых историй, непростой и ненадёжный. Что касается секса, то фора в окладе, семьсот долларов ежемесячно, давала возможность компенсировать нестабильную потенцию шоколадом, экзотическими фруктами и прочими незатейливыми вещами, колготками, например.
Этот адюльтер продолжался три года. Потом фирма закрылась, треугольник распался. При встречах - здороваемся, это бывает два раза в год. Иногда три.
Но вот, что я сейчас думаю.
Если солнечный луч входит в призму - никто не знает, как он преломится, всё случайно, никто не знает где и каким он выйдет. Лишь немногие профессионалы употребят термин дисперсия, да недавние выпускники из отличников, мучительно вспоминая школьный курс физики, смогут предположить, - но и они, даже они на выходе увидят спектр, раскрашенный в радугу. Тоже красиво, и всё же уже не луч.
Когда мы расстались, никто не назвал бы её солнечным зайчиком.
Это была женщина.
Из мяса.
И вот ещё что.
Среди белых снегов в маленьких домиках (дым из буржуек, радиомачты) живут люди. Это отважные полярники. Они производят метеорологические наблюдения и сообщают о них на Большую землю зуб на зуб непопадающей морзянкой: "нам холодно, нам очень холодно". Ежедневный подвиг. Лишь для того, чтобы Ольга Бура или эта, как её, Писанка, вышла вечером в дорогом, любезно предоставленном спонсорами платье и вкрадчивым интимным голосом рассказала о прогнозе погоды на завтра - будет пасмурно, столбик термометра поднимется... Кто знает, быть может, завтра у него не поднимется.