Девушка идет по жизни, аккуратно одетая, с ослепительно белым воротничком, с морщинистыми жилистыми ручками, и смотрит на людей с настороженностью во взгляде. То ли непорочная, то ли отвергнутая, в общем, нетронутая. Возможно, она мечтает, подобно своей сверстнице из цветаевского дневника, лечь после смерти в симпатичный голубой гробик. Возможно, она не хочет умирать, пока жизнь не испита до дна. Кто осудит ее? Возможно, подобно пожилой девушке с бунинских страниц, она тайком ухаживает за могилой совращенной кем-то школьницы, то ли испрашивая ее прощения за несуществующее преступление, то ли завидуя ее участи. Все возможно.
О ней многие думают с жалостью. Люди думают, будто она пропустила теплые летние дожди, ночные снегопады, тихие закаты и рассветы, утреннюю росу на пахучих листах крыжовника и туман, укрывающий холодным саваном узкую извилистую речку. Словом, будто она пропустила жизнь. Кто знает? Может, то была чужая жизнь?