Самсонов Алексей Николаевич : другие произведения.

Фэнтези-роман "Хроники мира Боурум"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Боурум - это третий или младший мир фэнтезийного тремирья. Здесь вы не встретите, ни орков, ни эльфов, ни гномов. Боурины и Пришедшие - две основные расы Второго мира, столкнуться с не виданным ими ранее врагом - воинами темной пустоты. Это будет последняя война мира Боурум, от исхода которой будет зависеть будет ли существовать и дальше третий мир, либо будет полностью разрушен и жизнь никогда больше не даст своих всходов.
  Глава 1. Происшествие в Боурумикае
  
  
  
  Боурумикай - лесная метрополия мира Боурум, если его сравнивать с морем, то он являл собой, пожалуй, самое огромное море в этом мире и даже почти океан, где деревья с листьями - это взволнованные воды, а холмы - редкие островки.
  И, не мудрено, что судьбоносные для мира события должны были начаться именно здесь.
  И вот, пожалуйста, в одной из чащ древнего леса послышались раскатистые звуки. Кто-то прыгает по грязи и взрывает под собой талый снег. Две фигуры быстро мелькают между деревьев. Молодые парни бегут напрямик, через лес, пытаясь перегнать друг друга. Одинаково высокие и крепкие, в мятой тряпичной одежде, несутся плечом к плечу. Их бег все больше становится похож на бег состязающихся в скорости коней, называемых как в здешних краях, так и в других пределах нокру, если это конь, и нокра, если лошадь. Они с легкостью перепрыгивают через упавшие ветки деревьев, кусты и лежащий сухостой. Эти молодцы хорошо закалены и без проблем передвигаются по холодной и местами ещё покрытой снегом земле босиком и в одеянии, которое впору носить лишь летом.
  Соревнующиеся босоногие бегуны - это Рэндис и Тормэл. Они воспитанники живущего в пол дня неспешной ходьбы отсюда странствующего учителя-аскета, мастера древних таинств по закалке духа и тела, которого уважают и одновременно побаиваются все боурины. Поскольку большинство жителей Боурумикая не видели лица этого странствующего мастера, а кто видел, то только лишь его странное одеяние, покрытое древесной корой и листьями, поэтому его прозвали Микадун. В переводе с боуринского - единого языка всех народов Боурума - мира боуринов, Микадун означает лесная тень или безликий лесовед. Ученики лесного мастера Рэндис и Тормэл - кровные братья-близнецы. Они очень похожи на "пришедших" - людей, появившихся в мире Боурум менее десяти веков тому назад. Этот народ сильно отличаяется от всех остальных народов своей внешностью. Но пришедшими они были лишь отчасти. Так, например, братья имели уши с боуринскими изгибами и остротой, боуринскую широкую кость, толстую кожу, а также изумрудный цвет глаз. Тормэл от Рэндиса отличался лишь длиной волос. Даже ширина плеч и мускулы у них одного размера, окружности и диаметра, не говоря уже об объединяющей их молодости. Отношение к борцам в братьях, помимо закалки и мускулистости, выдавал ещё тот факт, что их руки от кисти по локоть были замотаны тряпичной лентой, которую обычно используют мастера рукопашного боя.
  - Я всё равно обгоню тебя! - крикнул Тормэл.
  - Не в этот раз, брат! - горделиво отрезал Рэндис и остановился у края обрыва так, словно сорвал финишную ленту. С этого места открывался вид почти на весь Боурумикай, а также на почитаемое местным народом озеро Вычонур, то есть великое черное озеро, названное так потому, что имело отношение к важному древнему историческому событию, и потому, что вода в нём всегда казалась черной, но зачерпнувший её всегда мог увидеть обычную прозрачность. Размеры этого озера поистине огромны, а форма, если смотреть с высоты птичьего полёта, вычерчивается почти в идеальный круг. Летом оно смотрится как чёрное круглое пятно на огромном зелёном ковре, а зимой - как кратер на доме Моугура - Луне мира Боурум. Вычонур удивляет и завораживает своей величественностью и красотой в любое время года. Воды этого озера, невзирая на то, что они кажутся чёрными, круглый год щедро одаривают рыбаков обилием рыбы. Она является основой питания и торговли живущего у озера и почитающего его как святыню народа, чьи поселения с причалами и верфями облепили больше половины береговой линии. Зовется сей народ "боуртуурцами".
  Рэндис позволил себе оглянуться вокруг и его лицо засияло блаженной улыбкой, однако, не долго, и через пару мгновений затемнилось испугом, так как произошел несчастный случай. Тормэл запнулся о выпятившийся древесный корень, упал в мокрую грязь и понесся на животе вперед в неуправляемый заезд. Рэндис захотел удержать стремительно несущееся тело брата, но вместо этого они оба покатились со склона вниз вместе с грязевым потоком.
  Теперь двое бегунов приняли поневоле участие в другой разновидности соревнований, и, подобно саночникам, катились с горы с необычайной скоростью. Правда, в отличие от соревнующихся саночников, которые обычно катаются по специально сделанным для них горкам, братья летели не по гладкой ледяной поверхности и не в санках, а на своей спине в селевом потоке вместе с камнями, отбивая бока, не всегда удачно огибая стволы деревьев и выпячивающиеся корни. Схватившись друг за друга, с дикими воплями они катились так минут пять и, наконец, вылетели прямо на ледяную поверхность озера.
  Все грязные и мокрые с ног до головы, они теперь походили на земляных монстров, только что вылезших из своего подземного логова. Любой другой человек или боурин после всего такого с ним произошедшего давно бы уже потерял сознание или даже на худой конец свалился замертво, но только не воспитанники безликого лесоведа, ведь для них это была лишь обычная ежедневная утренняя пробежка с небольшими изменениями.
  Два брата лежали на льду и, вместо оханья и аханья, начали громко смеяться. И так они лежали бы и ржали друг над другом, если бы лёд был зимним, но, к их несчастью, он оказался весенним.
  "КРРРР", и трещина прошла прямо под их спинами. Смех сразу же стих. Рэндис и Тормэл взволнованно переглянулись и тихо, с максимально возможной для них осторожностью принялись вставать. Но лёд оказался хитрее и в один миг обрушился под ногами Тормэла. Из-за столь неожиданного и резкого падения он не успел подготовить себя и не смог ни за что ухватиться, а просто пошёл на дно подобно каменной глыбе. Но самое главное, он не успел толком набрать воздуха и закрыть рот, что в итоге привело к заглатыванию большого количества воды, в результате чего, оказавшись в ней, он стал захлебываться. Холод ледяной воды впился в тело неудачливого бегуна тысячью иголок. Тормэл ощущал, что уже не всплывет. Но тут произошло нечто очень необычное и неожиданное для неудачливого бегуна-ныряльщика. Когда Тормэл уже начал прощаться с жизнью, вода вокруг него в прямом смысле этого слова ожила. Одна из частей тёмной жидкости неведомым образом уплотнилась, приняв образ щупальца, и схватила за торс, толкая наверх. Ученик Микадуна постарался всмотреться вниз, во мрак чёрной ледяной воды, и то, что он увидел, вызвало у него страх. Широко раскрытые глаза Тормэла остановились, взирая невероятное. Непонятное свечение, хотя нет, это нельзя назвать свечением, так как данное слово подразумевает свет, а это была тьма, самая невероятная и противоестественная, темнее темного дна озера, чернее чёрного цвета, она шла отовсюду и ниоткуда. Темные сгустки, светящиеся черным светом и принимающие форму щупалец, шевелились и все сильнее обхватывали Тормэла. Но, на удивление, щупальца не тянули свою добычу на дно, а почему-то толкали наверх, обратно к заветной проруби в ледяном потолке. И вот спасительная рука брата схватила несчастного и вытащила на поверхность.
  Тормэл, оказавшись на поверхности, сразу же вылил изо рта несколько литров, с минуту отхаркивался, кашлял, а потом долго не мог прийти в себя, хотя брат кричал, тряс и теребил его. Он лежал на льду в неподвижном состоянии с широко открытыми глазами, которые даже не моргали. Рэндис принялся активно его растирать и растирал продолжительный отрезок времени. Спасла только сильная пощёчина.
  - Да что с тобой, ты же и раньше нырял в прорубь и ничего, а тут вдруг такое! - совсем запыхавшийся, кричал Рэндис своему плохо очухивающемуся брату.
  - Там в озере что-то есть... оно... оно живое... и... оно... ну да, оно спасло меня, - каким-то заворожённым голосом сказал Тормэл, как будто вел спор с самим собой.
  - Что за бред ты несешь! Видно, слишком сильно окунулся. Надо срочно возвращаться, осушить тебя и показать учителю, - переходя с одной тональности речи - громкой на другую - более тихую, Рэндис, продолжая растирать своего брата, одновременно помогал ему встать.
  - Нет... да... надо... ты прав надо идти, - все тем же странным голосом пробубнил Тормэл, вставая на ноги и пошатываясь.
  - Ну-ка давай, приходи в себя! Ты же борец брат, настоящий борец. Нам же с тобой никакой мороз и никакая ледяная вода нипочем. Давай-ка осторожнее, давай идти тихо, вон там лед прочнее, - крепко схватив за плечи брата, приговаривал Рэндис, пробуя его приободрить, одновременно направляя туда куда нужно.
  - Знаешь, я т-т-такого еще... ни-и... никогда не видел, - дрожа от холода, запинаясь и заикаясь, проговорил Тормэл. Он шел медленно, слегка прихрамывая, его лицо стало белее снега, глаза не моргали, а лицо изображало растерянность, страх и непонимание одновременно.
  - Ну ладно тебе, успокойся и расскажи толком, что с тобой произошло, - попытался приободрить Рэндис.
  - Да говорю же тебе Рэнди, там, на дне озера, что-то есть! Я видел собственными глазами, как вода ожила! Понимаешь, вода в этом озере живая и обладает разумом! - разозлившись и отдернув руку брата, прокричал Тормэл.
  Братья стояли и смотрели друг на друга: один с решительностью и злостью, другой со спокойствием и сочувствием. Постепенно злость Тормэла спала, он нахмурил брови и отвернулся.
  - Может, тебе это всё показалось? - по-прежнему говоря по-дружески, положив руку на плечо брату, напомнил Рэндис.
  - Конечно, я понимаю, в это трудно поверить. Может, ты и прав, я струхнул и мне все это причудилось. Но, может, не зря боуртуурцы это озеро так почитают, постоянно жертвоприношения ему делают, а их правитель и жрецы даже с ним общаются!? А помнишь, нам учитель давненько как-то обмолвился об этом озере, что оно не такое, как все остальные?! - начал крайне оживленно говорить Тормэл с огнем в глазах и как бы с ожиданием ответного понимания брата.
  - Ладно, пойдем, надо быстрей возвращаться, а то опять без еды останемся, - высказался Рэндис, как бы подводя всему итог, развернулся и пошёл к берегу, а Тормэл, поплёлся за ним, трясясь от холода и волнения. Братьям предстояло пройти не такой уж маленький путь до берега, ведь их выбросило на довольно-таки приличное расстояние.
  Если раньше, после съезда со склона, братья походили на земляных монстров, то теперь скорее на оживших утопленников. Конечно, если бы не их закалка, приобретенная благодаря долгим и упорным тренировкам с Микадуном, то результат последующего похода являлся бы совсем плачевным. Братья не беспокоились за свое здоровье, и такое купание в ледяной воде им вряд ли как-то смогло бы повредить, лишь неудобство передвижения в мокрой одежде немного раздражало их.
  Рэндис после минутной ходьбы остановился, решив, наконец, всё же оглядеться вокруг и охватить своим взглядом все, пока ещё ледяные, просторы озера, как вдруг его взгляд остановился, и он увидел, вдалеке очертания города. Это была та самая столица боуртуурцев, носящая такое красивое и звучное название Боуртуурия, которое всегда ему так нравилось. Рендис любил слушать рассказы учителя об этом городе, восхищался его героической и необычной историей. Он остановился и принялся, завороженно смотреть на царство юношеских грез. "Ах, как бы я хотел там побывать", - подумал он и не услышал, как произнёс это вслух.
  Этот прекрасный белокаменный город, великая столица Боуртуурия, сердце и голова боуртуурского царства, располагается у правого южного берега озера, стоя на искусственно построенном из огромных каменных блоков постаменте и образуя некое подобие острова. К городу-острову, от южной окраины суши, ведёт длиннейший каменный мост, зовущейся среди боуртуурского народа Копьём Туура. В нескольких километрах от правого берега озера возвышаются две одинокие остроконечные высокие скалы: чёрная - Теор и белая - Оур. По боуртуурскому преданию в день Великого гнева Боура в этом месте внезапно из ниоткуда появилась огромная скала Анаорун, что в переводе с древнебоуринского означает "затмевающая мир", и это очень разозлило Великого Боура, да так, что он слишком сильно ударил по ней своей огненной секирой, и расколов скалу надвое, он случайно задел земную твердь, которая так сотряслась, что чуть не погубила весь мир. Позднее Великий Туур, ведя остатки народа отца своего - императора Боуртуурии в поисках нового дома, случайно увидел издалека вершины этих гор, и дойдя до них решил основать здесь город.
  Город-остров окружён высокой стеной с многочисленными боевыми, дозорными башнями, бойницами и единственными, но титанически огромными и величественными арочными воротами. Боуртуурия изначально целиком и полностью строилась из белого камня когда-то существовавшей единственной в Боурумикае белой горы Оур. Но, будучи полностью каменным, город с годами постепенно всё больше обрастал деревянными постройками. У стен на отдельных деревянных сваях расположились многочисленные причалы, верфи и торговые пристани с большим количеством причаливших к ним лодок и парусно-вёсельных кораблей. Там всегда было много народа, и ежедневно кипела работа всевозможных торговцев, купцов, лавочников, ремесленников и хитрых перекупщиков. Интересные большие портовые деревянно-веревочные краны-погрузчики не переставали работать даже ночью. Да, именно краны, а не рабы на своих спинах перетаскивали товар из лодок на причал и обратно, так как боуртуурцы всегда отличались своим демократичным социальным укладом и особой изобретательностью. Кстати сказать, рабство в Боуртуурии отсутствовало и даже запрещалось специальным законом. Основным товаром являлась, конечно же, рыба, но не единственным, т.к. самые умные, находчивые и предприимчивые купцы знали, что на лодках и ладьях можно перевезти другого товара быстрее и больше, чем на повозках. И поэтому купцы часто фрахтовали суда для перевозки самого разного товара, начиная со шкур, одежды и заканчивая посудой и оружием. Боуртуурцы уже давно отошли от бартерного вида торговли и чеканили полновесные медные, серебряные и золотые монеты с изображением Великого Туура. Соответственно вид металла определял ценность монеты. Привезённый груз с кораблей и лодок, как и сами приплывшие боуртуурцы, поднимались на стену с помощью канатов. Эти причалы и верфи с торговыми пристанями являли собой хорошее дополнение для города и удобства горожан, но при штурме города оказывались самым слабым местом. А в целом это был большой неприступный город с численностью населения более пятидесяти тысяч жителей. По сути, в нём жила половина всего населения Боуртуурского царства, так как всех боуртуурцев насчитывалось не более ста тысяч. Это было не самое крупное, но довольно большое царство в мире Боурум. Город-столица Боуртуурия являлась также центром торговли, науки, различных искусств и ремёсел, и местом, где жила вся знать вместе с монаршей семьёй и правителем. За всю более чем тысячелетнюю историю города-острова никому из многочисленных врагов Боуртуурии не удалось его взять ни штурмом, ни осадой, ни мором и даже хотя бы одним воином пробраться внутрь. Боуртуурия никогда не знала дворцовых переворотов и междоусобных войн. Это государство имело касту достаточно умных и крайне благородных жрецов, занимавшихся как религиозной, так и научной деятельностью. Кроме того, боуртуурский народ объединяла борьба с общим врагом - моугурами, жутамами и зуварами - дикими племенами лесных боуринов. Эти племена, как и боуртуурцы, живут в Боурумикае, но отличаются крайне диковатым социальным укладом.
  Моугуры, жутамы и зувары не лучшие представители боуринской расы, и имеют дурную славу. Они более чем другие боурины отреагировали на развал единой боуринской империи, произошедший тысячу лет назад, и отвергли основную боуринскую религию, так как считают, что Боур предал их, и поклоняются теперь другим богам. Их злоба и отчаяние отвели их от дневного света. Моугуры поклоняются Моугуру - хозяину луны, жутамы духам ночного леса, называемым боуринами - жути, а зувары вообще никому не поклоняются, так как настолько одичали, что считают себя звурами - волками, носят их шкуры и даже перестали разговаривать, а только рычат и воют. Зувары даже едят сырое мясо и практикуют канибализм. Врагами этих диких племен падших боуринов стали не только люди, но и все остальные боурины, которые остались верны Боуру. Они очень воинственны, и при каждом удобном случае совершают набеги на пограничные города пришедших и боуртуурцев. Именно из-за них люди прозвали этот лесной край "Боуринской жутью". Туаросские и пиврисские обозы иногда пропадают без вести на окраинах Боурумикая.
  Взор Рэндиса поймал центральный элемент озерного города-острова - дом правителя Боуртуурии. Это самое большое, самое красивое и самое высокое строение, с самой большой крышей, украшенной статуями первых царей и прославленных героев. Оно возвышается, словно гора над каменным лесом остальных домов. На самой верхушке крыши, на золотом штыре находился священный символ всех боуринов. Огромное, отполированное, сделанное из чистейшего золота, солнце с девятью острыми лучами, изображающее дом Боура. Оно походило на гигантскую золотую монету, которая в хорошую солнечную погоду светилась ярче самого чертога Боура. Только вместо изображения Боура, восседающего на троне, как это обычно изображалось у всех остальных боуринов, в центре этого Боуринского Солнца был изображён во весь рост с щитом в левой руке и копьём в правой Великий Туур - первый правитель, обожествлённый пророк, великий законодатель, двоюродный брат последнего боуринского императора, полководец, воин-герой, послуживший названием для своего народа, мудрец, приведший их к Вычонуру.
  Для большего понимания боуртуурского народа, являющего собой одно из ответвлений самой древней расы этого мира, стоит узнать о том, кто же такие "боурины". "Туаросы" и "Пиврисы", они же "пришедшие", относящиеся к расе людей, самой молодой расе древнего мира, определяют Боуринов следующим образом: "имеющие разум, коллективные существа с кожей коричневого цвета, оранжевыми глазами, крупными чертами лица, ушами и головой неправильной формы при выпуклом затылке и лбом, надвигающимся на большие кустистые брови. Часто бывают лысыми или с рыжими, золотисто жёлтыми волосами. Ростом они в большинстве своем со среднего человека, но только более крепкие, с толстой кожей и костью, широкими плечами, широкой грудной клеткой, мощными длинными руками и ногами, которые чуть короче человеческих. Их взрослые мужчины всегда при оружии, умело им пользуются, крайне агрессивны, обладают большой физической силой. Очень воинственны, а присущая им смекалистость делает их крайне опасным противником". Так преподносят молодым бойцам в военных училищах Туаросии и Пиврисии учёные мужи и бывалые командиры, зачитывая из учебника основные понятия о главном враге человека - Боурине.
  Да, Боурины являются самым главным врагом для "пришедших" в этом мире. Именно они главная причина того, что человек чувствует себя здесь чужаком.
  Более точно можно понять боуринов, если немного отойти от туаросских и пиврисских военных справочников и поговорить о них по-простому.
  Как правило, все боурины поклоняются единому богу, которого они называют - "Боур" - хозяин огня и света, отец всех боуринов. Отсюда и их название - "Боурины". Согласно их верованию, Боур живёт на небесном светиле, называемом домом Боура. Их виды, племена и народности поделены на кланы. Люди разделяют боуринов на "степных", "горных" и "лесных", по принципу их места обитания и образа жизни.
  - Пойдем, брат. Не смотри на этот город, мы там чужие, - положив руку на плечо заворожённому брату, сказал немного отошедший от своих страхов Тормэл, заметивший, куда смотрит Рэндис. Он даже не повернулся в ту сторону, куда смотрел брат, так как знал про слабость Рэндиса завораживаться этим городом. Сам же он в не меньшей степени хотел побывать там, но всегда относился к такой возможности саркастически, а в данный момент ему вообще было не до этого. Опечаленные братья опустили головы и неспешно пошли к берегу.
  И тут неожиданно что-то со свистом воткнулось в лед прямо у ног Рэндиса. Это была боуринская стрела. Братья сразу узнали её, большая, с позолоченным опереньем. Они видели такие штуки и раньше, когда однажды уходили от погони. Кто-то с берега закричал на боуринском: Эй вы! Ничтожные пришедшие! Идите сюда, а то во второй раз мы не промахиваемся!
  Да, это кричали боуртуурские воины - те самые боурины, что относятся к разряду лесных. Они вобрали в себя всё самое лучшее от боуринской расы - это сила духа и тела, трудолюбие, благородство, а из характера - гордость, упорство, бесстрашие, свободолюбие, но добавили и часть нового - это острый ум, изобретательность и постоянное самосовершенствование. Но, к сожалению, хоть они и не так уж сильно и яростно ненавидят людей, как это делают остальные боуринские народы, но всё равно считают их врагами. Ведь в последнее время люди зачастили в их лес, и вместо дружеского визита, как этого от них ожидали, предпочитали тайно следить за ними, что-то постоянно вынюхивали. Люди даже похитили троих боуртуурцев и безвозвратно увезли их в неизвестном направлении. Боуртуурским воинам теперь велено быть всегда начеку, а завидев пришедших, брать их в плен живыми или мертвыми, если будут сопротивляться.
  Поэтому отряд боуртуурских стражей, направлявшийся на дальние северные заставы на смену другим стражам, шествуя по приозерной дороге, решил не проходить мимо потенциального противника.
  Братья-близнецы знали несколько языков этого мира, сами говорили на тироско-пиврисском - едином людском наречии этого мира, знали боуринский язык, слышали его разновидности - боурхонский и явибоурский и в совершенстве владели боуртуурским. Безликий лесовед, которого они называли просто учителем, обучил их половине того, что знал, а знал он много, так как за те множество веков, которые прожил, он не только много путешествовал, повидал множество диковинных народов и существ, но и никогда не переставал учиться всему новому, постоянно самосовершенствуясь. Да-да! Услышав такой возраст, любой туарос или пивр, необычайно удивился бы и даже вовсе не поверил в это, собственно, как и не каждый житель Боуртуурии принял бы это за правду, хоть и отличались некоторые боуртуурцы большим долгожитием. Некоторые старожилы доживали до двухсот лет, а легендарный Туур вообще прожил более трёхсот. Также есть легенды, что в более ранних эпохах, включая эпоху первого царства единой боуринской империи, и побольше жили, но не более тысячи лет, не считая миф про императора Тобронда. Никто точно не знал каков возраст у Микандуна, даже два его единственных ученика.
  Поэтому Рэндис и Тормэл сразу поняли то, что крикнули им боуртуурцы, и остановились в оцепенении. Медленно развернувшись в ту сторону, откуда их так грубо прервали да ещё чуть не попали стрелой, они увидели неожиданную картину. На берегу выстроилось с десяток лучников, которые целились прямо в них. Тетива луков была натянута до предела, а острые железные наконечники стрел сверкали на солнце.
  - Что будем делать? - не отрывая глаз от стоявших на берегу лучников, прошептал Тормэл, обращаясь к Рэндису.
  - Ну... пойдём к ним, раз так просят, - спокойно ответил Рэндис, хитро усмехнулся и подмигнул своему брату. Тормэл сначала ничего не понял, хотел было возмутиться, но потом смекнул что по чём и уподобился Рэндису. И они пошли навстречу своей судьбе.
  Рэндис и Тормэл никогда раньше не попадались боуринам, хотя с малолетства, несмотря на строгие запреты учителя, постоянно бегали около их поселений, наблюдали за ними, но та хитрость и маскировка, уменье тихо ходить, красться, которому они еще годам к восьми овладели в совершенстве, не позволяло им себя обнаружить. Братья всегда, сколько себя помнят, жили в отшельничестве в лесу, вместе с безликим лесоведом, который заменил им родителей. Если б не этот нелепый случай с падением, то, возможно, боуртуурцы никогда бы их так и не заметили, но, как это часто бывает, у судьбы на их счёт была своя задумка.
  - Вы кто такие!? - по-боуртуурски обратился к братьям-близнецам командир боуртуурской стражи в тот момент, когда они вступили на берег.
  - Вы, видимо, не понимаете, что я вам говорю?! Ну да, откуда вам знать наш язык, вы ведь считаете себя слишком великой расой, чтобы что-то знать о нас, дикарях! Что вы тут делаете на нашей земле, да ещё и около главного города? Видимо, придётся посадить вас на цепь да выставить в клетке на центральной площади на всеобщее обозрение, - продолжал кричать командир боуртуурской стражи спокойно стоящим и продолжающим молчать Тормэлу и Рэндису.
  Этого громкоголосого командира звали Бурибор, он имел совсем не боуринский выдающийся рост, возвышаясь как гора над другими боуринами, и не менее выдающийся подбородок, которому позавидовал бы каждый боурин. Рэндис и Тормэл были ему по грудь. Оная детина с горой мускулов являлась одним из самых грозных и опытных боуртуурских воинов. Одет он был в тяжелые железные доспехи, а вооружен, по-видимому, всеми видами боуртуурского оружия: два топора торчали за спиной, четыре меча висели по бокам, метательные ножи, закрепленные ремнями вперекрест на груди, бумеранг за поясом, копьё, лук через плечо, сумка со стрелами. Кроме того, он сильно ненавидел людей, имея на это свои причины. Ведь люди похитили его брата, тоже командира стражи, с ещё двумя боуртуурцами два года назад у границ Боурумикая.
  Бурибор совсем рассвирепел и, стоя вплотную к Рэндису и Тормэлу, кричал им прямо в лицо. Его оранжевые глаза налились рубиновой кровью и прямо испепеляли братьев взором, уставившись в их спокойные глаза. Командира боуртуурской стражи очень раздражало, что они пребывали в таком безмятежном спокойствии и не отвечали на его вопросы.
  Окончательно взбесившись, Бурибор размахнулся своей громадной рукой с не менее громадным кулаком на продолжавших спокойно стоять человеческих близнецов, но промахнулся, слегка закрутился, запутавшись в собственных руках, потом поскользнулся и с выпученными глазами упал в сугроб вниз головой. Его кулак пролетел прямо над головами человеческих братьев.
  Этот промах был не случайностью, и Бурибор это сразу понял. Рэндис и Тормэл профессионально увернулись от удара. Только сейчас командиру боуртуурской стражи стало понятно их молчание и неподвижность. Они продумывали предстоящую схватку
  - Ах, вот вы как! Как вы посмели! Да, я Бурибор Могучидуб, сын Яробора Могучидуба! - вытащив голову из сугроба, с мокрым и очень недовольным лицом заорал Бурибор. В данный момент он походил на неуклюжего разъяренного рурата, разбуженного в разгар зимней спячки.
  - Схватить их! - наконец скомандовал он своим подчинённым.
  Реакция боуртуурских стражей оказалась незамедлительной. Два десятка полных решимости боуртуурцев побросали свои луки, вытащили мечи, бросились на Рэндиса и Тормэла в то время, как другой десяток держал их на прицеле.
  Тут для двух наших героев сложилась почти безвыходная ситуация. И как бы они ни хотели вступать в драку, ситуация не оставляла им выбора.
  Микадун с малолетства обучал братьев-близнецов не только языкам, истории, философии и прочим наукам, но не меньшее внимание уделял различным видам единоборств, которыми владел в совершенстве. У него имелась своя философия, в основе которой лежала идея о том, что тело - это самое совершенное оружие. Он всегда любил повторять, что "...оружие, какое бы оно ни было, не сразу, но постепенно, с годами поглощает и порабощает своего владельца, так как он всё больше начинает надеяться не на себя самого, а на свою железку. Он слабеет не только телом, но и духом, думая, что, пока у него есть меч или лук, копьё или еще что-то, он может победить врага. Кроме того, когда войны утихают, оружие всё равно взывает к битве, к уже ненужным жертвам, а после чего случаются большие беды. Поэтому, что человек, что боурин, что кто-нибудь ещё, всегда будут рабами своих вещей, если будут надеяться только на них, забывая про своё тело...".
  Так что удивлённые боуртуурцы разлетались в разные стороны, и их оружие им не помогало. Лучники же не решались выстрелить, так как они наверняка бы попали в своих, а Рэндис с Тормэлом, видимо, зная это, очень хорошо пользовались оказанной им возможностью. Но не каждый смог бы повернуть такую ситуацию себе на пользу, а только очень умелые и смелые воины, которыми они, по всей видимости, и являлись.
  Братья-близнецы как, оказалось, имели умопомрачительную реакцию. Они с невероятной лёгкостью увёртывались от ударов, извивались словно змеи, варьируя между боуринами, как рыбы между водорослей и одним точным ударом валили с ног противника. Это был невероятно искусный танец борьбы.
  Боуртуурцам так и не удалось нанести ни одного удара Рэндису и Тормэлу. Помня о целившихся в них лучниках, которые уже готовились, видя неминуемое поражение своих сослуживцев, пустить стрелы в неведомых борцов, братья схватили по одному оглушённому боурину, словно игрушку, и, укрываясь ими, как щитами, бросились на стражей с луками. Лучники не решились стрелять в своих, и были оглушены стремительными ударами Рэндиса и Тормэла.
  Все боуртуурские стражи были повержены, и два брата теперь стояли посреди кучи беспорядочно разбросанных и лежащих без сознания тел. Остался только один Бурибор, и, пока шла битва, он стоял в стороне, не шевелясь, напряжённо наблюдал, копил гнев и ждал своего выхода. Теперь они замерли друг против друга на расстоянии тридцати шагов, и на несколько минут вокруг них воцарилась опасная мрачная тишина.
  Первым пошёл Бурибор. Он резко вытащил из-за пазухи два огромных резака и швырнул их в Тормэла и Рэндиса. Близнецы успешно от них увернулись и начали неспешно надвигаться на врага. Боуртуурский командир-гигант кинул еще четыре ножа, которые он решил пустить, резко развернувшись, намереваясь застать людей врасплох своим боевым мастерством. Но и этой внезапности они смогли избежать с той же непревзойдённой и удивительной легкостью. Потом полетел гигантский топор, два меча, копьё и бумеранг, но и им не удалось попасть в цель или хотя бы краешком задеть чудо борцов. Всё запущенное оружие тупо втыкалось в деревья, либо безнадежно плюхалось в грязь.
  Теперь у Бурибора осталось последнее и одно-единственное оружие. Фирменный традиционный боуртуурский вардиш - "борун". Совсем необычное для людей оружие, использующееся преимущественно только боуринами, оно напоминало гибрид копья, топора и сабли. История создания этого оружия окутана тайной и насчитывает две тысячи лет, но боуртуурский борун являлся самым молодым и отличающимся от других, так как имел самое длинное лезвие.
  Бурибор воспалился отчаянной яростью: ведь он выжал всё своё мастерство до последней капли, выделывал самые неожиданные даже для него развороты, а эти людишки оставались невредимыми. Он уже стал тяжело дышать и выпускать пар из ноздрей, словно загнанный нокру.
  - Это всё, на что ты способен?! - насмехающимся голосом выкрикнул Тормэл.
  - Да я вас на части порублю!!! - закричал разгневанный Бурибор и сразу же побежал со своим боуртуурским вардишом на неуловимых близнецов. Взмах, ещё взмах, но всё мимо. Лезвие никак не хотело касаться увёртливых людишек. Два резких удара локтями Рэндиса и Тормэла, двойной удар ногами в брюхо, и могучий Бурибор улетел шагов на пять, и упал в грязь без сознания.
  Рэндис и Тормэл являли собой жгучую смесь уникальности и высокой бойцовской умелости, возможно, их даже можно назвать одними из лучших в этом мире по части рукопашного боя, но они не были убийцами. Поэтому все боуртуурцы лежали не мёртвые, хотя близнецам это не составило бы особого труда, а даже наоборот, было бы легче, чем стараться не превышать силы. Через час боуртуурские воины должны обязательно прийти в себя. Братья-близнецы умели рассчитывать свою силу и хорошо знали свои способности. Кроме всего прочего, их учитель строго-настрого наказал им никого не убивать. Он всегда им повторял великую вселенскую истину - "чем больше умение, знание и сила, тем больше ответственности". Правда, братья пренебрегли ещё одним наставлением мастера: не показываться на глаза боуртуурцам, не вступать в контакт и тем более не драться.
  Последний противник был повержен, и теперь Рэндис и Тормэл стояли одни на прибрежной дороге, усеянной бессознательными телами боуртуурских стражей.
  - Что же мы скажем учителю? - молвил Тормэл, почёсывая затылок и глядя на проделанную ими работу.
  - Не знаю. Но возвращаться надо всё равно, - не оборачиваясь к Тормэлу, уныло ответил Рэндис.
  - У нас ведь не было выбора, а они сами первыми напали, если бы не мы их, то они нас точно. Да вообще мы же их не убили в конце концов, а только так, слегка помяли и оглушили, - неуверенно и запинаясь, начал говорить Тормэл, как бы оправдываясь перед братом.
  - Вот это мы и скажем учителю, - задумчиво и угрюмо сказал Рэндис, обернувшись к брату.
  Пока братья говорили, совсем расслабившись и медленной походкой продвигались к лесу, Бурибор Могучидуб зашевелился. Он очнулся, сотрясаясь всем телом, привстал на колени и, тихо хрипя, начал что-то нащупывать, ухватившись в итоге за копьё. И в тот момент, когда он замахнулся, пытаясь кинуть копьё в спину одному из братьев, произошло нечто, совсем неожиданное для всех. Лёд озера в той его части, что находилась у берега и за спиной Бурибора, сотрясся от мощного удара. Что-то вынырнуло из озера, в буквальном смысле взорвав ледяной покров. Это был столб ожившей чёрной воды. Он обрушился на развернувшегося и исказившего свое лицо ужасающей гримасой, боуртуурского командира. Бурибор вновь свалился без сознания, оглушенный большой массой воды. Черная вода сначала образовала большущую лужу вокруг воинственного боурина, но потом поспешила скрыться в темных недрах чёрного озера.
  - Ну что я тебе говорил? Это озеро живое! - возбужденно и радостно вскрикнул Тормэл, указывая рукой на новообразовавшуюся большую прорубь в ледяной глади озера.
  - Невероятно, это действительно так. Но, похоже, оно на нашей стороне, - протянул Рэндис, оставаясь неподвижным и пребывая в каком-то завороженном состоянии, взгляд его остановился на том месте, откуда несколько мгновений назад неожиданно вынырнул водяной столб.
  Братья еще долго стояли, всматриваясь в чудесное озеро до тех пор, пока их не спугнуло пробуждение одного из боуртуурцев. Рэндис и Тормэл вошли в лес и направились туда, где они жили, тренировались и учились вот уже пятнадцать лет, в холмистую часть Боурумикая, называемую в боуртуурском народе "холмами предков". Тормэл возбужденно разговаривал, живо жестикулируя, а Рэндис молчал и о чем-то думал. Они надолго запомнят это происшествие, и с этого дня их жизнь уже вряд ли будет прежней.
  
  
  Глава 2. Тайна чёрного озера
  
  
  Во времена до начала времен, когда не существовало ни света, ни звезд, ни самого всевмещающего океана мироздания, а только тёмная и бесконечная как сама бесконечность - пустота, жил в ней лишь один Великий Разум. И был он подобен самой крупной и самой яркой звезде. Он очень много знал, и разум его был очень велик, безграничен, и бесконечен как та тёмная бесконечная пустота, в которой он жил. Единственное чего он не мог понять, это почему он так много знает, когда он зародился и, сколько времени уже существует. Великий разум был всегда наедине со своими великими мыслями, они, то тревожили его, то радовали. Иногда его мысли превращались в идеи. Возможности его, как и его разум были бесконечными. Но он не решался что-либо сделать, так как хотел еще и еще раз всё продумать, и заново пересмотреть. И так он бесконечно долго думал и летал в тёмной бесконечной пустоте, разговаривал с ней, и ему казалось, что она его слушает, и отвечает ему. И вот однажды Великий разум решился. И создал он подобных себе из двух половин сущности своей. Он взял тьму из пустоты бесконечности и свет из глубин своей души и начал творить. Так появились два других Великих - Сиунон - бог света, созидатель, творец жизни и Жутеак - бог тьмы и бесконечной пустоты.
  Почему Великий Разум решился создать их, знал только он. Возможно, ему действительно стало скучно одному в тёмной пустоте, а возможно, это был идеально продуманный план, результат его долгих размышлений.
  Поскольку Сиунон и Жутеак являлись детьми Великого Разума, то в возможностях и способностях своих уступали ему лишь в половину. И были они самыми первыми и самыми могущественными после своего создателя. Их создатель Великий Разум много разговаривал со своими созданиями, обучая их великим знаниям и умениям, передавая многое из своих способностей. И однажды, наступило время, когда он изъявил волю сделать их самостоятельными и отпустить их от себя. Он повелел им лететь в глубину тёмной пустоты и существовать самостоятельно. Но на прощание он сказал им своё последнее наставление: "Порождения мои, я научил вас всему, что знаю сам, и теперь вы должны жить сами по себе, делайте и создавайте то, что считаете нужным и самым необходимым".
  Сиунон и Жутеак стали летать в бесконечности тёмной пустоты, и обсуждать слова, сказанные их создателем Великим Разумом и думать, что же им теперь делать. Сиунон говорил, что нужно наполнить тёмную пустоту жизнью и светом, Жутеаку же нравилось летать в пустоте, так как он был создан из неё, и утверждал, что ничего создавать не надо, а просто надо бесконечно существовать, и довольствоваться самим собой. Долго они спорили, долго убеждали друг друга в собственной правоте, но у каждого имелись свои мысли и идеи относительно собственного существования. В результате чего они окончательно разругались, и возненавидели друг друга. Они разлетелись в разные стороны бесконечной пустоты, оставшись наедине со своими мыслями.
  Сиунон заглянул в глубину своего светлого разума, и ему явились картины прекрасных миров. Он понял, что должен быть творцом света и новой жизни. После чего он немедля приступил к работе и начал создавать прекрасные миры и зажигать звёзды, вдувая в них жизнь.
  Жутеак тоже заглянул в глубины своего разума, и не увидел там ничего кроме бесконечной темноты. Он решил, что нужно просто существовать, и наслаждаться самим собой. Он долго летал в темноте, и почти слился с ней в одно целое. Но звуки и свет от работы Сиунона постепенно начинали всё больше раздражать его, и не давали спокойно наслаждаться тишиной темноты и самим собой. Он захотел уничтожить Сиунона, но вспомнил что, они оба неуязвимы. И тогда он решил уничтожать творения Сиунона. Он всюду следовал за Сиуноном, тайно и невидимо для него поглощал темнотой светлые и прекрасные миры. И так продолжалось бесконечно долго. Сиунон так вдохновился своими светлыми идеями и работой что, не оглядываясь назад с огромной скоростью творил, создавал, и не уставал создавать всё новые и новые миры. И однажды Жутеак понял, что, сколько бы он не уничтожал творения Сиунона у него за спиной, они всё равно будут появляться снова и снова. Вся проблема заключалась в самом творце жизни и света Сиуноне. И однажды, Жутеак остановился и начал вглядываться в свой тёмный и обозлённый разум, слушая свои мысли, так как будто сама тьма нашептывала ему на ухо коварный план. Он решил не уничтожать, а портить, чернить и осквернять творения Сиунона, так как будто они сами себя портят, дабы он осмыслил их ненужность, и понял бессмысленность своих идей. Жутеак назвался "Повелителем тьмы и Разрушителем света" и принялся за работу. Он породил чёрных гигантов, которые пожирали звёзды и целые миры, становясь от этого ещё больше, они разбрасывали осколки, разрушенных ими земель и тем самым губили другие земли, в некогда спокойных, светлых и прекрасных мирах Сиунона. Теперь уже Жутеак - повелитель тьмы и разрушитель света становился всё злее и злее. Он создавал армии тёмных демонов, направляя их на живые миры, где они чернили светлые души живущих там существ, а они в свою очередь после этого уничтожали и чернили всё остальное. Прекрасные и светлые идеи Сиунона рушились у него за спиной.
  Много миров погибло из-за пакостей демонов и множество звёзд и земель были поглощены чёрными гигантами. И когда однажды Великий Сиунон творец жизни и света решил остановиться, чтобы полюбоваться на свои творения и оглянулся назад, то вместо ожидаемой радости и самоудовлетворения, он впервые в своей жизни испытал гнев и ужасное отчаяние в этот миг. Он увидел гаснущие звёзды, погибающие и поглощённые тьмой миры, переполненных злобой и отчаянием существ живущих на некогда созданных им прекрасных, цветущих, наполненных жизнью землях. И разглядел Сиунон того, кто в этом виноват, и ужаснулся, узнав в нём Жутеака. Горько стало Великому творцу жизни и света, и решил он не сдаваться, а бороться, спасти свои миры, вернуть им былую красоту, и снова вселить свет и радость в души отчаявшихся детей своих. Он начал создавать защитников для своих миров - светлых божеств, не уступающих в могуществе ему самому. Так появились боги-защитники, стражи добра, воины света. Так появился Боур защитник земли нашей, повелитель мира нашего, страж света добра душ наших.
  Много ума потратил Боур, чтобы защитить наш мир и много битв было с деяниями тьмы, но каждая была выиграна. Воистину нет смысла во тьме, где должен быть свет. И жители земли нашей стали прославлять Боура - сына света Сиунона, поклоняться ему и называться в честь имени его.
  - Вот так понимают появление всего сущего, бога Боура и их самих боурины, а также их мира - Боурум, что в переводе с боуринского, означает - ум Боура, - сказал Микадун, и громким хлопком закрыл большую толстенную книгу, страницы которой пожелтели от старости, а переплет из древесной коры, в буквальном смысле слова, осыпался. Я читал вам это раньше, должны были помнить, - добавил он, посмотрев укоризненно из-за густых бровей на двух своих учеников, послушно сидящих рядом, скрестив ноги на невзрачных ковриках.
  Микадун пребывал в схожей с учениками позе на небольшой возвышенности, образованной путем сплетения корней дерева, а его благородная седая борода спадала до пола. Но несмотря на седины и длинную бороду, Микадун не имел на лице морщин, а на коже отсутствовали какие бы то ни было признаки старости. Ни дряблости, ни сутулости.
  Что касается того места, где находились все троя, то оно требует отдельного описания. Полуразвалившееся древнее строение из массивных каменных блоков, больше похожее на гору, чем на искусственное сооружение, снаружи и внутри подвергалось тотальному оплетению могучими древесными корнями. Строение умело соединяло неживую и живую природу в один общий уникальный дизайн, венчая всё это великолепие кроной огромного дерева. Каменная крыша словно была пробита, выросшим в одно мгновение древесным великаном и походила на гигантские оленьи рога. Толстенный ствол дерева, поражал своей мощью.
  Именно на верхушке этой древесно-каменной горы, а точнее внутри неё, и располагались чтец древней книги, с двумя его слушателями. Микадун сидел в своём неизменно любимом месте - позади древесного ствола, а за спинами Рэндиса и Тормэла горел очаг. На каменном круге, окаймленном булыжниками, горели большие паленья, а дым уходил в специальный дымоход - пустотелую широкую каменную колонну, ниспадающую с каменного потолка. Очаг располагался в центре каменной обители, и являлся единственным элементом убранства, который не опутали органы гигантского древа. В пристанище лесного мудреца-аскета и его двух было чисто, светло и сухо. Корни, интересным образом, заменяли собой мебель, в одних местах они сплетались в стулья и столы, а в других в подставки под вещи и даже полки для книг, коих имелось довольно много. Целая библиотека древних фолиантов и свитков заполняла собой многочисленные пространства меж корней у каменных стен. Там же где располагались окна, корни сплетались в мелкую сеточку, создавая хитрую преграду для выхода тепла, одновременно хорошо пропуская свет. Несмотря на то, что пол состоял из тех же корней, он был ровным, аналогично тому, как если бы, его выложили из стеблей бамбука. Короче говоря, признаки применения магии в устроении данного дома, сильно бросались в глаза.
  - Да, учитель мы помним, но нам захотелось еще раз послушать, - произнесли в один голос Рэндис и Тормэл.
  - Что-то с трудом верится, последний раз я вам это читал лет десять назад, не меньше, он же был и самым первым.
  - Учитель, а можно спросить? - вдруг выделился голос одного из братьев.
  - Да, Тормэл спрашивай, - строго по-отцовски отозвался седовласый мудрец. Микадун был строг со своими учениками, но всегда справедлив. Он любил Рэндиса и Тормэла как родных сыновей, но, в силу своей мудрости, не мог позволить себе баловать их.
  - А они придумали или это всё взаправду? - немедля продолжил Тормэл.
  - Так, всё, идите тренироваться! Я вас ещё не простил за вчерашнее! - моментально изменившись в лице, сменив строгую уравновешенность на возмущение и негодование, прогремел Микадун.
  Два брата моментально вскочили на ноги, поклонились, как полагается, выразив уважение и смирение учителю, развернулись и направились к выходу.
  - Стойте! А почему вас вдруг заинтересовали боуринские легенды? - чуть менее грозным, но достаточно строгим голосом, резко остановил своих учеников Микадун. Братья сразу же прекратили движение, послушно и неспешно повернулись к учителю с виноватыми лицами.
  - Учитель, мы Вам вчера не всё рассказали. Услышав, что мы столкнулись с боуртуурцами и вступили с ними в схватку, вы сразу же на нас разозлились и направили в комнату молчания. Мы не успели рассказать об еще одном неожиданном и очень странном происшествии, - начал Рэндис, успев в этот раз опередить своего болтливого брата, который уже открыл рот для испускания новой череды поспешных слов.
  - Так, ну давайте, рассказывайте, удивите старика, - каким-то более веселым и даже, можно сказать, хитрым голосом отозвался Микадун, прищурив глаз.
  - Озеро, оно живое, оно спасло меня, а потом помогло довершить победу над боуртуурцами, и уложило, целившегося нам в спину копьём, командира стражи! - всё-таки взяв своё, протараторил Тормэл, не дав возможности сказать Рэндису, который, от недовольства или стыда, зажмурил глаза. Рэндис всегда помнил строгий нрав и твёрдый характер Микадуна. Тормэл же, словно про всё забыл, и с широко раскрытыми, горящими глазами ожидал реакции учителя.
  Наступила тягостная тишина, во время которой крепкий седовласый мастер древних таинств грозно смотрел на своего послушника, позволившего себе столь резкий выброс чувств, а тот на него, и, казалось, вот-вот разразится буря. Однако, Микадун, что стало полной неожиданностью для Рэндиса, смягчился, его взгляд стал легче, а с лица ушла грозность, которая сразу же сменилась печалью.
  - Знаю, знаю, я всё это увидел вчера в ваших горячих и разрозненных мыслях, - спокойно сказал мудрец, отвернув взгляд от учеников, и устремив его на горящие паленья очага. Микадун обладал большими способностями, в том числе мог читать мысли.
  - Видимо, пришло время поведать вам ту тайну, что скрывает в своих водах чёрное озеро, - после небольшой, но многозначительной паузы продолжил он. - Вычонур, действительно необычен, и таких озер во всём нашем мире больше нет. Я расскажу вам историю, которая ныне превращена в легенду, но участником которой мне довелось быть, - молвил седовласый мудрец и остановился, его глаза отражали огонь очага, а мысли унеслись куда-то далеко. - Да, пожалуй, стоит рассказать вам всю правду, раз он увидел вас, - как бы уговаривая самого себя, добавил загадочный Микадун, сменив вальяжную медлительность на энергичность.
  - Кто этот он? - снова спросил нетерпеливый Тормэл, за что получил в ответ грозный взгляд, останавливающий всякое желание говорить дальше. Рэндис же отличался большим терпением и послушностью, умея предугадывать реакции Микадуна, поэтому даже не думал открывать рот, и лишь тихо посмеивался над неосторожностью и недальновидностью брата.
  - Больше никаких вопросов, просто слушайте меня, - твердо сказал строгий седовласый мастер с благородной бородой и непонятным возрастом.
  - Давным-давно, в этом мире существовала великая дверь, открывавшая проход в другой мир, который в чём-то был отличен от этого, а в чём-то схож. В далекие светлые времена через неё мог пройти каждый желающий, а потом вернуться обратно. С наступлением, же тёмных времен, войти в дверь могли только лучшие из лучших, сохранившие в себе свет.
  - Вы, конечно же, помните то, что я рассказывал вам про сущность времени, и про великий круг, разделенный на светлую и темную половины?
  Рэндис и Тормэл синхронно кивнули в знак согласия, всем своим видом выражая неподдельный интерес. Они превратились в сплошное ухо, и с нетерпением ожидали, что скажет учитель.
  - Отлично, - удовлетворенно улыбнулся Микадун, и через мгновение продолжил, снова став предельно серьёзным. - Так вот, дверь, некогда имевшаяся в этом мире, вела в другой мир, называемый ещё вторым или же средним миром. Этот мир и являлся некогда родиной людей, названных боуринами "пришедшими" именно из-за того, что они тысячу лет назад вышли из великой двери и, как они считают, вторглись в их мир. Некогда прекрасный средний мир - истинный дом пришедших, мир волшебства, живой (во всех смыслах этого слова) природы, обладающей своим умом, пал под натиском темного времени. Кстати сказать, мир, в котором мы живём, принадлежавший когда-то только боуринам, и до сих пор называемый ими Боурум, является третьим миром, также называемый нижним или младшим миром. Во втором мире, также как и в Боуруме, имелась дверь, ведущая уже в верхний, старший или по-простому - первый мир, который даже в светлые времена впускал к себе не всех, а с приходом первой тени и вовсе закрылся.
  Первый мир - это мир загадка, то место где жили и живут боги. Я мало знаю об этом мире. Мне лишь известно, что его жители не имеют тел, подобных нашим, и как только начинает падать тень, они впадают в спячку, превращаясь в кристаллы. Перед этим они разрушают дверь, для того чтобы воссоздать её лишь тогда, когда их мир проплывет в безбрежном океане тёмную часть великого круга, и войдёт в светлую часть. Делают они это не от того, что боятся тьмы, а потому что обладают великой силой и знают закон Великой Взаимосвязи. Они очень восприимчивы к влиянию энергий великого круга и поэтому их белый созидательный свет, из которого они состоят, может превратиться в черный всеразрушающий мрак. Достаточно одного представителя их народа, чтобы полностью разрушить, например, наш мир, а перед этим второй мир, ведь они обладают мощнейшей магией, являясь при этом бессмертными и неуязвимыми. Так и произошло однажды. Один из жителей первого мира не захотел засыпать. Он больше и дольше всех остальных своих собратьев путешествовал по второму и немного по третьему миру, что привело, в итоге, к сильной зависимости от нахождения в них. Чувства в нём возобладали над разумом, ведь он сильно полюбил второй мир, и, посчитав себя способным выдержать натиск тьмы, во время церемонии разрушения Великой двери, проскользнул в неё. Так началось его становление как Дэрсирода - падшего божества и повелителя темной пустоты. Однако, на наше счастье, вслед за ним отправился его брат, успевший прыгнуть в дверь, до того как она полностью разрушилась. Он отличался от своего брата, так как не имел привязанности к другим мирам и обладал большей мудростью. Позднее его назовут - Лемрот, то есть - спаситель света по-боуртуурски, или по-другому - преданный свету. Он стал уговаривать своего брата прибегнуть к единственной возможности, позволяющей избегнуть воздействия тьмы, и вселить себя в материю, не обладающую разумом, такую как камень или вода. Но тот никак не соглашался, уверяя своего брата, что сможет противостоять тьме. Непослушный брат попытался убежать, но Лемрот догнал его и остановил в одном из лесов, где они продолжили свой спор. В это время среди деревьев гуляли человеческий юноша с девушкой, и они не видели двух божеств, так как тела жителей первого мира состояли из энергий, не доступных пониманию ни одному из смертных существ. Всесильные братья из-за того, что имели рост, позволявший им возвышаться над самыми высокими соснами, не заметили двух юных представителей второго мира. Подверженный сильному наплыву чувств, великий строптивец уже был близок признать правоту своего мудрого брата, и от досады так сильно ударил рукой по дереву, что оно разломилось пополам, и верхняя его половина отлетела. Великое проведение судьбы распорядилось так, что большой обломок сосны упал прямо на человеческого юношу. Девушка закричала от испуга, и этот звук донесся до спорящих невидимых братьев-великанов. Житель первого мира, всегда интересовавшийся и любящий жителей второго мира и существ, населяющих его, предпочетший всё это божественной разумности, узрел последствия своего срыва. Он увидел задавленного деревом юношу и плачущую от горя девушку. Отчаянием и ненавистью к самому себе наполнилось всё его существо в тот миг. Первомирец не мог позволить умереть жителю второго мира, и решил во что бы то ни стало спасти его. Он поднял упавшее дерево, и это действо было замечено взором испуганной девушки, и стал воздействовать на тело юноши своей энергией, которая могла бы исцелить любое живое существо, но только при условии, что представитель первого мира преисполнен светом великой мудрости созидания. Но темнота уже стала овладевать строптивым жителем верхнего мира, и он не смог вернуть жизнь в тело человеческого юноши. Ещё большее отчаяние овладело могущественным божеством. Лемрот попытался успокоить брата, но тот его уже не слушал. Он видел только беду, сотворенную им и плачущую девушку. Темнеющий брат Лемрота заворожился красотой человеческой девушки, проникся её бедой, и чувства полностью овладели его сущностью. Расчувствовавшийся житель первого мира в одно мгновение вселился в юношу, став единым целым с ним, и тем самым оживил его тело, но не его самого. Он стал жителем второго мира, взяв себе его жизнь, и мудрый всесильный брат уже не мог ничего сделать, как только продолжать дальше следовать за своим неразумным братом, вселяясь то в птиц, то в другие, обладающие малым разумом творения природы, тем самым спасая себя от воздействия невидимой тьмы.
  Человеческий юноша, как оказалось, являлся одним из сыновей местного императора, и имел имя Драздебур. Непослушный житель первого мира, пребывающий в теле человека, всё больше становился Дэрсиродом и свет мудрости в нём стремительно угасал. Когда же темнота полностью овладела им, то любовь ко всему живому сменилась ненавистью. Повзрослевший принц, используя магию жителя верхнего мира, стал императором, убрав на пути к престолу всех своих конкурентов, будь то родной отец или кровные братья, не гнушаясь самыми мерзкими способами достижения своей цели. Драздебур, при помощи темной магии Дэрсирода, очернил разум во всех своих подданных, вселяя тёмный дым в тех, чьи души не имели свет, который мог противостоять тьме. Он не убивал людей, но запирал их души в темные клетки, а тех с кем нельзя было сотворить подобное, ввиду того, что они несли в себе сияние Сиунона, делал подневольными рабами и каторжниками. Драздебур создал огромную армию тёмных воинов и пошёл войной на соседние царства. Никто не мог остановить повелителя тёмной пустоты. Его армии начали своё победоносное шествие, захватывая народ за народом, пополняясь всё новыми и новыми затемнёнными воинами и рабами со светлыми душами. После них оставались лишь выжженная чёрная земля, увядшая трава, мёртвые деревья и высохшие реки, а дым от пожарищ закрывал солнце. Никакая армия не могла остановить это нашествие. Тёмные воины были сильнее любого человека, свирепые и неустрашимые, не чувствующие боли, никогда не устающие и не останавливающиеся, они подчинялись любому приказу тёмного повелителя.
  И вот, когда казалось, что всё уже кончено, Лемрот решил всё-таки вмешаться, остановить своего брата, и помочь жителям среднего мира, несмотря на законы верхнего мира, запрещающие это. Он начал искать человека, обладающего необходимыми качествами, такими как: светлая душа, смелость, трезвый ум, благородство и умение вести за собой людей. Высматривая такого человека среди тысяч и тысяч жителей второго мира, задействовав при этом тысячи птиц, истратив много ценного времени, он уже начал отчаиваться, так как никто из них не подходил, как вдруг, проведение судьбы привело его в чащу леса, где он обнаружил того, кто был ему нужен. Мужчина, ведущий аскетический и отшельнический образ жизни, имевший тогда имя Вилер, подходил по всем параметрам. Лемрот вселился в дерево, растущее около хижины отшельника, и явился ему в виде сияния этой жизненной формы. Светящееся белым светом древо приказало Вилеру стать предводителем воинства "спасительного сияния". Когда же его головы коснулась ветка, в разум человека поступила вся необходимая информация. Кроме того, Лемрот даровал Вилеру знания магии, различных единоборств и ещё много чего, но, самое главное, человек-отшельник получил бессмертие и почти полную физическую неуязвимость. Ещё светящееся дерево дало ему ветку, которая в руке моментально превратилась в сияющий меч. И как по волшебству, судьба привела, в тот момент к Вилеру людей. Это был небольшой отряд рыцарей, который убегал от, преследовавших их, тёмных воинов.
  Перед взором рыцарей предстал некто больший, чем просто человек, он держал в поднятой руке сияющий прекрасным белым светом меч, и был облачен в благородные блестящие доспехи искуснейшей выделки. В тот миг они решили, что перед ними какое-то божество и тут же упали на колени, но сияющий рыцарь приказал им встать, а после велел каждому сорвать с белого светящегося древа по ветке. Каждая сорванная ветка превращалась в руке рыцаря с сияющий меч, а латы их видоизменялись, уподобляясь этому чудесному оружию, чей металл ещё больше крепчал и начинал испускать белый свет.
   Без страха они встретили, вбежавших в чащу леса, тёмных воинов и с грозным криком бросились на них. Светящиеся клинки их выбивали всю тьму из порабощенных Драздебуром воинов. Мечи эти не убивали, а лишь выгоняли из человеческих тел тёмный дым, освобождая души из оков Дэрсирода. Каждый, сраженный белым мечом, тёмный воин становился освобожденным человеком и вставал на сторону воинства "спасительного сияния".
   Так началось освобождение второго мира от деяний Дэрсирода. Людям удалось освободить все свои города и царства, а тёмного императора Драздебура, с остатками его темных воинов, загнать в горы. Но Лемрот и жители среднего мира не знали о том, что Дэрсирод задумал открыть вторую Великую дверь, чтобы сбежать в третий мир. Именно в этих горах располагался ещё один портал, открывающий проход в младший мир - мир Боурум. Лемрот не знал где находилась вторая Великая дверь, так как, в отличие от своего брата, никогда ранее не путешествовал по другим мирам. Огромный каменный портал находился внутри высокой горы, и чтобы туда войти, необходимо было пройти через каменную крепость под названием Тайный камень, которая закрывала собой проход. Именно её то и занял тёмный император Драздебур со своим тёмным воинством. Дэрсирод, используя тело Драздебура, и всеми силами своей магии старался открыть портал, он знал, как это делается, но ему требовалась много времени - целые сутки.
   Огромное войско собрал Вилер, ведомый мудростью Лемрота. Самые храбрые, смелые и благородные жители второго мира, мужчины и женщины, численностью более тридцати тысяч человек, держащие сияющие мечи, начали штурмовать последний оплот тёмного воинства. Дэрсирод создал много преград для воинства спасительного сияния, он добавил в ряды своих тёмных воинов, ещё и порождения тёмной магии - каменных солдат. Ожившие чёрные каменные статуи стали серьёзной преградой для воинства Вилера, так как сияющие мечи в битве с ними были бесполезны, их необходимо было разрушать. Пять тысяч воинов Вилера полегло в битве с каменными истуканами. Предводителю воинства спасительно сияния пришлось использовать всю свою магию, он отчаянно бросался в ряды каменных воинов, разрушая их своими мощными ударами и заклинаниями. Только к закату дня человеческому воинству удалось ворваться в чёрную каменную крепость. Но было уже поздно, Дэрсироду удалось открыть портал. Правда, в спешке повелитель тёмного воинства немного ошибся в процессе открывания двери, ведущей в третий мир, и произошла катастрофа. В итоге, всю гору, вместе с чёрной крепостью, Вилером и всем человеческим воинством, втянуло в портал.
  Появившись в мире Боурума, большая чёрная гора, встав на твердь нового мира, вызвала вокруг себя, большие землетрясения. Все земли Боурума сотрясло неведомой силой, произошли извержения нескольких вулканов, и подверглась разрушению большая часть городов боуринов, включая центральную столицу. Так погибла единая боуринская империя, и так появились люди в этом мире.
   Дэрсирод не ожидал такого исхода, и это не входило в его планы. И тогда спаситель света, всё это время невидимо находившийся рядом с человеческим воинством, приказал Вилеру сразиться с Драздебуром. Мудрый житель старшего мира вселился в меч человеческого предводителя, и сам направлял его руку, когда началась битва с повелителем тьмы. Битва продолжалась целый день, и закончилась на рассвете у подножья остроконечной черной скалы.
  Когда Лемрот рукой Вилера сразил Драздебура, то Дэрсирод сразу же попытался вырваться из умерщвлённого тела, и ударил своей невидимой рукой по земле с такой силой, что образовалась огромная воронка. Тогда Лемрот вышел из меча и вселился в воду, которая хлынула в тот момент из дна земляного котла. Он затопил собой место падения Драздебура и магической силой стал удерживать Дэрсирода. В итоге, спасителю света удалось запереть своего обозлённого тёмного брата в мече человеческого императора.
  Что касается Вилера, то ему пришлось нелегко, несмотря на свое бессмертие, но он выжил. Предводитель человеческого воинства, согласно просьбе своего невидимого могущественного наставника, и при помощи, дарованных ему магических способностей, как только пришел в себя, приступил вырезать из скалы большущие квадратные блоки и бросать их в озеро. Лемрот же, используя водную стихию, выкладывал из каменных блоков, некое сооружение, похожее на огромный куб. В сердцевину куба, который опирался на дно и возвышался над водной гладью, Лемрот поместил побежденного брата, запертого в мече Драздебура. Камни этого куба мудрый житель первого мира наполнил своим светом, и они приобрели белый цвет. Эти монолиты создавали вторую непреодолимою преграду для Дэрсирода. А на случай, если всё же тёмный могущественный житель первого мира сможет вырваться из меча, около белокаменного куба всегда на страже имеется сам Лемрот. Мудрый житель первого мира остался в водах озера, чьё дно оставило на себе чёрный отпечаток руки Дэрсирода. Он по сей день является чёрным озером, охраняя Боурум от своего падшего брата.
   - Вот я вам и поведал тайну черного озера, а заодно ещё: историю появления людей в Боуруме, причину гибели единой боуринской империи, и много всего такого о чём, наверное, буду впоследствии жалеть, что вам рассказал, - вымолвил Микадун после глубокого вздоха, и тем самым довершил своё длительное повествование.
   Рэндис и Тормэл, находившиеся ещё под сильным впечатлением от услышанного, не сразу отреагировали на последние слова учителя, хотя он уже пристально смотрел на них, а заметив его взгляд, не смогли вымолвить ни слова.
   - Значит, Вычонур - это житель первого мира? - всё же выдавил из себя Тормэл.
   - Да, - вздохнул Микадун.
   - А Вилер, что с ним стало дальше? - присоединился к расспросам Рэндис.
   - Люди попросили его стать их правителем, потом он, по просьбе Лемрота, увёл двадцать тысяч мужчин и женщин как можно дальше от чёрной скалы, по направлению на север, приведя их, в итоге, в благодатный край, туда где сейчас находится столица Туароссии. Там его провозгласили императором, и он правил ими на протяжении двух веков, получив новое имя - "Туар", что, в переводе с единого языка пришедших, означает "мудрейший". Когда же все те с кем он плечом к плечу бился с тёмным воинством умерли, а остались в живых только их внуки, Вилер устал быть императором Туаром и ушёл, инсценировав перед этим свою смерть. Пролежав целый день на центральной площади, притворяясь мертвым и возвышаясь на специальной возвышенности, специально построенной по его приказу, за полгода до этого, он был схвачен огромным орланом и унесен далеко в горы. Именно из-за этого случая, туаросы стали восхвалять орланов, заменили образ сияющего белого древа на своём гербе на образ этой хищной птицы, несущей в своих лапах Туара, создали знаменитую небесную кавалерию, а также стали имитировать в стиле отделки доспехов орлиные черты. О Вилере больше ничего не было слышно, возможно, он отправился путешествовать по миру, и до сих пор где-нибудь бродит, а может осел, или же спит себе в горах своим бессмертным сном, - сказал Микадун всё, что мог и глубоко задумался.
   - Учитель, а что ...? - почти одновременно кинулись с новыми расспросами братья-близнецы, но были остановлены на полуслове грозным магическим взглядом Микадуна.
   - Всё, на сегодня хватит. Я и так вам слишком много рассказал. Идите тренироваться, - прогремел голос строго учителя, словно треск железных доспех, сотрясающихся под ударом меча в чаще леса.
   Братьям ничего не оставалось, как только послушно выйти. Но, даже начав тренировку, повторяя уникальные движения, они не могли думать ни о чём, кроме как об услышанной ими удивительной истории.
   - Послушай Рэндис, как ты думаешь, раз Лемрот является Черным озером, значит ли это, что, подойдя к воде, и задав вопрос, можно услышать ответ? - прервав задумчивое молчание, спросил Тормэл у своего брата, который, также как и он, совершал боевые движения руками и ногами, правда, с большим напряжением и молча.
  - Не знаю, и знать не хочу, и тебе не советую. Я считаю, есть вещи, в которые не стоит совать носы. Мы не должны больше туда ходить. Тем более боуртуурцы, наверняка, усилили охрану своих границ и уже ищут нас, - пребывая в состоянии полной серьезности и сосредоточенности, отрезал Рэндис. Он даже не посмотрел на своего брата, и продолжал тренировку, совершая резкие выпады вперед и остановки, тихо двигая руками.
   Нельзя было сказать, что Тормэлу понравился ответ брата, конечно, он ожидал подобного, но, вряд ли, одобрял. Поспешность принятия решений и упрямство - вот те черты характера, которые коренным образом отличали его от Рэндиса. Усердие при повторе движений сменилось медленной монотонностью, а мысли длинноволосого упрямца улетали в дальние дали, прямиком к Черному озеру.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"