Океанский старенький траулер своим острым носом решительно резал воду, что пенилась у кормы. На палубе бездельничала вся команда: кто пил пиво, спрятанное от капитана, кто рыбачил на самодельную леску, кто попросту плевал в океан. Один из моряков вел тихий рассказ о неудачной любви к одной из портовых шлюх, которые вьются вокруг моряков, как мухи.
В капитанской каюте пахло потом и, немного, спиртом. На стене покачивались в такт кораблю часы в форме якоря. На столике была старенькая фотография, где трое - мужчина, женщина, лицо которой было неаккуратно закрашено черным маркером, и девочка лет семи - обнимались. Они улыбались и были счастливы, по крайней мере, отец с дочкой.
Timex на загорелой руке капитана показал без двадцати три. Поругав себя за затянувшийся обеденный сон и не допитый стакан виски Jim Beam, капитан подумал о том, что стоит заставить какого-нибудь матроса прибраться в этом гадюшнике.
Шел пятый день последнего, сотого плаванья траулера "Pegasus", который всегда точно по расписанию привозил в порт Саут-Стрит, что в Нью-Йорке, свой груз. В трюме, помимо нескольких коробок турецкой брендовой одежды, была пара ящиков с алкоголем и сигаретами, а также небольшая сумочка с героином для "друзей". Сотый и последний рейс, что может быть лучше, думал капитан, забивая в трубку вишневый табак.
* * *
Джеймс мучался от головных болей, несмотря на принятые от мигрени таблетки. Вдали виднелись тучи, которые стремительно приближались к кораблю. Предчувствие шторма его не подвело, уже в который раз. Все вокруг засуетились, капитан вышел на мостик и стал яростно материться, впрочем, как всегда. Из-за свирепых туч невозможно было разглядеть солнце, или что там сейчас должно быть на небе?
Коричневая обшивка траулера купалась в пенящейся соли и ярости. Винт, захлебываясь в бешеной пляске воды, греб, как мог. Мачта качалась, как маятник, и казалось, можно отмерять секунды наступившего в миг ненастья. Вода рвалась на палубу, стараясь обнять ее и утянуть с собой на дно, где холодно и не светит солнце. Матросы кричали друг на друга, но, тем не менее, их движения были слажены и отработаны, будто шторм для них был бытовой проблемой.
Но в этот раз что-то пошло не так. Не знаю, кто был в этом виноват, зазевавшийся матрос, недооценивший всю серьезность положения капитан, думавший в тот момент о белизне своей рубашки, или попросту стихия оказалась сильнее дерзкого Пегаса. Волна захватила Джеймса в свои ледяные объятия, окатила солью губы, ударила яростью в нос и отбросила прочь, как ребенок отбрасывает надоевшую игрушку.
* * *
"Чайки кричат, неужели они и в раю меня достали? Или это ад, и столь надоевший мне крик будет преследовать меня весь отмеренный мне срок", - думал Джеймс, отхаркивая соленую воду. Ощупал лицо, вроде все на месте, все как обычно. Да и божественный голос не читает приговор. Хотя игры в Робинзона Крузо тоже не лучшая судьба.
Приподнявшись на руках, матрос обнаружил себя на занесенном водорослями и разноцветными ракушками песчаном берегу. Обломков Пегаса видно не было, только рыба плескалась в прибрежной черте. Следов шторма не было и подавно, будто штиль царил тут с незапамятных времен, изредка покачивая водную гладь.
Глупо качались пальмы, храня под тенью листвы своих детей, коричневатых, с твердой скорлупой, но с такой нежной мякотью. Подхватив более-менее увесистый камень, Джеймс попытался сбить один из кокосов, но его старания не увенчались успехом, только силы потратил. Решив, что поиски обломков корабля и потерявшихся среди дебрей приятелей важнее, матрос отправился вглубь джунглей.
* * *
Солнце припекало, как остервенелое, а ни корабля, ни команды, ни пресной воды найти пока не удалось, как и чьих-либо следов на этом богом забытом острове. Проклятые джунгли водили за нос, но вдруг в нескольких футах послышался шорох. Будто кто-то пробежал. И вправду, трава была примята, но это были следы не огромных ботинок моряка, а как будто детских босых ног, едва касающихся земли.
Бег: тень, трава, солнце, комары, мокрая земля, отдышка, страх, шум океана, заросли, усталость, хруст веток, неутолимая жажда и будто бы детский смех совсем неподалеку. Остановившись и согнувшись в три погибели, моряк стал прислушиваться ко всему, что пробивалось сквозь его шумное дыхание и биение сердца.
Теперь медленно, отодвигая каждую веточку, стараясь не произвести ни малейшего звука, он продвигался в сторону смеха. Наконец, он оказался на тропинке, которая совсем не выглядела дикой. В футах двадцати от него стоял мальчик, лет семи отроду. На нем была чистая белая майка, будто только из магазина, и черные, короткие шортики. Ноги его были босы, но следов заноз или грязи видно не было. Маленький незнакомец медленно шел вперед, будто зовя моряка за собой. Но как Джеймс ни старался догнать его, тот все уходил дальше, и, наконец, совсем пропал из виду. Выбившись из сил, матрос оказался на берегу пресного озера с прозрачно чистой водой.
* * *
Вдоволь напившись, Джеймс отправился к океану. Пробираясь сквозь заросли и бьющие в лицо ветки, он вышел к водной глади. Скрывшись под сенью пальм, он увидел, как мальчик играется с чем-то в воде. Боясь спугнуть мальчишку, Джеймс стал наблюдать. Тот возился своими маленькими ручонками, подгребая мокрый песок.
Вдруг, из зарослей, обсыпанный мокрыми комьями песка, показался варан. Язык его появлялся и тут же исчезал, чтобы через миг показаться с другой стороны. Надеясь на легкую добычу, песчаный дракон медленно приближался к мальчишке. Схватив первую подвернувшуюся под руку палку, Джеймс выскочил из зарослей и преградил зверю путь, громко крича и размахивая своим оружием, стараясь отпугнуть его.
Зашипев, варан пригнулся, готовясь к атаке, но, почуяв ярость внезапно появившегося противника, отступил, скрывшись из виду. А мальчик будто бы и не заметил разыгравшегося прямо перед ним сражения человека и зверя. Только повернул голову и с искренним удивлением спросил:
- Зачем ты его прогнал?
Моряк растерялся и бросил свое оружие на песок, понял, что глупо стоять с палкой перед маленьким мальчиком.
- Я, - Джеймс слегка опешил, - я же тебя защищал.
- А разве он хотел причинить мне вред?
- Этот зверь крался к тебе. Он охотник, и ты был для него добычей.
- Но ведь он сам не сказал тебе этого.
- Если бы каждый убийца говорил о том, кого и зачем он хочет убить, мир был бы слишком простым.
- А неужели твой мир так сложен?
На этот вопрос не нашлось ответа, он не был заранее заготовлен ни в книгах, ни в рассказах друзей, ни в собственном опыте. Но для того, чтобы объяснить это, не хватало слов, как будто чья-то невидимая рука вынула их из головы.
Мальчик продолжал играться с чем-то в воде, а Джеймс сел рядом, и пораженный внезапной встречей, спросил:
- Где мы?
- На острове, разве не видно?
Спрашивать координаты было бесполезно, но моряк хотел определиться со своим местонахождением.
- А где твои родители?
Мальчик промолчал, опустив руки по локоть в воду. На вопросы о том, как его зовут, и как он здесь оказался, ответом тоже было молчание.
- Хочешь, я дам тебе один совет? - Спросил мальчик, глядя в спокойную океанскую даль.
- Какой же? - В голосе моряка слышались ноты отчаяния оттого, что он не мог найти ни себя, ни команду, ни корабль, и вообще - он потерян на этом чертовом острове.
- Играйся, только не потопи свой корабль.
Руки его поднялись из воды, и Джеймс вдруг увидел в них кораблик. Точная копия того, на котором он ходил уже несколько лет. Обшарпанная коричневая обшивка, толстая мачта, выведенное белой кисточкой название "Pegasus", и, казалось бы, можно даже разглядеть маленьких людей, что суетятся на палубе. Ошарашенный, моряк пробормотал:
- Кто ты? - И попытался разглядеть лицо мальчика, но оно как будто ускользало, расплывалось, и различить его было невозможно.
* * *
Холодная вода окатила Джеймса с ног до головы, а тело вернулось в до боли знакомую качку траулера, который всегда заваливался влево. Открыв глаза, матрос удивленным взглядом обвел расплывчатые силуэты людей, что крутились вокруг.
- Джеймс! Джеймс! - Кричал кто-то, - Оттащите его под мачту, там тень!
Придя в себя, моряк стал озираться по сторонам и увидел приближающегося к нему капитана. Тот, подойдя, в своей обычной, спокойной манере, которой он мог отчитывать моряков или объяснять курс, спросил:
- Что тут происходит?
- А что, шторм прошел? - Удивленно спросил Джеймс, - хорошо же меня тряхнуло...
- Что с тобой? Никакого шторма не было, - подняв одну бровь, сказал капитан.