Даже у бессмыслицы есть свой смысл, а смысл в том, что бессмыслица - бессмысленна.
Закарин Джонатан.
На рынке как всегда было людно, и от количества тел на квадратный метр асфальта становилось тяжело не только передвигаться, но и дышать. Под ногами было странное месиво грязно-серого цвета, бывшее когда-то снегом, которое могло удивить своим составом убеленных сединой химиков.
Виталик стоял у рядов, где лица кавказкой национальности воодушевленно вещали о прелестях своей продукции с акцентом таким, какой изображают матерые рассказчики анекдотов. Один из гостей столицы громко и протяжно кричал в ухо Виталию:
- Хурма! Возьми хурму, дорогой. Сладкий, как мёд.
Но, к сожалению, а может и к счастью Виталик пришел сюда не за этим. Он стал продвигаться дальше в самое сердце этого монстра, живущего жизнями других, зовущегося рынком, или на другой манер базаром.
Впереди у какой-то старушки порвались ручки пакета, отчего тот упал на асфальт и из него, весело прыгая, выкатились апельсины - на радость малолетним цыганятам ошивавшимся неподалеку. Старушка яростно ругалась, пороча идеалы своего советского детства, в то время как один из апельсинов подкатился и стукнулся о ботинок Виталика, а следом показался и его преследователь. Он шустро схватил добычу, засунул за пазуху и, воровато покосившись на старушку, поднял глаза на Виталия
- Дядя, дядя, дай денежку - выпялил свои наглые глазенки.
Но денег никому давать Виталик не собирался и молча продолжал свой путь. Цыганенок плелся за ним еще пару минут, после чего отвязался, буркнув под нос что-то ругательное на своем непонятном языке.
Виталику двадцать шесть. Ничем не примечательная внешность - среднего роста, среднего телосложения, светлые волосы, карие глаза. Черная спортивная куртка, довольно поношенная и старые джинсы. На ногах красовались недавно купленные ботинки "Columbia". Типичный менеджер по непонятно каким вопросам . Человек из низших слоев среднего класса. Университет ему закончить не удалось - отчислили с последнего курса, но благодаря стараниям отца Виталий смог устроиться в небольшую фармацевтическую фирму, где, не особо утруждаясь, проводил рабочее время. Фамилия, имя и отчество были предметом его гордости. Виталий Игнатьевич Плошкин. Если писать сокращенно, то получится ВИП, и Виталию это очень нравилось. Порой он тешил себя мыслью, что VIP в этом мире, ведь не зря судьба наделила его таким подарком. Правда, магия имен по какой-то причине не действовала,но Виталий все же надеялся на удачу.
С этими мыслями он стал спускаться в непримечательный подвальчик, окруженный со всех сторон лотками с рыбой. В конце лестницы стояла железная дверь с маленьким окошком, покрашенная в черный цвет. Краска в некоторых местах облупилась и начала отходить. Плошкин постучал. Никакой реакции не последовало. Подождав несколько секунд, он постучал еще раз. Наконец окошко с противным скрипом открылось, и в нём показался чей-то небритый подбородок:
Окошко закрылось, послышался скрип отодвигаемого затвора и, наконец, дверь открылась. Виталий вошел в знакомый магазин. Помещение, когда-то раньше бывшее бункером, являлось наследием девяностых. Но дизайн, если это слово тут уместно, ничем не напоминал о прошлом. Черные стены были изрисованы разноцветными полосками, переплетающимися под разнообразными углами и сплетаясь в узлы. На потолке покачивалась одинокая лампочка - единственный источник света в комнате. Напротив двери - стеклянная витрина, содержание которой могло отправить в неведомые дали любого желающего. Мескалин. Фенадон. Кокаин. Сальвинарин. Эфир. На любой вкус и цвет. В этом подвальном магазинчике, наверное, был представлен полный перечень наркотических средств.
Невзрачный тип, половину лица которого закрывала повязанная на шею рафатка, услышав шаги Плошкина повернулся и опустил платок, показывая всем свою широченную улыбку и почерневшие неизвестно от какой химии зубы.
- Виталик. Давненько ты не захаживал. Как вижу, грибов тебе надолго хватило, за добавкой пришел?
Плошкин подошел к прилавку, сильно топая ботинками, чтобы отряхнуть снег. У него всегда начинали трястись руки, когда он приходил сюда. Хоть выбор и был огромен, Виталик старался ограничивать себя, чтобы не подсесть окончательно. Он стал рассматривать выложенную кучками на витрине растительность, потом ответил:
- Не.. грибов больше не надо, голова после них болит, да и хотел что-нибудь новенькое попробовать.
- Ты - первый кто жалуется - продавец спрятался куда-то под прилавок и вещал уже оттуда - На прошлой неделе, между прочим, новую партию завезли. Ну не хочешь как хочешь.
- А кто же тебе все это поставляет? - в шутку спросил Виталий.
Продавец высунул голову и взглянул на Плошкина, как на полного идиота.
- Знаешь, если бы я тебя не знал - продавец перестал улыбаться - пустил бы пулю в лоб и дело с концом.
- Ну, ты же меня знаешь - ответил Плошкин, и, немного подумав, добавил - я же пошутил.
- Хреновая шутка - сказал громила у двери.
Виталик не догадывался, что в комнате есть еще кто-то. Громила стоял у стены, сливаясь с ней. Единственное что выдавало его местоположение, было отсутствие полосок.
- В общем, птички приносят. - Собеседник Виталика вылез из под прилавка, вновь сияя своей сногсшибательной улыбкой.
- А что-нибудь особенное они тебе не приносили?
- А чего бы ты хотел?
-Я - Виталий наклонился назад, а затем резко выпрямился, подавшись вперед - Хочу узнать смысл жизни.
- Тебе повезло дружище. - Улыбка продавца расползлась еще шире. - Дорого, конечно, но товар единичный, того стоит.
В голове у Плошкина стучала единственная мысль: "Вот оно, VIP товар, нельзя пропускать такое, это мой шанс." По телу пробежали мурашки, а ладони покрылись потом.
- Сколько?
- Сотня зеленых. - Продавец достал крохотную пробирочку и положил ее на витрину.
Виталий даже не спросил названия, он только пялился на вожделенную пробирку с ядовито-зеленой жидкостью внутри. Как в тумане, открыл кошелек, отсчитал сто долларов, отметив, что денег, в общем, не осталось, после чего выложил их на прилавок. Назад пути уже не было.
Он быстро убрал пробирку в тайный кармашек куртки, попрощался с продавцом и двинулся на выход. Когда громила был готов закрыть дверь за Виталиком, продавец спросил:
- Не хочешь еще чего-нибудь взять? Это ведь только на один раз.
- Ты же сказал, что эта штука покажет мне смысл жизни - Плошкин отвечал стоя спиной к собеседнику. - Зачем мне что-то еще?
Продавец расхохотался, а громила закрыл дверь.
Спальня Плошкина представляла собой жалкое зрелище. Ушатанная двуспальная кровать, доставшаяся от прежних жильцов, пыльная стенка. Обои на стенах были оборваны, а дырки хаотично заклеены плакатами - от растаманских до изображений девушек, единственным атрибутом одежды которых были джинсы Mustang. На полу валялись обертки от чипсов, засохший батон, несколько самодельных пепельниц, разбитый кальян и следы от молока, вылившегося из уничтоженного атрибута восточной культуры на прожженный ковер. Все это безобразие венчал самодельный бульбулятор, стоявший на столе и казавшийся Эйфелевой башней, в Париже, разрушенном наркоманами - варварами из соседних солнечных систем.
Плошкин сидел на краю кровати, вертя в руках пробирку с кислотой. Он продолжал нервничать и даже подспудно хотел, чтобы это оказался простой галлюциноген, но все же чувствовал, что все не так и это - нечто особенное. Это чувство, словно обрело плоть, бегало по его телу стаей мурашек и покусывало затылок. Виталий наконец решился, взял нож и вскрыл пробирку. Стеклянная верхушка упала на пол с тихим звяком. Плошкин вылил содержимое себе на язык. Странный, жгучий вкус разлился во рту. Виталий забрался на кровать и принялся глядеть в окно. За окном кружила свой хоровод Зима. Метель билась в припадке безумия об окно, разбиваясь, и вновь обрушивалась с новыми силами. Ветер словно мучаясь от внезапно настигшего его флэшбека ужасно завывал в подъезде, будто сумасшедший гонщик, носясь туда сюда по лестнице.
Вдруг свет в комнате погас, а тело стало ватным. "О! Начинается" подумал он. Несколько минут Плошкин лежал в темноте, потом понемногу стало светлеть. Источники света находились в углах комнаты и были похожи на прожекторы из фильмов про Бэтмана, даже изображение летучей мыши имелось. Мебель в комнате, где оказался Виталик, казалась реквизитом из фильмов о шестидесятых годах прошлого столетия: стол с печатной машинкой, комод с бесценным сервизом явно старинной работы, восковые свечи, кресла. На потолке, помимо теней летучих мышей, был грубо нарисован смайлик, улыбающийся во всю свою желтую окружность. Последним, что заметил Виталик, были огромные на всю стену часы, какие обычно вешают на железнодорожных вокзалах, и сейф. Стрелки на часах перемешались хаотически, что еще раз подчеркивало всю несуразность и комичность этого помещения. Но Плошкина эта комната скорее пугала, чем веселила. В комнате продолжало светлеть и через несколько мгновений стал виден её обитатель. Это был мужчина, так по крайней мере показалось Плошкину, хотя никак черт - ни мужских ни женских у него не было. На лице существо носило очки и казалось, что эмоции чужды ему. На поясе у него был прицеплен мешок, а на каждом из запястий сверкали циферблаты часов. Самым удивительным предметом был котел, который заменял существу таз. Оно стояло за столом, что-то увлеченно печатало и, казалось, не замечало Виталика.
-Простите - Виталик сделал шаг в сторону стола.
Хозяин комнаты резко поднял голову и спросил:
-За что? - Голос у него был резкий и говорил он очень быстро.
- Да не за что, наверное... - Виталик растерялся.
- Ты попросил простить тебя. - Существо не хотело униматься - Ты сделал что-то плохое? За все нужно платить...
- Я только хотел обратиться. - Собеседник пугал Виталика, но при этом казался очень мудрым.
- То есть ты просишь прощения за свое желание обратиться? - По лицу существа невозможно было определить, смеется он над ним или нет - Ты видишь в этом какой-то смысл?
- Думаю, нет - Виталик запутался.
- Никто не видит смысла - Его собеседник вышел из-за стола и подошел к часам. - Скажи, ты можешь ответить на мой вопрос?
- Какой? - Виталик боялся. По спине предательски забегали мурашки, стала подкашиваться левая нога. Существо повернулось и посмотрело прямо в глаза Виталию.
- Виталий Игнатьевич - теперь оно говорило размеренно и очень четко - Сколько стоит час вашего времени?
Тени летучих мышей с потолка переместились на стены, одна из них забралась прямо в центр циферблата огромных часов, а другая прилетела на футболку Плошкина, сделав его похожим на Робина, неустанного последователя мужчины в темном обтягивающем костюме, известного также как Бэтмен.
Плошкин задумался. Ответить, что его время бесценно было бы глупо, поэтому он спросил:
-Час времени... а что я буду делать в этот час?
Виталию показалось, что его собеседник посмотрел на него с презрением.
- Ты только подтвердил мое мнение о том, что девушки, профессию которых вы называете проституцией, являются самыми честными людьми - существо задрало вверх голову, словно смеясь - Какой твой час самый дешевый? Час радости? Горя?
- Думаю, я продам тебе час сна. - Плошкин на долю секунды почувствовал себя победителем, показалось, что он сумел обмануть этого сумасшедшего.
- Сна? Что ты хочешь взамен? - Существо вновь стало говорить размеренно - Ты вообще представляешь час своего времени?
- Да - неуверенно ответил Плошкин.
- Что же это?
- Отрезок времени - неуверенность росла, Виталий забеспокоился.
- Хорошо, хотя ваш ответ и не имеет смысла, а сколько он длится?
- Шестьдесят минут - немного подумав, Виталик добавил - Триста шестьдесят секунд.
- А сколько длиться секунда?
Виталику показалось, что над ним издеваются и этот факт раззадорил его.
- Раз. - Виталик щелкнул пальцами - Вот прошла секунда.
Существо сделало жест рукой показывая на часы. Секундная стрелка стояла на месте, словно издеваясь над незадачливым гостем. Часы стали покрываться пылью, и вот они уже выглядели, будто стоят тут лет десять всеми забытые.
- И сколько, по-твоему, теперь длиться секунда? - казалось, существу нравился этот цирк - А час? Ты готов продать часть своей жизни? За что? Деньги? Власть? А что если этот час будет длиться вечно? А вдруг это твой последний час?
Свет в комнате стал красным, смайлик на потолке перестал улыбаться и стал злым на весь мир, летучие мыши стали махать крыльями и летать по комнате, от изменившегося освещения казалось, что мебель горит, и вот-вот выбегут клоуны с ведрами и будут тушить пожар. Все это вводило в состояние паники. Хозяин комнаты потерялся в этом хаосе, и его не было видно, но его голос казалось, отражался эхом от стен, пола и потолка:
- Ты глуп, Виталий: ища смысл жизни, ты продаешь её! Так не это ли ответ на твой вопрос?
Все вокруг озарилось красным настолько, что разглядеть что-то стало невозможно. Плошкин почувствовал, что падает на спину. Что-то мягко влекло его за собой, он закрыл глаза и поддался этому.
Очнулся Виталий от холода. Снег валил огромными хлопьями, закрывая небо. Плошкин с трудом встал, отряхнул белоснежные комья с себя, и обнаружил, что снег достает почти до колена. Снег был такого чистого, белого цвета, что Виталик не помнил, когда видел подобное. Это зрелище зачаровывало, взгляд, он погрузился в белизну снега. Только холод отвлекал . А холодно было ужасно, он пронизывал каждую клеточку тела, не оставляя места теплу, покалывая кожу. Мороз не собирался щадить, и Виталик уже не чувствовал пальцев. Он поискал дорогу, но ничего не было видно уже через пару метров. Тогда, недолго думая, он решил идти по ветру. Но и это оказалось не так просто. Снега под ногами становилось все больше, а ветер толкал в спину и сковывал движения. Вот он уже по пояс в снегу, а впереди не видно ничего, кроме молочной дали, которую обещают производители батончиков МилкиВэй. Тогда он решил попробовать идти против ветра. И на удивление это далось легко. Плошкин думал о беседе с Хозяином времени, так он про себя окрестил существо, с которым ему недавно пришлось пообщаться. Получается, что смысл жизни во времени? Бессмыслица какая-то. Мы же не можем жить ради того, что живем. Снег забивался в ботинки, и холодные капли сползали по пяткам. Зачем тогда культура, спорт и все изобретения человека? Только для того, чтобы быстрей скоротать отведенное время? Тогда жизнь и роль человека настолько ничтожны, что и жить-то не стоит.
Снега под ногами становилось меньше, вскоре он кончился вовсе, и вот уже ботинки Виталика стучат по отполированному деревянному полу, оставляя за собой мокрые следы. Холод наконец отступил и мурашки за шиворотом угомонились.
В конце коридора на стене висела картина. Тупик. Стена была нежно молочного цвета, настолько чистая, что казалось отражением души ангела, влюбившегося в простую смертную и посланного на Землю. Единственным, что ломало это совершенство, была та самая картина. Ее рамка из красного дерева отлично гармонировала с цветом стены. Изображенное на ней можно было классифицировать, как натюрморт, хотя и с натяжкой. На подносе цвета хаки лежал большой гамбургер, с котлетой, раскрашенной под американский флаг. Рядом, все на том же подносе стояла большая бутылка водки, надпись на этикетке которой гласила: "Пошел на ...!" Внизу рамки красовалась название картины: "Третья мировая война".
Плошкин не мог отвести взгляда, что-то в этой примитивной картинке, цепляло душу и держало взгляд. Виталик будто оцепенел.
- Нравится? - Послышался голос за спиной.
Виталий обернулся и увидел перед собой Джорджа Клуни. В черном, явно дорогом костюме и сверкающих чистотой черных ботинках. В носу ударил приятный запах дорогого одеколона, расслабляя нервы и располагая к общению.
- Эту картину нарисовал один художник, не буду называть вам его имя - Клуни встал рядом с Плошкиным - Он просил научить его смотреть на мир глазами без розовых очков, так он выражался.
- Он пришел сюда, так же как и я? - спросил Плошкин
- Все приходят сюда разными путями - Клуни зашел за спину Виталику
- И вы, наверное, знаете зачем пришел сюда я?
Но пред его взором стоял не тронутый сединами Клуни, а молодой Джим Керри, одетый в цветастую рубашку и шорты.
- Знаю - Джим скрестил руки и смотрел в глаза Плошкину.
- Я не знаю, кто вы, или что вы, но вам определенно не идет облик клоуна - Виталик чувствовал себя не в своей тарелке, а слова почему-то давались с большим трудом, и он их словно клещами вытаскивал из своего горла.
- Так лучше? - Теперь на месте Джима стояла Наоми Уоттс в строгой черной блузке и длинной юбке того же цвета. - А на твой первый вопрос определенно ответить я не смогу. Дело в том, что я все и ничего.
- Если ты все и ничего, тогда получается, что ты вселенная?
- Называй как хочешь, мне все равно. - Наоми сделала жест рукой, и картина исчезла, оставив чисто белую стену. - Не теряй времени.
Её голос изменился, он стал отрывистым и она стала говорить намного быстрее.
- Ты знаешь, зачем я пришел. Ответь на мой вопрос.
- Существует много ответов - Собеседница сделала пасс рукой, словно пытаясь что-то схватить - Кто- то видит смысл жизни в семье, некоторые в деньгах, но это ложно. Ваши действия не несут смысла. Вы только усложняете жизнь.
Плошкину вдруг стало очень сложно дышать, дьявольские тиски стянули его горло, не пуская воздух в легкие. Мир стал меркнуть, стена уже не казалась девственно белой, по ней стали стекать черные капли неизвестной жидкости, оставляя за собой мерзкие серые следы. А Наоми продолжала дальше с еще большей скоростью:
- Вы создали науки, стараетесь набраться знаний лишь с одной целью, наполнить окружающую вас рутину, которую сами создаете, смыслом. Вы загоняете себя в рамки, для того чтобы бороться с ними, но ваши действия все равно остаются напрасными и бессмысленными.
У Виталика раскалывалась голова, воздух стал горячим и дышать стало еще сложнее. Но он сумел выдавить из себя:
- Смысл жизни? Его нет? Жизнь бессмысленна?
Наоми повернулась спиной и стала уходить. Услышав вопрос она остановилась, повернула голову и ответила:
- Это твое решение.
Мир провалился во тьму. То, что было дальше, Виталик помнил частями. Разодранная постель, занесенная снегом из разбитого окна, казалась неописуемо красивой. Облеванный унитаз. Кровь. Люди. Много людей. Он пытался им открыть глаза на действительность, но они не собирались его слушать. Белые мягкие стены.
Когда сознание возвращалось к Плошкину, он пытался вспомнить, как он здесь оказался, но все его усилия были тщетны. На ум ему пришли слова Хозяина времени "за все нужно платить" сказал он ему. И Виталию пришлось заплатить, час. Бесконечный час его жизни пришлось ему отдать за ответ за свой вопрос. Вот она магия имен, теперь Виталий мог смело себя именовать персоной VIP, ведь он знал то, что другим знать не дано. Но нужно ли это было ему?
И жизнь действительно потеряла смысл. Теперь его называли "Пациент" и, изредка, "Виталий Игнатьевич" - как правило, когда просили пройти на какие-то мучительные своей бессмысленностью процедуры. Пациент просто существовал. Вскоре он перестал разговаривать.
- Звуки.. мысли.. движения.. все бессмысленно. - Таковы были последние слова Виталия Игнатьевича.
Его голову все еще посещали почти связные мысли, но Виталий отгонял их, и это случалось все реже и реже. Как-то он услышал слова человека в белом о том, что его болезнь неизлечима. Но Плошкин не понял, от какой болезни его не могли вылечить. Да и зачем его лечить? Какой смысл? Зачем вообще что-то делать, когда наши действия совсем ни к чему не приводят? Вскоре он и думать перестал. Последней его мыслью, кажется, было "как же это все глупо". Умер он тем же вечером, не оставив ничего после себя.
Последнее упоминание о Виталии Игнатьевиче Плошкине погибло спустя несколько лет, когда больницу закрыли. Этим упоминанием было его дело, которое сгорело в костре у бездомных, вместе с кипой других судеб вылитых на бумагу. В заключении было написано, что пациент умер от неизученной болезни, хотя правильнее было написать, что умер он от бессмысленности.