"Где любят нас - лишь там очаг родимый" Д.Г. Байрон
"Дом -- это место, где мы отдыхаем от усилий быть вежливыми с окружающими"
Любовь к семье безгранична. Особенно, когда на нее отвечают взаимностью. Только в ее пределах ты ощущаешь себя защищенным, защищенным ото всего. От врагов, от неприятностей, от всяческих невзгод и слез. Семья тебя защитит и утешит. Ее объятия всегда теплы. Они дарят ощущение уюта. И наша душа стремится ответить тем же. На заботу мы отвечаем заботой, на утешение мы отвечаем утешением, на ласку - лаской. Кажется, что ничто в мире не сможет нарушить устоявшееся положение вещей.
О том, что у Свеланы проявились способности, я рассказала отцу в тот же вечер. Стоило только ключам загреметь в замочной скважине, как я, откинув одеяло, вскочила с кровати и побежала в коридор. Сестренка в тот момент играла внутри домика, который отец подарил ей на день рожденье.
Оказавшись в темном коридоре, включила свет. Замок повернулся, дверь открылась, и отец вошел в квартиру.
- Привет, - улыбнулся он при виде растрепанной меня. - Мирайя, ты почему встала? Или тебе уже лучше?
Отец вытянул руку и ладонью потрогал мой лоб.
- Вроде бы спала... - пробормотал он, имея в виду мою температуру.
- Папа, мне нужно с тобой поговорить, - тихо, чтобы не услышала Свелана, произнесла я.
- Давай, пока я буду подогревать ужин, ты все мне и расскажешь, - предложил он.
Поставив свой сундучок на полку в прихожей, отец снял уличные туфли и одел тапки. Затем, обняв меня за плечи, он направился в кухню. Пока устраивалась на стуле и смотрела на то, как отец достает из холодильника готовые блинчики, я молчала. Стоило только ему разжечь на плите газ, поставить сковороду, немного подождать и налить в нее масла, положить на зашкорчавшую поверхность четыре блина, как я выпалила:
- Папа, у Свеланы дар.
Отец оторвал свой взгляд от сковороды и очень внимательно посмотрел на меня. Затем, перевернув блины, подошел и еще раз проверил лоб.
- Папа, мне не показалось! Именно она сняла жар!
Выключив газ, отец подошел ко мне, присел на корточки и спросил:
- Ты знаешь, что грозит тем, у кого обнаружится дар?
Я молча кивнула. Не знаю, что можно было сказать в тот момент. Несколько минут молчаливого ожидания растянулись в часы. Я уже достаточно взрослая, да и в школе на уроке родного края нам рассказывали, что случилось несколько десятилетий назад. И мне очень не хотелось, чтобы моя сестра подверглась такой жестокости. И не просто жестокости, а смерти... Однако теперь все зависело от отца и его решения.
В отце я нисколько не сомневалась. Он всегда любил и заботился о нас. Но с той минуты меня постоянно преследовало чувство беспокойства за свою семью.
- Я что-нибудь придумаю... - задумчиво пробормотал отец.
И он придумал. До той поры пока Свелане не пришло время идти в школу, она оставалась дома. Для того, чтобы присматривать за дочерью отцу пришлось уйти из общественной больницы и открыть частный кабинет, ведь я училась в школе. Из-за проявление в Свелане дара нам пришлось уволить няню, которая сидела с сестренкой пока нас с отцом не было дома. Вопрос со школой тоже решился достаточно легко. За те два года, что прошли с того момента, отец увлекся политикой. Как-то так получилось, что он победил на очередных выборах в городскую мэрию. А нанять мэру учителей для обучения дочери на дому не составило труда.
- Папа, а откуда ты знаешь Портицу?
- Все просто. Дело в том, что она моя племянница и твоя кузина.
- У тебя есть брат?
- Да, есть, но я не люблю об этом говорить...
- Почему?
- Потому, что я вспоминаю все хорошее, что когда-либо случалось с нами, а потом в голову лезут плохие мысли о том, кем он стал сейчас.
- А кто он? Тоже врач, как и ты?
- Нет, он глава тех, кого боятся.
Неожиданно вспомнившийся разговор из прошлого. Как все хорошо начиналось, и как все обернулось...
- Папа, мы в этом году учимся во вторую смену. Занятия начинаются в два и заканчиваются где-то в семь.
- Мира, это очень интересно, но давай ты скажешь все как есть. Не начинай издалека. Хорошо?
- Па, в общем, я хочу подрабатывать до школы. Не переживай, я справлюсь. Ты же знаешь, что я упорная?
- Знаю. И где ты собираешься работать?
- Ой, тут рядом с нашим домом есть детское кафе "Лакомка". Ну, ты знаешь, мы там иногда мороженое с сиропом едим. Так вот, там требуется официант. Я с хозяином уже переговорила, он готов меня взять, но хочет, чтобы ты дал свое разрешение.
- Хорошо, малыш, раз ты хочешь, и если это то кафе, о котором я думаю, то завтра же туда заеду и переговорю с владельцем.
Начало самостоятельной жизни. Только что обретенная независимость не вскружила мне голову. Да, я стала финансово независимой от отца, но это еще не значило, что я перестала быть частью семьи. Первая полученная мной зарплата... Когда я пришла домой веселая и застала отца дома, то счастливо рассмеявшись кинулась к нему в объятия с воплем:
- Папка, мне сегодня зарплату выдали. - Рассмеявшись вместе со мной, отец поинтересовался:
- И на что ты их потратишь? Надеюсь не на всякую девичью ерунду?
Я сделала вид, что оскорбилась, выставила нижнюю губу вперед и прохныкала:
- Неужели ты так плохо обо мне думаешь? Разве я когда-нибудь занималась ерундой? - затем подняла на отца лучистый радостью взгляд и произнесла:
- Хочу записаться в группу восточных танцев.
Отец обеспокоено посмотрел на меня и спросил:
- Мира, а ты сможешь и учиться в школе, и ходить на танцы, и работать в кафе?
- Я справлюсь па, честное слово! - положив руку на сердце, поклялась я.
- Хорошо, на танцы, так на танцы. Но смотри, если я увижу, что ты слишком сильно устаешь, я поговорю с хозяином кафе, и тебя уволят. Понятно?
- Понятно. - подтвердила я.
Теперь мое расписание дня было загружено под завязку. К восьми часам я мчалась в кафе, где обслуживала посетителей: принимала заказы и приносила клиентам подносы с мороженными, пирожными, соками, чаем. Завершался мой рабочий день в полдень. После чего, сняв с себя передник и белую шапочку поваренка, мчалась в танцевальную студию, где меня и еще пять девочек обучали танцевальным движениям. Полтора часа и я уже опять бегу, теперь уже в школу. Последние классы. Мне предстояло пережить всеобщее неприятие соучеников (правда с ними я уже научилась общаться и они лишний раз старались не трогать ни меня, ни Портицу) и экзамены.
Все вертелось, все кружилось, все мелькало перед глазами. Я успевала все и даже умудрялась не уставать в этой круговерти. В тот день, когда отец стал мэром, ему в личное пользование предоставили небольшой особняк в элитном районе города. Естественно он сразу же занялся сборами.
- Па, а можно, я с вами не поеду? - набравшись храбрости, спросила я у отца.
Склонившийся над полузаполненным чемоданом отец разогнулся и посмотрел на меня. Спустя минутное раздумье он ответил:
- Если ты считаешь, что так будет лучше, то оставайся здесь.
Я подскочила к отцу, встала на цыпочки и, поцеловав в щеку, сказала:
- Папка, ты самый лучший!
- Надеюсь! - отец улыбнулся мне в ответ. - Ты только не забывай нас, приезжай почаще. А то я скучать буду, а про Свелану я вообще молчу.
Когда пришла пора отъезда сестренка расплакалась. По ее румяным щечкам скатывались слезы. Не выдержав, я подбежала к ней, опустилась на колени и прижала ее тельце к себе.
- Не плачь моя хорошая, не плачь. Вот увидишь, все будет хорошо. Я буду приезжать к тебе и папе, каждый день... - я готова была пообещать все на свете, лишь бы она только не плакала. Нежно проведя тыльной стороной руки по ее бархатной щечке, вытерла дорожки слез.
Свелана подняла на меня покрасневшие глаза, в попытке сдержать очередные слезы забавно сморщила нос и спросила:
- Правда?
Разве можно отказать ребенку, когда он смотрит на тебя полными надежды глазами.
- Правда!
Отстранившись, она еще раз внимательно посмотрела на меня, затем выбралась из объятий, вложила свою ладошку в руку отца и абсолютно серьезно сказала:
- Ну, тогда ладно. - Потом она подняла взгляд на отца и, моргнув пару раз, спросила:
- Ну, что, идем?
Отец подхватил один чемодан, его водитель два других. Я спустилась вместе с ними во двор, где их ожидала машина. Положив чемоданы в багажник, отец со Свеланой сели на заднее сиденье, водитель завел машину, и они поехали. Сестренка прижалась своим носом к заднему стеклу и смотрела на меня. А я стояла на одном месте и, пока видела машину, махала ей рукой.
Сколько мне было тогда? Шестнадцать? Семнадцать? Кажется, что прошло не так уж и много времени, а как все изменилось...
Каждый день я исправно навещала моих любимых в их новом доме. Свелана делилась со мной своими успехами, я рассказывала и ей и отцу, как идут дела у меня. Так незаметно для меня, занятой сверх меры девушки, настал конец учебного года. Последнего учебного года в школе.
Последний звонок, школьные экзамены, выпускной пролетели незаметно. Пришла пора вступительных экзаменов в универ. Все как везде. Как бы то ни было, но я не пошла по стопам отца в медицину, а поступила на исторический факультет. Вместе со мной сюда же подала заявление и Портица. Дружба с ней скрашивала мое довольно-таки одинокое существование в родительской квартире. Иногда она, засидевшись у меня в гостях допоздна, оставалась ночевать.
Вот тогда я впервые и познакомилась с обратной стороной жизни города.
Занятия в университете не всегда заканчивались рано. Всевозможные секции, кружки, посещение библиотеки, дополнительные занятия - все это отодвигало доступ к свободному времени, которое я могла посвятить себе и семье. При всем при этом я так и не бросила работу. Я посчитала, что раз уж добилась самостоятельности, то нужно обеспечивать себя до конца. Свою зарплату тратила на еду и одежду, на коммунальные платежи давал деньги отец, которому я отдавала все приходящие счета.
Так и получилось, что однажды я задержалась в университете до вечера. Выйдя из здания, в котором проходили занятия танцевального кружка, заметила, что над городом начинают сгущаться сумерки. Дорога до квартиры уже давно было мной изучена, поэтому я шла привычной дорогой, не глядя по сторонам.
Небо уже подернулось охристой краской. Прогулка через парк позволила расслабиться и вдохнуть аромат осенней листвы, издающей шорох под ногами. Мимо меня прошла спешащая куда-то женщина с коляской, затем еще одна, ведущая пятилетнего мальчугана за ручку. А следом за ними, несмотря на хромающую походку и клюку в правой руке, меня обогнал и старик.
Остановившись, я осмотрелась по сторонам. На всегда многолюдный парк вдруг опустилось безмолвия. Даже щебечущие прежде птицы вдруг замолчали. Неожиданный порыв ветра бросил волосы мне в лицо. Опустившаяся на парк тишина вызвала во мне дрожь беспокойства, а раздавшийся в отдалении чей-то испуганный крик расставил все по местам.
Тогда я поступила как последняя идиотка. Я пошла в том направлении, откуда слышались мольбы о помощи. Потом перешла на бег. Новый крик раздался в стороне от дорожки, и мне пришлось с нее свернуть. Хорошо, что мне хватило ума на то, чтобы не кидаться помогать, не узнав причины шума. Раздвинув кусты, я едва смогла сдержать крик ужаса. На пожухлой траве в ворохе осенних листьев лежала девушка. Два парня держали ее руки плотно прижатыми к земле, а третий срывал с нее одежду. Запутавшись в капроновых колготках, он вытащил из кармана легкой куртки складной нож. Раздался щелчок, и в последних лучах уходящего за горизонт солнца сверкнуло лезвие ножа. Еще один отчаянный крик заставил меня прикусить кулак, чтобы сдержать крик. Вид стали отбил у меня желание помогать. Их слишком много и они вооружены, если бы насильник был один я ни на мгновение не задумываясь кинулась бы на него, но в такой ситуации... Как говорится: своя шкура ближе к телу. Однако я не смогла отвести взгляд от разворачивающейся передо мной картины и продолжала смотреть. Я все видела от начала и до конца. Когда все трое удовлетворили свое желание и ушли, я вышла из кустов
Представьте мое состояние, когда в растерзанной, грязной девушке я узнала свою подругу, свою сестру...
Опустившись перед ней на колени и убрав с лица спутанные волосы, я бездумно шептала:
- Порцы, Порцы, Порцы...
Сорвавшийся с ее губ хрип заставил меня встрепенуться и начать действовать. Кое-как приведя в порядок то, что осталось от одежды, я попыталась поднять Портицу. Тело оказалось неимоверно тяжелым, несмотря на ее худобу. Поднатужившись, мне все же удалось придать ей вертикальное положение. Подхватив ее подмышку, я, стараясь держаться подальше от слышных сквозь кусты голосов, направилась домой. Мало ли, кто еще мог мне встретиться.
Дорога до дома, обычно занимавшая у меня десять минут растянулась на добрый час. Наконец, оказавшись дома и почувствовав себя как за каменной стеной, я опустила Портицу на свою кровать. Звонок отцу я сделала уже на автомате. Трубку подняли после первого гудка.
- Да?
- Папа, это я. Мне нужно, чтобы ты приехал. Прямо сейчас. Это очень важно. Захвати с собой свой докторский саквояж.
- Уже еду.
Спустя десять минут раздался звонок в дверь. Прежде чем открыть я поинтересовалась:
- Кто?
- Дочь, это я. Открывай.
Один поворот ключа, отодвинутая щеколда и взволнованный отец стоит на пороге.
- Что случилось?
- Пойдем, я покажу.
Подойдя к комнате, я пропустила отца вперед. Когда он увидел лежащую в полубессознательном состоянии Портицу, то посмотрел на меня и спросил:
- Что?
- Я поздно шла с занятий, услышала крик, оказавшись рядом с ней, увидела, как трое вооруженных парней насилуют девушку. Пап, - стирая бегущие по щекам слезы, продолжила, - если бы я знала, что это она, если бы не нож, если бы...
Я подавилась рвущимся наружу рыданием.
- Ты все сделала правильно. А сейчас давай займемся делом. Принеси таз с водой, губку. Ее нужно помыть. А я пока сниму то, что осталось от одежды.
В четыре руки мы с отцом привели в порядок Портицу. Остатки вещей я, не раздумывая, выбросила в помойное ведро. Отец обследовал все повреждения: кровоподтеки, царапины, ушибы и обработал их.
Когда все закончилось подруга под действием успокоительного, подсунутого ей отцом крепко спала, свернувшись клубочком. Отец устало откинулся на кресло и глядя на меня произнес:
- Нужно позвонить брату.
Я передала отцу трубку радиотелефона В тишине комнаты раздался звук набираемого телефонного номера. Пара гудков и в трубке раздался глубокий мужской баритон:
- Портицы, где тебя носит?
- Роб, это не Портицы. Это я, Вито.
- Брат? Что-то случилось?
- Да, приезжай на мою городскую квартиру. Здесь все узнаешь.
Не прошло и десяти минут, как вновь раздалась трель дверного звонка. Отворив дверь, мы впустили внутрь квартиры высокого мужчину спортивного телосложения. С беспокойством посмотрев на отца, он спросил:
- Что-то с Портицей?
- Проходи, сам увидишь, - произнес отец и повел мужчину в мою комнату.
Стоило ему только увидеть свою дочь в таком состоянии, как он выдохнул:
- Кто?
В этот момент я стояла рядом с отцом, поэтому взгляд его негодующих глаз перешел с брата на меня. Не выдержав укоризны, мелькнувшей в глазах, я с трудом вытолкнула из себя:
- Я их не знаю. Один высокий, плотный, волосы длинные сальные, черного цвета. Второй рыжий, конопатый, среднего роста, руки длинные. Третий плотный крепыш, с короткими каштановыми волосами, небольшие щегольские усики. Одеты все трое в джинсы, и кожаные куртки. На ногах ботинки на тяжелой толстой подошве. Такие у нас в универе называют протекторы.
- Им не жить, - заявил он, подхватил на руки посапывающую дочь и вышел из квартиры.
На следующий день в утренней газете я прочитала сообщение, размещенное в криминальной хронике:
"Сегодня в шесть часов утра в городском парке были обнаружены трупы трех молодых людей" - дальше шло описание полностью соответствующее данному мной отцу Портицы и небольшая приписка:
"По поводу опознания обращаться в третий комиссариат"
Сомневаюсь, что кто-нибудь туда обратился.
Так произошло мое знакомство с ночной жизнью города...