Аннотация: Лит-РПГ в Арде с элементами ЧКА и ереси. Черновик.
Пролог - 1. Странник.
Его имя звучало как 'Астаргартэс'. Но никто не звал его так. Его вообще никто никогда и не звал практически - потому что никто не знал, что Астар живой.
Пожалуй, мелькало что-то из детства. Смутные, невероятно далёкие воспоминания, голос, полный тепла, вся душа навстречу ему летит, радость наполняет сердце, всю суть. Давно. Иногда он скучал по этому. Иногда звал. Иногда и плакал. Потому что - одиночество. Холод. Ненависть. Непонимание. Нет, кажется, его всё-таки как-то звали. Когда проклинали жизнь. Когда кричали в небо: 'За что?!'. Когда молили о помощи, а он не мог ничего сделать. Или когда убивали себя, отказывались от жизни, словно засыпали. Последнее ранило больнее.
Никто никогда не отзывался на его зов. Иногда приходили Странники. Сами по себе. Непонятно, кто, непонятно, зачем. Они умели говорить - и говорили с ним. А однажды появился мальчишка, который с ним пел. Астар ликовал каждую секунду его существования. Мальчишка ушёл, но оставил после себя надежду. Такие, как он, есть, и значит, они могут прийти ешё.
Нельзя сказать, что Астар только и делал, что ждал и страдал. Нет, это была просто часть его непостижимой жизни.
Астар - это мир. Асгар.
Целый мир с рассветами и закатами, солнцем и водопадами, луной и небом, звёздами, ветром. Дышащий, спящий и бодрствующий, пробуждающийся и засыпающий, рождающийся и умирающий - каждую секунду малая, почти ничтожная часть его погибала, но тут же появлялась на свет другая. Повсеместно. Боль и счастье, сплетённые так близко, что каждый вдох его мог свести с ума любого, кто всерьёз попытается представить, ощутить себя - не малой частью, а единым целым. Всем миром. Асгар был невероятен, сложен - но и прост простотой улыбки ребёнка. Асгар был живым - как детские слёзы.
Он существовал. Знал мысли и чувства каждого живущего в нём существа, каждой своей части. Знай бы о нём, люди называли бы его Всевышним Богом. Асгар не являлся Богом, это Бог был его частью, силой, которая, если верить, сможет спасти в самый тёмный час. Асгар был так же песком, пылью под ногами. Был каплей металла, рождённой в ядре, взращённой в недрах, смешавшейся с водой, испарившейся, попавшей на небо и пролившейся дождём вновь в землю. Был молнией и радостным огнём, был каждой птицей, каждым зверем, каждым. Его жизнь - радости и горести разумных живых, его надежды - их надежды, их боль - его боль. Он - везде, он - сама жизнь, он - само время здесь.
Асгар двулик. И если где-то наливается серебром ночное небо, то на другой части планеты сияет солнце. Двойственность проявлялась во всём, на всех уровнях. Наверно, именно поэтому он сумел пронести свой рассудок, своё самосознание через всё безумие, которое тоже всегда оставалось в нём.
Асгар любил жизнь, всегда видел смысл - без цели. Он очень радовался тому, что живой, тому, что способен изменяться и изменяется. Он научил бы многих жить так же, если бы мог. Но он, как никто другой, видел необходимость каждой ошибки.
Даже той, на которую он сейчас, незримый, неслышный и неощутимый, сосредоточил своё внимание. Потому что перемены бывают разные и с разным масштабом. И некоторые ветки событий по влиянию на другие оказываются важнее. Но и без менее важных веток ничего не будет.
И сейчас, в одном тёмном лесу близ родового замка правителя эльфов Нээля как раз происходили достаточно значимые события.
***
Сумерки медленно рождались из теней. В мрачном небе, утрачивающем свою синеву, высоко летали птицы: дождю не быть несколько дней. Мир готовился погрузиться в сон. Он устал за день, и, хоть никогда глаза его не смыкались, ночью всё же было спокойней. Тише. Свободней, таниственней, интересней... а день был хорошим. Ярким и летним. Привольность, движение, радость и свет - чего ещё желать?
Но девушке, крадущейся в зелёном свете Луны, всего этого явно было мало. Черноволосая беглянка часто оглядывалась, прижимала к груди ларец со стенками из толстого мутного стекла. Внутри горел холодный огонёк, отбрасывая резкие тени, в которых лицо Аккары, наследной принцессы Аэтеры казалось ещё жёстче.
Длинное платье больше подходило для великолепных залов, для танцев, но не для леса. Подол, расписанный рунами Обережения, то и дело цеплялся за траву, за кусты - словно и ему, и им хотелось остановить девушку. Аккара даже не думала прислушиваться. Её род - древний и, несомненно, могучий - вот уже несколько веков как покинул леса. Вот и забылись древние законы, и даже предки, предпочитающие любоваться просторами, забыли, как может быть многословен каждый листик. Каждый порыв ветра, каждая ветка предупреждала - но девушка упорно шла вперёд. Более того, она то и дело срывалась на бег, и сбитое дыхание вместе с огоньком, вместе с неуклюжими шагами прекрасно выдавало её расположение. Тем не менее, чутьё подсказывало Аккаре - опасность близко, и невозможно было выносить её давящее и непредсказуемое присутствие. Но даже интуиция не помогла миновать неизбежного.
Вот быстрый вскрик - и ловушка захлопнулась. Как птица, забилась Аккара, раня нежную кожу об острые прутья клетки. Не для войны и не для лишений было рождено это тело - тело совсем юной эльфийки, сбежавшей из дома, уносящей с собой древнюю реликвию всего эльфийского народа. Аккара закричала, поняв, что не выбраться ей. Но ещё горше оказалось осознавать: обманули. И теперь Эклос Рабастан будет убит, и теперь её саму убьют, а земля эльфийская познает упадок, засуху, прочие ужасы... и всё это - её вина. И опустились руки, дух угас. Недвижимая, ждала эльфийка своей участи.
Тени метнулись к клетке.
И вдруг - одна за одной - попадали. Потому что другая тень, скрытая в листве, быстрее звука метала стрелы. Глаза, явно видящие в темноте, уши, ловящие малейшее изменение в Музыке Жизни, сильные руки с тонкими пальцами, верный лук, стройные стрелы... у врагов не было ни единого шанса. Минуты не прошло, как всё закончилось. Аккара кричала, она впервые видела смерть, и зрелище это повергло её в ужас. Одна из теней, оставшаяся позади своих товарищей, кинулась бежать. Незаметно, как ей казалось. Может, любой аэтэрец не смог бы увидеть её. Но сейчас очередная стрела развеяла смешную иллюзию незримости.
Аккара судорожно всхлипывала, сама не замечая этого. Силы оставили её, ларец давно лежал на земле - разбитый. Разгорающееся мягкое сияние освещало юбку застывшей принцессы. Вот спрыгнул на землю неведомый спаситель. Аккара напряглась, саму суть её охватила дрожь. Глядя на этого могучего воина, так просто перестрелявшего всех, кто нападал на неё, она чувствовала себя совершенно беспомощной. Ничто, кроме ужаса, не могло отразиться в её глазах при взгляде на него. Тоже эльф. Изящные чёрты лица, непривычного местным жителям, но оттого кажущееся ещё красивее - пугающей, совсем чужой красотой. Светлые волосы, рассыпанные по плечам, по спине. Некоторые пряди заплетены в косы. Ясные глаза мерцали в свете Луны и Сердца. Мужчина наклонился, осторожно взял реликвию, сжал в ладонях. Аккара потянулась к его рукам, прутья клетки резали её кожу, кровь стекала вниз - кровь уже давно коснулась Сердца. Странно, она породнилась с ним... даже представить себе не могла, что она выжила. Что она - владелица Сердца. И клетка сейчас не имела никакого значения. Как будто её и не было. Этот мужчина рядом, напротив сжимал Сердце Аккары.. Её душу. Её суть. И нужно было сделать лишь шаг...
Неуловимое движение - и всю поляну охватил ярчайший свет. От ловушки не осталось ни следа. Двое стояли напротив друг друга. Звёздный свет охватывал обоих, и не было ничего прекраснее этого зрелища.
Мир сонно улыбнулся. Он дремал иногда. Забывался на тысячные сотых долей секунд - и ему казалось, что он видит сны. И сейчас ему снились двое - пришелец извне и только что осознавшая себя Хранительница.
- Это твоё, - мужчина улыбнулся и протянул Аккаре ладони. Эльфийка приняла Сердце - и оно растворилось, исчезло, едва коснувшись её. Раны её были излечены, а сама она на миг познала мир, пришла к нему, узнала - чтобы её разум тут же всё забыл, но чувства сохранили эту память. И мужчина нёс её бесчувственную на руках.
- Ты... - сказала она через некоторое время.
- Я. - Эльф уверенно шёл по направлению к замку отца девушки. Он не ожидал нападения - да ему и незачем быть настороженным. Рядом было безопасно, Музыка Жизни ясно сообщало об этом.
Сколько же усилий пришлось приложить Учителю, чтобы он смог услышать! Но теперь пришелец был благодарен - и счастлив. Это всё равно, что впервые взлететь.
- Кто ты? - Аккара улыбалась.
- Я странник. Пришёл издалёка. Ты можешь называть меня 'Лаэй'.
- Такое странное имя. Что оно означает? - Хранительница плакала. Серебрянная в лунных лучах влага стекала по её щекам, но губы улыбались - будто она сама не знала о своих слезах. Лаэ охватила невиданная нежность, неведомый раннее покой, заглушивший неистощимую тоску на миг. Сам того не ожидая, эльф признался:
- Это не имя. Это сокращение слова, звучащего на моём родном языке как листва летних садов.
- Звучит... разве имя может звучать? - Аккара спрашивала вроде бы об обыденных вещах, но до-и-послезнание подсказывало ей, что в словах странника крылся особый смысл.
- Твои слова ранят меня, как и твоё непонимание. Лучше ответь, как ты.
- Я... хорошо. - Аккара вздохнула. - Я теперь Хранительница... а Рабастан мёртв, я чувствую. И почему-то не сожалею. Он сделал выбор, и мне так спокойно - знать, что у него этот выбор был. Это правильно... что он выбрал. И последствие... он выбрал и смерть. И я знаю, что ему хорошо там. В залах Предтеч. И мне так странно... как будто нечто большее ведёт нас сейчас обоих, и мы следуем, согласные, и это совсем не плохо.
- Хранительница... - Лаэ нахмурился Ему не составляло труда нести девушку, которая, как он чувствовал, была ещё слишком слаба. Её хотелось прижимать к себе. Он так чувствовал, что всё хорошо. Но всё же тревога омрачала его неожиданное и невесомое счастье. - Я не хотел вмешиваться в Силы вашего мира. Что я натворил?
- Нет. Ты хотел. Ты просчитал, что моим спасением ты добъёшься своих целей.
- Я добивался только этого, не большего.
- Ты не мог предсказать мою инициацию. - Аккара прикрыла глаза. - Это никто предсказать не может. Потому что инициация всегда происходит сама. События закручиваются в единый узел, все дороги ведут к неминуемому.
- Я не из этого мира. Его дороги не должны касаться меня, Эйкири.
- Ты идёшь другими дорогами, и то, что ведёт тебя, касается далеко не одного мира. - Девушка сделала попытку освободиться, и Лаэ поставил её на землю, - Я звучу как Эйкири? Что это значит?
- Вечность. - Лаэ вздохнул. Он взгляда не мог отвести от девушки. А она неотрывно смотрела на него. - Это не мой родной язык, это...
- Это мой мир. Ты - гость, но ты можешь быть здесь как дома.
- Дом... я хочу домой. - Он не понимал, что говорит, и почему говорит именно это. Всё было непонятно, необычно, но только ведь правда - дом. Почти как в детстве. Почти как тогда, когда ещё не было такой боли в груди, не было крика, разрезавшего неба, не было крови в морской воде. Этот мир согласен принять его, стать домом, а он так долго шёл, не зная дороги. Этот мир рад ему, Лаэ чувствовал. И возможно, и ему, и миру, и Аккаре будет лучше, если он останется здесь.
Аккара легко коснулась лба Лаэ. Прижала ладонь, и ноги эльфа подогнулись. Мягчайшая трава стала ему кроватью, а Аккара его согревала.
- Спи, странник. Отдохни, ты ведь всегда можешь вернуться ко мне. Я буду ждать. Отныне у тебя два дома, Лаэгель.
- Да... - прошептал Лаэ. - Он тоже не замечал своих слёз.
Пролог-2. Тёмный.
Ночь на Аэтэре волшебна. Здешнее небо не знает холода темноты, звёзды ярки всегда, даже сквозь тучи. Сейчас ничто не мешает увидеть далёкие огни у горизонта. А над головой небеса темнеют, в центре отчётливо различимы очертания чёрного круга - Круг Вечности. В него всегда направлен шпиль Тэм-граэ, высокий и белый.
Там, в его залах, мертвенно-белым горит пентаграмма. Шестеро совсем юных эльфов поют, в их голос вплетаются стоны распятого над пентаграммой светловолосого сородича. Лицо его искажено в гримасе боли, тело напряжено, распластано меж энергетических потоков. Ещё немного - и он сорвётся в крик.
Крик раздался, когда эльфы в круге замолчали. В пентаграмму шагнул тот, кого изначально не было здесь. Клинок в руках его светился, седые волосы серебрились. Резкие взмахи - и на груди распятого стали появляться знаки. Новые раны в точности повторяли контуры белых не так давно исцелённых шрамов. Кровь стекала вниз, питая собой разгорающуюся пентаграмму. Она набирала яркость, светлела, и, когда у эльфа уже не осталось сил кричать, вспыхнула, и весь зал затопил белый свет.
Через несколько секунд всё прошло. Эльф в центре стоял на коленях перед державшим меч мородичем. Тот опустил оружие. Пентаграмма погасла, комнату освещали факелы. Эльфы помогли сородичу подняться, накинули ему на плечи плащ. Благодарно кивнув, Лаэ потеплее укутался и отправился за Нээлем, отцом Аккары. Тот отдал оружие мальчишке, принявшим его с поклоном.
- Сегодня ты едва не выдержал, - произнёс Нээль, когда они вышли на свежий воздух. - Ты уверен?
- Я закончу весь цикл ритуалов, - Лаэ опустил лицо. - Это моя цель. Я должен стать сильнее.
- Ради чего? Я не понимаю тебя, - эльфы подошли к краю площадки. Под ними колыхался лес, слабые духи огоньками летали меж листьев и кажется, что эльфы стоят посреди звёздного неба.
- Я прошёл через многое и видел... тоже многое. Чтобы выжить, нужно обладать всеми возможными навыками. Я выбрал сочетание этих.
- Что ж, это действительно неплохой выбор.
- Ты знаешь лучше? - развернулся к Нээлю Лаэ.
- Всегда есть что-то ещё, - Нээль устремил свой взгляд вдаль. - Ты помог моей дочери, спас больше, чем её жизнь. Ты не враг нам... но и не друг. Подумай над этим.
- Я друг ей, - сказал в спину уходящему Нээлю Лаэ, злясь про себя - зачем так поступать... зачем говорить такие вот умные глубокомысленные фразы и тут же прерывать беседу, пробуждая в собеседнике не то, что комплексы - терзания. Его сородичи так поступали. Давно.. И поплатились за это. - Я друг ей, и для меня это важнее.
Ладно. Он остался один, и это - благо.
Волосы Лаэ, обычно слегка золотистые, сейчас блестели белым. Глаза отражали свет, сверкали устало, но губ уже коснулась лёгкая улыбка. Эльф знал: его не потревожат, заметили, что он всегда после ритуала нуждается в одиночестве. Как же он благодарен здешним его сородичам: и за приют, и за помощь, и за то, что позволяют ему впитать саму силу этих мест. Такое дорого стоит, и он будет платить - ещё больше, чем заплатил всё же не совсем честным путём - если только сможет вернуться домой. Если только увидит ещё хоть раз родную листву. Золотые леса, забытые песни... тысячи дорог, жизнь неведомого Странника... он выбрал это, когда ступил в море, когда ног его коснулись быстрые волны. Он сам не заметил: ему открылся бескрайний мир Дорог, и сначала это была радость. А потом... много воды утекло.
Всё это было и так, и не так. Его история, лежащая в руках... что могут значить слова, если он до сих пор помнит голос отца? Слова передают многое, но вот звуки передают всё. Равно как и свет, и небо, и...
Мужчина вдохнул полной грудью, уносясь в мыслях далеко-далеко. Да, Лаэ, кажется, нашёл здесь дом, но и по тому, самому первому, он не может не скучать.
Вернул его в реальность громкий радостный вскрик:
- Лэа!
Вздрогнув, эльф обернулся. Ведь так его мог называть только...
- Мэль! - Лэа кинулся пришедшему на шею. И серебро его волос смешалось с тьмой, и смех звучал над двоими, встретившимися после долгой и долгой разлуки. Мэль улыбался, его тёмно-синие глаза сияли, волосы развевал ветер, всегда преследующий его, куда бы он ни пошёл.
Такой же Странник, как и Лэа. И неизвестно, кто из них двоих ушёл добровольней. Запястья Мэля охватывали шрамы, как от ожогов - эти следы останутся с ними навечно, равно как и следы от жутких ран, некогда изрезавших всё тело. Лэа содрогнулся: больно было вспоминать всё это.
Теперь, после долгих тысячилетий, меж ними не осталось ни тени вражды. Одна цель, объединяющая две жизни. Один и тот же огонь странствия по мирам, один и тот же бег - от всего и ко всему. И в этом водовороте жизни - один общий дом, что было важнее стократ. Грудь Лэа сковала привычная боль - боль, но и счастье.
- Я так рад тебя видеть. - Улыбался Лэа.
- Думаю, тебя больше обрадует то, с чем я пришёл, - Мэль протянул эльфу листок. Всего лишь один лист, разлинованный в клетку, исписанный неаккуратным, но по-своему красивым детским почерком. Даже странно: обычно дети с трудом учатся писать, и уже просто наука выводить буквы даётся им с трудом. А эта, несомненно, девочка, заранее придумала украшения для каждой буковки - и очень старательно вывела их чёрной тушью на листке. Впрочем, главное, письмена эти были разборчивы. Лэа вчитался, и дыхание его остановилось на миг.
- Это... то, о чём я... смею сейчас думать? - эльф пристально посмотрел на пришедшего. - Брось, ты же не настолько жестокий, чтобы мучить ложной надеждой и меня, и себя...
- Это оно. Я, как тот, кто я есть - чувствую. И ты тоже это чувствуешь, Говорящий.
Лэа вздохнул.
- Ты сам понимаешь, я могу только надеяться...
- Пойдём со мной, я покажу тебе... - прошептала ночь.
- Сожалею, нет. Мне нужно окончить цикл, я не могу покинуть этот мир.
- Цикл? Дух Аэтэры? Тоже дело. Хорошо. Я подожду, сколько нужно. Но сначала... я кое-что сделаю.
- Ты собираешься вмешаться? - Лэа подобрался. - Пожалуйста, только не погуби...
- Спокойно, лэш, спокойно. Девочка и сама всё найдёт, но я просто хочу быть полностью уверен.
Лэа вновь взглянул на строчки.
- Ты веришь мне? Я ведь не несу в руках зло...
- Я верю тебе. Целиком и полностью.
Объятье на прощание - и вот ночь приняла синеглазого пришельца. Эльф стоял на площадке один - и никто не мог увидеть его слёз. Слёз боли и радости - потому что надежда появилась.
'Небо, много слёз в последние дни. Много живых чувств. Аккара вернула мне способность ощущать мир так, как это было когда-то... в детстве. Не могу назвать это плохим. Скоро смогу вернуться домой... и у меня будут два здравствующих дома, я покажу моей Эйкири золотые сады Лориэна, Валинор... скоро это всё будет'.
Пролог-3. Интриган.
Этот мир Странники из числа людей иногда называют Лирэнфрэй. В переводе с забытого веками языка это означает 'Вечно Огненный'. Возможно, имя миру дали закаты - когда всё вокруг тонет в невероятно ярких красных тонах. Или небо, остающееся песочно-бежевым на протяжении всего дня. Чёрная земля, молочно-белая трава. Стоит набежать тучам - как сейчас - и всё кажется белым.
Этот свет не виден из, наверно, самого защищённого из всех мест в мире дома. Твердыня Горного Хрусталя, чертоги Рэйгерна Шаа, одного из Девяти. В этой комнате нет окон. Стол, заваленный бумагами. Сам Рэй, длинноволосый уставший мужчина. Сидит, книгу читает, чувствуя себя уютно в этом пыльном полумраке. На столе стоит бокал с пузырящимся красным напитком. Этот напиток не пьянит - бодрит, искрится, шипит слегка. Шипение, размеренный звук дыхания, тишина, неизменность.
И - лёгкий оттенок чего-то неправильного. Рэй едва уловимо напрягся, потянулся мыслью к кольцу на безымянном пальце. Артефакт никак не отреагировал. Мужчина прикрыл глаза, чувствуя лёгкое покалывание у основания шеи.
- Рэйгерн, пожалуйста, не дёргайтесь, - прошептала мягко тьма за спиной Рэя.
- Как мне называть Вас? - спокойно спросил Рэй.
- Не думаю, что наше сотрудничество будет настолько долгим, усмехнулся тот, кто совершил невозможное, проникнув сюда сквозь все преграды.
- Я слушаю. - Рэй потянулся к бокалу, аккуратно взял его, отпил. Невесомая сладость на языке, едва ощутимая прохлада.
- Через десять дней девочка Нэльва окажется здесь. После этого Вы вдвинете кандидатуру эльфа Айлеголрина Рашэ, и сделаете всё возможное, чтобы в квесте 'Холодное Сердце' он был центральной фигурой.
Невесть откуда подул легчайший ветерок. Рэй ощущал его мягкие прикосновения к векам, к волосам, хотелось расслабиться. Только не получалось.
- С Айлеголрином квест будет пройден? - спросил после непродолжительного молчания Рэй.
- Да.
- Странная уверенность.
- Я знаю точно.
- Почему?
- Кто-то вмешался во Время, - сказал незнакомец. Рэй сжался, как пружина, потому что о таком не знал никто. - Произошёл парадокс, - продолжил говорить пришелец, - и успех Айлеголрина - установленный факт, привёдший к моему существованию и появлению здесь.
- Вы не лжёте, - Рэй вздохнул. - я чувствую это.
- Вы ведь и сами склонялись к кандидатуре этого эльфа. Я всего лишь прибавил Вам уверенности, помог.
- Вы помогаете прежде всего себе, ведь так? - Рэй вдруг широко раскрыл глаза, - Нет, подожди, не только... - он попытался развернуться. Покалывание стало отчётлевее.
- Я же прошу, не надо, - прошелестела едва слышно тьма.
- Я знаю, кто ты и знаю твоё имя. Это невероятно. - Рэй улыбнулся. - Я согласен.
- Анфиса Дайнур будет здесь через десять дней.
- У Айлеголрина будут все возможности получить этот квест.
- Прощай.
- И ты прощай.
Напиток был давно допит. Рэйгерн не слышал собственное дыхание. Он был один в комнате. Он смотрел в пустоту, думая обо всём и не думая ни о чём.
Сегодня он впервые за многие столетия ощутил смерть так близко.
...
Два дня спустя.
Московия пылала. Здесь, на самой вершине самого высокого здания в городе, принадлежащего отцу, можно было любоваться яркими куполами, глаза то и дело слепили блики от стёкол проносящихся совсем рядом транспортников. Девочка с большими голубыми глазами улыбалась, всё вокруг казалось ей невероятно красивым.
Купола... обитель Лорда... девочка вздохнула. Всё она не такая, как все, постоянно в голову какие-то непонятные мысли, размышления лезут. Её так задела эта идея с Тёмным Лордом, ещё когда мама читала на ночь те легенды. Матери не нравились её вопросы, а отец всегда смотрел грустно и задумчиво. Отец страшный, хоть и очень-очень хороший. Светлый и заботится, и знает столько-столько всего! И учит. И она счастлива каждый миг с ним, потому что сердце сжимают смутные предчувствия. Целители говорили, что это из-за ухода мамы. Когда мама умерла, девочка долго молчала, а потом просто пыталась понять почему есть страдания. А потом решила, что, не будь их, она бы не любила отца так сильно и не улыбалась бы так. И любое воспоминание о маме не стало бы таким ценным. Как и мечты, что она где-то на небе, в Огненной Твердыне, где живёт Светлый Лорд.
А значит, не будь лорда Тёмного, не появился бы и Светлый... и наоборот. Подобные рассуждения так захватили её, что она решилась выразить их в школьном сочинении. Ну как сочинении, это было задание по каллиграфии, так что писать приходилось на настоящем, не виртуальном листе, кисточкой. Отец всегда учил, что истинные Дайнур всегда и во всём проявляют индивидуальность своей личности. Так что буковки девочка украсила завитушками, а волосы свои сейчас - бантами. А мама учила, что Дайнур - это индивидуальность мира, его особенность. И она, Энфи - особенность этой картины. Часть этого заката, изюминка, украшение. Энфи нравилось украшать мир. Она радовалась, что он радуется ей, любовалась его красотой.
Московия пылала. Растянувшйся на часы миг безмолвия и покоя. Неспешно текущие размышления, ветер, играющий с длинными чёрными прядками... Энфи улыбалась, она очень любила такие дни.
- Так значит, это Вы - Анфиса Дайнур? - раздался сзади. Ветер как будто бы стал сильнее.
- Да, но я была бы счастлива, называй бы вы меня Энфи, - девочка обернулась.
Позади неё стоял высокий мужчина в чёрном плаще, лицо его скрывал капюшон. Он как будто концентрировал всю мировую тьму, его фигура резко контрастировала со всеми красками здесь. Его силуэт, казалось, был провалом в другую реальность, леденящую и холодную.
- Энфи... - голос у пришельца был очень мягким, бархатным, хотелось слушать и слушать, - это ведь знак доверия. Почему..?
- Вас не пустили бы сюда, не заслуживай Вы этого. - Энфи чувствовала себя в безопасности. Да и разве может быть иначе, она уже была знакома со своей Старшей. Тогда она сильно болела, и в какой-то момент в жарком бреду ей почудилась фигура, сотканная из света. Сразу же стало так спокойно на душе, защищённо... и прозвучал вопрос, на который она ответила несомненным 'да'. Потому что мама и папа расстроились бы... а много позже, на похоронах мамы, Энфи было достаточно увидеть белый лучик, смешивающийся с лучами красного солнца, чтобы перестать плакать.
- Хм, - протянул тем временем незнакомец. - я издалёка. Пришёл незванным, и защита Ваша мне не преграда. Боитесь?
- Что Вы! Нет. - Энфи улыбнулась.
- Я опять вынужден спросить: почему?
- Я - женщина, и что важнее - я ребёнок. Бояться должны за меня. Вы боитесь? - уроки отца не прошли даром. В свои восемь Энфи умела изъясняться, как взрослый человек. Кучи-кучи книг, скучные лекции... и эмоции, далёкие от всего сказанного.
- Признаться, да.
- За меня?
- Почему нет? - ей показалось, или пришелец усмехнулся?
- Вам стоит бояться за себя. За мной наблюдают, и я не понимаю, почему...
- Потому что меня не видят. Никто.
- Как это может быть?
- Интересуетесь? Хорошо. Тогда Вас заинтересует и это. - Пришелец шагнул к девочке, в руках его появилась книга. Блеснула обложка, Энфи узнала буквы давно забытого языка. Что они обозначают, девочка не знала, но любопытство в ней действительно проснулось. Незнакомец протянул девочке книгу, на миг показалась его кожа - розовая, разве что немного бледная, обычные руки. Энфи вдохнула странный запах, исходящий от незнакомца. Назвать этот запах она тоже не смогла бы. Энфи взяла книгу, вгляделась в тень под капюшоном. Нет, бесполезно.
Незнакомец тоже ей в глаза. Магическое чутьё сообщало, что частица, не больше молекулы, смешанная с запахом трав с далёких-далёких лугов, проникнула девочке в лёгкие и осталась там, как какой-нибудь микроб. Эту частицу не могли ни заметить, ни остановить никакие защитные поля, генерируемые защитными механизмами на доме и на одежде девочки, сам организм её не воспринимал частицу как нечто враждебное и не защищался. В нужный момент будет достаточно всего лишь одного импульса, произведённого на любом расстоянии в пределах мира, чтобы сработал телепорт, и Энфи оказалась в твердыне Горного Хрусталя. Иномирные технологии, нечестные поступки... если бы пришелец не был абсолютно уверен, что девочка будет в безопасности как физически, так и духовно, он бы не сделал то, что сделал.
- Это мне? - очнулась Энфи от непонятного ей наваждения.
- Да, - вздохнула тьма под капюшоном.
- Благодарю. Но кто Вы?
- Боюсь, наше знакомство будет не столь долгим, чтобы Вам понадобилось моё имя. Наше время ограничено, так что я должен объяснить, зачем эта книга. Вне всяких сомнений, Вы сможете прочесть её. Потом.
Энфи чувствовала, что что-то не так. Происходит что-то особенное, важное, яркое, этот момент меняет всю её жизнь, и запах раскалённого камня, ветра, запах, исходящий от незнакомца, цвета и звуки... всё смешалось, и именно таким она запомнит этот миг. Как будто её коснулась сказка. А солнце продолжало падать в неведомую даль, ещё немного, и оно совсем зайдёт, и станет по-настоящему тихо.
Город уже окутала тьма, и только на крыше ещё было светло. Она казалось островом, маленьким островком света посреди бескрайнего моря.
- Так зачем?
- Видите ли... девочка, я вижу в Вас необычайной силы Дар. Вы способны творить живое и оживлять сотворённое. Пройдёт время, и во Вселенной засияют Ваши миры, они запоют Вашу песню, Вашу душу увидит само Небо. Ваши Творения будут отражать Вас - и будут свободными, живыми, счастливыми или несчастными но - живыми. Поэтому просто помните, пожалуйста, что бы ни случилось, что Вы - Творец.
- Я должна этому верить? - растерянно спросила Энфи. Речь произвела на неё странное впечатление. С одной стороны - богохульство и как-то неправильно, но с другой - сказка продолжается. И так хочется... уже хочется. Сильно. Очень сильно хочется верить.
- Вам достаточно просто хотеть, я уже заронил в Вас зерно, разжёг огонь... и мне пора уходить. До встречи, Энфи.
- Ну... до встречи...
Энфи долго смотрела, как исчезает чёрная фигура. Вот просто так, не сходя с места становится прозрачной, ещё прозрачнее, ещё - и вот уже Энфи одна. А потом она опустила взгляд на книгу.
В этот момент солнце окончательно умерло, и крышу стремительно захватил сумрак. В Московии с недавних пор иллюминация была скрыта сверху. Энфи вздохнула и отправилась к лестнице. Там горит огонь и тепло. А в библиотеке отца наверняка найдётся словарик древних языков.
Тёмный Вала Мелькор, незримый, смотрел вслед ребёнку.
'Я разжёг то, что и так тлело, дитя, - думал он, - в таком возрасте все верят в сказки, и ты поверила мне.
Да, Лаэ, я помню, ты так просил не вмешиваться, так боялся, что мои руки погубят, как ты считал, вновь... но я знаю точно: судьбу творим мы сами. Для себя и для других. Ты же веруешь: судьба творит вас, тебя и весь твой народ. Но вот чего ты не узнаешь никогда: у Судьбы вьются каштановые волосы, а в глубине угольно-чёрных глаз сверкают золотистые искры. Она заливисто смеётся, видя, как я любуюсь ей, и дразнит, девчонка, отвлекаясь на время от своих бесконечных забот.
Какой же ужас я ощутил, когда, вырвавшись из глубин Тьмы, в которую меня изгнали, понял: моего мира нет. Страшные слова, это та пустота вместо сердца в груди, которая убивает одним своим присутствием. Эта боль не ведома тебе, светлый эльф, но ты, привязанный к миру, дитя его сути, сам не понимаешь, что потерял, чувствуешь тоску. Я же ощущаю всё. И это невыносимо.
Но, в отличие от моего друга я всегда знал: надежда есть. Настанет миг... и вот он настал.
Возможная жизнь Арды бьётся в моих руках. Огонь, который легко погубить, но я не стану... кто-то вмешался во Время, я вижу: предназначение, поступки... все взлёты и падения - впереди. Сегодня я дал всему этому свершиться.
И для меня это ответ. Я существовал и был нужен. Я существую.
Но что я, зачем я... мой мир вновь оживёт. И ярки будут небеса, и воссияет солнце, птицы странные запоют свои удивительные песни, запахи будут стелиться за нами, следы останутся, трава пригнётся, ветер, листва всколыхнётся... это всё будет. Улыбки и слёзы. Жизнь.
Что сказали бы те, борцы Света с жестокими глазами и страхом перед собственными сомнениями? они ничего не могут сказать и узнать. Не могут понять все последствия совершаемых ими поступков, все причины поступков, совершаемых мной. Незнание - счастье для них. Они будут жить, и мы все получим возможность заплатить цену за всё то зло, что, ведая и не ведая, желая и не желая, мы причинили.
Я жив.
Мы будем жить.
Это важнее всего.
Иди же девочка. Твори свой огонь. Живи и наполни своей жизнью нас. Торжествуй вместе с нами. Пой вместе с нами.
Всё впереди. И у тебя, и у нас... всё ещё впереди, Эрэ'.
Пролог - 4. Целительница.
Снег мелкой крошкой падает с сумеречного неба, колет мне щёки, скалюсь ему, ловлю волосами ветер. С меча моего капает кровь, вокруг раздаются крики и лязг, а я смеюсь, как ненормальная. Обожаю! Обожаю это! Движение, ломанный танец, опасность совсем рядом и жизнь, отчаянно бьющаяся во мне, дерущая горло ледяным воздухом! Светлые окружили нас, вот Альдрик падает, дёргаясь, а я убиваю его убийцу. Мне так весело сейчас! Весело и горько! Но весело...
К нам то и дело присоединяются предатели с числа светлых - чтобы тут же погибнуть. Но главное - мы идём, и главное - с нами идёт ребёнок. Дэниэль, светлые кудри до плеч, смотрит своими светло-синими глазами, молчит. То и дело исцеляю его - если Аура Холода колется уже сейчас, то что будет в Пещере?
Мы идём. Миг - и я подставляю под удар Эйрину. Прости, но так надо, это мой квест, это просто игра. Её взгляд обжигает, остаётся позади, мы срываемся в бег. Энринэ, девушка-бард, ещё нужна, Айлеголрин тоже ничего не заметил.
У входа в Пещеру тяжелее всего. Светлые озверели, ну, мне веселей! Светлые, предавшие Свет, Тёмные, предавшие Тьму... нам главное пройти сейчас, в этой битве мы, светлые, эльфы, выступаем за Тьму. Прошли такой долгий путь, чтобы вернуть Равновесие, чтобы привести Наследника к Истокам и возродить эльфийские земли. Сердце вновь оживёт, многое изменится к лучшему.
Главное сейчас - не погибнуть, иначе всё зря. Для всех и, главное, для меня. И это ощущение, что всё на волоске будоражит, сносит голову получше клинка! Вперёд!
Мы проходим Вуаль, и все звуки как рукой отрубает. Быстро накладываю исцеление на своих спутников. Молчим.
- Эйрина... - Энринэ вздыхает.
- Она так хотела стать Мастером в стихии Огня. - Ну нужно сейчас говорить нечто пафосное. Айлеголрина рядом ещё никто не отменял. - Увы, не сложилось. - Усмехаюсь незаметно. Ну действительно, зачем она здесь? В пророчестве указывалось четверо, а нам ещё Роуз воскрешать.
Дэниэль вдруг как-то стонет тихо. Подбегаю, почти падая, к нему. И ощущаю то, что для меня почти незаметно, а для него - смертельно. Аура Холода здесь ещё злей, ещё безумней.
- Солнце Полуночи да исцелит тебя! - восклицаю. Мальчишка возвращается к жизни, смотрит на меня своими глазищами и продолжает молчать. Что он видел, непись непостижимая? С самого рождения - мир, покой. Тепло, любовь, свет. А потом - как птица из скорлупы. Треснуло. Мир порушился. Интриги, ложь, убийство, кровь брата на руках, потом - дорога... его Старший приходил трижды. И каждый раз Дэниэль выбирал бороться, выбирал оставаться в земле, что примет его как Правителя. Нельзя допустить четвёртый раз. Мальчик не железный, а мне нужно, чтобы он принял Силу.
Беру его за руку, отвожу в сторону.
- Отдохни, светик. - Обновляю следилку, что докладывает мне о его состоянии, отхожу к ребятам. Энринэ с эльфийской неписью мирные, дожидаются. Беру их за руки, читаю по памяти заклятье призыва.
И в свете огня перед нами появляется Роуз. Блондинка, слегка пацанка, улыбка в тёмных глазах.
- Спасибо! - говорит она нам.
Странная она эльфийка. Непонятно, как обошла правила установки канонных имён. Я взяла себе ник Эрэан, с нами ещё Энринэ и была Эйрина. Эльфийские женские, ничего не поделаешь. Ладно. Думала об этом раньше - вывод сделать не смогла, так смысл тратить время ещё и сейчас?
- Идём! - говорит Айлеголрин и ведёт нас по узкому проходу.
Слежу за состоянием Дэниэля, несколько раз исцеляю его.
На стене прохода прямо по льду - древнему льду, не обновлявшемуся сотни тысяч лет - вырезаны фигурки людей, чудовище, битва, звёзды. Красиво. Бездумно скольжу по резьбе глазами, думая о том, как же близко я сейчас к цели. Получить ранг Высшего целителя - с нуля. Три года. Взять пятисотый уровень. Довести до совершенство теоретическую знанию магии Стихий - да и вообще всей магии, если уж на то пошло. Заканчивала несколько школ, зарывалась с головой в библиотеке в книги. Ну и в реале - биология, исчисления, языки... всё - ради одной цели. Всё, ради того, чтобы однажды... нет, то, что сейчас - всего лишь переходный этап. Идти с четвёркой героев, вести ребёнка, легендарный, эпичный, глобальный квест. Для кого-то это была бы вершина игры. Но если сейчас ошибусь - то не добьюсь и своей цели. Великой цели. Прекрасной мечты. С детства, с тех пор, как это странный в плаще дал мне ту книжку... загорелась - и всё. Вопросы, ответы... так почему же сердце так сжимается, откуда тяжесть на груди, тревога? Предчувствие...
Лезу в Книгу Странника. На странице посланий Эйрина исходит ругательствами. Никто из наших в Книгу не лезет, может, не заметят, а то будет печальный момент. Нельзя, чтобы ребята поняли, они ну правда ещё нужны.
Волосок. Волос, мерцает в кромешной тьме. Немного - и надорвётся. Самая чуть - и мечта всей моей жизни рухнет. Второй попытки не будет. Это раньше можно было переиграть, а сейчас... ну уж нет. Один раз я уже сорвала квест, тоже на стадии завершения, два года насмарку! Ничего не случится, я добьюсь своей цели во что бы то ни стало! И ничто, ничто меня не остановит! Улыбаюсь яростно. Холод оглаживает мои плечи, проникает в душу, я расслабилась, не мешаю ему. Ещё не время изменения, интенсивность Ауры не так велика, значит, можно передохнуть пока.
- Исцелись!
- Исцелись!
Безмолвие напрягает. Даже шаги, даже дыхание наше тонет в холоде. На психику давит, сволочь. Но нет, у каждого из нас есть достаточная причина чтобы идти и идти вперёд.
Проход неожиданно кончился. Мы встали на краю пропасти, я ахнула - небольшой выступ, а дальше - тьма. И ничего, кроме тьмы. Разве что - с нашей стороны во тьму тянется полоска моста. Белая, будто нарисованная, как тот самый волосок у меня в воображении. Она находится вне этой реальности, и где-то там - исток. Но для начала герой должен освободить проход.
Энринэ обнимает Айлеголрина, он улыбается ей - мол, всё будет в порядке. Ступает на мост, идёт. Следим за ним, затаив дыхание. Энринэ садится прямо на снег, начинает играть. Зачарованная лютня терпит холод, становящийся нестерпимым. Роуз плетёт сетку чар, шепча свои смешные слова. Я всё это знаю, учила, жаль, колдовать сама не могу - выбрала другой путь развития.
Я исцеляю. Сейчас моя забота - ребёнок.
Аура Холода резко усилилась, он пал на нас. Фигурка эльфа на мосту засияла, и в её свете стала видна Тварь. Чёрная, вырванная не из нашей реальности, неестественная, ужасающая, с острыми когтями. Айлеголрин взмахнул мечом, битва началась.
'И длилась она день и ночь...' - прошептало что-то во мне. Конечно, всё не так трагично, но полчаса я поняла, что силы мои на исходе.
- Солнце Полуночи и Вечный Круг! Да принесут звёзды тебе исцеление! - пропела я в который раз. От ледяного воздуха нещадно болело горло, губы слушались плохо, ещё хуже двигались пальцы. Кое-как я смогла сотворить Жест, и мальчишка, стоящий рядом со мной, получил шанс прожить ещё несколько минут.
- Солнце Полуночи! Круг Семи Сиятельных Дней! Исцелись! - повторила я. Аура Холода подавляла, пыталась заставить подчиниться, отрешиться от самой себя, замёрзнуть - и преобразиться. Для мальчишки Дэниэля это значило бы - умереть. Для меня - обрести совершенно ненужную мне сейчас форму. Демоны Льда имеют только один уровень развития. Да, они - одни из самых могущественных существ Аэтэры. Да, любой игрок мечтал бы им стать. И только моё сочетание навыков, свойств и характеристик в сочетании с Аурой пещеры Унша могло привести к изменению. Но у меня другой путь, другая цель... вот же - безумие! как будто я на самом деле могу стать чем-то иным.
Пугает меня иногда эта игра. Слишком всё реально. Говорят, многие просто сходили с ума. Это меня не ждёт! Я сильнее.
- Сломанный Рассвет одарит тебя теплом своим! Исцелись, дитя! - всё твержу и твержу я. Если ребёнка может спасти простое Исцеление, то со мной всё проще. И сложнее. Воля. Потрясающий и совершенно не программируемый показатель. Её нереально увеличить, как ту же силу. Это зависит только от самой личности игрока. Вот так и проверяют меня на излом... на верность выбранной мечте.
О Лорд, о чём я думаю? А битва продолжалась...
- Исцелись!
Чёрный дракон - тварь, охраняющая Исток - скалилась, и её тонкие, невероятно острые зубы то и дело рвали воина в сияющих доспехах. Сияющих - это против Тьмы. Свет, тьма, привычный расклад... сияющий меч в руках собрата. Быстрый танец движения. Айлеголрин - непись. Роуз и Энринэ - игроки.
Дэниэль - тоже непись. Неписи - это неигровые персонажи. То есть, ими управляет не игрок, а программа. Их большинство в этом мире, к ним многие относятся как к скоту, но я... наверно, я всё-таки близка к безумию. Потому что очень уж испуган мальчик, и слёзы текут по его щекам, и я обнимаю его, и для меня важна уже не моя мечта, нет.
- Исцелись! Исцелись, пожалуйста, живи...
Мальчик жил. И мне всё равно, кем я стану - но я его вытащу. Но если я... если замёрзну, если превращусь в Демона - я не смогу исцелять. Порождения Воды - могли бы. Вода живая, течёт, как слёзы - нет ничего более душевного, эта стихия просто пропитана исцеляющей силой. А Лёд... холод - это смерть. А значит, я не замёрзну.
Мелькор... именно он создал в Арде холод. Я его за это не простила. Да, это было необходимо - для жизни мира, для его развития. Без жизни не бывает смерти. Но Дэниэль плачет... и какое же совпадение... тёмная тварь выбрала своим убежищем именно эту пещеру. Ту, где Аура Холода...
Нет. Я уплываю... я не могу... ребята, победите побыстрее, пожалуйста. Пожалуйста. Я уже не вижу ничего и не осознаю. Хэлкараксе... они тоже не осознавали... Толкин... Джон... мальчишка, который всё это написал... грезил в одиночестве... они перешли эти льды. Они выжили. И я тоже выживу. Их двигала жажда мести - а у меня тут ребёнок. И - до последнего...
- Исцелись...
Его большие глаза закрываются.
- Нет! Нет! - кричу я.
Энринэ, девушка-бард начинает быстро играть совсем другую мелодию. Она полностью сосредоточилась на ребёнке. Кто он для неё? Квестовая непись, ребёнок правителя, который отдаст им награду? как же это мерзко... но она помогает. И тёплая волна рождается где-то внутри меня. Её музыка - как отдельый мир. Мир, в котором больше тепла. И я неожиданно для себя - пою. Пою, выражая всю себя. И свою мечту. И невыносимое желание помочь. Дэниэля уже давно охватывает сияние Старшего. Он не чувствует ни боли, ни горя. Он может уйти - а может и остаться. Это только его выбор - выбор, который дан всем детям, попавшим в беду. Но сейчас мы просим - пожалуйста, живи.
- Живи... - шепчу я. - Лорд, да живи ты! Ты - наследник! И твоя земля нуждается в тебе! Не уходи. Тебя любят, ты нужен - все мы нужны и тебе. Пожалуйста, останься.
- А ты не будешь расстраиваться? - звучит во мне голос Дэниэля. Его глаза смотрят мне прямо в душу. Я судорожно вздыхаю.
Было бы правильно - начать сейчас говорить всякую чушь - про то, что нет, я не буду больше плакать. Это правильно, это хорошо, но что-то меня останавливает.
- Конечно же - будет, - тихо сказала Энринэ, продолжая играть. - Это же жизнь, в ней нужно испытывать все эмоции.
Я испуганно смотрю на лютнистку. Что она наделала? Если он умрёт, квест не зачтут, и исполнение моей мечты станет ещё дальше. Да какая разница, что я, ещё одну попытку не начну? Если он умрёт...
- Хорошо... - произнёс Дэниэль. Он вздохнул. Сияние померкло, но не исчезло полностью. Старший принял ответ ребёнка - и продолжает его защищать - от Ауры и от любой опасности. Дэниэль будет жить.
А битва продолжалась. Тварь скалилась, рычала... я смотрю на воина, вдох, выдох, вдох... перед глазами мелькает узор, резь по льду, которую я видела на пути сюда. И приходит понимание - что именно я видела.
Тьму не победить, не принеся ей жертву. Меньшее зло. Цель, оправдывающая средство. Этот Эльф был обречён с самого начала.
- Хэйа! - я кричу. Бегу к мосту, не помня себя - я должна успеть. Свет жжёт душу - я ведь всё-таки тёмная. Плевать!
- Всевышняя! Дочь Круга Вечности! Помоги! - взвываю я.
И где-то на небе кто-то отзывается.
Из моих рук вырывается столб света, пронзает Айлеголрина, сковывает его. И воин падает, сражённый когтем твари. Но тварь тоже падает - Айлегорлин успел ей сильно ранить, и свет этого мира, этой реальности проникает в неё. Свет окутывает тьму, тьма окутывает свет, воин и тварь падают в пропасть. Я опускаюсь на колени. Путь свободен.
- Ты! - бьют меня по щеке. Энринэ. Смотрит безумными глазами.
- Ты убила его! - кричит, чуть ли не срывая голос.
- Успокойся. Это всего лишь непись!
- Нет! Айл живой! Он улыбается! - вопит Энринэ. Что ж, мне жаль, но я сильнее.
И сражённая девушка падает вслед за своей ненормальной любовью. Я запоминаю и её взгляд.
Иду к обрыву. Роуз стоит рядом с Дэниэлем. Молча смотрит на меня. Подталкивает ребёнка - и он идёт к мосту. Тот путь, что любой из нас проделал бы за сутки, он проходит за несколько минут, и вот, в темноте загорается звезда. Мальчишка изменялся. Сила, дремлющая в нём, входила в жизнь. Он был готов принять Наследие. Не полностью, это медленный процесс, длящийся года, но начало положено. Эльфы Аэтеры сегодня будут приветствовать своего будущего Короля.
- Получилось, - шепчет Роуз, улыбается. Хватает меня за шкирку, я чувствую холодок переноса.
Я стою перед Аккарой. Мы в зале Свершений. Герои, пришедшие за наградой...
А для меня всё это - слишком. Должен же быть какой-то предел. Я опускаюсь на пол и отрубаюсь.
Пролог-5. Заложница.
Темнота. Долгая-долгая темнота перед глазами.
В ногах зарождается тёплая волна. Она становится всё жарче, захлёстывает бёдра, поднимается к груди, охватывает шею и - накрывает с головой. Моё тело движется в кажущейся беспорядочности: руки, ноги, каждая мышца напрягается и расслабляется. Жар достигает нестерпимой точки и мгновенно оборачивается холодом, из груди вырывается резкий вздох.
Вздох и стон - это нормально. Я часто издаю звуки при возвращении в реальность, так что ничего страшного в этом непроизвольном действии нет. А вот медлить, не открывая глаза, нельзя, как бы ни хотелось продлить парение в нереальности...
Смотрю по сторонам. Привычная картина. Моё тело распято на энергетических потоках, висит посередине сферы типа Л-2РЭ. Новейшая и современнейшая технология, оплаченная отцом и одобренная Рейгерном. Подозреваю, что из встроенных в неё датчиков информация считывается и анализируется непрерывно не только для обеспечения моей безопасности, но и для слежки. После давних долгих размышлений данный факт признался мной безвредным. Что могут дать подёргивания мышц или участившееся сердцебиение без чёткой картинки? Следить за игроками внутри Игры нереально, запрещено и, слава Лорду, неподкупно. Возможно разве что проверять мою реакцию на подосланных казачков, игроков, постоянно висящих на связи и отсчитывающихся о произнесённых словах или действиях. Проверять, поверила ли я какой-либо лапше на уши или прочие параметры. К счастью, пока что никто не контактировал так со мной в Игре. Или я не замечала.
Правда, благодаря Знаку, слабо, но проецирующемуся на моё виртуальное тело, возможно отследить контакты со всеми сторонниками моего отца, которые знают об отце, обо мне и имеют чёткую цель получить какую-либо информацию или передать её. Возможно, отец, в свою очередь, и подсылал ко мне кого-то ничего не знающего, а после допрашивал, но могу с уверенностью сказать: больше он никаких шагов не предпринимал. Я же ещё дышу.
Лёгкий укол паники. Я слишком долго ничего не делаю! Медленно - торопливость только усугубит ситуацию! - поднимаю руки, опускаю их и опускаюсь вместе с ними сама - на пол. Сфера с печальным звоном исчезает, по сути, она - тоже всего лишь энергия. Делаю глубокий вздох, иду в душ, стягиваю с себя костюм, встаю под ледяную воду. Быстрое омовение, шагаю в комнату с ветром. Тёплые потоки воздуха высушивают моё тело и волосы. Беру крем, смазываю себя, делая лёгкий самомассаж. Движения спокойные, размеренные, я почти привыкла к ежесекундному наблюдению, научилась не прикрывать интимные места, не показывать панику, чувства. Почти привыкла. Ухаживающая пенка на волосы, расчёска. Платье - длинная юбка смешно колышется, ветер становится ледяным, тугим, как струя воды, оглаживает моё тело, ласкает... ошеломляющая процедура! Я научилась даже наслаждаться жизнью, улыбаюсь. Вроде отошла от итога квеста, всё-таки всё это слишком для меня, вот уже несколько дней живу в крайне напряжённом ритме. Наверняка это считывается.
Лёгкий завтрак. Каша, молоко, мёд, хлеб, масло, чай. Молитва перед едой, молитва после еды. Все движения аккуратны, изящны, выверены, идеальны. Улыбаюсь.
Шествую в гостиную, располагаюсь на диване, ожидаю прихода учителей. Точнее - конкретного учителя по имени Дэй, он учит меня арифметике, которая сегодня первая. Учителя тоже приглашены отцом, но они - абсолютно независимые. Попыток пригласить мне своих агентов, которые прививали бы мне определённую точку зрения или передавали какие-либо знаки отец точно не делал. Я же ещё дышу.
Гостиная. Тёмно-красные тона, красно-золотые лучи восходящего солнца. Утро. Новый день начался. Ненавижу день. Ненавижу реальность. Ненавижу это солнце и этот дом. Улыбаюсь, не давая и тени чёрного чувства проявиться на лице, в глазах или в теле.
А в Игре за ночь проходит полторы суток. Реальность - досадное приложение к виртуальности, я принадлежу виртуальности, я не могу, не хочу быть здесь. Ожидание. Секунды. Непосредственность, лёгкость. Улыбка. Против всех слёз - улыбка. Им не быть выплаканными.
И мне не нужно зеркало, чтобы увидеть Знак. 'Заклятье Рэйгерна', как он однажды выразился, явно чтобы позлить меня сравнением с миром Насатарэ. Это там - магия, чары. Здесь - энергия, машины, технологии, наука. Здесь - порядок, там - хаос и вседозволенность. Нереальность. И почти всё возможно.