Мы познакомились вскользь. Он пришёл в наш отдел не так давно, где-то через месяц после того, как я получил новую, не слишком значительную должность. Вырос из программиста третьей категории во вторую, и к зарплате прибавился рубль двести. Я не сразу запомнил нового человека - есть у меня дурная привычка долго привыкать к именам и лицам.
Моё общение с новичком разделилось на два этапа. Первый - когда он стал мелькать в моих делах между короткими "здрасьте". Второй - когда я будто заново познакомился с ним, забыв всё, что было прежде. Не знаю, быть может, и у вас бывало подобное.
Его звали Валерий. Он был чуть моложе меня, юноша лет двадцати трёх, отзывчивый и открытый. И, как оказалось позже, более талантливый программист, чем я. Как водилось у нас в офисе, я стал его негласным начальником и поначалу вёл себя соответствующе.
Сближение мы начали с разговоров. И продолжили разговорами. Говорили об общем проекте. Я навязывал своё мнение, он прислушивался и задавал технические вопросы. Очень умные вопросы. Не прошло и недели, как мы проводили за беседами часы, обсуждая программирование и мягко споря о его стилях. Валерий говорил тихо и очень размеренно. Было приятно смотреть ему в глаза: его взгляд не давил. Я и сам не заметил, как стал прислушиваться к его мнению, а мои приказы перешли в разряд советов и "как ты думаешь".
После таких бесед я, бывало, возвращался домой на пару часов позже положенного. Дома меня всегда встречала Наталья, жена с недавних пор, спокойная и молчаливая умница. Сидя на диване с кошкой на коленях, она наблюдала, как азартно я поглощал ужин. Думаю, если какие-то подозрения и читались в её взгляде, то они окончательно исчезали, стоило мне, не прожевав куска, начать нудный и увлечённый пересказ наших с Валерием разговоров. В её глазах осталось только недовольство. Но, тем не менее, во сколько бы я ни приходил, ужин всегда ждал меня дома.
Всех бесед с Валерием я сейчас и не вспомню: они слились для меня в один поток. Но, пожалуй, именно поэтому я хорошо запомнил наш первый разговор, выбившийся из общего течения.
- Скажи, у тебя бывают навязчивые идеи?
Его вопрос был настолько неожиданным, что поначалу я не понял, мне ли он задан. Оторвав взгляд от монитора, на котором развернулся очередной обсуждаемый листинг кода, я улыбнулся.
- Бывают. Регулярно. Как правило, они преследуют меня в виде новых туфель, посуды Luminarс или садового инвентаря. Я ведь женат.
- Да нет. - Валерий слегка потупился. - Я не о близких. Я о твоих личных тараканах. У тебя бывают мелкие стабильные сдвиги?
- Я тебя не понимаю, - честно признался я. - У кого их не бывает? Кто-то по нескольку раз проверяет газовые конфорки перед выходом из дома, водопроводные краны и закрытую дверцу холодильника. Кто-то постоянно повторяет вслух заданные вопросы. В чём заключаются твои странности?
Валерий помолчал с минуту. Потом бросил короткий взгляд на фирменные часы организации, тикающие в нашем кабинете над его головой.
- Я считаю, - наконец ответил он.
- Овец? - хмыкнул я.
- Нет. - Валерий совсем опустил взгляд. - Числа.
- Ну. Это многие делают. Считают цифры на автобусных билетиках, надеясь найти счастливый. Отсчитывают минуты до начала обеда или другого знаменательного события.
- Нет. Я считываю время с циферблатов. Отслеживаю числа на цифровых часах и положение секундной стрелки - на аналоговых. Каждый раз, бросая взгляд на циферблат, я хочу увидеть там число 12. Само число или его производную. Ну, знаешь, чтобы часы показали "12:12" или "1:20". Или чтобы одна из стрелок как можно ближе подошла к верхней точке циферблата. На худой конец - к нижней, ведь 6 - половина от 12. И чем ближе я к намеченному числу, тем удачнее - я так думаю - должен пройти мой день, сложиться обстоятельства, завершиться какое-то важное дело.
Некоторое время я ничего не говорил. Был озадачен не столько природой причуды этого человека, сколько вообще поднятием такой темы.
- Ну и как? - Стараясь обратить всё в шутку, я широко улыбался. - Удаётся ловить циферки?
- В том-то и дело, что да. - Валерий, как мне показалось, помрачнел. И заговорил очень быстро, будто оправдываясь: - Не всегда, конечно, удаётся. Ведь все мы люди и имеем право ошибаться, разве нет? Но чем дольше я этим занимаюсь, тем точнее угадываю числа. Вернее, попадаю на них в нужный момент. И вот ещё одно...
- Что?
- Кажется, у меня появилась ещё одна навязчивость. Только что. Мне теперь чудится, что если я начну подробнее кому-то об этом рассказывать, то моя способность угадывать числа пропадёт.
- А ты этого не хочешь?
- Нет! - Он отреагировал мгновенно. - С одной стороны, боюсь лишиться такой способности. Способности делать мир стабильнее, ведь 12 - хорошее число для мира. С другой стороны, боюсь окончательно поехать умом, полагаясь только на это число. Живя в точном соответствии с ним.
- А почему ты считаешь, что 12 - хорошее число? - озвучил я очень логичное.
Он посмотрел на меня с удивлением.
- А ты не чувствуешь?
- Нет.
Валерий какое-то время озадаченно глядел на меня, впустую барабаня пальцами по ноутбуку, потом кинул ещё один взгляд на настенные часы и вышел из кабинета. Я взглянул на циферблат следом. Застал секундную стрелку где-то около 1.
Я думал об этом разговоре, лежа ночью без сна. Не то чтобы эта тема сильно взволновала меня, просто по ночам мне лучше думается. Наталья спокойно дышала рядом, уткнувшись мне в плечо, а я всё думал о числах. Какова вероятность, посмотрев на циферблат, увидеть там ровно то число, на которое работает твоё подсознание? Ну, очень невелика. Поначалу. Я был уверен, что, начав тренироваться, любой человек рано или поздно станет попадать на нужные цифры или положение секундной стрелки. Как это происходит? Быть может, подсознание само начинает отсчитывать время - я, кстати, был уверен, что такие люди лучше ощущают временные отрезки. Спроси его, сколько времени прошло с того момента, как он последний раз смотрел на часы, и удивишься, насколько точно он ответит. Но в этом как раз не было бы ничего удивительного. Если мы на что-то настроены, то рано или поздно сами станем приближать себя к цели.
Лёжа в таких размышлениях, я расслышал отчётливый скрип половицы в соседней комнате. Привычно посмотрел на стул у дальней стены спальни - кошка тёмным клубком спала на своём месте. Скрип в зале повторился, коротко затрещало дерево и пластмасса. Стараясь не разбудить Наталью, я аккуратно встал с постели и прошёл в зал. Постоял какое-то время в полумраке, но звуки не повторялись. Включил свет, походил по комнате, заглянул под кресла - ничего. Щёлкнув выключателем, я отправился спать.
Утром, уже перед самым выходом, я вспомнил о ночных звуках и рассказал жене. Наташка, прикрывая рукой утренний зевок, кивнула на животное, склонившееся над миской.
- Да нет, она спала на своём месте.
- Думаешь, мыши? - уже серьёзнее спросила Ната.
- Не думаю. Обычно они не заводятся там, где пахнет кошкой.
- Ну. - Ната склонила голову и улыбнулась. - Тогда либо у нас в квартире привидение, либо начинает шататься сам дом. Здание-то старое. Уж лучше привидение.
Я улыбнулся в ответ и, поцеловав жену, побежал на работу.
Когда я вошёл в наш кабинет, Валерий пылко работал за своим ноутбуком.
- Лёх, смотри, что я нарыл! - радостно поздоровался он с потенциальным начальником. - Оказывается, у среды Креатора 4 версии есть собственная тулза для пересылки сообщений. Компоновщик пакетов со встроенным архиватором. Тысяча сорок байт против четырёхсот двадцати килобайт. Степень сжатия - четыреста с лишним раз, каково, а? К тому же, предусмотрена либа для упрощения задачи создания собственной структуры на приёмной стороне - теперь не придётся каждый раз парсить сообщение вручную!
Я отстранённо кивнул, думая о своём, когда зазвонил внутренний телефон. Начальник - мы звали его Михалычем - звал к себе.
В кабинете Михалыч кивнул нам на кресла.
- Садитесь. Поступила новая вводная: проекту урезают сроки. Так что теперь ты, Валер, целиком переключаешься на кодирование, а тебе, Алексей, достаётся оформление эксплуатационной документации. ГОСТы помнишь?
Я кивнул. Конечно, помнил. Но в этом ли дело...
Вернувшись в наш кабинет, Валерий лучился от счастья. Ещё бы - молодому программисту доверили вести всю программную часть проекта. А мне не везло.... Мне достались бумажки.
- Когда доделаешь интерфейс, - проговорил я сквозь зубы, закрывая дверь, - расскажи мне о его организации. Мне нужно будет внести в документы.
- Конечно, - вполне искренне кивнул Валерий. - Когда доделаю - конечно.
Понимаете ли вы, что я воспринял это как оскорбление?
Той ночью, как и несколько последующих, я снова услышал скрип половицы. И опять ничего не нашёл.
Примерно неделю спустя, придя на работу, я застал в нашем кабинете Михалыча. Всматриваясь в ноутбук Валерия, он не глядя протянул мне руку и коротко кивнул. От этой его привычки у меня на этот раз защемило в груди.
- Вполне неплохо, - протянул начальник, глядя на программиста, - но надо бы добавить вот что...
Дверь кабинета открылась, и без стука вошла Маринка, секретарь нашего отдела.
- Палмихалыч, - начала она, облокотившись о дверной косяк. - Тебе тут документы вернули по комплектности. У них вопрос.
Михалыч коротко глянул в протянутые листы и поднял глаза на меня.
- Лёх, ты данные давал?
- Ну. - Я как-то не нашёл, что ещё сказать.
- Здесь ошибка в стоимости составных частей. Теперь все расчёты по комплексу - с нуля.
Бегая по этажам и упрашивая экономистов заново сделать свою работу, я пытался думать о том, что мы сами создаем мир вокруг себя, но мысли настойчиво путались.
Обычно я успокаивался по ночам. Когда уже нет суеты, когда город спит - и ты это чувствуешь. Когда даже воздух из приоткрытого окна, если подойти к нему вплотную, - новый. Я пролежал в постели где-то с час, а покоя всё не было. К тому же, путались мысли - и пусть я понимал, что это только от надуманных мною проблем, легче не становилось. Я ждал, пока заскрипит пол в соседней комнате, но тот молчал. А когда, наконец, снова подал голос, я был почти рад вылезти из постели: переключиться с одних проблем на другие.
Я вошёл в зал и привычно остановился. Половица законно скрипнула под моей ногой - и ни звука. Я стоял в тёмной комнате, прислушивался и старался всмотреться. Несколькими этажами ниже стукнули соседи, где-то за домом прошуршал автомобиль. И больше, вроде бы, ничего. Правда, мне показалось, будто я что-то разглядел в полумраке. Небольшую тень, точно на уровне своих глаз, слишком маленькую, чтобы вызвать тревогу, но незнакомую. Я зажёг свет. И забыл обо всех проблемах. Передо мной посреди комнаты в воздухе висел стакан. Пустой стеклянный стакан, который я, не вымыв, оставил перед сном на журнальном столе. Наталья, бывало, порицала меня за это. И теперь этот стакан неподвижно висел в воздухе, не покачивался, не вращался - висел как... прибитый. Я подошёл и резко схватил его. Стакан поддался и лёг мне в руку будто ничего не случилось. Я стоял и как дурак разглядывал цветной узор на стекле.
- Лёш? - раздалось из спальни.
- Иду, Наташ, спи.
Я зашёл на кухню, быстро включив свет и оглядевшись, вымыл стакан, затолкал его к дальней стенке шкафчика и выключил везде свет.
В постели я быстро закрыл глаза, но ещё долго не мог уснуть.
Следующим утром я первым вскрывал кабинеты. Включил компьютер, открыл в Интернете словарь.
"Полтергейст, - взахлёб читал я, - термин, которым принято обозначать явления неизвестной природы, связанные с шумом и стуками. Считается, что полтергейст, в отличие от других призраков, привязан не к месту, а к человеку, если тот пребывает в состоянии стресса или обладает сильным энергетическим полем". Я откинулся в кресле и, как это делал Валерий, глянул на часы. Тридцать пять минут девятого, семнадцать секунд. Никакого смысла.
Блуждая по Интернету в течение следующих пяти минут, я вышел на определение "детей индиго".
"Дети индиго - псевдонаучный термин, введённый для обозначения детей, которые обладают аурой цвета индиго. Детям индиго приписывают множество различных свойств: высокий уровень интеллекта, необычайная чувствительность, телепатические способности. На сегодняшний день не существует чётких критериев, по которым можно отличить их от остальных детей: склонность замыкаться в себе, большой творческий потенциал, резкие перепады настроения, способность быстро осваивать использование цифровых технологий". Дети. Одарённые, но всего лишь дети. Я - уже сложившаяся личность! И всё же... Я посмотрел на часы на компьютере - 8:43. На стене - почти без пятнадцати, 25 секунд. Не выходит. Не понимаю...
Когда в кабинет вошёл Валерий, мои эмоции уже улеглись, и мысли выстроились по порядку.
- Валер, знаешь... мне кажется, я - Индиго.
На мою важность Валерий приподнял бровь, положил на стол ноутбук и, покосившись на него, ухмыльнулся. Он ухмыльнулся моему потенциалу! Этот невротик с узкими взглядами на жизнь, зацикленный на третьесортной циферблатной математике и, мать его, кодировании! Он даже не спросил, что я имею ввиду! Я не стал больше касаться этой темы.
Весь оставшийся день я старался размеренно работать с документами, изредка поглядывая, как на экране своего ноутбука программёр выстраивает код и компонует интерфейс. Где-то после обеда я зашёл к Михалычу и увидел, как Валерий протягивает Маринке небольшой металлический квадратик. Центральный процессор, по виду очень древний. Маринка усмехнулась в ответ, а когда Валерий вышел, бросила квадратик в ячейку со скрепками.
Я не смог успокоиться до самой ночи. В постели ворочался не переставая, а Ната рядом постанывала во сне от моего беспокойства. Даже за закрытыми веками я видел искреннее лицо неврастеника, который - я уже был в этом уверен! - не переставал издеваться над немощью моего положения. Когда я, не выдержав, открыл глаза, то увидел свет. Слабый свет, стелящийся по полу спальни. Живя в этой квартире не первый год, я по опыту знал, что свет льётся из ванной. Через секунду отсвет пропал. И снова появился, без единого звука, еле слышного щелчка выключателя.
Я поднялся с кровати. Отсвет исчез. Пока я шёл через зал к ванной проверить исправность выключателя, на место свечения пришёл отдалённый, но настойчивый звук нестабильно работающего кулера. Будто соседский компьютер где-то за стеной давал сбои. Этому звуку вторил детский кашель. С каждым моим шагом звуки множились, накладывались - и вот уже моё собственное дыхание через нос напоминало жужжание мухи, а босым ступням было то липко, то скользко. Обессилев, я остановился. Звуки пропали. Я вздохнул пару раз, осмотрелся в темноте. Из кухни лился тусклый ночной свет - я поспешил туда. Открыть окно, вдохнуть нового воздуха, посмотреть на нормальный, не охваченный наваждением мир. За окном что-то отдалённо и густо шумело. То ли трасса, то ли водопад. Двор был скудно освещён, но под одним из деревьев я отчётливо разглядел человека. Он смотрел на меня. Лица не было видно, но я хорошо рассмотрел положение его головы - человек глядел точно в моё окно.
Что-то стукнуло в стекло рядом. Я перевёл взгляд - контуженная муха, изменив курс, отлетела от дома. Я снова посмотрел вниз - двор, естественно, был пуст. Я поправил на окне штору и обернулся. Крупная тень, ворвавшись в кухню, бесшумно обрушилась на столешницу. Я кинулся к выключателю, щёлкнул. Наша кошка, щурясь от яркого света, посмотрела на меня с немым укором, пробежала по столешнице к раковине, спрыгнула на пол, ткнулась в пустую миску и мяукнула. Положив ей корма, я несколько раз проверил, хорошо ли закрыл дверцу холодильника. "А у тебя бывают навязчивые идеи?" - раздался в голове голос Валерия.
- Бывают, - ответил я, и кошка недовольно качнула хвостом на эту глупость. - Я, Валер, считаю количество стаканов, зависающих посреди моих комнат. Каждый раз, бросая взгляд, надеюсь, что их там нет, но их число неумолимо приближается к 12.
Я не помню, как добрался до кровати.
- Скажи, как тебе Маринка?
Я ждал от него такого вопроса и не стал переспрашивать.
- Ну. Грудь небольшая, ноги - очень даже ничего, длинные, в меру мясистые. Знает об этом: уделяет особое внимание чулкам. Знаешь, такое ощущение, что есть целая категория женщин, уделяющих чулкам особое внимание. Будто они думают, что есть целая категория мужчин, падких на ажурные чулки. Наверное, так оно и есть.
В лице Валерия что-то изменилось.
- Да нет. Я не совсем об этом.
- А о чём? Она предпочитает короткую стрижку и не любит губную помаду. Мне кажется, это о чём-то говорит.
Некоторое время он молча смотрел на меня.
- Ты специально?
- Почему? - Сам не терплю, когда мне так отвечают.
- Потому что не можешь не видеть, как я к ней отношусь. Я, между прочим, подарил ей процессор от IBM 386.
- Я видел.
- Ты ведь понимаешь, да? Это раритет! Конец восьмидесятых! Сколько памяти с ним связано!
- Я понимаю. Когда ты вышел, она зашвырнула его в гору канцелярских скрепок. Как ты считаешь, так относятся к подаркам те, кто с удовольствием их дарит? Вообще, люди, приученные к уважению, так поступают? И что ты так на ней зациклился? Уверен, пригласи ты её к себе домой, она даже не обратит внимания, какого цвета и свежести твоё постельное бельё.
Валерий вскочил. К лицу прилила краска, но он всего лишь молча вышел из кабинета.
А мне было мало.
- Наташ, ты можешь себе представить, его поставили программистом на ведущий проект. А мне досталось разбирать бумажки!
Поглощая вечером домашний борщ, я не в первый раз вернулся к этой теме. С ложкой в одной руке и куском хлеба в другой я, скорее всего, походил на капризного ребёнка, но жена просто обвила мою шею руками и прижалась щекой.
- Лёш, милый. Что в этом плохого? Ты ведь сам говорил, что программирование - едва ли третья часть всего проекта. Если ты занимаешься документацией - значит, тебе стали больше доверять.
- А может, они просто сомневаются в моём профессионализме? Ведь он действительно лучше меня, Наташ.
- Ну и что! Да много ли вокруг людей, умеющих талантливо разгрести груду бумажек?
- Что? - Я опешил.
- Прости. - Наталья смотрела на меня в упор, большими влажными глазами. - Прости, Лёш, я имела ввиду документы. Важные документы, лицо проекта.
Она улыбнулась. Одной из моих любимых улыбок, она это знала.
- Спасибо. - Я встал и бросил ложку в тарелку, расплескав борщ.
- Алёш, я просто хотела тебя поддержать...
- Поддержала! - Я оделся и ушёл, хлопнув дверью.
Когда я вернулся за полночь, Наталья уже спала. Я прошёлся по тёмным комнатам - ни единого звука. Той ночью я хотя бы смог быстро заснуть.
В последнее утро нашего знакомства я вошёл в кабинет, но не застал Валерия на месте. Зато увидел ноутбук, в одиночестве работающий на столе. Валерий никогда не пользовался рабочим стационарным компьютером, предпочитая держать все данные при себе. Я сел в кресло, выведя ноутбук из спящего режима.
На Панели задач было всего два свёрнутых процесса. Я развернул первый - в окне заполнялся протокол работы какой-то службы:
[20.37] Начата передача пакета данных "1220"
[20.46] Завершена передача пакета данных "1220"
[23.52] Анализ состояния............
[00.00] Анализ состояния завершён
[00.12] Оценка состояния: o_O
[09.03] Подготовка пакета данных "1221" к отправке
Я машинально пересчитал количество точек в третьей строке. Двенадцать, будь он неладен! Посмотрел на смайлик в предпоследней строке. Он что, издевается надо мной?
Я открыл второй процесс. Это был любимый Креатор Валерия, среда разработки, в которой он писал программы. На экране разворачивался код его последнего проекта. Я наткнулся как раз на описание деструктора, специального метода, вызываемого по ходу выполнения программы. Как правило, деструктор вызывается в тот момент, когда тот или иной класс отработал свои функции и в дальнейшем должен быть выгружен из памяти с целью экономии ресурсов компьютера.
То, что я увидел, ввело меня в ступор совсем не как программиста:
// Уничтожение класса генетической памяти
Memory:: ~Memory()
{ // Если выполняется условие создания новых способностей
if (Talent_Listening.IsCreated())
{ // Остановка функции создания иллюзий
Ghosts.StopGenerate();
// Ликвидация чувства беспокойства
Disturbed.Destroy();
}
// Уничтожение раннего объекта Человек
delete Human;
// Сохранение настроек
Save_Indigo();
To_Log("Добро пожаловать в новый день!");
}
- Что за х...
- Это демон, - раздалось за спиной.
Я резко обернулся, едва не упав вместе с креслом. Валерий стоял за моим плечом и смотрел мимо меня в экран. Спокойным, немного циничным взглядом.
- Кто?! - вырвалось у меня на выдохе.
- Демон, - спокойно повторил Валерий и посмотрел на меня. Он явно был удивлён. - Тип программы, Лёх. Служба, работающая в фоновом режиме без прямого общения с пользователем.
- Да, да. - Я переводил дыхание. - Я знаю.
Кажется, я хотел его о чём-то спросить, но к тому моменту позабыл, о чём. А он перевёл взгляд с меня на компьютер и сел за мой стол. На его месте уже сидел я.
- Они всё ещё тревожат тебя? - спросил он, подперев руками подбородок.
- Кто?
- Сбои в восприятии. Звуки, левитирующие предметы, самопроизвольное включение электроприборов.
Я открыл рот. Валерий молча кивнул на это.
- Понятно. Я подозревал, что деструктор работает неправильно. Понимаешь, с передачей каждого нового пакета данных иллюзии должны бы исчезать или, по крайней мере, меняться. Твоё подсознание должно привыкать к ним и, как следствие, - уменьшаться чувство беспокойства. Но мне кажется, этого не происходит. В последнее время ты стал... другим. - Он помолчал. - Ты видел код. Может, подскажешь, что в нём не так?
- Постой. - Мне казалось, я начал понимать. - После того как я сказал тебе, что обладаю способностями Индиго, ты залез в Интернет? Посмотрел там типичные проблемы одарённых людей и решил помочь мне от них избавиться? Право же, - я снисходительно улыбнулся, - не стоило, Валер. Не у всех людей - ты должен это понимать - может проявляться сверхъестественный дар.
Валерий пристально посмотрел на меня и, вздохнув, опустил взгляд.
- Ты не совсем прав, Лёх. Дар можно разбудить в любом человеке, использующем свой мозг на неполные 4 процента. Вопрос в другом: сможет ли этот человек вынести такой дар? Об этом я задумался в детстве, примерно через месяц после того, как сам проснулся от неожиданного шума, а весь следующий день пролежал с головной болью. Ты, наверное, знаешь, что каждый гениальный человек немного безумен. Вернее, его мировосприятие отличается от общепринятых норм. Он неполноценен психически или, что точнее, слишком чувствителен к душевным раздражителям. Он воспринимает этот мир намного глубже, чем большинство - а потому и переживает сильнее. Словно участок содранной кожи, реагирующий на любое дуновение ветра. Такие люди обладают большей интуицией, а на пике расстройства вполне могут увидеть будущее или передвинуть предмет. То есть, получают доступ к остальным процентам своего мозга. Но вместе с тем они несут тяжёлое бремя. Тебе, должно быть, уже известно, что Индиго долго не живут. - Валерий постучал пальцем по виску, указывая на проблему. - К тому же, мы не можем иметь детей. А так, знаешь, хочется оставить после себя... ну хоть что-нибудь. И я, как программист, в своё время решил состряпать программку. Конечно, я начал с себя. Будучи всего лишь человеком, полным здорового эгоизма, я поначалу пытался избавить себя от болей. Продолжительной мигрени, глазного давления, ломоты позвоночника. Не помогало. Пытался отыскать людей, похожих на меня - думал, интуиция и социальные сети сделают своё дело, - не вышло. Вот тогда мне и пришло в голову начать делать добро. Написать программу, которая, пусть и временно, на период своего запуска, могла бы помочь человеку с улучшением генетической памяти. Показать, что такое быть настоящим Индиго, при этом не испытывая тех ужасных последствий, которые легли на меня. Понимаешь, иногда важно просто правильно задать причины, чтобы вызвать нужные тебе следствия. Мне казалось, что лёгкое психическое расстройство - достойная причина. И я смоделировал шумы, звуки и видения на начальной стадии, чтобы потом отсечь их и оставить только зерно Индиго. Я, конечно, хотел добра, но, как человек, имел право ошибаться. Я ведь человек, Лёх. А?
- А кто тебе дал визу в мою голову, чтобы без спроса сеять в ней добро? - Я очень легко поверил его словам: они решали большинство моих проблем.
- Ты должен был справиться. Каждый человек по-своему переживает это состояние. Знаешь, как говорят: жизнь не даёт нам больше испытаний, чем мы смогли бы вынести.
- И поэтому, - я сошёл на крик, - ты надеялся, что если методично клевать меня в темя, крыша, авось, не протечёт?
- Не надеялся, - ответил он спокойно. - Решил. Но, в общем, да.
- Ты не человек. - Я взял себя в руки. - Самонадеянный скот.
Валерий помолчал пару секунд.
- А не слишком ли ты обрадовался, что кто-то виноват в твоих срывах?
Я уже хотел что-то ответить на это, когда он порывисто встал.
- И вот ещё что, Лёх. Мне кажется, есть ещё одно следствие нестабильной работы деструктора. Раз он не выводит из тебя беспокойство, то оно, накапливаясь, может естественным образом изменить твою генетику. Зародить зерно Индиго. Или...
- ... или сделать из меня психопата?
Не ответив, Валерий захлопнул дверь. Вернулся он через пару минут.
- Я увольняюсь.
- Ты?
- Да. Я тоже, бывает, чувствую, когда мешаю кому-то жить. - Он смотрел на меня, и глаза его - мы понимали это оба - говорили не только о демоне. - Не волнуйся, я отключу тебя от программы.
Он нагнулся к своему ноутбуку и привычно набрал в консоли "Halt", выключая машину. Мимолётная догадка уже почти сорвалась с моего языка. Я хотел спросить Валерия, над сколькими людьми он успел поставить свой эксперимент. В скольких людях уже пытался найти понимание. Но этот человек ударил по "Enter" и отвернулся от меня. Комната поплыла перед глазами, а воздух заменил чёрный дым.
Я очнулся на полу в пустом кабинете. Все кресла стояли на своих местах, а я как-то очень аккуратно лежал между ними. На моём столе зазвонил мобильник. Поднявшись и упав в своё кресло, я не глядя ответил на вызов.
- Лёш, с тобой всё в порядке?
- Да, Наташ. - После нашей ссоры прошлым вечером это были первые слова, которые я сказал жене.
- Просто мне показалось... не знаю. Мне вдруг очень захотелось услышать тебя.
Я посмотрел на часы в кабинете. Стрелка ударила по 12, замерла на секунду и пошла дальше.