Аннотация: Зеркальное продолжение рассказа "Если бы ты верил в бога"
Если бы ты верил в Черта
Буквы маленькие и большие
Он не верит в Черта, хотя верит в бога.
Я написал слово "бог" с маленькой буквы, хотя в таких случаях принято писать с большой. Но это не ошибка. Слово "бог" пишут с маленькой буквы, когда, например, его упоминают походя. Вот и "бог" моего знакомого, несмотря на то, что тот недавно крестился и собирается крестить сына, выше такого уровня никогда не поднимался.
- Если бы ты верил в Черта, - как-то сказал я своему собеседнику, - не случилось бы беды.
Мой собеседник удивленно усмехнулся, снисходительно посмотрев на меня.
Он не нашел нужным отвечать на мои слова, ибо не ведал за собой никакой беды.
Я молча гляжу на него.
На этот раз со мной был не придуманный мною пропагандист и агитатор далеких двадцатых годов двадцатого века. Теперь незримым собеседником стал мой реальный знакомый.
Не знаю, как назвать здесь его. У него, конечно, есть имя, но слишком уж он типичный малый. И хотелось бы как-нибудь обобщить его образ. Он может быть Кириллом, может быть Дмитрием, может быть Борисом. Назову его Ивановым. Просто по фамилии - очень распространенной у нас фамилии. Хотя, мой знакомый от такой обыденности поморщился бы. Нашему типичному современнику больше импонирует называться каким-нибудь нетипичным именем.
Но что же это за беда, которую он не ощущает?
Сложно сказать.
Это тем более сложно, что мой знакомый сегодня на волне успеха. Он смотрит на меня, радостно потирая руки. Он выиграл в непростой конкурентной борьбе у сильного соперника. Сегодня в их доме будет большой семейный праздник.
- Представляешь! - говорит он мне. - Моего конкурента звали Виктор, то есть победитель. Но победитель не он, а я.
- Часть имущества бывшего соперника, - торжествующе добавляет знакомый, - я решил отдать на благотворительность - пожертвовать церкви. Отблагодарить бога.
Я никак не реагирую на его радость.
Мы, ведь, оба понимаем, что не бога ему надо благодарить...
Он не верит в Черта. Не верит по большому счету. Черт для него - всего лишь персонаж некрепких ругательств. А, значит, для него он так же, как и бог, пишется с маленькой буквы.
Нутро красивых слов
Неожиданно я замечаю, что мой собеседник обретает какие-то странные узнаваемые черты.
Бог ты мой! Да это же наш Президент! Президент России! И фамилия у него не Иванов. Вот он выходит на трибуну большого экономического форума и подмигивает мне. Мол, здорово он преобразился!
Да уж! Сразу и не узнать.
И вот мой знакомый (теперь уже в образе президента огромной страны) произносит долгую речь. Он говорит о будущем процветании государства и о том, что он, как президент, намерен для этого делать. Он видит залог процветания державы в спасительной миссии рынка.
"Мы хотели конкуренции, и мы готовы к ней!" - декламирует преобразившийся Иванов.
Слово "конкуренция" звучит так же эффектно, как много других красивых заграничных слов, вроде таких, как "консистенция", "индульгенция", "инфляция", "девальвация"...
Однако что-то не укладывается в моей голове смысл услышанного. Не лезет он туда, как в детской игре не лезет в круглое отверстие кубик. Вроде и слова все понятные, легко переводимые.
Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю себя в большом зале. Я сижу в ряду важных гостей. С любопытством осматриваю соседей, восседающих рядом со мной, и вижу, что все они в наушниках.
Иностранцы, - догадываюсь я. Их наушники соединены с расположенными на подлокотниках кресел разъемами, на которые подается синхронный перевод.
Перевожу взгляд на свой подлокотник и обнаруживаю эти разъемы и там.
Все, конечно, написано на соответствующих языках, но легко узнаваемо. Тем более что рядом с каждой надписью нарисован маленький государственный флаг.
И вдруг вижу еще один разъем с надписью, сделанной простым детским почерком, будто из школьной тетради: "человеческий". Вместо государственного флага рядом с ним нарисован... Был когда-то такой стишок: "Палка-палка-огуречик вот и вышел человечек...". Вот такой огуречный мультяшка и нацарапан там.
Любопытно! Я достаю наушники и вставляю штекер в это гнездо. Как же будет звучать речь президента России в переводе на обычный человеческий язык?
А мой знакомый-президент, увидев, что я надел наушники, сделал паузу и специально для меня, по знакомству, стал повторять эту часть своего выступления.
"Мы хотели конкуренции, и мы готовы к ней!"
"Мы хотели стравить своих соотечественников, - слышится перевод на человеческий язык, - и мы толкаем их в драку".
"Вместо того, чтобы разумно договориться, распределить силы и сообща делать общее дело, наши граждане направят свои силы на то, чтобы рвать друг другу глотки..."
Я рефлекторно сдергиваю с себя наушники и так же рефлекторно рассматриваю их, слова ища в них шипящих насекомых.
Странно! Раньше мне не приходилось задумываться над тем, что красивое иностранное слово "конкуренция" на нормальный язык переводится вот так незамысловато - кроваво-грязно. Знал, конечно, о таком значении этого слова, но как-то не предполагал в нем подобного программного звучания.
"Всеобщая драчка будет давать неслыханные богатства сильным и уничтожать никудышных," - продолжает чуть слышно сипеть из наушников.
Конечно, не насекомые виноваты.
Я удивленно смотрю на президента.
Это, ведь, действительно, перевод его речи на нормальный язык.
Оглядываюсь на соседей.
Впереди и немного сбоку от меня сидит подтянутый, атлетического сложения, хотя и немолодой мужчина. Мне хорошо видно его лицо, видно, как он, слушая президента, едва заметно улыбается и кивает докладчику. У него типичное англосакское лицо. Он даже похож на какого-то голливудского артиста - Клинта Иствуда - подумалось мне. На нем наушники. Я слегка подался вперед и увидел, что его штекер вставлен в гнездо с английским переводом. Значит, не ошибся!
Неожиданно этот человек наклонился к соседу, и они о чем-то стали перешептываться. При этом "Клинт Иствуд", видимо машинально, вынул штекер своих наушников из гнезда. Через некоторое время он снова сел прямо и принялся, почти не глядя, вставлять штекер обратно. И тут я увидел, что нечаянно он попал в разъем с переводом на человеческий язык. Не заметив ошибки, англосакс снова обернулся к президенту и весь обратился во внимание. Я смотрю на него и с удивлением вижу, что на его лице не дрогнул ни один мускул. Он по-прежнему едва заметно кивает речи докладчика и снисходительно улыбается. Словно ничего не изменилось.
Я быстро надел наушники и в шоке услышал те же слова о подлости, коварстве и других грязных "достоинствах" свободного рынка. Причем мой "Клинт Иствуд" согласительно кивал самым жутким пассажам выступления.
Округляющимися глазами я стал смотреть в затылок сидящего впереди англосакса и... и вдруг погрузился в странное сюрреалистическое видение...
Два "И": История об Истоках
Бигбойзтаун
"Эту часть истории своего городка жители Бигбойзтауна рассказывают неохотно.
Некрасивый, конечно, период в его славной летописи. Но что было - то было.
Бедно жил маленький городок. Вроде и не отличался ничем от соседних поселений штата, которые всего-то в пятидесяти милях отстояли от него, однако как-то не складывалось его житие. Нищета и серость царили на маленьких неуютных улочках, болезни и несчастья косили людей, и, казалось, все мыслимые и немыслимые беды не обходили Бигбойзтаун стороной. Не помогали маленькому поселению ни Бог, ни Дьявол.
И вот, однажды, от такой тяжкой беспросветности и решился скорняк Клод, который жил в этом забытом небесами городишке, на крайнюю меру. Сел он свою полудохлую клячу Резвуна и затемно отправился куда-то далеко за бигбойзтаунские пустыри.
Не вернулся он к ночи, не вернулся и заполночь. Напрасно ждала его жена и утром. И лишь к вечеру следующего дня едва волочащий ноги он появился у порога дома. Верного Резвуна с ним не было. Но громоздился за его спиной набитый до отказа мешок. Войдя в дом, Клод, ни слова не говоря, завалился, не раздеваясь, в постель. Жена Грума кинулась стягивать с него сюртук, но от неожиданности отпрянула назад. Сюртук был весь в крови. С ужасом она кое-как стянула с недвижного супруга одежду и занялась поиском ран, чтобы промыть и смазать их. Однако тело мужа оказалось целым. На сюртуке была чужая кровь.
Женщина кинулась к мешку, развязала его, и из мешка вывалилась куча таких же окровавленных купюр.
Столько денег сразу Груме видеть ни разу не доводилось. Когда же вслед за деньгами из мешка выпала окровавленная финка, страшная догадка пришла в голову женщине. Она взглянула на спящего мужа и кинулась к висящему на стене кресту.
До самой ночи она лежала на полу у креста, не поднимая головы и беспрестанно молясь. Наконец, когда полуночная темнота вошла в свою полную силу, Грума приподнялась от пола и поползла к мешку. Из-за туч выглянула полная луна, и при ее небывало ярком свете женщина разгребла кучу денег, отделила окровавленные купюры от чистых, и стала потихоньку оттирать грязные.
В доме давно уже не было мяса, и поэтому спустя некоторое время Грума, невзирая на глубокую ночь, пошла к мяснику.
Мясник Браун вначале был очень недоволен, что его разбудили так поздно, но, увидев у ночной гостьи полный кулак купюр, быстро собрался и почти бегом заспешил в подвал.
Принеся домой шмоток ветчины, Грума, осмотревшись, нагребла в ладони новую кучу купюр и снова направилась в ночь.
Клод проснулся, когда уже вовсю занимался день. Он не узнал свой дом. Стол ломился от еды, на окнах висели шторы, из приоткрытого шкафа выглядывала новая одежда, в углу стоял новый оверлок. Грума спала.
Клод потянулся за своим старым сюртуком, но не нашел его. На спинке кровати красовалась новенькая ковбойка. Поднявшись, Клод увидел на топчане свой аккуратно свернутый мешок, и рядом с ним приготовленную, до блеска вычищенную финку.
Вечером Клод снова удалился за город. Не было его двое суток. Когда же он вернулся, при нем опять был мешок, набитый деньгами. И снова его верная жена Грума всю ночь обходила бигбойзтаунских торговцев.
Вскоре до Бигбойзтауна стали доходить слухи о том, что на дорогах штата появился жестокий разбойник, который грабил одиноких конных и пеших и даже целые экипажи, не оставляя никого в живых. Однако будоражившие людей жуткие рассказы теперь перемешивались с радостными событиями, которыми начал жить маленький городишка. Мясник закупил в окрестных фермах большое количество мяса, портной завез с ярмарки невиданное разнообразие тканей, мебельщик запасся новыми материалами и инструментами. Кроме того, у всех торговых людей стали водиться деньги - странные, правда, деньги: будто с не отмытыми пятнами крови, но они активно пошли в оборот внутри Бигбойзтауна. Привалило клиентов парикмахеру, трактирщику, конюху, лекарю... Смог, наконец, открыть свою мастерскую кузнец, наладив производство самоходных тележек, которые с успехом стал продавать в других городах штата, приращивая, тем самым, не только свой достаток, но и совокупное богатство Бигбойзтауна.
Деньги стали делать деньги. Вздохнули, наконец, жители маленького городишки. Понемногу начали выбираться из нищеты. Серые одежды сменились на красивые обновки, похорошели улицы города, окрасились в радостные цвета дома. На бывших пустырях, окружавших Бигбойзтаун, раскинулись плодоносящие сады. Выровнялись и стали ухоженными некогда ухабистые дороги. В городе даже появились люди невиданных прежде профессий: дизайнер, маникюрщик и другие. А когда однажды скорняк Клод вдруг сделал невиданное пожертвование местной церкви, городской священник начал хлопотать перед властями о том, чтобы наградить Клода титулом "Почетный житель Бигбойзтауна". Что и было вскоре с большими почестями и небывалым торжеством сделано. Ведь по удивительному стечению обстоятельств городская казна стала активно пополняться налогами, и мэр пребывал в прекрасном расположении духа.
Правда, через год случился небольшой конфуз. Полиция штата поймала, наконец, кровавого грабителя, который целый год свирепствовал на его землях. Им оказался тот самый Клод. Бывшего скорняка повесили. Не помогли ни ходатайства знатных жителей Бигбойзтауна, ни заступничество самого мэра. Но недолго будоражили городок пересуды о скорняке Клоде. Ведь к тому времени бигбойзтаунцы зажили очень богато.
Конечно, нашлись злые языки, которые поговаривали, что богатство Бигбойзтауна пошло от кровавых денег Клода, но склочники есть всегда и везде, и их клевету, слава богу, никто из добропорядочных граждан не слушает. Напротив, добропорядочные бигбойзтаунцы уверены, что достаток их городка всегда прирастал и прирастает, благодаря неустанному труду и талантам его жителей".
- Это все? - неожиданный вопрос вызволил меня словно из небытия.
Это мой знакомый-Иванов, оказывается, вместе со мной был погружен в созерцание этой виртуальной истории. Ничего удивительного - ведь для меня он тоже виртуальный.
- Что за странное название городка? - продолжил Иванов через некоторое время и, ухмыляясь, добавил, - Бигбойзтаун - это что-то вроде городка больших мальчиков, что-ли? Где-то в Америке?
Я удивленно смотрю на его улыбку. Нехороший огонек загорелся в его глазах, он вдруг стал завидовать нарастающему богатству Бигбойзтауна. И мне сделалось не по себе от этого.
Не разглядел он в этой истории Черта.
Не верит он в Черта. Говорит, что ему, Иванову, победить конкурента помог бог. Но благодарить за это надо именно Черта. Конкуренция - это его епархия (да извинят меня верующие за такое вольное употребление этого слова).
И вновь я вижу в его лице президента. Вновь тот продолжает петь дифирамбы рынку и конкуренции.
Но он-то должен понимать, - с недоумением досадую я, - как на обычном человеческом звучит то, о чем он говорит!
Всматриваюсь в него и вижу: понимает!
Понимает!!!
Он хорошо осознает, что говорит, и именно поэтому так аккуратно подбирает эффектные иностранные слова. Тщательно прячет под красивостями всю неприглядность провозглашаемых деклараций.
И, говоря это, президент улыбается. Он на волне успеха... как и его двойник - мой абстрактный Иванов....
Красивое слово "конкуренция", вернее, президентское претворение его в нашу жизнь так здорово помогло сегодня моему знакомому-Иванову взлететь...
И вдруг становится понятным, почему моего виртуального знакомого заменил собой президент. Ведь последний - большое коллективное творение таких Ивановых. Именно ими он был избран на свой высокий пост, и именно их вожделения он отражает в своей речи, наводняя ее красивыми иностранными словами. Ведь это они "хотели конкуренции"...
Я смотрю на улыбающегося "Клинта Иствуда" и задумываюсь - а у него можно спросить: "верит ли он в Черта"?
Мне вспоминается Бигбойзтаун, и я неожиданно уразумеваю: верит... и не просто верит.
Холодок прокатывается по моей спине.
Это его религия!!!
Нет, он не сатанист. Он ходит в церковь, молится богу. Но его бог не просто пишется с маленькой буквы. Его бог - Черт и есть. Только сам этот человек об этом не догадывается. Он молится Черту, искренне полагая, что поклоняется Богу. Точно так же, как до полуночи пролежала под крестом жена скорняка Клода, уверенная, что ее молитва уходила на Небеса. Но та опускалась в бездны Ада. И церковник Бигбойзтауна, принимавший кровавое пожертвование, тоже, ведь, служил не Богу, хотя и читал библию. (Видимо, не случайно слетели с моего языка слова "епархия Черта"). И вся их цивилизация...
Но, впрочем, - смешался я, - не поспешил ли я с "цивилизацией"?
Неужели миллионы верующих, - говорю я себе, - не смогли распознать, кому они поклоняются?
Ведь распознать Черта очень легко... по одному лишь характерному признаку: он невероятно щедр. Черт намного обильнее и быстрее Бога вознаграждает свою "паству".
Я смотрю на сидящего впереди человека, и легкий шок охватывает меня. До меня доходит, что всё они понимают.
Ведь неспроста процветают, потрясающе красиво процветают целые страны, зарабатывающие богатства на крови... Трудно, живя в таком блеске и изобилии, признаться самому себе в своей истинной религии. Легче просто сжиться с этим, точнее говоря: сделать вид, что никто ничего не понимает...
Наверное, потому англосакс и не заметил (или сделал вид, что не заметил) подмены. Он слышал президентскую речь в ее истинном переводе сразу. Это его естественный язык...
Пучина
...Президент продолжает говорить красивые слова. Наушники лежат у меня на коленях. Мне уже не нужен перевод на человеческий язык речи президента. Мне ясен настоящий смысл его слов без перевода.
Речь президента уносит меня далеко за стены зала. Ведь она большим программирующим потоком разносится во все уголки нашей страны.
В моем воображении возникают многочисленные золотые купола возникающих повсюду церквей. Вспоминается, что возводятся они на пожертвования разбогатевших предпринимателей, и... снова по моей спине пробегает дубящий холодок. Кому молятся там наши Ивановы?
Нет, лучше не думать об этом!
Я смотрю на мультяшного человечка, нацарапанного на моем подлокотнике, и вспоминаю, что целым шквалом подобных иностранных слов сегодня накачивают в школе детей. Будьте умными и сильными, - внушают ребятишкам, - и вы будете конкурентоспособными, будете успешно продвигаться по жизни. Дать бы учителям мои чудо-наушники, чтобы дошло до них, что в переводе на человеческий язык слово "конкурентоспособность" означает "отсутствие совести" и "способность сеять беду". И тогда осторожнее они обращались бы с иностранными словами и стали бы учить детей сразу на человеческом языке, ведь жизнь переучивает очень жестоко. В детской песенке поется "Кто-то теряет, а кто-то находит", но в жизни бывает наоборот...
Меня вдруг опять посетили видения, но на этот раз мне увиделись дверь и кнопка звонка...
...Виктор пришел домой. У двери он остановился.
Потянувшаяся было к звонку рука замерла на месте. У него есть ключ, но он никогда им не пользовался. Нарочно не пользовался. На мягкие мелодии звонка к двери спешила Люба. Она открывала двери и, увидев его, счастливо улыбалась. А вслед за ней со словами "папа-папа" выбегала пятилетняя дочь.
"Виктор, - говорила, заглядывая в его глаза, жена, - значит победитель! Ты победишь, ты добьешься успеха!"
И он бился, усиленно бился - ради нее, ради дочери, ради таких коротких минут.
Но проиграл. Обанкротился.
Рука неподвижно зависла над кнопкой звонка.
А ведь точно такая же кнопка, - неожиданно подумалось Виктору, - на двери квартиры его конкурента.
Странная мысль пришла в голову: если бы победил он, Виктор, то сегодня разбитым вернулся бы домой его соперник. Если бы не Виктор, то другой стоял бы сейчас у двери квартиры и боялся бы нажать на кнопку звонка. И если бы не у него, то у другого человека дома была бы трагедия. Третьего не дано. Как поздно Виктор понял эту очевидную истину...
И, возможно, Виктор потому и проиграл, что был способен на такие мысли. Его конкурент не мучился подобными переживаниями. Но одно их объединяло: оба не верили в Черта. Никто из них не думал, что именно его Черт подведет к катастрофе. Если бы верили, не ввязались бы в драку. А теперь перед Виктором - катастрофа. Нет, не просто катастрофа. Это ведь тоже всего лишь звучное иностранное слово. Он падает в бездну, у которой совсем не видно дна... Под грузом навалившихся проблем поднимется ли он теперь...? Вся выстроенная по крупицам жизнь начала рушиться. Что станет с их квартирой, за которую он еще не успел рассчитаться? Что станет с... Нет! Об остальном просто страшно думать... Перед глазами встали жена и дочка... На нем ответственность и за них...
Не верил он в Черта. И потому думал, что его, Виктора, беда никак не коснется. Он уповал на знак своего имени. Уповал на победу. И потому набрал кредитов (какие же красивые и притягательные слова - "к-р-е-д-и-т", "и-п-о-т-е-к-а")...
Спина вдруг ощутила лестничный пролет. Будто оттуда дохнуло леденящим мраком. Виктор оглянулся.
Каким же глубоким ему показался пролет... Бездна без дна...
"Папа-папа..."
...За порогом его встретило смертельно побледневшее лицо Любы. Ее муж впервые в жизни открыл дверь своим ключом...
Неожиданно ко мне приходит понимание, какую беду не ощущает мой знакомый-Иванов.
Ведь президент - также и большое коллективное творение не только Ивановых, но и таких, как Виктор. Эти люди - тоже наша Держава. А, значит, судьба огромной страны, которой тот руководит, несет на себе печать судьбы и миллионов граждан, вроде Виктора. А значит, и нашему гигантскому кораблю рано или поздно уготовано оказаться в том же положении, что и маленькая шхуна Виктора. Ведь наши Псков, Рязань, Коломна - это далеко не Бигбойзтауны.
Куда наш лайнер движется? В пучину красивых иностранных слов? А что там - за ними?
За ними маячит Черт, в которого никто не верит. Слишком ловко прячется он за золотом куполов. И там - не лестничный пролет, там - бездна.
...Без дна...
В ее зев движется большой-пребольшой корабль, ведомый нашим президентом.
Мой знакомый-Иванов радостно подмигивает мне. Сегодня он устроит большой семейный праздник. Он занимается обустройством свой каюты на большом могучем лайнере.
...Лайнере, который уже начал крениться...
Если бы он верил в Черта...
Заключение (в которое очень хочется верить)
Если бы ты верил в Бога
И все же мой далекий приятель - агитатор и пропагандист из двадцатых годов двадцатого века не умер. Не ушло еще его время.
Я верю в это, как многие искренне верят в Бога.
Он лишь ненадолго покинул наш мир, чтобы вновь явиться к нам в самое ближайшее будущее. Люди, не знающие его, увидят в нем вернувшегося на землю Христа. И по большому историческому счету они будут правы. Ибо явится он, чтобы вершить Суд...
...Карать контру! - как сказал бы сам мой далекий приятель - агитатор и пропагандист двадцатых годов двадцатого века - стремительно убегающего в прошлое Великого и Прекрасного двадцатого века.