Аннотация: Гость из будущего в шоке увидел памятник, о котором никто ничего не помнил. И не хотелось бы помнить...
(Рассказ по жанру фантастический. Все имена и события - вымышленные. Всякие совпадения могут быть только случайными)
Арестованный совсем не выглядел, как правонарушитель, пришедший с повинной. Он вел себя в кабинете следователя, словно старший по званию. Младшему лейтенанту Вытрихайло еще не доводилось снимать допрос с человека, который сидел, вальяжно откинувшись на спинку стула и закинув руку назад. Так вел бы себя случайно заглянувший в его кабинет начальник отдела. Подследственный к тому же постоянно крутил головой, неприкрыто изучая обстановку в кабинете. В конце концов это начало раздражать полицейского.
- Итак, гражданин Иванов Иван Иванович, вы утверждаете, что это вы совершили акт вандализма, облив памятник первому президенту России, Борису Николаевичу Ельцину краской.
- Да! Но с небольшим уточнением, господин полицай: это была не краска, а топливо.
- Я вам не господин полицай! - взорвался Вытрихайло. - Обращайтесь по форме!
- Да ну! - подследственный посмотрел на него с нескрываемой издевкой.
Младший лейтенант побраговел. Его впервые в жизни назвали полицаем. А ведь совсем недавно это слово для него самого было ругательством.
Некоторое время Вытрихайло приводил в порядок нервы. Арестованный тем временем с наглой ухмылкой рассматривал его.
- Еще раз повторяю вопрос, - продолжил со скрежетом следователь, - это вы совершили акт вандализма, облив памятник первого пре...
- Я! - не дал договорить ему подследственный, с показным безразличием оглянувшись на окно и зевнув.
- Так! - играя желваками, процедил Вытрихайло. - Записываем ваш ответ. О краске запротоколируем позже. Будем вести допрос последовательно.
- Кстати, - обратился к нему подследственный, - ребят отпустили?... Ну тех, кого вы схватили для отчета перед начальством.
Вытрихайло опять сорвался.
- Здесь вопросы задаю я! И что значит "схватили для отчета"?! - последние слова он выкрикнул. - Не забывайте, где находитесь! Ваше поведение и эта, как ее... клевета только усугубляют ваше положение.
Впрочем, сорвался Вытрихайло неспроста. Тех троих действительно арестовали "для отчета". Взяли по какой-то особой "политической" картотеке. И все бы ничего, сочинили бы им состав преступления и засадили бы, как миленьких, но явился этот тип, сделавший признательные показания и принесший с собой главную вещественную улику - образец синей краски. Он спутал все карты. "Политические" ведь просто так на свободу не выйдут. Начнутся пресс-конференции, разоблачения, обвинения...
- Кстати, - неожиданно проговорил подследственный, - я забыл предупредить, что топливо, которое я сдал вам, - радиоактивное...
- Разберемся! - рявкнул Вытрихайло.
- Не тяните...
Телефонный звонок перебил подследственного.
На том конце трубки был начальник отдела, майор Крыша.
- Срочно зайдите ко мне! - скомандовал он, - дело приобретает новый оборот. Рабочие, чистившие памятник, получили дозы облучения...
В кабинете майора уже сидело несколько человек. Среди присутствующих были иностранцы. Наметанный глаз Вытрихайло тут же распознал в них американцев. С некоторых пор он стал чуять их нутром, причем постепенно у него нарастала необъяснимая неприязнь к ним, почти граничащая с враждебностью. Здесь же был хиленький старичок из криминалистической лаборатории, который в момент появления Вытрихайло делал доклад.
- Как сообщили из института химических материалов, - сипел криминалист, - краска содержит уникальный радиоактивный изотоп магния, который может быть получен только искусственным путем на ускорителе элементарных частиц. Причем, процентное содержание изотопа указывает на не лабораторное, а именно промышленное изготовление смеси, и более того...
Старичок в белом халате оглянулся на американцев, которые смотрели на него с обостренным вниманием.
- ...И более того, - продолжил криминалист, - по их словам, нигде в мире такой материал не производится.
В кабинете повисла пауза.
- Разрешите доложить! - неожиданно для самого себя отчеканил Вытрихайло. - Арестованный Иванов называет это не краской, а топливом.
- Что известно об арестованном? - спросил он сидевшего по его правую руку капитана.
- Совершенно ничего! - ответил тот. - Иванов Иван Иванович не имеется ни в одной базе данных. Разумеется, Ивановых Иванов Ивановичей в мире целая армия, но все они Ивановы как Ивановы - приличные люди - кто трудится, кто сидит, кто бомжует. Этот же пришел в отделение без каких-либо документов, он не числится ни в одном паспортном столе, ни в эмиграционной службе, ни в ГИБДД, ни в одной компании сотовых операторов.
- Откуда он взялся? - спросил начальник отдела. - Что сообщил о себе при оформлении задержания.
- Ничего, кроме фамилии, имени и отчества. Он ведет себя крайне вызывающе. Сказал, что посидит у нас, пока мы не разберемся и не отпустим на волю троих подозреваемых по этому делу.
- Что значит, посидит пока?...
- Не знаю!
- Хм! Никто о нем не справлялся? Не было никаких запросов от научных или оборонных институтов?
Услышав эти слова, американцы встрепенулись и вытянули в ожидании шеи.
Капитан исподлобья посмотрел на них.
- Не было! - буркнул он. - Более того, оттуда поступили отрицательные ответы на наши запросы.
- Приказываю четче отвечать! - нарочито грозно сказал ему майор - Перечислите, в какие институты вы направляли запросы!
И начальник отдела с подобострастием посмотрел на иностранцев.
После окончания доклада майор с хмурым выражением на лице снова оглядел присутствующих.
- Капитан, - наконец проговорил он, - продолжайте собирать информацию об арестованном. Всем разойтись!
Все, кроме американцев, поднялись со своих мест и направились к выходу.
***
Ночью в отделении произошло чрезвычайное происшествие. Арестованный Иванов Иван Иванович при невыясненных обстоятельствах покинул свою одиночку и совершенно случайно был обнаружен охранником в камере, где содержались трое задержанных по делу об осквернении памятника. "Политические" преспокойно спали и даже не ведали, что у них появился "гость".
Расследование странного перемещения "по горячим следам" не привело ни к каким результатам. Арестованный Иванов на все вопросы лишь ехидно отмалчивался, а видеокамеры не зафиксировали никакого несанкционированного передвижения по коридорам тюрьмы.
Сразу же после водворения Иванова в его камеру туда вошли поднятые среди ночи майор Крыша и младший лейтенант Вытрихайло.
Майор, осмотрев с порога камеру и не найдя никакого подозрительного изъяна, начал издалека.
- Иванов! - сказал он. - В ваших первичных показаниях ничего не сказано о вас самих. Назовите свой год рождения.
Арестованный поднял глаза к потолку и протяжно зевнул.
- Сейчас две тысячи двенадцатый год, - вяло пробубнил он, - а мне тридцать один год. Значит, родился я... в тысяча девятьсот семьдесят первом году.
- Так! - проговорил майор, скосив взгляд на красную лампочку диктофона, который держал в руках Вытрихайло. - Протоколируем.
- Ой, простите! - со смущением проговорил арестованный. - Немного ошибся.
Майор недовольно сверкнул глазами на подчиненного, который ненароком выставил напоказ его тугодумие.
Вытрихайло же замер в изумлении. Он ведь ясно увидел, что заключенный действительно высчитывал свой год рождения и действительно просто ошибся в подсчете.
- Продолжаем, - сказал майор. - Назовите адрес своего места жительства.
- Город Свердловск, улица...
- Екатеринбург! - поправил его майор, важно оглянувшись на младшего лейтенанта.
- Ну да, конечно! - проговорил заключенный. - Все время путаю. Сегодня я что-то не в форме. Улица Ленина двадцать четыре, квартира восемьдесят восемь.
- Добре! - Майор удовлетворенно и в то же время свысока посмотрел на младшего лейтенанта: знай, мол, щенок, как надо вести допросы.
- На улице Ленина двадцать четыре, - опять вставил Вытрихайло, - нет такой квартиры.
Это было у него профессиональное. Он знал все номера квартир в городе.
Майор чуть не крякнул от конфуза и еще раз сверкнул взглядом на подчиненного.
- Ну тогда я ничего вам не буду говорить, - сказал арестованный и обиженно отвернулся в сторону.
- Протоколируем, - проговорил пришедший в себя майор. - Назовите место вашей работы.
- Не скажу! - ответил заключенный, едва ворочая языком. - Я просил вас освободить необоснованно заключенных по делу. Вы этого не сделали. Пока не отпустите, буду молчать. Имейте ввиду, я теперь каждую ночь буду проверять их камеру.
- Ну это еще посмотрим! - рявкнул майор. - Теперь с вас глаз спускать не будут. Краску где взяли? - спросил он неожиданно, не меняя тона.
Приемчик у него был такой. Застать врасплох, подвернув исподволь вопрос, как только подследственный открывает рот, чтобы что-нибудь сказать.
- Не краска это! Я уже говорил. Топливо.
- Откуда?!
- От верблюда!
Арестованный опять продолжительно зевнул, а майор и младший лейтенант переглянулись.
- Почему радиоактивное? Как облили, не облучившись сами?
- Ох, ну какие же вы зануды! Ну, хорошо! Признаюсь, чтобы вы поскорее ушли. Спать ужасно хочется.
Подследственный недовольно посмотрел на полицейских.
- Я действительно живу на Ленина в восемьдесят восьмой квартире, в городе Свердловске, а не Ека... как его... теринбурге, действительно родился не в тысяча девятьсот семьдесят каком-то году, но и не в тысяча девятьсот восемьдесят каком-то, а на несколько десятков лет позже. Попаданец я - из будущего. Заглянул к вам в рамках исторического рейда по своим рабочим делам - кой-какие образцы понадобились. Слышал о вашем времени, читал, смотрел видеохронику, но никогда не вдавался в подробности. Не сильно интересовался историей. Однако то, что увидел здесь вживую, господа полицаи, меня просто выкосило. Вы живете в исторической зловонной яме, скажу я вам, и сами этого не ощущаете. Когда нам в вузе рассказывали о таких вывертах вашего времени, я не очень-то верил этому. Думал - сгущают краски. И вот приехал, насмотрелся! Чуть крыша не поехала, господа полицаи! Нельзя, оказывается, к вам приезжать без психологической подготовки! А когда увидел вдруг памятник Ельцину, я вообще обалдел. У нас ведь нигде, ни в каких учебниках истории не упоминается, что он стоял где-либо на планете. В общем, большим сюрпризом для меня оказался. Ну елки-палки, думаю, вот уж действительно памятник безмозглости целой эпохи! Большего свидетельства, чем этот, с позволения сказать, беспамятник, и не надо! И тут я испугался: а вдруг наши школьники узнают, что в Свердловске когда-то стоял монумент ЕБНу! Ведь это эпоха наших прадедов! На кого равняться прикажете!
Но разрушать объекты вашего периода я не имею права, потому и поднялся над ним на своей машине и открыл клапаны. Помочился со зла. От имени всех нынешних и будущих пострадавших поколений. Виноват - забыл, что топливо машины времени радиоактивное. Вы не смывайте его. Вывезете свое "творение" за город и залейте там в бетон. Подойдет наше время, и его дезактивируют.
Майор Крыша и младший лейтенант Вытрихайло округлившимися глазами смотрели на него. Разумеется, они ничему не верили, но от такого наглого издевательства они потеряли дар речи.
- Не верите мне?! - спросил Иванов.
Он хмуро посмотрел на них.
- Я бы давно от вас удалился, но жалко ребят, которые получат из-за меня сроки. Хотел покинуть вас после их освобождения.
Он еще немного помолчал.
- Ну что ж! - продолжил он вполголоса. - Без вмешательства, видать, не получится. Нельзя, чтобы наши школьники вычитали из учебников истории об этом памятнике. Покидаю вас. Посплю где-нибудь с соседней камере, к утру надо будет еще успеть с вашим монументом разобраться. Самому! Прощайте!
И он исчез. Прямо на их глазах.
***
Он исчез бесследно. Искать его по камерам означало выставить себя перед всем личным составом тюрьмы на посмешище. Поэтому на свой страх и риск отложили это дело молчком на утро.
Но на утро обнаружилось, что в городе действительно произошло "кое-какое вмешательство". Например, никто не мог вспомнить, за что сидят в одной из камер трое неизвестных заключенных. В тюрьме не нашлось ни одного соответствующего документа. В конце концов, после скандала бедолаг из тюрьмы выпустили. Никто не помнил и никакого Иванова Ивана Ивановича, арестованного накануне после явки с повинной.
Далее, исчез сам памятник, а у всех стерлось в головах, что здесь вообще что-либо стояло.
Тема памятника Президенту России уже не приходила никому в голову. Правда, нашелся в России один человек, который что-то о памятнике все-таки смутно помнил. Это была госпожа Новодворская (видимо, не смог до конца осилить ее сознание пришелец из будущего). Спустя несколько дней, преследуемая гнетущим "полувоспоминанием-полубредом", она обратилась к вдове Бориса Николаевича с предложением установить где-нибудь хотя бы мемориальную доску о ее покойном муже, но на это Наина Иосифовна ответила сильным возмущением, назвав такую идею кощунственной. С дрожью в голосе она сказала, что этот пропойца поломал всю ее жизнь и что она как никто другой знает о горькой доле тысяч женщин, мужья которых ударяются в пьянство. И этой несчастной, бедной вдове искренне верилось. У многих вообще наворачивались слезы при случайной встрече где-нибудь на улице с этой измученной судьбой женщиной, муж которой был не просто пьяницей, а самым известным в мире пьяницей. О мемориальной доске или хотя бы о маленьком глиняном бюстике больше не заикались.
Не обошлось и без посадок. Сидят теперь бывший майор Крыша и бывший младший лейтенант Вытрихайло. Они сами арестовали и засадили себя. Сказали, что на них обоих вдруг снизошло просветление. Кристальная чистота и полная ясность, установившиеся в их головах, сподвигнули их посмотреть на свои жизни совершенно другими глазами. И они завели на самих себя по уголовному делу каждый. Со времен Великой Отечественной войны, - сказали они, - повелось, что всякий полицай должен отсидеть свой срок. По статье за измену Присяге и Родине.