Третью неделю шла война. Поэтому спать детей укладывали на полу в коридоре, где со всех сторон были стены. Ходило много слухов о людях, убитых залетевшими в окна случайными пулями. На окнах были матрацы, но кто его знает, насколько они могут уберечь.
Верхний свет включать было нельзя - стреляли просто по силуэту в окне. Ставили на пол настольную лампу и неслышными тенями передвигались по квартире.
Туалет, умыться, укрыться, спать.
Огромная девятиэтажка была практически пустой. Жители бежали кто куда мог. Этой семье ехать было некуда. Они доедали те крохи, которые у них оставались, брошенные на произвол судьбы властями, которые контролировали их квартал. Раз в два-три дня, заперев детей, ходили за несколько километров от дома на хлебозавод за хлебом. Хлеб продавали за деньги, которые тоже кончались. По одному ходить было нельзя. Над головой свистели пули, падали срезанные пулями веточки деревьев. Но страшнее всего была мысль о том, что в их отсутствие что-то может случиться с детьми. По опустевшим домам рыскали мародеры. Не раз мужчина и женщина во время своих походов за хлебом видели едущие по дороге грузовики с домашним скарбом.
Где-то поблизости взрывались снаряды, перемежаемые автоматными и пулеметными очередями и воем летящих мин. Обитатели квартиры уже привыкли к этим звукам - даже дети их почти не замечали.
Чего хотели добиться воевавшие друг с другом люди - было непонятно. Еще говорили о какой-то "третьей силе". К ночи стрельба превращалась в неумолкаемый рокот. А по утрам на асфальте появлялись новые рытвины от разрывов...
Чуткое ухо мужчины уловило сквозь еженощную какофонию какой-то посторонний звук. Он напрягся и подал женщине знак не двигаться. Кто-то осторожно пробовал ручку входной двери.
Мужчина бесшумно открыл шкаф, где хранил инструменты, и, взяв оттуда топор, подошел к двери. Он ни секунды не раздумывал бы, если бы пришлось топор применить. Страха не было.
- Кто там? - спросил он хриплым голосом.
Те, кто были по ту сторону двери, замерли. Не было слышно ни звука.
Мужчина стоял с топором наизготовку. Внутренним зрением он видел за спиной испуганные глаза женщины и детей.
Спустя вечность шаги убегавших людей донеслись с лестницы, ведущей вниз.
Часы в гостиной пробили полночь. Закончился еще один час войны...