Когда быстро открыв дверь, она впорхнула на правое сиденье моей машины, я понял, что она имела в виду, когда говорила, чтобы я не удивлялся, когда ее увижу. Левый ее глаз украшал здоровенный синячище, а на запястье правой руки, поправившей выбившиеся волосы, были отчетливо видны почерневшие следы чьего-то, явно не дружественного, захвата.
-- Что, Майка, это все-таки произошло? Чудо свершилось? -- спросил я, по достоинству оценив ее "экстерьер".
И я, и она понимали, о чем мы говорим. Будучи замужем, она влюблялась. Влюблялась на стороне. Влюблялась так, что в омут с головой. И при этом умудрялась не только не попасться, а еще и чудом расходиться между мужем и любовником с интервалом в минуты. И вот, судя по всему, момент настал. Событие произошло.
-- Ты представляешь, он оказался такой дурак, что не только решил меня выследить, но и выследил. И это после восьми лет безоблачной жизни. После того, как я его столько лелеяла и холила. Представляешь, бедному Артурику ребро сломал. Меня чуть не убил. Обещал убить. Завтра. Из квартиры уходить в свою однушку не хочет. А мне что, квартиру терять из-за него? Ну и что, что совместно нажитое? А я сколько терпела. Короче, я боюсь... Может убивать, а квартиру не отдам. Ну и что делать? - Майка выпалила это одним духом, перестала ерзать и хлопать глазами и замерла, ожидая ответа-совета-рекомендации.
-- Во-первых, успокоиться. Это понятно. Во-вторых, подумать, что мы можем предпринять. И исходя из чего. Будем исходить из того, что, как бы то ни было, судя по ребрам Артурика и твоему "макияжу", он -- мужик. А раз мужик, то он существо стойловое, грубое и тупое. И, соответственно, поэтому он ревет. Да не потому что твою случку с Артурчиком увидел, а потому что привычное его теплое стойло и вкусное пойло пошли прахом! Бил он тебя -- дурища ты, конечно, это факт, -- потому что понял, что его привычный комфорт, жрачка и случка закончились. Хотя и сам дурак. Это ты верно сказала!
-- Ну и что, что мне делать-то?
-- Да ничего особенного. Просто дай ему и то, и другое. Скажи, что если свалит без скандала, то ты для него пока и готовить, и убирать будешь, и ухаживать за ним.
-- А... это? Он же захочет!
-- Конечно, захочет! Он же бык!
-- Я, конечно, не святая, но... Артурик, но... не настолько, я не смогу! -- затрещала было Майка.
Я устало посмотрел на нее, и она заткнулась. В глазах у нее отразилось какое-то извращенное ожидание:
-- Слушай, ведь он же застал меня с Артуром, ты думаешь, он сможет, захочет?..
-- Ну, до чего же вы все дуры! Ты понимаешь, что он Бык? Увидишь: он не просто захочет, а еще и согласится, еще и не сгонишь!
-- А так, глядишь -- и квартиру без скандала отклянчишь! И, самое главное, помни: стойло, пойло, по шерсти и -- сначала ярмо, потом морковку!
Встретились мы опять через неделю. Сидя справа, она опять трещала, что все мужики животные, сволочи и скоты. Но, видимо, уж так их природа устроена, что поделаешь. В общем, все в порядке: мне -- "спасибо", Артурик не звонит пока, скотина. И перед тем, как уходить, достала помаду, подправила губы. И когда она языком их подлизнула, то с его раздвоенного кончика сорвалась капелька. Яда? Крови?