ЕЙ не хотелось жить просто так. Для чего нужно проживать эту бессмысленную жизнь, когда впереди нет просвета во тьме? Кому нужна ее сила и помощь, кроме Императора и этих, низких и мелких существ, именуемых себя народом? Для чего она училась почти несколько столетий? Чтобы помогать разрушать империи и попытаться возродить какие-то древние артефакты? Разве это нужно ЕЙ, когда молодость уходит и приходит на ее смену вечность?!
ОНА стояла около колодца, в котором некогда приобрела неслыханную власть, пробудив в себе невиданные доселе силы. Именно эта впадина, гордо именующая себя Колодцем Стихий, могла сейчас решить проблему ее существования. Волшебница это прекрасно знала, потому и была сейчас именно здесь. ЕЙ хотелось осуществить свою заветную мечту, сделать так, чтобы ее мощь и сила не пошли на ненужное дело. Не пропали напрасно.
И сейчас, склоняясь над бездной темной воды, она шептала старое, как мир, заклинание, взывающее к Творцам, создавшим миры и прочие пространства. Она старалась говорить как можно более отчетливо, но это получалось очень плохо, ведь холодный ветер, обитающий в этих пещерах, срывал слова с губ и уносил их далеко в недра горы. И это раздражало волшебницу как никогда.
Заклинание приходилось читать заново, иногда останавливаясь на полпути. Стиснув зубы, она решила попытать свое счастье в последний раз, не взирая на вой ветра.
- Творец, отец стихий и всего живого и неживого. Вникни к моим мольбам и услышь меня, твою дочь. Позволь мне свершить то, что никто доселе не свершал. Забери свой дар, что даровал мне когда-то! Молю тебя!
Вода в колодце, которая до последнего момента не двигалась, колыхнулась и рябь на поверхности стала отчетливей. Пока не показалось лицо, почти человеческое, мутное, наполовину рыбье, с выпученными глазами. Волшебница знала, что это не Творец, а одно их существ, которые использует Творец для разговора со своими твореньями. Гибрид, наполовину рыба, наполовину человек. Монстр. Урод. Именно так она окрестила его про себя, но все-таки не решила произнести эти слова вслух, ведь она не знала, насколько это может отразиться на настроении Творца. А ведь ей сейчас как никогда нужна была его помощь.
- Ты звала, Волшебница. - Это был не вопрос, а констатация факта. Волшебнице даже не пришлось отвечать, поскольку получеловек-полурыба продолжил: - Что ты хочешь?
Холодок прошелся по спине, будто провели мокрой рукой. Этот холодный след стал расползаться все больше и больше, пока дрожь не охватила все тело. Ей было холодно и противно при виде этого существа, ей было страшно от голоса неживого монстра, через которого говорил Творец. Она боялась себя, и своей судьбы.
- Мой господин, я прошу Вас взять дар, который Вы мне когда-то дали.
- Почему я должен забрать то, что даровал, Волшебница? - безразлично просило существо, и Она испугалась этого безразличия.
Что для Творца значит ее дар и ее жизнь? Ему безразлично, существует ли какая-то волшебница где-то в мире и какие ее мучат угрызения совести. Ему это не интересно. Он безразличен не только к судьбам, но и к просьбам смертных. Для него все это просто игра. Безразличная и неинтересная игра.
- Я прошу, мой господин, забрать Ваш дар, так как он принес мне и другим людям много горя. Это слишком тяжкая ноша для меня.
- Тогда зачем ты просила его, Волшебница?
Она глубоко вдохнула и постаралась придать голосу ровность, хотя он дергался, как у мальчишки, у которого голос начал ломаться.
- Я была недальновидна и тщеславна, мой господин. А теперь я прозрела. Моя молодость уходит, уходит моя жизнь, а прожила я всего ничего. Я отдала этому дару все лучшее в себе, но он не может послужить людям, а идет наперекор и, разрушает города. Мне кажется, что лучше уравновесить силы, тогда я смогу по праву принести людям благо, чем когда я приду с этим даром в другие земли.
- Ты прозрела? - уже более заинтересованно спросило существо. Его вырученные глаза обрели чуть голубоватый оттенок и с интересом уставились на девушку.
- Да, мой господин. На меня нашло озарение, которое приходит только с возрастом. Я поняла, что недостойна этого дара.
- А разве я мог дать дар недостойной? - почти насмешливо спросил Творец устами уродливого полукровки.
- О нет, мой господин. Недостойной оказалась та, кто попросила этот дар, - ответила Волшебница и опустила глаза. Она не понимала, зачем творец медлит. Почему он не забирает дар, как должен?
Молчание полукровки заставило что-то внутри ее тела сжаться от страха. Возможно, эта была душа, о которой она не вспоминала слишком долго.
- Я не даю дар недостойному, Волшебница.
По ступеням, в пещеру, где находился Колодец Стихий, впадина, спускалась молодая девушка. Ее черные глаза блестели от гнева. Она сгорала заживо от ненависти. Ее руки, тонкие и изящные, руки настоящее аристократки, не знавшие работы, были напряжены, так, что выступали вены. Она стремилась вниз, как ветер. Ее белоснежное дорогое платье шуршало по пыльным ступеням, а украшения позвякивали в такт ее движениям.
Когда она вслед за лестницей завернула налево, то чуть не столкнулась со старухой, которая медленно поднималась вверх.
Старая и сморщенная женщина больше походила на высохшее дерево, чем на человека. Кожа ее огрубела, руки превратились в птичьи когти, а глаза потухли и обесцветились. А когда-то, наверное, они были красивыми.
- Скажи мне, старица, далеко ли до Колодца Стихий? - спросила девушка и сверху вниз посмотрела на старушку. Ее надменный и злой взгляд не тронул ни один мускул на лице старушки.
- А зачем тебе, такой молодой, туда идти? - вопросом на вопрос ответила она, дребезжащим, как сухой ветер, голосом.
- Глупости спрашиваешь, старица. Просить дар, конечно же! Я буду самой великой Волшебницей, которую только знал мир! - гордо заявила девушка.
- Значит, хочешь колдовству обучаться? Ишь, какая. И я когда-то была такая. Гордая ты слишком, волшебница.
- Не тебе судить меня, старая. Когда я открою эту дверь, Творец подарит мне дар, и я изменю судьбу этого мира! Я избранная! Сами звезды предсказали мой приход,- объявила девушка.
Старуха не отреагировала на слова девушка. Она поднялась на одну ступеньку и тогда только произнесла:
- Дверь в таинство открыть не так трудно, как думают невежественные люди. Наоборот, страшно то, что трудно ее закрыть. Лучше не касаться таких вещей.
И она стала подниматься, зная, что девушка уже далеко внизу. Еще одна волшебница. Еще одна девушка. Еще одна отравленная душа. А для Творца это - игра. Для нее же - цена могущества. Ведь Творец не забирает дар. А изменить ничего нельзя.