"Ой-ё-ёй какие мы нежные!" - противным визгливым голосом затянула привычную песню Зинка и тут же совершенно непривычно получила по жирной физиономии чем-то твёрдым и острым. "Ой!!- Ой!!" - заорала она, пучеглазо вращая глазами и пытаясь осмыслить происшедшее "Ой!" И вдруг с изумлением увидела, как тихая и до этой минуты безобидная Ида Марковна с неменьшим изумлением смотрит на свой старинный ридикюль, зажатый в сведённых от гнева кулачках. "Убивают!" - почему-то шёпотом прохрипела Зинка, таращась во все глаза на хрупкую старушку, и услышала невозможное: " Заткнитесь, Зина!"
Потом произошло уж совсем невероятное: дрожащими руками Ида Марковна достала из ридикюля платок и протянула его застывшей в изумлении Зинаиде: " Вот, нос вытрите!". Зинка, как под гипнозом, взяла платок и приложила его к носу - платок окрасился в красный цвет. Несколько секунд Зинка молча смотрела на кровь: "Это чего такое?" - наконец спросила она, скорее саму себя. Её тугие мозги никак не могли осмыслить произошедшее и тогда она, как всегда в затруднительных случаях, обратилась к соседке за помощью: "Ида Марковна, это чего?". "Это кровь, Зинаида. Я вас ударила. За хамство ваше. Хотите, полицию вызывайте". "Полицию?!" - На лице Зинки отразилось мучительный процесс осознания происшедшего: " Ааааа!!! - заверещала она через минуту, задыхаясь от осенившей её радости,- Ну я тебя сейчас посажу, курва старая, интеллигентка пархатая, я с тебя столько за моральный ущерб и мордобой сдеру, что американские тётки обзавидуются. Ты за мою кровушку заплатишь! Будешь в тюрьме сидеть и деньги мне платить за свой разбой". " Не получится" - твёрдо произнесла Ида Марковна. "Это почему это?" - опять изумилась Зинаида. " Не чем мне вам ущербы платить, да и не посадит меня никто. Вы спровоцировала меня, а я защищалась, вы вон бабища какая, да и знают вас все, как хамку и хулиганку квартирную, так что шансов у вас нет. А я вас предупреждаю: будете и дальше хамить, я опять защищаться буду". И тут Ида Марковна резко побледнела и стала оседать. Зинка растерялась: " Ида Марковна, ты это брось в обмороки падать. Капли где?" Но Ида Марковна только слабо рукой махнула. Зинка едва успела её подхватить. Когда приехала скорая, Зинаида была сама не своя "Как она? А, как она? Осторожней, ты, криворукий! Я с ней больницу поеду". И поехала и там ни на минуту от Иды Марковны не отходила, а когда её спросили, кем ей пожилая женщина приходиться, Зина без запинки вдруг выпалила: "Кем-кем? Матерью родной, кем же ещё? Вы давайте лечите её как следует, а то я тут порядки-то наведу!".
У Иды Марковны случился сердечный приступ от пережитого, да ещё и давление подскочило. Но, слава богу, обошлось. Утром Зинаида уже была на боевом посту: "Ты, Марковна, не волнуйся, я тебя не брошу. Врачи говорят, дня три полежишь - и домой. А уж дома я тебе покой обеспечу. Пусть только кто попробует обидеть - в порошок сотру!" "Кто Вам эта женщина? - спросила Иду Марковну соседка по палате, когда Зина, покормив больную, убежала на работу. "А мы вместе одну квартиру снимаем. Соседка она моя". "Не может быть! - изумилась женщина. - Как же Вам повезло! Не каждая родная дочь бывает такой заботливой!" "Возможно, - согласилась Ида Марковна, - только нет у меня дочери. Одна я". "Как же одна, - возразила соседка, - когда о вас так заботятся!"
Ида Марковна промолчала. Она всё ещё пребывала в некотором шоке от своего вчерашнего демарша, а больше всего, от перемены отношения к себе раньше всегда грубой и наглой Зинаиды. Конечно она знала, что за хамством грозной соесседки прячется страх. Грубостью женщина защищалась от мира, которого ужасно боялась и отпор, всегда мягкой и интеллигентной, а значит слабой по мнению Зинки, и поэтому особенно презираемой ею Иды Марковны, потряс её грубое сердце. Бесстрашие маленькой пожилой женщины, которую Зинка могла сбить с ног одним щелчком, стало для неё потрясением. А силу, в чём бы она ни выражалась, Зинаида привыкла уважать. Именно отсюда возникла та забота и даже любовь, которую демонстрировала Зина теперь своей соседке.
Ида Марковна горько усмехнулась: демарш стоил ей больничной койки, но разве не за всё нужно платить?