Осколок Ветра: другие произведения.

Сорок апрельских дней. Фаза 1. Зеркало

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Peклaмa:
Литературные конкурсы на Litnet. Переходи и читай!
Конкурсы романов на Author.Today
Продавай произведения на
Peклaмa
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человечество устремилось к звёздам. На превращённой в свалку Земле остался только мальчишка. Что за кошмары таит в себе заброшенная радиоактивная Станция? Сумеет ли Кир раскрыть её тайны? Поможет ли в этом Эйприл - девчонка, явившаяся из Пустоты? Поглаживая белоснежного котёнка, она рассказывает о дружбе. Но что, если Эйприл пришла для того, чтобы взять последнее?
    Бесплатно скачать можно тут: Сорок апрельских дней
  
  1. Эта история умеет притворяться киберпанком, биопанком и сплаттерпанком, космической фантастикой и постапом, триллером и нудным гаремником, хотя ничем из перечисленного не является.
  2. При написании автор забирался глубоко в бессознательное, исследуя наследуемые, основанные на инстинктах, архетипические образы. В книге множество символов, лишь девичьи шортики - это девичьи шортики, тут уж не до абстракций!
  3. Слово 'девчонка' встречается в тексте 666 раз.
  4. Структура книги сложна. К тому же, изредка придётся подумать (автор шутит, не стоит поспешно нажимать 'удалить!')
  5. Эта история - сказка. Реальные подростки и маньяки не слишком-то романтичны. Автор советует держаться подальше от первых, и от вторых.
  6. Со сказками так: либо веришь в них, либо нет. Но, книга укладывается в рамки НАУЧНОЙ фантастики, в конце нестыковки сойдутся.
  Разумеется, в книге нет никаких 'оскорблений'. И всё же, верующим в Бога, Людей, Науку и Разум, лучше её не читать.
  
   Фаза 1. Зеркало
  
  1. Станция
  
  'Нам завещал Спаситель 'быть, как дети'.
  Одно с тех пор нам удалось на свете:
  От образца отделаться; добиться,
  Чтоб... сами дети - не были 'как дети'!'
  Н. Матвеева
  
  '...если свет, который в тебе, - тьма, то какова же тьма?'
  Евангелие от Матфея 6:23
  
  
  Котёнок выпускает когти, и они впиваются в руку. От девчонки исходит запах кислятины... И воздух уже не прозрачен, он тоже воняет. В небе клубятся зловещие чёрные тучи. Тихо шурша, оседает тяжёлая пыль.
  Стараюсь не думать о том, сколько в этих острых крупинках активных частиц. Дозиметр я отключил. Теперь на дисплее щёлкают цифры - расстояние до входа: 1543, 1542, 154...
  Неожиданно я понимаю, что не только не устаю, но шагать становится легче.
  Девчонка! Она опирается на меня меньше и меньше.
  Будто услышав мысли, она отстраняется:
  - Кирилл! Я дальше сама. Мне уже лучше, только кружится голова.
  Я осторожно её отпускаю и стою рядом, пока она делает первые самостоятельные шаги.
  - Кирилл, всё нормально, пошли!
  На всякий случай, беру её руку.
  Какая горячая!
  Под ногами хрустит белёсая пыль, вдалеке полыхают зарницы, и до ушей доносится рокот.
  Грохочет всё ближе. Молнии режут небо на части, бьют в деревья и скалы.
  В пыль падают первые капли. Следующие плюхаются на нас - огромные и тяжёлые. По лицам течёт чёрная маслянистая жидкость, на дождевую воду похожая меньше всего.
  Когда дозиметр выключен, жить не так страшно. Поглощённую дозу посмотрим потом...
  
  Ни светло, ни темно - словно обычный пасмурный день. Лес покрыт пеплом, слетающим вниз при малейшем дуновении.
  Первым делом смотрю на дозиметр.
  15 Грей!
  В носу щекочет, и на дисплей капают алые капли.
  - Кир... У меня кровь...
  Я оборачиваюсь. Сзади стоит перепуганная девчонка.
  Что у неё с лицом! Опухло оно не от сна!
  - Вот... - она показывает на промокшие шорты. На ноги, залитые кровью.
  - Снимай!
  - Нет, ты чего! - девчонка стоит, покраснев и насупившись. Смотрит, как на врага. И я понимаю: она не ошибается, это я во всём виноват...
  
  Кир содрогнулся и распахнул глаза. Он сидел, свесив ноги, на арке. От нижней губы до штанины тянулась нитка слюны.
  'Снова дурацкие сны!'
  Кир вытер рот рукавом и угрюмо уставился вдаль.
  В тёплом весеннем воздухе разлилось благоухание цветущей степи. К берегу медленно катились тяжёлые волны. Внизу, под обрывом, шумел прибой.
  Раньше Кир приходил на Станцию Гипермаяка каждый день: встретить рассвет, проводить закат. Изредка - днём, после обеда.
  В последнее время, он просто не уходил.
  
  Гипермаяки моментально перемещали корабли на тысячи световых лет и обеспечивали такую же быструю связь. Помогали кораблям, использующим для полёта двигатель искривления, ориентироваться в пространстве. Но главное, Гипермаяки, а точнее - сеть их нейрокомпьютеров, непостижимым образом связанных между собой, были той силой, что контролировала Галактику.
  На Земле руководить было некем: по официальной статистике, население планеты состояло из Кирилла и его отца. Человечество давно переселилось в другие части Млечного Пути, а Земля стала опорным пунктом в сети контроля повстанцев, да циклопическим экспонатом. Раз в несколько лет прилетала экскурсионная группа: взглянуть на радиоактивные пустыни, руины городов, заваленные мусором берега - и поскорее убраться назад.
  К тому же, подчинить мальчишку Маяк бы не смог - нейрочип имплантировали только на совершеннолетие, и для такой операции нужно было сначала убраться с Земли.
  Маяк был не нужен, и Станция превратилась бы в бесформенное нагромождение бетона, ржавого металла и рассыпающегося под неумолимым южным солнцем белого пластика - умей Маяки умирать.
  
  Кир закинул ноги обратно и осторожно поднялся. Сегодня форма арки была неплохой. Выпадали дни, когда на середину было не пройти - вылезшие наросты преграждали путь. А случалось, на арке невозможно было сидеть из-за чересчур крутого изгиба.
  Даже на высоте ветер был слабый, но налетавшие время от времени порывы заставляли шагать внимательно и неспешно. Далеко внизу, под отвесным обрывом, шумел прибой.
  'Так, осторожно...'
  Шаг, другой...
  'А почему, собственно, осторожно? - мелькнула вдруг злая мысль. - Мне разве не всё равно?'
  Мальчишка дошёл до конца арки. Развернувшись к океану и ветру спиной, начал спуск по одной из опор, ловко хватаясь за ажурные конструкции из тёплого молочно-белого материала. Отсюда, с высоты тридцатиэтажного дома, была видна вся Станция. Но Кир не особенно любовался - хоть мягкая подошва кроссовок и не скользила, нужно было смотреть, куда ставишь ноги.
  Кир обожал свободу, высоту и открытый простор, поэтому почти ежедневно забирался на одну из четырёх арок Гипермаяка. Эта - южная, ближайшая к обрыву, из-за открывающегося с неё вида, была у него любимой.
  Когда до поверхности оставалось метра три, он прыгнул - лишь для того, чтобы что-то почувствовать...
  Земля ударила по ногам. Кир распрямился и потряс ногами, с шумом втягивая воздух сквозь зубы.
  Было больно. Но, как-то не так. Не по-настоящему.
  Кир обернулся.
  По океанской глади растеклось расплавленное золото солнца. Слепящий свет и мириады жарких сполохов, заполнивших все пространство вокруг - до конца, до неразличимого горизонта. Ни тени движения, ни криков птиц - ничего.
  Кир постоял, прислушиваясь к тому, как мягкие потоки тёплого, солёного бриза едва уловимо треплют кончики волос, изо всех сил пытаясь ощутить хоть малейшую связь с окружающим миром...
  Увы! Робкая попытка вновь провалилась. Тут, на обрыве - стоял он, а там - далеко-далеко, словно нарисованная на плоском холсте - переливалась, играла разноцветием красок, жизнь.
  Лишь резь в глазах, да головокружение. Ни глубины, ни наполненности, ни чувств... А как хотелось бы вобрать в себя небо, солнце и воду!
  Кир ощущал себя пойманным в тройную ловушку.
  Во-первых, в ловушку тела. Рассудок подсказывал, что 'Кирилл' - и есть это самое тело. Но воспринимал ноги, живот и вечно маячивший перед глазами кончик носа, как нечто отдельное, заявляя: 'Если я что-то вижу, то это - не я. Ощутить самого себя невозможно!'
  Во-вторых, в ловушку планеты. Огромной - когда-то на ней обитали миллиарды людей. Но за ненадобностью, на Станции не имелось транспортных средств, и в распоряжении мальчишки был только окаймлённый горами участок степи. Немаленький, шестьдесят на шестьдесят километров. На нём уместились развалины древней столицы - связанные магистралью маглева с полузатопленными руинами астропорта, сотни покосившихся ветряков и Гипермаяк. Но всё же, он был с трёх сторон ограничен горами, а с оставшейся - океаном.
  И, в-третьих, в ловушку Вселенной. Именно так, как бы странно не звучало подобное заявление! Ведь ощутить Вселенную целиком невозможно, в поле зрения всегда только маленькая локация. Даже если переместишься на другой континент или иную планету: всё равно, вокруг будет только она - ограниченная чувствами небольшая тюрьма, но наполненная другими людьми и предметами, будто ты остался на месте, а мир сменил декорации...
  Пустота. Тоска и пустота.
  И одиночество...
  Вдруг, узор солнечных бликов на поверхности океана изменился, превратившись в... чьё-то лицо.
  Наваждение тут же исчезло.
  Кир вглядывался в огненную гладь, пока не почувствовал, как влага бежит по щекам... Но вода оставалась всего лишь водой.
  Он вздохнул и по белой бетонной дорожке зашагал к центру Станции.
  
  Справа, загораживая бухту и домик смотрителя, опутанное паутиной труб и рассеивателей тепла, высилось здание Преобразователя.
  Слева расстилалось поле, заполненное тысячами красных многогранников - будто великан опрокинул мешок, рассыпав детали конструктора. Они образовывали сложный, сходящийся к центру кольцевой узор. Изредка рисунок менялся: фигуры теряли форму, перетекали одна в другую - куб превращался в октаэдр, додекаэдр становился икосаэдром. В воздухе висел низкий электрический гул.
  В небе над полем реял огромный парус, сотканный из множества чёрных вытянутых в высоту треугольников. Их расположение менялось в зависимости от узора внизу.
  Кир был поражён, впервые увидев это гигантское, чёрное пламя, трепещущее в небесах. На резонный вопрос: 'Для чего?', отец заявил:
   - Расскажу через пару лет. Ты даже в квантовой физике путаешься! Давай-ка повторим цепочку Боголюбова!
  Они долго чертили палкой закорючки в пыли. С тех пор вопросов о Станции Кир не задавал...
  Бесполезные исполинские конструкции подавляли. Когда-то Кир лазал по территории, представляя себя диверсантом. Ходить на Станцию отец запрещал, только как удержаться? Разве змей-искуситель - пытливый мальчишеский ум, позволит наслаждаться покоем у отчего дома?
  Гулять в чудесном саду, вдыхать аромат цветущей степи и купаться в океане?
  Скука!
  Нарушив отцовский запрет, сын сбегал из сада, и преодолевая зной или холод, дождь или ветер, шагал по степи к Маяку.
  Отец, благодаря сотням камер, видел всё, что происходит на Станции. Вернее, ему так казалось.
  Кир проползал сквозь проёмы и залегал. Увидев, что камера отвернулась - срывался с места, пулей пересекая открытое пространство.
  Прежде, незримое присутствие отца ощущалось всюду. Теперь всё было иначе. Потухшие глаза камер уныло таращились в землю. Отцовский сад дичал, зарастая травой...
  Монотонно переставляя ноги, Кир добрёл до центра Станции. Здесь, на бетонной площадке, стоял небольшой чёрный куб - Гиперпространственный Излучатель, сердце Маяка.
  Простой скучный куб. Он не светился и не гудел - стояла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в башнях накачки.
  Вот они впечатляли! Куб окружали восемь прозрачных колонн, уходящих ввысь на три сотни метров.
  Кир задрал голову. Башни светились мягким, почти не заметным в яркий день, алым светом. Возле колонн воздух дрожал, из-за чего их силуэт расплывался.
  Вокруг летали мириады фиолетовых мошек. Конечно, это были не мошки - насекомых на Земле давно уже не было: в бесконечных войнах и экологических катастрофах выжили только растения - те, что могли обойтись без опыления насекомыми. Да в океане ещё теплилась жизнь - водоросли, моллюски и фитопланктон. На других планетах, использовав замороженные образцы земной фауны, люди создали искусственные экосистемы. Но, не здесь - Земля была никому не нужна.
   Что за создания летали вокруг башен, не знал никто. Разумеется, отсутствие знаний о гиперпространстве не мешало человечеству его использовать.
  Кирилл опустился на землю. Он всегда задерживался в центре Станции - сидел на растущей лишь в этом месте, невысокой мягкой траве и смотрел на башни накачки.
  Молчаливый куб пугал. Чем именно, Кир не знал. Вероятно, обыденностью. Если бы он гудел и переливался горящими гранями, паря над землёй, то не вызвал бы страха - ведь, по мнению мальчишки, Гиперпространственный Излучатель должен выглядеть именно так. Но от хитрого куба, маскирующегося под обычный предмет, ждёшь любого подвоха!
  Кир никогда не приближался к нему и не трогал. Он бы вообще обходил его стороной, но уж слишком красивы были колонны, подпиравшие небосвод. Глядя на них, мальчишка задавался вопросом: почему красота, так часто соседствует ужасом, будто они друг друга притягивают?
  С другой стороны, жуткий куб не сделал ему ничего плохого...
  
  Мысли прервал шорох. Реющий над степью парус начинал менять форму, приходить в соответствие изменившемуся узору внизу...
  'А я ведь этот узор, я никогда и не видел! - подумал Кирилл. - Если смотреть сверху, с крыши Преобразователя - угол чересчур мал, а снизу - вообще ничего разглядеть невозможно'.
  Станцию Кир излазал вдоль и поперёк. А то, что было на самом виду, выходит, не замечал!
  'Как же подняться на парус? Наверное, нужен какой-нибудь блок'.
  Что именно, Кир представлял весьма смутно. Но, на Станции проблемы всегда разрешались сами собой, стоило приложить хоть немного усилий.
  Мальчишка встал и решительно направился в поле.
  Потихоньку настроение улучшалось. Щекотала ноги трава, спину согревали нежаркие весенние лучи. А главное, теперь у Кирилла была цель.
  Вверх! Вверх на парус!
  
  На что он надеялся!
  Теперь Кир удивлялся своей наивности.
  'А ещё - сын учёного, победитель олимпиад! Всерьёз полагать, что над степью колышется парус, прикреплённый тросами к красным штуковинам, которые бегают по каким-нибудь рельсам! Как мне такое вообще взбрело в голову?'
  Конечно, в действительности всё было иначе. Никаких рельсов в степи не нашлось. Зато в промоинах виднелись катушки, видимо генераторы поля.
  Не зря его всегда так отталкивало это место! Похоже, сработало то, что учёные, за неимением лучших определений, зовут: 'интуиция'. Ещё неоткрытые органы чувств или животная осторожность, кто знает? Мальчишке приходилось прилагать нешуточные усилия, чтобы попросту не сбежать: казалось, что воздух дрожит, а волосы шевелятся от затопившего степь напряжения.
  Многогранники парили в метре над землёй. Тросов к ним не крепилось, да и не за что было бы их зацепить, ведь грани безостановочно двигались. И не было паруса. Даже при неизменном направлении и силе ветра, никакие тряпки не стали бы парить над землёй. А вес тросов? Смех, да и только!
  В небе висели треугольники из странного, поглощавшего свет, материала. Они меняли положение, повинуясь танцу многогранников. И только. Какая сила их связывала, оставалось неясным.
  Идти среди сотен движущихся объектов было непросто. Давно надо было вернуться, но Кир всё шагал вперёд.
  Зачем? Он не знал... Почему бы и нет? Ничем не хуже, чем сидеть часами на арке или валятся в кровати!
  Глупое упрямство неминуемо ведёт к катастрофе, но изредка правила нуждаются в исключениях: в центре поля Кирилл обнаружил купол, из которого вверх тянулся туго натянутый леер.
  Отлично!
  Оставалось найти какой-нибудь электрический блок - и вперёд! Страха сорваться не было, сегодня на арке он добровольно едва не шагнул в пустоту. Только не факт, что на складе найдётся что-либо подходящее. А если найдётся, как он заберётся к тросу? Стенки купола были гладкими и скользкими, из вездесущего белого пластика.
  Кир обошёл купол... Никаких удобненьких лесенок!
  Рука сама собой полезла чесать затылок. Вот глупость: будто от такого массажа, мозг станет лучше работать!
  Как же обидно! Протопать через всё поле, играя в догонялки с гудящими, будто рассерженные пчёлы, штуковинами - и зря!
  Бросить затею вот так? Нет!
  В отчаянии, мальчишка пошёл на второй круг. И сразу заметил чёрный кружок на девственной белой поверхности.
  Подошёл, присмотрелся, потрогал рукой...
  Среагировав на прикосновение, пластик поплыл, и на месте кружка появилась ниша с экраном, заполненном символами, а на поверхности стены возникли углубления-ступеньки. В нише лежал свёрток.
  Трогать экран Кир не стал. Достал свёрток, раскрыл.
  Да! То, что надо. Блок-подъёмник и подвесная система.
  Комплект для облуживания 'паруса'? Но зачем? Насколько Кир понимал, в персонале Маяк не нуждался.
  И ещё... Он готов был поклясться, что во время первого обхода, не было никакого кружка на стене.
  Или был?
  Может, и был...
  Закинув подвесную систему за спину, Кир взобрался на купол, продел ноги и руки в лямки, защёлкнул на тросе блок.
  Экран-крохотуля, да три кнопки: пара оранжевых треугольников и квадрат, означающий, видимо: 'СТОП' - вот всё нехитрое управление.
  Внутренне собравшись, Кир надавил на оранжевый треугольник, и... ничего не произошло. Тогда он нажал повторно. Потом постучал по корпусу.
  Ничего не изменилось, за исключением того, что Кир ощутил себя дураком.
  'Веду себя, будто старик с барахлящим дрим-проектором! Мозг-лентяй всегда выбирает примитивные, не затратные решения. Только если они не срабатывают, начинает работать на всю'.
  Взяв себя в руки, Кир придирчиво осмотрел устройство.
  Ну вот! Превосходство интеллектуального подхода налицо! Сбоку, в углублении, обнаружился выключатель.
  Щёлкнув кнопкой, Кир вновь надавил треугольник. Мелко завибрировав, блок потащил мальчишку наверх.
  
  Земля осталась внизу. Лишь ветер, да шорохи 'паруса'.
  Кир поднял голову. Трос терялся в чёрном облаке. Ещё чуть-чуть, и масса шуршащих, движущихся кусков, окружит со всех сторон.
  Что там, наверху? Наверняка, ничего страшного. Может, площадка для обслуживания. Не для самоубийц ведь предназначался лежащий в нише комплект!
  Он взглянул вниз. Высоты хватало, чтобы увидеть всё поле, а многогранники сливались в цельный рисунок.
  И что? Узор и узор, как в калейдоскопе. Сложнейшие переливы, метаморфозы. Красиво, и только!
  Сказать, что Кир разочаровался, значило не сказать ничего. Исчезла цель, смысл. Осталась тоска и безысходное одиночество.
  'А пошло оно всё! Отцепится и лететь, лететь вниз, кувыркаясь в воздухе...'
  Монотонное урчание блока сменило тональность и стало прерывистым. Стропы задёргало. Блок захрипел, застыл, и заскользил вниз.
  Скорость росла. Противно заныло внизу живота.
  Когда урчание блока превратилось в режущий уши визг, Кирилла поглотил безудержный страх. Мальчишка не пытался спастись, не пробовал даже нажать на 'СТОП' - он лишь безвольно болтался в стропах.
  Но это была только видимость. Организм действовал. Выбрасывались гормоны, пульс всё учащался. Кровь отхлынула от лобных долей, выключились ненужные медлительные механизмы самосознания. Больше не было никакого 'Кирилла', осталось нацеленное на выживание тело.
   Тело таращилось вниз, на поле. Что оно надеялось там увидеть, навсегда останется тайной. Наверняка не огромнейшее лицо, на мгновенье мелькнувшее в переливах узора!
  Раздался резкий, как выстрел, щелчок. Скорость спуска начала уменьшаться.
  Исчезло инстинктивное забытьё, и появился Кирилл - телу вновь нужен был интеллект и самосознание.
  Блок застыл. На экране возникли буквы: 'АВАРИЯ! Разблокируйте устройство'.
  Разблокировать? Как? На такой высоте, нажимать все кнопки подряд желания не возникало.
  Кир болтался над полем, не решаясь ничего предпринять - до тех пор, пока надпись на экране не изменилась.
  'Устройство разблокировано'.
  Как всегда! Проблема решилась сама собой.
  Куда же теперь? Вверх?
  Кир посмотрел на блок-подъёмник. Из корпуса поднимался жёлтый дымок.
  Нет уж, хватит исследований! Трясущимися руками он надавил кнопку 'ВНИЗ'...
  
  Свесив ноги в бездну, Кир сидел на окаймлявшем крышу Преобразователя парапете. Перед ним трепетало чёрное пламя 'паруса', а правее и значительно дальше, над куполом реактора вспыхивало его уменьшенное отражение. Не чувствуя вкуса, мальчишка жевал питательную кашу из банки - из-за авантюр обед вышел весьма запоздалым.
  Время от времени накатывал страх, и ложка скользила мимо...
  С тех пор, как Кирилл остался один, он опасался момента, когда не получится больше верить рассудку. Похоже, не зря - на это указывали мерещившиеся повсюду лица.
  Видеть привычное в непривычном, пытаться свести незнакомые формы к знакомым - неотъемлемое стремление здорового мозга. Разведчики не раз натыкались на 'лица', высеченные в скалах 'предтечами'.
  Только это не похоже на происходящее с ним. У него картина была идеальной, чёткой, подробной. Лицо какой-то девчонки - до боли знакомое, но раньше не виденное.
  Настораживали моменты, в которые оно появлялось - в те, когда он находился на грани. Если рассуждать романтически - девчонка спасала от смерти. Если использовать логику - в те секунды сознание было отключено, и бессознательное чудило по полной.
  Не было причин сомневаться, что это проделки сдуревшего от одиночества и однообразия мозга. Девочки в океанах не водятся...
  'Бежать! Срочно! В последний раз выйти на связь - не отсюда, из дома. А завтра - хватать рюкзак и валить с этой Станции. Иначе, я просто рехнусь!'
  Как всегда, банка отправилась вниз. За ночь исчезнет... Следом за ней, по приделанной к стене сияющей нержавеющей лесенке, спустился и Кир. Ушло на это почти пятнадцать минут.
  'Ну и бред! Маяк мгновенно перемещает корабли на тысячи светолет, а я ползу по дурацким ступенькам! С другой стороны, хорошо, что хоть лесенки есть!'
  Миновав радиаторы, куб и башни накачки, он вышел на антенное поле и очутился в игрушечном Египте - поле было утыкано белыми пятиметровыми пирамидками. Между ними стояли антенны другого типа: сделанные из трубок, свернувшихся в клубки, способные запутать опытного тополога. И, как в любом другом месте Станции, иглы громоотводов царапали небо.
  Здесь было здорово: ни электрического гула, как на поле многогранников, ни шума воды и пара, как в реакторной зоне. Лишь резкий запах разогретых солнцем трав, да шорохи ветра...
  Кир пересёк бирюзовый океан цветущего льна и уткнулся в полутораметровый забор - компромисс между инструкциями, чётко указывавшими на необходимость ограждения режимного объекта и отсутствием на планете людей. Когда-то, сверху крепилась колючая лента. Теперь только жалкие остатки колечек пружинками свисали с забора.
  Привычно преодолев препятствие и прошагав по усыпанному маками полю, Кир очутился на потрескавшейся бетонке, соединявшей центральные ворота Станции и домик смотрителя, видневшийся вдалеке. Из-за излучения, нельзя было жить ближе трёх километров от Станции.
  Кир зашагал по бетону, розовому в закатных лучах. Чтобы стряхнуть липкий страх, мальчишка воображал, что он - взмывающий звездолёт, трещинки в бетоне - реки, а трава - густые леса. Было немножечко стыдно заниматься такой ерундой, когда в начале июня тебе уже стукнет шестнадцать - а значит, ты без двух месяцев взрослый. С другой стороны, никто ведь не видит...
  Перед ним маячила пара проблем. Первая - сводящее с ума одиночество. Вторая, весьма деликатная, похоже была следствием первой. Ему не верилось, что Вселенная действительно существует.
  
  Когда Кир подходил к дому, на ещё светлом небе загорелись первые звёзды. Он шагал отвернувшись, чтобы не видеть Луну - при взгляде на жёлтый обгрызенный диск захлёстывала тоска.
  Обычно, в этот час Кир сидел на какой-нибудь арке или на крыше Преобразователя - это слегка успокаивало. Здесь, на ведущей ко входу дорожке, возле клёнов и просевшего неприметного холмика, потели ладони.
  Он ни за что бы сюда не пришёл, припасы и нужные вещи были на Станции. Там же, в Логове на крыше Преобразователя, был ноутбук с доступом в Сеть. Кроме того, Маяк мог создать что угодно - разумеется, если хотел.
  Но... Кир не мог не прийти, от отчаяния он был готов на любые безумства...
  Типовой дом: белый пластик, огромные окна и острые грани.
  Кир прошёл сквозь вспыхнувшее на миг силовое поле и осознал - что-то не так. Вроде бы, всё привычно: бело-зелёная мебель, кухонные агрегаты, неубранная посуда. В то же время, он готов был поклясться, что входит сюда в первый раз.
   'Абсурд! Я прожил в этом доме полгода!'
  Чтобы прогнать наваждение, Кир попробовал вспомнить первое, до чего смог дотянуться мысленный взор...
  Яхта... Свесив ладонь, он лежит на борту, тщетно пытаясь схватить гребни волн - мягкие и неуловимые, как шерсть приходящих во сне овечек. Папа крутит штурвал, будто отважный пират.
  Прекрасный день перетекает в восхитительный вечер. Поставив яхту в эллинг, они набирают в теплице овощей и устраиваются на террасе. Ужинают, а после - долго сидят, потягивая свежий сок из высоких запотевших бокалов. Смотрят сквозь узкие щёлочки прищуренных глаз, как солнце, не сумев удержаться на небосводе, соскальзывает на острые горные пики...
  Самый первый их день на Земле. Кир видел его предельно отчётливо, словно он был вчера. Но в то же время, казалось, что он вспоминает всё это впервые.
  Странно... Неужто за год, ему ни разу не захотелось припомнить столь дивный день - то время, когда отец ещё не ушёл с головой в работу?
  Кир был настолько ошеломлён, что не пошёл к терминалу. Вместо этого он побродил по первому этажу, задумчиво пнул валявшуюся на полу статуэтку, зашёл в оранжерею и вернулся на кухню.
  Всё было чужим. Будто надел на себя чей-то ношеный свитер.
  Кир нашёл на кухне пачку галет и заварил травяной чай. Долго сидел за столом, разгрызая галеты и растягивая ароматный напиток. Когда кружка опустела, Кир вышел на улицу.
  Сумрак... И клёны... Ощущая себя дураком, он вернулся на кухню и вновь заварил чай.
  Пить не хотелось... Кир выплеснул чай в раковину. К потолку взметнулось облако ароматного пара.
  Невозможно было тут находится и не было сил быть собой. Есть, пить, думать и разговаривать с похожими на андроидов 'официальными лицами'.
  В отчаянии, Кир швырнул кружкой в окно. Небьющаяся кружка отскочила от противоударного стекла и покатилась по полу.
  Ощущение нереальности происходящего усилилось.
  За чёрным окном качали чёрными ветками клёны.
  Обогнув бурое пятно возле лестницы, Кир поднялся наверх. Вошёл в зал, усыпанный хрустящими под ногами обломками нелегальной и редкой аппаратуры. Уселся на стул, машинально поправив причёску, и надавил кнопку включения на терминале спецсвязи - монолитном, небьющимся, неразборном...
  
  Спустя час Кир отключил терминал, твёрдо решив больше никогда его не включать. И вспомнил, что уже принимал такое решение.
  'Кир, пойми: Маяк не считает рациональным перемещение к Земле пустого лайнера, рассчитанного на тысячи человек и миллионы тонн груза! Нужно ждать попутный корабль с двигателем искривления. Не волнуйся, таких кораблей сотни тысяч: военные, детские, специальные! Пока что, в твоём районе им нечего делать. Но как только...'
  Топать сюда не было смысла. Он мог выйти на связь с ноутбука, это ничего бы не поменяло. Но ему Кир не верил: ни изображениям на экране, ни пляшущим в воздухе голограммам. Он не верил уже ничему. Мальчишке казалось, что сначала нужно сбежать за пределы Станции - лживой, постоянно меняющей формы, а уж оказавшись в 'настоящей реальности', связаться с людьми.
  Вот только работой этого терминала управляет Маяк. Как управляет и всём остальным: научными исследованиями, добычей ресурсов, транспортом, киберзаводами, 'умными домами', телефонами, а через нейрочипы - людьми.
  Маяк всюду. Не получится выбраться за пределы.
  
  Дрожа и задыхаясь, Кир вышел на улицу.
  Клёны...
  Ноги подкосились. Он сел на дорожку и, больше не сдерживаясь, зарыдал. В голове наперебой продолжали звучать голоса...
  'Кир, пойми...'
  'Кир, не волнуйся...'
  'Кир, корабль прилетит со дня на день...'
  Сочувственные интонации, тёплые взгляды. Осенью он им верил... Полгода одиночества, полгода рассказов о том, что вот-вот его заберут...
  Незачем было вставать, незачем что-то делать, куда-то идти.
  Но оставаться здесь было хуже.
  Мальчишка поднялся, развёз по лицу рукавом сопли и слёзы, и, ориентируясь на кроваво-красные заградительные огни, побрёл сквозь ночную степь обратно на Станцию.
  
  2. Девочка, которая не видела снов
  
  Кир распахнул глаза. В светлеющем небе, среди бликов от прозрачного купола Логова, сияла яркая белая точка.
  Венера, притворяющаяся звездой планета-обманщица. Его единственный друг.
  Обычно рассветные лучи рассеивали тоску, и Кир ощущал облегчение. Но, не сегодня...
  Всю ночь ему снилась девчонка. Та самая, то лицо. Противная, высокомерная и заносчивая.
  Однако, не в том было дело. С характером персонажа, которого выдумал дремлющий мозг-предатель, Кирилл бы смирился. В школе, где он когда-то учился, подобных девчонок было полно.
  Проблема была в другом - в чувстве, которое она вызывала. Странном, ранее не испытанном... Будто, сделав рогатку, выстрелил в птицу - и нежданно попал. В мыслях не было причинять кому-либо вред, да поддался всеобщему сумасшествию. А птица упала камнем в сугроб, и сколько ни держи её в тёплых ладонях, уже не взлетит. Вернувшись домой, упал на кровать, стараясь забыть - всё забыть... Наутро - лёгонький стук по стеклу. Подошёл, а там жертва, с вытекшим глазом и свёрнутой вбок головой, словно бы укоряет: 'Мальчишка, зачем ты закрыл окно! Тут, где я теперь - холодно, холодно, холодно... Впусти, отогрей, мне нужно опять стать живой!'
  'А это ведь вовсе не чувство, - догадался Кирилл. - И это я видел во сне!'
  Девчонок, пусть даже противных, Кир не убивал. Он себя знал и не сомневался. Если бы на него, вооружённого пистолетом, кинулись бы с ножом, он не спустил бы курок.
  Каких там девчонок! Кир не стрелял даже в птицу - обычного геноморфа! И рогаток не имел отродясь, за что в школе к нему приклеилась кличка 'ботаник'. Но чувство, что невинный убит, и сделал это именно он, не проходило.
  Оставалось лишь удивляться выходкам бессознательного, да сладкой чайной горечью глушить горечь внутри.
  Девчонка носила странное имя: 'Эй...', 'Эй...' Кир где-то читал, что если человеку, пытающемуся вспомнить слово, кажется, что оно начинается с 'Эй', то это 'Эй' - в середине. Но мудрый автор позабыл написать, какой тогда первый слог, и как же, в конце-то концов, узнать имя!
  Ну и плевать! Очень надо вспоминать имена пригрезившихся девчонок!
  Вот только... Девчонка была противной, вне всяких сомнений. Но, вместе с тем - притягательной. Не сексуально, а как-то иначе. Чего стоили только глаза: синие, яркие. Огромные, будто небо. Глубокие, словно озеро. У настоящих людей таких не бывает!
  Сны имеют одно неприятное свойство: когда в них поверишь, а это произойдёт непременно, они станут новой реальностью. Вчера Кир знать не знал никаких глазастых девчонок, а сегодня уже не мог твёрдо сказать, встречал он когда-нибудь эту 'Эй...' или нет.
  Может, встречал.
  
  Он стоял в нерешительности у южной арки. Сегодняшний ветер был крепким, опасным. Из тех, что приносят проблемы и забирают жизнь.
  Плевать! Нужно встретить на Станции последний рассвет, натолкать в рюкзак сколько возможно провизии, а потом... Кто знает?
  Он начал подъём.
  Лезть было тяжко. Руки тряслись, порывы ветра прижимали к опоре, разметавшиеся волосы лезли в глаза. На середине Кир ошибся с постановкой ноги, сорвался и повис на руках. Пришлось отдыхать - сидя, обняв руками опору и сунув ноги в переплетение балок.
  Но всё обошлось. Проклиная собственное упрямство, Кир вцепился в выступы на своде арки, закинул ногу, подтянул тело и поднялся на четвереньки. Встал на дрожащие ноги и остолбенел.
  Спустив ноги в пропасть, на его излюбленном месте сидела девчонка.
  На вид лет тринадцать. Короткое, до шеи, каре - ветер трепал непослушную чёлку. Кончики ушей с лоскутками слезающей кожи, торчали из-под соломенных выгоревших волос. Вздёрнутый нос усеивали звёзды веснушек, бёдра и плечи покрывали царапинки от коготков. Загорелую кожу оттенял белый топ, шорты и гольфы. На коленях пригрелся котёнок - белый, как облако. Сейчас о его цвете говорила лишь грива вокруг головы, да кисточка на хвосте: он был острижен до кожи.
  Девчонка болтала ногами в белых кроссовках, что-то мурлыча под нос.
  Одиночество одиночеством, но арку, Станцию и планету Кир считал своей нераздельной собственностью. Гостья настолько ему не понравилось, что он позабыл о том, что объявится ей попросту неоткуда.
  Склонившись под порывами ветра, он подошёл вплотную к девчонке. Та сидела, таращась в бушующий океан, качая головой и дрыгая ногами, как будто в такт музыке. Гольфы оказались с рисунком: по худеньким ножкам девчонки бегали звери.
  Кир дотронулся до исцарапанного плеча. Девочка вздрогнула и обернулась.
  - Волны, словно барашки! Как белые стада!
  Глаза! Они были в точности, как у ночной гостьи...
  'А я-то считал, что таких не бывает!'
  - Какие барашки?! Ты кто?!
  - Эйприл, - и склонив голову вбок, добавила доверительно: - Сейчас ведь апрель! А это - пушистое белое Облако! - она погладила котёнка по розовой голой спине и усадила рядом с собой. Потом, закинула ноги на арку и поднялась. Тонкие, приклеенные к стенкам ушных каналов нитки наушников, блеснули на солнце.
  'Так вот, почему она, не заметив моего приближения, ногами болтала!'
  Её голова едва доставала ему до груди. На топе чёрным маркером был выведен одуванчик.
  'Ну и кроха! Совсем ребёнок!'
  Девчонка, задрав голову, таращилась на него снизу вверх, но ничуть не смущалась. Придирчиво осмотрела торчащие скулы, острый подбородок и серую чёлку. Вгляделась в глаза - непроглядные, как самая тёмная ночь.
  - Откуда ты тут взялась?
  - Оттуда же, откуда и все остальные - из пустоты! - заявила музыкальная гостья. - Час назад появилась. Не здесь, на кубе, - она махнула рукой на центр Станции.
  - Откуда? - изумлённо спросил Кир. Злость уступала место растерянности - до него начала доходить невозможность всей ситуации.
  - Вот откуда ты взялся? - вопросом ответила девочка. - Из ниоткуда! Тебя не было, не было, а потом раз - и есть! - для убедительности она хлопнула в ладоши. - Со всеми ведь так...
  Откуда он появился, Кир знал в подробностях, эту тему проходили лет шесть назад. Совсем не из пустоты! Он попытался объяснить это гостье...
  - Ну ты и нудный! Тошнотик какой-то! - нагло прервала Эйприл. - Маяк меня проявил! Из пустоты! - щёки раскраснелись, а в голосе чувствовалось раздражение.
  - Ладно-ладно, остынь! Проявил, так проявил! - Кир понял, что глупо спорить на такой высоте с полоумной девчонкой. - Тебе сколько лет?
  - Лет? Ты тупой? Вчера меня ещё не было! - она вновь начала выходить из себя.
  - Ты понимаешь, что я имею в виду!
  - Биологический возраст этого тела? - Эйприл наклонилась и поправила сползшие звериные гольфы.
  Кир немножко опешил.
  - Ну, да...
  - Формально - час. А ответ, который ты хотел получить - шестнадцать.
  - Шестнадцать? Хорош заливать! Четырнадцать - максимум!
  - Хочешь сказать, мне не час, а сорок минут? - расхохоталась девчонка. Излишне кокетничая и поправляя шортики, замурчала: - Значит, я для тебя недостаточно взрослая?
  Кир смотрел в таращившиеся на него снизу глазёнки и злился...
  'Это даже не подросток! Ребёнок, нагло заявляющий, что они одного возраста!'
  Кирилл уже считал себя взрослым, и подростки его раздражали: неприкрытой животной озабоченностью, наглостью, глупостью, эгоистичностью и производимым шумом. Тем, что считали себя опытней старших - ничего, в сущности, о жизни не зная. Тем, что эти зверята пихались, краснея от вожделения, изредка впиваясь друг другу в глотки. А главное - тем, что не оставляли его в покое!
  Впрочем, всё давно позади - все эти школы... Он один на планете... Вернее, вдвоём. И оставалось только надеяться, что гости не будут выскакивать из куба ежесекундно...
  К детям Кир не относился никак, о них он просто не думал. Дети обитали в своей параллельной вселенной, и, в отличие от подростков, не беспокоили. Младшей сестры у него не было, а теперь, когда она вдруг объявилась, он осознал, что никогда её не хотел.
  'Очень надо вытирать зелёные сопли, текущие из конопатого носа, и гоняться за глупым котёнком - всем известно, что они то и дело теряются!'
  Девочка положила Кириллу на грудь малюсенькую ладошку, похлопала выгоревшими ресницами, и вдруг заявила - совсем другим тоном, с презрением и ненавистью:
  - Ну и вали!
  И с такой силой толкнула мальчишку, что тот, сделав два шага назад, зацепился за выступ, потерял равновесие, упал и заскользил в пустоту. Попробовал ухватится за наплыв пластика - тот вырвался, ударив по пальцам. За второй, за третий, четвёртый...
  
  Разбитые пальцы, наконец, схватили наросты. Грудь лежала на арке, ноги - болтались. По белому пластику текла кровь.
  Девчонка, не оборачиваясь, шла в направлении опоры. За ней важно следовал лысый котёнок.
  - Можно подумать, ты росла и взрослела! Монстр! - крикнул Кир вслед, позабыв, что вообще ей не верит.
  Эйприл посадила котёнка на плечо и стала спускаться.
  Кир подтянулся, закинул ногу, выполз на арку и перевернулся на спину.
   'Ну и тварь! Что я такого сказал?.. С другой стороны, сложно ждать адекватного поведения от человека, который всего час назад появился на свет. Особенно, если человек этот - вовсе не человек! Может, она и не злая, и убивать меня не собиралась... Не слишком-то здорово, остаться на планете на пару с врагом!'
  По небесам проворно бежали редкие облака.
  'Как она вообще сумеет спустится, в такой ветер? И как забралась, ещё и с котёнком?'
  Кир лежал и пытался придумать, что делать. Любимое место освободилось, но сидеть на нём не было смысла. Надо было спускаться. С уходом Эйприл исчезло и раздражение. Он осознал, что вероятность того, что Маяк из пустоты проявляет девчонок, значительно меньше той, что лёгкие глюки перешли в полноценный бред. Пожалуй, в стопятьсот миллионов раз!
  'Чтоб тебя! Не успел! Надо было убраться со Станции ещё вчера!'
  Стоило признать, что организм, над которым нависла угроза самоуничтожения, проблему одиночества решил эффективно. Мысли о суициде исчезли.
  
  Кир был уверен, что Эйприл, как и положено всякой воспитанной галлюцинации, дождётся хозяина внизу. Потому, взглянув пару раз на мельтешившее среди балок белое пятнышко, сконцентрировался на спуске. Глупо - разбиться из-за собственных глюков!
  Эйприл оказалась галлюцинацией невоспитанной. Когда мальчишка спрыгнул на землю, её поблизости не было. Куда она ушла, он не видел.
  'Где её искать на огромной Станции - два на два километра? Если перелезет забор и дойдёт по дороге до дома? В эллинге - затонувшая яхта, в гараже - изломанная машина. Они ей не помогут... А если пойдёт в столицу? Ищи девчонку потом! Хотя, что ей делать среди руин?'
  С этими мыслями мальчишка домчался до куба.
  Никого. Лишь шорохи ветра в башнях накачки...
  'С крыши Преобразователя видна вся территория. Значит, туда!'
  Обогнув исполинские чёрные радиаторы с подведёнными к ним трубами, Кир оказался перед лесенкой, змеящейся по стене.
  'Вновь эта идиотская лестница!'
  К счастью, за полгода мальчишка натренировался в подъёмах и спусках.
  
  На крыше, запыхавшийся Кир обнаружил, что осматривать Станцию не придётся: и девочка, и котёнок сидели у Логова.
  Едва не сорвавшись с арки, Кир жаждал задать Эйприл трёпку. Но, пока носился по Станции, злость улеглась.
  - Это что? - кивнув на один из куполов, закрывающих вентиляционную шахту, спросила Эйприл. Он отличался от остальных прозрачными стенками.
  - Моё Логово.
  - Сам построил? - удивилась девчонка. - А вентиляция?
  - Нет там шахты. А Логово создал Маяк. Он, по мере надобности, меняет конфигурацию - выращивает одни здания и убирает другие... Когда я сюда перебрался, на крыше несколько суток сидел. Дома мне быть неприятно. Очень... Логово и появилось. Хочешь взглянуть?
  - Конечно! Возможно, ты не такой уж и скучный! - она поймала его настороженный взгляд. - Нет, я не лазала внутрь, пока тебя не было. Я очень тактичная!
  Она разразилась смехом. Мысль о тактичности крайне её забавляла.
  Так, смеясь, и вошла...
  - Ого! Как ты это сюда затащил!
  Внутри стоял шкаф, диван, раскладное кресло-кровать, тумбочка, пара стульев и стол. Всё было старым, деревянным, облезлым, и смотрелось тут, как телега внутри звездолёта. На вбитых в шкаф гвоздях висела одежда. Над ноутбуком, лежащим на крышке стола, переливалась голограмма с инфой из Сети. Рядом стояли банки саморазогревающихся консервов. В углу валялись какие-то ящики.
  - Само появилось. В контейнерах - еда и вода. Не кончается...
  - Любишь старую мебель?
  - Не знаю... К ней тянет. Будто, в ней что-то есть... Считаешь, я странный?
  - Нет. Наоборот, это здорово.
  - Если честно, я ни за что бы не смог её выбросить!
  - Может, ты и не очень плохой... - протянула девчонка.
  - Плохой?
  - Ты сразу мне не понравился! Нелюбовь с первого взгляда. Так бывает с людьми.
  - С людьми? Никакой ты не человек! Монстр, порождённый Станцией или...
  - Что это за 'или'? Считаешь, меня создал твой мозг? Ну ты тупой! Разве у него хватит на это ресурсов? Я ведь в сто раз умнее тебя! Скорее уж ты моя выдумка!
  Это было уже чересчур! Но что предпринять? Драться с такой шмакодявкой?
  В растерянности, Кир опустился на краешек стула.
  - Да-а-а... Очень вежливо! Расселся, а я, значит, стой? - Эйприл прошла мимо мальчишки, пнув стул ногой, и с размаху плюхнулась на диван.
  Взлетело облако пыли.
  Хохоча, как умалишённая, девчонка бросилась ловить ртом и руками пылинки, что звёздочками вспыхивали в пробившихся сквозь купол лучах. Котёнок прыгнул хозяйке на ноги и начал лизать ей живот. Эйприл не обращала на него никакого внимания.
  'Кошмар...' - устало думал Кирилл, разглядывая гиперактивную гостью. После полугода одинокой размеренной жизни, ему казалось, что он оказался в дурдоме. До жути хотелось, чтобы вернулось вчера - и осталось навечно.
  'Правильно она про меня говорит! Идиот! Как мог я мучится от одиночества? Это лучшее, что только бывает!'
  Больше всего злило то, что бежал он за странной девчонкой не для того, чтобы молоть чепуху! Редкому гостю из пустоты следовало задать тысячу важных вопросов. Но, беседуя с Эйприл, не получалось контролировать разговор: выходками и пустой трепотнёй она уводила в сторону. Будто пытаешься ухватить ветер или волну!
  Глядя на её выкрутасы, Кир вдруг заметил, что одуванчик на топе исчез.
  'Фотокаталитическая ткань, - догадался он, - Самоочистка. Взошедшее Солнце стёрло рисунок'.
  - Ты, конечно, красавчик: худенький и белокожий. Чёлочка эта, опять же... И серенькие глаза... Такой себе вампирёныш, от которых малышня писает кипятком... Влюблялись, небось, девчонки?
  - Случалось... - вырвалось у Кирилла само собой, хоть никто в него особенно не влюблялся.
  'Малышня? А сама она кто?'
  - Но я - не такая! Предпочитаю других! Чтобы заметно было, что личинка мужчины им когда-нибудь станет, - Эйприл критически осмотрела Кирилла и скривилась. - Это не про тебя! - она отвернулась - слегка театрально.
  'Совсем сумасшедшая! Кого она может предпочитать, ведь никого и не видела!'
  Тем временем Эйприл заметила на тумбочке странный предмет - чёрный, как сгусток тьмы.
  - Ого! Это ещё что за страшная хрень?
  - Будильник. На самом деле, часы с истребителя. Крутая штукенция! Правда, военных я не слишком люблю...
  - Какого ещё истребителя?
  - Откуда мне знать? Они были тут, когда я впервые зашёл. Может, не с истребителя, а с бомбардировщика или штурмовика.
  - А между ними есть разница? Скукотень! - пожав плечами, Эйприл поставила будильник обратно на тумбочку. - Ой, у тебя кровь! - она нахмурила бровки. - Где это ты ухитрился? Тебя Станция, что ли, не восстанавливает? Может хочет, чтобы я тебе помогла, и мы подружились? Есть аптечка?
  - В шкафу... - буркнул Кирилл.
  Эйприл открыла дверцу и сразу нашла нужный ящик.
  'Понятно... Похоже, Маяк заложил в неё знания о Станции. Но, надо было спросить, устроить комедию!.. Или это способ быть вежливой?'
  Нежные руки заботливо обработали ранки, а сверху набрызгали гель.
  'Тёплые... Как человеческие. Нет, даже теплее'.
  - Ну, вот и всё!
  'Заботливая, куда там! Сбросит такая тебя в океан, а потом удивится: 'А куда подевался Кирилл?' Стоп! Она так не сможет сказать, мы даже не познакомились!'
  Кир улыбнулся, предельно благожелательно, как только умел, и протянул девочке руку.
  - Спасибо. Я - Кир. Кирилл.
  Она отмахнулась:
  - Да знаю! Совсем бестолковое имя!
  - Знаешь? Откуда?
  - Я про тебя сразу всё знала. Ещё в тот момент, как очнулась на кубе.
  - Всё? Абсолютно?! - ужаснулся Кирилл.
  - Лишь то, что хранится в памяти Маяка.
  'Но там - всё! Для сбора данных Маяки используют ГСН - Глобальную сеть наблюдения - квинтиллионы камер и сенсоров... Ведь... Ведь они даже в доме!'
  Кир, покрывшись краской, уставился в пол.
  - Глупый! Не бойся! - девочка расхохоталась и ободряюще потрепала его по затылку, как провинившееся животное. - Думаешь, твои тайны способны кого-то шокировать? Веришь, что сумел сделать что-то, чего не делал никто? Считаешь себя настолько особенным?
  - Вряд ли, - помолчав, признал Кир. Он даже не знал, обижаться ему на её слова или нет.
  Эйприл плюхнулась назад на диван и сообщила из облака пыли:
  - К тому же, я не подробности знаю, а в общих чертах!
   От сердца отлегло. Ещё не хватало, чтобы кто-то знал каждую мелочь твоей жизни! Тем более, такая девчонка!
  - Мне кажется, я всё на свете знаю. Про Вселенную, про людей и про Станцию. Но не только, - она скорчила загадочную гримаску. - Когда мне нужна информация, она - бац, и уже в голове! - Эйприл с размаху хлопнула себя по лбу. Котёнок подпрыгнул.
  - Про Станцию? - Кир задумался. - Скажи, а зачем чёрный 'парус' над полем?
  Малышка строго, по-родительски, взглянула в ответ.
  - Опять хочешь формулы выводить?
  У Кирилла вспыхнули щёки.
  'Она знает и это! А говорила: в общих чертах!'
  - Ну, ответишь ты или нет?!
  Эйприл смешно сморщила лобик и засопела... Прошла минута.
  - Похоже, я знаю не всё - неохотно признала она, и добавила: - Но уж побольше тебя!
  Совершенно надувшись, она хмуро смотрела с дивана. Видно, ей больше всего на свете не хотелось быть обычной скучной девчонкой. Даже котёнок, своими маленькими глазёнками, пялился на Кирилла, как на врага.
  Мальчишка решил не накалять обстановку.
  - А имя моё чем не нравится?
  - Так не называют людей! И геноморфов не называют! Имя должно что-то значить: Солнце, Ветер, или вот Облако! - для большей убедительности она подняла котёнка над головой. - А уж после, в шестнадцать, когда номер присвоят - называй себя, как пожелаешь! Если, конечно, не геноморф.
  - На одном из языков, моё имя значит: 'владыка', а на другом: 'солнце'.
  - Значит, буду тебя Солнцем звать. Но лучше - Ветром, больше подходит. Согласен, владыка этой величественной помойки? - она встала и сделала реверанс.
  - Ещё чего! Имя Ветер - девчачье! Нравится тебе или нет, я - Кирилл!
  - Точно не хочешь быть Ветром? - Эйприл насупилась. - А ведь когда-то хотел! Позабыл?
  - Слушай, кончай издеваться! Считаешь, тебе всё позволено?
  - Само собой!
  - Че-его?
  - А ты сам подумай, Ветер! Думаешь, я - маленькая девчонка? Нет! Я - воплощение Маяка! Отражение! А ты? Тебя даже Станция не восстанавливает! Обычный тупой мальчишка! Вдобавок к этому - трус!
  - Вчера я почти прыгнул с арки!
  Эйприл расхохоталась. Котёнок испуганно замяучил.
  - О том я и говорю: со страху, что правду узнаешь, чуть не сиганул в океан! Типичный тупой трус!
  - Какую ещё правду?
  - В том и дело: какую? Это ведь невозможно! Чего боятся?
  - По-твоему, правду никогда не узнать?
  - Нет. За одной иллюзией всегда будет следующая.
  - Не может такого быть!
  - Но, так и есть! Взять, к примеру, науку. Каждый решённый вопрос порождал несколько следующих, сфера непознанного росла - до тех пор, пока люди не перестали что-либо понимать.
  - Какая-то чепуха!
  Девчонка в ответ лишь пожала плечами...
  - Никакой независимой от тебя, 'объективной' правды не существует! Ты считаешь истинным то, что чаще всего видишь, и правдой - те слова, что много раз повторил, как молитву.
  - Как что? - удивился Кирилл.
  Будто не услышав вопрос, Эйприл продолжила:
  - Так уж работает мозг - чем чаще по синаптической связи проходит сигнал, тем она устойчивей. Сигнал, что прошёл по соединениям твоего мозга множество раз - это 'правда'. А редкие сигналы - ложь, нереальность... Всё это позволяет договариваться с другими, вместе видеть один и тот же мир. Но неужели ты думаешь, что истина только одна и её можно узнать от людей?
  - А ты, Эйприл! - та вздрогнула, впервые услыхав своё имя. - Можно подумать, ты ничего не боишься!
  - Не боюсь.
  - Вообще ничего?
  - Ничего! Я принимаю происходящее как есть, без вопросов и страха. А ты - в вечных сомнениях!
  - Чего тогда вздрагиваешь?
  - Не твоё дело! Девчонки не любят парней, которые помнят их имена!
  'Что она имеет ввиду? Загадками разговаривает', - растерялся Кирилл. Потом вспомнил школу и отношения... 'А! Это вовсе не иносказание! Просто, всё так и есть!'
  
  Кир разглядывал воплощение всемогущего Маяка.
  Вот так 'deus ex machina!' Девчонка!
  В задумчивости, Кир почесал затылок. Эйприл сделала то же. Он нахмурился. Нахмурилась и гостья.
  'Будто в зеркало смотришь!' - поразился Кирилл.
  - Эй! Ты чего всё за мной повторяешь!
  Девочка жутко смутилась, словно пойманная за неприличным занятием.
  - Извини...
  Кир хмыкнул и пожал плечами. Эйприл издала точно такой же звук, слегка дёрнула плечиком, потупилась и покраснела.
  'Ну её! Пусть повторяет, если так хочется!'
  - Слушай, если ты появилась сегодня, где загореть так успела? Уши вон шелушатся!
  - Нигде я не загорала, проявилась такой!
  - А что случилось с котёнком?
  - Вздумал стать ягуаром!
  При слове 'ягуар' Кир вздрогнул.
  - Может, львом?
  - Ягуаром! Но, передумал в последний момент. Ничего, к утру снова будет пушистым!
  - Станция восстановит?
  - Не болтай чепуху! Сама отрастёт!
  - А Станция, она как 'восстанавливает'?
  - Разве не ясно? Станция взаимодействует с веществом на уровне элементарных частиц. Разве ей сложно вылечить ссадинки?
  - А почему не лечит?
  - Тебя? - она фыркнула. - И откуда мне знать?
  - Ты её часть!
  - А ты, разве нет? Поверил в то, что обычный мальчишка? Тебе можно что угодно внушить! - Эйприл глянула исподлобья и улыбнулась. - Кир, Вселенная - неделимое целое, все мы - одно!
  - Может, нет никакой Вселенной. Может, что-то появляется только тогда, когда люди его открывают.
  - А может, нет никаких людей? - с лица Эйприл не сходила улыбка.
  - Может, и нет. Были бы - прилетели.
  - Кир, мир намного больше, того кусочка, что ты таскаешь с собой. Он не ограничен твоим восприятием. Не Вселенная загоняет тебя в ловушку, а ты её - подобным мировоззрением! Ничего ты не знаешь! Ничегошеньки!
  'Да уж! Морочить голову эта девчонка умеет покруче средневековых философов!'
  Кир замолчал, раздумывая, как относится к гостье.
  Всех девчонок, встреченных ранее, волновали лишь развлечения, парни, наряды и деньги. Кир подозревал, что эти интересы они пронесут через всю свою жизнь.
  Эйприл была другой. Очень странной. Вроде бы, умной. Но всё-таки, это была девчонка - игривая, взбалмошная и болтливая.
  - Кир, ты заметил, что тут всё для двоих?
  - Ты о чём?
  - Сам посмотри: два стула, две ложки и кружки! Даже два ноутбука! А какой широкий диван! - она похлопала рядом рукой. Котёнок чихнул от взлетевшей пыли.
  А у мальчишки замерло сердце.
  'Широкий диван? Она что, вздумала тут остаться? Вместе со мной? Спать вдвоём, как с подружкой?.. Ну да! А куда ей деваться? Жить среди развалин или в степи? Там нет еды - если конечно, она вообще ест!'
  Точно в ответ на невысказанный вопрос, девочка схватила со стола банку и, даже не разогрев, жадно принялась уминать тушёные овощи.
  Кир решил задать главный вопрос без обиняков, напрямую - ведь похоже, момент для этого был подходящий.
  - Для чего ты пришла?
  - Не шнаю! - пробормотала Эйприл с набитым ртом. Добавила, прожевав: - Полагаю, тебе видней.
  - Не очень-то верится...
  Эйприл пожала плечами. Она обожала лгать - на настоящий момент, насколько она себя знала, враньё было её самым любимым занятием. Но в этот раз, она не обманывала. Эйприл не имела ни малейшего представления о том, для чего появилась на свет.
  Она отставила банку.
  - Впрочем, идея у меня всё-таки есть... По свету гуляют миллиарды взрослых детей - неспособных брать на себя ответственность, заботится и любить. Они не вырастут уже никогда... Видно, Маяк хочет подарить тебе другую судьбу... - Эйприл взглянула мальчишке прямо в глаза. - Я помогу!
  'Выискалась тоже помощница! От горшка два вершка!'
  - Значит, миллиарды его не волнуют, а я - какой-то особенный?
  - Конечно! Считаешь, ко многим из пустоты приходят девчонки? - она встала с дивана. - Можно ведь человека рассматривать только как силу. Понадобилось что-то миру: и - раз! Ты на свет появился! Перекраиваешь всё, как вздумается. Но это лишь кажется, что желания - твои. На деле, это желания сотворившего тебя мира, а ты - простой исполнитель, - она поправила сползший гольф и добавила, уже не настолько уверенно: - Мне так кажется... Но раз уж я здесь, покажи мне Станцию!
  
  - А ты что слушаешь?
  Эйприл показала на уши с серебряными ниточками внутри.
  - Я бы дала один и послушала вместе с тобой, да они одноразовые, потом не приклею обратно. А других у меня нет.
  - Опиши.
  - Как можно музыку описать словами? - её брови взлетели вверх.
  - Тогда напой.
  - Размечтался! Пение - это призыв особей противоположного пола.
  Они бродили до самого вечера и увидели всё: арки, антенное поле, 'парус', реактор, с бьющимся над ним чёрным пламенем. Даже центральные ворота и заблокированную бетонную полусферу с интерфейсами для подключения к нейросети Маяка.
  
  - Кир, ты чего?
  - В смысле? Раскладываю кресло-кровать!
  - Зачем? Диван широкий и мягкий. К тому же, втроём спать намного теплее!
  - Нет. Мне удобнее здесь.
  Кир почувствовал, как горят уши.
  'Как бы она не заметила!'
  - Странный... Уже в этом году ты должен женится и завести ребёнка! Для космической экспансии требуются новые люди. А ты сам, будто взрослый ребёнок! Как из средневековья, из века двадцать второго - когда люди ютились на жалкой планетке, и прибабаханная мораль помогала избежать перенаселения и войн... Может Земля на тебя так влияет? Вконец одичал!
   'Ну конечно! Значит, я взрослый ребёнок! А она тогда кто?'
  - Не одичал, я всегда был такой! И свадьбы не будет, забирать меня не торопятся. Думаю, ты уже в курсе. Похоже, всем на меня наплевать...
  - Кир? Ведь ты не подумал, что я предлагала что-то особенное?.. И не мечтай!
  'Нет, она точно 'с приветом'! С чего мне мечтать о лопоухой облезлой девчонке, с таким же облезлым котом!'
  - Будешь обо мне плохо думать - пороюсь в памяти Маяка и посмотрю тебя в душе! Сладких снов!
  Спать в кресле оказалось не слишком удобно. К тому же, Кир мучился от жары - Станция подняла в Логове температуру, подстроившись под теплолюбивую Эйприл. Мальчишка полночи ворочался и бросал злые взгляды на гостью, мирно сопевшую в обнимку с котёнком. Потом просто лежал...
  
  Кир не подозревал, что уснул лишь котёнок. А Эйприл мысленно гуляла по сумрачной Станции - камеры оживали одна за другой.
  Наконец, это ей надоело. А сон по-прежнему прятался, как пугливый зверёк. Она лежала на спине, глядя сквозь прозрачный купол на звёзды.
  Было здорово. Эйприл казалось, что небо не сверху, а снизу. Чёрный океан, на дне которого блещет рассыпь бриллиантов. Падать во тьму было не страшно, ведь рядом - тёплое Облако.
  Но хотелось увидеть сон. Хоть небольшой, хоть глазком! Это наверняка интересно! А она, получается, скучная - лежит и таращится в небеса. И не похожа на человека ни капли!
  Вспомнилось, как Кир крикнул: 'Монстр!' и по щекам заструилась вода... Эйприл потрогала щёки рукой и лизнула пальцы. В голове появилась подсказка.
  'Слёзы! Вот как называются эти солёные капли! А чувство зовётся обидой'.
  Да, она монстр! Все люди спят, все видят сны. Кроме совсем уж постных зануд.
  Эх!.. Если не свой, то хотя бы чужой посмотреть! Тот, например, что снится Кириллу...
  Она закрыла глаза и сосредоточилась...
  
  Кир и Эйприл тихонько лежали в кроватях, притворяясь, что спят.
  Тьма пришла к ним двоим одновременно...
  
  -Сон Тополя
  
  Луна лишь одна...
  
  Набегающий поток воздуха ласкает лицо, но от жары не спасает.
  Уж такой здесь, на Дзете-шесть, климат. За полгода я к нему не привык.
  Пот лезет в глаза, капает с носа и затекает в рот. Белый бетон искрится, будто поле, засеянное семенами солнца. Фуллеритовый руль лишь слегка нагрелся, а вот местным, на их металлических драндулетах, конечно, не сладко. Однажды, когда Облако подбила меня забраться на разрядник, я даже обжёгся, перекидывая через забор её велик.
  Облако...
  Девчонка с обманчивой внешностью хрупкой снежинки. Видно, родители, подарив ей это мирное, мягкое имя, надеялись избежать надвигающихся на них катастроф. Ведь на деле, она - Молния, Буря, Гроза.
  Неуловимая Молния. Гроза мальчишек и доставляющая взрослым одни неприятности Буря.
  Без неё, я бы совсем здесь пропал. Инопланетник, сувенир, упавший на потеху озлобленным местным с недостижимых для них волшебных небес. Разъезжающий на дорогущем чёрном велике-шестьсотгаммовке, который нельзя отобрать из-за дактилоскопической блокировки.
  Облако - классная, и заводила. Да здешние разве поймут! Никто не станет подчиняться девчонке. Конечно, за исключением конченых неудачников: несуразно большого, неповоротливого увальня по прозвищу Камень, Стебелька - белокожего, голубоглазого неженки, и меня - чужака, носящего странное имя Кирилл.
  Не повезло девчонке с планетой, с родителями и одноклассниками... А ещё говорят, мир полон гармонии! Если даже я таю под здешними лучами, каково приходится ей?
  Облако не может долго на солнце, она ведь немножко ещё и Луна.
  Альбинос.
  До знакомства со мной, она редко ходила гулять. Обычно только зимой. Я поговорил с папой, и он принёс крем, целую упаковку. Но и он не особенно помогает, а впереди - самый зной.
  К счастью, мучиться от летней жары Облаку не придётся - испытания скоро закончатся, отца переведут на другую планету, и...
  И, у меня есть план...
  Шины, перекачанные, чтобы увеличить накат, гудят. Сотрутся быстрее, но ничего. Сейчас главное - скорость! Изредка покрышка упруго звенит, и в сторону отлетает камушек.
  Бетонная опора разрядника Гюйгенса, а в просторечье - вероятностной пушки, режет дорогу надвое. Я сворачиваю вниз, к озеру. Через пару минут выезжаю на мост.
  Тут жутковато. Руль дёргается, бьёт по рукам. Стонут фермы. Будто разбудил дракона и катишь по спине, покрытой громыхающими броневыми пластинами. Воздух пропитан тошнотворным запахом затхлой воды, да кислого металла.
  Комары бьют по лицу, путаются в волосах. Наклоняю голову, щурюсь. Противно...
  Наконец, мост заканчивается. Я облегчённо вздыхаю.
  Останавливаюсь, чтобы вытащить расплющенных насекомых. Когда дело сделано, оборачиваюсь...
  Громады разрядников, а над ними - невообразимые, невозможные для этой планеты серебристые облака - побочный эффект испытаний. В сиянии луны, они красивее, чем сейчас. Вчера я их не успел рассмотреть, но об этом ничуть не жалею. Вечер был лучшим в жизни, а облака никуда не сбегут.
  Но и теперь таращиться недосуг, время давить на педали!
  Проскочив небольшой прибрежный лесок, выезжаю на степную дорогу. Жаркая влага и вонь - позади. Тут лишь простор, да дорога, тающая в солнечном мареве. А впереди - островок серебристых тополей посреди степи, возле насосной. Там у нас штаб.
  Слева - степь, красно-голубая от маков и льна, с жёлтыми островками адониса и фиолетовыми цветками шалфея. Распустились пионы и степные тюльпаны, а над ними деловито жужжат насекомые-геноморфы - пчёлы вымерли в средневековье.
   Справа - оранжевая стена цветущего смрадника, над которой вьются селхоздроны. Хорошо, что ветер не стой стороны, и я могу наслаждаться ароматом весенней степи.
  Въехав в облезлые ворота, мчусь мимо мрачных зарешёченных окон. За стеной приглушённо ворчат насосы. Когда до угла здания остаётся несколько метров, с крыши доносится залихватский свист.
  Не успев ничего осознать, выскакиваю по инерции из-за угла, слышу хлопок, и меня выбрасывает из седла.
  Засада! Враг применил воздушную пушку!
  Пролетев пару метров, падаю на вытянутые руки. Бетон, как наждак, обдирает ладони. Меня переворачивает, и я кубарем скатываюсь в кювет.
  Поднявшись на четвереньки, жду пока перестанет шататься земля и погаснут плавно порхающие над травой красивые белые искорки.
  Сквозь затихающий звон слышится топоток. В поле зрения появляются загорелые девичьи ноги, обутые в пыльные 'кеды', и меня подбрасывает от удара в живот.
  Хриплю, пытаясь вдохнуть.
  Раздаётся звонкий смех, и подбегает другая девчонка. Я успеваю разглядеть приближающуюся к моему лицу обувь в подробностях: каждое пятнышко, каждую трещинку на розовой коже, ниточки, торчащие из шнурков. Такие кроссовки носит Кисуня. Потом на мир падает темнота...
  
  - Ваш штаб уничтожен!
  Свет режет глаза. По лицу течёт сладкая газировка, смешавшись с пылью, кровью и потом. С кончика носа на порванную футболку падают алые капли. Шорты порвались. От саднящих коленей до белых носков тянутся алые дорожки. Кроссовки валяются в стороне. Маленькие, на размер меньше, чем нужно: отцу купить недосуг, он вечно занят наукой. Без тесной обуви даже полегче, но стопы жжёт раскалённый бетон.
  Поднимаю глаза.
  Врагов шестеро: прямо передо мной, в окружении девчонок - Кисуни и Ляли, стоит Бурундук. Дождь и Туман, вцепившись в мои запястья, растягивают руки в стороны, а спину поддерживает Полёт.
  Кисуню родители назвали Котёнком, Лялю - Куколкой, Бурундук изначально был Солнечный Лучик. Главному хулигану школы не пришлись по душе подобные нежности, и он назвался именем вымершего животного, как объяснил - кровожадного и свирепого. Все данные о бурундуках давно потерялись, но слово, надо признать, звучало действительно грозно. Будто ярость клокочет - бур-р-рун-дук!
  - Очнулся? Штаб уничтожен! Вам конец!
  То, что для меня - жалкая попытка выжить и приспособиться, для него - всего лишь игра.
  Я всё понимаю. Что у них впереди? Ничего! Им не вырваться: здесь они родились, здесь умрут. Потому, их зубы скрежещут от ненависти к 'любимцу судьбы'.
  У современных детей жестокие игры. У местных - тем более.
  Но у взрослых, у фермеров, всё ещё круче. Здешние новости, как сводки с передовой.
  Местный климат идеально подошёл для выращивания Лика - мясистой зелёной дряни, шаровидные цветы которой превращаются в коробочки-луковки, заполненные семенами. Семена нужны лишь для новых посадок, ценится густой белый сок.
  Куда той синтетике!
  Под прикрытием высоченных кустов Смрадника - сырья для производства пластмасс, Лик выращивают здесь круглый год. Большинство полей и перерабатывающих заводиков находится под контролем правительственного антинаркотического комитета, а военные транспортники развозят готовый порошок по мирам Союза. Частные плантации уничтожают, фермеры исчезают вместе с семьями. Случается и обратное, пропадают семьи чиновников и военных.
  Подходящая планета для создания секретной научной базы со странным именем 'Левка' и проведения не вписавшихся в рамки законов исследований, о сути которых известно немногим, даже в правительстве.
  Подходящее место для отца, не совсем подходящее - для меня.
  Но я привык. Привык мотаться по периферийным мирам, привык получать по умной башке от пустоголовых местных.
  Раньше, до того, как всё неожиданно изменилось, отец работал только в столичных институтах. Однажды, я побывал на Земле - он вдруг решил показать мне прародину человечества. Мать не поехала, заявив, что женщине не место на радиоактивной помойке.
  А мне Земля пришлась по душе.
  Тишина. Ветер, гоняющий пыльные облака. Избавившаяся от гнёта человека природа, постепенно сжирающая уродливые циклопические конструкции. Потёки ржавчины на растрескавшемся бетоне. Контрастирующая с окружением сияющая белизна Станции Гипермаяка. Шорохи океана.
  И главное, одиночество. Уже тогда я устал от людей.
  Насколько я их ненавижу теперь...
  
  Ляля бьёт меня кулаком в подбородок. Топает ногой, матерится и дует на руку.
  Бурундук отвешивает ей оплеуху.
  - Хочешь, чтоб он опять отключился? 'Квайфа' уже нет! - и лупит девчонку пустой пластиковой бутылкой. - Надо - так! - от удара в живот я сгибаюсь пополам. - Ладно... Хочу тебе кое-что показать!
  Он подходит к валяющемуся поодаль велосипеду. Нагибается, одной рукой легко подхватывает сверхлёгкий гоночный байк.
  - Красавец, правда? Думаю, лучший на МОЕЙ планете.
  Поднимает велик над головой и с силой бьёт о бетон. Потом ещё и ещё. Раздаётся треск, во все стороны летят детали. Когда в руке остаётся лишь жалкий обломок фуллеритовой рамы, он прекращает и говорит:
  - Сам знаешь, мы тебя долго терпели. Но любому терпению приходит конец.
  Бурундук идёт обратно. Вразвалку, своей коронной царской походкой. Осматривает обломок, перехватывает его, словно дубину, подносит к моей щеке, примеряясь.
  - Ах, а что скажет папа? 'Кирилл, что с тобой? Кто это сделал?' И какой правильный ответ?
  Выдавливаю:
  - Упал... - на губах лопаются кровавые пузыри.
  - Верно! - Бурундук радостно улыбается и отбрасывает обломок. - Но ведь ты у нас - хакер. Сам знаешь, чтобы команда прошла, нужно нажать клавишу 'ввод'! - и я получаю новый удар в живот.
  Потом он хватает меня за длинную чёлку.
  - Шортики, бабская причёска! Ты что - педик? - он вытаскивает из кармана выкидуху. - Ничего. Подстрижём, исправим.
  И почему-то, прячет её обратно в карман.
  - Смотри-ка! Прибыла команда спасения!
  За моей спиной скрипят тормоза.
  - Отпустил! Быстро! - узнаю голос Облака.
  - А иначе что?
  - А иначе вот что!
  Я не вижу происходящее позади, но лицо Бурундука вытягивается. Он поднимает руки вверх, будто сдаётся, и орёт в ответ:
  - Угомонись, малышка! Твоя взяла.
  И, обращаясь к подручным, бурчит:
  - Отпустите!
  А сам хватает меня за грудки.
  Запястья отпускают. Я еле стою на ногах. Не поддержи он меня - свалился бы на бетон.
  Вдруг моё тело теряет вес, как после попадания из воздушной пушки - Бурундук, прикрываясь мной как щитом, бежит на Облако.
  - С-сучка!
  Сзади хлопает.
  Я чувствую, как врезаюсь спиной в девчонку. Мы падаем... Я рефлекторно, чтобы смягчить падение, выставляю левую руку назад. Сверху, всей своей немаленькой массой наваливается Бурундук. Хрустит кость, руку пронзает боль. Затылок ударяется о бетон, и, второй раз за сегодняшний день, я проваливаюсь во тьму...
  
  Не вздохнуть. Я зажат между тушей врага и худеньким тельцем лучшего друга. Косточки впиваются в спину.
  Если Добро будет и дальше вербовать подобных бойцов - никогда ему не победить. Ни за что.
  Пытаюсь пошевелится, и руку пронзает нестерпимая боль. Кое-как уперевшись ладонью другой в грудь Бурундука, выбираюсь на свободу.
  Левая рука, согнутая под странным углом, безвольно свисает.
  Бурундук лежит без движения. Во лбу торчат электроды.
  Облако смотрит распахнутыми фиолетовыми глазами в весенние небеса. Только зрачки неподвижны. Под головой - багряная лужа, белые волосы намокли и спутались. Тонкие пальцы сжимают тазер. В паре метров валяется серебристый девчоночий велик.
  Почему она приехала одна? Где Камень и Стебелёк, где эти трусы?!
  Полёт сидит на бетоне, тупо глядя в пространство. Четвёрка других стоит рядом.
  Видно, я был без сознания всего пару секунд.
  - Кис-кис-кис! - ласково подзывает меня Кисуня.
  По раскалённому бетону, усыпанному свернувшимися от жары листьями тополей, как хромая собака, ползу в противоположную сторону. Мир вращается, и я постоянно падаю. Секунды тянуться будто часы. Наконец, получается встать. Бегу, подволакивая ноги. Одна нога цепляется за другую, и я падаю на бетон. Оборачиваюсь.
  Расстояние уже приличное, но они и не думают догонять - знают, что мне не уйти. Кисуня складывает руки рупором:
  - Кис-кис-кис! Тебе уже не надо домой! Теперь выйдет всё по-другому!
  И в этот момент, заупокойной песней по уходящему детству, над степью разносится тоскливое завывание сирен.
  Если бы не эти заунывные звуки, мы бы не посмотрели в небо и не заметили звездолёт. Ведь это так и бывает: корабль просто появляется. Ни вспышек, ни грохота. Только что его не было, и вот он уже висит в воздухе на высоте тридцати километров.
  Каким образом Гипермаяки мгновенно перемещают корабль на тысячи световых лет и почему звездолёт не разрушается гравитацией планеты - не знает никто.
  Если правительству требуется новый гражданский корабль, грузовой или пассажирский, оно обращается к учёным из 'Aeon', а те - передают запрос Маякам. И над планетой появляется звездолёт. Откуда берётся материал для строительства - неизвестно, масса планеты не меняется. Почему корабли не изнашиваются - загадка. Ясно только одно: Гипермаяки вышли на новый уровень взаимодействия с энергией и материей.
  Военные звездолёты Маяки не создают и перебрасывать по команде людей не желают - их собирают на верфях, и флоты месяцами плывут от звезды к звезде, используя двигатели искривления.
  Я вглядываюсь в очертания звездолёта...
  Авианосец повстанцев.
  Всё из-за исследований отца!
  Можно было заранее догадаться - Маяки не позволят создать супероружие, не допустят превосходства одной из сторон. Построенные Союзом, Маяки ему служили недолго, приняв вдруг в расчёт желания всего человечества.
  И вот, чёрное пятно корабля висит на фоне апрельского неба, на фоне серебряных облаков.
  Кисуня смотрит на меня и начинает что-то говорить, но громовой треск заглушает слова - я вижу беззвучно шевелящиеся губы. Небо над нашими головами рвётся, будто ткань, и из десятков червоточин, возникших на километровой высоте, появляются штурмовики и лёгкие бомбардировщики.
  Какая разница технологий! Раньше корабли, перемещаемые Маяками, возникали так же, в сполохах молний. Но потом конфигурации Станций изменились: вместо тринадцати арок, их стало четыре, вместо трёх Излучателей остался всего лишь один, и устремились в небеса алые башни накачки. Гипермаяки отказались от человеческих технологий, они создали свои.
  Над вероятностными пушками зажигаются облачка плазмы - побочный эффект, возникающий при накачке. Звездолёт немедленно реагирует: создаёт вокруг себя сотни червоточин, и разряды вероятностных пушек уходят в них. Тут же, начинается новая накачка, а корабль создаёт новые червоточины.
  Вероятностные пушки 'стреляют' по очереди - разряд уменьшает вероятность существования вражеского звездолёта на несколько порядков. Обычно после попадания корабль исчезает. Изредка - остаётся висеть, как ни в чём не бывало.
  Штурмовики с воем заходят на боевой курс. Бомбардировщики перестраиваются. Защитные орудия по периметру батареи разрядников открывают огонь, и небо вокруг атакующих кораблей вспучивается белыми облачками разрывов.
  Если авианосец уничтожат - всем им конец. Но трагедию придётся делить на десять, ведь только в одном из десяти кораблей есть человек. В остальных - функции пилота выполняет нейросеть.
  Кисуня и четвёрка приспешников, забыв про меня, и про валяющегося с электродами во лбу предводителя, стоят, задрав головы и приставив козырьками ладони ко лбу.
  А я сижу посреди дороги.
  Как глупо оказаться в момент штурма возле единственной на планете батареи, прикрывающей секретный научный комплекс и несекретный, построенный лишь для отвода глаз, завод! С другой стороны, где ещё мне - сыну учёного, быть?
  Могло выйти хуже, если бы бой начался раньше, когда я был возле опор вероятностных пушек. Нападающих не интересует затерявшаяся в степи насосная.
  Корабль стреляет из вероятностной пушки по куполам на полигоне. Второй выстрел ему не сделать, на перезарядку от корабельного реактора потребуется несколько суток.
  Но он не понадобится: купола исчезают.
  Отец!
  Штурмовики открывают огонь по защитным орудиям, чтобы дать бомбардировщикам возможность атаковать. От опор отлетают куски бетона, взрывается несколько орудийных башен и начинает пылать комплекс управления стрельбой.
   В результате, несколько вероятностных пушек разряжаются одновременно, что считается непростительной тратой энергии, ведь цель постоянно ставит помехи. Но в этот раз все разряды попадают в корабль, и он исчезает.
  А вместо него, в небе над Дзетой возникает Она.
  ТЬМА.
  То, что не может существовать в человеческом мире, поскольку вероятность этого равна нулю. Тьма настолько превосходит возможности человеческого восприятия и понимания, что сказать что-то о Ней попросту невозможно.
  Изнанка мира. Изнанка пространства, изнанка времени.
  ТЬМА...
  Я смотрю вверх, на Неё, и не могу уловить ни форму, ни цвет. Можно только сказать, что Она существует, что там, в небесах, что-то есть. Глаза болят и слезятся, голова словно взрывается изнутри, но Тьма притягивает и не даёт отвести взгляд. Кажется, ещё миг, и я сойду с ума.
  Тьма начинает таять...
  В небо уходит разряд вероятностной пушки, теоретически, способный отправить Её назад.
  Поздно, Тьма уже растворилась, впиталась в наш мир...
  
  Потом запись боя во всех спектральных диапазонах попадёт в Даркнет, и люди станут вглядываться в Тьму часы напролёт. Одни - пытаться познать с её помощью Трансцендентную Истину, другие - просто тащиться от глюков, получая итогом невыносимую головную боль.
  
  - Ловите, ловите его! - доносится до ушей.
  Компания вспомнила обо мне.
  Ловить - громко сказано. Я просто сижу на бетоне, глядя, как после утраты корабля-штаба захлёбывается атака, как разворачиваются над разрядниками штурмовики и рассыпаются в воздухе от попаданий ракет и снарядов.
  Как с небес начинают падать обломки.
  Как один из них, кусок фюзеляжа с эмблемой повстанцев и жёлтым, издалека неясным рисунком, несётся, ежесекундно увеличиваясь в размерах, прямо на нас.
  Как он, медленно, словно в ускоренной съёмке, соприкасается с бетоном в том месте, где лежит Бурундук и стоит его банда.
  В том месте, где Облако.
  Как, в окружении каких-то осколков, фрагментов, брызг - летит, кувыркаясь в воздухе, серебристый велосипед...
  
  Глаза отрисованы с фотографической точностью, передан даже объём.
  Я разглядываю звериную радужку и не могу оторваться. Нужно смотреть в эти глаза бесконечно, чтобы не видеть того, что творится вокруг.
  Будто горные массивы, в ином мире, на другой планете. Да... Как горы. Узлы, отроги, цепи. Да...
  Ягуар.
  Золотой, в чёрных пятнах зверь, скалящий пасть на одной из частей фюзеляжа.
  Хищник, сожравший Облако.
  Волна первобытного ужаса захлёстывает меня с головой, не позволяя вдохнуть, и я отвожу глаза. Страх исчезает, остаётся лишь холод.
  Вокруг кровавое месиво, куски тел и обломки. Фрагмент черепа, оторванная рука, торчащие вверх обнажённые рёбра... Что-то горит...
  Чёрные пятна и красные полосы на белом бетоне, будто творение рехнувшегося художника.
  Живописец-Вселенная, рисующая картины людьми...
  Смерть оказалась совсем не такой, как я представлял. Не такой, как в кино или в играх - в них всё было так эмоционально, сложно, зрелищно и романтично. И конечно, подчёркивалась исключительная ценность человеческой жизни.
  Смерть настоящая была предельно простой. Точно такой, как любовь, дыхание или глоток воды. В ней не было ничего особого и возвышенного.
  Похоже, в реальном мире человеческая жизнь вовсе не так ценна. Похоже, Природу смерть не особенно беспокоит, ведь жизнь не остановить. А что до людей... Невозможно представить, что эти разбросанные всюду куски имеют какое-то отношение к друзьям и врагам.
  Память подсказывает: 'Система - сумма её частей, плюс паттерн организации'. Вот его-то, этого странного 'паттерна', присущего всей системе и несводимого к сумме всех элементов, и не хватает.
  Система 'Облако'... Система 'Кирилл'... Ну и глупость! Для чего я это всё изучал? Разве помогли эти знания?
  Сквозь звон в голове доносится писк смарт-часов - их датчик фиксирует запредельный уровень излучения. Поднимаю один из обломков, верчу в руках...
  Обшивка реактора.
  Откидываю в сторону. На пальцах блестит маслянистая чёрная жидкость.
  Писк не уменьшается, я с головы до ног в этих каплях. Они текут по лицу, ими покрыта одежда: серебрящаяся от бетонной пыли беленькая футболка и такие же шорты.
  Художник-Вселенная раскрасила и меня...
  Чёрными каплями топлива. Крохотными, слипшимися кусочками плоти - больше не разобрать, где друг, а где враг. И алыми точками: узорами чужих, таинственных, жутких созвездий...
  Под серебристыми облаками, на которые, по моей вине, девчонка-Луна посмотрела лишь мёртвыми глазами, появляются мультикоптеры 'скорой'.
  Горят тополя. Скручиваются и вспыхивают серебристые листья.
  Наш штаб уничтожен.
  
  3. День после вчера
  
  Тьму отогнал будильник, включив мягкое дежурное освещение.
  Кир распахнул глаза.
  Звёздное небо - всё в бликах от прозрачного купола Логова. Но, никаких серебристых облаков, никаких испытаний, никакой Дзеты...
  По лбу стекал пот. Постельное бельё совершенно промокло.
  Кир посмотрел на часы.
  '5:26'
  Будильник завела Эйприл, сказав: 'На половину шестого поставил бы только зануда! А вообще, вставать нужно в разное время - так делает Солнце!'
  - Привет! - девочка потянулась под оранжевым одеялом и мило зевнула. Кот выгнул спинку, шерсть на ней действительно уже отросла.
  От этой, более чем мирной картины, Кирилла охватил ужас. Перед глазами возникло пустое шоссе и освещённые вспышками молний горные цепи. Потом он увидел пылающий белый город в долине, засыпанный пеплом лес, и ощутил, как по лицу течёт маслянистая чёрная влага.
  Он вскочил, даже не сказав: 'Отвернись!', трясущимися руками натянул штаны и футболку и вышел на крышу.
  Сразу же стало легче.
  Погода наладилась, шторм стих. Сияли мохнатые добрые звёзды, Станция отвечала небесам россыпями огней. Пойманный колючими лучами прожекторов колыхался 'парус'. Ночной бриз доносил терпкий аромат степных трав.
  - Кир, что случилось?
  Она стояла, наполовину внутри, наполовину снаружи. По телу бегали искры от закрывавшего вход силового поля.
  Сразу же накатила тоска.
  - Уйди! - только и смог выдавить Кир. Не оборачиваясь, дошёл до парапета. Уселся. Рядом, на длинных штангах, вспыхивали и гасли красные заградительные огни - ни для кого...
  'И что это было? Горы, чёрный дождь и разрушенный город?.. А сон?.. Какая ещё Дзета! Я никогда на ней не был! Есть ли вообще такая планета?'
  Одноклассники, Облако, и...
  Смерть. Руки тряслись до сих пор.
  А главное, сон был намного реальней реальности! Сейчас, наяву, всё было словно покрыто туманом! Попробуй пробейся! А там, во сне, все чувства умножались на два! Счастье было безмерным, боль - нестерпимой. Можно было рассмотреть самую маленькую прожилку на листике и тоненький волосок на руке.
  - Кир...
  Мальчишка вздрогнул так сильно, что чуть не сорвался вниз. Поднялся и сжав кулаки встал напротив Эйприл.
  - Слушай! Чего ты за мной таскаешься, как привязанная!
  Она потупилась.
  - Извини. Мне показалось, что тебе плохо.
  - Мне плохо рядом с тобой! А одному - замечательно!
  - Я приготовила завтрак. Остынет...
  - Приготовила завтрак? И что это значит? Открыла консервные банки?
  - Нет. Пойдём.
  
  На столе дымилась яичница со спаржей и кофе. Две тарелки, две кружки, а рядом - намазанный сливочным маслом хлеб.
  Кир взял тоненький ломтик и откусил. Захрустела золотистая корочка, масло растаяло на языке.
  Впервые за долгое время он почувствовал вкус.
  Ого! Настоящее чувство, будто во сне!
  Не задавая вопросов, он набросился на еду.
  - Кир... Хочешь, возьми и мою. Я столько не съем.
  Она съела... Когда опустели тарелки, повеселевший Кирилл откинулся на спинку стула и посмотрел на девчонку. Вновь накатила тоска...
  'Почему рядом с Эйприл так плохо? Чувство, как в том, первом сне про убитую птицу. Может, эта девочка из пустоты, и есть ожившая Тьма?'
  
  - Ну ты и зануда! Даже не накрошил! - возмутилась Эйприл.
  - Чего же плохого? Убирать не придётся!
  - На всё у тебя найдётся скучное объяснение! Будто сложно накрошить и убрать! Веди себя по-человечески!
  - Лучше скажи, где ты завтрак взяла? На Земле куры не водятся!
  - Приготовила! Я ведь уже говорила... - 'посланница Тьмы', смешно сёрбая, прихлёбывала чай.
  - Сама?
  - Нет, вместе со Станцией... И что? Разве это имеет значение? Главное - вкусно!
  - У нас всегда теперь будет такая еда?
  - Ну конечно!
  - А почему меня Станция кормила консервами?
  - Ты ведь скучный мальчишка. Ничего интересней консервов придумать не мог! Только комнату зря захламил!
  - Куда мы теперь денем банки?
  - Облаку скормим, - она встала и насыпала в блюдце теперь уже ненужных консервов.
  Кир посмотрел на котёнка и ему вспомнились вчерашние слова Эйприл.
  'Вздумал стать ягуаром!'
  Ягуаром!
  И в ночном кошмаре был ягуар - эмблема на фюзеляже штурмовика. А котёнок по имени Облако, во сне стал девчонкой!
  Надо же! Как всё-таки странно функционирует бессознательное!
  Кир придирчиво осмотрел Эйприл... Нет, она ни капельки не похожа на девочку-альбиноса.
  Потом, взглянул на котёнка... Разумеется, тоже нет. Было бы странно, если бы подружка из сна напоминала котёнка. Мягкие лапки, пушистые ушки, шаловливый очаровательный хвостик.
  С другой стороны, в снах случается всякое! Особенно, если тебе шестнадцать.
  Мысль о девочке-кошке мальчишке понравилась. Стало тепло и приятно...
  Разомлевший Кирилл встрепенулся, вспомнив, что рядом Эйприл. Да, с её появлением неудобств явно прибавилось!
  'Должен же я хоть ненадолго оставаться один! Надеюсь, она не будет таскаться за мной, будто хвостик! М-м-м, хвостик...' - перед глазами вновь появилась пушистая бестия.
  - Тьфу ты!
  Эйприл вздрогнула. Взгляд был испуганным и вопрошающим.
  Кир покраснел, схватил ноутбук и припомнил, что во сне его называли хакером.
  'Глупые мечты? Желание быть крутым, хотя бы во сне?'
  - Кир, что ты делаешь?
  - Можешь заткнуться?
  'Так Дзета-шесть... Да, действительно есть такая планета. Да, фермерская. Но про научные базы, нападения и наркотики - ничего... Может, увиденное во сне произойдёт потом, в будущем?.. Нет! Ерунда! Облаку и ребятам из сна, на вид не больше тринадцати. Значит, и ему самому. То есть, не ему, а Кириллу-из-сна'.
  - Кир... Пропустим наш первый рассвет...
  'Она сказала не 'мой', а 'наш'. Почему?'
  
  Эйприл проснулась настолько напуганной, что трусила даже открыть глаза. Просто лежала, прислушиваясь к писку будильника. Потом решилась взглянуть на Кирилла сквозь узкие щёлочки слегка приподнятых век.
  Чтобы не пугать и его, она сделала вид, что всё хорошо. Ещё не хватало лишиться единственного друга! Эйприл потянулась - насколько она понимала, когда просыпаешься, нужно делать именно так, и сказала:
  - Привет!
  Почему-то, Кир рассердился, вскочил, трясущимися от злости руками натянул одежду и вышел на крышу.
  Сразу же стало ужасно тоскливо.
  Потом она таскалась за ним, будто хвостик, безуспешно стараясь справится с ужасом и тоской, а мальчишка её отгонял.
  'Что с ним случилось? Вчера он, вроде, не против был подружиться! Может, ему тоже что-то приснилось?'
  Всё утро ей было не по себе. До сегодняшней ночи, до своего первого сновидения, она не подозревала, что спать - настолько ужасно! В памяти, общей с Маяком, сны описывались скорее, как нечто приятное.
  'Видно, со мной приключилось то, что зовётся: 'ночной кошмар'. Но почему он такой настоящий? Намного реальней реальности! И почему в нём я была мальчишкой, которого все называли Кирилл? Неужели, это тот самый Кирилл, что сидит сейчас перед ней за столом? Жаль, во сне невозможно увидеть себя самого! Разве что, в зеркале...'
  Эйприл тоскливо елозила ложкой - похоже, вилки Маяк не признавал. Вчерашняя смелость исчезла. Мир, в который она пришла, оказался совсем не таким, как казалось... Он не был похож на что-то хорошее! Ну нисколечки!
   'Кир, одноклассники... Да и вообще, все эти люди - до чего же они отвратительные! С другой стороны, это лишь глупый сон... Взять хоть девочку Облако...'
  Она задумчиво посмотрела на белоснежного котёнка и сказала, обращаясь к нему:
  - Всё это какая-то чепуха, разве нет?
  
  Троица шла по одной из четырёх центральных, сходящихся крестом дорожек - чтобы не потеряться в полумраке. Эти дорожки были сделаны из бетона и не менялись - остальные же, пропадали и исчезали, в зависимости от текущей конфигурации Станции.
  Котёнок, то важно вышагивал между мальчишкой и девочкой, то забегал вперёд. Похоже, он считал себя главным.
  Небо светлело, и дуга южной арки напоминала вырезанную из чёрного картона декорацию. Кириллу опять стало чудиться, что он не живёт.
  - Скорей! - Эйприл, схватив его руку, поволокла нового друга к одной из опор, и наваждение исчезло.
  
  Она кричала, махала руками, танцевала и скакала по арке, как полоумная. Котёнок бегал за ней.
  Кириллу было неуютно, он ощущал себя невольным участником гротескного представления. Бесконечная череда перепадов настроения Эйприл и переходы от чуждых девчонкам философских проповедей до стихийной детской непосредственности его раздражали. Будто бросился в пропасть, не уточнив, есть ли за спиной парашют.
  Наконец, из-за гор показалось солнце и воздух зазвенел от истошного вопля. Кир вздрогнул.
  'Может, Маяк её создал бракованной?'
  - Вау! Он прекрасен! - Эйприл угомонилась, присела рядом с ним, болтая ногами над пропастью. - Тебе что, не понравилось?
  - Понравилось, - буркнул мальчишка.
  - Незаметно!
  - А что я, по-твоему, должен был делать?
  - Радоваться, что же ещё!
  - Я радовался. Бегать и орать для этого не обязательно.
  - Если эмоции не проявлять - они исчезнут! Навсегда!
  - Ты можешь просто посидеть?
  Надувшись, девочка уселась в сторонке...
  
  Лучи рассеивали тьму. Розовел белый пластик.
  У Кирилла из головы не выходил идиотский сон.
   'Что ещё за изнанка мира? Что за Тьма?'
  
  Эйприл смотрела, как одна за другой угасают утренние звёзды-старухи, как брызги рассвета окрашивают облака.
  Текли минуты...
  Сначала всё было окутано жемчужно-розовой дымкой, которая стремительно преобразилась в пурпур. А потом... Чистая, светящаяся голубизна и растрёпанные янтарные нити облаков. Будто по небесам пролетела волшебная птица, растеряв золотистые перья.
  'Как жаль, что солнце встаёт не из океана!'
  Свет весело бил в глаза, но тайна, окутанная морозной дымкой, от которой по коже бежал холодок не давала Эйприл покоя.
  'Во сне, что это была за Тьма? Что за изнанка мира?'
  Мысль ещё не угасла, а в голове уже появился ответ.
  
  - Ну что, насмотрелась?
  Эйприл вздрогнула - Кир прервал её мысленный диалог с Маяком, и тихо сказала:
  - Да. Пойдём.
  Её переполняли слова, образы, ощущения. От полученных знаний кругом шла голова. И всё-таки, пробелов было значительно больше.
  - Что будешь делать сегодня?
  - Не знаю... А что ты обычно делаешь?
  - Да ничего! Жду, когда меня заберут!
  Эйприл потупилась.
  - Кир... Не жди...
  По мальчишечьей коже пробежали мурашки. Он еле выдавил:
  - Почему?
  Девочка отвернулась.
  - Просто, не жди...
  
  Пока Кир плёлся по надоевшей лесенке, Эйприл лёгким пёрышком взлетела наверх.
  Как обычно, посуда была уже чистая.
  Эйприл увидела не застеленную постель, вспомнила ночные кошмары, и к ней вновь вернулось отвратное настроение.
  Когда Кир вошёл, она не сдержалась:
  - Не хочу тут сидеть! Вообще не хочу быть на Станции! Возьмём воды и консервов, да свалим в степь - на весь день...
  - Хочешь сбежать от родителей? Ведь Маяк тебе вроде отца!
  Эйприл шутку не поддержала.
  - Не неси чепуху!
  
  На выходе со Станции дорогу им преградил шлагбаум.
  - Знаешь, почему он так странно окрашен? - Эйприл погладила жёлто-чёрные полосы.
  - Такая раскраска привлекает внимание.
  Она усмехнулась:
  - Это ясно и так! Но почему? Есть цвета и поярче! В оранжевый можно покрасить!
  Кир задумался. Девочка терпеливо ждала.
  - Не знаю, - сдался Кирилл.
  - Ягуар.
  Кир дёрнулся так, что рюкзак упал на бетон.
  - Что?
  Девчонка прищурилась.
  'Чего это он так боится? Неужто ночью я заглянула в его прошлое?'
  - Ягуар. Наши предки были для него излюбленным деликатесом. А это - раскраска шкуры.
  Эйприл пнула камушек. Тот, пролетев несколько метров, ударился о будку охраны, пустовавшую с момента постройки.
  - Но, ягуаров давно уже нет - человек оказался опаснее. Выжили только шлагбаумы.
  
  Весенняя степь была сплошь покрыта ковром из цветов, по большей части невзрачных. Алые островки маков выделялись среди бирюзовых волн льна. Кир и Эйприл уселись в зарослях тимофеевки.
  Кир спросил, глядя, как Облако играет с серебряными нитями ковыля.
  - Котёнок... Ведь он геноморф?
  - Вот ещё! Настоящий! Единственный во Вселенной! - Эйприл нежно почесала котёнка за ухом. - Ненавижу искусственное! Люди только всё портят!
  - Не люблю котят, вечно они удирают, теряются! Ищи потом!
  - Куда удирают? - удивилась девчонка.
  Кир и сам был не рад, что это сказал. Ведь правда, куда? Котёнок ходил за хозяйкой, точно привязанный, или сидел на её горячих ногах, не помышляя никуда убегать...
  - Неважно!
  - Кир, ведь ты не считаешь меня какой-то искусственной?
  - Нет, - соврал Кир.
  - Почему ты мне врёшь? - прищурилась Эйприл. - Испугался маленькой девочки? Ты такой трус?
  - Я тебя не боюсь!
  - Поздно, Кир. Я уже всё поняла...
  Эйприл скривилась, но сразу же стала себя убеждать:
  'Наверняка, у него есть причины... Какой смысл судить? Ведь на его месте, в его жизни, я стала бы точно такой! Была бы Кириллом. Как и случается - там, в сновидении'.
  
  Солнце ещё не прогрело воздух, не высушило росу, и Кир мёрз. Единственную красно-оранжевую куртку пришлось отдать Эйприл. Он не отличался мощным телосложением, но девочка в ней совсем утонула - куртка закрыла колени.
  'Даже у кукол бывает десяток комплектов одежды! Маяк мог создать её вместе с ворохом тряпок. Но сверхразуму на такие мелочи наплевать!' - думал Кирилл, тщетно пытаясь унять дрожь.
  Заметив его состояние, Эйприл накинула куртку мальчишке не плечи.
  - Друзья носят одежду по очереди! Правильно?
  - Даже не знаю. Так поступают скорее подружки... У меня есть идея получше, - он распахнул полы куртки. - Нам хватит её на двоих.
  - Точно! Спасибо! - Эйприл прижалась к мальчишке. - Как я не догадалась сама!
  У неё давно возникла такая идея. Но предложить её она побоялась, слишком злой был сегодня Кирилл...
  Теперь она поняла, что он просто боится. Чем больше страха - тем больше агрессии. Это она уже знала.
  'Но почему он боится? Из-за того, что я не такая как он? Не человек... Кир всю жизнь был инопланетником, вечным чужаком и изгоем. Не человеком... И ничему при этом не научился?'
  Эйприл таращилась в степь, а Кир втихаря разглядывал гостью. Как девчонка, она была ему совершенно не интересна. Но он был сыном учёного и мечтал пойти по стопам отца. Потому всё непознанное, необычное и запредельное вызывало в нём любопытство.
  Улучив момент, Кир приблизил нос к её волосам и вдохнул... Девочка либо не пахла никак, либо запах не отличался от аромата цветущей степи.
  'Облезлые уши и эти царапинки от коготков... Почему Станция не восстановит кожу?'
  Он сразу нашёл ответ.
  'Эйприл такой и пришла! Это её первозданный, истинный облик, и нечего тут восстанавливать!'
  Перехватив его пристальный взгляд, девочка покраснела и опустила глаза. Кир начал таращится в открытую.
  'Эх... Щуплая, маленькая и не оформившаяся. Если станет красоткой, то это случится нескоро. Хотя, не особенно верится, уж слишком простецкая внешность... И врунья вдобавок, ведь ей не шестнадцать!'
  Эйприл стрельнула глазами, поёжилась... Спрятаться от пристальных взглядов Кирилла было попросту негде...
  'А ведь Маяк мог послать ему настоящую диву! Ему же без разницы! Но нет, он вздумал поиздеваться... Что ж! Хоть умеет готовить - что бы, в её случае, это не значило'.
  Он поймал себя на мысли, что пробует сам себя убедить, будто с Эйприл ему хорошо... Но нет! Одному было лучше!
  - Это что? Какая-то проволока!
  Кир провёл пальцем по загорелой шее подружки. Эйприл вздрогнула и отстранилась.
  - Ты меня напугал.
   Улыбнулась натужно, через голову сняла что-то с шеи и вложила мальчишке в ладонь.
  Оказалось, что это не проволока. Шнур, блестящий как ртуть и такой же подвижный, на который был подвешен прозрачный зелёный кулон.
  - Это Изумрудный Олень.
  - Олень? Ты чего! Просто ромб!
  - Ромб? - девочка вытаращила глаза. - Тебе сколько лет? Это пентагон - правильный пятиугольник! Глупость лишь детям к лицу!
  Из её уст эта фраза звучала смешно.
  - Будто не знаю! Неважно! Ромб или пентагон, но не олень!
  - Ты просто неправильно смотришь!
  - А как правильно?
  - Сам разберёшься!
  - И откуда он у тебя?
  - От отца.
  Кир захлопал ресницами.
  - Маяк подарил, - рассмеялась Эйприл.
  Кир упал на траву и начал рассматривать мир сквозь кристалл. Зелёную девочку, зелёные облака и зелёные алмазы росы.
  'Интересно, как надо смотреть, чтобы видеть оленя?'
  Кир вертел кристалл так и сяк. Пентагон не был плоским, но не был он и трёхмерным. Солнечный свет играл в тысячах граней, которых вроде и не было - во всяком случае, ни одну из них не удалось заметить на ощупь.
  По-настоящему странная вещь!
  Он любовался игрой света в чистых зелёных глубинах кристалла, и внезапно увидел там Тьму. Привычный Кир сразу исчез, а земная степь растворилась, превратившись в другую...
  
  Арка... Удивительная планета!
  Я иду средь таинственной и волшебной природы. Невиданные цветы, невообразимые цвета. С каждым шагом, из трав чуждых, невозможных оттенков, в напоённый экзотическими ароматами воздух, взлетают облака лёгкой пыльцы, спор и парашютиков с семенами.
  На одежду, на пятна нектара, налипла цветная пыльца.
  Что там таится, в розово-фиолетовых зарослях?
  Разумеется, всего этого нет. Не существует чужеродных форм жизни, а свои - земные, профуканы.
  Есть обычная степь, засеянная хорошо приживающейся жёсткой травой, специально созданной генетиками для климата Арки.
  Я хотел летать среди звёзд, открывать и исследовать планеты. Но, открывать оказалось и нечего. Планеты все на одно лицо: безжизненные шары, раскиданные среди пустоты. А после терраформирования: степь, бесконечная степь...
  Но так хочется настоящих чудес! И если их нет - нужно просто включить фантазию и шагать сквозь буйство инопланетной природы.
  Арка, я прощаюсь с тобой! Пора в путь, на Ириду...
  
  - Кирилл! Кирилл! Да очнись же ты!
  Кир приходил в себя. Эйприл, сидя на коленках, обеими руками гладила его волосы, и, непонятно зачем, дула прямо в лицо.
  Он сжал кулаки. Кристалла не было - ни у него в руке, ни на шее у Эйприл.
  - Фух! Очнулся!
  Да уж! Ну и приключения! Он снова стал Кириллом из сна!
  Этот Олень был даже более странным, чем показалось вначале. И, вероятно, опасным.
  - Где он?
  - Кулон? У меня.
  Кир поднялся на ноги. Изумлённо уставился на закат. Потом на девочку, сидящую среди трав.
  - Эйприл! Что, уже вечер? Где я был весь день? И где была ты?
  Она пожала худенькими плечами.
  - Я просто тебе не мешала...
  - По-твоему, это ответ?
  Девочка дёрнула исцарапанным плечиком и ничего не сказала.
  
  Весь обратный путь, Кир размышлял о случившемся. Эйприл он теперь нисколько не доверял.
  'Как там она говорит? 'Нисколечки!''
  Уже на крыше, он взял Эйприл за руку, развернул к себе и попросил, как потребовал:
  - Подари!
  Облако зашипел с девичьего плеча.
  - Подари мне его! Он тебе ни к чему, а мне очень нужен!
  Эйприл прищурилась - так, что огромные глаза стали щёлками:
  - Не пожалеешь? В жизни всему есть цена!
  - Нет! Отдай! - Кир изо всех сил сжал девичью руку.
  - Хорошо! - она засунула другую в карман, достала кулон и протянула мальчишке.
  
  - А почему ты с утра был такой злой? - Эйприл доела ужин, отставила тарелку и положила голову на сложенные ладошки.
  - Злой? - пробормотал Кир, не прекращая разглядывать кристалл. - А! Да так! Чепуха приснилась... А тебе? - он, наконец, отвлёкся. Было действительно интересно, что грезится гостьям из пустоты.
  Эйприл покраснела.
  -Да так... Летала... - пробормотала она и отвернулась.
  Она не могла признаться Кириллу, что никогда не видела собственных снов и даже спать не умеет. Смотреть чужие сны - хуже, чем подглядывать в туалете!
  
  'Неужели люди каждую ночь отправляются в этот кошмар, называемый 'сновидением'? Или сегодня всё будет иначе?' - думала Эйприл, расстилая постель. Было и любопытно, и страшно, и немножечко мерзко - ведь сон был чужим... Она бросила быстрый взгляд на Кирилла. Тот, лёжа в кровати, разглядывал изумрудный кристалл.
  Эйприл улеглась, но о сне не могло быть и речи - сердце бухало и выскакивало из груди. Чтобы унять волнение, девочка 'прошлась' по вечерней Станции - от камеры к камере, от датчика к датчику, от антенны к антенне.
  Потом, когда это ей надоело, стала тихонько лежать, глядя сквозь купол на разноцветные звёзды, протягивающие ей с небес мохнатые тёплые лучики. Рядом сопел такой же мохнатый и тёплый котёнок.
  И незаметно, её поглотила Тьма.
  
  Сон Астропорт
  
  Из зеркала, а на деле - экрана с миниатюрными камерами, на меня таращатся безразличные красные глаза. Перед отлётом с Ириды я обзавёлся новыми чипами, а все дни перелёта ушли на написание кода.
  Иначе тут пропадёшь! Диэлли - элитный курорт и цитадель технологий. Самая богатая планета в Галактике, где отслеживается каждый твой шаг.
  Одну из новинок я успел испытать прямо здесь, в здании астропорта, чтобы полюбоваться столицей с диспетчерской башни. Но хандра от этого не рассеялась...
  Тоска! Летом стукнет шестнадцать, а вместе с этим придёт и ответственность. Прощайте веселье, нелегальные биочипы и гаджеты. Здравствуйте нудная работа, учёба, личный счёт и налоги. Полный контроль и долбаная, транслируемая прямо в мозг реклама, когда не поймёшь, какие мысли твои, а какие - навязанные.
  Дрянь...
  Но, не в моём случае. Меня ожидает другая жизнь. Свобода, всегда - лишь свобода.
  Только сколько её осталось, этой свободы? Полгода, год? В какой момент щупальца смерти, протянувшиеся через полгалактики к Дзете-шесть, сожмутся и выпьют из тела здоровье и жизнь?
  Правильный ответ: да в любую секунду!
  И что с того? Плевать!
  Если бы не было этих щупалец, не был бы я облучён?
  Ничего бы не поменялось.
  От раскинувшегося среди звёзд, изъевшего ходами червоточин пространство, деловито копошащегося человеческого муравейника воротит. Кто-то в нём действительно счастлив... Или, так ему кажется - что одно и то же, по сути.
  Мир, в котором по велению Маяков, каждый готов принести в жертву личное счастье, развитие, любовь. Рабу всё на свете кажется важнее собственной жизни.
  А я...
  Я всегда мечтал быть звездолётчиком, но Маяки отняли эту мечту. На их кораблях нет ни двигателей, ни экипажа - это просто коробки со встроенной системой жизнеобеспечения... А если пойти в боевые пилоты и платить чужими жизнями за собственную мечту - она постепенно угаснет.
  Да, детство закончилось. Но если подумать, в нём нет ничего хорошего, за исключением того, что ты ещё ничего не знаешь о мире, о людях, и о себе.
  
  Дверь открывается, впуская запыхавшуюся девушку.
  Красная юбка и кофточка цвета морской волны. Короткие соломенные волосы, ярко-синие глаза и веснушки. Маленький вздёрнутый носик - верный признак взбалмошности и непоследовательности. Ох, и намучается кто-то с этой девчонкой!
  На шее - бодиморфинг в виде жёлтых кристаллов, торчащих из кожаных складок.
  Красиво!
  Она выше меня и постарше.
  - Это мужской туалет, - в моём голосе нет ни злобы, ни раздражения. Лишь констатация факта, только усталость.
  - И что? Ты не голый! Наслаждайся своей смазливой физиономией! Я не мешаю! - она скрещивает руки на груди.
  Не то, чтобы я удивлён. Девчонки бывают разные, и я повидал любых. В каждой дерьмовой школе очередной заштатной планетки найдётся десяток любительниц болтаться по туалетам и окунать младших головой в унитаз.
  Но у тех, немногие интересы читаются на лице. Эта не из таких, в ней что-то цепляет. Невозможно представить, чтобы она причинила вред. Тем более слабому.
  А вот манеры похожи. Не ведающая границ, не встречающая препятствий наглость.
  Или всё напускное?
  Сложность в том, что в туалет я зашёл неспроста. Скоро контроль. Я должен переложить чип, который помог мне пролезть в диспетчерскую башню, к остальным, надёжно припрятанным. Для этого нужно зайти в кабинку. Не знаю, что мешает мне это сделать - стыд или желание увидеть развитие ситуации...
  Стою, уставившись в 'зеркало', где бесцеремонная девчонка пытается удержаться от смеха.
  Должен признать, что она - восхитительное отражение!
  После перелёта ужасно хочется пить, но я не решаюсь лакать из крана при ней.
  И ведь не просто так она сюда забежала! С ней за компашку можно неслабо попасть, я набит нелегальными чипами!
  От невесёлых дум отвлекает топот ног в коридоре. Незнакомка прячется за колонной. Дверь распахивается, на пороге возникает мужчина. В штатском, но его выдаёт штрих-код на виске.
  Боевой геноморф!
  - Девушка, красная юбка, восемнадцать лет, видел? - он смотрит так, что хочется выложить всё.
  Только на меня эти штучки не действуют. Презираю роботов, геноморфов и бывших преступников с вживлёнными схемами контроля. Бродячие вещи, изображающие из себя полноценных людей!
  Беглянка прижимает палец к губам - я вижу одновременно её, вжавшуюся в колонну, и геноморфа. Висело бы 'зеркало' ближе к двери, ей не скрыться.
  - Нет.
  Дверь захлопывается. Лишь затихает топот, девушка достаёт из кармана пакет-деструктор, скидывает в него парик и цветные линзы. Снимает с шеи кристаллы - это вовсе не бодиморфинг, а чокер. Когда приходит очередь кофты и юбки, моё сердце пропускает удар. Но под юбкой оказываются белые, видавшие виды шортики, а под кофтой - такой же белый замызганный топ. На руке, выше локтя, мерцает татуировка: квадратики, прямоугольники, линии. Выглядит, как схема чипа или план городского квартала. Она отстёгивает от кроссовок платформы, и выясняется, что мы одного роста. Убирает макияж и на глазах молодеет.
  Кажется, ей не восемнадцать! Но и на подростка она не похожа, слишком развита...
  Да уж, девчонка-мираж! Впрочем, разве бывают другие?
  Она дёргает шнур, и пакет начинает плавится, превращая вещи в сопливое месиво, исчезающее в мусорном баке.
  - Спасибо, пока!
  На пороге она оборачивается, и пепельные локоны рассыпаются по плечам. Серые глаза смотрят будто бы сквозь меня. Красивые, но до ярко-синих линз им далеко. И взгляд этих глаз мне не нравится...
  - Надеюсь понятно, что мы никогда не встречались?
  
  Вечером роюсь в Сети...
  Два пьяных скандала и один транспортный сбой. В порту никаких происшествий. Диэлли - спокойное место.
  Значит, ничего серьёзного. Красотка - не суперагент и не пособница террористов.
  Но, боевой геноморф? Они не преследуют обычных девчонок!
  Даже таких обалденных!
  
  4. Стена
  
  Тьма постепенно ушла, сменившись предрассветными сумерками.
  '5:25'
  Кажется, ничего и не поменялось: рядом мохнатый и тёплый котёнок, рядом мохнатые тёплые звёзды.
  Исчез только страх. Оказывается, сны - это здорово!
  Ну какой смысл вставать и без толку болтаться по Станции? Чем тут можно заняться? Хотелось сомкнуть глаза и смотреть продолжение. В том, что оно будет, Эйприл не сомневалась.
  Но она понимала: ничего не получится. Миром правит баланс. К сожалению, нельзя только спать.
  Оставалось лишь вспоминать беглянку со стальными глазами...
  'Что за девчонка! Такие оставляют в наэлектризованном воздухе аромат приключений. Мы быстро бы снюхались... Но, нет! Приходится общаться с мальчишкой!'
  Эйприл нахмурилась. Облако тоскливо мяукнул - он её понимал.
  'Жаль, она не представилась. Хотелось бы узнать её имя'.
  Кресло заскрипело, и что-то свалилось на пол. Она бросила недовольный взгляд на потерявшего одеяло мальчишку.
  'А Кир! Скучный, даже во сне! Зачем дал ей уйти? Мог бы и познакомится!'
  Эйприл зло засопела...
  
  'Ну и девчонка! Мечта! А Маяк посылает ему какой-то отстой!'
  Кир рассердился и заворочался. Одеяло свалилось на пол. Наклонившись за ним, он перехватил взгляд подружки.
   'Стоп! Это ведь то же лицо! Во сне девушка появилась в образе Эйприл, но повзрослевшей... К тому же, похожие шорты и топ. Только у Эйприл они белоснежные... Что это значит? Продолжаются странные выходки мозга или эта история - правда? Но весь год я был на Земле! А до неё, на Весте. Потом на Деметре. На Гебее, Ювенте, Люциане, Илифии. А до... До...'
  Руки похолодели. Как ни старался Кирилл, он не мог вспомнить, где был до Илифии.
  Чтобы успокоится, он стал разглядывать рисунок знакомых созвездий, путешествовать от одной светящейся точки к другой.
  Бетельгейзе, Ригель, Альдебаран. Дальше, дальше...
  Кир не поверил глазам.
  Где Утренняя Звезда, где планета-притворщица?
  Венеры на небесах больше не было. Вместо неё, рядом сопела девчонка, его новый единственный друг.
  
  Завтрак не клеился. Когда Эйприл достала тарелки из шкафа, в них был салат, а в кружках - морковный сок. Кир тоскливо хрустел зелёными листьями, время от времени бросая на девочку недовольные взгляды. Она отвечала тем же.
  'Какой он противный!' - Эйприл теперь превосходно понимала Кирилла. Неудивительно, ведь во сне она была им - и надо сказать, ей не нравилось. Она охотнее стала бы сероглазой красоткой и хлопнула дверью, бросив: 'Спасибо, пока!'
  Объединяло их только одно: неприязнь к человечеству. Откуда она взялась у Кирилла, понять было несложно: из-за переездов, он был вечным изгоем и чужаком. В её случае всё было сложнее, за свою короткую жизнь, она не встречала ни одного человека. Разумеется, кроме Кирилла. Но Эйприл на его счёт сомневалась: может мальчишка был порождением Станции, как и она?
  'Если Кирилл - человек, - рассуждала девчонка, - значит, я создана по его запросу?.. Вряд ли! И мне Кир не нравится, и я его раздражаю. К тому же, я не красавица, вроде той, что живёт в его снах! Уши торчат, нос в веснушках! - Эйприл не сомневалась, что зануда - такой, как Кирилл, сотворил бы подружку, похожей на идеальную куклу. - С другой стороны, у него есть и неосознаваемые желания... Что если она тоже сумеет кого-то создать? К примеру, покорного красавчика на пару лет старше!'
  Устав от обилия 'если', Эйприл просто решила попробовать.
  
  Кир отставил тарелку. Он был в отчаянии. Реальность продолжала ускользать.
  'Нужно что-то немедленно предпринять, иначе вскоре я окажусь в мире, где можно летать средь облаков... Но что? Спросить у Эйприл, куда подевалась Венера? Чтобы она посчитала меня сумасшедшим? Ну уж нет!'
  Чтобы успокоится, он крутил в руках зелёный кристалл. Но становилось всё хуже и хуже. В конце концов, страх окончательно прогнал раздражение. Сероглазые красотки ушли на второй план, а на первом была только Эйприл - его последняя надежда не съехать с катушек.
  - Хочешь, я покажу тебе настоящего?
  - Кого, настоящего?
  - Оленя!
  Девочка сморщила нос: ну что за дурацкие шутки?
  - Издеваешься? Они все давно уже вымерли.
  - Вымерли? - Кир чуть не упал со стула. - Их придумали люди! Олень - мифический зверь!
  - Вовсе нет! Они жили, но очень давно.
  
  - Ты хорошо знаешь прошлое человечества? - спросила Эйприл, шагая по бетонной дорожке.
  - Будто его кто-то знает? Потеряна вся информация.
  - Не совсем... Просто Маяк слегка ограничил к ней доступ. Ради людей, разумеется. Ради их собственного спокойствия... Но тебе-то оно ни к чему. Так что, я расскажу...
  
  В самом начале ничто не предвещало беды. Всё было прекрасно, только на чёрных нефтяных берегах гибли птицы с желудками, полными пластика.
  Затем, почти вымерли звери: им не было места среди вытянувшихся на сотни километров мегаполисов и плантаций. Но разве кого-то волнуют дурацкие звери!
  Со временем, очередь дошла до существ, укрывшихся в глубине. Половину океанской поверхности покрыли энергостанции, города и промзоны. На другой - плавал мусор. Дно усеяли бочки с отходами.
  Но жизнь была неплохой, не стоило зря бить тревогу. Каждый имел два квадратных метра жилья, а по выходным мог гулять в рекреационной зоне района - десять на десять метров.
  Через пару веков, жизнь неожиданно превратилась в кошмар. Пространство закончилось, а население росло. Но всё-таки, выход нашёлся: мезонные бомбардировки.
  Чёрные хлопья засыпали развалины городов, а на волнах, средь обломков, закачались миллиарды раздувшихся тел.
  Выжившие после войны, эпидемий и голода, наконец, получили пространство.
  Да, было сложно: опустели недра, исчезли животные. Но ведь всегда есть какой-нибудь выход!
  Человечество упорно трудилось...
  Спустя полтысячи лет Земля вновь покрылась энергостанциями и городами. Плантациям места уже не нашлось. Вместо них, четверть планеты заняли фабрики по производству съедобного геля - растущему как на дрожжах населению было не до излишеств.
  Минул ещё век, и пространство внезапно закончилось.
  К счастью, наука не стояла на месте, и города обратилась в кварки. К сожалению, учёные не придумали, как из кварков создать города. Или, на худой конец, нефть.
  А вот как сделать миллиарды новых людей, человечеству было известно без всякой науки. Новая война вероятно бы стала последней, но изнывавший от мирной скуки тактический нейрокомпьютер изобрёл двигатель искривления.
  И спасённое от себя самого человечество, оставив за спиной изгаженную пустыню, пустилось на покорение Вселенной...
  
  В доисторические времена, когда человечество торчало на старушке-Земле, считалось, что люди будущего станут образцом сострадательности. Ну как же - быть не может, чтобы технологии развивались, а человеческий род оставался неизменным! А самопознание? Самосовершенствование? Изучение социума, исследование мозга, импланты, улучшение генома? А смена общественных формаций? Нет, не могут летать на звездолётах пираты, а монархи - править Галактиками!
  Надо сказать, для такого мнения имелись все основания - в то время выживали лишь предельно социализированные и терпимые люди. С нарушителями уймы запретов, при всей болтовне о гуманности, расправлялись быстро и жёстко. Уровень половых гормонов, а соответственно и агрессивности, падал из века в век. Войны прекратились, преступность сошла на нет. Когда-то хищником, подстёгивающим отбор, был для человека сам человек. Теперь враг захлопнул кровожадную пасть и более не рычал, осталась только игривая творческая изобретательность в любых её формах.
  Настала космическая эра. Тесные звездолёты, компактные колонии, скудные ресурсы. Опять социализация, толерантность, ужесточение рамок.
  Но однажды, Человек положил Вселенную в карман: появились двигатели искривления, терраформирование, нуль-транспорт. И выяснилось, что альтруизм - не вершина развития, а лишь одна из форм приспособления к среде.
  У кустика петрушки и у звездолётчика цели бытия одинаковы: питание, доминирование, размножение. В этой Вселенной, хоть голову поломай, других не придумать!
  В итоге, монархи правили Галактиками, а пираты летали на звездолётах, набитых рабами...
  Нет! Конечно, всё было не так! Монархи, рабы и пираты именовались иначе.
  К несчастью, новые названия не слишком-то помогали: ресурсы тысяч планет уходили на постройку военных флотилий, с неизменным постоянством превращавшихся в кварковый газ.
  Потом за дело взялся Маяк, и эти проблемы утратили актуальность, ведь быть эгоистом, альтруистом, и попросту независимой личностью, теперь дозволялось лишь до шестнадцати лет.
  
  - Ого! - Эйприл вытаращила глаза.
  Поверхность стены покрывали диковинные рисунки...
  Белый город на побережье: небоскрёбы и ветряки. Купола океанских ферм и розовые дельфины. Звездолёт, красный спорткар и танк, у которого взорвался боекомплект - башня взлетела над корпусом. Странное мужское лицо, изображённое вовсе без цвета, и рядом - ошейник. Луна, отражённая в глади озёрной воды. Девушка с белыми волосами и странными фиолетовыми глазами.
  Центром картины был одуванчик на фоне ядерного гриба.
  Эйприл хмыкнула...
  - Кир, ты уверен, что с тобой всё в порядке? - она положила ладошку мальчишке на лоб, будто бы измеряя температуру.
  'Ну вот, началось! Зачем я ей показал... С другой стороны, стена на виду. Сама бы наткнулась. Лучше уж так!'
  Взгляд Кирилла зацепился за беловолосую девушку.
  'Да это же Облако, только постарше года на два! Те же ресницы и волосы. Такие же скулы и чуточку раскосые глаза'.
  Кир подошёл поближе... Засомневался...
  'А может, и не она. Девчонки за пару лет очень сильно меняются, да и художник из меня не ахти...'
  - А где же олень?
  - Вот! Разве не видишь! - Кир показал на покрытый чёрным мехом клубок, из которого торчали белёсые щупальца. Глаза твари сияли алым, как башни накачки.
  - Нет, ты точно больной! Какой же это олень!
  Эйприл подняла валявшийся под стеной стилограф, изменяющий молекулярную структуру любой поверхности так, чтобы она отражала свет другого диапазона, и подошла к стене.
  - Вот, какой он на самом деле! - она стёрла чудище, и, уверенными движениями, будто всю жизнь только этим и занималась, нарисовала другой.
  Олень получился зелёным.
  - У зверя на голове дерево? - поразился Кирилл.
  - Глупый, это рога!
  - Зачем?
  - Биться друг с другом за самок! Чтобы те могли выбрать лучшего! - задрав нос заявила девчонка.
  - Ему надо было всю жизнь таскать дерево на башке, цепляясь за ветки? Всего лишь для самок?.. Да он застрял бы в кустах, и его сожрал хищник! Не может быть, чтобы жил такой зверь! Это сказки!
  - Они сбрасывали рога и отращивали опять!
  - Чего только ты не придумаешь! Лучше признайся, что вновь наврала!
  - Всё, успокойся! Тема закрыта! - Эйприл, засопев, бросила стилограф на землю. В траве что-то блеснуло.
  - Смотри! - Кир поднял изумрудный обломок. - Похоже на твой кристалл, только меньше.
  Он снял с шеи амулет и поднёс к нему найденный кусочек.
  'Похож!'
  Блеснуло. Кир зажмурил глаза...
  А когда их открыл, вместо двух кристаллов в руках был один. Теперь, когда найденная часть встала на место, камень напоминал букву 'Г'.
  - В этом месте звенел смех маленькой девочки! - вдруг заявила Эйприл.
  Кирилл растерялся.
  - Девочки? Какой ещё девочки? Что ты несёшь?
  Эйприл напустила таинственности на личико...
  Откуда ей знать?! Частенько она, как марионетка, повторяла фразы за Маяком. При этом, была уверена: со временем понимание придёт. А глупенькому Кириллу просто сказала:
  - Ты должен сам разобраться!
  И он, конечно, поверил.
  - А где рисовать научилась? - в его голосе слышалось неподдельное восхищение.
  - Раньше не пробовала. Кажется, вышло неплохо.
  Кир лишь головой покачал... Кому-то приходится упражняться годами, другим всё даётся с рождения - даже, если они никогда не рождались.
  - Спасибо, пока! - Эйприл не смогла удержаться.
  Кир вздрогнул, услышав знакомую фразу.
  - Ты это куда?
  - У девчонок бывают секреты! Время от времени, им требуется оставаться одним.
  
  Кир опустился в траву и уставился на рисунок оленя.
  'Хорошо, что она ушла! Лучше рехнуться от одиночества, чем от компании Эйприл! Хотя... - тут его осенило. - С чего бы сидеть одному? Ведь, судя по всему, Станция исполняет любые желания! Для меня она построила Логово, а когда я решил забраться на 'парус' - подсунула подвесную систему. Причём так, чтобы всё выглядело максимально естественно... Мне всюду чудилась эта девчонка, и Станция воплотила видения. Ошибка случилась из-за того, что желания были неосознаваемые... Теперь выйдет всё по-другому! Мечтать следует правильно: сознательно и предельно ответственно!'
  Кир встал и отправился к Излучателю.
  
  Как только Эйприл залезла на куб, её посетила противная мысль:
  'Ведь я - порождение Станции. С чего бы ей мне угождать?'
  Она присела на край, свесив ноги.
  'И нужен ли этот красавчик? С какой это радости, он станет мне подчинятся? Нет, он не будет, как Кир, часами слушать мою болтовню. Начнёт распускать руки, а на планете нет взрослых! Да и Кириллу не поздоровится!'
  В раздумьях Эйприл болтала ногами.
  'Может создать девчонку из сна? Здорово будет обзавестись подружкой! А уж как обзавидуется Кирилл!'
  Подошвы кроссовок стучали по кубу.
   'Но заинтересую ли я такую девчонку? Или она вмиг подчинит пацана?.. Ну нет! Кир вовсе не для неё!'
  Эйприл снова закинула ноги на куб. Она приняла решение.
  'Пусть красавчики и красотки остаются в мечтах! Там им самое место... И всё же, нужно попробовать что-нибудь пожелать'.
  Нога в белом кроссовке елозила по Излучателю.
  'Ховерборд! Конечно! Рассекать меж антенн на доске, пролетать под арками - вот будет здорово! А как обалдеет Кирилл, если вылететь на него!'
  Порывшись в памяти Маяка и определившись с моделью, Эйприл изо всех сил начала представлять ховерборд - в самых мельчайших подробностях. Она даже придумала выбоинку в форме сердечка на одном из захватов. Вообразила, в каком именно месте под Излучателем он лежит - рядом с кустиком травки, пробившейся сквозь бетон.
  Когда всё было готово, и ховерборд можно было схватить - лишь вытяни руку, она встала на четвереньки и посмотрела вниз.
  Только зелёная травка. Ни доски, ни выбоинки в форме сердечка.
  Разозлённая донельзя, Эйприл вскочила, топнула ногой по непокорному Излучателю и замахала руками.
  - Красавчик! Девчонка из сна! Нет! Ховерборд! Здоровенная кошка и летающий чёрный дракон!
  
  Кир, стоя за башней накачки, удивлённо наблюдал за скачущей и орущей девчонкой.
  'Ну и дела! Моя спасительница от безумия рехнулась пораньше меня!'
  Спрыгнув на землю, Эйприл пнула Излучатель, ещё разок заорала - теперь, из-за разбитой ноги, и, прихрамывая, удалилась.
  'Что она делала? Зачем верещала про дракона и кошку? Если у девчонок ТАКИЕ секреты, если они занимаются ЭТИМ, когда остаются одни - пожалуй, стоит от них держаться подальше!'
  Кир взобрался на куб, и только подумал о девчонке из сна, как его осенило.
  'Так ведь она и кричала про 'красавчика' и 'девчонку из сна'! Теперь всё понятно! Она занималась тем же, чем он сейчас. Выходит, она тоже видела ночью девчонку. Только зачем пыталась её материализовать? И 'огромную кошку'! Неужто, ей мало котёнка?.. Да, Эйприл явно слетела с катушек!'
  Но что бы не случилось с подружкой, у него были собственные дела...
  Кир сел на разогретый солнышком куб, зажмурил глаза, и, обняв руками коленки, начал вспоминать сероглазую девушку.
  'Стоп! Лучше начать с чего-то попроще. С чего?'
  Кир вспомнил, как Эйприл кричала про ховерборд.
  'Точно!'
  Невесело ухмыльнулся.
  'Похоже, мы с ней с одного конвейера. Даром, что девочка!'
  Кир представлял ховерборд до тех пор, пока в него не поверил. Он даже знал, в каком именно месте под Излучателем он лежит - рядом с кустиком травки. Но когда посмотрел - там была пустота.
  'Ничего. Я не такой придурок, как Эйприл. Обойдусь без истерик... Может, всё дело в том, что ховерборд я хочу недостаточно'.
  И он начал снова воображать красотку.
  Вот она идёт к Излучателю - ветерок треплет серые локоны. Подходит ближе, уже удаётся расслышать шаги. Наклоняет голову, расплывается в волшебной улыбке, дотрагивается до локтя, - Кир ощутил лёгкое прикосновение, - и говорит: 'Привет! Что ты делаешь?'
  
  - Привет! Что ты делаешь?
  Кир открыл глаза. Внизу стояла изумлённая Эйприл.
  - Ты зачем тут сидишь?
  - Не твоё дело! Хочу и сижу!
  От досады, что Эйприл разрушила магию, хотелось надавать ей по башке. Теперь не видать длинноногих красавиц!
   Но он сдержался, слез с куба и молча ушёл.
  
  'Что это Кир тут делал? Неужели, то же, что и она?'
  Эйприл хмыкнула.
  'Наверняка! Небось, соскучился по красотке из сна. Захотел её видеть и днём!'
  Было немножко обидно: чем она хуже!
  'Придурок!' - подвела Эйприл итог размышлениям, и, задрав нос к небесам сделала пару шагов.
  Нога зацепилась, и она растянулась на тёплом шершавом бетоне. Поднялась на локтях, посмотрела на содранные ладони. Красные капельки появлялись на коже, а после, увеличившись до размеров горошин, стекали. Ладони нестерпимо пекло.
  'Боль... Неприятная штука... Но, за что это я зацепилась? Ничего там и не было!'
  Эйприл упёрлась ладонями - на бетоне остались красные пятерни, ойкнула, пробурчала: 'Ну я и дура!', и поднялась. Обернулась, и сразу забыла о боли.
  Возле кустика травки лежал ховерборд - одноместный, как она и представляла.
  'Обалдеть! Всё-таки получилось!'
  Солнечную тишину Станции разрушил победный вопль.
  
  Эйприл стояла, прижавшись спиной к Излучателю, забыв про тяжёлую доску в руках, целиком погрузившись в мечты.
  'Чего бы ещё сотворить? Может, всё же, красавчика?'
  Из грёз её вырвал запыхавшийся Кирилл.
  - Чего ты орёшь? Думал, что-то случилось. Здесь опасно! Ведь, этот куб...
  - Вот! - Эйприл подняла доску над головой. - Это я его создала! Точно так же, как ты создал меня!
   'Всё-таки, ей удалось... Конечно, ведь завтраки она так и 'готовит'. А я не могу...'
  - Я тебя не создавал... Уверен, творец из меня никакой...
  Он подошёл поближе.
  - Гляди, на нём надпись... 'Осторожно! Квантовое устройство!'
  - И что это значит?
  Словно в качестве демонстрации, ховерборд пропал. Просто растаял в воздухе.
  Эйприл снова смотрела на пустые изодранные ладошки. Было очень обидно, словно кто-то тебя избил и удрал.
  Кир усмехнулся.
  - Ну вот! Отправился в невероятность. Видно, эта доска одновременно и существует, и нет... Дар Маяка. От неё можно ждать любых выходок!
  - И как же на ней летать?
  Кир кивнул на пустые руки.
  - Летать? На чём, собственно?.. И что у тебя с ладонями?
  - Кир... Думаешь, на Станции всё такое ненастоящее? Даже я?
  Она была такой милой, растерянной и беззащитной, что мальчишка забыл все обиды и взял её руки в свои - осторожно, чтобы не коснуться ссадин.
  - Ты - самая что ни на есть настоящая! И я не позволю тебе так просто сбежать!
  
  Когда Эйприл расстилала постель, как и в прошлый вечер, у неё тряслись руки. Но уже не от страха, а от нетерпения. Так хотелось скорее увидеть девчонку и выяснить, как её зовут!
  И только укрывшись, она подумала:
  'А я ведь не знаю наверняка, что видит ночью Кирилл! Вдруг, совершенно другое! Может, снами мы поменялись: он смотрит мои, я - его?'
  К счастью, у неё не было прошлого, значит, не о чем было и беспокоиться.
  Эйприл хихикнула: она вновь перехитрила мальчишку! Можно смотреть его сны безнаказанно!
  
  Кир, лёжа под одеялом, рассматривал небо.
  Венеры по-прежнему не было, а звёзды сами собой складывались в оленьи рога.
  'Что же со мной происходит? Всё-таки, нужно было уйти со Станции. Может, ещё не поздно?'
  С дивана долетело хихиканье.
  'Нет, поздно, - обречённо подумал Кирилл. - И не факт, что в горах, одному, было бы лучше'.
  Он вернулся к разглядыванию звёздного оленя и любовался сияющими рогами до тех пор, пока их не окутала Тьма.
  
  Сон Отражение
  
  Проклятый курорт! Кто мог подумать, что тут будет хуже, чем на периферии!
  Ленивая жара, бирюзовые волны, песок. Толпы отдыхающих, местных корпоративных боссов, учёных.
  И безопасность, превращённая в культ. Преступникам на Диэлли ловить нечего, охотиться на толстосумов тут позволено исключительно женщинам. Контроль, полный контроль!
  Ирида вспоминается, как сказочный край...
  Вонючий и мрачный подвал: увешанные гаджетами стены, разбросанные по столам генераторы ключей и россыпи донглов. Незарегистрированный канал и попустительство местных властей. Подозрительные знакомства, сомнительные друзья, рискованные развлечения. Лес, дожди, радуги... Свобода! Для полного счастья не хватало только единорогов...
  На Диэлли у меня только два верных друга: скука и одиночество. Новые одноклассники-идиоты - не в счёт. Неудивительно, что девчонка засела в башке и не покидает её уже вторую неделю.
  Я сижу вдалеке от воды, у забора. Купаться давно надоело. Жарко, и хочется пить.
  Стопы зарыты в горячий песок: зачем лишний раз демонстрировать уродливость пальцев? Взгляд кружит там же, у ног - от обожжённых солнцем бледных тел отдыхающих, покрытых шелушащейся корочкой струпьев, подташнивает и вспоминается Дзета.
  В поле зрения появляются ноги. Не белые, незагорелые, с торчащими рыжими волосинками ноги учёных. Не толстенькие, усеянные звёздочками лопнувших капилляров, ноги чинуш. Не окрашенные ровным загаром, идеальные, будто отлитые в одной форме, ноги моделей - охотниц за кладами.
  Другие, обыкновенные. В меру длинные. Ровные, но не чересчур. Излишне худые, пожалуй. Молодые, красивые, и схожие этим с моими.
  Возле них, в расслабленной руке болтается беленький рюкзачок.
  Зная, кого увижу, поднимаю глаза.
  Да, это она - то самое отражение, девчонка из астропорта. Стоит, вытянув губы в белозубой улыбке, слегка наклонив голову вбок. Лиловый купальник, ресницы густо намазаны малахитовой тушью, а под глазами - жёлтые тени. Вряд ли она создала этот образ без нашёптываний психоделических фей!
  Сдерживая хохот, улыбаюсь в ответ.
  - Привет!
  Милой улыбки как ни бывало. Девушка хмыкает, поводит плечом и уходит.
  Что теперь делать? Вытягивать из песка ноги и мчаться за ней?
  Чувствую себя законченным идиотом...
  Да пошли они все!
  Сквозь брань отдыхающих мчусь к воде, и, подняв облака серебряных брызг, окунаюсь с головой в океан.
  
  Когда выбираюсь на берег, скулы сводит от холода. Сколько я плавал: полчаса, час? Без понятия.
  - Держи! - девушка вновь улыбается. - Круто ныряешь!
  Синей рукой хватаю протянутое полотенце. Она сразу его отбирает. Укутав меня, словно мама, усаживает на горячий песок. Бросает рюкзак, опускается рядом. Рука остаётся лежать у меня на спине.
  - Утопиться с горя решил? - в уголках глаз пляшут солнечные озорные зайчата.
  - Ты меня помнишь?
  Она хмыкает:
  - Ясен пень! Я не старая бабка-склерозница! Ты тот дурачок из уборной!
  Нет, это уж слишком!
  - Вообще-то, меня называют гением.
  Это не производит должного впечатления. Она пожимает плечами.
  - Значит, я встретила туалетного гения.
  Начинаю сбрасывать полотенце.
  Как бы ни так! Её рука оказывается удивительно сильной.
  - Сиди ты! Простудишься! - она жмётся ко мне. - Согревайся...
  Остаётся только затихнуть и провалиться в блаженную негу...
  
  - Кис-кис-кис! Теперь выйдет всё по-другому! - звучит в ушах голос Кисуни. Я вздрагиваю и сквозь сон бормочу: - Облако! Облако!
  Девчонка испуганно отодвигается.
  - Ты чего?
  - Извини... Так, приснилось...
  Она глядит с недоверием.
  - Что за облако?
  - Неважно... Забудь... - возвращаю ей полотенце. - Ну, забыла?
  - Может быть...
  - Тебя как зовут?
  - Мэйби.
  - Что?
  - Ты тупой? Мэйби! - повторяет она раздражённо.
  - Необычное имя...
  - Рекурсивный акроним. После каждой буквы точка.
  - Отпад! И как расшифровывается?
  - Очень просто: 'Не твоё дело', - утверждает она беззлобно. - С точкой в конце.
  - Ладно... Я Кир. Кирилл.
  - Ха! Ещё вякаешь про странные имена! Что означает?
  - Не твоё дело! На конце - восклицательный знак!
  Она усмехается.
  - Да уж! Гений!
  Встаёт и отряхивает полотенцем песок. Песчинки летят мне в глаза. - Ладно, гений, пока!
  - Слушай, а что ты делала там, в туалете?
  - Тупой? - она хмурится. - Что я там делать могла? Сам видел, пряталась!
  - От кого?
  - Нет, точно тупой! От геноморфа!
  Её манеры любого выведут из себя. Даже такого уравновешенного, как я.
  Хватаю Мэйби за ногу и дёргаю. Девушка падает... Поднимается, удивлённая. К щеке прилипли песчинки.
  И вдруг, навалившись всем телом, давит своей железной рукой мне на затылок, вжимая лицо в песок.
  Хорошо! Считай, мы уже подружились!
  Встаём, отряхиваемся, смотрим друг другу в глаза и хохочем.
  - Никогда не хотел поглумиться над тупым геноморфом?
  Хотел - раньше, до Дзеты. Хотел, но боялся. Только о страхе я ей не скажу... После Дзеты, я не хотел ничего. Так, чтобы по-настоящему.
  Вновь сидим рядом...
  - А почему тупым? Они поумнее людей. Раз этак в пять.
  - Смотря, что считать умом!
  - То и считать! Их ДНК конструируют самые крутые учёные. Плюс биочипы, встроенные квантовые схемы. Геноморфы - идеальные люди, воплощение совершенства! Конечно, за исключением дешёвок: пехотинцев и манекенов для испытаний.
  - С чего ты решил, что учёные создают ДНК геноморфов? Учёные - лишь никчёмное приложение к нейрокомпьютерам. Даже не представляют, что творят вверенные им нейросети! Ты - сын учёного, сам понимаешь!
  В моей голове звенит тревожный звонок. Но слишком тихо, можно не слушать...
  Мэйби вскидывает бровь, заглядывает в глаза:
  - Или не понимаешь?.. Ха! Ну понятно!
  - Что?
  - Сам растёшь! Отец вечно занят! - она машет рукой. - Ладно, не парься, я тоже такая! Мой постоянно в делах. Неудивительно, что их дети болтаются по туалетам.
  - Я не болтался!
  - А что ты там делал? Пописать зашёл, да забыл? И в зеркало краснючими глазами воткнул... Вкусняшки небось? - её голос звучит всё ехиднее, а моя настороженность нарастает.
  - Что? Вкусняшки?.. Нет, ты чего! Я эту дрянь ненавижу!
  - Чего так?
  - Того! - я отворачиваюсь. - Когда возникает конфликт между разумом и эмоциями, проще всего убить разум.
  Она лупит меня по спине ладошкой, будто пацан.
  - Ни хрена ты философ! А что надо убить? Чувства?.. А как? - её без того большие глаза округляются от неподдельного интереса.
  - Не нужно ничего убивать! Надо решать конфликт.
  - А... Убивать не нужно... - разочарованно тянет Мэйби. - Значит, это рецепт для гениев вроде тебя, исполненных нечеловеческой внутренней силы. Которым любовь не сумеет жизнь поломать! Какой-нибудь там примитивный, животный... - она наклоняется к моему уху так близко, что пухлые губы щекочут кожу, и выдыхает: - с-э-э-э-кс.
  А до меня доходит, отчего зазвенел звонок:
  - С чего ты взяла, что я - сын учёного? Я ведь не говорил!
  Она не смущается.
  - Узнала тебя. Ролик в Сети, о нападении кровожадных повстанцев на мирных фермеров. В нём так и сказали: сын учёного с Дзеты. Как тебя блогеры прозвали? 'Мальчик, испачкавшийся в друзьях'?
  - Друг был один.
  - Не бойся, не буду сочувствовать.
  - Спасибо...
  - Рука зажила?
  - Сосуды и нервы срастили, а кости соединили штифтом...
  - Зашибись... Прямо киборг...
  Она ещё про другую руку не знает!
  - Почти все совершеннолетние - киборги. ВДК...
  Мы сидим и смотрим на море. Изредка я поглядываю на Мэйби - украдкой, чтобы она не заметила. И вижу, что девчонка рассматривает скрюченные пальцы.
  Совсем про них забыл! Я готов умереть от стыда...
  Она перехватывает мой взгляд.
  - У тебя необычные пальцы.
  - Нога росла, а отец постоянно был занят. Забывал покупать новую обувь, по размеру...
  - Красивые...
  Красивые? Странные у неё представления о красоте!
  Становится легко, будто я стал пушинкой, взлетел в небеса, и лечу среди яркого света, неизвестно куда, повинуясь дуновению нежного ветерка.
  И вдруг понимаю, что забыл задать самый важный вопрос.
  - Тебе сколько лет?
  - Скоро шестнадцать.
  - Как мне! Класс!.. А выглядишь старше!
  - Совсем идиот?! - Мэйби злится по-настоящему. - Девушкам такое не говорят!
  Тут с ней не поспорить! Ляпнул, так ляпнул!
  Она заливается смехом.
  - Испугался? Красный сидишь!.. Да всё хорошо, я не сильно сержусь... А внешность - девчонки ведь раньше взрослеют! - злости и правда, как ни бывало. - Мы с тобой странные, да?
  - Ты о чём?
  - Познакомились и болтаем.
  - Мы же не взрослые!
  - Да... И всё равно! Даже дети столько не разговаривают.
  Признаваться неловко, но...
  - Я здесь один. Друзья на Ириде остались... Не только друзья, вся настоящая жизнь. Тут какая-то лажа. Всё картонное, искусственное, будто внутри виртуальной игры... Вон, смотри! Разве может существовать такой персонаж? Или такой! - указываю на развалившегося неподалёку толстяка в окружении молоденьких див, и на белокожего дрыща, опасливо трогающего воду пальцем ноги. - Гротеск!
  Мэйби хохочет.
  - Да уж! Повсюду одно дурачье! - она вытирает ладошкой выступившие слёзы... - А у меня здесь полно друзей! Познакомлю... И на Ириде куча осталась! Друзей найти не проблема - проблема встретить хороших людей. Таких, что не предадут.
  - Ты была на Ириде?
  - Да. Красиво... Дожди, туман, радуги... А запах? М-м-м... Хвоя, прелые листья... Не то, что пустынная Арка.
  Я настораживаюсь.
  - Арка?
  Мэйби кладёт мне руки на плечи. Наклонив голову, смотрит в глаза.
  - Где только я не была. Мы с папой вечно в разъездах.
  Её губы касаются моих. Вначале нежно, потом страстно, настойчиво.
  Сколько их у неё уже было, таких поцелуев? Достаточно, судя по отработанной технике...
  Но эта противная мысль приходит только тогда, когда всё позади. Когда её лоб упирается в мой, когда на моих губах - её дыхание. Когда она вдруг произносит:
  - Знаешь, у меня это впервые.
  Что? Что впервые? Я или поцелуй?
  - Так хорошо... Кир, почему все так не делают!
  Глупо сейчас объяснять, что все делают именно так.
  Она отстраняется.
  - Ведь можно гулять, на площадях танцевать, знакомится. Смотреть на звёзды и болтать до утра. Нет, люди сидят по норам, никто никого и знать не желает! Работа, работа... А для чего?
  Делаю слабую попытку вырвать её из мира фантазий, и в то же время понять, что она имела ввиду, говоря 'впервые':
  - Знаешь, Мэйби, так хорошо только в первый раз. Всё приедается. Поначалу сдаётся, что встретил особого человека, открыл новый мир. Но время проходит, и выясняется, что человек этот - обычный, такой же как все. И ничего ты уже не почувствуешь, пока не найдёшь другого. А потом, в каком-то возрасте, сколько уже ни меняй людей, места, ситуации - всегда будут те же самые звёзды, те же слова, та же ночь. И придётся искать себя в чём-то ином.
  - Ты дурак!
  Вот и поговорили!
  - Кир, у тебя чипы?
  - А?
  Ничего себе! Ей известно, что моё предплечье набито нелегальными микросхемами?!
  - У тебя чипы в башке?
  Фух! Она вот о чём!
  - Нет. С чего ты взяла?
  - Странно говоришь. Нудно. Фальшиво и слишком затейливо... Люди так фразы не строят. Только чипованные - с расширенной логикой, с усиленными центрами речи. Я вас, таких, вычисляю в момент... А ещё, геноморфы! - она оживает: - Слушай, может ты - геноморф?
  - Нет.
  - Ну да, вряд ли... А хотел бы им быть?
  - Нет, - ловлю себя на том, что намеренно говорю короткими фразами.
  - Да? Странно, ведь по твоим же словам, они - совершенство!
  - Схемы контроля... Геноморфы себе не принадлежат.
  - Ну да... - она хмурится. - Ладно... И всё же... Почему ты не говоришь, как простой человек?
  - У гениев, знаешь, свои причуды.
  - Заткнись уже с 'гением'! Ни хрена ты не понимаешь! Обычный зануда!
  - А что я, по-твоему, должен понять?
  - Ничего. Видимо, ты безнадёжен.
  Несколько секунд она злится, потом нажимает кнопку на рюкзаке. Воздух начинает вибрировать от примитивных электронных звуков - просто ритм, без мелодии.
  Вскочив, тянет меня за пальцы.
  - Давай танцевать!
  Я долго топчусь под неодобрительными взглядами пляжников, пока девушка сходит с ума, совершая странные па и выкрикивая междометия.
  Ну и манеры! Будто девочку поместили во взрослое тело!
  Наконец, она выключает музыку.
  - Садись, ты прощён!
  И падает на песок. С виду, немного повеселела.
  - А знаешь, наверняка же есть и другие...
  - Кто? - я вообще не врубаюсь.
  - Блин! Геноморфы! Украденные, с отключёнными схемами контроля. Или сделанные на заказ.
  Мои брови сами собой лезут вверх.
  Вот фантазёрка! Девчонки...
  - Геноморфов без чипов контроля не существует. Даже самый безумный террорист их не отключит. Во-первых, неподконтрольный геноморф слишком опасен. А во-вторых, в чём смысл? Взломать, перепрограммировать, использовать в своих целях - вот для чего всё затевается, а не затем, чтобы дать геноморфу свободу... На заказ - такое вообще невозможно представить! Хоть представляешь, какой это уровень? Никаких денег не хватит, чтобы подкупить элитных учёных, руководителей проектов. Просто смешно!
  Пока я это говорю, её лицо становится всё мрачнее.
  - Смешно? Тебе смешно всё, что я ни скажу! По-твоему, я идиотка?
  Она шмыгает носом и сплёвывает в песок. Я отворачиваюсь.
  Вот угораздило! Да, это не парни с Ириды! Лучше скучать в одиночестве, чем дружить с истеричной и странной девчонкой! Что я подумал, увидев её в порту? 'Ох, кто-то с ней и намучается!' Знать бы тогда, что речь обо мне!
  Надо встать и уйти. Хватит!
  До ушей доносятся всхлипы.
  Поворачиваюсь.
  Она сидит, уткнувшись в колени, плечи вздрагивают.
  Ну блин!
  Немного страшно, уж слишком шикарные волосы. Вся она слишком шикарная! Но ведь, сама подошла, сама целовалась!
  Поборов страх, кладу руку ей на плечо - которую она немедленно сбрасывает.
  - Отвали! Я купаться!
  - Мэйби! Мэйби! - жалобно бормочу я ей вслед.
  Она оборачивается.
  - Не надоело? Ты же альфач, а ведёшь себя, будто сопля!
  Издевается? Или это такой комплимент?
  Перед глазами встают лица поспешивших созреть одноклассников: волосатых, крикливых, вонючих, с интеллектом умственно отсталого хомяка. Возможно, для Мэйби, 'альфач' - это нечто другое.
  Хм... Если это и комплимент, то со встроенной критикой.
  После купания, настроение у Мэйби становится лучше. Выдав серию злых комментариев в адрес раскисших на солнце мужчин, она принимается за меня:
  - Знаешь, я ведь не полная дура. Понимаю, что тебя таким сделало: родители, переезды, одноклассники, Дзета. Но всё это - в прошлом. Забудь! Думаешь, самый несчастный? У всех так! Я, кстати, летала на Дзету. Там папа работал. До сих пор в носу вонь этих жёлтых кустов. Как их там?..
  - Смрадник.
  - Во-во.
  - Не в прошлом. Раз ролик смотрела, то знаешь. Топливо...
  - Знаю. Было ещё одно прозвище: 'маленький светлячок'.
  Блогера, который меня так назвал, облили дерьмом, перемешанным со светящейся краской. Но из уст Мэйби, это прозвище звучит не обидно. Просто. Ни издёвки, ни жалости.
  - Кир, это глупо. Каждый может в любой момент умереть. Завтра, сегодня. Есть миллионы причин. И не факт, что умрёшь ты от облучения... Драму устроил! Нытик!
  Никто ещё так со мной не говорил! Все понимали: трагедия очевидна.
  Мэйби щурится, прикладывает руку ко лбу козырьком.
  - Смотри, это тот дурачок! Ну, 'персонаж'! - она показывает на дрыща. Тот отчаянно пытается съесть тающее мороженое, оно течёт у него по рукам, и, наконец, соскальзывает с палочки. - Сопля, вроде тебя!
  Интересно, она о мороженом или мужчине? Скорее второе...
  - Знаешь, Кир, ты мне нравишься! Пожалуй, сделаю из тебя человека. Станешь, как папа! - в голосе звучит неподдельное обожание.
  Сжимаю зубы. Ещё не встречал этого замечательного папашу, но уже его ненавижу!
  Но почему? Неужто, ревную? Ревную девчонку, которую знаю едва ли час, к её собственному отцу! Что же со мной не так?
  - И потом, скажешь мне за это спасибо. Или может, - она покусывает губу, - ещё что-то приятное сделаешь.
  - Перетопчешься!
  Мэйби хохочет.
  - Всех великих мужчин жёны к славе тянули. Без женщин, они бы всю жизнь жрали на пляжах мороженки! - и добавляет, видимо вспомнив дрыща: - Впрочем, даже на это вы не способны!
  - Не всех. И ты мне не жена.
  - Это да... Не жена! Не мечтай! Получше кого-то найду! Даже не буду врать... Хотя, очень люблю.
  Сердце пропускает удар.
  - Меня?
  - Врать, дурачок! Ну вы, мужики, и смешные!
  Ох и дура!
  Встаю и шагаю к воде...
  
  Тёплые волны гладят ступни. Я сижу рядом с Мэйби, отважно подставив лицо колким лучам. Прищурив глаза, таращусь на Солнце, разглядывая танец радужных пятен и наслаждаюсь горячим прикосновением девичьего плеча. Стянутую солью кожу ласкает ветер.
  Хорошо... Только ужасно хочется пить, и целый океан воды раздражает.
  Устав от яркого света, перевожу взгляд на кудри облаков. Бормочу под нос:
  - Словно барашки...
  - Ага! Как белые стада!
  Вот уж не думал, что Мэйби услышит! Кошмар! Ляпнул перед взрослой девчонкой какую-то чепуху. С другой стороны, она поняла и поддержала...
  - А на Диэлли ты давно? На каникулы прилетела?
  Конечно же, это шутка. Для путешествий между мирами не хватит весенних каникул. На летних ещё можно подумать... Перелёт с ребёнком - проблема, для этого есть специальные 'детские' лайнеры, ведь пользоваться гипертранспортом можно лишь после нейросканирования и имплантации чипа. Я и отец летаем с военными - это немножко быстрее.
  - Чего? Какие каникулы? - тут до неё доходит. - А, шутник... Нет, я из двести шестнадцатой. Из-за переездов, я вечная новенькая. Дурдом! Зато укрепляет характер!
  Я ухмыляюсь:
  - Знакомо!
  - А прилетели мы вместе с отцом, на нашей яхте.
  - Скоростная?
  - 'Зимнее солнце'. Элит-класс, - произносит она равнодушно. - С форсированным движком.
  Конечно! Чего я ждал! Что девчонка из бедных?
  - Два месяца в этой посудине! Кроме отца - никого. Жуть! Но знаешь, даже когда мне воткнут чип, я не собираюсь пользоваться Маяком! Буду на яхте летать или даже на 'детских'! Нафиг! У меня при перелёте мама исчезла. Я ещё маленькая была, года три.
  Ну и девчонка! Словно моё отражение! Будто снова стоишь перед 'зеркалом' в астропорту. Странно всё это... Странно...
  Конечно, я ни за что ей не расскажу про свою мать, про то, как мы с Мэйби похожи.
  - И у меня мать пропала. В полёте. Как и твоя.
  У Мэйби глаза лезут на лоб, а я удивляюсь, зачем это ляпнул. Решил ведь молчать!
  Всё оттого, что хочу ей понравиться!
  Вот дурак! Тупой, правильно она говорит! А если она теперь спросит, на каком корабле я сюда прилетел? Как буду объяснять, почему меня перевозят военные? Нужно срочно менять тему...
  - А чем тебе полёт с отцом не понравился, ты ведь его обожаешь?
  Она будто удивлена. Хмурит брови.
  - Ну да... Обожаю... Может правда, полёт был неплох... Да не важно всё это! Ты про Маяк подумай!
  - Почему не 'Маяки', а 'Маяк'?
  - Ты тупой? Считаешь, они не связаны? У них же единая нейросеть - главное зло.
  - Зло? Ты больная?
  - Опять за своё? Устроить истерику?
  - Пожалуй, не стоит.
  'Ну и нахалка! Ещё и с приветом!'
  - Вот сиди спокойно, и слушай! Думаешь, люди просто так исчезают, случайно? Нет! Есть такая штука - прогресс. А прогресс должен ускоряться... Раньше отбором занималась природа - отбором естественным. Потом люди затеяли искусственный: войны, соревнования экономик, уничтожение собратьев с поведенческими атавизмами - воров, убийц, насильников, педофилов. А теперь, за отбор взялся Маяк.
  - Моя мать не преступница!
  - Тебе-то откуда знать, что с ней не так? Маяку знает всё, и ему видней! У него свои критерии отбора.
  - Моя мать не преступница! - повторяю я громче, и поворачиваюсь, чтобы убедиться, что Мэйби заткнулась.
  - Тогда, есть другая причина. Но, чем-то она ему помешала.
  - По-твоему, Маяк мечтает создать Нового Человека? Человека с большой буквы?
  - Дурак ты, гений! Плевать мне на буквы и на чужие мечты! Главное в жизни, кто кого контролирует! Нужно взломать нейросеть Маяка или его уничтожить!
  - Как? Даже после термоядерных ударов Станции остаются целёхонькими. Стоят себе, посреди расплавленной почвы.
  Девушка задумчиво набирает в руку песок, тонкая струйка сыплется на коленку.
  - Не знаю пока... Но жить так дальше нельзя! Сначала ты - раб родителей, а после - раб Маяка. Вот уж радость! - она хмурится и сопит. - Ты в курсе, что изредка, Маяк выдаёт Сопротивлению данные о расположении наших и перебрасывает их корабли в тыл Союза? Повстанцы специально держат часть сил возле Станций.
  Ещё бы! На Дзете я испытал это на собственной шкуре.
  Я прибавляю:
  - Зато наши военные вынуждены таскаться на движках искривления.
  - Тогда за кого Маяк?
  - Да ни за кого! За кого небо и океан? Все дышат одним воздухом: свои и враги.
  - Но точно, не за людей!
  - С чего ты взяла?
  - Посмотри, что он с нами сделал! Раньше люди гуляли, общались. Искали любимых, выбирали друзей! Сами! А сейчас? Поживи, как человек, до шестнадцати, в компенсацию за будущую тоскливую жизнь. Такая себе подачка! И всё! Дальше ты совершеннолетний, взрослый. Получай личный номер, чип с антенной в башку, назначенную Маяком профессию, выбранную Маяком жену. Живи серенькой жизнью в узком мирке, общаясь едва ли с десятком людей! Раньше было недостаточно имени - люди носили ещё и фамилии. Вот какой был большой круг общения!
  - Подачка? Да прямо! Будь это возможным - чипы ставили бы грудничкам... И потом, до Маяка тоже так было. К тридцатилетию человек всё это и получал. Правда, лишь в идеальном случае, в одном на миллион. А до тридцати приходилось действовать методом проб, предельно неэффективно, ошибаясь с профессией, с женой и друзьями. Как раз из-за этого, лишь по необходимости, выходили на улицы и встречались. Потом появились компьютеры, социальные сети, удалённое обучение, дистанционная работа. И выходить стало не за чем... А сейчас, в эпоху ГСН и Маяков - общество достигло предела эффективности. После сканирования мозга, узнав тайные мечты и желания, скрытые способности, человеку предоставляется всё, что нужно конкретно ему!
  - Зачем эта эффективность? Для кого? Я не хочу, чтобы из моей головы вытаскивали мечты и желания!
  - Маяк ты не удивишь. Ничем. А уж тем паче - желанием оставить желания в тайне. И эффективность важна, ведь у человечества не лучшие времена - экспансия осложнилась войной.
  - Важен процесс, но не результат! Цели - иллюзия! А времена никогда не бывают лучшими!
  - Важен и результат, и процесс. Сейчас никто не меняет профессию, не разводится, ведь это бессмысленно, партнёр и работа подобраны идеально.
  - Совсем не поэтому! Просто не предусмотрено таких процедур.
  - Ты не понимаешь, о чём говоришь. Неужто ты бы хотела к шестидесяти годам осознать, что ошиблась с профессией и супругом? А дети?
  - Это будут мои собственные ошибки! Маяк отобрал у людей право выбора! Я хочу ошибаться! А дети... - Мэйби фыркает. - К шестидесяти годам дети вырастут, гений.
  И умолкает. Видимо, у неё окончательно портится настроение.
  Ну и девчонка! Охренительно необычная! Кто станет думать о том, куда идёт человечество?! А ещё про меня говорит! Небось, у самой полная башка странных чипов!
  - Вообще-то, все счастливы. Ну, может кроме тебя...
  - Счастливы? А ты не задумывался, что конкретно транслируют в мозг антенны ГСН? Только рекламу или что-то ещё? Какие-нибудь правильные счастливые мысли... И знаешь, человечество деградирует! Спустя двести лет люди начнут Маяку поклоняться, его технологии будут казаться им магией... Кто вообще выдумал использовать транспорт, как средство контроля? Отчего бы ему просто не таскать пассажиров и грузы?
  - Это удобно. Нейросеть Маяка - самая большая в Галактике, а все Станции связаны.
  Ветер постепенно усиливается, и до нас начинают докатываться волны. Океан ласкает ступни, словно пытаясь утешить, что беседа с единственной на планете интересной девчонкой не клеится.
  - Знаешь, Кир, в чём отличие раба от свободного человека? Раб перекладывает ответственность за свою жизнь на кого-то другого! На родителей, жену, государство - не важно. Например, на Маяк. У раба всегда найдётся разумный повод, весьма убедительный, почему нужно так поступать, для каких величайших целей ему следует незамедлительно стать рабом.
  Волна хватает белый рюкзачок и волочёт в океан. Демонстрируя отменную реакцию, девчонка легко возвращает вещи назад.
  - А ты говоришь, геноморфы! Сам ты - вещь! И, в отличие от геноморфов, стал ты ей добровольно - от собственной тупости, лени и страха...
  Мэйби поднимается и протягивает мне руку.
  - Ладно, не злись. Пошли, пока нас не смыло.
  Хватает меня за запястье и пальцы проваливаются под кожу.
  Вижу, как вытягивается у девчонки лицо.
  - Это что?
  Ну вот, доигрался! Давно надо было свалить! Теперь, остаётся только признаться.
  - Порт расширения для квантовых биочипов. Экранированный, пылевлагозащищённый.
  - Ты хакер?
  - Не ори! Люди услышат, а ГСН с них считает.
  Мэйби замирает, точно зависший андроид. Лишь открывает и закрывает рот.
  - Выходит, ты всё это время врал?! - у неё начинают дрожать губы, и девушка отворачивается.
  В попытке избежать новой истерики, вскакиваю и разворачиваю девчонку к себе. Заглядываю в лицо, глажу плечи.
  - Мэйби, ты о чём?
  - Рассказывал, что за Маяк, за систему... А сам - взломщик... Я дура! Опять! - лицо кривится, слёзы текут по щекам.
  
  5. Арка
  
  Эйприл открыла глаза и расплылась в улыбке.
  'Мэйби! Какое хорошее имя! Мэйби! Она - отражение её самой. Теперь вновь не дождаться ночи!'
  Эйприл гладила мягкое белое Облако и улыбалась. Не было никакого желания вставать и куда-то идти. Даже завтракать не хотелось...
  'Нет! Так нельзя! Глупо терять драгоценное время. Ведь кто знает, сколько мне осталось дышать этим утренним воздухом и вглядываться в небеса. Точно - не вечность! Станция создала, Станция заберёт... Поэтому, нужно что-то придумать, чтобы дни были не такими тоскливыми'.
  - Как, Облако? Ты согласен?
  В подтверждение этих идей котёнок мяукнул.
   'К тому же, какими бы красочными не были сны, здесь моя реальная жизнь. И здесь же - единственный друг, пусть не такой весёлый, как Мэйби. А значит, нужно ему помочь. Разбудить его чувства и сделать счастливым!'
  
  Собравшись с духом, Кир сбросил с ног одеяло. Пальцы были обыкновенные, ровные. Как у всех.
  Фух!
  Впрочем, теперь всё понятно и без таких подтверждений. Уж слишком Мэйби похожа на Эйприл - не внешне, а поведением и разговором. Чего стоит фраза о белых барашках! Только во сне произнесла её не Эйприл, а я. И мать этого придуманного Кирилла исчезла при перелёте, как и моя.
  'Да! Это не моё прошлое! Никогда этой истории не было!'
  
  Завтрак снова был вкусным. Даже слишком: управившись с блинчиками пришлось доесть из банки весь кленовый сироп.
  Облизывая ложку и закатив глаза в потолок, Эйприл сказала:
  - А ведь у тебя в руке стоит штифт. После того падения с велосипеда, в тринадцать...
  - На что это ты намекаешь?
  - Так, ни на что...
  - Смотри! - Кир продемонстрировал ей ровные пальцы.
  - Знаешь, показывать ноги, когда другой ест, не слишком прилично.
  - Сама напросилась... А велосипед тогда был не при чём. Одноклассники постарались...
  Кир снова достал кристалл и уставился в изумрудную глубину.
  Эйприл раздражённо хлопнула рукой по крышке стола.
  - Встречать рассвет не пойдём. Для тебя есть сюрприз.
  Кир оторвался от созерцания кристалла.
  - Сюрприз? Как этот Олень? Доставай!
  - Потом, после обеда. Нужно всё подготовить. Надеюсь, на складе найдётся то, что мне нужно.
  - Естественно! - удивился Кирилл. - Разве бывает иначе? Если тебе что-то нужно, просто шагаешь на склад!
  - Думаешь, там есть всё, что угодно?
  - А разве нет?
  - Нет.
  
  Сюрпризом оказался трос, протянутый между опорами южной арки. К нему был прицеплен другой.
  Как она ухитрилась сделать всё в одиночку?
  - Время прыжков! - заявила Эйприл, а котёнок мяукнул.
  - Я не хочу.
  Не то, чтобы Кир боялся, он давно привык к высоте. Но в этом занятии не было смысла. Ведь он человек, покоритель Галактики! А по мнению девчонки должен прыгать, как обезьяна с лианой!
  Хотя, генноморфированные обезьяны не прыгают с арок, а настоящие вообще давно вымерли. А с Эйприл ссорится не хотелось - она оставалась единственной нитью, связавшей его с реальностью, и обрывать её было нельзя. Иначе, правды ему никогда не узнать.
  - Ещё чего! Прыгнешь, как миленький! Это даже не обсуждается. Что я, напрасно всё утро старалась! Сам говорил, что хотел прыгнуть с арки, но без верёвки. А может, когда-то и прыгал...
  - Прыгал? Нет.
  - Откуда тебе это знать?
  Кир вдруг взорвался:
  - Думаешь, смерть - это зло? Если сделал ошибку - такую, что не исправить, такую, что жить дальше незачем. Как тогда быть? Мучиться вечно?
  - Как это, незачем жить? Всегда можно найти цель, в любом положении!
  - Можно, конечно. Но я не об этом. Как быть, если главное ты уже потерял? И что делать с болью, которая съедает тебя каждый день?
  - Ты сам создаёшь эту боль. Ничего непоправимого нет. В общем, дружок, полезай-ка наверх! А я догоню. Только прихвати с собой ещё кое-что.
  Возле опоры валялась верёвка и подвесная система - такая же, как та, в которой он поднимался на 'парус'. Эйприл помогла продеть руки и ноги в лямки, а за спиной закрепила моток верёвки.
  - Теперь можешь лезть.
  
  Наверху ветра не было. Тишину нарушал лёгкий шелест меняющей конфигурацию арки. Воздух пропитали выжатые солнцем из трав, железа и пластика странные, но привычные ароматы.
  Кир вытер пот рукавом - лезть с грузом было непривычно и сложно.
  - Ну ты и копуша! - раздалось за спиной. - Лучше бы я сама затащила.
  Спустя пять минут, Кир стоял на краю. Он повернулся к девчонке.
  - Как думаешь, зачем люди создали общество, от которого тошно самим?
  Эйприл пожала плечами.
  - Люди - придурки... Но ты уверен, что это они его создали?
  - Кто же ещё?
  Снова пожав плечами, она подала ему трос:
  - Не умничай! Прыгай, давай! Считаю до трёх!.. Раз!
  Получив неожиданный толчок в спину, Кир полетел вниз.
  Он хотел разозлится, но не сумел. Мир вращался, кровь прилила к голове, а в ушах свистел ветер.
  Кир вдруг забыл о себе, и на мгновение всё изменилось. Ветер - из понятия, из слова 'ветер', из кирилловых представлений о ветре, - стал настоящим. То же случилось и с небом, Солнцем, травой.
  А после, рывок и болтанка...
  Кир 'вернулся'. Всё стало, как раньше.
  
  Вдоволь напрыгавшись, они уселись на пластиковом кубе под аркой, возле дремлющего океана.
  - Знаешь, у тебя часто бывает такой пустой взгляд...
  Девочка вздрогнула и немного смутилась.
  - Я изучаю людей.
  - В каком это смысле? Планета пуста!
  - Планета, но не память Маяка. В ней есть картины, фильмы, записи с камер ГСН. А ещё, книги и музыка.
  - И как ты их смотришь?
  - Да так... Сижу себе и смотрю... Даже, когда с тобой разговариваю. И музыку слушаю.
  - В плеере?
  - Откуда мне знать? Плеер ведь реагирует на мысленные усилия. Захотел музыку, и она заиграла. Наушники одноразовые, внутриканальные. Отдерёшь - назад не прилепишь. Не хочу проверять...
  - Ясно... - рассеянно произнёс Кир. Ему ничего было не ясно. В какой-то статье он прочёл, что мозг у девчонок - многозадачный, но посчитал это глупостью. Выходит, напрасно!
  - Не знал, что тебя так волнуют люди...
  - Вот ещё! С чего бы мне думать об этих пустышках!
  - Зачем тогда их изучаешь?
  - Маяк сказал, что я должна буду решить судьбу... - девочке в нос залетела пушинка, она смешно сморщилась и чихнула. - Фух... Судьбу человечества...
  - Ты? - Кирилл посмотрел на веснушки, потом - на облезлое ухо, и не смог удержаться от смеха.
  - Я, - заявила девчонка, без тени улыбки. - Вдвоём, вместе с тобой. В этом и заключается наше предназначение... Но сначала, ты должен решить мою.
  
  Эйприл сматывала верёвки...
  - Ну как? Что-то почувствовал? Я не напрасно старалась?
  - Да.
  - Что?
  - Разве чувства опишешь словами?.. Смотри, Эйприл! Смотри! - Кир наклонился и вытащил из травы зелёный кристалл. - Опять! И как я его заметил? - он присоединил найденный кусок к амулету.
  - Здесь упала слеза старика!
  Кир повернулся к девчонке. Глянул в пустые глаза и не стал задавать вопросов.
  
  Весь вечер мальчишка крутил кристалл. Не выпустил его из рук даже в постели. Теперь амулет напоминал букву 'П'. Стало понятно, что это - оленьи ноги и туловище.
  Выходит, осталось найти ещё только две части: голову и хвост. И...
  И неясно, что будет потом. Но наверняка, что-то важное!
  'Может я вспомню, кто я такой или снова почувствую мир. Ведь в полёте это мне удалось'.
  Правда, сегодня Кир понял, что оказался в новой ловушке, в четвёртой. Ловушке по имени Эйприл.
   'Если так пойдёт дальше, девчонка меня совершенно подавит! Она хитрая - знает, что ссорится я не готов. Понимает, что я от неё зависим. А выхода нет, вот в чём досада! Но как это глупо: будучи взрослым, подчиняться ребёнку!'
  Утешало лишь то, что в случае Эйприл, возраст и внешность - скорее абстракция.
  'Ладно, пора сбежать от неё к нормальной девчонке! Наверное, это обычная участь мужчин - общаться с красотками только лишь в снах!'
  Повесив Оленя на грудь, он зажмурил глаза и был тут же проглочен явившейся Тьмой.
  
  Сон Маяк
  
  Мэйби натягивает шорты, когда-то белые, а теперь - усеянные пятнами, на ещё не просохший купальник. Сверху одевает такой же замызганный топ. На ткани проступают мокрые кляксы. Купальник полузакрытый, и фиолетовая полоса через весь живот лишь добавляет пикантности образу.
  - Мальчик, куда ты всё время таращишься?
  - Чего?
  - Думаешь, незаметно?
  - Стерва... - бурчу я беззлобно.
  - Так я и не спорю! С другой тебе было бы скучно.
  Мы идём к выходу, где возле забора лежат мои вещи.
  - Кир, ты чего? А если бы украли?
  - Рюкзак с одеждой? На Диэлли?
  Натягиваю штаны и майку, и мы выходим с пляжа на набережную.
  - С тебя мороженое. Три. За обман. Не выношу, когда врут!
  - Ты вроде сказала, что любишь врать.
  - Люблю. Я не выношу, когда врут мне! Это мерзко! Ты даже не представляешь, насколько!
  Не знаю, что и сказать... Просто покупаю мороженое.
  - Держи. Может, не стоило брать сразу три?
  - Я не какой-нибудь там 'персонаж'! Справлюсь прекрасно!
  Конечно, она не справляется. Сладкая белая жижа течёт по рукам, Мэйби визжит и ругается. Последнее мороженое отправляется в урну.
  - Чего вытаращился? Давай баллон!
  Вытащив из рюкзака баллончик с очищающей жидкостью, распыляю на её перемазанные ладошки. Пена шипит, испаряясь.
  - Другое дело! Теперь, раз мы друг о друге, НАКОНЕЦ-ТО, - Мэйби произносит это тоном сварливой жены, - всё уже знаем, можно серьёзно поговорить!
  Всё знаем? Мне вообще ничего не известно об этой девчонке!
  
  Кир проснулся от удара в плечо. На него таращилась Эйприл.
  'Вот и поговорили с Мэйби серьёзно!'
  - Ты совсем обнаглел? Сам заснул! Я ещё не легла!
  - И что?
  - Нужно засыпать одновременно!
  - Для чего?
  - Не твоё дело! - ударив его ещё разок на прощание, Эйприл отправилась спать.
  'Ну и бред! Ладно, нужно узнать, чем у них всё закончилось!'
   Кир снова зажмурил глаза, окунаясь во Тьму.
  
  На меня таращится Мэйби.
  - Ты тут?
  - Естественно? Где же ещё?
  - Уставился в пустоту, будто куда-то пропал! Не докричишься! Не хочешь разговаривать, так и скажи, а не выпендривайся!
  - Ещё мороженого?
  - Одно.
  Кажется, я нащупал её слабое место. Кто откажется от мороженого в такую жару!
  А ведь только весна! По всей вероятности, лето я проведу дома, лишь изредка выбираясь на кондиционируемые пляжи.
  Мэйби усвоила урок: она не отвлекается на разговор до тех пор, пока от насаженной на палочку прохлады не остаётся лишь сладкое воспоминание.
  - Смотри! - она указывает на белоснежный старый маяк, символ города - там, где уже начинаются скалы. - Надо залезть!
  - Неохота идти по жаре...
  - Надо, Кир! Ничего не поделать... Иначе, просрёшь свою жизнь, а я буду во всём виновата!
  - Нас туда даже не пустят!
  Её идеальные брови взлетают вверх.
  - Кир, я в шоке от твоей тупизны! Думаешь, нужно на всё просить разрешения?
  - А камеры? ГСН?
  - Неужто двух школьников расстреляют, если они пролезут на бесполезный маяк? Ведь мы не на Станцию проникнуть хотим! - она заглядывает в глаза, и сообразив, что не убедила, достаёт из кармана небольшую пластинку.
  - Это что?
  - Джаммер! Нарушает работу сенсоров ГСН в радиусе трёхсот метров. Только пользоваться нужно уметь. А то, с дальних камер спалят, - она подмигивает и продолжает: - Он включён! Можно целоваться и никто не увидит! Хочешь?
  - Ты сдурела?! Спрячь, тут же люди! Откуда он у тебя?!
  - Люди? Какие люди, Кирилл? Результат определяется действиями! Будешь вести себя 'нормально' - получишь такую же серую 'нормальную' жизнь, как у них! - она прячет джаммер в карман и обречённо машет рукой. - Жизнь ты, похоже, просрёшь!
  
  Тут, на вершине маяка действительно хорошо. Внизу бормочет прибой, свежий ветер холодит разгорячённую кожу, исцарапанные руки, ободранные колени. Вот только, если бы мы остались на набережной, то не было бы и проблем. Сидели себе в тенёчке, целые и невредимые.
  Впрочем, проблемы лишь у меня. А Мэйби ухитрилась взобраться на крышу служебного помещения, перемахнуть через забор и пролезть сквозь заросли, стоящие плотной колючей стеной, не получив ни царапинки! Видать, девушка профи в подобных забавах.
  - Кир, нам ведь недолго осталось!
  - Ты о чём?
  - О совершеннолетии. Недолго тебе забавничать с чипами и веселится. Да и мне.
  - Ну...
  - Действовать нужно сейчас.
  - В каком это смысле?
  - Я про Маяк. Не про этот никчёмный символ, а про настоящий.
  - Мэйби... Ужасы, про которые ты говорила - чепуха! Я знаю, как работает система Гипермаяков и ГСН. Разумеется, в общих чертах, но...
  - Я дура? Опять за своё? Устроить истерику?
  - Нет.
  - Смотри! Строишь тут из себя! Если знаешь то, что никому не известно, валяй!
  - Мне нельзя говорить.
  - Маяк запрещает?
  - Отец.
  - Ха!
  - Мой отец изобрёл Маяки.
  Ну вот... Я всё-таки это сказал.
  - Да ладно! Ты что, сын Гадеса?
  - Ну да.
  - А почему тогда в ролике про кровавого мальчика об этом не говорили?
  - Откуда блогерам знать?
  - Офигеть! Слушай, а как он выглядит? - произносит она с восхищением.
  - Сам не знаю, отец всегда на работе, - пытаюсь я отшутиться. - Разве ты не должна его ненавидеть?
  - За что?
  - Ведь ты ненавидишь Маяк!
  - Да нет... Без гипертранспорта людям кранты! А Гадес... Думаю, он просто не знал, что всё так получится...
  Ну и девчонка! Самая чудная из всех, что я встречал.
  - А я ведь считал, что джаммеры - это сказки! Что их не бывает!
  - Естественно, не бывает! Это старый обрезок пластмассы. Сам посмотри! - она достаёт 'джаммер', и, даже не подумав мне показать, швыряет его в океан. Пластинку подхватывает ветер. - Завалялся в кармане. Да ты не волнуйся, камеры мы отключили!
  - Мы? Кто это - мы? Как можно выключить ГСН? Это ведь не настольная лампа!
  - Отстань! Когда-нибудь расскажу. Мы здесь не для болтовни!
  - А для чего?
  - Да ты совсем идиот! - Мэйби, кладёт мне руки на плечи, и мягкие губы заставляют забыть о камерах, джаммерах и разбитых коленках.
  Обо всём.
  
  Мы уходим с маяка и бесцельно бродим по городу, а Мэйби демонстрирует мне одну из главных женских способностей - общаться часы напролёт, не говоря ничего. Девчонки считают, она позволяет сближаться, не разбалтывая секреты. К вечеру её смех, казавшийся вначале звонким и мелодичным, отдаётся болью в висках.
  Потом я иду домой и роюсь в новостях, базах и форумах даркнета. Ничего интересного, взломами ГСН и не пахнет. Получается, наши приключения на маяке всё же записывались, и мне ждать расплаты?
  Но Мэйби была совершенно спокойна!
  Ага! Служебная переписка о пожаре на трансформаторной станции... Так, смотрим номер... Что через неё запитано?
  Да, это оно! Надо сказать, не особенно элегантно!
  Зато эффективно.
  Вот только, что это значит?
  Всё не случайно? Мэйби действовала по заранее подготовленному сценарию?
  Я не удивлён. Наивно было бы думать, что такие девчонки знакомятся с мальчиками-интровертами на пляжах!
  Но, что ей нужно? Хочет через меня подобраться к отцу?
  
  6. Водосброс
  
  - Скучно... - протянула Эйприл тоскливо. - И на Станции, и в степи.
  'Похоже, девчонки считают, что парни рождаются для того, чтобы их развлекать!' - раздражённо подумал Кирилл, а вслух произнёс:
  - Можно поплавать. Но у тебя нет купальника.
  - Так он и не нужен!
  Кир покраснел.
  - Это же 'подростковая' ткань! - продолжила Эйприл, оттягивая кармашек на шортах. - Самоочищающаяся и водоотталкивающая.
  - Смотри, там какие-то символы!
  - Ну да! Разве раньше не видел?
  - Сдались мне твои шорты! - мальчишка придвинулся ближе. - Покажи!
  Эйприл подошла. Кир потрогал тиснёные буквы.
  - Первая... Барнарда... Ведь это название звезды! Ты что, инопланетянка? Девочка со звезды? - он расхохотался.
  - Сам ты! Со звезды! - нахмурилась Эйприл.
  Кир сунул пальцы под штанину, на миг ощутив, какая у Эйприл горячая кожа. Девчонка отпрыгнула, гневно шипя.
  - Это ещё что!!!
  У Кирилла вспыхнули уши.
  - Хотелось узнать...
  - Что?!
  - Одежда... Отдельная она от тебя или нет. Можно ли снять.
  - Снять?!
  - А что? Бывают ведь куклы, которые невозможно раздеть! Откуда мне знать, как ты устроена?
  - Устроена? Ты тупой? - Эйприл возмущённо захлопала ресницами, и щёки мальчишки залила краска... Наконец, она пришла в себя и ухмыльнулась: - Для тебя - несъёмная, зря беспокоишься... Распустил свои хапалки! - и, без всякого перехода, спросила спокойно: - Купаться идём?
  'Да ведь ей всё равно! Она просто играет!' - поразился Кирилл.
  - Может быть, завтра?
  - Завтра? Никакого 'завтра' не существует! У тебя есть только один день, всегда. Им и распоряжайся!
  Эх! Эту девчонку не проведёшь! Лезть в мокрую воду всё же придётся.
  - Ты вообще плавать умеешь?
  - Откуда мне знать? Разберусь в океане!
  
  Миновав восточную арку, они вышли к обрыву. Вниз, к бухте, вела прикреплённая к скале металлическая лестница. Но не такая, как на стене Преобразователя, а шаткая и ржавая. Каждый шаг выдавливал из ступенек жалобный скрип.
   'Ох и странное имя у отца Кирилла-из-сна. Гадес! Отец действительно изобрёл Маяки, но зовут его вовсе не так, а...'
  Опять! Кир застыл. Нахлынул ужас, нога зависла в воздухе. Он не мог вспомнить, как зовут собственного отца!
  - Ты чего там застрял? - прокричала девчонка с нижней площадки.
  Кир очнулся. На ватных ногах спустился на пляж и уселся на гальку. Купаться совсем расхотелось.
  - Расселся! - Эйприл вцепилась мальчишке в рубашку, пытаясь его поднять. - Небось, испугался холодной воды?
  - Она не холодная... Во-о-н! Смотри! - Кир указал на огромные трубы, торчащие вдалеке из скалы. - Сброс тёплой воды с энергостанции Маяка.
  - Да? Это меняет дело! - она скинула кроссовки, разбросала гольфы, и прошипев: 'Ну и сиди!', помчалась к воде.
  Облако остался на берегу, купания он недолюбливал.
  
  Кир тоскливо смотрел на заходящую в воду Эйприл.
  'Да уж! Ну и фигура... Тут раздевайся не раздевайся, вообще всё равно... Это тебе не девчонка из сна!'
   Злополучные шортики скрыла поверхность воды.
  Эйприл обернулась и помахала рукой.
  - Кир! Она действительно тёплая! Как молоко!
  'Какое ещё молоко? Оно всегда ледяное, когда из холодильника достаёшь!'
  Кир пульнул плоский камень - так, чтобы он, отскакивая от поверхности, допрыгал до Эйприл. Тот утонул возле берега, ни разу не отскочив.
  'Да ну её!' - Кир лёг на спину и уставился в небеса.
  До ушей доносились визги и фырканье. Мальчишка лежал и тихонечко злился - раздражение помогало забыть про навязчивый страх, прилипший к нему не столько из-за утраченных воспоминаний, сколько из-за...
  Нет. В том, что его до смерти пугает Эйприл, Кир не желал признаваться даже себе самому. Бояться безобидной маленькой девочки, танцующей и веселящейся - что может быть глупее?
  Но Кирилла страшило всё: как она ходит и ест, разговаривает и смеётся. Страшило, как вскидывает белёсые бровки, когда он задаёт ей вопрос. Казалось, в ней дремлет какая-то страшная сила, таится угроза всему, что Кир знает и любит...
  
  Смотреть было не на что, небо было не интересным, пустым. В спину давили камни.
  'Как-то подозрительно тихо. А я даже не посмотрел, умеет ли Эйприл плавать!'
  Кир подтянулся, ухватив себя за согнутое колено.
  Девчонки в заливе не было.
  Злость сразу прошла, сменившись тревогой. Кир встал, приложил козырьком руку ко лбу и вгляделся в искристую даль.
  'Ага! Вот она!'
  Плавать Эйприл умела. Даже чересчур хорошо - обогнув огромные валуны, разделившие бухту надвое, она гребла в океан.
  'Там же трубы, засасывающие холодную воду!'
  Кир подбежал к воде и заорал:
  - Эйприл! Эйприл! - а потом просто: - Эй! Эй! Эй!
  Девчонка не слышала.
  Кир попытался скинуть одежду. Руки тряслись, и он не попадал по местам, где в ткань были вплетены нити-сенсоры. Очередная ловушка - ловушка одежды!
  Наконец, он остался в плавках. Пробежав за девчонкой сколько возможно вдоль берега, он поднял тучу серебряных брызг и ушёл с головой под воду.
  
  Расстояние стремительно сокращалось - Эйприл плыла не так быстро, как показалось Кириллу вначале.
  С одной стороны, это плюс: значит, удастся её догнать. С другой, минус. Когда она ощутит течение - будет поздно, она не сумеет выплыть сама.
  'Вот Мэйби бы я не догнал! Впрочем, ей бы и помощь моя не понадобилась, такой девушке не страшны дурацкие трубы! Не засосут они, впрочем, и Эйприл - там ведь решётка. Её просто затянет на дно... А вдруг, она может дышать под водой? Тогда, я напрасно рискую жизнью... Нет, ерунда!'
  Выбросив неуместные мысли из головы, Кир сосредоточился на погоне...
  Гребок - выдох... Вдох... Гребок...
  Не тут-то было - мысли сразу вернулись!
  'А что, если Эйприл всё-таки не реальна? Вот глупость: погибнуть из-за воображаемой девочки! Хотя, для психа, пожалуй - обычное дело. Психа, который не верит в то, что мир существует... Воображаемый мальчик утонул из-за придуманной девочки в вымышленном океане. И где тут трагедия?'
  Эйприл его заметила, когда он уже подплывал.
  - Кир! - она расплылась в улыбке и замахала рукой. - Тут так хорошо! Только холодно!
  - Трубы! Водозабор! Погибнешь... Ко мне! Скорей!
  - Что?! - улыбка исчезла с лица.
  Как только Эйприл услышала о водозаборе, она сразу почувствовала течение - пока не особенно сильное. Тело предательски ослабло.
  'Так вот, что такое страх!'
  Руки и ноги больше не слушались.
  'Глупое чувство!'
  Её захлестнула волна.
  
  Эйприл тянуло на дно. Над головой колыхалась серебряная поверхность, такая близкая - и уже недоступная! Океан издавал странные звуки: словно в глубине мучились и стонали все когда-либо жившие существа. Вода давила на уши, пыталась забраться вовнутрь через нос, через рот - и растворить.
  'Как быстро закончилась жизнь. Не прошло и недели... А Кир оказался не таким уж плохим...'
  Вверх, сливаясь друг с другом, неслись пузырьки. У них была цель - стать с атмосферой единым целым.
  'А я? Для чего же я приходила? Как глупо!'
  В груди заломило от боли, будто наружу хотели выскочить тысячи злобных и сильных зверей.
  'Дышать!!!'
  Сияющее покрывало стало чернеть и опускаться. Эйприл заметила, что оно очень плотное. Догадалась: когда оно накроет её и укутает - уже не увидишь ни Солнца, ни неба, ни облаков. И поняла: она на них не насмотрелась.
  В тот самый миг, какая-то сила подхватила её и потащила наверх.
  
  Эйприл, фырча и отплёвываясь, в сиянии водяной пыли, барахталась на волнах.
  'Свет! Я его снова увидела!'
  - Хватайся!
  Она послушно взялась за плечи Кирилла, и он поплыл. Не к берегу - там были трубы, забиравшие воду для работы реактора. К валунам, в бухту.
  На полпути у него закончились силы, Эйприл это заметила по дыханию. Она отпустила мальчишку и поплыла сама.
  Едва ступив на берег, они в изнеможении упали на гальку.
  
  Кир лежал, прикрыв глаза, уткнувшись в предплечье лбом. Волны ласкали ступни, тело гудело, стягивалась от соли кожа, высыхая под солнцем.
  'А ведь я её всё-таки спас! - грудь заполнило ни с чем не сравнимое чувство. - Впервые, я спас человека, подарил ему жизнь!'
  Тут он вспомнил, что Эйприл - не человек. Но чувство не исчезло. Человек или нет, это было не важно.
  'Да! Это того стоило! Заслуживало любых рисков!'
  Он повернулся на бок, посмотрел на лежащую рядом девчонку и лёг на спину.
  Небо было другим. Без облаков, но уже не пустым - пустота растворилась.
  'А если бы я за ней не полез? - мелькнула страшная мысль. - Если бы, не преодолев страх, остался на берегу?'
  О таком не хотелось даже и думать.
  
  Волнение ушло, а лежать уже было невмоготу. Кир сел, поджав ноги, и уставился на чёрные валуны.
  'Странные камни! Будто наросты на шкуре спрятавшегося в океане дракона...'
  Эйприл встала, поправила просыхающую одежду, и уселась рядом, положив голову ему на плечо.
  - Кир, я ведь даже не сказала спасибо. И не скажу, за такое не благодарят. Но знай, тебе я обязана жизнью...
  - Эйприл, смотри! Ещё одна часть! - Кир поднял сиявший в камнях изумруд. - Это хвост!
  Он снял с шеи Оленя и приложил кристалл. Камень вспыхнул и встал на положенное место.
   - Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки...
  От этих слов в кожу вонзились сотни острых холодных снежинок. Будто из февраля дунул ветер.
  - О чём это ты говоришь? И что за девчонка?
  Но Эйприл только пожала плечами...
  
  После пережитого, Кир ощущал единение с Эйприл - и потому, решился.
  - Знаешь, я не помню ничего до Илифии. Не знаю, как звали отца, - и прибавил, повинуясь порыву: - А в небесах нет Венеры!
  Эйприл удивилась, но совсем не тому:
  - Ты был на Илифии?
  - С отцом, - и тихо добавил, - и мамой...
  - Понятно... Что до Венеры - с ней всё хорошо, ты видишь её каждый день.
  Девочка поднесла губы к уху и прошептала:
  - Видишь ли, память такая штука... Люди помнят не то, что случилось, а то, что хотят...
  - И что теперь делать?
  - Раскапывать правду, какой бы она не была.
  - Как?
  - Вернуться под клёны и начинать.
  - Что начинать? Начинать... - Кир был настолько шокирован, что не смог сказать слово: 'копать'.
  За него это сделала Эйприл.
  
  Сон ВДК
  
  На ладони лежит небольшая керамическая капсула.
  С виду совсем не опасная, но держу я её, будто мерзкое ядовитое насекомое.
  Полный аналог оснащённого встроенной антенной чипа 'ВДК-40', имплантируемого в мозг на совершеннолетие. Нужно почувствовать то, что по-другому, легально, мне испытать не удастся. Посмотреть, каково быть взрослым. Узнать, что я навсегда потерял.
  К счастью, отец не поскупился, порт расширения связан с мозгом высокоскоростной оптолинией.
  Чип модифицирован, и взаимодействие с Глобальной Системой Наблюдения будет лишь на уровне настроений, эмоций, самых общих идей. Ничего страшного произойти не должно. Мой возраст в Системе не изменится, Маяк не отследит. С Мэйби я сегодня не встречусь, а с воспоминаниями, в которых девчонка слишком много болтает, этот чип не работает.
  Я всего лишь начну получать информацию, предназначенную только для взрослых. Словно запустил VR-симулятор с рейтингом '16+', как делают все пацаны, чтобы погонять в мясную стрелялку на пару с виртуальной грудастой девчонкой.
  И всё же, это прыжок в неизвестность.
  Ладно, хорош! Нечего тянуть кота за... скажем так, хвост. Чем дольше тянешь - тем меньше решимость.
  Затаив дыхание, вставляю чип в разъём и отдаю мыленный приказ на его подключение...
  Мир не переворачивается с ног на голову. Он не меняется вовсе.
  Всё так же бьёт в окно полуденное яркое солнце, чуть слышно шумит система кондиционирования. Ни эйфории, ни посторонних мыслей, ни скрытых приказов.
  Только я, и просторная комната.
  Как всё-таки здорово, что в наше время, людям уже не приходится ютится в тесных каморках! Этому нужно радоваться!
  Здорово! Всё очень здорово!
  Подхожу к огромному, во всю стену, окну. Стекло с пылеотталкивающей плёнкой настолько прозрачное, что кажется, его нет. Только воздух, только сияние. Захватывает дух.
  Стерильный, безукоризненно-белый мегаполис, утопающий в океане солнца, никуда не исчез. И воспринимаю я его так же, как раньше.
  Нет смысла стоять тут до вечера, наслаждаясь видом. Пора радостно нырнуть в этот ослепительный океан!
  
  Коридор - скоростной лифт - коридор.
  И вот я на улице, на прекрасных зелёных аллеях. Чарующей музыкой льётся в уши гомон толпы. Шагаю, вдыхая волшебные запахи улиц, любуясь ажурными эстакадами, как будто без всякой опоры зависшими над потоком машин.
  Какой же прекрасный город! Как тут не ликовать!
  Помнится, я собирался прогуляться по набережной, по местам, где мы были с Мэйби. Только теперь в одиночку. Зайти на пляж, дотронуться до скамейки, на которой она сидела.
  И вспоминать...
  Наверное, так тянет на место преступления убийцу.
  Я вздрагиваю. Что за странная мысль, ведь я никого не убил! Тем более, эту девчонку...
  По левую руку возвышается громада торгового центра. Бетон, пластик, стекло. Десятки входов, затянутых голубыми плёнками силовых полей, андроиды-охранники.
  К океану или в ТЦ? Набережная далеко, а центр - вот он, под боком. К тому же, неясно, что вообще делать на набережной. Терять драгоценное время, уставившись в океан? Трогать скамейку?.. Как мне вообще пришло это в голову? Тупо сидеть, сложа руки, вместо того чтобы работать и радоваться!
  Совершенно необязательно тратить деньги, можно посидеть в кафе, перекусить! Чтобы с новыми силами вернуться домой и поработать. Поработать, как следует! Но для начала - перекусить!
  Я ныряю в голубое мерцание.
  Мне радостно, но в глубине души ощущается дискомфорт. Когда андроиды желают хорошего дня и удачных покупок, раздражённо бурчу: 'И вам - чудно провести время!'
  Охранники недоумённо переглядываются.
  Вдалеке огромные торговые залы, матово-белые, не отвлекающие от покупок. Но здесь, в холле, царство ярких цветов: оранжевый, зелёный, пронзительно-голубой. Журчат фонтаны, прямо из пола торчат модифицированные дубы, некоторые - совсем не деревья, а замаскированные антенны ГСН. Террасы увиты вечноцветущими лианами, сверху льётся мягкая ненавязчивая мелодия. Кажется, ещё миг, и на балкончике появится остроухая эльфийская принцесса.
  А самое главное - прохлада.
  Как же здорово, что я не попёрся на набережную! Никуда океан не денется, схожу в другой раз.
  Завтра. Или послезавтра. В общем, потом...
  Усаживаюсь за столик и делаю заказ.
  Столько людей! А ведь, не выходной! Неужто у них нет работы?
  Дрон улетает, доставив заказ, и я наслаждаюсь мербургером с триппучино...
  Покончив с едой, понимаю, что на улицу выходить неохота. Успею ещё в это пекло! Пока можно прогуляться между рядами, полюбоваться техникой и вобрать в себя побольше драгоценной прохлады. В конце концов, технику я люблю, а что-то покупать вовсе необязательно!
  И вот, неожиданно для себя самого, я уже в сердце торгового центра. Бесцельно брожу, разглядывая голопроекторы, синтезаторы пищи, домашних андроидов. Надоедливые коробки наперебой нахваливают упакованный в них товар и демонстрируют на своих гранях все его функции.
  Скучно, и начинает болеть голова.
  Вдруг застываю, ошарашенный. Это ведь то, о чём я мечтал всю жизнь!
  Ховерборд.
  Рассекать среди зданий, наблюдая своё отражение в стеклянных стенах, пролетать под эстакадами, парить в тучах брызг возле самой поверхности океана!
  Как же обрадуется Мэйби, когда получит такой прекрасный подарок! А счастье любимой - моё собственное счастье. Я должен о ней постоянно заботиться. О ней, и о наших будущих детях. Значит, нужно больше работать! Купить ховерборд - и домой!
  Достаю телефон и отдаю приказ на оплату.
  Всё, теперь он мой! Вернее, любимой.
  Хватаю коробку за прекрасную, удобную выдвижную ручку и топаю к выходу.
  
  Домой, работать? А может, на набережную? Или за город, в цветущую степь?
  Нет. В руке здоровенная коробка. Зачем я её схватил? Почему не заказал доставку? И вообще, подарок подружке можно купить в Сети, не прерывая работы. В следующий раз сделаю именно так! Это куда эффективней, чем шляться по городу! Для чего вообще выходить, если всё можно делать дома: работать, отдыхать и заказывать нужные вещи?
  Хорошо хоть, ушёл я недалеко.
  Коробка лупит по ноге, но из-за мыслей о Мэйби это даже приятно...
  
  Возле входа в мой дом, на ступеньки уселись двое подростков, не больше тринадцати лет. Девчонка, забравшись пацану на колени, впилась ртом в его губы так, будто это сочный сладенький фрукт.
  От ненависти и зависти, от обидных воспоминаний об упущенном времени, перехватывает дыхание.
  Ну молодцы! Совершенно ведь распустились! И куда только смотрит правительство! Разве я, в их годы, такое себе позволял? Сегодня целуются, завтра - напишут в соцсетях какую-то дрянь, а послезавтра развалится весь Союз! Будто повстанцы дремлют! Врагу только и нужно, чтоб наши дети вот так целовались!
  Стоп. Ведь я совершил отличную покупку! Ховерборд! Значит всё хорошо, и следует радоваться!
  К тому же, это у них, у малявок - ни забот, ни хлопот. А мне пора возвращаться к работе!
  
  Коридор - скоростной лифт - коридор.
  Осторожно, как драгоценность, опускаю коробку на пол. Сбрасываю обувь и пропотевшую футболку.
  Пора вытаскивать чип.
  А зачем, вообще-то, его извлекать? Какой в этом смысл - если, как я убедился, он никак не воздействует на сознание? Пусть стоит!
  С другой стороны, зря занимает разъём.
  Нет, отключу...
  Вж-ж-ух! - будто спадает с глаз пелена.
  На смену радостному желанию действовать приходит головная боль и апатия. А ещё, жутко хочется пить.
  Вот отчего взрослым нужно так много воды!
  И теперь я вижу разницу в восприятии...
  Комната не слишком просторная, улицы не настолько прекрасны. Где я зелень увидел? Три дерева! Мне ведь совсем не нравится этот город!
  С чего это Мэйби - любимая? Может, из-за того, что для экспансии требуются новые люди?
  И зачем я купил ховерборд? Мэйби практически взрослая, в её возрасте подобной фигнёй не страдают. К тому же, формально он относится к запрещённому на Диэлли частному воздушному транспорту. Что она с ним будет делать?
  Зачем его вообще завезли? По ошибке? Я купил залежавшийся, никому не нужный товар?
  Тоскливо смотрю на валяющуюся в углу коробку...
  В голове тает эхо: работать, радоваться, работать...
  Нет уж, спасибо! Взрослым я быть не хочу!
  
  7. В действительности всё не так, как на самом деле
  
  '5:21'
  'Этот город. Белый, стерильный. Кажется, я его уже видел... Впрочем, все города одинаковые - белые и стерильные. Видел один - видел все... А вот чип, неужели он действует именно так?'
  В это невозможно поверить!
  'Что тогда получается? Отец - создатель тоталитарного общества?'
  Кир вглядывался в чёрные небеса, в бликах от купола, но без облаков.
  'Может, всё не так уж и плохо: разве был в истории человечества век поголовного счастья?'
  'Поголовного... В 'поголовном', как раз и зарыта собака!'
  Он вздрогнул.
  'Зарыта!'
  - Когда мы пойдём? - донеслось с дивана.
  - Куда?
  - Знаешь, куда. В отчий дом, раскапывать правду. Нужно вернуться в начало.
  'Да что она, мысли читает? От 'знающей всё' гостьи из пустоты, можно ждать и такого! От воображаемого друга, тем более, ведь он - это я'.
  - Не могу. Слишком страшно.
  - Не знать правду намного страшней! Правду о том, кто ты есть.
  - Дай мне хотя бы ещё один день!
  - Вот уж не знала, что ты любитель откладывать дела на потом! А хотел стать учёным! Разве учёный не отдал бы всё ради истины?
  - Хотел? Я и сейчас хочу!
  - Хотел! - поправила Эйприл, а Облако подтвердил: - Мяу!
  
  Не сговариваясь, встречать рассвет они не пошли. Не было настроения. Долго валялись, а после, Эйприл 'приготовила' завтрак.
  Снова дурацкий салат! Да ещё не порезан! Огромные лопухи упирались, не желая лезть в рот. Кир весь перемазался в масле.
  - Кушай! Полезно! - Эйприл положила листик котёнку на голову, будто зелёную шапку. Облако немедленно скинул одежду на пол - котам, даже очень учёным, плевать на дресс-код.
  - А для тебя?
  - Для меня полезно, когда меня любят! - заявила девчонка. - Без любви я исчезну, опять растворюсь в пустоте!
  - Это какая-то шутка?
  - Может быть... А может, со всеми так.
  
  Когда был допит 'тоже очень полезный', по заверениям девчонки, овощной сок, она заявила:
  - Знаешь, нет лёгких путей. Просто нет. Лифт не поднимет тебя на крышу, не хватит энергии. Застрянешь в обесточенной тёмной коробке - не жалуйся, что на грязной лестничной клетке было всё-таки больше свободы. Если страшит долгий подъём по лестнице, может тебе и не нужен ветер, солнце и облака?
  - Завтра...
  - Хорошо, получай свой день! Но учти: лишь один, и в качестве штрафа, сегодня ты будешь меня развлекать!
  - Вот ещё! Размечталась! Я только и делаю, что исполняю твои причуды! А ведь тогда, в самый первый день, я бежал за тобой не для этого. А чтобы узнать...
  - Узнать? Что?
  - Как, что? У тебя есть доступ к памяти Маяка, где есть всё, а ты несёшь чепуху! Думаешь, я не вижу, что ты специально морочишь мне голову! - Кир хлопнул ладонью по столу, чтобы продемонстрировать серьёзность намерений. - Вот что: если ты мне действительно друг, то колись!
  Эйприл расхохоталась.
  - Кир! Ты только что плакался, как тебе страшно. А теперь угрожаешь?
  Мальчишка смутился, но тут же взял себя в руки.
  - Я серьёзно! Будешь молчать, я тебе больше не друг!
  - Ну, хорошо. Что же тебе рассказать? Спрашивай!
  - Кто я? - Кирилл смотрел не на Эйприл, а разглядывал ложку, будто вдруг она стала самым важным предметом.
  - Спрашивать: 'Кто я такой?', у других бесполезно - они просто не знают, и видят своё. Ты должен понять это сам.
  - Опять говоришь загадками!
  - Я изо всех сил помогаю. А ты не желаешь действовать, не хочешь копать!
  Ложка упала на пол.
  - Кир, давай отсюда уйдём. На парапет.
  
  На крыше действительно было легче. Солнце уже показалось из-за гор, от оголовков вентиляционных шахт вытянулись длинные тени.
  Кир и Эйприл уселись на парапет. Белоснежная Станция была розовой в рассветных лучах, за исключением 'паруса' и многогранников.
  - Зачем тебе знания? По-твоему, лучше жить в мире, лишённом загадок?
  - В научном подходе есть своя красота.
  - Нет. Лишь сухой анализ... Любые знания - всегда модель. А истина - не модель, а реальность. Никакие знания, учения, люди, не приведут тебя к ней. Дойти до неё можно только самостоятельно.
  - Я и пытаюсь.
  - Ты только думаешь! Мышление тебе не поможет! Не убегай из настоящего мира в модель!
  - Ты о чём?
  - Обозначив одно понятие через второе и применив второе для описания первого, ничего не узнать! Смотри... Можно, перейдя на следующий уровень абстракции, обозначить выдуманное понятие 'скорости' символом, и, использовав другие символы, назначенные выдуманным понятиям 'расстояния' и 'времени', связать всё в формулу, получив в итоге работающую модель. Но, несмотря на обилие чётких определений и строгих формул, в конечном счёте, мы ни на шаг ни приблизимся к пониманию того, что же такое пространство, движение и время.
  Кир насупился.
  - Это Маяк со мной говорит?
  - Нет.
  - Ха! Маяк врёт!
  - Я просто хочу помочь...
  - Ой-ой-ой! - Кир помотал головой, будто сбрасывая с ушей лапшу. - Хорош заливать, ведь ты обещала!
  - Ладно... Спрашивай.
  - Раз ты уже с ним на связи... Скажи, что такое Маяк?
  - Ты знаешь.
  - Я не знаю, как он работает, как перемещает корабли через тысячи светолет. Не знаю, что это такое - Кир указал подбородком куда-то вперёд, имея ввиду все сооружения Станции.
  Но Эйприл поняла жест по-своему.
  - Это? - она ткнула пальцем в нагромождение радиаторов и труб внизу. - Теплообменники! Система пассивного отвода тепла!
  'Наконец, хоть какая-то ценная информация!'
  - Они ведь холодные!
  - Система - аварийная, включается при отказе активного охлаждения.
  - А что внутри здания? Для чего сам Преобразователь?
  - Понятия не имею. И мне наплевать.
  Что ж, надо привыкать. К вранью или к тому, что её картина мира напоминает несобранный паззл. Одни кусочки на месте, а других нет. Даже самых необходимых. Зато ненужных, похоже, полно!
  - И почему это, вдруг, тебе наплевать?
  - Разве не ясно? Смотри... Вот в детстве, заходил ты домой с жаркой улицы, и сразу - что?
  - Что? - оторопело повторил Кирилл.
  - Сразу воду пить! Какая она была замечательная! Чистая, прохладная! А потом ты узнал формулу воды, узнал, что не такая она уж и чистая - сплошные примеси, да бактерии. И что? - Эйприл заглянула Кириллу в глаза.
  - Что? - Кир не придумал ничего лучше, как вновь повторить за девчонкой.
  - Легче стало? Вода от твоего знания не изменилась! Она всё та же, чистая и прохладная, готовая дарить наслаждение. Изменился ты сам, и смотришь теперь на неё с подозрением!
  - Какие бактерии? Осмос!
  - Не цепляйся к словам!
  - И ты никогда не бегала по жаре! Тебе нет и недели! Доживи сначала до лета!
  - Не цепляйся! Не буду рассказывать! Так и останешься дурачком!
  Девочка замолчала, обидевшись. Лишь шорох 'паруса' нарушал утреннюю тишину. Но Эйприл не умела дуться дни напролёт, и продолжила:
  - Чего ты желаешь добиться, пытаясь раздать всем вещам имена? Беседовать о них тебе не с кем... Вот узнал ты, что арка - 'отражатель'. Стало лучше, комфортнее, безопаснее или возникло больше вопросов? Разве не лучше жить в мире, свободном от классификаций?
  - Свобода от знаний? Ну нет!
  - Это не настоящие знания... И, - девочка хмыкнула, - к чему эти жалкие попытки понять принцип работы Станции? Знаешь, в определённый момент изучение мира теряет смысл - когда вдруг понимаешь, что главное упустил ещё в самом начале. Ответь: кто ты и где находишься? Пока не узнаешь, ничто для тебя не изменится!
  'Так арка - отражатель? Отражатель чего? Так... Куб - излучает, они - отражают. Что излучает? Что отражают? Стоп! Эйприл права, ещё больше вопросов!'
  - Кир, ты чересчур много думаешь! Вы, умные, думаете постоянно, дураки - не думают никогда. Секрет в том, чтобы думать вовремя!
  Эйприл болтала ногами над пропастью. Задники кроссовок стучали по стенке.
  - Не забивай себе голову! Наоборот, забудь! Всё забудь! Процесс 'познания' - бесконечная смена иллюзий. Не сворачивай на эту кривую дорожку... Твой обезьяний мозг не укажет путь к счастью. Он предназначен для выживания, а не поиска смыслов.
  - И как же они летают...
  - Кто?
  - Корабли. Такая скорость! Даже, если двигаться в гиперпространстве...
  Эйприл вздохнула.
  - Ты меня даже не слышишь!
  - Что? - встрепенулся Кирилл.
  - Ладно! Раз тебе это так интересно... - повернувшись к мальчишке, Эйприл закинула ноги на парапет. - Нет никакого гиперпространства! Никто никуда не летает! В исходной точке Гипермаяк уничтожает корабль, в точке назначения собирает другой.
  - А пассажиры?
  - Вместе с людьми.
  Кир отшатнулся. Эйприл схватила его за рубашку.
  - Дурак? Упадёшь! Станция не соберёт! - она поднялась. - Пошли на ту сторону, там интереснее. Солнце и горы!
  На полпути она передумала и взобралась на оголовок вентшахты.
  - Давай лучше сюда. Отсюда не свалишься.
  - А почему меня Станция не соберёт?
  - Ты же не проходил нейросканирование!
  - Думаешь, я поверю, что для этого ей нужна какая-то человеческая аппаратура?
  Эйприл пожала плечами.
  - Не хочешь, не верь...
  
  - Так люди умирают каждый раз, садясь в пассажирское кресло? А мама? Отец? Выходит, родители - не настоящие? Все люди не настоящие? - Кир едва шевелил губами от ужаса.
  - Чего испугался? - презрительно заявила Эйприл. - Человек умирает ежесекундно, вместе со всем миром. Раз - и все! - она хлопнула по коленке ладошкой. - В следующий миг - другой человек. И мир тоже другой, - девочка добавила доверительно: - Только говорить так неправильно, ведь никакого времени нет...
  - Это совсем не то!
  - Почему?
  - Та же нейронная сеть в голове! Та же личность!
  - Ошибаешься. Мозг изменчив, личность не постоянна. Именно поэтому после первичного сканирования Маяк отслеживает изменения, используя ГСН... Думаешь, ты действительно существуешь? - Эйприл сама удивилась этим словам, а Кир вздрогнул - слишком уж точно они выражали его сомнения. - Ты зеркало, Кир. Мозг, который и есть 'ты', создаёт в ответ на внешние воздействия новые связи, строит модель реальности внутри головы. Ты лишь отражаешь окружающий мир... Зеркало!
  Девочка говорила уверенно, но легче не становилось. Наоборот, с каждым словом, было всё хуже.
  - И никто не знает, что происходит? А отец? Он спец по гиперпространству!
  - Которое сам и придумал! - её глаза превратились в узкие щёлки. - Если у него было всё под контролем, почему он лишился жены? Зачем тут поселился? Зачем наволок аппаратуры для взлома Станции, а после - разбил?
  - Маяки - обычная техника, пусть и сложная. А в технике могут быть сбои.
  - Обычная техника? - Эйприл расхохоталась. - Кир, есть лишь один Маяк. На всех планетах - только один.
  - Его создали люди! Люди построили! И строят сейчас, ведь в недавно открытых мирах Станции сами не появляются. Рабочие возводят реакторы, заливают бетон. Только потом, после запуска, Станция самостоятельно трансформируется, превращаясь вот в это, - он повёл рукой.
  -Создали? Изобрели? Не смеши! Люди создали техзадание для нейросети - она Маяк и разработала. И не рабочие строят Станции, а техника - по программам, которые написали компьютеры.
  - Хочешь сказать, люди не понимают, что делают? Ничего не знают о мире, в котором живут?
  - Люди? Да они только позавчера с пальмы спустились!
  - Позавчера? Может, вчера?
  Эйприл задумалась и твёрдо сказала:
  - Позавчера! Так что, не понимают. Инженеры догадываются. Но, с ВДК особо не поболтаешь. Маяк не позволит, на карте судьба человечества. Думаешь, людям понравится путешествовать к звёздам сквозь смерть?
  Кир отрицательно покачал головой. Сам он теперь ни за что бы не сел в звездолёт Маяка. Впрочем, ему это и не грозило.
  - То-то! - Эйприл вздохнула. - Люди хотят результат. Обезьяну волнуют бананы, а вовсе не палка, которой она их сбивает. И не важно, что палка - звездолёт, а грозди бананов сияют в ночных небесах. Рассудок, частенько принимаемый человеком за разум, нового не создаст.
  - Люди не насекомые! Их поведение определяет не инстинкт, а культура.
  - А культуру определяет инстинкт! Желания создаёт не рассудок. Он нужен только затем, чтобы их выполнять. Это его единственная функция.
  - Человек сам определяет своё поведение!
  - Жуку тоже так кажется. Он ведь не может стать человеком и глянуть со стороны.
  - Откуда ты знаешь, что им там кажется?
  - Поверь, по жукам я спец!
  Мальчишке стало не по себе. Слишком жёстким был переход от жизни среди отважных покорителей космоса к жалкому существованию в стаде приматов, слепо повинующихся атавистическим, давно утратившим былое значение инстинктам. Он чувствовал, что Эйприл забрала у него что-то значимое и огромное, куда большее, чем его жизнь.
  - Не всегда же так было! Именно люди создали компьютеры и нейросети!
  - Думаешь? А я вот считаю, так было всегда. Люди издревле пользовалось устройствами, не зная физических основ их работы, - Эйприл кивнула на далёкие руины. - Как думаешь, отчего птичьи гнёзда считают частью природы, а человеческие города - нет?
  На Кирилла вдруг накатило странное чувство, что это всё уже было. Ветер, девчонка и этот дурацкий вопрос.
  Дежавю...
  - Разве загадка только Маяк? А простой звездолёт, с движком искривления? Всё, что тебя окружает, изобрели нейросети, а построили автоматические заводы. Даже лучшие учёные не смогут понять, как работает современная кофеварка! Что говорить про мультикоптер!
  - Законы аэродинамики вовсе не тайна.
  - Тайна - двигатель и бортовая аппаратура, - Эйприл подтянула сползшие 'звериные' гольфы. - Кир, ведь Маяк - не только сеть Станций. Он всюду! В нейрокомпьютерах, мощных и слабых. В ИИ квартир, телефонов, автомобилей, поездов, звездолётов. В камерах и сенсорах ГСН. В ноутбуках, голопроекторах, электрочайниках. В пешеходных переходах и уличных фонарях. Любое устройство, любой предмет, подключены в Сеть... А главное, он в людях, в которых стоят нейрочипы.
  Это Кир знал и без Эйприл. Он размышлял о другом.
  - Слушай, а грузы... Получается, люди добывают руду, грузят в корабль, и Маяк её уничтожает? А потом создаёт новую? Что за глупость! Зачем это всё, если можно 'из воздуха' получить то, что нужно?
  - Дурак? А чем будут заняты люди? Они не умеют просто сидеть, им нужна цель!
  - А для чего ему люди?
  - Кир... Нельзя мерить всё только пользой. Моя любовь к Облаку не ослабевает оттого, что он не поддерживает беседу и царапает мебель.
  - Причём здесь котёнок! Опять ты мне врёшь! Нет никакого смысла с тобой разговаривать!
  - Какой ещё смысл? Я просто тебя развлекаю!
  Кир встал, и пошёл назад, в Логово.
   'Кто ещё кого развлекает! Нашла дурака! Плевать, Станция большая, есть где затеряться на день'.
  Он хотел прихватить банку консервов, но подумал: 'Глупо с ними таскаться. Если Эйприл умеет из воздуха приготовить обед, получится и у меня. Ничем я не хуже!'
  За целый день они с девочкой так и не встретились. Вечером молча поужинали - Кир уплетал за обе щеки, он так и не пообедал, и отправились спать.
  Уже лёжа в кровати, Эйприл сказала:
  - Люди делятся на две очень неравные части: осознающих свою глупость дураков и идиотов неисправимых. Решай!
  Кир отвернулся к прозрачной стене и уставился в черноту.
  Тьма не заставила себя долго ждать.
  
  -Сон Логово
  
  Луна лишь одна. Остальные - её отражения...
  
  Ни хрена себе! Ну и тачка! А я с дурацкой доской!
  Сейчас, возле парящего над бетоном ярко-красного спорткара, я понимаю, каким был идиотом, когда не отправил покупку назад, в магазин.
  - Что у тебя в руках? Ховерборд?
  - Ага... - опускаю глаза. - Подарок. Тебе.
  - Мне? Вот спасибо! Открою багажник... - на её скулах появляется лёгкий румянец.
  Эта девчонка умеет смущаться? Не ожидал! - Ого, Кир! Крутой, двухместный!.. А ты романтик! Приглашаешь меня в полёт? В нарушение запрета? Так и знала, что ты бунтарь! Только прикидываешься!
  Наконец-то избавившись от надоевшей коробки, плюхаюсь на сиденье.
  На Мэйби брючный костюм пудрового оттенка, по тончайшей электроткани, сквозь которую просвечивает бельё, скользят золотые искры. Под глазами коралловые тени.
  Надо же! Выходит, она умеет становиться шикарной! Или прилетала другая фея.
  С тихим, но неприятным свистом, машина набирает скорость. В транспорте взрослым легче, они этот свист не слышат - барабанные перепонки слишком грубы.
  - А куда машина рванула? Ты не вводила пункт назначения! - до совершеннолетия, до имплантации чипа, приходится взаимодействовать с техникой, пользуясь сенсорными экранами. За исключением простейших устройств, носимых на голове - вроде плееров или очков.
  - Заранее указала маршрут.
  Странно. Так не бывает. Даже если ввести весь маршрут целиком, всё равно, после остановки придётся коснуться экрана.
  - Кир, я должна кое-что сделать.
  Мэйби залезает ко мне на колени, совсем как вчерашняя девочка со ступенек. Обнимает, прижимается ухом к плечу. Отстраняется, заглядывает в глаза, и трётся опять.
  - Ехать ещё минут десять... Я так соскучилась!
  Проигнорировав вспорхнувших вдруг бабочек, защекотавших лёгкими крылышками живот, собираюсь с мыслями... Знаю, она всё планирует. Ей от меня что-то нужно.
  Не на того напала! Я не утрачу контроль!
  - Твоя машина?
  - Нет, угнала.
  У меня перехватывает дыхание.
  - Угнала?! На Диэлли? Ты в своём уме?
  - Не истери, она не отслеживается.
  - Что значит: 'не отслеживается'?
  - Да не парься! - горячие ладони ласкают плечи.
  Не представляю, как угнать на Диэлли спорткар! Но даже если это реально...
  - Слушай, разве можно так поступать?
  - В смысле?!
  - Ты бы хотела, чтобы у тебя угнали машину?
  - Нет. Скажешь тоже! Я же не дура, такое хотеть!
  Да! Эта девчонка, будто с другой планеты! Впрочем, мы оба нездешние.
  - С чего это она не отслеживается? Блок навигации опечатан. Смотри! - я тычу в трёхмерную голограмму.
  До меня начинает доходить...
  - Это твоя машина?
  - Ага... Да! О, пороницательнейший гений! - Мэйби хохочет и лупит ладошками по моим плечам. - Да! Тебя не провести! - и перекатывается на своё сиденье.
  Я делаю вид, что фонари, мелькающие за окном, интереснее ножек подружки и размышляю, как перехватить инициативу...
  - Ты обещала меня познакомить с приятелями.
  Она пожимает плечами.
  - Познакомлю, раз обещала. Только ты всё равно популярным не станешь.
  - Почему?
  - Разве не ясно? Ты - дурачок! Ищешь правду. А люди - иллюзию покомфортней. Что у вас общего? - она снова смеётся. - Но не парься, они вовсе тебе не нужны. Пустышки! Забудь про людей, у тебя есть я! Зачем тебе кто-то ещё?
  Мэйби наклоняется в мою сторону, заглядывая в глаза. Шикарные волосы касаются моих ног.
  - Каждый должен заниматься тем, что у него получается. Ты - техникой, я - людьми.
  Потеряв равновесие, она падает на меня и укладывается на колени.
  - Понимаю, у мужчин есть запросы...
  - Ничего мне не надо!
  Блин! И зачем я надел штаны, а не шорты?
  - Неужели? А чего же ты вдруг решил закидать подружку подарками?
  - Почему 'закидать'? Только ховерборд подарил.
  - Нашёл, чем хвастаться! Мог ещё что-то купить! Ты ведь хакер, для тебя всё бесплатно... Не хочу тебя больше видеть! - она утыкается лицом мне в живот.
  Какой-то дурдом! Её слова не соответствуют действиям, а действия - обстановке. Настолько, что живой ручеёк моего мышления застывает, как на свирепом морозе.
  И всё-таки, я пытаюсь сопротивляться:
  - Во-первых, на Диэлли всё не так просто. А во-вторых, я не вор.
  - Ну и дурак! Сказал бы: 'во-первых - не вор', я бы поверила. А так... Эгоист и жлоб, которому плевать на собственную девчонку!
  Да, отношения развиваются молниеносно! Она уже стала моей девчонкой. А я, из-за того, что купил ей подарок - жлобом!
  Пока думаю, что можно на это ответить, чтобы снова не оказаться в капкане её извращённой логики, машина останавливается.
  - Но всё это чепуха! А вот о настоящем, о важном - о хакере на Диэлли, я и хотела поговорить, - она хватает свой беленький рюкзачок и открывает дверцы машины. - Пошли, чего расселся! Покажу твоё логово!
  Вот уж не знал, что у меня есть какое-то 'логово'! Ежесекундно мир переворачивается с ног на голову. Быть рядом с этой девчонкой - словно шагнуть в пропасть, не проверив, есть ли за спиной парашют. Захватывает дух, а земля всё ближе...
  Память услужливо выдаёт картину: Мэйби заводит машину, не касаясь экрана.
   'Заранее указала маршрут'.
  Как же! Но спрашивать я ничего не хочу. Задавать вопросы следует вовремя...
  Что это? Стоянка - не стоянка, склад - не склад...
  Двор, закрытый со всех сторон огромными зданиями - только белые стены, ни окон, ни входов. Аккуратные ряды полуприцепов.
  - Нам сюда! - Мэйби глядит исподлобья, нежно берёт за руку и ведёт за собой. Кажется, она позабыла, что не желает меня больше видеть.
  Полуприцеп-фургон открывается, среагировав на... Среагировав непонятно на что! Опять!
  - Красный? Подбирала под цвет машины? Не подумала, что к спорткару не прицепить колёсный фургон?
  - Любимый цвет. К тому же, не слишком заметный на белых дорогах, - она хохочет и тащит меня вовнутрь.
  Ого! Как мой подвал на Ириде, но намного, намного круче!
  В стойках - серверы, конвертеры, мультиплексоры. Трубки охлаждения, тянущиеся к сердцу системы - цилиндрическому корпусу, в котором собрана квантовая нейросеть. Пара терминалов, пара офисных кресел.
  Терминалы выключены, на остальном оборудовании россыпь цветных огней.
  - Нравится?
  Смешной вопрос. Да у меня полный рот слюны!
  В переносном смысле, конечно. В реальности - во рту пересохло, и очень хочется пить.
  - И как это протащили на Диэлли?
  - Не всё ли равно! Главное, жизнь не будет столь скучной... Впрочем, могу рассказать. Но предупреждаю, тебе не понравится.
  - Ничего.
  - Аппаратура осталось от моего парня. Ему больше она не нужна.
  Лучше бы не спрашивал! Я ведь почти поверил в первый поцелуй. Вот дурак!
  - А где же он сам?
  - Там, где мужчине самое место. На войне, дерётся с повстанцами.
  Опять несёт чепуху! Глядя в мои вытаращенные глаза, она продолжает:
  - Принудительно, Кир, принудительно. С настраивающим на патриотический лад чипом в башке.
  Понятно...
  - Поймали?
  - Поймали. К счастью, не в этом фургоне. Аппаратура чистая, не волнуйся.
  'К счастью'! Похоже, фургон ей дороже. Наверное, парни у Мэйби - расходный материал.
  Что-то не хочется лезть в мясорубку. С другой стороны, а какая альтернатива? Часики тикают... Проводить, возможно последние месяцы жизни, валяясь на пляже? Что я могу потерять, если у меня уже всё отобрали?
  - Так я должен стать следующим?
  Она мрачнеет.
  - Знаешь что, Кир... На свете есть вещи поважнее отдельной человеческой жизни. Тебя, меня. Ты об этом никогда не задумывался?
  - Судя по всему, эти вещи важней жизней тысяч?.. Миллионов?.. Миллиардов?.. Да! Жизней миллиардов людей! Угадал?
  - Любое событие нужно рассматривать только в контексте.
  - Так можно оправдать что угодно!
  - Вот именно.
  - И что, всё решит арифметика?
  - Вселенная именно так и работает, хочешь ты этого или нет. И так было всегда, с самого начала, задолго до появления людей, - что-то незнакомое, смотрит на меня сквозь узкие щёлочки глаз. И одновременно, мне кажется, где-то я его уже видел. ЭТО... Видел, но где? - И вообще, Кир, не передёргивай! Тебе не придётся никого убивать. Нам обоим известно - на это ты неспособен, - губы кривятся в ехидной ухмылке. - Или способен? Если не лицом к лицу, а нажатием клавиш?
  - Отвали! - я иду на выход.
  За спиной слышится лёгкий топот, и я оказываюсь в цепких объятиях.
  - Не выйдет тебя отпустить, я слишком много уже рассказала...
  - Убьёшь меня, что ли? Не смеши!
  Я пытаюсь сбросить её руки. Не тут-то было! Тонкие пальцы впиваются в руку. Девчонка, будто из стали!
  - Кир, ну куда ты пойдёшь? На пляж, лакомится мороженым?
  Она словно читает мысли. И я сдаюсь.
  - Ладно... Говори, что хотела. Но скажу тебе сразу, эти совпадения меня напрягают. Аппаратура, возникшая, словно по волшебству, и случайное наше знакомство. Хочешь сказать, ты не догадывалась, что я хакер?
  Она изумлённо хлопает ресницами.
  - Кир, ты чего? Паранойя? Сам подумай, откуда я могла это знать? Тебя не может выследить ГСН, зато это удаётся обычной девчонке?
  - Или твоему парню.
  До чего противно произносить: 'твоему парню'!
  - Думаешь, он умнее Маяка? И с чего нам тебя выслеживать?
  - Да откуда я знаю!
  - Признай, что ты говоришь ерунду. Просто сядь, подумай спокойно минуту, а после - признай.
  Она усаживает меня в кресло и забирается мне на колени. Наверное, чтобы я мог спокойно подумать.
  В чём-то она права. Я не топовый хакер, не вхожу даже в сотню. Неуловимый лишь потому, что никому нафиг не нужен. Идея, что тайные организации будут за мной следить - полный бред.
  И самое главное. Я вдруг понимаю: странным образом оказавшись героем шпионского фильма, нельзя просто уйти загорать, после ни разу не вспомнив о загадочных девушках с внешностью супермодели, красных спорткарах, и прицепах, набитых нелегальной аппаратурой.
  Даже, если тебе нагло врут.
  Я понимаю: у меня просто нет выбора. Иначе, я каждый день, сколько бы их у меня не осталось, буду жалеть. Есть ли он вообще, этот выбор? Хоть когда-нибудь, хоть у кого-то?
  Разберёмся...
  - Хорошо. Я согласен, рассказывай.
  Она улыбается.
  - Теперь у людей нет свободы, и нет настоящей мечты. Одни электронные грёзы. Даже на отказавшихся от чипов планетах пофантазировать не получится - быстро выяснится, что мечтаешь ты незаконно, совсем не о том! Но мы с тобой, ещё можем мечтать - последние месяцы. И кое-что можем успеть воплотить.
  Мэйби пересаживается в кресло, вытаскивает из рюкзака колоду и раскладывает карты Таро: звезды, планеты, монархи.
  - Ты веришь во всю эту чушь?
  - Разве есть другой способ увидеть будущее?
  - И что выпадает?
  - Все время разное, видно будущее пока не определено.
  - Рассказывай!
  - Карты говорят, ты сам уже понял. Раньше, на пляже.
  - А вчера протестировал чип. ВДК.
  - Что за модификация?
  - Сороковая. Но не обычная, взломанная.
  - Ого! И где взял? - почему-то она улыбается.
  - Сам переделал, из девяносто шестой.
  - Сам? Да неужто! - чтоб не расхохотаться, Мэйби закусывает губу. - Тогда, раз мне посчастливилось встретить гениального хакера, может расскажешь, как чип принимает сигналы в межзвёздном пространстве, вдали от Станций и антенн ГСН?.. Что? Не знаешь? И не знает никто!
  - Ну, Маяки объединены гиперсвязью. С её помощью...
  - Ага! Осталось узнать, что это за штука такая - нарушающая физические законы 'гиперсвязь'... Кир, чипы создаёт сам Маяк. Они возникают на складах Станций, упакованные и отсортированные - от ВДК-1 до ВДК-100. 'Aeon', как всегда, использует технологии, в которых не разбирается.
  - Не слышал ни про первую модель, ни про сотую. Разве они у кого-то стоят?
  - Закон нормального распределения - крайности редко встречаются. А вообще, это странно. Мальчик элитный, должен был сталкиваться... С первой версией - ты почти свободен, а с сотой - себе не принадлежишь.
  - Всё из названий понятно. Чего разжёвывать!
  - Ой-ой! До чего мы крутые! Всё знаем... Чип-то, где взял?
  - Одолжил у отца.
  Мэйби бросает карты, встаёт и кладёт мне руки на плечи.
  - 'Взломал', 'переделал'. Выходит, ты врун! Надо подумать, что сбить с тебя за обман... Впрочем, неважно! - она отстраняется. - Главное, ты теперь понимаешь, что геноморфы не отличаются от людей. Ведь чип, контролирующий их поведение - модификация ВДК - которую тоже создаёт Маяк, а не люди. И понимаешь, что Маяк мог бы остановить войну в любую секунду, но этого не делает. А может, наоборот, провоцирует.
  - Вряд ли. Думаю, просто не вмешивается.
  - Значит, вмешаемся мы!
  - Бред! Невозможно бороться с системой, и незачем!
  - Это ещё почему? По-твоему, не следует возвращать людям свободу?
  - Любая система, даже самая несовершенная и ужасная, лучше хаоса. А существующая сейчас - идеальна!
  - Расскажи это своей маме!
  Я замираю. Это удар ниже пояса.
  А она лупит дальше:
  - Что-то я не заметила у тебя желания влиться в эту восхитительную систему. А ведь через несколько месяцев, тебе имплантируют чип. Перед этим придётся пройти сканирование. Не страшно?
  - Во время сканирования люди не исчезали. Только во время межзвёздных полётов.
  - Станешь первым.
  - Не стану.
  - Откуда такая уверенность? Маяку могут не понравится твои воспоминания, связь со мной, взломы и странные желания. Он может решить, что ты слишком грязен для светлого завтра! - сложив карты, она убирает колоду назад. - Впрочем, когда я говорила: 'не страшно?', то имела в виду не сканирование.
  Что за девчонка! Врёт даже в таких мелочах.
  Молчу... Не объяснять же ей, что отец, убитый исчезновением мамы и не желающий рисковать, запустил в ГСН вирус, регулярно подменяющий данные. Теперь я не стану взрослым. Никогда.
  Для ГСН я навсегда останусь пятнадцатилетним. Отец уверял, что Маяк не заметит странного пожизненного подростка.
  - Кир, чип ВДК не так прост. После имплантации пути назад нет.
  Молчу... А она распаляется:
  - Ради чего это всё? Что у людей в остатке? Бесконечная космическая экспансия? Чем мы тогда отличаемся от бактерий? Маяк забрал человеческую культуру, искусство. Оставил лишь дрянь! Примитивными, воспитанными на дешёвках людьми, легче управлять... Но и темпы экспансии замедляются! Человечество вдруг разделилось на Союз и Сопротивление, и силы почти равны.
  Я начинаю понимать особенности её чёрно-белого восприятия: вовсе без полутонов, в котором любое событие случается 'вдруг', а не в результате причинно-следственных связей. Будто ей одиннадцать, а не пятнадцать. Неудивительно, что быстро нашёлся враг. Ей без разницы, с чем бороться, была бы цель.
  Впрочем, дурой её не назвать. Это я, пока что, всегда в дураках.
  Теперь моя очередь встать и взглянуть ей в глаза.
  - Почему же Маяк не остановит повстанцев? У них тоже чипы в башке! Или не остановит нас?
  - Не знаю... Но можно узнать, - она встаёт и кладёт мне руки на плечи. - Вместе.
  - Вместе с кем? Нас ведь не двое? Кто ещё? Ты, твой отец...
  - Отец не в курсе моих увлечений.
  - Как ты его называешь? Отца.
  - Фиест.
  - Почему?
  - Он сам так себя называет.
  - А чем занимается?
  - Так, чепухой... Делает вид, что у него что-то есть...
  - А если попроще и поконкретней?
  - Да куда уже проще! Разве не знаешь? В обществе всё на этом основано. Каждый считает, что на соседском газончике травка погуще. Думает, его счастье в руках у других. Значит, нужно суметь наврать. Сделать вид, что это именно так. Те, кто наверху, это умеют. Отец, к примеру. И я... Ты - нет. Поэтому сидишь без друзей.
  - Наврать? А на деле?
  - На деле, человечество - голый король. Другие ничем тебе не помогут, они сами пусты. Делают вид, будто счастье в том, что у них уже есть: во власти, деньгах и девчонках. Это позволяет облапошивать дурачков.
  - Вроде меня?
  Она заливается хохотом...
  - Я ведь с тобой откровенна!
  Как бы не так!
  - Спасибо... Но я всё равно не пойму, для чего тебе всё это нужно...
  - Облапошивать? Деньги нужны.
  - Зачем?
  - Совсем идиот? Думаешь, можно изменить мир, будучи нищим?
  - У некоторых людей получалось. Но, дело твоё... А кто ещё в вашей организации? Ты, типа, главарь? - не могу удержаться от смеха.
  - Раз уж ты гений, попробуй понять, что не всякие знания приятны. Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы.
  Не всякие знания приятны... Пожалуй, она права. Надо запомнить!
  - А на что среагировал замок?
  - Это тоже лишняя информация. Без меня, тебе тут нечего делать.
  - А с тобой? Что мы будем тут делать с тобой?
  - Для начала - проверка! - она усаживается в кресло и проводит рукой над столом, вызывая клавиатуру.
  Загораются экраны.
  - Посоревнуемся! Посмотрим, кто быстрее обойдёт простейший файрвол! Половина ресурсов той штуки, - она указывает взглядом на цилиндр нейросети, - твоя!
  Падаю в кресло и начинаю изучать свой экран.
  Вот оно что! У неё уже всё заготовлено!
  Я вновь играю по её правилам! Когда уже это закончится?
  Мэйби завывает собакой: - Вав, вав, вав! - и запускает какие-то утилиты. Видимо, это был обратный отсчёт. То, что она не в себе, мне уже ясно. Или её 'вав' что-то значит? Может быть цифры, как 'раз, два, три'?
  Так, что тут за нейросеть? Насколько крут волшебный цилиндр?
  Ого! Очень даже неплохо!
  Но даже такую мощь бесполезно использовать, на взлом уйдут месяцы. Сначала нужно вручную сузить круг поиска уязвимостей.
  Аккуратно, чтобы не разбудить систему определения вторжений, прощупываю сеть.
  А 'простейший файрвол' не так-то и прост!
  Спустя полчаса я оказываюсь в тупике. Мэйби видимо тоже, ведь она встаёт и выходит на улицу.
  Сажусь в её кресло, чтобы взглянуть, как продвигается взлом.
  Разумеется, её терминал заблокирован.
  Почувствовав себя слегка дураком, пересаживаюсь обратно. И сразу же понимаю, куда копать.
  В который раз убеждаюсь, что лучший вариант - прервать бесплодные изнурительные попытки и отдохнуть. Оставить мозг в покое, чтобы дать ему возможность самостоятельно обнаружить решение.
  Подключаю нейросеть, и остаётся только плевать в потолок.
  Дался ей файрвол! Почему бы не атаковать целевое приложение?
  Мэйби всё равно, ведь это всего лишь проверка моих способностей? Или она не желает, чтобы я знал, в какую систему мы проникаем?
  А я возьму, да и посмотрю!
  Открывается дверь, и заходит девчонка.
  - Ничего себе! Ты уже все!
  Смотрю на экран.
  Точно! Нейросеть нашла уязвимость и создала байпас.
  - Поздравляю! Теперь ты в команде! - она целует меня в губы. - С меня подарок! Однако, он слишком большой, поэтому - завтра, с утра! - и Мэйби выпихивает меня из фургона.
  
  8. Дом, милый дом
  
  '5:20'
  'Как лихо во сне отразились события дня! И там у меня появилось 'логово'! А Мэйби говорит, будто Эйприл, даже с похожими интонациями: 'Не всякие знания приятны. Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы'. Ха!'
  - Кир?
  'Но Кир-из-сна ищет правду, а я от неё бегу. Во всяком случае, по мнению Эйприл'.
  - Кир?
  'Но почему, даже во сне, я не топовый хакер! Что за комплексы!'
  - Кир!
  'И что означает странный шёпот в начале сна? 'Луна лишь одна. Остальные - её отражения...' Голос странно знаком. И с каждым сном, слов всё больше... Воспоминания? Подсказки?.. Что я должен вспомнить? Что должен понять?'
  - Кир!!!
  - Ну чего?
  - Сегодня ты не отмажешься!
  Захотелось укутаться с головой и никогда не вылезать из постели.
  Девочка, как всегда, прекрасно чувствовала его настроение. И, как всегда, не заботилась о деликатности.
  - Вылезай! Время веселья! Рыться в прошлом, разве может быть что-то забавнее?
  
  Оякодон, которому, в другой раз, Кир бы обрадовался, вызывал тошноту. Луковый аромат смешивался с запахом куриного мяса.
  'Смерть... Всюду, всегда'.
  Эта курица не бегала и не умирала. Она даже никогда не существовала. Но, почему-то, от этого было не легче.
  'Зато теперь ясно, что было раньше - курица или яйцо'.
  - Что? Есть не хочешь? Ну и дурак! - Эйприл вырвала тарелку из рук. У неё аппетит был отменный. Коснулась пальцем носа котёнка: - Сиди здесь и жди! Ни к чему мне с тобой таскаться!
  Эта идея Облаку не понравилась, клёны он обожал.
  - Ай! - Эйприл уставилась на прокушенный палец. - Ты чего? Я же твой друг!
  Но Облако вовсе так не считал.
  
  Кир долго натягивал куртку, путаясь в рукавах. Эйприл презрительно бросила: 'Внизу подожду', и ушла.
  Спуск по лестнице превратился в проблему: от высоты кругом шла голова, ноги запутывались, попадая мимо ступенек.
  - Снова застрял? Ну и копуша! - заорала девчонка, когда до земли оставалось уже пара пролётов, и принялась швырять в него гравий. Металл зазвенел.
  - Прекрати!
  Эйприл его не послушалась.
  Наконец, Кир спустился, выслушал гневную реплику: 'Будешь идти впереди! Если что, подтолкну!', и, засунув руки в карманы красно-оранжевой куртки, побрёл через антенное поле.
  
  Бетонка искрилась, сияла, в лучах восходящего солнца. Девочка расставила руки в стороны и загудела.
  - Это ещё зачем?
  - Представляю, что я - звездолёт над планетой!
  - Они не гудят...
  - Подумаешь! - она 'облетела' вокруг него пару раз.
  Кир не выдержал.
  - Ты ведь всё знаешь! Неужели нельзя обойтись без этого!
  - Без чего? Без забав? Ходить, как ты, нудно шаркая ножками?
  Кир хотел рассказать, что он вовсе не нудный и недавно был звездолётом. Но признаваться было неловко. Он даже не сомневался, что Эйприл его засмеёт.
  - Я не про то! Летай на здоровье... Неужели нельзя обойтись без того, чтобы... - Кир засопел.
  - ...копать? - продолжила Эйприл. - Вот ещё! Прошлое мертво, прошлое - труп, гниющий в земле. У меня его нет и не будет, сколь долго бы я ни жила. Но у тебя он есть, этот придуманный труп. Значит, следует в нём покопаться. Где была бы наука без этого? Врачи не смогли бы лечить! - Эйприл подняла кусочек бетона и закинула в степь. Видимо, возле лестницы она не наигралась. - Ты очень болен, Кирилл. Эгоизмом, со всеми симптомами: страхом, апатией и унынием. Вот от него мы и будем лечить! Можешь считать меня доброй галлюцинацией, которую создал твой мозг для самоизлечения от шизофрении.
  - Так у меня всё-таки...
  - Нет, лишь эгоизм. Я реальна.
  
  Чем ближе становились клёны, тем глубже в себя забирался Кирилл. На дорожке, ведущей к дому, он был уже так глубоко, что краски утратили яркость, а звуки утихли. Мир спрятался за надёжным, толстым и мутным стеклом.
  Эйприл заметила его состояние.
  - Трусливый моллюск, выбирайся из раковины! Ну! - и шлёпнула его по спине.
  Кир не почувствовал удар.
  - Не могу ничего ощутить. Уже очень давно.
  - Просто не хочешь. Спрятался и видеть ничего не желаешь.
  - Потому, что трус?
  - Не обязательно. Может, разочарован. Убеждён - в мире хорошего нет. Или хочешь забыть...
  - Что забыть?
  - Если не знаешь ты, откуда знать мне? Я понимаю не всё! Только чувствую, что нужно делать или передаю слова Маяка. Действовать должен ты сам.
  - И что ждёт в конце? Истина?
  - Нет. Её тебе не узнать никогда - иначе, не сможешь жить.
  - Ты снова противоречишь сама себе! - разозлился Кирилл. - Потому, что всё время врёшь! То говоришь - нужно знать правду, то заявляешь - её не узнать!
  - Я ведь девчонка! Девчонок не видел? - нахмурилась Эйприл. И подумала: 'Впрочем, кто знает... Возможно, не видел. Если он новорождённый - такой же, как я, только с ложными воспоминаниями'.
  Они подошли к дому.
  - Кир, ты ведь не отличаешься от других. Никто в целом мире не знает, кто он такой и откуда взялся.
  - Как это, не знает? Человек! Родился!
  Эйприл поморщилась.
  - Безусловно. Но, что это значит? - она пнула стопятисотый камень. - Кир, я не вру. Просто не в курсе, кто ты и как оказался на Станции. Но, мы можем узнать - вместе... В Логове всё на двоих. Значит, ты ждал. Хотел, чтобы я появилась.
  'Можем вместе узнать! Да она говорит, будто Мэйби!'
  - Эйприл, давай посидим.
  - Конечно! - девочка расплылась в фальшивой улыбке. - Потом. А сейчас - копай! - она подошла к двери. - Если откроешь, схожу за лопатой. Видишь, я очень любезна!
  Кир авторизовался и, обогнув неприметный холм, подошёл к деревьям.
  Пыльные ветки. Рядом с вылезающими молодыми листочками - пучки цветков, оттенка свернувшейся крови.
  Клён ясенелистный. Единственный уцелевший вид клёна. Опыляемый ветром, не зависящий от насекомых. За агрессивность, учёные называют его 'клён-убийца'.
  Он приложил руку к налитому соком стволу с гладкой серо-зелёной корой...
  В памяти всплыли пьяные крики отца и звон падающей аппаратуры. Тело у лестницы, с вывернутой под странным углом головой. Ночной холод, запахи мокрой земли и треск одежды. Закоченевшие пальцы, соскальзывающие с кожи - пока ещё тёплой. Гнилые кленовые листья.
  - На! - девчонка швырнула лопату. - Твой предыдущий опыт только мешает! С ним нужно расстаться! А я посижу и послушаю музыку!
  Кир очень бы удивился, узнав, что клёнов Эйприл боится гораздо сильнее него.
  Боится больше всего на свете.
  
  Когда дошло до действия, страхи ушли. А вот копать было сложно, почва оказалась на удивление твёрдой. Прямо как в тот, первый, раз.
  Кир вслушивался в скрежет камушков, царапающих штык лопаты, откидывал в сторону землю, вдыхал густой, особенный воздух, пропитанный ароматом гнилья, и удивлялся.
  'Странно. Неужто, так быстро слежалась?'
  Пот катился по лбу, повисал на кончике носа и падал. Очень хотелось пить.
  Докопав до глубины, на которой, как он считал, лежало тело отца, он начал копать осторожнее. Потом совсем по чуть-чуть. Но напрасно - в яме, по-прежнему, была лишь земля.
  Кир зажмурил глаза и вогнал лопату на штык.
  Ничего.
  От влажной земли потёк ужас. Заструился по ногам, по спине, попытался забраться в голову.
  Маленький камень ударил в плечо.
  Эйприл.
  Ужас пропал.
  - Ты медленно очень копаешь! Так не закончишь до вечера!
  Кир отбросил лопату. Подобрал камушек и кинул в девчонку, не стараясь попасть.
  - Не издевайся, я всё уже понял.
  Выдохнув: 'Уффф!' - так тяжко, словно копала сама, Эйприл улеглась на скамейку. Мальчишка сел рядом, на край.
  Забыв про время, Кир смотрел вдаль, на колыхавшуюся под ветром степь. Теперь он был такой же, как Эйприл - без прошлого.
  Потом встал и отправился в дом - заваривать чай.
  
  Они сидели, глядя на яму и гору влажной земли. Глотали чрезмерно горячий чай, уж слишком хотелось пить.
  - Тогда откуда пятна под лестницей?
  - Это же просто рисунок на пластике! Под мрамор, в доме весь пол такой.
  - А расколоченная аппаратура?
  Эйприл только пожала плечами...
  - Мало ли кто её мог разбить!
  'Эта девчонка сумеет внушить, что угодно!'
  - Знаешь, это было действительно жутко! - по идее, должно было стать хуже, но сделалось легче. Как сняли камень с груди.
  - Кир, не смеши! Реальность куда страшнее фантазий. Выдуманные ужасы помогают сбежать от ужасов настоящих. Забыть о правде...
  - О правде? - снова нахлынула жуть. - Какой?
  - Вдруг сейчас самый счастливый момент, а ты его ужасным считаешь? И узнаешь об этом только потом. Вспомнишь, но назад не вернуться! Кир, живи сейчас!
  'Но если я не прилетал на Землю с отцом, то как я сюда попал? И, кто я такой?'
  Среди камней и земли что-то поблёскивало.
  - Эйприл! Это последний! - Кир вытащил из кучи земли зелёный кристалл. Нетерпеливо вытер рубашкой и прислонил к амулету. - Видишь, рогатая голова!
  Сверкнуло. В руках засиял полностью собранный Изумрудный Олень.
  - Нет никакого 'прошлого', Кир. Есть лишь сейчас.
  - И что это значит?
  - Откуда мне знать? Это слова Маяка.
  Кир подождал, но больше ничего не происходило.
  - И что теперь? - он изумлённо взглянул на девчонку.
  Та пожала плечами.
  - Эйприл, ведь так не бывает! После каждого из испытаний я получал награду. Собрал Ключ, а он ничего не открыл! Может, его надо к чему-нибудь приложить?
  - Каких испытаний? Какой ещё Ключ? Кир, мы не в виртуальной игре!
  - Смотри, тут что-то ещё! - Кир вытащил из земли какой-то обломок. - Похоже на кусочек брелока... Одуванчика! - он потёр его пальцами. - Не оттирается! В чём это он?
  - Кровь, - Эйприл вырвала обломок из рук. - Отдай, это мой!
  
  К вечеру поднялся ветер. Восточный, сухой.
  Лёжа в постели, Кир уже не вертел в руках амулет, утратив к нему интерес. И не разглядывал небеса, не искал там Венеру. Он смотрел на девчонку.
  'Совсем недавно, я считал её монстром... Что теперь? Считать монстром себя?'
  На самом деле, Кир не верил, что он такой же, как Эйприл. Он просто не знал, кто он такой. И сейчас незнание устраивало.
  'А на Илифии мне исполнилось шесть, - торт и шесть разноцветных свечек Кир помнил в подробностях. - Разве должны сохранится более ранние воспоминания?'
  Он не знал.
  'Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы' - сказала красотка из сна. Теперь Кир был с ней согласен.
  
  Сон В Куполе Радуг
  
  - Забираешь мою девчонку?
  Он, словно ожившая тень.
  Острые скулы, тонкий нос, мелкие зубы. Пепельные волосы, зачёсанные назад. Такая серая кожа, что кажется, ей сотни лет. Россыпь веснушек, будто украденных у ребёнка, на бескровном лице.
  Взгляд стальных глаз уничтожает, сжигает. Секунда, другая - и я стану пеплом, что осядет сединой ему на виски. Потому, что в них, в этих глазах, в чёрных глубинах зрачков, переливается и мерцает, сияет и лучится ещё большим мраком Тьма.
  - Ээ...
  - Ээ? Что за 'ээ'? Ты мужчина или овца? Отвечай, что тебе нужно! Хочешь мою девчонку?
  Я уже не слышу этот голос, не вижу лица. Я стою посреди искрящегося бетона, измазанный кровью Облака, а надо мной, в ослепительном небе Дзеты, переливается непроглядная Тьма.
  - Да! Верни мне её!
  Я вновь с отцом Мэйби, и вижу, как он испугался, когда я увидел не существующее в реальности место, из которого он черпает силы, рассмотрел его настоящую суть.
  Тени не любят света, хоть именно он и даёт им жизнь.
  Фиест отворачивается.
  - Что ж, тогда забирай.
  
  Кидая на меня раздражённые взгляды, она одевается. Мы молча спускаемся вниз и садимся в машину.
  - Ну, и что это было?
  - Ты о чём? - я всё ещё не могу унять дрожь.
  - О том, что ты там устроил с отцом. Сказал бы ему: 'Я за Мэйби'. Он прикололся, а ты всерьёз! Теперь он будет считать, что мой парень - псих.
  - Не будет.
  - Уверен?
  - Да. Но знаешь, это не важно.
  - Почему?
  Молчу. Она пожимает плечами, смиряясь с тем, что и у меня могут быть тайны.
  - Ладно. Тогда - за подарком!
  Мы скользим по залитым светом улицам, сквозь продирающий глаза мегаполис. Голубые искры вспыхивают на лобовом стекле, из-за свойств атмосферы в спектре местного солнца избыток синего. Под капотом исчезает белый бетон, в боковых окнах мелькают белые здания. Не умаляет великолепия даже то, что это очередная иллюзия - у машины нет стёкол, есть только экраны.
  Белизна и сияние. А перед моими глазами, всё ещё - та темнота.
  Мэйби беззаботно щебечет. До сознания доходят только обрывки фраз:
  - ...самое лучшее! ...а то, ты можешь подумать, что я - неблагодарная! ...так удивишься, вот увидишь! ...никто и не знает! ...только для избранных!
  - Мэйби?
  - Чего? - на лице сияет приветливая улыбка.
  - Можешь заткнуться?
  Улыбка сползает с лица. Губы тихо лепечут:
  - Прости.
  Она складывает руки на коленях и застывает, будто примерная ученица.
  Как просто! А я ведь считал её непокорной девчонкой!
  Город заканчивается, и мы несёмся сквозь пёстрое буйство цветущей степи.
  Здорово! Хорошо, что Мэйби не вывела на экран какой-нибудь дрянной фильм. Впрочем, смотрит ли она их вообще?
  Резко, без всякого перехода, я успокаиваюсь. Становится так легко, будто вся тьма, вместе с отцом Мэйби, осталась в сияющем городе.
  Но что он такое, этот Фиест?
  
  На экране вспыхивает надпись: 'Гидропонная фабрика'. Я удивлённо поворачиваюсь к Мэйби, но она всё так же сидит, сложив ручки и устремив взгляд в никуда.
  Тормошить неохота, такой она нравится больше. Девчонка мечты! Может, жениться на ней? Завидуйте, обладатели пустозвонок!
  Дорога сворачивает к океану и в полукилометре от берега уходит под землю. Несколько секунд над нами мелькают своды тоннеля, и вдруг всё пространство кабины заливает свет. Тоннель, из подземного, превращается в подводный, проложенный на опорах по дну океана.
  Тут неглубоко. Я вижу, как переливается мутным серебром поверхность, а под ней - плавает, прикреплённый к понтонам, ещё один тоннель, но уже с непрозрачными стенками.
  Наверное, для служебного транспорта. А может, внутри проложены коммуникации.
  Вдалеке видны причудливые абрисы скал, а рядом - густо обросшие водорослями и полипами рифы.
  Мельтешат пёстрые пятна, в которые превращает рыб скорость машины.
  Одни кораллы напоминают грибы, другие - ветвистые оленьи рога, а третьи похожи на каменный мозг военных.
  До чего восхитительно! На городских пляжах похожего не найти. Там эту красоту убирают, отделяют залив от открытого моря сеткой, чтобы богатеям не приходилось защищать ноги от ежей и острых кораллов.
  Действительно, подарок. Лучший день, с момента прилёта на Диэлли.
  Поворачиваюсь к Мэйби, по прежнему сидящей как манекен. Беру её руку.
  - Спасибо! Спасибо за этот подарок!
  Она вздрагивает, хлопает ресницами и потягивается.
  - Что за подарок? До подарка мы не доехали!
  Впереди вырастают, постепенно заполняя всё поле зрения, гигантские прозрачные купола. Их основания лежат на дне, а вершины возвышаются над поверхностью.
  - Это что?
  - Гидропонная фабрика. Но нам не туда.
  Вот только тоннель так не думает. Ведёт он на фабрику. Через пару минут машина замирает в транспортном шлюзе.
  - Приехали, выбирайся. Ноги совсем затекли...
  - Ясное дело! Как можно так сидеть, без движения?
  - Сам приказал мне заткнуться и не мешать!
  Приказал? Мне казалось, главная тут она! Или теперь я - руководитель их тайной организации?
  
  - Кир, нам туда! - она нежно берёт мои пальцы и тащит сквозь череду коридоров, мимо переплетения труб, через залы, заполненные гудящим и чавкающим оборудованием.
  Двери прячутся в стены, мы проходим шлюз и попадаем в тоннель, связывающий купол с соседним. Пройдя полдороги, я оборачиваюсь и сквозь прозрачные стенки вижу череду зелёных ярусов, над которыми вьются сельхоздроны.
  Мэйби злится:
  - Не видал, как выращивают салат? - и тянет меня сильнее.
  - А зачем ты сказала взять плавки?
  - Скоро узнаешь!
  Пройдя следующий шлюз, мы взбираемся по узким металлическим лесенкам и выходим на мостик.
  Солнце, солёный ветер и крики чаек.
  Мэйби нажимает пару клавиш на пульте с надписью 'ВЫЗОВ'. Их цвет меняется с зелёного на красный.
  - Сейчас приплывут.
  - Кто?
  - Увидишь. Давай, раздевайся, а вещи закидывай в шкафчик.
  Скинув одежду, усаживаемся на горячий металл. Не слишком комфортно...
  - Задерживаются... - она вглядывается в океан.
  - Не парься, они приплывут.
  - Кто?
  - Те, кого ждём, разумеется! Кто же ещё?
  Она хохочет, и в этот момент мостик вздрагивает от ударов.
  - Я же говорил, приплывут! Слушай мужчину!
  - Ага. Попугать нас решили!
  Вода вскипает, и на поверхности появляется пара улыбчатых хитрых мордашек.
  - Кир, познакомься. Это дельфины, вымершие морские звери.
  Услышав её слова, дельфины хлопают по воде плавниками, распахивают усеянные мелкими зубками пасти, призывно трещат и крутятся, демонстрируя гибкие розовые тела.
  - Какие противные!
  - Сам ты противный! Давай, заскакивай на своего, - она 'бомбочкой' прыгает в воду, окатывая меня водой.
  Разбежавшись, я взлетаю 'ласточкой' - освоил в VR, в симуляторе. Вход получается идеально, без брызг.
  Вынырнув, вижу, что девчонка уже оседлала одну из розовых тварей. Подплыв к другой, пробую забраться по глянцевой коже.
  Не выходит.
  Схватившись за торчащий вверх треугольный плавник, делаю вторую попытку.
  Рука соскальзывает, и я снова плюхаюсь в воду.
  Мэйби хохочет.
  - Кир, там есть рукоятки!
  А! Вот в чём дело! Ухватившись за вживлённую в тело скобу, забираюсь наверх. Ноги сами находят устроенные в боках углубления. Прижимаюсь к дельфину всем телом.
  Его кожа не холодная и не тёплая. Присмотревшись, замечаю над глазом штрих-код и надпись: 'Собственность Aeon Corp'.
  Мэйби орёт: 'Вперёд!', и пятками лупит дельфиньи бока.
  Тот срывается с места.
  Я повторяю за ней.
  Мы несёмся по залитой полуденным солнцем глади сквозь тучи сияющих брызг, а внизу - сжатая ногами, трепещет живая плоть.
  От интенсивной работы мышц спина дельфина разогревается, от жара не спасают даже обтекающие зверя потоки воды.
  Надо же! Ну и создание!
  Дельфин, то взлетает над водой - и сердце замирает в груди, то погружается - и волны пытаются скинуть меня с упругого скользкого тела.
  Солнце, вода и ветер...
  Должен признать, это действительно круто! Куда веселей одинокого сидения на пляже!
  
  Лестница вибрирует в ответ на каждый шаг, а по шахте разносится гул.
  - Ну как?
  - Тысячу лет так не отрывался! Только их жалко...
  - Кого? - удивляется Мэйби.
  - Как, кого? Этих зверей!
  - Ты их противными называл!
  - Да нет...
  Она останавливается на лестничной площадке.
  - Слушай, Кир... Думала, ты догадаешься...
  - Да знаю я, что они геноморфы! Видел надпись. Но всё равно ведь живые.
  Мэйби улыбается, чуть смущённо, и произносит:
  - Не хочу портить тебе впечатление, но нет. Утрачен геном. Это роботы, созданные по рисункам, где дети катаются на спинах дельфинов. В отличие от андроидов, они даже тест Тьюринга не пройдут. Разве что - зеркальный, на наличие самосознания... Жалеть их точно не стоит.
  Роботы... Зачем она это сказала, превратив волшебное приключение в заурядное катание на водном мотоцикле?
  - А ты странный, Кирилл! Если геноморф походит на зверя - его ты жалеешь, если на человека, то нет. Может, дело вовсе не в геноморфах?
  
  Спустившись, проходим в купол и неожиданно оказываемся на Ириде. Естественно, не на реальной, но сходство огромное.
  Залитые светом луга, лес вдалеке, и радуга, родившаяся в брызгах тысяч форсунок.
  За прозрачными стенами купола - рифы и пёстрые рыбки. Повыше плещутся волны, а в самом верху - солнце просвечивает сквозь лёгкие облачка.
  От этого вида, от воспоминаний об Ириде, об оставленных там друзьях, подкашиваются ноги. Я опускаюсь в траву, подняв облако бабочек.
  Почему-то, очень хочется пить. Наверное, после купания в солёном тёплом океане. А тут столько воды, и вся недоступна!
  Мэйби хохочет:
  - Ну вот! Это и есть твой подарок! Кажется, нравится? Похоже ведь на Ириду? - она плюхается рядом, и переливчатые крылья снова щекочут кожу.
  Я обнимаю девчонку за талию, прижимаюсь щекой.
  - Спасибо, спасибо!
  Она довольно сопит...
  - Слушай, ты где жила на Ириде? Почему мы не встретились?
  - Подумаешь! Не встретились, и не встретились! Ирида большая. Кому это всё интересно? Зачем прошлое ворошить? Главное, мы вместе сейчас! - я ощущаю прикосновение мягких горячих губ.
  Она, вероятно, права. Не всё ли равно... Мы и так почти на Ириде.
  - Кир, мы валяемся у самого шлюза, как идиоты.
  Встаю. Протянув руку, вытягиваю девушку из травы.
  Переглядываясь и хохоча, мы шагаем по нежной траве, по цветущему лугу.
  
  'Избранных' не так уж и мало!
  Семьи, играющие во фрисби и бадминтон. Эстеты, с корзинками для пикников. Пяток детей, наслаждающихся играми на флайролах и ховербордах.
  Наверное, это единственное место на Диэлли, где летать не запрещено.
  В основном тут, конечно, пердуны лет за сто, от которых охота держаться подальше. Тела-то у них ещё о-го-го. По крайней мере у тех, кто регулярно избавляется от жира и проходит омолаживающие процедуры. Чего не скажешь о мозге...
  Вне сомнений, сейчас расцвет человеческой цивилизации. Самый пик. Одной только Мэйби что-то не нравится.
  Да, взрослеть приходится рано. Быть гражданином Галактики - это тебе не торчать в тепличных условиях на старушке-Земле! Но пожила бы она в средневековье, веке в двадцатом! В те времена пятнадцатилетние были менее развиты, чем наши двенацтатилетки! В семьдесят уже выходили на пенсию! А на заре цивилизации, так и подавно: старели в тридцать, взрослели в семнадцать!
  Детство, да старость - а надо успеть нарожать десяток детей! Ещё исхитрялись заниматься наукой, двигать прогресс!
  Невольно в памяти всплывает Фиест.
  Сколько же ему лет? На вид, так не меньше трёхсот! Но люди не доживают даже до пары сотен, при том, что после ста пятидесяти - бесконечные процедуры, разрушенный мозг, потеря связи с реальностью.
  Нет, трёхсотлетний мозг невозможно себе представить! Должно быть разумное объяснение. К примеру, болезнь.
  - Слушай, ему сколько лет?
  - Кому? - Мэйби вскидывает брови. Я и забыл, что она не умеет мысли читать.
  - Фиесту.
  Она смеётся:
  - А! Понимаю, что ты имеешь ввиду! Нет, он совсем не старик. Ему приблизительно, как твоему отцу. Эксперимент: он доживёт лет до трёхсот. Из-за модификации у него такой вид. Но на внешность ему наплевать...
  - Эксперимент? Чей?
  - Откуда мне знать? Друзей у него - половина Галактики.
  С трудом верится, что у Фиеста вообще есть друзья!
  - Ещё есть такие, как он?
  - Нет.
  - А что у него за тату? - из головы не выходит странная улыбающаяся драконья морда на кисти руки.
  - Не знаю... Наверное, в армии сделал. Сам он её называет: 'Змей'. А иногда: 'Дракон'.
  - В армии?
  - Слушай, не будем о нём. Я старалась, а ты портишь подарок!
  Не пойму: то она отца обожает, то о нём слышать не хочет!
  Подростковое? Вряд ли! Ни фига она уже не подросток!
  
  По-видимому, именно из-за засилья старичья, с нами заговаривает парочка нашего возраста.
  - Привет! - у юноши на губах смущённая улыбка. Девушка стоит рядом, потупив взор.
  В ответ из уст Мэйби изливается водопад гневных фраз, немногие из которых можно сказать при детях: ...вы, ...извращенцы, ...двойное свидание, ...куда подальше!
  Парень стоит ошарашенный, не ведая, что предпринять, а девушка зло произносит:
  - Пойдём отсюда, Гром. Они ненормальные!
  Мэйби хохочет.
  - Гром! Ой, не могу! Гром! Давай, Гром, вали!
  - Зачем ты так? - говорю я, когда пунцовый Гром и его бледная подружка уходят. - Как же ты ненавидишь людей!
  - Вовсе нет. У меня не выходит ненавидеть тех, кто скоро умрёт. А умрут скоро все. Вокруг только тени.
  - Умрут? С чего бы? Война выйдет из-под контроля?
  - Война не при чём. Просто жизнь коротка.
  - Это не повод относится ко всем, как к иллюзии, как к персонажам игры! И точно так же - к себе!
  - Ну побеги, извинись! Тебе есть до них дело? По-твоему, надо было полчаса делать вид, что эта парочка идиотов нам интересна? А так... Они свалили, а мы посмеялись.
  - Ты.
  - Чего?
  - Посмеялась лишь ты.
  Она разворачивается и идёт назад, к шлюзу.
  - Ты куда?
  - Подожду в машине, раз тебе я не нравлюсь! Погуляй тут с Громом, - она не выдерживает и прыскает. - У вас столько общего! Может, он поделится благовоспитанной девушкой, и общего станет больше!
  - Да пошла ты!
  Как она ухитряется всё испортить? Вроде, пытается выстроить отношения, старается сделать приятное, но хватает её ненадолго.
  И плевать! Одному даже лучше... Пусть Мэйби сидит в своей модной красной машине!
  
  Не знаю, какую планету пытались смоделировать создатели этого места. Но тут, под кронами дубов, заслонивших купол, сидя на замшелом камне, невозможно отделаться от чувства, что ты на Ириде.
  После пары часов бесцельного шатания по лесу раздражение улеглось, и мысли привычно закрутились вокруг девчонки.
  Интересно, как она там, в машине... Неужто тихонько сидит, сложив на коленках ручки и зажмурив глаза?
  На плечи ложатся горячие руки. Ухо щекочут такие же, влажно-горячие губы:
  - Муррр! Ну как, котёнок, тебе уже легче?
  Как она подобралась? Даже ветка не треснула! А я-то, дурак, размышляю о том, чем она занята в машине!
  Теперь я не уверен, что Мэйби вообще выходила из купола. Не слишком приятно вдруг обнаружить слежку, особенно если учесть, что за это время успел разок сблизиться с деревом!
  Спустя миг, Мэйби восседает у меня на коленях, зарывшись лицом в шевелюру.
  - Классно пахнешь!
  Будто бы мы не ругались!
  Спустя полчаса поцелуев, она заявляет:
  - Пойдём! Дела.
  Мы продираемся через кустарник и шагаем лесной тропой. Сквозь пение птиц слышно журчание.
  Хочется пить...
  Сделав в сторону десяток шагов, находим настоящий ручей.
  Как не обрызгать подружку?
  Потом я падаю на четвереньки и припадаю губами к воде. Пью, и никак не могу напиться.
  Промокшие, мы выходим из леса.
  Под куполом больше нет посетителей, дождевальные установки запущены на полную мощность. Мэйби скачет и выкрикивает:
  - Кир! Кир! Мы одни! Мы тут одни!
  Нажатием кнопки на рюкзачке, она включает мелодию. Мягкие, воздушные звуки сливаются с шорохом капель.
  Скинув надоевшую обувь, она кружится в танце, среди радуг, вспыхнувших многоцветным огнём в облаке серебряных брызг. Брючный костюм, напитавшись водой, становится лёгкой дымкой на коже.
  Мэйби ловит капли языком и хохочет.
  Столько воды! Снова хочется пить...
  
  По шее скользят мягкие губы, в спину давит стеклянная стенка тоннеля.
  А я, отчего-то, никак не могу оторвать взгляд от заботливых дронов, кружащих над зарослями салата - очевидно, единственных обитателей фабрики в этот час.
  Под кожей бушует пожар.
  Вместе с тем, я чувствую неприязнь, и начинаю догадываться, что способность вызывать двоякие ощущения - общее для девчонок умение.
  Мэйби вдруг сообщает:
  - Ведь ты понимаешь, что это иллюзия? Мы вовсе не на Ириде, а я - не твоя подружка!
  Решила под конец всё испортить?
  - На Ириде у меня не было девушки. Только знакомые, девчонки друзей.
  - Почему?
  - Не хотелось. Было и так хорошо.
  - Не хотелось? - Мэйби сводит брови. - Я о тебе чего-то не знаю? Тебя интересует только салат?
  Блин! Отследила мой взгляд... Дурацкие дроны! Почему на них можно смотреть бесконечно?
  - Да я ж говорю... Впрочем, думай, что хочешь!
  - Не злись.
  - Я и не злюсь... Мэйби, что это такое? - мои пальцы касаются зелёного пятна в центре её груди.
  Она стягивает с шеи цепочку, снимает с неё кулон. Берёт мою руку, кладёт кулон на ладонь и складывает пальцы в кулак.
  Я всегда считал, что девушки кривят душой, когда говорят: 'ношу для себя'. Но украшение под платьем, скрытое от чужих глаз? Тут не поспоришь!
  Хотя... Почему для себя? Я опять размечтался! Видимо, кто-то снимает с неё это платье. Кто-то свой. Тот, кому нравится, что у них с Мэйби есть общая тайна.
  - Это что?
  - Другой твой подарок, материальный! На память о нематериальном подарке. Станет якорем в памяти... Взгляни!
  Тёмно-зелёный кулон в виде животного. Выпиленный из цельного драгоценного камня, внутри которого плещется свет.
  - Изумрудный Олень. Теперь, Кир - это твой лучший друг! В каждый момент он напомнит тебе, что всё ложь: Ирида, любовь, жизнь. Вряд ли на свете есть символ иллюзорности бытия, лучше Оленя - мифического, никогда не существовавшего зверя.
  - Может быть это, - киваю в сторону Купола Радуг, - иллюзия. Но, не Ирида! Ирида вполне материальна! Я смотрю снимки и записи почти каждый день.
  - Снимки? - серые глаза светятся грустью. - Чепуха! У тебя сохранились детские фото? Хочешь сказать, что мальчишка, отразившийся в них - реален? Кир, его давно нет, он исчез невозвратно! Ты не прикатишь в детство на красной машине. Ни в детство, ни на Ириду. Ты никогда, никогда на неё не вернёшься! Только сюда, на эти искусственные луга.
  - На Ириду можно слетать, планета на месте!
  - Ты больше никогда не прилетишь на Ириду. Не выйдет.
  - Карты твои нашептали?
  Она не обращает внимания.
  - А даже если бы мог, что с того? Всё так быстро меняется... Прилетел бы, а там ни друзей, ни знакомых. Город твой перестроили, дом сломали. А может, пока долетишь, всю планету повстанцы сожгут... Нет, Кир, Ирида - воспоминания. Дважды не войти в одну реку.
  Верчу в руках изумруд. Подношу к глазам, смотрю сквозь него на Мэйби, океан, облака.
  Так вот он какой, искрящийся зеленью призрачный мир!
  - И это вовсе не изумруд. Тоже обман. Изумруд хрупкий, веточки рогов бы давно обломились.
  Свет, плещущийся внутри камня, вдруг превращается в Тьму. Я в ужасе убираю Оленя от глаз.
  Нет. Вроде бы, показалось...
  Радуги отключаются, и вентиляционные решётки пожирают аромат волшебства.
  Мы бредём промокшие, жалкие, сквозь вереницу пустых коридоров и гулких машинных залов, ощущая себя одинокими трепетно-живыми созданиями в царстве бесчувственных механизмов.
  Добравшись до машины, я откидываюсь на сиденье и сразу же засыпаю...
  
  Сон Фиест 1 - Виноград
  
  Сейчас присевший на руку Змей кажется грустным. И немножечко злым.
  - Смотреть на меня!
  Поднимаю глаза.
  Обрюзгшее лицо военного дознавателя. На соседнем стуле - перепуганная девчонка.
  Ленка, дочь командира крыла.
  - Ей четырнадцать, вам - двадцать четыре. Скажите, что может вас связывать?
  - Ваши законы!
  Да, они связали нас по рукам и ногам!
  - Вы не находите это всё омерзительным?
  Я не считал омерзительной любовь. А то, что это была не она, понял намного позже, среди руин Диэлли.
  Меня отпустили... Змей её пальцем не тронул. Ну, а кормить из своих губ ягодами душистого винограда одуревшую от страсти девчонку - не преступление, даже у идиотов-повстанцев.
  Впрочем, на Диэлли законы были другими - тогда, до Маяков. Вместе с моим прилётом, они и вовсе исчезли, обратившись в хаос и смерть.
  И если бы я не встретил Катю в первый же день, если бы она не выдала своё: 'может быть...', а дознаватель не сказал: 'омерзительно'... Если бы я не жался к сестрёнке, дрожащей от ужаса перед отцом, который, пытаясь ворваться, бил по двери топором...
  Тогда шестнадцатилетняя Ленка не кричала бы, заливая мне руки горячей кровью...
  Смертей было бы меньше.
  Хотя, совсем ненамного. Разве поспорит кнопка складного ножа с клавишей открытия бомболюка? А кто-то её непременно нажмёт - если не я, то другой.
  Так не всё ли равно!
  А Ленка... В любом случае, я её ненавидел - за то, что она вздумала повзрослеть.
  Время... Время, вот мой истинный враг!
  
  9. Правда
  
  '5:19'
  Небо без звёзд... Всё же, натащило откуда-то туч.
  'Ха! Салат меня преследует даже во сне! И этот дурацкий Изумрудный Олень! Похоже, вчера я излишне расстроился. Разочарованный мозг выдумал, что Олень - это символ обмана. Правда во сне, он выглядел как-то иначе'.
  Кир достал амулет, повертел.
  'Ну да! Этот другой, хоть и очень похож... А чего это Эйприл притихла?'
  Кир повернулся на бок.
  Девчонка была на месте. Только под одеялом, натянутым на голову.
  'Ну даёт! Сделала купол в куполе!'
  Сразу же вспомнился сон. От мгновенного озарения и замелькавших следом картин Кир перестал дышать.
  'Купола! Небоскрёбы и ветряки... Я сам нарисовал на стене этот город! А после, добавил лицо - серое, словно тень. Лицо отца Мэйби... И красный спорткар - ведь я видел его ещё прошлой ночью! Но с этими волнениями, просто забыл...'
  В прозрачном куполе Логова отражались красные заградительные огни.
  'Виноград... Сон во сне. Я смотрю сны безумца, убийцы... Если катание на розовых дельфинах с девчонкой на пару можно списать на юношескую озабоченность, то Фиест... 'Виноград', 'бомболюк', 'дознаватель'? До сегодняшней ночи, я даже не знал этих слов! - Кир заворочался. - Получается, это не сон? Всё это было, и каждую ночь я действительно окунаюсь в прошлое?'
  
  Эйприл долго валялась, натянув одеяло на голову. Ей снова ни капельки не хотелось вставать. Во-первых, ночью она поняла, ЧТО ей придётся сегодня сказать Кириллу. Во-вторых, угнетало увиденное во сне.
  'Этот Фиест... Лицо до жути знакомо. Может, так кажется из-за того, что он похож на Кирилла?'
  Она начинала жалеть, что захотела подглядывать... Ну, почти... Ведь, с другой стороны, подглядывать было столь же приятно, как врать.
  
  Кир выбрался из кровати. Оделся.
  В голове зазвучал голос Эйприл: 'Кир, ты заметил, что тут всё для двоих?'
  Он невесело усмехнулся: 'Куртка, правда, в одном экземпляре'.
  - Эйприл, вставай!
  'Если я никогда не рождался, а возник в тот же день, что и Эйприл... Не закапывал тело отца и не поднимался на 'парус'. Кто тогда разукрасил стену? Маяк? И что означают другие рисунки?'
  Кир зажмурил глаза. Перед мысленным взором возник центр картины: одуванчик и ядерный взрыв.
  - Эйприл! Вставай, будем завтракать. И - на арку!
  Он стянул с её головы одеяло. На него таращились перепуганные глаза.
  - Тебе что, приснился кошмар?
  Она покраснела.
  - Ага...
  
  На завтрак были панкейки с кленовым сиропом.
  Клёнов Кир уже не боялся и уплетал блинчики за обе щеки. Сироп представлялся ему кровью убитых драконов.
  Эйприл монотонно жевала. Не доев, вздохнула и решительно отодвинула тарелку.
  - Вчера мы с тобой победили прошлое. Теперь нужно расправиться с будущим! Жить нужно сейчас, а не в грёзах!
  - Что? - Кир даже её не услышал, он был глубоко в своих мыслях. - Эйприл, я подумал о том, что ты мне вчера рассказала, и знаешь...
  Девчонка вздохнула.
  'И так тяжело, так ещё он перебивает!'
  - Ну, что ещё?
  - Значит, меня не забирают поэтому! Маяк не станет разрушать и вновь создавать звездолёт из-за мальчишки!
  - На его уровне, число материи и энергии не имеет значения.
  - Не имеет? Тогда почему... Почему меня не забирают?
  - Подумай, повспоминай...
  - Но Маяк...
  - Кир! Маяк посылает то, что действительно нужно. И вместо бесполезного для тебя звездолёта, возникла я - чтобы ты смог решить.
  - Почему бесполезного?! Что решить?! - мальчишка сорвался на крик. - Отвечай!
  - Решить, хочешь ли ты уйти - отсюда, со Станции. Конечно, любые решения - не более, чем иллюзия. Так что, предлагаю расслабится и считать происходящее весёлой игрой.
  - Мне вовсе не весело! Я хочу улететь! - Кир вскочил. Он едва сдерживался, чтобы не бросится в драку. Эйприл оставалась невозмутимой.
  - Кир, тебе незачем улетать - тебе никто не поможет. Кроме Маяка, который подчинится решению. Когда ты его примешь.
  - Подчинится? Мне? Люди подчиняются Маяку, не наоборот!
  - Ты ничего не знаешь о мире. Разве Маяк виноват в том, что твои желания столь противоречивы? Ты живёшь, окружённый заботой, получая всё, что захочешь! Даже меня!
  - Разве ты подчиняешься мне?
  - А разве тебе это нужно?
  - Да!
  - Нет, Кир. Мне-то уж можешь поверить.
  - Поверить? Смешно! Ты непрерывно врёшь!
  - Потому, что ты этого хочешь! Правда тебе не нужна!
  Кир опустился на стул. Он чувствовал себя предельно опустошённым, как робот с иссякшим зарядом. Ему вдруг показалось, что эта игра длится уже миллионы лет.
  - Эйприл... Пожалуйста... Скажи, правду, хоть раз... Мне это действительно нужно... Я ничего не понимаю! Пожалуйста...
  - Ну а ты, скажешь мне правду? Решишься?
  - Конечно!
  Эйприл смотрела прямо в глаза.
  - Кир, если бы ты знал, что рядом орудует серийный убийца, ты бы его попытался остановить? Сообщил бы полиции?
  - Разумеется! За кого ты меня принимаешь? - Кир отвёл взгляд. Уши горели, он лихорадочно пытался понять, что этой девчонке известно? И откуда?
  - Хорошо... - протянула Эйприл и встала. - Тогда получай свою правду.
  Обогнув стол, она подошла к мальчишке. Прижалась, зарылась лицом в его волосы... Потом зашептала:
  - Раз ты действительно хочешь, - Кир чувствовал, как горячие губы щекочут ухо. - Но только, ты сам должен узнать - тогда ты себя намного лучше поймёшь. А для этого нужно кое-что сделать... Но помни, ты сам попросил.
  - Да.
  - Иди в дом. На подоконнике засох одуванчик. В горшке - чип от медсканера. Это ты его туда положил. Дальше сам догадаешься, не дурак.
  Эйприл было так душно, так мерзко в его идиотском Логове... Лишь когда она вышла на крышу и вдохнула ледяной утренний воздух, стало немножечко легче.
  Но не настолько, чтобы вернуться.
  
  Кир специально прошёл мимо стены, чтобы взглянуть на одуванчик. Он помнил, как его рисовал, но почему и зачем, не имел никакого понятия.
  'А ведь у Эйприл на топе, тоже был выведен этот цветок'.
  Хороводы мыслей кружились и только запутывали...
  
  По небу ползли тяжёлые тучи. Бетон уже не искрился.
  'Слишком часто в последнее время я вижу эту потрескавшуюся дорогу...'
  Без маленького синеглазого 'звездолёта' шагать было тоскливо. А сам он, вдруг разучился играть.
  Мысли крутились вокруг одуванчика.
  'Что за история? Чип в горшке, 'сам догадаешься'! Звучит, как очередное задание! Сначала олень, теперь одуванчик. А Эйприл рассказывает, что мы не в игре!'
  
  Кир прошёл мимо клёнов, даже не посмотрев.
  'Стоп! А где этот горшок? В какой из комнат?'
  Сам он ни про какой одуванчик не помнил, а у девочки не спросил.
  Проблема решилась, едва Кир вошёл в дом - горшок оказался на кухне.
  'Остаётся надеяться, что это - тот самый'.
  Кир высыпал землю на подоконник и тут же увидел чип - даже не упакованный.
  'Бред! Когда я его сюда спрятал?'
  Он сдул пыль с контактов.
  'Но если он здесь, то у меня было прошлое. Я не такой, как Эйприл'.
  Задача казалась несложной: раз чип от медсканера - значит, нужно идти в медблок.
  Кир спустился в подвал и столкнулся с проблемой. Вместо того, чтобы открыться, дверь в медблок зажгла транспарант: 'Введите код!'
  Никаких кодов Кир не знал.
  Но знала рука, что сама потянулась к экрану и набрала: '1.009809'.
  Дверь отворилась.
  
  У стенки стояли медсканер и давно уже сломанный, ощетинившийся манипуляторами киберхирург. В корпусе медсканера зияла дыра с разодранными краями, будто поработала когтистая лапа. Конечно, это сделал не зверь - рядом валялась красная монтировка. Кир вспомнил, что видел похожую в какой-то игре.
  'Только вот, кто разворотил корпус? Неужто, я сам? Для чего?'
  Поразмыслив, он вынужден был признать, что вряд ли доверился бы человеку, ломающему технику монтировкой и прячущему чип в цветочный горшок, а после - забывающему про этот поступок.
  'Интересно, если просканировать Эйприл, аппарат признает её человеком?'
  Кир начал вставлять чип в гнездо.
  'А меня? - рука дрогнула. - Может, Эйприл для этого меня сюда и отправила? Что если монстр-Кирилл, усомнившись в своём человеческом происхождении, когда-то уже проходил сканирование? Потом, ужаснувшись - вытащил чип, заблокировал дверь и забыл, всё забыл...'
  Кир включил питание. На экранах возникли строчки протокола самотестирования, а по ложементу забегали красные лучики.
  'Что ж, тут вроде тоже не о чем думать'.
  Он выбрал: 'Полное сканирование' и улёгся на ложемент.
  Пятнадцать минут прошли в размышлениях о странностях мира, и весёленькая мелодия возвестила о готовности сканера дать заключение.
  Кир встал и посмотрел на экран...
  
  Он перезагрузил сканер. Прошёл процедуру ещё один раз, не в силах поверить. А после, долго сидел на полу, прижавшись к аппарату спиной. С пустой головой, уставившись в никуда... Потом мысли всё же пришли.
   'Да уж, мир полон иронии. Перед сканированием я боялся, что аппарат не признает меня человеком, а сейчас бы об этом мечтал!'
  На Станцию не хотелось. Не хотелось смотреть в глаза Эйприл.
  'Она ведь всё знала! Наверное, с самого первого дня... Тогда, какой она друг? Может она, эта звонкая синеглазая девочка с облезшими от солнца ушами - посланница Тьмы, явившаяся только затем, чтобы меня забрать. Туда, во Тьму...'
  Белые стены медблока не давали ответов.
  'Это не задание и не игра. В них прокачка персонажа не завершается смертью. Так устроена лишь настоящая жизнь'.
  
  Гроза так и не собралась. Кир появился в Логове уже в ночной темноте.
  На столе стоял ужин - холодная гречка с котлетой.
  Эйприл не было. Была только Тьма.
  
  Сон Трамвай
  
  Яркий свет вырывает меня из сна.
  К счастью, сна без сновидений. После увиденного неделю назад кошмара про молодого Фиеста, я их боюсь.
  Встаю, умываюсь и отправляюсь на кухню.
  
  Утренние лучи выбивают каскады алмазных искр из посудного стекла - идеально-чистого, как всегда.
  Омерзительно-чистого, безжизненно-чистого. Ни отпечатков отцовских губ, ни жирных пятен от пальцев. Вторую неделю торчит на своей любимой работе!
  Как на него это похоже: исчезать, когда нужен больше всего.
  Отношения с отцом давят, как слишком маленькая детская обувь. Его никогда нет рядом. Но я, как собачка на силовом поводке, таскаюсь за ним по Галактике. И если кроссовки калечат лишь пальцы, то незаметный отцовский ошейник - душу.
  Почему он не может меня отпустить? Не понимает, что я уже вырос?
  А ведь и после шестнадцати, я не стану свободным! Он никогда меня не отпустит! Никогда...
  Как было бы здорово забыть об отце!
  Может, ВДК не такой и обманщик? Разве не хотел бы я так? Жить вместе с Мэйби, завести собственного ребёнка...
  Если бы...
  Если бы не было Дзеты, не было налипшего топлива...
  Пустые мечтания! Чем я занимаюсь? Морочу себе и девушке голову!
  Но ведь и Мэйби... Она тоже таскается за отцом. Может, и на неё нацепили ошейник?
  Безысходность. Гнетущая, тягостная безысходность...
  Но всё-таки, утро есть утро. Фальшивая смерть сна стирает тоску. То, что вечером было невыносимо, к утру становится сносным. Смиряешься и просто живёшь. В конце-то концов, что ещё остаётся?
  Наверное, юность - утро человеческой жизни, столь же обманчива. Она обещает друзей, вместе с которыми ты будешь разгадывать тайны Вселенной. А в после, ты оказываешься возле нейросети, совершающей открытия за тебя, в окружении нашпигованных чипами зомби-коллег, мечтающих лишь о прибавке к зарплате. Обещает любовь и семью, но реальность дарит опухоли, предательство и предсмертную больничную койку.
  Конечно, это неправильно - нельзя так с утра! К счастью, наши мысли влияют на реальность лишь опосредованно, через поступки. Иначе, я бы уже уничтожил всю свою жизнь.
  Только... Разве моя в том вина, что внутри глухое отчаяние? Когда-то давно, распахнув пошире глаза, я наивно протягивал руки миру и людям.
  Так же, как Облако...
  Кому мы мешали? Мы лишь хотели жить, радуясь каждому новому дню. Но во Вселенной так мало места, и нужно бороться за каждый вдох, за каждый глоток воды, отбирая у вечности новый миг. Ведь кому-то самому лучшему нужны все озёра, весь ветер и все облака. А в придачу - миллиарды рабов.
  Хотелось бы верить, что не я - этот лучший. Что на мне нет крови Облака.
  И потому, я стою перед зеркалом, всматриваясь во тьму зрачков.
  До рези...
  Нет, не видно. Или Она просто мне не покажется...
  Так! Хватит!
  Оторвавшись от зеркала, опускаю глаза. На белой футболке расцветают кровавые звёзды...
  Будто в тот день...
  Кровь Облака на мне всё же была...
  Моргаю, и наваждение исчезает.
  Но ведь не я виноват в её смерти! Откуда же это гнетущее чувство вины?
  И если Облако тут не при чём, значит, была другая девчонка?
  
  Пустая тарелка. Полезная каша с приторно-сладкой вкусникой и весёлым солнышком масла отправилась внутрь организма.
  Как же тут стерильно и одиноко, в белой пустой квартире!
  Над столом вспыхивает голограмма, и томный старушечий голос произносит: 'Посетитель не определён'.
  Но я без труда узнаю Мэйби. Стоит перед входом, спиной ко мне, и весело машет кому-то рукой.
  Нужно убедиться, взглянуть на лицо.
  Обхожу стол. Да, это она, и теперь она машет мне.
  Можно было отдать приказ развернуть голограмму, но колкий ком в горле не даёт говорить. Хоть не возвращайся домой, ошиваясь на улицах с Мэйби.
  Так бы и было, не имей она гадкой привычки неожиданно таять в прозрачном весеннем воздухе, оставляя меня одного.
   - Открой... - выдавливаю из себя.
  
  Кран клюёт чайник, отдавая ему порцию молекулярно-очищенной стерильной воды. Пока я оживляю её не успевшими распустится и повзрослеть сухими листочками трав, Мэйби успевает подняться.
  - Ничего себе аромат! Привет! - она целует меня, почему-то - в щёку. Садится за стол. - Жду не дождусь!
  - Да нет, - наливаю душистый напиток. - Сегодня чай вышел не очень, для настоящего - нужна вода не из цикла регенерации. Та, что ещё не была в человеке. Но у меня она кончилась.
  - Аура! Диэлли население сколько.
  Нейросеть зовут Эйприл... Странное имя. Просто название месяца... Скорее всего, отец не заморачивался, а ляпнул первое, что пришло в голову. Но для гостей, все домашние сети - 'Ауры'.
  Разумеется, Эйприл известно всё, и она не медлит с ответом:
  - Сто миллиардов девятьсот восемьдесят миллионов. Уточнить?
  - Ну, Кир? Нужны комментарии? Мы бы задохнулись на этом курорте, если бы не регенераторы! А вся вода, что есть на планете, когда-то была человеческим телом. Строила планы, радовалась и огорчалась.
  - Мэйби, позволь мне остаться в иллюзиях! - я подмигиваю, как заговорщик.
  - Да на здоровье! Лучше скажи, чего квёлый такой? - она смешно складывает губы и дует.
  - Простыл... Вчера было мокро, - не имею желания объяснять своё состояние. Не поймёт, только сделает вид.
  Я неплохо её изучил за неделю. Она не такая, как я. И отношения у неё не такие: ей прекрасно с отцом, и прекрасно одной. Мне - плохо с ним, без него - тоже плохо.
  Мэйби смешно сопит и шумно втягивает в себя чай. Куда подевалась вся её взрослость!
  - Вкусно! Лучший, что пробовала.
  - В этом я спец! Научился на Арке, у местных.
  Как же мне хочется пить!
  Я делаю глоток, и пахучая терпкая влага смывает с горла иглы. Я снова могу говорить, а жизнь представляется не таким уж дерьмом.
  - Он особенный.
  - Особенный? - девчонка многозначительно улыбается. - Это мне нравится!
  - Не настолько... - я морщусь. Новым глотком смываю нахлынувшее раздражение. - Просто вкусный и немного бодрит.
  - Здорово... - разочарованно тянет девчонка. - Кир, хочешь увидеть трамвай?
  - Трамвай? Какое смешное название! Эйприл, что это такое: 'трамвай'?
  Мэйби вздрагивает. Да так, что роняет чашку и чай выплёскивается на стол.
  Эйприл что-то бормочет, но я не слушаю.
  - Мэйби, ты что?
  - Эйприл! Это имя отец произносит во сне и кричит. Каждую ночь.
  
  Кто мог подумать, что в городе есть подобное место!
  Тенистые платановые аллеи, уютные площади и скульптурные фонтаны. Домики из резного мрамора: остроконечные башенки, стрельчатые окна и витражи.
  - Кто здесь живёт?
  - А... - Мэйби машет рукой. - Если честно, то я.
  - Ты?
  - Конечно! Вместе с тобой, в нашей маленькой уютной квартирке, увешанной сотканными из девичьих грёз гобеленами, на которых мой храбрый рыцарь повергает ужасного Змея, кровожадного драко...
  - Да ну тебя! - я хохочу и приникаю к бархатным сладким губам.
  А ведь не задержись я тогда в порту, сидел бы сейчас в одинокой квартире! В причудливой паутине жизни, даже такая мелочь, как поход в туалет, может сыграть роковую роль.
  Мы выходим на затенённую листвой площадь, с фонтаном в виде существовавшего лишь в легендах цветка-одуванчика: ощетинившийся тонкими трубочками стебелёк и невесомая водяная пыль.
  Одуванчики были и на гербе Ириды.
  Мэйби кладёт руку мне на плечо, прижимается. Мы кружимся в неслышимом сказочном вальсе.
  - Кир, если бы ты встретил чудо, в которое вовсе не веришь? Например, геноморфа, обладающего свободой воли...
  О чём это она? Что за чудо?
  - Такое нужно было бы изучить, провести тесты.
  - 'Такое...' - она вздыхает.
  - Что?
  - Нет, ничего... - девушка кружит под песню фонтана и музыку шуршащей листвы.
  
  Трамвай оказывается вагончиком на колёсах, поставленным на не особенно ровные рельсы. Оранжево-чёрные божекоровьи бока, с участками, где время похитило краску, и усики токосъёмника.
  Мы забираемся на площадку, по неудобному полу с набитыми деревянными рейками входим в салон, пропитанный запахом старой кожи и электричества.
  Трамвай трогается, издав мелодичную трель.
  - Как, нравится? - Мэйби улыбается. Прижимается нежно-нежно.
  Такой я её не видел! Мягкой, будто пушистый котёнок.
  Счастливой.
  Точно! Вот, как оно называется, это чувство - давно позабытое, выброшенное за бесполезностью мной, Мэйби, и кажется, всеми людьми.
  Счастье.
  - Неплохо.
  - Будто катишься через грозу. Или сквозь время.
  - Медленно. Можно быстрее доехать.
  - Куда?
  - Туда, куда едем.
  - Ты разве не понял? Маршрут игровой - трамвай ходит по кругу! Считай, мы всегда в конечной точке пути, постоянно приехавшие! Спешить некуда, наслаждайся! - Мэйби хохочет.
  Люди, услышав её звонкий смех, улыбаются.
  Надо же! В подземке, взрослые бы разозлились. Вызвали бы охрану, для теста на алкоголь. Видимо, он и правда волшебный, этот старинный трамвай!
  - Помнишь, ты говорила про арифметику?
  - Да.
  - Признай, что была неправа.
  - Я была права. Хотя тут действительно хорошо, - она кладёт голову мне на плечо, утыкается носом в шею.
  Задрав голову, бездумно смотрю сквозь люк, в котором бежит почти стёршийся провод, как в растёкшейся среди облаков лазури мечутся ласточки. Вагон качает, и при каждом толчке наши тела на мгновение становятся ближе. Кладу подбородок девушке на плечо и смотрю в салон: кому, кроме нас, пришло в голову предпринять лишённую цели поездку?
  Содрогаюсь, а сердце пропускает удар...
  Тусклые глаза и волны зачёсанных серых волос. Фиест стоит, не держась за поручень - прямой, независимый от раскачивающегося вагона. Меня он, как будто не замечает, вперившись куда-то немигающим взором.
  Прослеживаю его взгляд.
  Девушка, моего возраста. Раскосые миндалевидные глаза, чёрная чёлка и коротко стриженый затылок. Платье колокольцем. Кроссовки - моднючие, сделанные под старинные 'кеды', под резину и натуральную ткань. Задник натёр персиковую кожу, и белый носок-невидимка стал бурым от свернувшейся крови.
  Мэйби что-то лопочет, не зная, что за спиной - отец облизывает тонкие губы.
  Трамвай замирает на остановке.
  Девчонка выходит, а за ней вылезает Фиест.
  Перед дверью он оборачивается ко мне и кивает, приветствуя.
  В глазах мечется Тьма. По залитому летним солнцем проходу ползёт промозглый ноябрьский холод.
  Сквозь паутинку трещин на трамвайном стекле, я вижу, как качается из стороны в сторону колокольчик платья и, словно влекомый его неслышными перезвонами, вышагивает следом Фиест.
  
  Домой возвращаться не хочется. А Мэйби, кажется, всё равно. Мы бродим и бродим по тенистым аллеям, рассматривая игрушечные кварталы.
  Всё кажется нереальным: домики, фонтаны, трамвай и Фиест.
  Утомившись, падаем на скамейку.
  После увиденного, я думал, что больше никогда не засну. Но проваливаюсь в небытие, едва голова касается девичьего плеча...
  
  Сон Фиест 2 - Сахарный город
  
  Улыбающийся Дракон - татуировка на кисти левой руки, возле большого и указательного пальца, подмигивает, изрыгая пламя.
  Пальцы лежат на пульте управления бомбометанием. А под ногами, в иллюминаторе - прикрытая нежной сахарной ватой облаков, похожая на кусок торта, на лакомую вкусняшку планета. Густой сироп океана с цукатами островов и сахарные кубики небоскрёбов на побережье.
  Диэлли.
  Наш орбитальный бомбардировщик настолько древний, что нет ни нейроинтефейса, ни экранов наружного наблюдения.
  Впрочем, так даже лучше. Приятнее.
  Перед глазами стоит лицо военного дознавателя...
  Жаль, я не умею воскрешать мёртвых.
  Чтобы убить их ещё раз. И ещё. И ещё...
  И ещё...
  Ничего. Там, внизу, в столице Сахарного Королевства, таких миллионы. Нормальных людей с нормальными человеческими желаниями. Не такими, как у меня или Ленки.
  Там, под сладкими облаками, среди сладких домов, разгуливают тысячи напыщенных слуг закона, сотни командиров, со своими постными рожами, и толпы отцов, наподобие моего.
  Целый хлев нормальных людей!
  Потом, непременно пройдусь по разрушенным улицам. Взгляну в эти лица, в глаза. Чтобы выяснить, достучался я до сердец или нет...
  Жму на клавишу с надписью 'СБРОС!'. По хищному телу бомбардировщика проходит волна экстатической дрожи. Человеческое тельце на штурманском кресле дёргается в ответ.
  Ам!
  Я проглатываю сахарный город...
  Жаль, невозможно растянуть этот миг навсегда. К несчастью, жизнь состоит из никчёмных занятий: перелётов туда и обратно, ремонта и техобслуживания, бессмысленных тренировок, нелепых попоек.
  Лишь изредка этот оргазм.
  Стоит ли он того, чтобы терпеть остальное?
  Нет! Конечно же, нет! Потому, этот сброс - последний. Армия мне не нужна, я жажду свободы...
  Горькими семенами сыплются чёрные бомбы, и, ощутив свою инородность в этом чистеньком мире, прячутся под белые парашютики...
  Под крылом уже проплывают поля, когда мир заливает ослепительный свет.
  И сахарный город вдали - тает, тает, тает...
  У меня нет сомнений в том, что Союз отобьёт планету. Отстроят город и научные центры. Но, до человеческих склок мне нет дела. Я даже не в курсе, что люди не поделили.
  Думаю, они сами не знают.
  
  10. Смерть
  
   '5:18'
  Затянутое тучами небо. Ни Венеры, ни звёзд. И рядом нет Эйприл.
  'Фиест... Он сжёг столицу, со всеми людьми. Вот, что означает ядерный взрыв на стене!'
  Кир натянул одежду.
  Завтрака не было. Никаких вкусник.
  Консервы жевать не хотелось. Выпив воды, Кир вышел на крышу и начал спускаться по лестнице...
  
  Окутанная утренним сумраком Станция выглядела мёртвой. Над землёй полз туман, перламутровый в неверном искусственном свете. Кир спрыгнул, и он разошёлся в стороны, а вверх взметнулись переливчатые живые щупальца.
  'Что, если всюду несчётное количество наноботов, которые меняют конфигурацию Станции и создают новые вещи? Может, именно этот туман порождает монстров, наподобие Эйприл?'
  Кир шагал, не видя земли, столь густым был бесплотный зыбкий покров.
   'Нет, чепуха... Какие ещё наноботы!'
  
  Она была там - сидела на арке, на том самом месте. На коленях спал кот, пушистый и белый, как сгусток тумана.
  Кир присел рядом.
  Наступал новый день. Над горами светилась грязная жёлто-багровая клякса.
  - Я только вчерашней ночью узнала...
  Кир промолчал. Он не злился, но не понимал, что тут можно сказать. И кому? Вдруг он беседует сам с собой!
  - Кир, я знаю, о чём ты думаешь. Реальна ли сидящая рядом девчонка или опухоль давит на мозг.
  'Ну вот! Мысли читает... Лишнее доказательство'.
  - Кир, очнись! Я не галлюцинация! А ты - жив!
  - Жив? Что с того? Это ведь ненадолго. И - тьма.
  - Нет никакой тьмы! Точно тебе говорю, я недавно оттуда!
  Кир молчал. Он уже ни во что не верил. Из головы не выходил сегодняшний сон.
  'Всё смешалось. Ночь и день, сон и реальность... Эйприл и Мэйби. Они и похожи, и разные'.
  Кир вспомнил, как Мэйби забавно сопела и хмурила бровки, когда пила чай. Так же, как Эйприл.
   'Эйприл... Почему Гадес так назвал домашнюю сеть? Почему Фиест выкрикивает это имя во сне? И главное, какое отношение всё это имеет ко мне? Маньяки, драконы и чёрные валуны! Что всё это значит? 'Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки...''
  Кир разглядывал чёрные камни в бухте внизу, а на душе было так же черно.
  'Что, если ни один из миров: ни дневной, ни ночной - не реален? Что, если я уже мёртв? Здесь всё как во сне, на тех же местах. Вот торчат из воды развалины астропорта, в котором Кирилл встретил Мэйби. Их связывает с руинами города нитка маглева - эстакады возвышаются над радиоактивной пустыней, среди покосившихся ветряков. Только планета другая - Земля, а не Диэлли. Но откуда мне знать, на какой я планете? 'Земля', 'Диэлли' - названия звучат странновато. Возможно, я сам их придумал'.
  Рука Эйприл тихо легла на плечо.
  'Что, если мы сидели с девчонкой у этих камней, и нас сожрал кровожадный дракон Фиест - сбросив бомбы или подкравшись с ножом?
  А может, я только ещё умираю. Лежу, возле чёрной воды, и агонирующий мозг проделывает все эти штуки! Вот отчего в сновидениях мне хочется пить - от потери крови! Может, рядом со мной, в багровой луже - Эйприл, Облако или Мэйби - кто знает, какая из них настоящая! И нет никакой вечно изменчивой Станции!'
  
  Солнце, всё же прорвалось сквозь тучи. Засверкали огненные столбы, подпирающие свинцовые небеса.
  'Прямо, как башни накачки...'
  Эйприл встала и молча ушла.
  'Кажется, я теперь понимаю, зачем появилась девочка с конопатым вздёрнутым носиком...
  Постепенно, она забирает всё. Если это - лечение эгоизма, то весьма радикальное: без пациента нет и болезни!
  Сначала она забрала будущее и прошлое. Потом - веру в себя, в людей, в человечество и науку. Забрала веру в то, что я - человек, в собственный разум и память, в реальность этого мира...
  Вера! Именно её она и уничтожает - любую! А более, ничего.
  Но разве даёт Эйприл что-то взамен? Нет! И с чем я останусь в конце? Ведь, по сути, вера лежит в основе всего. Человек ничего не знает наверняка: реален ли окружающий мир, реальны ли люди, реален ли он сам! В основе любого знания лежит допущение, аксиома, 'здравый смысл'!
  А значит, в конце не останется ничего! Эйприл отправит меня в пустоту - в ту, из которой она появилась. В пустоту, из которой, по мнению Эйприл, возникло всё. В пустоту, которая и есть единственная истинная реальность'.
 Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com Л.Джейн "Чертоги разума. Книга 1. Изгнанник "(Антиутопия) Д.Маш "Золушка и демон"(Любовное фэнтези) Д.Дэвлин, "Особенности содержания небожителей"(Уся (Wuxia)) Д.Сугралинов "Дисгардиум 2. Инициал Спящих"(ЛитРПГ) А.Чарская "В плену его демонов"(Боевое фэнтези) М.Атаманов "Искажающие Реальность-7"(ЛитРПГ) А.Завадская "Архи-Vr"(Киберпанк) Н.Любимка "Черный феникс. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) К.Федоров "Имперское наследство. Забытый осколок"(Боевая фантастика) В.Свободина "Эра андроидов"(Научная фантастика)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Колечко для наследницы", Т.Пикулина, С.Пикулина "Семь миров.Импульс", С.Лысак "Наследник Барбароссы"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"