-- Анечка, позовите следующего, -- ветеринар Федор Петрович, по виду типичный доктор Айболит из сказки Чуковского, кивнул медсестричке, которая только что закончила протирать смотровой стол за последним пациентом.
-- Заходите! -- не очень-то приветливо крикнула Анечка, приоткрыв дверь. Работу свою она не любила, и пережидала в клинике год, чтобы летом снова пробовать поступать в медицинский, учиться на настоящего, человеческого, врача.
В дверь бочком прошла девочка лет десяти, неся перед собой огромную стеклянную банку, на дне которой колыхалось что-то студенистое.
-- Ну, кто у нас тут? -- произнес Федор Петрович бодро, натягивая резиновые перчатки. -- Ага, изоморфинус и, конечно же, попавший под дождь? -- доктор строго взглянул на девочку. Та, хлюпнув носом, помотала головой:
-- Он в холодильнике спал, а у нас электричество отключили, вот вода и потекла. Он промок, я его еле с полки соскребла, -- на глазах у девочки показались слезы.
-- Вот так-так, -- Федор Петрович пытался ложкой достать вздыхающий студень из банки, -- несчастный случай, получается...Ничего, сейчас мы его подсушим. Анечка, готовьте солярий, -- крикнул он медсестре. -- А вы, юная леди, перестаньте плакать. Давно он у вас?
-- Ему годик, -- протянула девочка, -- папа из командировки привез, он тогда на Бету Водолея летал. Вы не думайте, вот, он прошел карантин, он разрешенный!
-- Ну, что ты, изоморфинусы сейчас почти в каждом доме, тоже мне редкость. На них, говорят скоро и разрешения отменят. Вот у меня тут вчера лопу с Центавра принесли. Вот это, доложу я вам зверь. -- Федор Петрович ловко засунул последние кусочки студня в небольшую ванночку и поставил ее в настольный солярий, включенный на полную мощность. В ванночке что-то невнятно забулькало.
-- Тузик, -- девочка пыталась заглянуть, что происходит с ее любимцем.
-- Терпение, пара минут, и он будет как новый, -- доктор улыбнулся. -- Да, так вот лопа. Знаете, видел я их, конечно, но эта была выдающимся экземпляром, такой крупной я еще не встречал. Перестала исчезать, можете себе представить? Видимо перекормили. Вроде, исчезнет вся, а то щупальце видно, то рыльце. Пришлось посадить на диету. Но та сумасшедшая старушка, что ее принесла, вряд ли выдержит. Я ее спросил, зачем ей лопа? Ну, завела бы торсуса или капучу, наконец, те жрут все подряд хоть целые сутки, никакого мусоропровода не надо. А лопа --- существо нежное. А старушка говорит, что эта тварь, ей очень мужа напоминает, все время исчезал куда-то, подлец, -- тут Федор Петрович спохватился, что разглагольствует перед двумя барышнями и закашлялся. -- Ну, как тут наш пациент?
Федор Петрович приоткрыл солярий. Из ванночки раздавалось довольное уханье.
-- Ну, почти испекся, --- большими щипцами доктор извлек на свет бесформенное, губчатое тело и положил его не огнеупорный противень. Изоморфинус пошевелился и тут же потянулся к девочке, приняв форму торпеды. Та протянула руку, но доктор остановил ее.
-- Секундочку, пусть остынет. -- он направил на изоморфинуса вентилятор. Тот недовольно сжался в комок.
-- Тащат отовсюду, кого не попадя, -- оседлал своего любимого конька доктор. -- Что это за мода сейчас на этих, как их, свелов?
Анечка впервые вступила в разговор:
-- А что, очень удобные зверюшки. Не едят, не гадят. Мои вот, сидят в аквариуме, как камушки.
-- Как камушки! -- возмущенно воскликнул доктор. -- А по весне? Они же плодятся, как хомяки?
-- Как кто? -- не поняла девочка, которая уже забрала своего изоморфинуса и собиралась уходить.
-- Хомяки, были такие раньше на Земле. Ну, на свелов похожие, только пушистые и ели... и гадили. И плодились также. Только свела выкинул на улицу и все, подметут и в мусоросборник, а с теми возни было много.
-- А вы возмущаетесь, -- недовольно сказала Анечка, закрыв дверь за девочкой. -- А тут все экологично. Там, кстати еще один пациент.
-- Зовите, -- бодро сказал Федор Петрович.
Аня открыла дверь и с удивлением уставилась на животное, сидевшее на руках у молодой женщины. Та бережно поглаживала пушистую спинку своего любимца. Он был серый, чуть крупнее средней лопы, с круглой головкой, увенчанной острыми треугольными ушками. Огромные, зеленые, круглые глаза смотрели испугано. Маленький носик, топорщащиеся усы.
Ветеринар подошел к женщине и взял у нее животное:
-- Настоящий? -- подозрительно осведомился он. Женщина кивнула. -- Потрясающе. Где же вы его взяли?
-- Муж привез. Их корабль списали по износу. А у них всегда в кубрике кошки жили, вот их и разобрали по домам. Доктор, он не ест ничего, кричит, прям, душу рвет, смотрит, будто смерти просит... Не могу я с ним.
-- Эх... Не смерти он просит, а любви. Свяжитесь с другими членами экипажа, может, у кого кошечка есть.
-- Да они ж по всей галактике теперь летают, как же я их разыщу?
-- А мне что прикажете делать? Не могу же я такое редчайшее животное...ну, сами понимаете... У меня же рука не поднимется! Может, от него новый кошачий род пойдет. Эх! Люди! -- Федор Петрович махнул рукой. -- Знаете что, я вам тут адресочек напишу. Там у старушки лопа живет, девочка, по размерам вполне подходит, может у них получится что... Уроды, конечно, пойдут, -- вздохнул ветеринар, поглаживая страдающую скотинку, --- Ну, иногда на кого только не бросишься..., -- и он принялся записывать адрес.