-Эй, знаете, - в просторный, но очень шумный кабинет вбежала девочка, - у нас новый препод.
Все присутствующие просто рассмеялись, потому что этот факт их нисколько не разочаровал, а даже наоборот, порадовал. В кабинете было всего три девочки, опрятных и прилежных в учёбе девочки, остальную массу представляли парни, второгодники и те, от которых отказались другие школы. Остальные учителя избегали их, просто отказываясь от них, решив оставить их на нового преподавателя, который с радостью вызвался, когда школу покинули несколько претендентов на это место. Всё это случилось по странному стечению обстоятельств. Каких, никто так и не узнал.
-Что за препод? - Подскочил, побеждая хохот, один из парней, которого считали самым сильным в классе.
-Ну, о нём мало известно, - ответила улыбавшаяся девочка, садясь на свою парту, - а если честно, то знаю, что он не так уж стар, как этот сорокалетний козёл, что вёл у нас два дня назад. Этот новый, как говорят в учительской, как будто бы из ниоткуда появился со своим резюме. Они и приняли его, отдав вам, парни, на растерзание.
-Ещё ни один не выдержал пары уроков. - Усмехнулся ещё один из учеников, поправляя на голове разноцветную шевелюру.
-Шухер! - крикнул, вбежавший в кабинет, парнишка. - Директриса идёт и этот тип, который у нас вести будет!
Все нехотя расселись по своим местам, лениво поглядывая на дверь. Вскоре она медленно отъехала в сторону, впустив директрису и шедшего за ней мужчину. Женщина, довольно милая, одетая в строгий деловой костюм, с очками на симпатичном носике, громко и чётко, буквально швырнула, в глубину кабинета:
-Класс, это господин Нисидзима Кандзиро, поприветствуйте его, он ваш новый преподаватель.
Все начали молча разглядывать нового преподавателя, будто бы он был экспонатом в музее. Было тихо. Его больше рассматривали девочки.
-Класс? - Рявкнула директриса, обращаясь к аудитории, стараясь добиться более или менее тёплого приёма от сидящих перед ней подростков.
-Не стоит. - Успокоил её новый преподаватель, положив руку на плечё женщине.
-А? - Та успокоилась. - Ладно, класс, господин Нисидзима будет преподавать вам историю и математику... Ну и остальные предметы, наверное, тоже... - Она отошла к двери, оставляя нового преподавателя один на один с классом.
-Как вы уже слышали, - обратился он к учащимся, - меня зовут... - Его речь была прервана воцарившимся гамом, наполнившим весь кабинет.
-Харе трепаться, учитель, вы же здесь не за тем, чтобы вдалбливать в наши тупые головы, знания, - вскочил один из учеников, - шли бы вы отсюда, по добру, по здорову.
-Сколько вам? - подняв руку выкрикнула девочка с шикарной шёлковой лентой в волосах.
-Мне тридцать два. - Коротко и чётко произнёс учитель, даже не глядя, на то, что девочка посылала в его сторону сладострастные взгляды, чтобы подразнить, конечно.
-А у вас есть подружка? - Вновь спросила она, но ответа она так и не получила.
-Эй, учитель, пора бы начать урок. - Хихикая, влез сидящий на первой парте и, кажется не трезвый, парень.
-Да, - учитель открыл журнал, как один из бесновавшихся парней попал по странице журнала, брошенной баночкой с тушью, которые стояли в шкафчике у задней стены.
Новый учитель и вида не подал, просто закрыл журнал, сделал два шага в сторону, отошёл к краю кафедры, откуда через открытое окно было видно пока пустой школьный двор.
-Что, злитесь? - Нагло спросил хулиган. - Предыдущий препод тоже злился, а потом...
-А ну, заткнитесь! - Грозно выпалил новый преподаватель, сжав кулаки, но это не успокоило класс.
-Ну и что вы сделаете? - Продолжали насмехаться ученики. - Конечно, вы можете нас избить, но мы обязательно на вас донесем и вас тут же выгонят. Представляете себе заголовки в газетах: "рукоприкладство в старшей школе"?
Девочки продолжали изучать нового преподавателя. Это был не без странностей. Он носил строгий костюм, при чём одевая под пиджак рубаху с высоким воротником, полностью закрывавшим шею. На правой руке он носил чёрную кожаную перчатку, даже не обращая внимание на то, что это действительно выглядело странно. Его волосы были неестественного ля японцев цвета - тёмно-каштановые. Он слегка прихрамывал, когда ходил по кабинету среди творившегося там хаоса, одновременно рассказывая о влиянии мыслей Сократа на философию древнего мира.
-Что это? - воскликнула девочка, взяв его за левую руку, на которой не было перчатки.
-А? - Отвлёкся учитель, устремив в сторону ученицы свой грустный взгляд.
-Откуда у вас этот шрам? - Она начала с интересом разглядывать большой шрам от рваной раны на его руке.
Сквозь кожу было видно, что вся кисть была деформирована, очевидно, это сильно мешало ему жить. Создавалось ощущение того, что кисть руки учителя была раздроблена чем-то широким и заостренным. Учитель отдёрнул руку, продолжив свою лекцию.
-Эй, что так грубо? - возмутилась девочка, проводив преподавателя недовольным взглядом.
-Учитель? - Послышалось за его спиной. - Вы ошиблись. - Это голос Маюми - самой прилежной ученицы.
Она одна не кричала, следя по учебнику за тем, что говорил учитель.
-Учение об идеях, вернее сказать, о том, что существует идея вещи, скрытая может, но идея - это говорили пифагорейцы. Аристотель ничего нового не предложил в своей идее о лестнице.
-Лестница Аристотеля это нечто другое, далее будет ясно, когда объясню в дальнейшем. Хороший вопрос. - Он продолжил лекцию.
Прозвенел звонок с урока. Никто не спросил разрешения покинуть класс, просто с криками и нечеловеческим визгом все выбежали из кабинета, чуть не выломав двери. В кабинете сидел за своим столом новый учитель, провожая взглядом лишь одну, никуда не спешащую ученицу - Маюми, Фуджисава Маюми. Она казалась такой лёгкой и беззаботной, безмятежной и в то же время сосредоточенной на чём-то, что было ей интересно. В дверном проёме появилась женщина - Мисс Такеучи. Она надвинула на нос очки, пригласив пройти с ней. Кандзиро слегка хромая последовал за ней.
-Вы это выдержали, впечатляет. Но, это они ещё не очень-то бесновались, обычно хуже. Будьте готовы.
-Спасибо Мисс Такеучи. - Кивнул высокий мужчина, идущий следом за ней. - Я рад работать здесь.
-Вы здесь только на замену, то есть временно, пока не найдётся кто-нибудь, кто более опытен.
-Мисс Такеучи, я приложу все силы, чтобы стать хорошим преподавателем для этих детей. - Кандзиро странно улыбался, глядя всё же оставшимися грустными, глазами на удивлённую директрису.
-Вы не знаете чего желаете. Да, вы вспотели, очевидно, они вас тоже начали доставать, как это не прискорбно, но то, что вы так сильно злитесь сейчас, может стать причиной того, что поставит под угрозу репутацию этой школы.
-Этого больше не повторится, обещаю. - Он поклонился.
-Идёмте в учительскую, вам нужно как следует ознакомиться с расписанием занятий, в которое были внесены изменения. Заодно вы можете посмотреть на плане этажей, где можно принять душ. На улице холодно, простудитесь ещё чего доброго.
-Вы так заботитесь о сотрудниках, вы прекрасный и дальновидный руководитель. Спасибо. - Он следовал за женщиной, до самой учительской.
-Вот, это здесь, а мне нужно по делам.
-Хорошо, спасибо, удачи вам. - Он вновь поклонился, провожая уходящую Мисс Такеучи.
Кандзиро повернул дверную ручку, отворил дверь, войдя в комнату, огляделся. В учительской сидела женщина, похожая на Мисс Такеучи.
-О, вы новый учитель. - Она улыбалась. - Меня зовут Такеучи Маи.
-Я не могу поверить, что нашёлся человек, который смог не сорваться на учеников во время урока. Может у вас есть какой-нибудь секрет? - женщина улыбнулась.
-Наверное, он в том, что знаешь, что у этих подростков всё же есть проблемы, из-за которых они стали такими. Без решения проблемы становятся чрезмерно большими, такими, что решить их самому не под силу.
-Возможно, но всё же я рада, что вы выдержали это, и у вас не создалось ошибочного мнения об учениках этого класса.
-Да, тут ещё вот какое дело...
-Слушаю.
-Вы не подскажете, где здесь можно переодеться?
-В учительской вполне можно, вон, - она указала на ширму, отделявшую дальний угол от основной комнаты, - за ней можете переодеться.
-Спасибо большое, вы просто спасли меня. - Кандзиро вновь поклонился.
Женщина взяла свою сумочку и удалилась, даже не попрощавшись.
Он зашёл за ширму и снял с себя пиджак и рубаху. Судя по сдавленным стонам и хрусту суставов, это было нелегко для Кандзиро. Процесс переодевания был для него тяжёл и неприятен. Рукава на рубахе путались, сковывая итак стеснённые движения.
-Не толкайся, ты мешаешь. - Донёсся из-за двери очень тихий шёпот.
-Дай посмотреть. Ты же не одна...
-Нифига, всё равно кроме его лица ничего не видно. - Вновь раздался тот же голос.
"Всё, как раньше, как тогда, в начале". - Пронеслись мысли в голове пытавшегося переодеться учителя, слышавшегося шептавшихся за дверью девочек. Они пытались увидеть своего преподавателя, в чём мать родила. Смысл этого был скрыт от чуткого и быстрого ума Кандзиро, продолжавшего переодеваться. Превозмогая боль и неудобство, он закончил этот мучительный процесс. Выйдя из-за ширмы, устремил свой взгляд в сторону двери, но там никого уже не было. Мысль об этом была вброшена в голову со звуком удалявшихся шагов. Покачав головой, Кандзи собрал свои вещи в спортивную сумку, поправил воротник новой рубахи. Теперь нужно идти домой, где можно в спокойной обстановке принять горячий расслабляющий душ. Одни мысли о горячих мягких струях воды уже грела душу. Это заставляло его поторопиться. Выходя из кабинета, Кандзиро задвинул дверь и закрыл её на замок, звеня при этом увесистой связкой ключей. Этот мелодичный звук разносился по опустевшим коридорам, подобно звону весенних колокольчиков - такой родной и приятный душе звук. С ним пришли, казалось, давно забытые ощущения: мягкости, живого тепла. В воздухе будто бы звучал звонкий женский смех - смех радости и счастья, какое в жизни бывает лишь раз, ну от силы два.
Кандзи уже шагал по коридору, поигрывая в руке ключами, слушая их чарующий мелодичный звон. Слушая его, он забывал о сковывающей его тело, боли. Идти было легко и приятно, настолько, что он даже начал насвистывать какую-то мелодию, которую слышал ещё в юности.
"Ничего плохого сегодня не случилось, просто ученики чуть не сорвали уроки, но всё в порядке... У них у всех есть шанс получить хорошее образование, такое, какое они вполне заслуживают. Нельзя отказывать им в этой возможности. Вперёд, завтра будет новый день..." - Он перепрыгнул с лёгкого разбегу довольно широкую лужу, которая осталась после недавнего дождя. Он повернулся в сторону спортивной площадки.
Надвинув солнцезащитные очки, Кандзиро всмотрелся в даль, изучая тех, кто в данный момент играл на площадке в баскетбол. Его взгляд то и дело задерживался на тренированных телах молодых девушек, боровшихся за обладание мячом, в рамках правил, конечно. Это была одна из радостей жизни преподавателя, конечно же, никто не признается в том, что это так. Среди них была и Маюми. Очевидно, её урок физической культуры был сейчас по расписанию. Среди других девушек её выделяло нечто особенное, то, что было скрыто от глаз, но всё же привлекало внимание. Кандзи ощутил, как по его спине пробежали мурашки, от накатившего на него чувства опасности, когда он вгляделся в образ Маюми, владевшей в данный момент мячом. Бросок, защитник команды противника отбивает мяч в сторону от кольца. Он летит с бешеной скоростью в сторону, смотрящего за игрой, преподавателя.
-Агххх... - сдавленно попытался выдохнуть Кандзиро, чувствуя, как мяч ударил его в грудь, оставив после себя острую пульсирующую боль, от которой, казалось, в шоке содрогнулась каждая клеточка его тела.
Он слегка пошатнулся, но удержал равновесие, борясь с болью. Мяч упал на землю, злорадно и издевательски прыгая рядом.
-Нисидзима-сенсей, киньте, пожалуйста, мяч. - Раздался совсем рядом голосок Маюми, которая уже бежала, чтобы его забрать.
-Ух, - Кандзиро не без усилий и труда подобрал мяч с земли, протянув его подбежавшей девушке, - держи. - Девушка поспешила назад к остальным игравшим, но на полпути она резко обернулась, бросив многозначительный взгляд в сторону своего преподавателя.
Кандзиро покачал головой, сквозь боль улыбнулся, продолжил свой путь к дому, даже не оглянувшись на игравших позади девушек. Его дыхание было сильно затруднено из-за сковавшей его лёгкие боли, тупой, саднящей боли. Сквозь страдания он сделал глубокий вдох, подавляя желание исказить собственное лицо гримасой боли, которая больше подойдёт его теперешнему состоянию, чем приветливая, добрая и лживая улыбка. Он тихо, с трудом, скрытым от глаз остальных, переставлял ноги, идя мимо школьной автостоянки, рассматривая машины преподавателей, которые вызывали в нём лишь одну эмоцию - отвращение. Мерзкие груды металла стояли ровненьким рядом, будто бы показывая собой наглядную модель иерархии этой школы. Всё просто - чем выше твоё положение - тем лучше и шикарнее твоя машина. Слёзы застилали глаза, когда в его разум начали возвращаться воспоминания о том, как это - сидеть в многосильной машине, которая призвана лишь разрушать и уничтожать, уничтожать всё на своём пути, и одновременно с этим являться громадной бомбой, призванной обрушиться на врага, неся в себе божественный гнев и яростную силу воюющего народа. Кандзиро почувствовал, как его кулаки непроизвольно начали сжиматься, Будто бы в его руках вновь были штурвал и переключатель скоростей. Вновь вернулось ощущение, какое бывает, когда внезапно заклинит пулемёт, и часы внутри тебя начнут считать время назад, мерея секунды до твоей гибели.
-Что с вами? - Произнесла рядом женщина, лицо которой он не видел.
-О, ничего... - Он вновь натянул на лицо маску радости, стряхнув с глаз влагу, запрятав свои чувства глубоко в себя. - Всё в полном порядке, не волнуйтесь. - Он поправил воротник рубахи, закрывавший его шею.
-Вы уверены, а то у вас было такое выражение лица, будто бы у вас вот-вот инфаркт случится?
-Абсолютно, всё нормально, я абсолютно здоров, просто вспомнил кое-что. - Он спешно поправил перчатки на руках, чувствуя лёгкое неудобство.
Женщина странно разглядывала внешность стоящего перед ней парня, будто бы он интересовал её, при чём сильно. Она была довольно симпатичной. Длинные волосы, собранные в аккуратную причёску, деловой брючный костюм, ухоженная белоснежная кожа. Она выглядела, как себе можно представить образ настоящей деловой женщины, при том имевшей у мужчин довольно большой успех. Её взгляд не остался незамеченным.
-Что-то не так?
-О, ничего особенного. - Быстро ответила женщина.
-Что, настолько всё плохо со мной?
-О, я не о том, просто вы мне напомнили человека с одной из старых фотографий, которую можно увидеть на выставке в арт галерее. О, я почему-то никак не могу обойти вниманием сохранившиеся фотографии довоенной Японии. Они просто заставляют перенестись во времени назад. Чувствуется, будто бы ты находишься там, живёшь, дышишь воздухом тех лет, чувствуешь, что где-то рядом место, где могли встретиться твои предки.
-Это достаточно романтично. Мечта, только она способна преодолеть завесу времени, донести нас, куда нам хочется, при том билет будет первого класса. - Произнес, улыбаясь Кандзи.
-Что-то в этом роде. Вы писатель?
-Нет, но сталкивался с поэзией лоб в лоб - я школьный учитель.
-Наверное, тяжело, учитывая, какая сейчас молодёжь... - Женщина покачала головой.
Вовсе нет, если привыкнуть, это может быть довольно интересно. Как здесь, в этой школе, не освоился пока, а вот в школе св. Маруямы были очень приятные в общении и очень прилежные в учёбе подростки. Я горжусь тем, что можно взрастить очередное поколение достойных представителей своей родины. Настоящих патриотов и просто хороших людей, способных нести свет в хаосе бытия, способных на многие подвиги, как личные, так и подвиги целой нации... - он неожиданно опомнился, заметив удивлённый взгляд разговаривавшей с ним женщины. - Что-то я далековато забрался...
-Ничего-ничего, вы правы, это достойная цель. Я очень давно не слышала ничего подобного.
-Правда?
-Да. Но у меня появился вопрос. А был ли у человека, так говорящего о великом подвиге, такой подвиг? Просто интересно, не подумайте ничего такого...
-Был. Скрывать не стану, это так.
-Простите мне моё любопытство, но о каком именно подвиге вы говорите? - Улыбнулась женщина, глядя, как с лица школьного учителя исчезает улыбка.
-Вряд ли вы посчитаете это подвигом, но это в каком-то смысле он и есть. - Он закрыл глаза, пытаясь казаться бесстрастным. - Я пожертвовал своим здоровьем и многим из того, что имел ради других и ради себя.
-А что именно случилось? - Женщина была крайне заинтересована в том, что же произошло, слушая, что говорит человек, идущий рядом с ней.
-Просто, я сознательно пошёл на столкновение с большегрузной машиной, чтобы не пострадали люди, на которых эта машина неслась... - В его глазах вновь появилась влага.
Женщина не могла ему не верить, чувствуя искренность в словах собеседника.
-Это настоящий подвиг, достойный настоящего гражданина. - Она слегка прищурилась, ловя эмоции собеседника.
Он казался таким грустным. Думая о чём-то своём, что не дано было знать никому кроме него.
-Настоящего подданного императора... - Он остановился, развернулся, и быстро, слегка хромая направился в противоположную сторону, подальше от своей собеседницы, стараясь поскорее скрыться с улицы, чувствуя, как в нем вновь просыпаются давным-давно похороненные чувства. Он быстро скрылся за поворотом от ничего не понявшей женщины.
Он шёл быстро и стремительно, не оборачиваясь. Даже не глядя по сторонам, так будто бы от этого зависела его жизнь. Будто бы за ним гнались демонические гончие, которые готовы были разорвать его тело на части и уволочь его душу в глубины адские, если он обернётся, или осмотрится, бросив беглый взгляд по сторонам. Он даже не останавливался, чтобы осмотреться по сторонам, при переходе через дорогу. Он не обращал внимания на крики разъярённых водителей, идя по чёрно-белой полосе, даже не думая притормозить. Его гнало нечто, что он не мог видеть или слышать, а нечто, что он мог лишь ощутить, прочувствовать на уровне подсознания и понять на уровне инстинкта. Это нечто было неосязаемо, совершенно невесомо и бесплотно, но лишь для мира материального. В мире его сознания оно было совершенно непобедимо и неимоверно сильно, суча в висках в ритме его сердцебиения. Он даже не заметил, как на улице стемнело, пока он шёл к своему дому - тихому и спокойному, пока ещё погружённому во мрак, наполненному вечерней прохладой, дому. Улица. Полна людей. Но он не видит их, не видит безразличия и мертвенного спокойствия, которыми преисполнены их лица. Они все-таки носят свои бездушные маски, таки не снимая их в течение жизни. Ничего, стоит уйти во мрак переулков, как всё повторяется, такие же люди, правда в более плохой одежде, с более неприглядными гримасами на лицах, но всё то же. Лица, безразличные бездушные лица, от которых пробирает ледяной холод.
Он прибавил шагу, чтобы вновь укрыться от взглядов этих людей, идя через парк, который уже практически опустел, будучи погружённым в тишину и сумрак. Поразительно, как быстро подкрадывается вечер. Он спешил, чувствуя свою близость к дому, одновременно с этим, ощущая близость чего-то громадного и сулящего собой то, что скрыто от всех - будущее - свою судьбу. Она будто бы наступала ему на пятки, готовясь броситься подобно голодному волку. Это похоже на игру в догонялки, которая длится десятилетиями и вот-вот кончится, а ставкой в этой игре будет его жизнь, полная интересного и пугающего, жизнь. Зверь совершил прыжок...
-Сэнсей... - послышалось со стороны лавочки справа от него.
Нисидзима обернулся, чтобы посмотреть на источник довольно знакомого голоса.
-Маюми, что ты здесь делаешь...? - воскликнул Кандзиро, глядя на девушку, сидевшую на лавочке. - О, ты, наверное, живёшь где-то поблизости.
-Нет.
-Ну, тогда, ты здесь с приятелями и подругами? - Вновь спросил Нисидзима, глядя на милое личико Маюми.
-Нет. Я здесь одна... совсем одна... - Она смотрела такими добрыми и наивными глазами на высившегося перед ней Кандзиро.
-Давай, я отведу тебя домой, - вежливо предложил учитель, не пряча за этим никаких задних мыслей, - идём. - Он протянул ей свою открытую ладонь.
-Давайте, - девушка быстро вскочила со скамейки, взяв учителя за руку, - идём. - Она казалась такой радостной, такой сияющей.
-Вот и отлично. Кстати, где ты живёшь? - девушка резко остановилась.
-А зачем вам это?
-Как зачем, я же веду тебя к тебе домой, разве нет? Ты, думаю, хочешь домой, в свою тёплую постель, к родителям, к жаркому домашнему очагу.
Девушка, держа учителя за руку, стояла на месте и не желала идти, опустив голову, потупив взгляд в землю.
-Что-то не так, почему ты не идёшь?
-Я не хочу туда возвращаться... и не вернусь. Я ушла оттуда...
Нисидзима окинул её взглядом с головы до ног. В глаза бросилась массивная спортивная сумка с вещами.
-Ты ушла из дома? - Удивлённо спросил Кандзиро.
Девушка только кивнула, сжав его ладонь.
-Я не хочу туда возвращаться... Давайте, я переночую у вас, а потом я уже отправлюсь к родственникам в соседний город...
-Ты даже не знаешь кто я, ты не можешь так поступать со своими родителями. - Сомнения закрались в голову Кандзи, когда он вгляделся в облик девушки.
Он вновь ощутил близость того зверя, что набросился на него, ощущая вместе с тем течение времени, как колёса временного механизма совершают оборот за оборотом. Чувствовалось, что сейчас происходит нечто важное, сокрытое от его взора.
-Пожалуйста, я не могу вернуться туда... Позвольте мне переночевать у вас. Мне просто некуда больше пойти...
-У тебя нет друзей? - С надеждой в голосе и сожалением, произнёс учитель, глядя на преисполненные грустью, глаза девушки.
-Ни одного... Идём к вам, я чувствую, что мне холодно... вы же не оставите меня одну...
-Нет, не оставлю. Это выше моих сил... - Он взял Маюми за руку и повёл к своему дому.
Её радости не было предела, когда она шла с ним, держась за его руку. Она даже сквозь перчатку излучала тепло, гревшее ладони девушки. Она буквально прижималась к его плечу, будто бы ища защиты, будто бы не желая покидать его, не желая отпускать его, как утопающий спасательный круг. Он чувствовал, что от её волос исходит запах шампуня, будто бы она была только-только из ванной. Он, смешиваясь с вечерним воздухом, становился опьяняющим зельем, которому не многие могут воспротивиться. От этой девушки исходила энергия чистоты и свежести, а также что-то, что будило странные мысли в голове учителя.
Они вошли в невысокий дом, в котором на четвёртом этаже жил Кандзи. Поднявшись по лестнице, они вошли в его квартиру.
Стены без обоев, татами на полу, никаких украшений, лампочка, свисавшая с потолка, ставшая светильником после того, как на неё хитроумным способом был прицеплен абажур от настольной лампы, маленький холодильник, электроплитка, раскрытый стенной шкафчик с несколькими висящими в нём полностью закрытыми костюмами, да аккуратно сложенными в его углу рубахами с длинными рукавами и высокими застёгивающимися воротниками, и множество старых фотографий, заключённых в рамки, украшающих стену, напротив неубранной постели. Это и было тем, что содержала в себе его погружённая в полусумрак, квартира. Как ни странно, в его жилище не было телевизора, только старый радиоприёмник, стоявший на полу рядом с кроватью.
-Ого, ничего себе...
-Похоже, ты ожидала другого. Я уверен, что так и есть. - Понуро произнёс учитель и поставил на пол свою сумку, направившись к шкафу с одеждой.
Девушка опустила свою сумку рядом с сумкой учителя, пройдя в комнату, где на полу была расстелена кровать, а стены украшали фотографии, много выцветших и потускневших от времени фотографий. Это была настоящая коллекция снимков времён второй мировой войны. На них, на фоне боевых машин - многосильных пропеллерных самолётов стояли люди в старой лётной форме. На их лицах были видны гордость, отвага и молчаливое спокойствие. Лётчики, похоже, готовились к чему-то особо важному, что было ясно видно по их осанке и серьёзным выражениям лиц. Это были снимки сделанные в один день, что было ясно по дате, написанной ручкой в нижнем правом уголке каждого из них.
"Это же..." - ворвались мысли в голову Маюми, - "это снимки лётчиков-камикадзе, очевидно, незадолго до боевого вылета". - Она с интересом рассматривала фотографии, вглядываясь в лица тех, кто был изображён на них, пытаясь понять, что они чувствуют, одновременно с тем следя с помощью своего слуха за тем, что делал учитель.
Он чем-то занимался на кухне, включив воду. Девушка продолжала рассматривать будущих героев перед их вылетом на боевое задание. Приглядевшись к одному из них, на лице которого играла радостная и гордая улыбка, она замерла. Видя перед собой нечто, что заставило её удивиться. Ей показалось знакомым лицо одного из пилотов. Он был почти как две капли воды похож на учителя Нисидзиму, что не могло не удивлять.
-Что ты делаешь? - донёсся со стороны голос учителя, который стоял совсем рядом и тоже смотрел на снимки.
-А, так, ничего, просто смотрю на самолёты... - она мило улыбнулась, будто бы её поймали за чем-то противозаконным и противоестественным.
-Это не просто самолёт, - спокойно и расслабленно произнёс Кандзиро, - это Митсубиси-Зеро - самолёт, который мог принести победу... - В последней фразе прозвучало некоторое сожаление.
Воцарилось нелепое молчание. Маюми разглядывала одежду учителя. Всё тот же полностью закрытый костюм, рубаха с высоким плотным воротником и перчатки на руках. В таком виде он напоминал сумасшедшего учёного из хентайной манги. Он развернулся и вновь вернулся на кухню, продолжая что-то там делать. Гремели кастрюли, ложки, и блюда. Вскоре обоняние Маюми уловило странный и приятный аромат, доносившийся с кухни. Она быстро направилась к источнику запаха.
-Ого, цукияки, классно! - воскликнула она, когда увидела, что Кандзиро стоя у плиты, медленно переворачивал в сковороде с высокими краями мясо, осторожно подхватывая его палочками.
-Похоже на то... - Тихо ответил учитель, слегка вздрогнув от неожиданности.
-Классно. - Девушка отошла на несколько шагов назад, выбежав из комнаты крикнула: - Давайте накроем на стол, у вас есть хорошая посуда?
-В шкафу, в коробке.
-В какой? - уже тише донеслось из большой комнаты.
-Она там одна, наверное, в ней... - Тихо ответил учитель, и еле сдержался от того, чтобы не закашлять.
-Нашла! Сейчас всё расставлю! - Она казалась Кандзиро такой живой и непосредственной, наполняя этими качествами старую и надоевшую квартиру.
Всё вокруг наполнялось некой иллюзией жизни, вернее её пробуждения. На душе её учителя было даже немного легко и приятно, настолько, что он даже улыбнулся, что сам чуть-чуть не оставил без внимания. Она была не просто яркой, а буквально все предметы, которых касалась её рука, будто бы начинали испускать еле заметное свечение, которое мог видеть лишь Кандзиро, чувствуя, как сквозь кожу от этого света в душу закрадывается тепло, согревающее тёмную пустоту тепло. Кандзиро никак не мог понять, что с ним происходит, будто бы этот нежный свет, проходил сквозь него, унося с собой частички его самого, ему казалось, что он вот-вот станет прозрачным, подобным бесплотной тени, брошенной на стену или пол, никому ненужной тенью. Он тихо и беззвучно выключил плитку, накрыл крышкой кастрюлю, бросив в неё какие-то приправы, вышел с кастрюлей в комнату, где стоял низкий и совершенно миниатюрный столик с лежавшей на нём подставкой под горячее. Рядом с ним стоял стол повыше и пошире. На нём находились столовые приборы, которые нашла Маюми.
Но, самой Маюми в этой комнате не оказалось. Кандзи осмотрелся по сторонам, поставил кастрюлю на подставку, вновь подавил в себе желание зайтись хриплым кашлем. Было тихо, так тихо, что он услышал стук своего сердца, которое бешено застучало, будто бы он вновь оказался в тишине, которая окутала его тогда, давным-давно, когда он смирился со своей судьбой. Ощущение страха и смятение окутало его, когда он вновь начал проваливаться в пучину воспоминаний. Его веки опустились, оставив его один-на-один с самим собой.
Он вновь чувствовал исходящий спереди жар - огненное дыхание стали, чувствовал как вибрирует всё вокруг него, от несущихся прямо впереди и врезающихся в него звуковых волн, готовых разорвать его мозг и грудную клетку на множество кусочков. Мимо со свистом и рёвом летел раскалённый свинец, он жадно рвал металл и обжигал своим жаром, заставлял одежду и кожу медленно оплавляться. Боль, словно ток, резала нервы, разрывая сознание на две независимых составляющих: разрываемый болью разум и леденящее гневом животное начало, которое жаждало смерти себе и другим. Всё вокруг превратилось в гигантский огненный шар - огненную солнцеподобную колесницу, готовую в любую секунду взорваться. Он вспомнил, как в оглушительном рёве и пламени захлебнулся его крик...
-Сэнсэй? - донеслось со стороны его спальни. - Что с вами? Вы прямо сам не свой.
-А? Что произошло?
-Вы вдруг остановились и, дрожа, застыли. Потом, вы изменились в лице, будто бы у вас приступ, а потом вы закричали так громко, так ужасающе, что я просто потеряла дар речи...
-Прости... - Учитель медленно опустился на пол, потому, что стоять он не мог. Слишком большой груз свалился на его плечи - груз памяти.
Всё, что он услышал в следующую секунду, был шелест одежды, немного походивший на шелест падающей под давлением ветра листвы, аккуратно ложащейся на твое тело, когда ты просто прилёг на сухую лесную подстилку из травы, устремив глаза и мысли в серое и живое небо. Этот звук казался таким тёплым и успокаивающим, что не хотелось даже ни о чём думать, просто слушать, чувствуя тепло. "Стоп! Что происходит?!" - всколыхнулись мысли учителя, когда он увидел на полу перед собой смятую юбку от школьной формы, а рябом с ней в следующую секунду упала белая рубаха от того же комплекта формы. Тень, изящная тень двинулась к нему, скользнув по полу. Его выжженное жаром раскалённого металла обоняние всё же ощутило тонкий аромат туалетной воды, которой пользовалась Маюми. Нисидзима невольно поднял глаза и остолбенел.
-Что ты делаешь...Маюми? - произнёс он, видя перед собой почти голую девушку - его ученицу, склонившуюся над ним.
-Учитель, как только я вас увидела... - она опустилась прямо перед ним, - мне стало не по себе. Мне захотелось... быть рядом с вами... - Её лицо приблизилось к удивлённому лицу Кандзиро.
-Зачем ты это делаешь? - тихо произнёс учитель, пытаясь удержать дыхание в нормальном ритме.
-Тише... - она придвинула своё личико ещё ближе.
У неё такое тело, что невозможно на него не смотреть, изучать каждый изгиб, каждый дюйм. На ней осталось лишь белое нижнее бельё, скрывавшее её наготу. Учитель почувствовал касания чего-то тёплого маленького и очень мягкого. Его бросило в жар - это была её грудь. Кандзиро боролся со зверем внутри себя, чтобы не наброситься на свою молоденькую ученицу, но оковы, удерживающие зверя, постепенно теряли свою силу.
В следующую секунду раздался еле слышный щелчок, повергший учителя в состояние крайней степени удивления. В эту же секунду Маюми отстранилась от Кандзиро, потеряв к нему всяческий интерес. Что же это? Мысли его метались подобно обезумевшему от страха маленькому зверьку, заключённому в тесную клетку. Странно, но тишина комнаты наполнилась голосами посторонних людей. Удивительно, но это были почему-то знакомые голоса. Они смеялись и что-то оживлённо обсуждали. Похоже, предметом обсуждения был именно Кандзиро, который был просто ошеломлён происходящим, настолько, что даже не понял ещё, что случилось. Он оторвал глаза от быстро, но грациозно одевавшейся Маюми, которая тоже смеялась и что-то говорила. Кандзиро пробил какой-то странный холод, похожий на порыв ветра, прорвавшегося сквозь стены его нового дома и в данный момент холодившего и тело и душу.
-Эй, что застыли? Учитель, что же скажут в прессе, когда увидят эти фотографии? - этот голос был особенно хорошо знаком Кандзиро - это был голос одного из его новых учеников, имя и фамилию которого он не помнил.
-О, да он в трансе оттого, что случилось. Бедняга даже не догадался ещё, что случилось. Учитель, а вы знаете, что это статья - приставать к малолетним и тем более к своим ученицам? - Этот голос ехидничал, обращаясь к сознанию Кандзиро.
-Правильно, так ему и надо, чёртовому извращенцу! - Донёсся ещё один голос, он был похож на голос Маюми, но всё же и отличался, но всё же был тоже приятен слуху. - Будет знать, как приставать к девочкам. Что молчишь, извращенец, язык проглотил?! Эй!
Кандзиро хотел, но не мог даже шевельнуться, чувствуя себя как-то странно и необычно. Казалось, что-то шло не совсем так, вернее совсем не так. Его мозг разрывался между информацией поступившей на обработку и ворвавшейся в голову болью, взявшей своё начало в глубине груди. Он просто не мог пошевелиться, всё тело, будто парализовало. Левая рука наполнилась тупой саднящей болью.
-Успокойся, Рицуко, он просто обалдел от увиденного, - голос вскоре добавил, ну, и услышанного.
-И что?
-Понимаешь, не каждый же день его называют извращённым педодядей, которому грозят тюрьма, потеря работы, ну, и почти мировая известность. Он в замешательстве, а может и его просто злоба на нас душит. Погляди, как сжимается его рука, да и мышцы на шее подёргиваются как-то не здраво.
Кандзиро чувствовал, как от боли в сердечных мышцах трясёт всё тело. Мышечные спазмы буквально разрывали его тело на части, все мышцы старались сокращаться, растягивая плоть и кожу, стараясь просто разломать и раздавить кости и внутренние органы. Всё тело наполнилось небывалой сверхчеловеческой силой, какая может возникнуть во время сильнейшего шока, или когда организм, находящийся на грани гибели, старается выжить, не давая своему телу умирать любой ценой, даже ценой продолжения болезненного и затруднительного движения. Давление было настолько сильным, что он ощутил, с какой чудовищной силой сжались зубы. Казалось, что они вот-вот треснут и разлетятся подобно осколкам разрывной пули, попавшей в тело жертвы. Всё тело пробила дрожь, которую не было сил подавить. Режущая боль в груди продолжала нарастать, вновь и вновь своими волнами пронзая мозг, продолжая ранить человека в сознании, всё ближе и ближе толкая его к грани.
-Смотри, как оскалился, того и гляди бросится. - Вновь произнесла девушка, которую Кандзиро не мог видеть из-за сужения радиуса обзора. - Что, господин Нисидзима, злитесь? Давайте, не стесняйтесь, кричите от гнева. Взывайте к нашей совести, пытайтесь унижаться. Ну же, упрашивайте нас, чтобы мы не рассказывали об этом никому. Так и будете стоять на коленях, дрожа и судорожно сжимать кулаки, пытаясь казаться бесстрастным и стойким? Чушь! Вы мерзкий извращенец, которому не терпится облапать какую-нибудь симпатичную девочку-старшеклассницу.
-Эй-эй, Успокойся, - произнёс один из смеявшихся голосов, - похоже, ты переигрываешь. Мы что звери? Давайте дадим ему шанс отмыться?
-И как же он это сделает? - Хищно спросила Маюми, с которой Кандзиро не сводил глаз, ловя каждое её грациозное движение.
Режущая боль стала невыносимой, подчиняя себе и тело и разум. Кандзиро направил все свои оставшиеся под контролем силы на то, чтобы встать, но ноги просто заклинило. Они были переполнены и парализованы болью. Сил хватило лишь на то, чтобы сделать небольшой вдох. "Осколок... Осколок двинулся..." - метнулись его мысли. В следующую секунду раздался глухой, но в то же время громкий, даже пугающий треск. Его тело пополнилось новым жутким источником боли. Одно из рёбер не выдержало и было сломано перенапряжёнными мышцами. Все вокруг замолчали, будучи напуганными этим странным и пугающим звуком. Зрачки в глазах Кандзиро сузились до предела, дыхание перехватило. Его губы шевелились, беззвучно повторяя одно и то де слово: "Помогите".
-Что это с ним? - Донёсся голос Рицуко, которую не видели широко распахнутые глаза учителя.
-Похоже, ему больно. Может, у него случился сердечный приступ оттого, что он представил, что с ним сделает общественность за его происки.
-Приступ? - Вновь влезла Рицуко. - Не смеши. Ему и тридцати нет. Притворяется.
Мышцы были истощены настолько, что сами расслабились, будучи не в силах находиться в таком напряжении. Кандзиро удержал равновесие, опёршись на левую руку. Боль в груди быстро успокоилась, дав ему возможность отдышаться. Его спина и лоб были покрыты испариной, неприятно холодившей кожу.
-Чёрт, он опять двинулся... - шёпотом произнёс учитель.
-Ха, ты была права. - Вновь произнёс кто-то из пришедших парней. - Похоже, он притворялся.
-Бил на жалость, наверное. Ха, не на тех напал. Готовь денежки, если конечно хочешь сохранить свою репутацию, скряга.
-Я думала, что ложь ниже вашего достоинства, Нисидзима-сэнсэй. - Произнесла Маюми, бросив на учителя насмешливый взгляд.
-Это не ложь... Осколок двинулся... Я был ранен на войне...
-Врёт, как и все препода, которые скрывают свою гнилую натуру под маской порядочного человека. Пошли отсюда, Маюми. - Перед глазами Кандзиро, рядом с Маюми, стояла высокая девушка мощного телосложения. Рослая и, наверное, очень сильная. Скорее всего, она была её подругой. Рицуко действительно отличалась от Маюми тем, что больше походила на очень женственного парня, чем на девушку. Широкие плечи, мощные сильные бёдра с достаточно развитыми мускулами. Сквозь лёгкую куртку выделялись накачанные мышцы брюшного пресса, а так же короткая причёска придавали ей небольшую долю мужественности. Но всё же она была очень женственной. Об этом говорили и её длинные ноги, довольно милое по-женски привлекательное личико, мягкие черты которого притягивали взгляд, взгляд так же притягивала её грудь, большая подтянутая, правильной и красивой формы.
На её лице играло, даже веселилось и плясало презрение к учителю Маюми. Оно отражалось во взгляде и в насмешке, притаившейся в уголках её губ. Её взгляд буквально впечатывал в пол.
-Нет, я не обманываю никого. - Повысил тон Кандзиро, пристально глядя на девушек.
-В этом я сильно сомневаюсь. Хватит пялиться, извращенец, пока по роже не получил!
-Это правда. - Взгляд Кандзиро стал наполняться гневом.
-Какая же это война, если ты не врёшь? - Презрительно швырнула ему Рицуко, подойдя ближе к Кандзиро.
Кандзиро молчал, чувствуя, как на правду отреагируют все присутствующие в этой комнате, люди.
-Хорош прикалываться. - Презрительно бросила Рицуко. - Ты здоров. А вот, как покалеченный ходишь, чтобы вызывать к себе жалость. Некоторые девчонки клюют на подобное. А теперь говори, что это не так. - Она подняла его, держа левой рукой за воротник рубахи, так будто бы он ничего не весил.
Кандзиро дал волю эмоциям, резко дёрнувшись, мощно оттолкнул от себя дерзкую девчонку. Раздался треск разрывающейся ткани. Отшатнувшись к стене, Рицуко застыла в изумлении, держа в руке здоровый кусок рубахи с жёстким накрахмаленным воротником. Нисидзима рухнул на колени, безвольно опустив руки. Его почему-то начало терзать чувство стыда за свой поступок. Ему было действительно стыдно за то, что он толкнул девушку.
Рицуко подошла ближе, глядя на открытый участок тела Нисидзимы, который потупил взгляд в пол, стараясь убрать взгляд от лица рослой девушки. Взгляд её был прикован к шее, открытому левому плечу и верхней части грудной клетки учителя. На плече испод рваного края ткани выглядывал застарелый след от ожога третьей степени, края которого были будто бы оплавлены. На шее имелся продольный шрам от рваной раны с такими же опалёнными краями, как и ожог на плече. На груди же испод рубахи выглядывал огромный шрам, как раз расположенный над областью, где находилось сердце. Это зрелище заставило её желудок сжаться в от накатившего отвращения. Это выглядело ужасающе, настолько, что Маюми, не желая на это смотреть, быстро отвернулась.
-Пойдём. - Тихо промолвила Рицуко, уводя за собой Маюми.
Они быстро покинули комнату, оставив Кандзиро одного. Он так и стоял на коленях, глядя в пустой дверной проём, в котором растворились образы девушек, думая о том, что случилось, собирая по крупицам то, что осталось в его сознании от человека. Он старался успокоить таившийся в душе и всё ещё теплящийся в очаге сознания, гнев. Он погасил разгоревшийся пожар. Мысленно расширив чашу своего терпения, настолько, что она стала вновь наполовину пуста. Он старался держать зыбкий баланс, но это давалось с великим трудом. В мысли врывались воспоминания, которые продолжали причинять боль. Не физическую, но моральную. Перед ним вновь была ночь, которую он выбросил из своей памяти, ночь, вобравшая в себя частицу его чувств и переживаний, ночь, когда отчаяние в его душе впервые породило гнев и вскармливало его подобно матери, питая его всем отрицательным, что только рождал окружающий мир, что только рождал внутренний мир самого Кандзиро. Да, перед его глазами вновь возникла та самая ночь, ночь, когда человек в нём впервые задремал. Перед глазами вновь всплывал грандиозный, просто адский пожар, в который превратился его город, под дождём зажигательных бомб. Смертоносный огненно-железный ливень падал с небес на землю, принося с собой свою разрушительную огненную силу, обращая дома в прах, а людей в пепел. Это был настоящий триумф американского оружия, того времени. Сознание, находившегося вдалеке человека, всё равно могло донести через воображение жар, который излучало это пожарище - исполинских размеров погребальный костёр, который разрастался, поглощая тех, кого не убили разрывы бомб. Люди и пламя соединялись в сознании Кандзиро в одно целое, обращаясь в невесомый пепел, поднимавшийся с огненным жаром в струях воздуха и дыма к небу, чёрному мрачному небу, готовому отвергнуть его - покрытому морщинами туч, пресыщенному видом смертей, небу. Казалось, вот-вот начнётся гроза, и боги явят свой гнев в полном и не лимитированном объёме. Но боги дремали, не слыша криков умирающих. А может они не хотели их слышать... В тот момент Кандзиро впервые оставил в стороне свою человечность, отшвырнув её подобно надоевшему костюму. Но вскоре он успокоился. Зная, что завтра у него появится шанс отомстить за это тем, кто осмелился пробудить огненного змея, бесчинствовавшего на месте, где когда-то был город. Глядя вперёд, Кандзиро недобро улыбался, будто бы объединяя свой гнев с огненным жаром бушевавшего "погребального костра", смешивая его с обжигавшим ноздри, запахом смерти, а так же лёгким пеплом, в который обращались не успевшие укрыться в убежище люди. Тогда он искренне поклялся обрушить на врага всю мощь огненных демонов, таившихся в глубине его человеческой души. Он осознал, что Его высочество, как и вооружённые силы, вложили в его руки оружие. Теперь его знамёнами были долг и ненависть, а его оружием был он сам. Ночь вокруг быстро рассеялась.
Кандзиро огляделся по сторонам. Он был в своей комнате, комнате в квартире, в которой жил. Рядом на столике стояла кастрюля с остывшим цукияки. Он взглянул в распахнутое окно, откуда веяло утренней прохладой, приводившей его исстрадавшийся разум в равновесие. Пора переодеться и отправляться на работу. Возможно, потерянную.
Он поднялся с полу, лениво бросил взгляд на часы. Была половина шестого утра. Время собираться ещё было. Кандзиро направился прямиком в душ. Прошло не более семи минут, как он уже вытирался полотенцем. Процедура была неприятной просто до предела. Каждый шрам, каждый ожог давал о себе знать, напоминая о своём существовании тупой саднящей болью. Он терпел, торопясь поскорее натянуть на тело рубаху и штаны. Они не спешили, будто бы противясь этому. Они будто бы ожили, и активно сопротивляясь тому, чтобы контактировать с искалеченным телом Кандзиро. Процесс одевания был всё же закончен, и довольно скоро Кандзиро накинул на себя куртку - утро выдалось по-осеннему морозным. Выйдя из квартиры, быстро захлопнул дверь, даже не проверив, не забыл ли он ключи. Забыл. Он резко остановился. Махнув рукой, он, хромая, быстро спустился по лестнице и выбежал из подъезда, направившись к станции метро. Проблема проникновения в собственную квартиру волновала его меньше, чем его учительская репутация. Ночевать можно и на улице. Это иногда бывает даже забавно. Лежать в парке на осеннем ковре из листьев и пожухшей травы, глядеть в ночное, чуть окрашенное в серо-синие тона, небо. Смотреть, как своим неярким светом, солнце окрашивает тончайшую полоску горизонта на закате и рассвете.
Нисидзима улыбался, спускаясь в метро, погружаясь в особый мир суеты и еле слышного лязга металла. Турникет не спешил пускать его к поезду, но, не желая опаздывать, Кандзиро с лёгкостью, которой не помнил с тех пор, как окончил школу, перемахнул через преграду и растворился в толпе. Вместе с остальными он протиснулся в тесный вагончик. Почему-то он казался теснее, нежели обычно. Он стоял крепко держась за поручни, не реагируя на слабое покачивание вагончика, как и на некую сонную обстановку царившую в нём. Всем было глубоко начихать на происходящее вокруг. "О, да, этот вагончик мог стать местом убийства, или жестокого изнасилования, но никому до этого не было бы ровным счётом никакого дела. Шокирует? Вижу, что нет, можешь не отвечать..." - думал про себя Нисидзима, почему-то чувствовавший, как будто бы его мысли мог слышать или чувствовать кто-то из толпы вокруг. Он стал украдкой всматриваться в лица людей стоявших рядом с ним. Мужчины и женщины разных возрастов, комплекции и настроения. Ничего особенного, что могло бы запомниться ему. Да и тишина, слегка разбавленная нечастыми объявлениями остановок, царила вокруг. Так, довольно скучно и безынтересно он добрался до своей остановки. Выходя из метро на свет, он ощутил кожей, как же всё-таки приятно, ощущать ласку пока ещё тёплых солнечных лучей. Они были скудны, но всё же достаточно теплы, чтобы Нисидзима мог это почувствовать.
Пройдя несколько кварталов, он взглянул сквозь школьные ворота на большое и красивое здание, куда стекались ученики, обходя его стороной, будто бы он был прокажённым или жителем зачумлённой деревни. Но они не бросали в сторону Кандзиро укоряющих взглядов, как на извращенца, или маньяка, готового в любую секунду наброситься на них со здоровенным ножом и изрезать их миленькие лица на ленточки. Они просто удивлённо рассматривали его внешность. "Что же не так со мной?" - метнулись в голове мысли. Но, ответ пришёл не со стороны гладкой водной поверхности одной из нескольких луж, оставшихся после недавнего дождика, а со стороны одной учительницы, с которой Нисидзима виделся когда устраивался в школу на работу. Она была довольно мила в своём бежевом жакете и тёмной охровой юбке, а очки на её молодом лице добавляли ей что-то, что можно было назвать изюминкой - нечто, что будило интерес к её личности.
-Нисидзима-сан, - окликнула она его, - доброе утро... - Она застыла, пытаясь вспомнить, как он выглядел при их последней встрече.
-Да, - обернулся Кандзи, глядя на женщину, - чем могу помочь?
-Вы так изменились... - Она довольно странно себя вела. В ней было что-то особенное, её детская непосредственность и живость, добавляли ей привлекательности.
-О, что со мной не так? - улыбнувшись, спросил Кандзи, стараясь понять, в чём причина её удивления.
-Ваши волосы...
"Риоко... Азава Риоко. Вот как её зовут". - Вспомнил Кандзиро, глядя на то, как забавно выглядела женщина, пытавшаяся сказать об изменениях в его облике.
-Они седые...
-Что, серьёзно, я даже не заметил, что они...
-Нет, не волнуйтесь, - остановила его Риоко, - просто заметно, как пробивается седина.
"Чувство такта - это про неё" - Кандзиро улыбнулся.
-Я рад, а то, что за дело в тридцать с небольшим поседеть, это тяжело. Чувствую себя в некотором роде стариком, но это даже льстит. Всё же неплохо, с высоты своего опыта, как и возраста, взглянуть на молодёжь. Это станет лишь началом моего становления, как учителя, а может и добавит моему облику достаточно солидный вид. Как вы считаете, Риоко? Можно я буду вас так называть?
-Ну, э, как бы, я не совсем это имела в виду, просто я вас сразу не узнала. А насчёт того, что вы хотите меня называть по имени, пожалуй, мне это не будет неприятно. - Она милая, как и добрая. - Советую поторопиться.
-А, да, пожалуй, стоит. Что же я за учитель, если буду опаздывать на уроки? Какой же пример я им подам? - Его голос был торжественным, как будто бы он произносил клятву.
-Меньше слов, больше дела. - Вернула его с небес на землю, идущая в сторону школы Риоко.
"Она странная, добрая, внимательная, непосредственная, но в то же время серьёзная. Она похожа на..." - в душе Кандзиро что-то оборвалось. Из его памяти всплыло нечто, обрушившее его не просто на землю, а отправившее его прямиком в холодные и сырые глубокие подземелья. Этим был образ прелестной женщины в кимоно, чья улыбка затмила бы луну и тысячи звёзд, подобных солнцу. Это был образ его жены. Образ со старой фотографии, которая была вместе с ним, когда он жил прошлой жизнью. Этот образ согрел его, во мраке ночи зажглась ещё одна звезда, это милое сердцу создание утеряло в его памяти свое имя, но всё же её образ жил в его памяти. Но, всё же мир прошлого далеко позади и нужно жить дальше, идя вперёд, неся свет. Этим и предстояло заняться ему. Поэтому Кандзиро натянул на своё лицо маску невозмутимого Нисидзимы-сэнсэя, направившись к зданию школы, чтобы выполнять свою работу.
Уроки прошли быстро, и даже легко. Разгильдяи и дебоширы вели себя тихо, не показывая носа из-за спин, сидящих впереди них товарищей. Но всё же, это не помешало им сверлить своего нового учителя взглядом в течение всех занятий. Тихо, как обычно вела себя и умница Маюми, всего лишь перебрасываясь взглядами с Рицуко, которая вчера не присутствовала на занятиях, но сейчас всё же почтила класс своим присутствием. "Странно, может они забыли о вчерашнем, но так ли это?" - Думал про себя Нисидзима, тайком следя за ними, ловя каждый их взгляд, каждый их жест. Всё было спокойно и тихо, ровно до тех пор, пока не кончились занятия.
Нисидзима тихо, и неторопливо переставлял больные ноги, идя по коридору к учительской, как перед ним возникла Маюми. Она просто сияла.
-Нисидзима-сэнсэй, мне нужно с вами поговорить. - Она, не дожидаясь ответа, потащила его в один из опустевших после уроков кабинетов, который находился довольно далеко от учительской.
-Идём, - кивнул Нисидзима, слегка улыбнувшись, ощущая в теле появление силы, - но, куда?
Он шёл за ней, глядя за тем, как она нелепо выглядит. Будь это при других обстоятельствах, можно было бы подумать, что это довольно избалованная девочка тащит за собой отца, чтобы тот купил ей, наконец, обещанную игрушку. Учитель молча следовал за ней, не стараясь даже расспросить её о том, куда и за чем она его ведёт. Он и так это знал. Он так же догадывался, кто его там ждал.
Так оно и было. В почти пустом кабинете, куда привела его Маюми, находилась Рицуко и несколько парней из класса, которые совершенно не желали учиться. Нисидзима без труда узнал их голоса. Они были вчера в его квартире. Они угрожали ему. Но Нисидзима не чувствовал опасности.
-Значит так, - начал один из подростков, - наши условия таковы: ты выплачиваешь нам миллион йен, и мы забываем о том, что случилось. А если нет, то фотки окажутся уже сегодня в кабинете директора. Как тебе такая перспектива? - Его голос был преисполнен наглости.
-А, сэнсэй? - Вставила свою реплику Рицуко, со странным интересом в глазах.
-Да, что вы скажете? - Весело спросила Маюми, подсев к Рицуко.
Кандзиро чувствовал, как внутри него вскипает гнев. Ощущать, что тебя использовали это по меньшей мере противно. Его начала душить жажда, просто нечеловеческая жажда чьей-либо смерти. Нисидзима, ехидно улыбнулся, глядя на крайне заинтересованные лица подростков, пришедших в этот пустой кабинет. Зверь медленно пробуждался, ворочаясь и мечась в сознании, начиная доминировать над человеком, становясь сильнее и больше. Ярость зверя вспыхнула алыми искорками в глубине зрачков Нисидзимы, когда тот ехидно улыбнулся. Ярость полностью подавила желание отдохнуть, а так же боль, которая была вечной его спутницей.
-Ну, решили что-нибудь?
Нисидзима чувствовал силу зверя, продолжая молча впитывать телом жар, идущий из его души. Этот жар освобождал его тело от боли и чувства потерь в двигательных функциях. Он лишь поправил перчатки на руках, совершенно не взирая на то, что при этом он всё ещё испытывал дискомфорт. Нисидзима был для них слишком твёрдым орешком, и он это знал. Теперь всем управлял ни кто иной, как Нисидзима-сэнсэй, медленно, но верно, обретавший контроль над ситуацией.
-Эй, похоже, у него опять ступор. - Произнёс один из подростков, поигрывающий в руках мобильным телефоном.
-Он, просто не знает, что сказать! - Бросила Рицуко, даже не глядя на, стоявшего совсем рядом, учителя Нисидзиму.
Он уже оскалил свои зубы в пугающую улыбку.
-Жалкие сосунки, мелкие неудачники, да как вы посмели только заикнуться о подобном, совсем обнаглели, черти поганые, - подростки замолчали, слушая низкий замогильный голос Нисидзимы, - что вы можете мне сделать? Вы всего лишь отребье, которое только и может, что паразитировать на теле общества...
-Да вы хоть знаете, что с вами сделают, когда узнают об этом? Вы не устроитесь работать ни в одну школу Японии! Вас просто выбросят на помойку. - Рицуко была уверена. - Вы хоть это понимаете?
-Лучше несите денежки, и мы забудем об этом разговоре. - Презрительно бросил один из парней.
-Мне нет дела до того, что вы сделаете, хоть в газеты несите свои жалкие доказательства. Плевать я хотел на ваши долбанные фотки. - Нисидзима рассмеялся, явив всё своё презрение. - Да хоть Папе Римскому их отнесите. - Нисидзима зашёлся хохотом.
Он расправил воротник рубахи, которая мешала ему говорить в нужной тональности, настолько, что стали видны его шрамы. Их Нисидзима ни сколько не стеснялся. Казалось, что они были его гордостью.
-Долбаные американцы не сделали мне ничего, даже когда того хотели, а вы и подавно не сможете. - Он продолжал смеяться, медленно направляясь к двери, которая отделяла кабинет от коридора. - Вы бесполезны! Жалкие неудачники!
Человек пробудился. Кандзиро был горд, что высказал им сейчас то, что не смог вчера. Его слабости медленно возвращались, когда он вновь вспомнил о человечности, своей человечности. Он чувствовал, как от берегов его сознания отступила волна безумия, когда-то давно поглотившая его. Он чувствовал себя на редкость хорошо, даже отдохнувшим, и при том неплохо. Он чувствовал, как его спину сверлят недовольные и слегка озлобленные взгляды тех, кто предлагал ему сомнительную сделку. "Тот, чья воля сильнее, тот и будет победителем". - В мыслях произнёс Кандзиро, когда уходил из здания школы. Здания, пронизываемого осенними ветрами.
-Да что он за человек? - Удивленно спросила Маюми, провожая его взглядом из окна второго этажа. - Неужели ему и правда всё равно? Такого просто быть не может, ведь не может?
-Он не хочет быть таким, какими являются все остальные препода, - Маюми с интересом слушала то, что говорила Рицуко, - трусом, просто жалким трусом, который искренне боится рискнуть всем, что он только нажил за не такую уж долгую жизнь: репутацией, работой, деньгами, здоровьем, наконец, самым дорогим, что есть у человека - свободой. А именно, свободой выбирать свою судьбу.
-Можно подумать, ты можешь это делать? - Бросил, улыбаясь один из парней, сидевших в кабинете.
-Более или менее. - Отпарировала Рицуко.
-И какой же выбор сделала ты? - Маюми смотрела на подругу широко открытыми глазами, полными эмоций, среди которых замешалось даже восхищение.
-Выбор - отправить снимки госпоже Такеучи. Ей будет очень интересно узнать, что новенький препод, всего лишь обычный, мерзкий, сволочной, долбаный, - она выговаривала эти слова с такой страстью и ненавистью, что даже начала вселять мелкий животный страх в Маюми, - ублюдочный, уродливый, извращенец.
-Рицуко, ты прямо как кинозвезда. - Восхищённо произнесла Маюми.
-А? - похоже, она действительно так думала. - Что? Маюми, ты что-то сказала?
-Хорош тормозить, говори, подруга, что будем делать с этим упёртым?
-То, что я сказала, передадим фотки директрисе. А что, кто-то против? Не, действительно, мне хочется узнать, кто же из вас против того, чтобы наказать его, например, за его дерзость?
-Это не вопрос. - Подтвердили почти в один голос остальные, но Маюми молчала.
-Разве он чем-то лучше других? По определению такого быть не может.
-Тогда следующий шаг только за нами. Маюми, а ты как считаешь, он достойный человек? - Но Рицуко остановив девочку, не дав ей и рта открыть, а просто замерев, позволить своей подруге говорить за неё. - Конечно же нет. - Рицуко обняла Маюми. - Никому не дам причинить тебе боль.
-Эй-эй, девочки, по-моему, вы слишком трепетно относитесь к этому. Неужели это стоит того? Нас же могут вообще исключить из школы. - Высокий парень в тёмной школьной форме вставил своё слово. - Вы хотите рискнуть, рискуйте, а меня в это дело не втравливайте. Так вот. - Он отошёл к доске, ранее перепачканной мелом. - Я всё же хочу доучиться, мне же совсем немного осталось до выпуска.
-Трус! - тихо бросила, глядя ему в глаза, девушка, обнимавшая Маюми. Глаза Рицуко испепеляли горящим в них презрением, лёгкой люминесцирующей ненавистью, и неприкрытой наглостью, парня, отказавшегося участвовать в, кажущейся столь безумной, затее.
Сказанное слово не осталось без внимание. Оно было сказано громко, настолько, что могло быть услышано и за дверями, где-то в коридоре. Парень зло взглянул на Рицуко, которая, улыбаясь, глядела на него, не скрывая своей усмешки, притаившейся в уголках её губ.
-Не выводи меня, знаешь же, что я не посмотрю, что ты девчонка! - Сано начал закипать, видя, что Рицуко начала смеяться над его словами.
-Давай, покажи какой ты крутой, ударь меня... Попробуй! - Эта фраза быстро успокоила рослого Сано, который вот-вот готов был сорваться. Он просто опустил кулаки и ушёл.
Рицуко ликовала, чувствуя свою победу, свою силу, своё превосходство над Сано, который мог похвастаться своей силой, не боясь быть засмеянным. Девушка ткнула пальцем в одного из примолкших одноклассников, будто бы почуяв его страх, который уже оформился в его мозгу, пустив свои корни подобно соснам, которые растут на скалах. Маюми молча смотрела на то, как радуется Рицуко, ловя искры её радости, будто бы они давали ей надежду на что-то отдалённо напоминавшее счастье. Счастье в понимании лишь Маюми, такое, каким она его себе представляет. А этого не дано знать никому, кроме неё, конечно.