В то утро Элера по обыкновению спустилась на кухню, чтобы проверить. готов ли завтрак. Отныне она вставала раньше всех остальных, но дело было вовсе не в том грузе дел, который на нее свалился после смерти матери.
Хотя с той поры минул уже месяц, Элера все еще отказывалась прибрать комнату умершей, избавить ее от вещей Изабель. Она все еще не желала окончательно признаать того факта, что ее матери больше нет, хотя ничем другим она этого не выдавала. Ее дядя почти с ней не разговаривал, хотя, казалось бы, должен был стать с ней ближе и более дружелюбным, учитывая, что она его единственная уцелевшая родственница. Но лорд Блэрр, с присущими хладностью и спокойствием, отсекал все попытки девушки наладить с ним контакт и заговорить. Он лишь односложно отвечал на те вопросы, которые она задавала , да и то выборочно. В остальное время он молчал и говорил только с Себастьяном, которым вел с ним дела в городе и помогал во время поездок к арендаторам. Генри провел этот месяц у себя дома, в деревенской глуши и почти не посещал замка с момента похорон. Но Элеру это почти не расстроило.
Дядя как-то высказал ей замечание, что она должна была бы носить более темные цвтеа, учитывая скорбь по матери. При этом он весьма холодно отметил, что его просьбу стоит выполнить лишь в том случае, если девушка децствительно скорбит.На что Элера ответила молчанием и без единого упрека покинула комнату. Больше она с ним старалсь не пересекаться, решив, что ему нужно время прийти в себя.
Ее тоска по матери странным образом пересекалась с радостью от того, что Ник вернулся. Вот уже месяц, как он еженочно навещал ее, проводя у нее час или два, во время которых они тихо беседовали и понемногу рассказывали друг другу о том, что происходило в их жизни, поскольку отныне они находились по разные стороны барикад. Элере приходилось все свое время отдавать делам по хозяйству и управлению замком, а Ник проводил это время в лесу, отыпаясь, охотясь и делая еще что-то, о чем он предпочитал не говорить, но что, по убеждению девушки, имело огромное значение. Но она не сетовала на то, что ник ей рассказывал алеко не все. Ей достачтоно было и того, что он поведал ей, кто он на самом деле. Она знала, что Ник был довольно скрытным и если что-то вбил себе в голову, то не отсупится от этого просто так. Поэтому Элера смирилась с его решением и подумала, что лучше будет оставить все, как оно есть, а там посмотрим.
Их встречи проходили обычно в одно и тоже время. Ник пролазил в окно-пройти через весь замок по коридорам он больше не решался,-будил девушку и она, угощая его тем, что специально готовила для него на кухне, зная, что он уже давно не пробовал ничего, кроме жаренного мяса, ягод и кореньев, рассказывала о том, что происходило в замке,но чаще всего-о своем далеком детстве, проведенном далеко от сюда.
По правде говоря, название города она не помнила, так как была очень мала, когда они его покинули. Но Ник тем не менее с искренним интересом выслушивал ее рассказы и, иногда, задавал вопросы, смеялся и вообще вел себя как самый внимательным и допропорядочный слушатель.
Как-то раз она попросила и его рассказать что-нибудь, на что ник ответил, что и рассказывать ему толком нечего. Он прожил всю свою жизнь в сравнительно небольшом городе, где постоянно пахло дымом, отбросами из сточных канав, а на самых чистых улицах постоянно блестели лужи под редкими лучами холодного солнца, которе и не грело-то толком. Конечно, бывали и там теплые деньки, но в основном шли непрекрощаемые дожди, которые Ник, как ни странно, очень любил. Под них, как он сказал. приятно предаваться чтению или просто подумать о чем-то далеком и желанном, писать стихи и просто проводить время в приятной компании.
О своих родителях он сказал мало, разве что упомянул, что его мать была доброй и заботливой женщиной, аотец напротив-строг и серьезен, полностью отдавшись обучению Ника ремеслу доктора. Он и пожелал, кстати, чтобы Ник согласился и поехал в Сирверпуль, хотя Ник по началу был против. Но ему претила мысль провести всю свою жизнь в этом холодном сыром городишке, и он уехал, чему Элера страшна радовалась.
А в одну из ночей, когда Элера же почти засыпала под теплыми одеялами, которыми ее укутал Ник, она попросила его остаться рядом с ней, пока она не заснет. Ник не сраз согласился, долго и как-то тревожно поглядывая на нее,что-то про себя реш8ая, но потом все же подошел к ней, присел на корточки возлее ее кровати и, взяв девушку за руку и поглаживая ее подушечками пальцев, нежно напевал старую колыбельную, которую слышал в детстве. И Элера, некоторое время любовавшаяся его лицом, надеясь, что в темноте он и не заметит ее разглядываний, вскоре заснула.
Последним, что она услышала было:"Спокойной ночи, ангел."
А в остальное время Элера часто грустила. И дело было не только в том, что кроме дел по дому у нее ни на что времени не оставалось да и заняться было нечем, и не в скуке по Нику, хотя и это нагоняло на нее грусть. Она скучала по матери, которая, будь она здорова, непременно ее успокоила своими ласковыми руками и теми сказками, которые она любила ее рассказывать, когда девушке было о чем задуматься. Она не давала Элере каких-то советов, лишь покой, который стоил в сто раз больше и который она ценилакак то единственное, что после ухода матери нигде не могла обрести. Встречи с Ником, конечно, дарили какую-то радость и даже большую, потому что она его очень сильно любила, но все же боль все еще томилась в ее сердце, не давала Элере покоя по ночам, иногда пугая Ника, когда Элера подскакивала от ночного кошмара, а он не знал, чем ей помочь.
Но несмотря на его уговоры, Элера не хотела ему жаловаться. Как и он не желал признаваться ей, что ему хоть когда-нибудь было тяжело и невыносимо, хотя она все равно иногда видела мелькавшее у него измученное выражение лица, но старалась ни о чем не спрашивать. Они оба питали уважения друг к другу и ценили собственную свободу, не ограничевая себя в праве хранить секреты. Они у каждого есть и, как ни странно, порой необходимы больше, чем правда. Но что бы там не было, Элера знала, что Ник обязательно ей все расскажет, а когда-решит он сам.
Это утро началось так же, как и все предыдущие. Она спустилась на кухню и, удостоверившись, что там все в порядке, ушла в столовую. Но, к ее удивлению, ее там ждала Мадлен Текери, человек, которого она хотела бы видеть меньше всего. Ее внимательные насмешливые светло-зеленые глаза смотрели на Элеру в упор.
Честно сказать, Элера никогда не понимала, почему Мадлен считает ее своей сопернцей. У нее была внешность, которой бы позавидовала любая девушка:молочно-белая кожа, яркие пышные рыжие волосы, завитые и аккуратно собранные под модной шляпкой, стройная фигурка в обтягивающем ее лиловом платье в светлую полоску. Она была одной из самых прекрасных девушек, которых Элера встречала, и тем не менее, по какйо-то причине сомневалась в этом и из-за собственных предпубеждений старалась на балах отнять у Элеры каждого кавалера, что подходил к ней. Элера старалась не обращать на это внимания, держа себя в руках, стараясь ничем не выдать своей злости, а Мадлен ее за это презирала.
Но как бы не складывались их прежние отношения, сейчас Элера не могла не принять гостью, которая, к слову, появилась в неподходящее для визитов время.
-Мадлен! Какая неожиданность! Безумно рада тебя видеть,-улыбнулась ей Элера, хотя и понимала, что девушка вряд ли ответит ей той же любезностью.
-Сомневаюсь,-отрезала Мадлен.-Я пришла к лорду Блэрру.
-Но к чему такой ранний визит? Я уверена, моя дядя мог бы принять тебя чуть позже, в более подходящее время,-попыталась отказаться Элера. но Мадлен уперто покачала головой и чуть поджала губы, что. по мнению Элеры, ей совершенно не шло.
-Я не могу ждать. Мой возница тоже.-и она посмотрела на Элеру каким-то странным, пустым взглядом.-Я уезжаю, Элера. Думаю, ты согласишься со мной, что я задержалась в гостях. Мои милые родственницы ждут моего возвращения домой.
Элера в змаешатесьтве застыла. Она знала, что ее дядя по какой-то причине запрещал кому-либо выезжать за черту города, но не знала причины. И то, что гости оставались в Сирверпуле навсегда уже не казалось ей таким странным. Она верила, что дядя бы не стал делать этого из прихоти, и после нескольких отказов перестала об этом спрашивать.
То, что Мадлен так открыто заявила, что собирается покинуть город, не вселило в нее радости. Интуиция ей подсказывала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ей почему-то казалось, что случится беда, если девушка и вправду уедет.
-Может, не стоит спешить?-робко предложила она, толком не зная, как объяснить ненавидящей ее девушке свое предчувствие.
Мадлен фыркнула.
-Еще чего. Думаешь, я останусь жить в этой глуши?
-Ну, весь прошедший год тебе это не мешало,-холодно заметила Элера. Мадлен насупилась, ее щеки запылали от едва сдерживаемого гнева, но прежде,чем она смогла сказать хоть слово, в комнату вошел, почти ворвался лорд Блэрр.Глаза его метали молнии. Он зло уставился на Мадлен, буквально испепеляя ее взглядом.
-Мияя Текери, не ждал, что вы придете,-еле выдавил он почти спокойным тоном.
-Я это слышу уже не в первый раз за это утро,-Мадлен уставилась на Элеру в упор, словно горела желанием ее придушить. Элера же гадала, отчего ее дядя так зол. едва ли он озлоблен ранним визитом, ведь прежде его посещали гости и в более раннее время. Но времени на расспросы не оставалось, потому что в этот момент лорд Блэрр сказал:
-Не пройти ли нам в гостиную? Там и расскажите о цели вашего приезда,-мягко проговорил он, приглашающим жестом указывая на вдерь. Потом. когда Мадлен удалилась, напоследок стрельнув пылающими адским пламенем глазами в сторону Элеры, он строго посмотрел на племянницу, как бы говоря, что ей следовать за ними вовсе не обязательно. А затем они оба скрылись за портьерой.
Элере же оставалось только стоять в полном недоумении посреди столовой.
Спустя полчаса разъяренная Мадлен выскочила из ворот замка, словно ее подгоняли пинками, хлопая юбками и что-то зло бормоча себе под нос. Она села в экипаж, хлопнув дверцей, и к ней, как ни удивительно, бежал лорд Блэрр, явно стремясь ее остановить. Но едва ли что-то могло помешать обозленной девушке уехать от ненавистного замка в оскорбленных чувствах как можно быстрее. Лорд же остался стоять на ступенях, вцепившись пальцами в волосы. Выглядел он при этом так, словно Мадлен шла на верную смерть.
Элера с любопытством наблюдала за этой сценкой из окна, нахмурившись. Что бы это могло значить?
Ник пролетал над горными хребтами, когда услышал это. Странное гулкое дребезжание и сильные удары, как будто кто-то ворочает тяжелые камни, переставляя их с места на место. Небо было безоблачно чистым, ни облачка, но Ник точно знал, что скоро подует слиьный ветер. который пригонит тучные облака и заслонит солнечный свет. Поэтому он решил выждать некоторое время прежде, чем полетит в сторону города, откуда раздавался этот звук.
Как он и предполагал, спустя где-то час на небе появилось вншительное скопление серых туч, небо темнело и постепенно на город легла всепоглощающая тень. Ник воспарил в небо с того утеса, на котором восседал все это время, выжидая нужного момента. Очень скоро под ним показались невысокие дома Сирверпуля. Он миновал колокольни, крыши домов, длинные широкие улицы, прямые, как и характеры людей, что населяли их. Ник летел около пятнадцати минут над городом, когда показались городские стены и ворота, за которыми скрывалась дорога к ущелью.
Все это время он прислушивался, надеясь найти источник шума в городе, но там все было тихо. Значит, звуки раздаются откуда-то со стороны гор, того хребта, что огибал ущелье и шел вдоль дороги, изредка перемежаясь с лесом, таким же мрачным и величественным, как и сто лет назад.
При приближении к горам Ника посетило странное предчувствие. Он буквально всей кожей ощущал, что кому-то сейчас грозит серьезная опасность. Это было не просто ощущение, а будто какое-то неведомое существо с острыми коготками, которыми оно впивалось ему в тело, требуя, чтобы он летел еще быстрее. Хотя Ник толком не понимал, что происходит, он чувствовал, что должен довериться своим ощущениям.
Он минул дорогу, уводящую в городу, и прошло много времени, прежде, чем он оказался прямо на ущельем, откуда ему был слышен лихорадочный стук колес по горной дороге и грохот экипажа, подскакивавшего каждый раз, как карета натыкалась на препятствие или яму. А еще Ник ясно чувствовал бешенное биение сердца лошадей, сонливость возницы, проснувшегося от легкой дремы только потому , что экипаж ехал по опасному маршруту и он рисковал своей жизнью, если зазевается. А еще, где-то в глубине повозки стучало обозленное девичье сердце. Ник снизился. Он и думать забыл про осторожность. Ник внезапно вспомнил далекий разговор с лордом блэрром, рассказывающим, что каждого, кто рисковал поехать по этой дороге обратно, ждала неминуемая смерть от горного обвала. В том, что эти обвалы были не случайны, Ник не сомневался.
Он летел прямо над каретой, из его нутра исходил протяжное низкое рычание. Он был сильно взволнован и лихорадочно рыскал глазами по ландшафту в поисках малейшего признака опасности. Ник понимал, что если что-то произойдет, ему придется остановить экипаж, спасти людей и убрать хи подальше от этого места.
Но, как ни странно, ничего особенного не происходило. Вокруг была абсолютная тишина, если не считать стук колес по дороге, ржание лошадей и грозную ругань возницы, бесновавшегося из-за плохой дороги.
Однако стоило Нику подумтаь, что все обойдется, как этот самый возница вдруг повернул голову в его сторону и с ужасом в глазах закричал. Из окошка кареты выглянула рыжая макушка девушки.
-Ты что кричишь, олух?!-негодующе шикнула она на слугу, но тот не ответил, и она, полная гнева и недоумения, повернула голову в ту сторону. в которую он смотрел. И вот уже двое смотрели на Ника, выпучив глаза и истошно вопя.
А лоашди продолжали нести по крутой дороге, уводя экипаж все дальше навстречу верной гибели. Грохот и крики на время отвлекли дракона, а когда Ник сообразил, что надо бы продолжать следить за окружавшими дорогу горами, как сверху послышался тот самый оглушительный треск ломавшихся сучьев деревьев и стук камней, падавших с огромной высоты прямо на дорогу.
Опомнившись, Ник пулей устремился к экипажу, моля всех богов, чтобы у нгео получилось спасти хоть одного из приговоренных к смерти неизвестным.
Карета неслась все быстрее, но не менее быстро мчались по склону гигантские валуны, сметавшие все на своем пути. Ник услышал отдаленный писк животного, еле удравшего от гибели, но тут же попавшего под другой камень, не издав на этот раз ни звука. Ник несся к карете, пока наконец не смог коснуться кончиками когтей крыши экипажа. Возница продолжал на него глазеть, не вопя, но онемев от страха и ужаса.
"За дорогой смотри, идиот!"-хотел крикнуть Ник, но не смог. Однако, возница и не смог бы что-либо сделать, так как поводья спутались и порвались, попав под колеса. А лошади продолжали нести карету, чудом еще не сбросив ее с утеса в пропасть.
Ник подлетел сбоку и попытался лапами распахнуть дверцу кареты и вытащить из повозку отчаянно мечущуюся там девушку, кричавшую и яростно отбивавшуюся от его когтей. Но как он ни старался, достать ее он не мог, к тому же коляска от его усилий только сильне раскачивалась и рисковала упасть раньше, чем он бы успел спасти девушку. Тогда Ник стал расцарапывать крышу экипажа, яростно молотя когтями по обивке, прорывая в ней огромные дыры. Девушка истошно вопила и уже не пыталась его остановить, забившись в угол, то и дело подскакивая от рывков, и плача от охватившего ее ужаса.
А Ник этого будто не замечал. Он почти прорвал крышу, когда краем глаза заметил, что камни почти настигли карету. Они были совсем близко, и единственное, что ему оставалось, это схватить девушку, возницу и улететь как можно дальше отсюда. Что он и сделал, хотя и с большим трудом.
Огромный лапы вытащили девушку из кареты. она к тому времени уже потеряла сознание и ничуть не сопротивлялась. А возница..возница едва держался за бок карты, почти падая в пропасть. Ник подхватил и его и едва успел взмыть в воздух прежде, чем огромный поток валунов и снесенных ими по пути деревьев поглотил его и унес за собой.
Ник долго парил над этим местом, наблюдая, как в ущелье медленно вперемешку падают огромные камни, щепки и куски расломанной на кусочки ими кареты. Где-то в этом кошмарном месиве падали истрезанные, изломанные ударами тела погибших лошадей. Издав последний крик, они упали в пропасть вместе с лавиной.
А дракон вернулся со своей ношей в долину. Грохот схода камней с гор к этому моменту услышал весь город, не было смысла возвращаться назад, его могли заметить другие. Поэтому Ник долетел лишь до серединв дороги, убедился, что здесь чудом спасенным людям ничего не угрожает и что на этом месте их бдет нетрудно заметить, если кто-то пойдет их искать, Ник взлетел в небо. Он не только спасался от ненужных свидетелей его нового облика, также он должен был узнать причину схода лавины. Все произошло именно так, как и говорил лорд Блэрр.
Ник вернулся к горному хребту,направляясь к самой его вершине. Что бы не вызвало сход, это что-то очень сильное и по-настоящему могущественное, раз смогло заставить гигантские валуны сдвинуться и упасть в крутого склона.. Ник пролетел нд тем местом, откуда забрал девушку и возницу. С дороги все еще падали деревья и камни, но уже не так интенсивно. Он поднялся чуть выше, задержавшись лишь на мгновение.И в этот момент в него со всего размаху влетела чья-то массивная туша, выбивая из него дух и отбрасывая в сторону. Ник едва успех перегрупироваться, чтобы не упасть с высоты в пропасть вслед за разбитой каретой и лошадьми. Он посмотрел на своего противника. И широко раскрыл глаза от удивления. на него летел полный жаждой крови черный, как ночь, дракон с горящими пламенем глазами.