Аннотация: Знакомство с новой страной приносит и знакомства с новыми людьми. Интересными и не очень, похожими и непохожими. Он был интересным и непохожим, я бы сказала - диким...
Кроха дикая ягода, милый полевой цветок, крючковатая яблоня-дичка - сами по себе, не похожие на ухоженных сородичей, манящие не формой и цветом, а тайной вкуса и характера.
Он тоже отличался от других, но чем?
Я бы сказала - дикость... да, да, дикий егерь, мне сразу же понравилось это сочетание.
Любопытной украдкой наблюдала за новым знакомым, не имея возможности расспросить и хорошо рассмотреть: он - хозяин дома, я - временный квартирант - не самое лучшее начало для дружбы.
Опытный охотник, сильный и выносливый, спрятанный в пятнистую форму, легко растворялся в живых красках леса, насыщаясь его энергией и природной мудростью.
Первое время мне было неуютно рядом с ним и его тайными знаниями. Выразительный, осторожный взгляд не задерживаясь скользил по моему лицу: казалось, он прячет что-то от меня. Или... прячется за прищуренными веками и нахмуренными широкими бровями?
Иногда мне удавалось подсмотреть из соседней комнаты, как он разговаривает по телефону: всякий раз это были новые переживания и стиль общения - в зависимости от того, кто был по ту сторону звонка.
Мне нравился его смех, похожий на шум падающей воды, органично смешиваясь с беседой, тихонько пропадал в глубине разговора.
Особенно эмоциональными были монологи про охоту и ружья, кабанов, лис и косуль...
Я закрывала глаза и вспоминала лес своего детства: невысокие ели и сосны, красавец-мухомор в ногах у старого пня, глянцевые маслята в хороводе со стеснительными сыроежками... сова ухнет испуганно, кукушка отзовется эхом на вопрос, или вдруг застучит по дереву неугомонный дятел.
... Зимние сумерки лениво сползли на белоснежный холм, заставляя снежинки гасить в себе переливы морозно-солнечного дня. В считанные минуты небо превратилось в молочный туман с пушистыми хлопьями. Я застыла на краю пологого склона, подставив лицо навстречу маленьким холодным демонам.
Гораздо позже горные чащи манили чехардой ажурных крон, высотой корабельных сосен, путаными тропами и шепотом малых родников.
Голодные кабаньи семьи бесстыдно топтали, разрывали клыками травянисто-сочные поляны, превращая их в грубые пятна черной пахоты...
Резкий звук входного звонка оборвал приятное путешествие в мир воспоминаний.
Это вернулся с охоты Дикий егерь. Обычно он сам открывал дверь ключом, но сегодня, видно, решил изменить своей привычке.
- Возьми... - протянул с порога тяжелое ружье.
Я нерешительно перехватила его за тяжелый холодный ствол и накинула ремень на плечо. Он хитро улыбнулся и вернулся к большой пятнистой машине, открыл заднюю дверь ... мертвым взглядом на меня уставилась мохнатая туша кабана.
Дикий привычно, двумя руками, приподнял ее за ноги и слегка прихрамывая потащил во двор на дальнейшую экзекуцию - приближалось Рождество, кабанье мясо с нетерпением ожидали в местном ресторане.
- Куда же мне его пристроить? - засуетилась я.
Увлеченный трофеем, он, скорее всего, забыл про ружье.
Во дворе слышались восторженные голоса друзей-охотников вперемежку с шумной возней у потерявшего свою страшную дикость животного.
Все происходило настолько быстро, что я не успела почувствовать испуг и отвращение - мои мысли были заняты ружьем.
Сначала я поставила его в угол крохотного коридора, потом перенесла на кухню... нет, не то, лучше положу на софу, осторожно, чтобы не повредить дорогой оптический прицел. Это было первое охотничье ружье в моих руках, если не брать в расчет стрельбу из винтовки в тире: я снова погрузилась в любимые воспоминания: малюсенькие "пульки" звонко ударялись о жестяные банки, те подпрыгивали от неожиданности и звонко скатывались с полки или смешно подпрыгивали вверх, спотыкаясь о другие мишени.
Он, должно быть, имеет недюжинную силу в руках - ружье было довольно тяжелым, и держать его на весу - да, нужна сила.
Внешне Дикий казался неспешным и неуклюжим, но только до тех пор, пока от него ничего не требовалось.
Каждый новый эпизод, свидетелем которого я становилась, убеждал в обратном. Любую работу, а в доме ее немало в любое время года, он делал проворно и с удовольствием. Но особенно удивляла быстрота реакции на просьбы матери-старушки: Дикий почти скатывался со ступенек второго этажа и, хлопнув входной дверью, с прибаутками раскалывал топором дрова на щепки или наводил порядок во дворе. Каждый день он поднимал наверх корзину с аккуратно сложенными дровами, а каждую пятницу забирал у нее список продуктов для супермаркета.
Уютный поселок, где я остановилась, располагался совсем близко от небольшого, прянично-красивого города на юге Германии, с традиционно узкими мощеными улочками, центральной площадью и высоким круглым фонтаном, нарядной часовней и потускневшей от времени строгой церковью.
Дома в поселке были одинаково светлыми, с острыми черепичными крышами, небольшими окошками в белоснежных ажурных занавесках. Миниатюрные ухоженные садики у входа, такие же маленькие, опрятные дворики с зеленой изгородью из коротко стриженых пушистых туй.
Мне нравилось ходить в местный супермаркет, невозможно было пройти мимо него - запах горячего хлеба, булочек и пирогов висел в воздухе, заманивая в свои недра даже сытых прохожих.
Я столкнулась с Диким между стеллажей с ярко-глянцевыми коробками на полках. На его носу неохотно держались видавшие виды очки, с привязанным "за ушки" шнурком.
Он держал в руках список и, казалось, был полностью поглощен заданием, как вдруг бросил тележку и исчез между полками.
Я "зависла" в сырном отделе, куда мне торопиться?
Дикий появился так же неожиданно, но уже в сопровождении работницы магазина - они вместе выбрали нужный маргарин для выпечки.
- Данке, дас ист фюр майне мутте... - улыбнулся и покатил тележку, продолжая складывать продукты строго по списку.
Конечно, я осталась незамеченным объектом, что позволило мне издали наблюдать, как он мечется между холодильными витринами с мясом и колбасами, с облегчением приближаясь к выходу из лабиринта еды.
Уверена, пары жестяных банок с готовым супом и коробки замороженной пиццы, небрежно брошенных в корзину, в заказе не было.
... Германия неспешно открывалась для меня интересными страницами новой книги.
Много лет назад я как-то спросила свою подругу, немало поездившей по миру:
- А где бы ты хотела жить?
- Даже не знаю... наверное, в Германии.
Ее ответ не просто удивил - расстроил: мне на то время импонировали Италия и южная Франция, Каталония с красавицей Барселоной, Греция особенно манила ленивостью мягких песочных пляжей на бесчисленных островах.
Может, сказочная Прага? Нет... чехи так рано начинают свой трудовой день... наверное, чтобы побыстрее закончить его и засесть в любимом пивном баре.
Или грациозный Будапешт, рассеченный надвое широченным Дунаем, подпоясанный мостом-легендой? - ночными огнями вспыхнули в памяти башни-шпили и круглые купола похожего на дворец парламента.
Как же я забыла про Вену? Камерная Вена с профессиональной улыбкой экскурсовода приветливо обнимала и радостно увлекала в ворота Старого города, где среди вычурной готики мрачным напоминанием высились "чумные колонны", а в открытых кафе праздно развалились за маленькими столиками счастливые от выдавшегося часа безделья венцы.
Не скрою, их расслабленные напитками лица, пригретые весенним солнышком, больше раздражали...
Грузия легко заткнула бы за пояс "европейских подружек", сбив высокомерную спесь панорамой укутанных нежно-зеленым велюром холмистых гор и отвесных берегов цвета брауни над мутной Курой - на закуску, насытив до отказа архитектурной мозаикой гордого Тбилисси, преподнеся на десерт курортный шик солнечного Батуми.
Но мой вопрос подразумевал европейский выбор, поэтому Грузия и пестрый Стамбул, религиозный Иерусалим в окружении приятной Нетании и поражающей грандиозными садами-ступенями Хайфы логично оставались лишь яркими эпизодами других путешествий.
Личного знакомства с Германией еще не было, если не считать одного дня в картинной галерее, как мне тогда показалось, скучного Дрездена.
- Почему именно Германия? И в каком городе, в Берлине?
- Не обязательно в Берлине, там везде красиво и хорошо...
Самолет снижался, на огромных квадратах всех оттенков зелени проступали бело-рыжие домики-гномики, чередуясь с пятнами густых лесов.
- Странно... - думала я, - а где же города?
Аэропорт Кельна в земле Северный Рейн Вестфалия ничем не выделялся - минимально необходимое для временных пользователей.
Конфузило другое: пришлось долго ожидать, пока меня встретят, и присесть было абсолютно негде, разве что на ступенях между этажами-ярусами. Колебалась только я. Молодежь не раздумывая разместилась на кафельном полу, побросав рюкзаки рядом, мужчины сосредоточенно уткнулись в телефоны, рассевшись на ступеньках, как воробьи на жердочках. Пожилая пара стоя дежурила возле больших чемоданов. Я ненавязчиво составила им компанию.
- О, привет!!! Ты совсем не изменилась! - давняя знакомая искренне улыбалась, и я вздохнула с облегчением. Мы не виделись больше двадцати лет и практически не общались, но сейчас она пригласила меня к себе в гости, и мое большое путешествие в страну-загадку началось.
- Ты прекрасно выглядишь! Настоящая красотка! - восхищенно вторила я, мы шумно обнялись и покатили чемоданы к выходу.
Осторожно затащили их в багажник новенького кроссовера и минут сорок дороги торопливо обменивались воспоминаниями, словно не было впереди свободного времени.
Мое посещение обещало быть долгим, насколько позволят обстоятельства и личные предпочтения. Первые дни и недели привыкания к новому образу жизни проходили словно "за стеклом" понимания - приходилось пользоваться мобильным переводчиком, что касалось речи.
Удивляло же совсем другое...
Немцы улыбались. Везде. "Халоо!" - на кассе супермаркета и вокзала, за прилавком магазина любой ценовой категории, в банке и кабинете чиновника, на почте, в автобусе - везде! "Чююз" - обязательно провожали и желали хорошего дня, вечера, выходных.
В маленьком поселке я слышала от каждого встречного мягкое: "Халоо!" и улыбалась в ответ: "Халоо!" Это напоминало игру, но мне нравилось - я не чувствовала себя чужой среди чужих.
Семья моей знакомой жила в большом просторном доме, с открытой террасой, где мы собирались за ужином по случаю летнего погожего дня или за завтраком - по выходным.
Дом окружали высокие сосны с одной стороны, с другой - соседние дома, такие же аккуратно-новенькие, стриженые зеленые газоны украшали необычные кусты с яркими соцветиями, как шары на елке.
В этой земле, раскинувшейся на берегах Рейна, редко выдавалось солнечное лето, как правило - зонт и легкая ветровка - повседневные спутники теплого сезона. Серость дождливого неба нашла свое отражение - многие дома были защищены от влажного воздуха особой плиткой, очень похожей по цвету и фактуре на графит. Она покрывала все стены внахлест, как рыбья чешуя, и я сразу же окрестила их "рыбьими домами". Сливаясь на фоне тротуаров и дорог по цвету, они не пропадали, а делали уличную картинку более стильной и фактурной.
- Халоо, энтшульдигунг, - прозвучало неожиданно, приглашая немного посторониться - не одну меня интересовали десятки упаковок сыров на полках.
- Энтшульдигунг, битте, - улыбнулась я. Пришлось взять тот, что вертела в руках.
В этом была я - надо выбрать.
Выбрать правильно.
Не ошибиться и быть довольной.
Ошибиться, исправить и выбрать снова.
Не то.
Не проблема. Всегда есть выбор.
И это касалось не только сыра.
Повторяющееся многократно действие постепенно начинает входить в привычку, закрепляясь на уровне характера. Или наоборот - характер проявляет себя в привычках, заставляя снова и снова повторять, и повторяться.
Не все ли равно? Круг замкнулся, и белкой в колесе мы тревожим привычками судьбу.
Хорошо, если они полезные для жизни в целом.
Я же с годами запуталась в привычках, не разобралась до конца в характере, заставив его служить себе верой и правдой.
Оставила за собой лишь право выбора: Кто? Что? Где? Когда? поможет достичь гармонии с внешним миром?
В этих вопросах, как правило, я больше опиралась на интуицию, эмоции и чувства.
Со временем легко отказалась от надоевшей гонки накопления денежной массы с целью превращения ее в материальные блага. Объективно - не хватило способностей, терпения и честолюбия, много чего не хватило, кроме одного - смелости признаться самой себе в своих истинных желаниях и приоритетах.
И теперь, налегке, без обязанностей и обременений сделала новый выбор:
Жизнь у меня одна.
Другой не будет. Никогда.
И возможности пережить ее заново - не будет.
Если есть шанс изменить ее, почему бы не попробовать?
Кто будет отвечать за последствия, если что-то пойдет не так?
Я одна.
И лед тронулся под моим командованием.
Казалось, ниоткуда появлялись новые знакомые и друзья, сами-собой происходили события, укрепляющие мое желание "пустить корни" в чужой стране.
Номинально чужой. Пока.
Но мне здесь нравится. Пока.
Мне спокойно и уютно. Пока.
Меня ничего не раздражает. Пока.
Через пару месяцев я покинула гостеприимную семью в поиске земли, где останусь жить надолго.
Новые города были похожи и непохожи между собой. Постепенно складывалась мозаика многоликой Германии, но об этом, возможно, будет отдельный разговор - когда впечатления настоятся временем, напитаются эмоциями воспоминаний и вкусом общения.
... Моросил мелкий ноябрьский дождик, старый дом, как мог, пытался сохранить тепло вчерашнего солнечного дня, но ему это плохо удавалось: то и дело хлопали входные двери, и сквозняк просачивался даже в мою закрытую комнату.
Сегодня суббота. Воспользовавшись мокрой непогодой, можно было бы провести выходной день в уютной тишине, "гуляя" на просторах инета, наслаждаясь свежей булочкой с маслом и клубничным джемом, греясь чашкой капучино или фруктовым чаем с лимоном.
Можно... если ты не шваб.
А Дикий был как раз швабом - и по разговору, и по привычкам.
В каждой стране есть свои "швабы", над которыми подтрунивают в анекдотах.
Почему-то поводом для насмешек стало чрезмерное трудолюбие швабов и их любовь к чистоте. Каждую субботу каждый уважающий себя шваб с самого утра заметал двор и улицу возле дома, стриг газоны в саду, приглаживая каждую травинку.
Но вы не увидите шваба, праздно отдыхающего в своем саду.
- Зачем отдыхать, когда еще есть работа? - одинаково мыслил шваб.
Это сейчас в земле Баден-Вюртемберг делают "Мерседесы" и "Порше", и находится больше всего ресторанов, отмеченных звездами "Мишлена".
А еще совсем недавно излишне бережливый шваб любил приговаривать: "Хороша картошечка, закуска "бубен-шпицле" да "маультешле"! Как говорится, и подать не стыдно, и съедят - не жалко...".
Дикий частенько баловал себя жареной картошкой, обильно приправляя ее шкварками, а в холодильнике неделями стояла недоеденная банка с картофельным салатом.
Ома (бабушка), так он обращался к матери, часто угощала меня вкусной выпечкой - несмотря на преклонный возраст, она тоже не сидела без дела, правда, по воскресеньям на втором этаже всегда было тихо.
Это субботнее утро ворвалось в мое непроснувшееся сознание тяжелым скрежетом передвигаемой мебели и громкими голосами.
Германия быстро научила меня сдерживать свое недовольство и раздражение, тем более - выставлять напоказ. Лучше уж принять участие в утреннем движении, отложив заслуженный отдых на обед или вечер.
- Вам нужна моя помощь? - мой английский не был хорош, но и егерь не мог похвастаться свободной речью, тем не менее мы понимали друг друга, помогая себе жестами и мимикой.
- Да, я хочу сделать "хантин рум", охотничью комнату, - быстро согласился он. Причем, я уверена, что это желание посетило его прямо сейчас.
- Что именно вы хотите сделать? - надо было соотнести его желание с моими возможностями.
- Я родился в этом доме, здесь прошло мое детство и юность. Да, он такой же старый, как и я. Но я люблю его. Мой отец купил для нас с братом старинную мебель, она стоит на чердаке, совсем новая... Мой брат отказался забирать свой диван, сказал, что ему это не нужно. У меня есть еще одна свободная комната, я хочу переделать ее в охотничий кабинет, - его глаза блестели от возбуждения, и он жестом пригласил меня посмотреть эту, почти всегда закрытую, комнату.
- Сейчас я привез шкаф, он стоял в доме моей бабушки, посмотри, это настоящее дерево и настоящая мраморная доска.
Теперь понятно, что за скрежет меня разбудил!
Передо мной до самого потолка высился классический "купеческий" буфет, вокруг стояли коробки, контейнеры, ненужная мебель, шкаф с охотничьей одеждой и снаряжением. В углу примостился современный сейф для ружей.
Я быстро пожалела о своем предложении: опытный женский взгляд подсказывал, что сегодня вечером Дикий не будет наслаждаться горячим чаем на мягкой софе новой "хантин рум".
- Я хотела бы посмотреть на старинную мебель, если это возможно.
- Да, конечно, но надо подняться наверх.
С парадного входа на чердак вела гладкая мраморная лестница, минуя второй этаж, где жила Ома.
Дикий зажег свет...
Если бы это был мой дом - здесь уже давно был бы модный пентхауз с открывающимися окнами на крыше. Здесь не было стен, не было тесных маленьких комнат с низкими потолками. Одинокая каминная труба занимала немного места. Все остальное пространство соответствовало "швабской бережливости". Здесь сберегалось даже то, о чем давно забылось - шкафы с одеждой из прошлого.
Мы с трудом пробрались к месту, где под шуршащей пленкой стояли две софы, кресло, резной овальный столик на гнутых ножках и два изящных пуфика на таких же резных и гнутых ножках. Мебель была абсолютно новой и по-своему красивой. К чайному столику и пуфикам полагался пружинный полосатый диван в пастельных тонах с прямой высокой спинкой. К маленькому креслу с бахромой по низу - оливковый в мелкий рисунок диванчик, округлый и мягкий. Мне он понравился больше.
- Еще есть новый пушистый ковер, он большой, на всю комнату.
Ковер был хорош - цвета молочного шоколада, он хорошо гармонировал бы с двумя гарнитурами.
- Я думаю, сначала надо освободить место в комнате и подумать, как расставить мебель, - неуверенно предложила я.
- Я уже много лет собираюсь это сделать, но... - и он смущенно замолчал.
Отступать было некуда:
- Нам понадобится помощь, чтобы спустить диваны на первый этаж. Давайте начнем с комнаты, - я решительно повернулась к выходу.
К вечеру остался до блеска натертый буфет и сейф - каждый в своем углу.
Мои мышцы дрожали от рабочей нагрузки, руки по инерции суетливо перекладывали охотничью амуницию в буфет - глубокие полки и выдвижные ящики идеально подходили для этого.
На помощь приехал сын Дикого, я не могла сдержать улыбку: он тоже казался диким. Коренастый, черноволосый, гораздо ниже своего отца, с угрюмым взглядом черных глаз. Густая черная борода добавляла возраст, хотя ему было немногим больше тридцати. Внешне с отцом его роднила разве что неуклюжая походка.
Дикий торопился, азарт достиг апогея - он уже видел себя хозяином "хантин рум".
Свет ночного фонаря заглядывал в окна дома, а мы еще прикидывали, как же расположить в маленькой комнате два диванных гарнитура?
Я молча удивлялась слаженности действий отца и сына: ковер с длинным, упругим ворсом расстелен, грузные диваны плавно перекочевали с чердака на новое место, столик примкнул к одному из них, игриво окружив себя фигурными пуфиками.
Мы справились за один день, если не считать мелочей, отложенных на потом: легкие шторы в пол и тяжелые чеканки, столетние часы с боем и такая же старая лампа-люстра еще ожидали внимания к себе.
Дикий восхищенно обводил взглядом свой охотничий кабинет.
Я не сторонник такого дизайна - комната больше походила на музей, если бы не стальной сейф - ощущение старины было бы полным.
Германия научила меня уважать другое мнение, и я охотно вторила радостным вздохам Дикого.
Мы первый раз вместе пили чай на кухне и почти молчали.
Дикий сосредоточенно смотрел в стену, я - в небольшое окно, за которым так же тихо шуршал по асфальту дождь, отражаясь в размытом свете уличного фонаря.
Утро воскресенья разбудило громким разговором.
Дикий, не скрывая восторга, хвастал охотничьим кабинетом перед своим закадычным другом, не трудно было догадаться, что скорый визит неизбежен.
- Доброе утро! - Дикий крутился без дела в маленькой кухне.
- Доброе утро! - я оторвала взгляд от заварного кофе, который уже поднялся легкой пенкой и взбодрил горьковатым ароматом.
- Сегодня ко мне придет мой друг, я хочу показать ему "хантин рум". Вы можете составить нам компанию, он тоже немного говорит на английском.
Я мельком посмотрела в окно: тучи так же низко нависали над поселком, дождь сменил риторику и ровными струями поливал и без того чистую дорогу. Придется провести этот день без прогулки.
- Спасибо, с удовольствием! - почти не соврала - я испеку пирог к чаю, супермаркет и пекарня закрыты.
- Точно, закрыты, я не подумал...
- Все хорошо, не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.
Для немцев встреча - это прежде всего общение, а уж потом еда и напитки. Никто никогда не скажет, что его плохо накормили.
Знакомая полька, немного говорившая по-русски (наследие бывших стран социалистического лагеря) как-то пригласила меня на дружескую вечеринку, в кругу одних немцев.
Беседа за столом плавно перетекала "из уст в уста": я ни разу не заметила неловкой паузы - пару секунд тишины за столом, и кто-то обязательно нарушал возникшую тишину. Особенно выделялась семейная пара, родом из Италии. Их рассказы были эмоциональными, артистичными и комичными. Я ничего не понимала, но их мимика, особенно фрау, не раз меня рассмешила.
Из гостей приглашенные обычно уходят все вместе. В определенный момент, когда на столе остаются орешки, чипсы и кукурузные соленые палочки между опустевших кофейных чашек и бокалов с пивом, а на часах почти двенадцать ночи, все вместе неспеша поднимаются из-за стола, благодарят хозяев, обнимаются и, довольные встречей, идут к выходу...
Столик в "хантин рум" был слишком мал для полной сервировки, но я умостила небольшое блюдо с нарезанными кусочками пирога, тарелку с фруктами и чашки с чаем.
Дикий удобно расположился на диване, закинув ногу за ногу, его друг скромно примостился на пуфике, я заняла кресло - оно стояло в стороне, получилось "убить двух зайцев": и компанию составить, и не мешать оживленному разговору заядлых охотников.
Они почти не замечали меня, и я с нескрываемым интересом наблюдала за их беседой.
...Почему он живет один? Этот вопрос иногда возникал в моей голове, но следом набегали волнами другие мысли, и он терялся в потоке. Я видела лишь вершину айсберга, искать ответ к тому, что находится вне поля зрения, лишь впустую тратить время.
Но сегодняшний вечер натолкнул меня на мысль, что Дикий чем-то похож на меня.
Он живет свою жизнь так, как он ее видит.
Он всецело поглощен своим хобби, его мысли заняты охотой, лесом, ружьями, полем, трактором, заготовкой дров на зиму, работой по дому и можно было бы еще долго продолжать этот список, но зачем?
Это его жизнь.
Он не обращает внимание на то, что его старый дом нуждается в покраске, комнаты тоже не мешало бы освежить и заменить мебель в гостиной.
Он совсем не похож на презентабельного городского немца, потому что все время ходит в рабочей одежде и резиновых сапогах.
Справедливости ради скажу, что один раз не узнала его: он возвращался на своем прогулочном мерседесе из города, и я встретила его во дворе дома. На нем были новые защитного цвета брюки с карманами, кожаные высокие ботинки и защитного цвета куртка, с большими карманами. От него пахло дорогим парфюмом, образ дополняли строгие квадратные очки в роговой оправе.
- Красавчик, - не замедлила проскочить шальная мысль ...
Дикий выбирал то, что ему по душе.
Я верила правильности его выбора: он не просто улыбался, он выглядел счастливым, в своем старом доме, в новой "хантин рум".
Я поставила пустую чашку на столик и незаметно вышла из комнаты.
Через несколько дней пришел ответ на запрос аренды квартиры в городе. Что ж, надо снова собирать чемоданы.
Дикий помог мне с переездом.
- Хочешь, я покажу тебе свой лес? - вместо слов прощания спросил он.
- Конечно... но пусть немного потеплеет, - чуть замешкалась с ответом, а про себя подумала: к сожалению, в этом лесу нет моей тропинки....