Оркас Анатолий Владимирович : другие произведения.

Чего ты хочешь? Часть 3 (часть 3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Зконченную полностью версию можно купить здесь или здесь. Во всех флибустах и так далее украдена недоделка, лишь бы, лишь бы.

  
  
   Разговор с кредиторами -- это всегда тяжело. Даже если ты -- король. Даже если ты король-разбойник. Марк пытался найти выход из создавшегося положения, а внутренний контролёр отмечал, что ситуация до смеха напоминает встречу двух Древних в изложении Тёмного Братства. Когда каждый взмах, жест и слово уже отработаны, проверены, отброшены безжалостным выбором, остаются только отобранные, и от этого напыщенно-картинные движения, но вот именно их и надо произнести, сказать, сделать. Разбойник может послать кредиторов подальше. Это будет выбор, и он приведёт к своим последствиям. Король расшибётся в лепёшку, но не нарушит королевское слово. Это тоже выбор, и им слишком часто пользуются. Марк, как обычно, пойдёт где-то посредине. Знать бы ещё, куда он при этом попадёт?
   -- Я не забываю о своих долгах! Просто сейчас -- не время их возвращать.
   -- И так может продолжаться бесконечно.
   -- Может. Но не будет. Речь идёт о совершенно других суммах! Уже сейчас годовой оборот Аргеады приближается к миллиону. А через год-другой это будет уже десять миллионов! Вы знаете, что такое "инвестиции", господа? Нет, вы не знаете, и не будем об этом. В любом случае, я готов полностью удовлетворить всех, жаждущих вернуть мои долги прямо сейчас. Я найду денег, не беспокойтесь. Но зато и все грядущие достижения королевства пойдут мимо вас. За дороги -- платить. За внешнюю торговлю -- платить! Пожары, наводнения, медицинская помощь, что у нас там ещё будет... Платить! Как раз за год-два то, что я вам должен -- вернётся в казну. Потому что я тяну больше, чем может один человек. И даже больше, чем может одно государство. Я тяну вас, господа! Вас! Вы -- балласт! Ненужный и тяжёлый. Вы сидите тут и чешете в левом ухе: "Ах, где же деньги?". Вы тут думаете, что король -- это такой очередной работник, призванный кормить вас, дармоедов? А ведь могли бы не просто помочь мне сделать эти деньги. Вы могли бы сделать что-нибудь такое, чего лично я -- не могу. У вас уйма времени и возможностей. Вы можете столько всего -- а зациклены на деньгах и богатстве. Да сделайте что-нибудь эдакое, и богатство само потечёт, само придёт! Короче, а то что-то я тут увлёкся. Желающие забрать из казны то, что туда вложил -- подходите к казначею. В течение недели -- ваше. Каждый желающий творить -- подходите ко мне. Будем разговаривать, на что вы способны на самом деле.
   -- Это всё отговорки. Хорошо, пусть не деньги. Тогда -- что? Лично мне, например, деньги нужны на очень конкретную вещь. Если Владыка эту вещь мне предоставит -- будем в расчёте.
   -- Я готов продолжить кредитование короны. Но где обещанные дороги? Вот тот тёщин язык, который протянули твои рабочие -- это дороги? Нет уж, если взялся -- давай, делай по-нормальному.
   -- Всё то, что ты тут предлагаешь, Марк, это никому не нужно. Это всё только слова. Дороги, медпопощь, наводнения... Ты хочешь продать нам слова? Дёшево хочешь отделаться. Нет, мне -- деньги. Причём -- золотом. И прямо сейчас.
   А денег не было. И, как правильно сказал казначей -- не было времени.
   -- Хорошо, -- сказал Владыка. -- Договорились. Если денег нет -- надо продать что-нибудь ненужное. Кто согласится купить у меня новенький завод для переработки нефти?
   Собравшиеся только фыркнули.
   -- Ладно. Я найду покупателя. В крайнем случае -- иностранного. Деньги отдам. Не прямо сейчас, разумеется... Но, скажем в течение недели. Удовлетворены?
   -- Если через неделю -- то тогда с процентами.
   Марак скрипнул зубами.
   -- Договорились. Я отдам с процентами. Сто процентов годовых устроит?
   -- Нет. Тысячу.
   -- Тысячу процентов годовых?
   -- Совершенно верно. Тогда за неделю будет хоть что-то видно.
   -- Договорились. На этот раз -- всё?
   Марк остался сидеть и только переливал холодное бешенство внутри. Строил планы мести. Нет, не убийства, зачем так грубо? Он что, не в состоянии придумать что-нибудь безопасное для жизни, но от этого не менее сволочное? Он же хвастался, что самая лучшая сволочь в этом мире! Ну, они у меня попляшут. Ну, я им покажу.... Деньги... Вообще-то они правы. Я бы, пожалуй, и сам бы на их месте так же поступил бы. Какая-то наглая сволочь взяла бабло и кормит завтраками! Хм... А может, ему срочно нужны деньги? Не менее срочно, чем мне? Даже если не нужны, ну, правда же, это же его деньги! И мы правда брали у него со всякими обещаниями... А что не вовремя -- так они правы. У меня это будет продолжаться бесконечно.
   Марк даже не задумался, куда делась эта ледяная злость и почему вдруг вернулось трезвое мышление. Просто надо было работать.
   Чем он и занялся.
  
  
   На проверку у Ипостратоса ушло всего три дня. Действительно, выдающийся ученый! Для доклада он пригласил Владыку прогуляться.
   -- Киники и перипатетики вообще предпочитали размышлять на ходу! -- Ипостратос оказался совершенно не похож на грека, как его представлял себе Марк. С длинными и прямыми волосами, с горбинкой на носу, он был ещё не стар, хотя в волосах уже пробивалась седина. -- Они ценили жизнь и любили совмещать удовольствия, тем более, что слаженная работа отдельных частей даёт слаженную работу всего целого. Вы согласны, Ваше Величество?
   -- Можно просто Марк.
   -- Хорошо, Марк. Мне всё равно, а если вы не против, то даже и лучше. Так что на счёт слаженности?
   -- Я прекрасно понимаю, что слаженность отдельных частей -- это идеал, к которому надо стремиться. Но как её добиться?
   -- А надо всего лишь прислушиваться к этим частям.
   -- Это здорово звучит, но если я буду бегать и слушать каждую часть -- я сдохну!
   -- А это только потому, что отдельная часть "слух" будет работать больше, чем все остальные. В результате отдельная часть "ноги" будет требовать себе больше, чем необходимо. Это никакая не "слаженность", а полный разлад! У вас, Марк, есть прекрасный образец! Собственное тело. Разве вы постоянно прислушиваетесь к ногам, рукам, ушам, и прочим органам? Нет, вы живёте как хотите, идёте себе спокойно, наслаждаясь солнышком, цветами и разговором со мной. Но если вдруг у вас зачешется в штанах, разве это не будет сигналом, что что-то не так?
   -- Будет. И что делать?
   -- О, для этого вам дана голова! Которую и учат все вокруг на протяжении всей вашей жизни. Но если вы проигнорируете чесотку -- то очень скоро можете обнаружить, что ваш член просто не стоит. А потом окажется, что отказали почки, и жизнь превратится в безрадостное мучение. И тогда все органы будут кричать "Мне! Мне помощь нужна раньше всех остальных!" -- а виноваты будете вы, Марк. Так и в экономике, отдельные части кричат вам, но вы не слышите. Ваш казначей неплохой парень, но вы, вы, Ваше Величество, должны в первую очередь слушать. А лучше всего слышится в тишине. Поэтому я был восхищён и поражён тому, как вы решили проблему сбора налогов и думаю даже рекомендовать такую у нас. У вас стало значительно тише, поэтому я втройне поражён тому, что вы не заметили симптомов надвигающейся болезни и не предприняли своевременных шагов. Поразмыслив, я пришёл к выводу, что за год правления сложно научиться воспринимать всё королевство как единый организм, поэтому и решил вас просветить на этот счет.
   -- Благодарю. Это действительно повод к размышлениям. Однако, они будут длительными и тяжёлыми. А что всё-таки с текущими нашими проблемами?
   -- Марк... Мне для ответа на этот вопрос придется немного спросить -- а вы понимаете вообще, как работают деньги?
   -- Вообще-то понимаю.
   -- Отлично! Тогда скажите мне, насколько длинны ваши цепочки?
   -- Длинны цепочки? Не понимаю.
   -- Хм... Ладно, тогда попробуем по-другому. Скажите, Марк, вы вообще с философией знакомы?
   -- Когда-то в институте проходил.
   -- Проходили... Вы знаете, что такое "открытая" и "закрытая" системы?
   -- Открытая -- это которая обменивается с внешней средой и веществом или энергией. А закрытая -- которая не обменивается.
   -- О! Великолепно! Пример тоже можете привести?
   -- Ну, например, наша планета. Она обменивается энергией с Солнцем...
   -- Есть более простой пример. Это наше собственное тело.
   -- Ах, да, действительно.
   -- А пример закрытой системы?
   -- Ну... Скажем, мой меч?
   -- Да, пока им не бьют по чему-нибудь. Но меч -- явление неподвижное. А пример подвижной системы?
   -- Пожалуй, затрудняюсь. Разве что котел на огне... Ах, нет, там идет обмен энергиями.
   -- Так вот. Закрытой системой является финансовая система государства.
   -- Ну, куда там! Ведь люди вывозят товары наружу или ввозят их обратно! Где же тут закрытая система?
   -- Финансовая система государства является закрытой потому, что что деньги не исчезают в никуда и не появляются из ниоткуда. Для любого жителя денежный поток выглядит очень просто. Ему заплатили (или он украл, отнял, нашёл), потом он их потратил. Всё! Система открытая. Но для государства в целом денежные потоки образуют цепочки. Король заплатил вассалам, вассалы заплатили своим слугам, те заплатили за товары, купцы заплатили налоги, деньги вернулись к королю или легли в сундуки. Они никуда не делись, они всегда крутятся по своим дорогам, а то, что иногда покидают границы государства -- так это просто увеличивается длина цепочки. Сегодня ушли, послезавтра вернутся. Марк, для государства не бывает мало денег!
   -- Но мы же как раз сейчас испытываем острый финансовый кризис!
   -- Нет у вас нет никакого кризиса. Просто твоими стараниями увеличилась длина цепочек. Деньги пошли более длинными дорогами, они есть, но они идут, идут... И не возвращаются в казну. Это не плохо, хотя и немного сложнее.
   -- Ничего себе "немного"! Если от меня собрался сбежать казначей...
   -- Да, чуть-чуть сложнее. Но выход же очевиден, Марк! Ну, неужели для тебя так сложно пошевелить мозгами? Ведь ты придумал столько хороших вещей, осталось сделать один-единственный шаг! Правда, он сложен, ибо последний шаг лишь чуть проще самого первого. Но первый-то ты сделал!
   -- Не томи, говори уже.
   Ипостратос молчал целых восемь шагов. А потом сказал, как будто выдавал врагам военную тайну:
   -- Добавь денег, Марк.
   -- Что?
   -- Добавь новых денег. Наштампуй новых монет и покроешь все свои проблемы. Обеспечишь стабильность новых, но более длинных цепочек.
   -- Но... -- Марк пытался понять, почему такая мысль не пришла ему в голову самому. -- Но разве это не вызовет удешевление денег?
   -- Не вызовет, -- убеждённо тряхнул головой грек. -- Деньги -- это только обеспечение материальных благ. А материальные блага Аргеады растут, и это хорошо видно всем! Даже я решил переехать в это благословенное государство, и сейчас, познакомившись поближе с его правителем, радуюсь безмерно! Если Ваше Величество не изменит курс и не сорвётся -- будет счастливейшая страна! Уже сейчас курс золотого рулона значительно превышает стоимость вложенного в него золота. А если у Владыки Марка нет достаточно золота для новых монет...
   -- Я понял! -- возбужденно воскликнул Марк. -- Да, эта идея давно витала в воздухе, просто за другими делами я про неё позабыл! Точнее, видел только отрицательные стороны... Однако, это потребуется и купцов, и менял...
   -- А менялы тут причём?
   -- Как "причём"? Ведь если я буду создавать новую финансовую систему -- то это затронет их бизнес напрямую! Я получу либо страшных врагов, которых придется уничтожать физически, либо сразу получу друзей, которые и сделают за меня основную часть работы!
   -- Это правильно, -- одобрил Ипостратос. -- А что за новая финансовая система? Можно мне узнать такие подробности?
   -- Подробности -- нельзя! -- засмеялся Марк. -- Я их ещё и сам не знаю. А вот замена золотого рулона его бумажным изображением -- вполне реальная вещь.
   -- Бумажным? Это как в Чине, что ли?
   -- Да, именно так. Бумажные деньги!
   -- Но почему именно бумага, Марк? Она недёшева, легко рвется и теряется!
   -- И так же легко восстанавливается. У нас были наработки по тому, как продлить срок службы бумаги, и как потом обеспечить людям надежность хранения денег... Оооо! Меня ожидает уйма работы! Поднятие банковской системы государства... Спасибо, Ипостратос. И что вы хотите за свою помощь?
  
  
   Когда в жизни Владыки Марка наступали подобные моменты -- он невольно вспоминал игру "Цивилизация". Конечно, при игре в компьютер все происходило значительно быстрее -- нажал кнопку и ход кончился, прошло сто лет. Однако, интерес по воплощению в реальном мире чего-то нового значительно превышал компьютерную аналогию!
   Единственное, о чем жалел Владыка -- это о невозможности сохранения текущего состояния...
   Казначей был вызван "на ковер" и вздрючен -- почему не сказал ему о возможности печати новых монет? На что был получен вполне адекватный ответ: историю учить надо лучше! Ещё не прошло и пятидесяти лет с момента, когда несколько монетных дворов начали борьбу за выпуск новых денег, и именно тогда надежная и испытанная финансовая система дала первые серьезные сбои. В результате была запрещена деятельность любых систем по изготовлению новых денег. А "почему всех?", да потому, что если выбрать кого-то одного, то остальные начнут подсиживать конкурента, всячески портить жизнь и ему, и окружающим. Поэтому был введен тотальный запрет. А за полвека не осталось ни оборудования, ни людей. Да и закон всё ещё в силе. Заодно Марку еще раз напомнили, что и его задница на трон попала, в общем-то, по той же причине. Он был не брат и не сват никому, поэтому на тогдашнем собрании голосовали не "за него" а "против всех остальных".
   Нельзя сказать, что напоминание сильно обрадовало, но и расстроился Марк тоже не сильно.
   Не до того было.
   -- То есть, за полвека в Аргеаде не производилось новых денег?
   -- Именно так, Марк.
   -- И они терялись, прятались, оседали в сундуках и чулках, но новых взамен не производилось?
   -- Да, я тебе говорю!
   -- Господи, какая же мне богатая страна досталась! Но какие же дураки правили до меня!
   Во-первых, надо было отменить закон. А для этого надо было вздрючить Джоргжи. А казначею было дано задание продумать систему, где деньги бы выдавал не лично он, а банки. Сначала тот взбеленился, но после буквально нескольких наводящих вопросов вдруг воспылал рвением и кинулся работать.
   Марк хотел было его остановить и рассказать о том, как работала банковская система родного мира, но вдруг понял, что кроме понятия "сберкнижки" и перевод между отделениями банка он ничего и не знает!
   Так что пусть делает, а там поглядим!
   После разговора с Главным Судьей (столь же неспешным, сколь и бесполезным), Марк вернулся к ещё одной важнейшей проблеме.
   Для правильной работы банков эта система требовалась как воздух. Ну, и плюс к тому, она несла с собой миллионы.
   Вот уж это точно даст миллионы. Это -- точно!
   Связь.
   Не зря, ой, не зря он велел тогда закладывать рядом с дорогой провода, значительно удорожив дорожное строительство!
   А вот сейчас у него уже была какая-то база. Уже сейчас можно было начинать делать связь между банками. Их ещё нету, тех банков, нету ничего, а провода уже лежат -- толстые, неуклюжие, с аховой изоляцией, неграмотной разводкой... И их катастрофически мало! Но они есть. Единственные в мире.
   А пока что надо срочно брать университет за горло, и пусть делают сразу двадцать нужных вещей. Код Морзе надо будет написать заново -- морзянку Марк не помнил совершенно. Но хотя бы представлял, что это такое, да и SOS надо будет оставить. В память о родном мире. Вот будет прикол, если на сигнал бедствия когда-нибудь придут исследователи из его мира! Во-вторых, бумага! Не та бумага, которая редко и неудачно производится в современном мире. А хорошая, износостойкая, качественная. Как её будут делать -- не его проблемы. Король сказал -- пусть думают.
   Тут пригодились и художники. Как будут выглядеть новые деньги? Думаете, это второстепенный вопрос? Нетушки! Техническая сторона дела -- одно, а на бумажки будут люди смотреть. Значит, художников озадачить. Да не просто озадачить, а чтобы понимали суть проблемы. Не просто "красиво", а ещё и технически сложно. Как защита от подделок. Что такое "водяные знаки", разумеется, никто не знает. Он и сам не знает....
   Но и это не самая страшная вещь! В конце-концов, как проводить эксперименты и делать выборку -- знает уйма людей. И количество их за последние годы увеличилось.
   А вот как быть с банковской безопасностью?
   В его мире (дьявол бы побрал этот социализм! Чему их только учили? Истории партии, экономической географии и прочей фигне! А банковскому делу -- ни слова!) банки были образцом надежности и доверия.
   Значит, эта надежность как-то обеспечивалась. В его мире были компьютеры. А здесь? Чем можно заменить компьютеры или хотя бы телефоны? Как обеспечить многократное копирование и архивацию информации? Или этого не требуется? Как обеспечить защиту от мошенничества, от ошибок служащих, от случайностей?
   Вот пусть и над этим тоже думают.
   Всё было как тогда, в апреле. Беготня, суета, все, до кого дотянулись длинные ручки Владыки, загружены работой до предела. Круг запряженных в общественную машину всё расширяется -- на этот раз многие знают, чем грозит подобная государственная активность, и либо стараются спихнуть с себя срочные приказы, либо наоборот, отхватить себе кусок от пирога пожирнее.
   И тут -- на тебе!
   Когда длиннобородые старцы в черных пиджаках и строгих брюках ввозят на дворцовую площадь запряжённую лошадью телегу и требуют короля, причем, срочно -- это как-то напрягает. Конечно, покрой на Тёмных не похож, но не обязательно же им в форме ходить? Могут и иначе принарядиться...
   Всё-таки Марк рискнул, вышел.. Пусть и в окружении охраны, но это как будто дань традициям.
   -- Ваше Величество! -- важно поклонился ему один из них. -- Вы в своё время обещали не лишать нас куска хлеба, если будет вам доставлена телега картошки. Получите, проверьте, полна ли телега, нигде ли вас не обманули?
   Сердце радостно стукнуло. Неужели! Неужели?!
   И тут же королевское воспитание взяло верх. Радоваться как мальчишка? И чему? Каким-то корнеплодам!
   Тем не менее, Владыка соизволил лично пощупать мешки. Один королевской ручкой развязал, грязную картофелину достал, на ладони взвесил.
   -- Дар ваш принимаю.
   -- А как с остальными обещаниями?
   -- А вот пойдёмте, господа, поговорим. Что вы хотите, что я хочу. И как это совместить так, чтобы и вам было не накладно, и мне удобно.
   С одной стороны Марк понимал прекрасно, что профессиональных менял ему не переговорить. Да ещё и против целой их толпы. С другой -- он и не собирался. Если люди хотят по-прежнему заниматься своей финансовой деятельностью, то, во-первых, придется делиться. Всем -- не надо, а как обычно. То есть, одна десятая прибыли -- в казну. Во-вторых, банковскую систему Марк не отменяет и отменять не будет. Просто банки не будут вести себя агрессивно, а те же самые менялы вполне могут пользоваться услугами банков. И будет это куда надежнее, чем перевозить сундуки с сокровищами, опасаясь разбойников. Когда заработают эти самые банки? Ну, предположительно -- через месяц-другой... В крайнем случае -- после Рождества. И -- пожалуйста! Пользуйтесь на здоровье! Да, для ускорения процессов можно и помочь родному государству совершенно реальными деньгами. Но лучше не надо, потому как льгот и уступок за это не будет, а вот взаимных обид... Что? Никто уступок и не ждет? Ну, тогда добрым начинаниям мы всегда рады. Да, обещаю, что если менялы не начнут пакостить государству и мешать нормальной работе отделений банков -- то пусть работают себе, никто их трогать не будет. Да, указ издавать не буду, подписывать ничего не буду, но слово своё сказал. Не хотите верить? Так дороги открыты на все стороны! Идите, никто вас не держит!
   А после тяжелых, но продуктивных переговоров -- радостное и торжественное событие!
   Разбор мешков с картошкой.
   Целая телега! Здесь было около сорока мешков! Они что, у Кесефа весь урожай отобрали? Надеюсь, не убили? Марк откинул постыдную надежду. В общем, сейчас с этим можно было работать.
   По два мешка в разные крестьянские хозяйства. Пять мешков -- на хранение до весны. На всякий случай. В песке, и чтобы каждый день слуга перебирал и выискивал гнилые или порченные корнеплоды!
   Ну, а три мешка... Аж целых три мешка!
   Точнее, пять, но три -- прямо сейчас!
   Это повару. Пусть готовит. Ух, поедим, господа!
   Жизнь хороша! А сегодня -- особенно!
  
  
   17
   Марк прислушался к гомону за окном, поднялся, хрустнув суставами, и выглянул в окно. Нет, в небе ни единого дракона не наблюдается. Тогда -- что?
   -- Владыка! -- вбежал лакей. -- Посольство!
   -- Чьё?
   -- А бес их разберёт, с какого-то каганата. Рауны или самарты -- одежды разноцветные, лопочут непойми как, бабы у них там замотанные...
   Только одевшись подобающе и выйдя на крыльцо, Марк понял, что "замотанные" надо воспринимать буквально, а не как синоним "уставшие".
   Девушки действительно были замотаны с головы до пят.
   Охранявшие их молодцы тоже смотрелись колоритно: бывшие ещё недавно белыми широкие рубахи, шитые шаровары, заляпанные грязью, небритые морды, но держатся строго, руки на этих, как его... Ятаганах, кажись. У турок и должны быть ятаганы.
   Марк остановился на верхней ступеньке, оглядывая путешественников, и один из них отдал свою саблю соседу, подбежал к крыльцу и упал на колени. Так на коленях и подполз к Владыке, поцеловал его сапоги. Марк почувствовал, что действительно поцеловал, а не просто приложился губами. Ну у них и нравы! Но Владыке не можно выказывать неуважение или недовольство, за редким исключением. Приходится терпеть.
   -- Владыка! -- заголосил турок вполне разборчиво. -- Мой повелитель, шах Карим шлёт тебе поклоны!
   И тут же продемонстрировал их, уткнувшись по окончании лбом в ступеньку.
   -- Продолжай, -- велел Марк, понимая, что если он будет ждать, то приветствие затянется до вечера.
   -- Ещё велел он передать тебе богатые дары!
   -- Дары -- это хорошо, -- ответил Марк, чтобы сказать хоть что-то. Судорожно пытаясь вспомнить, что там в этикете сказано по этому поводу.
   Посланник тут же вскочил, и, кланяясь, начал отступать к повозке, окруженной соплеменниками. Марк спустился со ступенек и пошёл за ним. Рядом пристроилась охрана.
   Подарки были не ахти какие. Хотя, кому как. Резные нарды -- это Марк оценил, играть в нарды умел. Шелковый халат? Ну, тоже неплохо, придумаем куда деть. Два жеребца восточной породы, тянувшие телегу? Хорошо, ладно, а телегу тоже? Не просто телегу, а самый главный подарок?
   Самый главный подарок был встречен гробовым молчанием всего двора.
   Может, сундук был и невелик. Но даже небольшой ларец, заполненный золотыми монетами иностранной чеканки -- это серьёзно.
   Даже для короля.
   -- Хорошие подарки. Очень хорошие! -- Марк поцокал языком. -- Передавай шаху Кариму -- очень я доволен. Однако, что-то мне подсказывает, что не спроста шах Карим так расщедрился?
   Турок захлопал глазами, огляделся...
   -- Ась?
   -- Я говорю, что хочет от меня шах Карим, или что я ему уже сделал?
   -- А! Мой повелитель прослышал, что владеешь ты, Владыка, чудесным умением -- ловить песни и прятать их в клетки. Больше жизни любит Карим луно... луноликую Лейлу, и ещё Фатму, и ещё Манар!
   Женщины, услышав свои имена, кланялись, звеня многочисленными украшениями.
   -- Просит мой повелитель в знак дружбы между нашими народами у... увековечит... голоса прекрасных этих певиц! Не откажи в любезности, великий и могучий Владыка, да продлятся дни твои на сто лет!
   Марк понял, что турок тренировался и репетировал речь на протяжении всего пути от ихнего каганата (или халифата?) до этого дворца.
   Но сундук золота! Очень, очень впечатляюще! Да, это вам не мелочь по карманам тырить!Конечно, основных должников он уже сплавил, но всё равно приятно... Пригодится. Марк махнул рукой и к нему подошёл мажордом. Правда, Владыка ожидал казначея, но того, видимо, не было во дворце.
   -- Где будем их селить?
   -- Если поближе к заводу, то там только для рабочих комнаты. Таким господам не подойдут...
   -- А после ярмарки свободны помещения?
   -- Понял, Владыка. Сделаем!
   -- Слушай меня, досточтимый посланник уважаемого Карима! Сейчас тебя и прекрасных твоих спутниц проводят к жилью, где вы сможете и отдохнуть, и умыться с дороги, и поесть. А завтра мы займемся твоим вопросом.
   -- Уже завтра? -- и турок даже хлопнул от восторга по своим шароварам (выбив облачко пыли).
   Поклонился и побежал к своим.
   Шуму приезжие вызывали немало. По дворцу то там, то здесь рассказывались душещипательные истории про кровожадных янычар, которые своими кривыми саблями способны с одного взмаха снести голову всякому, кто косо посмотрел, и что красавицы их на самом деле уродливы, как страх Божий, от того и стесняются уродство своё на людях показывать.
   Марк слышал иногда обрывки этих разговоров и усмехался. Правдоподобность историй поражала глубиной и продуманностью, и заподозрить в них абсолютный бред неискушенному слушателю было невозможно.
   Однако, приезд южных гостей вызвал ещё одну проблему. Во дворце было гостевое крыло, где располагались царственные особы и их придворные во время визитов. Было некое подобие общежития для слуг. В городе были гостиницы. Были и служебные помещения -- отстроенные наскоро постоялые дворы возле ярмарки, или те же рабочие общежития (другого слова Марк не мог к ним подобрать, хотя никто их так не называл) возле завода.
   Располагать южан во дворце было напряжно для всех: наши будут мешать ихним, ихние будут коситься на наших. А если это будут не цивилизованные турки, а, скажем, драконы? Вот прилетит посольство драконов, и куда их располагать? В конюшнях дворца? А если это будут краснолицые индейцы? Кто там у них были особо жестокие завоеватели -- инки? Или панки? Нет, панки, это, кажется, которые с крашенными волосами ходили... А как же их? Ацетоны? Тьфу... Вылетело название из головы....
   В общем, имело смысл сделать несколько гостиниц "под разные нужды".
   Вот этим Марк и напряг своих подданных. Приказав придумать (или найти того, кто придумает) -- как сделать гостиницу, которая будет легко переоборудована хоть в драконье логово, хоть в персидский будуар.
   Вечером общались в неформальной обстановке. Бритые турки, закутанные в халаты (всё-таки для них тут -- север, холодно!) через своего толмача рассказывали о ситуации в родном ханстве. Марк больше слушал, чем спрашивал -- для вопросов у него были специально обученные люди. Они и вели беседу -- сколько жен у хана, закончен ли храм Бияпаддуша, как пережили наводнение... Марк про все это даже не слышал, так что впитывал в себя местный колорит вместе с вином.
   А назавтра начались рабочие вопросы. Которые к собственно записи имели крайне малое отношение. Красавицы должны были петь, а сопровождающие лица были не только охраной, но и музыкантами, создающими какофонию звона и протяжных воющих звуков. Но петь красавицы должны были с открытыми лицами (оно и понятно, попробуйте попеть с замотанным ртом), а видеть их лица чужеземцы были не должны. Поэтому рьяные охранники постоянно отрывались от своих музыкальных инструментов, певицы нервничали, и день в целом не задался.
   Ярослав подал идею Марку:
   -- Гони их в шею.
   -- Не могу! -- пожаловался Владыка. -- Так хорошо заплатили, что гнать рука не поднимается. Опять же, прослышат соседи, что такое возможно, глядишь, ещё пришлют!
   -- А всё равно гони в шею. Пусть идут к себе и репетируют. Пока не смогут безупречно спеть и сыграть -- пусть там и сидят.
   -- А это идея! -- обрадовался Марк. -- Сделайте-ка репетиционную студию. Копию этой, но где-нибудь подальше. И пусть сидят, репетируют, а ты им покажешь, где сидеть и с какой силой орать.
   На организацию студии ушло ещё два дня. Зато гости успели познакомиться и обжить королевский театр, где и дали вечером представление.
   На запись репертуара, желанного хану Кариму, ушло почти месяц. За две недели гости обжились и девушкам всё сложнее было держаться в рамках приличий, особенно с учетом местных традиций, позволяющих ходить с открытым лицом кому угодно.
   И никого это не шокировало.
   Но они держались, хотя Марку докладывали о нескольких конфликтах и даже двух трупах.
   За последние три дня Рустам добился приемлемой записи, и они с Ярославом что-то колдовали, совмещая, настраивая и подолгу простаивая возле граммофонных раструбов. Марк, заглядывая к ним, только удивлялся настойчивости инженеров -- ему самому эти вопли со звоном сидели уже в печенках.
   А потом ещё неделя ушла на, собственно, печать пластинок.
   Когда три телеги, запряжённые местными лошадками и нагруженные доверху, отъехали со двора, роняя стружку и тряпки, все вздохнули с облегчением. Одна только упаковка готовых граммофонов и пластинок заняла полдня -- дорога неблизкая, а доехать всё должно было в целости.
   А вечером господа инженеры недоумённо рассказывали Марку:
   -- Стоят они со своими саблями и внимательно следят, как мы каждую пластинку со станка снимаем и куда её кладем. Закончили мы штамповку и говорим: "Всё!". Они проверили, чтобы мы ни одну себе не оставили. Даже наши репетиционные забрали. Всё себе погрузили и уехали.
   -- Чего это они?
   -- А Бог их знает. Может, не хотели, чтобы такое сокровище досталось диким северным варварам?
   -- Погодите.... А мастер-диски, с которых вы печатали, тоже забрали?
   -- Нет!!! -- дружно заорали оба мастера. -- В том-то и дело, что нет!
   Марк захохотал, обхватив себя за бока.
   -- То есть, все готовые диски забрали, а печатные -- вам оставили?
   -- Ну, да!
   Отсмеявшись, Марк озаботился -- действительно, а как же сохранить в таком случае наследие для потомков?
   -- Не тужи, Владыка, -- успокоил его Ярослав. -- Технологию записи никто, кроме нас, не знает. Ну, может быть, ты только. Поэтому даже если бы они забрали мастер-диски со станков -- у нас же осталась бы штамповка самих мастер-дисков! Так что никто не сможет утащить всё -- обязательно какой-нибудь этап да останется.
   -- Незнание -- великая сила! -- согласился Марк.
   И отправился готовить указ об организации музея-хранилища.
   А назавтра казначей выгнал короля из собственного дворца.
   -- Иди, иди! -- сказал он, поправляя королю дорожный плащ. -- Оглядись, развейся... Тебе это полезно! А мы тут без тебя сами управимся.
   -- Ты уверен? -- спрашивал Марк больше для острастки, потому как дорога щекотала пятки и манила. Но бросить трон вот так и уйти в никуда.....
   -- Уверен! Ты сам вспомни, как ты куда-нибудь уходишь, так у нас всё налаживается! Стоит тебе хотя бы месячишко во дворце посидеть -- начинается! То тебе это надо, то здесь тебя те нашли... До чего экономику довёл своими проектами!
   -- Так у нас же сейчас денег навалом....
   -- Да, только если ты тут сидеть будешь -- ты и эти деньги куда-нибудь вложишь. Я ж тебя знаю, да ты сам себя знаешь. Так что иди, здесь всё без тебя решится. Приходи через недельку-другую, сам посмотришь.
   Марк шагал по дороге, привычно превозмогая обленившееся тело, и размышлял о том, что казначей при всей его вредности абсолютно прав. Всё, что можно -- он сделал. Деньги в казне появились. Структура банковских счетов вчерне отработана. Над связью колдует полсотни инженеров и тихо прутся от морзянки и перспектив. Художники рисуют деньги, кузнецы готовят печатные станки, возводятся здания, копаются подвалы...
   От него ничего не зависит.
   Неужели он прав и на тему сидения во дворце?!
  
  
  
   Даже когда ты король (пусть и не самого выдающегося королевства) -- это совершенно не спасает от обычного дождя. Даже если у тебя хорошо сделанный дорогой плащ с капюшоном -- это не слишком помогает от стекающих по нему ледяных струй. А порывы ветра бросают в мокрое лицо очередную порцию брызг, вызывая дрожание нижней челюсти. А на сапоги налипла грязь, и они тоже промокли, так что каждый шаг делается с тоскливым равнодушием, ибо идти -- надо, но уже сил никаких нет.
   А ещё вечереет. Небо становится не просто серым -- оно становится сумрачно серым. Правда, вот тут должна быть деревенька... И до неё ещё не проложены новомодные королевские дороги. Так что приходится топать по раскисшей грязи, и в который раз ругать себя за самонадеянность и глупость. Но сил на это уже почти не остаётся -- течёт по лицу вода, ветер задувает в плащ, сапоги скользят и чавкают по раскисшей дороге.
   Вот и дома. Ну, наконец-то жильё!
   Ага, щаз!
   -- Откройте! Откройте, мать вашу!
   -- Кого там носят черти в такую погоду?
   -- Кого бы они не носили -- он не заслужил мокнуть под дождём! Пустите погреться!
   -- Иди себе, путник, ищи ночлега в другом месте! У нас всё занято!
   От первого окна Марк отошел вполне спокойно. Ну, занято -- бывает. От второго уже с некоторым раздражением. Когда его послали и в третий раз, сквозь застарелую усталость проклюнулась злость. Настоящая, качественная. Захотелось прийти сюда с охраной, и заставить гвардейцев раскатать эти домишки по бревнышку. Или пусть сами жители и раскатывают -- вот еще, профессиональных телохранителей на такую фигню посылать!
   Только для этого надо пережить эту ночь. А для этого надо попасть куда-нибудь внутрь.
   -- Я заплачу! -- кричал король, чуть не плача.
   -- Не нужны нам твои деньги, разбойник! Поди прочь, пока собак не спустил!
   Да, такому собственную голову не доверишь и даже если бы пустил. Бешенство нарастало и придавало сил.
   -- Откройте!
   -- Кто там? -- голос женский, и удивительно спокойный.
   -- Я замерз, вымок, и прошу ночлега на одну ночь! Откройте, сударыня, я заплачу!
   -- Одну минуточку, молодой человек.
   Она была далеко не молода. Но и до старухи ей ещё было далеко. Пожилая женщина, чуть полноватая, одетая неброско, но опрятно.
   -- Проходите. Сапоги снимите сюда. Плащ повесьте здесь. Осторожней, здесь не стукнитесь. Вот сюда проходите, садитесь. Я сейчас согрею вам воды и накормлю.
   Марк упал в плетеное кресло, как в самый достойный его промокшей задницы предмет мебели, и отдышался. Помещение можно было бы назвать домом, если бы оно было чуть побольше и обставлено чуть по-другому. Его можно было бы назвать хижиной, будь оно чуть поменьше и обставлено по-крестьянски. Но здесь было нечто среднее. Не совсем крестьянская изба, так как обстановка и предметы мебели в ней (да то же плетеное кресло!) были подобраны с изяществом и вкусом. Но и уровень бедности никак не позволял думать о хозяйке как о дворянке, пусть и бывшей.
   А она ещё и принесла ему деревянный ушат,, налила в него горячей воды и подвинула к ногам. Марк опустил ступни в воду, принял протянутую кружку с заваренными травами и понял, что ему в очередной раз хорошо.
   -- Благодарю вас, сударыня. Вы -- чудо! Вы меня просто спасли!
   -- Не говорите глупостей, молодой человек. Конечно, я немного облегчила вам жизнь, но о спасении её и речи не идет!
   -- Как удивительно в такой глуши встретить такую речь! Кто вы, сударыня?
   -- Я же не спрашиваю вас, кто вы? Кто бы вы ни были, сейчас вам нужна горячая вода, немного еды и покоя. А потом уже разберемся, стоит ли вам знать о моем прошлом, а мне -- о вашем.
   -- Вы правы. Но я же должен хоть как-то к вам обращаться?
   -- Зовите меня Магдален и это будет достаточно.
   Хлебая суп с корочкой хлеба, Марк убедился, что Магдален совсем-совсем за гранью бедности. Причём, если для обычного крестьянина такое состояние дел нельзя назвать "запредельным" -- безнадёга для них явление обычное, то эта тетушка старалась. Крепилась. Пыталась. Но просто ничего не получалось. Что не удивительно -- с такими-то соседями.
   -- Благодарю вас за кров и еду, сударыня. Иногда я мечтаю, чтобы можно было вот так прийти в такую погоду, зайти спокойно в постоялый двор, и тебя там встречала бы вот такая хозяйка -- спокойная, умиротворенная и твёрдо знающая, что сначала -- горячая вода и еда, а потом -- всё остальное.
   -- Я тоже об этом мечтаю, -- поджав губы, ответила Магдален.
   -- Нет, вы серьезно? То есть, вы правда бы хотели... вот так?
   -- Молодой человек! Неужели похоже, что я часто вру?
   -- Нет, не обижайтесь, простите меня! -- горячо воскликнул Марк. -- Дело не во лжи, вы просто, может быть, хотите поддержать разговор, и всё!
   -- Может, и хочу, -- не стала спорить хозяйка. -- Потому что я прекрасно понимаю -- постоялый двор здесь -- абсолютная чушь.
   -- Почему же? Вот, сейчас он бы мне очень пригодился!
   -- И ради вас одного держать здесь целый двор?
   -- Вы думаете, если здесь будет ночлег путнику, да ещё с такой радушной и заботливой хозяйкой -- то постояльцев будет всего один в год? Да очередь будет стоять!
   -- Мечты, мечты. Чтобы сорвать яблочко -- надо посадить яблоню. А здесь строить постоялый двор смысла нет.
   -- Хорошо, -- не стал спорить Марк. -- Ну, предположим, не здесь. Вас же здесь ничего не держит? Возьмите, да постройте в ином месте! Что мешает?
   -- Отсутствие денег? -- хохотнула Магдален.
   -- Неправда. Деньги всегда можно найти!
   -- Можно. Но их придётся отдавать.
   -- Тоже не обязательно. Мало ли богатых людей, которые могут подарить вам денег на такое общественно доброе дело?
   -- И кто же эти добродетели?
   -- Ну, например, можно к королю обратиться.
   -- А вы откуда, молодой человек?
   Пришла очередь Марка тушеваться и спешно придумывать ответ.
   -- Я... Издалека, вообще-то.
   -- Надо же! А по-нашему говорите прямо очень хорошо. И выговор столичный.
   -- Я давно здесь уже живу. Шестой год! И как раз в столице.
   -- И что, вы мне скажете сейчас, что у вас правители каждой бабке денег дают? На всякие сумасбродства?
   -- Нет, конечно!
   -- Ну, так и о чём разговор? Давайте спать лучше ложитесь. Спать будете вот здесь. И не беспокойтесь, меня вы не стесните!
   Утром погода была не сильно лучше. Но хотя бы посветлело и ветер утих. Да и дождь скорее накрапывал, чем лил, как вчера. На прощание Марк ещё раз вернулся к вчерашнему разговору.
   -- А на тему гостиницы -- всё-таки подумайте, Магдален. Если это ваша мечта -- то она должна исполниться.
   -- Как же! Должна! Я уже достаточно взрослая, чтобы не верить в сказки.
   -- Иногда это плохо. Под лежачий камень вода не течет! Если вы будете сидеть здесь и смотреть в окно -- конечно, никто не придёт, и ничего не принесёт. Но если вы и впрямь хотите -- сходите к королю.
   -- Больно долго до столицы добираться!
   -- А я обещал вам заплатить. Вот, пожалуйста, -- Марк выложил на стол два золотых рулона.
   -- Помилуй вас Бог, молодой человек! Заберите это! Оно того не стоило!
   -- Не стоило, -- согласился Марк. -- Однако, это была та сумма, которую я вчера был готов отдать за ночлег. И к утру моё желание, как видите, не исчезло и не изменилось. На эти деньги, если у вас возникнет подобная блажь, вполне можно добраться до столицы. И обратиться к королю.
   -- Как вы себе это представляете? Вот в таком виде я приду к королю, и скажу "Дай денег"?
   -- Именно так, сударыня! Именно так!
   Она фыркнула.
   -- Тем не менее, сударыня, это вполне возможно. И если у вас хороший король -- ему будет наплевать на ваш наряд, вряд ли вы сможете перещеголять придворных красоток. А вот предложение сделать что-нибудь полезное для его граждан он должен услышать с энтузиазмом. Я не думаю, что к королю стоит очередь...
   -- Можете дальше не продолжать. Некоторые месяцами ожидают аудиенции Владыки!
   -- Я имел ввиду -- не стоит очередь с предложением что-нибудь сделать. Все стоят с просьбами "Дай!". Так что вы будете счастливым исключением. А что касается наряда...
   Марк окинул взглядом её фигуру. Да, здесь, в деревенском доме все прекрасно смотрится, но во дворце...
   -- Я думаю, что слуги быстрее донесут Владыке о вашем появлении. Так что и это только к лучшему.
   -- Идите, молодой человек из далёкой страны фантазий. Я думаю, что если бы у вас был такой король -- то вы никогда бы не уехали из такой счастливой страны!
   -- К сожалению, сила обстоятельств, сударыня. Меня никто не спрашивал, хочу ли я уехать.
   -- Храни вас Бог. И прощайте.
   Марк пожал плечами и вышел, накидывая не до конца высохший капюшон на голову.
  
  
  
   Осень снова накрывала землю прохладным пологом, вызолачивая леса и пуская паутинки сквозь солнечные струи. Во всех приличных домах шла подготовка к традиционному Осеннему Балу. Суета, сопровождавшая эту подготовку, была сравнима только со свадебной.
   Мартина наполнила миску зерном, выскочила из сарая прямо в гогочущее и крякающее стадо. Птицы со всех сторон кинулись к кормилице, и девушка, напевая и вальсируя, начала рассыпать зерно по двору. Изящным па перепрыгнула через рядок утят и закончила раздачу корма в великосветском поклоне, отставив в сторону руку с миской.
   После чего и обнаружила, что за ней с интересом наблюдает какой-то незнакомец, прижавшись грудью к низенькой изгороди. Заросший, в потёртом дорожном костюме, он не вызывал ощущение злодея, но все равно стало стыдно за свое легкомысленное поведение.
   -- Простите, -- пролепетала сконфуженная девушка. -- Я вас не видела, я просто так...
   -- Так что же в этом страшного? -- весело спросил тот. -- Ну, и танцуйте себе на здоровье! Тем более, что получается у вас очень и очень неплохо. Вы, простите, кто будете?
   -- Мартиной кличут, -- ответила девушка, теребя край подола.
   -- Дочка хозяина, или сама хозяйка?
   Девушка прыснула, закрывшись кулачком. Да, будет хозяйка или кто-то из её дочерей вот так прыгать по двору среди уток и гусей!
   -- Что вы, что вы! Я простая служанка!
   -- Тем лучше, -- покивал головой незнакомец. -- Иногда следует придерживаться первоисточников. Скажите, Мартина, а это... Это ваше лучшее платье?
   -- Боюсь, что да...
   -- Прекрасно! Просто великолепно! Скажите... Если я попрошу вас одолжить его ненадолго -- вы не упрекнёте меня в безнравственности?
   -- Одолжить? Вот эти обноски? Нет, прохожий человек, наверное, обвиню. Зачем вам это?
   -- Я правильно понимаю, что вас никто не подумал приглашать на Осенний Бал?
   -- Зачем вы смеётесь надо мной? -- грустно ответила девушка. -- Я же не сделала вам ничего плохого!
   -- Я не смеюсь! -- с горячностью уверил её незнакомец. -- Я уточняю! И если бы такое приглашение вдруг последовало -- то вам, думаю, без надлежащего платья было бы стыдно его принять. А, поскольку лучше у вас, как вы сами сказали -- нет, то я и подумал...
   -- Бросьте вы! -- отмахнулась Мартина, поворачиваясь к нему спиной. -- Кто меня пригласит на бал к самому королю...
   -- Я.
   -- А вы кто? -- девушка повернулась, рассматривая наглеца.
   -- Я... Ну, скажем, я доверенное лицо Владыки. Я выполняю его распоряжение -- найти красивую и необычную девушку и принести ей приглашение во дворец.
   -- Но я же простая служанка! -- изумленно напомнила ему Мартина.
   -- От Владыки не поступало распоряжений на тему происхождения. Только по внешности и... характеру. В общем, если вы согласны, то прошу вас -- одолжите мне ваше платье. Это и будет, собственно, знаком согласия. Я подожду здесь.
   Пожалуй, никогда больше перед Мартиной не стоял более страшный выбор, как в тот день. Ни разу больше не металась она между желанием поверить и очевидностью какого-то обмана. Вряд ли этот бродяга польстился на её обноски, хоть и не совсем истрёпанные, но вовсе не впечатляющие. Конечно, в то, что он вхож во дворец и является личным послом Владыки Мартина не поверила ни на секунду. Пустое болтает! Но...
   Но ведь если она сейчас скажет "нет!" -- то сама же скажет! Никто виноват не будет!
   Мартина для себя решила, что просто выбрасывает тряпку, хотя, признаться, платья было жаль. То, что у неё оставалось -- было и вовсе негодным. Но она вручила незнакомцу сверток, который тот принял с поклоном.
   -- Вам остаётся только ждать приглашения на бал, красавица Мартина. Вы меня очень обяжете, если не струсите и не испугаетесь в последнюю секунду.
   Испугается! Струсит! Она? Да за то, чтобы попасть на бал, она готова на всё! На позор, на раскаленные угли...
   Так думала она до вечера, пока не рассказала по простоте душевной хозяйке про странный случай сегодня.
   После чего у неё было немало времени проверить -- а так ли уж она хочет? Ведь хозяйка не спеша и обстоятельно рассказала ей всё -- и про прически, и про обувь, и про кожу, и про запах, и про поклоны и умение общаться в обществе...
   А дочки ещё обидно хихикали, рассказывая, как Мартина будет накладывать в миску изысканные пирожные и ставить их на пол, как утям...
   Следующий день был сущим мучением -- и сама хозяйка, и её дочери, и даже остальные слуги -- все подтрунивали над девушкой, спрашивая, когда приедет за ней долгожданная карета?
   Был момент, когда Мартина уже готова была расплакаться и махнуть рукой на этот бал. Останавливали её только слова незнакомца: "Вы меня очень обяжете, если не струсите".
   Поэтому девушка готовилась к балу, как могла (и как представляла себе эту подготовку).
   Чем ближе был вожделенный день, тем сильнее становилось волнение. И тем чаще хозяйка находила повод придраться и отругать её. А за день до бала отхлестала по щекам вожжами, оставив красные следы.
   -- Ну, посмотрим, как ты с такой рожей будешь плясать среди настоящих красавиц!
   Мартина отплакала своё, но решила, что поедет даже в таком виде. В конце концов, стыд -- не дым, глаза не выест... Может, тому пройдохе тоже будет стыдно за неё? Ведь сам затащил замарашку на бал, пусть он и стыдится! Она, в конце концов, всего лишь послушная служанка, куда привезли -- там и будет...
   Но плакала от души горько.
   Вот только -- поедет ли? Не видать кареты из столицы, забыли, видать!
   Утро выдалось морозным, но ясным. Дороги заиндевели, и Мартину гоняли с самого раннего утра, не давая ни мгновенья роздыху. А сама служанка едва могла сдерживать сердцебиение при каждом стуке снаружи!
   Но -- нет, никто не приезжал, никто не спешил за ней... Да и глупо было бы надеяться. Что это ей взбрело в голову? Какой-то проходимец наврал с три короба, ограбил наивную девушку, а ей почти неделю пришлось за это выслушать столько всякого...
   Когда карета с господами была готова и выехала со двора, Мартина оценила доброту и благородство окружающих её людей. Если в первый день все слуги смеялись, то сейчас конюх отправил её на кухню, где кухарка, как оказалось, держала горячий котёл с водой. Там её немедленно вымыли и даже немного расчесали. Привратник пообещал, что в случае чего -- лично станцует с ней сегодня, и пусть хоть все черти ада будут против, но она сегодня будет на балу! Пусть не с королём, так хоть с ним!
   Поэтому карету с подъехавшими гостями, можно сказать, не заметили. Привратник очумело проводил прибывших на кухню, где Мартина сидела с ещё влажными волосами, после чего их с кухаркой вежливо, но твёрдо, выставили вон.
   Пожилой и тонкий мужчина с короткими усиками и вальяжная дама вдвоём взялись за разом воспрявшую девушку. Ничуть не смущаясь, её раздели и принялись одевать. Пока женщина занималась бельем и нарядами, мужчина работал с прической и лицом, обильно накладывая румяна и пудру, попутно мельком подивившись предусмотрительности Владыки, но в чём именно она заключалась -- не стал уточнять.
   А Мартина постеснялась спрашивать.
   Вообще, всё происходящее казалось ей сном. Ну, как может самая обычная служанка в самой обычной кухне самого обычного дома сидеть, а вокруг неё будут суетиться королевские слуги? И что ей преподнесут на настоящей бархатной подушечке сверкающие сережки и нитку крупного жемчуга?
   Потом её вежливо и аккуратно проводят в карету, где дадут выпить чего-то необычного и попросят прилечь на мягкий диван, закрыть глаза и спать спокойно -- до дворца ехать далеко, да и там не сразу придется выходить...
   Проснулась Мартина сразу, рывком. Она помнила, что ехала во дворец к самому королю на Бал, но вокруг была тьма, и ей так не хотелось, чтобы всё оказалось сном, чтобы утро нового дня принесло очередную порцию насмешек и ругани...
   Но шум и громкие возгласы где-то рядом совсем не походили на обычные звуки двора.
   -- Всё хорошо, госпожа Мартина, нас скоро пригласят, -- раздался голос из темноты.
   -- Но я не госпожа...
   -- Увы, госпожа Мартина, на сегодня вы -- госпожа, -- твёрдо ответил собеседник. -- Учтите, что вы попадаете в высокий свет, и единственное правило, которого вы должны сегодня придерживаться -- это держаться гордо, что бы ни случилось. Даже если вы разольете соус на платье или наступите кавалеру на ногу, даже если над вами будет смеяться весь зал -- вы должны держаться гордо. Так, будто они вам должны, а вы им разрешаете. Запомнили? Хорошо, а теперь постарайтесь в это поверить.
   Потом её вывели из кареты и провели через чёрный вход. По коридорам, коридорам...
   До первого большого зеркала.
   Там Мартина впервые увидела себя.
   Платье, которое на неё надели, не было тем же самым, которое она отдавала. Да, фасон и цвет были очень похожи. Но ткань была какой-то незнакомой и дорогой даже на взгляд. Сейчас блики света плясали по платью, создавая своеобразную иллюзию огня. Причёска... Девушка видала и не такое. Хотя, конечно, на голове не было кораблей или башен (за недостатком материала) -- но тот дядечка постарался сделать всё возможное, чтобы превратить простолюдинку в госпожу. На лице не было ни малейших следов побоев. Новенькие туфли немного жали, но совсем чуть-чуть! Зато были удивительно лёгкими, почти невесомыми.
   А руки до локтей закрывали перчатки из серебристой ткани -- никто не догадается, как они грубы и заскорузлы.
   Пожалуй, если бы Мартина не знала, что это -- она, то сказала бы, что девушка перед ней ангельски привлекательна.
   -- Я позволю напомнить вам, -- раздался голос слева. -- Вы должны наплевать сегодня на всё, что знали и умели раньше. Забудьте о том, кто вы, и где вы. Сегодня вы -- госпожа Ванесса из Залессии, из бедного, но славного рода. Вы блистаете красотой и надеетесь на очень хорошего самца из тех, кто будет сегодня в зале. Вы горды, но не тщеславны, разборчивы в еде и питье, но не будете ругать чужой стол, вы не слишком хорошо танцуете, но зато получаете удовольствие от того, что умеете.
   Голос завораживал, и Мартине очень хотелось ему верить. Она и верила -- до первого шага в зал.
   Господи, Боже мой! Всё, что рассказывали про великий Осенний Бал, меркло перед тем, что Мартина увидела перед собой воочию!
   Огромный зал, выложенный разноцветными мраморными плитками, с потолка свешивается огромная люстра со множеством зажженных свечей. По стенам тоже горят канделябры -- в зале оказалось невероятно светло! И разнаряженные дамы и кавалеры, которые глядят на неё, и все -- на неё одну!
   Дыхание замерло, она не смогла даже протолкнуть воздух в грудь, оглядываясь вокруг.
   -- Госпожа Ванесса из Залесии! -- раздался голос мажордома. -- Одна, без спутников!
   И дальше тихое, лично к ней "Проходите, госпожа, напитки можно брать любые, а поесть вас пригласят отдельно".
   Она всё-таки вздохнула и тронулась с места, делая первый шаг в это царство огня и блеска.
   Мужчины, скользнув по ней взглядом, отворачивались. А женщины жадно разглядывали -- и прическу, и лицо, и платье, и обувь....
   Мартина уже была близка к обмороку, когда к ней подошёл очень большой джентльмен с крупным носом и глубоко посаженными глазами.
   -- Госпожа Ванесса? Как доехали?
   -- Спасибо! -- робко ответила Мартина, недоумевая, с кем её путают.
   -- Я вижу, что у вас всё в порядке? Никто не беспокоил вас на пути?
   -- Нет, благодарю вас! -- девушка откашлялась.
   -- Не робейте, сударыня! -- негромко сказал собеседник. -- Гордо отвечайте, ведь это я ваш слуга!
   -- Благодарю вас! -- девушка попыталась вложить в голос ту холодную интонацию, которую часто слышала от хозяйки. -- Нельзя ли мне что-нибудь... выпить?
   -- Да, конечно! -- широкоплечий ухажер небрежно подозвал мальчика с подносом, придирчиво осмотрел выставленные на нем бокалы и выбрал один. -- Пожалуй, пока что без алкоголя.
   Мартина стремительно приходила в себя. По крайней мере этот человек знает, кто она, и в случае чего она сможет обратиться к нему за помощью.
   Кое-что следовало спросить прямо сейчас.
   -- Простите... А где здесь... для женщин?
   -- Каролина, душечка, подойди к нам! -- он махнул рукой и подошла та самая женщина, которая одевала Мартину на кухне.
   -- Отведи её, -- просто сказал мужчина.
   После посещения дворцовых апартаментов Мартина подумала, что жизнь и вообще приятная вещь.
   Первое волнение прошло, и она смогла оглядеться. А потом объявили и танцы.
   Вот тут Мартина впервые увидела короля. Был король как... король. Больше про него ничего и не сказать. Мужчина, как мужчина, разве что корона на голове. И сидит эта корона как-то ненастояще. А в вычурном разнообразии одежд собравшихся так и вовсе не сказать, что блещет...
   Но он был королём. Поговорил с одним, с другим... Занял место на троне и милостиво махнул музыкантам.
   Мартина налюбовалась государем и постаралась последовать мудрому совету -- найти себе какого-нибудь самца... подоступнее. Мало ли... Вот так -- бамц! И выйдет замуж как госпожа Ванесса из Залессии... Она ещё раз огляделась... Где же тот хлыщ, который её сюда затащил? Возможно, он таким образом хотел её... заполучить? Пожалуй, стоило бы отблагодарить. Она и не против, пожалуй.
   Первых три танца она не знала, поэтому стояла между колонн, как и многие другие, и смотрела на кружащиеся пары. Потом объявили польку, а этот танец у неё получался неплохо, и она рискнула выйти танцевать. Получалось и правда весело.
   -- Госпожа Ванесса?
   Обернувшись, раскрасневшаяся Мартина чуть не раскрыла рот от удивления!
   Потом вспомнила, что она -- не простушка, а важная дама, и пусть даже сам король тут рядом с ней... А ещё вспомнила, что пялиться в лицо собеседнику неприлично.
   -- Да?.. -- кажется, получилось достаточно гордо, и голос не слишком дрожал.
   -- Вы удивительно танцуете! Где вы учились?
   Мартина огляделась -- вокруг сразу же образовался круг заинтересованных лиц.
   -- Я... -- она откашлялась, надеясь, что стеснение перед королем свойственно не одной ей. -- Я училась танцевать... у народа.
   -- О! -- поднял брови король. -- Да, народ может многому научить. Я смотрю, вы и платье выбрали соответствующее? Такое.... Простое, без изысков?
   -- Да, Владыка.
   -- Полностью одобряю ваш вкус, госпожа Ванесса. Не будет ли с моей стороны излишней наглостью пригласить вас на танец?
   -- Нет, -- только и смогла пролепетать девушка, даже в самых смелых мечтах не ожидавшая такого поворота дела.
   -- Прекрасно!
   Сам король подхватил её под локоток и повлек куда-то прочь от танцующих.
   Даже через полчаса Мартина ещё не очнулась окончательно, ощущая себя где-то между сном и сказкой. Она отвечала на вопросы, раскланивалась, выпила яблочного соку -- и всё время ощущала рядом его.
   Его руку, его тепло, его рассеянное внимание. Он был совсем рядом, не исчезая и не отвлекаясь на других, гораздо более ярких и наряженных дам! Но и не выделял её из толпы, не заставлял чувствовать себя неудобно под клинками завистливых взглядов.
   Кстати, где сейчас её хозяйка? Почему-то в толпе не было видно ни её, ни дочек.
   Всё-таки тот пройдоха не соврал! И вот она на балу, как и было обещано... И сам король касается её руки! А когда он всё-таки потащил её танцевать, то и спины! Она чувствовала руку самого короля у себя на спине и не знала, что ей нравится больше -- кружиться по ровному залу в новых и мягких башмачках или ощущать его объятия?
   Вообще-то, за такие мысли можно получить и сильнее, чем вожжами по морде. На королевское ложе претендуют, наверное, и поболе красавицы, чем она!
   Во время объявленного перекуса рядом с ней оказался всё тот же огромный мужчина, который встречал при входе в зал. Он непринужденно поддерживал видимость разговора, позволяя слушать и почти не отвечать, а заодно подкладывал на тарелку такие вкусности, что отвлекаться на болтовню было просто некогда!
   -- А вот сейчас, пожалуй, можно и алкоголь, -- сообщил ей собеседник. -- Госпожа Ванесса никогда не пробовала шампанское? Оно очень коварно, поэтому -- маленькими глоточками. И закусывайте, пожалуйста, вот этим виноградом.
   Вкус шампанского ей, пожалуй, понравился. Вино остро щипало язык, как будто играло с ней. Но она не допила весь бокал, опасаясь обещанной коварности незнакомого напитка...
   Потом она танцевала ещё три танца с разными кавалерами и поняла разницу между ними и королём.
   Король был... Осторожен. Эти же тискали её и прижимались к ней по-всякому. Конечно, это здорово заводило, но встретить у столь высокородных господ замашки пастухов и привратников было... неожиданно.
   Поэтому, когда король снова пригласил её на танец -- она была на седьмом небе от счастья.
   -- Вам нравится танцевать со мной? -- спросил он прямо.
   -- Да, Владыка!
   -- Потому, что я король, или....
   -- Нет, -- вдруг запротестовала она. -- Конечно, мне здорово, что удалось потанцевать с самим Владыкой, но мне правда... приятно.
   -- Тогда не будет ли госпожа Ванесса сопротивляться, если я приглашу её и дальше провести со мной... вечер?
   Мартина задохнулась и качнула головой, даже не сразу осознав, что именно предложил король, и что она ответила.
   Видимо, шампанское и правда коварный напиток. Потому что она без малейшего сопротивления позволила господину с глубоко посаженными внимательными глазами отвести её куда-то, где позволила неожиданно появившемуся королю взять себя за ручку и отвести её в королевские покои...
   В голове при этом был странный туман, и всё происходящее было абсолютно нормальным и естественным. Ну, и что, что сам король снимает с неё платье и касается губами грудей? Подумаешь, королевская кровать! Разве что неожиданно скользкие и прохладные простыни на миг выбили её из состояния дурмана, а дальше она уже не думала и не оценивала, отдавшись теплым и ласковым рукам.
   Пожалуй, сегодня Мартина завидовала королевам больше, чем когда либо в жизни. Если им так хорошо каждую ночь... То за это счастье можно вытерпеть и балы, и одевания, и притирания, и завистливые взгляды соперниц.
   -- Тебе понравилось? -- спросил он.
   -- Да!... -- выдохнула она.
   Наивный! Понравилось ли ей? Да разве можно выразить словами, хоть одним, хоть тысячей, то счастье, что сейчас поёт в груди? Разве может он, хоть и король, понять, что не простые и незатейливые движения доставили ей наслаждение, а та ласка и внимание, с которыми он их совершал? Что любовь первого лица королевства не в грубом и животном проникновении, а в....
   -- Я не смогу на тебе жениться, -- сказал он.
   -- И не надо, я понимаю.
   -- Но мне тоже понравилось. Ты... Ты просто очаровательна! Я слышал... Твой род... не богат?
   -- Владыка! -- она резко села в постели, глядя на голого короля рядом. -- Владыка! Я не госпожа, и моё имя не Ванесса! Я простая служанка Мартина, ничем не заслужившая вашу любовь! Простите меня за невольный обман, я не хотела!
   Он смотрел на неё без удивления, без злобы или презрения. Даже с интересом.
   -- Мартина, вы... удивительная девушка. Впервые попав на королевский бал, нигде и ничем не выдали себя, не отказали королю, и при этом не стали лгать или стараться получить выгоду. Я не ошибся и безумно рад этому, хотя и удивлён в немалой степени... Скажите, Мартина... А чего бы вы хотели? Я в силах исполнить любую вашу просьбу.
   -- Я... Владыка... Прошу меня простить, но.. Но вы уже исполнили то, чего бы я хотела. Я бы хотела именно того, что произошло со мной сегодня, и... и чтобы вот так...
   -- Удивительно... Ну, будем считать, что этот хвостатый так надо мной пошутил, -- король не стал уточнять, кто именно, поднялся с постели и начал надевать портки. -- Одевайтесь, госпожа Мартина... Госпожа, ибо я дарую вам это право. Кроме денег, которые вы сегодня получите, я дарую вам право трижды попросить меня обо всём, что пожелаете. Вообще обо всём! И если просьба ваша не будет невозможной и не будет противоречить моей королевской чести... Я её исполню.
   Как ни странно, там, куда король отбросил её новое платье, лежало старое. Конечно, чистенькое и выглаженное, но всё-таки.... Мартина стоически перенесла этот удар, понимая всё то, что хотел сказать король. Да, здесь она блистала в красивом и дорогущем платье, но сказка кончается....
   А она всё-таки простая служанка. Сейчас ей придётся возвращаться в родной дом, к своим птицам, мусору и хозяйской ругани.
   Из королевской постели в грязный хлев.
   Платья всё-таки было жаль... Хоть оно и не её, а всё равно -- жаль.
   -- К сожалению, -- сказал король, -- сделать тебе хрустальные туфельки я не успевал. Не "не мог", а просто не успевал -- надо было снять мерку с ноги, научить тебя ходить в этой скользкой обуви... Надеюсь, ты не расстроишься.
   Мартина покинула королевские покои в полном недоумении. Причём тут хрустальные туфельки? Спустилась вместе со слугой, вышла из дворца, села в карету...
   -- Владыка велел вам передать! -- слуга с поклоном вручил ей сверток. -- И напомнить, чтобы вы не стеснялись, так как любой человек обязан будет передать ваше обращение государю, главное, чтобы вы её высказали.
   Мартина прижала к груди мягкий, но плотный сверток и тихо заплакала. Карета выехала со двора и помчалась по ночным улицам, обрамленная неяркими огнями дорожных фонарей. Девушка вытирала слезы, полностью согласная с безымянным слугой -- предусмотрительность и щедрость короля не знали границ. Как она могла даже подумать, будто её платье отберут, а её саму выкинут, как котёнка!?
   И это после того, как нежно обнимал её король?
   Но всё-таки...
   Как здорово, что эта ночь была в её жизни!
   И как жаль, что она закончилась...
  
   18
   Сегодня был торжественный день награждения заслуженных героев Аргеады. Списки эти составляли аж восемь ведомств, и в результате получился сто семьдесят один награждённый. Поскольку традиции требовали личного обращения Владыки с каждым, то церемония растянулась на три часа. Марк наскоро проглядывал список очередной партии героев, подходил, жал руку, говорил торжественные слова, брал с подносика награду, прикреплял к мундиру или одежде, и они со слугой шли к следующему. В перерыве мажордом пенял королю:
   -- Владыка, это всё-таки люди, которые заслужили вашу личную благодарность. Они совершали подвиги во имя вашей персоны, и хотя я понимаю, как вам это всё надоело, но это я. А они не должны даже заподозрить, что королю скучно! Поэтому улыбайтесь не только губами. Смотрите на каждого из них как первого, немедленно забывая о предыдущем. Он, именно он, тот, к кому вы сейчас обращаетесь, именно он на своих плечах поднял корону до небес и заслуживает самой искренней похвалы! Им же жить с этим всю жизнь -- либо с королевским одобрением, либо с королевским равнодушием!
   -- Понял я, понял, -- пытался оправдаться король, но мажордом не отступал.
   -- И каждому, каждому надо говорить слова уникальные, новые! Чтобы стоящие рядом даже не заподозрили, что всё это -- лишь церемония. Чтобы слова звучали искренне -- возьмите хотя бы пять-шесть фраз. Тогда седьмой уже не будет слышен предыдущим.
   -- А раньше чего не предупредил?
   -- Потому, что я хватаюсь за последнюю соломинку. Потому, что это не надо объяснять! Это и так понятно. Но раз уж тебе не понятно, то хотя бы так. Чтобы хоть люди не поняли и не распознали обмана!
   Внушение подействовало, и следующую партию Марк награждал с куда большим чувством. Тем более обман -- это наша стихия. Вместо скучной и стеснительной волокиты (так как Марк не чувствовал к награждаемым ни малейших чувств, и от этого было особенно неудобно) дальнейшее превратилось в полигон для фантазии и театр одного актёра. Результат оценил даже мажордом.
   -- Вот! Это совершенно другое дело! Посмотрите, Владыка, как светятся лица! Эти люди будут примером для всех остальных!
   А после торжеств происходили вещи обыденные и широкой публике незаметные.
   -- К вам госпожа Магдален, Владыка. По личному вопросу.
   -- Госпожа Магдален? -- имя казалось знакомым. Марк напрягся -- что-то неуловимо знакомое и что-то важное. -- Просите.
   Узнавание было взаимным. И для обоих -- неприятным.
   -- Вот, значит, как. Молодой человек, это... Это было как минимум... Нечестно!
   -- Это в чём же?
   -- Почему вы сразу не сказали, кто вы?
   -- Я не обманул вас ни в чём, госпожа Магдален. Я указал, где искать решение ваших проблем, дал денег на дорогу и пообещал, что король примет вас.
   Где она взяла шикарное платье -- это был отдельный и неважный вопрос. А в остальном она доказала, что ещё недавно была знатной дамой. Прическа, макияж, манера держать себя... Это не вытравишь даже десятком лет жизни в глуши.
   -- Почему вы заставили меня терпеть все эти унижения, если могли передать мою просьбу сразу? Это жестоко! Если вы не хотели...
   -- Я заставил вас все это сделать, -- перебил Марк, -- потому что мне было важно знать, а хотите ли вы. Действительно ли вы хотите сделать то, о чем мы с вами тогда говорили, или это минутная блажь с целью поддержать разговор? И дело не в том, что я вам не верил, Магдален, а в том, что вы и сами могли не знать. Да и сейчас не знаете. Знать -- не знаете, а хотеть -- хотите. Я вижу это по тому, что вы где-то взяли платье, потратились на прическу и всё-таки пришли ко мне. Хотя и не верили до конца, но на что-то же надеялись? Вот такой Магдален я готов и могу помочь. Потому что я не буду делать за вас. Но готов поддержать ваши действия.
   Она всё ещё была обижена. Обижена, расстроена... Но уже согласилась. Это было хорошо, но не совсем то, что было нужно Марку.
   -- Поэтому оставим наше знакомство, Магдален. Представьте, что я -- не тот молодой человек, которого вы однажды приютили у себя дома, а совершенно незнакомый вам король, Владыка Аргеады и сюзерен всех восьми замков, к которому вы пришли с просьбой о помощи.
   -- А вы, -- ахнула Магдален, прикрывая рот рукой. -- А вы... Вы и есть... король?
   -- А что, не похож? -- усмехнулся Марк.
   -- Владыка... -- она склонилась в изящном реверансе. -- Простите моё незнание и мою невежливость. Я и не надеялась на приём у короля, думала, что вы его секретарь, простите меня. Моё почтение, Владыка, я готова исполнить вашу волю.
   Марк поморщился. Как всегда разговор повернул не в том направлении. На одних его корона действует как красная тряпка, вызывая неприятие и сопротивление, а на других -- как удар кувалдой по лбу. Начисто выбивая все мозги и личную инициативу. Человек сразу же переходит в режим послушной игрушки.
   -- А у меня нет воли! -- улыбнулся Марк и сел в кресло. -- Вы мне не нужны, Магдален.
   -- Тогда... Я могу идти?
   -- А зачем приходили?
   Иногда зрелище чужих страданий, когда человек мучительно ищет выход из собственных заблуждений -- приятно. Но не всегда.
   -- Магдален, -- Марк сжалился над ней. -- Вы пришли ко мне с просьбой. Как минимум, изложите её.
   -- Но... Но вы же все знаете сами!
   -- Я ничего не знаю. Я не всевидящий маг и не знаю, о чём вы думаете, что хотите, чего боитесь и на что надеетесь. Будьте любезны, расскажите мне об этом! Просто словами.
   Всё-таки люди -- очень странные создания. Стоит отдать им прямой приказ -- и они сразу же делают то, что по всем прикидкам должны сделать и без приказа. Ведь она за этим сюда и пришла! Преодолела всё -- и собственный страх, и свою бедность, и расстояние, и время... Отстояла очередь просителей. А сейчас портит всё на самом последнем этапе! Что она несёт? Разве об этом они говорили тогда? Разве речь шла о маленьком домике на окраине деревни? Разве речь шла об указателе на этот домик, не видный ни откуда, кроме как с крыльца этого домика? Она что, не понимает, о чём говорит? Да нет же, понимает! Вон, и слова путаются, и глаза опущены, и вообще, говорит через силу.
   -- Магдален. Остановитесь. Вы хотите совсем не этого. Или всё-таки этого? Давайте подумаем вместе. Подумайте, что лучше -- маленький домик с гостевыми комнатами, которые вы будете одна убирать и готовить для нескольких случайных бродяг, или большое, специально для этого обустроенное здание? Где каждая комната будет снабжена кроватями, шкафчиком, замком с личным ключом? Где будут туалеты, душевые, зеркала, специальная кладовая для постельных принадлежностей? Комната для прислуги, которая и будет все это убирать, менять, стирать, гладить?
   -- Но это же очень дорого...
   -- Магдален! Я хоть слово сказал о деньгах? Я лишь спросил -- что лучше? Маленький домик или специально обустроенная гостиница?
   -- Гостиница лучше.
   -- А хотите ли вы её? Такую гостиницу, чтобы было много комнат, а, возможно, и этажей? Прислуга, ресторан, где каждый постоялец может перекусить и выпить. Конюшня для лошадей, стоянка для карет. И вы -- как распорядитель всего этого. Слуги подчиняются вам, конюх спрашивает у вас разрешения отлучиться на сегодня, и каждого входящего вы встречаете улыбкой и радушием?
   -- Это сказки, Владыка...
   -- Буквально на днях я понял, что люблю сказки. Представьте: вы встречаете каждого входящего по одежке, ибо она у них у всех разная. Богатого и знатного гостя вы провожаете в дорогие апартаменты, берете с него золото и посылаете личного слугу. А гостя бедного, но приличного -- отправляете в комнату попроще, без личных слуг, но без вшей и тараканов? А разбойников или просто нищих -- в совсем уж бесплатную, но при этом теплую и сухую комнату с минимум удобств и неудобств?
   -- Так не бывает, Владыка...
   -- И если вдруг гость не заплатил вам денег -- вы не вызываете Тёмное братство, не жалуетесь королю, а лишь желаете ему доброй дороги и ждёте в гости снова?
   -- Не издевайтесь надо мной, Владыка! Иначе у меня сердце лопнет прямо сейчас...
   -- Магдален! Что оно вам говорит, ваше сердце? Что желает всего этого или что так -- не бывает? Что я вас опять обманываю и что вы не хотите даже слышать о таком?
   -- Я не знаю что и сказать, Владыка!
   -- Только "да" или "нет". Только: хотите вы такое или нет. И готовы взять в руки и встречать каждого гостя не злобой, а радостью? Только это!
   -- Я бы хотела...
   -- Значит, "да"?
   -- Да, чёрт побери! Да!
   -- Посидите здесь пару минут.
   Конечно, парой минут дело не обошлось. Но в конце концов нашли казначея и Владыка представил ему Магдален, самостоятельно описал планируемую акцию. Казначей подумал и сказал, что на постройку и обслуживание подобного заведения потребуется от пятидесяти до четырёхсот рулонов -- в зависимости от материала для стен, шикарности номеров и означенных сроков. Если планируется сделать нечто супершикарное -- то стоимость может возрасти до бесконечности. Обслуживание подобного заведения обойдется короне примерно в полсотни рулонов в год. И подозрительно осведомился, надо ли включать в расходные статьи новую прихоть Владыки?
   -- Всё куда интереснее, -- улыбнулся Марк. -- Нет ли у тебя на примете толкового и амбициозного парнишки, который был бы готов поднять свой проект, но не отмечен пока заслугами? Можно назначить его к Магдален приказчиком. Госпожа Магдален будет говорить ему, что надо, а он будет думать, как это исполнить. А за деньгами будет обращаться напрямую к тебе. И в пределах пятидесяти рулонов в год, я думаю, мы не разоримся.
   -- Ага... -- казначею объяснять подобные тонкости было не нужно. -- Есть такой. А где будет находиться ваша гостиница?
   Марк повернулся к Магдален. Выслушав ответ, удивленно поднял брови.
   -- Но почему именно там? То, что вы там живёте сейчас -- не обязывает вас привязываться именно к этому месту. Давайте мы сделаем так. Я вам выдам некоторую сумму на расходы... Карету. Мы сейчас тут посоветуемся и выберем с десяток возможных мест, где хотелось бы видеть подобную гостиницу. А вы потом съездите на эти места, посмотрите, что вам нравится, а что -- нет. Место должно быть недалеко от источника пресной воды, достаточно ровным и просторным, и самое желательное -- на перекрестке нескольких дорог. Хотя это и не обязательно.
   -- Возможно сделать несколько таких постоялых дворов, -- подал голос казначей.
   -- Давай сначала сделаем хотя бы один. А там поглядим, найдём ли мы ещё хотя бы пару таких людей, как Магдален.
   -- Не найдём таких -- найдём других.
   -- Вы согласны? -- оба мужчины посмотрели на просительницу с внимательным ожиданием.
   -- Я не могу ответить иначе, как "да", -- произнесла Магдален с достоинством. -- Если, конечно, вы серьёзно.
   -- Никаких шуток! Тогда я передаю леди тебе, надеюсь, ты сам позаботишься о финансовой стороне вопроса и познакомишь её с будущим приказчиком. Так же надо будет выделить ей строителей и транспорт. Эх, жаль, осень на дворе...
   -- Почему "жаль"? Как раз зимний лес самый лучший для строительства. Магдален не обязательно жить на стройке, она может приезжать иногда и смотреть, что получается. А то и вовсе приедет уже тогда, когда всё будет готово.
   Дракон Судьбы, только что обустроивший очередную партию судеб, удовлетворенно растянул краешки губ и выскользнул из комнаты прямо через потолок.
  
  
  
   -- Владыка! -- в дверь деликатно постучали. -- Не заняты?
   -- Входи.
   Вошел дежурный гонец.
   -- Владыка, вам письмо из университета. Карету закладывать?
   -- А что случилось?
   -- Корабли ваши вернулись!
   Марк целую секунду соображал, какие корабли и куда вернулись. Потом как подскочил!
   -- Конечно! Ещё бы! Прямо сейчас!
   Потом остановился, глядя в потолок.
   -- Так... Стоять... Писца мне. И камердинера. И... Ага, понятно. Карета отменяется. Вот ещё, буду я бегать за ними. Погоди-ка!
   Марк схватил перо и быстрым росчерком набросал несколько слов. Промокнул чернила папье-маше, свернул трубочку, вручил гонцу. Тот привычным жестом закрутил вокруг листа золочёную нить, приготовив к запечатыванию.
   -- Беги обратно и передай, что Владыка Марк приглашает путешественников и всех находящихся рядом к себе во дворец.
   Почему подобные события случаются как раз к вечеру? Вообще-то гости не проявляли особой радости от приглашения. Оно и понятно -- и так замучились, так ещё и во дворец, сиди на официальных церемониях, возноси славословия Владыке...
   Марк постарался, чтобы такого не было. На пустыре за драконами был разложен костер, расставлены столики, разложены ковры и просто матерчатые лоскуты, повара таскают из дворца всякую закуску и горячие напитки...
И приехавшие попадают с корабля к костру. К которому уже привыкли за много месяцев! И обстановка сразу разряжается. Торжественная часть прошла буквально в пять минут! Марк поздравил всех вернувшихся живыми, выразил искреннюю зависть к повидавшим дальние страны и сообщил, что просто горит от нетерпения услышать, что же там такое случилось.
   А дальше просто лег на ковер, устроился королевской спиной на брёвнышке и приготовился слушать.
   А в такой обстановке речи льются пуще вина! Посиделки были прерваны только один раз, когда солнце уже стало закатываться и поодаль собралась настороженная толпа. Марк хотел было пригласить и их к кострам (ибо на всех места не хватало и костров было штук восемь), но оказалось, что люди пришли совсем не за тем. Да и приехавшие начали оглядываться и к чему-то готовиться.
   А потом раздался дружный и единый вздох, после чего опять звучит смех, потекли разговоры, а толпа у дальних домов начала потихоньку рассасываться.
   У драконов зажглись глаза. Марк и большинство горожан давно привыкли к этому чуду, но оно неизменно собирало ежедневную партию зрителей. Так что путешественники, давно не видевшие родных драконов, не преминули воспользоваться случаем.
   -- Кстати, Владыка! -- рассказывал один из купцов. -- Теперь про твоих драконов знают, почитай, полмира. Везде, где были -- про них рассказывали. И знаешь? Не верят! Мы же как? Мы сначала издаля начинаем: вот, есть такой Владыка Марк, умеет звук ловить! Вот, глядите! Смотрят, глазам не верят, но слушают! Тогда мы им говорим -- вот, есть такой Владыка Марк, умеет такую красоту делать! Вам дарит! Ну, и бусики твои -- ох, как они нам помогали! Так хорошо шли, аж прямо диву давались!
   Вокруг смеются -- видимо, немало связано с торговлей бусами.
   -- Ну, а когда мы им говорим, что твой дворец охраняют живые каменные драконы -- никто не верит!
   Марк усмехается, но в голове делается пометка. Реклама экскурсий по столице, где делать наиболее удачные места для зрителей... И как их сделать так, чтобы зрителям там было удобнее, но чтобы они сами этого не замечали?
   О чем думает королевская голова? Тут рассказывают о смертельных опасностях, какой шторм их мотал на обратной дороге, как королевские деревца, с таким трудом добытые (ну, как "с трудом"... Копать пришлось, да!) берегли, себя еды и сна лишая...
   А ты о гранитных парапетах, о кустах, о доходах казны. А ведь, казалось бы, совсем недавно уходил проветриться! Совсем заела королевская жизнь!
   Посидели знатно. Утром Марк вышел на балкон восточной стороны дворца и обнаружил огромную кучу мусора, которую неспешно разбирали несколько слуг. Сначала Владыка собрался было возмутиться, мол, они такими темпами неделю будут убирать!
   А потом подумал -- он куда-то спешит? К нему завтра послы иностранные? Да и хвостом на них! Пусть через парадные южные ворота въезжают.
   И не стал ругаться.
   Зато поездки в университет теперь сделались постоянными. Каждый день, как в молодости. Что привезли, что не привезли, образцы, рисунки, рассказы, баночки, коробочки, тюки, клетки...
   Кое-что Марк знал. Помнил. Большинство видел первый раз в жизни. Ну, а прибывшие молочайные (все очень надеялись, что это именно они, потому что как они выглядели -- Марк и сам точно не знал) были выданы садовнику, и дальше пусть у него голова болит.
   Он на то и садовник королевский, чтобы знать, как какая травка растёт и что ей для этого надо.
   Набежавшая осень делает своё дело. Октябрь -- это уже холодно, даже в Аргеаде. А сейчас идет напряжённая работа по всему королевству.
   Свой неудачный завод Марк подарил. Просто взял и подарил. Правда, человека, которому можно подарить завод, он искал почти месяц. А потом просто вызывал купеческого старшину и сказал:
   -- Помнишь, я говорил о том, что барыш будет каждому и на много поколений? Вот. Это моё неудачное творение. Типа, завод. Он должен перерабатывать нефть. Из нефти получают три фракции -- бензин, керосин и дизель. Я не знаю, что это такое, и почему оно именно такое. Но бензин -- самый легколетучий, дизель -- самый плохолетучий. Остается мазут. Всё это можно использовать. Мне сейчас нужен керосин. Много керосина! Уйма! Дизель тоже пойдет, но керосин почему-то лучше. Получится у тебя керосин делать? Буду покупать. Не получится? Твои проблемы. Ищи того, кто будет этим заниматься.
   И ушёл.
   И вот перед ним керосиновая лампа. Такая же, какую он помнил ещё с того мира. Емкость под керосин, фитиль, стекло. Пока -- кустарного производства. Пока -- единичный экземпляр. Ну, как строить заводы Марк уже знает.
   И первыми новые лампы получают королевские слуги. Им нужнее всего. А там включится рекламное агентство "ОБС", что в переводе означает "одна бабка сказала", и разойдутся те лампы...
   Осталось найти Дизеля, чтобы он состряпал свой знаменитый мотор. А Марк даже не помнил, он немец или швейцарец? Да какая разница? Все равно не найдёшь!
   Значит, будут по королевскому указу исследовать да проектировать совсем другие люди. А название останется то же, с того мира.
   Кипит работой новый завод. Рядом с горами, недалеко от рудных месторождений, заложен новый посёлок научный. Сейчас туда съезжаются все творческие рабочие, которым интересно попробовать своими руками, помозговать, поэкспериментировать... Ну, а заодно -- порешать хитрые королевские задачки. Завод этот не столько для производства, сколько личная королевская игрушка. Король нагрянет, чего-нить спросит, укажет, а потом исчезнет. А люд мастеровой исхитряется. Дорогу туда хорошую проложили, телеги так и ездят. То еды надо, то тканей, то материалов-инструментов привезти, то увезти. А внизу, у самого подножья гор -- охрана. Потому как не простой завод это, а личный. Королевский!
   С началом зимы к нему пришла делегация из церковных иерархов. Просили отменить указ о лишении монастырей права на привилегии. Марк поинтересовался, а где же Преподобный? Церковники заперегрядывались, но потом признались: Преподобный нынче не совсем... при делах. По их отрывочным рассказам следовало, что старик серьёзно не дружит с головой. И хотя ничего вроде бы такого и нет пока... Но чем дальше, тем больше Преподобного интересует собственное наличие. О чём он в последнее время всё чаще интересуется. Причём, куда больше, чем делами церкви или политики. Поэтому, дескать, просим не серчать на слабоумного, идёт уже процесс по смене главы церкви, но это же делается не в две недели! И не будет ли Владыка столь любезен... Нет, не будет? Не будет. Ибо лишение монастырей ленного права не есть мелкая мстя конкретному Преподобному, слабоумный он там или нет. И даже не месть конкретному монастырю, ежели кто посмел такое подумать. А прямой инструмент по сплочению церкви и народа. Если монастыри и далее хотят получать свои доходы -- пусть приносят прибыль. Какую -- решим, подумаем. Вы предложите, что вы можете, я предложу, что мне нужно. Сбор и заседание решили провести перед Рождеством.
   В начале декабря заявился к королю и крайне недовольный Рустам. Слуга (Марк мельком отметил, что у них уже свои слуги есть!) притащил и поставил на стол очередной граммофон. Положил несколько пластинок.
   Поскольку горец ничего не сказал, только смотрел на короля вызывающе, Марк вызов принял. Осмотрел принесённое. Завёл пружину, поставил пластинку... Поморщился.
   -- Опять у тебя проблемы с персоналом, Рустам?
   -- Нет у меня проблем! -- с вызовом ответил мастер инженер. -- Это не наш граммофон.
   -- Оп-па! А чей?
   -- Вот и мы хотим знать! Привезли нам купцы и ругаются, как будто мы им дерьмо впарили. А мы этого хлама не производим!
   И ударил сильно ладонью по ненавистному ему хламу.
   -- С чего ты решил?
   -- Смотри!
   Рустам ловко отсоединил трубу, вынул механизм из ящика и поставил на ребро. Марку ужасно не хотелось признаваться, что он ничего в устройстве этих самых граммофонов не смыслит. И уж точно не способен на взгляд отличить оригинал от подделки. Не пришлось.
   -- Мы всегда крепим вот здесь на двенадцать гвоздиков. А тут -- видишь?, натыкано! Дальше -- ткань эта не наша. Такую вроде бы каганцы делают, но может и кто другой. Здесь -- видишь? -- металл кованый. Мы сразу полируем, а они то ли поленились, то ли не догадались! Грузики тоже не наши! И форма другая, и размер. Пружина -- дерьмо! Даже ящик не смогли нормальный сделать! Хоть украшено, конечно, неплохо...
   -- И отлично. Пусть будет. Пусть все знают, что у нас -- самое лучшее!
   -- Так а как теперь доказать, что это -- наше, а это -- не наше?
   -- У нас это делается просто. На скрытых частях ставится какая-нибудь метка. Такая, чтобы подделать было сложно, а когда в неё ткнешь -- сразу ясно становится, что это не наше. Ну, и сверху тоже клеймо какое-нибудь. Раньше не надо было, а теперь -- надо. Обяжи кого-нибудь из художников.
   -- Это ещё не всё! А диски? Думаешь, звук такой паршивый из-за граммофона? Нет, это так штамповано! Как когтем процарапано!
   -- Тем лучше! Пусть делают, пусть выпускают. Опять же, на наши диски под наклейкой ставить штамп. Корону или дракона -- уж что тебе по нраву будет.
   -- То есть, ты не будешь, Владыка, искать этого гада и наказывать?
   -- За что наказывать? Он делает? Делает. За то, что делают -- не наказывают!
   -- Он же нас подставляет! Твоё доброе имя позорит, да ещё наживается на этом!
   -- Пусть наживается. Может, богатым будет. А имя моё опозорить не сможет. Вот ты всё это увидел да предусмотрел -- теперь имя моё под защитой будет. Правда, надо будет ввести закон об ответственности за торговые знаки... Чёрт, как всё это сложно! Спасибо, Рустам, я дальше буду сам думать. А ты делай, что я сказал.
   Двенадцатого декабря впервые в этом мире была установлена телеграфная связь. Новоиспеченные инженеры опробовали задумку короля и убедились, что на таком расстоянии электрический сигнал просто гаснет. То есть, двадцати километров и трех узловых точек уже не хватает, чтобы на том конце звонок хоть раз да зазвенел. А это же надо туда-сюда сбегать, узнать, звенит? Не звенит? Что сделали обласканные королем молодые люди?
   Они совершенно самостоятельно изобрели усилитель. Убедились, что на трёх километрах звонок звенит, и поделили линию на узлы. Как зазвенит звонок -- он толкает рычажок, тот замыкает другой контакт. А там сигнал на следующие три километра идёт.
   Марк посмотрел на эту схему, похвалил ребят за изобретательность и сказал, что звонок -- это излишество. Переключатель должен работать бесшумно. В идеале. То есть, к этому надо стремиться. Но ему самому понравилась идея реле. Пока не было транзисторов и прочих электронных штучек -- реле было прекрасным выходом из ситуации.
   И вот 12 декабря на третий год правления короля Марка было передано первое в этом мире телеграфное сообщение. Угольный стерженек отпечатал на ленте SOS. Марк посмотрел на ленту с девятью знаками и велел отнести её в музей. Который быстро пополнялся различными экспонатами. А сам, сверяясь с "кодом Марка", отпечатал ответ.
   "Получили".
   Всё! Теперь можно было не бегать в соседний город, не посылать гонца -- ну, разве что в пределах одного города. Вот теперь-то он развернётся!
   Марк развернулся и вышел из новоиспеченного телеграфного отделения королевского дворца, потрогал батареи. Уже тёплые, то-то так уютно. А за окном-то какая жуть! Снега пока нет, но холодрыга, ветер... А ты сидишь у себя во дворце и читаешь при свете керосиновой лампы книжку.
   До книжек Марк добрался случайно.
   Как-то слишком он привык к тому, что читать надо указы, отчёты, доносы и прочий хлам. А то, что в этом мире могут быть книги художественные -- не то чтобы забыл, а просто помнил он их в основном по описаниям в школьных хрестоматиях.
   Совершенно забыв, что книги -- дети своего времени. И если в школе читать "Скупого рыцаря" было скучно и неинтересно, то сейчас бы Пушкин пошёл бы "на ура!". Здесь всё это было живо и актуально.
   А тут как-то выдался особенно скучный и спокойный вечер, и Марк наведался в библиотеку. Книги там были старинные, рукописные и по большей части -- на латыни и греческом. То есть, на языках, которые Марк если и понимал, то только благодаря волшебному переводчику. То есть, на слух. А буквы так и оставались для него странными значками, которые никак не складывались в осмысленные слова. Правда, латынью с ним занимались, так что прочитать он худо-бедно мог, но удовольствия от чтения не получал.
   А тут нашлась книженция на родном ему сейчас языке, на котором он и читать научился. И так получилось, что книженция эта была переводом с латыни каких-то памфлетов и юморесок. Так что Марк лежал по вечерам и ухохатывался.
   Оторваться от книг было так же сложно, как в детстве. Марк закрыл книжку, погасил лампу и вдруг задумался о ценности возраста. В его время и в его мире возрастом совершеннолетия считались восемнадцать лет. Сейчас он был совершеннолетним по меркам его мира. Что это значило? Это значило, что ему доверялись "взрослые" поступки: секс, работа, трата денег, покупка и продажа. Напрягшись, Марк не вспомнил ничего более стоящего, для чего нужен был бы возраст совершеннолетия. Ах, да, конечно, ещё -- отцовство и материнство. Как закономерный итог секса, не более. То есть, если молодые люди получали ребёнка раньше -- ну, с поджатыми губами это принималось "как есть". Достижения молодых учёных, поэтов, художников -- принимались публикой (и оплачивались) независимо от возраста. А вот трата прибылей -- только после восемнадцати. Конечно, ещё можно было бы приплести право на убийство, то есть, служба в войсках. Но, учитывая, что рвались туда единицы, а вот нежелание служить и убивать было у многих -- то это право было более чем условным.
   А у него?
   В свои двадцать пять он -- король. И, несмотря на ощутимую тяжесть короны и относительно верных слуг -- проблема секса стоит на своём месте. Королю Марку разнузданный образ жизни прощается по единственной причине -- разбойник, ну, что тут поделаешь? Другому бы не спустили бы. Да и не спускают. Честное слово, пацаном было легче. Был, правда, один инцидент... Попытался один из священников урезонить владыку, мол, если государь так себя ведёт -- как от народа требовать целомудрия? Марк даже некоторое время не понимал претензий. Потом возмутился: Первосвященник у нас целомудренный? А вот этот самый святоша? И что? Ладно, завтра женюсь. Если через месяц блуд не искоренят -- то лично вот его на кол. А как ты хотел? Бороться с королём проще, чем с блудом! А блуд... Марк вспомнил секс-турне с Мартыном и сладко улыбнулся. Хорошее было время! Никаких забот! Никакой ответственности, если общаешься с людьми -- то только с теми, кто встречается по дороге, а свою дорогу ты волен изменить в любой момент. Да, у двери не стоят слуги, готовые кинуться выполнять твой приказ, но и не стоит очередь тех, кто жаждет свалить на монаршью голову ворох проблем. Но всё-таки... Двадцать два... Кем бы он был в свои двадцать пять в своём мире? Так, в двадцать три он бы закончил институт... Потом -- два года в армии. Да, как раз сейчас он бы стоял перед выбором: чем заняться? В его мире восемнадцать -- это, действительно, только-только возраст вхождения в жизнь. А здесь он Владыка земель и душ, победитель в развязанной им же войне, опора и надежда для учёных всей Земли и шило в заднице у Церкви.
   Здесь он уже старик. Еще лет десять -- и надо будет с трона слезать. Иначе вместо символа прогресса и новшеств он станет тормозом и камнем в механизме, им же и созданном.
   Марк ещё некоторое время ворочался в постели, пытаясь понять и предугадать -- на сколько его хватит? Когда и как он привяжется цепями ответственности и планов к этому миру настолько, что станет ему мешать? Как определить этот момент и что делать? Бросить королевство и свалить в монахи? Уйти в другой мир? Сдохнуть тихо, выпив сладкий яд и обнимая нанятую на одну ночь красавицу? Или по дороге он встретит подсказку, что делать, и всё будет понятно?
   Поняв, что навалившиеся на него проблемы слишком грандиозны, Владыка лёг на спину и занялся дыханием. Буквально через полминуты он был готов смеяться над непомерным грузом, который сам же и взвалил на себя. От суеты и проблем не осталось даже следа.
   Владыка уснул сном ребёнка, провалившись в него без тревог и забот, всего-навсего мысленно отказавшись от наваленной им же кучи.
   И не осталось ничего.
  
  
  
   Зимние дороги хороши всем. Красиво, уютно, нету луж, грязи и колдобин. Одно плохо -- холодно. Но эта проблема в каретах Владыки Марка решена. Причём, решена кардинально. Кроме теплоизоляции и двойных стёкол в рамах -- ещё и конвекционная обогревательная система. Снаружи -- баллон с газом, который греет трубу. А через трубу воздух циркулирует внутри салона... Немножко опасно -- теоретически может загореться, но зато очень комфортно.
   Король Марк путешествует. Да не просто так -- получил он приглашение от Международного Совета. Который возглавляет неизвестный ему лично король Хландии. Ну, как "неизвестный"... Кайлом вместе не махали и войну пока друг-другу не объявляли.
   А приедут туда и остальные короли. Вот и мчится сейчас поезд из карет, саней и просто верховых -- просматривают дорогу вперёд, охраняют дорогу сзади, заодно развлекают государя.
   Дворцовый этикет -- штука многокомпонентная. Позволяющая при строгом соблюдении всех многочисленных мелочей в самых широких пределах сообщить всем понимающим самые тонкие нюансы. Одним количеством встречающих у дверей можно унизить так, как не получится бранным словом. Вся беда в том, что Марк мало того, что все тонкости до сих пор не изучил, так ему ещё и было на них в высшей степени наплевать. То есть, основной задачей у него было не уронить собственное лицо, а сколько там встречающих и куда его ведут -- не суть важно. После недели в карете и простой постоялый двор за дворец сойдёт. А тут всё-таки -- опочивальни, слуги, горячая вода, дамы... До дам Владыка не снизошёл, хотя мыслишка была... Но как-то оно... В общем, не за этим он сюда ехал.
   Утром -- роскошный завтрак в неофициальной обстановке. Ну, к пирам Владыка Марк привычен, так что здесь только остаётся наслаждаться свежими булочками с хландским сыром, горячим турецким кофе, колбасками, маслом, джемом... В общем, завтрак лёгкий, но сытный и разнообразный.
   А потом следует приглашение в зал совещаний.
   Который поразил Марка если и не до глубины души, то преизрядно. Он ожидал увидеть помпезное, изукрашенное, освещённое... Слуги в ливреях, музыканты, мальчики-пажи... А здесь -- обычная комната. Ну, пусть в обоях, пусть лакированные кресла с шёлковой обтяжкой... Стол обычный, даже без скатерти. И собравшихся -- человек восемь.
   -- Проходи, присаживайся, Марк, -- махнул ему Аристарх. -- У нас не принято стоять, это пусть простолюдины торчат, как пугалы. А у нас беседа неспешная, спокойная, куда нам торопиться?
   -- Можно и вина выпить? -- с подковыркой спросил Марк, присаживаясь в ближайшее свободное кресло.
   Аристарх сам встал и налил в бокал розовую жидкость.
   -- Конечно. Неужели ты думаешь, что я поскуплюсь для тебя?
   -- Да не в скупости дело, -- вздохнул Марк, забирая бокал. -- Вино -- штука такая...
   -- А ты не напивайся. Ну, как доехал?
   -- Аристарх, -- прервал его Форгот. -- Не лезь поперёд батьки в пекло. Марк, здравствуй! Не поверишь, я рад тебя видеть!
   Приветствовали его и остальные короли. Тот самый король Хландии -- человек пожилой, с прорезавшимися морщинами. Австрийский додж. Талиец, очень похожий на чопорного англичанина. Грек Ифиникл. А главное -- Елиссар, с которым Марк не виделся с самого рудника. Радостное удивление от встречи, бурные объятия с похлопыванием по плечам -- всё это было с улыбкой встречено собравшимися.
   Ждали только последнего короля, жангрийского владыку Шварцрумпфеля. Впрочем, особенно себя ждать тот не заставил, столь же вежливо пожав руку Марку и с не меньшим жаром приветствовав австрийца.
   Большая десятка королей расселась за столом и приступила к обсуждению своих государственных дел. И если первые пятнадцать минут Марка деликатно игнорировали, то потом как-то оказалось, что не получается.
   -- Марк, ты почто моих охламонов приютил?
   -- Это которых?
   -- Которые тут всем уши прожужжали про свои железные дороги?
   -- Потому и приютил, что правильное дело они затеяли.
   -- Чем же оно правильное? -- хмыкнул хландец.
   -- Тем, что железные дороги -- дороги будущего.
   Короли засмеялись.
   -- Они тоже всем так рассказывали, -- пояснил Форгот. Тоже у всех пороги обивали. А нашли самого доверчивого. Тебя.
   -- Я не доверчивый! -- обиделся Марк. -- Просто в нашем мире эти железные дороги -- обычное дело!
   -- Как же вы с ними живёте? -- ужаснулся жангриец. -- Ведь это означает, что постоянно спотыкаться об эти железки будете. Паровозы эти грохочут, жители жалуются. Сколько они угля жрут -- драконам и не снилось!
   -- А что, они у вас уже тоже построили?
   -- Построили.
   -- Сколько?
   -- Что?
   -- Сколько километров дорог?
   -- Я к твоим километрам ещё не привык. Но два города они своими дорогами соединили. Пустили паровоз. Теперь не знаем, то ли убирать его, то ли оставить. Жалко, столько сил на эту дорогу вложено... Но и зачем она -- тоже понять не можем.
   -- Я объясню, -- уверенно сказал Марк. -- Оно нужно...
   -- Не стоит, -- остановил его хландец. -- Если нужно -- хорошо, делай, мы посмотрим. Если и впрямь окажется, что вещь полезная -- все поддержим. Дальше. С твоей связью что делать будем?
   -- То есть?
   -- Ты начал прокладку проводной связи и удачно её испытал. Нам что надо для этого делать?
   -- Вам? А вы уже и знаете?
   -- Ну, Марк! Ты как ребёнок. Разведка работает всегда и круглосуточно. Если ты не знаешь, что у нас творится -- так это исключительно из-за твоей безалаберности. Итак?
   -- Ладно...
   И Марк начал рассказывать. Пытаясь осознать, чем же отличается эта почти домашняя беседа в обществе самых влиятельных людей континента от любых других посиделок. Не чувствовалось в этих королях ни напыщенности, ни величия. Но сидя в обществе властителей, на мягком кресле, с бокалом вина -- не ляпнешь какую-нибудь поспешную глупость. Обстановка не даст.
   -- Во-первых, надо разработать стандарты. Только не смейтесь, но сначала надо поделить мир. Каждая страна должна иметь свой номер, потому что когда-нибудь все будут звонить всем, и надо сразу ввести общие для всех стандарты, даже для тех, кто пока об этом не знает.
   -- Ты понимаешь, что надо, вот и занимайся, -- сказал Аристарх. -- Это не требует ни нашего участия, ни нашей помощи.
   -- Но как же? А разрешение? Я тут хотел ввести цветовой код на дороги, и то мои чуть не передрались...
   -- Что за код?
   -- Ну, поскольку народ у нас пока ещё в целом неграмотный, а если ещё и иностранцы будут приезжать... То общие направления указывать цветами. Тогда всегда можно будет понять, что едешь ты в жёлтую сторону, или в красную, или в синюю...
   -- Интересно, -- одобрил грек. -- Вот чтобы не передрались тебе надо было просто сказать "Я приказал" и всё.
   -- Да, -- поддержал его хландец. -- Мы -- не твоё отребье, мы понимаем, что это вещь нужная. Если ты знаешь -- как, то делай. Об ущемлении чьих-то интересов, как я понимаю, речи не идёт. Только скажи, таможенные пошлины будут?
   -- На что?
   -- На твою связь. При передаче из страны в страну кто кому платить будет?
   -- Чёрт! -- сказал Марк. -- Вот вы как спросите... Не знаю я! То есть, по идее, надо бы, конечно. Знаете что, давайте так. Вы у себя создадите комитеты по связи, пусть они с нашими договариваются. А если уже у них не получится -- тогда в приказном порядке.
   -- Сколько ты хочешь за свои услуги? -- спросил Елиссар.
   -- А? Ребят, я пока об этом не думал. Да, вы правы, такая вещь должна стоить денег, потому что всем денег будет... Нет, пока не скажу.
   -- Хорошо, -- продолжил допрос хландец. -- Аристарх, тебе помощь против твоих разбойников нужна?
   Король франков поморщился.
   -- Если вы не будете прятать их у себя, то я и сам справлюсь.
   -- Так твой гасконец неуёмный знаешь, сколько моей короне услуг попутно сделал? Если бы он не сделал -- мне бы не пришлось ему предоставлять ему убежище. Поэтому я и говорю, надо их давить раньше, чем они предъявят свои права и претензии!
   В первый день международного совета голова у Марка шла кругом. Во-первых, он узнал о множестве проблем, до которых у него не только руки не доходили, но и даже уши. В смысле -- не слышал он о них даже. Во-вторых, решения, которые принимали короли, были разумными, масштабными и далеко идущими. А ему что делать? Он же на каждый второй вопрос вообще ответить не может! Конечно, возможно, ему и сделают скидку на неопытность и неграмотность... Но, скорее всего -- воспользуются ею. Вон, тот же Форгот поднял вопрос о международных олимпийских играх. Марку пришлось повторять примерный план: раз в четыре года в другой стране собираются сильнейшие спортсмены по разным видам спорта, состязаются, и победитель удостаивается титутула "Олимпионик", медали и почёта. Ну, и денежного приза, разумеется. Для этого требуются стадионы, реклама мероприятий и подготовка. Какие виды спорта? Да любые. Состязания лучников? Легко. Борцы? Да, конечно. А, ещё бегуны, пловцы, гребцы... Ну, можно и конные поединки, пожалуйста... В какой стране? Хм....
   И всё. И как только от теории к практике -- так сел в лужу. Поэтому когда грек предложил первые игры провести у него -- он только обрадовался. Проблем меньше, появляется минимум пять лет на подготовку к следующим... Правда, проблема: теперь Первые Олимпийские игры пройдут не в Аргеаде. Это хорошо или плохо? С одной стороны -- плохо... Вот как решить? Договорились, что в следующем году в июле все пришлют спортсменов по означенным видам спорта. А там посмотрим, что получится. Полчаса -- и всё, договорились. Без подписей, без рукопожатий. Все и так понимают, что к чему.
   Потом Елиссар уточнил, почему Марк для нулевого меридиана выбрал Фракию.
   -- Ну, в нашем мире он проходил через Париж, -- смутился Марк. -- Вот я и выбрал...
   -- Но ведь наш мир не обязан быть похож на ваш? -- поднял брови австриец. -- Так почему же?
   -- Мне просто было бы неудобно пересчитывать координаты, вот я и решил схалявить.
   -- А тебе часто приходится пересчитывать эти координаты? -- поинтересовался Елиссар.
   -- Не очень.
   -- Тогда, я думаю, раз веских причин для такого решения нет -- мы рассмотрим этот вопрос и сами решим, кто там будет началом отсчёта. У тебя есть возражения?
   Возражения у Марка были, но, подумав немного, он пришёл к выводу, что все они -- личного характера. А по большому счёту ему всё равно. Конечно, было бы здорово, чтобы в историю Аргеада попала как носитель того самого "нулевого меридиана", но раньше надо было думать. А сейчас пришлось согласиться.
   После обеда и отдыха Марк решил внести хоть какой-то вклад в дело международного совета. И попросил слова.
   -- Раз мы в долгу перед предками, которые оставили нам поля, леса, горы, мироустройство и законы, то мы в долгу перед потомками, которым тоже должны оставить все это, и плюс ещё немножечко. То, что сделаем именно мы. И в этом мире нет ничего, что было бы ему ненужно. Конечно, часть мы возьмем и используем. Но то, что можно не портить -- хорошо бы донести до потомков в первозданном виде. Поэтому я взял разработку только очень маленькой части гор, а остальное собираюсь оставить, как есть. Но то -- горы! А ещё есть такие мелочи, как лисы, зайцы, медведи...
   -- Драконы, -- подсказал хландец.
   -- Драконы, -- согласился Марк. -- И ещё -- киты. Их остаётся всё меньше и меньше.
   -- Поняааатно! -- протянул Аристарх с усмешкой.
   -- Нет, вам непонятно. Мой дурацкий запрет на торговлю китовым жиром сильно подорвал вашу экономику?
   -- Да ничуть, -- пожал плечами хландец.
   -- А если от ворвани откажутся все страны?
   -- Это будет сильно. Но зачем?
   -- Объяснял своим, объясню и вам. Китов становится всё меньше. Уже сейчас китобои жалуются, что киты пошли не те. И меньше, и найти сложнее, и прибыли с них всё меньше. Так?
   -- Я в эту область не лезу, работают китобои, и ладно. Но если ты так говоришь -- и что?
   -- Через пятьдесят-семьдесят лет киты кончатся. Совсем. Окончательно. Что делать будете?
   -- Ну, тогда и подумаем...
   -- Он прав, -- поддержали Марка и Аристарх, и талиец. -- Ты, конечно, можешь проблему отложить следующим поколениям, но она никуда не денется. Что ты предлагаешь, Марк?
   -- Во-первых, законодательно принять запрет на добычу китов. Заметьте, не мелочи типа продажи или покупки ворвани. На отстрел и убийство китов. Пусть это будет хотя бы Хландия. Аргеада -- поддержит, ибо у нас китобойного флота нет. Если поддержат ещё хотя бы несколько стран -- глядишь, для остальных это будет примером.
   -- А вместо ворвани -- твой керосин?
   -- Не только керосин. Но и керосин -- тоже.
   -- Марк, помнишь, когда мы тогда ставили крепи в забое, ты тогда ещё пошутил, мол, учимся крепить мир?
   -- Помню, -- смутился Марк.
   -- Но крепи придётся ставить всем миром. С нас -- запрет на добычу китов, с тебя -- технология керосина. Баш на баш.
   Марк уже открыл рот, но одумался.
   -- Я, конечно, понимаю, господа, что...
   -- Мы не "господа" сейчас. Надеюсь, что мы просто "друзья", -- поправил его грек.
   -- Ничего себе "друзья"! С вас ничего, фактически, только прекращение убийства животных, а с меня...
   -- Во-первых, -- сказал хландский Владыка, -- мне нужно будет объявить об этом китобоям. Как ты думаешь, они с радостью воспримут эту новость? Во-вторых, люди потеряют работу. Кто их будет кормить? Так что это ты "друг" -- с нас и запрет на твоих любимых китов, и ещё и денежка тебе за то, за то ты раньше платил нам!
   -- Финансовую сторону обговорим позже, -- вытянул вперёд раскрытую ладонь Марк. -- Сейчас я говорю о вопросе принципиальном. Вы поставили своё условие, ладно. Я на него не соглашусь. В принципе, на этом вопрос можно и закрыть, нет, так нет. Будет дольше, но...
   -- Я не сказал "нет", -- перебил его хландец. -- Я лишь объяснил, почему наша часть работы не так проста, как тебе кажется. И что цена вопроса тоже имеет значение.
   Марк почувствовал глубокий стыд. Привык повелевать, привык носить корону. А тут все такие. Только ума и опыта побольше.
   -- Ну, если вы так настаиваете, -- промямлил он.
   Короли рассмеялись.
   -- Не расстраивайся так, -- грек перегнулся и мягко похлопал его по плечу. -- Понятно, что ты за свою страну волнуешься, как и все мы. Хорошо, вопрос с китами мы обдумаем. Это же не требует такого уж срочного решения? Лет пятьдесят у нас есть пока? А вот что делать с твоими деньгами?
   -- С какими деньгами?
   -- С бумажными. Они хоть чего-нибудь стоят?
   -- Конечно. Это же замена деньгам металлическим. Просто удобная форма.
   Вокруг опять засмеялись.
   -- Мы понимаем, что удобная! Можно напечатать хоть миллион, хоть сто миллионов, очень удобно!
   -- Сто миллионов -- нельзя. Во-первых, каждая бумажка имеет свой номер. Он уникальный.
   Пришлось доставать купюру и объяснять королям принцип бумажных денег. И методы защиты.
   -- А если я тебе завтра привезу весь этот хлам и стребую обменять на золото? -- спросил жангриец.
   -- Обменяю в тот же день, -- пообещал Марк. -- Ибо выпускаю я деньги не абы как, а по количеству. И тут, видите?, написано: "Обеспечивается золотым запасом и драгкамнями", так что сколько на бумажке написано, столько золота и получите. Или драгкамнями. А само золото -- в хранилище.
   Короли переглянулись.
   -- Хорошо, -- сказал додж. -- А если я тебе закажу сделать для меня сто миллионов?
   -- Это надо обговаривать конкретно. Сколько купюр какого номинала...
   -- Я не про это. Тебе что, надо будет золотой запас выдать?
   -- Зачем? Это же будут ваши деньги! Вы оплачиваете только стоимость их изготовления, а дальше делайте с ними, что хотите. Золото ваше, деньги ваши, я вообще к ним никакого отношения не имею.
   -- А ты же себе можешь напечатать?
   -- Теоретически -- могу. Но, во-первых, вы же будете знать номера всех денег, лишние -- подделка. Просто уничтожаются и всё. Бессмысленно. А во-вторых, если я такое сделаю, кто ж ко мне обратится ещё? Так что это всё по договору обеспечивается, сколько, кому, на каких условиях... Только учтите, что рисовать деньги -- это отдельная проблема. У меня четыре конкурса было, прежде чем вот эти бумажки утвердили. Тут за каждый зубчик, за каждую букву и цифру битва шла!
   На обед Марк вышел взмокший. Да, общение на самом высшем уровне даётся нелегко. Особенно вот так, когда нет ни советников, ни помощников. Только сами короли, только личные взаимоотношения, только своя голова на плечах.
   Два дня проходил международный саммит и Марк всё больше и лучше узнавал людей, которые осуществляли высшее руководство на этой части континента. Обсудили и отношения с востоком, и обмен учёными, и проблемы с церковью, и Тёмных, и баб, и вино, и собак, и охоту... Вместе ужинали, вместе смотрели представление, и даже с бабами тоже были приключения...
   А на утро -- снова за стол переговоров. И снова -- обсуждения, вопросы, мнения, доводы. И хотя здесь никто не бил по рукам и не требовал клятв -- разъезжались каждый с огромным списком решённых или начатых вопросов.
   Домой Марк ехал с приятным ощущением в груди. Хотелось творить. Такого радостного энтузиазма у него не было уже давно. Пожалуй, со времён студенческого стройотряда.
  
  
   19
   -- Полетшиим, -- сказал дракон, опускаясь землю и прижимаясь брюхом. -- Ссссалесай.
   -- Без седла? -- поражённый Владыка цеплялся за мелочи, не имея возможности ни послать крылатого коня, ни принять столь щедрого предложения.
   Появление этого конкретного дракона было полной неожиданностью. Зазвенели, натягиваясь, струны антидраконьей защиты. На стены выскочили лучники и арбалетчики. Эта древняя традиция соблюдалась до сих пор, несмотря на известную дружбу короля и крылатых ящеров. Ну, мало ли... Дракон сел на пустыре "за драконами". На смотровой площади сразу же начала собираться толпа -- поглядеть на живой оригинал. Слуги отыскали короля не сразу, хотя обычно на прилёт крылатых гостей тот реагировал чуть ли не первым. И вот -- сразу "Полетим". Куда? Зачем? Что брать с собой? И вернётся ли он обратно.
   -- Ссссалесай! -- раздражённо бросил дракон и хлестнул по земле хвостом. -- Я не буду шшшштать!
   Марк подумал, подумал и полез. В конце концов, он летал на драконах и сверху, и снизу, теперь вот -- будет без седла. Главное -- не трястись.
   -- Террршисссь!
   За что держаться? За крылья?! Марк лёг и вытянулся вдоль шеи, обхватив её. Не хочет с седлом -- потерпит. Блин, не свалиться бы! Под ним задвигались мышцы, и Владыка понял, что боится до усрачки. Потому что удержаться на этом живом и подвижном ложе не было никакой возможности. И сейчас он...
   Дракон взлетел. Можно сказать -- аккуратно. Живая громада толкнулась между ног, упёрлась в грудь, и Марк понял, что уже летит. И что упасть, пожалуй, не получится. Потому что крылатый конь отлично чувствует его. И каждым движением крыла, хвоста и всего остального -- контролирует положение груза на шее. В принципе, можно было бы даже сесть нормально, но Марк так и не рискнул. Поток воздуха может измениться только на миг -- и "коню" придётся ловить свой груз. Когтями, разумеется. Нет уж, нечего лихачить!
   А до гор на драконе -- буквально... В общем, не прошло и часа, как Владыка с трудом расцепил затёкшие руки и свалился на камни.
   -- Это -- тффоё, -- дракон махнул лапой на пещеру. -- Он ффелел тепе перрредать.
   Марк заглянул в пещеру и с трудом сглотнул.
   -- И что мне с ним делать?
   -- Шшшшто хошшешь. Это -- тффоё. Это его поссследняя ффоля. Фффы, люуди, уфффашаете поссследнюю фффолю. Мы -- тошше. Я перрретххал тебе его. Сссапирай.
   -- Как? -- ужаснулся Марк. -- Как я тебе потащу дракона? На себе? По частям? Да и что мне с ним делать?
   -- Ссссам тхумай.
   -- Тогда так. Я так понял, что он сдох тут, мечтая попасть мне в когти, и просил тебя вручить мне свою тушку и обязательно не забыть.
   Дракон фыркнул, но ничего не сказал.
   -- Вот и выполним волю старика. Сейчас ты меня отнесешь обратно. А я соберу тех, кто займётся им.
   -- Нет. Ты.
   -- Дурачина ты! Простофиля! Сам подумай, башкой своей, я же здесь сдохну в одиночестве! И будет два трупа рядом! Он об этом просил?
   -- Сссспуссстишься и пррррифетёшь...
   -- Он к тому времени уже сгниёт! Поэтому -- не выпендривайся. Раз уж волю исполнять -- то давай по-настоящему. Тащи обратно!
   Всю обратную дорогу Марк пытался собрать разбегающиеся мысли. Мысли собираться не хотели. Они весело скакали с мастерства полёта и озябших рук на шашлык из драконятины. Марк пытался сам себя убедить, что жрать мясо друзей -- это вообще-то низко и недостойно. Но повар и ресторатор прямо истекал слюнкой: ну, как же!!! Сколько мяса пропадает! Да и вообще, мечтал же попробовать! Это дохлое мясо, убежал сам себя Марк. Дохлятину жрать? А что?, отвечал повар, после маринада да хорошей прожарки -- будет прямо таки вах! Нет уж, принял решение Марк. Не настолько я мечтаю о вкусе старого и жёсткого мяса, чтобы рисковать своим здоровьем. И если отравлюсь -- хрен его знает, удастся ли вернуться? Это уже будет совсем другое дело!
   Когда он плюхнулся на землю, дракон взглянул на него так, что Марк втройне устыдился своим мыслям. Как будто дракон мог их узнать! Марк зло напомнил себе, что старик "отдал себя в его полное распоряжение", но доказывать что-либо дракону не стал, а вызывал к себе Кристиана, лейб-медика, велел собрать два десятка мужиков, охрану какую-никакую... И поставил задачу. Выпотрошить в горах тушу дракона. Привезти вниз анатомический атлас, скелет, образцы органов и шкуру.
   -- А я причём? -- возмутился лейб-медик. -- Я лечу живых. Мне ваши драконы до одного места.
   -- Неужели не интересно? -- удивился Марк.
   -- Я потом посмотрю. На атлас, скелет и так далее.
   -- А почему я? -- попытался отвертеться Кристиан. -- Я по дохлым драконам не специалист. Мне бы что-нить более человеческое!
   -- Потому что я приказал, -- пресёк шутки Марк. -- Во-первых, у тебя какой-никакой опыт. И по составлению атласов, и по вскрытиям. В общем, собирай свою армию, готовьте телеги, бочки, тёплую одежду, и вперёд.
   -- А бочки зачем?
   -- А в чём ты воду повезёшь?
   -- Какую воду?
   -- Руки мыть.
   Кристиан задумчиво почесал в затылке и мельком оглядел драконье брюхо. Видимо, осознав объём работ.
   Дракон поворачивал голову то к одному, то к другому спорщику. И подал голос:
   -- Ссссначит, раньше сссафтра не пойдёте. Я полетел.
  
  
  
   Караван с поклажей и командой по утилизации дракона растянулся на много километров. Кроме выбора рабочих по, собственно, вскрытию туши, потребовались лошади и возницы. А и тем, и другим требуется еда, вода, плата. И чем дальше -- тем больше требовалось. Хотя сам лейб-медик не поехал, он, тем не менее, послал пару практикантов. Узнав о цели путешествия, помощников выделил и Университет. Разумеется, всё это требовалось охранять. И не только от мифических внешних врагов -- люди вполне способны передраться и в узком коллективе. Так что Кристиан не был начальником экспедиции, как он ни обижался. А начальником поставили одного из десятников действительной службы. Трей поворчал, высказал своё мнение, но отдал. И его, и десяток. Тем более, что ребята ездили с купцами разведывать торговые пути, так что прекрасно знали об особенностях кочевой жизни и умели не только головы сносить. А им, как уже сказано, тоже нужен транспорт, еда, вода, вещи... Три десятка телег не спеша двигались в горы. А Кристиан с первыми помощниками уже свежевал тушу. По-крайней мере, начал. Трое художников, про которых вообще вспомнили опосля и только после рекомендаций с кафедры естествознания, были спешно доставлены туда же и тоже уже приступили к своим обязанностям. Зарисовывали и записывали всё: положение, позу, углы сгибания лап, форму ушей, зубов... В общем, всё.
   Король отдыхал, глядя на всю эту суету. Рядом примостился крылатый транспорт.
   -- Как драконам вообще удается выдыхать огонь? Вы же живые!
   -- Воощще-то мы -- сссссолнешные сущщщества.
   -- И что?
   -- Ссссолнсе -- огненная ссстихия. Мы фффтыхаем сссолнце, а фффытыхаем огонь.
   -- Так, погоди... А чешуя?
   -- Шшшем меньше чшешшуи -- тем лущще огонь. Сстарые драконы сссовсем не умеют.
   Марк вспомнил своего "крестника". Да, ещё молод, чешуи было мало.
   -- То есть, тот малыш, которого я отпустил -- он мог бы меня и спалить нафиг?
   -- Фф тот момент -- нет. Но посссше -- обяссательно!
   -- А с какого возраста у драконов прорезается огнедыхание?
   -- По-рассному. Но у фссрослых у фсех ессссть.
   -- Значит, надо при общении с маленькими драконами ещё и противопожарную одежду надевать...
   -- Бесссссмысссленно. Лучшше не ловите дррракончшиков. Дольшше шшить будете.
   -- Вообще, это вы зря.
   -- Пошщему?
   -- Потому, что люди -- существа упорные и упёртые. Они всё равно придумают, изобретут, обманут или иначе добьются своего. Поэтому заполучат детеныша дракона. И воспитают у себя. И получится идеальный раб.
   -- Пффе! -- дракон пыхнул дымом. -- Думаешшшь, ты сссамый умный? Так было.
   -- Было? И что?
   -- И ффсё. О тех людях ниххто не ссслышал.
   -- А драконы?
   -- Дррраконы шшшифут и дальше.
   -- Оппа! Расскажи!
   -- Нешшехо расскассыфать. Фодин момент дррракон ррррфёт ффсех и улетает. Кохххда это пррроисойдёт -- мы не знаем и сссами. Ссснаем, что однашшшды.
   -- То есть... Если бы я тогда согласился на приемного драконыша... Он бы меня однажды порвал бы и улетел?
   -- Наффферное. Не ссснаю. Но сссскорррее фссехо -- да.
   -- Погоди! А если я запрячу драконыша в глубокие подвалы, и буду растить в полном рабстве и повиновении? Тогда что будет?
   -- Не ссснаю. Нихохда не ссслышал. Восссможно, пррроссто умрёт.
   -- А огнём он тоже тогда плеваться не сможет?
   -- Ф подфале? Нафферное нет.
   -- Так, погоди ещё. А те, кто дракончика воспитывали сами -- они зачем его воспитывали? Наверное, как оружие, правильно?
   -- А сссачем ещще дрракон нушшен людям? Конешшно.
   -- Как транспорт.
   -- Тошшше орррушие. Пррротиффф рррассстояния.
   -- А если я буду относиться к нему как другу? Просто общаясь, обучая, не наказывая, кормя правильной едой, давая развлечения, любовь и дружбу?
   Дракон изогнул шею куда-то влево, долго и придирчиво рассматривал собственный хвост. Потом снова посмотрел на Марка.
   -- Не ссснаю. Мы ссс таким не сссталкиффалисссь.
   -- То есть, могло бы и получиться?
   -- У теффя? Могло!
   -- Тогда я вдвойне рад, что избавился тогда от него. Потому что не знаю, что было бы, если бы у меня получилось.
   -- А шшшто было бфы? Ну, был бы у тепхя собственный дррракон.
   -- Вот именно. А если бы получилось у одного -- нашелся бы и ещё один умный. А потом второй, третий, десятый... И -- прощай, свобода драконов.
   -- А ты пещшошься о сссфободе дррраконоф?
   -- Нет, конечно. Я просто принимаю вас как данность. В нашем мире вы были только легендой, и я в детстве любил читать про вас книжки.
   -- А шшшто про нассс писссали?
   -- Ой, всего и не перечислить! Но во всех книжках вы были могучие, сильные, мудрые, иногда -- слишком сильные и мудрые. И победить вас всегда было очень почетно. В книжках рыцари находили вас и убивали. А потом вешали вашу шкуру в гостиной и голову клали куда-нибудь на видное место.
   -- Фвсё как в шшшисни, -- выдохнул дракон.
   -- Всё, да не всё. В книжках вы всегда, ну, почти всегда были злыми и относились к людям как неизбежному злу. А в этом мире вы связаны с людьми. Крепко. Почти насмерть. Пока что этот мир видит только эту связь. Мир видит, что вы обязаны людям и должны делать им какое-нибудь добро, чтобы получить защиту от тех же людей. Поэтому, если исчезнут люди -- вы снова станете питаться солнцем.
   -- Ты в это феррришшь?
   -- Нет, это я так, абстрактно. Ну, я же не знаю историю драконов, мне как рассказали, так я и пользуюсь этой легендой. Но я не о том. Я о том, что случится с миром людей, если в нем исчезнут драконы.
   -- Ты ше шшшил в мирре, где насс нет?
   -- Там вас не было изначально. Или просто слишком давно. Я не знаю, насколько мир изменился с тех пор, как вы исчезли. А в этом мире вы привязаны к роду людскому. И если исчезнете вы -- не исключено, что исчезнет и род людской.
   -- О своих печёшшься...
   -- Ну, прости. Я всё-таки человек!
   -- Это ххоррошо. Инащше я бы тебе не поферрил. Шшшто тхелать с ссссолотом?
   -- С каким золотом?
   -- С нашшим. Ты шше ффидел?
   -- Ааа... -- Марк смутился. -- А что с ним можно делать?
   -- Не ссснаю. Он ехххо теффе отдал.
   Марк пнул камушек. Потом поднял и бросил его подальше.
   -- Да не знаю я! Не, ну, правда, неужели ты думаешь, что для меня золото -- самое важное в жизни?
   -- Для дррррухихх -- ссссапррросссто. Шшшем ты лучшшше?
   -- Я не лучше. Я... Короче, не буду я перед тобой оправдываться. Оно моё? Вот и пусть лежит, где лежит. Будет одной легендой больше. Меня больше интересует, что делать с драконами?
   -- А шшшто надо делать ссс нами?
   -- Ничего такого эдакого. Я просто подумал, что вы привязаны к своим горам. А под горами находится уйма вещей, которые нужны людям. Во-первых, можно договориться о тех местах, где людям можно будет рыть. То есть, просто входы в горы. А во-вторых, я тут думаю... Но это если получится, конечно... Можно оставить горы вам, и заключить какой-нибудь договор. А рыть заставить вас.
   Дракон хлестнул хвостом и отвернулся.
   -- Я тхак и думал.
   -- Ну, хорошо, хорошо! Не "заставить". Предложить. Вам всё равно по вашим дурацким правилам надо что-то делать для людей? Так почему бы вам не продавать нам содержимое ваших же гор? Вам, в конце концов, виднее, где можно рыть, насколько и сколько. А мы будем покупать. За чешуйки, за еду, за то, что вам надо. Медицинская помощь, информационная... Что там ещё может заинтересовать драконов?
   -- А потом?
   -- Что "потом"?
   -- Кохда горы консятсся?
   -- А вы не ройте горы! Ройте под ними. Как? Поэкспериментируем. Вам вовсе не обязательно самим ломать когти таская камни. Технологию добычи руды и её переработки мы вам предоставим. Может быть, вы её даже улучшите. А если и нет -- будете продавать что-нибудь ещё. Транспортировку рабочих, просто место входов... Подумайте.
   -- Фряд ли... Но не ссскашу сссррасу "нет".
   -- И на том спасибо. Так, ещё один вопрос. Вам жители окрестных деревень не досаждают?
   -- Ты фффсерьёсс сссобралсся ссаботиться о дррраконах?
   -- А почему нет? Раз уж вы живете на моей территории -- то вполне заслуживаете заботы.
   -- Это ффы шшивфёте на нашшей террриторррии!
   -- Ну, пусть мы живём на вашей. Тем более! Значит, надо о хозяевах территории заботиться.
   -- Сссаботливый ты нашшш... Нет, пока мы и ссами сспррравляемсся. Вот шшто. Куда к тебе мошшно пррилететь, чштобы твои лушшники не стреляли? Ессли вдруг понадобитсся?
   -- А вот к тем драконам и прилетайте. Которые у дворца. Я перед ними велю сделать площадку, чтобы вам было удобно на неё садиться и взлетать. И страже у восточных ворот прикажу мне докладывать, когда вы летите. Только у меня будет к вашим одна просьба.
   -- Кхакая?
   -- Возле дворца не срать!
  
  
  
  
   Весна, весна... Время, когда хочется творить. Теплом пышет с небес, ветер такой, что не надышаться. Сейчас бы выйти в поле, встать с пахарем рядом и бросать зерно в чёрную землю.
   Марк сидел на пригорке возле леса и оглядывал поля, пахарей, серо-бело-розовые облака, далёкий горизонт и молодую траву под ногами.
   -- Здравствуй, повелитель!
   Марк оглянулся. Сзади стояли три девушки -- молодые... Хотя, нет. Молодая только одна. А две других уже очень даже в возрасте. Ну, ладно, пусть будет -- девушка и две тетки. Хотя и эдак не так -- были они если и не сестры, то что-то родственное их точно объединяло. Наряжены очень картинно: шитые платки на головах, длинные платья...
   -- И вам не болеть, красавицы! Откуда такие?
   Самая молодая, которая к нему обратилась, вдруг сделалась серьёзной-серьёзной!
   -- Ты сам должен знать!
   Остальные глядели на него с легким интересом. Но тоже внимательно.
   -- Эээ...
   Марк оглядел девиц. Если глаза ему не врали -- то это были обычные русские девки. Ну, как "обычные"... Как их рисовали в книжках и показывали в фильмах. Вот примерно так они, наверное, и выглядели.
   -- Из России?
   Они кивнули.
   -- Вот видишь? Сам знаешь. Значит, всё правильно.
   -- Тогда погодите... А на каком же языке мы с вами говорим?
   -- Так на русском же! -- ответила вторая, остроносая и краснощекая. -- Ты что, повелитель, уже и забыл язык свой?
   -- Не забыл я! -- начал оправдываться Марк. -- Но я же все языки слышу как свой!
   -- Не все! -- поправила его третья. -- Не все, да и слышишь ты их не так. Сам посмотри -- так ли ты нас слышишь, как других?
   Это оказалось очень сложным заданием. Даже развитый многолетними упражнениями внутренний контролёр в упор не понимал, о чём ведут речь эти девки.
   -- А ну, скажи что-нибудь!
   -- Ой, за горой да за горкой... -- начала одна, а остальные начали чуть покачиваться да притоптывать в такт. -- Дым-туман клубится, в листве таится на плечи ложится! Ой, за горой за горкой (в это время две другие подхватили речитатив) мост калинов полон, вьется черный ворон, полоз меж берёз не прополз... Как листва закружит, каркнет черный ворон, будет кровь струится, челн волной качнется, ой, заплачет дева, парня провожая...
   Марк пытался понять -- что не так? Чистота выговора? Но он же прекрасно слышал выговор и остальных людей. И манеры речи, и картавость, и неправильности в разговоре... Нет, не тут искать надо. Восприятие? То, что он явно слышит какой-то наговор, и как он к нему относится? Внутренний контролёр зацепился за это: наговор? Они пытаются заставить его что-то сделать?
   -- Охолонись, -- негромко сказала остроносая. -- Он так дёргается, а не понимает.
   Девушки остановились, внимательно глядя на Марка. Тот чувствовал себя крайне неудобно. От него чего-то ждали, а что именно -- он не понимал. Поэтому снова взял инициативу в свои руки.
   -- И откуда ж вы тут взялись, такие? Неужто с самой России топали?
   Они дружно кивнули.
   -- Иногда и дальше приходится идти, чтобы счастье добыть, -- добавила одна.
   -- А меня искали или просто пообщаться захотелось?
   -- Тебя, повелитель.
   -- И давно ищете?
   -- Нет, -- сказала самая молодая. -- Вот только подошли.
   -- И не боялись, что упустите да опоздаете?
   -- Мы не опаздываем! -- веско сказала третья.
   -- Ого! Прямо мойры!
   -- Повелитель, -- сказала остроносая. -- Хватит уже нас испытывать! Сам же видишь -- ведающие мы. Потому и знаем, кто ты, откуда и когда появишься. Потому и пришли к тебе. Вот мы стоим, смотри, не прячемся!
   Марк поглядел на них. Обычные русские женщины. С чего бы ему видеть, что они ведающие? Ведающие? Это ведьмы, что ли? А, ну, тогда понятно. Но чего нужно им от него?
   -- А что вам от меня надо?
   -- Повелитель! -- девушки синхронно поклонились до земли, проведя над ней рукою. -- Благослови Русь!
   Что бы там ни говорили до этого, какой бы бред не несли все четверо -- а это заявление бросило Марка в такой трепет, что и передать сложно! Изнутри ударило жаром, в ушах зашумело, а в голове быстрокрылыми стрижами полетели мысли: шутят? Нет. Может, взять и благословить? А ответственность? А что от меня зависит? А если зависит? Казалось бы -- ну, мелочь же! Сказать слово доброе стране, в которой он вырос, или аналогичной. Да тут врагу иногда доброго слова не жаль, а что же с ним такое? Почему такое волнение вызывает столь простая просьба? Неужели только потому, что Марк и сам знает -- да, от его теперешнего решения будет зависеть судьба целой огромной страны. А брать такую ответственность на себя -- не хочется. Но и отказывать тоже не хочется -- нет у него ни морального права отказывать, ни желания.
   -- А что, -- хрипло выдавил из себя Марк. -- Без моего слова Русь обеднеет?
   -- Руси столько всего выпадет, что лишним не будет, -- сказала остроносая.
   -- А почему именно я?
   -- Ну, повелитель! -- возмущенно сказала молодуха. -- Тебе что, жаль для своей родной страны слова доброго?
   -- Не для моей! -- уперто мотнул головой Марк.
   -- Для сестры её! -- не сдавалась та. -- Да даже если не родственница, ты же знаешь её по духу! Суть её знаешь! Так неужто недостойна она воли твоей?
   -- У неё и своей воли хватает. Не помешаю ли?
   -- Не требуют от тебя ни решения, ни пожеланий, -- ответила третья. -- Разреши ей быть счастливой, а дальше не твоя забота.
   Марк несколько раз глубоко вздохнул и попытался вызвать знакомое ощущение расслабленности и покоя.
   -- Нет, нет! -- закричали девушки. -- Не надо нам чужого! Только ты сам можешь решать, не прибегай к чужой помощи!
   -- Да и так ли уж тяжко твоё решение? -- спросила остроносая.
   -- Тяжко.
   -- А что ж так?
   -- Да сам не знаю. Не хочу на себя лишние цепи цеплять. Ладно, раз вы так....
   Марк повернулся на восток и громко и отчетливо сказал:
   -- Русь! Живи счастливо! И да пребудет с тобой Бог!
   Не часто можно быть свидетелем того, что твои слова услышаны миром. Не было ни грома, ни явлений, но внутри вдруг упала такая тишина, будто и не было секунду назад волнения и дрожи до судорог.
   -- Благодарствуем, повелитель! -- девушки снова дружно поклонились и пошли восвояси.
   А Марк остался стоять, пытаясь осознать, что с ним только что приключилось. В который раз он, вроде бы, проявил величие и могущество. В который раз к нему обращались как какому-то повелителю, от чьего слова может измениться судьба мира. И в который раз его использовали, как грязную бумажку. Как вилку от розетки. Пришли, воткнули и ушли.
   Ну, и что с этим делать? То ли волноваться и переживать, защищаясь от каждого шибко вумного, то ли так и должно быть, и все в порядке?
   Он даже огляделся -- не появится ли маг, у которого можно спросить ответ на столь важный и животрепещущий вопрос?
   Не появился. Видимо, вопрос был не столь важен.
  
  
   Как всё-таки интересно устроен мир! Казалось бы -- церковь. Механизм порабощения людей, защита интересов правящего класса, а -- на ж тебе! Правящий класс с церковью "на ножах", а отдельные представители этой самой церкви, должные правителя Аргеады предавать анафеме и всячески хулить и поносить тирана -- поят его свежим молоком, подают свежий хлеб и развлекают интеллектуальной беседой.
   -- Бог создал путь, но пройти ты его должен сам.
   -- А в чем смысл? Зачем мне это надо?
   -- Пути Господни неисповедимы, так что оставь поиски неведомого. Ищи непознанное.
   -- Надо же! А в чем разница?
   -- Неведомое нам неведомо. Мы не можем узнать этого никаким способом. Не потому, что мы плохи, просто Бог нас создал такими. Человек никогда не узнает, что бы случилось, если бы он пошел не влево, а вправо.
   Марк, уже подготовивший ответы на все мыслимые возражения, впал в ступор.
   -- Ну... Ну, наверное, да. Предположить может.
   -- Предположить -- и ошибиться? Разве не было у тебя такого, что вот идешь ты, идешь... И вдруг случается нечто такое, что ты и подумать не мог, и представить, и даже вообразить?
   -- Уж у меня-то -- было! -- усмехнулся Марк, припомнив с два десятка подобных "нечто". -- Уж у меня-то!
   -- Вот и скажи, если бы ты пошел не влево, а вправо, было бы оно или было бы совсем не так? А как?
   "Тваюмать! -- думал Марк. -- Дон Руадан! Ну, я же тебя уже простил! Почти... Ну, я же уже согласен с тобой! Ну, почему ты являешься мне снова и снова? В каждом встречном-поперечном, в каждой жизненной заднице я вижу твою рожу! Почему ты встретился мне тогда на дороге? И почему раз за разом оказываешься прав? Неужели не было лжи, не было манипулирования мной, а было серьёзное и вдумчивое обучение, и ты правда готовил меня на своё место? Господи всемогущий, каким бы я получился магом, если бы не сбежал тогда! Мудрым, дальновидным, всемогущим... Почти как Учитель! Боже, за что ты тогда не дал мне ума?"
   -- Хорошо, согласен. Однако, мы же не можем постоянно сидеть у батьки на шее? Раз уж он дал нам пути -- мы имеем право и выбирать их. Но вот с выбором у нас того.... не того!
   -- Почему же? Бог оставил и церковь, которая знает пути и помогает с их выбором.
   -- Ага, как же! Тоже мне, проводники! У меня есть один человек, который действительно знает пути. Вот он -- действительно знает!
   -- Одно дело -- знать пути. А другое дело -- знать выбор между ними. Да и не в знании даже дело! Нам Бог дал ориентиры, куда смотреть. А он тех ориентиров лишен.
   -- Надо же... Я думал -- сейчас ты его будешь ругать ругательски!
   -- Зачем же? Несчастный человек.
   -- Ну, конечно! Раз не наш, значит, несчастный, богом обиженный...
   -- Нет, Владыка, -- печально покачал головой священник. -- Дело не в том, что он нехристь, а в том, чем он занимается. Ведь сам подумай -- что в этом мире не путь? Всё путь! Вот мы с тобой беседуем? Это путь. Ты спать лег? Это путь. Ты, прости Господи, на горшок сходил? Тоже путь! И Проводник в тех путях как в муха в паутине. И знать он их знает, а что сделать может? Только и занимается тем, что выбирает. А лучше ли ему от этого? Ни сна ни роздыху не знает! И днём и ночью в путях своих погряз! Разве это жизнь? А самое главное -- ничего изменить-то он не может! Нет, Владыка, ты как хочешь, а несчастный он человек.
   -- Ну, понятно, Проводник, значит, несчастный. А что, если бы в Бога верил -- был бы счастлив?
   -- Скорее всего -- да. Ибо вера, Владыка, она несёт утешение.
   -- Не всем нужно утешение.
   -- Ты, Владыка, думаешь, что твой взгляд на жизнь -- самый правильный, да? А остальные -- они ж дети неразумные, им без твоего совета и не жить?
   -- Я то же самое могу тебе сказать.
   -- Так-то оно так, но только те советы, которые я даю -- не я их придумал. Они от Бога. Он выше нас, ему виднее.
   -- Это если так. Если то, что ты говоришь -- действительно от Бога. А если это просто придумали какие-нибудь умные дядьки?
   -- Невозможно такое придумать. Людям не дано думать категориями тысяч лет, бессмертия и судеб всего мира.
   -- Ну, я же -- думаю!
   -- Так ты ж не сам это придумал? Ты же, наверное, у кого-то это услышал? Или сам?
   -- Нет, меня этому учили.
   -- Вот-вот. А откуда взяли это те, кто тебя учил?
   -- Ну, могли и придумать.
   -- Не в силах человеческих выдумать ничего такого, что бы не создал Господь. Попробуй. Придумай хоть что-нибудь, чего до тебя не существовало?
   -- Легко! Да вон, хоть телеграф!
   -- Это что такое?
   -- Это способ передавать сообщения на тысячи миль мгновенно.
   -- А ты и такое умеешь?
   -- Умею.
   -- Ну, и глупости.
   -- Ишь, ты! Глупости! Так и скажи, что завидно!
   Монах покачал головой.
   -- Было бы чему завидовать, Владыка. Эх... Жаль мне тебя!
   -- Это почему?
   -- Потому что ты -- не король.
   -- Как это "не король"? А кто?
   -- Ты -- личность ищущая, творческая. В короли ты случайно затесался. Ты думаешь, что основная задача короля -- это воплотить в жизнь всё то, что он, король, знает? Так ты ж умными тогда сколько людей сделаешь!
   -- И что плохого?
   -- А ты подумай, что случится, если умными станут все?
   -- У нас так и было. Умными были все.
   -- И что, всеми умными короли управляют?
   -- Нет, -- сконфузился Марк. -- У нас монархия только в двух-трёх государствах осталась, и та больше историческая.
   -- Вот именно. Монарх не может управлять умными людьми. Иначе он должен быть умнее всех в сто раз, а тогда какие же они умные? Ты своими руками копаешь себе могилу. И ладно бы только себе! Ты копаешь могилу всему миру. Вместе с монархией рухнет весь миропорядок. Люди не будут знать, что им делать, и каждый будет делать то, что хочет. А чего в среднем хотят люди -- ты и сам знаешь. Значит, вместо монархии будет анархия, потекут реки слёз и крови. И знаешь, кто будет в этом виноват?
   -- Люди всегда делают то, что сами пожелают.
   -- А что, по-твоему, такое "желание"?
   Марк задумался. Молчание затягивалось. А, действительно, что это? Почему человек желает богатства, любви... Не, ну, предположим, с сексом всё понятно. Голая физиология: гормоны, центр удовольствия, естественный отбор по признаку самого сексуального мачо... Но ведь не все желают секса! Иначе бы не было насилий, извращений и так далее. Почему иногда -- желают, иногда -- категорически нет? Почему один желает богатства другого, а другой желает это богатство создавать? Почему один изнуряет своё тело тренировками, стараясь довести до совершенства, а другой спокойно это тело убивает, даже не заметив его совершенства? Почему мы желаем? Кто знает?
   -- Я не знаю, -- в конце концов сдался Владыка.
   -- И никто не знает, -- согласно кивнул монах. -- Мы живём в непознаваемом мире. Мы живём в мире веры.
   -- Я живу в мире знания.
   -- А чем твоё знание отличается от моей веры?
   -- Тем, что у моего знания есть результат.
   -- Так и у моей веры есть результат! Ты хочешь сказать, что знаешь: выпущенная из лука стрела поразит цель. А я тебе скажу: ты веришь, что выпущенная из лука стрела долетит хоть куда-нибудь. И без этой веры ты не возьмёшь лук в руки.
   -- Да что мне с той веры, если не будет знания?
   -- Не спорь со мной, Владыка, идём вместе по пути знания, коли уж оно тебе так любо. Не спорь, но проверяй меня. Ты веришь, что стрела полетит, но... Но может ли тетива порваться? Может ли налететь порыв ветра? Или хуже того, прилетит чужая стрела и прервёт твой выстрел? Может ли?
   -- Может. Но...
   -- Тихо! Не спорь. Идём дальше. Ты не знаешь. Ты не знаешь, будет ли, но веришь, что будет. И чаще всего так и бывает. Ты натянул лук, пустил стрелу и... Может ли налететь порыв ветра? Или вдруг неожиданно пролетит птица, унеся в себе твой призовой выстрел? Ты не знаешь. Но веришь.
   -- И моя вера становится знанием...
   -- Чем бы она ни становилась, она остаётся верой. Как ты думаешь, почему же учат именно верить?
   -- Что-то плохо учат...
   -- А кто ты таков, чтобы судить? Может, плоды веры тебе просто недоступны, как ты можешь оценить их вкус, ни разу не вкусив?
   -- Я прекрасно знаю вкус веры. Ибо ты прав, я сам частенько верю. Но моя сила не в вере. Я -- мастер желания! Мне нет нужды верить. Мне надо желать.
   Монах встал, отошёл к полке, покопался на ней. Потом вернулся и возложил на стол книгу, любовно огладив переплёт ладонью.
   -- И что это? -- заинтересовался Марк, разглядывая старинный фолиант.
   -- Библия, Владыка. На латыни и греческом. С апокрифами.
   -- Ну, если ты сейчас начнёшь...
   -- Это достойная книга, Владыка. Здесь написано, чего надо желать.
   Марк заткнулся, как будто стукнувшись лбом об стену. А, действительно. Не возжелай жены соседа своего, скота чужого и прочего имущества. Не укради (а предварительно -- не возжелай этого). Не поминай Бога всуе -- то есть, не вкладывай боевые патроны в свои мелкие житейские автоматы. Книга, где написано, чего надо желать. Внутри появилось очень странное ощущение, как будто рвётся какая-то очень тонкая ткань, отделявшая его от очевидного. Где были его глаза раньше? Почему он так воевал с церковью и религией, вместо того, чтобы увидеть всё это сразу?
   -- А ты, случайно, не Видящий? -- осторожно спросил Марк.
   Монах засмущался.
   -- Ну, всё-таки духовное зрение мне сейчас важнее телесного. Да и тебе, Владыка, тоже следует об этом задуматься! Пройдёт время, и ты станешь видеть неважно, но душа...
   Пожалуй, этот пассаж лучше других слов убедил короля, что перед ним не Древний, а обычный монах. Хотя... Кто их знает, тех Видящих? Может, заранее предвидел вопрос и выбрал нужные слова.
   Уже ложась спать, Марк прислушался к ощущению умиротворения и покоя и задумался: почему вот такие вот духовно продвинутые и приятные люди всегда сидят в глухомани, напитываясь мудростью, которую никуда не вкладывают, а в храмах и соборах сидят уроды, похуже него самого? Видимо, что есть, то и накапливают. Ведь ощущай Марк себя королём хоть на секундочку -- точно так же впитал бы мерзость и сволочизм, присущий большинству человеческих стай. А спасает его только то, что он свою роль правителя играет, причём, не слишком уж и хорошо. А на самом деле правитель -- Артур. Вот он -- король. Настоящий. И тут же одёрнул себя, разве Артур -- сволочь? Нет. Значит, где-то в рассуждениях ошибка. Или Артур не король, или королю не обязательно быть сволочью, или просто некоторым людям как-то удаётся быть правителями и при этом не быть сволочами?
   Может быть дело в нём? Он играет роль Главного Злодея, им не являясь, и поэтому Артуру не обязательно быть таковым. Может быть. А может -- и нет. К чему пустые размышления?
   Владыка Марк зевнул, и попытался выбросить мысли из головы. На краткий миг пришло желание пожелать Артуру счастья и мира, раз уж он может. Но внутри тут же дёрнулись стальные створы души, и непрошенное желание было выброшено прочь.
   Сам разберётся.
  
  
  
  
   Учитель был прав. Эта задушевная беседа, как и все прочие, окончилась ничем. Правда, настоятель монастыря Марку понравился. Уже хотя бы тем, что не кичился своим саном и крестом, а рационально и даже дружески подходил ко всему, что не одобрялось официальной церковью. Даже к королю.
   Но зато выводы король из этого разговора сделал совершенно неожиданные. Конечно, пришлось немножко пострадать: а тот ли он делает выбор? А надо ли? А что будет, если он ошибается? И в который раз пришёл к тому же выводу: ничего раздумьями не решишь. Это если есть внешняя задача -- её можно решить подумав. Но если задачи нет -- то никак выбор сделать невозможно. Вспомнив Лиса с его "Зорко одно лишь сердце", Марк махнул рукой на свои сомнения и решился. Тем более, что ничего плохого его задумка не сулила. Сделав соответствующие приготовления, велел вызвать к себе Проводника.
   -- Ты охренел? -- первое, что спросил его Проводник. -- Ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь?
   -- Я тебе пока ничего не предлагаю.
   -- Это ты думаешь, что не предлагаешь! Но я-то -- вижу!
   -- Тогда закрой глазки. Закрой глаза, давай сюда руку, и я тебя поведу по своему Пути.
   -- Вот я говорю -- ты уверен, что ты именно этого хочешь?
   -- Вот уж мне-то поверь! Ты, может, и знаешь пути, но я-то знаю, чего хочу!
   -- Тогда ладно. Ну, смотри, Марк...
   -- Давай не будем, а? Поехали уже!
   И они поехали.
   Если совсем честно, то Марк и сам уже забыл, как же это здорово! Река, кусты, удочки... Горит костерок... Может быть потому, что там, в Москве, выезд на природу с группой был не самым приятным времяпровождением, да и требовал множества условий. А здесь, честно говоря, было не до того, чтобы валяться с удочкой у реки. Здесь нужно было выживать, и выживать конкретно! А сейчас у него появилась возможность поизображать богатого бездельника.
   -- Всё-таки хорошо! -- Марк откинулся на спину, глядя на облака и наслаждаясь ощущением набегающей на пятки волны.
   -- У тебя клюёт, -- неприязненно бросил Проводник. -- Но ты не успеешь.
   -- Не успею, -- спокойно сказал Марк, даже не делая попытки встать. -- Поэтому сделаю следующее!
   Он вскочил, дернул за удочку. Разумеется, на крючке не было ни рыбки, ни наживки. Тогда Марк закинул подальше в реку весь туесок с наживкой и снова забросил удочку.
   -- И на что ты будешь ловить? -- столь же неприязненно осведомился Проводник.
   -- А на святого духа. У тебя что, тоже клюёт?
   -- Клюёт, -- вздохнул тот и выдернул пескарика. Снял с крючка, бросил в ведро. Надел нового червя и забросил удочку. -- Долго нам ещё сидеть?
   -- Ты можешь уйти в любой момент, как пожелаешь.
   -- Мне нет смысла уходить.
   -- Тогда просто наслаждайся.
   -- Вот этим?
   -- Именно этим! Смотри -- речка! Солнышко. Рыбка! Нету никого!
   -- Конечно! Если нас с тобой твоя охрана охраняет!
   -- Ну, охраняла бы нас чужая охрана -- тебе было бы легче? Там, -- Марк махнул рукой, -- весь мир. Он тебя волнует? А здесь -- я! И ты. И щас шашлычка забацаем.... Почему в вашем мире не популярен шашлык?
   -- Я не понимаю другого. Почему он популярен в вашем мире.
   -- А вкусно же!
   -- Вкусных вещей много, почему именно шашлык?
   -- Не знаю, -- пожал плечами король. -- И меня это, честно говоря, не волнует. Это не Путь, и не хрен ли с ним, почему именно это? Может быть как раз потому, что это именно не Путь. Зато это вещь, которую можно сделать своими руками. Сам делаешь, сам наслаждаешься. Чем лучше сделаешь -- тем вкуснее будет.
   -- Так с любыми вещами.
   -- Клюёт?
   -- Клюёт....
   Пожалуй, Марк и не рассчитывал, что Проводник с первого же раза расстанется со своим образом жизни и сумеет расслабиться. Не рассчитывал, однако, кое-чего он всё-таки добился. Он просто выдёрнул удочку из воды и на конце оказалась рыба. Это была случайность. Крючок пробил рыбку, проплывающую мимо, и она забилась в попытке освободиться. Ах, каким взглядом Проводник проводил рыбку, пойманную за хвост без всякой приманки...
   -- Что, это тоже был Путь?
   -- Да, один из многих. Но он такой мелкий и неважный...
   -- Это для тебя он неважный, -- Марк с трудом снял бьющуюся рыбку с крючка, подержал над ведром и выбросил обратно в реку. -- А для неё это был важнейший Путь в жизни! Только что он мог закончится.
   -- Но не закончился же?
   -- Не закончился. Но только потому, что попалась она в мои руки. А попалась бы в твои... И Марк многозначительно посмотрел на ведро с рыбой.
   -- Ты король, -- кисло сказал Проводник. -- Поэтому ты можешь менять Пути.
   -- А что, какой-нибудь мальчишка не может этого? Точно так же поймает рыбку, посмотрит и скажет "Ах ты, бедная моя!". И бросит, а то и отнесет с любовью обратно в реку.
   -- Мы-то не дети! -- Проводник отвернул голову.
   -- Не знаю. Я, видимо, всё ещё ребенок. В немалой степени. Поэтому, возможно, и могу менять Пути по своему усмотрению, не глядя на их ценность и окончание.
   -- А ещё сказал, что знаешь, чего хочешь, -- усмехнулся Проводник.
   -- Знаю, -- уверенно кивнул Марк. -- Знаю и хочу. Независимо от конца. Ибо он у всех один. Но, говорят, у пути должно быть сердце.
   -- Расскажи мне о путях! -- бросил Проводник и поднялся, сматывая удочки.
   Да, в тот день посидели неудачно. Но Проводник не воспротивился, когда Марк позвал его в следующий раз (на этот раз в баню с девочками), не стал он противиться и в третий...
   А потом и сам припёрся во дворец. Ранним утром, в походной одежде и с удочками. Страж, который будил короля, изображал на лице честное недоумение, мол, сам фигею, но вот такой вот Проводник сегодня странный... И срочно требует государя!
   Государь не стал ругаться, даже оделся самостоятельно. Отыскал в полутьме и надел давно не ношенные разбойничьи шмотки, покрасовался перед зеркалом... Да, Владыка Марк, был же ты когда-то грозой дорог... Поностальгировал минутку, нацепил на пояс кинжал. Ещё полюбовался на себя, а потом разыскал в ящике эту свою непонятную, но такую уже родную штуковину, с которой не расставался у разбойников. Усмехнулся в зеркало. Охрану брать с собой не стал. Так и ушли они вдвоем...
   То ли Проводник и правда выпутался из своей постоянной паутины Путей, то ли не все Пути доступны даже Проводникам. Кто бы ещё знал, к чему приведёт эта прогулка!
   Костер потрескивал, догорая, а двое хлебали уху, периодически разливая вино из бурдюка. Марк оценил преимущество кожаного мешка перед бутылками, хотя из последней было удобнее наливать.
   -- Ты не те Пути прокладываешь.
   -- Нет, всё-таки, посмотри: я делаю дороги в нашем государстве. Кстати, соседи радуются. Торговый оборот вырос чуть не в три раза! А ты "не те"!
   -- Не те, конечно! Ты думаешь, что земными дорогами ты можешь как-то изменить пути Провидения? Не смешно.
   -- А как же мне тогда удается менять эти пути?
   -- Да ничего ты не меняешь! Ты идешь своим путём... Да, не спорю, путь твой запутан необычайно, но не столь он и уникален. Бывали в этом мире судьбы и похлеще твоих. А уж если брать соседние миры...
   -- А ты бывал в соседних мирах?
   -- Конечно!
   -- То-то я и смотрю. Вот знакома мне твоя рожа и всё! Слушай, ты точно не встречался со мной в других мирах?
   -- Если это был именно ты, именно такой, как сейчас -- не встречался. Разве что меня поразил приступ амнезии..
   -- Я уже склоняюсь к этому варианту. Конечно, я тогда был моложе... Видимо, выглядел немного по-другому... Вот скажи, ты точно не продавал мне кусочки промокашки с наркотиками?
   -- Я не знаю, что такое "промокашка", но я не мелкий торговец. Я -- Проводник!
   -- А то я забыл, ага. Жаль, жаль. Ну, очень тот продавец был на тебя похож!
   -- Мало ли кто на кого похож.
   -- Да, ты прав... Ладно, я не об этом. Ведь если есть мой родной мир, есть этот, то есть и другие!
   -- Есть. Но зачем тебе? Ты и этот-то мир покорёжил одним своим появлением... Хочешь и другие испоганить?
   -- А ты? Ты, и такие как ты? Ведь вы ходите по всем мирам и беспрепятственно творите в них черти что!
   -- Дубина ты, Марк! Хоть и коронованная. Мы идем по Пути туда, куда он нас приведёт. И не в нашей воле сделать в любом из миров хоть что-то, что противоречит Пути. Ведь это очень просто! Вот, скажем, я тебя сейчас -- ррраз! И отрублю тебе нос. Казалось бы -- мелочь, правда? Что может мне помешать? А больше не смогу идти Путями, они теперь будут закрыты для меня. Поэтому ты сидишь спокойно рядом со мной и рыбку ловишь, не беспокоясь о своем носе. Так же и в остальных мирах.
   -- А те, кто приходят к нам и меняют наш мир -- они тоже идут по Пути?
   -- По разному! Я не знаю законы миров. Я знаю только Путь.
   -- Но ты же знакомишься с этими мирами?
   -- По мере сил и интереса. Поначалу каждый новый мир воспринимается как чудо. А потом к чудесам привыкаешь и они уже не вызывают такого волнения.
   -- Скажи мне, Проводник... Раз уж зашла речь о всяческих чудесах и путях. Что ты знаешь о волшебном мече Короля Патра?
   -- Зачем тебе?
   -- Вот тот волшебник, который подарил ему тот меч...
   -- Чтоб он на том свете на сковородке подпрыгивал, идиотина. Нет, я не спорю, возможно, это тоже Путь.... Но, шметь через седло, как же оно поперёк горла встало всем Проводникам... И объяснять Тёмным, что это не Путь -- уже никаких сил не хватает. Они тоже, как ты, думают, что могут пути менять. Причём, не без основания.
   -- И что, никаких следов этого меча не осталось?
   -- Ну, почему... Кусок валяется... В хрустальном шаре.
   -- ГДЕ?! - Марк округлил глаза.
   -- Ну, в стекляшке такой. Мы всегда думали, что это хрусталь.
   -- Что, серьёзно? Где она хранится?! Это не легенда? Он действительно был?
   -- Конечно. А ты думал -- только легенда? Легенды на пустом месте не рождаются. Да только что с того куска? Даже если это и правда часть Меча Света, то самого-то меча нет! И не будет!
   -- Откуда такая уверенность?
   -- От самих Тёмных. Лет пять назад они вышли на след последнего Хранителя Меча Света. Поймали даже. Долго пытали, всё хотели добраться и до самого меча. А тот от них сдристнул. Вроде бы глупо даже, Тёмные ведь всё равно найдут, поймают... Поймали. А он им - звиняйте, я его по дороге выкинул. Они - как выкинул? Он у тебя что, с собой был? А он им - ага. Был. Уже нету. А где он - я и сам теперь не ведаю. Всё. Тю-тю. Может, по дороге подобрал кто, а может засыпало песком и грязью. Нетути теперь светлого меча. Тёмные обратно, дорогу, по которой он бежал - чуть не по песчинке перебрали. Нету меча. Видать, действительно кто-то подобрал волшебный меч, либо по незнанию, либо просто случайно... Вот ведь везёт, наверное, человеку!
   -- Это почему? Меч ведь всё равно не работает?
   -- Так это ж теперь разменная монета! Тёмные за этот меч что угодно сделают! Хоть чего достанут, любое желание выполнят!
   -- Прям всемогущие благодетели... А потом - хрясь....
   -- А зачем им "хрясь"? Меч Света штука такая... Его украсть невозможно. Ну, украл. И что? Это же волшебная вещь, она только у хозяина работать будет.
   -- А что, нашедший - хозяин?
   -- Видать, да. А если и нет, но честным путём передаст его Тёмным - они будут хозяева. Настоящие. Законные. А этот остолоп и не знает, наверное, какое счастье у него в руках.
   -- Почему ты думаешь, что не знает?
   -- А иначе давно бы уже продал бы. За эту штуку можно мноооого попросить.
   -- А если я найму хорошего Проводника, сможет он меня провести к тому, у кого этот меч сейчас?
   Маленький человечек внимательно смотрел на Марка.
   -- Может, - с очень серьёзным видом ответил он. - Может. Но не будет. И им не отдал, и тебе не отдам. Не дам, и всё!
   -- Почему ты решил, что он достанется Тёмным?
   -- Потому что ты его продашь. На очень серьезных условиях. Они их выполнят обязательно. Но ты - не вечен. Однажды ты умрёшь. И Тёмные оживят Меч Света. А я забочусь о будущем мира. Он мне, знаешь ли, не безразличен.
   -- Ну спасибо, - усмехнулся горько Марк. - Вот прям вот возьму и продам Тёмным. Больше мне делать нечего.
   -- Обязательно продашь. Хотя бы потому, что ты не сможешь воспользоваться им сам.
   -- Это почему? Я что, не могу его просто купить, так же как Тёмные?
   -- Даже у тебя не хватит столько средств. Ты не сможешь выполнить любое желание его нынешнего обладателя.
   -- Я? Смогу. Хотя бы потому, что это будет не "всё", а вполне конкретные вещи. А кое-что всё же могу и я. Кроме того, совершенно не факт, что его нынешний обладатель не уступит мне его за две медных нитки.
   -- Не уступит. Впрочем, спорить я с тобой не буду.
   -- Но и не поведешь?
   -- Не поведу. Не хочу проверять. Не хочу даже знать, где оно лежит. Столько лет не знал -- и дальше не хочу. А то Тёмные всё равно дознаются и туда прискачут.
   -- А на шарик дашь полюбоваться?
   -- Ой, Владыка, не к добру ты всё это затеял...
   -- Ой, Проводник, как тебя всё-таки запугали... Во всём видишь плохое... И самое обидное, что оказываешься прав. Ладно, не хочешь - не надо. Что я, хрустальных шаров не видел?
   -- Не обижайся. Но я чувствую, что не простой у тебя интерес.
   -- Не простой. Очень даже сложный. Однако, раз меча все равно нет и быть не может - не возбраняется мне хоть на шарик поглядеть?
   -- Ой, ну... А как же рыбалка?
   -- Да ну её, ту рыбалку! Тут такая рыбка наклёвывается... У меня от любопытства уже ладони вспотели! Так сводишь?
   -- Уверен, что хочешь?
   Марк на секунду прислушался к себе. Не просто "уверен". Он правда горел любопытством, и нигде ни тени сомнения.
   -- Ага.
   -- Ну, смотри, Владыка... Ну, погоди тогда!
   И снова Марк наблюдал за таким неуклюжим и таким могущественным танцем. Шаг влево, чуть поворот, снова шаг... Смотрел Владыка Марк на это и пытался понять, почувствовать, что же там происходит? Что видит Проводник такого, чего не видит он? Попробовать, что ли, самому?
   Проводник остановился, откинул волосы со лба. Поводил носом влево-вправо, как будто ему что-то не нравилось. И совершенно будничным тоном спросил:
   -- Ну, что ж, раз ты знаешь, чего хочешь -- покажу. Это тоже Путь. А я обязан. Пошли?
   Они затоптали костер, собрали вещи и пошли. Шли, а Марк дивился тому странному чувству, которое у него возникает. Нет, напугать или поразить его Путями сейчас было трудно. Что он, не видел никогда, как Проводник работает? Вот идут... Поворот. Ещё поворот. Спуск. Подъём. Вокруг песчаные стены. Вокруг каменная кладка. Вокруг травяной лес. Идет Проводник, за ним идет Марк. Проводник всегда доведёт до цели, но цена этого иногда оказывается непомерной. Но почему, интересно, у него такой подъём, такое ощущение... Как в детстве! Когда в пять лет просыпаешься раньше всех от того, что у тебя сегодня День Рождения! И вот такие же крылья за спиной и где-то тревожно в груди... И кажется, что весь мир радуется с тобой!
   Марк ожидал какую-нибудь пещеру, в центре стоит тумба, на тумбе лежит поднос, на подносе - хрустальный шар, а вокруг стража.... Ничего подобного. Дом. Самый обычный дом. В доме - подвал. В подвале куча сундуков, коробок, свертков, тряпок... В одном из сундуков среди прочей рухляди лежит свёрток. В свёртке лежит шар, действительно чистоты хрустальной. А в шаре...
   В шаре лежал аккумулятор. Маленькая круглая шайба, высотой сантиметра четыре, вокруг одного из краёв идёт резьба. И в центре - четыре ярко начищенных пластины. Контакты. Вот чего не хватало мечу джедая - энергии! Всего-навсего батарейки сели! Марк даже рассмеялся.
   -- Интересно, - сказал он, вертя шарик. - А зачем его в хрусталь упаковали?
   -- Не знаю, Владыка, - ответил Проводник. - Не знаю, зачем, и не знаю - как.
   -- А ты точно уверен, что это именно кусок Меча Света? - Марк внимательно пытался рассмотреть тонюсенькие волоски от контактов аккумулятора до поверхности шара. Поднёс шарик к лучу света, падающему через люк подвала и даже увидел на хрустале выточенную посадочную площадку над волосками.
   -- Нет, Владыка. Так говорят, а проверить это невозможно.
   -- Проверим? - подмигнул Проводнику король.
   И достал из под полы железяку. Примерил к посадочному пятну, повертел -- ничего не случилось. Поднес к свету, ещё раз посмотрел, куда идут волоски от контактов, снова посадил рукоять на шар. Ничего не случилось. Пощелкал кнопками.
   Шар развалился надвое. Марк даже не успел поймать хрустальные половинки, они загрохотали по полу, зато поймал сам аккумулятор. Посмотрел на Проводника, сжавшегося и вцепившегося в крышку сундука. Почистил рукавом донышко рукоятки. Вкрутил аккумулятор в низ трубки, в те самые два сегмента металлической гофры, которые Марк считал обломком. Меч стал цельным. Марк снова пощелкал кнопками. Ничего. Тогда он сдвинул пластику наверху.
   -- Сентенс шайе эверити, - раздался приятный женский голос.
   -- Да ну? Неужели? - изумился Марк.
   И коснулся слегка подсвеченной пластинки большим пальцем.
   -- Ваши отпечатки приняты, - немедленно отозвался приятный женский голос. - Для активации луча перезагрузите устройство.
   Марк задвинул пластинку на место и убрал меч обратно на пояс. Тем более, что сейчас он там висел как влитой.
   -- Ну, так вот, мой дорогой Проводник. Вот теперь ты точно можешь успокоиться. Тёмным эта штука не достанется. А я могу выполнить любое желание хозяина Меча Света. И продавать я его не буду ни за какие коврижки.
   -- Откуда?.. Он всё время был у тебя?
   -- Да, дорогой. И мне было очень неуютно, что ты можешь ко мне привести какую-нибудь тёмную личность, и она попробует у меня его купить, выпытать или иначе как-то изъять. А сейчас я спокоен. Кроме меня никто не заставит его работать. Однаааако у этих древних магов техника была... А все равно без винды не обошлось, даже тут. Будем надеяться, что хотя бы эта версия не глючная.
   -- Я не понимаю тебя, Владыка...
   -- Не обращай внимания. Это я сам с собой.
   -- Но откуда? Ты морочил мне голову, спрашивая о нём, а на самом деле все знал? Это... подло!
   -- Нет. Я не знал. Я всё понял только сейчас. И даже сейчас не уверен. Когда я встретил последнего хранителя, я не знал, ни кто он, ни что происходит. Он тоже не знал, кто я и что я. Я не знаю его намерений, он не открыл их мне... Он тогда сказал: "На, только никому не отдавай". Только это. Больше ни слова. И побежал дальше. А тут появились Тёмные. Я не знал, что происходит, и выдал им последнего хранителя с потрохами. Он ведь ничего не сказал мне, чтобы я его спрятал или не выдавал. И его схватили у меня на глазах. Он больше даже ни разу не взглянул на меня. Я ничего не понимал, Тёмные меня наоборот, очень благодарили. Вот за их благодарность я и спас тебя тогда. Они в одну сторону, я - в другую. О том, что это может быть меч джедая, точнее, Меч Света - я узнал случайно, слушая сказки у костра разбойников. Я долго с ним экспериментировал, но так ничего и не добился. В наших сказках меч джедая достается джедаю только после долгого обучения, да и то не всегда. Ну, я и подумал, что дело во мне - никто меня не учил пользоваться таким мечом. Но как только я увидел этот шарик... Я сразу понял, что можно сделать. Угадал. Не с первого раза, но ведь угадал! А? Теперь я - самый крутой!
   Проводник покачал головой.
   -- Теперь Тёмные тебе ближе, чем я. Жаль. Жаль что так случилось. И опять я пошел неверной дорогой.
   -- Не всегда Путь ведёт на тёмную сторону Силы, - улыбнулся Марк. - Есть и светлые рыцари. Теперь к нему бы достать инструкцию по применению... Эй, послушай! Да, я знаю, что я имею самое страшное оружие на земле. Но это вовсе не значит, что я кинусь им пользоваться!
   -- Он съест твою душу незаметно от тебя, - горько сказал Проводник, глядя в землю.
   -- Тоже мне, Кольцо Всевластья. Во-первых, у меня и так власти хватает. Всё совершается вовремя, ты не находишь? Меч у меня уже Бог его знает сколько времени, а включился он только сейчас, когда он мне совершенно не нужен. Значит, скоро понадобится. А уж с желаниями - это мы сами. Это мы умеем. Пойдём!
   На выходе из домика Марк пытался прислушаться, не толкнет ли его в бок призрачный нос? Но ничего не заметил. Может быть, он просто проглядел момент, был занят разговорами?
  
  
   Каждый мальчишка, получивший в руки автомат -- мечтает его опробовать. Взять пару рожков патронов, выйти в поле (или в овраг), поставить консервных банок и....
   Каждый мальчишка, подержав в руках смертоносную игрушку -- задумывается об ответственности. О том, что в руках не просто десять килограммов железа и дерева. Это тридцать две смерти. И при некоторой неосторожности одна из них может быть его собственная.
   Так то -- автомат. В каждой школе их учили разбирать и собирать, объясняли правила поведения, куда целиться, куда жать, как на предохранитель ставить....
   А ещё Учитель говорил, что желание -- это тоже автомат.
   И тоже давал хоть какие-то инструкции по использованию этого оружия.
   А тут -- Пресветлый Меч. Меч Света. Меч джедая. Фантастическое оружие, придуманное каким-то американцем в далеком двадцатом веке, в совершенно другом мире. Говорят -- нарисованное на компьютере.
   А вот оно! Лежит перед тобой. Цилиндрическая рукоятка с удобной накладкой для ладоней. В меру упругая, в меру шершавая. Знакомая до малейшей черточки, до самой мелкой потертости.
   Как там сказал этот голос? "Для активации луча перезагрузите устройство". Ага, а где тут "ресет"? Надо ли вынимать и снова вставлять батарейку? Честно говоря, Марк побаивался трогать сейчас волшебную вещь. Несмотря на всю реальность происходящего, сознание почему-то упрямо отказывалось верить в то, что джедайский меч возможен в принципе.
   И сейчас Владыка земель аргеадских, душ и жизней тысяч своих подданных стоял перед нерешаемым выбором: трогать или не трогать? Проверить игрушку в действии хотелось адски. Но осторожность шептала: "Ой, не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!".
   Прав был Проводник: оно разъест твою душу.
   Почему?
   Потому, что хочется ужасно попробовать! Взять, помахать...
   Но ведь хочется, правда? Тогда -- вперёд!
   Марк взял рукоятку, повесил на пояс. Вышел из кабинета, приказал дежурному писарю всех посылать подальше в течение часа. Направился к тюрьме, спустился в подвалы. Велел выделить ему самую светлую и отдаленную камеру, куда через некоторое время будет доставлен особый узник, поэтому камеру он будет исследовать и заговаривать лично. Да, колдовать будет! Поэтому геть все отседа, и чтоб ни одна крыса не пробежала, пока король будет занят! Охранять полчаса пуще собственного глаза!
   Оставшись в каменном мешке в одиночестве, постарался слегка унять сердцебиение. В абсолютной тишине собственное дыхание казалось слишком громким. Медленно достал вспотевшими руками волшебный меч.
   Сдвинул пластинку, коснулся гладкой поверхности пальцем...
   Тёмное помещение осветилось ярким светом, рукоятка слегка загудела. Луч был тонкий, совсем не как в "Звездных войнах" -- толщиной с карандаш. Но такой же осязаемый, почти видимый. Так и хотелось его потрогать.
   Это желание Марк подавил. Тем более, что в камере ощутимо запахло озоном. Коснулся стены лучом и поразился -- камень раскалился докрасна в две секунды! А потом и потёк.
   Марк нажал на пластинку ещё раз, но луч никуда не делся! Мигом вспотевший Владыка жал ещё и ещё -- тщетно! Луч ярко сиял, рукоятка гудела, и ничего не менялось. Пришлось пощелкать кнопками на свой страх и риск -- ну, не оставлять же меч в таком состоянии?
   Кнопки, как оказалось, меняют длину и яркость луча. Насколько можно луч вырастить Марк не понял -- небольшое помещение он занял почти моментально. Пришлось забиться в угол, чтобы иметь хоть какое-то пространство и не прожечь стену в соседнюю камеру. Зато на минимально возможной мощности луч стал почти прозрачным, еле видимым. И стена от него перестала плавиться. Таким можно было разжечь костер, например.
   -- И как мне его теперь выключить? -- спросил он вслух.
   -- Для выключения устройства сдвиньте пальцем предохранитель в сторону держащей руки, -- раздался приятный женский голос.
   Марк последовал совету, вытер лоб и сел на нары, вдыхая запах горелого камня. Его слегка трясло. Испытание такого оружия в замкнутых стенах -- верх идиотизма! Но дуракам везёт. Устройство имело встроенный хелп с голосовым управлением. Нет, надо же! Такая маленькая вещь -- и столько может! Что бы ещё такое попробовать?
   Марк оглядел испоганенные стены. К сожалению, только здесь он имел хоть какую-то гарантию того, что случайные глаза не увидят его экспериментов и не донесут (чиста случайно!) кому не надо.
   Опять же, торчащий в небо луч уж слишком узнаваем...
   Отдышавшись, он встал и....
   И снова сдвинул пластинку.
   Раз удалось оживить старинное оружие и даже выключить его, надо бы хоть немного освоиться. И хоть чуть-чуть пофехтовать. Это вам не железка, конца луча не чувствуется, запросто можно откромсать себе же ногу или голову...
   Вышел он взмокший, как после полноценной тренировки с железом. Охрана старалась дышать ртом и поглядывала вслед королю с откровенным ужасом.
  
   20
   -- Владыка, не ходите туда! Там толпа, а толпа -- это такое дело...
   -- Спасибо, спасибо за заботу, но это толпа у моего дворца! Значит, там что-то случилось!
   Охранник только состроил страдальческую мину. Любовь Владыки ко всяческим скандалам и происшествиям была общеизвестна. Но он обязан был хотя бы попытаться.
   -- Тогда держитесь хотя бы между нами.
   -- Договорились.
   Вот так Марк в сопровождении охраны вышел за ворота дворца. А за воротами наблюдалось презанятнейшее действо! Толпа человек семьдесят собиралась бить друг-другу морды. Мужики орали друг на друга, кто-то кого-то хватал за грудки, кто-то кого-то оттаскивал. Марк пытался охватить картину целиком: столица. Не утро, но ещё не полдень. Дворцовая площадь. И на дворцовой площади -- базарная толпа. Что-то здесь было не так.
   -- Кому помочь? -- гаркнул Марк.
   Все обернулись.
   -- Владыка, защити! -- кинулись к нему мужики из левой команды. Справа презрительно сплюнули, но уходить не собирались. Кстати, справа были и женщины. Ага, и слева тоже, только прячутся за спинами, а сейчас -- выглянули. Это что, представление специально для него?
   -- Житья же от них, от черножопых, не стало!
   -- Эй, слушай, свою жопу помой, да?
   -- Я тебя сейчас вообще в жопу запихну!
   -- Господа, вы сюда ругаться пришли? -- попытался прекратить возврат к мордобою король.
   -- Нет, ты глянь, -- обратился к нему представитель правой команды. -- Он что, думает, что цвет его жопы лучше? Зачем так говорить, а? Я что, не человек?
   -- Нет, ты нелюдь инородная...
   -- Тихо! -- рявкнул король.
   А сам удивлённо задумался: а, собственно, кто его народ? За всё время пребывания в этом мире вопрос народностей и принадлежностей не вставал ни разу. Сам Марк был инородцем, иномирцем, не имевшем в этом мире ни корней, ни каких либо прав. Любой житель этого мира, включая всяческих букашек-таракашек, имел этих прав больше, чем он. Слева были жители его страны. И справа были жители его страны. Да, происходящее до боли напоминало разборки в его мире, когда "мочили хачей", а "черножопыми" называли всех кавказцев, а иногда вместе с ними -- жителей Узбекистана, Туркменистана и прочих южан. Те, кто стояли справа -- тоже были южане. Смугловатые, с чуть выпученными глазами, с длинными усами. Но и те, кто стоял слева -- тоже к славянам не относились! Для Марка оба народа были чужими. Хотя к "основному" населению и типу лиц он за многие годы привык, но ведь действительно не знал, какой такой народ "его". И кого он должен защищать от "черножопых"? Левых или правых? Марк посмотрел на них -- с каким напряжённым вниманием они смотрят на него. Как тяжело дышат, ещё полные адреналинового доппинга, как пытаются казаться значительными и важными... Ребят, если бы вы знали, как вы сейчас напоминаете бойцовых петухов! Марк улыбнулся этой своей мысли и поразился, какой же эффект вызвала его улыбка. Народ слева вроде бы как даже отодвинулся, засмущался. В общем, явно отрезвел. А вот те кто справа -- наоборот, заволновались, задышали чаще... В чём причина? И можно ли обычную улыбку считать тестом на лояльность?
   -- Я хочу чётко, без оскорблений и переходы на личности услышать претензии сторон. У вас (Марк кивнул направо) как я понял, претензии в незаслуженных оскорблениях со стороны этих (он кивнул налево). А у вас?
   -- Владыка, житья же нет от них! Мало того, что везде торговать лезут, так ещё и порядки свои устанавливают! Тут то нельзя, здесь так не ходи, не смотри на них косо...
   -- А ты не смотри! -- перебил его оппонент.
   -- Тихо! И вам дам возможность высказаться.
   -- Я сюда что, препираться с ними пришёл? Не нравится я -- пусть выходит, по-мужски поговорим. У него нож, у меня нож. Кто останется, тот и прав!
   -- С чего это нож стал мерилом правды? -- картинно удивился Марк, жестом руки заткнув начавшего возмущаться горожанина. -- Если я сейчас свой большой нож достану и тебя зарежу -- я что, тогда прав буду?
   -- Будешь! Но ты зарежь сначала! У самого кишки давно выпускали?
   -- Мне не нравится такой подход к делу, -- не повёлся на провокацию король. -- Если мои подданные начнут выяснять правду длиной ножа -- скоро не останется подданных. Драконам, может, и хорошо так... Но сколько тех драконов? Нет, так не пойдёт.
   -- Что, струсил? Очко заиграло? Тьфу! -- "черножопый" сплюнул на землю и демонстративно отвернулся.
   -- Мне не нравится такое поведение, -- спокойно сказал ему в спину Марк.
   -- Не нравится? А я на тебя положил. Не горячо?
   -- Как тебя зовут?
   -- Тебе какое дело? Тебе звать не придётся, так что утрись, сопляк.
   Марк удивился. Внутри не было ни малейшей реакции на оскорбления. То есть, как будто сценарий разворачивался перед ним, и он только сравнивал происходящее на сцене с ожидаемым. Всё так и должно было быть. А он должен будет сейчас ответить...
   -- Скажи, -- обратился Марк к другому из правой команды. -- Ты его знаешь?
   -- Знаю. Но тоже тебе не скажу.
   -- Не надо мне говорить, я даже спрашивать не буду. А ты его знаешь?
   Ещё человек пять ответили утвердительно. Сам смутьян смотрел на короля вызывающе: мол, видишь? Я -- уважаемый человек, меня все знают! Ню-ню, как говорила одна обезьяна...
   -- Тогда вот я, король Аргеады, перед лицом вас всех и всего народа моего... Ну, парень, совершенно не важно, знаю я твоё имя или нет. Потому что очень скоро я его узнаю. Ты сейчас попал в историю. Про тебя будут рассказывать потомкам. Пройдут сотни лет, а все будут вспоминать тебя, как ты на короля положил, не побоялся... Я надеюсь, люди, что вы всем расскажете его имя. Кроме меня. Мне -- не важно. Я -- король, поэтому не вижу отдельных людей. Я вижу, что мне не нравятся такие жители в Аргеаде. Уходите.
   -- Да и что, что король. Думаешь, всё можно? Вот! Видел? -- он поднял неприличный жест.
   -- Видел, -- согласился Марк. -- Отныне убийство любого человека из твоего народа не является уголовным преступлением. Сейчас я пойду и оформлю указ официально. А пока просто сообщаю вам: можно убивать любого из вас. Женщин. Детей. Забирать ваше имущество. Никому ничего за это не будет. Отныне вы не люди, отныне вы хуже собак, ибо собак хотя бы жалко. Если же кто из вас убьёт кого из населения Аргеады -- казнь на месте без суда и следствия. Я сказал, и да будет так! У вас есть время. Уходите, кто хочет жить.
   Народ загомонил.
   -- Государь! -- вдруг пробился вперёд старик. -- Да за что же это? За слова одного глупого всех казнить? Да его зовут...
   -- Не надо, -- остановил старика Марк. -- Мне это не интересно. Вы стояли и молчали, пока он говорил. Никто не сказал, что он -- глупый или неправду говорит. Никто его не заткнул. Вы правда так думаете! Я не виню вас -- это ваша правда и вам по ней жить. Просто не здесь. Не в моей стране. Уходите обратно, откуда пришли, ищите другое место для житья. Здесь вам не место.
   -- Да и тьфу на тебя! -- охрана синхронно двинулась вперёд, обнажая оружие, и парень только качнулся, так и не двинувшись. -- Да и проживём, нахрен ты нам сдался...
   Марк только улыбался, глядя на уходящего беснующегося. А слева вдруг синхронно люди поклонились до земли.
   -- Спасибо тебе, Владыка. Может, убивать их и не будем, но с нашей земли погоним. Век не забудем!
   "Век не забудете, -- думал Марк, возвращаясь во дворец. -- А я, думаете, забуду? Только что с бухты-барахты решил судьбу целого народа. То ли к добру, то ли к худу. Ещё знать бы, к чему обернётся? Сходить, что ли, к кузнецу?"
  
  
   -- Господа! Я вынужден сообщить вам пренеприятнейщее известие! -- известил Марк собравшихся, похлопывая по ладони свёрнутым письмом.
   -- Марк, да уже прикажите написать эту комедию, пусть она воплотится и отстанет от вас!
   -- Боюсь, что это не поможет, -- улыбнулся король. -- К сожалению, она настолько уже прилипла ко мне, что даже если кто-то чудом напишет "Ревизора" слово-в-слово, это вам ничем не поможет. Итак, продолжу. Мы получили вызов на войну.
   На миг в комнате воцарилась тишина. Марк оглядел их всех, своих ближайших помощников. Генрих смотрел спокойно -- как всегда. Артур позволил себе удивлённое лицо. Трей, как всегда, кусал ус. Бургомистр растерянно оглядывался. Первый зам казначея приготовил пергамент и перо -- прикидывать расходы. Оба советника и писец -- единственные, кто выглядел ошарашенными. Пожалуй, объяви Марк завтра конец света -- ближайшие окружение даже и не вздрогнет.
   -- Кто на этот раз? -- высказался, наконец, Трей.
   -- Аристарх.
   -- Он же, вроде, твой лучший друг?
   -- Совершенно верно. И, как лучший друг, очень обижен, что Форгот со мной повоевал, а ему не удалось. Поэтому он прислал мне официальное объявление войны. Война состоится через месяц, на том же поле. Только ставки на этот раз возросли. С каждой воюющей стороны по тысяче человек личного состава любых родов войск. Фортификационные укрепления -- те, что будут построены за этот месяц.
   -- Будете принимать?
   -- А у меня есть варианты? Война объявлена, наше дело либо сдаться без боя, либо выставить указанную армию. Трей, всё понятно?
   -- Марк, в твоё правление я уже всякого повидал, но никак привыкнуть не могу. Тут война объявляется! А ты так спокойно "Трей!". Будто я тут один должен это разгребать!
   -- Трей, не начинайте снова. Помните наш старый разговор?
   -- Да помню, помню! Да, армия стала лучше. Да, теперь есть причина гнать балбесов и содержать настоящих воинов. Но вот так, спокойно, мол, "война"!
   -- А как должно быть? Паника, суета всеобщая мобилизация, никто ничего не знает, плачут женщины, парни прощаются с девушками? Извините, Трей, этот сценарий мне не нравится. Гораздо лучше, когда вот так. Я вас вызвал, сообщил о войне, вы пошли, всех победили, вернулись и доложили мне. Я выдал всем награды и пошёл в театр.
   -- А о тех, кого потом хоронить будут, ты подумал?
   -- Конечно, -- кивнул Марк. -- Более того! Я уверен, Трей, что вы лично тоже задумывались о том, что быть генералом действующей армии -- это обязательно хоронить кого-то. Не лично, но, тем не менее. Да и все те, кто у вас служат -- должны на своей шкуре ощущать, что чем лучше они будут воевать, тем меньше вероятность, что их похоронят. Ну, а теперь -- о деталях.
   И пошло обсуждение деталей. Которое очень быстро сместилось к профессионалам -- генералу, бургомистру и казначею. Марк поглядывал на Артура -- тот пытался не уснуть, катая по столу какую-то фигню. Король Аргеады осторожно оторвал кусок пергамента, скатал шарик и запулил в первого помощника. Тот судорожно вздрогнул, огляделся... Марк изящно прикрылся ладонью.
   -- Марк, ведёте себя как мальчишка! -- неприязненно бросил ему Трей.
   -- Ну, вы тогда обсуждайте, а мы пойдём воздухом подышим, -- ответил король. Кивнул Артуру и они вышли на балкон.
   -- Хорошо-то как! -- потянулся Марк всем телом.
   -- Чего ж хорошего?
   -- А что случилось, Артур?
   -- Война -- это всегда плохо, Марк.
   -- Да брось ты! Война плохо только в одном-единственном случае. Если противоборствующие стороны ненавидят или боятся друг друга.
   -- А ты не боишься?
   -- Я? Артур, чего мне бояться? Того, что мой друг захватит мою страну? Ну, Аристарх не такой тупой, чтобы не понимать: после захвата Аргеады, даже если это когда-нибудь свершится, наступит следующий день. И ему придётся что-то делать.
   -- И думаешь, он испугается?
   -- Он не испугается. Оно случится всё само собой. Здесь, у нас, уже идут процессы, которые неподвластны ни одному королю. Они и мне неподвластны, я лишь могу их чуть направить. И только потому, что знаю о них. Их невозможно остановить, нельзя повернуть назад. Любой попытавшийся захватить мой трон силой -- столкнётся с этими процессами. Любой. Он будет смолот в порошок и обломками поранит многих и многих.
   -- Думаешь, Аристарх это понимает?
   -- Возможно, даже лучше, чем я.
   -- Тогда зачем?
   -- Да затем же! Он тоже молод и тоже понимает, что меч в ножнах ржавеет. Армии должны сражаться! В наших силах ограничить сражение, мы это и делаем. Это... Ну, можно пахать весь день от зари до заката, падая от усталости. Мы так вкалывали в забое. Нас специально заставляли почувствовать, каково это. А можно -- выйти утром, размяться и целый день чувствовать только радость.
   Артур отломал от перил каменную крошку и кинул в Марка. Марк поймал её в воздухе и кинул в Артура. Тот пригнулся, подхватил что-то с пола... Марк не стал ждать, что это будет. Просто перемахнул через перила, оценил расстояние до земли... И спрыгнул с балкона.
   Артур перегнулся через перила с такой рожей, что Марку на миг стало стыдно. Артур уже собрался спасать его!
   -- Бе-бе-бе! -- Марк показал язык первому помощнику.
   -- С тобой точно всё в порядке? -- уточнил сверху Артур.
   Марку стало стыдно уже всерьёз. Вот уж нашёл время для ребячества...
   А на балкон уже выбегали участники заседания, видевшие прыжок Владыки....
  
  
   Прошлое никуда не девается. Оно плавно перерастает в будущее. И если живёт в человеке наивное желание сбежать от него -- то пусты его надежды. Однажды прошлое нагло входит и смотрит ему в лицо.
   И тогда... Иногда бывает очень и очень стыдно.
   -- Да, Владыка, -- спокойно сказал Фархад. -- Я действительно знаю, как работает этот шар.
   -- Как он работает -- я и сам знаю! Меня интересует технология. Технология получения селена, технология аккумулирования энергии, а самое главное -- как они её регулируют?
   -- Я же говорю: я знаю, как работает этот шар.
   -- Откуда, Фархад?
   Тот пожал плечами.
   -- Владыка, ты помнишь, как ты на меня ругался и что я тебе говорил? Ты так видишь мир, а я -- по-другому. Я иду к знанию не спеша, не хватая его за горло властной рукой.
   -- Ты можешь повторить этот шар?
   -- Именно этот -- нет. Это изделие Древних, а не нам, простым смертным, тягаться с ними в мастерстве. Закончить столь совершенное творение с таким изяществом я не смогу.
   -- Я понял. Мастерства не хватает. А знаний -- хватает? Сможешь сделать хоть что-то, что будет светиться?
   -- Хоть что-то -- смогу.
   -- Делай!
   Ах, как был прав Проводник! Что и не удивительно. Был бы неправ -- не был бы Проводником. Но как решить, что в его (или не его) словах -- зёрна, а что -- плевела? Никак. Приходится жить так, как получится. И делать ошибки, все, какие придётся.
   Фархад покачал головой.
   -- Нет, Владыка. Не буду.
   -- Обиделся?
   -- А ты бы не обиделся?
   -- Я и обиделся. Я обиделся, Фархад. Ты делал то, что хотел. А мне нужно было не это. Нет, в другой ситуации я бы тебя на руках носил бы, озолотил бы... Но я тебя и тогда озолотил, помнишь? Так что ты мне ещё должен.
   -- Нет, Владыка. Ты отнял у меня куда больше, чем деньги. Ты отнял у меня веру, надежду и желание что-то делать. Я шёл к тебе, как к государю, ценящему ум. А ты?
   Марк пожевал губами.
   -- Неволить не буду. На "нет" -- и суда нет. Но знаешь, Фархад, почему я разговариваю с тобой сейчас, несмотря на твою обиду и на свою обиду?
   -- Вах, чем я тебя обидел? Тем, что делал не так, как ты хотел? Откуда мне знать, что и как ты хотел?
   -- Не об том сейчас речь. Мне нужно было конкретно вот то, что я говорил, и ты попал бы в историю как один из отцов "Бомбы Марка". Ты был бы причастен к Тайне, Фархад. Я и сейчас снова даю тебе эту возможность, хоть и стыдно мне с тобой разговаривать.
   -- Тебе? Стыдно?
   -- А ты думал, что короли стыда не имеют? Да, я гляжу на тебя, и жаль мне тех надежд, что я похоронил, и стыдно мне, что не смог обуздать в себе... ну, не зверя, но всё низменное. Да, я прошу у тебя прощения.
   Фархад покачал бородой. Непонятно, отрицательно или задумчиво.
   -- Король просит прощения у скромного учёного... Немало.... Но и немного. Это только слова. Сегодня попросил прощения, завтра -- голову и сердце.
   -- Или душу. Есть силы выше нас, Фархад. И я подчиняюсь этим силам.
   -- Кто? Бог?
   -- Почему бы и нет?
   -- Так ты ж в Бога не веришь.
   -- С чего ты решил?
   -- Так все говорят.
   -- А про тебя все говорят, что ты -- араб, неверный и кровь младенцев христианских на тебе.
   -- Я не араб, я индус.
   -- Я знаю. Но все говорят.
   -- Кто?
   -- А кто про меня говорит? Церковники? Или люди?
   -- Ну, Владыка, ты как... То ли верить тебе, то ли нет.
   -- Не верь мне, Фархад. Тебя посоветовал мне Проводник. И повторил своё решение потом, когда я тебя выгнал.
   -- Кто?
   -- Проводник. Ты что, не знаешь, кто такой Проводник?
   Это оказалось открытием для обоих. Марк думал, что должность Проводника в этом мире общеизвестна. Оказалось, что при всей своей мудрости и немалом жизненном опыте Фархад ни разу не сталкивался с этим дядечкой. И даже не слышал о нём. А услышав, возжелал с ним немедленно познакомиться.
   -- Дорого тебе это встанет, -- засмеялся Марк.
   -- Ничего. Ты оплатишь.
   -- Нет, не получится. Проводнику каждый платит сам. Нельзя заплатить за чужой Путь. Впрочем, это успеется. Так берёшься ли ты за задачу?
   -- Вот к твоему Проводнику схожу, и посмотрим.
   На том и порешили.
   А Марк уже отдал приказания о выделении жилья старому подданному. В решении он не сомневался.
  
  
   Вторая королевская выставка народных достижений вызвала значительный резонанс в самых широких слоях общества. Говоря проще -- народу привалило тьма. Были заняты все гостиницы в городе, даром что их понастроили с запасом. А уж сколько народу ночевало у родных, знакомых, да просто в частном секторе -- никто не считал. Если Марк рассчитывал как в прошлый раз зайти, осмотреть всё и уйти -- то уровень облома был потрясающ. Правда, такой облом радостен для правителя. Кроме того, что со своими товарами, находками и так далее приехало около тысячи участников, так ещё желающих на всё это посмотреть было не меньше! В огороженный для проведения выставки закуток все не вместились, и море человеческое плескалось окрест.
   -- Владыка! -- горячо оправдывался распорядитель выставки. -- Мы уж и так, и эдак думали, может сегодня одних а завтра других? Тоже нехорошо! Ну, разрешили приехавшим где попало садиться, нешто зря люди ехали?
   -- То, что никого не выгнал -- молодец. Хвалю. А рассортировать догадался?
   -- Даже если бы я сам не догадался -- оно бы само получилось.
   -- Сами только драконы с неба падают.
   -- А вот и нет! Они все приходят, и говорят: "А где тут кузнецы? А где шорники? А где ткачи?". Так что вот я всех и рассортировал.
   -- Еду людям приготовили?
   -- И еду, и питьё. Вон, бочками подвозят. Там вон -- хлеб, другая выпечка, и кто что ещё выставляется. Тоже почти выставка. Вон там -- места отхожие.
   -- А с противоположной стороны? Или люди оттуда будут идти, а потом обратно?
   Распорядитель почесал под шапкой.
   -- Да, не учли... Завтра исправим, Владыка!
   -- Почему завтра?
   -- Сегодня начнём, к завтрему будет!
   -- Дальше?
   Слушая объяснения краем уха, Марк тихо балдел от того, что совершил. Нет, вот такого он точно не ожидал. Это был грандиозный праздник любопытства. Столько самого разного народу приехало! И отовсюду! Были здесь и хландские мастера, и менджуры и рольды, и роммы, и греки, и жангрийцы... И уж аргеадцев -- больше всех! Народ бурлил. И ясно даже ему, что предыдущие планы идут драконам под хвост. Осмотреть всё и выбрать лучшее ему не под силу.
   -- С чего начнём? -- спросил Артур.
   -- А знаешь, что... А давай разделимся! Ты будешь своё смотреть, я -- своё.
   -- Марк, если так, то мне проще сразу уехать. Я в этих делах всё равно не понимаю, мне тут смотреть нечего.
   -- Ты не прав, Артур. Даже тебе что-нибудь да надо. Вон, хоть седло. Может, ключи какие. Или куртку новую.
   -- Я не смогу отличить одну куртку от другой. Это дело портных, а не моё.
   -- Артур, как хочешь. Я не буду настаивать. Но посмотреть, что производит твой народ, чем интересуется, чем живёт -- всё-таки полезно.
   -- Наш народ, Марк.
   -- Наш. Но и в первую очередь -- твой. Потому что я сейчас пойду интересоваться.
   На этот раз призов было не пять. И даже не десять. Марк учредил двадцать пять призовых категорий, оставив первых три с тем же призом в десять рулонов, остальные -- более символические. Зато были представлены почти все ремесленники -- и ткачи, и кузнецы, и кожемяки, и ювелиры, и даже хлебопеки. Барыш от выставки отмечала, кажется, вся столица. Несчитано, сколько там раз били по рукам и по каким поводам, но точно известно, что предусмотрительный король, приказавший строить постоялых дворов с запасом -- оказался полностью прав. Свободных комнат не было. Вечером толпы заполняли пустырь перед дворцом в ожидании зажигания глаз, и хотя чудом это явление уже давно никто не считал -- интерес к необычному зрелищу не пропадал. Может быть потому, что зажигались глаза не как механические светильники, а иногда чуть-чуть по-разному. Как рассказывали местные старожилы, охотно подкармливающие байками толпу, иногда сначала глаза загораются у левого дракона, иногда -- у правого. Иногда один из глаз мог мерцать, как будто дракон подмигивает или щурится. Иногда сияние могло меняться, как будто дракон водит глазом, осматривает толпу. Марк посмеивался над этими легендами, прекрасно понимая, что чего желаешь видеть -- то и увидишь. Если бы однажды сам не заметил эту особенность. С балкона хорошо видны статуи, и Марк абсолютно точно заметил, что правый глаз ближайшего дракона зажёгся на полсекунды раньше правого глаза дальнего. Это было настолько неожиданно, что он даже кинулся ближе к перилам.... Но сейчас оба глаза сияли одинаково. Подумав, Марк пришёл к выводу, что созданная инженерами-неучами система световодов, наверное, крайне несовершенна. Вот и глючит рандомно. Но как удачно! Сколько легенд выросло на почве неудачного творения! Оказывается, даже ошибки могут быть полезными.
   Особый фуррор произвели термосы. Похвастаться холодильниками Владыка всё ещё не мог, а вот термос -- устройство очень простое. Стеклодувы исправно делали двойные колбы сложной формы, реакция серебряного зеркала тоже была давно известна, так что единственной проблемой оставался вакуум внутри колбы. Как эту проблему решили -- Марк не интересовался. Решили, и слава Дракону. Запаянная колба помещалась в застывшую пену -- ещё одно техническое новшество, практически не замеченное обывателями, а уже вся конструкция -- в деревянный расписной футляр. Затыкалось всё это великолепие обычной пробкой. Расходились термосы как пирожки. Особенно с учётом грамотно поставленной рекламы: каждому покупателю наливался сбитень из очередного термоса. Горячий. И все видели -- никаких костров или печек рядом нет, только стоят готовые изделия. Иногда покупали прямо со сбитнем и тут же потребляли его, громко цокая от восторга и привлекая очередных покупателей. Так что Марку тоже было чему порадоваться. Ну, не миллионы, но двести шестьдесят рулонов чистой прибыли очень приятно грели душу. Это не считая налогов, которые позже отдадут горожане.
   Отдельной популярностью пользовалась выставка королевских достижений. То есть, целый угол был выставлен под демонстрацию достижений королевских инженеров и мастеров. А выставлялось там такое, что привлекало внимание всех. Во-первых, насосы. Водяные напорные насосы, позволяющие выдавать струю метров двадцати в высоту. Под это дело был сооружён фонтан, и пара серых осликов тащила по кругу оглобли, привязанные к шестерёнчатому трансформатору. Который приводил в движение насос. А уж тот качал воду. Рядом были выставлен на всеобщее обозрение макет внутреннего устройства трансформатора с демонстрацией шестерёнок. Иногда фонтан выключался, и напор переключался на гидравлический подъёмник. Народ с хохотом и визгом вставал на платформу, которая подымалась вверх и вниз. Усилиями всё тех же двух осликов. На резиновые шланги обращали внимание единицы. Были там ещё какие-то мелочи: обыкновенные глиняные горшки, изделия из стекла, колокольчики... Сам Владыка посматривал на это с удивлением, но поинтересоваться подробнее не сподобился. Зато к одному выставляющемуся пробиться удалось только с помощью стражи. Девушка выставляла одно-единственное яйцо. Но какое! Мельчайшие дырочки в скорлупе образовывали картину. Яйцо лежало на блюдечке, окружённое тряпками, а блюдечко стояло на столбике. Марк полюбовался на ажурный храм, образованный дырочками в скорлупе, пожурил за то, что такая тонкая вещь не накрыта стеклянным куполом и подвергается опасности случайного разрушения, мысленно отметил ещё одного кандидата на приз и отправился дальше.
   Ну, и оставалась сущая ерунда. Война. Трей с неудовольствием доложил, что на этот раз придётся поднапрячься. Потому что Аристарх ввёл новое вооружение -- огнестрельное. На вопрос, а почему это у них нету огнестрельного оружия, Трей ответил, что его только-только подсмотрели разведчики. Если Владыка знает, как его надо производить -- то пусть начнёт. А Трей будет срочно создавать новый вид войск. Марк подумал не более минуты.
   -- Трей, как производить огнестрельное оружие я, разумеется, знаю. Более того! Было у меня время, когда я был уверен, что это знание очень дорого стоит и собирался с его помощью у какого-нибудь короля поиметь тёплое местечко и должность советника. Ах, как я был наивен!
   -- Ты и сейчас не лучше, -- проворчал генерал, но Марк не стал вступать с ним в прения.
   -- Сейчас я даже хуже. Я уверен, что успешные боевые действия вполне возможны и без огнестрельных пищалей или мушкетов. Нет, разумеется, свои прелести у них есть... Но победу они не гарантируют. Начнём с того, что надо любыми способами достать образцы их оружия. Любыми, Трей. Воровство, подкуп, грабёж -- меня не интересует. Хоть солдата какого уволоките прямо с оружием! Во-вторых, вызывайте учёных и мастеров с завода, будем им задачи ставить.
   -- Так они сейчас разбаловались, Владыка. Без жетона, говорят, только за деньги!
   -- Значит, будут им жетоны. Кстати, надо бы забрать те, которые у них и выдать за это денег. Я буду заниматься своим делом, Трей, буду искать защиту от этого нового оружия. А вы будете рыть окопы.
   -- Окопы? Что это?
   -- Это канавы, или, точнее, траншеи глубиной по грудь человеку. Достаточно широкие, чтобы можно было бегать. Вот их-то и надо будет вырыть на том самом поле. За день до начала военных действий.
   -- Марк, открой тайну, зачем? Я не понимаю такого идиотизма....
   -- Объясняю. Как ты думаешь, Трей, легко ли попасть в человека если над землёй торчит только макушка, прикрытая... шлемом? То есть, человека защищают метры земли. Стреляй в него, не стреляй, а он жив останется. И цел.
   -- Но, Марк, а мобильность? Сидеть в этих твоих канавах -- так тебя просто обойдут с флангов и сиди себе сколько влезет!
   -- В канавах надо прятаться только от наступления. А само наступление на противника должно делаться быстро, и в те моменты, когда преимущество оружия противника равно нулю. Я надеюсь, что эти их пукалки заряжать больно долго и мы это проверим, как только ты достанешь образцы. Вот сразу после выстрела, то есть -- сразу!, надо вскакивать и бежать.
   -- Это всё надо тренировать... И солдат, и командиров.
   -- Умница! Догадался! Вот ты и приступишь к этому. Пусть учатся рыть окопы, прятаться в них и по команде выскакивать и бежать в атаку. А ты как хотел?
   А вот про газы Марк догадался сам. Точнее, он подозревал, что раз будет применяться огнестрел, то Аристарх с солдатами церемониться не собирается. И показное великодушие Марка тоже демонстрировать не будет. Война -- это вам не покер! Война это... война! Так что, возможно, придётся использовать и газовое оружие. Гибели своих войск в таких мучениях Марк не хотел, поэтому велел изготовить подобие противогазов. Нет, всё-таки хорошо, что у него был свой заводик в горах. Там совершенно свободно могли изготовить всё, что пожелает душа Владыки. Вот и сейчас за два дня конструкция допотопного противогаза была вчерне готова. К сожалению, Марк не знал, чем наполнялись банки, которые прикручиваются к "хоботам", но помнил, что там должен быть активируемый уголь. Так что срочно были изготовлены банки, в которые слоями уложили древесный уголь и тряпочки с щелочью. Заодно появилась новая профессия: испытатель. Герой надел свежеизготовленный противогаз и смело шагнул в облако хлора. Сперва хотели ему чистого хлору дать вдохнуть, но Марк эту идею отверг. Мужика было жалко. Оказалось, что пять минут противогаз работает, а дальше начинается кашель, свидетельствующий о проникновении хлора в маску. Ну, хоть пять минут, и то дело! Можно успеть отбежать в сторону...
   Ой, как пригодились эти противогазы! И какой неожиданностью это было для противника! Окопы не оказались чем-то необычным, ведь у Аристарха разведка работала ничуть не хуже. А может, и лучше. Поэтому, когда войска вдоволь побегали туда-сюда, то прячась в окопы на момент выстрела, то выскакивая на время перезарядки, Аристархов командир отправил в сторону противника несколько десятков баллонов, начинённых хлором. Поскольку противогазов на всех не хватало, то незащищённые ими войска дали благоразумного дёру, чем вызывали ликование в стане нападающих. Ага, кто бы ещё считал тех убегающих... В общем, войска Марка поступили, наверное, несколько нечестно. Они ударили в спину наступающим. А чего те переступили через окопы, предположительно полные трупов, и продолжили шествие, как у себя дома? А дальше началась самая банальная бойня. Та самая, которую так любят снимать в кино сценаристы, и которую очень удобно наблюдать издали. Потому что в любой миг можно отвернуться.
   Результаты этой войны, похоже, разочаровали всех. В частности, король Аристарх, видимо, вообще не осознавал того, что сказал ему Марк.
   -- Аристарх, ты проиграл. Ты объявил мне войну и проиграл её. И я, по праву победителя беру тебя в плен и сделаю с тобой всё, что захочу.
   Марк посмотрел на безумный взор старого друга, на трясущиеся губы, и решил, что если это притворство, то высший пилотаж. Король Фракии был полностью деморализован.
   -- Что? А, да... Конечно... Куда идти? Уже всё, да?
   Его Величество Аристарх III был торжественно доставлен в столицу, где и провезён по улицам на потеху толпе. Если честно, Марк этого не хотел, оно само получилось. Но доигрывать свою роль, раз уж ввязался в представление, было надо. Поэтому Аристарх был заключён в камеру под дворцом и снабжён соответствующей стражей.
   Посетить пленника получилось только аж через день. Во-первых, похороны погибших и королевские почести. Тут Артуром не отделаешься, это надо самому. Во-вторых, награждение выживших. В-третьих -- пьянка-гулянка, пусть хотя бы формально. А ещё -- пленные. А ещё -- что делать с Фракией, формально лишённой государя? Туда были направлены Артур с Треем. Артур -- как полномочный представитель победившей стороны. Трей с войсками -- для охраны и солидности. И вообще, раз победа -- пусть почувствуют, что это такое, быть проигравшим...
   -- Приветствую, Владыка, -- Аристарх оторвался от какой-то книжки.
   -- Что, ты уже признаёшь меня своим подданным? -- Марк оглядел камеру и сразу узнал на стенах собственные выкрутасы с мечом джедая. Вот, значит, для кого он её "готовил".
   -- Ну, Марк, ты же сам сказал, что сделаешь со мной всё, что захочешь. Так что ты мой владыка и есть, хоть так, хоть эдак. Да и что я могу тебе противопоставить? Всё, что мог, уже сделал...
   -- Да ладно! Ты меня прости, Аристарх, что я с тобой так...
   -- На самом деле я тебя благодарить должен. И сделал бы это, если бы не было так глупо.
   -- Благодарить? Что я тебя взял в плен ещё и опозорил?
   -- Совершенно верно. Ты и это сделал случайно? Форгот мне тогда рассказывал, но я не поверил. Я-то был уверен, что ты всё делаешь хорошо подумав. Нет, я-то сам не сразу догадался, но был уверен, что уж ты-то всё понимаешь и делаешь как надо.
   -- Ты о чём? -- Марк неподдельно растерялся.
   -- Марк, ну, я же проигравший король! Да, эти шевалье наобещали мне про непобедимость этой армии и вообще, что ты должен почувствовать горечь поражения... А проиграл я. И я её прочувствовал во всей полноте, уж поверь. В то, что ты меня казнишь -- я не верю. Я тебя слишком хорошо знаю. Отпустишь, скорее всего... На каких-то условиях. Но я же должен быть проигравшим! Так что ты всё правильно сделал. И то, что твои видели моё поражение -- правильно. Для наших. И то, что ты мне сейчас не дал вернуться -- тоже хорошо. Пусть они там тоже немного остынут и помучаются. А то бы я наворотил бы...
  
  
  
   -- Всё у тебя не как у людей, -- говорил Аристарх, элегантно отщипывая хлеб и направляя его в рот.
   Карета с высокородным узником ехала под самой малой охраной. Правда, это была личная охрана Марка, так что размеры её вовсе не означали слабости. Но внутри кареты ехали всего двое королей и один слуга.
   -- Это почему это?
   -- Ну, вот, хоть доставка меня домой. За твой счёт. С удобствами. Нет, я решительно не понимаю. А где кандалы? Где холод, страх, гнус, издевательства охранников? Я что, так и не попробую этого никогда?
   -- Можем организовать. Подождёшь до вечера?
   -- Почему до вечера?
   -- Ну, пока будем клеть готовить... А кандалы вполне можно вожжами заменить. Может, не так гремит, но руки натрёт точно так же. Или тебе рудничные кандалы милее?
   Короли посмеялись. Слуга долил в чашки вина, промокнул салфеткой капли подливки со столика.
   -- Кстати, я смотрю, -- Марк выглянул в окно, отодвинув занавеску. -- У тебя очень красивая страна. Надеюсь, что мне понравится жить в твоём дворце.
   -- Нет, жить ты будешь не во дворце.
   -- Это ты приказываешь мне?
   -- Почему "приказываю"? Я просто распоряжаюсь. Конечно, ты можешь своё решение изменить, но -- завтра. А сегодня тебе обязательно надо переночевать именно здесь.
   -- Аристарх, не юли. Говори прямо. Где "здесь" и почему?
   -- Увидишь, куда ты спешишь? Или ты всё ещё подозреваешь меня в страшных заговорах по твою голову? Так ты же, вроде, бессмертен?
   -- Ага, а знаешь, как больно?
   -- Нет, Марк, я серьёзно. Ты правда бессмертен? А то легенды об этом ходят, а спрашивать тебя напрямую -- верх наивности. Ты либо не ответишь, либо соврёшь.
   -- А почему ты думаешь, что я сейчас скажу правду?
   -- Мне не важно, правду ли ты скажешь. Мне интересно, что именно ты скажешь.
   -- Как я могу это знать, Аристарх? Да, меня убивали... Два или три раза. Это ужасающе больно. Нет, не умирать, умирать как раз вполне нормально. А вот обратно оживать.... Но я не знаю, можно ли меня убить! Может, и можно как-то... Только пока никто не изобрёл -- как.
   Аристарх посмотрел на него искоса. А Марк смотрел на слугу, старающегося казаться сейчас деталью интерьера кареты.
   -- У тебя же в землях есть Пещера Пророчеств. Сходил бы... Чисто из любопытства.
   -- Уже был.
   -- И как?
   -- Не понял. Мне было напророчено две смерти... И одна уже сбылась.
   -- Тогда уж точно расслабься. В этом доме и сегодня тебя убивать никто не собирается.
   Да, он был прав, король Фракии. Действительно, не собирались. Увидев хозяина дома Марк даже прослезился.
   -- Здравствуйте... Даже не знаю, "Ваше Величество" -- уже поздно, а как к вам обращаться....
   -- Проходи, проходи, Марк, садись. Сегодня здесь ты король, так что это мне полагается тебя приветствовать.
   И он поприветствовал. Отец Аристарха, бывший король Фракии Теодорик опустился на одно колено, согнул голову в поклоне приложив руку к серду.
   -- Приветствую вас, Ваше Величество Марк Первый, Владыка земель Аргеадских и вотчин её, рад вашему присутствию в моём доме. Будьте гостем, не побрезгуйте угощением и отдыхом.
   -- Встань, благородный шевалье, -- звучно ответил Марк, ибо этого требовал ритуал. -- Я принимаю твой кров и твою еду, как и твою службу. Ты исполнил её замечательно, но скажи, чёрт побери, как ты узнал об этом?
   Старик поднялся, глаза его смеялись.
   -- Езжай, Аристарх, у тебя полно забот в столице. Я думаю, я сам способен позаботиться о безопасности нашего гостя. А вот тебе предстоит изрядная головомойка. Ну, иди, иди!
   Через час Марк ничем не напоминал короля. Свежевымытый, в простых штанах и без всего остального, он сидел за столом с престарелым королём. Хотя, какой там "престарелый"? Ну, лет пятьдесят ему было... Ну, пятьдесят пять. Крепкий мужик, даже не старик, даром что седой.
   -- Ты знаешь, бывает, что просто чувствуешь: так надо. Ты бы видел тогда себя: птенец, взъерошенный, не от мира сего... А в глазах -- ни капли страха. Я тебя когда увидел -- даже не поверил в первый миг. Не бывает такого! Чтобы с твоим "букетом" доносов смотрели так? Так что можешь мне не верить -- но причиной моего решения был просто твой взгляд.
   Они говорили много о чём. О том, что Владыка Марк не только оправдал доверие бывшего короля, а превзошёл его самые смелые планы. Ведь тот отправлял его на рудник не для будущего правления, а как игрушку своему сыну. Кто бы мог подумать, что сей странный юноша когда-нибудь сядет на трон соседнего королевства? Да никто! Там своих желающих навалом. Потом были доклады охраны рудника. Потом "откинувшийся" Аристарх и сам поведал о неожиданном товарище. О его идеях, о его взглядах, о его мире. Поэтому, когда дело дошло до коронации -- то все агенты фракийской короны получили указание всячески содействовать. А ты как думал, что у тебя там чужих агентов нет? Ага, щаз! Вот прямо сейчас всю агентуру и сдам, совсем из ума выжил?
   Они говорили об истории рудника и о тяготах, которые возлагались на будущих принцев. О нынешней политической ситуации на материке, о Тёмных, о Светлом Братстве, о войнах и мире. У них был долгий и интересный разговор. Когда Марк ложился в постель, он с удивлением обнаружил, насколько же велика разница между отдыхом у герцога Лютикова и сегодняшней усталостью. Здесь он ощущал себя как после того же рудника: натруженный мозг с благодарностью воспринимал возможность просто закрыть глаза и ни о чём не думать. Хотя в голову всё равно лезли мелочи: то жесты, то слова бывшего короля. Он вспоминал то одну, то другую идею из сегодняшней беседы и сам же одёргивал себя: спать, спать! Но всё-таки, какой же интересный человек! А Лютиков был слугой. Богатым, влиятельным слугой. По зрелому размышлению Марк осознал, что не может сказать, что лучше. Фешенебельный курорт или вот такое общение на самом высшем уровне?
   Мысль о курорте его заинтересовала. Но он в очередной раз приказал себе спать. Выпитое вино оказалось неплохим снотворным и король всё-таки уснул.
  
  
  
   Возврат целой страны её правителю -- это мероприятие грандиозное. Но всё хорошее кончается, и приходится из заграничного турне возвращаться домой, в родной и привычный уже дворец. К родным (и привычным уже) слугам, проблемам и обязанностям. Но и в родных стенах иногда случается такое, что только в страшном сне может присниться.
   Увидев входящего, Марк, как обычно, подавился воздухом. Как Учителю всегда удается вызывать такой эффект просто одним своим появлением? Это был одним из тех вопросов, которые никогда не будут заданы, потому что задавать их надо не ему, а себе.
   Владыка испытал очень сложную гамму чувств: и преклонение, и уважение, и гордость, и радость, и почему-то -- стыд. Маг подошел к нему, приобнял и тихо сказал на ухо: "Ага, ты ещё на колени передо мной упади", чем напрочь испортил момент и снял напряжение.
   -- Обедать будешь? -- спросил Марк, крепко обнимая Учителя в ответ.
   -- Мне всё равно. У меня есть время до вечера и я дарю его тебе.
   -- Мне?
   -- А что, не нужно?
   -- Нет, я не против... Просто... А что мне с ним делать?
   -- Всё, что хочешь, -- ответил маг с лукавой улыбкой, и оба рассмеялись.
   Поэтому Марк велел подать легкие закуски в беседку, где и предался давно забытому удовольствию.
   Беседе.
   -- Слушай, скажи мне хоть ты, а Бог -- есть?
   -- Конечно.
   -- Неожиданно.... Ты так говоришь, будто его видел.
   -- Видел. И ты видел.
   -- Не, погоди! Я точно знаю, что такая мелкая букашка, как я, видеть его не может!
   -- Может, просто не туда смотришь?
   -- А куда смотреть?
   -- Для начала -- вокруг. Что видишь?
   -- Мир вижу. А Бог где?
   -- За его пределами.
   -- Вот-вот! Поэтому я и говорю, что Бога видеть нельзя!
   -- Марк, у меня времени только до вечера. А ты собираешься мне излагать свои бредни? У тебя что, теологов нету?
   -- В том-то и дело, что есть, -- вздохнул Марк и отпил из пиалы тягучего вина. -- Но они же такие... трепачи! А тебе я могу верить.
   -- Почему?
   -- Потому, что всё, чему ты меня учил -- сбылось. Я творю свою судьбу и окружающий мир своим желанием. Значит, ты был прав. Ты тогда говорил про безупречность -- и она не раз и не два меня выручала. Тоже прав. Ты мне про обман что рассказывал? И снова так и оказалось! Да и не чувствую я в тебе желания соврать.
   -- Сам себе противоречишь.
   -- Пусть. Объясни мне, где увидеть Бога?
   Маг воровато оглянулся, встал и расстегнул штаны.
   -- Смотри.
   Марк некоторое время не мог отвести взгляда. Потом поднял глаза на Учителя.
   -- Ну, ты даешь... Но это всё равно просто член!
   -- Что, опять не то? -- маг скорчил разочарованную гримасу, застегнулся и сел на место. -- Ну, тогда посмотри в зеркало.
   -- Блин, я только-только настроился на серьезный лад...
   -- Вот именно. И хочешь, чтобы я за тебя всю работу выполнил. Я дал тебе все исходные данные. Бога увидеть можно. При желании. Его можно увидеть в чем угодно: в пылинке, в зеркале, или даже в моём члене. Можно даже в твоём. Совершенно не важно, куда ты смотришь, главное, чтобы ты желал увидеть Бога.
   -- А вдруг это опять самообман?
   -- А это обязательно будет самообман. Но вспомни, кто придумал в этом мире самообман?
   -- Бог?
   -- Конечно. Ты можешь думать, что всё это шутки -- но шутки тоже придумал Бог. Ты можешь подумать, что все это -- философия, но и она -- творение Бога. Бог везде, вокруг тебя. Он разговаривает моими устами и слушает твоими ушами. Бог -- это всё вокруг. И немножечко больше.
   -- Погоди! Но тогда почему он не выполняет все эти молитвы, почему разрешает боль, страдания, и прочие гадости в этом мире?
   -- Потому что он и их тоже придумал.
   -- Но зачем?
   -- Тебе приятно со мной общаться?
   -- Очень!
   -- Ему тоже. Ему, видишь ли, тоже приятно с кем-нибудь пообщаться. Он тоже любит игрушки. Но ему не повезло: при всём его всемогуществе у него не было игрушек. Он создал их. Но игрушки быстро наскучивают, особенно, если играть с ними миллиарды лет. И он попробовал создать Собеседника. Ты -- одна из его неудачных попыток.
   -- Почему "неудачных"?
   -- Потому, что ты спрашиваешь об этом меня, а не его.
   Марк даже обиделся на мгновенье. Но ровно на один миг, ибо знал, что маг говорит чистую правду.
   -- И всё-таки...
   -- С Богом разбирайся сам. Время идёт, а ты всё о глупостях...
   -- А о чем я должен спрашивать?
   -- Марк, хрен твою пополам! Ты ждал меня столько лет и не смог подобрать мне текущих, самых важных вопросов? -- и маг, разочарованно шевеля бровями, набил рот орехами с инжиром.
   -- Ну... Кстати! Вот! Раз уж ты заговорил про "столько лет". Меня всегда интересовало, а зачем ты меня тогда выкупил с рудника?
   -- А что, не надо было? -- продолжал валять дурака маг.
   -- Ты знаешь, -- со смехом сказал Марк. -- Если бы я мог повелевать временем, то я бы попросил тебя сбегать в прошлое и сделать всё то, что ты сделал. Выкупить меня из рудника, обучить всем премудростям, спасти и от дракона, и от Тёмных тогда... Сопровождать по пути, приходя всегда так вовремя!
   -- А что мешает попросить?
   -- Так это же уже всё случилось. Какой смысл?
   -- То есть, раз нет смысла -- то не будешь?
   Что-то в тоне Учителя напрягло Владыку. Он явно его подталкивал. Значит, так было нужно. Ну, раз нужно... Марк проникновенно сказал:
   -- Я прошу тебя сделать всё это. Пожалуйста.
   -- Сделано, -- кивнул тот. -- Вот и замкнулась петля. Всё. Теперь я тебе не нужен.
   -- То есть... -- медленно осознавая, начал Марк. -- Всё, что случилось со мной за последние годы... Случилось потому, что я... сам этого захотел?
   -- Попросил, -- уточнил маг.
   -- Но я и правда хотел бы, чтобы всё это случилось!
   -- И кинжал в сердце тоже хотел бы?
   -- Да, -- выдохнул Марк, содрогнувшись. -- Мне это было ужасно нужно. Да, было больно, страшно, кто бы спорил... Но зато сколько страхов умерло вместе... Вместо меня! Ведь я бы побоялся сделать уйму всяких вещей, которые делал в расчете на собственное бессмертие....
   -- Значит, я и впрямь тебе больше не нужен, Марк. Сделаешь мне последний подарок?
   -- Конечно! Чего ты хочешь?
   -- Казнишь меня?
   Марк застыл с открытым ртом. Так и пялился на Учителя.
   -- Я? Тебя? И это -- плата за обучение?
   -- Конечно.
   -- Нет, я не могу! Я просто... Я даже не знаю...
   -- Значит, придётся искать самому, -- весело заявил маг. -- Того, который, возможно, сделает всё очень топорно, и даже, может быть, не с первого раза...
   -- Но, Учитель! Убить собственного...
   -- Марк, Марк... -- покачал головой тот, все ещё улыбаясь. -- Сколько я учил тебя, а ты остался всё тот же. Самоуверенный наивный парень, обкусавший науку магии со всех сторон, но так и не проглотивший ни кусочка... Что значит смерть в мире магов?
   -- Не важнее укуса комара, -- поникшим голосом повторил Марк.
   -- Но ты всё ещё не веришь? Даже вернувшись сам?
   -- Да нет... Я всё понимаю... Но до сих пор не понимаю -- неужели ты не заслужил... лучшей благодарности? Кстати, раз уж так -- может, хоть скажешь, наконец, как тебя зовут?
   -- Раньше это могло бы пригодиться, мог бы и раньше спросить. А теперь не надо -- вдруг ты надумаешь призвать меня обратно? Нет уж.
   -- И как... ты желаешь... умереть?
   -- На жертвенном камне, разумеется.
   Маг посмотрел на ошарашенного Марка и весело рассмеялся.
   -- Не один я тебя плохо учил! Неужели ты спокойно выкинешь такую прорву энергии? Дон Руадан за такую расточительность тебя бы с потрохами сожрал.
   -- Но, Учитель! Такой подарок... Это... Это... За что?
   -- Неправильно, нерадивый ты мой ученик. Не "за что", а "зачем". Однажды тебе потребуется море энергии. Где ты её возьмешь?
   -- Это конус причинности, да?
   -- Нет, идиот, это прямое знание.
   -- Тогда... Тогда нам придётся ехать туда, в обитель. Уж если проводить обряд -- то по всем правилам.
   -- Правильно, -- кивнул маг. -- Всё-таки хоть чему-то выучился, и то радость. Вот и поедем. Поедем на твоих лошадях. А моего...
   -- А вашего?
   -- На колбасу.
   У Марка кольнуло сердце.
   -- Вот не ожидал, учитель, честно...
   -- Догадываюсь. Жесток, правда? Точнее -- безжалостен. Но пропадать мясу совершенно не резон, а без меня он всё равно жить не будет. Да не расстраивайся ты так, сам же понимаешь, если я говорю -- то не с бухты-барахты. Не имею такой привычки.
   -- Понимаю.
   -- Более того. Чтобы ты уж наверняка исполнил всё то, что я тебе говорю и не вздумал поддаваться ненужной жалости -- я тебе приоткрою маленькую тайну. Он не просто конь. И после смерти получит свою награду. А ты её даже знаешь.
   -- Я? Знаю? Вот, блин, подарочек... Теперь буду мучиться, ночами не спать, всё раздумывать, что же это такое... А поподробней нельзя?
   -- Он тебе сам расскажет. Поехали.
   Марк посмотрел, как маг прощается с конём и махнул конюху, который и повел красавца гнедого на живодерню. Не его конь, и учитель сам едет на казнь, а сердце всё равно трепещет и на глаза наворачиваются слёзы.
   Сами мужчины поехали в карете. Ехать было мучительно больно. Сидеть в одной карете с Учителем, которого ты едешь убивать...
   -- А вдруг у меня не получится? -- неожиданно сказал Марк.
   -- Получится, -- уверенно ответил маг.
   -- Это потому, что меня учили лично вы, да?
   -- Нет.
   Некоторое время Марк слушал стук копыт и грохот колес. Потом уточнил:
   -- Это потому, что учил Руадан?
   -- Тоже нет.
   -- Тогда почему? Только не говорите, что потому, что я этого хочу.
   -- Разумеется, нет! Такого идиотизма я бы от собственного ученика и не ожидал. Но чего ты боишься?
   -- Я... Ну... всё-таки убить... Вас...
   -- А что, ты никогда не убивал?
   -- Да убивал... Но тогда я хотел!
   -- Хотеть -- легко. Ты же научился этому, правда? И ещё успеешь отточить свое мастерство. Но скажи мне, нерадивый лентяй, почему твои желания сбываются?
   Марк ошарашенно уставился на Учителя.
   -- Но... Но я хотел вас спросить об этом же!
   -- А я успел первым. Почему?
   -- Потому, что... я делаю то, что хочу?
   -- Делаешь ты только то, что можешь. А совсем не то, что хочешь. То, что хочу -- делаю я. Учись, студент, пока я жив!
   -- Тогда... Оно само так получается?
   -- Само получается -- значит, без тебя. А тут -- твои желания. Почему?
   -- Мне Бог помогает?
   -- Почему "тебе"? А другим, стало быть, не помогает?
   -- Но... Но тогда... Тогда каждый общается... с Богом?
   -- Разумеется! Я тебе уже много раз говорил, каждый человек -- всемогущий маг. Он может всё -- главное, знать, чего хочешь. А знаешь, почему обычные люди -- не маги?
   -- Хотят не того.
   -- Не так. Бог слышит каждого и знает о каждом желании. Конечно, все эти молитвы, заклинания, ритуалы -- это всё ерунда. Ты уже сам видел -- можно добиться гораздо большего и без этого. Однако, даже ты, не самый плохой маг современности -- не каждое желание имеешь исполненным. Надеюсь, ты не раз желал какой-нибудь глупости, типа молнии на голову врага или два мешка золота, срочно и без процентов?
   -- Было дело, -- не стал отпираться нерадивый лентяй.
   -- И, тем не менее, они не исполнялись.
   -- Ну, вы тогда говорили, что есть желания холостые.
   -- Так то -- желания холостые! Это желания пожрать, покутить, набрать армию, добыть редкую книгу, купить красивое платье... Но они тоже исполняются!
   -- Тогда, я думаю, есть какой-то предохранитель....
   -- Конечно. И предохранитель этот чрезвычайно прост. Каждое желание имеет цену. За красивое платье девица готова отдаться красивому парню. Или работать до седьмого пота. Или убить кого-нибудь. Мужик за девку готов убить дракона или убить её саму. Каждый готов на своё, но у всех одно общее свойство. Каждый готов отдать только что-то конкретное, а вот другое не отдаст ни за что. Например, никогда не убьёт своего собственного учителя.
   -- А маг способен на всё?
   -- А маг способен на всё. Он отдаст ту цену, которую запросит мир. Он не будет спрашивать, зачем это нужно -- ведь мир тоже не спрашивал его, зачем ему что-то нужно!
   -- Вы говорите "мир" а не "Бог"...
   -- Бог не будет спрашивать или брать цену. У него есть всё, кроме желаний. Ему лично ничего не нужно. Поэтому он сделал очень хитро -- исполняет желания своих творений. Очень мудро и эффективно! Он всемогущ, но ограничен в своем всемогуществе желаниями своих несовершенных творений. Но окружающий мир, и этот, и любой другой -- тоже творение Бога! И у него тоже есть свои желания, если ты не знал. И в разных мирах они разные. Маг потому и маг, что он способен заплатить миру той монетой, которую запросит окружающий мир. Что там надо? Завоевать целую страну? Скинуть на континент ужасную бомбу? Изобрести лекарство от всех болезней? Сотворить драконов? Маг сделает всё и сделает безупречно, потому что не будет страдать от вопроса "Зачем мне это надо?". Он точно знает, что ему это не надо, но он -- не самый большой дракон на свете. И ты тоже всё сделаешь хорошо. Хотя, конечно, смешно, да.
   -- Где смеяться?
   -- Скажи, ты... Ты помнишь, как вернулся на рудник?
   -- Вернулся на рудник? А я разве... Конечно, помню!
   -- А зачем?
   -- А... А я... А я сам не знаю. Что-то мне вдруг захотелось...
   -- Но ты вернулся. И закончил обучение. Сам, правда? А ещё вспомни, что ты сделал там?
   -- Какую-то фигню, -- Марк даже покраснел и отвернулся, пристыженный воспоминаниями.
   -- А что ты с ней потом сделал?
   -- Похоронил, -- пробурчал Марк в ответ.
   -- Совершенно верно. Ты похоронил фигню, сделанную своими руками. Непонятно зачем, и непонятно почему. Ты вложил уйму сил, труда, рисковал жизнью, переделал всю работу для того, чтобы похоронить какую-то фигню. Ничего не усматриваешь в этом странного?
   -- Только то, что это получился какой-то магический ритуал. Но что в нем магического -- не понимаю. Зарыть в землю фигню в металле! Что в этом такого?
   -- Эх, Марк, Марк! Ты всё правильно сказал, назвал всё своими именами, но сам не можешь поверить в сказанное!
   -- Так объясните же мне!
   -- Хорошо, ещё раз. Ты зарыл в землю фигню, предварительно отлив её в металле. Похоронил. И больше с той поры ни разу не спорол фигню. И никогда её уже не сделаешь. Мелкие ошибки тебе ещё остались, ибо ритуал ты делал "от фонаря". Но, согласись, быть совсем уж безошибочным -- скучно!
   Марк даже пожалел, что сделал такие хорошие дороги -- до вампирьего скита доехали даже слишком быстро. Маг вдруг подал знак остановить карету.
   -- Дальше -- пешком. Сам должен знать.
   Владыка Аргеады с болью в сердце смотрел, как маг наступает на проведенную через дорогу черту и как отделяется от дерева дон Руадан. За прошедшие годы вампир не изменился ни на чуточку. Но когда он увидел спутника Марка, то отвесил челюсть.
   -- Ты?!
   -- Я.
   -- С ним?!
   -- С ним, с ним. Что, завидно?
   -- Марк! -- растерянно выдавил дон Руадан. -- Я ничего не понимаю! Ты знаком с ним? Вы знакомы? Он тебя.... Так если бы так, ты мог бы меня в любой момент, любым пальцем....
   -- Я и мог, -- мрачно соврал Марк, проходя мимо. -- Но тогда кто бы сейчас помогал бы мне?
   Ничего не ушло, не забылось. Кроме, возможно, страха. Первые пять минут Марк испытывал неловкость, опять вернувшись на то самое, слишком памятное место. Но все были деловиты и подчёркнуто вежливы, и то самое состояние вернулось очень легко.
   Как будто и не уходил никуда служка Марк, всё так же волнуясь... Так же, но по-другому. Сейчас он волновался не тому, сможет или не сможет провести обряд, а тому, что его Учитель сам ляжет на каменную плиту.
   Всё ещё волновался. Оставалось надеяться, что размышления о похороненной фигне были не просто способом занять время в пути.
   И в нужное время, за два часа до рассвета, он действительно лёг.
   -- Дрожишь? -- спросил он Марка и подмигнул.
   Это жест сломал всю ту решимость, которую Марк собрал в себе за время подготовки.
   -- Учитель... Я не могу....
   -- Тряпка... -- почти шепотом бросил дон Руадан.
   -- Ну, не хочешь, не надо, -- согласился маг. -- Вон, ему отдам. Он согласится. Согласишься, Руадан?
   -- Соглашусь! -- вспыхнул вампир. -- Ещё бы! Столько Силы! Да я... Да я...
   -- Ничего ты не сделаешь, -- осадил его Марк. -- Ты же сам мне говорил -- свою энергию ты можешь только для себя использовать.
   -- Зато -- как! Тебе так и не снилось!
   Марк взял кинжал поудобнее и вампиры вокруг жертвенного камня тут же синхронно изменили позы, заняв положенные места в сосредоточиях пентаграммы.
   Марк отвёл взгляд от спокойного лица Учителя на ту точку, которую должен был поразить.
   -- Ну, дракон тебе в помощь, -- ещё услышал он.
   И, чуть не ломая себя, сделал тот самый решительный шаг и отточенный взмах.
   На этот раз фонтан Силы был виден так, будто Марк смотрел на него глазами. Он вытянул к нему руки и понял, что вместо них протянулись две жадные пасти, причем, тянутся они как будто из живота. Пасти раскрылись и ощущение, захватившее неопытного жреца, было совершенно непередаваемым. Гулкий удар в нутро раздвинул, а потом стёр поляну, тело на камне, окружающий лес и звёзды на небе. Больше всего окружающее напоминало сейчас колесо обозрения, раскрашенное яркими огнями и вращающееся с сумасшедшей скоростью. Но, по ощущениям получалось, что это он сам с бешеной скоростью вращается вокруг каких-то светящихся линий.
   Линии света постоянно пересекались какой-то тенью. Сосредоточившись на ней, Марк на какой-то миг упустил из виду мерцание вращающегося колеса и впервые в жизни зримо увидел свой символ, своего ангела-хранителя. Картинка как бы застыла, хотя ощущение невероятной скорости никуда не делась. На фоне размытого зарева ясно выделялся дракон. С распростертыми крыльями, застывший в стремительном полёте, вытянув вперед морду и мерцая одним глазом, он мчался рядом с Марком через бесконечность.
   Очнулся Владыка в своей постели во дворце. Рывком сел, оглядываясь. Знакомая обстановка в неярком утреннем свете настойчиво шептала: это сон.
   Только Марк точно знал -- это был не сон. Как он оказался во дворце -- было не важно. Важно было то, что после случившегося он не потерялся среди миров, а вернулся именно сюда.
   Сюда, в эту комнату этого дворца, этого города, этой страны, этой планеты этого мира...
   В которой больше нет Учителя. Который больше никогда не встретится на дороге...
   Марк дернул головой, отгоняя дурацкую жалость, и встал, вытирая слёзы.
   Так, всё. Он сам выбрал свой путь и остается только верить ему, как верил все эти годы. Зачем-то это было важно и нужно, и однажды Марк узнает, зачем. А сейчас -- утренний моцион.
  
   21
   А потом к нему заявился Проводник. Вместе с Тёмными.
   -- Вот! -- пьяно ткнул он в короля пальцем. -- Вот вам ваш меч. Забирайте!
   Марк был поражён настолько, что не сразу нашелся. Во-первых, он не видел Проводника в таком состоянии никогда в жизни. И настолько не вязался у него образ почти всемогущего Дьявола вот с этим наклюкавшимся мужичком, что он и не поверил даже своим глазам. А верь, не верь, но вот же! А во-вторых, чтобы Проводник вот так ни за что ни про что "сдал" его Тёмным?
   -- Чем могу быть полезен? -- осведомился Марк.
   -- У нас к вам разговор, Ваше Величество.
   -- Вы ошибаетесь, -- холодно ответил король. -- У вас нет ко мне разговора.
   -- Ваше Величество! Прошу вас, не упрямьтесь.
   -- А я прошу вас немедленно покинуть территорию моего дворца. А лучше -- территорию моего королевства. Немедленно. Иначе мне придется вас убить.
   -- Даже так?
   -- А вы думаете, что я с собственными убийцами буду чаи гонять? Пошли вон! А ты останься!
   Подождав, пока Тёмные удалятся, Марк спросил негромко:
   -- И как это понимать?
   -- А оно тебе надо? -- горько и очень трезво ответил Проводник. -- Тебе этого понимать не надо.
   -- Зачем ты им рассказал про меч?
   -- Я? Я что, идиот? Я провёл их по Пути. Он ведёт к тебе и вы на нём встретитесь рано или поздно. Это не зависит ни от меня, ни от тебя.
   -- А почему тогда раньше не приводил?
   -- Потому что раньше этого Пути не было. Ты сам его создал и сам знаешь. Как бы я там ни был тебе обязан -- а я Проводник. Я иду путями, и я прошёл этот путь. Теперь я свободен. И от службы тебе и от угрозы от них. Единственное, что я могу для тебя сделать, Марк, это предупредить. Ты встретишься с Тёмными на этом пути и путь этот для тебя смертельно опасен. Но смерть подстерегает не от Тёмных, так что не беги от них, это бесполезно. И, заметь, я не беру с тебя за совет ни единого медяка. Прощай, Марк. Я знаю, что мы встретимся ещё один раз, но это будет чужой перекресток. Так что можно сказать, что наш путь кончился.
   Марк ожидал, что Проводник пожмет ему руку или больше того -- обнимет, но он просто развернулся и ушёл.
   Ну, что ж... Видимо, он и правда сделал всё, что нужно. Всучил ему деталь от меча и Тёмных на шею. Полный баланс, едрить его!
   Марк плюнул на землю и ушел осмыслять произошедшее. С Тёмными что-то надо было делать. Тёмные -- это не те люди, которых можно вот так спокойно послать, и они пойдут.
   Значит?..
  
  
   Живко ехал на приём к королю со смешанными чувствами. Конечно, текущий упадок в делах был значительным. Из почти семидесяти принадлежащих ему ткацких батрачеств сейчас работали от силы тридцать. Но полным развалом дел ситуацию назвать было нельзя. Если уволить два десятка приказчиков, да сотню работников, да половину обслуги... Можно и выжить. А если закрыть ещё десяток -- то оставшиеся будут давать ощутимую прибыль.
   Только та прибыль... Живко вздохнул и пересел поудобнее. Возница Илько -- молодой парень, надеющийся на дальнейшую счастливую и безбедную жизнь -- будет выгнан одним из первых. Обнищавший в одночасье богатей и сам справится с вожжами. Но Илько ничего не знал, привычно цокая на лошадей. Столица приближалась неспешно, но неотвратимо.
   Обратиться к королю посоветовала гадалка. После того, как одно за другим разорялись батрачества, и это несмотря на активную финансовую помощь хозяина, Живко был готов хоть к попам, хоть к гадалкам. Попы, однако, надежд не оправдали. Службы справили, молитвы вознесли, но Бог, видимо, крепко разозлился на своё чадо, любящее красивые юбки и особенно то, вокруг чего они обернуты.
   Гадалка, впрочем, тоже была не первая. И не последняя.
   Но именно этот совет показался Живко самым разумным. Про короля рассказывали какие-то чудеса: что новый государь имел взгляд пронзительный, душу наизнанку выворачивающий, после чего Владыка в этой душе находил мельчайшие прегрешения, на основании чего и вершил свой суд.
   Кому-то везло, кому-то не очень. Живко снова повернулся, пытаясь устроить затекший зад поудобнее. Всё-таки не двадцать лет... И даже не сорок! Ехать или не ехать? Точнее, ехать, не поворачивать же назад в десятке лиг от дворца. Но идти или не идти? Если ещё точнее -- что делать, если Владыка своим пронзительным взглядом увидит похотливую натуру просителя и будет заодно с Господом Богом?
   Но если Бог свой гнев выражал заочно, просто не слыша молитв купца, то Владыка мог всыпать очень даже по-серьёзному.
   А если и нет -- то что ему дела до какого-то разоряющегося Живка? Небось, у короля дел поболе будет, чем ему усы утирать!
   В мрачных размышлениях Живко доехал до столицы, добрался до дворца, где и был на удивление радушно встречен стражей, а после направлен в соседний домик, где сидел писарь, принимающий заявки от таких вот жалобщиков.
   Гневался там Господь на купца или нет, но здесь явно без него не обошлось. К королю на приём была очередь. А ближайший приём был уже завтра. А следующий -- аж через две недели.
   Правда, примут его завтра или отправят восвояси -- никто не знал. Записать -- записали, вопрос тоже, а дальше писарь только руками разводил. На все воля королевская!
   -- А правду бают, что у короля глаз -- алмаз? -- позволил себе поинтересоваться Живко. -- И что видит он всё в человеке?
   -- Правду, -- писарь даже не моргнул. -- Да только ты на это особенно не надейся. Ибо что там Марк увидит -- то ни ты, ни я не знаем. Вот только врать ему не моги. Очень этого государь не любит! Ежели вдруг почует в тебе ложь да обман -- взлютует в тот же миг. А уж тут -- держись!
   -- Да и не буду я ему врать, -- стушевался Живко. -- Тут ври, не ври, а делу не поможешь.
   Хотели они с Илько поужинать, но увидели толпу, целенаправленно двигающуюся куда-то вдоль стены дворца. На вопрос, куда это все? -- получили ответ:
   -- Так вечереет! На драконов смотреть! Идите и вы, ежели первый раз в столице!
   В столице Живко был далеко не первый раз. Но что-то про драконов не слышал. Может, какой кудесник умудрился дракона изловить, да показывает всем? Это надо бы посмотреть, когда ещё доведется! Самого кудесника, конечно, съедят через день-два, но хоть глянуть на монстра. Да и поглядеть охота -- как он дракона удерживает? В клетке, али магией?
   Так что купец и возница отправились вместе со всеми. На пустыре скопилось людей уже под две сотни, кабы не больше. За стеной высились две морды.
   -- Да они ж каменные! -- сплюнул Илько. -- Хозяин, и тут обман!
   -- С чего ж обман? -- степенно ответил Живко. -- Тебе что, кто-то живых зверей обещал?
   Но и самому было несколько обидно -- каменные статуи были не в диковинку. Но народ же чего-то стоял тут? Несколько секунд Живко колебался. Интерес против брюха, которое настойчиво звало своего обладателя к столу.
   -- А что ждём-то, уважаемый? -- спросил Живко ближайшего горожанина.
   -- Тссс! Смотри! -- ответил тот, даже не взглянув на собеседника.
   Драконы как драконы. Над стеной возвышались только верхние части статуй. Не сказать даже, чтоб резьба была какой мастерской, или чтобы какие иные достоинства блистали. Но народ ждал. Драконы вытянули лапы к зрителям, угольно-черными силуэтами возвышаясь над столь же темной полосой стены и хорошо выделяясь на фоне дворца, уже зажегшего окна.
   И вдруг...
   Слаженный вздох прошелся по площади, и Живко с возницей присоединились к нему.
   Фигуры вздрогнули. Глаза драконов открылись. И в каменных глазницах вспыхнул чистейший огонь, рубиново-красный, ясный и столь великолепного оттенка, что первых десять ударов сердца и глаз отвести нельзя!
   Два дракона оглядывали площадь, заполненную народом.
   Два каменных дракона смотрели на живых людей.
   Две статуи были такими же живыми, как двуногие перед ними.
   Живко отдернул руку, которая начала четвертое крестное знамение. Огляделся и заметил, что он такой не один. Многие упали на колени и молились. Некоторые шептали что-то просто склонив голову к земле. Но в основном люди смотрели на живые статуи.
   -- Ночёвку не желаете? -- услышал Живко голос. И обернулся. К ним приближался мужичок, обращаясь то влево, то вправо:
   -- Ночёвку не желаете? Недалеко, удобно, горячий ужин и вода. Ночёвку не желаете?
   -- Желаем.
   -- Вот и здорово! -- мужичок щелкнул пальцами и к нему подбежал мальчонка. -- Вот он вас проводит. Ну-ка, быстро, покажи гостям дорогу, да обратно!
   -- Не торопитесь! Мы ещё постоим, посмотрим!
   Но обернувшись они обнаружили, что глаза драконов уже как бы погасли. Не совсем, но это уже не был тот ярчайший и чистейший огонь, так поражающий в первый миг. Сейчас каменные статуи как бы полуприкрыли глаза, и хотя они ещё светились, но тускло, блекло.
   Да и народ начал расходиться.
   Конечно, заведение, куда их зазвали, не было верхом удобства и роскоши, но комната и впрямь была уютная, а ужин вкусным.
   Живко растянулся на чистых простынях и подумал, что за прошедших три года столица и впрямь сильно изменилась. И если Владыка Марк обладает такими силами, чтобы оживить камень, как рассказал им мальчишка по дороге... То не мудрено, что всё так здорово обустроено!
   А всё-таки как интересно... ещё бы немного, и они ушли бы оттуда искать ночлег и пропитание, пропустив такое чудо. Но стоило задержать на пару минут -- и всё решилось само собой!
  
   В приёмной дворца было многолюдно, но устроено по уму. Множество диванчиков, пуфиков, столики с креслами -- садись, куда хочешь, общайся с кем хочешь. Что люди и делали. Из дверей выходил слуга и зачитывал очередного посетителя. Некоторые оставались в тронном зале пару минут. Некоторых приходилось ждать чуть ли не час. Слуги периодически выносили воду, соки, вино, фрукты, так что от голода и жажды посетители не мучились.
   Прождал Живко в общем-то и недолго даже. И трёх часов не прошло.
   Нет, зал был не тронный. Просто большая горница, залитая светом многочисленных свечей. Стол, за столом -- четверо.
   Короля выделял не нарядный камзол, которого не было. Не золотая корона, которой тоже не было.
   Короля выделял взгляд.
   Живко понял, что прирос к плитам пола, так он на него взглянул. Вроде бы -- косо, коротко. И уставился в свиток.
   -- Господин Живко Войнич, сын Темелко Войнича?
   -- Да, государь.
   -- Я слушаю вас. Только, если можно, коротко.
   -- Если коротко, Владыка, я разорён.
   -- Да, -- оценил король. -- Это -- коротко. А теперь -- чуть поподробнее.
   Он слушал внимательно и, слава Господу Богу, смотрел не на самого купца, а чуть в сторону. Честное слово, если бы он смотрел прямо на него -- то язык бы присох к горлу, нёс бы сплошную околесицу. И так-то еле-еле мог связать одну фразу с другой, а если бы пришлось с глаза ему глядеть...
   -- Я понял. Сколько, говорите, на вас людей работало?
   -- Да под две тысячи будет.
   -- И каков доход был у вас?
   -- До семисот рулонов в год бывало.
   -- И что же, теперь жалко вернуть людям хоть что-то из ранее заработанного, хотите всё нахаляву продолжить?
   Живко поперхнулся -- подобные подозрения вывели его из стеснительного самобичевания. И он только-только хотел возмутиться подобным, но вспомнил вчерашнее "Врать ему немоги! Иначе взлютует".
   -- Нет, Владыка. Я охотно тратил средства на помощь каждому из батрачеств. Где-то выкупал работников из залога, где-то ссуживал деньгами до весны, где-то оплачивал новые станки или покупал для них лошадей и кузнецов. Но они все переставали работать. Мне пришлось бросить сорок батрачеств, потому что они съедали больше, чем успевали заработать остальные. Вы не подумайте, Владыка, я не бедствую. Я-то сам проживу, купец я со стажем, не этим, так другим перебьюсь. Но если так дело пойдет -- люди-то уйдут искать лучшей доли! А они все на меня надеются.
   -- Я понял. То есть, вы о людях заботитесь... Так, есть у нас Живко Войнич? -- обратился король к писарю слева. -- Так, дай-ка посмотреть... Ага. Понятно. Посидите с полчасика в приемной!
   Вот и всё. И пяти минут не прошло, а все надежды рухнули. Конечно, никому не приятно, когда к тебе с протянутой рукой стоят. А к королю вон какая очередь!
   Живко сел на стул в заметно опустевшей приемной, налил себе сока. Подождал, сжевал яблоко. Мрачные мысли тараканами лезли в голову. Чего он, собственно, ждёт? Что сейчас придет король и вручит ему вот такенный мешок денег? Или освободит от налогов на десять лет? Говорят, такие случаи бывали, но за столь великие подвиги, что и думать об этом не стоит!
   Кажется, прошла вечность, когда Живко встал и направился к двери. Однако, стража преградила ему дорогу.
   -- Куда?
   -- Да всё, надоело. Пойду домой.
   -- Тебе король что сказал?
   -- Подождать полчаса. Да сколько уже можно ждать?
   -- Велено ждать? Жди!
   Удобное и уютное помещение вдруг сразу же стало западней. Живко затравленно огляделся. Какого чёрта его сюда понесло? Убить ту гадалку! Сколько времени потерял, так ещё им тут помыкают, как чернецом! Что ему тут, десять лет сидеть, что ли? Да мало ли, что он король? Да и срать на него хотелось!
   Сейчас Живко уже не мог сидеть, расхаживая по комнате и глядя на стражу чуть ли не с ненавистью. Те стояли с каменными лицами, не замечая его взглядов. Он уже раздумывал, как бы найти удобный предлог, чтобы вырваться отсюда не опустившись совсем уж до базарного скандала, как вышел слуга и пригласил его обратно.
   Король мельком взглянул на купца и продолжил разговор с хорошо одетым вельможей.
   -- А в год это сколько получается?
   -- Немного. Где-то сто, сто двадцать рулонов.
   -- Это одних налогов. А люди?
   -- Это не могу сказать.
   -- Ну, хорошо. Скажем, года будет достаточно?
   -- Это смотря кого послать.
   -- Договорились. Тогда подумай, кого можно... Или Артуру дай команду.
   После чего повернулся к Живко.
   -- Мы тут подумали, посовещались... Вы, вроде бы, исправно платили налоги в казну. Вроде бы даже что-то там жертвовали на дороги. Не замечены были ни в каких серьёзных провинностях. Однако, я хотел бы у вас спросить. Вы ждёте помощи от меня лично и от короны в целом. А как вы сами эту помощь видите? В чём она состоит?
   Злой и уставший Живко ответил сразу. Потому что отвечал не королю, а просто доставшему до печенок мучителю:
   -- Если бы хоть год бы мне не пришлось налоги платить да на дороги жертвовать -- глядишь, и не дошёл бы я до такой жизни.
   -- Думаете, хватит? -- спокойно осведомился король. -- Если я вам прямо сейчас выдам тысячу рулонов -- что вы с ними сделаете? На что потратите?
   Живко на миг задумался, всё ещё злой непонятно на что:
   -- Дождусь нового урожая льна и шерсти и начну все сначала.
   -- А деньги на что потратите?
   -- Ну, надо же людям на что-то жить до следующего года?
   -- Неправильно, -- мягко поправил его король. -- Людям надо платить за работу. А если у вас людям нечего делать -- надо придумать им дело, да такое, чтобы к следующему году, к урожаю льна и шерсти вы могли бы не только оплатить им существование, но снова открыть все семьдесят, а может, и сто семьдесят батрачеств. Для этого вам потребуется немного. Сначала -- заменить те ткацкие станки и красильные мастерские на что-нибудь новое. Второе -- обучить людей, чтобы они этим новым умело пользовались. В-третьих, обеспечить их материально так, чтобы они от вас никуда не ушли "лучшей доли искать". Поэтому. Я на год освобождаю вас от налогов и поборов в любом виде и на любые цели. Я выдам вам триста рулонов -- ваши же деньги, которые вы внесли в казну в виде налогов. И, уж простите, к вам будет приставлен человек, который будет смотреть, как вы этими деньгами распорядитесь. Если всё будет так, как я вам сказал -- корона не потребует возврата их обратно. Через год начнёте платить налоги как раньше, и всё. Если же на них вы кинетесь покупать что-нибудь для себя или транжирить иначе -- не обессудьте. Я забочусь не о вас, а о ваших людях, как вы и просили. Вот вам грамота об освобождении от налогов, а с этим молодым человеком сейчас пройдёте, получите деньги. До свидания. Следующий!
   Триста рулонов ассигнациями -- очень даже неплохо. А весят совсем немного. Живко влез на повозку, упал на сиденье и велел Илько править обратно в гостиницу. Проезжая мимо стражи внешней стены он с неожиданной благодарностью посмотрел на вояк. Ведь если бы он не подождал бы эти несколько минут, то решение его проблем осталось бы где-то в двух шагах позади.
   А он так злился...
   Пожалуй, надо будет вечерком сходить на площадь.
   Сказать драконам "спасибо".
  
  
   -- Ты не представляешь, -- сказал Марк Артуру, стягивая перчатки и бросая их слуге. Туда же отправился плащ и шляпа. -- Оказывается, быть богатым -- куда тяжелее, чем бедным.
   -- Это почему? -- вежливо осведомился заместитель.
   -- Я всем нужен! Все хотят с меня денег! Пока я был беден, вокруг ошивались только мелкие проходимцы. Как только я стал богат -- стали ошиваться крупные проходимцы.
   -- Ага, тоже проняло! -- засмеялся Артур. -- Ну, извини, тут других вариантов нет. Ты сидишь на таком месте, что богат всегда. Что бы у тебя ни было, и даже если ничего нет -- всё равно это больше, чем у кого-то другого. А ты ещё удивляешься, почему я не хочу на трон! Ха! Да у меня самоё тёплое место на Земле! В тени тебя, но при этом -- рядом с тобой!
   -- Я уже давно этому не удивляюсь, -- махнул рукой правитель и отправился ужинать.
   Марк дочитал страницу, и зевнул. Керосиновая лампа с отражателем освещала книгу куда лучше, чем свечи, хотя в комнате и чувствовался легкий запах керосина. Марк свинтил фитилёк, погасив свет полностью, и встал с кровати, дабы отлить перед сном. Королевская ночная ваза вместо положенного места под кроватью стояла почти у двери, на особом постаменте -- и запахов никаких, и добираться удобно, и выносить. Закончив своё дело, Владыка Марк собрался вернуться в кровать, когда понял, что в комнате что-то изменилось. Только что -- непонятно.
   Король замер. Удивительно, но никакого страха он не испытывал. То ли неистребимая надежда людей на родные стены, то ли просто результат чтения героически-юмористического повествования какого-то фламандца -- но кроме лёгкого интереса не было ничего.
   Раздался звук. Очень осторожный скрежещущий звук. Потом по полу потянуло холодком. Потом колыхнулась тяжелая штора.
   Шагов Марк не услышал, как ни старался. Но тень пересекла редкие щели в шторах, и по этому движению стало понятно, что фигура уверенно двигается к постели короля.
   Который, по идее, должен был сейчас сладко спать. Кто ж знал, что Владыка балуется чтивом и, как в юности, может зачитываться чуть ли не до рассвета?
   Потом всё-таки был звук, и Марк понял, что работа наёмного убийцы завершилась успешно.
   -- Поздравляю, -- громко и спокойно сказал он. -- Вам удалось почти невозможное! Вы меня всё-таки убили.
   На столике лежало кресало, Марк не скрываясь подошел к нему и несколько раз щелкнул над фитильком свечи. Свет высветил его куда лучше, чем убийцу.
   -- Ну, молодой человек, поздравляю! Признаюсь, восхищён! Не ожидал!
   Видимо, у того сдали нервы, потому что нож просвистел мимо и ударился в стену позади короля.
   -- А вот это уже непрофессионализм! -- Марк, не успевший даже испугаться, поднял свечу и вытянул её перед собой. -- А если бы ты попал? Представляешь? Мне бы пришлось тебя казнить! Короче, или ты перестаешь кидаться впустую, или я зову стражу. Выбирай.
   -- А так, значит, не казните? -- убийца решился подать голос.
   -- Зачем? Зачем мне терять хорошего профессионала? Убить меня ты всё равно не можешь. Я бессмертен. Поэтому я и разговариваю с тобой вместо того, чтобы прикончить. Думаешь, я не могу?
   Да, экипирован он был отлично. Замотанное лицо, одни глаза видно, весь в чёрном, ничего торчащего... Не ниндзя, конечно, но очень, очень близко к тому.
   -- Раз уж мы с тобой встретились сегодня ночью и оба остались живы -- присаживайся, поговорим.
   Марк запалил трехсвечник у рабочего стола и присел на стул, жестом предложив садиться гостю. Единственное чувство, которое у него сейчас было -- это радостное превосходство. Он представлял себе, какие чувства владели сейчас наёмником. Полный сюр, недоверие к каждому жесту и надежда на то, что всё обойдется.
   -- Итак, повторяю. Убить меня ты не сможешь. Не зря у меня у ворот сидит недремлющая стража. Правда, ты можешь мне сделать больно -- это правда. А я боли не люблю, как и каждый человек... Ты садись, садись. Пока мы разговариваем -- тебе ничего не угрожает. Я не буду спрашивать тебя, кто наниматель. Хотя, признаюсь, любопытно... Но это выяснится и так, не важно останешься ты жив или умрешь. Для меня не имеет значения, раньше это произойдет или позже... Они обязательно повторят попытку! А вот твоя личная судьба меня интересует. Надо же, миновать драконов, подняться по наружной стене замка на глазах у всех, влезть в мои покои и добраться до кровати... Очень, очень высокий уровень! Не хочешь ли пойти ко мне на службу?
   -- Нет, что-то не хочется.
   -- А у тебя есть выбор?
   -- Есть.
   -- Надо же? А расскажи мне о нём?
   -- Я всегда могу умереть.
   -- Ах, это... Да, есть.. Согласен. Но было бы обидно! Столько лет учиться, совершенствоваться и вдруг...
   -- Не всё в нашей власти, Владыка.
   -- Не всё. Но кое-что -- в нашей. В частности, принять предложение своей жертвы. Которая неожиданно стала палачом.
   -- Что-то я не вижу.
   -- Увы, тут ты прав. Поскольку мне придётся действовать изо всех силёнок, чтобы тебя победить, то я, скорее всего, тебя убью. А мне бы не хотелось терять такой подарок. Найти и воспитать убийцу твоего класса -- это полжизни надо! А то и всю. Мне некогда. Поэтому я повторно предлагаю тебе службу у себя. Убить тебя всегда успеется, но очень не хочется.
   -- А я отвечаю отказом.
   -- Жаль... Ну, что ж... Тогда покончишь жизнь самоубийством?
   Марк так и не потерял кураж. Он прекрасно осознавал, что сидит напротив человека, натянутого как струна. Что тот бросится на него. В любой момент! И что ему нечего противопоставить -- не тот у него уровень подготовки, чтобы хорошего профессионала завалить в единоборстве! И всё равно не боялся.
   А то, что рисовал на столе пальцем руны Силы, так это автоматически...
   Марк осознал, что именно он рисует, и в этот миг тот всё-таки прыгнул.
   Дон Руадан не успел объяснить ему толком, как пользоваться рунами Силы. Зазубрить -- заставил. Приемы их рисования и порядок -- преподал. А вот как и зачем -- не успел!
   Марк упал на спину подальше от стола. Это было очень важно -- подальше от стола! И в падении перекатился дальше, почти вскочив на ноги. Но был сбит и пришлось совершить второй кувырок, ещё дальше...
   А дальше в комнату ворвалась стража, не зря стоящая у дверей Владыки.
   Их схватили обоих. Но Марка тут же выпустили, признав, а вот убийцу зафиксировали надежно.
   -- Посадите его вот сюда, -- приказал Марк, возвращаясь на исходные позиции и отряхивая ночную рубашку.
   Сел на тот же стул. И посмотрел неудачнику прямо в глаза.
   -- Я же тебе сказал, что у тебя не получится. Ты мне не поверил. Теперь -- веришь?
   Тот молчал.
   -- Хорошо. Вернёмся к моему вопросу. Совершишь самоубийство? Или... Тебе помочь?
   Тот молчал.
   -- Хорошо. Договорились. Убейте его. Прямо сейчас. Можно кроваво, я не против.
   -- Я согласен.
   -- Под действием угрозы? Не пойдёт.
   -- Я подчиняюсь не угрозе. Я вижу, что у меня нет другого выхода.
   -- Есть.
   Он опустил глаза. Помолчал минутку.
   -- Да. Вы правы, Владыка. У меня нет выхода.
   -- Однако, не забывай, что у меня немножко... другой вес. И мои приказания не получится так легко продать или забыть. Поэтому мы сделаем сейчас следующее. Ты поклянешься, что вернёшься завтра. А я кое-что с твоей клятвой сделаю. После чего тебя отпустят, и ты пойдёшь, куда захочешь. А завтра вернёшься, и мы обсудим детали твоей работы. Или... Или не вернешься. Тогда ты совершил свой выбор сам, но боюсь, он будет более болезненным. В любом случае ты получишь то, чего хочешь. А чего ты хочешь -- у тебя будет время разобраться самому. Итак?
   -- Я клянусь, что приду завтра.
   Марк усмехнулся и начертал на столе пальцем звезду. Потом наугад вписал в неё пятиугольник. Потом в нем обозначил в середине совсем уж маленький треугольник. И поставил в центре точку.
   -- Иди. И помни, что если ты не вернёшься завтра, то остановить то, что с тобой произойдёт, не смогу даже я.
   Стража безропотно отпустила человека.
   -- Проводите его к выходу. Он же не дойдёт или половину дворца поубивает!
   Оставшись один, Марк задул свечи, улегся в кровать, укрылся и устроился поудобнее. Надо же! Как, однако, полезна для жизни любовь к чтению! Ведь не зачитайся он...
   Так бы и не узнал бы, кто его убил!
   Тело содрогнулось, вспомнив "боль заживления". Но послушно уснуло.
  
  
   Одним покушением дело не закончилось. После обсуждения вопроса с Генрихом, Марк вручил ему нового сотрудника и велел использовать с максимальной эффективностью. Судя по тому, как усмехнулся глава спецслужб, работа тому найдется. И хорошо, пусть человек будет при деле. Нечего разбрасываться ценными кадрами!
   Но это они зря. Теперь Марк был настороже. Поэтому когда к нему на улице кинулась женщина с истерическим воплем о помощи, Марк отшатнулся и только пальцем махнул... Охрана не сплоховала. Потом на королевскую карету рухнул балкон. Рядом закричала женщина, и Марк успел отпрыгнуть... К сожалению -- только он. Охрана не успела. К счастью, ребята хоть и сильно пострадали, но остались живы, а это радовало.
   Вот тут Владыка занялся вопросом серьезно. На него покушались -- это ещё ладно. Можно списать на Дракона Судьбы. Но это -- он, Марк. Он один такой привилегированный. А окружающие?
   Поэтому пришлось напрягать Генриха и приказать искать заказчика. Тот только хмыкнул и уточнил, серьёзно ли Владыка считает, будто он загорает во дворцовом парке и ожидает только команды? Работа идёт, информация собирается... Жаль, что нельзя пытать нового штатного убийцу.
   -- Зачем пытать? -- удивился Марк. -- Ловить надо на него!
   И был невероятно удивлён, что профессионал Генрих не в курсе технологии "ловля на живца".
   То есть, в курсе, конечно, но не догадался её сам применить.
   Единственной проблемой был тот факт, что сама жертва не должна была догадываться о той роли, которую ей поручили. Но и из фактов его отказов Генрих сделал много правильных выводов.
   Когда дверь неожиданно отворилась, собравшиеся в комнате были несколько удивлены. Вместо ожидаемого слуги вошёл совершенно посторонний человек. Вошёл решительно, метнул шляпу на ближайший столик, сбив стоящие на нем предметы, быстрым жестом расшнуровал плащ, повесил на спинку кресла, развернул его и сел, по хозяйски положив ногу на ногу.
   -- Добрый вечер, господа. Не ожидали? А зря, между прочим. В вашем положении подобное всегда надо ожидать. Хотя, конечно, вы ожидали не меня лично, а моих солдат, но зачем отвлекать людей по пустякам, правда? Вот он я, можете убивать меня спокойно. Кто первый?
   -- Пижон, -- презрительно сказал один из них, убедившись, что это действительно Его Величество, Владыка Аргеады Марк Первый лично.
   -- Пижон, -- не стал спорить король. -- А вы чего ожидали? Неужели этикета, робких записок от меня "Пожалуйста, не убивайте, я вам пригожусь"? Так вот, господа, мне лично это надоело. Нет, убить меня вам не под силу, поэтому я нагло предлагаю вам попытаться. Вы не смогли это чужими руками, не сможете и своими. Но вот то, что по вашей милости гибнут и страдают совершенно неповинные окружающие, всей виной которых является верность... Вам же верность серпом по яйцам, правда?
   Холёные личики поморщились.
   -- Ах, не нравятся слова... А если я их претворю в жизнь? Как вы думаете, для преступников и изменников этот вид казни не слишком... изыскан?
   -- Может, мы и преступники, -- подал голос второй. -- Но мы не изменники.
   -- Неужто? А кто? Вы живете в моём королевстве...
   -- Это ты живёшь в нашем. Мы тут жили задолго до тебя.
   -- Ага, сейчас начнём меряться, кто тут дольше жил. В этом и была ваша ошибка, господа. Вы дольше жили и считаете себя вправе решать её судьбы. Ладно, благо вам. Но почему таким варварским методом? Почему не прийти ко мне, в конце концов, и не сказать, что моим правлением вы недовольны и что вам что-то не нравится?
   -- А мы и приходили. И не только мы! И где они?
   -- А они -- это кто? Единственный, кого я казнил -- это Препелай Залесский.
   -- Да? А граф Анжуйский?
   -- А это кто? Я даже не в курсе.
   -- Неужели? А то, что твои псы его убили в его собственном доме -- ты даже и не знаешь?
   -- Аааа! Так это, наверное, тот родственник Артура! Нет, я не в курсе. Я только знаю, что какие-то сволочи хотели убить моего заместителя. За ту же самую верность. А это противозаконно, вообще-то. И мне лично не нравится. Я знаю, что в процессе освобождения гражданина моего королевства и официального работника дворца пострадали какие-то уроды. Вот ещё, буду я запоминать их имена! А то, что эти уроды когда-то были графами или баронами -- так от этого они уродами быть не перестали! И вместо того, чтобы прийти к тому же Артуру и сказать прямо, мол, так и так -- они поступили как настоящие разбойники. Вы, кстати, тоже. Так что сидим мы теплой компанией -- я, бывший разбойник, и вы, нынешние.
   -- Мы не разбойники, -- тихо, но уверенно сказал третий.
   -- А кто? Как называются люди, которые исподтишка, тайно пытаются убить честных граждан?
   -- Это ты-то честный гражданин?
   -- Я? Нет. А вот мои охранники, которых вы завалили балконом?
   -- Это была случайность.
   -- Хорошо, пусть случайность. Но сам факт того, что вы пытаетесь законную власть убить тайно, в спину -- это как называется? Наверное, не разбой, а прямо таки величайший по духу и смелости поступок? Так я вас просвещу, господа. Именно так и действуют разбойники. А теперь вы мне ещё скажите, что целью столь низкого поведения послужили не деньги. Не ваше личное благосостояние, за которое все разбойники мира и режут глотки окружающим, а так называемое "высшее благо". Скажите ещё, что вы боитесь не за собственные задницы, а за величие страны, которое моими силами вдруг резко выросло. За простой люд, который вдруг стал жить хорошо. Ну, скажите, скажите! Так что, не разбойники вы? А кто?
   Они молчали. Глядели кто в пол, кто в стену. Может, ещё не всё потеряно?
   -- Поэтому, господа, я вас даже казнить не буду. Пусть ваши яйца остаются с вами. Лев падалью не питается, а вы упали в моих и своих глазах ниже плинтуса. Вы -- падаль. Хотите -- дальше живите. Хотите -- уматывайте куда угодно. Но следующим вашим шагом по освобождению Аргеады от сволочи-меня будет уже казнь. Ваша казнь. Мне понравилась эта идея, так что казнить следующих я будут методом грубой и насильственной кастрации. Может, хоть это вас немного образумит и остановит...
   Марк поднялся, поправил на поясе рукоятку и вышел.
   Однако, если господа заговорщики думали, что "пронесло", то тут они жестоко просчитались. Не прошло и часа после ухода короля, как в дом, из которого они всё ещё не разошлись, ворвались уже королевские солдаты. На этот раз они всех связали и поставили на колени.
   Вошедший не был королём. Но власти у него было побольше, чем у иного короля.
   -- Вот, значит, как! -- сказал виконт Анжуйский, глядя на вошедшего. -- Так-то король держит слово!
   -- Какое слово? -- удивился Артур.
   -- Король обещал, что не будет нам мстить.
   -- А я разве король? Я вам ничего не обещал.
   -- А как же ты будешь докладывать об этом Марку?
   -- А я не буду докладывать об этом Марку. Зачем? Король ничего не знает и не узнает. Он вам дал слово, и он его сдержит, я знаю. Но вот я... Вот лично меня вы моего тёпленького местечка лишить не сможете.
   -- Да ты-то тут причем?! -- взвыл виконт. -- Тебя-то никто не трогает!
   -- Неужели? А если Марк вдруг сдохнет ненароком, кого на трон посадят? Не меня ли?
   -- А ты не хочешь?
   -- А я не хочу. Не хочу настолько, что выжгу с корнем любую заразу, которая мне будет указывать, где сидеть и как править. Поэтому молитесь быстренько и закончим с формальностями.
   -- Артур... Ты запятнаешь свои руки низменным убийством!?
   -- Я отвечу перед Богом. А перед вами отвечать не собираюсь! Наклони голову. Приступайте.
   Убедившись, что низменное убийство свершилось, Артур спустился на кухню.
   -- Добрый день, матушка Дора, -- обратился он к кухарке, не участвующей в жизни дома и продолжающей готовить.
   -- Здравствуй, Артур, -- она повернулась и сделал книксен.
   -- К сожалению, ваши бывшие хозяева умерли, матушка Дора. Пожалуйста, организуйте похороны и займитесь управлением дома.
   -- Вот как... То есть, корона вспомнила обо мне?
   -- Корона про вас не забывала. Но так складывались обстоятельства, что... Будем надеяться, что и вы про неё не забудете.
   Слуги прятали глаза и отворачивались, когда кухарка в замызганном переднике оглядывала их.
   -- Что стоите, бездельники? Ты -- к плотнику, заказывать гробы. Ты и ты -- копать могилы. А мы пойдем обряжать покойников... Там много крови, Артур?
   -- Много.
   -- Нехорошо... Сколько лет об этом мечтала, а всё равно -- не хорошо. Ладно, ты, Марта, сбегай за священником, надо будет отпеть покойных. Надеюсь, это не противоречит вашим планам, Владыка?
   -- Моим -- нет, -- поморщился Артур на королевское обращение. -- Делайте дальше что должно, госпожа Дора. До свидания.
  
  
  
   -- Следующий! -- позвал Марк.
   Вошел заместитель главного дорожного инженера.
   -- Слушаю.
   -- Разрешите доложить, Владыка...
   -- Разрешаю. Докладывай! -- Марк в который раз удержал желание выхватить кошелек и раскрыть перед посетителем. Конечно, все знают, что Владыка Марк очень своеобразный человек, и шутки его уже не воспринимаются так остро, как раньше, но всё равно пугаются. Привыкли тут королей бояться!
   -- Мы с инженером Михасом разработали и испытали новый способ укладки дорожного покрытия.
   -- Ого! И какой же?
   -- Разрешите показать это на деле, Владыка?
   -- Конечно, разрешаю! Где и когда?
   -- А в любой ясный день без дождя!
   -- Отлично. Тогда -- сегодня! После обеда. Заказывай карету!
   -- Ещё, Владыка...
   -- Слушаю!
   -- В Кридвиче наши мастера придумали новый способ закалки стали, от чего она становится блестящей, как серебро!
   -- Закалки? Как серебро? Мне отчет в письменном виде!
   -- Будет, Владыка. Ещё...
   -- Ну?
   -- В народе поговаривают, что вы для тех, кто находит что-то новое, даёте откуп от хозяина или берёте на службу себе.
   -- Даже так? Хм... Надо обдумать.
   -- Ещё...
   -- Давай уже!
   -- А ещё тут у нас похороны, слава тебе Господи.
   -- Оп-па! Кого хоронят?
   -- Четверых, виконта Анжуйского, виконта Ивинских, баронета...
   -- Как? Уже хоронят? Всех?
   -- Да, Владыка.
   -- А что... Сами преставились... Или помог кто?
   -- Были даже не казнены. Убиты, Владыка.
   -- Хм... Это интересно. Имя убийцы... известно?
   -- Да, Владыка. Сделано это по приказу вашего Артура.
   -- Вот как... Он знал, что я приказал их оставить в живых?
   -- Думаю, да, Владыка. Всем было известно.
   -- Ну, что ж... Позови его!
   Он выбежал не с радостью, но... Но даже Марк оценил, как тонко и аккуратно подставили его зама. На него никто не клеветал, никто ни в чем не обвинял... Королю сухо сообщили подробности, в сущности, общеизвестные.
   -- Ты звал меня, Марк?
   -- Да, Артур. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
   -- В каком смысле?
   -- Ну... Вообще. Может, хочешь сказать что-нибудь эдакое... Душу облегчить?
   Артур склонил голову, ковыряя пальцем спинку кресла, в которое так и не сел. Потом решительно поднял её.
   -- Я не буду отвечать на этот вопрос. Если вам что-нибудь надо узнать, Владыка, спросите прямо.
   -- Почему?
   -- А вдруг вы этого не знаете, а я себя оговорю? Нет уж. Если я в чём-то виноват, то хочу услышать обвинение.
   -- А ты ни в чём не виноват?
   -- Я много в чём виноват. Но что именно из моих многочисленных прегрешений заинтересовало моего повелителя?
   -- Брось этот тон, Артур. Ты не на официальном суде, и мне нет нужды выслушивать лесть. Мы знаем друг друга давно и не нуждаемся в подобных экивоках.
   -- Тогда в чём ты меня обвиняешь, Марк?
   -- Пойдём, подышим свежим воздухом.
   Они вышли на балкон, глядя на раскинувшийся перед ними город.
   -- Зачем ты их убил?
   -- Потому, что они не остановятся на этом.
   -- Их можно было устранить другим способом.
   -- А что бы ты делал потом?
   -- То есть?
   -- Кем бы ты занял место Анжуйского?
   -- А кем занял ты?
   -- В их доме служила бывшая графиня Дора. После передела власти она была унижена и служила в том же самом доме, где когда-то распоряжалась, обычной служанкой. И делала свою работу хорошо. Ни разу не отравила своих мучителей и обидчиков. Сейчас я вернул ей место и титул. А эти... Это была моя личная инициатива, Марк. Я так хотел.
   -- Причины были?
   -- Разумеется. Ты хочешь выслушать их все?
   -- Не те вопросы задаёшь, Артур.
   -- А какие надо?
   -- Надо спросить меня, откуда я узнал о твоём предательстве.
   -- О предательстве речи не шло...
   -- Я знаю. Но кто-то очень аккуратно тебя подставил. Не хочешь узнать, кто?
   -- О! Я понял, Владыка. Конечно, хочу.
   -- Так вот. Только что от меня вышел заместитель Ферера и я попросил его вызвать тебя к себе.
   -- А он послал слугу. Ясно. Значит, он....
   -- Да. Я думаю, что о твоём проступке знали не так много людей. Подумай, кто и зачем хотел твоего падения?
   -- Я уже думаю. И, кажется, даже знаю.
   -- Тогда не следует ли мне тебя отставить?
   Артур напрягся, замолчал, глядя Марку прямо в глаза.
   -- Я имею ввиду -- на недельку-другую.
   -- Матушку проведать?
   -- Нет. Посидишь в казематах. Мы тебя даже казнить можем.
   -- Я не обладаю мистическим бессмертием короля Марка. Поэтому после казни не смогу ожить.
   -- Это мелочи! -- ответил Марк, смеясь. -- Техническую сторону я беру на себя. Вопрос -- это поможет тебе или помешает?
   Артур подумал минутку и решительно ответил:
   -- В казематы, наверное, хорошо. Да. Они выползут и все будут на виду. А я буду рядом, и если что -- меня потом и казнить можно будет... Но -- потом! Если потребуется. А сейчас -- нет.
   -- Договорились. Тогда готовься. Сейчас я буду буйствовать.
   И Марк принялся старательно, так, чтобы было слышно и во дворе и во дворце, орать на верного подчинённого.
  
  
   История с покушениями на Владыку имела совершенно необыкновенные последствия. Начнём с того, что после той памятной ночи охрана дворца имела бледный вид. И рядовые стражники, и особенно -- начальство. Марк не стал вызывать начальника дворцовой стражи "на ковёр", понимая бесполезность данного воспитательного мероприятия: хороший специалист изучит и найдёт брешь в любой системе охраны. А то, что провинившийся сделает выводы и без его гневных воплей, Марк даже не сомневался. И был, разумеется, прав. Начальник стражи не трясся и не кланялся через раз, так как имел достоинство и честь, но слишком быстрая речь, судорожные и бесполезные движения рук всё-таки выдавали нервозность. Просил же он разрешения на усиление мер по охране дворца. Включая решётки на окнах королевской спальни.
   -- Э, нет! -- возразил Марк. -- Я всё понимаю, но жить за решёткой я не согласен даже из страха за свою драгоценную жизнь. Давай сделаем как-нибудь иначе. Вот, например, чем можно заменить решётки? Таким, чтобы не уступало по эффективности и прочности, но при этом не портило внешний вид ни изнутри, ни снаружи?
   Они долго обсуждали и теорию непробиваемых стёкол, и полированные поверхности, за которые невозможно уцепиться, и простую геометрию, когда взаимное расположение предметов и поверхностей не даёт проскользнуть человеческому телу, не мешая свету и воздуху. Обсудили и возможность подкидывания змей, ядовитых газов и так далее. Через три дня Марку были предоставлены планы и эскизы. Ещё через неделю -- конкретные проекты.
   -- А ты уверен, что это сработает? -- Владыка осознал, что предложения выходят за пределы его понимания и компетенции. То есть, выглядит всё это очень здорово и внушительно. Но вот как окажется на самом деле?!
   -- Я уверяю вас, Владыка, всё сделаем аккуратно и точно по плану!
   -- Я не сомневаюсь. Я сомневаюсь в том, что сами планы надёжны. Вот как бы это проверить?
   -- Так я оставлю вам всё, посмотрите сами!
   -- Ты что, думаешь, я всеведущ?
   Марк вдруг подумал о том, что легенду о всеведении хорошо бы поддерживать.
   -- То есть, конечно, я могу узнать о каких-то свершившихся явлениях, но предсказать будущее -- это даже для меня проблематично. Поэтому, знаешь, что.... А давай-ка мы заставим проверить это других?
   Начальник охраны почтительно молчал.
   -- А давай мы на какой-то части дворца всё вот это реализуем и созовём специалистов, пусть они проверят?
   -- Ага, и сразу же узнают, что мы тут затеваем. А половина этих средств защиты основана на том, что про них никто не знает!
   -- Тоже верно. Тогда... Ха! Ага, знаю. А если... Да, слушай! А это идея! Вот так и сделаем. Ща вызову кой кого и....
   Барон Ансеис приехал в столицу через три дня. Без жены.
   -- Долгих лет, Владыка!
   -- Здравствуй, здравствуй, Анжей! А где Алиса?
   -- Вы хотели бы видеть Алису?
   -- Нет, просто интересуюсь, как у вас там.
   -- У нас всё хорошо, Владыка. Просто по тону послания я подумал, что нужен вам для дела, отчего не стал тащить в столицу семью. Но если это потребуется...
   -- Нет, нет. Анжей, я когда был у вас, я смотрел, замок-то у вас не слишком используется...
   -- Да, Владыка. Сейчас внутри больше хозяйственные помещения, чем жильё. Жить там неуютно и плохо. Вот если на нас вдруг нападут...
   -- Да, кстати, насколько быстро вы сможете привести замок в режим осады и защиты?
   Ансеис задумался.
   -- Сложно сказать. Вы правы, Владыка, что-то я как-то упустил это из виду. А что, на нас собираются нападать?
   -- Нет. Но я хотел бы узнать, не согласишься ли ты потерпеть месяцок-другой всяческое безобразие в твоём замке? Который тебе, вроде бы, не особенно и нужен?
   -- Всё, что скажете, Владыка.
   -- Всё? Вообще всё? А если я прикажу сравнять замок с землёй?
   -- Обидно терять такую память о доблести предков... Но и тут не буду перечить. Воля ваша, Владыка. Я исполню всё!
   -- Ну, что ж... Если так... Тем лучше! Сейчас ты отдохнёшь как тебе заблагорассудится, а завтра заберёшь мастеров и отвезёшь их к себе. Пусть они под твоим наблюдением кое-что сделают. А дальше мы сделаем так....
  
  
   В тёплый и солнечный день проходили обещанные испытания нового дорожного покрытия. Инженер Михас, руководивший всем этим безобразием, почтительно стоял рядом и мял в руках шапку. Марк смотрел на дымящуюся дорогу и думал. Думал сосредоточенно. При этом в голове не было ни единой мысли. Вот такая вот магия, такой вот парадокс. Он искал в себе зерно решения, вокруг которого можно будет выстроить нагромождение последствий: указов, назначений, выделение мощностей и финансов. А пока он ловил ощущение невероятного восторга. Восторга от того, что этот мир развивается сам по себе, не опираясь и не надеясь на знание чужеродного Владыки.
   -- А почему бы не делать кирпичи в печке?
   -- Владыка, во-первых, печка требует топлива. И не важно, дровяная у вас она будет, или угольная -- но это постоянные поставки и угля, и дров, которые являются ресурсами невосполнимыми.
   -- Что, деревья не растут?
   -- Можно и дровами, но тут вторая проблема! Меж кирпичами -- пространство. Его надо чем-то заделывать.
   -- Так в чём проблема заделать?
   -- Вы, вон, в город в любой войдите. Мостовая -- это же те же кирпичи, с дырками между ними. И какой грохот стоит, когда телега едет? Кирпичи будут стачиваться по-разному, то там будет скол, то тут выемка...
   -- А здесь, значит, сделал ровную дорогу, и только жди, пока высохнет?
   -- Да, Владыка. И если что -- заделать несложно, глина везде есть.
   -- А не слишком долго ли?
   -- Не слишком, Владыка. В солнечный день можно сделать три-пять шагов.
   -- Хм....
   -- Так это одним зеркалом, Владыка! А если их расставить вдоль дороги штук пятьдесят-сто -- то это одновременно можно делать двести-триста шагов.
   -- Одобряю. Действительно, особенно спешить некуда, пока одни глину месят да на дорогу накладывают -- вторая часть дороги сохнет. Но если кто придумает улучшения...
   Марк ещё раз оглядел установку: закреплённое на телеге огромное зеркало сложной формы. С десяток зеркал поменьше светят на это большое. На дороге в результате получается яркая дымящаяся полоса. Уложенная и чуть ли не отполированная глина на глазах высыхала, становясь твёрдым покрытием. Конечно, до асфальта далеко, но очень и очень интересная методика! Фактически -- изготовление кирпичного покрытия прямо по месту. Ведь что такое кирпич, как не обожжённая глина?
   -- Если кто придумает улучшения как в форме и конструкции зеркала, так и в общей методике -- немедленно сообщать мне. Награду получите оба. Он -- за новшество, ты -- за оперативность. А пока попробуйте мне вот эту дорогу сделать вот таким способом, и посмотрим, имеет ли смысл переходить на такое покрытие? Может, к весне от неё одни воспоминания останутся?
  
  
   Совершенно неожиданно для правителя дела государственные были перекрыты делами личными. Оказывается, это он позволял себе надеяться на великую любовь когда-нибудь в будущем, когда дорастёт, когда будут для этого время и условия... Хотя, казалось бы, куда уж дальше? Вроде бы -- жених завидный, денег хватает, жилплощадь отапливаемая и наследство немалое... Но вот именно по этой причине и откладывает Владыка дела семейные: слишком боится ошибиться. А вот Артур такими мелочами не озабочен, поэтому приглашает Владыку на собственную свадьбу.
   Марк в выражением лица не справился. Целая гамма эмоций отразилась на нём, но Артур воспринял всё это с радостной улыбкой, видимо, подобного и ожидал.
   А что такое "королевская свадьба"? Да, Артур -- формально не король, но размах торжества будет не меньше. И началось... Бегали организаторы, бегали финансисты, бегали распорядители, бегали слуги... Выбор нарядов, церкви для венчания, кареты, лошадей, цветов, пажей, гостей... Марк вспомнил, как организовывал свадьбу для градоправителя и решительно самоустранился от суеты. Впрочем, никто особенно не настаивал.
   А потом на Владыку накатилось чувство вины. Оказавшись выкинутым за границы предсвадебной суеты он оказался никому не нужным. Всё делалось без него, все были заняты, а он? Можно было бы вообще свалить из дворца, как ему и намекали... Он и собрался уже, но вот как раз тут и почувствовал себя невероятно паршиво. Ну, как если бы он бросил Артура в такой момент одного...
   И тогда Марк решил убить трех зайцев сразу. Как избежать предпраздничной суеты? Да спрятаться в ней! А чтобы не смешиваться с ней -- заняться тем, к чему имеешь стремление и приязнь. А что хорошо получается у Владыки Марка? Кормить людей! Ну, а заодно -- реклама нового продукта.
   Так что король просто отрезал себе свою долю ответственности и ею и занялся.
   День свадебный, разумеется, гремел на всю столицу. Опять плац дворца был занят лошадьми и каретами, опять суета, ахи, вздохи, торжественная музыка, кто-то что-то забыл, кто-то потерялся... Пока шла подготовка к торжествам, пока собирались гости, король надел широкий колпак, белый фартук, и из Владыки Аргеады превратился в обычного повара. Занял место возле одного из фонарей, проследил за установкой столиков и жаровни, и отпустил слуг.
   Через несколько минут к нему подошёл первый гость. Осведомился, что это здесь такое и... эээ... можно ли это есть? Марк заверил, что не только можно, но и нужно! В большом казане жарилась картошка, в отдельной огромной кастрюле был насыпан любимый по прошлому миру салат из огурцов и помидоров, горками лежал свежий нарезанный хлеб... Король собственноручно накладывал и то, и другое, и третье... Скоро народ потянулся.
   Марк помешивал большой шумовкой шкворчащую картошку и думал, что он, пожалуй, счастлив. Да, думал Владыка Аргеады, вот это и есть всемогущество. Для вот этого требуется невероятной силы мощь, почти что усилия целого королевства. Чтобы просто вот так стоять в чистеньком переднике рядом с котлом масла, тебе принесут очищенной и нарезанной картошки, сколько хочешь. Хочешь -- два килограмма, а хочешь -- целую ванну. Ты сыплешь её в масло, помешиваешь шумовкой, солишь, добавляешь лучку, поверху -- свеженарезанную зелень, которую тут же быстро-быстро крошит поварёнок. К тебе подходят люди, ты насыпаешь им в тарелку (которых тоже малоограниченный запас) горячую, дымящуюся поджаристую картошечку с аппетитной корочкой, и люди отходят в сторонку, обоняя божественный запах, наслаждаясь вкусом... Почему-то в ресторане все (ну, многие) говорили "И что в этой картошке такого"? А здесь -- очередь стоит! Неужели только потому, что готовит -- король? Нет, вот, эта девчушка смотрит без подобострастия: просто какой-то дядька готовит, берёт тарелку спокойно и отходит с родителями... И ест! С удовольствием ест! Нет, дело не в королевской кухне... Что-то другое изменилось в мире. Может быть дело в том, что ему -- хорошо? Что сейчас, с этим черпаком и за приготовлением еды он чувствует себя уверенно и на своём месте? И что потребовалось невероятное количество усилий только для того, чтобы стоять именно здесь и именно так? Вот это и есть всемогущество. Нет, оно заключается не в том, чтобы зажечь звёзды, разрушить город или построить дворец. Оно именно вот такое: делать то, что хочешь. Так, как хочешь. А ещё, наверное, в том, чтобы хоть чего-то хотеть.
   Но счастье, как обычно, очень быстро кончается. Раздались звуки труб, рёв толпы... Открылись ворота и въехали молодожёны, вернувшиеся из церкви.
   Владыка с неудовольствием отдал шумовку поварёнку и направился переодеваться.
  
  
   Марк сидел не во главе стола, хотя и за основным. Буйство свадьбы второго лица королевства широко расплескалось по окрестному лугу. Столов с угощениями было двадцать, за некоторыми сидело до сотни гостей. Вокруг стояли шатры -- для прислуги, для припасов, для выступающих. На отдельном помосте бренчали музыканты, то выдавая плясовые, от которых чесались ноги, то исполняя что-то торжественное. Когда поднималась очередная здравница за молодых, музыканты умолкали, и тогда свистел ветер, жужжали пчёлы, ржали лошади. Артур сам выбрал свадьбу под открытым небом, уверяя, что мечтал о такой с детства, а сейчас положение и богатство позволяет осуществить свою мечту. Король, разумеется, помог. Да и не только он -- в свадебных приготовлениях участвовала, почитай, вся знать Аргеады. Артура заслуженно любили, так что празднество получилось грандиозным. Молодая жена в высоком головном уборе с ниспадающим газом была похожа на какую-то сказочную фею, да и ела почти так же. На них с мужем приходилось основное внимание гостей и выступающих, а Марк радовался тому, что на этом празднике ему удаётся находиться сбоку, не особенно привлекая внимания. Для государственного мужа это редкая радость: быть в тени. Можно расслабиться и просто пить вино, пробовать различные блюда, а то и отойти от стола и плюхнуться на траву в тени шатра, закинув ногу за ногу. Полежать, отдохнуть и вернуться к столу.
   В данный момент новобрачных развлекали силачи. Под отрывистую, но негромкую музыку очень впечатляющий мужчина кидал и ловил гири, рвал цепи -- в общем, выступление было классическим. Ахи и вздохи иногда заглушали музыку, а аплодисменты были громоподобные. По окончании силач взял слово и предложил каждому желающему померяться с ним силой "на руках". Поскольку ни Артур, ни жена его никак на это предложение не отреагировали, пришлось королю защищать "честь рода".
   -- Ну, есть в моём государстве силачи, способные постоять за Аргеаду? Кто рискнёт сразиться с сим великим героем, да не уронит лицо нашего государства?
   Это уже было серьёзное заявление. Тут же поставили столик перед пирующими, нашлись и достойные конкуренты. Однако, бугай одного за другим побеждал всех усаживающихся. Марк аплодировал каждому проигрышу, в уме пытаясь понять, воспринимают остальные это так же, как он, как игру, или кто-то всерьёз на атлета обидится? После пятнадцатого, что ли, проигравшего, очередь желающих исчезла. Марк встал.
   -- Ну, в день свадьбы наших прекрасных Артура и Магдален я объявляю тебя победителем и сильнейшим человеком на...
   -- Дозволит ли государь скромному монаху попытать удачи в этом испытании? -- раздался негромкий, но чистый и звучный голос.
   Марк едва удержался на ногах. Наличие этого человека здесь противоречило всему, что только понимал король Аргеады. А то, что этот человек вышел на всеобщее обозрение, подал голос и был узнан -- вообще ни в какие рамки не лезло.
   -- Однако... Монах... Тут силой меряются! Не на словах, а руками! -- Марк пытался выдавить хоть что-то, силясь поверить в реальность происходящего.
   -- Если сила Божья осеняет нас, то и в руках достанет. Если сей человек не испугается состязания со скромным иноком -- прошу дозволить мне постоять за честь Аргеады и Божью.
   -- Я? Испугаюсь? Давай, монах, садись! Померяемся!
   Марк только покачал головой.
   -- Испытание разрешаю. Лекарь где? Есть? Будь наготове. Вдруг... Вдруг случится что?
   "Монах" кивнул головой, явно понимая Марка. Силач упёр локоть в стол, приготовившись опрокинуть хрупкого по сравнению с ним божьего человека одним движением. Все затихли, глядя на необыкновенное состязание. Рука монаха была впятеро тоньше. Но как только напряглись могучие мышцы -- не дрогнула ни на дюйм.
   Марк вздохнул, как когда-то учили. Расслабился. Отринул мишуру восприятия. Даже начертал на столе руну Силы. Открыл глаза. Нет, ничего эдакого он не увидел. Всё было как раньше: луг, столы, гости, небо с облачными башнями, и перед ним -- двое. Только... Только хрупкий на вид монах вцепился в руку силача и тянул на себя. Атлет явно не понимал, что происходит. Никто не понимал. Только Марк. И то -- потому, что знал, куда смотреть. И как смотреть. Пожалуй, этот монах мог бы остановить и падающую скалу. Просто впитав в себя силу её падения. Этот человек мог победить кого угодно. Ну, может быть -- за исключением короля. И то не факт, тот давно не занимался.
   Марк не стал портить праздник проигрышем силача. Он знал, что ёмкость сидящего перед ним вампира поистине безгранична, так что проигрыш неминуем. Поэтому он громко объявил:
   -- Ничья!
   Люди как будто очнулись, зааплодировали, засмеялись... Монах встал, коротко поклонился в их сторону и неспешно затерялся в толпе. А парень всё недоумённо потирал руку, глядя ему в след.
   -- Итак, ты по-прежнему объявляешься победителем силовых состязаний и сильнейшим человеком, ибо никто, даже с Божьей помощью не смог тебя победить! Выпьем же за столь славного борца, и подойди сюда, получишь свою награду из рук короля!
   Марк махнул рукой, к нему подбежал слуга, получил приказ и убежал готовить приз.
   А сам Владыка отхлёбывал из кубка и думал о только что полученном знаке. Вампиры открыто показались ему. И не только ему. Зачем? Ведь не спроста же он вылез на свет? Мог бы и дальше стоять где-то тут, скрытый в толпе. Тогда -- почему? Зачем?
   В животе появилось какое-то трепещущее ощущение. Потом бросило в жар. Холодный пот выступил по всему телу, Владыка только хотел сказать что-то, позвать на помощь, как мир потемнел и удара о землю он уже не почувствовал.
  
  
   Лежать было удобно и мягко. Хотя, кажется, он отлежал себе всю спину. Где-то рядом пели. Песня была церковная: хор затягивал что-то высокое, потом падал в минор и тянул ноту так что слов было не разобрать. Потом хорошо поставленный голос что-то быстро-быстро читал на двух нотах и снова вступал хор. Марк открыл глаза и сел.
   Акустика в католических храмах просто великолепная. Но когда визжит целый хор, а впридачу к нему -- целая толпа собравшихся, то ощущения очень... мощные. Марк зажал уши, и, возможно, именно это человеческое движение хоть немного погасило зарождающуюся панику.
   Потому что сел Владыка в гробу. Гроб, конечно, был роскошный... Украшенный цветами, белая подложка, ореховое дерево снаружи... Костюм у покойника был соответствующий. Марка передёрнуло. Неужели он... Прислушавшись к своим ощущениям, Владыка не смог сказать, в каком он состоянии. Тело было одеревеневшим, что и было в первый миг воспринято как последствия неудобной позы. В голове слегка шумело, что часто бывает после сна. Никаких таких особенных ощущений не наблюдалось. Но в этот раз и не было "того мира", не было возврата в собственное тело, и вообще, что он последнее помнит? Кажется... Сидел на пиру у Артура! Ну, точно! Боже, это он ещё испортил свадьбу своему верному заму! Вот же...
   И тут же включилось критическое мышление. Раз он здесь, то не могли же его положить в гроб живого? Кто-то же должен был одевать его, перетаскивать... Врачи опять же, должны были констатировать смерть своего Владыки. Неужели всё это было сделано, и он всё равно вернулся?
   -- Генрих! -- крикнул Владыка, стараясь перекричать толпу.
   -- Иду, Владыка! -- ответил знакомый голос.
   Ну, надо же! Хоть какой-то светлый луч в этом царстве тьмы...
   Марк перевалился через край гроба, чуть не уронив его при этом, и убедился, что стоять он может с трудом. Хотя и может. Глава спецслужб уже подбежал совсем близко.
   -- Владыка, это точно вы?
   -- Не знаю, потом проверишь. Ты пришёл проводить меня в последний путь, или знал?..
   -- От вас всего можно ожидать, Владыка. Поэтому я готов к любому повороту событий. Давайте я вам помогу, пойдёмте...
   На улице Марк сощурился от яркого света. Присмотрелся к окружающему. Нет, всё выглядит как обычно. Что же произошло?
   -- Владыка! Владыка очнулся! -- раздались крики вокруг. -- Король жив! Да здравствует король!
   Пришлось останавливаться, махать толпе и улыбаться. Марк махал и улыбался всё то время, пока Генрих потихоньку подталкивал его к карете.
   Когда она тронулась, оба дружно спросили:
   -- Итак, что случилось?
   Марк рассмеялся, а Севесский остался предельно серьёзен.
   -- Судя по тому, что вы смеётесь, Владыка, вы действительно бессмертны? И убить вас невозможно, как поговаривают в народе?
   -- Генрих, тогда скажи мне, а откуда в народе знают столь интимную вещь?
   -- Меня тоже всегда это интересовало. А тут такой повод услышать ответ прямо от тебя. И если раньше ты мог увильнуть или соврать, то сейчас -- не сможешь. Не для любопытства ради спрашиваю, а для дела. Ты бессмертен?
   -- Я не знаю, Генрих. Правда не знаю. Меня убивали два... Или три раза. Как видишь, я жив. Но это не значит, что меня нельзя убить вообще. Просто... Были использованы не те приёмы.
   -- Это радует.
   -- Эээ... В каком смысле "радует"?
   -- Во всех. И то, что я могу не обмирать от страха, что и этого короля прихлопнут какие-нибудь идиоты, и то, что в случае чего я всё-таки могу попытаться прихлопнуть тебя.
   -- Ты? Меня? Генрих... За что?
   -- Мало ли. Всяко бывает, Марк. И мне, как отвечающему за безопасность всей страны надо иметь возможность тебя убить. Да ты и сам понимаешь, что это может оказаться необходимо.
   -- Понимаю, -- медленно сказал Марк, пытаясь найти в себе хоть какие-то следы обиды или возмущения. И не находя их. -- Но это меня всё равно не радует.
   -- Когда дело дойдёт до дела -- обрадует. Итак, что же всё-так случилось?
   -- Для начала ты расскажи мне свою версию. Потому что я не помню ничего, что случилось после состязания силачей.
   -- А после этого был жуткий переполох, когда Владыка Марк вдруг выронил кубок и рухнул вслед за ним. Владыку пытались привести в чувство, но неудачно. Артур велел срочно отвезти вас к Лестоку, после чего счёл своим долгом продолжить празднество.
   -- Какой молодец! -- выдохнул Марк. -- Я бы так не смог!
   -- Да, признаю, самоотверженность Артура выше всяких похвал. Он вёл себя столь естественно, что пир продолжался до самой ночи и мне даже показалось, что о короле все забыли.
   -- Самое лучшее, что он мог сделать. А ты что, остался там, а не кинулся вслед за мной?
   -- Разумеется, нет. Иоган сделает всё, что нужно, а мне нужно было понять, кого ловить здесь.
   -- Ты его нашёл?
   -- Того монаха? Признаю свою вину, Владыка. Нет.
   -- Да причём тут монах! Монаха ты, разумеется, не нашёл! Его никто, кроме меня, найти бы не смог! Да и я -- ещё большой вопрос!
   -- Это был ваш человек?
   -- Нет... Но с чего ты решил, что искать надо именно его?
   -- Пока он отвлекал на себя внимание -- кто-то подсыпал в ваш кубок яд. Ибо вино наливалось из проверенной бутылки. После из неё пили -- никто не отравился. Так что яд был употреблён прямо на месте. И сделать это можно было только в один момент. Так что он знал исполнителя.
   -- Хм... Ну... Ты знаешь, Генрих, твои рассуждения здравы. Я сердцем чувствую, что ты не прав, но и я могу ошибаться. Я... Я сам спрошу у него. Дальше? Что случилось дальше?
   -- Дальше по приезду мы с Артуром узнали, что Владыка мёртв. Мы оба обследовали ваше тело. Оно было абсолютно мертво. Лекарь ваш даже применил тюремный тест -- прижигание пятки раскалённым металлом. Никакой реакции. У вас не болит пятка?
   -- Когда оживаешь -- потом ничего не болит, -- Марк стащил с левой ноги туфлю и снял белый носок. -- Да, прижигали. Не пожалел, скотина! А если бы я притворялся?
   -- Тогда поделом было бы. Итак, лекарь констатировал смерть. Я её подтвердил. Артур засвидетельствовал. После чего тело было приготовлено для отпевания и прощания с народом. Что и случилось сегодня. Что ты на это скажешь?
   -- Ничего. Я правда ничего не помню. Очнулся в гробу... Брррр! Лежать в нём не так страшно, как произносить это вслух! И что теперь делать?
   -- Для начала -- успокоить и обрадовать Артура. А то он тут как-то поклялся, что сядет на трон только лично поцеловав тебя в мёртвый лоб. В общем, поцеловал.
   -- А он по-прежнему не хочет на трон?
   -- Ты задумал сбежать и бросить трон ему? Не буду обсуждать этичность этого поступка, но увы, поздно. Очнись ты чуть позже -- можно было бы и сделать так. Но тебя видело слишком много народу.
   -- Да, пожалуй. А жаль!
   -- Надоело быть королём?
   -- Хуже горькой редьки!
   -- Так ты в любой момент можешь отказаться от короны в пользу Артура. И не надо строить из себя мученика.
   Марк отвернулся к окну.
   -- Я подумаю. А пока надо будет продумать комплекс мер по доказательству населению того, что это действительно я. А то скажут: подменили...
   -- Лучше мы скажем, что подменили покойника. Это проще.
   -- Пожалуй...
   Артур всё-таки был рад.
   -- Марк! Нет, я не верю глазам своим... Это правда ты? Ты живой или святой?
   -- Артур! Прости меня, дурака...
   -- Да за что?
   -- Испортил тебе свадьбу!
   -- Да уж... Хотя, конечно, виноват не ты, но это будет самая запоминающаяся свадьба в моей жизни! Да и не только в моей! Не у каждого на свадьбе умирает король. Но скажи мне, что же было?
   -- Потом, Артур, потом. Я так понимаю, что услышать это захотят все. Так что чуть позже, соберём всех и расскажу.
   После краткого отчёта о произошедшем Марк оглядел собравшихся.
   -- Кто и что имеет сказать по поводу случившегося?
   -- Я уверен, что не ошибся! -- глядя в сторону сказал лейб-медик. -- Вы были мертвы, Владыка, и я лично это видел. И не я один.
   -- Это неважно. Смерть в моём случае не имеет ни малейшего значения. То есть, я хочу сказать, что вы не ошиблись, и я действительно был мёртв. Те, кто задумал злодейство -- получили его. К сожалению, я больше ничем не могу помочь вам в нахождении причин моего воскрешения. Я чувствую себя как обычно, вроде бы всё помню, хотя это следует проверить. Никаких божественных голосов не было, ни ангелов с поручениями, ни дьявола с договорами. Готов предоставить свою тушку на обследование, хотя убивать ещё раз не позволю. Эта... А вдруг получится? Нет уж. Тебе, Генрих. Найти этих уродов. Да, по поводу нашего разговора я помню. Тебе Артур. Ну, извини, но готовься, что это рано или поздно всё-таки случится. Если что -- я официально и перед всеми называю тебя своим преемником. Можешь больше не париться о чести и достоинстве, это моё слово. Вызовите ко мне Преподобного, я перед ним извинюсь, заодно и обсужу проблему. Остальным поручений не будет, что уж тут... Что? Преподобный? Уже? Сам? Вот и отлично, нечего откладывать неприятности на потом, зовите. Всем до свидания.
  
  
  
   Преподобный был спокоен. По-крайней мере -- внешне.
   -- Долгих лет и доброго здравия, Владыка. Как вы себя чувствуете... после... воскрешения?
   -- Приношу свои извинения за безобразный инцидент.
   -- Да полноте. Вот впервые покойник извиняется, что набедокурил. Только успокойте меня, Владыка, скажите, что это не ваши грязные игры.
   -- Мои? Игры? Грязные?
   -- Да, ваши политические делишки, из-за которых вы разыграли такое запоминающееся представление. Я знаю, как к вам относился мой предшественник, поэтому Бог знает, что взбредёт в вашу голову. Я лишь хочу быть уверен и услышать ваше королевское слово, что это не происки против церкви и меня лично.
   -- Нет, ничего такого, -- озадачено ответил король, даже в самых своих смелых рассуждениях не додумавшийся до такой интерпретации событий. -- Да и к вам лично у меня никаких претензий пока нет. Если только вы не надумаете делать глупости.
   -- Что есть "глупости" в вашем понимании, Владыка?
   Марк открыл рот и понял, что не знает, что ответить. Действительно, что такое "глупость"? То есть, чего именно не должен делать новоназначенный Преподобный? А тот внимательным взглядом следил за мучениями короля.
   -- Ну... Ладно, так. Глупость -- это есть поступок, приводящий к незапланированным... Нет, не так... К неожиданным... Тоже не так... В общем, к последствиям, которые нельзя назвать "желанными".
   -- Но это же будет видно только потом?
   -- Да, но у вас есть опыт. Вы, в конце-концов, политик покруче меня. Если добрались до этой должности. Я-то верчусь-кручусь как могу, а вы должны как-то предсказывать моё поведение и реакции на него. В частности, глупостью будет пытаться меня втянуть в свою веру.
   -- Я на это и не надеюсь, Владыка.
   Марк помахал перед собой указательным пальцем.
   -- А вот этого не надо! Вы просто обязаны тащить меня в свою религию, иначе... Иначе вы лжец похуже меня.
   -- У каждого своя вера, Владыка.
   -- А вот и нетушки! Под верой обязательно должна быть хоть какая-то основа.
   -- Неужели?
   -- Ну, хорошо, хорошо. Может и не быть. Но тогда это -- не вера! Тогда это самообман. Я точно так же могу написать книгу с указанием, что мир сотворил я.
   -- Просто написать книгу -- мало.
   -- Да, но я могу сказать, что мне её принёс ангел. Что ты сможешь возразить?
   -- Да, вы правы, Владыка. Но ведь Библия подтверждается в тысячах мелочей!
   -- Знаешь, у нас говорят: "Бочку мёда можно испортить ложкой дёгтя".
   Преподобный скромно улыбнулся и кивнул.
   -- Вот в Библии всё хорошо... Кроме потопа.
   -- А что же с потопом не так? Вроде бы это самое достоверное из библейских преданий. Следы потопа остались до сих пор.
   -- А ты представляешь, сколько надо воды, чтобы затопить весь мир? Ведь наша планета -- круглая!
   -- Я не думаю, что для всемогущего Бога это большая проблема.
   -- Хорошо, а куда она потом делась?
   -- И в этом проблем нет. Откуда взял, туда и дел.
   -- Хорошо... -- Марк похрустел пальцами. -- Ладно. Да, на все мои аргументы ты ответишь "Бог может всё". А последствия? Если Бог может всё -- зачем было тащить Ноя и всех зверюшек на ковчеге? Ведь после потопа им бы пришлось жить!
   -- У Ноя был запас еды, Владыка. И семян.
   -- Вот! Но вспомни, сколько надо семенам, чтобы прорасти? И ладно -- прорасти! А сколько надо, чтобы дать новое семя? А сколько корова ждёт телёнка помнишь?
   -- Одиннадцать месяцев, Владыка.
   -- Вот! А чем всё это время питались волки, ягуары, лисы, львы? И первое потомство есть нельзя, иначе все труды насмарку. А второе поколение будет только года через три-четыре. Но и его есть тоже нельзя! Значит, все хищники десять лет где-то сидели и ждали, пока вырастет еда для них. Или тоже травой питались?
   -- Но ведь потоп был, Владыка. Тому множество свидетельств. Их на что списывать?
   -- А, -- махнул рукой Марк. -- Что-то, безусловно, было. Но не всемирный потоп, а локальное бедствие. Возможно даже, что кто-то спасся на ковчеге. Перетащив на нём весь свой скот. Но после того, как вода ушла -- жил спокойно, ибо остальной мир выжил и никуда не делся. Но тут даже маленькая ложь делает великую книгу никчёмной.
   -- Но ведь наш мир откуда-то взялся, Владыка?
   -- А я что, с этим спорю? Мы же говорили о том, что вера требует проверки.
   -- Вера не может требовать проверки, Владыка. Если вера проверена -- она становится знанием. Знание -- да, требует проверки. Вера же непроверяема в принципе.
   -- Погоди... Да, пожалуй... Ты прав.
   -- А, кроме того, вера творит чудеса.
   -- А вот и нет! Чудеса творит не вера, а... А... В человеческом языке нет такого слова. Это слишком тонкая грань. Это не желание, не вера, не решение... Сплав, грань.
   -- С чего вы решили, Владыка?
   -- Я очень много думал на эту тему. И думал, и пробовал. И спорил, и рассуждал. И меня много учили. И знаешь, к чему я пришёл? Вот смотри! -- Марк сел на кресло. -- Я сижу. Я хочу встать. Это знает и понимает каждый. Каждый знает, что я могу встать. Каждому понятно, что я верю в свою возможность встать. Но разве вера в это хоть что-то меняет? Ну, верю и всё. Я хочу встать. Хочу, хочу... Верю в это... И всё равно сижу. А потом -- бац! -- Марк действительно встал. -- Я встаю! Вот что изменилось во мне и в мире? Не вера! Не желание! Что-то неуловимое, но очень действенное!
   Марк посмотрел на Преподобного и вдруг почувствовал стыд. Он тут скачет, как мальчишка, человек пришёл к нему о серьёзных делах говорить, а он... И, действительно, чего это он так разоткровенничался? Списать, что ли, всё на последствия недавней смерти? Но Преподобный, видимо, и сам уловил смену настроения короля.
   -- Владыка, это точно результат ваших рассуждений, а не откровение, полученное во время вашей... кончины?
   -- Точно. Я никогда не говорил так складно, но раздумывал об этом всю жизнь. Ну, или последние годы. Кстати! Я мог бы сказать, что это так, и тебе бы только осталось поверить. Проверить-то ты не можешь! Ну, и мог бы тоже заграбастать себе славу мученника и святого, вернувшегося после смерти.
   -- А вы точно не собираетесь это делать?
   -- Ах, -- рассмеялся Марк. -- Так вот почему ты пришёл! Поклониться новому святому, если что!
   -- Не только поклониться, -- серьёзно ответил Преподобный. -- Для меня, как для человека верующего, тоже важна проверка веры. И если Владыка Марк вернулся после смерти -- значит, он не самый негодящий человек. И про него можно даже сказать -- святой.
   -- Не надо, -- проникновенно попросил Марк. -- Не надо делать из меня святого. Я понимаю, что это было бы очень выгодно и удобно, но канонизировать меня пока не надо. Это очень неудобно мне. Вот после смерти -- пожалуйста. А пока я жив -- давай сделаем вид, что ничего не случилось?
   -- Я очень рад, что на троне оказался столь проницательный и великодушный Владыка, -- поклонился Преподобный. -- Я так же рад, что не надо объяснять словами всё то, что Владыка и так понимает. Со своей стороны обещаю, что Церковь понимает весомость аргументов, попавших в руки Владыке Марку, и прекращает всяческие подстрекания против него в народе.
   -- Вот и ладушки, -- Марк вдруг осознал, что не знает, как прощаться со священниками. Кланяться ему -- не по чину, руку жать -- тоже как-то не так. -- Я тоже благодарен за беседу и полное взаимопонимание. До свидания.
  
  
   Ночью в сон Марка пришёл дон Руадан.
   -- Ну, здравствуй, малыш. Ты хотел со мной поговорить?
   -- Как вы узнали? -- изумлённо спросил Марк, разглядывая бывшего учителя. Тот оставался неизменен -- в своём неброском, но очень качественном одеянии, спокойный, величавый.
   -- Ну, что ты, малыш! Я же всё-таки маг, и не такой уж и плохой. А если я сам подстроил некоторые вещи, то уж совсем несложно догадаться, что уж мой-то ученик заметит, поймёт... А потом пожелает у меня спросить. Если бы он не был учеником -- он мог бы протянуть свою силу дальше и увидеть, что же крылось за столь изящной рокировкой на свадьбе твоего придворного. Но ученик не закончил обучение, и поэтому мне, как учителю, приходится вставать, идти, выслушивать...
   -- А почему вы вообще решили ответить мне? Мало ли чего стоят вопросы каких-то там учеников?
   -- Как ты думаешь, Марк, я сильно похож на глупца?
   -- Да, особенно в профиль.
   -- Стало быть, -- не обратив внимания на подначку, продолжил вампир, -- если я встаю и иду к тебе через время и пространство, то цена сопоставима с усилиями?
   -- Тогда ответьте, в чём эта цена.
   -- Обитель магов хорошо защищена... Но не против мага. Ты знаешь к ней путь. Есть маги и кроме тебя. И вообще, не существует универсальной защиты. А мы совсем не страждём сражаться против всего мира. Начинающийся камнепад проще остановить, удержав самый первый камень, пусть для этого и придётся идти в горы. Так что мне проще ответить на твои вопросы, чем потом бросать всё и бежать куда-то, начиная всё сначала.
   -- Хорошо. Тогда -- что делал на пиру Джонни Змей, зачем он вступил в единоборство и почему показался мне? Ведь мог бы замаскироваться, чтобы я его не узнал!
   -- Если бы он замаскировался -- ты бы заинтересовался, кто это. И начал искать. И нашёл. И всё возвращается туда же: опять война с нами. Так что он открыто показал тебе, именно тебе, что, да, мы участвуем в этом деле. Но не против тебя. Ты это и так знаешь, но мог бы и не поверить себе. Что же он там делал... Тебя никак не взволновал тот факт, что ты вернулся после смерти?
   -- Ещё как взволновал! -- Марк пытался понять, знает вампир или нет о его возможности вернуться когда угодно. -- Но что я могу с этим поделать?
   -- Хотя бы сказать "спасибо". Потому что только усилиями множества людей и магов удалось предотвратить покушение на тебя.
   -- Спасибо, дон Руадан. Вот только я не понимаю, с чего столько усилий, ведь не так давно вы пытались меня и сами... убить.
   -- Марк, Марк! -- смеялся вампир. -- Когда же ты повзрослеешь? Я только что говорил тебе о ценах на поступки, а ты опять всё пропустил между ушей. Я никогда не покушался на коронованную особу. Я разбирался со своим нашкодившим учеником. Цена вопроса была -- сущая нитка! А сейчас ты, если забыл, король Аргеады! На тебе сосредоточено множество сил. Ты -- краеугольный камень целой постройки. Выпадешь ты -- рухнет всё. Для меня -- не смертельно, но не я здесь мерило ценностей. Поэтому я исполнил свой долг и уберёг Владыку Марка от очередного покушения. В этом принимали участие сотни и сотни людей, и я даже не был организатором этого масштабного мероприятия. Ты же видел только уши от дракона, а всё остальное было сокрыто. Да, вино было отравлено, ты прав. Поэтому там были мы. Потому что убрать яд мы никак не могли.
   -- А просто сказать: не пей?
   -- Видишь ли... Иногда проще дать случиться тому, что случится неизбежно... А в данном случае против тебя были задействованы такие силы, что всего моего могущества не хватило бы, чтобы тебя защитить. А так -- хватило. Нет, это был самый безопасный способ спустить лавину. Что мы и сделали. А Джонни прекрасно выполнил свою роль. Он перехватил твоё внимание, направил на себя, занял твою голову, а там уже можно было её перехватить и в нужный момент вернуть обратно. У тебя ещё есть вопросы?
   -- Да. Что такое "руны силы" и зачем они нужны?
   -- Это уже тонкости, Марк. Когда ты пишешь руну силы -- ты совершаешь действие рукой. Когда ты смотришь на написанное -- ты совершаешь действие разумом. Когда ты читаешь руну силы -- ты совершаешь действие языком. Сливая эти действия вместе ты получаешь поток силы, которую можно воплотить. Но для воплощения нужно много других условий, если ты помнишь.
   Марк кивнул.
   -- Я помню, дон Руадан. Я только не помню, зачем всё это было нужно.
   -- Да, я хотел научить тебя этому так, чтобы ты понял. А ты всего лишь узнал об этом. Значит, уже никогда не научишься. Спокойной ночи, Марк.
   -- Заходите ещё, дон Руадан.
   -- Ты так и не назвал меня "Учитель" -- послышалось из тьмы, и дальше Марк спал спокойно.
  
   22
   В середине августа в тихой и спокойной когда-то Аргеаде прогремело ещё одно событие. Фестиваль воров. Приказ Влыдыки Марка можно было заслушать на граммофонах в самых разных уголках страны. И слушали. Приказ гласил следующее:
   -- Я, Владыка Марк, волею нашей и словом своим объявляю Игру! Каждый, мнящий себя вором ловким или иным пройдохой, а то и просто желающий попытать счастья и проверить свою удаль да возьмётся украсть из замка барона Ансеиса кубок, что стоит в комнате запертой. Комнату и день, и ночь охраняет стража. Замок крепок, стража неподкупна, хотя этого никто не проверял, а кубок один. Тому, кто умудрится сей кубок вынести и до короля донести -- полагается награда в сто золотых рулонов плюс всё то, что Владыка сверх того положит. Из награды вычитается ремонт разрушений, вира родственникам убитых и прочие материальные обязательства. Участникам Игры гарантируется жизнь и свобода! Я, Владыка Марк Первый сказал, а вы -- слышали!
   Чесали затылки простые ремесленники. Ухмылялись в усы профессиональные воры. Недоумённо пожимали плечами богачи. Молчали священники. Тёмные не отсвечивали.
   В замке барона Ансеиса выстроилась очередь из желающих охранять драгоценную реликвию. Сам барон усмехался и наблюдал, как проходит отбор кандидатов в стражу. Предложение Владыки вызвало у него сначала закономерный скепсис, но раз пообещал сделать всё -- то теперь обещание надо было выполнять. Подготовка к Игре отняла уйму нервов, слуги ругались и бегали жаловаться на пришлых, хозяйничавших в древнем замке, несколько раз случались драки... И вот сейчас, когда со дня на день начнётся -- барон вдруг осознал, что ему давно не было так интересно. Всё население замка жило предвкушением. Что будет?
   И грянуло!
   Если наёмники в стражу думали, будто им удастся легко и незаметно вынести реликвию без особых проблем -- то это они зря. Кроме того, что при заступлении на пост каждому зачитывалась бумага, в которой он своей головой ручался за исполнение долга и сохранность вверенной ценности, так ещё и заставляли грамотных писать имя, а неграмотных -- ставить крестик и отпечаток большого пальца. В графе "согласен". Теперь сам охранник лишался возможности принести трофей государю, ибо вместе с золотом получит усекновение башки. За нарушение этого самого договора. Так и подельнику вынести сокровище не удалось бы -- охранные отряды обязательно включали в себя либо верных барону людей, либо надёжных и проверенных королевских. Несколько раз в день барон лично поднимался в комнату, проверить наличие кубка. В общем, меры были драконовские. Кстати, крылатые ящеры тоже узнали о предстоящих безобразиях и даже прилетали к Марку предложить свои услуги по охране. Но этот вариант Владыка отмёл -- ему-то была нужна не идеальная сохранность кубка, а чтобы его всё-таки украли! Вопрос -- как?
   Первые неудачники были схвачены стражей и грубо заперты в подвалах.
   -- За что? -- орали они. -- Я же участник Игры! Мне же королевским указом гарантирована свобода и жизнь!
   -- Вот и сиди, -- отвечали им. -- Будет тебе и свобода, и жизнь. По окончании. Или ты думал, что все две недели будешь пробовать? Ха! Попытка даётся только одна. Так что отдыхай, потом выпустим.
   К сожалению, подвалы замка наполнялись слишком быстро. Возникла проблема с питанием и выгулом заключённых. А буквально через три дня случился и первый побег. Анжей ограничился устным выговором страже подземелий, но никаких реальных наказаний применять не стал. Зато с каким хохотом встречали через два дня одного из сбежавших, попавшемся вторично! Ржали и стражники, и собравшиеся в подземельях воры.
   Больше всего в этой Игре запомнился некий Михал Збыта, самый неудачливый вор всех времён и народов. Потратив уйму времени и сил на подготовку, он проник в комнату и... Обнаружил, что его сильно обманули. Он замолотил в дверь изнутри, а открывшей страже высказал всё, что думает о короле, о них самих и об этой жизни. Был схвачен, обыскан и переправлен всё в те же подвалы. Оказалось, что за прошедшие с последней проверки два часа кубок успели похитить. Так что Михал пополнил собой ряды узников, а к вечеру собравшиеся узнали, что Игра продолжается. Кубок возвращён на место.
   А через две недели в столице проходило небывалое торжество. Приехало огромное количество народу, в том числе и иностранцев. Прилетели даже драконы. Чествовали троих победителей. Всем троим удалось проникнуть в замок, вынести кубок и незамеченными добраться до столицы. Сдавать кубок можно было без всяких трудностей, после чего гонец отвозил его обратно. Историю каждого победителя зачитывали в рупор, чтобы слышно было всем собравшимся, торжественно вручали копию спорного кубка, мешочек золота и ценный приз. Одному достался перстень с изумрудом, другому -- древний фолиант, о котором он, как оказалось, давно мечтал, а третьему Владыка лично передал что-то, что никто из собравшихся не опознал. Вызывали на помост и Михала, историю которого тоже объявили публично. На что Владыка заявил, что хотя Збыта и не выполнил условия Игры, но всё же поощрительный приз ему полагается. Пошептал на ухо и что-то сказал, на что невезучий вор только тряхнул головой и удалился. Потом выяснилось, что Владыка предложил ему "турне по злачным местам столицы", и на второй день Збыта уехал счастливый, уставший и с гудящей головой.
   Все победители получили из рук короля по специальному жетону, который можно предъявить страже в случае поимки и обменять на него свою жизнь и свободу. Толпа отметила эту награду восторженным гулом.
   Ну, а потом, как водится, были и танцы, и угощения, и прочие народные гуляния. А тайная служба королевства рассортировала данные по участникам Игры, по результатам работы стражников, по способам проникновения в охраняемую комнату и эффективности тех или иных средств защиты.
   Теперь дворцовым специалистам было над чем работать.
  
  
  
   -- Владыка, а у нас есть почти полный список криминальных личностей нашего королевства.
   -- И что? -- Марк даже удивился: Генрих чуть не светился от предчувствия чего-то.
   -- Мы можем одним несложным движением очистить Аргеаду от всякого преступного сброда.
   Марк поднял голову и закрыл глаза. Внутри с сумасшедшей скоростью мелькали мысли. Внутренний контролёр холодно рассматривал это мельтешение и отмечал: "С верным помощником не согласен принципиально, но готов поверить в его искренность. Проверяет варианты допустимости предложенных мер только с целью нахождения слабых мест". Марк даже слегка покраснел -- действительно, он искал аргументы исключительно чтобы уесть Севесского. Впрочем, аргументы были действительно весомыми. Но он ещё пару секунд подумал с другой стороны.
   -- Генрих, а ведь вы действительно это можете сделать.
   -- Так ты разрешаешь операцию?
   -- Нет, конечно.
   -- Всё-таки разбойники тебе милы...
   -- Не в этом дело, -- Марк постарался не обратить внимания на холодок в голосе собеседника. -- Ты же понимаешь, что наше общество не идеально? И что если ты сегодня убьёшь или переловишь всех преступников -- то через год-два новые набегут?
   -- Но год-два народ поживёт спокойно.
   -- Да, и за это время расслабится. Привыкнет, что ничего не надо бояться. Не надо охранять, прятать, и вообще. И вот тут-то эти новые этим и воспользуются. А к тому времени расслабятся и стражники, и суды, и мы с тобой. Ведь всё же хорошо! Было.
   -- Значит, эти списки бесполезны?
   -- Ну, Генрих, как ты можешь такое говорить? Это очень, очень полезные списки! Во-первых, если вдруг что случится и нужно будет найти украденную кем-то вещь, именно вещь, а не самого вора -- то будем знать, куда обратиться. Во-вторых, Генрих! Это же прекрасные тесты! Вот, скажем, мы знаем, что этот Збыта -- ворюга. И вдруг в каком-то суде его отпускают. Почему? Неужели потому, что он -- честный человек? Это повод спросить судью, а не слишком ли он зажрался?
   -- Абсолютно верно, государь. И у меня уже есть кое-какие результаты подобных проверок. Предоставить?
   -- Конечно! Ого... Ты... уверен?
   -- Там кратко ниже что и где. Ознакомься. Этих тоже будем... держать?
   -- Нет, Генрих... Ты -- прелесть! Нет, вот этих держать -- не будем. Ибо рыба гниёт с головы. Те, которые преступники -- они сами по себе, и все про них знают... А этих... Этих -- пригласи. Я поговорю.
   -- Ты уверен, Владыка? Ты... Сам поговоришь?
   -- Ну, конечно! А что, это как-то портит твои планы?
   -- Просто знаешь, Марк, когда ты берёшься за какое-то дело, меня всегда бросает в дрожь. То ли у тебя выйдет какой-то грандиозный провал и посмешище, то ли наоборот, столь же гениальная находка.
   -- Да, тебе достался очень беспокойный король. Но я всё-таки с ними поговорю для начала. Мне... Интересно. Посмотреть им в глаза. А ты посмотришь на них из закутка.
  
  
  
   -- Проходите, рассаживайтесь, -- широким жестом пригласил их Марк. Да, это были офицеры. Высшие чины. Они были важными, спокойными, полными внутреннего благородства. Как они рассаживались! В сравнении с королём они выглядели даже более внушительно, чем сам Владыка.
   -- Итак, господа, я пригласил вас чтобы получить от вас квалифицированную консультацию. В нашем государстве, к сожалению, свирепствует преступность. Граждане самым беспардонным образом убивают друг друга. Воруют. Насилуют. Шантажируют. Как мне докладывали -- бывают подлоги, обман в самых широких кругах, включая высшие.
   Они кивали головами. Разумеется, именно это они и ожидали услышать от правителя. Именно это и должен говорить король. А они, разумеется, с этим полностью согласны. Да. Несовершенен мир! И с этим что-то надо делать. Обязательно.
   -- И вот я и думаю, что граждане наши уж слишком распоясались... Вот вы, скажем, сколько лет работаете в охранке?
   -- Двадцать, Владыка!
   -- Двадцать лет! То есть, я ещё в штанишки какал, а вы уже охраняли покой Аргеады! Прекрасно! Значит, вы мне и скажете... Вот скажите, что делать с нашими дорогими преступниками, если всего-то за... Кстати, сколько там сегодня нужно заплатить охране, чтобы они закрыли глаза на убийство? Дешевле, чем судье?
   Они дружно опустили глаза. Все. Все прекрасно услышали вопрос. Но почему-то ни один из них не рискнул ответить на него. Марк внимательно разглядывал сидящих перед ним офицеров. Кто-то постукивал кончиками пальцев по подлокотнику, а кто-то сжимал этот подлокотник, словно рукоять эфеса.
   -- Ну, что вы, господа! Вы что, за столько лет не выучили стоимость услуг нашему населению? Ну, я не буду вас утруждать. Если убийцу поймали на месте преступления и лишних свидетелей нет -- то всего за двадцать-тридцать рулонов прямо на месте можно разойтись миром. Тридцать рулонов -- это один удачный труп. Или десяток неудачных. В общем, недорого, не находите? Тяжелее всего карманникам, видимо потому, что берущий мзду опасается, что он же её и утащит у него. А вот остальным -- полное раздолье! Как вы думаете, господа, сколько из этих денег попадает в казну? Может, мне проще всего просто брать с вас взятки, и кто больше даст -- тому и должность?
   -- Не все берут взятки, Владыка, -- тяжело ответил крайний слева.
   -- Не все, -- согласился Марк. -- Так что, ввести ценник на услуги охранки? Мол, обидеть невиновного -- столько-то, обидеть виноватого -- втрое дешевле... Пусть берут все?
   Они опять молчали. Как-то Марк не ожидал столь лёгкой победы. Ну, должны же они хоть что-то возразить? Попытка оправдаться была настолько вялой, что можно даже сказать: её вообще не было. Неужели всё прогнило настолько... А, впрочем, чего ты ожидал? Что с приходом тебя на трон все вдруг стали честными и неподкупными? Чем ты на троне вообще касался их? Вот и придётся коснуться.
   -- А вам, господа, я облегчу ваши тяжчайшие раздумья по поводу того, что будет лично с вами. Да, да, именно с вами. Я вас отпускаю. Идите! Я не собираюсь судить вас, и пусть каждый поступает по совести. Если вы считаете, что совесть у вас кристально чиста -- возвращайтесь к работе и продолжайте в том же духе. Если же она у вас хоть чуточку-чуточку, -- Марк свёл большой и указательный пальцы, -- испачкана, то будьте любезны, придумайте, чем её очистить. Особенно в свете того, что рыба гниёт с головы. С моей головы. Все свободны, не смею задерживать.
   Уходя, они поклонились.
  
  
  
   Марк выслушал отчёт о проведённой им спецоперации. И в который раз поразился тому, как разнообразен и непознаваем мир. Он ожидал чего угодно, но не двух самоубийств. Ему предоставили предсмертные письма тех, кто покончил с позором таким образом. Письма были благодарственные. Его, Марка, благодарили за то, что "открыл глаза", "напомнил о долге" и вообще, стыд за содеянное мучил давно, но вот именно сейчас они готовы искупить свою вину. "Вашумать", подумал Марк, откладывая письма. Понятное дело, что стыдно. А ему-то как будет стыдно!? Смотреть в глаза Генриху! Он ведь предчувствовал подобный поворот событий! Так и сказал "За что ни возьмись, будет либо гениально здорово, либо прямо хуже некуда". И что теперь? Как раз те самые двое, которые были самыми ответственными и верными -- теперь трупы. Абсолютно бесполезные и ненужные. Ещё один тихо исчез и искать его никто не собирался. Остальные вернулись к своим обязанностям. Ню-ню. Посмотрим, посмотрим. Но ему-то куда деваться? Тоже, что ли, повеситься?
   Марк посмотрел на потолок, понял, что думает бред, поднялся и вышел из кабинета. Он шёл по коридорам своего дворца, отрешённо кивал придворным, проходил мимо стражников, каменными лицами показывающими свою беспристрастность и бдительность, и в который раз удивлялся. Тому, что он -- король. Что он идёт по дворцу как хозяин, на него глядят как... Ну, будем надеяться, что как на опору и надёгу. А что он может? Всё, за что он берётся -- расползается, как гнилая ткань под пальцами. Нет, конечно, некоторые достижения у него были... Но... Но, если честно подумать, то сделаны они были другими. Картошка? Спасибо Лиане. Если бы не её крылья и самоотверженность -- хрен тебе с маслом, а не картошка. А если бы не Хинтер -- он бы и слетал зазря. Захват трона -- спасибо Роберту и его ребятам. Они ведь на смерть шли. То, что он на троне до сих пор удержался -- это работа Генриха. Он не всемогущ, но очень близко к тому. Драконье Гнездо? Ну, это вообще не его заслуга, технология двадцатого века, с технологией любой дурак бы этот замок взял бы. Про граммофоны и говорить нечего. Там ясно, кто рулит. С нефтяным заводом он облажался. Телеграф тянут инженеры. Дороги делают инженеры. А он? Что делает он?
   Марк вдруг понял, что оказался во внутреннем дворике. Ну, что ж... Конечно, Белое Братство не самый лучший выход из положения но сейчас, когда неожиданно навалилась депрессия -- может, и впрямь лучший выход -- сходить в церковь? Ведь я никогда всерьёз не был в церкви. Да, меня воспитывали в атеизме, доказывали, что Бога нет, я и сам это доказывал сколько раз. Но причём тут церковь? Это, в конце концов, инструмент для настройки земных душ. Попробовать, что ли?
   Марк толкнул дверь.
   -- Я слушаю вас, Владыка.
   Марк вошёл тихий-тихий, сел рядом с Белым, сцепил пальцы. Уставился куда-то.
   -- Владыка! С вами всё хорошо?
   -- Нет.
   -- Чем я могу помочь?
   -- Я не знаю.
   -- Тогда хотя бы выскажите, что вас тревожит?
   -- Вот я и пытаюсь. Я пытаюсь облечь свои страхи в слова...
   -- Да не пытайтесь. Вот прям посмотрите на меня и скажите!
   -- У меня всё плохо, -- ответил король, так и не подняв глаз.
   -- Разве всё?
   -- Ну, вот когда я только взошёл на трон -- было и хуже. Но сейчас-то? Разве стало лучше? Я не могу их понять. Вроде бы я даю очевидный выход из положения -- ну, делай то, что ты должен делать. Ведь большего не требуется! Нет, они лезут со своими идиотскими решениями, свято уверенные, что делают мне одолжение и великое благо. Им-то хорошо, а мне теперь с их благом разбираться. А я не могу! Я за что ни возьмусь -- везде трупы. Даже в таком простом деле, как честь -- и...
   Марк махнул рукой, понимая, что несёт чепуху. Как объяснить то, что его мучает, если он сам этого не может понять?
   -- Ты волнуешься за чужие жизни?
   -- Конечно.
   -- Это правильно. Но ты неправильно их жалеешь.
   -- Это как? -- король впервые поднял глаза и посмотрел в лицо Белому Монаху.
   -- Ты только что сам сказал "делай то, что должен делать". Так почему не делаешь?
   -- Кабы я ещё знал, что я должен....
   Монах помолчал, пропустил меж пальцев чётки.
   -- А помнишь ты наш разговор?
   -- Какой?
   -- Когда я тебя сразу после коронации спрашивал, чего ты хочешь от этого мира?
   Марк вскинулся. Но нет, перед ним сидит всё тот же Белый Монах, а то, что он услышал Учителя -- это пустое. Это личное.
   -- А я сказал, что хочу всё.
   -- Не так. Ты сказал, что будешь брать всё. И мир, вроде бы, не против. Действительно, даёт тебе столько, что другие от зависти лопаются. Ты зачем на трон полез?
   -- Да это не мне было надо, я думаю. Этому миру очень была нужна звукозаписывающая аппаратура. Вот он меня на трон и втащил.
   -- Ты её сделал? Слезай с трона.
   -- Ты серьёзно? -- изумился Марк.
   -- Это ты серьёзно. Ты сам сказал, что миру нужны были твои граммофоны. Пусть будет так. Если мир своё получил -- то значит, что дальше ты мешаешься. Если тебе больше нечего предложить, кроме этих машин -- то слезай с трона. Освободи его. Если тебе есть что ещё сделать -- то что? Чего ты хочешь, к чему стремишься? Ради чего восседаешь на троне? Ведь не для того же, чтобы организовывать выставки, слушать жалобы и раздавать призы?
   Марк задумался. А, действительно? Трон стал привычкой. Той самой, которую полезно менять. А там мысли потянулись и дальше.
   -- То есть, ты говоришь о долгосрочном плане развития королевства?
   -- Можно и так сказать. А можно короче. Сам-то ты понимаешь, чего хочешь от своего правления?
   -- Нет. Благодарю тебя, отче.
   -- Иди с Богом, сынуля. И помни, что я здесь приставлен к тебе не как детектор лжи, а как духовный наставник. С которым в первую очередь надо о своих бедах-печалях разговаривать.
  
  
   И вновь высокое собрание удивлено очередной выходкой правителя. Казалось бы -- уже бы должны были привыкнуть, за три-то года! Ан нет.
   -- Уважаемые господа! В последнее время в нашем королевстве случилось несколько покушений на меня, любимого. При этом, несмотря на тот радостный факт, что все заговорщики получили по заслугам, у меня возник очень нестандартный вопрос. Чего я хочу?
   Король сел.
   -- Владыка, -- спокойно ответил за всех Артур. -- Откуда же нам, грешным, знать, чего вы хотите?
   -- А вы подумайте. Вы тут выскажете, чего я хочу, а писарь запишет. А потом мы обсудим варианты.
   -- Отчего Владыка задаёт сей личный вопрос нам? Не посмеяться ли хочешь?
   -- Нет. Дело в том, что я хочу бросить трон. Бросить и уйти нафиг. Я проживу без вас, и хорошо проживу! Вон, займусь производством или опять открою ресторан, буду богатеем. И никаких тебе волнений, покушений. Но это недостойно короля! С другой стороны, я бы хотел счастья своей стране. Но я не знаю и не понимаю, что такое "счастье". Я не знаю, за что карать, а за что -- награждать. Вы -- знаете. Вот и скажите, чего мне хотеть? То, что я мог, я сделал. А дальше?
   Как ни странно, даже просто поставить вопрос оказалось очень нелёгким делом. В конце-концов они поняли. Поняли и приняли, что, оказывается, можно сегодня планировать послезавтра. Или на сто лет вперёд. Марк честно недоумевал -- неужели все короли до него не имели долгосрочных планов на своё правление? Вон, в Китае даже имена громкие давали: "Эра благочинного спокойствия" или "Эпоха перемен". Хотя, да, то ж в Китае... А здесь -- "просвещённая" Европа. Как они жили всё это время?
   А дальше оказалось, что количество вопросов опять зашкаливает все мыслимые пределы. И каждый тянет за собой ещё сотню. Вот, скажем, самоубийство высших чинов Охранной Стражи -- это благо для короны или беда? Ведь можно на этом прекрасно сыграть! Фигура короля и так окутана таинственностью и магическими возможностями. Его нелюбовь ко лжи также общеизвестна. А тут прямо напрашивается возможность соединить эти две легенды и пустить слух, что эти двое солгали королю, посему и умерли. Ну, а при правильной постановке вопроса даже очевидцы будут думать, что так и было...
   -- Нет, -- после некоторого раздумья, решил Марк. -- Икону мы из них делать не будем.
   -- Да причём тут икона? И вообще, не из них, а из тебя...
   -- Из меня тем более не надо. Если люди будут думать, что из-за неосторожного слова или небрежности они рискуют жизнью -- я не предскажу, сколько я продержусь на троне. А если и продержусь -- со мной перестанут общаться. Нет, не надо перегибать палку. Более того! Я тут подумал, что показательные казни мы тоже отменим.
   -- Марк, а это-то зачем? Народ должен знать, что преступники наказаны!
   -- А зачем? Тебя лично успокаивает факт, что твой убийца будет наказан? Или тебе будет легче, если укравший у тебя кошелёк вор будет повешен? Нет, мы хотим не этого. Я хочу не этого! Я хочу другого!
   Марк задумался, глядя в прошлое. И вспоминая лучшие достижения Советского Союза. А ведь тогда он никогда не задумывался... Да, пожалуй, и никто тогда не задумывался.
   -- Я хочу другого. Чтобы народ думал, что преступников нет вообще. Я хочу, чтобы выходя на улицу, люди не смотрели в лицо встречному со страхом. Чтобы идущий навстречу не воспринимался как возможный грабитель, убийца, вор, забияка и так далее. Ведь так думают оба, и стоит одному из них посмотреть косо -- он автоматически становится тем, кого ожидают увидеть. И уже не важно, что человек не имел дурных намерений, от него будут защищаться. А он, соответственно, тоже будет защищаться! Результат понятен, да? А если преступников не будет -- то их и впрямь будет меньше. Но это сложнее. Для этого потребуется полностью перестраивать работу охранки. И с преступниками ещё надо придумать, что делать. Просто в тюрьмы их сажать -- нерационально. Каторга -- только один из вариантов, и тоже не лучший. Но если охранка будет качественно изымать преступников из бытовой жизни -- люди станут светлее.
   -- Владыка, -- сказал Артур тем тоном, которым обычно обращался к его официальной ипостаси, -- боюсь, человеческой жизни не хватит, чтобы изменить людей. Это работа не на один год.
   -- На два с половиной поколения, -- уверенно ответил Марк. -- Поэтому у нас стоит другая глобальная задача. Нам надо воспитать тех, кто будет следить за этим порядком и после того, как нас не станет. А для этого надо сделать очень и очень много.
   С тем господа и были отпущены. И каждому было дано задание: составить план того, каким по его мнению должно быть королевство через сто лет и что нужно сделать для этого сегодня. А через неделю они соберутся опять, снова сравнят свои пожелания, как-то утрясут нестыковки, и будет утверждён королевский Генеральный план развития.
   Марк с большим трудом удержался от введения пятилеток.
  
  
   -- Владыка, к вам... Простите... Сударыня Хелена.
   -- Что? Кто? Нет, её я видеть не хочу.
   -- Владыка, так и передать?
   -- Да, так и передайте.
   Марк посмотрел вослед слуге и схватился за сердце. Господи, страсти-то какие! Ну, женщина с которой когда-то спал... Боже, было бы о чём волноваться. Ну, в конце-концов даже если она опять захочет прыгнуть ему в постель, кто ему помешает сказать "нет"? И даже и говорить не обязательно... Нет, что такое? Может и согласиться? Да что, собственно, такого произошло? Ну, она сказала, он подумал, так во-первых, она говорила совсем не то и не так, а во-вторых, не так уж и страшен оказался тот дон Руадан. В общем, со всех сторон Хелена ни в чём не виновата.
   Марк был поражён до глубины души! Неужели самки так действуют на мужиков? Нет, ну, в самом деле! Он-то так гордился тем, что поистине свободен, абсолютно всемогущ! И любая баба может оказаться у него... Короче, выбирай, какую хочешь! И от его, и только его желания зависит то, кто кого и куда! И вдруг? Нет, так не пойдёт.
   Марк извинился и вышел. Спокойно. Глубокий вдох, полный выдох, как учили. Вот так. Собственно, что ты так разволновался? Только потому, что узнал о себе нечто новое и не слишком приятное? Мог бы и привыкнуть. Нет, признался сам себе Марк. Привыкнуть к этому нельзя. Уж казалось бы -- сколько лет изучаешь сам себя, знакомишься с собой, то дружишь, то воюешь... А каждый раз как выкинешь фортель -- сам себе удивляешься. Ну, предположим, это действительно так. Марк осведомился у внутреннего контролёра: так ли это? Действительно ли Хелена оказывает на него такое действие, несмотря на давнюю обиду? Внутренний контролёр промолчал. Мол, что подтверждать очевидное? Ладно, положим, так оно и есть. Ну, и что? Марк спросил сам себя: а готов ли он взять Хелену в жёны? И сам же засмеялся -- даже если он и захочет -- не позволят. Нет, конечно, перечить впрямую сейчас государю не станут. Но одних косых взглядов, одних кислых морд будет достаточно. Чтобы он сам же себя сжёг всей своей силой. Тогда -- что? Опять банальный секс?
   Марк вернулся в кабинет и обнаружил там слугу.
   -- Владыка, сударыня Хелена нижайше просит принять её в любое дозволенное время, она готова ждать, сколько угодно. Единственное, о чём она просит -- дабы её известили о точном времени, она прибудет.
   -- Ладно, что откладывать. Зови.
   Да, время никого не красит. Конечно, она умела следить за собой. Макияж, притирки, что там ещё используют женщины? И всё-таки прошедший год... Год? Или уже почти два? Боже, почти два года назад они виделись! И всего за два года -- такие изменения! Не бережёте вы себя, хе-хе... Сударыня...
   -- Моё почтение, Ваше Величество! -- она сделала положенный реверанс и застыла в полупоклоне. -- Прошу прощения, что отрываю вас от государственных дел, но я настойчиво заблуждаюсь, что моё дело тоже имеет некоторую важность для Владыки Марка.
   -- Ну... Хорошо, я слушаю тебя, Хелена.
   -- Ваше Величество! Не знаю, имеет ли смысл говорить об этом при.... так, чтобы нас слышали другие? Вдруг я скажу какую-нибудь дерзость или глупость? Женщины часто несдержаны на язык, вам придётся либо краснеть, либо наказать меня...
   -- Даже так? Прошу прощения господа и дамы, я... сейчас.
   Они вышли и направились к малому рабочему кабинету. Всё это время Марк слушал и цоканье каблучков за спиной, и самого себя. Что она творит? Надо же, "несдержаны на язык". Ума тебе не занимать. Но о сексе забудь, кобель, сейчас кабы по морде бы не схлопотать. За что? Что случилось?
   -- Я слушаю тебя, -- Марк повернулся к женщине, опять и опять разглядывая постаревшее лицо.
   -- Владыка! (Да, судя по тону, сейчас он огребёт.) Два года назад вы показались мне чрезвычайно милым и обаятельным юношей. Немножко робким, да, но это только красит молодого человека. Когда я учила вас искусству общения с женщинами и преподавала основы обольщения и наслаждения, я и помыслить не могла что вы с моим подарком обойдетесь так... низко и недостойно.
   Марк судорожно двигал челюстью пытаясь что-то сказать. Но, уже начав фразу, он понимал, что эти слова -- глупость и пытался сказать что-то другое.
   -- Только скажите, что я не права и вы ничего такого не имели ввиду! -- фыркнула Хелена.
   -- Но... Хелена... О чём вы? Боже, я был готов к чему угодно, но только не к этому. Что я сделал не так? Конечно, моя личная жизнь несколько отличается от канонов этого времени, но ведь и я не женат...
   -- Да причём тут это? Трахай кого хочешь, тем более что эти сучки сами лезут к тебе на член. Но её-то за что? Ты хоть представляешь, что ты натворил?
   -- Я бы представлял, если бы понимал, в чём вы меня обвиняете, сударыня, -- наконец справился с собою Марк.
   -- Ах, Ваше Величество не понимает? Да? А ту девушку помнишь? Которую ты затащил на бал, трахнул и бросил? Что ты с ней сделал, кобель?
   -- Я сделал сказку, -- уверенно тряхнул головой Марк, догадавшись, наконец, о чём речь.
   -- Сказку?
   -- Совершенно верно. Я подарил Мартине чудо. Ей -- чудо, а людям -- сказку. Теперь детям всего мира будут рассказывать историю о том, как простая служанка поехала на бал к королю, танцевала с ним, и... Ну, это уже не важно, будут они эту часть рассказывать или нет.
   -- Значит, имя её ты не забыл, -- вдруг успокоилась Хелена. -- То есть, ты можешь поклясться, что тобой двигали не просто похоть и желание поглумиться над простушкой, а какой-то точный план, мне неведомый?
   -- Очень даже ведомый, Хелена. Я только что рассказал тебе его. Это если кратко. А если полно...
   И Марк повторил историю давнего бала. Конечно, со своей стороны, то есть то, что он планировал. А если что и приукрасил -- так не велика беда, ведь Владыка ни в коей мере не стремился оправдаться. А просто рассказывал заинтересованной слушательнице об одной из тех редких задумок, когда результат не слишком разочаровал. Когда до Марка дошла эта неочевидная истина -- он сам задумался над ней, но Хелене про свои подозрения говорить не стал. Иначе пришлось бы ей объяснять концепцию Дракона Судьбы, а стоит в таком деле притянуть сверхъестественное, как у собеседника появится основание для недоверия и подозрения в лжи и лицемерии.
   -- Так что, Хелена, ты можешь совершенно спокойно рассказывать эту историю где угодно. Конечно, желательно без указания настоящего имени. Пусть девушку зовут, скажем, Золушка.
   -- Золушка? Почему так?
   -- Потому что она, скажем, постоянно выгребала золу из очагов и каминов. Ну, и была, соответственно, грязнулей и замарашкой. А может, просто чтобы показать разницу между её серой жизнью служанки и величием жизни во дворце.
   -- А каково ей -- ты хоть раз подумал? Сказочник...
   -- Я думал об этом бесчётное количество раз. Я дал ей право трижды попросить меня о чём угодно, но она ни разу этим не воспользовалась. Хотя я периодически засылаю туда слуг или случайных людей проверить, как она живёт.
   -- Ты идиот, Марк, уж прости за откровенность. Она и не попросит. Потому что в её жизни уже было самое лучшее, тут ты прав, и я пока не знаю, хорошо это или плохо. И она получила это незаслуженно. Как она считает. Она же не знает про твои сказки? Так что она не попросит, ведь она очень хорошая девушка. И уж точно -- не попрошайка, не нахлебница. Подумай об этом, Владыка Марк. Прости, что плохо о тебе подумала, но выглядело всё очень уж...
   -- Откуда ты-то узнала о ней?
   -- Твоя сказка уже пошла в народ, Марк. О ней уже рассказывают. И бедной девушке от этого только ещё горше. Она может и могла бы попросить: Владыка Марк! Сделай так, чтобы этого всего не было! Но она при этом ещё и не дура. Она знает, что отмотать назад нельзя, чего было -- того не воротишь. Поэтому терпит стоически то, во что ты её вляпал. Ну, что ж, Ваше Величество, ещё раз прошу прощения, что отняла у вас столько времени, но дело же и впрямь было важное! Не так много в Аргеаде хороших людей. Я рада, что их количество всё-таки не уменьшилось и на троне сидит не похотливый боров. И мои скромные усилия не привели к необратимым последствиям. Значит, я спокойна за эту страну и её женское население. А жениться вам всё равно надо, Ваше Величество.
  
  
   Последствия для женского населения страны оказались совершенно непредсказуемыми. Как, впрочем, и почти всё, что делал Владыка Марк. Он вызвал Генриха.
   -- Добрый день, Генрих. Стакан вина?
   -- Вы же знаете, Владыка, что на работе я не пью.
   -- Знаю. Поэтому и предлагаю. Вот это вот мне лично очень нравится.
   Генрих некоторое время рассматривал бокал так, как будто на столе перед ним сидела змея. Потом решительно взял его и отхлебнул.
   -- Я так понимаю, Владыка, это официальное извещение меня об отставке?
   -- Ничуть, Генрих. Хотя твоя личная жизнь под угрозой.
   Марк поднял бокал, и, поскольку чокаться с ним Генрих не собирался -- просто отсалютовал ему перед тем, как отпить.
   -- Вино же в данном случае символизирует то, что разговор наш сегодняшний не между правителем и его слугой, не между главой безопасности Аргеады и одной из самых серьёзных опасностей для неё, а просто между двумя мужиками. Я могу считаться мужиком, Генрих?
   -- Смотря зачем, Владыка.
   -- Значит, не могу. Жаль...
   -- Марк... Тебе подать штербрекера?
   -- Подай, Генрих. Стукни меня пребольно. А я тебе отвечу. Или лучше мне начать?
   -- Даже так? Уж и не знаю, что сказать... Ладно, Вла.. Марк. Я тебя слушаю. Или... Пойдём на крышу, как ты любишь делать?
   -- Не пойдём. Крыша -- это для меня. Это моё, личное.
   -- Да, уж... Дракон любит высоту и простор. Я слушаю. Бей, давай.
   -- Генрих... Что у тебя с личной жизнью?
   -- Марк? С каких пор тебя начала интересовать моя личная жизнь?
   -- С сегодняшнего.
   -- Что же тебе такого сказала Хелена, что ты решил заглянуть мне в штаны?
   -- Быстро догадался.
   -- Вот тоже загадка! А что у тебя ещё сегодня случилось, чтобы гадать? Вариантов-то и нет.
   -- Тоже правильно. Так всё-таки. Генрих, мы тут сидим, выпиваем, и ты знаешь прекрасно, что мне можно сказать правду не опасаясь ни насмешек с моей стороны, ни того, что слухи об этом пойдут гулять. Ты же их сам и прикончишь, те слухи. Так могу я услышать правду?
   -- То есть, тебе очень важно, чтобы я вслух сказал "Владыка, моя работа опасна, поэтому о браке я не думаю, а в плотских удовольствиях равняюсь на своего Владыку"? Ты этого от меня хочешь?
   -- Именно этого, Генрих. Вот именно этого я от тебя и хотел. И как здорово, что у меня подчинённый умнее меня самого! Может, ты тогда скажешь решительное "нет", если я прикажу тебе жениться?
   Генрих повертел в руках бокал. Заглянул внутрь. Посмотрел через донышко. Выпил чуть ли не половину.
   -- Владыка, конечно, пара "Глава Тайной Канцелярии и Великосветская Проститутка" будет более чем забавна... Но вы же понимаете, что брак этот будет не более, чем формальным?
   Марк поставил бокал на стол и захлопал в ладоши.
   -- Ага! Я таки переиграл тебя, Генрих! Нет, я имел ввиду не Хелену. Действительно, обязать тебя жениться на ней было бы забавно, но ты пока не сделал ничего такого, за что последовало бы столь жестокое наказание.
   -- Тогда кого же вы имеете ввиду?
   -- Помнишь ту девушку, которую ты обихаживал на прошлом балу?
   -- Мартину Залесскую? Кстати, почему ты придумал ей этот титул? Только потому, что он был свободен?
   -- Возможно, да. А возможно, это просто опять шуточки моего Дракона. Есть ли у тебя серьёзные возражения, Генрих?
   Глава Тайной Канцелярии ещё раз внимательнейшим образом осмотрел бокал.
   -- А ей за что такое наказание?
   -- Ты не наказание, Генрих.
   -- Моя служба...
   -- Генрих, увянь. Я прекрасно знаю о твоей службе. И о твоём возрасте. И о том, что по нужде ты будешь трахать нужных баб для информации или пользы дела. Но, дело в том... Ты спросил, что такого сказала мне Хелена? Она сказала, что в моём государстве очень мало хороших людей. И Мартина -- очень хорошая девушка.
   Генрих допил вино, поставил бокал и отодвинул его от себя.
   -- То есть, ты считаешь, что... Облагодетельствуешь её?
   -- И её, и тебя. И всё королевство в конце концов.
   -- Мне очень хочется возразить тебе, Марк. Я тебе даже больше скажу. Я хочу дать тебе в морду. Встать, размахнуться и по-крестьянски съездить кулаком по твоей наглой и самодовольной роже. Тем более, что мы сейчас не начальник и подчинённый, а просто два мужика. Могу же я по пьяни звездануть по роже скотине и уроду?
   -- Можешь... -- только начал Марк, но Генрих его тут же перебил.
   -- Но делать я этого не буду. Потому что порыв этот вызван тем, что ты, разбойничая такая морда, умудряешься читать мои самые тайные желания и высказывать их вслух! А я отвык от того, чтобы кто-то при мне говорил о моих желаниях прямо, да ещё мне в лицо. Конечно, о Мартине в таком качестве я и не подумал... Но вот жениться бы надо, верно. Пора уже! И если уж ты точно не хочешь её...
   -- Я не могу, Генрих. Может, и хотел бы. Мартина правда великолепная девушка...
   -- Ну, и не надо. Хочешь выпендриваться -- на здоровье. А я -- не буду. Я принимаю твоё предложение. А и что? Если со мной что-то случится -- я точно буду знать, что жена моя не пойдёт опять чистить птичники... Не пойдёт?
   -- Не пойдёт.
   -- Ну, вот и прекрасно. Договорились. По рукам. Женюсь! Женюсь! Ух, завтра зашлю сватов.
   И глава Тайной Канцелярии вдруг мерзко захихикал.
   -- Генрих! Что с тобой?
   -- А что? Ты, Марк, никогда не видел меня пьяным? Поэтому и не видел! Но мысль ты мне подал замечательную! Ух, как я разыграюсь! Она, эта сучка, меня попомнит!
   -- Да кто?
   -- Хозяйка ейная. Так, ладно, ты не вмешивайся. Ты мне приказ дал? Дал. Разрешите сполнять, Вашличество?
   Марк несколько секунд разглядывал своего самого верного помощника. Действительно ли он так пьян? Нет, не может быть. Тогда чего он дурачится? Неужели только потому, что в голову одна за другой лезут мысли, всё гениальнее и гениальнее? В конце концов, действительно, приказ он дал...
   -- Исполняй.
   -- Ну, тогда неделю не ищи меня, Владыка. И на свадьбу я тебя не приглашу. Не потому, что не уважаю или что ещё, а только на своей свадьбе я хочу радоваться да за женой смотреть, а не за тобой. Хлопотный ты гость.
   Марк посмотрел на дверь, в которую только что выскочил Севесский, и засмеялся. Налил себе ещё вина. Он вдруг представил, как бы на месте Генриха сам бы обставил эту помолвку. Действительно, вбегает рота солдат, всем "Лежать! Мордой в пол! Не шевелиться!", входит он, весь в чёрном, взгляд как у ворона... "Первый, кто пискнет, будет моей женой, независимо от того, какого он полу..." Потом воображение нарисовало дружный ор всей женской половины и части мужской, и Марк совсем развеселился. Что бы ни задумал Генрих, а он получит свою долю удовольствия от всего этого. А про свадьбу он прав. Вот, кстати, и ещё один повод не жениться. Начать, что ли, составлять список?
  
  
  
   23
   Епископ Тамир Кентерберийский прислушивался к ругани кучера со стражей. Да, кардинал Фернандес был прав, в этой Аргеаде с самой границы проблемы. Ну, что им может не нравиться в незамысловатом факте посещения епископом римским этого захудалого королевства? Конечно, то, что епископ Тамир был уполномоченным Верховной Конгрегации католической христианской церкви, в просторечии именуемой устаревшим термином "Инквизиция". Но его служебные обязанности никаким образом не могут волновать таможенников, а из товаров он не везёт вообще ничего. Так какие могут быть затруднения?
   Затруднения были. Пришлось открывать окно кареты и выглядывать. На стражу сутана и клобук не произвели ровно никакого впечатления. Они продолжали требовать от кучера чтобы отвёл лошадей вооон на ту площадку и не загораживал дорогу. Кучер хрипло уверял, что они спешат и требовал освободить путь.
   -- В чём у вас затруднение, сын мой? -- осведомился епископ.
   -- Сидите себе спокойно, святой отец, -- непочтительно отозвался стражник. И попытался концом пики ткнуть в морду лошади. Тут поднялся форменный бедлам: правый коренник дёрнулся назад, левый -- вперёд, кучер заорал... К ним уже бежали остальные стражники. Епископ оглядел охранников границы, двоих арбалетчиков, оставшихся возле караулки, и решил, что штурмовать Аргеаду он пока не собирается. Поэтому придётся подчиниться глупому требованию... А дальше разберёмся по обстоятельствам.
   Обстоятельства складывались как-то странно. Начальник караульной заставы извинился перед гостем, но сказал, что въезд ему в Аргеаду запрещён. Кем? Лично Владыкой Марком Первым. Вот, пожалуйте, указ. И предъявил маленький плоский диск с дыркой посредине. Предложил послушать. Епископ с интересом прослушал. Действительно, некто через граммофонную трубу вещал о приказе задержать на въезде его, Тамира Кентерберийского со всем сопровождением. Иных же неудобств -- не чинить, кормить и расположить.
   -- И где же вы собираетесь нас располагать? -- осведомился епископ.
   -- А вот, извольте! Коней -- вон туда, там и сена им зададут, и обиходят. Карету -- вот сюда, на стоянку. А вы, ваше Преосвященство, вооон туда. Там гостиница, вам уже и комнаты готовы. А там и охрану вашу где-нибудь да разместим.
   За деревьями оказался целый комплекс зданий. Они были новыми, красивыми, многоэтажными.
   -- Что будем делать? -- спросил его давний друг, командир охраны аббат Фернан.
   -- Пока что -- подчинимся требованиям. Если задержка окажется длительной -- придётся доложить кардиналу о ситуации в Аргеаде, а там уже пусть он принимает волевое решение.
   -- То есть, пока идём отдыхать? Ну, что ж. Братия! Волей Господа Бога и господина нашего Тамира нам дарован покой и отдых до утра. Осмотреться, оглядеться, молиться -- и в трапезную. Ты и ты -- молитесь вон там, а ты идёшь молиться туда.
   Понятливые охранники разбежались. А Фернан с Тамиром направились к тому, что могло бы сойти за гостиницу.
   -- Однако, удобно у них сделано, -- поделился аббат, вытянув ноги и принюхиваясь к кружке пенного напитка, поданного разносчицей. С кухни доносились божественные ароматы. Прочные лавки, висящие над каждым столом светильники со свечами, стены украшены соломой и цветами. Без изысков, но уютно и комфортно.
   -- Если только это у них такой способ похвастаться, -- епископ пригубил вино. Вино было так себе, но не противное. -- Всех гостей сначала сюда заворачивают, а иначе с чего бы тут такие хоромы выстроены?
   Но идея о принудительном потоке клиентов оказалась несостоятельной. Подтянулись охранники, "помолившиеся" в разных направлениях, а заодно и разведавших все прилегающие возможности для отступления, завернули два купца. И, собственно всё.
   После ужина Тамир вошёл в свою комнату и лёг на постель. Всё-таки это довольно странно. Их остановили на границе, не отказали во въезде, а именно задержали. Для чего? Что-то готовится? Но при этом на границе это явление обычное: вон, и гостиницу сделали, и пиво есть, и вино. И кухня неплохая. Комнаты маленькие, но чистые и уютные. После путешествия в карете очень приятно полежать на удобной кровати. Конечно, он никуда особенно не спешил, но всё равно -- странно. Почему именно их? Что должно произойти за время ожидания?
   Тамир резко открыл глаза и сел. Надо же, задремал и не заметил. За дверью раздавался какой-то шум. Потом к нему постучали. Епископ вскочил, отпер дверь.
   -- Ваше Преосвященство! Вас просит об аудиенции Его Величество Марк Первый собственной персоной.
   -- Что?
   Епископ выглянул за дверь, словно ожидая там увидеть короля, смиренно стоящего и ожидающего внимания слуги Божия. Разумеется, там никого не было.
   -- Вас приглашают вниз, тут, оказывается, есть целая зала для приёмов, о как!
   Зала, конечно, была скромная. Но человек двадцать в ней могли бы уместиться. Девушка пригласила епископа присаживаться, Владыка сейчас подойдёт. Тамир опустился на стул. Конечно, не привычное мягкое кресло, но зато надёжно, даже удобно... Епископ побарабанил по столешнице пальцами. За дверью послышались голоса.
   -- Если вы опасаетесь за меня, -- произнёс уверенный молодой голос, -- то не волнуйтесь, я могу за себя постоять. А если за своего патрона -- то наличие или отсутствие вас никоим образом не повлияет на результат. Если я прикажу ему умереть -- вы что, заслоните его своей грудью от моего приказа?
   Епископ с интересом посмотрел на вошедшего. Это -- король? Надо же... Аргеада, да что ж тебе так не везёт с правителями? Вошедший парнишка вполне мог быть каким-нибудь торговцем или служкой... Даже в приличный костёл его бы уже не взяли. Разве что поработать над ним.... А он -- король! Ну, надо же... Ну, посмотрим, посмотрим...
   Король, в свою очередь, разглядывал гостя.
   -- Ну, что ж, приветствую достопочтимого епископа Кентеберийского на землях Аргеады, подвластных мне, -- прервал этот обмен взглядами молодой король.
   -- Я бы соврал, если сказал бы, что рад видеть вас, Ваше Величество. Но, признаюсь, удивлён. Не ожидал.
   -- А что ж так? Чем визит короля так не радует знаменитого инквизитора?
   -- Учитывая, что вашим приказом меня задержали здесь...
   -- И что в этом такого? Ваше Преосвященство не держит даже мысли о том, что инквизитору могут сказать хоть что-то против?
   Тамир изящно поморщился.
   -- Ах, вот оно что... Термин "инквизиция" уже несколько лет как отменён, Ваше Величество.
   -- Игра слов -- это ваша сильная сторона, епископ. Но я не играть сюда приехал. Как бы ни называлась ваша должность, суть от этого не меняется. Могу я узнать о причинах вашего приезда в Аргеаду?
   -- И ради этого нужно было задерживать меня...
   -- В нашем мире говорят: "Только еврей отвечает вопросом на вопрос". Вы случаем не еврей?
   -- Я тоже задал вопрос, -- епископ растянул губы в подобие улыбки.
   -- Но я его задал первым. Впрочем, отвечу, мне нечего скрывать. Я направлялся в Жангрию и тут мне донесли, что вы двигаетесь сюда, в мои земли. А ваша репутация известна далеко за пределами Рима. Учитывая, что я к церкви вообще и к инквизиции в частности имею... определённое отношение... Я не мог отказать себе в удовольствии поговорить с вами. До, а не после.
   -- А можно узнать, почему?
   -- Почему это будет удовольствием?
   -- В это я не верю, но почему же у вас такое... отношение к церкви?
   -- Прошу к столу, -- парнишка властно указал широко открытой ладонью на стол и первым оседлал стул. Повернув его спинкой вперёд. Да, даже в таких мелочах можно много рассмотреть в собеседнике, особенно -- если уметь смотреть. Епископ не спеша сел напротив.
   -- Выгадываете время для постройки линии разговора? -- нагло осведомился король нахально ухмыляясь. -- Бессмысленно. Разговор наш будет краток и по моим правилам. Я считаю, что церковь должна приносить пользу. Пока она это делает -- я её терплю. Как только она превышает свои... полномочия... Я вмешиваюсь. Иногда -- излишне жестоко, да, признаю.
   -- Вы вот меня инквизитором величаете, -- скромно опустил глаза Тамир. -- А собираетесь пугать жестокостью.
   -- Я не пугаю. Я отвечаю на ваш вопрос. И если со своими церковниками я договорился, где -- силой, а где -- словами, то столь видная фигура может изменить баланс сил. Я против.
   -- Ваше Величество, вы же понимаете, что власть людей портит?
   -- Ещё бы! Даже меня испортила.
   -- Вы же умный человек, Ваше Величество, вы же должны понимать, что церковь -- это власть?
   -- Разумеется.
   -- Раз власть портит людей, то очевидно, что иногда надо людей исправлять. Разве не так, Ваше Величество?
   -- А я не отвечу третий раз подряд "да". У меня были хорошие учителя... И были, и есть. Нет, это не так. Людей не надо исправлять. Спасибо, я понял вашу мысль. Вы хотите сказать, что кому-то нужно делать грязную и неблагодарную работу по искоренению ереси, перегибах в производстве, растратах и корыстных мотивах...
   -- Не всё именно так, но в целом -- да, -- Тамир величественно кивнул головой.
   -- Вот я и запрещаю вам это делать. Вы -- слепец, не видящий и тысячной доли всего многообразия мира. Разумеется, я не оцениваю ваши личные качества и не умаляю вашу образованность или ум. Просто за то время, пока я тут сижу на троне -- я много чего начал. Моё государство -- это стройка. На стройке случается быть и мусору. Вы уверены, что сможете разобраться, где -- мусор, а где -- строительный материал, который чуть позже пойдёт в дело?
   -- Люди -- всегда люди. И уж в людях я разбираюсь.
   -- Разбирайтесь. Сколько угодно, не запрещается. Но вот ничего предпринимать -- не надо. Запрещаю.
   -- Вы думаете, Ваше Величество, что ваши запреты столь уж... неколебимы?
   -- Вот для этого я и встретился с вами. Чтобы решить, надо ли допускать вас в страну.
   -- А если я вам совру? Вот сейчас скажу "Да, да, конечно! Всенепременно!", а делать буду по-своему?
   -- Вы не представляете, епископ, какими силами я владею. И мне очень, просто категорически бы не хотелось, чтобы эти мои силы столкнулись с вашими. Ведь чем больше столкновение сил -- тем больше обломков и разрушений. И уже не важно, кто победитель, потому что ему достанется не самая завидная роль. Убирать мусор. Вроде, и хотели как лучше, а получилось как всегда. Итак, зачем вы приехали в Аргеаду?
   -- Ну, хотя бы чтобы пообщаться с вами, Ваше Величество...
   Не подействовало. Решительный парнишка, жаль будет такого ломать....
   -- Только не говорите мне, что это было у вас первым пунктом. Давайте сделаем так. Посмотрите мне в глаза.
   Полсекунды Тамир размышлял, принимать вызов или нет. Потом решил, что урону ему это не нанесёт, а в гляделки пусть поиграет, потешится. Взгляд короля был преисполнен самоуверенного любопытства. Но и только.
   -- Скажите, епископ... Если ваша мечта таки сбудется... Вы будете счастливы?
   А оторвать взгляд от его глаз оказалось очень непростым делом.
   -- Какая... мечта? -- неожиданно осипшим голосом спросил Тамир.
   -- Вот та, ради которой вы так рвётесь в Аргеаду. Если вы найдёте... Отыщете, осудите и предадите огню и мечу... Ну, или что у вас там на уме... Короче, если вы достигнете того, за чем приехали ко мне -- вы будете счастливы?
   -- Высшее счастье человека -- служить Богу...
   Да что ж такое! Что с ним? Как этот молодой король сумел выбить его из привычного состояния всего одной фразой? Неужто и впрямь колдун?
   -- Ради этого не надо тащиться чёрт-те куда... простите, епископ, привычка. Ради этого не надо тащиться Бог знает, куда. Ну, давайте, давайте! Честный ответ! В крайнем случае можете соврать. И -- разойдёмся, меня люди ждут.
   Мысленно епископ Тамир Кентерберийский и сам выдал заковыристые богохульства. Самое прискорбное было в том, что он, опытный политик и проповедник, не смог уклониться, защититься от этого вопроса. И там, внутри, он, конечно же, точно знал ответ. А парнишка кивнул, как будто Тамир произнёс его вслух, и поднялся.
   -- Итак, епископ, напоминаю. Аргеада -- гостеприимная страна. Но я запрещаю вам что либо делать в ней на свой вкус и по своей вере. Шпионить -- шпионьте, не запрещаю. Ездите где хотите, наслаждайтесь жизнью... Даже проповедуйте, если это вам без этого никак. А вот мусор мой не убирайте. Он у меня весь пойдёт в дело.
   -- Простите, Ваше Величество, -- бросил Тамир королю в спину. -- Простите меня за праздное любопытство, но... Но я буду мучиться ночами. Ответьте... О каких силах вы говорили? Что имели ввиду?
   Король взялся за дверную ручку, подёргал её. И спокойно, без выпендрёжа, сказал:
   -- Я имел ввиду покровительство Господа Бога.
   И вышел.
  
  
  
  
   -- Идём, -- сказал Марк, элегантно опираясь на трость.
   -- Марк, я чувствую себя дураком! -- Артур зябко повёл плечами.
   -- Ты уже забыл это чувство, Артур. И это плохо. Чувствуй себя дураком. Ибо мы с тобой -- дураки, хоть и правим этим королевством. А всё равно -- дураки. Не забывай этого, и ощущай себя таковым в полной мере.
   -- Ты поэтому бегаешь в свои странствия? Чтобы не забыть?
   -- И это -- тоже. Но не только. Меня просто... тянет. А вообще -- да. Ты заметил, как моё слово о текущем положении вещей в государстве часто становится решающим? А всё потому, что они все знают: я об этих вещах осведомлён больше их.
   Два господина с одинаковыми бородами, бакенбардами, в изящных шляпах и одинаковых костюмах могли бы сойти за братьев. Они неспешно шли через городской парк, и один опирался на резную трость. Только очень проницательные глаза могли бы узнать в этой парочке светских денди Владыку Марка и Артура де ля Фрель. Но проницательные глаза ведут напрямую в мозг, поэтому таких глаз владыки не опасались. Марку было хорошо, он достаточно часто менял костюмы и обличье. А вот Артур от такой маскировки чувствовал себя неуютно.
   -- Хорошо, но меня зачем потащил?
   -- Я хочу тебе показать кое-что. А если получится, то и похвастаться.
   -- А официально нельзя?
   -- Артур, скажи, ты на охоту ездишь?
   -- В молодости с дядей ездил. Не понравилось.
   -- Что именно? Убийство зверей или трудности?
   -- Да особых трудностей там не было... Дяде они, кстати, очень нравились. А про убийство я тогда не задумывался. Зверь и зверь, его добывать надо, что тут такого?
   -- А ты помнишь ещё, как зверя выследить надо? Надо не только его следы увидеть, надо ещё сделать так, чтобы он тебя не увидел. Вот мы сейчас идём на королевскую охоту. Будем ловить то, что никто, кроме нас с тобой, не увидит, не поймает, а поймает -- не поймёт.
   Артур замолчал. Они вышли из парка, прошли по улице и оказались на площади.
   -- Смотри, -- сказал Марк, бездумно постукивая тростью по камню мостовой.
   Вокруг были люди. Гуляли разнаряженные дамочки, бегали босяки, работяги что-то чинили, уличная торговка продавала какие-то сладости. К ней подошла компания, что-то купила, отошла в сторону и сгрудилась кучкой. Через минуту все засмеялись и пошли куда-то.
   -- Вот! -- сказал Марк. -- Видел?
   -- Что?
   -- Ты не обратил внимания, -- с неудовольствием заметил Владыка. -- Куда же ты смотришь, Артур? Ты не видел? Они смеются!
   -- И что в этом такого?
   -- Ты, видимо, забыл то время, когда я пришёл к власти. Когда я сел на трон -- мужики бежали в разбойники, твой дядя собирался меня убить, у людей на лицах была печать пустоты. Никто не смеялся в городе. Людей было втрое меньше. Мало кто осмеливался поднять взгляд. А сейчас -- посмотри! Смотри, Артур, они же разговаривают друг с другом! Вон там -- флиртуют, кажется. Эти что-то обсуждают. А посмотри, сколько стало всяких ресторанчиков! В них заходят и выходят люди, значит, там есть что покушать. Смотри, смотри! Опять пошли анекдоты покупать. Видишь, и эти смеются! Смотри, Артур, это то, ради чего мы с тобой сидим на троне. Люди радуются!
   -- Ты меня прости, Марк, но я это и так вижу и так знаю. Хорошо, что ты от этого рад, но стоило ли меня тащить сюда?
   -- Не знаю, -- Марк с детской улыбкой на лице оглядывал площадь. -- В конце концов, дворец стал для тебя привычкой, Артур. А привычки иногда полезно менять. Я ещё не знаю, в чём будет польза. Но она обязательно будет. Ладно, не удалась охота и чёрт с ней. Пошли назад!
   -- Не чертыхайся! -- наставительно сказал Артур.
  
  
  
  
   Возможно, что каждое событие в этом мире не случайно. И если иметь взгляд острый да намётанный, то можно в каждой мелочи разглядеть грядущее. Ведь всё, что бы ни случилось -- основано на том, что происходит сейчас, сию секунду. Так рассуждают Видящие, а им виднее.
   Но если раздумывать над каждым свистом пичуги, над каждым облаком или каплей дождя -- хватит ли жизни для предсказания будущего? Что из окружающего -- мелочь, а что -- первый звук надвигающейся лавины? Видящие имели свои методики, как вычленять главное. Но они же имели свои методики "Как не сообщать об этом остальным".
   Вбежавший слуга был перепуган до болотного цвета лица. Он даже заикался.
   -- Вввладыка... Ттам!
   -- Что там? -- Марк оторвался от книжки.
   -- Владыка! Христом-богом прошу! Не вели казнить, не по своей воле доношу!
   -- Говори уж! -- Марк всё ещё был там, в тексте.
   -- Ггг... Глаз украли!
   -- Чей глас?
   -- Ддддраконий!
   Туман приятного времяпровождения рассеялся. Внутри всё дернулось и недремлющий внутренний контролёр первым делом сказал: "Спокойно! Ты можешь ошибаться. Он может ошибаться. Все могут ошибаться".
   -- Где?
   -- Тттам! -- слуга махнул рукой на дверь.
   Первым порывом было желание бежать, смотреть. Но тот же внутренний контролёр сказал, что если глаз действительно украли, то за пять минут он на место обратно не вернётся. Смотреть не на что.
   -- Иди! -- властным движением кисти Марк отпустил перепуганного слугу.
   А сам направился к рычагу открывания заслонок. Он сильно заржавел за это время -- никому и в голову не приходило закрывать их, поэтому Марк навалился всем телом, чтобы сдвинуть неподатливый рычаг.
   А только потом спустился вниз. Собравшаяся толпа расступилась, пропуская короля.
   У левого дракона действительно был выдран правый глаз. На граните были видны следы грубого вмешательства в каменного стража.
   -- И что? -- осведомился владыка. -- Никто не видел?
   -- Я видел, -- сказал кто-то.
   И тут же об этом пожалел, так как увидел лицо повернувшегося к нему Владыки.
   -- Генрих! -- громко выкрикнул Марк, недоумевая, почему глава спесцлужб ещё не здесь.
   -- Владыка! -- слуга бухнулся на колени. -- За что? Не губите! Не надо в подвалы! Я всё сам скажу!
   Марк мельком успел подумать, что этот идиот боится, будто его накажут за то, что недоглядел. Верность имеет свои отрицательные свойства. А, впрочем, что их не имеет?
   Оглядев скульптуры и убедившись, что остальные глаза на месте, Марк потащил за собой свидетеля. Генрих приехал в личной карете, видимо, за ним уже послали.
   -- Что случилось, Владыка?
   -- Кто-то настолько обнаглел, что среди бела дня выкрал рубиновый глаз у каменного стража. Днём, когда те спят. Вот он что-то видел. Узнай, что видел. Мне нужен не столько глаз, сколько тот, кто его украл. Если получится -- живым.
   -- Я понял, Владыка.
   Сзади завыл от ужаса несчастный свидетель.
   -- Я не понял? -- обернулся к нему Марк. -- Ты что, сам его провёл? Он тебе обещал долю?
   -- Я... нет! -- тряся челюстью, с трудом ответил тот. -- Я же только видел! За что меня?
   -- Что именно "тебя"? Тебе ещё ничего не сделали. А ты уже трясёшься от страха! Генрих тебя спросит потому, что ты хочешь мне помочь. Хочешь же?
   Слуга закивал.
   -- Тогда в чём проблемы? Ты хочешь помочь, Генрих хочет помочь, вы просто поговорите и ты ему всё-всё расскажешь. Чего ты трясёшься?
   Уладив эту мелочь, Марк вернулся к статуям. Возле них уже никого не было. Осталось успокоиться самому. А что, собственно, случилось? Чего он так разнервничался? Марк похлопал дракона по лапе. Ну, да, обидно, согласен. Украли такой большой и гранёный рубин. Ну, а представляешь, как сейчас вор радуется? Марк непроизвольно улыбнулся. Сидит, небось, сейчас в ихней малине, показывает рубин, хвастается удалью... Надо будет Генриху сказать. А, не буду ничего говорить! Генрих сам специалист, кого надо -- припугнёт, кого надо -- купит. А если вор и сбежит...
   Не думаю, что подобная выходка прям таки проложит дорожку всем желающим ограбить короля. Думаю, строго наоборот. Все же понимают, что после подобного стража будет волчком вертеться и сторожить в четыре глаза!
   Да и эти будут во все три...
   А, кроме того, это уже будет только повторение. Любой укравший глаз будет только вторым. А первым -- уже никогда.
   И вдруг Марк понял, что не включит больше драконов. Раньше это было красиво. А сейчас, до восстановления прежнего вида -- придётся зрителям потерпеть. Обойдутся без привычного вечернего чуда. Может, это тоже сподвигнет вора на возвращение камня? Ну, сам он не решится, а вот намекнут ему очень даже прямо.
   Успокоив себя таким образом Владыка не спеша направился в покои, дочитывать книжку. Уже у самых дверей своей комнаты он остановился и прислушался к себе. Хочет ли он возвращения рубина такой величины? И понял, что этого хочет не он. Этого хотят каменные стражи. Дракону было не жалко утерянного камня. Просто он был привычен. Страж согласится и на замену, но старый глаз был бы лучше. С этим глазом.... Марк сам удивился пришедшей в голову мысли. С этим глазом по-прежнему будет стража. А не просто каменные истуканы.
   Что же делать?
   Нет, заказать у ювелира новый глаз нужно в любом случае. Значит, надо обеспечить рубин соответствующих размеров, того же ювелира, новые статьи расхода предусмотреть... Казначея известить.
   А что делать дальше -- поглядим
  
  
  
   Подъехав к университету, Владыка с удовольствием оглядел храм науки. Древние стены слегка реставрированы, в обширном парке наблюдается движуха, у крыльца уже стоят несколько карет, пасётся десяток осёдланных лошадей... Народ собрался. Сегодня его некрофил будет читать отчётную лекцию. А он приехал в качестве моральной поддержки. На гербовую карету все обернулись, в окнах появились заинтересованные лица. Марк сосредоточился, натянул на морду важное выражение лица... Рассмеялся, плюнул и так вышел. Как есть.
   В зале уже собрались господа учёные, скомпоновавшись несколькими группками. Они дружно приветствовали Владыку. Марк окинул взглядом расставленные экспонаты, развешанные плакаты.
   -- Владыка! -- кинулся к нему низенький и плюгавенький Шаффе Берге, преподаватель классической литературы. -- Правду ли сказывают, что выступать будет сегодня перед нами любитель трупов, который, страшно сказать, с ними такое делает...
   -- А что вас смущает, уважаемый Шаффе?
   -- Нет, вы скажите!
   -- Нет, это вы скажите. Что именно в озвученном вами списке мешает сегодняшнему докладчику сделать доклад на известную вам тему?
   -- Ну, Владыка! -- пришёл на помощь коллеге замректора Георг Патлатый. Несмотря на прозвище, причёска у него всегда была аккуратная, но разве это когда нибудь мешало студентам? -- Так и скажите, что вашим приказом, вашей волей...
   -- Повторяю вопрос. Что именно в перечисленном списке мешает вам прослушать доклад лучшего специалиста по трупам на сегодняшний день? Кто-то хочет препарировать живого дракона? Есть желающие?
   Аудитория притихла. Потом кто-то всё-таки тихонько уронил:
   -- Ну, если в таком ключе... Если это теперь называется "специалист по трупам"...
   По комнате пронеслись сдавленные смешки.
   -- А кто из вас может поручиться, что лично я не занимаюсь тем же самым?
   Некоторые воззрились на короля с откровенным ужасом.
   -- Ну, вы скажете тоже, -- хмыкнул Шаффе, глядя Марку в грудь. -- Конечно, я понимаю ваш аргумент... Но относиться к вам буду теперь...
   -- На здоровье. Это ваши проблемы. Или вы думали, уважаемый Шаффе, что ради вашего личного отношения я приглашу в свои покои глашатаев, чтобы они ежедневно докладывали стране о происходящем в моей спальне? А после ещё буду у вас консультироваться, не слишком ли происходящее отходит от общепринятых норм?
   Марк перевёл взгляд со сконфуженного учёного на остальных.
   -- Уважаемые господа! Я рад, что приехал сюда и имею возможность пообщаться со всеми вами. Рассаживайтесь, я произнесу краткое вступительное слово.
   И направился к кафедре.
   -- Уважаемые собравшиеся, господа учёные и им сочувствующие. Я искренне надеялся, что мне не придётся говорить об этом сегодня, тем более -- вам. Вы находитесь сейчас в храме науки, в Аргеадском университете, заведении древнем, а сейчас ещё и популярном. И у вас есть один Бог -- знание! Только знание, каким бы способом ни было оно получено -- должно вас интересовать. Разумеется, это не означает, что любые способы годятся, но это отдельный вопрос. И уж в первую очередь, что вас должно интересовать -- это способ, которым знание получено. Даже если вы лично считаете, что нельзя отрубать лягушкам головы в процессе познания физиологии жизни и смерти -- это не означает, что вы должны игнорировать такой метод познания. Вы должны рассмотреть его со всех сторон, ибо знание -- это ваш Бог! Вы должны знать обо всех методах всё, что можно. И принимать решения на основе этого знания, а не потому, что лично вам что-то не нравится. Более того! Если кто-то совершает что-то ужасное, отвратительное, постыдное и так далее, но у вас есть возможность узнать результат -- благодарите его! Потому что он сделал за вас всю грязную работу, а вы получите результат, чистенький и на блюдечке. Именно поэтому я призываю вас, господа, отнестись к сегодняшнему докладчику чуть-чуть иначе. В конце концов, методику получения результатов вы можете у него спросить позже, в приватной обстановке, если захотите. А сами результаты лично меня -- интересуют, и я надеюсь, что и вам тоже будет интересно. Если же кто-нибудь настолько брезглив, что не может находиться в одной комнате с человеком, проводящим посмертное вскрытие и не испытывающим от этого отвращение -- пожалуйста, покиньте эту комнату. Здесь не бордель, здесь научное заведение.
   После этого вступления никто не покинул аудиторию и хотя Кристиан первые пять минут нервничал и заикался, но вообще доклад получился очень интересным. Впервые была предоставлена столь подробная анатомия драконов, с демонстрацией образцов тканей, рисунков и схем, замерами краниальной полости, демонстрацией слепка эндокрана, свойствами перепонки крыла, предположениями о свойствах ЖКТ, инструкцией по схеме сборки скелета и основные особенности опорных свойств костей лап, верхних лопаток, в общем -- материала было действительно много. То ли учёные позабыли о своём отношении к Кристиану, то ли на время решили отложить его подальше, особенно в присутствии короля, но было задано множество дополнительных вопросов. Не удержался и Марк.
   -- Скажите, Кристиан, а вы разобрались, как драконы выдыхают пламя?
   -- К сожалению, Владыка, сделать это посмертно невозможно в принципе. Мы обнаружили в подчелюстном пространстве непарную железу, предположительно отвечающую за выделение горючего, но, к сожалению, мы даже не смогли предположить, что это -- газ, жидкость или что-то иное? Так же неподтверждённым осталось ваше предположение о взаимосвязи площади освещённости тела и работой этой железы. К сожалению, если бы у нас было больше времени и предварительная идея -- может быть и можно было бы проверить иннервацию шкуры или поискать какие-то каналы связи... А так мы слишком грубо работали.
   -- Тогда, пожалуйста, подготовьте ещё и рекомендации для последующих вскрытий, на что обратить внимание.
   Кристиан коротко закатил глаза, покачал головой и что-то прошептал. Но от комментариев вслух отказался.
  
  
   В зале сидели Владыка Марк, его заместитель, пятеро советников, трое писцов. У дверей лениво играли в карты двое слуг. За столом активно шуршали пергаментные свитки.
   -- Прошение городу на установку фонтана!
   -- А почему мне? -- изумился король.
   -- Потому что все комиссии и службы проверили проект и требуется утверждение государя.
   -- Они охренели! -- жалобно взвыл Марк, прижимая кончики пальцев ко лбу. -- Какой-то драный фонтан требует личного королевского решения!
   -- Установка его имеет потенциальную угрозу для города.
   -- Господи... Дайте посмотреть!
   Пять минут тишины, пока Владыка вчитывается в многочисленные пометки специалистов. Прокладка труб к реке, прокладка канала для слива, напорные башни... Ах, вот оно что! Нет, всё в порядке. Просто беспокоятся, как бы чего не.
   -- Никто не хочет брать на себя ответственность! Разрешить! -- Марк ставит визу.
   -- Утверждение гильдии замочников, -- протягивает ему бумагу другой советник.
   Тут хватает полуминуты.
   -- Обойдутся. Отдельную гильдию им подавай! Замки -- не самое нужное в моём государстве.
   -- Они идут на экспорт, -- мягко заметил Артур.
   -- Вот и пусть объединяются с гильдией купцов.
   -- С ворами-то? Да, ты хорошо придумал.
   -- Купцы, хоть и частенько обманывают, но в замках нуждаются чуть ли не чаще. Так что пусть. Если хотят. Что ещё?
   -- Вот это, пожалуй, тебе, -- Артур передал ему бумагу.
   Марк некоторое время вникал в проблему. Первое время подданных поражало, как быстро пришлый разбойник "научился читать". Потом их поражало, с какой скоростью Владыка читает. Потом удивление ушло, это стало нормой. Сейчас если король задерживался над документом более пяти минут -- помощники настораживаются. Значит, проблема действительно серьёзная.
   -- Погоди... Я не понял. Проверь меня. Это что... Земельный тролль?
   -- Я не знаком с этим термином, но... он удачно отражает суть происходящего. Вы правы, Владыка.
   С активным развитием производства в Аргеаде появилась новая проблема. Сейчас производственные помещения начали возводиться тут и там, и, как и везде, новоявленные буржуа пошли по принципу "Рыба ищет где глубже, а человек -- где лучше". Лучше всего были места у дорог. Или те места, куда дороги будут протянуты в ближайшее время. Именно там и возводились сараюшки, добротные цеха, склады и прочие основные постройки.
   Но вся беда была в том, что у этой земли были хозяева. И за аренду земли приходилось платить, и -- немало.
   И вот нашёлся некий достаточно богатый господин, который ситуацию просчитал и понял, планы на постройку дорог тоже государственной тайны не представляли. И который скупал полезные площади, а потом сдавал их в аренду, причём, как понял Марк, активно предлагал и продвигал постройку именно на его землях.
   Возникало напряжение между производителями и землевладельцем, о чём Владыку и уведомляли.
   -- Я понял. Действительно, этого -- ко мне. Вызовите его!
   -- На вторую субботу октября, Владыка, -- сверившись со списком, доложил писарь.
   -- Договорились.
   В дверь постучали. Вошёл мажордом.
   -- Владыка, к вам добропорядочный крестьянин Роберт! Прикажете обождать?
   Марк даже на пару секунд завис, пытаясь осознать этот доклад. Потом сообразил.
   -- Просите!
   Добропорядочный крестьянин Роберт выглядел как крестьянин зажиточный: одет просто, но чисто, сапоги потёрты, но не заляпаны по голенища, рубаха новая, шитая, но именно рубаха. И вообще -- крестьянин он и есть крестьянин. Вошел, огляделся и даже поклонился.
   -- Я слушаю тебя, добропорядочный крестьянин... Роберт, -- Марк с трудом удерживался от смеха.
   Но Роберт не принял предложенный тон.
   -- Государь, дозволь поговорить с тобой.
   -- Это что-то... секретное? -- насторожился Марк.
   -- Не секретное, Владыка. Я сам ещё не знаю, что это. Опозориться боюсь.
   -- Просителя накормить и пусть ждёт, -- отдал Марк распоряжение одному из скучающих слуг.
   После чего продолжил:
   -- Так, это что, новый рецепт колбасы? Человечина есть? Мертвечина? Тогда -- на ваше усмотрение. А пусть наши доктора проверят. Проверяли? Так чего от меня надо? Когда же вы научитесь сами жить? Сказал же -- на ваше усмотрение, как скажете, так и будет. А вот это что? Проект запруды на реке? А вот это -- давайте сюда...
   Зайдя в малый рабочий кабинет, Марк впился глазами в старого друга.
   -- Роберт! Какими судьбами?
   -- Да уж, Марк, -- ответил тот на объятия короля. -- Пробиться к тебе лишь чуть-чуть проще, чем взять дворец силой. Попробовал бы сам!
   -- Я знаю. Но ничего не могу с этим поделать.
   -- А ты бы упростил процедуру приёма!
   -- Не могу, Роберт. И так сам видел, сколько народу! А главное, половина -- полная фигня! С их вопросами запросто справился бы любой здравомыслящий человек. Однако, человечество так устроено, что мне приходится решать вопросы от рождения детей и заканчивая выбором вкуса вина. Тьфу! В общем, сейчас не о моих проблемах. Рассказывай!
   -- Даже не знаю, что рассказывать...
   -- Ну, ты же пришел ко мне?
   -- Вот не надо, ладно? -- вдруг обиделся невесть на что Роберт. -- Если ты такой занятый, я могу и уйти.
   Марк внимательно посмотрел на бывшего предводителя разбойников. Ни подобные обиды, ни мелочность раньше не были ему свойственны. Роберт всегда был для Марка образом проницательности, предусмотрительности и такта. Что в разбойничьей среде вообще возносило такую личность на уровень Бога.
   -- Роберт. Ты проделал такой путь, прошёл все этапы бюрократической машины, прождал меня в коридоре... Выбрось эту дрянь из башки и рассказывай.
   -- Я не знаю, что рассказывать, Марк. Творится какая-то фигня.
   -- Вот не сомневаюсь. Вряд ли ты пришел бы пригласить меня на отёл коровы. В чем заключается фигня?
   -- В предчувствиях.
   -- Мимо, Роберт! Ради предчувствий ты бы не потащился ко мне. Точнее!
   -- Некромантия тебя устроит?
   Марк заткнулся, поднялся и принялся старательно вышагивать по кабинету.
   -- Некромантия... Точно виденные поднятые кем-то трупы, или... Ах, да, ты же сказал -- предчувствия. Роберт, а хоть что-нибудь, что могло бы навести тебя на подобные размышления?
   -- Марк, я потому и заявился к тебе, что у меня нет ничего, кроме предчувствий. А на тему того, что грядёт именно некромантия... У меня нет ни одного знакомого некроманта, к которому я мог бы обратиться за консультацией. Я надеюсь, что у тебя -- есть.
   -- У меня -- есть, -- согласился Марк. -- А о чём мне его спрашивать?
   -- Спроси его о Родрике.
   -- О ком?
   -- Принц Родрик. Мои люди... Видели его.
   -- Он что, некромант?
   -- Не знаю, Марк, не знаю! Но слухами земля полнится... А поскольку полнится твоя земля, то я не поленился тебя предупредить. Судя по всему, я первый.
   -- Да, ты первый и единственный. Но ты хотя бы можешь мне сказать, что за принц, и причём тут некромантия?
   -- В свое время, Марк, задолго до нашего знакомства, это было нашумевшее дело. Принца Родрика обвинили в некромантии и лишили родства и права на трон.
   -- И только на основании того, что его просто кто-то видел -- ты прибежал меня предупреждать?
   -- Можешь считать меня сумасшедшим, но -- да.
   Марк остановился и снова пристально поглядел на Роберта.
   -- Ты знаешь, я честно тебе скажу: я не знаю, что делать с твоими сведениями!
   -- Я тоже не знаю. Но я свалил их с больной головы на здоровую. Тебе и думать, что делать. Ты же у нас лошадь!
   -- Я лошадь? -- изумился Марк.
   -- Конечно. Ты постоянно думаешь, голова как у лошади! Ну, прощай, Владыка Марк, спасибо, что принял да выслушал, не обессудь, что отнял столько времени королевского...
   -- И не останешься? Хоть выпьем, поговорим... -- растерянно попросил Марк.
   -- Да о чём говорить? Житье моё ты, наверное, и лучше меня знаешь. Двор у меня сейчас большой, душ на восемь, в подклете два жеребца, бык и три коровы, птичник полон, дети подрастают...
   -- А дети у тебя откуда? -- изумился Марк.
   -- Ты что, думаешь, я всегда разбойником был? Дети с женой ждали... в надёжном месте. Ну, пока, Владыка! Бывай!
   -- Стой, Роберт! Я отдам приказ, чтобы добропорядочного крестьянина Роберта пропускали всегда. А заходи лучше через восточные ворота, там очереди почти не бывает.
   -- Это мимо твоих драконов? Ну тебя в пень, Марк, сам там ходи! А я лучше как все. Старею, жить хочется...
  
  
   -- Знаете, кто ко мне приходил, Трей?
   -- А что тут знать. Известный в наших лесах разбойник Роберт.
   -- Бывший разбойник, Трей.
   -- Ага, как же! А сейчас -- добропорядочный крестьянин! Мне как сказали, я чуть не помер со смеху. Бывших разбойников не бывает, Марк!
   -- И я тоже?
   -- И ты тоже!
   -- Хорошо, -- не стал настаивать король. -- А знаете, что он мне рассказал?
   -- Нет, знаешь ли, при вашей беседе не присутствовал!
   -- А он мне сказал, что видели где-то в моих землях некоего принца Родрика.
   Трей с видимым неудовольствием засунул ус в рот.
   -- Он уже не принц давно. Лишен титула и всех регалий. Так что видели какого-то проходимца. И что с того?
   -- Не знаю, Трей. Это вы мне должны сказать "что". Если небывший разбойник Роберт ломится в столицу, рискуя своей головой для того, чтобы эту весть мне сообщить -- что из этого следует?
   -- Марк, избавь меня от своих загадок! Я не знаю, что это значит! Пригласи гадалку какую-нибудь! Мне что, поднять всех на ноги, ловить этого Родрика?
   -- Не думаю, -- остыл Марк.
   -- Тогда иди, и думай! Что ты ко мне прицепился?
   Следующим был верный зам.
   -- Скажи мне, Артур, что там с этим Родриком?
   -- Родрик? Откуда ты выкопал это имя, Марк?
   -- Мне сказал его один мой старый товарищ.
   -- Так... Хорошо. Что ты хочешь узнать?
   -- Я хочу узнать историю некроманта Родрика, которого лишили всех регалий и права на трон.
   -- Боюсь, что не по адресу, Марк. Я и сам знаю эту историю больше по слухам. Знаю только, что дерьма в ней настолько много было, что лучше туда не лезть. И сам обляпаешься, и ещё окружающих запачкаешь.
   -- Хорошо, Артур. Спасибо.
   Марк сделал ещё пять попыток узнать хоть что-то об этой странной истории. К сожалению, королевская жизнь не оставляет времени для праздных размышлений.
  
  
   -- Владыка! К вам представитель Тёмного Братства!
   -- Что? Опять? Гнать.
   -- Владыка, у меня к вам нижайшая просьба, -- слуга с достоинством поклонился. -- Если вы серьёзно собираетесь выгнать Тёмного -- пожалуйста, сделайте это сами. Конечно, вы можете приказать это сделать мне, но я не оправдаю вашего доверия, подведу и буду полностью виноват. Зная об этом, считаю своим долгом заранее предупредить Владыку...
   Марк поморщился. И что они этих Тёмных так боятся все? Наглости у них, конечно, не занимать. Но вот так бояться... Чего бояться-то? Вон, сам Марк их посылает, и ничего, идут.
   -- Ладно, пойду, схожу.
   Он действительно пошёл и сходил. Это оказался не консул. Какая-то мелкая сошка.
   -- И что надо?
   -- Послание Владыке Аргеады Марку Первому!
   -- Послание, говоришь? Ну, давай сюда.
   -- Велено передать устно, так как такие послания в Тёмном Братстве традиционно передаются из уст в уста.
   -- Тогда идите вы со своими устами далеко и надолго. Желательно -- навсегда.
   -- Владыке Марку от консула Тёмного Братства послание. Желаете услышать прилюдно или тайно?
   -- Не желаю слышать вообще.
   -- Как пожелаете. Передать ли консулу, что судьбой своей страны Владыка Марк не интересуется и отдаёт все права на спасение Аргеады консулу Тёмного Братства?
   И всё это -- спокойным, доброжелательным тоном, при внимательно прислушивающейся страже и придворных. Конечно, приём древний, очень простой... Поэтому -- безотказный. Может, если бы Марк был готов к нему заранее -- может, и успел бы что-нибудь придумать. А так -- вляпался, задёргался... Внутренний контролёр отметил это и мысленно поздравил Тёмных с победой. А так же отметил, что проигрывать достойно Владыка уже научился.
   -- Если послание о безопасности целой страны -- я выслушаю. Проводите гостя.
   Судя по тому, как слуги начали исполнять приказание, в ином они и не сомневались. Марк постарался загнать остатки стыда поглубже. Ну, как же! Слуг послал, а сам не сумел...
   Но стыд был слабенький. Да, кто он, а кто Тёмные? Он тут на троне просиживает всего два года, его, можно сказать, и не учили почти... Этому же с рождения учиться надо! А эти? Невесть сколько лет в свои игры играют, кстати, а сколько? Жаль, что историю Тёмного Братства правителям не преподают...
   -- Я слушаю.
   -- Владыке Аргеады Марку Первому рекомендуется выделить небольшую площадь размеров в двести тридцать акров на западе Драконьих Гор, в предгорьях горы Холм, точные координаты места будут указаны чуть позже. Владыке рекомендуется подготовить указ о присвоении этому земельному участку особого статуса. Заранее, в знак добрых намерений. Если Владыка пожелает за свой счёт провести к этому месту благоустроенную дорогу -- это не возбраняется. Указания по ширине и свойствам дорожного покрытия, а так же по прохождению обустроенного участка будут согласованы позднее.
   -- Это в целях безопасности страны?
   -- Совершенно верно, Владыка.
   -- И чем же... особый статус... этого земельного участка... сыграет для безопасности Аргеады?
   -- Лично для Владыки Марка откладывается спасение вверенного ему Господом Богом населения. Для населения, соответственно, откладывается вымирание.
   -- Вымирание? То есть, в прямом смысле?
   -- В самом прямом, Владыка. То есть, понятное дело, что пути господни неисповедимы... И всякое может случиться в столь непростом государстве. Да и в простом тоже всякое. А тут такая беда, понимаешь...
   -- Вы... Вы... через народ, да? И не побрезгуете?
   -- Ты и так слишком долго играл с нашим терпением.
   -- Ты так говоришь, будто я обязан заботиться о вашем терпении! Будто у меня других забот нет!
   -- Конечно, проще всего было бы тебя просто нейтрализовать...
   -- Вы пробовали. И как? Получилось?
   -- Поэтому, -- Тёмный как будто не слышал подначек короля, -- мы были вынуждены сделать этот шаг. Раз ты такой неуязвимый и живучий -- ну, что ж... Тогда тебе и расхлёбывать то, что ты сам же и натворил. Да, да, ты, именно ты. А мы тут причём? Мы всего лишь предупредили тебя о грядуших неприятностях. Могли бы и не предупреждать. Вот тогда мы были бы сволочами, как ты нас желаешь выставить. Но не получится. Потому что виновен в происходящем только ты. Это можно исправить. Достаточно решить и поступить как просят. Если тебе потребуется помощь -- обращайся. Цена за неё не будет чрезмерной. Всего-то участок в двести тридцать акров... Мелочь!
   Марк посмотрел во след Тёмному и пожал плечами. Это будет последнее место, куда он обратится.
  
  
   Если бы кто-нибудь из жителей владел бы крыльями, или мог бы подобно драконам воспарить в небеса -- он мог бы в свете яркой луны заметить некоторую необыкновенность в королевском дворце. Необыкновенность эта заключалась в том, что прямо на крыше величественного древнего здания плясали и двигались тени. Огромные бесплотные фигуры размахивали непропорциональными изломанными руками, наклонялись, перепрыгивали с труб на карнизы, следуя за движениями тел своих хозяев. А что же за хозяева отбрасывают лунные тени на крыше дворца? К счастью, люди не летают, а драконам нет дела до людских правил и привычек.
   Поэтому мало кто знает о тайном убежище короля Марка.
   Сегодня на крыше дворца опять шла Суровая Мужская Пьянка. На расстеленном покрывале стоят бутылки, фужеры, разложены тарелки. Два самых влиятельных лица королевства сидят на черепице под звёздами и пьют.
   -- А он и говорит, мол, звиздец тебе, король Марк, причём, ладно бы тебе. А так -- всей стране. Вот што с ними делать, а? И не вытравить же заразу никуда.
   -- А ты наплюй.
   -- Это самое простое, что можно сделать. Но глобально, а?
   -- Марк, серьёзно говорю, наплюй. Справиться с Тёмными ты не можешь, прими это за данность.
   -- И что? Терпеть?
   -- Как вариант. Ты представь, как они тебя терпят?
   Марк хмыкнул, взял маслину. Плюнул косточкой с крыши.
   -- Терпеть... Ну, да! Бог терпел и нам велел. Интересная философия.
   -- Слушай, Марк, а вы в лесу вот так же сидели? Пили без меры, разговоры трепали, и плевали на весь мир?
   -- Ну, что ты! Совершенно это не так было. Мы же пили почему? Потому, что страшно. Страшно это, Артур, когда ты ничего не значишь в этом мире, когда завтра тебя убьют за просто так, и что бы ты сегодня ни сделал, завтра это уже не имеет значения. Поэтому и пили, чтобы было хоть что-нибудь радостное. Хоть что-то вспомнить.
   -- И что, сейчас вспоминаешь с радостью?
   -- Ты знаешь, да. Тогда было гнетущее такое чувство... Но я тогда не понимал, что это была свобода.
   -- А сейчас понимаешь?
   -- Вот ты гад, Артур. Ну, откуда я сейчас понимаю, что у меня -- свобода?
   -- Вот и я думаю, что не понимаешь. Кстати, а почему?
   -- Что "почему"?
   -- Почему ты не женишься?
   -- Ах, вот ты о какой свободе... Да, ты знаешь, можно сказать, что я свободен сейчас. И правда этого не понимаю. Нет, ты скажи, а ты почему женился?
   -- Марк, ты пьян? А что бы мне не жениться?
   -- Она тебе нравится?
   -- Щас как дам в лоб! Разумеется, нравится!
   -- И ты женился потому, что нравится?
   -- И поэтому тоже. Ты не увиливай! Ты и так с этим делом увиливаешь. Так почему?
   -- Видишь ли, Артур... Ты знаешь такой термин "предохраняться"?
   -- Знаю. Мне он не грозит.
   -- Уже поздно?
   -- Да и не хотел я никогда. Дети -- это счастье, зачем от них отказываться? Нет, я понимаю других, у них свои есть причины, а мне-то что?
   -- Ага, значит, скоро у тебя прибавится головной боли... А я, понимаешь, тоже не предохраняюсь. Уже сколько лет. Веду разгульный образ жизни, уж должен бы хоть одного ребёночка-то сделать... Тем более сейчас я жених завидный, могли бы бастарда в подоле принести. Могли бы хотя бы обмануть, выдать чужого ребёнка за моего, все же знают, что я баб меняю как перчатки....
   -- А нету? Ты думаешь....
   -- Не просто думаю. Один из моих учителей бросил как-то фразу... Неприятную. Мол, я -- чужой для этого мира. И я уже одно время задумался, кто первая от меня понесёт -- та и будет королевой. Потом плюнул. Думаю, может, жениться на достойной и пусть она... Так потом думаю, если она будет с кем-то ещё, кроме меня -- какая же она достойная?
   -- Жениться тебе надо, -- Артур разлил вино. -- Ну, давай... За твоё достойное будущее.
   -- Зачем мне жениться? -- Марк сунул в рот кусочек козьего сыра. -- Если не будет даже надежды на продолжение рода? Жена -- это только дополнительный рычаг воздействия на меня. Так Тёмные мне сказали что-то, а я их послал и они пошли. А буду женат -- буду за жену волноваться.
   -- Несчастный ты человек. Ради будущего страны отказываться от семьи...
   -- Ну, не только ради страны, что ты из меня святого делаешь. Я же тебе только что рассказывал...
   -- Ты сам-то в это веришь? Вот не будь ты королём, скажи -- женился бы?
   Марк промолчал и уткнулся в тарелку с закусками.
   -- Марк, скажи, а правда что звёзды -- это всего лишь огненные шары?
   -- Правда.
   -- А как вы узнали об этом?
   -- Ну, тебе что, всё рассказывать?
   -- Нет, всё -- не надо. Но вообще, точно? Или есть вероятность ошибки?
   -- Вероятность ошибки всегда есть. Но мы же к Солнцу даже корабли посылали. Да, особые межзвёздные корабли.
   -- Сначала в телескопы смотрели, а потом корабли послали?
   -- Да.
   -- Значит, и мы тоже пошлём?
   -- С чего ты взял?
   -- Ну, телескоп же мы уже сделали!
   Марк засмеялся. Да, история была, конечно, занимательная. Прибежал к нему ректор, весь светится, как будто личная его заслуга в произошедшем была хоть какая-то. И доложил радостно, что в Парижскую Академию отправили новенький телескоп.
   -- А что ж так радуешься-то?
   -- Ну, как же! Раз у нас заказали -- значит, даже рольды признают наше превосходство в технологиях! Да и заплатили немало.
   -- Это сколько!
   -- Это сто пятьдесят золотых!
   Дальнейшие расспросы показали, что в Парижскую Академию был отправлен трехметровый телескоп-рефрактор. Сделанный столь тщательно, что изображение давал почти без искажений. Ну, "почти" -- это потому, что искажения обязательно найдутся... Но -- позже. Пока что не нашлись. А столь высокого качества добились совершенно элементарными средствами! Раскрутили в огромном котле смолу, и поддерживали обороты, пока смола не застыла. Получилось зеркало идеальное. Ну, а дальше уже сделать по образцу отливку да покрыть ее серебром -- задача детская. Да, получилось не с первого раза, зато результат более чем достойный! А Марк до сих пор смеялся: сто пятьдесят золотых за самый продвинутый и прогрессивный телескоп современности! Он бы его дешевле, чем за семьсот, не продал бы! И разрешил ректору для своих тоже такой сделать.
   -- А ты что, запомнил тогда, как я рассказывал?
   -- Конечно. Я вообще тебя внимательно слушаю. А сейчас Магдален рассказываю. Она смеётся: хороший, говорит, сказочник детям будет.
   -- О, Артур! Слушай! А это идея! Ты прав! Точно! Надо будет моим инженерам приказ дать.
   -- Какой?
   -- Сказки! Надо выпускать пластинки со сказками. Пусть находят хорошего диктора, к нему -- музыкальное сопровождение... И пусть записывают пластинки со сказками! Дети-то не у одного тебя!
   -- Кто бы знал, где решаются важные важные государственные вопросы! Ещё будешь пить?
   -- Давай по последней. А вообще хорошо вот так посидеть, в тишине, в одиночестве...
   -- Ты знаешь, раньше обязанность составлять тебе компанию вместо шута тяготила меня. Я понимал, что это тоже часть моей работы... Но сейчас я с тобой соглашусь. После женитьбы возможность посидеть на крыше, в тишине и одиночестве, пусть и в обществе короля -- очень приятная возможность.
   Марк помрачнел.
   -- Да, это тоже цепи... -- негромко сказал он. -- Мы каждый раз избавляемся от цепей, чтобы набросить на себя новые... Ты прав... Но приходится прожить целую жизнь, чтобы это понять.
   Артур не стал уточнять, ему это было сказано, или нет.
  
  
   Наутро было заседание правительства. Всё-таки хорошо, когда вокруг уйма слуг, которые и побреют, и причешут, и оденут -- в общем, последствия вчерашней попойки не слишком заметны.
   -- Уважаемые господа! Оставим в покое "Ревизора", сейчас у меня нет настроения на шутки. У нас проблемы. Точнее, пока их нет. Но они обязательно будут!
   -- Прям новость какая, -- покачал головой бургомистр.
   -- Тем не менее. Прошу вас в самые сжатые сроки подготовить возможные варианты... эээ... жизни... В общем, что будем делать, если?
   -- Если? -- поднял голову казначей.
   -- Да. Именно "если".
   -- Если "что"? -- спросил Судья.
   -- А вот не знаю. Для начала давайте решим, а что именно может угрожать нашему королевству? Враги? На тему врагов пусть докладывает Трей. Не обязательно самостоятельно, генерал, можете любого из вашего штаба прислать. Но ответственный -- вы. Это -- самое простое и известное. Что ещё?
   -- Ваша неожиданная кончина, Владыка?
   -- Ну, как раз это -- самое простое. Уже проходили.
   Все посмотрели на Артура. Тот пожал плечами.
   -- Хорошо. Это всё тоже известно и понятно. А вот что мы будем делать с неизвестным?
   -- А что можно сделать с неизвестным?
   -- Вот и я думаю. Представьте, что завтра высохла вся трава в королевстве. Вообще вся. Не осталось ни травинки. Выживём?
   Собравшиеся зачесали затылки, начала ёрзать...
   -- Владыка... Это вы нас пугаете, или есть повод беспокоиться? -- осведомился Генрих.
   -- Есть повод. Поэтому нужны планы на случай гибели всей зелени, гибели всего скота, заболевания населения, падения метеорита, наступления вечной зимы и т.д.
   -- Владыка... Да как же всё это предусмотреть-то?
   -- Не знаю. Знал бы -- не звал бы вас, а приказывал бы. Но если вы вдруг захотите решить, мол, владыке делать нечего и пустое развлечение -- напомню первую зиму моего правления. И как вы все дружно отказывались от организации складов...
   -- Мы не отказывались! -- запальчиво воскликнул Трей.
   -- Ладно, ладно, убедил, -- сказал казначей. -- Но что делать с этими планами? Ведь даже если мы...
   -- Не обязательно вы. Вы будете ответственными, то есть, теми, кто ищет, проверяет и приказывает исполнителям. Исполнителей будет искать сами. Это должны быть люди умные.
   -- Ну, найдём. Составим. Тебе принесём. А дальше?
   -- А дальше, если вдруг случится что-то из того, что мы предположили -- будем поступать соответственно.
   -- А вдруг мы ошибаемся? Вдруг нужно не так? Это же только планы?
   -- Ну, знаешь ли! -- рассердился Марк. -- Понятное дело, что все ошибаться могут! Но лучше мы будем жалеть, что сделали не так, чем что вообще не сделали! А мы тут будем собираться и обсуждать, что из предложенного хорошо, а что -- плохо! А потом будем исправлять. И первое, что я предлагаю -- это укрепление и развитие наших соседей.
   -- Соседей?
   И только Белый Монах вдруг усмехнулся.
   -- Владыка хочет сказать, что если вдруг у нас случится мор и падёж, то можно будет купить или отнять у соседей еду и фураж.
   -- Совершенно верно.
   -- И на свой завод Владыка надеется... Надеется?
   -- Надеюсь. Поэтому вы идите, думайте, готовьтесь, а я съезжу в горы. Гляну, что там творится.
  
  
  
   На заводе царила рабочая суета. Бегали люди, катались тележки, где-то что-то стучало, шипело, в небе пролетел дракон. За ним -- ещё один. Марк удивлённо посмотрел на окружающих -- никто не вздрогнул, не обратил на летающих зверюг никакого внимания. Марк только-только приобрёл привычку смотреть в небо, а здесь, похоже, её потеряли!
   -- Владыка! Идите сюда! -- заорали и замахали с лестницы.
   Марк последовал приглашению и направился именно туда.
   Лестница вела на верхний этаж огромного бокса, под самой крышей которого была устроена то ли бытовка, то ли координаторская. Там сидело с десяток человек, соответственно, запах в комнате был... Владыку приветствовали поднятием задниц и рукопожатием, после чего вернулись к обсуждению. Потом кто-то из инженеров поднял голову.
   -- Ба! Да Владыка же приехал! Пусть он и подскажет.
   -- Точно! -- видимо, это был автор проекта. -- Вот скажи, Владыка, как лучше, сделать здесь рёбра жёсткости вот так, или пусть идут снаружи?
   Марк целую минуту с умным видом рассматривал исчёрканую схему.
   -- А какие "за" и "против"?
   Выслушав аргументы сторон, которые вяло перебивали друг-друга, Марк вернул лист.
   -- Ребят, а вы что, катать эту фигню будете? Ну, и пусть они будут снаружи. И собирать удобнее, и для охлаждения будут.
   -- О! Охлаждение! Я же говорил, зачем-нибудь снаружи они да будут нужны!
   Спор перетёк куда-то в дебри, которые Марк даже не собирался понимать.
   -- Ну, Владыка, исполнил ты свой долг королевский? -- главный инженер улыбался в усы. -- Тогда пошли, хвастаться буду. А заодно и докладывать о положении дел.
   -- Это что, давать советы -- это долг королевский? -- прокричал Марк, когда они вышли в шаткий и ненадёжный тоннель под сводами бокса. Грохот механизмов внизу не позволял разговаривать спокойно.
   -- Так это ещё с давних пор повелось. Если что не складывается или много равных вариантов -- надо спросить короля, он скажет, -- прокричал тот в ответ.
   -- Вот почему мне столько схем ваших присылают! Чтобы я за вас решил?
   -- А то!
   Подвесной коридор упирался в каменный, пробитый прямо в скале. Идти пришлось недолго -- метров, может, пятьдесят. Но и пятьдесят шагов в узком каменном коридоре -- не очень приятно. Выводил коридор на деревянную площадку...
   У Марка перехватило дыхание. Огороженная перилами площадка была уже с той стороны гор. И открывалась на огромную долину. От пространства захватывало дух. Весь левый склон переливался сотнями, сотнями тысяч зеркал. В них отражалось небо, облака и плавная дуга правого края горной гряды. Кажется, вон то -- эта самая площадка, где они стоят. Отсюда, с этого ракурса были хорошо видны промежутки между зеркалами. Эти тысячи ярких лоскутков образовали единое полукруглое зеркало. Справа тоже были зеркала, но они стояли рядами, как воины со щитами. На самом верху этого воинства восседал дракон. В центре, чуть ниже смотровой площадки (метров триста, наверное!) на вершине каменного столба стоял малюсенький домик, под которым что-то сверкало. Марк перегнулся через перила. Внизу, прямо под площадкой, тоже торчали зеркала, но видны были только их верхние края. Вдруг дракон двинулся вправо и сразу целый ряд зеркал повернулся. Прошло ещё пара минут, дракон метнулся в другой конец и что-то там сделал. Сдвинулись ещё часть зеркал. Внизу раздался гудок, дракон опять метнулся, зеркала как будто рассыпались рябью. Сияние погасло.
   -- Это что, оператор?
   -- Кто?
   -- Ну, дракон этот?
   -- А, он ответственный за зеркала. Там снизу ему команды дают, а он управляет.
   -- Вот я и говорю -- оператор.
   -- Почему "оператор"?
   -- Слово такое... Тот, кто оперирует.
   -- Смешное слово. Надо будет ему сказать. А дракон оказался самым удобным. Людям приходится договариваться друг с другом, это не всегда удобно. А дракон сразу может и фокус поймать, и часть фокуса слить, и рассеять... Вот, щас там очередная плавка закончилась.
   -- Плавка?
   -- Да, Владыка. Тебя не удивляет количество зеркал? -- инженер обвёл рукой пространство перед собой.
   -- Не просто удивляет. Я в восхищении! Я точно знаю, что такого количества денег я вам не отпускал.
   -- А, Владыка, пустое. Деньги... Деньгами мы сейчас сами обеспечены так, что ты не волнуйся. Ты бы знал, какое чистое стекло можно здесь варить! Ведь никаких примесей! Что в шихту положишь, то и получишь! А как можно точно температуру держать? Плюс минус десять зеркал -- и с точностью до сотой доли градуса! И тут же расплав в формы. Мы сначала делали два зеркала за смену... Драконы их на места ставили, а мы потом уже прицеливали. Потом пошли десятки... А в перерывах серебро плавили. Чем больше зеркал -- тем выше температура. Сейчас мы можем выплавить что угодно. Иногда развлекаемся, наберём камня, или драконы откуда-нибудь принесут... И давай плавить. Что выплавится? Ну, чаще всего -- обычно, кальций, кремний, магний... А то бывает такое, что и не знаешь, куда её в таблице Марка ставить? То ли чистое вещество, то ли ещё его как можно разложить? А вот Марек, кстати, знаешь, что придумал? О, пойдём, я тебе покажу! Ты это должен видеть!
   Они вернулись в шаткую трубу, прошли через операторскую, где уже почти никого не было, спустились вниз... Нашли тётку-кладовщицу, которая с недовольным ворчанием пустила их в длинное тёмное помещение.
   -- Вот, Владыка, возьми фонарь. Тут можно и потеряться, и стукнуться... Но ты должен видеть!
   Да, тут было чем похвастаться. Тут стояли ящики, бутылки, штабеля слитков. Блестящие, матовые, чёрные, синие, сиреневые....
   -- И всё -- чистые? -- догадался Марк.
   -- Где-то -- просто чистые, -- с гордостью ответил инженер. -- А где-то -- сверхчистые. Марек изобрёл такую штуку классную...
   Инженер подхватил с полки цилиндр.
   -- Берём эту вот такую хрень и сверху вниз, а потом снизу вверх прокатываем лучом. В зоне луча получается расплав. В этом месте все примеси начинают кто всплывать, кто оседать. Луч тонюсенький, распасться заготовка не успевает. Погоняешь раз триста-пятьсот, потом отсекаешь хвост и голову, а в центре -- чистота невероятная! Мы таким макаром что хошь чистим. Когда луч лишний или если накладки какие...
   -- Какие?
   -- Ну, там, не завезли исходников или не успели увезти продухт.
   -- А что, бывает?
   -- Ну, Владыка, а как же ж? Живое ж производство, не показное. Всяко бывает. Вон, давеча, делали новые рельсы...
   -- Вы и рельсы сами делаете?
   -- А кто ж нам их сделает? Конечно, сами.
   -- Вы и сталь тут плавите?
   -- И сталь. Да что, сталь что, стекла сложнее? Только температура другая. А температура количеством зеркал регулируется. Как дорожники приготовят свои формы да руду с коксом -- плавим им сталь. Как горшечники приготовят свою глину -- делаем им горшки.
   -- Вы и горшки обжигаете?
   -- А то что же? Горшечники не нахвалятся. Мы же лучом любую можем создать и температуру, и форму её... И если надо -- градиент могём! В общем, технология обкатанная. Горшки получаются такие звонкие да лёгкие, и готовить в них одно удовольствие. Очередь стоит на них! А стекольщики -- своё. Тем бутылки, тем -- стаканы, тем -- призмы да линзы... В общем, видел, сколько всего? Ты, когда приехал, думал, что видишь? А это на склады готовая продукция уходит.
   -- Так... А кто всем этим управляет?
   -- В смысле?
   -- Кто координирует, что делать и когда? Кому в первую очередь.
   -- Ой, Владыка... Я тебя понимаю, но... Но, видишь ли... Тут оно само по себе организуется. Если тебе чего-то надо, ты лучше мне скажи. Я впихну или просто скажу, что ты повелел. А остальное -- слишком оно... сложилось. Не трогай, Христом Богом прошу.
   -- Я и не трогаю. Я только поинтересовался.
   -- Государственный интерес иногда может дорого стоить. Всем. В общем, пойдём, глянешь на выплавку. А потом -- обедать. Повару прямо не терпится похвастаться, ну, как же! Это же сам Владыка Марк! Известный ценитель блюд и тонкий знаток сервировки столов!
   -- Всё-то вы знаете, -- усмехнулся ценитель и знаток. Однако, не опозориться бы...
  
  
  
   Грохочущий цех вызывал целую гамму эмоций. Восхищение от достижений человеческого разума. Сожаление от осознания далёкости этого шумного, душного и полутёмного цеха от аккуратных, чистых, тихих цехов будущего. И -- ностальгия. Конечно, на производствах он бывал нечасто, но с экскурсией в школе ходил. И ещё. Наверное такое ощущение испытывают люди от детей. Сам Марк был лишён подобного счастья, но он глядел на этот неустроенный, шумный и плохо освещённый цех как на ребёнка. На зародыш будущего процветания, и не только Аргеады.
   -- Здравствуйте, Владыка! -- тепло приветствовал его какой-то мастеровой. Надо же, а инженер говорил, что его не знают. Ха! -- Неужто лично смотреть будете?
   -- И что делаем?
   -- Да вот, теплоту ловим, заразу, -- мужичок заулыбался.
   -- Чего делаете? -- Марк остановился и развернулся.
   -- Да вот, проводится эксперимент по извлечению теплоты в чистом виде, -- начал объяснять стоящий рядом, видимо, старший. -- Если всё получится -- вы будете первым, кто увидит новое вещество в чистом виде.
   -- Ну-ка, ну-ка! -- заинтересовался Марк. -- Покажите, как вы ее ловите?
   Работы приостановились.
   -- Вот! -- рассказывал мастеровой. -- Это, епт, сосуд стеклянный, толстостенный. Сверху положили раскаленную болванку. Она щас остыла, но ничо, мы ее враз раскалим! Ну, а тут, епт, мы прессуем ту болванку, и стекает, стало быть, теплота, прямиком в банку.
   -- А почему банка стеклянная? -- удивился Марк.
   -- А шоб заметить, стало быть, когды капнет.
   -- Ясно. Только ничего у вас не получится. Но можете попробовать.
   Марк повернулся идти дальше.
   -- Как это "не получится"?? -- взвыл старший. -- Неужели опять сбежит? Может, её вверху ловить надо?
   -- Закончите -- приходите. Пообедаем, поговорим.
   Удостоились обеда с королем чуть ли не половина рабочего персонала.
   -- Ну, докладывайте, -- Марк намазал себе паштету, откусил и отхлебнул из кубка.
   -- Да что вы боялись, Владыка! Почти получилось!
   -- Это как?
   -- Ну, горлышко у бутылки поплавилось. Значит, выжали мы ее! Только до дна не дотекла. По дороге впиталась. Надо будет поискать, какой материал теплоту не впитывает.
   -- Поищи, -- кивнул Марк. -- Только тебе это не поможет. Выжать теплоту... Это что, по-вашему, жидкость, что ли?
   -- Конечно! -- убежденно кивнул мастеровой. И Марк присмотрелся к мужичку повнимательней. Если он так вникает в вопрос и думает своей головой -- надо будет ему дать какую-нибудь должность. Чтобы он имел возможность головой пользоваться.
   -- Подробнее.
   -- Ну, смотрите, ёпт, Владыка! Ежели какой предмет нагретый положить на другие вещи, то теплота из него перетекает в соседние. Как если я грушу положу на тряпочку и сок из нее перетечёт, она мокрая станет.
   -- И всё?
   -- Нет! Не всё! Ежели какой металл взять и сжать или вдарить по нему -- то теплота в то место приливает, как кровь! И получается место тёплое, как синяк.
   Марк заулыбался.
   -- И это доказывает, что теплота -- это жидкость? А чего же она тогда не течет вниз, если поставить какой предмет в покое?
   -- А! Вот ежели я промасленный фитиль положу, то масло с него тоже не вытечет, хоть сто лет лежать будет! Так и теплота -- прячется внутри, не разглядеть. А ежели на неё поднажать -- вытечет!
   -- Не вытечет, -- Марк отрезал ещё кусочек мяса. -- Теплота не может быть отдельно от вещества. Только внутри.
   -- Ну, я и не хочу отдельно! Пусть будет вместе. Внутри банки.
   -- Не будет. Нет там никакой жидкости. Сколько ни дави.
   -- Это как это? -- озадачился изобретатель.
   -- Теплота -- это просто скорость.
   -- Скорость чего?
   -- Ну, мельчайших частиц, которые в каждом предмете есть.
   Мужичок уставился на бокал перед собой, в который так ничего и не налил, и запустил пятерню в волосы.
   -- Как же так? А ежели я сковородку на печку ставлю? Что, тоже скорость?
   -- Конечно! В печке эти мельчайшие частицы, назовём их "молекулы", они двигаются быстрее, чем в сковородке. И сковородку толкают. И в ней тоже начинают быстрее двигаться. Дайте мне перо и бумагу, я нарисую.
   -- Владыка! -- взмолился повар, выглядывая из-за двери. -- У меня фрикадельки стынут! Их надо либо подавать, либо отставлять надо! А то сгорят! А о науке вы потом поговорите!
   -- Тоже верно, -- согласился Марк. -- Давай сюда твои фрикадельки.
   Некоторое время ели молча. Потом, когда появились плошки с густым бульоном и маленькими аппетитными фрикадельками, Марк снова вернулся к объяснениям.
   -- Предположим, что мы взяли нашу сковородку и увеличили до размеров наших гор. И вот в этой тарелке мааааленький участок сковородки. И вот эти фрикадельки -- это те самые мельчайшие молекулы. Чем горячее сковородка, тем быстрее они двигаются. Но поскольку их там много, то далеко они двинуться не могут. И толкаются.
   -- Не! -- вдруг сказал охотник за теплотой. -- Так быть не может. Ну, ладно, толкаются. А ежели я беру кусок металла, и меееееедленно его сжимаю! Никакой скорости! А он теплее становится! Я проверял!
   -- Ну, так скорости остаются теми же, но места ты им меньше даешь. Значит, и скорость увеличивается!
   -- Опять не получается! Вот, смотри-кась! А ежели я...
   В общем, закончился сей обед чуть ли не полным провалом Марка. Доказать въедливому мужику молекулярную теорию Ломоносова оказалось практически невозможно. Марк уже сам засомневался в собственной правоте.
   -- А ты сделай так. Возьми не железо, а воздух. Самый обычный воздух. И сжимай его. Сильно сожмешь -- он нагреется. А как обратно отпустишь -- охладится. Причем, сделай так. Сожми воздух сильно-сильно, как сможешь. Померь тепло. Потом подожди, пока остынет. И тогда уже выпусти его либо в банку какую, либо ещё куда-нибудь. И увидишь, как резко охладится твой воздух, как будто зимой. Назначаю тебя ответственным за эти эксперименты. А так же повелеваю через месяц, не позже, предоставить мне рабочий образец установки, в которой какой-либо газ будет сжиматься, проходить по трубке, и выливаться в открытую емкость. Чтоб всё это было замкнуто и могло двигаться по приказу. А, ещё. И образцы испытаний разных газов тоже. Сколько теплоты у них уходит при сжимании и испарении. Если что непонятно будет -- обращайся ко мне. Я тебе дам доступ к телеграфу
   И Марк вышел, окрылённый. Его давняя мечта о нормальном холодильнике, кажется, начала сбываться. Нет, к чертям Тёмных. С таким заделом на будущее насрать на их тёмные планы.
   И всё бы хорошо, но в жизни иногда наступают чёрные полосы . А на них не насрёшь.
  
  
   Прошлое приходит и настырно стучится из самых дальних уголков памяти. Казалось бы -- всё, кончилось, прошло, минуло, сгинуло! Всё, нету его! Развеялось в прах, изыди, чего пристало? А оно заходит, как себе домой, ещё и улыбается!
   Закат был удивительно мирный. Марк стоял на стене "Драконьего гнезда" и думал, что мир вокруг сейчас изумительно красивый. Даже комары над ухом не сильно мешают идиллии. С чего у него такое ощущение? Рядом стоял Леон, ожидая решения своего короля. Марк старался понять, что в данный момент ощущает и о чём размышляет его собеседник.
   -- Почему ты встречаешь меня так же, как Термес?
   -- Я же открыл ворота! -- нынешний наместник "Гнезда" зло пожевал губу. -- Так какие претензии?
   -- Претензий нет пока, Леон. Пока никаких претензий.
   -- Тогда причем тут Термес?
   Марк ещё раз вспомнил, как эти самые ворота открывались. Если честно, то Владыке было стыдно. Собравшаяся за воротами вооружённая толпа вызвала очень конкретные эмоции. Марк испугался. Только очень серьёзным усилием воли, только вспомнив, что на самом деле он бессмертен и ничего ему не будет -- только тогда он шагнул вперёд. Но стыдно было до сих пор.
   -- Я пытаюсь понять, Леон. Я ведь испытываю перед ним вину. И всю жизнь буду испытывать.
   -- За то, что убили?
   -- Нет. За то, что не понял. Я приехал поговорить с ним о том же, о чём и с тобой. Просто поговорить. Это же не сложно, правда?
   Марк отвернулся от заката, облокотился на шершавый камень и разглядывал Леона. Молодой человек кусал губы. Что он скрывал? Почему был готов повторить давнюю историю? Понятно, почему не повторил. Но почему -- хотел?
   -- А он не пустил меня на порог. Отказался разговаривать. Почему? Что я ему сделал? Я же хотел только хорошего!
   -- Оно то, что хорошо для короны -- не всегда хорошо для нас, дворян.
   -- А я разве спорю? Но мы же люди, Леон! И ты человек, и я. Мы можем договориться. Разве я хоть раз дал повод в этом усомниться?
   -- Да, особенно Термесу.
   -- Вот и я говорю, что происходит? Я приехал к нему -- и он меня послал. Предпочёл умереть, но не поговорить. Отдал жизнь -- за что? Я отдал замок тебе, приезжаю, и.... И только то, что я могу его взять снова -- только это тебя и остановило. Ты меня пустил не потому, что обрадовался приезду своего короля. А исключительно из страха за свою жизнь.
   -- За обвинение в трусости я могу и пришибить ненароком. Несмотря на то, что ты король!
   -- Вот видишь. Ты действительно готов убить меня. Опять готов разменять жизнь. На что? Леон, что происходит с хозяевами "Драконьего Гнезда"? Почему вы становитесь такими... Даже не "независимыми", а нелюдимыми?
   -- А зачем нам люди? Мы и так хорошо живём.
   -- Даже так? Леон, давай я завтра перестану покупать у тебя шерсть. Огражу долину, и никто не сможет ни войти, ни выйти.
   -- Проживём.
   -- Я не спорю! Но зачем тебе такая жизнь? Чем она лучше нормального общения? Чем она лучше радости, общения?
   -- Вот ты меня обрадовать приехал?
   -- Конечно.
   -- Спасибо, обрадовал!
   -- Я приехал к тебе на помощь, Леон. Я увидел, что у тебя финансовые проблемы. Да, конечно, финансовые проблемы и у меня тоже, но в первую очередь -- у тебя. Разве это не повод?
   -- Повод. И думаешь, я не понимаю? Разумеется, раз вассал не платит подати, то его надо наказать.
   -- Ты дурак, Леон.
   Он вскинулся. Он готов был защищать свою важность, он был готов применить силу. А Марк чуть изменил положение тела, чтобы эту силу встретить. Но секунда прошла, а нападения не последовало.
   -- Ты дурак, Леон. Ты дурак, потому что уверен, будто наказанием можно что-то исправить. Ты превратил меня в чудовище, Леон, и с этим чудовищем решил сражаться. Господи, в какое же чудовище превратил меня Термес?
   -- А разве ты не доказал ему, что ты -- чудовище?
   -- Главное, чтобы я не доказал это тебе.
   -- Но оскорбляешь меня!
   -- А ты не оскорбляешь себя, Леон? Я приехал тебе помочь. Да даже если наказать -- разве ты не оскорбляешь себя? Ты только что обещал убить меня за обвинение в трусости! Но побоялся, и я повторю -- побоялся нести ответственность за свои действия! У тебя какие-то проблемы с финансами, но ты предпочтёшь вызвать короля на поединок, но не рассказать ему и не показать свои проблемы!
   -- А ты бы...
   -- А я бы, во-первых, сначала бы посмотрел. Не стал бы сразу и огульно тебя обвинять. Когда человек честен -- ему нечего скрывать. Когда человек хозяин -- он всегда может настоять на своём мнении. А когда вот так, кусая губы и стараясь скрыть всё, что только можно -- что я могу о тебе подумать? Разве что-нибудь хорошее? Ты сам, сам делаешь всё, чтобы я принял тебя за вора, труса и обманщика. А я упорно сопротивляюсь. Я не верю в это, Леон, и даже если это на самом деле так -- я просто не признаю это, и всё! Я приехал помочь тебе. Знаешь, почему я могу помочь, а не помешать? Потому, что я именно этого и хочу! И я уверен, что мои рекомендации ты примешь на "ура"!
   -- Да? А я почему-то сомневаюсь.
   -- Да? А я тебе скажу, почему! Потому, что ты не хозяин. Ты -- наместник. Это всё -- не твоё! Почему, Леон? Разве я хоть раз дал тебе повод подумать, будто отберу у тебя замок и всё остальное?
   -- Да.
   -- И когда?
   -- Тогда, в начале. Помнишь, что ты мне сказал?
   -- Нет. И что?
   -- Ты сказал "Надеюсь, с тобой у меня не возникнет проблем?".
   -- А разве возникли?
   -- А то, что мы сейчас не можем платить вдосталь в казну -- разве не проблема?
   -- Проблема. Но -- не у меня. Проблема не с тобой, Леон. Проблема у тебя. А знаешь, зачем в этом мире нужен король? Не для того, чтобы наказывать нерадивого слугу. А для того, чтобы помогать радивому помощнику! Ты всё это время был радивым помощником. Ты платил в казну столько, что я заметил, когда эти доходы уменьшились. Неужели ты думаешь, что я -- человек, способный отрубить сук, на котором сижу?
   -- Ты можешь посадить сюда нового человека.
   -- Чтобы иметь с ним другие, неизвестные мне проблемы? Зачем? Проблема не с тобой, Леон, а у тебя. И я приехал помочь.
   -- А чем ты можешь мне помочь?
   -- Ты не поверишь! Я могу всё! Например, я могу освободить тебя от налогов. Скажем, на год-два. Если это поможет. Или я могу оградить тебя от разбоя, если твоих овец крадут или режут. А ещё я могу вылечить их, если они болеют. Пришлю тех, кто умеет. В конце концов я могу ещё много что! Но для начала мне надо знать, а что происходит? А ты не даёшь. Хорошо! Ладно! Я понимаю, что есть вещи, хвастаться которыми просто неприлично. Но ты же из меня делаешь сволочь! Ты заранее решил, что я приехал тебя наказывать и готов защищаться от меня. Ты! За что, Леон? Что я тебе такого сделал, что ты так надо мной издеваешься? Давай сейчас спустимся и поговорим спокойно. Ты убедился, что я не собираюсь тебя смещать или наказывать? Тогда докажи, что ты -- хозяин, которому я могу доверять. Сейчас мы спустимся и начнем всё сначала. Я войду в твой замок, а ты встретишь меня как хозяин этого замка. И мы обсудим с тобой твои проблемы, и ты скажешь, что именно ты предполагаешь для решения их. А я тебе подскажу, как эти решения воплотить в жизнь. И инцидент исчерпан.
   Марк повернулся и направился к лестнице. Он в самом деле вышел за ворота, остановившись в начале подвесного моста, который уже давно не поднимали. Его трясло. Господи, думал Марк, сколько надо усилий для того, чтобы победить человеческие мороки! Ведь он в запале высказал суть происходящего! Откуда же приходят эти слова? Леон создал из него чудовище. И Термес создал чудовище! Но тогда Марк был слаб и поддался. Он стал тем монстром, которым его считал Термес, и со всей своей магической безупречностью стёр создателя в порошок. Это была слабость. А сейчас он силён! И не позволил Леону создать из себя монстра. Да, тяжело убить в себе дракона. Но куда тяжелее убить в себе того монстра, которым тебя делают окружающие!
   Марк постучал в ворота, и они тут же распахнулись. За ними в слабом свете лампады стоял слуга. Кажется, в одиночестве.
   -- Входите, Владыка. Вас ждут.
   Так просто, подумал Марк. Но сколько труда и нервов потребовалось на то, чтобы понять, с кем надо сражаться?
  
  
   Всё оказалось не так уж плохо. Выслушивая слуг и пролистывая амбарные книги, Марк ещё и ещё раз думал о том, насколько же удачно он остановился на грани. Вместо того, чтобы обидеться за недостаточно роскошный приём -- послал нафиг условности и бросился в омут неизвестности... Тьфу, откуда Леон взял таких слуг? Вот же прилипчивый слог... В общем, проблемы были самые обычные и очевидные. Единственное, что было в них интересным -- это отношение самого Марка. Сейчас он слушал одно и то же сразу с трёх, а то и с четырёх точек зрения. Самым нижним пластом восприятия было то, что говорят. Низкое качество шерсти, парша среди овец, подгнивший лён, как следствие -- низкие цены и объёмы продаж. Как следствие -- огромные непроизводительные трудозатраты, выливающиеся в опустевший кошелёк. Но это уже был второй пласт. Натренированное сознание вычленяло главное, отбрасывая шелуху слов, выстраивая внутри чёткую, хотя и очень упрощённую картину происходящего. На основании этой картины можно задавать наводящие вопросы. А дальше шёл третий пласт восприятия. Марк видел причины. Он их видел так, что вряд ли смог бы объяснить -- как. Вот, например, сухая фраза: лён подгнил. Почему лён подгнил? Потому, что не соблюдается технология возделывания льна. То ли погода была сырая, то ли... Да почему "то ли"? Вон, и шерсть у овец плохая, и парша. Почему? Да потому же! Сыро было. И точно, лето было сырое и осень дождливая. Ну, и что? А то, что все привыкли на погоду рассчитывать. Засуха -- оооой! Плохо! Сыро -- оооой! Плохо! А разве погода бывает идеальной? Бывает, но редко. И не весь год. И не каждый год.
   Дальше шёл четвёртый уровень восприятия. Марк всё ещё выслушивал доклады о ситуации в замке "Драконье Гнездо", а внутри складывалась картинка. Ведь подобные проблемы были не только у Леона. И у Ансеиса, правда, у него не лён с овцами, но результат тот же. Тоже проблемы. И Ивинский не платит. И даже Лютиков, хотя с того доходов -- как с паршивой овцы... Но -- тоже!
   Замок "Драконье Гнездо" был первым. А потом масштабы грянувшей катастрофы долетели до столицы и навалились на голову Владыки.
   Везде. Во всех землях Аргеады, дальних и близких -- везде был неурожай. Сохли озимые и яровые, гнили сады, болели и чахли овцы, горели леса, и хотя пока что ничего смертельного не случилось -- но король не зря умел складывать "два" и "два. Если с Леоном было хотя бы понятно, что можно сделать: создавать новые, необычные ткани и материалы, такие, которых и быть никогда не было, а потом просто создать для них рынки сбыта, то что делать в масштабах целой страны? Как создавать рынки сбыта, если народ озабочен не тем, как бы выполнить королевские указы, а как бы просто выжить? Если рушится привычный мир и вместо известного и обыденного грядёт неизвестное?
   Это королю привычно жить неизвестно где и чёрт-те как. Он всегда живёт в неизвестном мире, на ходу узнавая особенности и правила окружающей действительности. Это король может позволить себе прыгать по таверне в поисках управы на сумасшедшего робота. А обычные люди так не могут! Если человек знает, что у него вырастет лён и он спрядёт из него двести штук ткани -- он рассчитывает на эти рулоны, как для обшива семьи, так и на продажу. Человек не знает, что делать, если ткани получится всего пять штук. Он затратил время и силы на лён, и ему некогда собирать ягоды или охотиться. Да и прокормят ли леса Аргеады всех голодных? А как быть купцам, воинам, советникам, лекарям? Они зависят от цепочек движения средств, и если крестьянин ещё может теоретически как-то выжить и выкрутиться, то горожане -- нет. В городе нет рыбы, нет грибов и ягод.
   Ну, что, Владыка? Каково быть королём? На это ли ты рассчитывал, когда рвался на аргеадский трон?
   Да какая разница, на что я там рассчитывал? -- ответил сам себе Марк. Уж точно -- не на сладкий кус и мягкую кровать. Что есть, с тем и будем работать. И выкусите! Не поддамся!
   И король приступил к работе.
   Как обычно, начал он с совещания. Где и доложил о ситуации. И о разговоре с Тёмными. И о результатах. Уныние собравшихся было заметным даже без специальных навыков.
   -- Я правильно понимаю, что с Тёмными мы договариваться не будем? -- уточнил казначей.
   -- Абсолютно правильно. Меня интересует, что произошло, какие будут последствия и что с этим делать.
   -- Увы, я не знаю.
   -- Я тоже не знаю, -- ответил Белый Монах, как только король посмотрел на него. -- Тёмные пользуются своей магией, меня в свои секреты не посвящают.
   -- А можно ли обратиться к Богу? Неужто Создатель не откликнется на молитвы Ордена и не поможет?
   -- Владыка, следует понимать, что Вера -- это не магия. Да, я служу Господу, но я не имею возможности влиять на него. Господь -- это не вилы и не молот. Я не могу гарантировать результат. Разумеется, я обязательно вознесу молитвы. Но рассчитывать только на них не стоит. Нужны и другие шаги.
   К сожалению, особых результатов от этого совещания не было. Тёмные тщательно хранили свои секреты, и было даже непонятно, действительно ли их заслуга в текущем положении дел, или это просто было совпадение, умело использованное? Марк был благодарен Генриху за эту мысль. Действительно, что заставляет его верить, будто всемогущие Тёмные устроили этот грандиозный развал экономики? Можно подумать, без них такого не было никогда? А то, что катаклизм имеет достаточно строгие географические очертания -- это, конечно, досадно, но вовсе не повод кидаться с поклонами к самоуверенным говнюкам. Которые, возможно, просто используют текущую ситуацию в своих интересах. От этого определения собравшиеся невесело засмеялись, но общая "генеральная линия партии" была принята и обсуждение пошло в нужном направлении. Предположим, что мир изменился необратимо и теперь нет возможности жить, как раньше. Король не в ответе за погоду и овец, но он -- предводитель народа, и народ пойдёт туда, куда он скажет. Теоретически. Так что вернулись к тому, с чего начали. Что делать?
   После долгих обсуждений постановили сделать три вещи. Во-первых, выяснить, что именно сделали Тёмные и сделали ли они хоть что-нибудь? Генрих вздохнул и пообещал сделать всё, что можно. Но результаты будут очень и очень не скоро. Если будут. Во-вторых, считать, будто их нет и не было, и направить все усилия на внешнюю торговлю. То есть, создать механизмы по интенсификации внешнеэкономической деятельности. Тьфу. А в-третьих, что делать с Тёмными? Терпеть дальше такое уже выше сил. Они считают, будто их терпение испытывают? А сами что делают?
   Но третий вопрос как-то сам по себе увял. И слава Богу. Всё равно по нему никто ничего дельного не мог высказать.
  
  
   Деньги, которые появились благодаря банкам и печатным станкам -- это не просто бумажки. Это долговые обязательства короны. Конечно, можно легко напечатать миллион-другой и выпустить в обращение. Но потом на эти бумажки кто-то захочет что-то купить. В общем, от чего бежали, к тому и пришли. И опять, как два года назад -- проблема. Как кормить население? Чем его занять? Пустая и неэффективная деятельность по поиску лучшей жизни -- это не то, что может позволить себе король маленького государства. Точнее, не себе, а своему народу. Народ должен делать что-то полезное. В первую очередь -- полезное себе.
   А о какой пользе может идти речь, если брюхо ноет и детишки воют? Вопрос, чем можно накормить людей? Ну, самый простой путь -- уже пройденный. Можно закупить продуктов у соседей. И даже не вопрос в том, есть ли они, эти продукты. Вопрос -- чем потом расплачиваться за бумажки, которые уйдут из Аргеады и через некоторое время вернутся обратно?
   Ну, ладно, звукозапись. Правда, восторг от этого чуда значительно утих. Цена на граммофоны упала (хотя объёмы производства росли, но не так стремительно, как хотелось бы). Владыка сам довёл цену пластинок почти до себестоимости. Увы, накормить всю страну на доходы от граммофонов -- нереально. Ладно -- научные исследования. За них тоже платили, но и это капля в море. Конечно, появилось множество технических новинок. Утеплённые подрессоренные кареты. Центральное отопление. Телеграфная связь. Резиновые изделия, гидравлические прессы, станки. Технология укладки дорог. Сами дороги тоже появились. Но при этом железные дороги требовали катастрофических затрат -- как людских, так и прочих. Да, к железным дорогам прилагался бонус в виде мартеновских печей, Бог его знает, как они там назывались на местном производстве. Потому что одними зеркалами много не наплавишь. Но появившиеся технологии добычи и обработки металла тоже не затыкали дыру, пока что они просто позволяли укладывать рельсы. А Владыка Марк широко шагает: по две колеи, одна -- туда, вторая -- обратно. Сумасшедшие ресурсы! Хорошо, хоть паровозами не надо заниматься, этим страдают немцы. Но нельзя же всех посылать на дороги? Или можно? Всё равно делать нечего, пусть люди хоть этим занимаются? А на следующий год? А дальше? Так и сидеть на игле внешних поставок? Нет, так не пойдёт. Надо делать что-то такое, чтобы не впасть в зависимость к "добрым соседям" (похоже, что Тёмные его как раз на это и толкают), а иметь у себя прочную продовольственную базу, а технические излишки -- как приятное дополнение.
   А пока нужна какая-то прослойка. Что-то ненапряжное, что не требует капитальных и ресурсоёмких вложений, но даёт значительный и быстрый доход.
   Вопрос -- что? Всё как тогда...
   На следующий год Марк ожидал огромное облегчение кормовой базы для простого населения. Уже сейчас отданы соответствующие распоряжения по рекламе и пропаганде картошки. Уже сейчас пошёл слух, что на посадку и разведение картошки будет выдаваться специальное королевское разрешение. Только крестьяне, подтвердившие своё право на выращивания столь деликатесного продукта, получат эту возможность. Какие там будут требования -- никто не знал, но земля слухами полнилась. Отдел пропаганды рождался стихийно, но результатами король был доволен. Картошкой интересовались. Её пока мало кто видел, но уже почти все хотели. Это радовало. Её уже даже посадили в семи десятках различных хозяйств! Одно плохо -- результаты будут только на следующий год. Или Тёмные и эту идею на корню зарубят? Ню-ню. Однако, если Тёмные могут помешать ему и в этом -- то остаётся только сразу лечь в гроб и попросить заколотить крышку. Нет, мы ещё поборемся!
   Что у нас остаётся ещё? Что можно сделать такого, что принесёт деньги, которые можно обменять на продукты и материалы, но при этом не затрачивая почти ничего? Что, если об этом мечтает всё население мира?
   Это, пожалуй, аргумент.
   Марк внимательно обдумал пришедшую мысль. Логично. Раз всё население мира мечтает об этом и, соответственно, не получает... Значит, надо мечтать о другом!
   Вот и будем.
  
  
   -- Итак, господа, не так давно по меркам нашего неспешного мира в моём королевстве была произведена первая перепись населения. Хочу довести до вас результаты. Оказывается, в нашем государстве живёт всего-то навсего триста пятьдесят тысяч человек.
   -- Это что, мало? -- хмыкнул бургомистр.
   -- Это невероятно мало. В моём мире это население одного, причём не самого крупного города.
   -- Триста тысяч человек в одном городе? -- изумился Артур. -- Марк, ты не шутишь?
   -- Ну, конечно, город занимал несколько километров и дома в нём были по двадцать этажей... В городе ходил специальный транспорт, чтобы люди могли добраться куда надо...
   -- А, прости, куда все эти люди, прости, срали?
   -- Вот! Это -- тоже! В каждый дом, в каждую квартиру была проведена чистая вода и канализация. Потом все эти отходы... попадали в очистные сооружения. Я не знаю точно, как всё это было организовано, но всё это очищалось, преобразовывалось, и в реку уже сливалась относительно чистая вода. Организация! Вот в чём секрет успеха нашей цивилизации. И я надеюсь, что и наша цивилизация тоже вполне может себе позволить небольшую организацию.
   -- А деньги на это опять искать мне?
   -- А что "деньги"? Организация -- это не только новые деньги. Это и новые доходы.
   -- Марк! -- казначей даже приподнялся в кресле. -- Ты мне про доходы рассказываешь уже который год!
   -- И что? Я не прав? Вон, хлопцы ко мне пришли и показали новую технологию изготовления дороги. С зеркалами своими. Зеркала обошлись короне в сумасшедшие деньги -- семьдесят пять рулонов!
   -- А ты вспомни, сколько потребовал твой зеркальный комплекс в горах?
   -- Это ты вспомни, сколько! Сколько?
   -- Почти три тысячи рулонов! Не считая сборку и последующие твои эксперименты!
   -- Правильно. Итого, ровным счётом, пять тысяч рулонов. А сейчас? Сколько они делают зеркал сейчас?
   -- Да я откуда знаю? Я что, за каждым зеркалом в государстве должен следить?
   -- Нет, не должен. Это должен я делать, да? Так я тебе скажу. Сейчас они делают по два зеркала за рулон. И это -- всё! Включая серебрение. Полностью готовое к употреблению, полированное, с нужным фокусным расстоянием.
   -- И что?
   -- А то, что мы эти зеркала уже в восемь государств поставляем. Не считая почти трех станций в горах Две скоро заработают. Народ наловчился кирпичи печь на этих солнечных печках. Черепицу. Стекло варит. Горшки, фарфор... Рельсы! И это -- почти постоянно. Вот, в следующем году запустим большую станцию -- будем варить в промышленном объёме. Считай, задарма! А зеркала мы продаём по десять рулонов не считая доставки. Ты что, свои ведомости не читаешь? Так что эти расходы мы уже окупили!
   -- Эти окупили, -- не сдавался казначей, -- так ты следующие уже планируешь.
   -- Правда, Марк, -- поддержал его Артур. -- Мы все понимаем, что ты тащишь огромную телегу. Но не в силах человеческих объять всё! К чему было о численности населения?
   -- Всё просто, господа. У нас было около трехсот пятидесяти тысяч населения. Было. Только по моим прикидкам в страну въехало около десяти тысяч человек. Причём, не самых плохих людей. В том числе -- учёных, работников...
   -- ...просто голь перекатная, -- добавил бургомистр.
   -- И это тоже. Они все нужны. Только они об этом не знают. И вы не знаете. Я думаю, что пора организовывать министерства.
   -- Министерства? А это что за хрень? -- спросил Джоргжи.
   -- Это организации, которые будут ответственны за... что-нибудь. За производство. За транспорт. За науку. За культуру. За хозяйство, здравоохранение и так далее. Их будет возглавлять министр. Человек, который разбирается в своей области и готов организовывать остальных людей так, чтобы им было удобно работать. А отвечать будет лично передо мной.
   -- Это как в Британии?
   -- Более того! В моём мире подобные организации существовали во всех государствах без исключения.
   -- Передерутся.
   -- Кто? Министры? С чего бы?
   -- Да с того, Марк, что я знаю людей, -- сказал Артур. -- Как только люди получают власть -- они её начинают тянуть на себя. Тебя не берём, ты вообще дурак, как взял власть, так и начал работать. А остальные работать не страждут. Власть будут держать, никому не давать и заниматься любимым развлечением -- воевать с остальными. Будет раздрай и беда.
   -- Будут, -- согласился Марк. А что ему ещё оставалось делать? -- Но кроме власти у них будет ответственность. Да, их слово будет равносильно моему. Но и над ними буду я!
   -- И ты не вечен! -- дружно сказали высшие люди государства.
   -- Значит, надо создать такую систему, при которой у каждого будет не только власть, но и ответственность. Значит, надо продумать, как заставить людей делать, но не вязнуть в мелких проблемах. Это возможно. Ведь вот вы -- вы каждый занимаетесь своим делом. И друг-другу в основном не мешаете. Но вешать на вас ещё и это -- безумие с моей стороны. Может быть, вы и справитесь, но вы тоже не вечны! А система должна работать независимо от личных качеств отдельных людей. Чтобы последующие министры и короли только направляли всю колесницу, а не переделывали её заново. Напомню основные требования: у каждого из министров, их замов и так далее -- должна быть цель, и должно быть ограничение. То, от чего они будут убегать, и то, к чему будут стремиться. Кроме страха смерти, в который многие не верят -- должно быть что-то ещё. Не знаю что: страх всё потерять, позор, уменьшение зарплаты, телесные наказания...
   -- Долго думал? -- осведомился Белый Монах.
   -- Почти год. А что именно -- это вы мне скажете.
   -- А где людей брать? -- спросил Артур.
   -- Это будет стихийная организация. Предложим самым, на наш взгляд, подходящим. Предоставьте мне списки тех, кто, по-вашему мнению, делает хоть что-нибудь полезное и готов делать это дальше. А дальше они сами разберутся и покажут себя. Инициативные и полезные сделают больше, чем мы.
   -- Опасно, -- сказал казначей. -- Пока они себя покажут -- столько успеют наворотить....
   -- Опасно, -- подтвердил Марк. -- А что в этом мире безопасно? Я? Ты?
  
  
   И снова на крыше происходила уже традиционная попойка. Марк с Артуром привычно расставили на принесённой скатерти бутылки, тарелки и стаканы. Допущенный в высокое общество Генрих смотрел на это с некоторым неодобрением.
   -- Владыка, я на работе не пью, -- напомнил он на попытку короля налить ему вино.
   -- А это не работа, -- веско ответил Марк. -- Это моё место и мои правила. Ты не на работе, Генрих. Поэтому можешь и пить, и говорить, что хочешь... При некотором желании даже можешь мне морду набить. Я... Это не возымеет последствий.
   -- Что может быть причиной такой мысли? Что ты на этот раз сделал такого, за что мне надо бы бить тебе... морду?
   -- Мало ли. Люди часто в лицо говорят одно, а за спиной держат кинжал. Мол, если бы ты не был королём, ух, я бы тебе! А в лицо -- боятся.
   -- Ты хочешь обвинить меня в трусости?
   -- Ну, вино же ты пить боишься! Значит, боишься сболтнуть что-нибудь по пьяни.
   -- Владыка, я не треплю языком ни в трезвом состоянии, ни пьяным. А вот ты -- спиваешься.
   Марк чуть не расплескал свой кубок. Ошарашено посмотрел на вино, на Генриха, на Артура. Тот пожал плечами.
   -- То есть... -- медленно опуская руку, сказал Марк, -- вы считаете... Нет, не может быть. Дайте подумаю.
   Артур не стал ждать, а отхлебнул из своего кубка. Подцепил маслину, плюнул косточку прямо с края крыши. Как это часто делал Марк. Генрих покосился на него, но ничего не сказал.
   -- Нет, -- вдруг уверенно сказал Марк. -- Я не чувствую неодолимую тягу к вину. То есть, я запросто сейчас поставлю этот кубок, а то и вылью его....
   -- Только не вниз! -- излишне громко воскликнул Генрих. И тут же понизил голос. -- Не хватало ещё...
   -- А представь стражу внизу? -- хихикнул король. -- С крыши льётся вино...
   -- И падает закуска, -- усмехнулся Артур.
   -- И вообще, -- сурово напомнил Генрих. -- Я отвечаю за безопасность своего короля. Даже здесь.
   -- Здесь -- нет. Здесь, напоминаю, моё пространство и мои правила. Здесь нам грозят только драконы или непредвиденные обстоятельства. А с ними, Генрих, даже ты справиться не можешь. Ни с теми, ни с другими. Это -- не работа. Это моя отдушина. Это мой глоток свободы. Даже если он приправлен вином и опасностью. Но это моё желание и моё право.
   -- Всё равно, Владыка, я не одобряю ваши посиделки здесь. О них знаю не только я.
   -- А мне нравится! -- подал голос Артур, удобно устроившись на локте и вытянув ноги по скату. -- Сначала и я думал, что у Марка с головой не в порядке. А потом понял, что у него просто порядок другой. Дракону нужны высота и простор.
   -- А в замке, значит, ему простору не хватает, -- Генрих всё-таки взял свой кубок и понюхал. Потом отпил. -- То-то он так часто убегает из дворца побродяжничать. А я думал -- это его разбойничее прошлое тянет. А он просто драконит...
   -- Вы что? -- всерьёз изумился Марк. -- Если я немного интересуюсь драконами -- так вы и меня записали в них? Нет, мне, конечно, приятно, и даже лестно в какой-то степени... Но это же не повод сразу объяснять все мои странности таким идиотским способом?
   -- А почему нет? -- просто сказал Артур. -- Ну, ты же себя со стороны не видишь... А мы-то -- видим! Ты -- дракон, и куда от этого денешься? И твоя любовь к ним оттуда же. К своим тянет.
   -- С чего ты решил, что я -- дракон?
   -- Ты помнишь, как я появился при дворе?
   -- Ещё бы!
   -- Вот тогда я ещё не умел видеть и думать. Думал, что ты -- обычный парень, которому волей случая свалилась корона на голову. Ну, да ты помнишь тот разговор...
   Марк кивнул.
   -- А потом оказалось, что у тебя броня такая -- куда там драконам с их непробиваемой чешуёй! Ведь сколько на тебя было покушений? И ни одного -- удачного. Сколько на тебя было планов? И удавалось только Тёмным.
   -- И им не удавалось, -- вставил Марк.
   -- Не всегда удавалось, -- поправил Генрих. -- Но что они шибко хотели -- они всё-таки делали.
   -- Ну, пусть будет так.
   -- А ещё оказалось, что ты умеешь летать, -- продолжил Артур.
   -- Летать? Вот уж в чём замечен не был....
   -- Ну, не телесно, конечно... Хотя, если окажется, что ты и впрямь выпустишь крылья или отбросишь хвост -- лично я не удивлюсь. Но тот же замок "Гнездо дракона"... Его сколько лет пытались взять? А ты -- рррраз! С первого раза. Но ты не воин. Казалось бы, ты -- учёный, да? Наши учёные к тебе в очередь выстраиваются. Но ты и не учёный, потому что знания эти не твои, они из твоего мира. То есть, человеку недалёкому ты покажешься шибко умным. Но я-то знаю, что это не так! Но никто этого не замечает, наоборот, ты считаешься непререкаемым авторитетом. И если Владыка Марк что-то сказал -- то исполнять надо именно это и так. А если что-то запретил -- лучше туда не лазать. Ладно, ты -- не учёный. Но ты и не политик! Спорить с этим будешь?
   Марк помотал головой и отхлебнул вина. И непонятно, то ли хвалит его Артур, то ли ругает? Но сам же разрешил высказывать всё, что хотят...
   -- А потом оказалось, что ты ещё и просто человек. Сбегаешь из дворца и бегаешь по стране как обычный бродяга. И никто тебе не указ, делаешь, что хочешь. А потом возвращаешься.
   -- А причём тут способность к полёту?
   -- Полёт -- это быстрое перемещение в огромном пространстве. Если кто-то быстро двигается в одной плоскости -- это не полёт. Это скачка, бег, что угодно. А ты легко перемещаешься из мира в мир, и везде чувствуешь себя уверенно. Ты не политик, но сидишь на троне. Ты не учёный, но наука Аргеады развивается так, что остальные только рты раззевают. Вслед. Ты не простолюдин, но спокойно можешь сидеть на крыше и брать колбасу голыми руками. Ругаться умеешь здорово, я слышал. Ты не воин, но под твоим руководством уже выиграны две войны. Ты никто. Но при этом -- всё.
   -- Я -- маг, -- тихо сказал Марк.
   -- И это тоже, -- легко кивнул Артур.
   -- Только и маг из тебя странный, -- поддержал разговор Генрих. -- Настолько странный, что даже Белый Монах тебя поддерживает. А уж он с колдовством не дружит совершенно точно. И маг ты какой-то бессильный...
   Все усмехнулись. Эта характеристика была как нельзя более точной.
   -- Так что ты летаешь от одного состояния к другому с лёгкостью дракона. Надо -- ты у кузнеца сидишь в кузнице, невзирая на грязь и копоть. Надо -- раздаёшь приказы. Надо -- сидишь тихо и молчишь. Широта твоих возможностей запредельна. Я уж сколько под твоим крылом, а всё никак не могу разглядеть: есть там вообще границы твоих возможностей, или их нету? И ты не вылетаешь за них только... А может, и вылетаешь, просто это я уже не вижу?
   -- Вы что? -- Марк отставил кубок. -- Решили меня захвалить?
   -- А ты часто слышишь похвалы? -- сурово осведомился начальник тайной службы. -- Нет, лесть ты слышишь часто, это я и сам знаю. А вот так, искренне? Не часто. Поэтому, пожалуй, ты прав, что затащил меня сюда. Теперь и я понимаю ценность и нужность ваших с Артуром вечеринок. Действительно, такой простор... Кстати, вид отсюда шикарный... Почему ты не восстановишь глаз у дракона? Тебе же сделали кристалл?
   -- Не время, -- ответил смущённый Марк. -- Я хочу найти... тот.
   -- Мои люди ищут.
   -- Я знаю, Генрих. И найдут, наверное. Но всё-таки я тебя попрошу. Если найдут... Во-первых, не убивать. А во-вторых, не хватать, не тащить... Просто узнать и доложить мне.
   -- И что ты с ним будешь делать? -- полюбопытствовал Артур.
   -- Не знаю. Просто чувствую, что так -- надо.
   -- Чувствуешь или хочешь?
   -- Ааа... Ээээ... Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
   -- Я заметил, Марк, что твои желания сбываются. Без твоего участия. Без моего участия. Даже без усилий Генриха. Просто так, сами по себе.
   -- Да, это так, -- кивнул головой уличённый король.
   -- Вот и я хочу узнать, сам-то ты понимаешь разницу? Мне интересно, ты сам своими желаниями создаёшь чудеса, или наоборот, ты чувствуешь приближение чуда и просто согласен с его приходом?
   Марк задумался. И в очередной раз подивился, какого же чудесного помощника прислала ему Судьба. Или не судьба? Он ещё раз вспомнил всю цепочку, приведшую к сегодняшнему разговору. Де ля Фрель, который припёрся брать трон силой и наглостью. И встретился с такой же наглостью и силой. А потом прибытие Артура -- тихого, вежливого... И работящего. Действительно, он сам пожелал его прибытия или почувствовал? Эх, кто бы спросил тогда! Кто виноват в том, что Марк тогда сказал именно эти слова, а не послал де ля Фреля подальше в... одно известное место? Почему? И тут же вспомнил ещё множество случаев, когда его решения оказывались судьбоносными, но при этом абсолютно немотивированными. Встреча с Древним. Боже, да даже простой факт того, что он попёрся тогда к Риэлу! А как он метался по комнате и переживал, когда Артура схватили Анжуйские? Ведь он знать не знал, что с верным помощником что-то происходит. Но поднял всех на уши, велел срочно искать, вон, Генриха вызвал... Вовремя. Почему? Кто бы мог сказать? Кто бы мог сказать, почему сегодня он притащил сюда Генриха? А раньше -- не брал.
   -- Что-то ты совсем засмущал короля, -- усмехнулся Генрих.
   -- Ничего. Пусть подумает.
   Но Марк ничего путного не надумал. И то верно: разве знаем мы причины любого нашего решения? Вот, скажем, хочется нам каким-нибудь цветочком любоваться. Почему? Понятно, что "красивый". А почему именно им? Ведь вот рядом -- другой, тоже красивый. А взгляд падает именно на этот. Да мало ли тех желаний? Вот взбрело в голову сказать какую-нибудь гадость или убить кого-то... Да просто -- промолчать! Почему? Кто задумывается?
   Марк вспомнил Учителя и наставления о том, что молчание -- не просто золото. Что внутреннее молчание -- это залог того, что ему будут давать "боевые патроны". Интересно, а ему уже давали? Знать бы ещё, что под этим подразумевал Учитель! Нет, тогда он, вроде бы, всё понимал. Каждое слово казалось понятным, на своём месте. А сейчас -- сомневается. Но одно он знает точно. Никакого "внутреннего молчания" у него нет и в помине. Как и любой другой человек, он волнуется о последствиях своих действий, о реакции окружающих, о собственном отношении... Даже вспомнилась аналогия, которую приводил Учитель. О двух богомолах, которых можно расцепить, не испытывая по этому поводу никаких переживаний. Получится -- хорошо. Не получится -- не важно. Эх, почему он вспомнил об этом именно сейчас? А не когда требовалось расцепить своих высокородных аристократов, своих убийц, и вообще редко когда по жизни? Стоит ли искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там может не оказаться? Да не всё ли равно, откуда приходят желания? Даже если их даёт и отмеривает лично Бог, чтобы потом же их и исполнять -- разве достанет у кого решимости переложить на него свою ответственность за последствия? Говорят, и такие были. Но вряд ли они стали от этого счастливее...
   Марк отставил бокал, лёг на спину и полюбовался звёздами.
   -- Как вы думаете, -- тихонько бросил он. -- Вот если в данную минуту надо мной не пролетел какой-нибудь дракон и не отвлёк от моих размышлений... Он получит за это чешуйку или нет?
   -- А причём здесь чешуя? -- не понял Артур.
   Но Владыка только улыбнулся и не стал просвещать верного зама.
  
  
   Марк вошёл в свои покои и некоторое время колебался между молоком и вином. Или выпить соку? Когда юный Марк только сел на трон -- он пил практически исключительно молоко. Тем более, что здесь оно было вкусным, натуральным. А сейчас всё чаще и чаще предпочитает спиртное. Спивается? Лёгкое неудовольствие этим фактом скользнуло и исчезло. Марк решительно взял бутылку, подвинул бокал. Спивается? Да, если глушить вино в одиночку -- можно и спиться. А где сейчас найдёшь собутыльника? Артур после совещания рванул к жене. Можно, конечно, сходить в то крыло дворца и выпить с Артуром. Но неудобно же. Конечно и сам заместитель, и жена его -- ничего не скажут. Даже с жаром подхватятся помочь вернуть в нормальное состояние настроение Владыки. Но... Но если у тебя хандра -- не повод портить настроение хорошим людям. Тем более, что у Артура, скорее всего, состояние абсолютно такое же. Неделя вообще выдалась кошмарная! Во вторник пришлось судить дворянина. Только увидев подсудимого, Марк напрягся. Он сразу же вспомнил его. И его, и зависть к его мечу. И его учителя. За его учителя Марк отдал бы любые деньги. И миллион бы отдал. Сейчас, без утренних тренировок (к которым он так и не вернулся) он чувствовал себя размазнёй. А душевных сил найти себе пинателя он так и не нашёл. И вот, увидев этого баронета, Марк с некоторым удивлением обнаружил, что испытывает злорадство. Особенно когда узнал об обвинении. Обвиняли же баронета в убийстве простолюдинки. Казалось бы -- ну, убил и убил, что тут такого? В конце концов, пеоны являются собственностью господина, и тот волен делать с ними что угодно. В данном же случае взбунтовалась вся деревня. Дело оказалось сложным, потому что убитая девушка была помолвлена с кем-то из сельчан, но баронет, вроде бы, пообещал ей жениться и чуть ли не титул (с чего бы? На это он права не имел), вроде бы она от него даже зачала, тут он её и убил. Вместе с дитём нерождённым. Разумеется, жених отправился мстить, и тоже был убит. Ну, и тут началось. Противостояние между господами и окрестными пеонами приняло затяжной и масштабный характер, Марк припомнил, что Трей говорил ему о волнениях и просил разрешения послать войска... Король разрешил. И вот сейчас стороны договорились о мировой в том случае, если убийцу будет судить сам король. Слушания в результате были открытыми, народу было -- тьма (видимо -- те самые представители обиженных сёл). Некоторое время Марк вникал в ситуацию, потом попросил перерыва и посоветовался с Джоргжи, что можно делать в этом случае.
   -- Это тот случай, -- в своей неторопливой манере ответил Главный Судья, -- когда твоё слово окажется решающим. По закону хозяин обязан заботиться о своих подданных, но мера этой заботы не прописана. Он имеет право карать их и миловать, но карой случившееся назвать сложно. Никаких запретов на убийство своих пеонов нет, и хотя это не поощряется, но по закону этот юноша имеет право... Ибо разрешено то, что не запрещено.
   -- Опять самому, -- вздохнул Марк.
   Судья только развёл руками. Он явно не испытывал никакого сочувствия.
   Марк столкнулся с рекурсией в себе. Ему адски хотелось этого придурка казнить. Он осознавал это желание и не собирался поддаваться ему. Но осознание этого осознания могло привести к тому, что он урода простит. В результате осознание этого факта рушило все предыдущие построения. И что делать?
   Марк пытался думать логически. Что нужно делать с зарвавшимся барским сынком, для которого люди не более, чем скот? Собственно, они и были для него скотом. Он держался, конечно, скованно, но в подобной ситуации любой был бы напряжён. Королевский суд, вокруг тебя толпа ненавидящих тебя животных.... А что же с ним делать? Хуже всего было то, что Марк не мог задать сам себе спасительный вопрос. Он ничего не хотел. В смысле, желание убить придурка было поверхностным. Как только Марк попытался представить себе палача и себя, отдающего приказ -- тут же оказалось, что делать этого совершенно не хочется. Ему не доставляло удовольствия видеть труп пацана. Пацан дурак, но в этом виноват не он, а его папочка и жизнь в роскошных условиях. Может, попытаться это изменить? Пожалуй, да. В других условиях он... Да даже если и помрёт -- это уже будут его трудности.
   -- Выслушав суть дела, -- начал Марк после перерыва скучным голосом, -- я признаю перед всеми обвиняемого виновным в совершении преступления.
   Посмотрел в глаза поднявшему голову баронету и продолжил:
   -- Мерой же наказания обвиняемому присуждаю лишение его титулов и званий, и проживанию в деревне Новые Опушки, с выделением жилого дома и собственного надела. Если подсудимый проживёт в течение этого года без помощи от отца и прочих родственников -- вернуть ему все утраченные титулы и регалии.
   -- А прожитый год мне кто вернёт? -- дерзко спросил баронет.
   -- А кто вернёт обратно убитых тобой людей? Как только вернёшь их обратно -- тут же сниму наказание. Ещё вопросы есть?
   -- Это как же... -- видимо, до него дошло, что ему придётся жить среди тех, кого он недавно резал, как скотину. -- Мне... Среди них... жить?
   -- Государь! Смилуйтесь! -- раздался женский голос. Видимо, баронесса, мать его. Отец стоял рядом и молчал.
   -- Я милостив, -- ответил Марк с достоинством. -- По-хорошему надо было бы лишить его титула навсегда. И с вас ещё за такого сына спросить. Но не мне с вас спрашивать, я-то детей не имею, так что суд будет мой несправедлив. Вам же надлежит мой приказ исполнять: год не оказывать сыну помощи, не давать ему слуг, запрещено ему иметь оружие, как простолюдину, не имеет он права и на охрану. Жильё, надел, скотину и деньги иметь разрешается. Постоять за себя он умеет, а дальше -- всё по закону. Его не имеют права убивать просто так, и он не имеет. Пусть живёт. В остальном же его судить, как любого простолюдина.
   Хотя решение выглядело простым и изящным, нервов отняло немало. Марк всеми силами пытался отрешиться и не воспринимать своё решение как судьбоносное, представить себе баронета этаким богомолом... Но тут же внутренний контролёр отметил, что решение его в таком случае будет мелочным и поспешным. Вот как жить так, чтобы и не привязываться цепями, и при этом не творить фигни? Как-то можно... Но -- как? Судья потом осведомился у короля: сознаёт ли тот, что отправил парня фактически на смерть? Марк ответил, что полностью это осознаёт. И вечером долго не мог уснуть, пытаясь бороться с самим собой и не отменить собственного решения. А очень хотелось. Назавтра пришлось разбираться с техническими заморочками. Как проверить помощь, которую могут оказывать через подставных лиц, как вообще всё обустроить так, чтобы и приказ королевский исполнен был, и не выглядело это всё дешёвым фарсом?
   Потом были два долгих и утомительных дня по докладу о выявленных в Аргеаде полезных ископаемых, их взаимном расположении, окрестном ландшафте и проживающих на (или возле) территории залегания живых существах.
   А сегодня пришлось разбирать совершенно необыкновенную свару. Собрались аж пять производителей игровых аттракционов, столь популярных на ярмарках, и решали при государе, кому из них следует отдать предпочтение, кто кому что должен, у кого больше прав, кто должен поставлять и делать самое лучшее оборудование? Поначалу Марк пытался свести всё к мировой. Потом пытался воззвать к разуму: ну, в конце концов, рынок пока неограниченный, какая разница, кто и где будет производить? Не одно, так другое, всё равно не могут все пятеро производить одно и то же, а если и начнут -- то развитие всё равно пойдёт разными путями. Так нет же! Безобразная сцена до сих пор заставляла клокотать что-то в груди. Марк выгнал всех нафиг, не решив ничего. Давно уже у него такое не случалось. Чуть не сорвался.
   Он взял ещё один бокал и направился вниз, не обращая внимания на удивлённые взгляды придворных. Король в одних штанах и рубашке с двумя бокалами в одной руке и бутылкой вина в другой куда-то спешил. Можно было бы приказать слугам доставить всё куда надо, но сейчас Марку было не до этих условностей. Переживут.
   Белого Монаха у себя не было. Марк вошёл к нему и велел слуге разыскать и немедленно доставить. Ждать пришлось недолго. Пока Марк сидел, он невольно проглядел верхние лежащие на столе листы.
   -- А вот читать чужое неприлично, Владыка, -- первое, что сказал вошедший Монах.
   -- Но очень интересно.
   -- Что случилось?
   -- Хочу выпить.
   -- А почему именно у меня?
   -- Потому что у меня к тебе вопрос. Давай я разолью, сядем и поговорим.
   -- Ну, давай...
   То, что Белый его не послал -- это уже радовало. Таинственные возможности Белого Монаха позволяли ему не только видеть ложь или мгновенно изучать незнакомые языки. Он вообще мог бы считаться Магом Разума, если бы не отрицал магию со всей своей уверенной настойчивостью.
   -- Это не магия, это свойство, дарованное Богом! Магия -- это когда ты берёшь мир и кромсаешь его в угоду своим желаниям, без всякой ответственности. Именно поэтому церковь всегда боролась с магами. Мне, мне! Сейчас, немедленно, плевать на всех остальных! Маг получает то, что хочет, а расплачиваться за его художества всем остальным. А я каждый раз отчитываюсь Создателю за каждый случай применения Его силы! За каждый! Поэтому это -- не магия.
   Попытка робко вставить, мол, магия может быть и другая, когда ты ничего от мира не требуешь, но, тем не менее, получаешь желаемое -- вызывала решительный отпор.
   -- То, что ты сам себя обманываешь -- это не магия! Это самообман. Конечно, когда ты бросаешь камень, ты желаешь бросить камень! И если у тебя камень вдруг полетел -- надо же, магия! А если ты желаешь дойти до кареты и попадаешь в карету -- чудо! Ты -- великий маг! Осанна! Нет, то, про что ты говоришь -- не магия. Поэтому я служу тебе верно, вместо того, чтобы подбрасывать дрова в твой костёр.
   Марк не стал развивать тему, расслышав непрозрачный намёк. Мол, будешь называться магом -- буду к тебе как колдуну относиться. Со всеми вытекающими. А пока ты молчишь -- и я молчу, чтобы там на самом деле ни происходило.
   Так что если Белый сейчас, посмотрев на пациента, решил поддержать его в выпивке -- давало надежду, что это не просто пьянство, пагубная привычка. А действительно средство от стресса.
   Тяжело работать королём. Нервная это работа.
   -- Итак, я тебя слушаю. Что беспокоит моего Владыку в это дивный вечер?
   -- Дивный? Я ещё даже на улице не был. Скажи... Вот я уже скоро три года как ношу корону. И если вначале мне надо было отбиваться в основном от слишком слащавых и заботливых придворных, то сейчас приходится разбирать тяжбы дворян. А ведь, казалось бы, должно быть наоборот! Пока я был необученным и тупым пацаном, мной должны бы вертеть как хотят! А работы у меня почти не было. Господи, я вспоминаю, как меня поражали вопросы, с которыми люди идут к королю! Ничего стоящего! А сейчас? Все -- стоящие, и все -- настолько серьёзные, что от моего решения вся страна может мотнуться в одну сторону, а может -- в другую.
   -- И тебя это раздражает? Разве ты не к этому шёл?
   -- И к этому тоже. Меня не раздражает, меня удивляет. Раньше мне приходилось пропихивать, чуть ли не силком продавливать какие-то изменения, я встречался с инертной массой обывателей, которым ничего было не нужно. А сейчас? Активность, но какая-то странная активность. Мне кажется, что изо всех щелей вылезли всяческие жулики и начали присасываться ко мне. Тьфу.
   -- Похоже на правду. Смотри, что изменилось.
   -- Что изменилось? Ну, стало больше возможностей?
   -- Подумай сам, разве возможностей раньше было меньше? Они были другие, но не в количестве и не в качестве было дело. Думай, что изменилось.
   -- Людей стало больше?
   -- Тоже одна из причин. Но ведь если бы дело было просто в количестве -- то тебе бы в равной степени попадались хорошие и плохие люди. Тебя же волнует именно то, что люди стали хуже.
   -- Я сам понимаю, что неправ. Что люди не стали хуже. Просто... Ну, ты же понимаешь, что произошло? Чего не скажешь прямо?
   -- Потому что сам должен понимать то, что ты делаешь. Должен? Вот и думай.
   -- У меня сейчас был крайне тяжёлый суд, они меня довели, уроды. У меня голова не варит. Может, завтра просплюсь и догадаюсь. А сейчас мне надо выпить, расслабиться и забыться. А то я ничего не могу сейчас.
   -- Это же просто, Марк. Раз появилось огромное количество уродов, которых раньше не было (или они тебя не беспокоили), значит, случилось одно из двух. Либо что-то их напугало, и они вылезли из своих щелей, либо наоборот, исчезло что-то, что их раньше сдерживало.
   -- Тёмные? -- спросил не успевший захмелеть король.
   Белый пожал плечами.
   -- У тебя есть другие варианты?
   Марк мрачно наполнил бокал. Да уж. От такой мысли стоит напиться. Напиться и забыть обо всех проблемах. Ну, кто бы мог подумать, а?
   -- Кто бы мог подумать, что Тёмные -- точно так же необходимый элемент нашего общества?
   -- А как же иначе? Ничто не случайно. Они же тоже появились не на пустом месте. Неспроста. Ведь ещё совсем недавно война была бичом, выжигающим Европу. Воевали все против всех, мирные годы можно было по пальцам пересчитать! И как только появлялся хоть какой-то дополнительный ресурс -- война вспыхивала снова. Так что Тёмные со своим порядком оказались к столу. Ведь во время войны гибнут лучшие...
   -- Лучшие? Я думал, что лучшие -- выживают!
   -- Это в твоих войнах лучшие выживают. В твоих войнах вообще эдакий шарм присутствует, поэтому они и приобрели такую популярность. А тогда шли на смерть, защищать свой дом, своих родных. Кто шли? Разумеется, самые смелые и любящие. А кто оставался? Всякая трусота и шваль. Вот они и оставались, да... Так что Тёмные со своей нелюбовью к любым типам войн оказали самое благоприятное воздействие... Поэтому и захватили влияние почти во всей Европе... Кроме самого востока, там свои порядки, да и войны там тоже иные, по правилам. Ведь не зря же Патру поставили такое, казалось бы, дурацкое условие?
   -- Кстати, а что ему на самом деле сказали?
   -- Марк, я знаю те же легенды, что и ты. По легенде ему сказали, что нельзя меч Света обращать против правителей или их семей.
   -- А они что -- лучшие?
   -- Видимо -- да. Да ты и сам-то как, считаешь себя худшим?
   -- Я -- чужой. Я не принадлежу ни к одной династии. А вот Генри...
   -- А что "Генри"? Генри всю жизнь пытался отбрыкиваться от своих нянек. Знаешь, сколько при нём было всяких учителей да советчиков? Ты мог заметить, когда пришёл. А сейчас? Все слуги от тебя попрятались. И знаешь, почему?
   -- Слишком страшный?
   -- Хуже! Ты их заставляешь работать. Попадись Марку на глаза -- припашет что-нибудь делать. С Генри было как удобно: всегда стоишь и ждёшь, что твой, именно твой совет пригодится инфанту. А тебе советовать бесполезно, ты своей головой думать умеешь. Да так, что остальные только завидуют. Так что твоё появление тоже, возможно, было не случайно. Видимо, время Тёмных кончилось, и тебе досталась нелёгкая задача получить свободу от их влияния вместе с их ответственностью.
   -- Ответственностью?
   -- Конечно. Они со своим тёмным могуществом держали в узде всех этих сволочей, а ты их погнал. Теперь тебе держать.
   -- Как?
   -- Не знаю. Думай. Ты -- можешь, я в тебя верю.
   Попили, называется. Расслабился, называется. Раньше было плохо, но сейчас ещё хуже. Вот так всегда, начинаешь делать что-нибудь и кажется, что делаешь правильно, хорошо... А оно как... Вот отправил он того баронета в деревню. Чёрт, правильно или неправильно? Подписал бумаги эти... Во что это выльется? Сегодня не стал решать дурацкую проблему между жадинами. Чем это обернётся?
   Марк поднялся по лестнице на самый верх, выбрался на чердак, потом -- на крышу. Вечер переходил в густые сумерки. В небе зажигались крупные звёзды. Вечером было уже прохладно, порывы ветра пронизывали тонкую рубашку. Внизу на площади было пусто: с момента потери глаза драконом народ перестал собираться на вечернее чудо. Потому что чуда больше не было. Марк поднял глаза к небу и выплеснул в него щемящую душу тоску. От вопля удалось удержаться, но стало значительно легче.
   Спускаясь по лестнице он подумал, что дракону действительно нужен простор. И впрямь, нечего напиваться. Это от обезьян, это не поможет.
  
   Сентябрь -- время подсчёта доходов. Или расходов. Ну, как получится. Высшее руководство страны принимает отчёт по министерствам. Они работают без году неделю, эти новые структуры госвласти, но тем интереснее, что же происходит?
   -- Я правильно понимаю, Генрих, что за покушения на меня можно пока не беспокоиться?
   -- Ни в коем случае, Владыка. Беспокоиться об этом надо всегда. Просто пока что по текущей обстановке известные очаги сопротивления нынешнему режиму власти подавлены или обезврежены.
   -- Что с Тёмными?
   -- Смеются, Владыка.
   -- Интересно... Над чем?
   -- Над нашими неуклюжими попытками слежки, внедрения агентов, выведывания и вынюхивания. Тем более, что ваша деятельность по противостоянию Тёмным дала свои результаты. Их количество в Аргеаде стремительно сокращается, так что возможностей у меня того меньше.
   -- Даже не знаю, радоваться или огорчаться этому факту... Что у нас с дорогами?
   -- Дороги, Владыка, в полном порядке! -- радостно воскликнул министр транспорта, немолодой, но очень энергичный дядечка. -- За этот год расставлено примерно семь тысяч указателей, построено четыре моста, уложено сто семнадцать километров проводов...
   -- Почему такое некруглое число указателей? -- вмешался Артур.
   -- Почему "некруглое"?
   -- Замков восемь, а указателей -- семь тысяч. Какому замку не досталось?
   -- Так мы же их не строго по тысячам расставляли, просто так получилось.
   -- Понятно.
   -- Волнения в народе по цветовому распределению округов есть? -- поинтересовался Марк.
   -- Нет, Владыка, -- ответили одновременно министр транспорта и Генрих. Потом переглянулись, и Генрих продолжил: -- Может, если бы ты издал указ или собрал бы собрание среди владельцев замков на обсуждение -- тогда бы точно передрались бы. А так ты поставил всех перед фактом и не многие осознали истинное значение этого факта. Ты не заметил, что уже в народе говорят "Пойдёшь в синем направлении до перекрёстка и там свернёшь на красное"?
   -- Нет, при мне так не говорили. Но зато указатели на столицу реально облегчают навигацаю. Так, что дальше?
   -- Дальше, Владыка, расходы на дороги изрядные. На ремонт дорог было нанято тысяча двести человек по разным месяцам и замкам, истрачено шестнадцать тысяч тонн камней и глины, на фураж выделено две тысячи триста восемьдесят рулонов, на ремонт зеркал -- ещё семьдесят, на закупку телег -- почти триста. Что касается дорог железных, то это боль моя головная. Сто семьдесят землевладельцев не могут договориться о продаже интересующих нас земель, рельсы уложены на восьмидесяти процентах трассы, но из-за этих спорщиков мы не можем соединить полотно воедино.
   -- Генрих?
   -- Это не по моей части, Владыка. Это операция законная, вот пусть Джоргжи и решает её.
   -- И он не может, потому что нарушения никакого нет. Может, дело в цене?
   -- Может быть, -- согласился казначей. -- Конечно же может! Народ пронюхал, что под рельсы покупаются земли бросовые, никому за три нитки не нужные, а корона за них платит золотом. Ты знаешь, что на выкуп этих земель я выделил почти пятьдесят тысяч рулонов?
   -- Так, по расходам понятно. Стремятся к бесконечности... Что у нас по доходам?
   -- Ну, начну с приятного. Тысяча семьсот рулонов -- это с твоей линии граммофонов.
   -- Почему "с линии"?
   -- Ну, чтобы отдельно не считать сами граммофоны, пластинки, деревщиков на корпуса, печатников и так далее.
   -- Погоди... Ты что, с каждого в отдельности налоги дерёшь?
   -- Конечно. А ты как хотел?
   -- Что-то как-то не то получается. Это получается...
   -- Марк! Не лезь! Я понимаю, что ты мне сейчас скажешь. Что покупатель, дескать, платит за всё и нечего лишний раз покупателя грабить.
   -- А что, не так?
   -- А не так! У тебя всё равно при всех твоих скидках и послаблениях цена конечная завышена! Так что покупатель всё равно платит твою цену. И нечего их расслаблять! И так уже разбаловались, то ли дело раньше... И вообще. Система работает, не лезь!
   -- Ну, как-то...
   -- А вот так. Давай дальше радуйся. С твоего университета -- семнадцать тысяч.
   -- Сколько?!
   -- Повторяю для идиотов: семнадцать тысяч. Рулонов. Именно на столько было продано твоих жетонов.
   -- Боже всемилостивый! Откуда столько?
   -- Адрес университета помнишь? Вот у них и стребуешь полный отчёт. Куда, сколько и откуда. Я только обработал и суммировал их же сведения.
   -- А им из этой суммы хоть что-то попало?
   -- Почти половина. Девять тысяч.
   -- Боже! Куда они девают такую прорву денег? Да на эти деньги можно...
   -- Я могу, конечно, сделать тебе полную выписку... Но это потребует времени. Там много. Очень много! Одно могу сказать, они в твоём солнечногороде пасутся и днём, и ночью. Я думаю, основная часть идёт туда. Ну, и заказывают очень много расчётов, как я понял.
   -- Надо же... Уже название придумали. Как думаешь, не пора ли его официально утвердить?
   -- Твоё дело. Можно.
   -- Марек! Иди сюда! Пиши указ. Пригорному поселению возле зеркального комплекса моей волей и повелением приказываю присвоить статус наукограда. И назвать Солнцеградом.
   -- Ну, вот, -- недовольно забубнил писарь, споро черкая пером. -- И даже церкви нету, а уже туда же -- город! Ну, как так можно?
   -- А зачем церковь?
   -- А положено так. Без церкви -- деревня. С церквой -- село. А уж из села только город, какой же город из деревни?
   -- Можно подумать, что церковь -- жизненно необходимая вещь.
   -- Традиция, -- упёрто повторил писарь, не отрывая взгляда от листа.
   -- Ну, раз традиция, -- усмехнулся Марк. -- Тогда дописывай. Повелеваю в городе воздвигнуть Храм Науки. Чтобы донести до потомков величие науки и её достижений. Так тебя устроит?
   -- Какой город, такова и церква, -- кивнул головой писарь, продолжая строчить. -- Пусть хоть так будет. А то совсем неправильно.
   -- Надеюсь, казна не против? -- обратил король взор на своего казначея.
   -- Казна уже смирилась, -- махнул рукой тот. -- Я уже знаю, что ты сегодня миллион потратишь, а завтра полтора получишь. И тут же оба потратишь снова.
   Марк захохотал.
   -- Я же тебе говорил, -- утирая слёзы вымолвил он, -- что мы будем миллионами крутить?
   -- Ты мне обещал миллион в казну. Впрочем, ещё немного такими темпами -- и миллионами меня будет не удивить. Это будет так, на сдачу.
   -- Так серьёзно. Потянем?
   -- Я откуда знаю? Твои учёные воротят такое, что я и предсказать не могу. Может, они с меня сто тыщщ потребуют. А может -- сто тыщщ принесут в мешочке, походя. Но если что -- выделю я им деньги. Есть же ещё и керосиновый твой завод, и камушки с гор, одних рубинов уже полторы тонны добыли.
   -- А я и не в курсе...
   -- А ты больше шляйся где попало, да на драконов своих любуйся. А потом удивляться будешь: Ой! И это всё -- моё?
   Марк только головой покрутил. Казначей есть казначей. Но цифры радовали. Право слово: если такими темпами идёт развитие -- то можно и дальше развлекаться. А он пусть ворчит.
   Ему можно.
  
  
   Иногда Марк с тоской и усмешкой вспоминал первый год своего правления. Тогда ему полагался личный королевский шут. Иногда Владыка с тоской вздыхал по Бифи: он честно исполнял свои обязанности и король неоднократно применял его науку в жизни. В том числе -- и науку дуракаваляния.
   Но сейчас активная королевская жизнь не требовала специально назначенного человека для развлечения. В те редкие минуты, когда король мог позволить себе расслабиться и отдохнуть, как ему хочется, он спускался в кузницу. В неё вели шесть истёртых каменных ступенек, и в просторном полуподвале дневной свет мешался с огнём горна. А разум Владыки оттачивался на очень своеобразном точиле.
   -- Конечно, я знаю! -- приветствовал его кузнец. -- И твой следующий вопрос я знаю.
   Марк только восторженно распахнул глаза.
   -- И ответ на него знаю!
   Марк ждал.
   -- Только с чего ты взял, что я его тебе скажу? -- кузнец хитро отвёл глаза.
   -- Потому что я так хочу. Я хочу, чтобы ты ответил на этот вопрос. Каково жить зная всё грядущее? Ведь ничего нового для тебя нет! Зачем же ты живёшь?
   -- Эх, государь! Всё б тебе в игрушки играться. Ведь я прекрасно знаю, что мой ответ ты не услышишь, а услышав -- не поймешь. Вот знаю я это. И что? И всё равно ведь скажу! Есть и для меня новое. И сколько бы я ни знал, как бы далеко не прозревал будущее, а и тут нового для меня тьма! Не в том дело, что новое или не новое. Вот.
   -- А в чём?
   -- Да ни в чём! В тебе дело.
   -- Я понимаю, что во мне! Но ты объяснить можешь? Ведь знаешь, как!
   Кузнец на минутку задумался, почесывая шею под мощной бородой.
   -- Ну, давай попробую. Вот... Да вот хоть шмеля взять! Представил?
   -- Ну.
   -- Вот что ты видишь?
   -- Шмеля.
   -- Неправда, государь. Ты видишь мелочь пузатую, недостойную твоего внимания. Подумаешь, шмель!
   -- А разве не так?
   -- Даже если не обращать внимания на то, что сейчас он для тебя -- урок магии? Что на примере этой ничтожной мелочи ты разбираешься в вопросе жуткой важности?
   -- Был бы это не шмель -- было бы что-нибудь другое.
   -- Ну, был бы королём не ты, был бы кто-то другой. Мелочь, правда?
   Марк услышал знакомые нотки. Кажется, так уже говорил кто-то другой... Про спальники, палатки и так далее.
   -- И что? Я теперь должен каждую фигню боготворить?
   -- Если тот шмель тебя тяпнет -- што ты подумаешь?
   -- Никак! Выругаюсь да прибью заразу.
   -- А если тебе скажут, что шмелиным ядом можно вылечить твою болезнь?
   -- Хм... Дальше?
   -- А если посоветуют шмеля тово запустить под доспех врагу? Или что именно шмелём можно доставить важное донесение? Или окажется, что полёт шмеля -- это повод для музыкального произведения? А вот, скажем, поглядишь ты, как он летит -- захочется тебе узнать тайну его полёта и откроешь ты новый мировой закон в этой вашей науке.
   -- И всё это зависит только от меня?
   -- А от кого? От шмеля, что ли? Ты, и только ты выбираешь, как на этого шмеля смотреть. Шмель как был, так и остался.
   -- Вот оно что... Вот что тот дракон имел ввиду...
   -- А что он имел?
   -- Он тогда сказал: "Ты почти умеешь видеть. Надо только тренироваться".
   -- А ты умеешь?
   -- Да. Я только не понимал этого. Ведь тогда я глянул на их сокровищницу и не увидел в ней богатства. Я мог посмотреть на стоимость их сокровищ, а я сделал выбор и увидел просто груду металла.
   -- Ты видел сокровищницу драконов? -- изумился Харлампий.
   -- Было дело.
   -- Итить... Надо будет тоже сходить, может, и мне покажут. А то никто доподлинно не говорит, правда это или сказки.
   -- Правда. Я сам её видел. Не знаю только, перенесли они её или нет, но видел точно.
   -- И увидел в ней красоту?
   -- Точнее, не увидел в ней красоты. Я предлагал, кстати, прислать им мастеров. Может, тебя и посоветовать? Могу я доверять тебе, быть уверенным, что ты не слямзишь всё это....
   -- ... а наоборот, преумножу? Нет, конечно. Ты никогда и ни в чём не можешь быть уверен. Но выбор сделать обязан. Какой -- твоё дело. Ты, вот, всё спрашиваешь меня, как я могу жить и знать грядущее. Я тебе уже говорил, что какая-нибудь блоха была бы счастлива иметь твоё зрение. Видеть аж на двести метров -- это ж мечта! Различать тысячи оттенков, видеть и на солнце и в темноте -- это же какое счастье! Ты великий пророк и волшебник... С точки зрения блохи. Если бы блоха могла видеть так далеко -- сколько бы она знала! Да, я могу видеть куда дальше твоего. Но тоже не всё! И как для тебя вдруг неожиданно из-за угла может выскочить карета или подкрасться сзади неузнанный друг, так и в моей картине мира тоже происходят изменения. Я просто вижу дальше, и всё. Но мир бесконечен! Знание будущего ничего не меняет.
   -- Но постой! А как же тогда ваши знаменитые поединки?
   -- Какие поединки?
   -- Ну, если встречались двое древних, то один из них точно знал, что проиграет. И сразу же кончал жизнь самоубийством.
   -- Ты же, вроде бы, мне этот вопрос задавал уже. И ещё тогда мы выяснили, что Тёмные не всегда говорят чистую правду.
   Такого стыда Марк давно не испытывал. Щеки вспыхнули и казалось, что волосы встали дыбом. Так было стыдно, так стыдно! Вот же ж лопух! Действительно, уже беседовали на эту тему. Вот же ж неуч...
   -- Так, ладно, -- одёрнул Марк сам себя. -- Короче... А как оно было на самом деле?
   -- По разному оно было, -- кузнец заложил большие пальцы за пояс. -- Бывало и так, что дело до поединка доходило. Мы же разные, хоть и Видящие. Конечно, когда две бестолочи встречались -- то приходилось одному и умирать. Но не всегда, далеко не всегда! Мы и творили вместе, и разрушали, и просто общались. Разное было!
   -- Но погоди! А тогда в том жилище... Он же меня убить хотел!
   -- Кто?
   -- Ну, древний! Видящий!
   -- Хотел бы -- убил бы.
   -- Фигвам! Я тоже, хоть и неуч, но кое-что могу!
   -- Кое-что. Хотел бы -- убил бы.
   -- Но он же... Он меня в огонь головой...
   -- А ты почему жив?
   -- Не захотел.
   -- Наверное, если тебя учитель розгой сечёт -- он тебя прям ненавидит. Мечтает тебя отлупить. И чтобы побольнее было!
   -- Так это был урок? -- Марк поражённо хлопал глазами, опять и опять прокручивая в голове ту сцену... И не находя противоречий такому объяснению.
   -- Государь, я же тебе сразу сказал: ты моего ответа не услышишь, а услышав -- не поймёшь. Ты и только ты можешь решить, хотел он тебя убить или только давал возможность потренировать твои способности? Что бы он ни делал, результаты зависят только от тебя.
   -- А тогда эта цыганка...?
   -- В общем, ты хотел с меня ответ? Вот, получи. Иди и думай, ты ж это дело любишь. А я -- руками, мне ещё твои же заказы выполнять, работы много.
  
  
   Ну, что ж. Если у Марка и появились какие-то поползновения угрызений совести в отношении Тёмных, то они не успели укорениться. Потому что Тёмные играли по-крупному. Наверняка. На этот раз они ударили по банковской системе. Вкладчики с виноватыми мордами приносили обменивать деньги. На золото. Очень извинялись, но приносили бумажки и просили обменять на презренный металл. Марк подумал и решил, что внутри страны он сможет расплачиваться бумажными деньгами, поэтому ему сейчас денежная масса только выгодна. Не до жиру, быть бы живу! Вызывал казначея и приказал отдавать золото без задержек и проволочек.
   -- А, -- махнул рукой казначей. -- Это наименьшая из проблем. Пусть забирают, жалко, что ли?
   -- А? -- изумлению Марка не было предела. -- То есть, ты хочешь сказать, что у нас вполне хватает золотого обеспечения рулона?
   Казначей смеялся искренне и открыто.
   -- Марк, ты когда последний раз в хранилище был? Вот тогда, когда мы с тобой туда ходили? Ты сходи как нибудь, посмотри. Есть на что.
   -- Мне некогда. В трёх словах?
   -- Ты как-то сказал тогда, что наша задача эту комнату наполнить доверху. Ну, так я эту задачу выполнил.
   -- Когда успел? -- Марк не ожидал, что может удивиться ещё больше.
   -- Ну, -- смутился казначей, -- твоя заслуга в этом, конечно, есть... Из всех твоих обещаний только банки оказались той самой "сокровищницей дракона". Ведь у многих проблема сохранности наличных денег! А тут -- прекрасное хранилище, по умеренной цене, обеспеченное королевским словом, которое ты, слава Богу, пока нигде не нарушил. И сейчас, разумеется, и дальше будем покупать надёжность твоего слова. Дорого, да... Но золота у нас хватит на всех.
   -- А если вдруг сразу все потребуют золото обратно?
   -- Тогда будет полная задница. Но это твоя задача -- сделать так, чтобы не потребовали.
   -- Как? Грабить вкладчиков?
   -- А это идея! -- вдруг загорелся казначей. -- Слушай, это гениально! Это правильно! Мы же подозреваем, что обмен бумажных рулонов на золото инициирован Тёмными, правильно? Значит, у людей должен быть выбор: или пойти на их условия, или лишиться всех своих сбережений. Давай, Марк! Давай, разбойник!
   -- Это что же... Мне организовывать королевские банды...
   -- Именно! Ты же знаешь людей? Знаешь, как это должно быть? Ну, а потом -- наказание за грабёж... Возможно, кого-то придётся даже публично казнить. А добычу, неправедно отнятую -- разумеется, в казну!
   -- И это мне предлагаешь ты!
   -- И это я тебе предлагаю. Ну, а как ты хотел? Война -- значит, война!
   Как ни странно, это предложение серьёзно воодушевило Марка. Одно дело, когда ты один против всех. А другое -- когда с тобой вся команда. Никто из ближайшего окружения не предал короля. То ли и вправду были высокоморальными, то ли им просто не делали соответствующих предложений -- но пока все дружно поддерживали Владыку. И в решениях, и на словах, и в поступках. Организацией банд грабителей обязали заняться Генриха. Которому "сливали" информацию об обмене денег на золото. Генрих по каким-то своим критериям организовывал ограбления, дважды -- со смертельным исходом. Марк, разумеется, выслушал жалобы и публично пообещал разобраться и помочь. Одному даже вернули награбленное (Генрих опять сказал, кому именно надо вернуть). Но поток обменивающих рулоны на золото резко снизился, потому что вдруг появились слухи, что грабителей интересует только золото. А если банда обнаруживает бумажные деньги -- они долго обыскивают несчастных, на бумагу даже не обращая внимания. Правда, случился казус, в результате чего была раскрыта банда настоящих разбойников. Это когда злые до безумия ограбляемые сами предоставили себя, мол, ищите! Ваши коллеги уже всё выгребли, включая бумажные рулоны и мелочь! Вон там!
   Вот их-то и казнили прилюдно, с пафосом.
   Соседние королевства охотно помогли с провиантом и фуражом. Помогали тянуть связь в каждый дворец. Жангрия практически закончила свою часть железнодорожного полотна.
   Жизнь налаживалась. И, как обычно, именно в этот момент и случаются очередные неприятности. Тёмные нанесли очередной удар.
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"