Аннотация: Преодоление пределов - дело жизни каждого живущего.
О, мой юный друг (или подруга). Сегодня я расскажу тебе о барьерах. Нет, не о тех барьерах, через которые прыгают лошади, хотя и о них тоже. А о барьерах вообще.
Кто когда вообще их видел? Видел каждый. Видел всюду. А увидев — не заметил. А заметив — не приметил. Я спою им эту песню, восхваление барьерам! За мильоны лет бессчётных их никто не восхвалял.
Представьте себе пространство. Бесконечное в обе стороны. Или даже во все девять. Красиво ли? Можно лететь сколько хочешь, двигаться куда угодно, но никакой разницы, висишь ли ты неподвижно в одной и той же точке, или со скоростью света пронзаешь миллионы парсек. Более того! Даже невозможно определить: а двигаешься ли ты или висишь? Потому что нет барьера: не за что уцепиться ни глазу, ни разуму. Места — сколько угодно, а не нужно.
И вот, одиннадцать миллиардов лет назад появились первые в мире барьеры. Чистая энергия, разлитая в родившейся вселенной — разделилась. Пока что на фотоны и кварки. Но и это было уже кое-что, появилось что-то, что (хотя бы теоретически) можно отличить одно от другого. И это тут же возымело действие: кварки начали соединяться в барионы и лептоны, и этим образовали новые барьеры. Теперь границы между существующим усложнились, разнообразились, и это снова дало эффект! Как только появились новые границы, существующее тут же начало этими границами взаимодействовать! Барионы и лептоны начали образовывать частицы, представляете, насколько усложнилось взаимодействие, и насколько получились разнообразными границы? О, вот теперь-то сущее развернулось по-полной! Атомы начали собираться в молекулы, те — в конгломераты, получились газовые и пылевые облака, из которых можно собрать звёзды…
Границы, барьеры, препятствия, разница, дифференциал… Они множились и разноображивались, усложняясь, мутируя, и… упёрлись в собственный предел. Потому что сколь бы ни было разнообразно вещество, сколь бы ни были удивительны формы и новообразования, но они имеют, к сожалению, всего лишь конечное количество сочетаний. И снова барьер: барьер развития материи, предел возможностей. Химических элементов всего сотню с небольшим, причём, существовать хоть сколько-нибудь продолжительное время могут всего 95. Химических веществ тоже много, особенно соединений углерода, но опять же, чем принципиально циклогексан отличается от бензола? На многие миллиарды лет этот предел оказался непреодолимым. Вселенная бурно билась о предел собственных возможностей: можно сделать триллионы звёзд, возле них квинтиллионы планет, но чем одна звезда принципиально отличается от другой? Чуть крупнее, чуть жарче, чуть дальше… Одна или в компании с товарками… Тоже разнообразие, но ограниченное…
И вот на одной из планет возле заурядной звезды материя совершила прорыв! Без всяких кавычек прорыв: был порван этот предел! Предел, ограничивающий материю как самоё себя. Неизвестно как, неизвестно благодаря кому (или чему), но материя вдруг (или закономерно?) запустила Эволюцию!
А что такое «эволюция»? Это предельный предел переделки пределов. Это вещество имеет такие ограничения, это — такие. А что будет, если эти ограничения сложить? А если умножить? А если разделить? Вот это вещество позволяет оторвать от этого строго конкретный электрон и положить его в строго отведённое место. Именно этот и именно сюда. Очередной барьер! Электроны, эти финтифлюшки, родившиеся вместе со Вселенной и с тех пор прыгающие туда-сюда нагло прикрываясь неопределённостью Планка, вдруг оказались строго детерминированы! И за это отвечали огромные (по сравнению с самими электронами) образования: белкИ! Они позволяли оперировать этими ничтожными лептонами с точностью, недоступной самим электронам. И теперь мир вступил в эволюционную гонку: а что будет, если вот этот белок вступит в реакцию вот с этим веществом? А если с этим? А если результат попытаться отделить от всего остального очередным барьером?
Идея оказалась удачной. Если химическая реакция запредельной сложности будет проходить не во всём объеме протоокеана, а в малюсеньком пузырьке, сама следя за тем, чтобы для поддержания самой себя снабжать нужными веществами, выкидывая ненужные… А пузырёк, для надёжности, надо бы окружить каким-нибудь барьером…
Так появилась первая живая клетка: не совсем вещество, не столько химическая реакция, сколько их совокупность. Очередной барьер был взломан… благодаря барьеру! Окружённая клеточной стенкой, новая химическая реакция смогла преодолеть барьер сложности, предопределённый для химических веществ. И пошло-поехало… Клетки такие, клетки сякие, мирриады протей и бактерий осваивали пространство, выделенное им Вселенной и маленькой планетой, осваивали новые химические реакции, новые способы сохранения самих себя.
И наткнулись на новый барьер. Каждая клетка могла изменять только потомков (но не себя). Только передавая потомкам половинку своего генома, клетка могла «надеяться» на то, что потомки выживут в неизвестных окружающих условиях, что им хватит воды, света, питания, места… Клетки могли только конкурировать друг с другом, иногда некоторые пытались (иногда — успешно) паразитировать друг на друге.
Но в те века (и даже миллионолетия) не было хищников. Вообще. Ни одного. Ни единого.
По очень простой причине. Дело в том, что у протей и бактерий генетический материал находится прямо в цитоплазме. Что из этого следует? Из этого следует, что если кому-то «придёт в голову» сожрать соседа (а такие попытки, разумеется, все эти миллионы лет случались), то егойный геном тут же начнёт самовоспроизводиться в цитоплазме нахала, производя свои белки, которые совсем не факт, что понравятся голодающему. В результате протохищник просто сдохнет.
И снова предел. Который был достаточно быстро (где-то через миллиард лет после зарождения жизни) взят. Какой-то бактерии настолько нечего было жрать, что она начала жрать своих потомков (каннибализм плохо, да?). В результате попадающие в цитоплазму чужие ДНК-кольца (у бактерий ДНК кольцевая) плодили белки, но не столь уж сильно отличающиеся от белков «протохищника». Тому, конечно, поплохело, но оно выжило! Выжило, и получило новое задание: надо как-то отделить агнцев от козлищ, то бишь, свои белки от чужих.
И снова предел! Снова предел, разделяющий свою ДНК от чужой. Чуешь, мой дорогой друг? Правильно! Так в клетках появилось ядро, и с тех пор хищники смогли вовсю развернуться! Жрать, жрать! Кто не спрятался — я не виноват! Теперь всё, что не укутано надёжным барьером ядерной оболочки — еда, а не инструкции по производству белков. Ух, как эволюция вздребезднулась и сопритюкнулась! Новоявленные хищники кинулись жрать всё, что шевелится, а оно, соответственно, кинулось от хищников защищаться. В мире появился новый барьер: хищник и жертва! Невозможный в мире неорганической, или даже просто неживой материи. И пошло: стать больше, стать меньше, объединиться с соседями, притвориться чем-то несъедобным, стать реально несъедобным, самому стать хищником… Эволюция ломанулась со скоростью упряжки лошадей, производя и разрушая в примерно одинаковой пропорции…
Пока не был взят (причём, походя, практически незаметно) новый барьер!
Какая-то розовая водоросль была хищником сожрана… Но не переварена. Может, она и не сожрана была, а нагло заползла внутрь страшслого и ужаслого хыщника, затаилась между трубочками и прочими клеточными структурами… Но жрать-то надо? И эта водоросль стала жрать хищника изнутри, взамен снабжая его белками. Хищник натурально офонарел «А чё? Так можно было?». И начал размножаться с бешеной скоростью: когда тебя кормят готовыми белками, фигли бы и не? Потомки той розовой бактерии сейчас живут в каждой клетке эукаритов под названием «митохондрии». И являются лучшими в мире производителями белков. Поэтому каждый эукариот (клетка, содержащая ядро) имеет хотя бы пару сотен таких микрозаводов.
Потом был взят новый барьер! Кто-то из эукаритов получил второго паразита, на этот раз — сине-зелёную (или зелёно-синюю) водоросль. И снова кооперация оказалась круче простого хищнечества: теперь жрачку можно было получать натурально из солнечного света и воды (чего на планете оказалось навалом). А навыки, полученные при борьбе с хищниками, пригодились и сейчас: стать крупнее, ещё крупнее, ещё, ещё, ещё…! Взять новый барьер: вылезти на сушу, забрать воду с собой, найти её на земле, сохранить на долгие годы или хотя бы до весны… Эволюция мчала, хохоча и запрокинув голову, оставляя за собой многообразие материи, организованной в совершенно непохожие на первый взгляд структуры.
Но и тут пределов оказалось мало! В одной из ветвей многообразных химических реакций, самоорганизованной в сложнейшую структуру, вдруг появилась ветвь существ, умеющих делать новые пределы! Эти потомки обезьян научились делать инструменты, разделяющие уже созданное, они научились делать автоклавы и кастрюли, соединяя ранее разделённое, они изобрели провода, ограничивающие рассеяние сигнала в пространстве...
Мой дорогой друг. Если на твоём пути вдруг встретится дверь… Или замок… Или жест регулировщика… Или даже просто какая-нибудь жизненная трудность…
Вспомни о том, что вся жизнь вокруг тебя, в тебе, и даже ты сам(а) — это результат преодоления огромного количества барьеров миллиардами твоих предков. Вдохни поглубже, улыбнись и сделай шаг вперёд.
Потомки скажут тебе «спасибо».