Оркас Анатолий Владимирович
Лох - это профессия (черновик25)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 8.94*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Веяния современных извращений сподвигли меня на написание этого странного романа, ещё сам не знаю, что получится, но пока дело движется. До завершения ещё далеко! Краснодарский студент Матвей, увлёкшийся фурри-культурой, встречает настоящего, живого фуря во плоти. Но, как показали последующие события, лучше бы он этого не делал.
  Второй год ты живёшь в этом странном мире. Уж казалось бы, как может выжить студент-менеджер в доисторические времена? А вот ещё жив. Да, твои знания здесь не нужны абсолютно, потому что знание компьютеров завязано на наличие компьютеров. Знание правил дорожного движения — на дороги и движение по ним. Даже компасы оказались не при делах: без картографии и компас вещь ненужная. Правда, местные умудрились из простого компаса сделать волшебный олдворыг, то бишь, артефект. А ты, создатель этих самых компасов, понятия не имеешь, как они теперь работают.
  И вот ты — беглый раб. Удивительно, как местные не додумались рабов клеймить! Стояло бы на лбу рабское клеймо — вовсе только обратно к Антырхану. Упасть в ножки вождю и каяться, проситься, чтобы обратно в армию взял.
  Вот только будет разница. Если до этого Матвей ехал «вольнонаёмным», то есть, его с бахтыраями ничто не связывало, кроме еды и одежды, то сейчас, если Антырхан примет обратно, то это — всё. Это уже насовсем. Это теперь ты будешь принадлежать вождю полностью, ведь сам попросился! А чем это лучше рабского клейма? Никуда не деться, скрываясь под дланью вождя до самой смерти, своей или его. Так уж лучше вернуться в горы, где скоро спустят вырубленный обелиск, а он так хотел посмотреть на этот процесс! И даже поучаствовать.
  Но что лучше: рабство, где ты делаешь нужную, в целом, вещь, или свобода, где ты никому не нужен? Пожалуй, именно в этом и заключается свобода. Ты никому не нужен. Именно поэтому ты можешь делать, что хочешь: результат твоих действий ни на что не влияет. Вот, ты свободен! Ты можешь идти куда хочешь. Можешь поссать против ветра, пукнуть громко, плюнуть. Матерно выругаться. Ты можешь всё! Никто в целом мире не осудит, не возразит, не заметит даже. Хорошо ли тебе? Да, неплохо. Если бы не два «но». Первое — очень хочется кушать. Как там было, много лет назад? «А в тюрьме сейчас макароны дают». Вот именно. А на руднике сейчас кормят. С водой проблем нет, это вам не степь, здесь, в низинах гор, лужи - не редкость. В своём мире пить из лужи — стрёмно. А здесь — вода! Правда, перед питьём всё же надо обратиться к Харну, на всякий случай. И попросить убрать из воды всякую вредную примесь. То ли лужи попадаются нормальные, то ли Харн и впрямь выслушивает беглого раба (смешно, правда?), но после питья живот не болит и можно идти дальше.
  Да, сейчас бы вчерашнего коня… И? Куда бы ты поскакал? Да, свобода заключается в собственной ненужности. Ты можешь скакать куда угодно. Потому что тебя нигде не ждут. Разве что вернуться в хату, где тебя назначили «мужем», и вручили всё: детей, имущество, надел земли.
  Будем честными: вариантов масса. Можно ехать вместе с войском бахтыраев, глядишь, не самым последним кузнецом бы стал. Да, война — дело отвратительное, кто бы спорил. Но сейчас нравы простые: либо ты, либо тебя. Вот ты сидишь в горах, будучи там нужным специалистом, а если приедут степняки и перережут всех, что ты сможешь возразить? Надеяться только на то, что ты — раб, и тебя скорее возьмут в плен, чем убьют? Был свой дом, своя женщина, но ты и это бросил. Почему? Кабы ещё самому понять. Неужели только потому, что это - «не твоё»? Ой, ой! В Краснодаре ты мог выбирать: пойти в техникум, на рынок, на завод Седина, таксовать, устроиться туда, сюда… А здесь выбирать не из чего. Тут вот хоть бы пожрать чего-нибудь… Хоть чего-нибудь!
  Но вокруг — пустыня. Мало в этом мире людей, вспоминаешь незабвенного Экзюпери. «Если собрать всех людей в одном месте, они бы легко уместились на площади десять километров на десять километров. Поэтому Маленький Принц не встретил никого». Вот и ты… хм… Маленький Принц. Идёшь невесть куда непонятно зачем. У того хоть была Роза, которая его любила. Ему было куда возвращаться. А тебе?
  Матвей против воли вспомнил тёплый и уютный барак, полный вонючих мужиков. Которые затаив дыхание слушали его сказки. Он был нужен в этом бараке. От этого ли он бежал? Нет. Куда он идёт? Непонятно. Лох, как есть лох. И к кому из богов обратиться, а главное: что просить? Почему-то Матвей твёрдо уверился, что божественная помощь МОЖЕТ прийти. Ведь куда-то же девалась тогда боль, когда он пожертвовал её Харну? Ведь на скудном рабском пайке он не падал от усталости, взывая к Зиту. Вдруг и сейчас он попросит богов о чём-нибудь, а они возьмут, да и сделают? А потом «ты сам просил, в чём проблема, бро?». Осталось понять, а чего он хочет?
  И Матвей барахтался в этом выборе. Потому что сейчас больше всего хотелось есть. Но юноша понимал: еда рано или поздно будет. Просить у богов еды? Мелко. Глупо! С едой он разберётся и сам. Вон виднеется лес, да, туда далеко, но дойти можно. Но куда ли он хочет? А куда? Получается — никуда? Эх, хорошо местным! Каждй с рождения принадлежит какому-нибудь богу, и никаких проблем с выбром. Если что «Эй, бог! А ну, давай инструкции, чё мне делать-то? План на эту жизнь!». И сверху поступает указание. Будешь кузнцом. Или плотником. Или женщиной. Он вспомнил наезд на первый в этом мире город. Незавидная судьба: лежать под завоевателями, а потом рожать от них детей. Но кто их спрашивает, тех женщин? Ты родился — вперёд! То есть, родилась.
  Увы, решить, что лучше: жить под покровительством местного бога или вот так, «шаляй-валяй» - юноша не смог. Да, свободен, но… Свобода = ненужность. А жить всю жизнь под неусыпным контролем? Лучше ли? Или это просто дело привычки?
  Спал Матвей полусидя. Просыпаясь каждые полчаса и перемещаясь на нагретое солнцем место. Потом камень под ним остывал и он мёрз. А спал днём потому, что понимал: ночью спать не придётся. Голодный, без одежды, он ночью просто сдохнет. И никакие боги не помогут, потому что если бы они всем помогали — никто бы и не умирал. Достаточно попросить «Зит! Пошли тепла!». И, кстати, своему, зитеру, может и пошлёт. А остальных просто пошлёт. Так что, хорошо быть зитером? Может быть. Но не все же ночью полуголые бегают по горам. Эх, о чём думает моя голова? А о чём ей ещё думать? Идёшь и идёшь, устал уже. Жрать охота — сил нету. Но если не будешь идти — сдохнешь. Ох, выбор… Ты всегда так сложен! Матвей в который раз вспомнил, как сидел на лекциях, скучая и считая, будто он страдает. Ха! Скажи ему тогда, что он вот будет идти в одной набедренной повязке по горам к лесу в поисках жрачки, которую ещё надо поймать! И жрать будешь скорее всего сырое! Эх, хорошо равару, он в шерсти. Вот бы Лассена сейчас сюда… Попросить, что ли, богов? Пусть пошлют ему фурря… Ага, уже один раз послали. Вот, в результате идёшь.
  Шаг всё замедлялся. Устал, да и ночь наступает. Идти придётся всё равно, иначе замерзнешь. И к утру свалишься без сил. Может, проще вернуться? Да ну, так помираешь хоть сам по себе, а там Эвдикей не только язык отрежет… Матвей содрогнулся от воспоминаний. Нет уж. Если стоит выбор умирать — он предпочтёт умереть свободным!
  Вряд ли юноша сам осознавал, что впервые в жизни сделал выбор. Сознательно и самостоятельно. Но внутри что-то сложилось, успокоилось, и даже, кажется, стало чуть теплее. Да, ноги подгибаются, в животе свело, но он ещё жив! А значит, будет идти, сколько сможет. А там посмотрим.
  Топот копыт показался глюком, стуком сердца в ушах. Но Матвей оглянулся. Белый конь шёл рядом. Не спеша, словно сопровождая страдальца. И когда парень остановился — замер.
  - Коник… Ой! Привет! Слушай, я тебе обещал вкусненького, но у меня у самого нету! Честное слово! Вот! - Матвей протянул коню пустые ладони. Конь их обнюхал. А Матвей погладил шелковистую гриву. - Слушай, можно я на тебе и сегодня поеду, а? Мне бы добраться до какого-нибудь селения!
  Матвей ухватился за шею коня, и… понял, что не допрыгнет. Устал и ослаб за этот день. Со стременами — легко, а вот так, на гладкого и округлого коня — нет. Но он попытался. Ухватился неловко правой рукой за гриву, левой — за бедро, попытался втащить себя… Конь слегка дёрнулся, подкидывая юношу. И дальше он уже угнездился на спине, положив ладони на конскую шею.
  - Спасибо! А то я совсем слабый от голода...
  Конь оглянулся, убедился, что всадник сидит крепко, и медленно, не спеша, словно поезд, начал набирать ход. А вместе с конём начал набирать ход и встречный ветер. И голодный замёрзший Матвей понял, что до этого ему было тепло! Превратиться в ледышку не хотелось, поэтому он пригнулся и лёг на коня, максимально прижавшись к нему. Только сейчас сообразив, как плавно двигается его транспорт, если закрыть глаза — можно подумать, что летишь на мотоцикле по ровному асфальтовому шоссе, а не скачешь по горам. Только мышцы перекатываются и спина чуть покачивается. А так — ровно, быстро, мощно! И смотреть не нужно: Матвей всё равно не знает, куда скакать. Так что мчи меня олень в свою страну оленью… А правда, куда они скачут? Ровный и мощный бег коня замедлился, и отмороженная спина конкретно заныла. Матвей выпрямился и понял, что вот там — огни. А значит, жильё. Жизнь! Жизнь, он будет жить!
  Спрыгнув с коня, Матвей кинулся к ближайшей двери. Постучал.
  - Кто? - раздался незнакомый голос, и… какой-то странный?
  - Пустите! Я замёрз и очень хочу есть!
  Дверь открылась, на пороге появился мужик с бородой-клинышком.
  - Ты кто таков?
  - Матвей я… Пустите!
  Мужик поднял голову, глянул ему за плечо…
  - Ох, ты, Харн тебя!
  И захлопнул дверь.
  Матвей оглянулся. Позади него было пусто, только лёгкий туман клубился. Оглядевшись, юноша бросился к следующим дверям. Он бы с удовольствием не стал беспокоить жителей, но вопрос был действительно жизни и смерти!
  В третьем доме его пустили.
  - Ты кто таков?
  - Меня Матвеем зовут! Пустите переночевать!
  - А откуда ты взялся?
  Упс! Вопрос вообще-то справедливый. Не говорить же правду?
  - Я из Заячих Урочищ.
  - Откуда? - изумился хозяин. - А тут что делаешь?
  - Меня поймали, везли на рудник! - Матвей махнул рукой, судрожно пытаясь понять, что же врать? - А я сбежал! Пустите переночевать!
  Хозяин оглядел ночного гостя и уже хотел закрыть дверь, но тут вмешалась его жена.
  - Кто там?
  - Говорит, что с Урочищ. Беглый. Раб, небось!
  - А если и раб, ты его что, выгонишь? А так за ним придут — получишь от хозяина благодарность. Заходи!
  Такого варианта Матвей не предусмотрел. С другой стороны — за ним ещё не приехали! А и приедут, ещё посмотрим, чья возьмёт! Но сейчас важно согреться и поесть.
  О, как тепло внутри! Благодать Зитова! И как всё знакомо…
  - Ты один? - хмуро спросил хозяин.
  - Как есть один! - Матвей сам удивился этой фразе. И вообще, в разговоре чувствовалась какая-то неправильность… Только какая?
  - А не врёшь?
  - Зитом клянусь, нет!
  - Ну, раз Зит тебе хозяин, садись к столу.
  Матвей снова пытался переварить языковую конструкцию, которую только что услышал. Но не до того! Хлеб! Господи (все три!), настоящий хлеб! Из печи! Свежий, вкусный! И борщ, мамочки! Из горшка!
  - Благодарю тебя, Зит, и вам, хозяева, благодарствование от него и благость от меня!
  Хозяин кивнул, а Матвей набросился на еду. Да, это вам не варёная полба… А четвертинка лука с крупной солью? Это ж королевский ужин! Наконец он утёр свою короткую бородку и поклонился.
  - Ох, матушка, как же вы божественно готовите!
  Хозяйка чуть опустила губы и глаза, с достоинством принимая похвалу.
  - Ну, рассказывай! - велел хозяин. - Откуда ты и как к нам попал?
  Матвей чуть не засмеялся. Сказать «Попал я к вам из города Краснодара, из далёкой России XXI века» - вот будет хохма!
  Не оценят.
  Дикари`с!
  И он рассказал ту часть своей биографии, за которую не было стыдно.
  - Что, правда? - Хозяин встал и куда-то вышел. И пока Матвея устраивали на ночь, притащил какого-то другого мужика.
  - Здоров, братан!
  - Здрасьте, - ответил растеряный Матвей, уже чувствуя задним нервом какую-то подставу, но ещё не очень понимая, какую. Неожиданно пришло осознание, что он здесь вообще-то у абсолютно незнакомых людей, в доме, откуда не вырваться. И у него никакого оружия нет, и даже понимания, что можно, а что — нельзя! Собственно, именно отсутствие понимания возможных границ в этом мире так ограничивало его с самого момента попадания.
  - Говоришь, из Урочищ? Как там, рябая Хаська жива ещё?
  - Кто? - очень натурально удививился Матвей. - Я не знаю никакой рябой Хаськи.
  - Да? Ха. А кого знаешь?
  Матвей перечислил знакомых. Включая «жену». И упомянул смерть её бывшего мужа.
  - А ты знаешь, что их постояльца до сих пор варвары ищут?
  То, что бахтыраев назвали «варварами» Матвея удивило, но не особенно. Мало ли, как называют чужаков? Хотя странно, вроде бы «варвары» - это чисто русское слово, образованное от «барбары», образованное от восприятия римлянами галлов, которые для них «бурбурчали» что-то неразборчивое… Но сейчас некогда.
  - Нет, не знаю.
  - Не тебя ли?
  - Меня, - вздохнул Матвей. - Только я обратно не хочу.
  - С чего это?
  - Не люблю я убивать. Меня в тот поход против моей воли взяли. Так-то я кузнец, вот и сказали «Поедешь, ковать будешь». А я не хочу. Вот и сбежал. А тут такое…
  - Какое?
  - Вот! - Матвей показал на себя. - Остался я гол, аки сокол. А холодно. И кушать хочется.
  - Вроде не врёт, - сообщил гость хозяину. - И всё вроде правду говорит. Ты насколько тут собираешься задержаться?
  - До утра. А потом дальше пойду.
  - Обртно в Урочища?
  - Не.
  - А куда?
  - Ещё не знаю.
  - Пусть идёт, - неожиданно вмешался хозяин дома. - И нам не говори, куда! Как приедут тебя искать — а мы и не знаем. Только с одеждой, извини, не помогу.
  Учитывая ценность любой тряпки в мире, где нет ещё даже ткацких станков (или есть? То, что он их не видел — ничего ж не значит?) - Матвей и не рассчитывал на такую благодарность от незнакомых людей. Но решил уточнить:
  - А почему?
  - Да не удержится она на зитере.
  - А я не зитер.
  - Как? Ты ж сказал, что Зит тебе хозяин?
  - Ага. Я кузнец. Но не зитер. Поэтому был плохим кузнецом.
  - А кто ж ты?
  - Да никто…
  - Ты брось дурить-то! - вдруг озлился гость. - Говори прямо!
  - Войтер я, - соврал Матвей.
  - Ну, а чего скрываешь?
  - Да как же? Ищут же меня. Вот я и…
  Это объяснение почему-то устроило мужика.
  - Ну, если войтер… Дай ему рубаху, что ли, какую? А как же ты так складно по-нашему говоришь? А ну, скажи-ка «Волнообразное».
  - Волнообразное, - изумлённо повторил Матвей.
  - Надо же… А «Хлебосольный»?
  - Хлебосольный.
  - Хм. А как же ты к варварам-то попал?
  - Да тоже притащили, не спросив. А они меня к кузнецам. А кузнецы тогда к Антырхану послали.
  - Складно бает. Ну, отдыхай… Как, говоришь, тебя зовут?
  - Матвей.
  - Отдыхай, Матвей.
  А вот тут удивился юноша. Он привык, что его простое, в общем-то, имя, местным почему-то не даётся, и каждый коверкает его на свой лад. А тут — прямо сразу.
  Но, когда лёг в углу на кучку одолженного хозяевами тряпья и расслабился, то попытался вспомнить разговор. И вдруг осознал, что не понял, на каком языке он разговаривал с местными! Это явно не был «монгольский», уже привычный за этот год. Не был это и русский, поэтому само слово «варвары» не прозвучало. Но… что это был за язык? То-то хозяин требовал с него произнести какие-то сложные (казалось бы) слова! Разумеется, Матвей их легко произносил. Но как же он назвал себя-то? К сожалению, вспомнить не получалось. В памяти как будто образовалась мягкая плёнка: она облегает предмет, его можно пощупать, даже обхватить… но не ухватить. Вот оно, рядом, а не то!
  В размышлениях над этой странностью Матвей уснул.
  
  
  
  - Где моя булочка с маслом?
  С такой претензией ввалился в кабинет к Лассену дородный мужчина с окладистой бородой и одетый в дорожный плащ.
  - А я говорил ему! - сопровождавший мужика стражник пытался то ли остановить пришедшего, то ли подтолкнуть. - Я говорил, что булочки выдавали в прошлом месяце, вместе со сбором налогов!
  - Я уезжал с торговым караном! - величественно выпрямился перед Лассеном мужик. - А ты вообще кто такой?
  - Меня зовут Лассен, - представился равар. - И он прав, именно я распорядился выдавать булочку с маслом каждому заплатившему налоги.
  - Так где моя булочка?
  - Представтесь и вы, пожалуйста.
  - Моё имя — Автнадил! Мой управляющий сдал налоги, где моя булочка?
  - Если управляющий сдавал налоги, видимо, он и взял булочку?
  - Слушай, ты, пёс вонючий, я — не бедный человек! Я могу купить этих булочек хоть сто телег! Но я, я плачу налоги, не мой управляющий! Где моя булочка? Ты обещал?! Исполняй!
  Лассен озадаченно почесал за ухом. Как у людей всё не просто! Он велел выдавать булочки тем, кто платит налоги. Но возникла дурацкая ситуация: налог платит не каждый человек, а семья, посёлок, иногда — группа людей. Вот как сейчас. Вот караванщик, у него есть управляющий, целая стая подчинённых людей. Они, получается, платят налог все вместе. Выдавать каждому? С одной стороны булочка — это немного. Но если каждому давать — то действительно, все налоги на это и уйдут. Надо лучше продумать правила.
  - Уважаемый Автандил. Поскольку булочка выдаётся при сдаче налогов, а не по первому требованию и в любой момент, то я предлагаю вам вместо булочки обед вместе с ханом.
  - Пфф! Ты смеёшься надо мной? Да к Сохору на приём попасть надо неделю ждать! А уж на обед…
  - То есть, вы согласны. Тогда переодевайтесь и приходите. Стражу у ворот я предупрежу, пропустят.
  Да, обед у хана — это такое же официальное мероприятие, как и приём граждан. И за обедом иногда решаются очень глобальные вопросы. Но сегодня Сохор уделил внимание гостю, расспрашивая караванщика о том, где был, что видел. Тот отвечал, что ездил на север, продавать фарфоровые изделия, коим славится их ханство, а так же свинец и бронзу, а ещё добрые сабли и хорошие кинжалы. С севера он забирал мёд, дерево, меха, поглядев при этом на Лассена. Но тот нормально относился к охоте вообще и к использованию шкур в качестве одежды или украшений. В конце концов он сам всю жизнь носил шкуру и отлично понимал её удобство. Сам же Лассен пытался иногда применять преподанные уроки, но получалось крайне неловко. Оно и понятно: Сохор искусство придворной жизни осваивал с детства, плюс к этому он вообще человек, ему понятны и человеческие устремления, и недостатки. А Лассену приходится всё это осознавать и думать головой. Но зато он сейчас хотя бы замечает нюансы! Например, один старик попытался его, Лассена, подставить! А всего лишь завёл разговор о том, что подданым хорошо бы узнать официальную версию появления верного пса, а то в народе ходят легенды, что при первой встрече этот зверь хана обоссал. Автандил подавился и раскашлялся, забрызгав халат. Сохор, ничуть не смущаясь, попенял старику за такое, а по сути вопроса ответил, что ему любопытно, до каких пределов дойдёт народное творчество, поэтому всё пусть остаётся как есть. Автандил, багровый от смущения, уточнил, а как было на самом деле? Загадочно улыбаясь, Сохор просветил гостя, что культурные традиции разных народов могут включать самые разные нюансы, неприемлимые в других культурах. Уж ему ли, караванщику, этого не знать? Поэтому судить о фактах, даже при их наличии — дело его, Сохора, но никак не народа, который и знать не знает об этих нюансах, и не должен знать, и вообще, ситауции меняются быстрее, чем слухи, вот попробуйте вот этот рулетик… Как? Уже наелись? А вот вина, скажем? Говорят, на северо-востоке умеют делать чрезвычайно интересные вина, вы не собираетесь туда съездить?
  После обеда Сохор неожиданно резко и жёстко сказал равару:
  - Утаить обряд посвящения не получится. Подумай, что с ним можно сделать.
  - А что с ним можно сделать? - Лассен правда не понимал раздражения хишширо.
  - Когда люди узнают, как именно ты проводишь приём в стаю, то обязательно будут волнения. Людям непонятен истинный смысл происходящего, для людей это крайне безобразный и отвратительный поступок. Они и так на тебя смотрят, как на животное. А если узнают про твою особенность… Я не уверен, что у тебя хватит запаса чтобы всех недовольных усмирить приёмом в стаю. А воевать с собственным населением не дам я.
  - Что ты узнал от караванщика?
  - Караванщик меня не интересовал. Всё это я знаю и так. Разве что для проверки, не изменилось ли что-нибудь. Караванщик был нужен для того, чтобы он передал людям правильное мнение о тебе. К сожалению, глашати не подойдут, невозможно выйти на площадь и объявить «У нас новый хан, и зовут его Лассен. Он покрыт шерстью, имеет хвост и клыки. И ссыт на своих верных слуг».
  - Но вся знать и стража приняли меня таким, какой я есть!
  - Знати вообще всё равно, кто сидит на троне, пока он выполняет их желания и защищает друг от друга. А стража долго обучается тому, чтобы не вмешиваться в государственные дела. Поэтому ты и остался жив после нашей первой встречи. Какие у нас первоочередные планы?
  - Посоветуй, озвучивать ли достижения моих учёных в диване, или сохранить их в тайне?
  Сохор не раздумывал ни секунды.
  - Сохранить что-либо в тайне ты не можешь. Ты не та фигура, которая может что-то утаить. Даже если ты будешь молчать, крепко стиснув зубы, тебя выдаст хвост. Поэтому единственное, что ты можешь — это рассказать всё так, чтобы никто не понял, к чему ты это всё рассказываешь.
  Что-ж, у Сохора был достойный ученик.
  - Уважаемый диван. Вот я вчера имел беседу с одним человеком, который рассказал мне, что торгует с другими землями горшкам и кувшинами, сделанными нашими гончарами. А скажите, как сделать горшок?
  - Слушай, пёс! Ты лежишь тут в уважаемом собрании по воле нашего хана, но это не значит, что мы будем терпеть оскорбленя!
  - А в чём ты видишь для себя оскорбление, Дэргэ-ата? Лассен задал очень правильный вопрос, я поражён, что он мне не пришёл в голову. Я думаю, это по причине моей молодости и неопытности.
  Диван сразу же посмотрел на равара и каждый задумался: а сколько лет пришлому шайтану?
  - Но ведь горшок — это, получается, основа нашей жизни.
  - Он плохо на тебя влияет, Сохор-хан, не знаю, как у него, а у меня горшок не является основой жизни.
  - А что для тебя основа жизни?
  - Сохор-хан, вы что, собираетесь тратить наше время на обсуждение пустых философских умствований?
  - Кто не желает тратить время — пусть покинет диван. Никого здесь насильно не держим.
  Обозначив свою позицию, Сохор попытался перевести обсуждение в заданное таном русло.
  - Итак, что является основой жизни для нас?
  Через минуту главный меняла Манух-ата сказал:
  - Лично для меня основа жизни — народ, Сохор-хан.
  - Отлично! - возрадовался тот. - А из чего ест народ? А что народ делает? А может ли наш народ прожить без горшков? Лассен? Может ли народ прожить без горшков?
  - Может, - спокойно кивнул мордой равар. - Я жил в степи, там нет горшков. Там используют казаны. Большие, медные, красивые.
  - А может ли человечество вообще прожить без посуды?
  На этот раз молчали все.
  - Так что скажете, уважаемые мои советники? Важен ли горшок, и не является ли он основой жизни?
  - Основой жизни служит вода! - вдруг сказал Дэрге.
  - А в чём её носят и в чём хранят?
  - Хорошо, ты убедил нас. И к чему эти горшки? - уточнил Харим.
  - К чему это всё, мой пушистенький? - хан опять погладил своего пса по голове. И слегка надавил на спину. Совсем чуть-чуть.
  - Я плохо знаю жизнь людей, - равар встал, поправил халат и передвинул за спину ножны с обломанным клинком. Вышел вперёд. - Но вы — диван, вы — плоть от плоти народа. Вы принимаете решения, и эти решения потом исполняют все люди. Сегодня я спросил у вас, как сделать простой горшок? Вы не знаете. Я тоже не знаю. Сохор, а ты знаешь?
  - А я знаю.
  - И как?
  - Нужно взять глину, развести её водой и вылепить горшок.
  - Подойдёт любая глина? Любая вода?
  - Ну, ты хочешь слишком много от простого хана.
  - А что скажете вы, уважаемые советники?
  - Какая разница? - досадливо поморился Джаганир. - Это должны знать гончары, а не мы!
  - Согласен, - Лассен остановился напротив. - Мы не должны знать, как делают горшки. Мы завтра прикажем строить город. На том месте, где нужная глина для горшков. Или посадим там сады, ведь сад — это нужно народу, не так ли?
  - Неужели для горшков можно брать глину только в одном месте? - насмешливо спросил Ханнука-ата.
  - Я не знаю, уважаемый. Вы — самый старый и самый мудрый из нас. Скажите, глину для горшков можно брать в любом месте? Или только в определённых?
  - В древних свитках не писали про горшки! - оскорблённо задрал бороду хранитель традиций.
  Лассен молча пошёл к выходу. Все смотрели на качающийся хвост. За дверями Лассен кого-то позвал. И вошёл слуга, занимавшийся уборкой и выносом мусора.
  - Иди сюда. Да, да. Заходи. Скажи, чем ты занимаешься во дворце?
  - Я убираю грязь, господин.
  - Скажи, из чего делают горшки?
  - Из глины, - недоумённо ответил слуга, оглядывая собравшихся, длиннобородых, разодетых в дорогие халаты и белые тюрбаны, с золотыми кольцами и шёлковыми поясами.
  - Подходит ли для горшка любая глина?
  - Нет, конечно! Если делать горшок из плохой глины, он развалится, только поставь его на стол! Или даже ещё в печи!
  - А что, горшки надо жарить?
  - Нет, их обжигают. В специальной печи.
  - А что служит для этой печи топливом?
  - Да что угодно. Хоть дрова, хоть уголь. На кизяках только не получится обжигать, температура маловата.
  - Много ли мест, где есть хорошая глина?
  - Немало, да. Но обычно глину нужно хорошо очистить, в ней много примесей. А если для фарфора — то нужна особая глина. И особые печи. И мастер к этому нужен такой, чтобы к нему Зит располагал.
  - Подходит ли для горшка любая вода?
  - Любая? - слуга задумался. - Не знаю. Знаю, что дождевая — самая лушая. А для обычных горшков используют и речную, и вообще любую. Наверное, да.
  Лассен повернулся к собранию, ака «диван».
  - Уважаемые. Вот я взял первого попавшегося слугу. И он мне ответил на все мои вопросы. Я выслушал его ответы, и теперь могу сказать, что можно делать, а что нельзя делать. А теперь скажите, могу ли я доверять вашему мнению и вашим советам, если вы не знаете, что является основой жизни, как запекаются горшки, и что они вообще запекаются? А чего ещё вы не знаете? Как растёт хлеб? Как размножаются овцы? Сколько пальцев на руке? Иди отсюда, занимайся своими делами, - выслал он слугу. - Я не могу решать за людей, но и вы за них решать не можете.
  - Сколько лет могли — а теперь не можем?
  - Видимо, не могли, - сказал с трона Сохор. - Поэтому боги и прислали нам Лассена. Чтобы он задал те вопросы, которые вам должен задавать я. Но я привык к тому, что вы — мудрые, опытные, и я никогда не оспаривал и не проверял вашу мудрость. Но вот, стоило мне посадить на трон Лассена — и вы согласны лизать ему под хвостом. Стоило ему задать очень простой вопрос, на который может ответить каждый слуга — и вы не справились. Может, мне распустить диван и посадить в него слуг?
  - Не надо, - Лассен повернулся к правителю. - Это действительно уважаемые люди. А кто будет уважать слуг?
  Он прошёл и лёг на своё место у трона, легонько звякнув ножнами. Почувствовав на спине руку Сохора.
  - Вы абсолютно правы. Вы не должны знать про горшки. Про воду. Про небо. Про землю. Для этого у вас должны быть учёные. Которые будут знать всё это просто потому, что им — нравится. Мы будем делать очень большой посёлок, где будет работать много гончаров. Они будут выполнять мои заказы. И мы их будем продавать в разные страны, мне сказали, это очень выгодно. А вы решите, где именно мы его будем строить. Где брать для этого глину, воду, чем кормить жителей, и где брать топливо.
  - А куда продавать — нам решать не надо? - Нет, с этим я справлюсь сам.
Оценка: 8.94*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"