Господин М. Шейко написал гнусь под названием "Мир за гранью войны". Стряпня, выданная на СИ под ником ARIEC, описывает, как гитлеровская Германия победила Советский Союз. В своей аннотации Автор говорит о том, что он хочет показать, как будет развиваться история, если "не дай Бог" Гитлер победит. Я не Станиславский, но, я НЕ ВЕРЮ.
Весь подбор материалов, (достаточно посмотреть на фотографии "мужественных" панцергренадеров), свидетельствует о том, что господин ARIEC, из разряда тех придурков, кои считают, что не надо было сопротивляться, и сейчас были бы в магазинах баварское пиво и жареные колбаски.
Если не так, то почему он не показал в иллюстрациях повешенных советских граждан? Расстрелянных красноармейцев, упомянутых в тексте, но как то, походя, как мелочь на пути "белокурых бестий" к победе.
Я внимательно прочитал комментарии к сему произведению, обращает внимание на себя то, что наиболее активны господа: Сей Алек ("Reich wird nie kapitulieren!"), и небызивестный в кругах Самиздата придурок Wilkas, хвалят сей опус. Один определяющий себя как пидор, другой просто русофоб. Компания классная! Я не говорю уже о том, что сама рожа господина М. Шейко далека от арийского идеала. На мой взгляд, она больше всего похожа на свиное рыло, но это дело вкуса.
Со стороны моего отца, один мой дядя погиб под Киевом в 43 -ем году (воевал с 41-го года, 22-го года рождения, призван рядовым красноармейцем, после ранения окончил курсы младших лейтенантов, потом стал лейтенантом), другой мой дядя (23 -го года рождения, призыва 42-го года), был дважды ранен, и хотя в книге памяти московской области обозначен как умерший от ран, остался в живых, стал офицером в 46-ом году и умер только в 64-ом. Мой отец, призванный в семнадцать лет в 44-ом году на фронт не попал, но вполне мог, 27-ой год рождения иногда попадали особенно на Дальний Восток, на войну с Японией.
Дед моей жены погиб на Курской дуге, был призван в 43- прошел обучение в запасном полку, отправлен на фронт и в первом-же бою погиб.
Со стороны матери, мой дед, работал как проклятый, изготовляя снаряды для "Катюш", на заводе "Компрессор", призыву не подлежал. Жил на заводе, не приходя домой. Поскольку он был единственный мужчина в семье и имел "бронь", семья моей матери потерь в войне не понесла. Но, две старшие дочери деда, тетя Шура и моя мать, делали завалы в Московской области на пути немецких танков.
А вот сейчас, свинообразный ARIEC, вкупе с пидором и русофобом рассуждают о том, как мог бы сложиться мир после победы Гитлера, руководимого умным Гейдрихом. Для вас господа, я заявляю: они не могли бы нас победить никогда и не при каких обстоятельствах. НИКОГДА!
А тот, кто пишет о "хорошем" рейхе, не уничтожающем евреев, русских, белорусов как неполноценных, не грабящем русскую, белорусскую, украинскую деревню дабы обеспечить армию вторжения жратвой, "млеко, шпиг, яйки", расстреливающих политработников РККА, евреи они или русские, не важно; просто о победе III Рейха, вы для меня, и вся эта гоп-компания просто мразь!
Господа издающие такую блевотину - мразь еще большая чем вы, пидоры, русофобы и просто гниды.
Грани.
Пролог.
Весна тридцать девятого года выдалась в Белоруссии дружная. Снег стаял к концу марта, а в апреле установилась ясная, теплая погода. Даже старожилы с трудом припоминали, когда в последний раз в середине апреля случалась такая жара. Впрочем, старожилы, обычно и упоминаются в повествовании исключительно в тех случаях, когда они чего-то не помнят.
Свежеиспеченный лейтенант Александр Литвинов, выпускник Харьковского кавалерийского пограничного училища НКВД им. Ф.Э.Дзержинского, прямо с вокзала шагал в наркомат внутренних дел Белоруссии. Впереди встреча в управлении кадров, назначение на должность и отпуск! А потом вся жизнь впереди!
Город Минск Александру нравился, чистый, светлый, без тех дымных труб, которые были в Харькове. Нравились встречавшиеся девушки, заинтересованно поглядывавшие на молодого командира пограничника, подтянутого, высокого, с хорошо скроенной фигурой. Дворники в белых фартуках мели казалось и так чистые мостовые. Некоторые поливали асфальт из шлангов. Весна, а погода прямо таки летняя. Шумела молодая листва, сияло утреннее солнце. Небольшой фибровый чемодан отнюдь не мешал Александру наслаждаться утром, встречавшимися красавицами, чистыми улицами, лежавшими на пути к Наркомату.
Пропустив стайку школьниц, лейтенант повернул с Красноармейской на улицу Карла Маркса и увидел едущую посередине улицы, ему на встречу полуторку, тронувшуюся за минуту до этого от "Дома Крестьянина".
Неожиданно, перед радиатором, набирающей скорость машины, на высоте в полтора метра от мостовой, появился, прямо из ниоткуда, из воздуха, гражданин, который упал на булыжники дороги. Голова и ноги несчастного попали под колеса. Смерть была мгновенной.
Скрип тормозов, у водителя была хорошая реакция, машина остановилась. Потерпевший лежал между передними и задними колесами полуторки. Трясущийся водитель выскочил из кабины, посмотрел на потерпевшего, безнадежно взмахнул рукой и сел на подножку обхватив голову руками... Сидевшая в кабине женщина, завизжала, подтверждая, что действительно это не сон и человек погиб. Мгновенно вокруг стал собираться народ, послышался крик:
- Милиция!
Непрерывная трель свистка показала, что представитель власти в лице постового уже на месте.
Кто-то позвонил в отделение и через пятнадцать минут на месте была группа из ОРУД-ГАИ, которая произведя необходимые замеры и опрос свидетелей, двое сотрудников извлекли погибшего из под машины. Зрелище было не для слабонервных. Одна женщина в толпе, не выдержав, сомлела. Лейтенант Литвинов, дававший показания капитану ГАИ вдруг увидел как из кармана куртки погибшего, которого переворачивали сотрудники милиции, выпала красная коленкоровая книжица, с золотым имперским орлом и надписями "РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ" и "ПАСПОРТ".
Грубо оттеснив милиционеров от трупа, лейтенант, выхватив из новенькой, скрипящей кобуры наган и крикнул:
- Всем отойти на пять шагов! Капитан, вызывайте энкавэдэ!