Унылые деревья рядами растут вдоль пустынной дороги. Давно не видят они человека. Настоящего, живого. Бывает, пролетают мимо них разноцветные автомобили с тонированными стеклами. Но живые ли за ними люди, или темные, едва уловимые силуэты, спешащие в суетном угаре по своим житейским делам, это большой вопрос. Равнодушные тени, холодные и немые.
- Постойте около нас, поговорите с нами, - незримо вздыхают деревья, - куда вы, люди?
И только ветер отвечает слабым эхом в подпирающих облака кронах.
Так проходит, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.
Но вот, огромный дуб, которому все видно лучше других, замечает вдалеке одинокую фигуру.
- Кто это? - шелестит он кленам и березам.
Все дружно всматриваются в убегающую к горизонту дорогу.
- Это паломник, - невозмутимо отзывается дряхлый вяз, - я знаю его. Однажды подслушал разговор. Он часто посещает монастыри и святые могилы. Прикладывается к мощам. Он добрый, хороший человек. Настоящий!
- Остались ли еще настоящие люди? - удивляются березы.
Тем временем фигура приближалась. Неясные очертания ее, превратились в сгорбленного старика с короткой, рыжеватой бородкой, опирающегося на разбитый временем посох. Одет он был в черный полушубок, заплатанные штаны, заправленные в кирзу и клетчатую рубаху. За спиной свисала большая дорожная сумка.
Старик остановился. Оглядевшись вокруг, он приметил около деревьев подходящее для привала место и, спустившись вниз, присел. Деревья внимательно наблюдали за ним. Старик снял с плеча сумку, вынул из нее пожелтевший Псалтырь, подаренный доброй богомолкой у стен Троице - Сергиевой лавры несколько лет назад и, прося у Бога молитвенной помощи к разумению писания, стал читать.
Каждое слово святой Псалтыри - свет и огонь. Овладевая человеком, она просвещает ум и очищает сердце. Сила Псалтыри колоссальна. Читающий не всегда чувствует это. Но невидимые душеубийцы прекрасно знают это, ощущают это и несказанно страшатся.
Паломник все глубже погружался в чтение псалмов. Он не слышал гул проезжавших мимо него машин, шум ветра, удивленный шепот деревьев. Кафизмы благоуханным фимиамом возносились выше самых высоких деревьев. Ничто не отвлекало и не могло отвлечь старика от общения с Богом.
Деревья чувствовали идущую от сердца любовь. Она согревала их в этом безрадостном, сером и равнодушном мире. Даже птицы, чирикавшие без умолку, притихли.
- Да - задумчиво произнесла нежным голоском береза, - это настоящая молитва, настоящего человека!