Первым реформатором русской орфографии был первопечатник Иван Федоров. Действительно, пока книги переписывались от руки, создавать единые правила и бороться за то, чтобы все их соблюдали, никому и в голову не приходило. Лишь с появлением печатного станка пришлось ввести какой-то стандарт. Для начала несколько сократили количество букв и отказались от явной экзотики, например от "о" с точкой посередине (многие писали эту похожую на глаз букву в слове "очи"). Впрочем, орфографической реформы Федорова никто не заметил, поскольку те правила, которые он упразднял, никто не считал общеобязательными.
Следующую реформу в XVII веке затеяли царь Алексей Михайлович и патриарх Никон, и она имела трагические последствия. Царь и патриарх решили исправить богослужебные книги согласно греческим, однако сделано это было довольно бестактно и привело к церковному расколу. За спорами вокруг обрядовых особенностей и первыми самосожжениями на орфографическую реформу никто не обратил особого внимания. А зря. Именно при Никоне и его преемниках была создана очень изящная орфографическая система, до сих пор приводящая в восторг любителей лингвистических задач.
Петра творенье
Задолго до Иосифа Сталина вопросами языкознания озаботился Петр I. Новый алфавит Петр насаждал не менее энергично, чем курение табака. Желание императора создать новую азбуку было неслучайным. Он видел в себе государственного реформатора, и такие царские причуды, как внедрение европейского платья, новых названий государственных должностей, бритье бород, перенос столицы из Москвы в Петербург, создавали иллюзию масштабных перемен. Все это было внешними знаками создаваемой Петром империи. А новая азбука стала знаком новой российской культуры.
Петр экспериментировал с алфавитом несколько лет. Сохранился экземпляр проекта русской азбуки, в котором рукою императора вычеркнуты буквы, которые он счел лишними (некоторые из них были потом возвращены в алфавит). Так, в допетровской орфографии было три варианта буквы "о", теперь же остался только один, исчезли заимствованные из греческого алфавита буквы "кси" и "пси", перестали употребляться надстрочные знаки, которых было довольно много (одних только ударений — три). Тогда же для обозначения чисел вместо букв стали применять привычные нам арабские цифры.
Петр I лично вычеркивал буквы из русского алфавита, а вот за вождя мирового пролетариата новую грамотность в массы несла супруга
Считается, что созданный Петром I алфавит был намного более простым, а потому упростилось и обучение грамоте. Это не совсем так. Введение арабских цифр действительно упрощало жизнь читателю, особенно если он имел дело с научной литературой. Имел смысл и отказ от лишних букв, а вот отсутствие ударений в послепетровской орфографии создавало серьезные трудности. Дело в том, что в начале XVIII века в русском языке появилось огромное количество новых слов, заимствованных из европейских языков. Подавляющее большинство жителей России понятия не имело, где в этих словах следует делать ударение. Можно себе представить, как коверкали с непривычки неудобопроизносимые термины, бывшие в ходу в петровских канцеляриях. Вот их неполный перечень, данный в одном из исторических сочинений: "Появляются теперь администратор, актуариус, аудитор, бухгалтер, герольдмейстер, губернатор, инспектор, камергер, канцлер, ландгевдинг, министр, полицмейстер, президент, префект, ратман и другие более или менее важные особы, во главе которых стоит сам император. Все эти персоны в своих ампте, архиве, гофгерихте, губернии, канцелярии, коллегиуме, комиссии, конторе, ратуше, сенате, синоде и в других административных учреждениях, которые заменили недавние думы и приказы, адресуют, аккредитуют, апробуют, арестуют, баллотируют, конфискуют, корреспондируют, претендуют, секондируют, трактуют, экзавторуют, штрафуют и т. д. инкогнито в конвертах, пакетах разные акты, акциденции, амнистии, апелляции, аренды, векселя, проекты, рапорты, тарифы и т. д.".
Петровская орфографическая реформа к увеличению числа грамотных людей не привела. Зато произошло другое — в русской культуре стали использоваться два алфавита. Старым шрифтом набиралась лишь церковная литература, а новый использовали для книг светского содержания. Первым изданием, выполненным по новой орфографии, стал учебник геометрии.
Орфография золотого века
В XIX веке правила правописания не были такими строгими, как сейчас, а знаки препинания часто ставились и вовсе по воле пишущего. Однако о порядке в России мечтали всегда, а потому желающих упорядочить орфографию было предостаточно. С середины XIX века предпринимались попытки создать специальную орфографическую комиссию, которая бы решила все проблемы русского правописания. Подобных комиссий было несколько, но практических результатов их деятельность не имела. Так или иначе, при этом прослеживались три подхода к принципу построения орфографии русского языка.
Традиционалисты считали, что ни в коем случае не следует принципиально менять существующие правила, поскольку традиционное написание сохраняет информацию об истории слов. Им противостояли сторонники приближения орфографии к реальному произношению. Однако нецелесообразность этого подхода была совершенно очевидна: например, как писать — "карова", как говорят в Калуге, или "корова" — как в Вологде? Следование реальному произношению грозило привести к полному хаосу. Поэтому большинство ученых склонялось к третьему варианту, который заключался в следующем: сначала составить список фонем — звуковых единиц языка, которые позволяют отличить одно слово от другого, а затем соотнести их с буквами алфавита. При таком подходе оказывались ненужными ни буква "ять", ни "ижица", ни твердый знак на конце слова.
Нужно признать, что деятельность всех этих комиссий не могла повлиять на реальную ситуацию с орфографией, поскольку государство ею не интересовалось. Иногда в газетах появлялись статьи про то, что неплохо бы упростить русское правописание, отменив букву "ять" или что-нибудь еще. После этого на защиту "ять" стройными рядами вставали гимназические учителя, считавшие, что эта буква совершенно необходима, так как позволяет отличить грамотного человека от неграмотного. Пока педагоги защищали "ять", их ученики заучивали стишок-запоминалку:
Блѣдно-сѣрый бѣдный бес
Убѣжал, бѣдняга, в лѣс,
Лѣшим по лѣсу он бѣгал,
Рѣдькой с хрѣном пообѣдал
И за горький тот обѣд
Дал обѣт не дѣлать бѣд.
Основным достоинством этого шедевра отечественной словесности является то, что в него входили слова с "ять" в корне.
Лишь одно печатное издание решилось на свой страх и риск реформировать правописание. Издаваемый Варшавским университетом "Русский филологический вестник" волею своего главного редактора М. А. Колосова перестал ставить твердые знаки в конце слов. Другие издания этому примеру не последовали, а после смерти Колосова и сам "Русский филологический вестник" постепенно вернулся к общероссийскому стандарту. Для орфографической реформы была нужна революция, которая наконец и произошла.
Революционная азбука
Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ
Новая российская орфография у большинства стала прочно ассоциироваться с большевистской революцией, хотя подготовило ее еще Временное правительство
Большевистскую азбуку придумало Временное правительство. Опубликованные в мае 1917 года "Постановления совещания по вопросу об упрощении русского правописания" несильно отличаются от советского декрета о новой орфографии. Однако реформировать правописание с оружием в руках Временное правительство не собиралось, и до практических шагов дело так и не дошло.
Сторонники реформы писали, что при остром дефиците бумаги "прямо грешно изводить часть ее на твердые знаки". Однако экономическая сторона реформы большевиков не интересовала. Если Петр I строил новую Россию, то они созидали новый мир, а какой же новый мир без новой письменности! Подготовленный Временным правительством документ был немножко подредактирован и в октябре 1918 года издан от имени СНК. Если верить авторам декрета, то новая орфография вводилась "в целях облегчения широким массам усвоения русской грамоты и освобождения школы от непроизводительного труда при изучении правописания". Однако объем "непроизводительного труда" не сокращался, а многократно увеличивался. В условиях разрухи предстояло переиздать всю учебную литературу и переподготовить тысячи учителей.
Более неподходящего момента для проведения столь дорогостоящего мероприятия трудно себе представить. А проводилось оно в лучших революционных традициях. В типографию приходили вооруженные люди и забирали из наборных касс антисоветские буквы. Многие книги, изданные в те годы, использовали вместо твердого знака апостроф (верхнюю запятую), поскольку твердые знаки были конфискованы. С апострофом начали бороться лишь в конце 20-х годов. В выпущенном в 1932 году справочнике корректора содержится такая историческая справка:
"При проведении реформы орфографии после Октября буржуазная печать, до того ратовавшая за нее, осознала уничтожение ъ как классово враждебное действие и саботировала декрет, печатая газеты по старой орфографии. Советская власть вынуждена была в течение 1918 года изъять 'гонимые большевиками буквы' прямо из типографских касс. При этом оставлять известное количество литер ъ в качестве знаков разделения было затруднительно. Твердый знак, ять, фита, ижица и 'и с точкой' были реквизированы 'вчистую'; отобраны были и матрицы машинного набора. Поэтому сейчас, несмотря на несомненную целесообразность сохранить ъ внутри слова, приходится по экономическим соображениям допустить апостроф в качестве 'временно выполняющей обязанности буквы'".
Старая орфография могла послужить поводом для запрещения издания. Так, на последней странице книг, появившихся в те годы, можно было прочитать такое примечание: "Настоящее издание напечатано по новой орфографии. Так потребовал Отдел по делам печати; только под этим условием разрешено печатание".
Придуманная Временным правительством орфографическая реформа стала прочно ассоциироваться со свергнувшими его большевиками. В защите прежнего написания стали видеть что-то контрреволюционное (например, именно за доклад о некоторых преимуществах старой орфографии оказался на Соловках Д. С. Лихачев). Соответственно, те, кто противостоял большевикам, отходить от дореволюционного написания не желали. Практически все эмигрантские издания на русском языке печатались дореформенным шрифтом, и лишь после второй мировой войны, примирившей часть русской эмиграции с СССР, начался постепенный переход зарубежной русскоязычной прессы на советскую орфографию.
Жертвы прогресса
Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ
Студенты рабочих университетов в гимназиях не обучались, а потому приняли революционную грамоту на веру
Новые правила правописания порождали немало курьезов. Например, в заголовке статьи Ленина "Лев Толстой, как зеркало русской революции" по современным правилам запятая не нужна. Школьным учителям, отвечая на каверзные вопросы учеников об уровне грамотности вождя мирового пролетариата, приходилось говорить, что это авторская запятая. На самом деле Ильич стал жертвой орфографической реформы. В начале века запятая перед "как" ставилась всегда, а когда правила изменились, советские корректоры не решились внести исправление в название широко известной ленинской статьи.
От реформы пострадал и Лев Толстой. Современному читателю приходится размышлять, что он хотел сказать названием своего знаменитого романа "Война и мир". О чем здесь речь — о войне и мирном времени или же о войне и окружающем мире? Если бы название произведения давалось в старой орфографии, то никаких проблем не возникло бы, поскольку слово "мiръ" обозначало "вселенная", а "миръ" (так изначально у Толстого) — "спокойствие, отсутствие военных действий".
Таких орфографических ловушек в текстах русских классиков довольно много, поэтому периодически появляются проекты подготовки академических собраний сочинений в той орфографии, которой придерживались авторы.
Плюс латинизация всей страны
Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ
Школьники пылко приветствовали пролетарскую орфографическую реформу — ведь она освобождала их от старорежимной зубрежки
Реформой русской орфографии дело не ограничилось. Всеобщая грамотность была одной из навязчивых идей большевиков. Между тем далеко не все народы страны Советов имели свою письменность, так что, прежде чем бороться за всеобщую грамотность, необходимо было создать для них алфавит. Заодно сменили алфавиты азербайджанцам, ногайцам, узбекам, татарам и некоторым другим народам, исповедующим ислам и имевшим арабскую письменность. Нужно было оторвать будущих строителей коммунизма от мусульманского мира. Новый алфавит коммунистического Востока должен был основываться на латинице.
Застрельщиком латинизации стал Азербайджан, причем председатель азербайджанского ВЦИКа С. А. Агамали-оглы имел по этому поводу беседу с Лениным. В 1922 году был создан Комитет НТА (то есть нового тюркского алфавита), а в октябре 1923-го ЦИК Азербайджана выпустил декрет, в котором новый латинский алфавит был объявлен государственным и обязательным. Латиница стремительно превращалась в алфавит неславянских народов СССР. В 1929 году при Совете национальностей ВЦИК СССР был создан Центральный комитет нового алфавита.
Латиница вытесняла не только арабскую графику, но и кириллицу. Дело в том, что в конце XIX века православные миссионеры активно занимались созданием алфавитов для прежде бесписьменных народов. Тогда были выработаны методики составления новых алфавитов и издано немало книг на языках народов Российской империи. Советские ликвидаторы неграмотности поступили с миссионерскими азбуками так же, как и с арабскими, то есть заменили их новыми. Идея мирового братства народов, члены которого пишут латинскими буквами и в идеале говорят на эсперанто, владела умами романтиков-лингвистов. Тогда поговаривали, что и русский язык было бы неплохо перевести на латинскую основу.
Однако идея всеобщей латинизации прожила недолго. По мере того как отодвигались сроки свершения мировой революции, космополитичная латинизированная письменность теряла для властей свою привлекательность. В конце 30-х годов о революционной романтике уже старались не вспоминать — наступила эпоха прагматиков, эпоха строительства советской империи.
Роль ее единого языка отводилась, конечно, русскому, и вскоре началась борьба со всем нерусским. В массовом порядке закрывались национальные газеты, русифицировалось начальное образование. В декабре 1937 года Политбюро постановило: "Признать вредным существование особых национальных школ (финские, эстонские, латышские, немецкие, английские, греческие и др.) на территории соответствующих республик. Предложить наркомпросам национальных республик реорганизовать указанные школы в советские школы обычного типа". Одновременно с этим "по просьбам трудящихся" младописьменные языки стали в массовом порядке переводиться с латинской основы на кириллическую. Политбюро рассматривало одну просьбу за другой, принимая каждый раз одно и то же решение.
Выглядело это, например, так:
"О переводе коми-пермяцкой письменности с латинского алфавита на русский.
1. Удовлетворить ходатайство Свердловского обкома и Коми-Пермяцкого окружкома о переводе коми-пермяцкой письменности с латинского алфавита на русскую основу.
2. Обязать Свердловский обком в трехмесячный срок разработать с участием научных работников Академии наук СССР и Центрального института языка и письменности народов СССР орфографию и грамматику коми-пермяцкого языка и внести на утверждение Наркомпроса РСФСР.
3. Поручить СНК РСФСР рассмотреть заявку коми-пермяцких организаций на полиграфическое оборудование в связи с переходом с латинского на русский алфавит.
4. Учебник 'История народов СССР' под редакцией проф. Шестакова издать на коми-пермяцком языке на основе нового алфавита".
Орфографические реформы были частью большой политики, и денег на них не жалели. А денег требовалось много. Можно представить, сколько стоило, создав алфавит, напечатать на нем учебную и прочую литературу, а затем это повторить, заменив латиницу на кириллицу. Зато такое переписывание книг было блестящей стратегией в плане идеологической борьбы. Освоившие кириллицу школьники с большим трудом читали латинизированные издания прежних лет. А арабская графика была для них совершенно недоступна. Таким образом, старые и, соответственно, идеологически чуждые книги не надо было изымать и сжигать — они больше не представляли опасности, поскольку прочитать их никто не мог.
Такая чехарда с алфавитом вела к утрате национальных письменных традиций: легче было научиться читать по-русски, чем без конца переходить с одного алфавита на другой.
Перманентная реформа
Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ
Средней Азии и Кавказу немало лет пришлось потратить на переход на новую письменность — сперва латинскую, а затем славянскую
Декрет "О введении новой орфографии" содержал лишь самые общие принципы орфографической реформы. Для практического перехода на новые правила требовались учебники грамматики, словари и другая справочная литература. А на подготовку их нужны были и время, и бумага.
Сначала поступили по-революционному и, не создавая общегосударственного нормативного документа, ограничились массовым изданием популярных грамматик и словарей. Авторы учебников предлагали правила, не особенно интересуясь мнением академической науки. Работа по упорядочению русской орфографии началась лишь в 1929 году, когда при Главнауке была создана специальная комиссия. К этому времени стали очевидны многие огрехи реформы 1918 года. Так, например, декрет требовал "писать приставки из, воз, вз, раз, роз, низ, без, чрез, через — перед гласными и звонкими согласными с З, но заменять З буквой С перед глухими согласными" (до революции писали "разсвет", а не "рассвет"). Это противоречит принципам русской орфографии, когда приставки и корни не изменяются, какая бы буква ни находилась по соседству. Совершенно непонятно, почему авторы декрета решили здесь следовать произношению. В других же случаях, наоборот, сохранились орфографические излишества. Скажем, зачем было сохранять мягкий знак после шипящих в конце слов, отказавшись от твердого? Наличие мягкого знака в слове "мышь" не более оправданно, чем написание слова "котъ" с твердым знаком.
Масса проблем возникала в связи с употреблением прописных букв. В декрете о новой орфографии про это ничего сказано не было, но идеология требовала перемен. Если до революции с большой буквы писались имена Божии и титулы членов царствующего дома, то теперь появились "заглавные" конструкции вроде "Великого Октября", а позже, когда частью государственной идеологии стал патриотизм, это распространилось на слово "Родина". Такое "повышение" происходило стихийно. Создать общий орфографический стандарт не удалось ни комиссии Главнауки в 1929-1930 годах, ни следующей комиссии, которая работала с 1934 по 1940 год. Свод орфографических правил удалось принять только в 1956 году.
Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ
В начале 60-х, когда в моду вошло "возвращение к ленинским принципам", вспомнили об орфографической реформе 1918 года и о ее недостатках. В 1963-1964 годах подготовили новую реформу. Это был самый продуманный и последовательный из всех появлявшихся когда-либо подобных проектов. В период хрущевской оттепели государство призывало граждан к свободной дискуссии, и орфография казалась темой вполне достойной для всенародного обсуждения. Проект реформы напечатали в газетах, которые издавались миллионными тиражами.
На публикации откликнулись тысячи человек. В архиве орфографической комиссии сохранилось письмо заключенного на характерном бланке, где в графе "за что осужден" значилось "хищение государственного имущества", а в графе "о чем конкретно ходатайствуете" — "о реформе русской орфографии". Споры о правописании слова "заяц" велись со страстью необыкновенной. При этом спорящим позволялось не стесняться в выражениях. Само собой разумеется, идея реформы была отклонена, а колхозники, писавшие письма в "Литературку", до конца своих дней пребывали в полной уверенности, что это благодаря их голосу великий и могучий русский язык был спасен от происков злых сил.
Орфографический свод не менялся с 1956 года, и многие его положения устарели. Сейчас никто не будет писать "Великая Октябрьская Социалистическая Революция" — с прописных букв. Пересмотр правил был необходим, однако филологам больше не хотелось выступать в роли врагов рода человеческого, поэтому новой орфографической комиссии была дана установка совершенствовать правила, но не менять при этом норм и общих принципов построения орфографии. Тем не менее само словосочетание "орфографическая реформа" подействовало на общество, как красная тряпка на быка. Защищать правописание бросились все кому не лень. А ведь новый проект можно ругать за консерватизм, но уж никак не за радикализм.
Почти год орфографическую реформу обсуждали все средства массовой информации. В защиту русского языка выступили, как водится, писатели. В каком-то интервью Андрей Битов говорил, что если писать "парашют" через "у", то он не раскроется.
Забавно, что, протестуя против реформы 1964 года, Леонид Леонов заявлял, что, если слово "огурцы" будет писаться с окончанием "и", он их есть не станет. А еще раньше — в начале XX века — академик А. С. Будилович указывал, что если "мел" писать через "е", а не через "ять", то он будет не белым, а серым. Кто знает, быть может, цветные мелки появились именно благодаря отказу от буквы "ять"?
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
РЕВОЛЮЦИЯ В ОРФОГРАФИИ
Р. Ф. Брандт. Демократизация русской грамоты. М., 1917
Теперь, в пору государственного строительства на Руси, Министерство народного просвещения принялось наконец за проведение давно назревшей реформы правописания: оно осуществило желание чеховского "Мыслителя", говорящего: "Будь я министром, запретил бы я вашему брату ятем людей мучить"...
В наши дни однако догадались, что война и даже одновременное с ней государственное переустройство не мешает в тылу работать ученым и педагогам. Именно при массе настоятельного дела яснее сознается, что нечего тратить время на пустяки вроде вопроса, нужно ли в каком-нибудь слове... поставить "е" или "ять", а при теперешней дороговизне бумаги прямо грешно изводить часть ее на твердые знаки.
Многие интеллигенты, конечно, упрощенным письмом смутятся и даже возмутятся. Иные сошлются на то, что у реформы были ученые противники...
К теперешней грамоте у современного грамотея привыкли и глаз, и рука, так что от нарушения ее правил его коробит — писать просто для него труднее, чем немудреному, а некоторые новые написания он и прочтет не сразу. Но если он вспомнит, что доброму гражданину не мешает иногда для общего блага пожертвовать своим удобством, то вскоре вчитается в новое письмо; переучиваться же писать нет надобности, хотя это тоже не было бы египетской работой... Опущение для сбережения места и времени буквы "ъ" можно рекомендовать всем: хотя бы иному долго, может быть целый месяц, на опускание "ъ" потребовалось бы и больше умственного и мышечного напряжения, чем на постановку его, но эта потеря времени вскоре с лихвой окупится...
Хотя правописание собственно не имеет отношения к политическим партиям, все-таки консерваторы склонны были видеть в отступлении от обычных начертаний (например, в отсутствии "ъ") вольнодумство и вместе с другими своими кумирами считали нелишним охранять стародавние буквы; лишь либеральное министерство могло решительно двинуть это столь полезное для народного образования дело.
Вячеслав Иванов. "Наш язык" (1918)
Язык наш запечатлевается в благолепных письменах: измышляют новое, на вид упрощенное, на деле же более затруднительное,— ибо менее отчетливое, как стертая монета,— правописание, которым нарушается преемственно сложившаяся соразмерность и законченность его начертательных форм, отражающая верным зеркалом его морфологическое строение. Но чувство формы нам претит: разнообразие форм противно началу все изглаживающего равенства...
Строго говоря, полное практическое овладение орфографией языка потребно одним типографским корректорам, как мастерство каллиграфа — дело краснописцев; но и то и другое искусства суть ценности сами по себе. Нелепа и мысль, что наилучшею в рассуждении грамотности школой была бы школа, вовсе избавленная от всякой заботы о правописании...
БУКВА ЗАКОНА
Декрет Совета народных комиссаров "О введении новой орфографии"
В целях облегчения широким массам усвоения русской грамоты и освобождения школы от непроизводительного труда при изучении правописания Совет народных комиссаров постановляет:
I. Все правительственные издания, периодические (газеты и журналы) и непериодические (научные труды, сборники и т. п.), все документы и бумаги должны с 15 октября 1918 года печататься согласно при сем прилагаемому новому правописанию.
II. Во всех школах Республики:
1. Реформа правописания вводится постепенно, начиная с младшей группы 1-й ступени единой школы.
2. При проведении реформы не допускается принудительное переучивание тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания.
3. Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими для прежнего и нового правописания, и ошибками считаются лишь нарушения этих правил.
Новые правила, разработанные Народным комиссариатом просвещения
1. Исключить букву *(Ъ, с последовательной заменой ее через Е.
2. Исключить букву *(, с последовательной заменой ее через Ф.
3. Исключить букву Ъ в конце слов и частей сложных слов, но сохранить ее в середине слов в значении отделительного знака.
4. Исключить букву I с заменой ее через И.
5. Писать приставки из, воз, вз, раз, роз, низ, без, чрез, через — перед гласными и звонкими согласными с З, но заменять З буквой С перед глухими согласными, в том числе перед С.
6. Писать в родительном падеже прилагательных, причастий и местоимений ОГО, ЕГО вместо АГО, ЯГО.
7. Писать в именительном и винительном падеже женского и среднего рода множественного числа прилагательных, причастий и местоимений ЫЕ, ИЕ вместо ЫЯ, IЯ.
8. Писать ОНИ — вместо ОН*Ъ( в именительном падеже множественного числа женского рода.
9. Писать в женском роде — ОДНИ, ОДНИХ, ОДНИМИ вместо ОДН*(Ъ, ОДН*(Х, ОДН*(МИ...
МАСТЕРА СЛОВА
Писатели об усовершенствовании русской орфографии
Леонид Леонов. "Прошу слова"
...Конечно, по затронутому вопросу следует массово, как говорится, выступить и братьям-читателям, для которых, надо полагать, не безразлично — пускать ли на свои книжные полки любимых классиков, перечесанных на новый образец. Разные бывают упрощения, по разным поводам и оттого и с прямо противоположными следствиями! Будем же коллективно рассчитывать, что строгие авторитетные инстанции не допустят выпуска изданий, которые потомкам придется расценивать как заведомый полиграфический брак...
Возможно, все торопливо высказанное здесь и не во всем благозвучно, но, простите, бывают такие поводы, когда на площади в рельсу бьют.
Виктор Шкловский. "Реформа правильна"
Слово, напечатанное по определенной привычной орфографии, действенно. Оно выражает определенное звучание, но в то же время оно по своей графической системе вызывает не то звучание, которое в нем графически изображено, а то, которое закреплено произношением.
Реформа правильная, но вводить ее надо осторожно. Новая орфография, более точная, может вызвать у читателя противоречивое ощущение: по старой орфографии он читал привычно правильно; заново изображенное слово будет казаться неправильным. Процесс чтения на довольно большой промежуток времени замедлится: слова не прочитываются, а узнаются целиком. Особенно трудно будет чтение стихов...