И коровка, и веревка.

Жизнь счастьем жизни

Награждает нас,

И к счастью в жизни

Приручает нас.

Горбатого исправит лишь

могила,

А жизнь горбами награждает

нас.

Г.Махнис

- Ничего, ничего, - успокаивал я себя, не все ведь еще потеряно. А как люди на деревнях живут? И ничего: не умирают. Дом есть. Хозпостройки есть. Кафешку, в конце концов, можно и в аренду сдать. Сейчас приберусь, картошечки поджарю. Покушаем. А там и думать будет веселей...

- Где водка? Где все спиртное?

- Проснулся, дядя Коля? А больше тебя ничего не интересует?

- Дай похмелиться. Что не видишь - хреново мне.

- Нет водки. Ванька приходил. Светка с ним не рассчиталась, так я водкой и заплатил.

- Ты что, щенок, с ума сошел?

- Уходи, дядя Коля. Не хочешь жить по-человечески - уходи из моего дома.

- Из твоего дома? А ты знаешь, что этот дом уже не твой и ничей? - И отчим разразился истерическим смехом.

- Как не мой? Как ничей?

- А так, - дрожащим голосом ответил отчим, - Светка под него кредит в банке взяла. И денежки, небось, прикарманила. О-о-о на это дело она да... по финансам она... махинации всякие крутить - это ейная профессия. Димка, дай похмелиться, помру ж ведь. Давай вместе выпьем. А! Пропала коровка - пропадай и веревка!

В голове что-то перемкнуло, голос отчима слышался как из воды. За пару секунд я понял что произошло...

Одним ударом кулака я сбил отчима на пол. Нечеловеческая злость и нечеловеческая сила вселилась в меня мгновенно.

Я бил его нещадно: ногами в живот, по голове. Перед глазами мелькали слайды: как он издевался над мамкой и надо мной, как заманил куском сала и предал, оставил нас бездомными. Еще удар, еще. Я вымещал на нем всю свою злость мира: за тех брошенных детдомовских детей, в глаза которых смотреть страшно - их тоже предали такие же "козлы", которого я бил сейчас.

По голове ногой, еще, а матери этих детей-безотцовщин - кто в проститутки от отчаянья, кто куда, растить детей негде, кормить нечем, в живот гаду этому.

- Ага, хрипишь, живой еще, на тебе еще по хребту.

Бил, пока не обессилил.

Когда с глаз упала пелена, я увидел, что отчим лежит в луже крови, а лицо и голова его - кровавое месиво.

Настала жуткая тишина. Что-то шелохнулось возле двери. Дашка! Она все видела! Бледная, как смерть. Что я наделал, Господи!

- Дашенька!

Как только я сделал шаг в ее сторону, Дашка сорвалась с места и побежала. Я хотел бежать тоже следом за ней, но сил не было. Куда она, холодно ведь. В одной пижамке. В голове совсем все помутнело.

- Даша, Даша, Да-а-ша! Даша, вернись!

В лес убежала. Возле кустов валялась ее резиночка для волос.

- Даша, Дашенька!

Я бежал за ней, бежал изо всех оставшихся сил, спотыкался, вставал, опять бежал. Ветки хлестали лицо. Все сливалось перед глазами.

- Даша! Люди! Помогите! А-а-а!

Как Божья кара, с небес хлынул дождь.

Я нашел Дашку не сразу. Она лежала. Поднял рывком. Дышит, живая. Домой. Откуда-то взялась сила. Бежал. Быстрей домой. Ворвался в дверь. Взлетел на лестницу и в комнату. Стянул с обмякшего Дашкиного тельца все мокрое. Завернул во все одеяла.

- Нужно водки, - мысли мелькали бешеным темпом, - растереть водкой. Черт! Мы ж всю водку с Дашкой в землянку свезли.

Опять в лес. Отрыл мох, обцарапал о гвоздь, что торчал в доске, руку. Схватил водку - пару бутылок. Обратно к Дашке...

Пока бежал по лестнице, сердце замерло. Быстрей. Жива ли? Нет, Господи, не надо!

Жива, но глазки закрыты. Дышит тяжело. Отбросил одеяла. Стал энергично растирать. Безвольное тельце сестрички моталось из стороны в сторону. Растирал ее, пока кожа не стала красной. Сразу завернул в одеяло.

Отчим. А что с ним. Неужели убил?

Сбежал по лестнице. Стонет. Значит, жив. Набрал ведро воды и сбегал за водкой. На ходу сорвал с вешалки полотенце.

Облил водой. Отчим дернулся и еще больше застонал. На кухню за ложкой! Разжал зубы, влил в глотку водки. Глотает. Обработал раны. Сгонял за подушкой и тюфяком. Положил. Накрыл.

Дашка! Что с ней? Быстрей бежать.

Дашка лежала в том же положении, как я ее положил. Дышит тяжело. Приложил к лобику руку.

- Горячая! Взял из Светкиной комнаты градусник. Мерил, прижимая безжизненную, вялую ручку: тридцать девять и семь десятых! Был бы телефон! Вызвал бы "скорую"! На трассу. Остановлю машину.

Мне показалось вечностью время, через которое остановилась машина. Водитель отреагировал на мои энергичные знаки, когда я пытался "голосовать". Остальные проезжали мимо.

Фура. Водитель молодой. Открыл дверь.

- Друг, выручи, сестренка умирает, - со слезами на глазах умолял я, - у нас телефона нет, "скорую" не вызовешь.

Водитель без слов заглушил машину. Выпрыгнул.

- Пошли. Заберем ее и завезем в больницу.

Я, чтобы скрыть избитого отчима от глаз водителя, повел его через "черный ход". Но он услышал его стоны.

- А это кто стонет?

- Отчим.

- Так у тебя тут целый лазарет! - решил пошутить, но сразу осекся, когда увидел Дашку.

- Давай ее сразу в одеялах понесем. Она ж и правда умирает! - испуганно закричал парень.

Пока довезли сестренку до больницы, губки у нее посинели, личико заострилось, под глазами - синяки.

- В реанимацию. Срочно! - командовал врач медсестрам в приемной.

Дашку положили на каталку и увезли.

Я хотел плакать, но слез не было...

- Мамка, Боженька, кто-нибудь, помогите!

Не видя ничего перед собой, наткнулся на дверной косяк.

Выход. Надо идти. Куда? Да там же отчим...

- Эй, ты куда? Я тебя жду. Что с сестрой?

- Плохо. Дима меня зовут.

- Меня тоже. Поехали, завезу обратно.

Дима - водитель фуры, довез меня до самого дома. Спросил, чем еще может помочь.

Есть же еще добрые люди на свете, подумал я, но без радости.

- Дима, ты ведь в город едешь? Вызови, пожалуйста, сюда "скорую". Для отчима.

- Да, видно, парень, у тебя сегодня не самый лучший день в твоей жизни. Хорошо, вызову.

Через два часа приехала "скорая". Зашла стройная строгая молодая женщина, с гулькой из светлых волос, стук ее каблуков резонировал со стуком моего сердца, я подумал: эта точно вызовет милицию, и меня посадят.

С ней пришла молоденькая курносая, небольшого роста девушка с чемоданчиком, поставила его на стол и поправила шапочку:

- Где больной?

Я показал глазами на угол, где лежал отчим.

Девушка округлила глаза и резко приложила ладошку к губам, видно, сдерживая крик. Перевела испуганный взгляд на ту, что постарше. Это была врач, а та, что помладше - фельдшер. Я прочел это на грудных табличках, прикрепленных на белых халатах.

Строгая доктор сдвинула брови:

- Что случилось?

Мысли опять лихорадило: нет, я не готов сейчас сесть в тюрьму! Дашка! Что с ней? Нет!

И я соврал, даже не покраснев:

- Нас ограбили. А отчима, - я повел в его сторону глазами, - избили.

И сразу (нет! не для того, чтобы сбить доктора с толку, а потому, что на самом деле это жгло душу), стал сбивчиво просить врача:

- Доктор, умоляю вас, у вас ведь телефон есть, у меня сейчас сестренка маленькая в реанимации, ее я первую завез в больницу. Она умирала. Узнайте, пожалуйста, что с ней! Она сирота. Матери нет. Узнайте, как она.

Врач посмотрела еще минуту на меня, как бы раздумывая, верить мне или нет, помочь или отказать?

- В какой больнице? - Взяв в руки мобильный телефон, спросила и добавила:

- И диктуйте ее данные: фамилию, имя, отчество, возраст.

- Больница "скорой помощи", Григорьева Дарья Николаевна, шесть лет.

Застонал отчим. Врач посмотрела в его сторону и отдала распоряжение своей напарнице:

- Маша, "тройчатку" ему.

Набрала номер:

- Здравствуйте, "скорая помощь", третья бригада, скажите, пожалуйста, к вам девочка поступила недавно: Григорьева Даша...

- Люда, ты, что ли? Костя. Не узнала? - громкость позволяла мне слышать, что отвечают доктору.

- А-а-а! Привет. Ты уже в реанимации? Слышь, Костя, я тебе попозже позвоню, если хочешь, мы поговорим, а? Сейчас скажи, что с этой девочкой?

- Да, плохо, Люда. Кто она тебе?

- Дочка моего знакомого, - доктор тоже соврала.

Костя, который отвечал в реанимации, стал "сыпать" сложными медицинскими терминами в ответ. Но одну фразу я не мог не понять. После того, как я ее услышал, небо как будто бы упало мне на голову:

- Короче, Люда, шансов очень мало. Ну, подержим ее на аппарате, сколько сможем. Ну, ты ведь понимаешь. Так что подготовь там родню, чтобы для них это не было большим шоком.

Голос. Нет, не голос, а дикий волчий вой вырвался у меня изнутри. Я выл и качался по полу. Я выл и ползал, царапая об пол в кровь пальцы... Укол в руку. Боль. Я затих, все поплыло кругом и исчезло.

Сколько времени я пробыл в этом забытьи - не знаю. Помню только, что я не просто проснулся, а проснулся оттого, что в груди жгло, как каленым железом. Темно: вечер, ночь? Дашка... Дашенька! Опять лицо цыганки: "Останешься один, как перст..." Нет! а ведь это я во всем виноват. Я! Я сам по своей дурости и наивности допустил все это!

Я встал. Где я? А! В этом проклятом доме. На диване: кто-то меня сюда положил. А отчим?

Шатаясь, держась за стены, пошел. Обошел весь дом: никого. Я один. Все. Никого нет. Ничего нет. А я зачем?

Мамка, мамочка, прости... Я пойду к тебе.

Когда принял решение - стало легче. Методично выбирал в сарае веревку. Подбирал табурет. Нет, в сарае не хочу. Пойду на свою любимую полянку. Взял все с собой. Закрыл все двери. Связку ключей положил в карман.

Завыл Джек: - Собака! Она голодная. Вытащил из холодильника большой кусок мяса, дал Джеку. Он обрадовался, заюлил, лизнул мне руку.

- Ешь, когда еще покормят?

Пошел, не оглядываясь. Лес принял меня и стал обнимать лапами елей. Я дошел до полянки, бросил свое "снаряжение" в последний путь.

Присесть нужно перед дальней дорогой, вот такая пришла мне в голову первая мысль.

Я сел. Нет, решения я не изменил. Просто подводил итог. Мысли наоборот плыли плавно и спокойно, даже, можно сказать, торжественно:

Вот и все. Моя жизнь подошла к концу... Обидно и холодно. Горечь разъедает душу. Отравленные отблески снов и мечтаний бродили рядом, пытаясь еще спасти отвердевшую, окостеневшую сущность сломанного человека, неподвижно сидящего в ночном лесу. А вверху - стылый лик луны и манящий блеск звезд. Тишина. Я - никто. Я - ничто. А быть никем - это страшно. Когда впереди ничего не видно, кроме боли и горя, когда смертельный кровавый туман заставляет плутать в лабиринтах отчаяния, когда вокруг лица со звериным оскалом...

Глухое рыдание вывернуло душу изнутри. И я почувствовал дыхание смерти.

Нужно идти. Решение пришло как-то безразлично, по-осеннему тускло. Ощущение такое, будто кристально чистый родник превратился в топкое болотце, заросшее гнилой осокой и камышом.

Я встал и пошел. Приладил петлю и приготовился к последнему шагу в неизвестность. Петля уже стягивала горло. Я посмотрел на луну. Она равнодушно ждала моего последнего шага. Смертный ужас. Страх неизвестности и беззащитности.

- Мамка, Дашка...

Луна метнулась и оказалась где-то в стороне. А затем лишь зияющий провал, бездна. Хруст. Боль...

Величайшее чудо в мире.

Тело разрывала на части какая-то неведомая сила, меня крутило, трясло, сквозь меня проходила мощная вибрация, грохот и неслыханная мощная музыка, затем все сменилось на жужжание, и наступила пауза, состоящая из тьмы и тишины. Меня внезапно выбросило в поток светящихся волокон, а из них стали сплетаться кружева, коконы, я в них летел, как в туннеле и, казалось, что нет им конца и края. Было изумительно легко и невероятно красиво. Впереди показался просвет из ослепительно яркого света. Свет становился все ближе и ближе, и вот я уже оказался в этом лучезарном потоке света. Сразу появилось чувство всепоглощающей любви и покоя. Я знал, что меня кто-то очень-очень сильно любит, звучала мелодичная хрустальная музыка, и вдруг я услышал голос:

- Уставшей душе нужен покой.

Перед глазами появились строчки, которые писались как бы лазерным лучом. Они меняли цвет и наполнялись звуком:

- Меморандум Господа.

Я мысленно спросил:

- Кому?

- Тебе, - написалось и прозвучало.

- От кого?

- От Господа. Прими Мой совет, ибо я слышу твой безутешный плач. Голос твой проходит сквозь тьму, пробиваясь сквозь облака, сливаясь со светом звезд, находит дорогу по солнечному лучу к Моему сердцу.

Я невероятно страдаю, слыша несущийся ко мне отовсюду плач - плач зайца, бьющегося в силках; плач птенца, выпавшего из материнского гнезда; плач ребенка, беспомощно барахтающегося в пруду, и плач Сына, пролившего Свою кровь на кресте.

Знай, что Я всегда слышу тебя. Живи с миром. Посели в душе своей спокойствие. Я дам тебе то, что облегчит твою печаль и скорбь, ведь Я знаю их причину... Я избавлю тебя от них.

Ты плачешь, вспоминая свои детские мечты, исчезнувшие с годами.

Ты плачешь, видя, что самолюбие твое разбилось о бесчисленные неудачи.

Ты плачешь, жалея, что променял свои огромные возможности на привычную серую жизнь.

Ты плачешь, зная, что растратил свои таланты понапрасну.

Ты не можешь смотреть на себя без брезгливости и страха. "Что это за пародия на человека?" - говоришь ты отражению в зеркале. И в страхе бежишь от него.

Где грациозность твоих манер и красота тела, где быстрота и уверенность твоих движений? Где ясность твоего ума и чистота языка? Кто выкрал у тебя все это? Знаешь ли ты этого вора? Если нет, то его знаю Я.

Однажды ты прилег на поляне в траву посмотреть на небеса, на бесчисленные храмы облаков, плывущие над тобой, и вдруг понял, что со временем все сокровища мира станут твоими.

И казалось тебе, что обязательно ты воплотишь мечты свои в реальность.

Помнишь ли ты того, кто внушил тебе эти планы, мечты, кто посеял в тебе семена надежды?

Нет, ты не знаешь Его.

Ты не помнишь, как в тот момент, когда ты появился на свет из утробы матери, Я возложил на твой лоб свою руку. Не помнишь ты и той тайны, что Я шепнул тебе на ухо вместе с благословением.

Помнишь ли ты ту тайну?

Нет, ты не помнишь ее...

Прошедшие годы разрушили твою память о ней, они наполнили твой разум страхом и сомненьями, печалью и ревностью. И не осталось в сердце твоем места для радостных воспоминаний об этой тайне.

Не плачь. Я с тобой. И этот момент станет поворотной точкой в твоей жизни. Все прожитое кануло в реку забвения. Сейчас ты снова ребенок, только что появившийся на свет. Все, что было - мертво. Так оставим же мертвое мертвым.

Сегодня ты вернулся к жизни. Сегодня Я сделаю то же, что сделал Илия с сыном вдовы, и ты возродишься.

Сегодня Я как Илия, прикоснусь к твоим глазам и губам, к рукам и сердцу, и отдам тебе Свое тепло.

Ныне Я, словно Иисус у могилы Лазаря, говорю тебе: "Выйди вон!", и ты покинешь пещеру свою и выйдешь к свету, дабы начать новую жизнь.

Сегодня - день твоего рождения, твоего нового рождения. Твоя первая жизнь была всего лишь увертюрой, репетицией. Но сейчас занавес поднят, и ты выступил на авансцену. Мир ждет и готов осыпать тебя аплодисментами. Смотри же, сыграй свою роль достойно!

Ты словно бабочка, которая обрела крылья, лети ввысь и не бойся тех, кто будет мешать тебе достичь высших радостей жизни. Ты чувствуешь, что я возложил на тебя руку Свою?

Вслушайся в Мой голос.

Дай Мне вновь сказать тебе тайну, ту самую, что ты забыл.

Ты - мое величайшее чудо.

Ты - величайшее чудо в мире.

Эти слова ты услышал при рождении. А затем ты заплакал. Все дети плачут, появляясь на свет.

Тогда ты не поверил Мне... и все прожитые годы неверие твое было нерушимо, ибо как же ты мог считать себя величайшим чудом в мире, если в жизни ты терпел лишь неудачи и поражения? О каком чуде мог ты думать, если сам считал себя презреннейшим из всех? О каком чуде может идти речь, когда ты не смог сделать и малого? Что толку говорить о чуде, если ты беден и находишься в отчаянии? Уж где там помнить о чуде, когда у тебя одни долги и ты не знаешь, на что купить еды завтра?

Довольно! Пролитое молоко прокисает!

Скольких пророков, художников и писателей, скольких композиторов и философов посылал Я к тебе с напоминанием о твоей божественной сущности, о твоих неисчислимых возможностях и о твоем предназначении! Слушал ли ты их?

И все же Я люблю тебя и Я снова с тобой. Я - в словах пророка, что возвестил: "И придет Господь во второй раз и наложит на вас руку Свою и воскресит вас из мертвых".

Первый раз Я уже наложил на тебя руку. Вот, делаю это вторично. И воскрешаю тебя.

Бессмысленно спрашивать, слышал ли ты слова пророка, читал ли, понимал ли, или кто разъяснил тебе их истинное значение.

Нет, не знал ты и не слышал, равно, как и не понимал.

Они говорили, что ты - воплощение божественности, что божественное слово вочеловечилось ради того, чтобы ты обожился.

Они говорили, что ты - особое творение Бога, благородное по природе, неистощимое по возможностям, прекрасное по форме. Тебе говорили, что ты подобен Ангелу, результат Божьего промысла.

Тебе было открыто множество тайн, ты бы мог сдвигать горы, и все было бы подвластно тебе. Но ты никому не поверил. Ты сжег карту, где был отмечен маршрут к счастью, ты отрекся от мира в душе своей, ты задул свечи, что я поставил на пути твоем к славе твоей, и предпочел идти, спотыкаясь, в темноте, жалкий и недовольный... Непродолжителен и печален был путь твой, ты пал в пропасть, которую выкопал для себя сам. Там ты плакал и молил о помощи, бил себя в грудь и проклинал свою злую судьбу. Ты отказывался признать, что пожинал плоды своих собственных дел. Ты искал "козла отпущения", того, кого ты мог бы обвинить во всех своих бедах... Как же быстро ты нашел его.

А на самом деле ты обвинил во всем Меня. Ты кричал, что во всем виноваты твои физические недостатки, твоя посредственность, отсутствие хороших возможностей. Ты договорился до того, что сказал сам себе: такова воля Божья и сдался...

Как же ты был не прав!

Давай попробуем во всем разобраться, давай для начала проанализируем твои физические недостатки. Иначе как Я смогу просить тебя что-либо сделать, если мы не выяснили, что ты можешь сделать, а что - нет?

Ты - слеп? Ты не видишь ни восхода, ни заката? Нет, ты не слеп... сотни миллионов рецепторов способны насладиться прекрасным цветком, снежной пушинкой, ты видишь и ручей, и плещущихся в нем рыб, ты видишь улыбку ребенка и радугу, ты видишь взгляд, полный любви...

Разве ты глух? Нет, ты слышишь и шум ветра, и шелест листьев, плеск морской волны и пение птиц; ты слышишь музыку... и Мои слова: Я люблю тебя.

Ты не способен говорить? Ты шевелишь губами, но изо рта твоего несется нечленораздельное бормотание? Нет, ты можешь говорить... а этой способностью не обладает ни одно из Моих созданий, кроме тебя: твои слова могут вызвать ярость или смех, они способны ободрить оступившегося, согреть теплом несчастного, пожалеть побежденного, научить незнающего.

Ты можешь сказать "Я люблю тебя".

Это ли не благословение, данное тебе Мной? Запомни его.

Ты парализован? Ты лежишь без движения и не можешь шевелиться? Неужели ты так беспомощен? Нет, ты способен двигаться. Ты - не трава, которую может примять и ветер, и животное, и человек. Ты все можешь - смотреть, петь, двигаться, работать. Именно для этого Я вложил в тело твое пятьсот мышц, сотню костей и более десяти километров нервных окончаний, и ты - их властелин. Стоит тебе только захотеть, и они сразу станут повиноваться тебе. И, по-твоему, это не благословение?

Давай смотреть дальше.

Тебя никто не любил? Или ты не способен любить? Ты одинок и дни твои похожи на ночь?

Уж нет, ты не один, ибо отныне ты узнаешь тайну любви: она состоит в том, чтобы отдавать свою любовь, не надеясь что-либо получить взамен. Любовь ради удовлетворения, любовь, цель которой потешить свою гордость - это не любовь. Любовь - дар, и как всякий дар она не требует отдачи. Отныне ты знаешь, что беззаветная, лишенная эгоизма любовь - сама по себе награда. И даже если любовь безответна, не возвращается любовью, она не напрасна. Любовь истинная в отдаче не нуждается, она сама по себе греет душу любящего, размягчает самое жесткое сердце. Это высшее из благословений. Запомни его.

У тебя слабое сердце? Ты не способен двигаться так, как тебе хочется? Нет, сердце твое крепко. Положив руку на грудь, ты услышишь его биение. Час за часом, день за днем, год за годом бьется твое сердце. Оно качает кровь по твоему телу. Ни одному человеку в мире не удавалось еще сделать такую машину. Это ли не Мое благословение? Сочти и его.

На тебе нет кожи? Увидев тебя, люди в страхе отводят глаза? Тоже нет. И кожа твоя прекрасна, особенно если ты ухаживаешь за ней. А она нуждается в уходе. Даже сталь со временем ржавеет и устает, однако кожа твоя не портится и не рвется. Более того, она обновляется, ибо полученная рана скоро заживает, и старая кожа заменяется новой. Прибавь и это благословение к предыдущим, и пойдем дальше.

Разве легкие твои плохи и ты не можешь дышать? Или ты задыхаешься, и каждый глоток воздуха сопряжен с болью? Нет. Ты не только можешь дышать, ты способен делать это в любой обстановке. Твои легкие вбирают воздух, фильтруя его, питают им тело и затем выбрасывают отработанный воздух. Это тоже благословение. Сочти и его.

Давай перейдем к следующему благословению. Твоя кровь заражена? Или она недостаточно хороша? Тоже нет. Кровь твоя прекрасна, она способна восстанавливать погибшие клетки, обеспечивать всем необходимым для работы всех твоих органов. Это ли не благословение? Запомни его, и перейдем к следующему.

Ты не способен думать? Или твой разум отказывает тебе? Тоже нет. Твой мозг - невероятно сложный механизм. Равного ему нет во всей Вселенной, поверь Мне. В твоем мозгу тринадцать миллиардов нервных клеток, в два раза больше, чем людей на Земле. Триллионы молекул ввел Я в твой мозг для того, чтобы ты с момента своего рождения мог различать звуки, мысли и желания, каждый запах и каждое действие. Ты обладаешь памятью, ты способен вспомнить все, что произошло в твоей жизни. А чтобы помочь твоему мозгу контролировать твое тело, Я снабдил его тысячами разных детекторов, чувствительных к касанию, боли, температуре. Да ни один национальный банк не имеет такой защиты, как твой организм! Ни одно из древних чудес не сравнится с тобой.

Ты - лучшее из Моих творений. В тебе заложен колоссальный запас энергии, куда сильнее атомной! Ты способен стереть с лица Земли целые города... и заново воссоздать их.

Ты считаешь, что ты беден потому, что в твоем кошельке нет ни золота, ни серебра? Ты ошибаешься! Ты сказочно богат! Только что мы с тобой пересчитали все, что у тебя есть. Тебе недостаточно? Тогда пересчитай снова и подумай!

Почему ты предал себя? Зачем ты кричал о том, что у тебя ничего нет? Для чего ты обманываешь себя, говоря, будто ты немощен и не способен изменить свою жизнь? Разве у тебя нет талантов и чувств, способностей и интуиции, воли и гордости? У тебя не осталось надежд? Почему ты скрываешься в тени рядом с неудачниками, почему пополняешь армию безвольных существ, постепенно сползающих в адскую бездну? Ты что, всерьез считаешь, что твое положение так безнадежно?

Ты владеешь многим. В тебе столько Моих благословений и... и ты так расточительно обходишься с ними. Они тебя попросту испортили, как портит ребенка видимая с детства роскошь.

Ответь Мне.

Ответь себе.

Да за одну только малую толику тех богатств, что ты имеешь, любой старик-мультимиллионер отдал бы все свое золото.

А теперь узнай первую тайну счастья и успеха: у тебя есть все Мои благословения, и ты обязан добиваться и богатства, и славы. Сейчас твое сокровище, фундамент, на котором ты станешь строить свой успех, - ты сам. Поэтому считай Мои благословения, данные тебе, и знай, что ты - величайшее из Моих творений.

Это первый из законов, которым ты обязан повиноваться для того, чтобы совершить величайшее чудо в мире, - возродиться к новой жизни. И будь благодарен за уроки, данные тебе в бедности. Но не считай себя бедным, ибо не тот беден, кто мало имеет, но тот, кто много желает... материального. Состояние измеряется не имеющимися у тебя вещами, а теми, без которых свободно можно обойтись.

Считай благословения Мои и слушай о втором законе.

Второй закон подобен первому. Говори о своей уникальности.

Ты выбросил себя на свалку. Ты хочешь остаться там лежать, переживая свои неудачи, кляня себя и истязая душу ненавистью к себе? Ты злился оттого, что дела твои были дурны и по отношению к другим, и по отношению к самому себе.

Ты запутался в своих мыслях.

Не удивляет ли тебя то, что Я готов простить тебе твои неудачи, твои прегрешения и ободрить тебя в твоем унижении... тогда как ты сам себя простить не можешь?

Ныне же Я обращаюсь к тебе по трем причинам. Во-первых, ты нуждаешься во Мне. Во-вторых, ты не одинок, подобных тебе множество. И все вы, сбившись в стадо, состоящее из посредственностей, сокрушая все, мчитесь к самоуничтожению. В-третьих, ты очень четко должен понять, ты - уникальнейшее из созданий, и нельзя так обесценивать себя.

Вспомни о великих творениях - картинах, скульптурах, пьесах... Уж наверняка ты слышал их имена - Шекспир, Леонардо да Винчи, Моцарт, Толстой... Их поразительная ценность определяется тем, что их мало, и тем, что их создали истинные мастера. Но ведь и в живописи, и в музыке, да и в любой сфере были и другие.

Из семи миллиардов людей, населяющих планету Земля, ни один не похож на тебя.

Из отца твоего в момент твоего зачатия, вытекло семя, состоящее из четырехсот миллионов частичек, и все эти частички погибли, за исключением одной. Это и был ты! Ты один остался жить в мягкой утробе своей матери, искал свою вторую половинку, такую же крошечную, и ты нашел ее, хотя вероятность подобного исхода крайне мала. Ничтожна! Но ты выжил. Ты начал новую жизнь! Ты принес с собой весть о том, что Я все еще продолжаю любить людей. Две клетки, в каждой из которых заложено все о тебе: от цвета глаз до твоего характера, от красоты твоего тела до размера мозга...

И все эти комбинации находились в Моих руках. В процессе появления на свет ребенка Я могу изменить все. В Моей власти не допустить, чтобы ребенок родился.

Но родился именно ты. Единственный из единственных, уникум из уникумов - не похожий на других. Не было на Земле человека, как ты, нет и не будет. Так почему же ты сам ценишь себя так низко? Почему ты слушаешь тех, кто принижает тебя? И даже более того - веришь им?!

Подумай о себе. Перестань скрывать свою уникальность! Ведь сказал же Сын Мой и Учитель: "Ученик не бывает выше своего учителя; но и, усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его".

Выйди на свет и покажи себя миру, не уходи в тень. Не подражай чужой походке, не старайся голосом повторить чужую интонацию, не работай, как посредственность. Никогда и никого не имитируй, ибо, забывшись, ты можешь взять на вооружение и все дурное! Тот, кто подражает другим, сознательно ограничивает себя, убивает в себе заложенный уникальный потенциал. Оставайся самим собой и всегда показывай миру свою уникальность. Мир осыпает таких золотом.

Это и есть второй закон: говори и показывай, что ты уникальный.

Вот теперь тебе известно два закона.

Считай Мои благословения, данные тебе.

Говори о своей уникальности.

Нет у тебя недостатков, и ты - не посредственность.

Ты думаешь о том, что у тебя не было возможностей показать себя?

Подумай и поймешь, как ты был не прав.

Теперь же Я даю тебе закон, следуя которому ты придешь к успеху в любом из своих предприятий.

Закон, что Я даю тебе, очень прост. Молод ты или стар, нищ или богат, белый или цветной, мужчина или женщина... все могут воспользоваться этим секретом, дающим преимущество, ибо все речи, книги и правила, описывающие, как добиться успеха, - ничто перед данным законом. Лишь один метод не давал и никогда не даст осечек: если тебе нужно пройти одну милю, пройди две.

Третий закон даю Я тебе... этот секрет стоит таких богатств, что тебе и не снилось! Пройди и третью милю!

Единственное определенное средство успеха - сделать больше и намного лучше, чем от тебя ожидается. И не бойся, что задача твоя будет трудна, а путь - долог.

Помни - с начала веков эта привычка присуща всем преуспевающим людям. Нет без нее преуспевания. Следовательно, как Я уже говорил тебе, самый верный путь до конца дней своих остаться серой посредственностью - делать ровно столько, за сколько тебе платят.

Не смущайся, отданное вернется к тебе сторицей. И не думай, что тебя обманывают, когда ты больше отдаешь, чем получаешь. Маятник успеха качнется и в твою сторону: не сегодня, так завтра. Все приходит вовремя для тех, кто умеет ждать.

И ты не только вернешь потерянное, ты получишь неизмеримо больше. Человек посредственный никогда не найдет в себе сил идти вторую милю, поскольку он все время боится, что его обманут. Но ты будь не серой посредственностью, ты должен понимать, что идти вторую милю - это привилегия людей инициативных. И ты не должен, не имеешь права отказываться. А если ты все-таки откажешься идти дальше, то знай - ты сам виноват в своей неудаче.

Отныне ты понимаешь, что любое твое дело принесет отдачу. Так не печалься, ныне отдавая больше. Ты обязательно возместишь утраченное. Причина и следствие, средства и цели, семена и плоды неразделимы между собой. Ты можешь еще только ставить цели, а твой успех начинает расцветать, ты еще только думаешь сеять, а плоды уже начинают зреть. Но как без средства не бывает цели, так без семян не бывает и плодов.

Иди же следующей милей.

Даже если твой хозяин не отличается благодарностью, работай, не заботясь о своем процветании. Работай больше. Представь, что не хозяину, а Мне ты служишь, и считай, что Я твой должник. Не беспокойся, если награда твоя не скоро находит тебя. Чем дольше ее ожидаешь, тем она ценнее и тем приятнее получать ее. Ты не волен управлять успехом, ты можешь только добиться его... а теперь ты знаешь великую тайну, как измерять награду успеха.

Так иди же еще одну милю!

Где то полено, на котором ты плакал, что нет для тебя открытых возможностей? Оглядись и увидишь! Посмотри, где ты, жалкий и подавленный был вчера и думал, что все кончено? Ты видишь - нигде нет предела! А если ты будешь искать его, то не найдешь...

Так что, ничего не изменилось? Изменился ты сам, а ты - это все.

Ты - мое величайшее чудо!

А теперь повтори три закона счастья и успеха:

Сочти Мои благословения.

Говори о своей уникальности.

Пройди еще одну милю!

Путь твой будет долог, как сама бесконечность. Но запомни - чем тяжелее тебе достались твои приобретения, тем дольше они будут с тобой. Это как заработанные деньги более ценны и разумно тратятся, чем полученные в наследство.

И не бойся вступать в новую жизнь. Каждое приобретение, каждый шаг связан с риском. Тот, кто боится препятствий, новых опасностей, не получит награды своей. Отныне тебе известно, что нет нигде пределов в бесконечности, следовательно, тебе уже не будет ведом страх.

Будь горд собой, что ты - не ошибка эксперимента, проведенного Создателем. Ты - не раб непонятных тебе сил. Ты - проявление Моей силы, только Моей и ничьей больше.

Ты пришел в мир с определенной целью. Слушай слова Мои: ты нуждаешься во Мне... а Я - в тебе. Нам с тобой суждено переделать мир... и если для этого потребуется сделать чудо - что ж? Мы оба - чудо, ты - и Я. Я никогда не терял веры в тебя. Даже в тот момент, когда ты набросил себе на шею петлю. Ты был слаб и беспомощен, жалок и раздавлен, но Я все равно верил в тебя. Более пяти миллионов лет прошло, прежде чем ты родился. Многое менялось за это время... Сейчас ты обладаешь поистине поразительным потенциалом!

Я наделил тебя способностью думать.

Я наделил тебя способностью любить.

Я наделил тебя способностью воли.

Я наделил тебя способностью смеяться.

Я наделил тебя способностью воображать.

Я наделил тебя способностью создавать.

Я наделил тебя способностью чувствовать.

Я наделил тебя способностью говорить.

Я наделил тебя даже способностью общаться со мной и чувствовать мою любовь и силу, мало того, пользоваться ею...

Я безгранично гордился тобой. Ты стал вершиной, лучшей из всего того, что Я смог сотворить. Моим величайшим чудом. Совершенное живое существо, способное переносить любые трудности и лишения, способное приспосабливаться к любому климату. Способное управлять собственной судьбой. Способное чувство и восприятие понять не инстинктивно, а разумом. Способное претворять мысль в реальность. Способное улучшить жизнь и себе, и всему остальному человечеству.

Вот теперь мы и подошли к четвертому закону успеха и счастья... поскольку я наделил тебя еще одной способностью, которой обладают лишь ангелы. Я наделил тебя способностью... выбирать.

С этим даром ты стал свободнее ангелов, поскольку ангелы не могут избрать грех.

И Я сказал тебе, что отныне ты сам будешь в соответствии со своей собственной волей выбирать свою судьбу. Ни земную, ни небесную - по природе, ты обрел свободу стать тем, кем хочешь, обрести любую форму. Ты получил свободу разлагаться, превращаясь в грязь, но одновременно Я даровал тебе способность, повинуясь велению души твоей, возрождаться. И это - божественная способность.

И никогда Я не лишал тебя способности выбирать.

Но как ты распорядился Моими священными дарами? Посмотри на себя! Подумай о том, что ты сделал в своей жизни, чему посвятил себя? Неужели ты уже ничего не хочешь изменить в своей жизни, ты уже полностью расписался в своем бессилии? И ты думаешь, что сделал правильный выбор?

Что было, то прошло... теперь ты знаешь четвертый закон счастья и успеха. Разумно пользуйся данными тебе способностями, правильно делай свой выбор.

Выбери любовь, а не ненависть.

Выбери радость и смех, а не злобу и уныние.

Выбери созидание, а не разрушение.

Выбери стойкость, а не безволие.

Выбери врачевание, а не раны.

Выбери возможность дарить, а не отнимать.

Выбери действие, а не болтовню.

Выбери широту, а не ограничение.

Выбери рост, а не деградацию.

Выбери молитву, а не проклятие.

Выбери жизнь, а не смерть.

Отныне тебе известно, что все твои несчастья - это не проявление Моей воли, а следствие твоих мыслей и поступков, результат твоего выбора. Я дал тебе очень много для твоей слабой натуры. Теперь ты вырос, стал мудрым и сам будешь взращивать свои плоды.

Ты - уже больше, чем человек. Ты способен убить в себе человеческое, и снова стать человеком.

Ты способен теперь творить чудеса. Твой потенциал безграничен.

Никогда не принижай теперь себя. Отныне не смей зарывать свой талант, рожденный дважды!

Вспомни, как обычно говорят дети: "Когда я стану большой..." Что тогда случится? А что имеют ввиду большие мальчики, когда говорят: "Вот когда я вырасту..."? Но, вырастая, они же говорят: "Вот женюсь..." А что потом? А потом следует: "Вот выйду на пенсию..." Но приходит и пенсия, и что случается?

Они оглядываются назад на пройденный путь, и холодеют от ужаса. Жизнь прошла, а они так и не сделали чего-то самого главного. Максимально используй каждую минуту сегодня, а если будет завтра - то и завтра, и послезавтра... Каждый день должен быть у тебя насыщен до предела.

Ты был мертв, но возродился к жизни. И ты больше не станешь лить слезы жалости по себе, ты встретишь каждый новый день с радостью и желанием активно жить.

Так запомни же четыре закона счастья:

Считай Мои благословения.

Говори о своей уникальности.

Иди еще одну милю.

Мудро распоряжайся своими способностями.

Запомни и еще один закон, в дополнение к первым четырем: все, что ни делаешь, делай с любовью - любовью к себе, ко всем людям, любовью ко Мне, а значит, ко всем творениям Моим. Помни слова Сына Моего: "Никто не умален в царствии Отца моего". Будь достоин доверия Моего, будь достоин любви Моей, уповай во всех делах своих на Меня.

А Я с твоей помощью развею окружающие тебя злые тучи.

Может, и долгим получился разговор, но мы с тобой очень давно не говорили. Я - не мог, а ты - не хотел...

Голос Любви затих, слова потеряли четкость, расплылись и превратились в переливчатое всеми цветами радуги сияние. Свет стал удаляться и вот уже еле светил в тоннеле, выносящим меня вихревым разноцветным потоком... Жужжание, хлопок, вспышка белого света. Провал в темную бездну...

Я открыл глаза. М-м-м... боль, болела шея, болели голова и грудь. Я вздохнул и постарался набрать в легкие побольше воздуха... но испытал невероятное, ранее мне неведомое чувство: от копчика до самой макушки прошлась горячая волна. Боль исчезла. Что это? И что вообще со мной было? Лес. Тот же лес. Поляна. Нет... не тот же лес. Я растерялся и стал оглядываться: каждая травинка на поляне излучали мерцающий фосфорический свет. Мой взгляд метался от ели к ели, от одного куста до другого. Все светилось! Даже корявая старая сосна на краю поляны. Странно! И воздух был неподвижным, он как будто висел, густой от тяжелых запахов гниющей древесины. Тишина была настолько глубокой, что биение моего сердца в груди было самым громким звуком здесь. Я поднял голову. На черном безоблачном небе висела луна, но какая! Вокруг нее сиял ядовито-желтого цвета ореол.

- Ладно, утешил я сам себя,- может, мне это снится. Может, все приснилось?

Словно в ответ мне за спиной прозвучал голос:

- Нет, тебе не приснилось.

Я вздрогнул, боясь поначалу оглянуться. А потом потихоньку, потихоньку стал оборачиваться.

Люди! Но... какие-то странные люди. Полупрозрачные. Привидения!

- Нет, мы не привидения, - с иронией в голосе сказал один из двоих полупрозрачных людей, и стал поближе. Но звука шагов его я не услышал.

Они подошли ко мне почти вплотную. И я с замиранием сердца стал разглядывать их: лица были светлыми, сияющими изнутри, дружелюбными и улыбающимися. Это были двое молодых парней. Глядя на них, мне передавалось каким-то непостижимым образом их расположение ко мне: доброта, понимание, сочувствие, сострадание...

Внутри меня все разжалось, вплоть до состояния приятной эйфории. Я не сводил глаз с них. Мне было хорошо в их обществе. Даже просто вот так стоять и молчать. Было такое чувство, что они мои самые близкие друзья и всем нам очень приятно видеть друг друга.

А-а! Понятно, и даже без малейшей тени сожаления, подумал я. Я умер, а это ангелы...

Один из них, который был повыше и поплотнее, с продолговатым лицом и правильными чертами лица, - оглянулся на своего спутника, прыснул задорным смехом, потом скрестил руки на груди, и, все еще посмеиваясь, сказал:

- Да не ангелы мы... мы люди. Меня Антон зовут, а его, - показал он на своего друга изящным взмахом руки, - Женька.

- Антон, хватит человека мистифицировать, - прищурив глаза, и улыбнувшись пухлыми губами, отчего на щеках его обозначились ямочки, сказал тот, кого звали Женькой, - он - показал на меня Женька, вытянув подбородок, - сейчас все перепутает: одну реальность с другой, будет думать, что у него "галюники", пугать людей странными ответами и задавать им не менее странные вопросы...

- Подожди, подожди, Женька, - подняв вверх руку ладонью и повернув ее в сторону своего спутника (опять же, как-то странно-изящно и пружинно), - короче, объясняю... Дима, как вновь прибывшему в режим восприятия Мира Уставших Душ...Нет, - повернувшись к Женьке, с какой-то тонкой иронией "бывалого" Знатока, перебил сам себя Антон, - нужно подключить его к энергоинформационному полю Безмолвного Знания и комментатору, а то он столько пояснений будет требовать, что мы всю энергию на год вперед выкачаем.

Антон сосредоточился, и на него откуда-то из воздуха снизошел свет, почти не имеющий формы, как туман или облако, затем этот свет стал перемещаться, структурироваться и кристаллизироваться в правильные геометрические фигуры и ровные, пересекающиеся между собой светящиеся ярким красным цветом линии.

Все эти светящиеся структуры потянулись ко мне, повинуясь какому-то негласному приказу, но потом в голове моей произошли изменения - возникло непреодолимое впечатление постороннего, чужеродного звука. Внешне это проявилось как легкое покалывание на макушке, похожее на воздействие электрофореза. Перед глазами стали возникать голубые пульсирующие вспышки, похожие на неоновый свет. Я провел глазами последний луч, направленный ко мне, и невольно поглотил его. Возникло чувство наполненности и самодостаточности.

Антон стоял какое-то время в забытьи или трансе, а меня распирало любопытство: что это со мной сделали и как? И что из этого получится?

Я задал вопрос Жене (он мне казался попроще):

- Как это он сделал?

- А, ментальной энергией, - как о чем-то обыденном сказал он.

- Что это за энергия?

- Это энергия мысли. Генерируется точкой сборки или структурами головного мозга; в зависимости от частоты, т.е. качеством самих мыслей, - комментировал голос в моей голове. Этот голос звучал громче моих собственных мыслей, но не вызывал неудобства. Наоборот, вместе с комментариями еще чувствовался восторг и энтузиазм понимания. Понимания помимо слов!

- О! Пошел загруз! - весело произнес Антон. - Чудненько! Теперь можно начинать.

Антон притворно покашлял в кулак, как заправский лектор, прежде чем начать речь пред аудиторией:

- Дима... Тебе, кстати, понятно, откуда я знаю твое имя?

Я понимающе кивнул, как примерный школьник, поддерживая игру.

- Значит так, - продолжил Антон, - у тебя сложилась сложная жизненная ситуация: любовница твоего отчима, используя свой прирожденный талант воздействия на людей с помощью невербальных конструкций для сознания объекта...

Еще не успел у меня в голове возникнуть вопрос, "что такое... невербальные конструкции?", как "голос" дал мне ответ:

- Невербальное воздействие поведением - это использование жестов, мимики, позы, тембра голоса и темпа высказывания, оказывающих независимое от вербальных и энергоинформационных факторов воздействовие на восприятие и психику человека...

Вместе с комментариями "голоса" формировалось понимание - как здорово! Здорово было еще и то, что внимание мое воспринимало сразу несколько источников получения информации. Это тоже поражало!

- ...Еще и воспользовавшись твоей наивностью и неопытностью, - сделав акцент на эти слова и понизив голос, рассказывал Антон, а я опустил голову, и мне стало стыдно, - ...заманили тебя "в мышеловку", вначале соблазнив тебя куском сала.

И тут, не выдержав своего серьезного тона, у Антона вначале заискрили смехом глаза, потом (как он ни пытался сдерживаться) "заплясали" уголки губ, и, переглянувшись с Женей, они разом громко рассмеялись. За ними рассмеялся и я, попутно удивляясь, что мои беды действительно не казались уже бедами, я почему-то четко и точно знал - все будет хорошо!

Смех наш отзывался в лесу мощным эхом и сотрясал все вокруг, наполняя пространство живой, пульсирующей силой.

Вдоволь насмеявшись, Антон резко, но пружинно, рубанул воздух ребром ладони и подвел итог:

- Короче, Дима, что тебе рассказывать про твои беды? Ты и сам их знаешь. Начнем с самого главного: ты ничего умней не придумал, как разрешить все проблемы с помощью самоубийства.

Он сделал паузу, видно, наблюдая за моей реакцией. И добился своего: мне стало ужасно стыдно и неудобно.

- Но попытка самоубийства оказалась неудачной, - с притворным сожалением, разведя в стороны руки, сообщил Антон.

- Как не удалась? - недоумевал я.

- А так! Сук нужно было покрепче выбирать, - и, посмеиваясь, поманил меня пальцем к дереву, как-то там внезапно оказавшись.

Задрав голову, я рассматривал действительно обломанный сук. Потом опустил ее вниз и увидел опрокинутую табуретку, и валявшуюся рядом веревку.

Пока я это все разглядывал, Антон, не теряя времени, продолжал:

- От веревки на шее тебя освободил Иван. Ты разрыл свой тайник со спиртным и забыл его замаскировать снова. А у Ивана нюх на водку. Вы все думали и гадали, где это он в лесу напивается? Все очень просто: метров пятьсот отсюда мужики из соседней деревни в кустах чаны с брагой прячут, а потом гонят тайно самогонку. Вот Иван и лакал эту брагу. Иван, обнаружив такой "клад", который ты разрыл случайно, проходя мимо, тут же "оприходовал" пару бутылок "не отходя от кассы" еще днем.

К собачьей будке, понятное дело, сил у него доползти уже не было. Да и зачем? Светки уже нет. А тут такой "Клондайк"... Ну, где ж он тебе все это "богатство" возьмет да просто так и оставит? Это ж его стихия и смысл жизни...

Вот он возле этого клада и приснул к вечеру. Спал бы, может быть, и до утра, но его разбудил треск обломившегося сука и грохот. Это ты так громко падал.

Мы все опять посмеялись над моей неудачной попыткой свести счеты с жизнью.

- А что было потом? - поинтересовался я, но было уже все почти ясно и так.

- Веревку Иван с шеи тебе снял, но ты был без сознания. Иван пытался тебя привести в чувства, но безрезультатно. Бедный мужик испугался, подумав, что ты помер совсем, и ретировался от греха подальше.

- Только при этом не забыл прихватить с собой энное количество бутылок водки, - посмеиваясь, добавил Женька.

- Да, это бы он сделал, даже если бы начался конец света, - решил пошутить и я.

- Смех смехом, а Иван тебе жизнь спас, а вы над ним изгаляетесь. Неблагодарный ты субъект, Димка, - уже строго сказал Антон.

- Стыдно, Антон, за все стыдно..., - опустив голову, повинился я.

Не очень-то мне было и стыдно. Радость и необычность этого приключения перекрывала все остальные чувства. Я думал так: "Не было бы счастья, да несчастье помогло."

Когда поднял голову и посмотрел на Антона и Женьку, понял: их бесполезно обманывать. Антон, укоризненно покачав головой, только и сказал:

- Ну-ну.

А вот сейчас стало действительно стыдно.

Антон не стал ждать, когда я найду компромисс со своей совестью. Стал рассказывать дальше:

- Кислородное голодание твоего головного мозга вызвало у тебя измененное состояние сознания, произошел сдвиг твоей точки сборки, и она покинула твой энергетический кокон, потянув его за собой, как паровоз вагон. А поскольку частота вибраций твоей энергетической структуры принадлежит к режиму восприятия мира Уставших Душ, то ты туда автоматически и попал.

На мои мысленные вопросы, параллельно рассказу Антона, давал комментарий "голос":

- Точка сборки - сгусток индивидуализированной энергии Первотворца, точка осознания сущности себя как отдельного объекта: " Я - есть Я". Подвижная структура обычно в пределах энергетического кокона - энергетического дубля физического тела, состоящего из разноплановых излучений - как дифференцированной энергии Первотворца (матричной энергии и, материи люцида ), так и из воспринимаемого человеком потока энергии энергетического кокона Земли. Излучения в коконе генерирует и сам объект: нейронное излучение энергии.

Точка сборки обеспечивает проекцию способности живого организма собирать в единое целое то силовое поле, которое является "сущностью жизни", и обеспечивает гомеостаз физического тела. Собственно, живое тем и отличается от неживого, что собирает себя. Внутри биологического царства нет качественных барьеров, поскольку главное качество у всех биологических форм - жизнь, что и означает сборка.

В эволюционном смысле внимание (от самых простых его проявлений до высших, присущих только человеку) - следствие процесса сборки и существование области, называемой "точкой сборки", а не его причина. Даже одноклеточные существа или еще более простые (например, вирусы) в каком-то смысле собирают собственное поле и, следовательно, имеют точку сборки. Какую? Ту, что соответствует сложности их организации и сложности их функционирования в среде.

Между вирусом и, например, тараканом лежит целая бездна. Энергетическое поле таракана - это галактика для вируса. А энергетическое поле человека - галактика для таракана.

Знания, которыми я сейчас загружался, как компьютер, раньше показались бы мне архисложными и непонятными. А сейчас я их усваивал с легкостью и с жадностью впитывал в себя, как губка воду.

Я мысленно поблагодарил "голос", за получаемые от него знания. А он, возьми, да ответь:

- Пожалуйста, кушайте на здоровье и... переваривайте тщательно.

- У "голоса" есть чувство юмора? - приятно удивился я, - забавно!

Долго мне удивляться, однако, не пришлось: перед глазами поплыли картинки, невидимый киномеханик показывал мне "фильм". Я увидел слияние яйцеклетки со сперматозоидом (об этом подсказал мне "голос", но я и сам догадался, вспомнив школьные знания по биологии). По мере того, как клетки стали делиться и увеличилось их количество, энергетическое светящееся поле вокруг них увеличивалось тоже, затем мне показали зародыш он выглядел, как простейшее хордовое существо, потом - как земноводное, следующий этап развития зародыша - как хвостатое млекопитающее. Сборка тоже проходила все стадии эволюции живого. Нет, скорее было иначе - вначале "точка сборки" готовила к новому этапу развития зародыша матрицу, а потом наступал новый этап развития физического. И это было для меня существенным открытием!

В конце этого "фильма" мне показали кульминационный процесс: объем и характер "точки сборки" изменился и сформировал сложный аппарат. "Голос" пояснил мне, что это сенсорный аппарат будущего человека, включая его центральную нервную систему, и показал его схему.

Одновременно мне еще удавалось слушать и Антона:

- В режим восприятия Мира Уставших Душ попадают люди, замечу, в основном - умершие люди, с верхним пределом насыщения страданиями, или сверх насыщения. Так что ты попал в этот Мир в силу количества перенесенных тобой бед и полученных от них страданий.

Антон замолчал, видно, ждал, когда я досмотрю "фильм". Потом как-то погрустнел, свет изнутри его померк, и он произнес, то ли с сожалением, то ли с завистью:

- Тебе повезло, Димка, ты и физически остался жить и "прорвался" в Мир Уставших Душ. Ты убил в себе страх смерти. А это такое существенное приобретение для живого человека, что ему просто нет цены. Не говоря уже о всех сопутствующих возможностях и привилегиях.

И тут меня озарило:

- Так вы мертвые? Антон, Женька, вы уже не живете в телах физических!?

Антон гордо выпрямился и глаза его заблестели стеклянным блеском. Я бы назвал это слезами, если бы речь шла о живом человеке.

- Нет. Мы живые. Ты видишь? Мы живые.

- Только не для обычных людей, - совсем печально добавил Женька, - нас не видят друзья, нас не видят родные. И вообще - никто из людей. Мы хотим с ними поговорить, но они нас не слышат.

- Ладно ты, Женька, - криво улыбнулся Антон, - зато у нас много других преимуществ. Мы когда-нибудь увидим своих родных, куда бы они ни попали после смерти физической. Запомни, Димка, одну самую большую привилегию обитателей Мира Уставших Душ: мы можем путешествовать везде - по всей проявленной и непроявленной Реальности, по всей бесконечности Первотворца.

Он сказал это так торжественно и значимо, что я интуитивно понял, что это очень важная привилегия.

- Мы - любимцы Бога, - радостно уточнил Женька, - нам многое позволено.

А я вдруг вспомнил одно когда-то слышанное выражение: "Любимцы Бога умирают молодыми". Вспомнил без страха.

- "Какая смерть? Смерти нет! Есть только трансформация" - прокомментировал "голос".

- Антон, Женька, а я? А мне позволено путешествовать по мирам? - опомнившись от раздумий о смерти, забеспокоился, заглядывая им в глаза, боясь получить отрицательный ответ.

- Конечно, пожал плечами Женька, - только у тебя возникнут определенного рода неудобства, хитро прищурившись ответил он, - теперь спать ты не будешь: сон как таковой, какой он у тебя был, пока ты не "вломился" в режим восприятия Мира Уставших Душ, пропадет. Согласись, странно если живой человек не спит?

- В эти тонкости мы его еще успеем посвятить, - опять рубанув ладонью воздух, - командовал Антон, - давай решать его насущные вопросы. А то и так его сегодня "грузанули" по полной программе. Скоро наступит утро и мы полетим выручать твою сестренку Дашку. Ей еще рано умирать.

- Полетим?

- Да, полетим,- не замечая моего изумления, деловым тоном Антон продолжал:

- Тебе, Димка, придется выделить из тела свой энергетический дубль тебя. Можно, конечно, тебе и в физическом теле пойти в реанимацию и вылечить ее, но там начнутся расспросы разные: "В реанимацию нельзя посторонним... А зачем? А чего?" Мы тебя, конечно, потом научим, как составлять программы для чужого сознания, как этим сознанием манипулировать в экстренных случаях, но не сейчас. Хотя мы и умеем делать паузы во времени, но не до бесконечности! Это нам еще неподвластно. Скоро будет рассвет. Смотри сюда, Димка, и запоминай: сестренка твоя заболела, потому что получила очень большую дозу облучения низкочастотной отрицательной энергии, и обстоятельства "сами собой" сложились так, что страшная болезнь сформировалась и нашла причины для заболевания. Я полагаю, ты не будешь спрашивать, кто стал генераторам "отрицаловки"?

Я опустил голову, "выдавил" из себя:

- Нет.

Антон спешил, и ему, по-моему, не было дела до моих эмоций:

- Люди боятся радиации, а ведь эта энергия, которую ты сейчас, приобретя сверхъестественные способности, будешь видеть, намного опаснее и коварнее радиации, потому что это психическая энергия. И она разумная. Так, Женька, я сейчас для наглядности немного выделю "отрицаловки", а ты приготовься тут же уничтожить ее, как участвуя в военных действиях, распоряжался Антон.

Он сконцентрировался, поднеся ладони к области сердца, и немного раздвинул их. И вдруг с ним начала происходить какая-то страшная метаморфоза: свет внутри него потемнел, превратился в зловеще-красный с черными прожилками, лицо исказилось и приобрело уродливые формы...

Мне стало жутко, и я невольно отшатнулся от Антона.

- Смотри, смотри, - строго приказал Женька, не отворачивайся, - то же самое происходило и с твоим энергетическим телом, когда ты бил отчима.

Из груди Антона стал выделяться черный дым. Он выходил клубами и разрастался. Но Антон сжимал его ладонями и не давал этому дыму распространяться дальше.

- Женька! - крикнул Антон, и Женька, приблизив руки к этому черному сгустку, начал атаковать его, белыми искристыми потоками, вырывавшимися из середины ладоней. Сгусток волновался и увертывался от серебристых лучей, но постепенно распался на фрагменты и исчез, растворившись.

Антон облегченно вздохнул, расслабился, и свет изнутри засветился еще ярче, чем был до этого неприятного эксперимента. Я заметил, что светлая энергия волновалась над макушкой его головы и, закручиваясь спирально, поглощалась Антоном, из-за чего свечение его и увеличивалось.

- Я понял, - с перепугу, с большим рвением и энтузиазмом, скороговоркой комментировал увиденное: - Я стал генератором отрицательной злой энергии, а эта - показал я пальцем на макушку головы Антона, - светлая, божественная энергия. Она хорошая, добрая и целительная... А та черная - от дьявола.

И тут вдруг так громко зазвучал в моей голове "голос", что мне показалось, что она сейчас разорвется:

- Нет силы не от Бога! Все их не дано знать человеку, но узнавать их ему не воспрещено, как не воспрещено и пользоваться ими, если человек не злоупотребляет особым даром, данным ему Господом. Разве можно человеку запретить исследовать самого себя? Человек - это величайшее чудо, созданное Первотворцом по своему образу и подобию - бесконечно развивающийся пучок осознания, потенциально бессмертный и подлинно свободный.

Безмолвное знание наполняло меня пониманием, что вся энергия Первотворца изначально добрая и чистая...

- Да, да, Димка, - продолжая мои мысли, подсказывал Антон, - только эту энергию могут превратить в отрицательную и злую люди и те сущности, которые наделены сознанием. Это иногда похоже на то, как ты съедаешь, например, красивые вкусные фрукты, а превращаются они, пройдя через тебя... сам знаешь во что. Ладно, эти уроки о свойстве энергии оставим тоже на потом. А ну-ка вдохни глубоко и задержи дыхание... что ты чувствуешь?

- Горячий поток, откуда-то снизу, я уже чувствовал его один раз, - обрадовался я новым ощущением.

- Теперь выдохни и задержи дыхание.

- Холодная струя от головы и дальше: как водичка, - энтузиазм исследователя возрастал во мне.

- Так, Женька, потоки энергии он почувствовал, теперь нужно учить его выделить дубль, - рассуждал Антон, - получится ли у него с первого раза?

- Так у него ж уже опыт есть, - ответил Женька и показал на сломанный сук, который не выдержал моего "повешенья".

У меня мелькнула шальная мысль, что для того, чтобы выделить энергетический дубль, мне нужно опять...

- Нет, не нужно. Слушай, - сказал Антон нетерпеливо и посмотрел на небо, - пошли в дом и ляг где-нибудь.

- Не хочу, - заупрямился я.

- Если твое тело будет валяться здесь, - кто-нибудь тебя найдет и подумает, что ты в отключке от того, что удавился. Да и холодно. Тело застудится. Куда потом возвращаться будешь? В больную физическую оболочку?

- Во времянке лягу. И закрою двери.

- Двери не нужно закрывать, - уже устало проговорил Антон, - только давай побыстрей перемещайся.

Силы у меня после прокачки потоков как будто утроились, я сорвался с места и через пару минут был во времянке и лежал на старом диване, привезенном еще с проданной квартиры. Ждал Антона с Женькой. У изголовья внезапно услышал:

- Мы уже возле тебя. Начинай выход. Распредели свое внимание сразу на трех вещах: начинай ритмично дышать - четыре секунды вдох, четыре секунды выдох, это нужно для гармонизации энергообмена и как высокого катализатора сдвига точки сборки. Поставь мысленно таймер продолжительности ритмического дыхания - пятнадцать минут. Так! Молодец, не напрягайся, расслабься! Теперь одновременно с ритмическим дыханием сосредоточься внутри головы, где-то посредине между ушей. Звук? Слышишь звук? Он будет возрастать. Не бойся! Закрой глаза. Смотри перед глазами. Прекращай мысленный диалог и смотри!

Темнота перед моими глазами взорвалась светом. После взрыва вспышки, который длился несколько мгновений, мир стал "укладываться" заново: плыло бесчисленное множество светящихся точек, затем - мириады линий, пронизывающие все вокруг и меня в том числе. Эти светящиеся линии стали собираться в пучки, клубки, спирали, капсулы, образовывая туннель, по которому я с невероятной скоростью "летел". Все пульсировало, двигалось и звучало невероятными звуками. Тело мое растянулось, как резиновое, чувствовалось головокружение от беспорядочного, хаотичного движения светящихся капсул - то они носились перед самым носом, то словно удалялись на огромное расстояние. Меня кто-то перехватил и рывком выдернул из этого туннеля.

- Смотри на руки! - Грохотал голос Антона. - Собирай себя! Ощути свое тело!

Я с трудом "нашел" свои руки, поднял их к глазам, и пространство стало структурироваться и приобретать реальные очертания. Меня потянуло вверх под потолок, но кто-то крепко схватил меня, удержал... От него исходил поток, давящий силой. И я приобретал больший вес.

- Включай ориентацию, сконцентрируйся! - Отчаянно орал Антон, - Расплылся, как амеба!

Я внутренне собрался и мир мгновенно четко проявился и сфокусировался.

Огляделся: рядом стояли озабоченные и, кажется, злые Антон и Женя. Я лежал на диване... и стоял рядом. Я раздвоился.

- Да, ладно, Антон, - успокаивал своего спутника Женька, - Ведь ему тяжело выходить из живого тела. "Раздирает" его между двумя реальностями. Для первого раза хорошо и так, только вот ты обесточился. Менталку включай. Заодно ему, - махнул головой Женька в мою сторону, - урок будет.

- Усиливай мысль, - без предисловий начал руководить процессом Женька, пристально и озабоченно глядя на меня, - как бы вздохни и мысленно, силой своего внимания и воображения, " увидь" энергетический кокон Земли и подключись к одному из его силовых потоков, как шланг подсоединяют в машину на бензоколонке. Делай мысленный запрос на видение энергетического кокона Земли. Так, видишь?

Я махнул головой, видя вокруг себя горизонтальные и вертикальные красно-зеленые светящиеся линии, пересекающиеся строго и пропорционально между собой. - Зацепи вниманием один из этих " шлангов ", подсоедини его себе вначале в область промежности и дальше к той точке, где находиться пупок в теле физическом. Молодец! Накачивайся. Я скажу "стоп", и ты мысленно отключишься от шланга, возвратишь его на место.

Мельком заметил, что то же самое делает Антон, но более быстро.

Вскоре мое новое тело значительно отяжелело, приземлилось и приобрело устойчивость.

- Все, стоп, стоп, Димка. Перемещаться не сможешь! Заземлишься надолго! - замахал обеими руками Женька, как бригадир на стройплощадке.

Я, наблюдая, как все проделывает Антон, вернул энергетический "шланг" обратно и так же, как он, восстановил одну из использованных мною энергетических потоков кокона Земли.

- Так, Димка, - подобрев, как насытившись вкусным и замечательным обедом, весело продолжил свою миссию Антон, - теперь давай в уме представляй последовательно от этого самого места, где мы находимся сейчас, дорогу до реанимации, где лежит твоя сестренка. А я ее буду сканировать.

Плавно двинулись с места. Антон и Женька, дотронувшись до моей руки, увлекли меня за собой по направлению к двери. Открыть ведь ее надо! Я хотел закричать об этом, но мои новые друзья уже просочились сквозь закрытую дверь, дернув в нее и меня. Я всего-то и почувствовал - легкое подавливание на тело.

Во, здорово! Не успел подумать я, как мы уже очутились возле реанимации и опять, не открывая дверь, "вошли" в нее. Ощущения менее приятные: наверное, потому, что она стеклянная, - оглянулся на дверь я.

Моим восторгам пришел конец, когда мы оказались возле Дашкиной постели:

- Господи! Что они с ней сделали! Это была уже почти не Дашка, а восковая кукла - вся исколотая, с торчащими из ключицы, из горла трубками, прикрепленными налепленным крест-накрест бело-желтым пластырем.

- Оставь эмоции, - мысленно передал мне приказ Антон; я хорошо в голове услышал его голос, но удивляться не стал, рассуждая: как это он сделал, ждал дальнейших его распоряжений.

- Мысленно сконцентрируйся на макушке головы... Так, прокачай нисходящий поток пару раз... Правильно, молодец! Сейчас, когда еще раз качнешь, останови поток в области груди, направь в обе руки. Почувствовал энергию в руках? Клади ладони Дашке на голову, - сказал Антон и кивнул Женьке. Оба они приготовили ладони: из них излучилась серебристая белая энергия.

Как только я прикоснулся к Дашкиной головке, что тут началось! Из глазок ее, из носика, из полуоткрытого ротика сначала тонкими струйками, а потом клубами стал выходить зловещий черный "дым". Тельце ее вздрагивало, закрытые веки трепетали. Антон и Женька "атаковали" эту черную энергию.

Сражение длилось около часа.

Когда последняя струйка "отрицаловки" выползла, как змея из Дашкиного ротика, сестричка дернулась, прогнула спинку и обмякла.

Какая-то тетка в белом халате, что в этот момент зашла в палату и увидела Дашкины спазмы, с криком выбежала обратно:

- Лидия Петровна, Григорьева помирает, кажись!

Стукая дверьми и каблуками, в палату сбежалось много женщин в белых халатах. Последним прибежал невысокий, коренастый мужчина с бешеными глазами и белой шапкой набекрень, стал шарить глазами по приборам над Дашкиной головой и озабоченно тыкать трубкой ей в грудь, поправляя наушники.

Мы-то видели, что Дашка из восковой куклы стала превращаться в розовощекую девочку. Задышала ровней. Из правого глазика ее скатилась слезинка и, обмочив реснички, склеила их стрелочками.

- Лидия Петровна, отключаем аппарат, - приказал доктор с бешеным взглядом и добавил потом, задумчиво обхватив рукой подбородок:

- Произошло какое-то чудо!

Женщины в белых халатах стали, как по команде, переглядываться между собой. Враз все загалдели и заулыбались. Обступив Дашку, стали "колдовать" над ней, освобождая от страшных трубок и лейкопластыря.

Мне хотелось заплакать от счастья, но слез, естественно, не было: только поддавливало и щекотало в районе глаз. Взглянув на Антона и Женьку, я с благодарностью мысленно передал мое состояние счастья и трогательной нежности к ним. Они в ответ не в переносном, а в буквальном смысле засветились изнутри мягким белым светом - тоже от счастья!

Превратимся в купидонов!

Антон сдерживал улыбку, зажимая ее уголками губ, и, стараясь придать голосу деловой тон (в то время как глаза его сияли и искрили от радости), в приказном порядке распоряжался:

- Димка, с Дашкой все в порядке. Но расслабляться, однако, нечего. Светка сейчас доедет со своим любовником до места их постоянной дислокации и разместит денежки, украденные у вас так, что их уже никаким образом не вернешь!

И эту беду они мне помогут разрешить? - с восторгом подумал я. Ну никак не мог рассчитывать!

- Бог позволит, - значит, сможем, - подмигнул Женька и заулыбался. Потом под строгим взглядом Антона осекся, видно, поняв, что вальяжно произнес что-то недозволенное, и стал оправдываться:

- А что? Наше дело правое: мы ведь украденное забираем.

- Бога не тревожь, - понизив голос поучительно-назидательно сказал Антон Женьке, но смотря в мою сторону.

А! Мне сейчас все было нипочем, но не дурак, понял: "Кота бьют, а зятю знать дают"! Вот так делать не буду, понял: "На Бога надейся, а сам не плошай. Все возможности есть, только злоупотреблять ими не нужно", - весело думал и уже наблюдал, как Антон подключается к энергоинформационному полю Земли и комментирует:

- Чудесно! Дорогу я знаю и где сейчас они - тоже вижу: в гостинице балдеют на полпути к Славкиному дому. Долетим туда - а там на месте решим, что будем дальше делать. Раков вареных едят, бессовестные. На сиротские деньги жируют.

Видно, этот увиденный момент с поеданием раков, придал Антону больше решительности. Дернув меня за руку, Антон стремительно увлек меня за собой. За нами поспевал и Женька.

Ох, и не нравилось мне это мгновенное перемещение: все кругом плыло и мельтешило до головокружения. Еще этот жужжащий звук...

Не успел я додумать мысль, что когда-нибудь привыкну к этому, как мельтешение разом прекратилось и я увидел перед глазами злосчастную Славкину машину.

- Так, только злиться не надо, - успокаивал я сам себя.

Затем проникли через окно второго этажа гостиницы в женский туалет, где и увидел Светку, которая, задрав кофту, вытаскивала из широкого пояса (видно, специально сшитого для денег), пару стодолларовых купюр и испуганно оглядывалась на дверь.

Обтянув кофту, положила деньги в кошелек, а его, в свою очередь, в сумочку. Успокоилась. Глянула в зеркало над раковинами. Комично открыв рот и оттянув вниз подбородок, выколупала пальцем что-то из уголков глаз. Видом своим осталась все-таки не довольна, потому что опять засунула руку в сумочку и вытащила оттуда пудреницу, а за ней тюбик помады. Прищурив глаза, напудрила лицо и подвела помадой губы, грубо залезая за их естественный контур. Помада была красная, и Светка стала мне напоминать вампиршу из "ужастиков".

Антона и Женьку Светкин макияж развеселил, и они, глядя на нее, ухахатывались.

Светка еще больше развеселила ребят, когда, закинув на руку сумочку, стала зеркалу строить глазки, на что Антон, посмеиваясь, заметил:

- Тренируется!

Потом она уже повернулась к выходу и сделала к нему один шаг... Но, отступив обратно, глянула снова в зеркало. Нахмурилась, втянула в себя живот, подбила, как подушки, руками вверх груди. Скособочившись, подтянула одну, а затем вторую бретельку в бюстгальтере. Втянула в себя живот еще раз и, победоносно тряхнув головой, зашагала из туалета.

- Нет, ребята, - прерываясь на смех, делал выводы Антон, - у нее явные комплексы по поводу своей внешности. Вот на этом мы и сыграем, - подняв палец вверх, принял какое-то решение, задумался, потер ладонь о ладонь, а потом произнес загадочную фразу:

- Поработаем купидонами!

Просачиваясь в зал гостиничного ресторанчика вслед за Светкой, Женька на ходу спросил у Антона:

- В кого Славика ее влюблять будем?

- Да хоть в кого, - иронично и спокойно ответил Антон. И, обведя зал рукой, задал вопрос нам:

-Так в кого? Вон их сколько.

Я сразу разгадал план Антона, но девушек и женщин рассматривать не стал. Мой взгляд остановился на Светке и Славке, сидящих за столом. Славка сидел, вытянув под столом крест-накрест сложенные ноги, лениво ковырялся зубочисткой в зубах и масляными глазками смотрел на Светку. Она же держала тремя пальчиками тонкую ножку бокала шампанского, строя из себя светскую даму; улыбалась своему кавалеру одними уголочками губ и взирала на него томным взглядом. Идиллия! На первый взгляд... Как только ее Славка отводил от нее глаза и начинал смотреть по сторонам, Светка наблюдала за ним, как коршун за добычей, пронизывая воображаемый объект Славкиного внимания колючими зрачками, как потенциальную соперницу.

- Антон не ошибся в выборе плана! Она ревнует своего Славочку! Значит, действительно не уверена в себе. Я сам в этом сейчас убедился!

Пока ребята выбирали объект для осуществления нашего плана, а я наблюдал за Светкой и ее кавалером, от служебного входа через весь зал, размеренно постукивая каблучками, покачивая крутыми бедрами, к столику, где сидели наши подопечные, подошла обалденная, шикарная блондинка. Опустив длинные ресницы, держа наготове блокнот и ручку, бархатным, грудным голосом промурлыкала:

- Еще что-нибудь заказывать будете?

Славка и Светка минуту раздумывали, а ребята были уже тут как тут:

- На ловца и зверь бежит, подтягивайся, Димка! - "кипишил" Антон, делая зазывающие знаки.

- Ментальный вирус: Женька, ты - официантке, а я - Славке. Димка, смотри и учись! Генерируем мысль, что объект испытывает непреодолимое сексуальное влечение к субъекту. Накачиваем эту мысль энергией Земли в ее низшей дифференциации, выпускаем у себя луч с этой мыслью из надбровного центра и обматываем, как нитью, "точку сборки" человека. Пока обматываем, еще нагнетаем энергию. Ура! Процесс пошел! Теперь соединяем копчиковые центры Славки и официантки, тоже нагнетая туда энергию! Готово!

Я наблюдал, как Антон и Женька оперативно подключались к энергетическому кокону Земли, как через них до межбровья проходила тоненькая красная струйка энергии и выходила оттуда, как лазерный луч. Как они обматывали этой струйкой светящиеся точки внутри головы Славика, а потом официантки. Как сцепляли их двоих этими красными нитями...

И тут, как последствие этих быстрых манипуляций Антона и Женьки, у этих двоих началась реакция: Славка напрягся и сел ровнее на стуле, подгребая под себя ноги. Стал смотреть, не отрываясь, на блондинку, как на икону. У официантки дрогнули ресницы, и она, глянув на Славика, покраснела и нервно одернула свой белый фартушек, который был и так длиннее ее короткой юбки, задышала взволнованно и глубоко. Глухим, с придыхом, голосом смущенно повторила вопрос:

- Заказывать еще что-нибудь будете?

Славка, переведя взгляд на глубокий вырез кофточки официантки, выпалил:

- Будем, еще как будем!

Записав заказ, официантка кокетливо отбросила назад прядь белых волос, и уже, видно, справившись с собой, подарила Славке жгучий многообещающий взгляд, на одном каблучке повернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала по залу, еще больше покачивая бедрами.

Славка дернулся и подался всем телом вслед за уходящей официанткой. Глаза его горели, как у голодного волка, увидавшего овечку.

В то время, пока Славка делал заказ красавице-официантке, которая стояла за Светкиной спиной, она копалась вилкой в тарелке и отстраненно о чем-то думала: видно, вычисляла, сколько Славкин заказ будет стоить.

Но когда Славка дернулся вслед официантке так, что подвинулся столик и загремела свернутая с мест посуда, Светка опомнилась и, оглядываясь, сразу разозлилась, а потом испугалась. Стала уговаривать Славку уйти из ресторана под предлогом, что у нее разболелась голова. Обещала всю еду и питье забрать в номер.

Куда там! Славка ее и слушать не хотел, пристально наблюдая за той дверью, за которой скрылась красавица-блондинка. От нетерпения он встал, откинув салфетку и бросив Светке безразличную фразу: "Ты, Свет, подожди", - двинул к искомой двери и надолго скрылся за ней.

Светка прыгала на своем стуле, как на раскаленной сковороде, пересела на Славкино место, чтобы лучше видеть дверь, из которой Славка не вышел даже и через полчаса с того момента, как он за собой ее захлопнул.

Психовала, дергала из салфетницы салфетки, протирала ими вспотевший лоб и щеки, комкала их и бросала в тарелку. Оставаться вот так - брошенной на произвол судьбы Светке один на один со своей ревностью и уязвленным женским самолюбием, сидеть ничего не кушая, было просто даже неудобно и стыдновато. Ей казалось - все сидящие в зале только и делают, что наблюдают за ней и подшучивают над ее горем.

По залу сновали и другие официантки. Светка одну из них позвала:

- Мне нужно рассчитаться. Немедленно! - со злостью прорычала Светка, - вы слышали? Немедленно!

- Что вы так нервничаете? Округлила глаза девушка и чуть не выронила из рук поднос, отступив от Светки на один шаг.

- Где официантка, которая меня обслуживала - фифа с белыми патлами? - срывалась на крик Светка.

- Не скандальте, я сейчас её позову, - прижимая крепче к груди поднос, испуганно упрашивала официантка Светку и тоже скрылась за ненавистной Светке дверью, где было написано : "Посторонним вход воспрещён".

Через пару минут эта дверь открылась, сердце у Светки ёкнуло. Но это был не её предатель Славочка и не блондинка, за которой он убежал. И даже не вторая официантка, а дородная женщина в синем костюме с пышной причёской. Эта дама подошла к Светке. Сразу было видно, что они со Светкой были чем-то неуловимо похожи. На груди у дамы с причёской висела табличка: "Администратор". Я ещё подумал, что у этой дамы и у Светки даже цвет волос одинаковый.

- Вот ваш счёт, - строго отчеканивала администратор, - нечего так скандалить и пугать людей. Рассчитывайтесь.

- Где та блондинка - официантка, что меня обслуживала?

Администратор ехидно улыбнулась и вопросом на вопрос:

- Она занята. А зачем она вам?

По всему было понятно, что Светка нарвалась на такую же стерву, какой была сама, явно проигрывая в этой дуэли.

Дама с причёской хладнокровно и насмешливо ждала, пока Светка, пыхтя от злости, дёргала замок сумки, дрожащими руками отсчитывала деньги. И совсем уж "контрольным выстрелом" в затылок уходящей Светке издевательски-вежливо нараспев крикнула:

- Рады были вас обслужить! Приходите ещё! А про себя пробормотала: - "Понаехали тут наших мужиков отбивать".

Светка выбежала из ресторана, как ошпаренная. Мы полетели за ней под команду Антона:

- Вперёд, неуловимые мстители.

- Ой, что сейчас будет! - предворял события Женька.

Светка прибежала в номер, но Славку там не застала: - Вещи на месте. Это уже хорошо, - вслух сама с собой разговаривая, потрошила шкаф, осматривая, всё ли цело или чего-то не хватает из положенного. Плюхнулась на кровать и разревелась в голос.

Я первый раз видел, как Светка плачет! Во, допекли! Мне её даже стало жалко.

- Не нужно быть добреньким, Димка, - сурово прокомментировал мои сожаления Антон. - Нужно быть добрым, а значит пресекать зло. Нужно дать почувствовать человеку, делающему зло, что оно как бешенный бык может развернуться обратной стороной и боднуть выпустившего его на волю.

- Моя покойная мамка говорила: "Не рой другому яму - сам в неё попадёшь."

- Твоя мамка жива, - сверкнув глазами торжественно произнёс Антон.

- А вот ответ получишь потом, - предваряя мой вопрос о мамке, выставив вперёд ладонь как запрещающий знак на дороге сказал он. Светка ревела не долго: вскочила и как тот бешенный бык побежала искать Славика. Забыла сумку. Вернулась и опять побежала. Носилась по этажам гостиницы, расспрашивала о беглецах горничных: те только улыбались и пожимали плечами. Светка прижимала ухо к дверям, где слышала подозрительные звуки. Нам даже надоело метаться за нею. Женька, просканировав пространство, увлёк нас за собой и, указав на один из номеров, предложил:

- Подождём здесь. Они там.

И надо же было так случиться, что когда из номера выходила раскрасневшаяся блондинка-официантка, приглаживая волосы, вдруг из-за угла выбежала Светка, случайно (случайно ли? У меня на этот счёт большие сомнения!) залетев именно на этот этаж.

Светка прибавила скорости, как будто включив сзади реактивный двигатель, и пользуясь замешательством блондинки вломилась в номер, где ещё одевался Славка.

Светка набросилась на него, как разъярённая слониха, била Славку сумкой по чем попало.

Он сначала терпел, увёртываясь от ударов и подставляя руки, но когда она ему угодила по носу, вскрикнул и, видно, от боли, озверел тоже. Применив какой-то приём рукопашного боя, завернул ловко правую Светкину руку за спину и циничным, хладнокровным голосом попросил:

- Дай ключи от номера. Я уезжаю. Без тебя. Ты поняла?

Светка поняла - то ли под воздействием приёмчика, то ли сообразив, что весь этот концерт был бесполезным:

- Отпусти руку, ключи в сумке.

Вскоре мы увидели вытиравшую слёзы Светку, наблюдавшую из окна, как в фуру запрыгнул Славка, но не заводился.

- Передумай! Передумай! - сжимая кулаки выла Светка. - Господи, помоги!

- Ишь, когда Господа вспомнила, - съязвил Антон.

А через некоторое время Славка подавал руку, помогая сесть в кабину, блондинке- официантке.

Светка взвыла ещё сильней...

- Полетели отсюда. Не люблю истерик, - буркнул Антон. - Дело сделано. Светка припрётся как миленькая в кафешку с покаянием... и с украденными деньгами.

- Точно припрётся? - переспросил я.

- Будь спок, Димыч, - как поставив печать, заключил Антон. А Женька покачал головой, подтверждая. Их уверенность передалась и мне. И я успокоился.

Мне на этот раз не показалось таким неприятным быстрое перемещение в пространстве. И жужжание для меня звучало, как музыка.

Очнувшись уже в физическом теле, разминая замлевшие руки и ноги, по которым бегали мурашки, я не увидел своих новых друзей и забеспокоился. Стал мысленно и криком звать их. И только то ли в голове, то ли рядом прозвучал голос Антона:

- Мы ещё вернёмся, Димка, отдыхай!

Я мысленно стал благодарить их и Господа. Вспомнил и читал забытые молитвы, которым меня учила мама. Так до вечера. А вечером пошёл на чудесную поляну.

Новый друг Павел Князев.

Тишина. Изредка прошуршит мягко сова, задумчиво пошепчется лес, мудро глядя на одинокого человека, сидящего на поляне. Что он забыл тут, в ночном лесу? Ведь это человек. Не Человек, а человек. Различия огромны. Тысячелетняя память лесов навсегда отпечатала образ Человека, живущего одной с ним душой. Затем Человек стал просто человеком, а для человека лес - враг, таящий неведомое.

Но этот? Он не боится. И какое сияние окружает голову этого человека! Лес насторожился. Что это?

Человек поднял голову, блестящие глаза его посмотрели на сверкающее звёздами небо и увидели Истину. И произошло истинное возрождение. Новое рождение. Умер "старый" человек, а родился новый Человек - Мыслитель, Чародей. Лес поздравил его молча и торжественно. А потом, радуясь за новорожденного Человека, зашептали листья, шуршали ветви, травы. Голоса зверей и птиц объединились в один голос: "Ты восстал из мёртвых и стал живым!"

Человек встал и пружинно разогнулся. Он почувствовал, он услышал... - так я узнал силу любви и веры, силу мысли и воли. Так произошло моё возрождение из мёртвых душой и телом. Так я стал Человеком. И я сказал: "Я живу, я буду жить всегда, и всё возможно!" Теперь я знаю, что возродило меня, - любовь и Бог, две величайшие силы Вселенной, слившиеся в одну.

- Обидно, отчаянно сожалел я,- что реалии нашей действительности очень жестоки. Что люди забыли про любовь! Жалко, что человек выродился в машину по приобретению денег и материальных благ. Для романтичных, нежных, ищущих любви душ в мире обычных, "нормальных" людей здесь нет места. В этом мире только грубая гонка по замкнутому кругу: деньги, деньги, деньги... И так всегда. Деньги превратились в идола. Я не спорю, деньги - великая вещь, но это не цель, а средство. Ведь стимул к действию Первотворца - любовь. Я теперь знаю эту Истину. Почему люди стесняются этого слова? Они заживо становятся мёртвыми. Без любви...

"Голос", который некоторое время оставил меня, видно, поразмышлять самому, подтвердил - "И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь. Претерпевший же до конца спасётся". Люди забыли эти слова Сына Господа...

- Как сказать это людям? Как крикнуть, чтобы услышали. Услышали все! И вернулись. Вернулись из мёртвых и ожили! - орал я на весь лес, выплёскивая наружу мой невероятный протест против такого несправедливого уклада этой людской обыденной жизни, которую они считают правильной, нормальной, рациональной, адекватной... Почему так ограничили себя, обобрали, обокрали... и сами не понимают этого? Когда они оживут?

- Это будет ещё не скоро, - печально ответил мне Антон за моей спиной. Я не удивился и не испугался его внезапному появлению. Ещё я знал, что рядом и Женька.

- Ты так кричал, - осторожно заговорил Женька после долгой паузы, выжидая, пока улягутся мои эмоции, - что твой крик был слышен не только на Земле, но и во всех Мирах.

- Все даже вздрогнули, - улыбаясь по-доброму продолжил Антон.

- Кстати, о Мирах, - решив поддержать попытку друзей развеять мою тоску и отчаянье, бодреньким голосом наигранно упрекал: - вы ведь обещали мне путешествие.

Друзья, принимая мою игру, с готовностью и наперебой стали предлагать:

- Антон, давай его в Мир Вейная, а?

- Нет, Женька, не с этого нужно начинать. Это потом. Может сразу маханём в Матричный Мир? - перечил Женьке Антон и сразу же опроверг себя, - нет, ещё испугается.

- Может, в прошлое ? В Атлантиду, в Лемурию?

- А давай, Женька, в наше любимое местечко!

- Точно! В Драконий Двор! К Пашке Князеву! Мы даже не выйдем из режима восприятия Мира Уставших Душ.

"Голос" тут же стал ненавязчиво комментировать:

- Драконий Двор - корпорация тайных кланов, возглавляемая неким Патриархом. Включает в себя защиту различных интересов этих кланов, контроль иномирья: разведку, контрразведку. Двор чудес, реликтов и артефактов. Крайняя сейфовая дверь в иные Миры, стерегущая свой секрет от всех подпланов и чужеродных порталов, не из режима восприятия Мира Уставших Душ...

- Хочу в Драконий Двор! - не дослушав рассказа "голоса", и не дождавшись решения ребят, заявил я.

Антон одобрительно кивнул головой, потом спохватился:

- А ты сегодня тело кормил?

- Собаку кормил, себя - нет.

- Ну ты даёшь!

- Забыл. Мне так было хорошо и без еды, что забыл.

- Нет, брат, так вот не пойдёт, качая головой упрекал меня Женька, - ты должен найти баланс, а то потеряешь физическую оболочку. Ты не понимаешь своего преимущества существования в двух режимах восприятия.

И глаза его заволокла дымка грусти:

- Ты не представляешь, как тебе повезло.

Я послушно, но без аппетита поел. Вообще не разбирая, что, собственно, ем (очень спешил), чем позабавил Антона и Женьку. Уложил своё тело "спать", совершая головокружительный прыжок из него. На сей раз это получилось намного удачнее.

Туннель вынес нас... О-о-о! Это была сказка! Какой мир! Фантастика! Похож на Землю, но всё чётче и ярче. Причудливые холмы, подёрнутый золотистой пеленой изумрудно-рябинового цвета лес. Жалкое сравнение с листьями сентября. В лазоревом небе летали настоящие драконы.

Как птицы, восхищаясь подумал я и загляделся на них.

- Познакомься, Дима, - это Павел Князев, - тронув за руку, представил мне кого-то Антон.

Глаза наши встретились. Я кивнул смущённо тому, кого Антон назвал Павлом Князевым.

Цепкий взгляд... Подумал я, и совсем смутился, и растерялся... И (о, ужас!) ляпнул глупость :

- А вы... ты... Ты живой?

Павел вопросительно посмотрел на Антона и Женьку. Я понял, что между ними произошёл мысленный диалог, после чего глаза Павла уже смотрели на меня снисходительно-мягко:

- Я скоро расскажу тебе свою историю. Если тебе это будет интересно. Мне самому порой кажется, что она даже очень удивительная. Хотя я уже почти перестал чему бы-то ни было удивляться.

Вздохнул. Мне показалось, что вздохнул Павел устало, может, даже с сожалением.

Прошли через вымощенный камнем двор, где отрабатывали приёмы сражения мечами какие-то средневековые рыцари в кольчугах и латах. Завернули на площадь, где шёл турнир... опять же смахивающий на средневековый: с настоящими конями, рыцарями и наставленными копьями. Всё бы ничего, но вокруг "болели" за них не только люди, а вернее совсем не люди: существа, похожие на ящериц, но с умными глазами, мало того - разговаривающие наравне с людьми. Туда-сюда сновали маленькие человечки с непропорционально большими головами, которые, как малые дети старались пробраться сквозь толпу, увидеть поближе зрелище. При каждом возгласе толпы подпрыгивали и взлетали хрупкие девушки со стрекозьими крыльями. Я даже слышал стрекот этих крыльев, а ещё они расправляясь, отсвечивали и лучились всеми цветами радуги. Красиво...

Ребята подталкивали меня дальше. Я, с трудом отрываясь с места и оборачиваясь шёл. Да! Шёл!

- В этом Мире плотность энергии большая, - пояснил Женька, - и качество у неё иное. Вот и ходим.

С площади сошли на тропинку, которая вела в лес. Тропинка была из золотистого песка, который поблёскивал на солнце, загораясь искорками то тут, то там. К лесу она становилась уже, и вот мы уже продирались сквозь спутанную листву.

- Всё почти так, как на Земле - походя удивлялся я.

Лес поредел и раскрыл поляну, на которой стояла бревенчатая избушка с крышей из щепы и маленькими окнами. Окна изнутри были тёмными, сразу не поймёшь - со стёклами или без.

Павел толкнул тяжёлую дубовую дверь с коваными железными навесами и пригласил:

- Заходите.

Дверь была низкой, пришлось нагнуть голову, чтобы войти.

Зайдя со света в полумрак, царивший в доме, сразу и не разглядеть обстановки. Поморгав, стал различать предметы: широкая деревянная кровать, грубо сработанные, но добротные стол и лавки - тоже из дерева. Вот и всё. Комната казалась пустоватой и от этого просторной. Пахло смолой и травами.

- Как у нас в кафешке, вспомнил я.

Присели. Ребята разговорились, весело вспоминая совместные похождения, путешествия и потасовки с какими-то лазутчиками. Юморили и подтрунивали друг над другом.

Я рассеянно слушал, стараясь вникнуть в суть их историй.

Иногда они пальцами раздвигали пространство - получался светящийся экран. Прямо в воздухе! На экранах были слайды или сюжетные "ролики", героями которых были то ли Антон и Женька, то ли Павел и Антон, то ли поодиночке и ещё разные действующие лица. Все истории были для меня лично фантастическими, а для них - обыденными, но забавными. Они тыкали в экраны пальцами и самые повторяющиеся слова в этом просмотре были "а помнишь?" или, "ребята, а это помните...?"

-Кстати, это вот начало моего пребывания в Драконьем Дворе, - обратился Павел Князев ко мне, указывая на один из слайдов.

- Так, всё-таки, - осмелел я, - как ты оказался здесь? Ты обещал рассказать.

- С самого начала? - уточнил Павел.

- Да, мне всё интересно. Я новичок в Мире Уставших Душ.

- Это я уже знаю. Знаю даже про сломанный сук, - подмигнул ребятам Павел и засмеялся.

Мне уже было не то что смешно, а даже очень радостно вспоминать об этом.

- Ладно, сначала, так сначала. Слушай. И не только слушай, но и смотри. Ловким движением Павел свернул экран и совместил его с моей "точкой сборки", и рассказ его теперь выглядел для меня, как кино с озвучиванием. Я слушал его и смотрел историю Павла Князева.

-Это утро начиналось, как всегда в последние три дня: с жуткой головной боли, отвратительного настроения, с явными признаками чёрной меланхолии и апатии. А ещё со скрипа в разных частях не размятого тела. Мне казалось, что это самое тело таким вот утренним скрипом мягко намекает на то, что моё трёхдневное изучение мудрости "зелёного змия" может чревато отразиться на его дальнейшей профпригодности.

"Ну и фиг с ним" - задушил я без всякой жалости свой внутренний голос, почему-то напоминающий тенорок здоровенного дядьки в белом докторском халате, уже который месяц вещающего с экрана телевизора о быстром и качественном избавлении от алкогольной и иных форм зависимости.

Подавив стон, разогнулся на диване. Тренированный взгляд тотчас отыскал гранёный стакан, доверху налитый прозрачной жидкостью именуемой простым русским словом "водка". "Зелёный змий" радостно высунул похмельную морду из стакана и, как показалось, даже умилительно завилял хвостом, горя желанием избавить меня от утренних страданий.

Я поднатужился и рывком, делающим честь даже тяжелоатлету-олимпийцу, схватил стакан и "принял на грудь". Крякнул, внутри как будто зажёгся маленький ядерный реактор. Мир вокруг подобрел, самочувствие улучшилось. Подход "к снаряду" прошёл успешно.

Глубоко вздохнув, направился в ванную совершать утренний моцион - попросту говоря, посмотреть на свою помятую морд... то есть лицо и сравнить это сегодняшнее лицо со вчерашним. Таким сравнением перед зеркальцем каждое утро я решал две задачи: во-первых, узнавал подробности и нюансы вчерашних похождений (что пил, с кем пил и т.д.) во-вторых, подбодрить своего зеркального двойника, вслух очередной раз сказать: "а ты ещё ничего... ну и что, что похож немного на орангутанга. Такие нынче в моде."

"Да-а-а", - протянул я, вглядываясь в заросшего наглого субъекта, который строил мне глупые рожи по ту сторону зеркала, - "Нас вино зовёт вперёд, слышишь, конь копытом бъёт." Прекрасный образчик усердного служителя стакана и селёдочного хвоста. Хорошо, хоть курить не начал.

Успокоенный последней мыслью, я смочил ладони холодной водой и протёр ими морд... то есть лицо. Гордый от того, что даже в такие дни не забываю о гигиене, направился на кухню, где точно помнил: в холодильнике должна лежать пачка пельменей. Есть хотелось не особо, но режим есть режим.

Мой одинокий холостяцкий завтрак был прерван внезапным и бесцеремонным образом - длинным звонком в дверь. Чутко прислушиваясь, я продолжал поглощать пельмени, в душе надеясь, что у утреннего визитёра устанет палец, и он уйдёт. Но, похоже, таящийся за дверью тип обладал не только стальными пальцами, но и железным упорством, так как звонок верещал и верещал.

Тяжко вздохнув, я прошаркал к двери, настырный обладатель стального пальца начинал надоедать моим потрёпанным нервам. Скроив зверскую рожу, резко распахнул дверь... Визитёров было двое: низенький румяный толстячок, лысый, как Котовский, сразу же ослепил меня широчайшей улыбкой. За ним маячил двухметровый субъект с рожей мрачной и очень многозначительной.

- Павел Алексеевич? - мягкий бархатный голос толстячка был отечески ласков, а весёлые глазки участливо оббежали мою фигуру, цепко замечая все детали.

- Ну и что? - мрачно буркнул я.

- Что, ну и что? - вопросом на вопрос ответил толстячок.

- Я говорю, ну и что, что я Павел Алексеевич?

- А то, - ещё больше расцвёл толстячок, - что это просто замечательно. Мы с коллегой к вам по очень важному делу. Вы не против, если мы зайдём? С этой фразой толстячок, как ртутный шарик, ловко просочился в мою прихожую, а затем на кухню. За ним вломился его "коллега", оттеснив меня могучей грудью и закрыв дверь. Ситуация начинала меня забавлять. Незваные гости работали очень чётко, даже на мой придирчивый взгляд. Через пару секунд я уже сидел на табуретке возле своего кухонного стола, на своей собственной кухне, глядя как маленький лысый проныра ловко кидает себе в рот мои пельмени. Хмурый детина памятником застыл в дверях.

- Сударь, - сообщил издевательско-вежливым голосом я толстенькому наглецу, - если вы не заметили, то это мои пельмени. А ещё вы говорили о каком-то важном деле.

- Ах, да! - спохватился толстячок, - меня зовут Можо, моего напарника - Христофор. Мы имеем официальное сообщение, что вам выпала честь, - выпятив живот и для многозначительности подняв вверх вилку с наколотой пельменей, - поступить на службу в Драконий Двор!

- Что-о? - довольно глупо переспросил я.

Толстячок, видя, что я не понял торжественности и важности момента, грустно вздохнул, переглянувшись с Христофором, кинул пельмень себе за плечо. Раздалось чавканье, пельмень исчез в воздухе. У меня дёрнулось левое веко.

- Это Юсс. Сущность.

- А-а ... - всё равно ничего не поняв, но для проформы спросил я, - а-а, зачем она вам?

- А зачем вам собаки? Охранник! - сказал Можо таким тоном, каким сказал бы любой хозяин, который гордится своей породистой собакой, и кинул сущности ещё один пельмень.

Не дожидаясь, когда я справлюсь со своим недоумением, он продолжил, почему-то фамильярно перейдя на "ты".

- А сейчас, Паша, мы будем вдумчиво и подробно говорить, а ты постарайся сделать вид, что шевелишь мозгами. Христофор...

Павел Князев продолжал свой рассказ, но я отвлёкся на свои мысли:

-Эта ситуация мне что-то напоминает: ах, да! Неожиданный звонок в дверь, отчим со своим другом собутыльником, "важное дело", которое предложил обсудить отчим и кусок сала... Всё намного прозаичнее, но похоже! Странно...

-Дима, ты слушаешь или нет? - обиженно спросил Павел.

- Да, да, слушаю, - рассеянно ответил я и опять старался вникнуть в суть происходящей с Павлом невероятной истории.

- И ты представляешь, Дима, - продолжал Павел Князев, - я быстро рванул на кухню, резко открыл дверь и ... кухни не было! Вместо кухни меня обволокло Тьмой: той Тьмой, что живёт и дышит. Такую тьму несёт ночь, успокаивая и расслабляя, заставляя человека впадать в сон и перенося его в иной мир, иногда мрачный, кошмарный, а иногда в сказочно- яркий. Мягкие лапы Чего-То с ловкостью профессионального вышибалы подтолкнули меня в спину, направляя в головокружительный полёт. Где-то далеко-далеко самым краем внезапно обострившихся чувств, я ощутил тихий зовущий голос, в котором, однако, сквозили властные ноты: Это он тянул моё бренное тело куда-то в неведомые фантасмагорические глубины Тьмы. Но никакого страха, никакого ужаса не ощущалось...

А потом я узрел Его - Огненного Дракона, Привратника, ждущего у края Миров. С невероятной скоростью мы столкнулись, и он проник прямо в мою душу, разорвав её огненной болью и оставив там свою печать. Боль ударила изнутри ослепительно- белым ярким взрывом, и я, наконец, потерял сознание...

Когда я очнулся (мгновенно, рывком), сразу же наткнулся на чей-то внимательный взгляд. Понял, что лежу, надо мной кто-то склонился. Лицо его как в тумане, но ясные пронзительные ястребиные глаза незнакомца видел отчётливо. Ни рукой, ни ногой не пошевельнуть, мысли, как вялые рыбы в засорившемся аквариуме, хреново - жутко. Глаза мои опять заволокло, как водой, и из этой воды стали возникать картинки, с нарастающей скоростью превращаясь в фильм: расчленённые тела моих боевых товарищей, оторванная голова со стеклянными глазами моего друга Сашки. Я собираю друзей по кускам... Боевики, взрывы...

-А-а-а-а! Нет! Не надо! Остановите! - мне казалось, что я кричу, но губы не шевелились!

- Отлично, Энцо, - услышал, как сквозь вату, Пятый очнулся. Помоги ему.

Жёсткая маленькая ладонь приподняла мою голову, в рот влили что-то кисловатое, но приятное. Сразу полегчало, мысли прояснились и я как будто даже воспарил над своим лежбищем. Ястребиные глаза холодно и насмешливо обозрели моё лицо:

- Уставшей душе нужен покой. Отдохни, пришелец. Добро пожаловать в Сиву.

Я заснул. Теперь это был не тёмный провал забытья, а целительный сон. Одно было понятно чётко: то, где я нахожусь, - это совсем не то, где я был раньше...

Проснулся, и перед глазами поплыли круги. Услужливая память молниеносно подсунула "запись" последних минут до сна. Мозг закипел, заработал, круги прошли, и я приподнялся посмотреть, где я нахожусь.

Помещение представляло собой довольно просторную комнату с бревенчатыми стенами, в которых кое-где были прорезаны небольшие оконца, напоминающие скорее бойницы. Если не считать добротной широкой кровати, на которой я возлежал, комната была пуста. В дальней от меня стене имелась дубовая дверь с толстым засовом и витиеватой бронзовой ручкой.

За стеной слышался спокойный шум листвы, птичье чириканье, стрекотанье кузнечиков. Солнце через бойницы протянуло к кровати золотистые щупальца.

- Ясно одно, думал я, откинувшись на подушки, я не дома, а где?

Встал и неверной походкой пошёл к выходу. Хлопнув дверью, вышел на крыльцо. Здесь в тени, под навесом, стоял небольшой деревянный столик и три плетёных кресла, в одном из которых восседал невысокий, но плотного телосложения старичок с весьма забавной физиономией записного добряка, с седой бородкой и ощетинившимися усами; стрижка ёжиком из седых волос на голове дополняла картину. Живые ясные голубые глаза добродушно окинули меня сочувственным взглядом.

Старичок встал и как родного обнял и поцеловал:

-Доброе утро, сударь, очень рад вашему выздоровлению. И рад приветствовать вас в Мире Уставших Душ, в подплане - Драконий Двор, в Доме Сива!

Обескураженный таким приветствием, скорее всего бессознательно, спросил:

- Это Земля?

Старичок освободил меня из своих объятий, долго и изучающе вглядывался в мои глаза, тихим голосом с долей сомнения, не очень-то, видно надеясь на моё мгновенное понимание, объяснил:

- Это не та Земля, на которой ты был раньше. Это её энергетический двойник - субатомный дубль Земли. А ещё есть её надсубатомный дубль...

А потом, окончательно сообразив о бесполезности своих разъяснений, махнул рукой:

- А, потом поймёшь! Это сейчас не главное. Пойдём-ка, сначала я тебя приведу в порядок, а потом совершим небольшую экскурсию...

глава девятая

Драконий Двор.

Из безвременного мира

На время падают тени.

От красоты, которая древнее, чем земля,

Душа может подняться по лестнице.

Я взбираюсь по Лестнице Фионна

К белизне, которая древнее, чем время.

Стих гностика Килди.

Павел рассказывал, как его приняли в Сиве, что он увидел, каковы были его первые впечатления о Драконьем Дворе, а у меня в голове пульсировала фраза, которой встретили и меня в Мире Уставших Душ.

- Уставшей Душе нужен покой...

Действительно, несмотря на всё, что пришлось пережить за это время, с момента моей попытки самоубийства, в душе медленно, но верно шёл процесс стабилизации: уверенность в том, что всё хорошее ещё впереди, всё интересное ещё неизвестно, всё красивое и увлекательное ещё не увидено мной. Это даже можно было назвать не покоем, а предвкушением счастья. Тревога перестала терзать мою душу. Я порадовался за себя и опять стал прислушиваться к рассказу Павла внимательнее, всматриваясь в "кинофильм" его истории, которая чётче сейчас вырисовывалась перед глазами.

- Тогда три года назад парочка нежданных визитёров, именуемых "официальными представителями Драконьего Двора", Можо и Христофор ловко "вербанули" меня сюда на службу, правда, после долгих умных объяснений (с их стороны), и не менее долгих язвительных высказываний с применением некоторых форм ненормативной лексики с моей стороны.

На последующие вопросы, зачем столь могущественной организации поистине галактического масштаба бедный бывший офицер одного из подразделения спецслужб, я услышал очень туманную двухчасовую лекцию о неком тайном выборе и хитросплетении связей между параллельными мирами. В итоге Можо так же, как и тот старичок, который встретил меня после пробуждения в Сиве, махнул рукой и сказал, что я до всего дойду своим умом. Попозже.

Я человек "разумный и обладающий нестандартным мышлением," как когда-то охарактеризовал меня один из моих проницательных шефов, "не чуждый воображения и творчества мысли". Но даже все эти приписываемые вышеперечисленные качества с трудом помогли мне осознать реальность иных миров. Иной раз, балуясь книгами на тему "фэнтази", я без труда разворачивал картину всех перепитий главного героя, но вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь на их месте!

Иные Миры были реальны, как и реальностью был Драконий Двор, некогда созданный усилиями нескольких рас.

Что такое Драконий Двор? Признаться, этот вопрос я задавал себе с завидным постоянством. Перед глазами, как ассоциация с ним, сразу предстаёт огромное мощное дерево, ветвями уходящее в раннее средневековье, а затем ещё дальше во времена римлян, карфагенян, древних эллинов, минуя зловещий ядовитый цветок Атлантиды, корнями уходящее в древнейшие цивилизации, о которых наши учёные-историки и слышать, и вообразить не могут. На стволе этого дерева тысячи ветвей. Назвать Драконий Двор мощнейшей спецслужбой Мира Уставших Душ или сообществом людей и нелюдей с определёнными, очень широкими функциями, значит, выразиться уже слишком однобоко.

Некогда долгие века Древнюю Землю сотрясали жестокие войны, порождая много страданий. Молодая человеческая поросль активно теснила более старые расы нелюдей, тех, кого мы привыкли называть эльфами, гномами, троллями, ундинами, сильфами и т. д. Резня была страшнейшая, пощады не просили ни те, ни другие. Или-или. Компромиссов никто не искал. Остатки нелюдей вынуждены были укрыться в иных мирах. Разобравшись с основными конкурентами на жизненное пространство, люди с таким же азартом кинулись резать друг друга, в большей степени тех людей, кто отличался от основной массы наличием неких особенностей. Так произошёл Второй исход многих древних человеческих кланов в иные миры, теснимых собратьями. Это был их альтернативный выход. Но там они напоролись на кланы нелюдей, и волей-неволей им пришлось объединить усилия, ибо Иные миры были отнюдь не пустынны, а аборигены не горели желанием пускать в свои вотчины пришельцев. Опять века войн. Кое-где аборигенов истребили , кое-где они оказались сильнее. За тысячелетия выработалось некое равновесие, завязались отношения. Тех, кто не выдержал закалки в горниле страданий, сообщество выжило, создав инструмент своей воли и подплан закалённых в страданиях боёв - Драконий Двор, неусыпно стоящий на страже интересов воинов.

И вот теперь я - Павел Князев, на которого указала призрачная рука тайного выбора, прохожу "курс молодого бойца" по основам "меча и магии" в Школе Поющих Теней в Доме Сива, где располагается, говоря современным языком, одно из региональных отделений Драконьего Двора.

- А почему так странно называется школа - "Поющих Теней"? - не видя никакой связи с архетипами магов-воинов, спросил я у Павла.

- Потому, что все возможности в мироздании исходят от наличия энергии и умения ею управлять. А энергия в её самой высокочастотной вибрации звучит, как музыка. Её ещё называют музыкой Сфер. Когда мы учимся набирать эту энергию, наше энергетическое тело тоже "поёт". Звук и свет - вот начальные признаки энергии. Мы - тени по сравнению со светом.

Утомил я вас своими рассказами. Хватит. Всё остальное, Дима, ты увидишь сам.

Обратно к площади мы все четверо пошли другой дорогой, грунт которой походил на песок, однако я отметил странный цвет почвы: он был зелёный, переливался на солнце сверху, а большие камушки вспыхивали неоновым светом изнутри.

Пока я разглядывал пульсирующие светом камушки на дороге, мы быстро подошли к площади. Здесь уже разворачивалось целое праздничное представление, которое, как пояснил Павел, было устроено по случаю чествования победителей турнира.

Я не мог не заметить, как у Антона воодушевлённо загорелись глаза, я понял, что дух рыцарства увлекает всё его внимание. Перехватив мой взгляд, Антон с ностальгической гордостью произнёс:

-Знаешь, Димка, на Земле плотного атомного мира, когда я ещё был в физическом теле, рыцарство увлекало меня невероятно. Я состоял в рыцарском клубе, который назывался Магна Мар, что в переводе означает "Великий в своей славе". Мы всем клубом ездили на турниры, я брал с собой свою маленькую жену Наташу, которая рядилась в наряды средневековой дамы, а я - в доспехи рыцаря. У меня был настоящий рыцарский меч, который потом положили в гроб и похоронили вместе с моим телом. На надгробье моей могилы тоже высекли меч и надпись - "Помни о времени, воин..."

Антон опустил голову и уже тихо и грустно добавил:

-Меня даже в фильме снимали как рыцаря. Когда я был живой там, на той Земле.

Слава Богу, что громко затрубили горны и отвлекли Антона от ностальгических воспоминаний, а то я не знал, как его утешить.

Рыцари развернули и подняли флаги: они взметнулись вверх алыми волнами, на каждом полотнище сияло золотое изображение огненного дракона.

Горны оттрубили. Наступила тишина, и воздух на площади, кажется, сгустился в тяжёлом ощущении напряжённого ожидания. Взгляды всех присутствующих были устремлены на ту сторону площади, где стояла трибуна под шатром цвета индиго, увитая гирляндами экзотических цветов и разноцветными лентами.

Неожиданно над трибуной засиял луч сверкающего белого света, затем появились ещё два и слились все вместе. Свет почти ослеплял. Затем мгновенно разбился на спектр и принял форму радуги. Как это было красиво, я не в силах был даже для себя описать мои чувства восторга словами!

Из синего слоя радуги высыпался такого же цвета рой искр и, уплотняясь, стал образовывать чей-то силуэт, который опускался вниз на трибуну, и вот уже из этого скопления искр шагнул на парапет седоволосый старец в синем одеянии вроде плаща, подпоясанный золотым ремнём с пряжкой в виде свернувшегося дракона.

- Патриарх... - раздался шёпот в толпе.

Патриарх, сверхъестественным образом появившийся на трибуне, поднял для приветствия руку.

Снова затрубили горны, и звук их слился с возгласами толпы.

А потом откуда-то из глубины этих звуков прозвучал голос, собственно он и не был голосом, и нельзя было определить, ближе этот голос к человеческому или нет. Воистину, то был глас, который невозможно было описать ни словами, ни любым другим способом. Речь не звучала, а лилась в меня, как вода, мысли и чувства, которые исходили от Патриарха, ощущались и как приветствие, и как приказ: - Внемли мне...

Несколько мгновений мои мысли судорожно метались, в попытке понять, что вещает голос Патриарха, но в голове всего лишь отзвучало:

- Да пребудет с вами любовь...

И мгновенно все, кто был на площади, эхом подхватили эту фразу и повторяли её снова и снова меж приветственных криков и веселья, пока наконец оглушительный, дивный шум не охватил всю площадь. Но прошли минуты, ликование постепенно стихло и сменилось выжидательным молчанием.

Патриарх заговорил снова. Голос его, словно звуки большого горна, гулко разносился по всей площади. Он взывал к милосердию и любви, говорил о традициях прошлого и настоящего, а в конце произнёс:

О Господин Древних Военных Игр, чей

Яростный замысел шлёт ещё одно

Солнце Сиять над Великим разделом,

Даруй нам Выдержку при суровом

Испытании, а будем мы испытаны

Победой!

После этих его слов пространство вокруг Патриарха заискрилось синим цветом, сгустилось и поглотило всю его фигуру, возвратив Патриарха в радугу, затем метнулись копьями вверх три луча и исчезли.

Зазвучала музыка, но источник её был не виден и не

понятен - как будто играли сотни свирелей и флейт. Под звуки этой музыки на трибуну взошли мужчина и дама в королевских одеяниях, шитых золотом и жемчугом.

- Правитель Сивы и его супруга, - шепнул мне на ухо Павел, - Иннуан и Сайна.

Иннуан объявил чествование победителей и произнёс имя первого из них.

Рыцари вызывались по очереди, их награждали, им пели песни сладкозвучные эльфы, взлетая в воздух и осыпая победителей цветами.

После церемонии чествования наступило всеобщее веселье и празднество с настоящими танцами, зрелищами, фокусами и фейерверком наподобие северного сияния. Антон дорвался до оружия, которое было выставлено на показ, и намахался вволю мечом, устроив с Павлом состязание. А меня подхватила под руку полупрозрачная красивая эльфа, я потерял чувство почвы и закружился с ней в весёлом танце. Оба мы смеялись и ловили цветы, даря их друг другу. Женька просидел всё это время в кресле под навесом, ведя какие-то умные беседы с сущностью, которую я про себя окрестил саламандрой. Саламандра из воздуха плела и соединяла белые нити, сматывая их в светящийся клубок, тыкала в клубок лапой и поясняла что-то Женьке, а он понимающе кивал головой.

Эльфа потянула меня вверх, к переливающемуся "северному сиянию", которое полыхало волнами и отливало всеми цветами радуги на уже потемневшем насыщенно-фиолетовом небе.

- Давай покупаемся! - звенела она хрустально-мелодичным голосом.

Я видел, что "купаются" в сиянии многие, и решительно согласился:

- Давай покупаемся!

Когда мы нырнули в этот светящийся океан, меня как будто окатили прохладной, пузырящейся минералкой, воздух наполнился густым цветочным ароматом. Яростно полыхнули ослепляющие цветные вспышки - их становилось всё больше и больше, хрустальный мелодичный голос, ещё нежнее, чем у моей спутницы-эльфы, пел удивительно красивую и, вроде знакомую, но давно позабытую песню, под музыку лютни. Я завороженно слушал, музыка пронизывала всю мою сущность, пока не начала ускользать сама грань реальности: я становился сам этой песней... И может, даже растворился бы в ней, но эльфа хохотала и вытаскивала меня обратно, приводя в чувство "ощущения себя", весело звеня:

- Хватит, хватит, а то растаешь!

После такого "душа", невыразимое чувство счастья переполняло через край: беззаботность и лёгкость птицами уносили меня на своих мягких крыльях... Зато внизу меня ждало "отрезвление". Антон, Женька и Павел поджидали меня с серьёзными озабоченными лицами, с ними был ещё один человек. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять опрометчивость моего поступка и почувствовать себя нашкодившим щенком.

Этот незнакомый человек взглядом отправил прочь эльфу, и она удалилась, смущённо улыбаясь, отпустив мою руку. Незнакомец заговорил со мной таким голосом, что меня как будто продуло сквозняком:

- Ты поступил весьма неблагоразумно, молодой человек. Если бы ты побыл там немного побольше, - быстрым движением глаз указав на "северное сияние", - то даже моего искусства и умения не хватило, чтобы извлечь тебя обратно. Ты вполне мог раствориться, развоплотиться и умереть там, на атомной Земле. Ты не думай, что здесь всё так просто и нет никаких опасностей. Прежде, чем что-то делать, спроси у них, - он махнул рукой в сторону моих друзей и горько улыбнулся, вглядываясь мне в глаза, видя мою подавленность, - ты ещё не свободен так, как все мы: у тебя есть физическое тело. Не забывай об этом! - резко повернулся и ушёл.

Я смотрел вслед этому строгому, статному фигурой человеку. Он шёл изящно и одновременно без единого лишнего движения.

Долгие минуты я безуспешно пытался выйти из-под гипноза чувства вины, внушённого мне незнакомцем. Чувствуя, как мой дух колеблется, первым пришёл на выручку Антон:

- Ладно, первый урок безопасности в иномирье, я думаю, пойдёт на пользу.

- Кто это? - выходя из "ступора", спросил я.

- Это мой учитель, - ответил Павел - и махнул головой по направлению к дороге.

Мы зашагали прочь с площади, где ещё вовсю продолжалось веселье.

- Правда, Димка, пожалуйста, сделай милость, воздержись от любых дальнейших экспериментов, если не посоветуешься с нами. Ты ещё не знаешь много: в данном случае - что такое резонанс или диссонанс с энергетическими силовыми полями, - продолжил нравоучение Павел.

Я тут же кивнул, довольный тем, что состояние моё опять приходит к гармонии и покою. Повеселел и ещё раз спросил у Павла про его учителя, по пути наблюдая, что солнце, как огромный паук, уже пробивалось сквозь неплотный полог леса множеством золотистых паутинок.

- Сей умелец, - рассказывал о своём учителе Павел, - носит незатейливое прозвище Пустынник и вот уже третий год раскрывает мне и ещё четверым ученикам школы Поющих Теней хитроумную вязь воинских искусств, в коих он великий дока. До момента моего с ним знакомства я наивно считал себя отличным специалистом в этом виде человеческой деятельности, но только попав в железные руки Пустынника, понял, как глубоко заблуждался.

Отличие Пустынника от многих других наших наставников огромно: Он никогда не стремится использовать магию в своих приёмах ведения боя, его боевое мастерство совершенно и держится на алмазе воли и ума. Кроме того, - Пустынник донельзя загадочная и непредсказуемая личность: за время моего обучения в школе Поющих Теней у меня была уйма информации почти по всем нашим учителям и надзирающим, но когда дело касалось Пустынника, ответом на мои вопросы о нём у всех обитателей школы было гробовое молчание или перевод разговора на другую тему. Всё это дразнило мою любознательность и профессиональный азарт, будило древние инстинкты первобытного охотника, заинтересованно идущего по следу хитрого мамонта...

Павел, не договорив фразу, остановился:

- М-м-м, - как от зубной боли замычал и закатил вверх глаза.

Антон и Женька, глядя в сторону уже видневшейся избушки Павла, заржали как лошади.

Я, конечно, сразу заметил, что на лавочке возле жилища сидит розовощёкий толстячок, а рядом с ним... собака - не собака, кошка - не кошка, с хвостом, как у львёнка: на конце кисточка. Оно им виляло, как собака, и скулило так же.

- Опять Можо притащил сущность пристраивать, - раздражённо бубнил Павел, - вам смешно, а ведь он в школе их целую псарню развёл: уже девать некуда!

- Зачем? - изумлённо спросил я, ничего не понимая совершенно - ни кто такая сущность Можо, ни зачем он столько их расплодил?

- А потому, что много лет назад на атомной Земле он страстно мечтал развести породистых псов и устроить псарню, положил на это почти всю свою жизнь, зарабатывая на мечту деньги. Устроил собачью ферму уже в преклонных годах и был счастлив, но случился пожар от удара молнии, и ферма сгорела дотла вместе с собаками. Можо с горя умер от разрыва сердца. Вот теперь тут компенсирует своё горе тем, что плодит сущностей-охранников. Тем временем Можо, видя нас, нетерпеливо ёрзал на лавке.

Когда мы подошли к избушке, Можо колобком скатился с лавочки, подхватил пухленькими ручками сущность в охапку, а она в свою очередь лизнула его в нос. Это было так комично, что я тоже рассмеялся, а Павел ещё больше помрачнел, но пригласил в дом и Можо, правда, не очень гостеприимно:

-Заходи уж, Можо, будем разбираться с твоим питомцем.

Можо радостно перевалился за порог, плюхнулся на лавку у окна, а на стол поместил сущность и скороговоркой стал расхваливать её на все лады, во все стороны поворачивая. Ребята слушали. Иногда похихикивали. А Павел, скрестив руки и вытянув ноги, смотрел на сущность исподлобья подозрительно и скептически, затем грубо перебил Можо:

- Она ж у тебя эфирная! Где я ей органики столько найду, чтобы прокормить? На Атомную Землю летать ей за едой что ли? Зачем ты их столько развёл, Можо?

Можо замолчал, обиженно засопел и отвернулся к окну. Сущность прижалась к нему и зарычала на Павла. Павел покачал головой в укор сущности и Можо обвёл нас взглядом, а остановив его на мне, вдруг повеселел:

- О! Ты её Димке подари! Он ведь на атомной земле физически тоже существует!

Можо с таким энтузиазмом крутанулся ко мне, что мы чуть не слетели с лавки, и с сияющим от счастья лицом крикнул:

- Димка, это ж тебе на той Земле целая находка! - подпихивая ко мне упирающуюся лапами в стол сущность.

Я растерялся, не зная - радоваться или нет такому неожиданному подарку, но видя, что все улыбаются, заикаясь, спросил:

- А, а, что она ест?

- Ой, всё ест! - двумя руками замахал Можо, - какую органику ни кинь, - всё сожрёт!

- В частности - пельмени,- иронично повысив голос, пошутил Павел.

Все дружно засмеялись, вспоминая первый визит Можо к Павлу. Больше всех, кажется, веселился Можо, пристроив сущность "в хорошие руки", где она будет "есть вволю".

- Можо, ты хоть расскажи правила взаимодействия с сущностью, а то она дел натворит таких, что пол- Земли не расхлебается, - предупредил Можо Павел. А Можо рад стараться - стал "грузить" меня по полной программе:

- Зовут сущность Юша...

- А это "она" или "он"?, - сразу уточнил я.

Секунды две подумав, Можо "выкрутился", - М-м-м, - скорее "оно". Во-первых, - загибая на руке пухленькие пальцы, перечислял Можо, - сущность поглощает энергетику посторонних агрессивных воздействий. Во- вторых, она, не дожидаясь агрессии, атакует первой, нейтрализуя агрессора превентивным ударом. В-третьих, она вовремя подаст тебе сигнал, предупреждающий о готовящейся атаке, и даст тебе силы для победы в любой ситуации.

- Каким образом предупредит? - ещё раз уточнил я.

- Мысленно, конечно, а хочешь - еле слышным свистом.

- От какого вида агрессии она меня может защитить? - глядя на пушистый комочек с кошачьими ушами, остренькой мордочкой и глазами, как у летучей мыши, спросил я Можо.

Можо тут же стал отвечать, как заправский промоутер с заготовленной речью-рекламой:

- Это энергетические воздействия - порчи, сглазы, вампиризм. Во-вторых, это ментальные воздействия, то есть посторонние негативные мысли и намерения, направленные в твой адрес. В-третьих, так называемые астральные нападения, то есть внедрения в твоё энергетическое тело разных чужеродных объектов и неорганических существ. В-четвёртых, если ты находишься в каком-либо помещении и не хочешь, чтобы в него кто-нибудь заходил собственной физической персоной или их энергетические тела, которые иногда заявляются в наш дом самостоятельно, без своего хозяина (если этот хозяин что-то против тебя замысливает).

- А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, - иронично растягивая слова перебил Можо Павел, - нет, я, наверное, просчитался, уступив сущность Дмитрию. Но, Можо проигнорировал колкость Павла, явно на него направленную. Только минуту помолчал, поджав обиженно губы, и опять затараторил:

- Питается сущность в основном негативными низкочастотными энергиями, которых, кстати, на атомной Земле по-о-лным-полно, трансформируя её в высокочастотную, но нужно не забывать подкармливать Юшу и органикой: только с мясом не переборщи, а то станет очень агрессивной. Пятьдесят граммов в день за глаза ей хватит. Нападать активно на агрессора сущность будет только по твоему приказу:

- Юша, фас..., - скомандовал Можо, и сущность зарычала и набросилась... на Павла. Павел ошалело замахал руками:

- Убери от меня свою злючку!

- Юша, назад, нельзя! - вернул на место сущность Можо и злорадно покосился на Павла:

- Никакая она не злючка, просто чувствует, кто как ко мне относится.

И чтобы не развивать дальше конфликт, Можо зарастил укус на плече Павла своей энергетикой быстро и умело.

- Отомстил, - выдохнул испуганный Павел.

Я стал побаиваться сущности, но Можо меня успокоил:

- Ничего, Дима, не бойся, сейчас я сращу её с твоим энергетическим телом, налажу вам полный резонанс и она станет тебе самой родной.

После некоторых манипуляций Можо с сущностью, во время которых она тоненько заскулила, а потом и со мной, во время которых я почувствовал, как будто мне что-то пришивают как под заморозкой, сущность прыгнула мне на руки, с надеждой и преданностью заглянув мне в глаза, завиляла хвостиком.

- Посади её на плечо, Дима, - советовал заботливо Можо, - и ходи с ней, летай, перемещайся по турбильонам времени и меж Мирами.

- По чём? - переспросил я.

- По туннелям, через которые ты уже перемещался, - ответил Антон вместо Можо.

Я посадил Юшу на левое плечо, почувствовал мягкое уютное тепло.

- Сиди, Юша, -погрозил ей пальцем.

Юша поняла мой юмор, по-щенячьи заискивающе затявкала в ответ.

- Ах, да, чуть не забыл, - спохватился Можо, - в физических плотных мирах её могут видеть воочию. На земле - животные: кошки - особенно, собаки, летучие мыши, крысы, совы, лошади..., кажись, всё. А из людей - сенсетивы: те, кто видит энергетические образования. А остальные могут видеть Юшу как туманное светлое облачко. И то - когда Юша сильно обожрётся, - и с гордостью заключил:

-Теперь тебе на Земле физической нечего бояться! - и с умилением посмотрев на Юшу, засобирался:

- Ну, так я пойду...

- Спасибо тебе, Можо, за такой подарок, - поблагодарил я от души.

- Да чего уж там, дружите, - скромно опустив глаза, вздохнув, ответил Можо, раскланялся, шаркая толстенькими ножками, и удалился, весело посвистывая за окном. Махнул на прощанье ладонью.

Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся за деревьями, последний раз блеснув лысиной.

- Вот за что мне нравится Можо, - заговорил Павел первым, потирая место, уже не существующей раны от укуса Юши, - что он всегда добивается своего - "не мытьём, так катаньем".

- Нам тоже пора назад, Дима, а то твоя Светка второй раз кафешку перепродаст, - торопил в путь Антон.

- Не продаст теперь, - уверенно сказал я и потёрся щекой о пушистую Юшу, от чего сущность удовлетворённо заурчала.

- Всё равно пора, Дим. Мы ещё не раз сюда вернёмся, будем путешествовать по всему Драконьему Двору, правда, Павел? - ища поддержки у друга по моему вразумлению, уговаривал Антон, - и не только.

- О, сколько ещё интересного тебе предстоит увидеть и узнать! - поддерживал Антона и Женька, - это только твой первый прорыв в Иномирье и первая серьёзная вылазка. Да и нельзя тебе так надолго отлучаться из физической оболочки.

Радушно распрощавшись с Павлом Князевым - учеником школы Поющих Теней и новым моим другом, мы, соединив наши энергетические тела, удалились с Драконьего Двора...

глава десятая

Ничего себе подарочек!

Совершая перемещение в пространстве, я беспокоился за Юшу, стараясь ощутить: на месте она или нет. Но сущность мужественно перенесла полёт - только шерсть заворачивалась и блестели ярче бусинки-глаза.

Добрались благополучно, и я нехотя влез в своё физическое тело, на минуту... потеряв сознание. Юшу перепоручил подержать Женьке, бережно опуская её на руки другу.

- Что ты так с ней носишься? - подтрунивал надо мной Антон, - она ещё тебя переживёт. Эти твари очень живучие.

- "Мы в ответе за тех, кого приручили", - сказал я словами Экзюпери, погладив Юшу. Из тех же соображений покормил сразу же Джека.

- Ох, ох, моё тело скрипит, как несмазанная телега, - стонал я, одев на себя физический "скафандр", - подожди, Юша, сейчас разомнусь и возьму тебя, - видя рвущуюся ко мне сущность, успокаивал её.

Пока я приходил в себя и усаживал на плечо Юшу, Антон (вот уж молодец какой!) просканировал пространство и докладывал обстановку:

- С Дашкой всё нормально, уже сама в туалет ходила и кушала самостоятельно. По земному времени мы отсутствовали восемь часов двадцать минут.

- Зато Светка прёт на всех парусах сюда. Злая-я-я, - схватился за голову Женька.

- Странно, если бы она была в радостном расположении духа, - заметил Антон, - мы ведь ей "на хвост соли насыпали".

- Дима ..., - видно подбирая слова, хотел мне что-то сказать Женька, но медлил:

- Отчим тоже очухался.

Я опустил глаза. Знал, что поступил очень плохо, констатировал своё безобразное поведение, но стыдно мне уже не было: душа хотела покоя, и она его получила: эмоции почти не мучили меня. Всё, что касалось отчима, Дашки и даже Светки, то скорее я испытывал сейчас к ним чувство конструктивного участия, но это не было тревожной душевной болью. Я чётко отмечал эти изменения в себе.

Даже за покойную маму я был спокоен и знал, что она там, в Иномирье, тоже нашла своё прибежище от земных страданий. Горькое чувство разлуки с ней сменилось предвкушением встречи - раньше или позже. Однако это достижение почти полного душевного покоя, того, что не волнует сердцевину меня, казалось каким-то незначительным по сравнению с последними событиями. И этот земной мир показался мне таким малым по сравнению с Бесконечностью...

Я поднял глаза и хотел уже что-то сказать Женьке, но сущность слетела с моего плеча и с беспокойством взглянула на меня, издавая тоненький свист.

Мы услышали вой, но это был не вой собаки: я ведь уже покормил Джека. Я побежал туда, откуда доносились странные звуки. Возле порога парадного входа в кафешку, обставленная клетчатыми большими сумками,сидела Светка. Вид у неё был усталый и подавленный. Лицо распухло и покраснело от слёз.

Я медленно и осторожно подошёл к ней, и мы оказались с ней лицом к лицу.

- Вернулась? - спросил я просто так, чтобы как-то начать разговор.

Ребята, подлетев, находились в сторонке, готовые придти на выручку.

Светка мрачно посмотрела на меня, встала, и через мгновение лицо её исказилось злостью и ненавистью. Открыв рот, она стала извергать отборную брань и ругательства. Она уже, было, протянула руки, чтобы вцепиться в меня, но не успел я и глазом моргнуть, как сущность метнулась молнией к Светке и, как вампир, вцепилась ей в глотку.

Светка, пошатываясь, отступила на несколько шагов, словно получив удар, застигнутая неожиданной невидимой атакой, шлёпнулась обратно туда, где сидела.

Юша вернулась, отсосав "отрицаловку" и победно заурчала, перебирая лапами у меня на плече.

Хорошо, что не укусила, а только нейтрализовала Светку, подумал я и похвалил мысленно Юшу за своевременную помощь.

- Ничего себе, подарочек! - свистнул Женька. А я удовлетворённо, с гордостью за Юшу, улыбнулся ему.

- Я тоже такой хочу! А то в некоторых мирах от агрессии неорганических существ отбоя нет. Антон, может и нам у Можо таких классных охранников попросить? - обратился Женька к другу.

- Да, было бы недурно..., - задумчиво протянул Антон, - если Димка их органикой кормить будет. Ты об этом не забывай, что они полуматериальные. Но подумать стоит...

Светка, совершенно растерялась, сидела и хлопала глазами. А потом, то ли для меня, то для себя, неопределённым тоном произнесла:

- Вернулась...

- Вот и хорошо, Светлана, - уверенным и спокойным голосом заявил я, - а теперь, давай, приводи всё в порядок, а потом мы с тобой съездим в больницу к Даше и к дяде Коле.

Светка часто закивала головой в знак согласия, даже не спросив, что с отчимом и моей сестричкой. Видно, с перепугу.

Я облегчённо вздохнул и медленно двинулся за моими друзьями в лес.

- Да-а-а, за тебя уже нечего бояться, - как-то с сожалением и грустью сказал Антон, когда мы остановились на краю поляны. Меня это сразу озадачило. В голове промелькнуло: неужели это из-за Юши? Может, они почувствовали себя ненужными?

Я вглядывался в их лица, чтобы понять, правда ли это?

И тут я, словно мне удалось прочитать намерения друзей, неожиданно даже для себя спросил:

- Вы о чём-то хотите меня попросить?

Антон окинул меня долгим серьёзным взглядом, как бы соизмеряя свою просьбу с моими возможностями, прежде чем её произнести.

- Да, у нас есть к тебе просьба, Дима, - проговорил он наконец и опять замолчал.

Я уже сгорал от любопытства и, не сдержавшись, стал торопить:

- Так говорите быстрей. Я готов сделать для вас всё, что в моих силах!

Антон с Женькой переглянулись и заулыбались.

- А как же, конечно! Как будто мы в тебе сомневались! - весело сказал Женя.

- Дело не в тебе..., - таинственно добавил Антон, и глаза его подёрнулись туманной дымкой.

- О, эти воспоминания...

- О родных, - сразу же поняв, добавил я, - Антон, у тебя болит душа о родных?

- Ты забыл, Димка, у меня не может болеть душа, - криво улыбаясь и пожав плечом, опроверг меня Антон, - но есть у меня к моей маме один разговор, который никто за меня ей не выскажет.

- Кроме меня! Антон! Я ведь могу! Я ведь вас слышу и их, - ткнул я в противоположную сторону пальцем, - тоже слышу!

- Не буду хитрить, Дима, об этом я и хотел тебя попросить, но боялся, что ты подумаешь... будто мы специально с тобой подружились, чтобы использовать вот в таких целях.

- Если разобраться, по большому счёту, то все мы в большей или меньшей степени друг друга используем. Так получается, что тогда и не общаться, и не дружить вовсе. Может, и не жить? - нашёлся я.

- Философ доморощенный, - уже преодолев смущение шутил, Антон. Потом поднял кверху голову, резко её опустил и стал говорить с детским восторгом:

- Димка, ты представляешь, завтра день моей смерти, а мать узнает, что я жив! Завтра! - с горящими от счастья глазами и сжав кулаки, - завтра у меня будет возможность ей это сказать!

- А Женькиной маме? - спросил я, считая несправедливым, что одна мама узнает, что её сын жив, а другая - нет.

- К сожалению, Димка, мне придётся пока подождать.

- Это закон такой, Димка, - уже посерьёзнев пояснил Антон, - пока горе и страдание родных от потери близкого человека не перерастёт в светлую память об ушедшем, нельзя заявлять о себе никоим образом. А Женька пришёл позже меня. Мы ведь и при жизни физической были друзьями.

- Насколько позже? - удивлённый таким признанием, спросил я.

- Почти на одиннадцать месяцев - ответил бесстрастно Женька.

- А жене твоей, Наташе, тоже сообщим? - вспомнив о ней, обратился к Антону.

- А у неё всё хорошо, - с нежной улыбкой сообщил он. - Зачем её тревожить? И без тени ревности констатировал:

- У Наташи хороший муж, дом - полная чаша. Сынок родился недавно: Антошкой зовут. Слава Богу, что её муж дал ей всё, чего не мог дать я.

- Ты любил её? - засомневался я.

- И сейчас люблю, Дима, - ещё больше загораясь изнутри светлым огнём, признался Антон.

- А как же..., - растеряно бормотал я.

- Мы были нищие и бездомные, Дима. У нас было много проблем. У нас - это у моей мамы, у меня и у сестры Танюшки. Бились мы, как рыбы об лёд, чтобы вылезти из этой нищеты. Но ты знаешь, что на этой Земле "от трудов праведных не наживёшь палат каменных",

-И даже квартиры не купишь, когда от зарплаты до зарплаты перебиваешься, - дополнил друга Женька, - это только в поговорке "с милым рай в шалаше", ну а когда и на еду не хватает... какое уж тут вообще может быть счастье. Серая, нищенская, паскудная жизнь, как водой, гасит самые искренние чувства, превращая их в тяжкое испытание, лишает всякой надежды убогий быт...

- Знаю. Всё это мне знакомо. Вспоминать не хочется. И тревожить свою душу, - резко оборвал я Женьку. - Прости, друг, - извинился я, думая, что он обиделся.

- Вот и нам не хочется, Дима, - согласился со мною Антон, - и что ж тут плохого, что я радуюсь за Наташу - моего любимого человека, что она не мучается, а живёт достойно? Ведь не умирать же ей было вместе со мной?

- Конечно, конечно, - рассеянно соглашался я.

- Вот и получается такое несоответствие мира внутри тебя и мира внешнего... Так рождается страдание и страшная дисгармония...

- Это мне тоже знакомо, не нужно дальше продолжать, Антон. Я всё понял. Потом спохватился - А ты, Антон, тоже, как и я... И Женька..., - мучаясь в догадках, и не зная, как спросить потактичнее, мямлил я.

- Нет, Димка, - поняв, что именно я хотел спросить, возражал Антон, - меня сбила насмерть машина. А он, - показав на Женьку, - утонул. Это были несчастные случаи, а не самоубийство. Боролись мы, как могли. Но, Бог нас пожалел...

- За родных только обидно, они не знают, что нам здесь намного лучше, чем им, - досадовал Женька.

- Ладно, - утешая нас и самого себя, завершал трудный разговор Антон, - по крайней мере у них всё ещё впереди.

Я судорожно сглотнул, чтобы удержать невольный вздох, понимая, что у меня набралось ещё больше новых вопросов к моим друзьям, чем я мог получить на них ответов на данный момент.

- Успокойся, Димка, - говорил Антон неподдельно весело, - мы достигли господства над физическим миром!

Я улыбнулся тоже.

- Сейчас мы должны на время попрощаться с тобой, а завтра встретимся. Ты пока улаживай свои вопросы, а мы полетим помыться от всякой энергетической грязи домой, куда мы тебя скоро и пригласим. Со зверюгой своей будь осторожен, следи за своими мыслями! До скорого! - попрощался Антон. Женька помахал рукой, и они растворились.

- До свидания, - крикнул я им вслед и стал раздумывать о предстоящих визитах, но на миг почувствовал одиночество.

Юша, видно, не пережив такого оскорбления, зависла у меня перед глазами и мысленно меня спросила:

- А я?

- Ой, хорошо, что ты рядом, Юша, спасибо Можо! - ответил я сущности вслух и, протянув руку, усадил её обратно, - пошли Светку тормошить, чтобы пожрать нам сделала, а то я зверски голоден, а ты, Юша?

Светка поджидала меня на кухне за столом, сложив как ученица первого класса руки, выпрямив напряжённо спину, с собачьей преданностью в глазах.

- Покушать есть чего? - пытаясь скрыть в своём голосе смех, - спросил я, видя это уморительное зрелище.

- Есть, Димочка, есть, а как же. Я мигом. Супчик вот, пюрешка с котлеткой - всё, что ты любишь.

Я слышал в её голосе лицемерные нотки. Понятное дело - Светка сейчас боялась меня, а не вдруг враз полюбила. Юша это тоже чувствовала, но я её предупредил, чтобы без моего ведома Светку не трогала.

Поставила мне еду, а сама села напротив.

Я кушал сам с удовольствием и незаметно по кусочкам подавал Юше. И надо ж так было случиться, что Светка не вовремя подняла голову, отрываясь от тарелки, и увидела, что еда исчезает у меня с ладони в воздух.

Светка дёрнулась, ойкнула, подавилась и закашлялась, дико глядя на моё плечо. Проморгалась, потрясла головой, совершенно озадаченная и заинтригованная. К тому же мы с голодухи с Юшой объелись: я стал икать, а Юша "засветилась" и стала видимой, как белое облачко. Это я потом заметил, когда к зеркалу подошёл.

Да, недаром Светка все мои указания выполняет, как отлично выдрессированная овчарка, - думал я, - и ходит возле меня бочком, искоса испуганно поглядывая.

По дороге в больницу я рассказал Светке всё, что произошло после её позорного бегства. А! Не выдержал и рассказал, что произошло в гостинице со Славочкой её. Реакция была ошеломительной: она привстала, побледнела и брыкнулась в обморок. Автобус остановили, и шофёр откачивал её, тыкая Светке в нос нашатырём и брызгая в лицо водой.

Она очнулась, но при виде меня её так затрясло, как будто Светка с детства болела эпилепсией и это последняя стадия её заболевания. Я уже и сам испугался, стал успокаивать Светку, но это не помогло. Пришлось вспомнить и применить приём ментально-энергетического воздействия. Светка тогда стала, как шёлковая. Даже покрасивела, когда смягчилось её стервозное выражение лица.

В реанимацию к Дашке нас не пустили. Только передачу с фруктами и соком забрали. Сказали, "девочка поправляется, когда переведут в обыкновенную палату, тогда можно будет её навестить".

Пошли к отчиму: я всё-таки получил укол совести, когда увидел его. Светка стала плакать и на коленях молить у него прощения. Я тоже просил у него прощения ради Господа Бога.

Дядя Коля отвернулся к стенке и приложил руки к глазам, вроде как плачет. Но я знал, что на самом деле он улыбается...

глава одиннадцатая

Самый трудный визит

Увижу на тебя, сынок,

Похожего прохожего -

Замрёт на миг душа:

Готова верить в чудеса!

Но в следующий миг

Реальность заявляет

На тебя свои права...

А у меня

Царапнет сердце боль

Чёрною кошкою,

Прольётся с неба дождь

То ли из глаз моих?

Я плечи опущу от безысходности.

Я никогда тебя не встречу

На Земле...

Елена Седлецкая.

Остался самый трудный визит. Я непрестанно думал о нём! Одно дело - простой визит к маме погибшего друга, и совсем другое - объяснить матери, похоронившей своего ребёнка, что он жив, да ещё именно в такой день - день его смерти. Не посчитает ли она мои доводы в пользу этого для меня реального факта, а для неё невидимого, неощутимого, а поэтому практически недоказуемого - чёрным юмором или того хуже - издевательством?

Ребята что-то не появлялись, я уже замёрз ждать их на поляне и терзаться сомнениями и противоречивыми мыслями. Я встал с пенька, на котором сидел, стал тупать в заиндевевшую траву и махать руками, чтобы согреться и мысленно разговаривал с Юшей:

- Как ты думаешь, может у Антона побольше выспросить чего-то такого, что знают они оба - Антон и его мать? Будет ли она слушать всё это или разозлится и прогонит меня сразу с порога?

Юша нервничала, то зависая у меня перед лицом, то садясь на плечо, ворчала. Но ответа на мои вопросы я не дождался.

- Заждался нас? - весёлым голосом спросил Антон за моей спиной.

- Ещё как! - не оборачиваясь, ответил я поддельно-обиженным голосом.

- Видим. Всю поляну вытоптал, - шутил Женька, - раньше вырваться не могли. Антона у нас дома все с днём рождения поздравляли.

Вдруг стало обидно, что меня не было там, где поздравляли Антона. Сразу и не нашёлся, что сказать. Нужно, наверное, тоже поздравить его?

Между нами повисла какая-то невидимая преграда.

- Поздравляю, - выдавил я из себя.

Может быть, стоило ещё что-то сказать, но у меня не было слов от ревности. Но не ругаться же.

- Ты ещё туда попадёшь, - неожиданно точно угадал Антон мои мысли, -спасибо, друг, за такое радушное поздравление...

- Извини, Антон, мне без вас так одиноко, - поняв свою ошибку оправдывался, - что время тянулось ужасно медленно. Всякого тут понадумывал. Не оставляйте меня так надолго одного, если я для вас что-нибудь значу.

- Всё наше существование, - серьёзно заговорил Антон, - это испытание одиночеством: человек рождается один и умирает один. Нельзя, Дима, любить кого-то больше, чем Бога, и привязываться сильно к кому бы то ни было, кроме Бога, тоже нельзя - это иллюзия. Только Ему все одинаково важны, и всех нас он любит одинаково и справедливо. А одиночество - это и есть способ заставить нас подумать об этом. Одиночество - это испытание любви к Богу. В момент, когда я умирал в жизни физической, я думал, что это несправедливо. Но, видишь - я живу, я родился заново, и все муки этого физического мира уже не властны надо мной. Люди говорят, что есть зло. Нет! Зло - это отсутствие добра. И прежде всего в них же самих. Чем больше в нас бескорыстного добра, подобного Божьему, тем ближе мы к Нему. И тем меньше мы ощущаем одиночество.

- Зачем Бог придумал этот мученический путь - физическую жизнь? - задал я Антону вопрос, который меня давно беспокоил.

- Всё в этом мире, Димка, познаётся в сравнении. А познание - это главная цель всех и вся, что существует. Это главная идея Первотворца: - познание, значит, развитие. Ограничение - стагнация, застой, а значит, окончательное разрушение.

Физическая жизнь - это школа познаний, которые мы будем сравнивать с другими видами существования.

- Вы тут философствуете, а твоя мать, Антон, уже с утра плачет, вспоминая тебя. Она-то всего этого не знает и плачет, - упрекнул нас Женька.

- Да, скорей, ведь у нас есть возможность, - опомнился я, - показывай дорогу, Антон. А я - за тобой следом.

Я поднимался по лестнице на третий этаж, где жила мать Антона с его десятилетней сестричкой. С каждым шагом сердце стучало всё сильнее. По-настоящему тревожила только одна мысль: а вдруг не поверит? Ребята подбадривали меня улыбками, я им тоже мужественно улыбался, но чувствовал - натянуто.

Нажал на кнопку звонка, и дверь мне стали открывать неожиданно быстро: как будто ждали моего прихода. Я уже стал паниковать, что не успел собраться с мыслями, но в распахнутой двери стояла женщина и смотрела на меня пронзительно-печальным и вопросительным взглядом: волосы зачёсаны назад, вся в чёрном.

- Здравствуйте...

- Лилия Антоновна, - как суфлёр подсказывал Антон.

- Лилия Антоновна, я по поводу вашего сына Антона. Поговорить, - разминая в руках шапку, мямлил я.

- Антон умер, - вглядываясь в моё лицо, видно, узнавая, - проговорила мать печальным голосом и, опустив голову, сгорбилась и уронила руку с дверной ручки, - проходите. Сегодня как раз день его смерти. Я на кладбище собралась идти.

Мне хотелось кричать, чтобы сразу успокоить и обрадовать её - что Антон жив и он рядом! Но - понятное дело: это было неразумно.

Мать провела меня на кухню, сразу поставила на плиту чайник. Предложила сесть, и я уселся возле стола. Глядел, как она заваривает чай, и понимал, что былое воодушевление и мужество начинает покидать меня. Чувствовал себя неловко. Чтобы успокоиться, стал разглядывать кухню. Всё здесь было по- казенному неуютно.

- Квартира съёмная, перехватив мой взгляд, пояснил Антон. Глаза мои остановились на красной чашечке с сердечками, на которой было написано: Антон.

- Моя любимая вкусная чашка, - продолжал пояснения Антон.

Мать подала мне чай и сама присела с чашкой в уголочке напротив меня. Стала наблюдать за мной, как я, обжигаясь, отхлёбываю.

Потом спросила:

- Вы знали Антона? Я что-то вас не припоминаю.

Я переждал секунду, думая, как начать разговор. Но начинать- то нужно!

- Да, знал... Лилия Антоновна, мне нужно сказать вам очень важную новость. Но обещайте мне, что вы не будете меня прерывать, а тем более злиться и негодовать, думая, что неудачно решил разыграть вас, - опустив глаза и вертя чашку на блюдце, начал я трудный разговор, но чувствовал, как мать замерла, вслушиваясь.

- Хорошо начал, - поощрил меня Антон, - молодец!

Я стал рассказывать свою историю: и про отчима рассказал, и про Светку, и про сестрёнку Дашу, и про сук сломанный, про головокружительный полёт и про Меморандум Господа...

Я видел, что по мере того, как история приближалась к развязке, Лилия Антоновна всё больше напрягалась и судорожно теребила край скатерти. Кивала, будто верила.

Перед тем, как рассказать о встрече с её сыном и его другом Женькой, я на минуту замолчал, собираясь с силами поведать о самом главном.

Я посмотрел на мать, робко улыбнулся и выдохнул:

- А потом я встретил Антона и Женьку...

И тут же увидел в её глазах настоящую растерянность. Дыхание, видно, спёрло у неё в груди, потому что она побледнела и схватилась за горло. Кажется, она была на грани обморока.

- Лилия Антоновна, вам плохо? Что мне сделать, чтобы помочь вам? - испуганно метался я возле неё.

Лицо её стало постепенно оттаивать, и она вяло замахала мне рукой: мол, - ничего, сейчас пройдёт, а потом негромко сказала, превозмогая боль:

- Рассказывайте, рассказывайте дальше.

И стала смотреть на меня уже вдумчиво и пристально.

Я продолжил рассказ, наблюдая, как у Антона и Женьки всё больше и больше глаза становятся стеклянными и горько-грустными.

- Вот так мы подружились с Антоном, - закончил я. - Он просит меня передать, что жив. Антон здесь.

Мать замерла, но глаза её отрешённо блуждали. Нависло напряжённое молчание, и эти мгновения тянулись томительно медленно. Затем она очнулась и, брызгая из глаз слезами, оглядываясь, стала кричать:

- Я знала, сынок, знала, что ты жив! Иначе это было бы слишком несправедливо, если бы ты умер навсегда! Родной мой, любимый! Как я скучаю по тебе! Где ты!

- Он здесь, здесь, - как можно мягче и успокаивающе говорил я, сам заливаясь слезами, - вы его только не видите, но вы можете поговорить с ним через меня. Успокойтесь и послушайте, что он хочет вам сказать.

- Да, да, - быстро вытирая слёзы кулаками, кивая часто, соглашалась со мной Лилия Антоновна, всхлипывая, как обиженный ребёнок.

- Мать, - говорил Антон, а я озвучивал его слова, - успокойся и слушай меня. Я живой, только ты не можешь видеть меня. Пока не можешь. Мы ещё увидимся с тобой. Обязательно увидимся. У меня к тебе большая просьба - допиши, пожалуйста, мою книгу. Я тебе помогу. Она, конечно, не шедевр, но дорога как память о прошлой жизни. И вообще, мать, мы с тобой ещё напишем много книг о том, чего не знают люди, но должны знать. Время пришло и разрешение на это есть. Скоро будет соединение миров Земли, предсказанное пророками и Иисусом Христом. Ты ведь знаешь Библию. Мы с тобой об этом не раз говорили. Не сомневайся, у нас всё получится! Жизнь не кончается для тех, кто в это верит! Запомни это! И я, и Женька, и все наши родные и друзья, которые вроде умерли, на самом деле живы, потому что они верили в Бога - Отца нашего! А он не Бог мёртвых, а живых, и все Его дети живы. Жизнь не заканчивается тогда, когда сбрасывается физическое тело. Бог даёт новое тело и новую жизнь. Но уже в другом мире.

- И ещё, мать, вы правильно сделали с Наташей, что не стали мстить тому человеку, который убил меня. Я знаю, что он и его родственники обошлись с вами несправедливо - не дали денег ни на похороны, ни на памятник, а дали взятку следователю, который закрыл дело, не доведя его до суда. Я знаю, что они называли нас бомжами, с которыми нечего церемониться. Они думали, что мы беззащитные. Но они ошибаются. У нас есть самый важный защитник и судья - Бог. И кто из людей знает, где Бог даёт испытание, а где наказание? Это знает только сам Господь. Вина этих людей уже взвешена на весах Божьего суда. И та мать, сын которой убил меня и дала взятку следователю, уже потеряла своего другого ребёнка - он утонул. Получит своё и следователь по справедливости, которую он обязан был по службе своей вершить и защищать, а не торговать ею. Каждому, мать, Бог отдаст своё.

- Сынок, - дрожа всем телом, спешила задать свои вопросы мать Антона, - а где твои документы и очки? Ты ведь был с удостоверением. А без очков ты тоже не мог быть.

- Их забрали сотрудники правоохранительных органов, чтобы вы подольше не находили меня, а у них было побольше времени, чтобы найти способ выгородить преступника, - говорил Антон, а я повторял за ним.

- Антошка, родной мой, а как же вы там с Женькой живёте? - шептала мать пересохшими от волнения губами.

Антон улыбнулся и диктовал мне:

- Мать, в том мире, в котором я живу сейчас, сбылись мои многие мечты, которые не могли сбыться при моей жизни физической. Ты помнишь, мать, мы все мечтали, чтобы у нас был дом с садом? У меня там есть красивый дом, полный света и тепла, с хрустальными окнами и позолоченными арками, с верандой, увитой виноградом. Я буду ждать вас в своём доме. А помнишь, я мечтал путешествовать? Но денег, естественно, на путешествия по неизведанным странам не было. Зато теперь я могу путешествовать везде - и по Земле, и летать на другие планеты, посещать иные миры, которых бесконечно много. Даже могу путешествовать в прошлое и будущее! Мать, мне не нужно думать, что я буду есть завтра, - я могу почувствовать вкус любой еды, которую увижу. Ты помнишь, как мы голодали? Теперь мне это не грозит. Мне не нужно искать деньги, чтобы покупать одежду. У меня много новых друзей, и я вижусь со своими родственниками. Бабушка, твоя мать покойная, навещает меня и любит беспредельно. Мне хорошо там. Помнишь, как я любил читать? Вы ещё шутили, что книги и я - понятия неразделимые... Мне там доступны многие знания. У Женьки тоже есть всё, что он пожелает. Он тебе привет передаёт. Вот, возле меня рядом тусуется, - засмеялся Антон, - мы очень часто вас всех навещаем, хоть вы этого не видите.

- Я чувствовала это, Антошка. Я не раз чувствовала твоё присутствие - мне моё сердце подсказывало, что ты иногда бываешь рядом со мной, - срывающимся голосом говорила мать, - а как же ты, Женя, погиб? Ведь ты плавал хорошо.

Я переводил и Женькин ответ:

- Ты ведь помнишь, тётя Лиля, что в озере, где я утонул, бьют подземные водяные ключи. Я нырнул в холодный поток и меня скрутило судорогой. Вынырнуть не смог, потому что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тёть Лиль, вы там мамку мою и жену успокойте как-нибудь намёками.

- Конечно, конечно, - торопливо обещала мать, - Антон, а Наташа...?

- Антон говорит, - видя замешательство друга, пришёл на выручку я, - что он желает ей счастья и не хочет тревожить её. Он всё знает...

Мать понимающе закивала головой.

Потом обратилась ко мне:

- Вы знаете...

- Дима, - подсказал я.

- Дима, сынок, Наташа на самом деле счастлива и сына назвала Антошкой.

Потом, опустив низко голову, грустно добавила:

- Действительно, зачем её тревожить, дай Бог ей всего хорошего, правда?

Мать резко подняла голову с глазами, полными слёз и отчаянья, и скороговоркой, судорожно схватив меня за руку, стала просить:

- Дима, Димочка, спроси у Антона - а как же мы с Танькой? Нам так тоскливо и одиноко в этом мире. Ведь все ушли с этого света, кто нам был особенно близок и дорог: и муж давно погиб, когда Танька ещё крошкой была, и мать моя умерла, когда Антошка ещё маленький совсем был... - И уже крича в тот угол, куда смотрел я, где находились Антон и Женька:

- Антошка, миленький, родной, забери и нас. Нам так надоело здесь мучиться, бедствовать и скитаться. Мне каждое утро страшно открывать глаза - сразу наваливается много страхов и забот: где заработать денег, чтобы оплатить съёмную квартиру: ты же знаешь, как нас не раз выбрасывали на улицу, когда мы не рассчитывались за жильё? Как мы сидели ночью на лавочке, не зная, куда идти, а весь мир равнодушно и безучастно смотрел на нас горящими глазами окон. Я боюсь заболеть, потому что знаю - Танюшка попадёт в детдом. А здоровье с каждым днём всё хуже и хуже. Ты ведь знаешь, сколько мы бед перенесли... Я не могу даже лечь в больницу и подлечиться - твоя сестричка останется одна. Что она будет есть, кто за ней присмотрит? Мы нищие и всем людям мы обуза...

И мать стала рыдать, не зная, как высказать всё своё горе.

-Успокой её, Димка, - попросил Антон, - и передай, что это не в моей власти - забрать их. Каждому свой срок: пути Господни неисповедимы. И скажи матери, - торжественно произнося слова, продолжал Антон, - что она станет в будущем известной писательницей, а Танюшка будет талантливым, милосердным врачом: только тот человек может сострадать другому, кто сам много страдал. Только тот человек может описать чувства и поступки людей, кто много видел, перенёс и пережил. Скажи ей, Димка, скорей скажи, - торопил меня Антон.

Я всё передал матери - слово в слово.

Она выслушала, шумно вздохнула и протянула руку к Антону, надеясь потрогать его.

- Тепло! Дима! Я чувствую тепло моего сыночка! - поразилась мать, - Спасибо тебе, что ты не оставил меня и так утешил, обнадёжил...

- Ты скоро увидишь меня, мать. Дима тебе поможет найти дорогу ко мне. И умирать для этого не нужно! Помнишь, где дорога в Царствие Божие? Мы ведь с тобой читали в Евангелии? - повторял я за Антоном, - "Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие" , и ещё: "не придёт Царствие Божие приметным образом, И не скажут: "вот, оно здесь", или: "вот, там". Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть". . Это та дорога, где "тесны врата и узок путь". . Мать! Ты найдёшь дорогу в беспредельные Миры Первотворца и ко мне... через себя! Внутри себя! Потом покажи эту дорогу и Танюшке. Да и всем добрым людям, которые несут на себе крест Христа: там они утрут свои слёзы и найдут покой... который не могут найти на этой Земле.

А теперь, мать, отпусти пока Диму и нас, мы ещё залетим к Танюшке в школу и проведаем её, а Димка, оставив своё тело временно, помчится за нами праздновать мой день рождения. Да, мамочка, у меня сегодня день рождения! Так что вытри слёзы и порадуйся за меня! Друзья и бабушка уже приготовили мне праздник, я знаю.

А потом Антон обратился ко мне:

- Димка, я приглашаю тебя на этот праздник, пошли скорей! Мы ещё потом куда-нибудь смотаемся "на экскурсию". Ты слышишь? Разве тебя не манит к себе зов беспредельности? За мной, друзья! Будем сегодня веселиться! А, Димка, ещё и твою мамку навестим. Она будет рада встрече с тобой!

1. Лук., гл.9, ст. 27.

2. Лук., гл. 17, ст.20-21.

3. Матф., Гл. 7, ст.14

глава двенадцатая

Подарок

Перемещение по турбильону к центральному подплану Мира Уставших Душ, где находилось место обитания Антона и его дом, честно говоря, прошло ужасно. По пути следования с нами случались неприятные казусы: сносило с прямого пути глобальными силовыми энергетическими потоками и мы вылетали, как пробки, в миры, которые производили лично на меня гнетущее и мрачное впечатление - тягучие, скучные, сонные, опасные.

Сам процесс выброса нас из турбильона был, мягко говоря, не из самых приятных ощущений: в светящемся туннеле вдруг разверзается пропасть - тьма, которая поглощает и затягивает, как трясина. В какой-то момент ты просто чувствуешь себя игрушкой в руках непостижимых стихий. Теряются пространственные координаты и ты, как говорится, не знаешь "на каком ты свете".

Первый раз нас "вышибли" где-то в начале пути: меня словно оглушили и подавили. Я назвал этот мир чёрным: в холодном сумраке тьмы, равнинный ландшафт, структурой похожий на застывшую чёрную смолу, и лишь изредка встречались невысокие и пологие холмы как будто из сажи. Свинцовое небо имело вид волокнистой структуры, состоящей из полос разной степени темноты и плотности, только где-то вверху и далеко был туманно-серый просвет, как на Земле луна, затянутая тучами. По тому, как с трудом сориентировавшись, ребята устремились к этому просвету, я понял, что мне тоже нужно лететь туда.

Найдя нужный турбильон, влились в него с радостью и прибавили скорость, отчего звон в ушах превратился в пронзительный свист.

Из второй ловушки, в которую мы попали в провале турбильона, пробитую силовым глобальным потоком, выбраться было намного тяжелее: плотность энергий этого мира была настолько велика, что я окрестил этот мир как "мир сокрушительного давления". Мы попали в этом мире в такую невыносимо сжимающую среду, что тиски инквизиции показались бы мне, наверное, игрушками. Да и вообще нельзя было назвать это место каким-то миром. Это была просто среда - агрессивная, тягучая, вязкая, перемещающаяся со звуком скрежета металла по стеклу.

Выручила нас Юша - она просто молниеносно "выгрызла" нам в этой массе лаз наверх к турбильону, быстро трансформировав эту низкочастотную энергию в высокочастотную, после чего Юша моя светилась, как шаровая молния.

Мы все опять прибавили ходу. Оправились не скоро. Когда расслабились, стали благодарить Юшу, а Антон стал даже подшучивать над моей сущностью:

- Да-а, я уже хотел из нашего Секхема подмогу вызывать - забыл, что у нас такая мясорубка под боком - всё перемелет, перекрутит. О! От энергии аж лопается. А мы обесточились совсем. Димыч, она бы энергией поделилась, зверюга твоя! Прикажи своему аккумулятору с глазами и хвостом, чтобы нас подкачала!

- Приказать другу не могу, могу только попросить, - с нежностью и уважением прильнул я головой к Юше.

Юша беззвучно соскользнула с моего плеча и, прильнув к груди Антона, прижав лапами свою мордочку к нему, вдохнула в него поток энергии. Тоже самое поочерёдно проделала с Женькой и со мной.

- Цены тебе нет, Юшенька. Ты у меня - целый клад, - шептал я сущности в лохматое ухо. А у неё от удовольствия только ещё больше поблёскивали бусинки-глаза.

Остаток пути проделали без особых эксцессов: когда в конце туннеля свет стал светлее и ярче, Женька сообщил мне:

- Мы уже почти дома.

- Как называется ваш подплан? - радуясь оттого, что трудный путь закончен, от предвкушения новых впечатлений и из любопытства, конечно, спросил я.

- Край Лучезарного Покоя, - с гордостью произнёс Женя, - Дом Секхема: это самое лучшее место в Мире Уставших Душ. Попасть сюда, а тем более поселиться не так-то просто: заслужить нужно - или на атомной Земле, или в других регионах Мира Уставших Душ.

Туннель всё больше расширялся, а свет становился всё ослепительнее ... И вот уже поглотил нас...

Я думал, что мы сразу попадём в Секхему, но нас остановили сияющие и красивые существа, похожие на людей, с яркими пучками излучений в области верхней части спины, с непропорционально большими ясно-лучистыми глазами, которые, кажется, смотрели в душу, в белых сияющих одеждах, которые переливались вокруг их фигур волнами.

- Сейчас мы пройдём ментально-психический контроль, - пояснил Антон, шепча мне на ухо.

- Вроде таможни? - шутил я, чтобы побороть волнение.

- Вроде того. А потом попадём в зону, вроде чистилища. Зону трансформации энергии.

Существа забрали первым Женю, поместив его под прозрачный энергетический купол, и скрылись от нас, отгородясь белой сверкающей, как иней пеленой.

Через некоторое время вторым взяли меня, таким же образом. Через секунду я попал в зал, как из хрусталя, но стены его переливались всеми цветами радуги, а вернее, подобием этих цветов, потому что они до того были насыщенными и яркими, что на той Земле не с чем было их сравнить: разноцветные огоньки сочились, извиваясь, как змейки, в середине стен, колонн и сводов этого зала. Пол был из материала такой структуры, которая отдалённо напоминала мраморную мозаику, но каждая часть узора этой мозаики, казалось, жила своей отдельной жизнью, через минуту меняя свой рисунок, как в калейдоскопе.

От созерцания этой сказочной красоты меня отвлёк внезапно возникший, давящий на сознание звон, по телу от макушки и вниз прошла холодная волна, вызывая дрожь. Я понял - меня исследуют. Стало неуютно: как будто я стою на площади голый, а на меня смотрят тысячи глаз зевак. На стене напротив моего лица появился большой экран, где огненными буквами писали текст:

Мутаций сознания нет. Базовые ощущения в норме. Механизмы фокусировки сознания и внимания выше среднего. Виртуальное пространство занято программами по получению новых впечатлений и знаний, обустройством среды комфортного существования родных и близких. Мечта - встретить любовь на всю жизнь. Эмоции периодически выходят из-под контроля, причина - предел насыщения энергоинформационных структур страданиями значительно превышен. Абстрактное мышление совмещено с зоной творчества, зона логического мышления совмещена с зоной воспоминаний. Вывод: негативный опыт прошлого, настройка на творческий подход в построении будущего. Объём и соотношение составляющих энергетического тела объекта: эманации энергий расценивающихся как негативные - 40%, позитивных - 60%: для допуска в Дом Секхема подлежит энергетической трансформации. Внимание! В полевых структурах объекта инородное, но резонирующее с его полем включение, состав: эфирная субстанция - 50%, энергетическая - 50%, ментальная зависимость от объекта.

Через пару минут экран исчез, купол надо мной тоже растворился, и ко мне подошло сияющее существо и заговорило мелодично-мягким голосом, как у той Эльфы с Драконьего Двора, вернее, задало вопрос, указывая на мою сущность Юшу, глядя на неё тревожными глазами:

- Что это?

Я хотел было "распрягаться", характеризуя Юшу, как это делал Можо, но вспомнив историю нашего спасения по дороге сюда, передумал и сказал:

- Друг.

Существо смягчилось лицом и заулыбалось, заботливо спрашивая то ли у меня, то ли у себя:

- А где ж мы ей столько органики найдём, чтобы покормить? - и задумалось. Потом так же, как я когда-то у Можо, поинтересовалось, нежно глядя на Юшу:

- А твой друг всё из органики ест?

- Всё, всё, - обрадованный таким участием закивал я.

- Хорошо, найдём твоему другу питание, - улыбнулось существо, - а теперь пройди на энергетическую трансформацию: негативные энергии нужно убрать, а то у вас не будет резонанса с составляющими энергиями нашего Дома Секхема, - и показало на вдруг появившейся вход в другой зал, где меня встретило другое лучезарное существо в лазоревых сияющих одеждах: оно без разговоров сделало надо мной какие-то пассы, и я на неопределённое время потерял сознание...

Пришёл в себя от того, что меня тормошил Антон, приговаривая:

- Ну, давай, Димка, очухивайся быстрее, висишь тут, как колбаса на верёвке, нас там все заждались.

- Где там? - непонимающе бормотал я.

Антон закатил кверху глаза и отвернулся:

- Жень, объясни ему, а то у меня уже на него терпения не хватает. Совсем обалдел он что ли после трансформации?

- Дим, Ди-и-ма! Ау, у Антона сегодня день рождения. Гости ждут, а ты завис. Мы ведь тебя оставить не можем на произвол судьбы?

- Юша, укуси его, может, быстрей в себя придёт, - науськивал Антон на меня мою же сущность.

Юша заворчала и стала перебирать на моём плече лапами.

- Всё, всё, хорош Юшу дразнить, - ещё плохо соображая, но всё больше приходя в сознание, ворчал я и стал ошалело оглядываться.

- Ах, мы ещё и разглядывать все начнём, да? Полетели, по дороге насмотришься! - нервничал Антон и, дёрнув меня за руку увлёк за собой.

По дороге к дому Антона мне открывалось и разворачивалось как панорама изумительное зрелище, от которого у меня буквально голова пошла кругом и сознание не успевало "переваривать" увиденное: царила атмосфера, которую можно назвать праздничной. Пространство было заполнено обилием циклопических многоярусных сооружений - то ли из хрусталя, то ли из стекла..., которые вершинами своими уходили в такое высокое небо, что голубизна его по мере высоты переходила в густую синеву, но всё было залито сияющим, лучезарным светом невидимого солнца. Эти лучи, преломляясь в гранях хрустальных сооружений, образовывали тысячи радуг... воздух был насыщен запахом хризантем... люди, населяющие этот мир, показались мне все молодыми, изумительно красивыми, дружелюбными и счастливыми, одежды на них искрились волнами неонового огня, меняя форму, по мере движения людей, одетых в эти одежды... внизу - поляны с розами, лепестки которых вихрились и двигались, непрестанно меняя цвет... из белых и сверкающих, как снег, резервуаров били фонтаны, над которыми тоже повисли радуги...

- Господи! - мелькало у меня в голове, - если у меня и были какие-то представления о рае, то они показались мне такими ничтожно-убогими по сравнению с этой восхитительной красотой... И описание этой красоты нельзя и на миллионную долю передать человеческими словами...

По мере нашего продвижения вперёд монументальные сооружения уступили место небольшим в один-два яруса сооружениям, утопающим в ярко-изумрудной зелени, цветущих садах и цветах, а за ними открывался ещё один потрясающий пейзаж: возвышались немыслимые по высоте горные пики, между которыми искусно лавировали какие-то серебристые летательные аппараты в виде капсул с заострёнными концами.

Перелетая реку, которая была, на мой взгляд, прозрачнее, чем самое безупречное и чистое стекло, мы попали в голубовато-серебристый "туман", и он одарил нас десятками фантастических видений: то он превращался в стаю экзотических птиц, то в стайки порхающих бабочек, то обсыпал нас цветами немыслимой формы и цвета. А под конец нашего перелёта через него наполнил своё пространство потоками узоров, складывающихся то в снежинки, то наподобие морозного кружева на окне.

Вынырнув из этого "тумана", мы оказались на другом берегу реки, возле небольшой бухточки, где и стоял дом Антона - белоснежное здание в два этажа с хрустальными голубыми окнами, на которые нависала виноградная лоза, с кистями, как из драгоценных изумрудов. Перед входом был палисадник с сиреневыми цветами, мерцающими изнутри. За домом был сад, где, вознося ветви выше дома, цвели на деревьях бело-розовые соцветия, сияя лучиками мягкого света. Как звёзды.

Как только мы проникли в здание, из зала напротив холла, уставленного цветами, стали возникать и вылетать много красивых парней и девушек. Все поздравляли Антона наперебой, а одна девушка с длинной русой косой, перед которой расступились все остальные, когда она прошествовала к Антону, посмотрев на него строгими глазами, но потом тут же ослепив улыбкой, спросила:

- Где же ты был так долго, путешественник мой?

- Бабушка, давай я тебе сначала представлю моего нового друга, - и показал рукой на меня.

- Его Дима зовут.

Девушка стала смотреть на меня внимательным умным взглядом, а я , не переставая удивляться всем чудесам, происходящим в этом мире, во все глаза пялился на такую молодую бабушку. Даже имени её сначала не расслышал, и ей, понимая моё недоумение, пришлось повторять его несколько раз:

- Валентина. Валентиной меня зовут...

Откуда ни возьмись на нас наплыла радужная волна света и грянула музыкой - праздничной и торжественной, рассыпаясь на сотни разноцветных огней. Все находившиеся здесь стали ловить эти огоньки, переходя в зал, залитый ослепительным белым излучением, и... поглощать их, как будто это были вкусные пирожные.

Одна беловолосая девушка, с глазами цвета мёда, словила оранжевый клубочек и подала мне:

- Что же ты, угощайся!

Я осмотрелся, как "поедают" такую пищу друзья Антона, и впихнул клубочек себе в рот: он взорвался там удивительно ароматным вкусом, отдалённо-отдалённо напоминающим вкус земного персика, в следующий миг наполняя меня чувством бесконечного счастья и унося в водоворот праздничной феерии, грёз и фантазий - путешествие в хрустальный замок с островерхими башнями, как в детской волшебной сказке, - и таинственной музыкой, которая манила за хрустальные стены. Балом в зале под высокими арочными сводами, в которых перетекали миллионы струек огней. Танцами с моими друзьями и множеством красивых парней и девушек в воздухе, наполненном густым ароматом цветов и множеством огненных узоров. Неистовый экстаз... Вдохновение красотой - лучистой и безупречной. Духовный полёт...

Кто-то мягко потряс меня за плечо:

- Дим, ты сегодня сделал мне большой подарок - я общался со своей мамой и сказал ей то, что хотел сказать, а раньше не мог... без тебя.

Я вздрогнул и обернулся. Это был Антон, а рядом с ним девушка... с каким-то очень знакомым лицом. Нет! Родным и знакомым... Мысли мои ещё боролись, силясь вспомнить, где я мог видеть её, когда Антон сказал слова, которые ударили горячей волной прямо в мою душу:

- А это - твоя мама.

Послесловие

Я дописала эту книгу вместо своего погибшего сына, собирая как мозаику его разрозненные записи-наброски. До того, как моего Антона насмерть задавила машина в возрасте двадцати двух лет, трагически ушёл из жизни его друг Гена, за ним Антон, а через неполных одиннадцать месяцев утонул ещё один друг Антона - Женя. Вы их видели в виде прообразов героев этой книги.

Все они и их родные настрадались, устав от бед, предательств и нищеты. И ребята совсем молодыми ушли в Миры Иные, унося с собою свои несбывшиеся мечты...

Кто-то сочтёт всё написанное в этой книге чистой фантазией. А кто-то, может, проверит и поверит, найдя в своей душе и сознании распахнутое окно... Встречая зов беспредельности.

Я уверена, что их приключения на этом не закончатся. Ведь жизнь никогда не кончается для тех, кто в это верит. А значит, будет продолжение...