Седова Анна Алексеевна. Перья, крылья, клюв

Как ни банально, но именно с этого момента моя жизнь пошла по другому маршруту. А все из-за того, что маршрутка, последняя на рейсе, проехала мимо меня, прощально мигая огнями дальнего света. Пришлось ехать на другом транспорте и оставшийся путь, между прочим, три остановки, идти пешком. Благо, улица освещаемая, кое-где слышались машины и разговоры поздно гуляющих людей. Воткнув наушники и включив музыку, спешным шагом направилась сторону дома. Подпевала вокалисту Him Вилле Вало...

Да только, как оказалось, у судьбы на меня другие планы. А еще сюрпризы в лице загадочного незнакомца, налетевшего на меня со спины. Толком я ничего понять не смогла. Вот я на ногах, иду вперед, но доля секунды, и я на асфальте. Сбитая с ног. А налетевший на меня незнакомец - скрылся, скотина!

Я же сидела. Перед глазами все плыло. В теле присутствовала тяжесть, конечности меня не слушались. Во рту было так сухо, будто я по пустыне шла несколько дней. Но не это напрягало. Куда больше меня волновала глубокая царапина, рассекающая мне ладонь.

Руку я перетянула, кровь, вроде бы, остановила. А разбитые коленки дома обработаю. Брюки же придется выбросить, дырки на них не смотрятся.

Разматывала палантин с осторожностью. В другой руке держала антисептик и большой, послеоперационный пластырь. Почти не смотрела на место повреждения и кровь (плевать, что я никогда не страдала гемофобией), обильно полила рану хлоргексидином. Повыла из-за того, что больно и жжет, подождала пару минут, приклеила пластырь на ту царапину.

С ним проблем быть не должно. Так, ерунда. Ткань брюк спасла и не позволила разодрать кожу в кровь. Лишь поверхностные царапины. За неделю все пройдет.

На меня накатила усталость, я легла спать. Даже ужин, приготовленный братом, остался в холодильнике. Наверное, съем его, когда наступит обед.

Подушка встретила меня как родную, да и одеяло приняло хозяйку в теплые, пушистые объятия. А сон увел далеко-далеко, в царство Морфея. И показал странный сюжет.

Я касалась здоровой рукой закрытых бутонов и травинок и шла вперед. По тропе, которая с каждым моим последующим шагом, уводила меня все дальше и дальше от знакомых мест.

Теперь передо мной не поле с луговыми цветами и травами, а заброшенные много веков развалины. Был ли это замок или чей-то храм, так сразу и не скажешь. Остались от него только куски стен, колонны и фундамент. Да странно-знакомые письмена с иллюстрациями. Греческие мифы напоминают.

А я шла. Словно ведомая чьей-то волей. К колоннам, украшенным письменами и рисунками. Здоровая рука касалась каждого завитка и росчерка, оставленного мастером. Под моими пальцами - вот уж точно бред - эти рисунки, двигались. А после этого и вовсе предстали перед глазами словно живые, расположились на ближайшей колонне, скребя многовековой камень внушительными когтями.

Словно живые, они расправили мощные крылья. Вселяли ужас и страх когти на лапах-ногах и руках. Такие когти живого места не оставят. Гарпий я помню из-за любимых мной мифов древней Греции.

Гарпия - это женщина-птица, чудовище, которое нарекли 'гончей Зевса'. Гарпии олицетворяли собой штормовой ветер, они были в полном подчинении Громовержца, отправляющего их выполнять его грязные указания. Говорили, что если кто-то или что-то пропадало во время шторма, то это было дело рук гарпий. Так это или нет, увы, мифология умалчивает. Но жители древней Греции в это верили.

Ее огромные желтые глаза смотрели на меня пронзительно. Этот взгляд пробирал до холодных мурашек. Ее клюв клацал, а голова, шелестевшая перьями, наклонялась то в одну сторону, то в другую.

Ее Руки-крылья легли на мои плечи, я почувствовала пробирающий страх и нарастающую с каждым мгновением панику. Леденящий ужас сковал меня по рукам и ногам. Дышать могла с трудом. А думать и рассуждать здраво вообще не получалось. Хотелось поскорее проснуться. Третья гарпия, пока я занималась самокопанием и самоуспокоением, уже изучила меня вдоль и поперек, начиная с темно-русых волос, заканчивая стопами ног.

- Наш-ш-ш-ша. сес-с-с-стра, - клекотала та, вдыхая в очередной раз мой запах и проведя клювом над тем участком кожи, где я поранила руку. - Ты пахнешь так же, как мы,

Страх от реалистичного сна меня сковал и почти поработил. У меня едва хватило сил, чтобы покинуть эти руины и вернуться на ту самую тропу. К полю с травами и цветами.

Вернуться в прежний облик не получилось. Опустившись на пол в ванной, не в силах встать, я сидела и ревела крокодиловыми слезами. Только и оставалось, что жалеть себя.

Жутко страшно было слышать этот металлический скрип - вместо привычных всхлипов. Впрочем, как и видеть все произошедшие со мной изменения. Перья были повсюду.

По рукам, плечам, груди, спине, там, где ниже, а также до колен шли маленькие перышки черного цвета, гладкие на ощупь. Перья, что были длиннее и, казалось темнее, чем те, которые покрывали тело, - на крыльях - заняли почти весь пол в ванной. Но самые длинные перья - это те, которые заменили мне волосы. Косы, касающиеся кончиками волос копчика, теперь превратились в перья.

Да и тело претерпело изменения: я стала явно выше на полголовы; руки чуть длиннее, чем раньше, пальцы - тоньше, гибче да когти появились; на ногах - вместо привычных человеческих пальцев и ступни - птичьи лапы с когтями. И, повторяю, у меня появились крылья!

Аккуратно поднявшись с пола, чтобы ничего крыльями не разнести, осмотрела тот беспорядок, который я устроила, кое-как отринула страх и глянула в зеркало. Поджилки и колени все еще тряслись, тело била судорога, и тревога меня не отпускала.

В зеркале на меня смотрело нечто отдаленно похожее. Глаза желтые, как охра, с вертикальным зрачком, рассматривали изучающе. Мощный клюв с небольшими носовыми отверстиями то чуть приоткрывался, то закрывался, из него выходил тот самый скрип, похожий на взаимодействие шестеренок.

Почему Моргана? Все проще простого. Мама и папа историки. С уклоном в мифы и легенды. Мама - в художественную сторону, иллюстрации, обложки к известным произведениям, а папа - в литературу. Книги он писал, фэнтези. Об иных мирах, наполненных волшебными созданиями, магией. И пусть их творчество не перекликалось между собой (такова договоренность), мама нет-нет, да нарисует какой-то из моментов в романе. Да и папа не отказывал себе в удовольствии написать рассказ или повесть по ее рисунку.

Что касается имени, то ноги растут от легенд о Туманном Альбионе. Рыцари круглого стола, король Артур, волшебник Мерлин и, конечно, она, Моргана. Черноволосая, кареглазая ведьма, пытавшаяся не раз захватить власть в Камелоте и отправить Артура, как и Мерлина, на добрые два метра под землю. С именем мне повезло. И не в кавычках. Пусть я не ведьма, внешность моя чем-то ее все-таки напоминает. Такие же длинные черные волосы, карие глаза, любовь к темному цвету и волшебству.

Но волшебству искусства. Как и мама, я пошла сначала на исторический, а заочно - еще и на дизайнерский. Хотелось быть - как и она - историком с художественным уклоном.

Брату же повезло больше. Я имею в виду имя. Его родители тоже нарекли в честь жителя Камелота. В честь самого короля, ставшего спасителем для бриттов. Артур - имя ему подходящее. Он еще тот король, да только в руке его не меч, а разделочный нож. Арт - повар от бога. За его мастерством гоняются многие богатеи, желают подписать с ним договор, чтобы он стал шефом на их личной кухне. Да только брату это - скучно. Он - творец!

В свои двадцать три он уже су-шеф в элитном ресторане. Того гляди - шеф его на свое место поставит. Да только ему это не нужно. Нож в руке да полет фантазий - казалось бы, безумные сочетания вкусов.

Кто-то решил меня навестить. Но я сижу на краю ванны и не спешу подходить к входной двери. Не в таком облике точно. Даже в 'глазок' нет желания смотреть. Да только гость был настойчив. Третий раз жал кнопку звонка, но в этот раз добивал меня еще и стуком в железную дверь. Так и соседей недолго разбудить.

На пороге стояла девушка. Невысокая. С короткими каштановыми волосами, с чуть резкими чертами лица, с острым подбородком, выделяющимися скулами. Нос был похож на клюв - длинный и с горбинкой. Кожа у гостьи светлая, как у аристократов, а глаза невероятно выразительные медового цвета в обрамлении блинных ресниц.

- ...гарпия, - открыла дверь и увидела ее глаза. Нос, который стал клювом и руку, на каждом пальце которой переливались опаловыми бликами когти, как и у меня в данный момент.

А мне ничего не оставалось, как кивнуть и предложить ей пройти в гостиную. Она расположилась на диване, попросила меня сесть рядом с ней.

Медленно и неуверенно шла к ней. А та улыбалась, тепло и приветливо. Словно какая-то дальняя родственница, приезда которой ждет вся семья. Все-таки - опустилась на диван и тут же оказалась в ее объятиях. Неописуемые ощущения на меня накатили. И они мной завладели. Словно я и правда ей дорога, а она - мне.

- Это с тобой сотворила я, - и взяла ту самую руку, на которой еще вчера была глубокая рана. Сегодня же от нее не осталось и следа. Только полоса. - Мне нет прощения, ведь я обрекла тебя на страдания!

По ее щеке скатилась одинокая слеза. Страдания, на ее взгляд, это дар гарпий, конкретно ее рода, управлять которым учатся с малых лет. Как и смене облика. С человеческого на иной.

Учиться мне предстояло многому. Не только дару ее рода и контролю сущности, которой меня наградили по нелепой случайности. А еще жизни в этом мире, как оказалось, полном иных созданий. Среди простых людей с незапамятных времен ходят жители мифов и легенд, сказок и преданий. Все они существуют благодаря человечеству. Пока те в них верят или о них знают, волшебный народ жив. Даже один знающий или верящий спасет род от гибели.

Я открыла глаза и первое, что увидела, - человеческие руки. С небольшими небольшими изменениями: ногти - черные и миндальной формы. А еще странный шепот с металлическим скрипом. Голос о чем-то мне рассказывал, неразборчиво, едва слышно.

Ведь тот неразборчивый шепот, скрипевший, как потертые шестеренки, - это ее мысли, улавливаемые и передаваемые мне гарпией, которая стояла за моей спиной. Вот это я попала!

А вот это ни разу не успокаивало меня. Да только выбора у меня нет. Придется по ускоренной программе пройти курсы овладения даром! Экстерном, так сказать...

В тот же день и началась моя тренировка по освоению дара. Старшая Хель, она же Хелена, или Елена, довела мой разум до исступления. Единственное, чего хотелось в тот вечер, - это спать. Сутки, а лучше - двое...

Ментальная практика - это неимоверно сложное дело, граничащее с безумием. А шепот гарпии, передающей чужие мысли, может свести с ума, если не фильтровать его и не отстраняться от него. Надевать что-то вроде воображаемых и непроницаемых наушников, не пропускающих голос сущности внутрь тебя.

Но это временно. Рано или поздно голос гарпии станет громче, и до такой степени, что мои мысли будут отодвинуты на задний план. Только чужие. Как и речь. Говорить я буду то, что думают окружающие, а не то, что хочу сама. Именно поэтому нужно учиться отстраняться от металлического шепота и глушить голос птицы. Чтобы этому научиться, нужна практика.

Этим мы с Хель последнюю неделю и занимались. Ведь выходные, накопленные за полгода, скоро закончатся, и нужно будет выходить работать. И, чтобы я не стала передатчиком чужих мыслей, мы вышли на улицу на практику. В ближайший парк.

До зубного скрипа и скрежета мозговых извилин - повторяла раз за разом всю последовательность действий: сперва нужно настроиться, найти объект практики, понаблюдать за ним в течение нескольких минут - по возможности, а потом медленно, вдохнув-выдохнув, снять один 'наушник' и дать возможность гарпии за моей спиной шепнуть то, о чем думает человек.

У мамочек с колясками на уме режим, расписанный поэтапно: когда, куда, что с собой взять, о чем не забыть; в мысли пожилых - без должной необходимости - считаю, некультурно погружаться. К детям - опасно: переходный возраст, гормоны и сумбур вместо мыслей - так и инсульт заработать можно.

Контакт с объектом. Вдох-выдох, и поток ментального восприятия, как называет это Хель, приоткрыт: скрипучий голос сущности я слышу еле-еле, почти не разбираю. Улавливаю отголоски и важные моменты в жизни спортсмена. Напряжение в разуме - колоссальное. Виски от напряжения стучат, глаза горят, а по щекам текут слезы. Уши от использования дара закладывает. А горло словно стальной цепью сжимают и стягивают.

Странно, но стальные цепи на глотке - пропали, жжение в глазах - сошло на нет, стук в висках - стих, а слезы высохли. Разум перестал лихорадочно метаться по черепной коробке. Просто работал, пусть и на пределе своих возможностей.

Вот она! Я ее нашла! Эта критическая точка, при которой дар не приносит мне боли. Только легкое недомогание и усталость. Голова болит, но немного. Даже терпимо. В именно таком состоянии и происходит чтение чужих мыслей без вреда для себя.

Мужчина не назвал имени того, кого он хотел уничтожить, но зато подумал о нем. Лицо человека, скорее всего, главного противника на грядущих соревнованиях. Его он хотел подставить и ославить как:

Данный индивид мужского пола, явно подверженный Зависти, хотел подлить сопернику в травяной напиток запрещенный препарат, а потом 'невзначай' натравить на него судий, мол, у него допинг в бутылке.

- Дела-а-а-а, - протянула Хель, когда я рассказала о том, что задумал наш объект тренировок. - Неспортивное поведение. Надо нашим шепнуть, чтобы через незаинтересованные источники донесли куда надо и кому надо.

Парк мы с Хель покинули. Шли в сторону моего дома. Разбирали практику в теории. Обсуждали дальнейшие попытки 'послушать' чужие мысли, не закрывая ментальный поток. Я предложила еще одну попытку. В более людном месте - магазине.

'Пятерочка' как раз была по пути. В нее мы и зашли. Народу было достаточно много. Как и суеты. Привезли товар, и сотрудники, спешно и суетливо расставляли все по полкам. Их разум и мысли я трогать не буду. Иначе я тут и лягу с кровоизлиянием в мозг.

Вдох-выдох. Поймала ментальный поток, коснулась его кончиками пальцев, подцепила черными когтями, прислушалась к голосу гарпии, говорившей мысли девушки. Одним ухом слушала ее металлический шепот, а вторым - контролировала то, что происходит вокруг. Ведь если ко мне обратятся, я должна буду ответить. И я контролировала, а Хель, держа свою руку на моем плече, поддерживала меня.

'Так! - рассуждала девушка, - гостей десять человек, нас трое, и того тринадцать. Чистый алкоголь пьют только пятеро, смешивают с соком еще четверо. Остальные не пьют. Петровы - чистый, им на запивку яблочный. Кротовы и Смирновы - разбавляют, им вишневый, апельсиновый и гранатовый. А остальным мультифрукт, виноград и ...- задумалась, выбирая, - ...персиковый будет в самый раз!'

- Молодец! - похвалила меня Хель, когда мы покинули магазин и отправились ко мне домой. - Думаю, тебе можно возвращаться на работу. 'Наушники' не снимай, в чужие мысли без меня не лезь. Это только первый этап из пяти. Дальше - больше, сложнее и опаснее.

Не спорила с наставницей. Училась и постигала сущность, дар и развивала самоконтроль. Ведь любая вспышка эмоций: злость, испуг, волнение - отражается на лице или на руках. Глаза становятся большими, птичьими, а на руках проявляются длинные, загнутые когти. Иногда и повадки поворачивать голову набок на девяноста градусов. И стальной курлык. Все это вместе выглядит жутко. Поэтому жесткий самоконтроль и терпение, чтобы ни произошло.

Распрощались мы с Хель у подъезда. Она пожелала мне удачи на работе и повторила, что я могу ей звонить в любое время. И напомнила об освоении в мире, частью которого я стала. Для этого освоения гарпия обеспечила меня литературой и особой карточкой в центральную библиотеку. Показала ее - я пройду туда, где хранится подлинная история мира. С непосредственным участием всех известным мне ранее существ.

Там и боги мифологий: Греческой, Славянской, Египетской, Скандинавской и Британской. И обитающие ранее и сейчас существа: гарпии, церберы, кентавры, кикиморы, лешие, русалки, сфинксы, бенну (аналог феникса), грифоны, валькирии, кельпи, йольки (кот величиной с быка), фейри, пикси, дриады, нирейны (водяная дева). Их взаимодействия, распри, договоры и пакты. А еще разновидности. Кланов у каждого народа насчитывается не меньше десятка. И у каждого клана свои особенности и традиции.

На работу я возвращалась воодушевленная и счастливая, даже несмотря на то что мозг от полученной в архиве информации кипел. Как чайник...

Разбираться во взаимоотношения смертных и мифических, запоминать пока что основные по городу расы, живущие бок о бок с людьми и уточнять у Хель, с кем лучше не пересекаться, а к кому, если что можно обратиться, то еще испытание.

Для себя, чтобы не запутаться, выписала в ежедневник некоторые моменты и самые, по-моему, опасные расы. Точнее - одну, которую любая гарпия, опытная или юная, просто обязана обходить за сотню метров и не смотреть в ее сторону.

Жуткая раса мифических существ, созданных самим Аидом, царем мира мертвых. Как мы, гарпии, подчиняемся Зевсу, царю всех богов, так церберы служат беспрекословно Аиду. Владеют церберы темной магией, чаще всего некромантией. Реже спиритизмом - общением с мертвыми, не тревожа покой души, через посредника. И еще реже ритуалистикой. Такие церберы не просто призывают душу покойного, ее расспрашивают, а используют ее в бою. Вплетают в призывной круг символы силы, стихии, облачают дух в доспехи, вручают ему оружие и отправляют его сражаться. Схоже с некромантией, но там используется мертвое тело, в которое вселяют душу покойного. Может быть как разлагающийся труп, так и скелет.

Кроме создания трупов или боевых скелетов, некромант может создать высшую нежить. Лича, вурдалака или гуля. Опять же использует тела покойных и призванные души. Но создание высшей нежити доступно далеко не всем. Только мастерам Смерти высшей и наивысшей ступени. Творения высших и наивысших некромантов практически не отличить от живого человека. Никто не знает наверняка, человек перед тобой или нежить.

Лишь одно отличие даст понять, смертный перед тобой или условно живой. Печать подчинения души, выбитая клеймом на теле. Она несет в себе договор о служении, нарушить который невозможно. Хозяин нежити держит поводок крепко, сорваться с него не получится. Да и у нежити не возникает желания сбежать. Ведь это означает одно: смерть.

- Мори! - услышала голос близкой подруги, с которой мы учились вместе на дизайнерском, а потом также вместе устроились иллюстраторами в издательство. Только я оформляю серию магических романов, классического и городского типа, а она - любовные романы и детективы для домохозяек. - Тебя поздравить?

эх, сколько с ней, с этой обложкой, и самой писательницей было мороки. То не так, то не эдак. Цвета нежнее, фон насыщеннее, а вот это в руках, а нет, лучше это! Жуть.

С ней мы свидимся нескоро. Пишет она редко: может настрочить один роман раз в полгода. А когда напишет, еще с месяц редактор подгоняет текст по манере писания под уже написанные части. Время на то, чтобы настроиться на ее волну, у меня есть. Да и доделать уже начатое тоже не помешает: автор одного из любимых мной романов, задумавший серию, попросил внести в обновленное издание коррективы и проиллюстрировать не только на обложку и первую страницу, но и всю историю.

Брат просто так не звонит - особенно в мое рабочее время. Как и я не тревожу его, когда он стоит у плиты и творит очередной шедевр. Поэтому вопрос в тему. Раз звонит, значит, что-то сучилось. Или в чем-то нужна помощь.

А я время, оставшееся до встречи с братом, сидела за рабочим столом с разложенными передо мной набросками. Без намека на желание работать: руки брать карандаш отказывались, мысли у меня путались. Вероятных приключений, которые нашли его задницу, в силу богатой фантазии, всплывало перед глазами множество. Одно меня спасло - поддержка гарпии. Чернокрылая птичка касалась моего плеча и моих волос, шептала родным голосом:

Это и дало возможность высидеть часы до обеденного перерыва и кое-что нарисовать. А не сорваться с места и помчаться на выручку к брату.

Когда подошло время обеда, как и обещала, была у него. Благо, от работы до ресторана, в котором он работает, рукой подать. Артур встречал меня с широкой и обворожительной улыбкой и распростертыми объятиями. В белоснежной форме с бейджом 'су-шеф' на груди. Пригласил меня к лучшему столику, дал меню и сказал заказывать все, что захочу. За его счет. Мне не нравилось начало. Обычно он так поступает, когда хочет чего-то взамен. И я не ошиблась.

И началась лесть и воздвигающие меня на пьедестал речи, от которых я не таяла, как мороженное на солнышке, а наоборот, приходила в бешенство. Рисовать меню не моя стезя. Я - художник по романам. Персонажа, лор, карту мира - без проблем. Но вот меню. Не мое.

Вдох-выдох. Выслушала его просьбу и запомнила сроки, в которые нужно уложиться. При этом смотрела на него втаптывающим в ламинат взглядом. Под его натиском он рассказал о виновнике данного хода. Оказалось, этот паразит самолично выдвинул новому руководству идею с моим непосредственным участием. А то и радо! Думать и искать варианты не надо. Им все на блюдечке с каемочкой принесли.

- Ну, братик! - сдержалась, чтобы не всадить в него когти гарпии, рыкнула так, что тот аж вздрогнул. - У меня три проекта висят в процессе, а ты еще меню просишь! Я тебе кто? Лошадь ломовая? Запрячь вздумал?

Хотелось взять брата за грудки, поднять над полом и, как кутенка, встряхнуть. Но мне не позволяло это сделать сестринское чувство любви. А еще ответственность, как старшей, которой меня наградили родители, когда покинули страну на неопределенное время.

Они уехали, а мне отдувайся. Злость все еще клокотала в груди, желание порвать его как Тузик грелку не пропало. Появился еще и голод на фоне всех этих стрессов и переживаний.

Хоть на еде сэкономлю. По его карману не ударит. Знаю, что есть у поваров, в частности, у шефа и су-шефа, особенные от ресторана привилегии: скидки, купоны и еще какие-то там плюшки, идущие бонусом к занимаемому месту на кухне.

Я же, взяв скетчбук, приготовилась зарисовать то, что мне принесут. А пока блюда готовятся, рисовала арт к текущему роману любимого автора. И так увлеклась, что не заметила, как ко мне подсели и какое-то время рассматривали меня. Изучающее, внимательно. Наблюдая за моими манипуляциями с карандашом и маркерами. Когда основа была закончена, а со стороны кухни послышались шаги брата, сопровождаемые шуршанием формы, подняла голову.

Сказать, что у меня началась паника, - ничего не сказать. Ужас и страх сковали меня по рукам и ногам, дыхание перехватило, глотку - словно ледяным ошейником - стянуло. Сердце же, наоборот, билось в груди - как сумасшедшее. Но контрольный выстрел в голову я получила от брата, который представил сидящего напротив мужчину:

Поняла, что попала. Ведь цербера, как советовали Хель и все источники исторических записей, обойти стороной за сотни метров не получится: он начальник брата. А это значит, что видеться мы с ним будем часто.

Следующим этапом стало снятие обоих 'наушников'. Значит, шепот моей птички станет отчетливее и громче. Будет похож не на шуршание грызуна в темном углу, а на шелест опавшей листвы под ногами. Но дальше - больше, громче и отчетливее. Шепот превратится в разговор на полутоне, потом - в полный голос, а дальше - в крик. Крик гарпии - это последний этап. Самый сложный для владеющего ментальным даром.

Птичья сущность согласно курлыкнула и потянулась когтистой рукой к моей макушке. В волосы погрузились ее длинные, загнутые коготки, они не причинили мне боли, а наоборот, приятно помассировали мою кожу. Потом птичка склонилась над моим ухом и прошептала мысли ребенка:

'Потратить двадцатку на две попытки или купить себе булочку?' - проскрипела будто заржавелыми шестеренками, передав дилемму, в которой оказался мальчик. - Вон та осьминожина розовая неплохо лежит'.

Мальчик улыбнулся и вспомнил о девочке Кате с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и улыбкой, которая была на ее губах при их разговоре. Денег у ребенка было немного, поэтому и стоял выбор между булочкой на завтрак и игрушкой для девочки.

И вот тогда, когда поймала эти взгляды, в мысленный поток ворвались неконтролируемые мной, беспорядочные шепотки гарпии, переходившие в голос. Но мне рано. Я только второй осваивать начала.

Я вовремя поняла, что еще немного, и потеряю контроль. Поэтому попросила птичку помолчать и не считывать мысли окружающих. Но она меня не слушала - вошла во вкус: расправив собственные крылья, заклекотала и заскрипела голосом, собираясь не просто говорить, а кричать.

Я поспешила надеть 'наушники' и покинула магазин. Еще полминуты промедления, и начался бы ментальный шок. Неконтролируемые мысли покупателей и так прилично ударили по моему ментальному сознанию. Голова трещала жутко, а в носу ощущала запах крови.

- Это было опасно, - рассказала я Хель, запрокинув голову и погрузив в носовые пазухи два ватных тампона. - Потеряла контроль над ситуацией, и вот результат...

Хель сказала, что я легко отделалась. Могла бы и сознание от чужих мыслей потерять. Прямо там, в магазине. А проснуться на заднем плане своего же - когда-то - сознания. Руководила бы телом не я, а сущность. Я, конечно, люблю свою птичку, но моим телом владеть ей не позволю. Она лишь моя сущность,

Было бы хорошо, но кто за меня работать будет? Писатель хочет видеть иллюстрации и обложку романа, выполненные именно в моем стиле. Плюс брат и цербер-начальник со своим сезонным меню.

И как жаль, что цербер - это не метафора, а истинная сущность Озёрова Тристана Мстиславовича. Общаться с ним не хотелось. Дело не в неприязни, а в сущности, которая рядом с ним скрипит, как несмазанные шестеренки, и перья роняет, которые, между прочим, падают по-настоящему.

Не спорю, Тристан мужчина привлекательный. Эти пронзительные синие глаза, похожие на сапфиры в обрамлении густых ресниц, вьющиеся и касающиеся плеч пепельно-русого цвета волосы, плавные черты лица, длинный, прямой нос с легкой горбинкой, выделяющиеся скулы.

Сам он высок. С широким разворотом плеч. Явно в отличной физической форме. Одет всегда с иголочки - или костюм-тройка, или джинсы с рубашкой. Манеры тоже при нем. Со мной вежлив и учтив. В разговоре деликатен. Личное пространство не ущемляет. Каждую встречу оказывает знаки внимания. И мне думается, что таким образом он намекает на вероятность наших отношений. Я была бы не против, если бы не одно 'но'. Наши сущности.

Моя птичка до скрежета в глотке и дрожи в крыльях боится его цербера. Во время каждой встречи она сжимается в перьевой комок и жалобно поскрипывает. Я ее понимаю. Особенно после всего того прочитанного мной об этом аидовом народе. Да и перспектива общаться с некромантом не радует. Трупов я боюсь до жути. Хоть иногда для иллюстраций романа мне и приходится их изображать.

- Не могу. У меня три проекта в разработке, - достала телефон из кармана, вызвала себе такси, чтобы поехать в ресторан, где работал брат. - Еще брату помочь согласилась. Меню сезонное рисую.

Скинула ей точку локации и нахвалила шефа и су-шефа, как и остальных поваров, знающих толк в своем деле. Глаза у гарпии - всего на пару мгновений - загорелись желтым, птичьим цветом. В голосе мелькнули стальные нотки предвкушения вкусностей.

После этого мы с ней расстались. За мной приехала машина, а она ушла на остановку. О следующем уроке договоримся позже, когда я разберусь с сезонным меню. Осталось зарисовать еще три горячих блюда, пару салатов и самое, на мой взгляд, сложное - десерты. Их я оставила на потом. Как сказанул брат, на сладенькое.

- Буду вот это. И вот это, - показала на томатный суп с креветками, а потом - на салат с помидорами черри и творожным сыром. - Что я пью, ты знаешь!

Пока мой заказ готовился, подумывала набросать и оформить пару артов по одному из романов. Достала скетчбук, маркеры и приступила к творчеству, Вдруг со стороны главного входа раздался знакомый, но такой ненавистный голос старого знакомого:

А следом явилась и его слащавая, холеная физиономия: локон к локону, темно-каштановые волосы, гладко выбритое лицо; специально небрежно была надета рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами; помятые особым способом джинсы, фирменные кроссовки и куртка джинсовая, заброшенная за спину, которую он держал одной рукой. Во второй - веник клумбовых цветов.

Стабильно - раз в два месяца - этот тип по имени Роман, с которым, каюсь, мы долгие годы встречались, и даже жили вместе, вспоминает о своих 'возвышенных' ко мне чувствах. Преподносит какой-нибудь потрепанный веник просит прощения, обещает носить на руках, подарить небо в алмазах, луну с неба достать. Конечно, все это метафоры и фразеологизмы, но сути не меняет. Как и мой отказ

Но он посчитал это многоточием. Так как нагло оказался рядом со мной, сократив между нами расстояние. Потянул ко мне загребущие руки и слюнявые губы, получил отказ иного рода:

Так раздалась звонкая пощечина. Все посетители забыли о своих делах и наблюдали за нами. Меня это не напрягало, а вот почувствовавшая гнев гарпия - пробудилась и заскрипела.

Птичья сущность мной контролировалась, как и внешность. Но только не голос. Нет-нет, да проскользнет в потоке негодования на бывшего ухажера скрип ржавого железа.

Моя реплика, 'наполненная' нелицеприятными эпитетами. Брат вернулся в зал, он прекрасно знал, в чью сторону я так могу выражаться. Присоединился к Арту и Тристан.

Арт не придал этому значения, а вот Тристан изменился в лице: тепло в его глазах сменилось холодом, взгляд стал тяжелым. Улыбка растаяла, как утренний туман; на меня от стал смотреть так, как и положено нашим видам.

Оно вовсе не удивительно. Ведь я - гарпия. А он - цербер. Мы - враги. Слуги двух ненавидящих друг друга братьев-богов. Ненависть не просто в крови, а в каждой клеточке тела, в каждом нервном окончании.

На этот вопрос я не отвечу, как и Тристан Мстиславович. А все потому, что простым смертным нельзя знать о существовании мифических. За разглашение тайны - забвение. Без возможности реабилитироваться. А брат не настаивал. Обмолвился, что мы взрослые люди, сами разберемся.

Когда согласился на авантюру и стал владельцем ресторана, не думал, что пожалею об этом. И дело не в персонале зала и кухни, они мастера своего дела. Профессионалы, на которых можно положиться. Что администратор, знающий зал и заядлых посетителей как свои пять пальцев, что повара - от шефа до кондитера. Ни к одному из них у меня претензий не было и нет. Только благодарности.

Как и к художнику сезонного меню, по совместительству сестре су-шефа Артура. Моргана - дева, чей лик напоминал ту самую ведьму туманного Альбиона. Черные, как вороново крыло, волосы, спускающиеся длиной косой к самой пояснице, точеные черты лица, светлая, как фарфор, кожа и выразительные синие глаза, в которые можно смотреть и тонуть в них.

Манеры, речь, внешний вид, умение подать себя - все под стать воспитанной девушке, с которой незазорно показаться на публике. К тому же - ее чувство прекрасного, знание истории, владение двумя иностранными языками...

Я проверял всех подчиненных на предмет мифического и нечеловеческого начала, но ни у кого не было и капли иной крови. Весь персонал - чистокровные люди. Но она... гарпия, каким-то образом затесавшаяся в семью смертного. У меня два варианта - или она приемная, или обращенная. Она слишком любит Артура, чтобы являться приемным ребенком: мифический, как бы ни был благодарен приемной семье, не может быть со смертными в столь близких отношениях. А она о нем слишком заботится. Хотя с виду может показаться обратное. Из этого следует вывод: она обращенная.

Опять же - она слишком спокойна в моем присутствии, чтобы быть обра. Любая гарпия, обнаружившая цербера, врага ее народа, призывает когти и обнажает перья-клинки, которые тут же летят в нас, аидовых приспешников. Но она не выражала и капли агрессии. Проводила со мной время, общалась на разные темы и ни коим образом не проявила себя как гарпию: не проявила ненависти и не метнула в мою сторону перо-кинжал.

это то, что я получил в ответ на заданный вопрос: какую цель она преследует, посещая ресторан, владелец которого ей и ее роду ненавистный цербер.

Оно и к лучшему. Ведь список частых гостей ресторана в ближайшее время претерпит изменения. Многие из них воспримут как оскорбление сидящую за столиком гарпию, мило улыбающуюся и вкушающую то же, что и они. Проблемы как с моим народом, так и с мифическими, не любящими крылатых последователей громовержца, мне не нужны. Как и семье Озеровых, почитаемых и уважаемых в широких кругах иных. Связь с гарпией не просто станет пятном позора на репутации семьи, а лезвием гильотины, отправляющей эту самую репутацию в мир повелителя Аида. Безвозвратно.

Разговор с цербером был коротким, но продуктивным: я дала ему понять, что не ступлю более на его территорию только после того, как закончу сезонное меню. Он мне поверил и больше не задерживал меня. Лишь напоследок задал вопрос, за который хотелось вонзить когти в него и крикнуть воплем гарпии. Да так, что затрещали бы барабанные перепонки. Но я держала себя в руках, успокаивала набравшуюся смелости сущность, мечтавшую нашпиговать его тело перьями. Я пока не умею пользоваться боевыми способностями гарпий. Осваиваю пока что ментальный контроль и частичную трансформацию: когти, крылья, глаза.

Привела она меня к высотке на окраине города. Заброшенной, давно не получавшей спонсирование. Этажей двадцать там есть. Высоко и страшно. До головокружения. Но сущность, имеющая крылья, должна летать. Иначе это выйдет мне боком. Не спорила с наставницей. 'Призвала' крылья, птичье зрение, чтобы видеть все четко, схватила Хель за руку, прыгнула вниз.

Кроме этого, точную инструкцию шептала мне гарпия: она скрипела и направляла, поддерживала и поэтапно рассказывала, как именно потоки воздуха подхватывают тело, обволакивают крылья, щекочут перья. Как я, если оседлаю воздушный порыв, помчусь вперед, наперегонки с ветром. Не сразу, но я все-таки поймала поток, оседлала его и почувствовала ту самую щекотку, вызывающую смех и радость.

В лицо хлещет ветер, развивает мои длинные, выбившиеся из косы волосы, уносит в небеса, к облакам, в объятия стихии. Не знаю, сколько прошло времени, как далеко я унеслась от Хель и города. Но скоро поняла, что мне надо возвращаться. Усталость, приятной негой растекалась по телу, крылья, раньше тяготившие меня и давящие мне, теперь практически не ощущались мной.

От взгляда наставницы не скрыть ничего, в том числе и озадаченность. Не по поводу предстоящего корпоратива в стиле Хэллоуин, на котором будут не только иллюстраторы, владельцы издания, но и писатели, известные в литературном кругу. И не по поводу брата, решившего свести меня и его непосредственного начальника. Просто потому, что, если соглашусь забыть дорогу в ресторан цербера, я лишусь возможности видеться с братом чаще, чем раз в неделю.

- Ясно, - процедила наставница, сдерживая сущность и птичьи глаза. Но не когти, которые блеснули бликами на солнце. - Это правильное решение с твоей стороны, но семья - святое.

С этим не поспоришь. Да только видеть его, быть в его компании - испытание для птицы. Гарпия, до этого боявшаяся цербера, осмелела, окрепла и теперь еле сдерживала гнев и злость, чтобы не сорваться, всадив перья-кинжалы в его пронзительные и синие глаза.

Вспороть когтями самодовольную улыбку от уха до уха, сделав ее как у Гумплена, из романа Гюго 'Человек, который смеется' - было желанием сущности, когда цербер затронул клан моей наставницы.

Гнев, поднявшийся воздушным потоком, наставница предложила направить на боевые умения. Те самые перья-кинжалы, которые должны появляться в моих ладонях из-за одной мысли о них. В выпадах и бросках должна быть точность, уверенность, скорость. Ее мы и тренировали до самого заката.

А потом, когда дошли до остановки, мы с ней распрощались. Наставница пообещала, что, когда только пройдет Хэллоуин, приступим к освоению третьего ментального уровня. Если, конечно, к тому времени я освою призыв и метание перьев в цель.

С момента тренировки с Хель прошло две недели. За это время, как она и говорила, я постигала приемы призыва и метания своих перьев в определенную цель. Чтобы отрабатывать броски, мне даже пришлось купить Дартс. Теперь, опираюсь на мифическую сущность, ставшую частью меня, могу реагировать на движения окружающих куда быстрее, улавливая их боковым зрением.

Но, к сожалению, к плюсам добавились и минусы. А всему виной коротенькое сообщение от наставницы. По ее мнению, я готова к тому, чтобы в определенных местах, например, на работе снять 'наушники'. Это значило, что теперь, все мысли коллег, начальства и клиентов - я буду слышать. Этого мне только не хватало.

Но с наставницей спорить, означало нарваться на экстремальные уроки, на которые у Хель богатая фантазия. В этом я уже успела убедиться, когда решила не считывать окружающих, а догадаться о их мыслях по выражениям лиц. Только за попытку уйти от задания Хель устроила мне урок пятого этапа - крик гарпии.

Было жутко больно, всему телу а не только мозгу и барабанным перепонкам. Именно поэтому, вопреки своим желаниям, я делала то, что она говорила. В том числе и снятие блока с ментальных способностей в определенных помещениях.

Неделя перед Хэллоуином стала для меня не просто испытанием, а кошмаром наяву. Давно я не была в таком напряжении. Благодаря ментальныму дару я столько о себе узнала, что хоть стой, хоть падай. И от людей, с которыми мы работали душа в душу несколько лет. Хотелось или раствориться, или под землю провалиться. А еще реветь крокодиловыми слезами.

'Надменная сука. Считает себя выше других!' - уловила я мысль редактора, когда пришла на вычитку одного из романов, к которому делаю обложку и сюжетные иллюстрации.

Но большее разочарование меня настигло на корпоративе. Когда стены нашего издательства, украшенные в духе праздника всех святых, принимали спонсоров, авторов и коллег по цеху, переодевшихся в персонажей страшных сказок. Каждый - от начальника до вахтёра - принял образ выдуманного персонажа. Из сказок, фильмов, сериалов, мифологии. Я же не стала выдумывать велосипед и примерила на себя облик ведьмы, чьё имя ношу вот уже двадцать с лишним лет.

Длинные и чёрные волосы - распустила, а основную длину закрепила косами по бокам, перетянув плетёным жгутом. Под образ персонажа нашла на блошином рынке старинного кроя платье в пол, с вышивками и кружевом по краям рукавов и подола. А обувь - бархатные балетки с паутинкой из серебряных ниток. Макияжа минимум. Как и парфюма.

День, точнее уже вечер, начинался спокойно. В дверях конференц-зала - в полутьме - под мрачные завывания и скрежет ржавых цепей - меня встречала подруга. В ее руках бокалы игристого, один из которых предназначался мне. Она узнала, чей облик я примерила, спросила, как у меня настроение, повела меня к шефу. Когда к Мирославе Германовне, я всем мило улыбалась, несмотря на лицемерие с их стороны.

Многих по пути к начальнице я прочла и почти во всех разочаровалась. Лишь некоторые из авторов и коллег были искренны. Среди них Мирослава Германовна, бухгалтер Ангелина Филипповна и Ника Лунная - автор горячо любимых мной романов, с которой мы живем сердцем к сердцу с самого первого тома. Ее серию оформляю исключительно я. Но была и та, от кого предательства и лицемерия я никак не ожидала.

Шеф, как это всегда бывает, представила нового автора в стиле Dark Fantasy. Любовный роман. Мир с магией, иными существами. Но с мрачным сюжетом, окутанным безнадегой и тревогой. Каждый сюжетный поворот наполнен сильными негативными переживаниями за главных героев. История по ходу повествования имеет минимум оптимистических моментов.

Шеф знакомила нового автора с художниками, называя серии и авторов, с которыми те работали. А художники, в свою очередь, представляли свои обложки исполнения и иллюстрации на разворотах. Когда очередь дошла до нас с подругой, автор услышал моё имя, потом увидел мою обложку и иллюстрацию - загорелся идеей

Заметив заинтересованность в его творчестве (Dark Fantasy - одно из моих любимых направлений в фэнтези), понял, что нашел единомышленника. Поэтому попросил выслушать основной сюжет планируемой трилогии. Отвел меня в сторону, предложил еще бокальчик игристого, и пошло-поехало.

Слово за слово, и я заслушалась. Честно. Давно не встречала подобного сюжета, история и сюжетные линии - оригинальны, не заезжены и не стали клише. Мысли об иллюстраций на развороте увели меня далеко вперёд. Но как обухом по голове прогремели мысленные обвинения подошедшей подруги, на губах которой тоже была фальшивая улыбка.

Курю я крайне редко. В моменты эмоционального потрясения и стресса. Благо, сегодня успокоительное и мундштук с собой. В маленькой сумочке. Отдала бокал, пошла на воздух.

Вставила сигарету в мундштук, опалила ее край, облокотилась о стену соседнего здания, смотрела на небо, звезды и луну, глубоко и размеренно дышала. Мысли о том, что подруга так отреагировала на отданный мне для оформления роман не давали покоя. Мы с Алиной дружим еще с выпускных классов. Нашли общие темы для общения, поступили на дизайнерский, пришли на собеседование в издательство одновременно, были не разлей вода. Друг за друга горой. А тут...

Шаги, сменились на четкие, уверенные. Сначала шаркающие, затем уверенные, потом снова... И небо, луну и звезды, как назло, заволокло тучами. На переулок опустился полумрак. Стало холоднее. От дыхания выходили облачка пара. Да и лампочка на фонаре замигала.

Меня охватил страх, стекающий липким, холодным потом по спине. Непонятно откуда взявшийся паралич сковал по рукам и ногам, лишил меня возможности говорить.

Холодный камень, у которого я искала защиты, не спасал. Наоборот, он навис надо мной надгробной плитой. Ведь глаза, эти две немигающие точки, приближающиеся ко мне, были предвестниками смерти...

Страх от замогильного холода, приближающегося ко мне медленной поступью, все глубже проникал в душу и разум. Хотелось Рухнуть без чувств или убежать с криками о помощи, помогала поддержка гарпии, которая, хоть и боялась наравне со мной, готова была вопреки страхам напасть на непрошеного гостя. В руках уже два пера, острых, как кинжалы. Взгляд, настроенный на ночное видение, позволяет различить расстояние до нежити и его господина.

Сжав сильнее перья в пальцах - до скрежета костяшек и побеления кожи, готовая бросить их в цель и только тогда убежать, услышала жуткий, гортанный смех, пробирающий дрожью. Смех сопутствовал явный выброс энергии смерти, так как волосы - от враждебной гарпиям магии - зашевелились, по коже побежали разряды судорог. Паника во всей красе, как и страх, снова накатили и почти поработили.

Очертания фигур, даже несмотря на напускной мрак, я могла птичьим зрением рассмотреть и бросить перья-лезвия. Что я и сделала, как только услышала в очередной раз усмешку некроманта:

И те самые шаркающие шаги стали обычными. появились они из-за спины, я не успела среагировать. Стальной хваткой - меня обхватили чужие руки. Вырваться, увы, не удастся.

Тот молча кивнул, стягивая кольцо захвата сильнее - до скрежета костей и черных точек перед глазами. Когда еще ближе к мертвецу, почувствовала запах морга, а с ним и сырой, свежей могилы. Высший лич, усовершенствованный, как бы сказали игроманы, - прокаченный. И защита от чужих магических атак, от физических, от вмешательства в приказ хозяина ментальным даром. Так что Крик Гарпии на него не сработает.

Мысли крикнуть голосом сущности птичку взбодрили. Она была рада, что есть шанс сбежать от этого вселяющего ужас и страх некроманта, рожденного недрами аидовой пустоши.

Ждать пришлось недолго. Всего каких-то полминуты, и некромант показался под светом вновь зажженных ламп. И почему-то его черты лица, взгляд и манеры, напомнили мне Тристана. Такие же вьющиеся пепельно-русые волосы, но длиннее, примерно до середины спины, синие глаза, но оттенок темнее, глубже. Резкие, я бы сказала, хищные черты лица. Светлая кожа. Сам он выше Тристана на голову и шире в плечах. Видна выправка закаленное тело. Одежда с иголочки и сидит как влитая. Такой же, как Озеров. Только, в это я была уверена, старше на поколение. Или его отец, или дядя. Возможно, старший брат...

Этот аидов пес, пока медленно и надменно приближался, рассматривал меня со стороны. Так сказать, изучал и предвкушал развлечение. Напугать и посмеяться над младшими последователями громовержца - любимое занятие многих церберов. Показать свой статус и силу.

От запаха крови, который чуяла не только я, но и цербер, послышалось утробное рычание, извергаемое адовым послушником. Он оскалился, показывая клыкастую пасть, его глаза стали алыми. с дрожащим зрачком. На руках его удлинились когти, а по лицу, шее и другим участкам кожи, не прикрытым одеждой, потянулись замысловатые символы, продолжающие бегать и что-то нечленораздельное шептать. Лучшего момента, чтобы атаковать 'Криком Гарпии' и сбежать не нашлось.

Он, не успев закрыться, схватился за голову и рухнул на асфальт. При этом он говорил что-то в мой адрес на незнакомом мне языке. Взгляд, в этом уверена, был также направлен на меня. Но я его не видела, так как его вьющиеся волосы сейчас скрывали от меня лицо жуткого мужчины.

***Подождала какое-то время, сделала вид, что общаюсь с коллегами, решила покинуть корпоратив. Шеф меня не держала, но вот подруга уговаривала остаться, как и писатель моего нового Хорорпроекта.

Я была бы рада, если бы не ментальная нестабильность. Крик сущности ударил волной и по моему разуму. Голова не просто раскалывалась - мне казалось, что будет извержение. А только кровавого фонтана из глаз, носа и рта мне не хватало. Поэтому я покинула приемный зал. Попрощавшись со всеми, ушла к лифту. А пока ждала и спускалась, вызвала такси.

Машина приехала через пять минут. Домой я вернулась - через двадцать. Скинув платье (благо, этот мертвый громила его не порвал), приняв душ - рухнула на кровать.

Вставать с кровати и идти в издательство после всего того, что я о себе услышала, не очень-то и хотелось. Смотреть на лицемеров, улыбающихся в лицо, а думающих о том, какая я тварь и сволочь, то еще удовольствие. Как и улавливать мысли подруги, считающей меня виновницей ее несостоявшихся заказов. Не ожидала, что друзья и близкие, которые меня поддерживали и были рядом, окажутся просто знакомыми.

Одеяло в сторону, на ноги тапочки, по привычному пути - в ванную. А оттуда на кухню. Черный кофе, нужен именно черный кофе без сахара. Он как следует отгонит остатки сна и воспоминаний о жуткой ночи, затуманит встречу с некромантом и его мертвым последователем. Растворит в сваренных зернах арабики тот страх, который мне пришлось пережить, когда находилась в стальном захвате мертвеца. И избавит от низкого, пробирающего до мурашек голоса цербера, насмехающегося над моей безысходностью.

- В пекло его! - послала представший перед глазами облик старшего цербера, окутанного полумраком ночного переулка, освещаемого тусклыми, почти сгоревшими лампочками.

И плевать, что данный мужской индивид - это классический облик антигероя, преследующего исключительно свои цели и сопутствующую действиям серую мораль. Такого, как этот некромант, надо в фэнтези вписывать. Вольётся так, как надо!

А другое мне не светит, так как писательство - это тяжелый труд, напрягающий организм и тратящий резерв нервов и энергии. Я помню лица своих напарников по серии, какими они перед нами предстают вымотанными, когда работа написана и сдана в срок.

Но идея мне нравилась. Надо пообщаться с автором Хорор-проекта. Может, если впишется в сюжет, удастся ввести в мир аидовых псов. А если - нет, то подожду другого случая.

С 'наушниками' на ментальном восприятии, предвкушала долгое общение с новым автором и заказ на оформление иллюстрационного разворота, шла на автобусную остановку.

... ехала на работу. А когда приехала, вышла из автобус и дошла до офиса, поднявшись на нужный этаж, прошла, ни на кого не смотря, к своему рабочему столу, на котором меня от подруги ждала, как и всегда, большая кружка капучино с ореховым сиропом. На эту кружку я посмотрела выстрадано. И только было потянулась рукой, как пальцы свело судорогой, закололо маленькими, тончайшими иглами, словно я руку отлежала.

Но вновь то ощущение. Еще сильнее: с дополнением в виде онемения. Отошла от стола к окну, закрыв глаза, обратилась к гарпии, которая только и ждала, чтобы шепнуть своим скрипучим голосом:

Я, конечно, понимаю, что сущности, связанной ментально и энергетически с памятью рода и предками всего пернатого народа виднее, но это же бред! Какое нафиг зелье? Какая к хренам ведьма?

Если память рода мою птичку не подводит и не вводит в заблуждение, то получается, что подруга, ведьма старой религии, наследует волю Морганы и ее наставницы Моргаузы. А те, в свою очередь, идут по пути Докрейт - основательницы этого ведьминого круга.

- Не смогла заполучить желаемый проект своими силами - обратилась к магии? - задала риторический вопрос, на который мне никто не ответит.

- Спасибо, - поблагодарила гарпию, вновь надевая 'наушники', так как в групповом чате пришло приглашение на сбор в конференц-зале, который всего за несколько часов вернул прежний - рабочий вид - без антуража Хэллоуина.

Напиток, приправленный зельем ведьминского происхождения, постиг удел стать удобрением ближайшему фикусу. Его я полила кофе по пути в зал, естественно, делая вид для наблюдающей подруги, что выпила все до самого дна. Уловив ее улыбку, двинулась на собрание. В руках блокнот и ручка - так, на всякий случай.

- Моргана Леопольдовна, - позвал меня автор будущего дарк ужастика, приглашая присесть рядом, - как вы после вчерашнего? - шепотом, чтобы не слышали остальные, поинтересовался автор, имя которого, к своему стыду, я не узнала.

- Камил, - протянул руку, попросив сразу перейти на 'ты'. Как и я, а то когда ко мне обращаются по полному имени и на 'вы', чувствую себя лет на семьдесят.

Иллюстраторы и редакторы шептались и выдвигали версии, кем этот мужчина может быть. Или новый редактор, или иллюстратор, или какой-то спонсор, которого нужно умаслить.

- В связи с расширением и открытием еще двух филиалов в городе центральное управление издательства в столице прислало нам начальника по городу.

Люкан Мстиславович - тот самый цербер-некромант, с которым мне 'посчастливилось' встретиться вчера вечером и пообщаться с ним, когда находилась в 'объятиях' его мертвого напарника. Холодный пот от накатившего страха стекал медленными каплями, страх от безысходности сковывал по рукам и ногам. Легкие забывали, как дышать, а сердце, - как биться. Паника нарастала и поднималась к глотке с каждой минутой лицезрения его личности, а с каждым его словом я все ближе оказывалась на погосте среди давно умершей родни.

Он не такой, как Тристан. Тот мягче. К тому же, насколько я поняла, Тристан не владеет некромантией. Он Спиритист. И точно не Ритуалист. Некромантическими замашками и миазмами смерти от младшего Озерова не веет. А вот от старшего цербера так и тянет загробной энергией. Даже без использования магии смерти его присутствие давит на разум так, словно я была на кладбище в скорбный час. У Люкана Мстиславовича как минимум титул Магистра, если не Миссира. А это для меня значило одно: прощай, работа, да здравствует самозанятость!

Скорее всего, так и произойдет. Цербер не даст ненавистной гарпии работать подле него. Особенно на такой перспективной должности, как ведущий иллюстратор издательства. Поэтому заканчиваю все проекты, новые не беру и ухожу. Думаю, работу я себе найду. На край пойду по специальности. Дизайнеры, как и иллюстраторы, нужны. А с опытом оформления - тем более. Так что...

- Моргана Леопольдовна, зайдите ко мне! - прогремел голос нового начальника, выведшего меня из мыслей о недалеком будущем. - Поговорить надо!

Все, Мори, прилетели! Если в первый день новый начальник вызывает к себе на ковер - ничего хорошего не жди. Негласное правило всех тех, кто работает в офисном учреждении. Не ждала от цербера хорошего и я, когда на негнущихся ногах переступала порог Его кабинета, расположенного напротив кабинета Мирославы Германовны.

И не успела я пройти и закрыть за собой дверь, как с улыбкой-оскалом и шлейфом некромантической энергии ко мне обратился этот аидов пес:

Особенно, если их отмечают в другом городе, а явиться надо срочно! Поезд не вариант, слишком долго добираться. Автобус - тем более, а мореходство еще не дошло до скорости самолетов. От них же, этих крылатых машин смерти, мои бедные внутренности, скручивались тугим узлом, страдающе ныли и желали извергнуть вчерашний ужин. И это не страх полетов, а неприязнь воздушных путешествий, заложенных нашими предками основателями рода - первыми церберами, служившими господину Аиду в период древней Греции. Полет - это удел гарпий, вражьих птиц, посланниц Зевса.

- Кан! - услышала голос младшего брата, встречающего меня в аэропорту. Вид он имел довольный. Улыбался и раскрывал объятия, на что я его послал, сказав отвалить и везти в отель, - поехали ко мне. У меня трехкомнатная квартира. Поместимся.

От аэропорта до квартиры брата около получаса езды, за это время мой страдающий от полета организм оправился и потребовал еды. Звучно. В голос. Тан снова рассмеялся и пригласил меня в свой ресторан, который не так давно перекупил у одного светлого эльфа. С долгами по аренде, с кредитами на обновление зала и кухни. Все удовольствие встало брату в семизначную сумму.

Но он себе это может позволить. И позволил: долги и кредиты погасил, зал и кухню обновил, персонал проредил, даже меню сезонное обновил. Не просто так, а художника-дизайнера из престижного книжного издательства нанял.

Оказалось, это издательство, как и еще два филиала в городе, находятся под управлением литературно-художественной компании, в которой я занимал третье по старшинству место. И именно сюда пару недель назад мне предложили перейти на повышение. Из-за неприязни к перелетам - отказался, так как мне пришлось бы время от времени возвращаться в главный офис, а этого мой любящий земные передвижения организм не вынес бы.

Увы, но девушка является гарпией. Врагом нашего вида и рода. О том, что она птица, брат догадался не сразу. Эти пернатые твари очень хорошо маскируются, а обращенных, как Моргана, качественно тренируют обратившие или приставленные наставницы. Птицы Зевса, рожденные, а необращенные, хорошо себя и свой ментальный дар контролируют, их этому учат с пеленок. Но неюные, только вступившие на путь девы. В приступы эмоциональной нагрузки, злости, печали, радости птичья сущность может проявиться.

- Бывший парень вывел Моргану из себя. Появился неожиданно, потянул к ней загребущие руки и слюнявые губы, хотел поцеловать ее, а та, будучи на эмоциях, врезала ему и послала его по известному пути, - поник брат. - Вот тогда-то я и увидел горящие желтые глаза и услышал скрип птичьего голоса.

Гарпия - как раз из последних. Терпеть ее присутствие пару раз в году можно, а вот общаться чаще с ними - не стоит. Боком выйдет. Она, как разумный человек, понимающая ситуацию птица, перестала быть частым гостем ресторана, очертила границы и дала понять брату, что рада видеть его в любое время, куда бы он ни пришел: к ней на работу, к ней домой. Но в ресторан так часто ходить больше не будет.

Так как меню, ею созданное, радовало глаза и вызывало троекратное чувство голода. Каждое блюдо в ее исполнении выглядело словно живое, только приготовленное. Казалось, когда видел арт, я ощущал и запах, манящий и зовущий.

- Почти у всех такая реакция. Поэтому и не отказал Артуру в просьбах приглашать Моргану в ресторан хотя бы раз в месяц и угощать ее за счет заведения.

Я бы тоже не отказал. Она и правда художник от Бога. И неважно - какого. Талан есть талант. Его видно. А птичья сущность? Это тот самый изъян, который есть в каждом живом существе на этом свете. Ведь смертные несовершенны. Даже долгоживущие.

Скопище бахвальных и надменных личностей, которым хочется переломать конечности и выбить все их винировые зубы, которыми они сверкают и ухмыляются.

Не видел десять лет никого из них, не слышал. И еще столько же их не видел бы. Благо, родители давно покоятся в земле сырой и не видят всего этого лицемерия со стороны главы нашей семьи. Дядя Бромир чуть в ноги не кланяется Листовскому, в рот ему заглядывает, смеется над шутками и не отходит от него ни на шаг, обусловливая это тем, что от Родера и его инвестиций в фирму семьи зависит будущее всех Озеровых. Мое - в том числе.

- Хм, - вот и все, что получил в ответ дядя на слова о перспективном будущем, когда наши семьи объединятся. И не просто так, а через брак. Я поперхнулся и чуть не захлебнулся от наглости, - с чего я должен жениться на их наследнице?

- Так надо, Люкан! - настаивал на своем решении дядя Бромир, отводя меня на серьезный разговор. Тет-а-тет. - Пойми: вражда наша давно в прошлом, а проблемы в настоящем. Семейное дело угасает, доходов все меньше. Уже никому не интересны мифы о наших предках и героях древней Греции, как и Богах-покровителях! Все сейчас в Интернете!

С этим не спорил. Выставочные залы, реконструкции и погружение в мифы древней Греции - неинтересны подросткам, другое поколение - другие интересы. А старшее поколение свое уже отыграло. Всеми персонажами, какими можно было быть - уже были. Репертуар - изъезжен, оформление - однообразно, реплики и сцены - стары - как мир.

Какое-то время бизнес был на плаву благодаря брату, владеющему сетью ресторанов в столице. Но он переехал в этот город, и все посыпалось. Доход катился к нулю.

Не иду. Работаю в сфере литературного издательства. Курирую несколько книжных серий, устраиваю встречи известных и начинающих авторов, разъезжаю по командировкам и встречаюсь с художниками-иллюстраторами, продвигаю писательские конкурсы и ищу в сетях всемирной паутины неоцененных авторов и их работы, которые, по моему мнению, достойны печатного издания. И мне моя работа нравиться. На семейное дело, идущее ко дну, как Титаник, Британик и Олимпик, я даже не смотрю.

- Ты навязываешь мне брак! - залпом выпив остатки шампанского, поставил бокал на подоконник и добавил: - Ты в этом деле по уши - вот сам из него и выплывай!

Он хотел еще что-то сказать, привести какие-то доводы, но я посмотрел на него фирменным взглядом, полным мрака и глубины бездны, напомнив об особенности рода и прописанных предками правилах:

Когда ушел от дяди, оставил брата, двигался по улице, не разбирая дороги. Куда-то вперед. Над головой диск полной луны в россыпи звезд, по левую руку - машины, снующие туда-сюда, по правую - дома, уходящие крышами далеко вверх. А в мыслях идея, навязчивая и не дающая покоя. Сколько ее ни отгоняй, она возвращается и бьет по разуму, как молот по наковальне.

- Люкан, раз уж ты там, то прими статус исполняющего обязанности начальника, - просил Сергей Борисович. - Нет у меня на эту должность достойного и ответственного человека. А у тебя опыт, хватка.

Поблагодарив, пообещав найти за этот год мне замену, шеф вновь и вновь извинялся, что пришлось нарушить мои планы. Я не очень-то и расстроился, ведь там, в столице, есть та, кого не желают видеть мои глаза. Та, от свадьбы с которой я совсем недавно отказался. И плевать на семейный бизнес и проблемы дяди. Это его проблемы, а не мои. Если надо, пусть сам на ней женится.

Дамир - высший лич, с собственным разумом и оставшимися после смерти магическими способностями. До смерти Дамир был боевым магом с земной стихией. С личем уже лет пятьдесят как заключен договор на служение. Он согласился стать немертвым спутником в обмен на услугу, уже давно оказанную. Договор, который обязывает меня защищать, заключен на сто лет. И половину прописанного в договоре срока он уже исправно отслужил.

Лич вышел из тени в своем живом облике: распахнутое черное пальто, белоснежная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, открывающей вид на сине-серую кожу и паутинку черных вен, выделяющихся на шее. Белые, как снег, волосы - растрепаны, черные без белка глаза - лишь с алой радужкой - сморят на всех прохожих, испуганных и заинтересованных, не моргая.

Хэллоуин - на его вид никто не обратил внимания. Приняли за персонажа страшилок, идущего на какой-нибудь корпоратив. Мода у людей такая. В мифических переодеваться. И мы, мифические, не против. Так затесаться в толпе получается куда проще. Или списать все на ролевые игры, как делают некоторые знакомые эльфы, щеголяющие в открытую в истинном облике.

- Она? - спросил Дамир, показав на девушку за углом издательства в старинном бархатном платье темно-синего цвета - с распущенными длинными черными волосами и мундштуком в руке.

Птичьей сущностью от нее не веяло. На гарпию она ничуть не похожа. На рожденную точно. У этих чистокровных гончих Зевса даже в человеческом облике истинное происхождение проглядывает. У этой же девушки никаких признаков. Только слова брата и ее личное подтверждение о принадлежности к гарпиям. Посмотрел на нее со стороны какое-то время, решил подойти к девушке и поздороваться с ней...

*** Что произошло в эту загадочную даже ночь и что это была за реакция на кровь гарпии, Люкан так и не понял. Информации об этом инциденте ни в семейных хрониках, ни в исторических записях, ни в легендах и мифах не нашлось. Нигде не упоминалась похожая ситуация и реакция церберов на кровь гарпий. Все как один твердили: гарпии - враги; их надо убить, уничтожить. Но это и так понятно. А вот насчет того загадочного, обжигающего легкие и внутренние органы ощущения, словно от пламени Аида, - нет. Ни намека, ни строчки.

- Зараза! - ругнулся цербер, отложив в сторону последний из написанных трудов о взаимодействиях мифов в прошлые столетия и тысячелетия.

Ночь прошла, забрезжил рассвет, а значит, пора уходить. Сложив книги стопкой, привел помещение в порядок и надлежащий читальному залу вид, шел к хранителю.

Слова, хоть и сказанные в порыве гнева - с утробным рыком, - не вызвали у хранителя страх или панику, наоборот. От решения и сказанных слов тот просиял и ответил:

Он поклонился, забрал книги, ушел. Как и Озеров, посмотревший на часы. Обещание, данное начальству, необходимо выполнить. Навестить главный офис издательства, передать от руководства выше требования и нововведения, а заодно в рабочей обстановке на гарпию посмотреть. Заодно к себе прислушаться, к ощущениям. Возможно, вновь пустить ей кровь и...

До назначенного времени у него есть пара часов. Переодеться, привести помятый внешний вид в подобающий и поесть. Желудок настоятельно требует насыщения. А там - свежим и отдохнувшим - можно будет знакомиться с авторами, редакторами, иллюстраторами и другими сотрудниками.

Знакомство прошло быстро. Не всех запомнил, но кое-кого отметил и попросил Мирославу Германовну дать их личные дела на рассмотрение и изучение. В том числе и дело птички. Воронова Моргана Леопольдовна - имя звучное, девушке подходит как по внешности, так и по сущности. Вне тематической обстановки Моргана не изменяла антуражу, использовала в одежде темные цвета. Не выделяла черты лица и глаза макияжем. Да и парфюмом от нее не веяло.

В ее руках блокнот и ручка, сама она была насторожена и взволнована, видно, как сдерживалась от желания сбежать из кабинета, используя любой доступный повод. Но она этого не делала. Продолжала делать вид, что нашего знакомства прошлым вечером не было.

'Скорее, страх потерять любимую работу, - сказал по контрактерной связи Дамир, напомнив, чего лишился по моей вине. - Она, даже несмотря на то что гарпия, должна остаться в издательстве!'

Точку зрения и его мнение я выслушал, принял к сведению. А также прочитал личное дело гарпии. За долгие годы на месте штатного художника-иллюстратора никаких нареканий, задержек и отказов. Репутация у Морганы безупречная. Почти идеальная. Не считая неприятной ситуации, связанной с художником, место которого и заняла Моргана. Но этот конфликт в прошлом. История та давно забыта. Никто и не помнил, что не поделил опытный, заслуженный иллюстратор Михаил Давидович с Морганой, только закончившей дизайнерское отделение. Но скандал был жуткий.

Как написано в отчете, по словам одного из коллег, Моргана 'украла' идею старшего художника и выдала за свою. Правда это? Или сплетни? Так и не разобрались. Но Моргану, предоставившую черновые зарисовки и неудавшиеся попытки - оправдали, а матерого художника, обвинившего в плагиате новенькую, уволили 'по собственному желанию', поставив Воронову на его место. Копаться в грязном белье и скелетах издательства, чтобы выяснить правду, нет никакого желания. Не мое это. А вот обсудить наше с птичкой сотрудничество...

Не сразу, так как на руках моих несколько проектов. Их закончу и потом уйду. Так я думала, смотря на старшего Озерова, не поднимающего на меня взгляда, но активно изучающего дело и порученные мне проекты.

- Я вас слушаю, Люкан Мстиславович, - дала понять, что разговор бы уже пора начать, а то у меня дел много. Обложки и иллюстрации сами себя не нарисуют.

В нем, как и во взгляде Тристана, читалась неприязнь. Не спорю, мне он тоже ничуть не мил. Пришел весь такой влиятельный со своими порядками. Бесит!

- Если меня не будут дергать и отвлекать по таким вот пустякам, - имею в виду задержки у начальства и их расспросы, - то к Новому Году сдам все проекты, кроме одного: автор только в процессе написания романа.

Озеров меня услышал, согласился со сроками, но потребовал, чтобы я к концу недели принесла ему все наработки, зарисовки и пробные обложки к оформляющимся романам.

Покинула кабинет начальника, ведь дома делать работу нет никакого желания. На прощание церберу ничего не сказала, только тихо и аккуратно прикрыла дверь.

Подумаешь! Шишка какая! Прорвемся. Даже если уволит, найду, чем заниматься. Есть много достойных авторов, которые не публикуются, но хотят обложку и иллюстрации к романам. Пусть и расценки ниже, но проживу.

Глаза ее горели от предвкушения яркой истории и вероятности душераздирающих сплетен. Но она забыла, что я никогда не соглашалась быть источником подобного развлечения коллег.

Мне работать надо, а не сплетни по издательству распространять. Проекты закрывать и авторов радовать. Их у меня три: с наработками и зарисовками, ждущими полной версии и цветного оформления. И еще один: хорорр, но там пока что только мысли и неоформленные идеи, опирающиеся всего лишь на слова автора и его задумку в перспективе. Их отложим на 'потом', когда автор даст куда больше материала и описания героев и мира, в котором сие произведение будет происходить.

***Вечер. Рабочий день подходил к концу. А я закончила с вариантами обложки, оформляя ее в разных оттенках и фильтрах, от 'Киберпанка' до 'Свежести леса'. Один проект, если автор сегодня-завтра выберет оттенки и фильтр, можно считать закрытым, так как эти иллюстрации я уже создала и автор их одобрила.

Сегодня закончила с работой, сохранила в облаке варианты, отправила автору ссылку на них, выключила свет на рабочем столе, собиралась покинуть издательство, как мне кажется, стуча каблуками.

Ко мне подошла Арина. На ее губах улыбка, в глазах горят бесинки, словно она что-то задумала. Вид ее на первый взгляд обычный. Но если присмотреться, прислушаться к мыслям, то образ ее превосходящий, властный.

Пришла и пришла. Ей все равно ничего не добиться, кофе-то я вылила. Пусть идет с фикусом договаривается, ему приказывает. Мысленно с птичкой посмеялись, мы с ней ждали, что же она такого захотела от меня, что магию решила применить.

- Автор выбрал меня, Арин. Сама знаешь, что желание авторов Мирослава Германовна учитывает. Да и мне этот проект нравится, - улыбнулась уголками губ, как и всегда, смотря на нее как на дорого человека.

Такой я ее считала. Буду считать ее такой, пока она не переступит грань дозволенного. Если перейдет черту, прикажет мне и оскорбит меня, то дружбе нашей конец.

Требовательных ноток становилось больше. Магия, как шептала гарпия, приходила в действие. Поскоьку у Арины не хватало терпения со мной разговаривать и пытаться уговорить меня.

Сама же представила, как Арина будет визжать и реветь крокодиловыми слезами, носиться по издательству раненым зверем и всех проклинать - особенно меня, что я так и осталась иллюстратором у этого романа. Думаю, это представление состоится на днях, ведь встреча с Камилом необходима как художнику, так и руководству. Автора нужно не просто представить коллективу, что произошло на корпоративе, но и оформить документально.

На положительной ноте - с улыбкой, которую Арина не увидела, шла к лифту, попутно вызывая такси. Но у лифта меня ждал неприятный сюрприз в лице нового начальника. Озеров, отринув надменный вид, аристократическую холеность, расстегнул верхние пуговицы рубашки, расслабил галстук, небрежно накинул на плечи пальто и, как и я, ждал лифта.

- Засиживаться допоздна невыгодно, Моргана Леопольдовна. Не оплачивается, - усмехнулся цербер, приглашая меня пройти в раскрытые двери лифта, приехавшего на наш вызов.

Утробный рык и предупреждение, что перья повыщипывает, если я не сольюсь с обстановкой и не вспомню своего места. Я только улыбнулась, пожелала ему хорошего дня и покинула лифт.

Попрощавшись с вахтером, расписавшись в ведомости, вышла на улицу. Сев в машину, надев наушники, слушала очередную папку с любимыми песнями. В этот раз меня сопровождала нидерландская группа WithimTemptation. Голос Адель меня успокаивал и настраивал на вечер в компании дивана, кружки черного чая и ужина, приготовленного братом.

Брат с легкой руки Тристана и шеф-повара отправился в столицу на поварской мастер-класс горячих блюд. Вернуться Артур обещал к концу недели, а пока что прислал короткое сообщение:

Простое приветствие, вопрос о настроении и планах на день. Ответы были стандартными и однообразными, для Арины - скучными. Работа - для нее второстепенное в издательстве. Главное - информация, которой девушка обладала и делилась, с кем надо.

Работу я себе найду. Послужной список и база у меня есть. Уверена, что и рекомендации от Мирославы я получу такие, какие заслужила. Но это в конце недели. Сейчас - представление, под названием '...'.

Надев на губы предвкушающую улыбку с эскизами в руках захожу в кабинет шефа. Мирослава, как и всегда, сидела в любимом кожаном кресле, откинувшись на его спинку и расслабившись.

Там же, напротив нее, сидели и Камил с Ариной, ждали меня. Девушка, как только открылась дверь, посмотрела на меня приветливым взглядом. С улыбкой, ожидая слов отказа от хорорр романа. Но я, прошла в кабинет, мило улыбнулась Камилу, разложила перед ним наброски по описываемым им сюжетам. Пока что в черно-белом варианте, полностью не прорисованные.

Мысли женщин из-за того, что я без 'наушников', прочитать не составило труда. Они словно сами принесли мне их на блюдечке с голубой каемочкой. В мысли шефа я не погружалась глубоко, просто убедилась в том, что она искренна и говорит то, что думает. По ее мнению, я и правда профессионал своего дела. За что берусь, то выполняю, максимально отдаваясь процессу иллюстрирования и требованиям авторов, в каких бы направлениях они ни писали.

- Но как? Зелье должно было подействовать! Как и внушение!' - недоумевала бывшая подруга, прожигающая меня взглядом, но играющая на публику обиду и разочарование.

- Когда это, Арин? - сделала вид, что не помню этого разговора, в котором я отказалась от романа в хорорр стиле. - Может, ты меня не так поняла? -

Мирослава нахмурилась и потребовала все ей рассказать. Когда, где и какие именно слова Арина от меня услышала, что посчитала отказом от проекта. Арина, поняв, что получила своего рода надежду на спасение, начала рассказ. С того, что меня вызвал к себе Люкан Мстиславович. Потом о ее работе, разговоре с Камилом, работа которого вызывала у нее восторг и неописуемую радость. Сам Камил не отрицал. С Ариной он общался, но никогда не говорил о том, что хочет сменить художника. Тогда Арина припомнила наш вечерний разговор.

- Я сказала Моргане, что роман Камила Владиславовича - это мечта всей моей жизни! А она сказала: забирай! - с упреком глянула на мне в глаза, обвинив меня во лжи и в лицемерии.

А я сделала вид, что не понимаю, о чем она говорит. Что от проекта, даже несмотря на то что у меня в процессе и так три книги, к которым нужны иллюстрации, не отказывалась. Да и как я могла отказаться, если уже начала работать с ним? Эскизы и зарисовки в Ч\Б - тому доказательство.

Воспоминания того вечера ясно стоят перед ее глазами, как и желание повлиять на мой разум. Все ее действия - от зелья, подлитого в кружку с кофе - до внушения и моего согласия - в ее разуме. Но, увы, смертным не расскажешь о колдовстве и примененном зелье 'Убеждения', как и о внушении. За колдовство против смертных, как говорила Хель, ее сурово накажут. А если раскроет секрет иного народа, живущего бок о бок с людьми, и казнить могут. Блокировка основного магического резерва и ссылка в замшелые города на окраине страны, покажется ей наслаждением и Spa-процедурами.

К ее сожалению, то, что я сказала тогда, кроме нее, подтвердить никто не может. Никого поблизости не было. А опровергнуть - каждый. Ведь все - от авторов до иллюстраторов - в курсе: если я взялась за проект, то его никому не отдам. На смертном одре буду, но доделаю его в озвученный срок. Такая репутация у меня в издательстве, Арина это знала.

- Арина Романовна, может быть, вам отпуск на недельку взять? - заботливо поинтересовалась Мирослава Германовна. - Мысли приведете в порядок, отдохнете.

Бывшая подруга от предложения отказалась, сказав, что она четко помнит мои слова и согласие передать проект Камила. Что она не бредит и ни разу не устала. И что я предательница, а не подруга. Что мне веры нет. И что сердце и душа у меня - черствые - как кусок хлеба недельной давности. Даже с намеком на плесень и гнилой душок. Я, сделав ошарашенное лицо и глаза как советские пять копеек слушала ее речи и слова молвить не могла.

Она даже прослезилась. Со слезами кабинет шефа и покинула. Уверена: сейчас по издательству активно начнется распускаться слух, что я лицемерка и лгунья. И что подруга из меня как из тракториста гонщик.

Камил же, ставший свидетелем театра одного актера, - недоумевал. В мысли я к нему не лезла, они и так понятны. Он в шоке и панике одновременно. А еще он винил себя, мол, его роман стал камнем преткновения в нашей с Ариной дружбе. Говорить о том, что дружила она со мной, как оказалось, из жалости, не стала. Ведь об этом она не говорила вслух, а всего лишь думала.

- Да, Камил Владиславович, вот что стоящий проект с творческими людьми делает, - тяжко вздохнула Мирослава. - Мы с вами не для этого здесь собрались, а для того, чтобы подписать договор.

- Я в шоке. Не каждый день тебя в лицемерии и во лжи обвиняют, - сделала и вправду шокированный вид и дрожащий от нервов голос, показав, что я, как и Камил, была в недоумении, - Договор заключить все же готова.

Основные работы у меня на рабочем столе и в личном облаке. И туда же они будут добавляться, как только их прорисую. Авторам, как мне кажется, интересно следить за ходом работы художника. А некоторых, как оказалось, иллюстрации вдохновляют на написание глав в тихие дни. Поэтому я даю ссылку на рабочее облако. А обновляю эскизы и зарисовки во время продвижения.

Соответственно, со всеми правками и вычитками роман выйдет в апреле-мае. Если без форс-мажоров. Но к лету роман должен уже лежать на полках книжных магазинов.

- Творческих успехов, леди Моргана, - пожелал на прощание Камил, пожав мне руку и посмотрев при этом на злющую Арину, прожигающую мою спину взглядом.

Этот проект далеко не основной. Пока что в процессе написания. Оформляться будет в свободное времени. А его в ближайшие дни не предвидится, так как есть более важные романы, которые напечатаются декабре-январе. Их же с меня спросит цербер, когда посетит издательство в конце недели. Так что я должна выложиться на полную и сделать все максимально быстро и качественно.

Как я и предполагала, к концу рабочей недели - к приезду цербера - практически все издательство было в курсе нашей с Ариной и Камилом ситуации. Обсуждали произошедшее вдоль и поперек, в разных вариациях, с доскональными подробностями, которых и в помине не было. Мне-то все равно, как и Камилу, а вот Озеров, я думаю, будет в бешенстве. Видимо, придется вводить его в курс дела и рассказывать все с самого начала - с корпоратива.

Часы тянулись словно дни, стук стрелок, медленно отсчитывающих время, расшатывал мое спокойствие и уверенность в выбранной тактике. Его приглашения в свой кабинет я ждала как заключенный - казни. Напряженно и нервно.

Собрав все, что мне может пригодится, в том числе и черновики наработок и будущих обложек с разворотами иллюстраций, двинулась к церберу в пасть.

Пригласили не только меня, но и Арину, вторую сторону ситуации, в которой нужно было разобраться. Она с вздернутым носиком стучала каблуками, виляла круглыми бедрами, влетела на ковер к начальнику первой. Держа в руках рисунки и зарисовки, а также планшет. Я же не спеша зашла следом за ней.

В этой ситуации он стал кем-то вроде адвоката одной из сторон. То есть, моим. Я не возражала: было приятно, что автор отстаивает не только свою точку зрения, но и выбор, сделанный сразу, а не по обстоятельствам.

Злющее выражение лица, прожигающий насквозь взгляд и мысли, не делающие ей чести - такой на самом деле оказалась лучшая подруга, с которой, как я думала, мы будем неразлучны до глубокой старости.

- Повод один: роман мессира Кощеева, - показал он на Камила, который снова улыбнулся и посмотрел на меня, поддерживая и взглядом обещая вновь и вновь отстаивать наши с ним договоренности.

За поддержку я была благодарна. Но вздрогнула, когда поняла, с кем мне предстояло работать: Кто такие Кощеевы я в курсе, как и о том, кто их предок. А также, чем эта семья славиться в мифическом мире.

Не стала ходить вокруг да около. Дала понять что в курсе рода, к которому Арина принадлежит. Ведь здесь все мифические, скрывать инцидент нет смысла.

Стоило мне упомянуть факт попытки давления на смертного колдовством и раскрыть свою принадлежность к иной стороне мира, как Арина сначала покраснела, потом побелела, а следом и вовсе посерела. Ведь она, как любой миф, в курсе, чем грозило это деяние. И, к ее счастью, я не являюсь смертной, и неважно, что всего лишь пару месяцев от силы.

- Я поступила так, как посчитала нужным. Не в моих правилах доносить вышестоящим личностям, - имела в виду старейшин и смотрящих, - когда можно разобраться самой. На ее действия я ответила своими.

- И вот что из этого получилось, - подытожил начальник, уже обращаясь к Кощееву: - Камил, есть, что сказать? Может, художника поменять желаешь? А то Моргана Леопольдовна проблемный... эм, человек.

Камил, с улыбкой и со смехом ответил, что ему проблемные как раз в радость. Да и стиль мой близок к душе и сущности. И что отказываться от моих услуг и компании не станет. Не в его правилах поворачивать назад, когда едешь вперед.

На этом все, цербер меня и Камила больше не задерживал. Оставил на долгий разговор Арину, которая сидела ни жива ни мертва. На ее счастье - я оказалась мифом: в противном случае последствия ее поступка были бы куда серьезнее. А так, думаю, светит ей выговор в личное дело и блокировка на колдовство в стенах издательства.

Об Арине думать больше не хотелось, да и не до этого стало, когда Камил пригласил на поздний ужин в одно отличное заведение, которое ему нахваливали друзья и родственники. Вызвав такси, помог мне собрать вещи и навести на рабочем столе порядок.

Он улыбался мне и, словно нечаянно, касался меня. Все было в рамках приличия. Когда порядок был наведен и пришло время покидать рабочее место, Камил протянул мне мое пальто, надевая его на мои плечи. Приняла знак внимания. Приятно.

Приняв его жест, следовала за мужчиной, ведущим меня к лифту. А там - к поданной машине. На вопрос, какое заведение ему нахвалили друзья и знакомые, получила ответ:

И как жаль, что брата нет в городе. Не увижусь. Зато на своем рабочем месте Тристан, с ним мы переглянулись, обменялись кивками, и все. На этом наше общение с младшим цербером закончилось. Разговор с Камилом только начался. Он, пока не подали заказ, решил полностью представиться:

- Леди Моргана, разрешите представиться? Кощеев Камил Владиславович! Ваш покорный автор, а также мессир некромантии из рода Кощея. Наследник семьи и семейного дела.

А вот принадлежность к мифам весьма знакома, так как гостем, третьим за нашим столом, нагло севшим около Камила - был колдун. И не просто колдун, а волхв, проповедующий свет и солнце-бога Ярило.

Светлая энергия, словно в жаркий день, его окружала, даже свет в помещении стал ярче. Да и сам он был одет во все белоснежное Лик его был подобен солнцу, как и бог, которому волхв служит. В светло-русых волосах плясали золотые лучи, в глазах - небес синева, а голос - лесная листва. Все так, как и описывалось в записях славян.

- Разговор есть у меня к тебе, неба сестра... - Так гарпий еще не называли, приятно. Но вот общество волхва не радовало Камила, как и его обращение к нему: - И к тебе, сын смерти, тоже...

Явится волхв - ожидай неприятностей! Такое у нашей семьи поверье, и оно, к сожалению, сбывается. Ведь эти последователи света, предсказывающие будущее, ничего хорошего не предрекают. Чаще всего это что-то из разряда всадников Апокалипсиса: война, голод, мор - или хуже того - смерть всем живым. Несмотря на то что род Кощеевых - это хранители врат мира загробного, почитающие костлявую богиню, видеть ее в мире живых не есть для нас радость. У каждого смертного и мифа свое время отдать ей душу и последовать за грань.

Не посещали волхвы подобные кичливые и помпезные заведения со скоплением народа, они предпочитали простые пекарни и закусочные, которые были где-нибудь на окраине города, в тихих районах: там народ проще, а энергия испытываемых эмоций и мысли чище.

Видение, пророчество исполнить или остановить которое, необходимо нам с Мори. Ведь не просто же так он пришел им поделиться именно к нам.

- Сольются воедино солнце и луна, погаснут покровители небесные. В тот же час пронесется над людом смертным и бессмертным рык, жарким пламенем сопровождаемый! Но расправит крылья дева неба, воспарив к лунному солнцу. Откроет сын смерти дверь, подарив спокойствие.

Мори поняла причину, по которой я ни разу не обрадовался визиту волхва. Такое видение, а также его последствия никого не обрадуют. Особенно - если это видение и строки касаются тебя лично. Волхв, как только это произнес, ушел. С улыбкой и довольным взглядом. Мы же с Мори, погруженные в мысли и строки видения, не сразу заметили, как нам принесли заказ.

- Это белиберда какая-то! - не выдержала она и, откинувшись на спинку стула, стала разбирать слова волхва по полочкам: - О слиянии солнца и луны, как и о том, что погаснут покровители, то есть созвездия, - понятно. Это солнечное затмение. Оно, если верить всемирному календарю времени, должно состояться весной следующего года. А вот что за зверь пронесется над головами смертных и бессмертных с рыком, я не поняла

- Дракон, - пояснил младший Озеров, пес Аида, дитя преисподней - Тристан Мстиславович собственной персоной. - Пышущий жаром рык принадлежит чешуйчатым крылатым.

Озеров присоединился к нам за столом, заказал себе бокал красного вина. Я был не против его компании, а вот Мори предпочла промолчать, лишь приветственным взглядом с цербером обменялась.

Псы Аида и птицы Зевса не ладили, это было известно всем. Но между ними перемирие, так как брат девушки трудится на благо этого ресторана. Да и сама она приложила руку к творению меню на этот сезон.

Тристан, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку стула, попивал вино из бокала, рассказывал Мори о драконах. О том, что когда-то давно эти крылатые создания, величественные и могущественные, парили над головами смертных и мифов. А некоторые смертные их даже к богам приравнивали. Им поклонялись, их боготворили. Но величие и могущество не может длиться вечно. Всему рано или поздно приходит конец. В итоге власть переросла в тиранию, а уважение - в страх. Драконы стали тиранами, угнетающими простой народ.

С одной стороны, ей, как недавно вошедшей в мир мифов, было безумно интересно, что же с драконами стало, а с другой - страшно. Ведь она благодаря рассказу Тристана поняла суть сказанных волхвом слов о том, что драконы за собой принесут, чем их возвращение миру грозит.

Дополнительно, воспользовались магией гарпий и стерли всему миру память о крылатом народе. Как и исторические записи. Драконов сделали легендами и мифами, как и нас всех. Но, как и у большинства подобных ритуалов, у этого было одно условие, по которому чешуйчатые могли бы вновь летать в бескрайних небесных просторах - над головами смертных.

Кто им является сейчас? Мне неизвестно. Как и судьба других хранителей. Знаю лишь, что некоторых из дюжины постиг конец. В том числе и - главу семьи Озеровых.

- Не откажусь, - улыбнулась мне гарпия, а с Тристана она взяла слово: - Что бы ни случилось, какой бы треш ни начался, мой брат не должен пострадать.

Он в этом вопросе был с ней солидарен, поэтому пообещал оградить брата девушки от тайного мира. После этого разговора мужчина к своим обязанностям хозяина ресторана.

***Мори - всю дорогу до дома - была погружена в себя. А я думал, как рассказать деду новость о том, что труды и старания его, силы и здоровье, отданные на запечатывание врат, окажутся в ближайшее время разрушенными.

Я не удивился такому ответу, так как дед всегда отличался проницательностью, он знал, что я просто так звонить ему не стал бы. А еще бабушка, которая большую часть времени проводила в астрале и потоках времени. Она уже, скорее всего, тоже деду поведала о грядущем.

Встреча с волхвом и его 'новости' меня не обрадовали. Драконы! Летающие громадные камины с крыльями, плюющиеся огнем, ни разу не настраивали на рабочий лад. Мысли о том, что эти чешуйчатые огнеметы в ближайшее время вернутся в мир, устрашали меня. От этого волнения с самого утра все валилось из рук. Работать не получалось: иллюстрации для романов, которыми я занималась, не хотели вставать перед глазами; видела лишь драконью пасть, из которой извергается огненный поток, сжигающий все на своем пути.

Как и всегда, он был в черном костюме-тройке, в белой рубашке. Черный - с едва заметными чешуйками галстук - зажат зажимом в виде ножниц. Осанка до зубного скрежета идеальна. Пепельно-русые волосы лежат локон к локону, глаза же сверкают уверенностью. А сам Озеров излучал спокойствие. Увидел или почувствовал исходящую от меня тревогу забеспокоился. Поэтому и подошел ко мне. Спросил, что со мной.

Знает он, а делать-то что? Без понятия. Только и остается, что ждать их прихода. Но все равно, как и сказал младший Озеров, - а с ним согласился Камил, - нужно узнать, кто из первых Хранителей жив, где он находится, смогут ли они повторить ритуал с запечатыванием. Узнать о преемниках.

Есть вероятность, что подсказал бы дедушка Кощей. Но все равно. Явись эти летающие Годзиллы - просто так их с глаз людских не скроешь. Никакая магия гарпий не спасла бы.

- Моргана, не забивай себе голову, а работай. У тебя это получается лучше, чем быть гарпией, - усмехнулся Озеров, показав на проект, который был в моих руках, и намекнув на то, что я неправильная гарпия.

Все так. Любая другая гарпия в таком случае давно бы послала и Озерова, и его фирму, и все, что с ним связано. И не имело бы значения, из какого она была бы рода - вороньего, совиного, журавлиного.

Но совершенно обычная. Человеком рожденная, в клан не входящая, только обучающаяся. Так что мне можно. Да и куда я денусь? У меня брат, проекты, писатели, мной прирученные.

Но все равно. За подобные речи хотелось Люкану ментальную встряску. как тогда, на Хэллоуин, устроить. Чтобы его проняло и пробило до самого мозга костей. Чтобы из носа и глаз алые дорожки побежали. Птичка была не против повторить тот 'Крик'. Но не здесь. Слишком много свидетелей. А вопросы лишние - ни к чему. Поэтому Озеров ушел из этого противостояния победителем.

*** Как только рабочий день подошел к концу (я все-таки сделала полноценный набросок к роману), пришло сообщение от Камила, что он ждет меня внизу. Навела порядок на рабочем месте, скрыла все наброски и запаролила ноутбук, накинула пальто и палантин, шла к лифтам. А там встретила Озерова.

Была тишина: я не горела желанием разговаривать с ним, а он что-то писал, быстро набирая текст виртуальными клавишами. Зашли в лифт, спустились на нужный этаж, также молча разошлись. Он пошел к своей машине, а я - к Камилу.

Стояла - как вкопанная. В данный момент я могла только глазами хлопать да пытаться подобрать слова. Познакомиться с самим Кощеем, основателем и родоначальником рода - это честь, которая выпадает немногим. Ведь этот многовековой колдун, как и его жена, жили затворниками. Старшие Кощеевы предпочитают природу, а не шумный, полный смрада город.

- Драконы, - объяснил Кощеев, открыв передо мной автомобильную дверь. - Дедушка Мечеслав был тем, кто закрыл Врата драконам. Он может рассказать, как это сделать вновь. Или вовсе предотвратить сие.

Не стала отказываться от такой возможности. Заодно узнаю свою роль в этой постановке. Надеюсь, она будет минимальной. Свои возможности я знала. Как и то, что мне не по силам быть частью чего-то грандиозного. А видения волхва? Кто знает, я ведь не одна гарпия в городе. Нас несколько кланов.

Занятая такими рассуждения, не заметила, как мы с Камилом приехали. Он припарковал машину, открыл мне дверь и попросил меня следовать за ним.

Не отказала ему. Протянула мужчине руку и шла рядом с ним. Оказались мы вне черт города. Пригород, где двигатели и рев автомобилей почти не слышны, а дома здесь были не выше трех этажей. У каждого подъезда - лавочка, под окнами или палисадник, или кустарники с вишней и черноплодной рябиной. Тишина и благодать.

После таких слов мне еще больше стало не по себе. Дрожь и переживания усиливались с каждой следующей ступенькой. А когда стояла у двери в квартиру, мне вообще захотелось сбежать. Но было поздно: рука Камила нажала на звонок, послышалась птичья трель, а следом - шаги. Принадлежали они мужчине. Дверь же открыл он.

Не поднимала взгляда выше его груди, медленно вздымающейся от дыхания, ощутила тяжелую, давящую энергию темного источника. Скинула обувь, а пальто и палантин снял с меня Камил. Дрожала и переживала, словно на экзамене. Прошла в квартиру. В гостиную.

А там еще одна дева, описанная Славянскими мифами как самая прекрасная и мудрая девушка, владеющая тайнами разума, души и сердца. Царевна Василиса, она же Василиса Прекрасная, она же Василиса Премудрая.

- Проходи, птица Громовержца, - показала она на диван, - Не дрожи, не дрожи. Не звери мы. Не церберы Аидовы. Не растерзаем тебя. Не навредим тебе.

Речи ее как сказка. Волшебные и завораживающие. Да и лик, хоть и немолод уже, веками тронут, все равно красив. Видно, что женщина не просто так была названа Прекрасной в сказках да былинах. Волосы ее длинны, будто покрыты золотом, глаз зелен и зорок. Стан утончен. Руки бледны, щеки румяны, губы алы. А магия, ее окутывающая, - это легкий, едва ощутимый ветерок в жаркий летний день.

- Накорми, напои да потом речи молви, - услышала голос старшего Кощея, появившегося за моей спиной. Его энергия принесла в гостиную прохладу весеннего утра. - Аль не мил я тебе, не любим?

И на моих глазах высокий, но худой, затянутый в черное одеяние мужчина средних лет - с черными, как крыло ворона, волосами с легкой проседью, притянул к себе красну девицу Василису. Улыбка появилась на его бледных и тонких губы, а в серых глазах, под которыми залегли неглубокие морщины, колыхнулось пламя нежности и трепета.

'Сказка ложь, да в ней намек...' - вспомнились мне строки, намекающие, что на самом деле все было не так, как описано. Что история, какой мы ее знаем, на самом деле таковой не является.

Подтвердив мои мысли - для успокоения - Камил подошел совсем близко ко мне. Опять опустил ладони на мои плечи, склонился над ухом и шепнул мне:

Вечер в компании Кощеевых прошел тихо и по-семейному. Но я все равно, несмотря на присутствие рядом Камила, его поддержку, нервничала. Чувствовала себя не в своей тарелке. Несомненно, Кощеевы не такие, как о них говорят, пишут в мифологических хрониках. Душа и сердце - живые, теплые, любящие. По отношению друг к другу - точно.

Не отрицаю, что магия старшего Кощея тот еще древний склеп. Так и веет замогильным холодом. А от взгляда хочется стать одним из захоронений. От Василисы и ее взгляда закопаться в сырую землю не хочется. От нее тянет энергией речной прохлады. Кажется, я даже треск кузнечиков слышу и стук клюва цапли.

- Драконы пламени алого, столетия назад правящие, на волю вырвись, в мир современный, беду натворят, - проговорила Василиса. - Остановить их надобно. Врата мир иной стерегущие проведать, да ключами замки отпертые запереть.

- Остальные у хранителей первых? - спросила, а Кощеев подтвердил мою догадку. - Значит, к ним идти нужно. Про Врата и беду драконью молвить!

Тьфу, не заметила, как по сказочному говорить начала. Но, раз хозяева дома так говорят, да и Камил тоже, то присоединюсь. Сложно, но что поделать.

- Дева неба, о себе слово молви, о жизни своей, о будущем. О пути твоем птичьем. Каков он? Чья ты будешь? - Василиса поднесла к губам чашку с чаем.

- Морганой нарекли меня родители, как ведьму религии старой, что смуту посеяла в Камелоте. Иду я путем художника, помогаю нуждающимся слова несущим, стихоплетам да сказочникам человеческим. Буду я из чернокрылых дев небесных. Но не рождена я птицей. Подарена мне сущность крылатая.

- Не один я ребенок в семье. Братец младший. Артуром звать. Поваром трудится на благо народа городского. Дитяток нет, мужа, что занял бы мое сердце, душу, тоже. Одна я.

- Мил, приятен и надёжен он, - ответила как есть. - Внук ваш верен слову и делу. Как рыцарь, вежлив и учтив. Пребывают в спокойствии с ним рядом душа и сердце мое.

Хватило этого Кощеевым. Закрыли тему нашего с Камилом будущего. Просто пили чай с пирогом вишневым. А когда время пришло, проводили нас и пожелали счастья. Просили навещать их и не забывать. Выдохнула я только тогда, когда машина тронулась и повезла меня обратно в город. Язык и мысли можно было больше не ломать. Говорить и даже думать как обычно, а не по-сказочному.

- Хранителей надо навестить, про ключи спросить, а потом собраться и проверить Врата и чешуйчатых за ними. Если хоть одни замок открыт - закрыть его. Драконов усыпить, а потом разойтись и забот не знать, - протараторил Кощеев как-то резко.

Волхв этот, пророчество его. Кого угодно выбьет из колеи. Даже тех, кто мифический с пеленок. Ведь не каждый год миру грозит пришествие драконов, тиранизирующих всех. Так что я не обратила на это внимания. А ждала дня, когда все закончится.

Пожелав ему спокойной ночи, поднялась по лестнице. Усталость накатила, как только я оказалась дома. Бросив сумку, скинув пальто и палантин, прошла на кухню. Поставила чайник, насыпала кофе в чашку.

Под шум закипающей воды приняла душ, переоделась и с облечением, что этот странный день и вечер закончился, села за стол. В одной руке была чашка с кофе, во второй - телефон.

'Волхв и пророчество об одной из нас. О драконах и Вратах, за которыми те запечатаны. Хочу найти по тем столетиям больше информации. Про драконов, Хранителей и Врата'.

Чутье мне подсказывало, что драконов запечатали не только потому, что те забыли о человечности. Из-за гордыни и тщеславия всех до одного из исторических хроник не вычеркивают, о заслугах перед миром и человечеством не забывают. Тут есть что-то еще. Более глубокое, как льдина айсберга, скрывающая бóльшую часть под ледяными водами. Это я и хотела узнать. Хоть намек, хоть нить.

После этого мы с Хеленой попрощались. Я ее поблагодарила и пожелала ей спокойной ночи. Сама же, получив заряд энергии от кофе, села за планшет и иллюстрацию. Хотелось доделать один из этапов. Там немного было. Работы на часа три. А потом точно спать.

Этап сменялся этапом, и в итоге я почти доделала разворот. Остался только последний, самый значимый штрих. Подобрать подходящий для сюжета фильтр. Но этот выбор я предоставлю автору, с которым мы встретимся уже послезавтра.

Как только я собралась выходить из квартиры, мне пришло сообщение от Хелены. Она написала, что главный архивариус будет ждать меня в полдень у стеллажа, посвященного рыцарям Камелота и королю Артуру. Посмеялась, улыбнулась и вышла из квартиры.

Автобус до центральной библиотеки с историческим архивом ходил редко. От силы раз в час. Чтобы попасть в святая-святых, нужно подгадать для этого время. И как же хорошо, что я знаю расписание автобусов.

Не придется ждать и дрожать от резких, холодных порывов осеннего ветра, несущих еще и влагу проливного дождя, который вот-вот разорвет хмурое, серое небо.

До библиотеки я добралась за полчаса. И как раз к назначенному времени я подошла к стеллажу. Там меня ждал высокий мужчина средних лет. В темно-синем костюме. Черная рубашка, такой же галстук. Волосы главного архивариуса, касающиеся лопаток, были завязаны в низкий хвост, на лицо падали длинные пряди, бывшие когда-то челкой. На переносице с горбинкой лежали в металлической оправе прямоугольные очки. На груди же витиеватым почерком написано имя 'Эверард'. Когда архивариус увидел меня, он только поправил очки и пригласил следовать за ним.

Для людских глаз книги выглядят как фантастические романы, приключенческие саги, любовные повести. Для нас же, мифических созданий, каждая книга открывает историю мира, народов, богов и их жрецов, высших сущностей. На разных языках, наречиях. От фейского до драконьего. Любой, кто в руки определенную книгу возьмет, прочтет ее и узнает нужную информацию. Естественно, если знает язык автора, поучаствовавшего в создании хроник.

Поблагодарив его, я погрузилась в чтение. Благо, автор первой мной взятой книги говорил на доступном нерусском языке. Как и последующие три. А вот дальше...

Перед самым закрытием библиотеки от потока полученной информации голова была готова расколоться и треснуть. Виски и переносицу ломило так, что перед газами скакали черные мошки, а горьковатый комок так и норовил вырваться из горла. Неприятные ощущения. Гадкие. Зато всё, меня интересующее, я узнала. И о драконах, и о Хранителях, и о Вратах, и о девах неба, которые во всем этом участвовали. И скажу, что не обрадуюсь участи моей, если Врата откроются вновь...

Драконы, хоть и не все, но многие, были тиранами, помешанными на власти. Безумцами, любившими смотреть на страдания подданных. Неугодных, несогласных, провинившихся, как и говорил Тистан, Камил и волхв, сжигали в алом утробном пламени, не оставляя ничего. Даже костей. Только пепел. Продолжалась тирания долгих триста лет. Костры Инквизиции, горящие день и ночь, описанные в человеческой истории, - это как раз то, что было на самом деле. Только виновны в массовых смертях по всему миру не люди, а драконы.

Хранители - это главы или наследники влиятельных мифических родов, которые собрались с силами, набрались храбрости, нашли способ, чтобы покончить с тиранией, и создали Врата. Те самые, за которыми впоследствии и запечатали чешуйчатых. А людям стерли память, заменив эти данные на ложные, птицы неба. Как им это удалось, чем им пришлось пожертвовать для этого дела, в хрониках не было указано. Но точно плата была высокой. Ментальные практики массового направления гарпиям даются не просто так. За внушения информации нужно платить.

Не смотревшая под ноги, я не поняла, как влетела в чью-то грудь. Перед глазами тут же все поплыло. От усталости, огромного потока информации и темноты, в которую резко ворвался бледно-желтый общий свет. А еще запах. Странный, напоминающий мне смесь цитруса и специи. Интересно...

Убедившись, что нужный автобус скоро придет к остановке, двинулась к выходу. Держала телефон в руке и читала все присланные мне сообщения.

В автобусе сидела у окна, смотрела на мелькающие пейзажи, проезжающие мимо автомобили, горящие ярким светом лампы и вывески круглосуточных магазинов и слушала завораживающий голос Шарон ден Адель и ее песню 'Mercy Mirror'.

А проснулась не там, где уснула. Точнее - не в том пространстве. Я все там же, в автобусе, у окна. Я совсем одна: ни пассажиров, ни водителя, ни фонарей и звуков двигателей за окном. Даже Шарон молчит и не поет. Хотя на экране телефона я вижу текущий плей-лист. Только время и даты сбросились: было 00:00 часов и 00.00.0000 - в качестве даты.

Я не знала, кто и зачем удаленно навел на меня сон-чары, заманив в свое ментальное пространство. Это очень сложное плетение. А с учетом того, что я гарпия, вдвойне непростое. Ведь мне по силам не только выбраться из сна, но и ударить напоследок. Вреда мне пока что не причиняют, поэтому я жду того, кто меня пригласил.

- Дева неба с чувством юмора - редкость. Вы, мисс Моргана, неправильная гарпия, - второй раз за последние два дня услышала эти слова. Сначала от старшего Озерова, теперь - от этого ночного собеседника.

- Я бы сказала дипломатичная, - скрестила руки на груди. - Так что вам от меня надо? Что за разговор такой приватный, раз вы не побоялись от меня 'подарочек' по мозгу получить?

Только чего это мне будет стоить? Хотелось бы ясности, а лучше - конкретики. Естественно, с личной выгодой. Просто так в авантюру или в историю я влезать не стану.

Потеряла дар речи. Мысли путались. Но я отчетливо помню, кто такой Черный Мессир и что он сотворил. Сколько мифов и людей в черном пламени спалил.

У Черного Месиира имя не указано, только принадлежность к черному роду была написана. Род этот - что-то вроде советников при алых правителях. Их верные палачи, карающие неугодных. Имен у черных драконов не было, только титулы: Мессир, Магистр, Мастер, Архат, Творец. И к каждому имени прилагался список жертв, переваливающий за несколько сотен. Черный Мессир - самый жестокий и беспощадный, сильнейший из приближенных алого тирана.

Я не знала что ему сказать, как возразить. Только и могла прошептать - едва слышно, что это безумие, что дракон превратит в пепел в приступе ярости. Ведь их, драконов, всех до единого - против воли - опустили с небес на землю, запечатав во Вратах.

Рассмотреть его лицо, фигуру из-за балахона с глубоким капюшоном было невозможно. Даже глаза - и те скрыты в тени одеяния. Но вот запах. Знакомый запах. Его я где-то ощущала ранее. Странно, но приятное сочетание цитруса и пряности.

В наушниках вновь пела Шарон, вокруг меня сидели люди, автобусом управлял водитель, за окном же мелькал пейзаж, гудели двигатели автомобилей - все вернулось на круги своя.

Ведь я знаю, где он работает. Приду туда, найду его и спрошу у него об этом. А пока отправлюсь домой. Отдыхать и набираться сил перед завтрашним трудным днем.

В темноте блеснула золотая радужка, зрачок же его вытянулся. Он не ошибся, когда выбрал именно Моргану. Она именно та, кто нужен ему и драконьему роду. Знающая пока что мало, но способная здраво рассуждать, делать правильные выводы. Да и нюх у нее отличный, как и память. Ввиду его запаха поняла, кто именно скрывается под балахоном.

Двинулся домой. Пешком - под неполной луной и звездами. Не обращал внимания на рев двигателей и забирающийся под одежду холодный ветер.

Вспоминал недолгий, но продуктивный разговор с гарпией. Ее мысли ему тогда были недоступны, но благодаря выражению ее лица и взгляду он понял, какие именно вопросы Моргана мысленно задавала себе.

Он готов на эти вопросы ответить. И ответит на них. Когда будет полностью уверен в том, что Моргана согласится ему 'помочь. Раскроет крылья и споет ради него, ради возрождения Черного чешуйчатого рода.

Но перед приходом в издательство я, как и всегда, послушала музыку, заряжающую меня на весь день энергией, взяла большой стакан кофе с молоком, пару имбирных печений, переобулась и сняла верхнюю одежду.

Я расположилась за рабочим столом. Мои проекты почти готовы. Осталось несколько нюансов, пара штрихов, и можно было отправлять в печать.

Собиралась об этом доложить Люкану. Когда подходило время собрания, направилась в сторону зала переговоров. С тубусом в руках, флешкой, со всеми материалами. В прекрасном расположении духа.

Так и прет паленой шерстью, а еще смрадом замогильным, разлагающейся плотью. Что-то вроде эманаций Кощея. Из той же некромантской оперы, но у Мечеслава приятнее, умиротворенней, что ли. Да и не тянется за ним шлейф гнили и трупного запаха.

Жуткая вонь. От Тристана и Люкана так не воняет. От них исходит запах смерти, но близкий к Кощеевым. Скорее всего, это связано с магией и направлением, которым она располагает.

Старший Озеров силой пользовался крайне редко, иначе воняло бы от него так же, как и от этой дамы. А вот она, в этом я уверена, ритуалист. Причем высокого уровня. Душ, привязанных к телу, в ее распоряжении с десяток точно есть.

Мне тоже не особо приятно находиться рядом с ней, но я молчу. Нос не зажимаю. Только слегка улыбаюсь в ожидании, когда Люкан спросит, что я думаю насчет этой девушки.

- Я птица бесконфликтная, Люкан Мстиславович. Но согласна с девушкой, пахнет здесь неважно, - с широкой улыбкой скрыла нос за ладонью, чуть отвернулась и посмотрела на ее реакцию, которая меня не удивила: резко подскочив со своего места, она начала было призывать сущность.

Когти и клыки у нее уже проявились, как и утробный рык из глотки. Следом должен был появиться плененный дух. Но Люкан так на нее посмотрел, что та потеряла весь запал. А жаль. Мне бы хотелось и ее разум 'Крику' подвергнуть. Чтобы знала меня и больше не лезла ко мне. Раз нет, значит, нет. Да и народ начал прибывать. Время как раз двенадцать.

Находиться в смраде гнили и разлагающейся плоти пришлось целых полтора часа. К концу собрания я едва сдерживала рвотные позывы. Думала, еще чуть-чуть, и все увидят то, что я съела на завтрак. 'Отгородиться' от противного аромата церберши у меня не получалось.

- Наше собрание я считаю завершенным. - Люкан - наконец - отпустил всех доделывать проекты. - Моргана Леопольдовна и Изольда Сигизмундовна остаются. С вами я хочу обсудить кое-что личное.

Разговор с Люканом прошел для меня совсем не лучшим образом. И дело не в том, что я в чем-то провинилась. Нет. Моя работа его устраивала. Как и присутствие в издательстве. И здесь даже не играет роли моя принадлежность к птицам Зевса. Главное, что я сотрудник надежный, что есть спрос на меня и мои иллюстрации, обложки. Многие уже публикующиеся авторы идут ко мне, а не к новичкам. Только, увы, в ближайшее время их ожидает разочарование.

Все дело в Изольде Сигизмундовне, смердящей трупами церберше. Она, как невеста (сама в шоке) Люкана, выдвинула ему требования. Обычай у них такой: исполнить одно желание невесты перед свадьбой.

Невеста просит все - что душе угодно (в разумных пределах, конечно), а жених не имеет права ей отказать. Вот она и потребовала, чтобы он меня уволил. Иначе же она там что-то папочке скажет, и к его роду применят санкции за несоблюдения обычаев.

Собирала на его глазах вещи, он говорил, что у меня есть время (две недели) на то, чтобы закончить начатые работы. Ведь многие из них уже практически готовы. Осталась пара моментов, реакции авторов, и можно отдавать в печать.

Но я художник-иллюстратор востребованный. С именем и репутацией. Не пропаду. В крайнем случае подам объявление. Посижу на сайтах начинающих авторов.

- Люкан Мстиславович, - обратилась я к нему официально, - чтобы не нервировать вашу невесту и сохранить свой рассудок, я поработаю из дома. На эти две недели переведите меня на удаленку...

Собрав все, скинув и законченные, и начатые проекты на флешку, очистив свой рабочий стол и отформатировав все - что только можно, чтобы никто ничем не смог воспользоваться, надела пальто, палантин, через одно плечо перекинула сумку, через другую - тубус с рисунками.

Вызвала такси, вышла на улицу. Почему-то вдохнула полной грудью и с облегчением выдохнула. То ли из-за запаха псины, от которого освободились мои рецепторы, то ли от осознания свободы.

Вечером дома доделала еще один этап в масштабном проекте с тетралогией (четыре тома) и ждала прихода Хелены. Но от нее - за несколько минут до назначенной встречи - пришло сообщение:

Не удивившись, я отложила телефон в сторону. Сама же пошла за еще одной порцией чая с яблоком и мятой. Он меня успокаивает и настраивает на работу.

Принадлежал он мистеру Эверарду, который пригласил меня на свидание в автобусе. В этот раз колдун (или кто он там?) не скрывался за балахоном. А был, как и в нашу встречу в библиотеке, одет официально. В темно-синий костюм-тройку. Рубашка белоснежная, как снег горных вершин. Волосы же, черные с серебряными прядями, в тот раз завязанные в низкий хвост, разбросаны по плечам. Словно так и надо. А глаза - два неограненных куска янтаря с вытянутой радужкой.

Владелец этого дара погружается в чужой сон, видит все то, что и спящий за день, неделю, месяц до столкновения и погружения, при этом испытывает информационный шок. Отгородиться от потока снов можно, как и от чужих мыслей в моем случае, но для этого дела нужны огромные труд и усердия. Мало кто из сноходцев оставался не лишился рассудка Практически всех рано или поздно поглощало безумие. С ним, безумием, каждый сноходец шел на протяжении всей жизни рука об руку.

- Начитанная дева неба, приятно слышать, - опустился на подлокотник дивана сноходец. Закинув ногу на ногу, он посмотрел на меня, чуть улыбнулся взглядом. - Приятная, однако, будет беседа...

Я думала о том, чтобы сделать свою сущность частью себя, давно. Хотела у Хелены как раз спросить, когда же птичка сольется с моим ментальным пространством. Но все никак этого не сделаю. То у нее дела, то у меня завал на работе.

- Могу помочь вам, миледи... - заявил сноходец совершенно серьезно. - Мне совсем не сложно это сделать. А - когда я нахожусь в вашем сне - тем более.

Второй нюанс: я ему не доверяю, ибо слишком много вокруг него тайн: личность, причины нашего полуночного общения и планы на будущее. Ведь он так и не ответил мне на вопрос о Черном Мессире. Что будет, когда тот покинет Врата, вернется в этот мир?;

Третий нюанс: я боюсь. Не его, а себя. Того, что со мной будет после того как птичка станет частью меня, полностью сольется с моим разумом.

- Я не могу ответить на тревожащие вас вопросы, мидели, - прочитав мои мысли, написанные на лице и во взгляде, сказал Эверард. - Могу сказать одно: для вас возвращение Мессира не представляет никакой опасности. Наоборот. Мессир помнит добро. Платит сполна за него.

- Мне нужно подумать, милорд Эверерд. У меня слишком мало информации. Я не привыкла на что-то подписываться, если меня не проинформировали о последствиях этого поступка. Поймите...

- Понимаю. - Сноходец спрыгнул с подлокотника моего дивана. - Я подумаю, что можно мне сделать, о чем мне вам рассказать, чтобы убедить вас,

С надеждой на отклик. Если вам нравится - напишете об этом. Если есть какие-то вопросы тоже. Автору надо знать, что есть те, кому хочется проду.

Эверард несколько минут назад покинул сон Морганы. Сейчас он в собственной квартире присел на диван, прикрыв глаза. Грудь его медленно поднималась от рваного дыхания. Но сон ему не светит, увы, никогда. Такова плата за дар блуждающего в чужих снах. Это, скорее, проклятие, оставленное предками. За какие грехи? Их много - все не перечесть. Список получится внушительный.

Юноша, как две капли воды похожий на сноходца, подъехал к нему и расположился напротив брата. Вид его был крайне недовольным. Тонкие вразлет брови сдвинуты к переносице, привычный взгляд ореховых глаз темен, бледные губы поджаты. Таким видом показывает старшему брату, что он против задуманного, против вмешательства ненадежного союзника. Но Эверард, не изменивший своего положения спокойно проговорил:

Он вспомнил весь ее сегодняшний день. С самого утра. Особенно яркими были дневные воспоминания. Перепалка с наследницей церберов, пытавшейся указать ей место. Унизить и оскорбить ее. Битва была выиграна, характер - показан, но вот война...

Не на ее стороне обстоятельства. Увы. Птице Зевса не место рядом с псами Аида. Моргана и сама это прекрасно понимала. Знала, что будущего там нет. Уже нет.

Пение, способное как усыпить, так и взбудоражить, как усмирить, так и взволновать, - дар, который пепельные фениксы потеряли. А с ним - и возможность спать.

Потеря - плата предка за редкий, опасный дар, в тот век нужный Алому Правителю. Создатель забрал волшебный голос, наградив потомков даром бродящего во снах.

Только плата за дар стала выше, чем выгода от сноходства: все до единого пепельные фениксы лишились не только голоса, но и полного мифического облика. Когда-то - века назад они летали в небесах наравне с драконами. Были почитаемы и среди богов. Теперь же - каждый из них изгой.

- И она споет? Откроет Врата к Мессиру? - младший брат Эверард не поверил в альтруизм птиц Зевса. Он вообще никому не верил. Только себе и брату, находящемуся рядом с ним долгие века.

- Если будет знать правду, о драконах, о Вратах, о Хранителях. Пока она владеет информацией, прописанной в книгах. Той, где Владыки выставлены тиранами, которые только и жаждут контроля и власти над всеми.

Чем спящий сильнее ментально, тем больше отдача. Упадок сил - это меньшее, чем Эверард рискует, когда навещает кого-то во сне. Кровь из носа - тоже невысокая цена. Пять минут, и все пройдет.

В прошлом же, когда Владыки небес правили миром, сноходцы пепельного рода неделями отходили от 'свиданий' во снах. Кто-то даже месяцами мог находиться в коме. А если использовались методы допроса с пристрастием, то пребывание в небытие растягивалось на гораздо больший срок.

- И это при том, что с птицей она еще не объединилась, потому как считает ее советником и защитником. Она определенно понравится Мессиру.

Младший брат Эверарда ему никак не ответил. Хотя и удивился тому, что тот сказал. Он просто уехал в свою квартиру. Он, как и старший брат, как и все пепельные, не спит. Читает книги, играет в компьютерные игры и зарабатывает стримингом.

В сети - в определенных кругах - он известен как mr Sandman. Из дома же он тоже редко выходит. Предпочитает затворнический образ жизни. Но все равно, как и брат, как и их предки, мечтает лечь и поспать. Закрыть глаза и провалиться. Хоть в темноту, хоть в бездну.

В истории мифов он описан как самый жестокий и беспощадный дракон, вырывающий сердце и отрывающий голову за любую провинность перед Владыками. Конечно, на пустом месте подобные описания не появляются. Доля правды в жесткости Мессира есть, в этом я уверена. Не может быть белым и пушистым многовековой дракон, занимавший пост советника Владыки столетиями. Тьма в его сердце и душе должна, просто обязана быть. Но вот обвинения...

Спрашивать Хелену о небесных Владыках и их советниках не стану. А вот о последствиях слияния наших с птичкой разумах, о том, что со мной, моим восприятием и разумом станет после него, я у нее поинтересуюсь. Так что прихода наставницы я ждала, пребывая в тревожном состоянии.

Птичка меня успокаивала, стучала клювом, шелестела перьями, говорила мне, что она никуда не денется, будет рядом со мной. Но знать, что за спиной есть помощница, та, кто поддержит и быть с ней, советчицей, единым целым - абсолютно разные вещи...

Мыла посуду, услышала звонок в дверь. Время как раз то, что назвала Хелена. Обеденный перерыв у нее на работе. Смыв с рук остатки пены и вытерев их полотенцем, отправилась открывать дверь. Хелена, держащая в руках торт в пластиковой упаковке, с улыбкой поздоровалась со мной.

Она скинула с себя обувь и пальто, отдала торт мне в руку и прошла на кухню; как в своей квартире, включила чайник, взяла гостевую кружку, блюдца и ложки для торта насыпала кофе в кружку, сахар, открыла холодильник; достала из него пакет молока, села за стол. И стала ждать, когда я к ней присоединюсь.

Только было поздно. Ее взгляд, черный, как небо в безлунную ночь, был напротив меня и открывал мне путь в тартарары. Во владения самого Аида.

Кровь кипела - словно магма извергающегося вулкана. Сердце рвалось прочь из груди. А всему виной черное перо-лезвие, вонзенное наставницей в грудь. Под сердце.

В загробной темноте, где нет ничего и никого, только пустота и холодный, безжизненный кафель, шла девушка. Глаза ее, которые ранее имели цвет меда, закрыты. Черные, как смоль, волосы рассыпаны по спине, груди и плечам. По ее щекам текут слезы. Босые ноги ступают по полу, оставляя за спиной черные, выжженные следы. С обгорелыми перьями. Сердце ее - в клочки, душа - в лоскуты. Она идет вперед, но сколько прошло времени не знает. Просто идет.

Он словно везде и нигде. Девушка замерла, на миг ее слезы высохли. Обернувшись, она всмотрелась вдаль уже пройденного коридора, но ничего, кроме отпечатков стоп и обуглившихся перьев, не увидела. Как и впереди. Усмехнувшись, приняла голос за насмешку Смерти, двинулась дальше.

А потом, откинув прядь волос назад, она продолжила путь в никуда. Длинный коридор - ее путь. А Тартар ли это или путь в Элизиум, она не знала. Просто шла.

Создатель материализовался прямо перед ее лицом. Дева неба, вздрогнув от цепкого, холодного взгляда, смотрящего, казалось, прямо в душу, сделала было несколько шагов назад. Но потом взяла себя в руки и спросила:

Голос ее даже не дрогнул, хотя в глубине души ее поджилки затряслись. Мужчина же, широко улыбнулся, расправил плечи, стряхнул с плеча невидимые пылинки, отбросил черную челку с лица и представился:

У девушки от страха и паники перехватило дыхание, хотя оно ей в посмертии и не нужно было. Страх сковал ее по рукам и ногам. Она и шагу не могла сделать. Хотя хотела бежать без оглядки. Назад, вперед - куда угодно. Только бы подальше отсюда.

Руки его - с черными когтями, загнутыми по-птичьи, потянулись к ее волосам, лицу, плечу. Он подошел к Моргане. А потом раскрыл крылья и накрыл их обоих с головой.

Но договорить она не успела, так как мир перед ее глазами качнулся. В ее ушах зазвенело, зашумело, а во рту - появился привкус металла. И пустота...

Дева горела. Огонь было везде: в крови, в груди, на коже, на губах - от него не было спасения. Только жар. И ничего более. Ей казалось, что горят и превращаются в прах даже ее кости. Что уж говорить о плоти. Душа - и та сгорала, стала пеплом.

Моргана закрыла глаза. Но когда она открыла их, то оказалась в личном ментальном пространстве. На метры вокруг - только небесная высь с плывущими облаками, а под ногами гладь чистой воды.

Черно-фиолетовые перья, невероятно широкий размах крыльев, изящный изгиб шеи, опасные когти. Но самое завораживающее - это хвост. Длинные, развивающиеся в воздушных потоках перья, оставляли за собой фиолетово-черный шлейф.

- Это ты, Моргана! - Пурпурный Архат опустил ладони на ее плечи и склонился над девушкой, добавив: - Это настоящая ты, а не та, какой тебя сделали птицы Зевса. Ты - Пурпурный Феникс. Наследница моего рода, моей силы и пурпурного пламени.

- Почему они мне не сказали? - спросила девушка Пурпурного Архата, смотря на родителей и брата, которые о чем-то спокойно разговаривали, стоя над телом. По губам Моргана читать не умела, но разобрать отдельные фразы она все-таки смогла:

Из этих фраз Моргана поняла, что смерть - это ритуал посвящения. Или пробуждения, если быть точнее. У каждого феникса он свой. Но у всех один путь - смерть. А за ней - перерождение и воскрешение.

Дремавшее наследие, связывающее ее и Пурпурного Архата, которое пробудилось из-за первой смерти, открыло дверь именно сюда, в этот коридор. А не туда, где пребывает душа других фениксов перед пробуждением и воскрешением.

- Правильные вопросы задаешь, внучка, - улыбнулся феникс, смотря на девушку. - Скрыть это несложно: мы от черных в человеческой ипостаси ничем не отличаемся. Если только сменится радужка глаз. С медовых - на лавандовые. Но на это внимание мало кто обращает. А вот вернуться...

Послышался всплеск воды, заливистый клекот птицы и шум в ушах. А дальше отдаленные голоса брата, мамы, папы, которые становились все ближе и ближе. Фразы их - понятны. Как и образы.

И все. Лик пурпурного деда растворился крупными полупрозрачными пузырями. Тяжесть тела тянула вниз. Какое-то время Моргана еще падала, видя расплывчатые очертания птицы, кружащей в небе.

Девушка тут же сделала глубокий вдох-выдох. За ними последовал хрип и кашель. А дальше была только боль, заполнявшая каждую клеточку ее тела.

Видение, одолевавшее его третью ночь к ряду, не давало покоя. Оно вставало перед глазами, стоило ему погрузиться в дрему, пойти по тропе Мары^[3]. Когда оказывался в мире снов, он вновь и вновь видел город, охваченный алым огнем. Слышал крики, мольбы и страдания жителей, мифических и смертных. Видел обугленные, покрытые копотью тела, застывшие в защитной позе. А в небесах, затянутых темно-серыми тучами, парили драконы. Они рычали в такт раскатам грома - под искры молний, раскрывали пасти, сжигали все и всех на их пути. Именно поэтому волхв не хотел закрывать глаза, проваливаться в дрему.

Но всем живым существам нужен сон. А мирный он или беспокойный - не имеет значения. Глаза волхва закрывались, дневная усталость брала свое. Отправляла его во владения Мары. Он готов был снова оказаться в черном - от сажи и копоти городе, где властвуют алые тираны. Но не сегодня.

Владыки небес летали в небесах, держа в страхе город и жителей, но не сжигали все и всех в пепел, оставляя после себя только тлен. Драконы лишь напоминали о том, что они правили, правят и будут править миром. Что только в их руках сила и власть.

Она шла без опаски, без страха стать пеплом. К конкретному дракону, к Черному Мессиру, спустившемуся на землю с небес. Он ждал. Ее. А дева продолжала идти, ступая босыми ногами по обожжённой пламенем брусчатке. На ее лице легкая улыбка. Ее руки, стоило ей подойти ближе к Мессиру, потянулись к мощной, покрытой чешуей шее. Прикоснувшись к ней, дева потянулась к вытянутой морде, к расширенными ноздрями, выдыхающим клубы черного дыма. Дракон не возражал. Напротив, подставился ей для этого дела лицо.

'Немыслимо!' - думал волхв, видя, как самый жестокий и беспощадный дракон в истории, держащий в страхе даже старших богов, принимает и оберегает маленькую, безродную гарпию; в его черных провалах ни намека на гнев и злобу.

И уже в небе - в сизых тучах - дева покидает объятия дракона, призывает свой мифический облик. Раскрывает крылья, подставляя их под потоки воздуха. Летит рядом с Мессиром. Волхв ошибся: птица, которая, как ему казалось, была частью его пророчества, не та, за кого он ее принял. Да и вовсе безродная она. Род ее древний, могучий, как и драконы, которые вот-вот вернутся в бренный мир.

Эти черно-фиолетовые перья и заливающийся трелью голос, перекликающийся с драконьим ревом он не перепутает. Никогда и ни с кем. Слишком хорошо он знает основателя рода. Того, кто заслужил самой мучительной смерти. Ненависти в сердце волхва нет. Уже нет. Есть только боль, которую он несет сквозь века, сквозь перерождения.

Волхв проснулся окончательно, собрался с мыслями, нашел в телефонном справочнике нужный номер и решился связаться с еще одним старинным знакомым. Отношения у них с ним натянутые: они не враги, но и не союзники. Они лишь имеют те же цели время от времени - ему, как и волхву, не прельщает перспектива возвращения крылатых Владык.

Разговор с родителями был на повышенных тонах. Мы не кричали друг на друга, но говорили грубо. На грани ненормативной лексики. Без упреков тоже не обошлось. С моей стороны.

Брат же молчал, сидя в стороне - на диване. Ничью позицию он не принимал. Ситуация неоднозначная. Я понимаю тайный мир, правила и запреты. Но мы семья. Одна кровь и плоть с наследием огненных птиц. Ведь по-другому не может быть. У мифов рождаются только мифы. И никак иначе.

- Так было надо! - Отец прошел вперед, защитив мать от моего гнева. Его взгляд, как провал в Тартар, а голос - стылая вода. - В нашем мире такие правила, Мори! И ты должна жить по ним, соблюдать их!

- А я разве не жила по ним? Не соблюдала их? Или вам напомнить, кем я была несколько месяцев? Как и положено мифу, пусть и обращенному, я скрывала это даже от Арта. Тайно оберегала его от церберов. От всего мифического мира. Хотела его защитить и от драконов. Но в итоге, - показала на перо-клинок, который совсем недавно торчал в моей груди, - за это поплатилась.

Родители мне на это ничего не сказали, повторили все те же слова: 'Драконы - это не наша забота!'. И моя смерть не играет роли: я же феникс и, как оказалось, воскресну в случае чего. Сколько бы раз перо ни пронзало мое сердце, ни обрывало мою жизнь, вернусь в этот мир. После этого бессмысленного диалога мы с ними и расстались. Они покинули мою квартиру, оставшись при своем мнении. Как и я.

Кроме этого, хотелось проверить, не оказались ли слова деда о зеркалах, сказанные напоследок обманом. Но перед этим пошла в ванную. Скинув окровавленную и рваную одежду (потом спалю ее в огне), смыла застывшую в районе сердца кровь. Затем переоделась в пижаму. Волосы завязала в низкий хвост. И только тогда, когда была настроена на разговор с дедом, подошла к зеркалу в спальне.

Закрыв глаза, потянулась к ниточке, связующей мою сущность и предка. Приятные, теплые ощущения тут же растеклись в груди. Словно легший на плечи плед в морозную ночь.

Открыв глаза, обнаружила, что я не одна: за моей спиной стоит дед. Отошла к кровати, опустилась на нее и задала вопрос родственнику, который находился напротив меня - в отражении:

С того дня, как я вернулась из мира мертвых, прошла неделя. За это время под чутким руководством деда, являющего свой лик через отражение в зеркале, я постигала родовой дар. Овладевала Пурпурным пламенем.

Пламя Пурпурного рода - это не просто огонь, как у драконов, сжигающий все на своем пути. Нет. У этого пламени есть и иное обличье. Куда коварнее. Магия Пурпурного пламени действует на разум. Погружает врага в отдельный, созданный мир. И уже там пытает и истязает до потери сознания.

Ментальные практики, которым меня обучила Хелена, как раз кстати. Чтение мыслей мне теперь недоступно, но оно мне и не нужно. У меня есть способность куда мощнее. Пение феникса, а не крик гарпии. Оно не просто ломает ментальные барьеры, тревожит и разрушает разум, а подчиняет волю, затмевает разум Пока что, как сказал дед, подчинить волю кого-то мощного, как он, или Черный Мессир, у меня не выйдет. Но на таких, как Хелена, Люкан или старший Кощей, меня хватит.

- Тебе нужно практиковаться, Моргана, - говорил мне дед - каждый раз после нашего с ним урока, - у тебя есть потенциал. Лет через триста, ты достигнешь моего уровня, станешь Архатой^[4].

Слова о будущем пугали. Я знаю, что мифы, даже обращенные, живут столетиями, а то и тысячелетиями. Но все равно каждый раз, когда слышала от деда подобные фразы, вздрагивала. Пугалась. Даже представить не могу, что будет через десятки лет, а он мне про сотни что-то говорит.

Но я училась, постигала то, что мое по праву. Не забывала и про работу. На цербера мне работать осталось всего несколько дней. За это время я должна все доделать. Закрыть хвосты и сдать обложки с иллюстрациями заказчикам. А уже потом, искать подходящее мне место, где можно заработать денег.

Я уже подала пару объявлений, нашла потенциальных писателей моего любимого направления. Осталось с ними списаться, обговорить обложку, сроки и оплату. Драть в три шкуры не буду. Так, чисто символически. За работу и потраченное на заказ время.

Услышала из душа звонок в дверь. Натянула домашние штаны, поправила футболку, просушила волосы полотенцем и направилась открывать дверь. Но прежде посмотрела в 'глазок'. И чуть не рухнула на пол от увиденной там личности гостя. Впускать ее в квартиру не хотелось. Слишком велика обида. А сердце, пронзенное ее клинком-пером, все еще болит.

- Тебе лучше открыть ей, - посоветовал мне дед через зеркало в прихожей. - Проникни в ее сознание, узнай, почему она так поступила с тобой. А потом сотри память, словно она никогда с тобой не была знакома,

Откинула полотенце в сторону, завязала мокрые волосы в пучок, перетянув их резинкой, повернула ключ в замке. Открыла дверь. На меня изумленно смотрела бывшая наставница.

От меня не тянет кровью и лекарствами, не висит на волоске жизнь моя. Наоборот, во мне энергия бежит горной рекой, разбиваясь о камни шумными волнами.

Она замерла, так как встретилась с моими горящими лиловым цветом глазами. Зрачок вытянут, знаю точно, а радужка затопила белок. Склонив голову чуть набок, улыбнулась уголками губ и обратилась к дару сущности. Мои голосовые связки задрожали, легкие стали распирать грудную клетку - сердце забилось чаще. Мелодия подчинения глубокая, протяжная, обволакивала Хелену и погружала ее в транс. И я, между прочим, еще рот не раскрыла, не использовала всю мощь голоса.

Хелена прошла в квартиру, села на диван, я устроилась напротив нее. Ее разум и воля в моей власти. Солгать или увильнуть от ответа у бывшей наставницы не получится. Поэтому начинаю свой допрос. Первым решила узнать о той самой ночи.

- Это приказ Зевса. Набрать рекрутов, обратить их и наставить на путь мифов. Показать мир с другой стороны. У каждого рожденного, кто переступил порог трехсотлетия, должен быть свой отряд.

Дед в зеркальном отражении грубо и протяжно засмеялся. А после этого назвал Зевса тупицей и куском смердящего говна, которому наплевать на свой народ, последователей и верующих. Лишь победа, трон под задницей важны для него, а на жертвы ему наплевать. Не он же биться с драконами будет.

Она под моим контролем, но мыслить и рассуждать может. Как и делать выводы из увиденного и услышанного. Только рассказать никому ничего не расскажет. Так как лишится памяти. Забудет и этот разговор, и меня. Словно мы с ней никогда не встречались. Поэтому я могу рассказать, кем являюсь на самом деле.

Находящийся в зеркальном отражении дед хмыкнул и сказал, что рад слышать от меня такие слова и что он сделает все возможное, чтобы я и вправду стала наследницей его титула и поста советника при Алом Владыке. Не только номинально - из-за дара рода и птичьей сущности. Но и благодаря признанию чешуйчатого Правителя. Не сомневалась в этом, поэтому перешла к следующему пункту нашего с Хеленой разговора: раскрытию еще одной тайны.

Я не была уверена в том, что мне показал в один из дней обучения дед - в своем зеркальном отражении. Хотелось убедиться в его словах и образах, что увидела в зеркале. Слова о том, что он может перемещаться в отражающих поверхностях, поскольку имеет здесь связующую нить в моем лице, не убеждали меня. Да, он видит все и всех, когда не видят и не ощущают его.

- Жертва во имя бессмертия. Да, все так. Ты должна была лечь на алтарь рода Кощеевых. Пронзить свое сердце ритуальным клинком и отдать ему жизнь, продлить душой и сущностью его годы^[5].

- Алтарю рода такая жертва не подойдет, - пояснил дед. - Кощей не должен испытывать никаких чувств к деве. Только холодный расчет. В противном случае - если в его сердце будет хоть капля чувств к лежащей на алтаре, он умрет быстрее, чем та дева. Покровитель рода Кощеевых не простит подобного. Из-за убийство любимой во имя бессмертия.

Я узнала все, что мне хотелось, и вновь запела. Но уже другую мелодию, более легкую и невесомую, как лебяжье перо, падающее неспешно. Хелена, закрыв глаза, слушала мой голос и забывала обо мне. Все наши встречи, разговоры, уроки. Все. Даже ее предательство по отношению ко мне.

Когда она ушла, я не выдержала, ибо слишком много на меня за эти дни навалилось - спустилась на пол, опираясь спиной о стену, просто разревелась. Выла от тоски и боли в голос, глотала горькие, соленые слезы. Они же катились из глаз, по щекам, падая каплями на грудь. Останавливаться не собирались - все лились и лились.

Дед в зеркале молчал, но был рядом со мной. Он ждал, когда я успокоюсь и приду в себя. Когда вся моя боль в груди из сердца уйдет. А тоска - растворится.

Две недели, данные мне Люканом на приведение дел в порядок, подходили к концу. Остались сутки - и все, я больше не сотрудник издательства. Буду официально уволенной по собственному желанию. Жалко, конечно. Столько лет я работала, книг оформляла, писателям помогала, иногда из тупиков вытаскивала, и тут все летит келпи под копыта. А все из-за какой-то фифы. Но ничего не поделаешь.

Пришла в себя уже ближе к вечеру. Когда в животе заурчало, а в глазах заплясали зайчики от перенапряжения. Отложила 'работу' в сторону, потянулась, потерла переносицу, вернув статичность картинки, двинулась на кухню. Разогревать обед и ставить чайник. Когда макароны по-флотски были съедены и подошло время для чая, в дверь позвонили. Я удивилась, но пошла открывать. чуть не села прямо на пол, когда посмотрела в глазок.

Натягивать мне приветливую улыбку не имело смысла, по тону и взгляду понятно, что я ему не рада. Но не прогонять же его, раз пришел сюда. К тому же нам с ним предстоит общее дело - возвращение в мир драконов.

Взгляд, голос - сама учтивость. Внешний вид - словно в ресторан элитный собрался и по пути ко мне заехал. Рубашка отглажена, брюки сидят идеально, а удлиненный жилет застегнут на все пуговки. Волосы уложены, перетянуты черной лентой и спускаются на грудь с левой стороны. А я в любимой фиолетовой пижаме со слониками. Босиком и растрепанная. Вот никак мы с ним с ним вместе не смотримся.

- Я потерял ниточку, связывающую меня и ваши сны, миледи, - ответил Эверард. - Хотел поделиться с вами информацией, но не нашел дверь в ваши сны. Поэтому пришел лично к вам.

И как же хорошо, что дед на какое-то время оставил меня в покое и занялся своими делами. В противном случае разговор был бы жарким. С применением ненормативной лексики. И неважно, что дед почтенного возраста феникс. с титулами и привилегиями от крылатых Владык. Мат был бы отборным. И не из-за того, что информация неточная, расплывчатая. Нет.

Дело в том, что причина, по которой драконов запечатали во Вратах как в этих документах, так и в исторических хрониках, почти идентичная:

'За тиранию, деспотизм, притеснение младшего народа и угрозу небесам, Владыки Алого пламени, Советники и Наследники, посягнувшие на Небесный престол, приговариваются к заточению во Вратах междумирья!'

По словам деда, были отдельно взятые личности, которые заслуживали заточения. А некоторые и смертной казни. Но не все. Только боги, трясущиеся за свою жизнь, насиженное место, решили заточить за Вратами всех. Даже тех, кто помогал противоположной стороне, пытался или вразумить, или остановить пламенных тиранов.

В ответ на незаданный вопрос сноходец показал на документ, заверенный подписью небесной канцелярии и оттиском божественного пальца. Приговор Мессира был таким же, как и у Владык неба: 'заточение'. С прилагающимся списком преступлений против неба и земли.

Когда читала список обвинений, вспоминала наш с дедом последний разговор. О приближенных к Владыкам и титулами награжденных. Не только о драконах, фениксах, но и о колдунах, ведунах и фейри.

Не все последователи драконов, приближенные и отмеченные их привилегиями, в последние годы - перед заточением разделяли те же взгляды и желание быть новыми богами, единоправными властителями мира. Были те, кто хотел этот переворот остановить. Вразумить Крылатых Владык, напомнить о прописных истинах и законах Создателя. Ведь рожденным на земле не место на небесах. Троны богов не по их седалищам. Место драконов - смертный мир, подданные - люди и мифы. Так гласил приказ Созда.теля, оставленный предкам.

- Среди них Черный Мессир, - объяснил милорд Эверард - Он уважал и почитал Владык, делал все для крылатого народа, их верных подданных, но не забывал о Создателе. О его заветах. Знал свое место.

- И что же с Мессиром произошло? - написанное имя я почему-то произнести не могла. - Он же был против того, чтобы драконы захватили небесные троны? Так почему его приговорили наравне с ним? Почему заточили? И как Хранители с ним справились? Он сильнейший и опаснейший чешуйчатый советник!

- Шок души, Мори, - услышала я голос деда из зеркального мира. - Аррхатарр получил удар по нескольким жизненным точкам. Особенно - по разуму. На какое-то время лишился самоконтроля и рассудка. Был в неадекватном состоянии, так что дел натворил немало... -

- Да, почтенный Архат. Мое имя Эверард, - с поклоном представился гость. - Я пепельный феникс, последователь Черного Мессира. При Владыках неба носил титул 'Ахримаг сновидений'.

Сноходец, когда услышал от Арахата слово 'внучка', крайне удивился. Он смотрел то на меня, то на деда и отмечал между нами сходство. Не знаю - как насчет внешности, черт лица, но вот лиловую радужку глаз несложно увидеть. Она у меня от деда. И тут до него наконец-то дошло, почему оборвалась нить, связующая его разум и мой сон. Только вовсе не понятно, кто меня убил и за что. Я не стала вдаваться в подробности. Сказала, что умерла за то, к чему, как оказалось, вообще никакого отношения не имела.

- Да. Все так. По приказу Зевса, чтобы избежать открытия Врат и исполнения пророчества, мной воспользовались - как разменной монетой, - коснулась места, куда пришелся удар наставницы. Шрама и какого-либо следа там не осталось. Но вот сердце, раненое не сталью, а делом, все еще ныло. От воспоминаний, от взгляда на прощание. Я ей верила, уважала ее и любила - как родню. А она...

Вот что меня волновало. У деда был план, как и у милорда Эверерда. Им они поделились со мной, огласили мне сроки, за которые хотят претворить его в жизнь. А потом покинули мою квартиру: милорд вернулся к себе, а дед - в зазеркальный мир; у него, как он сказал, есть еще дела, которые нужно уладить до возвращения в реальность.

Я же, как только осталась одна, продолжила то, на чем остановилась, - обложка к роману Камила. Ею я занималась до глубокой ночи. Уснула же, когда на часах было примерно 4:15. На диване, обняв пушистый плед.

В издательство, чтобы сдать все проекты, забрать документы и получить расчет, я пришла после обеда. Люкан был на месте, в своем кабинете за кучей бумаг. Постучалась в дверь, получила разрешение зайти, села на стул, который был напротив стола. Цербер попросил пять минут. Я кивнула и сказала, что никуда не спешу. Что времени у меня теперь полно. Тот нахмурился, но ничего не ответил. Я же, пока Озеров разбирался с бумагами, достала маленькое зеркальце и посмотрела в отражение.

Мой внешний вид меня не совсем устраивал, но я теперь такая: волосы черные, как деготь, но с фиолетовыми прядями, рассыпались по плечам и груди. Глаза лавандовые - в обрамлении черных ресниц. Черты лица чуть резче. Ноготки, ранее черные, теперь такого же, как и глаза, цвета. И еще кончик уха, совсем немного, но заострен. Если не присматриваться, так и не заметишь. Да и если присмотреться, просто образ сменила. Художник же.

Он смотрел на меня так же, как и раньше: без холода во взгляде, с расположением и уважением. Я хотела было уйти от разговора - сказала, что не понимаю о чем он говорит, о каком пробуждении идет речь. Но цербер, усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

- Волосы, ногти и цвет радужки можно списать на поход в салон красоты. Но внутреннюю энергию, что горит пламенем, обжигает разум и проникает в ментальное восприятие, скрыть просто невозможно.

Я не хотела вести разговор на тему моего пробуждения как феникса. Точнее - что этому послужило. Ведь он, как миф, в курсе, как именно просыпается наследие фениксов. Секрета в этом никакого нет. Мы - условно бессмертные. Возрождаемся из пепла раз за разом. Но Озеров все равно эту тему поднял. Скажем так, предполагал, рассуждал вслух. Я же не отрицала. Соглашалась с ним молча. Да, меня предали, да, меня убили. И не какой-то посторонний, а близкий. Та, кого я считала другом. Только выгода от моей смерти?..

- И теперь понятно, почему ты была не такой, как все гарпии. Неправильная гарпия оказалась фениксом, - лучезарно улыбнулся он. - Теперь ты можешь не волноваться насчет Врат, драконов и пророчества. Ты к этому не имеешь никакого отношения.

Ох, как Люкан ошибается, говоря о том, что я теперь не имею никакого отношения к драконам, Вратам и пророчеству. Имею. Самое прямое Но теперь я на стороне тиранов и узурпаторов. Точнее, на стороне деда, который, в свою очередь, на стороне вменяемых и адекватных драконов, тех, кто правил жёстко, но мудро. Не считал себя равным богам. Но я об этом никому не скажу, как и о том, что Врата можно приоткрыть - без использования ключей.

- Лучше поговорим о моей работе, - перевела я тему разговора, отдав все то, что обещала закончить за отведенные мне две недели. - Моя отработка закончилась. Я пришла сдать дела и получить расчет.

Понимаю, ему не хочется терять художника, у которого в послужном списке множество популярных, востребованных работ. Заменить меня некем. Авторы же, когда они узнают о том, что я уволилась, уйдут следом за мной. Или же потребуют неустойку. Поэтому у Люкана из-за капризной невесты скоро прибавится головной боли. Но я не помощник ему в этом деле, пусть сам со всем разбирается. Я пришла за расчетом.

- Я теперь вольный художник. Пусть за спиной нет издательства, зато в моем распоряжении дар. Буду творить хотя бы для себя. На кофе и печеньки хватит.

Но он не договорил, я с улыбкой пожелала ему найти лазейку в брачном договоре и отвязаться от взбалмошной девицы и попрощалась с ним. Закрыв за собой дверь в его кабинет, глубоко вдохнула, а потом выдохнула.

Улыбка не сходила с моего лица до тех пор - пока я не вышла на улицу. Шла на остановку, слушала сборник разных песен, которые мне понравились, и думала о том, что же я и вправду буду делать.

Думала об этой проблеме и дома, ища вакансии для художников-иллюстраторов. Но все не то, не там, не с теми. Мне нравились издаваемые романы. захватывающе, но у их авторов уже есть иллюстраторы, с которыми те работают несколько лет. А новых романов пока что не планируется. Возможно, родится какая-нибудь в будущем серия, потребуется иллюстратор, Но играть в лотерею - это, конечно, не вариант.

Да, я говорила это и не отказываюсь от своих слов. Хоть какие-то деньги на счет упадет. Но вот как себя раскручивать на просторах Интернета, ума не приложу. Однако попытка не пытка. Ресурсы художников мне в помощь. Зря, что ли, я всякие курсы посещала и на семинары с вебинарами ездила. Кое-что там все-таки для себя почерпнула.

Часа через три безустанного труда - ближе к ужину - я создала свою страничку. Выложила там работы, не касающиеся издательства и романов. Просто иллюстрации, зарисовки и кое-каких персонажей, так и не рассказавших свою историю моими устами. Осталось лишь выбрать имя, точнее псевдоним, под которым меня будут знать.

Быстро - на одном дыхании - сделала красивый, витиеватый шрифт, написала ник: 'Вайлет' и нажала 'Enter', подтвердив и сохранив страничку. И с облегчением откинулась на спинку дивана. Теперь можно поесть и принять ванну. Смыть усталость и напряжение.

В пене с лавандовым маслом нежилась долго. Прикрыв глаза просто лежала и отдыхала. Ни о чем важном и масштабном не думала. Просто отпускала накатившее на меня напряжение.

Сон увел меня куда-то недалеко. Я шла по какому-то коридору, не такому - как в посмертии. Нет. Он напомнил мне, скорее, отель, старинный, готический. Мрачный, темный, нежилой. Стены из черного камня, картины, лики на которых скрыты плотной тканью. А еще двери. Тяжелые, массивные, тоже черные.

И почему-то ноги вели меня к конкретной двери. К самой дальней. К ней я шла с опаской, слыша на периферии сознания то ли шепот, то ли рычание. Голос сбивался, переходил на хрип. И еще метания, будто бы находящийся в комнате наворачивает круги, хаотично о чем-то рассуждает и сам с собой спорит.

Подошла к двери, прикоснулась к дубовой преграде, прислушалась. Но тишина. Ничего. Даже шорох пропал. Хотела зайти в ту комнату, повернуть ручку и открыть дверь, да...

Сон, тот самый сон, уведший меня в готический коридор, не давал покоя. Занимал большую часть мыслей. Как и загадка: Кто же там находится? И почему милорд Эверард остановил меня, когда я уже хотела повернуть ручку и зайти? Рано, так он сказал. Но для чего? Не ответил. Просто проводил в реальность. Дед тоже молчал. Не говорил кто за дверью, хотя знал, в этом я почему-то уверена.

Давно, очень давно я не наводила порядок. Поэтому решила устроить генеральную уборку в доме. С помывкой всех окон и балкона. И далее по длинному списку из двадцати пунктов. Начала с пыли и смены постельного белья, закончила же холодильником и микроволновкой. А потом, под вечер, когда желудок, устраивающие кульбиты был насыщен, легла спать. На новое постельное белье, закрыв перед этим другие шторы.

Не хотела идти вперед, думала вернуться, но за спиной стена. Прохода или двери в реальность нет. Как и пути назад, только по коридору. Вперед и никуда больше. К тому, кто или заключен, или спрятан за загадочной дверью. Не важно это. Нужно, как я поняла, просто побыть рядом. И я буду. А вернуться? Или сама проснусь, или милорд Эверард поможет.

Задавалась я вопросом, неспешно идя вперед, слыша рык и шелест, напоминающий опавшую листву под ногами. Тон недовольный, даже раздраженный, сопровождался скрипом чего-то острого по каменной клади. Когти! Есть такая вероятность. Помню похожий звук со времен бытия гарпией. Так мои когти скребли поверхность, что каменную, что деревянную.

Рык был предупредительный, дающий понять, что заходить не стоит. А я и не собиралась. Просто стояла. Но заключенному все равно. Для него я - нарушитель границ, его территории. А раз нарушитель, то нужно напугать, прогнать, чтобы незваный гость не возвращался. Я бы ушла, вернулась, да только пути обратно нет.

- Я бы с радостью, - говорю тому, кто за дверью, тяжело вздохнув, - но не могу. Поэтому посижу пока что с вами, милорд, - странно, но к заключенному я обращаюсь в мужском роде. Не знаю почему. Так мне кажется.

А вот это 'Р-р-р!' было скорее недовольным, чем злым или предупреждающим о последствиях необдуманных действий. Тот, кто за дверью, видимо понял, что я тут застряла, смирился, поэтому следующее 'Р-р-р!' было похоже на ворчание, мол, фиг с тобой. Сиди.

Смирившись с тем, что выхода в ближайшее время не появится, опустилась на пол. Опираясь спиной о дверь, прижала к себе колени. Прикрыв глаза, откинув голову назад, к деревянной преграде, закрыв глаза, почему-то затянула мелодию. Незамысловатую, скорее похожую на колыбельную. Тянула ноты голосом, не напрягая вязки, а настраивая их.

В такт же, будто бы по клавишам фортепиано, передирала пальцами по каменному полу. И так около пяти минут. Когда же мелодия в моей голове, озвученная голосом, подошла к концу, я замолчала. Отдыхая. Но тут:

- Р-р-р! - послышалось за дверью. Ворчание заключенного (или заточенного) совсем рядом. Казалось, он за моей спиной. И как хорошо, что нас с ним разделяет деревянная дверь. - Р-р-р! - если я правильно поняла, то он требует продолжения.

Мне не сложно, да и что еще делать? С тем, кто за дверью не поговорить. Да и мысли я больше читать не умею. А для дара рода нужен зрительный контакт. Вот и приходится петь. В этот раз, по требованию находящегося за дверью пленного, я пела. Не только мелодию, вытягивая голосом каждый виток, но и текст. Сама не знаю почему, выбрала именно эту песню:

Почему-то захотелось спеть именно ее. А загадочная личность за спиной не возражал. Довольно урчал и глубоко дышал. Иногда ворчал, и казалось, укладывался удобнее. А я все пела:

И чтоб мне снова гарпией стать! Этот шелест с другим не спутаешь. Перьевые, с когтем на сгибе. Так я представляла того, кто находится за дверью. К этому добавился рык, глубокое, тяжелое дыхание, шуршание чего-то похожего на листву, скорее чешую, и конечно заключение. Осознание пришло само собой:

Пела, она ему пела, не понимая, что творит. Как и то, к чему это позднее приведет. А коридор, этот зачарованный коридор, созданный специально для Аррхатарра, чтобы его усмирить и подавить раненый разум, звал ее. Настаивал. Не отпускал девочку. В первый раз помог Эверард, но сегодня он не успел. Проход в ее сон заблокировался коридором раньше. Поэтому пришлось ждать осознания с ее стороны, понимания, кто же за дверью находится.

Не сразу, но она поняла, кто же там скрывается. Поняв, тут же проснулась. И уже в квартире, в собственной постели, приводя дыхание и мысли в порядок, девочка обещала устроить разнос и скандал двум властью наделенным птицам. В зеркало не смотрела, поэтому не видела обеспокоенного лика Пурпурного Архата. Феникс понимал, что произошло. Почему она и только она может без магического вмешательства, лишь по зову коридора, проникать за завесу Врат.

- Еще одна загадка, - сказала Моргана, смотря на зеркальную гладь, где всего лишь пару минут назад стоял дед и смотрел на нее, - одно мне понятно, - рассуждала та вслух, - нас с драконом что-то связывает. Не может завеса Врат просто так меня пропускать. Узнаю, - зевая, говорила она, - я непременно узнаю, что же вы от меня скрываете...

С момента, как я узнала кто за дверью, прошло несколько дней. Сон, тот самый, ведущий меня в коридор, к дракону, больше не снился. Я просто закрывала глаза, открывала и не помнила, что мне снилось. Оно и к лучшему. Дед тоже не являл свой лик в зеркальном отражении, а занимался своими делами. От милорда Эверарда также нет никаких вестей. Я живу своей жизнью, занимаюсь делами и раскручиваю себя, как вольно наемного художника. Исполняю простые заказы. Рисую обложки к коротким рассказам. Одновременно с этим постигаю силу, читаю все, что вручил мне дед.

Из книг, спрятанных в зеркальном мире, сохраненных для потомков, то есть для меня, узнала о способностях фениксов. Не только пурпурного, но и черного рода. Мои родители, как и брат - владеют ментальными и пламенными проклятиями. Но не используют голос и пение, а воздействуют пламенем, зажигая на кончике пальцев черный огонек. От проклятия или внушения мало кто способен закрыться. Ментальное направление практически не развивают. Уделяют больше внимание магическому резерву.

Проклятие черных фениксов не знает преград. Ему не страшны барьеры и щиты. Если попал под воздействие, то выхода два: или сдаться и принять феникса, как господина, или же умереть, как ментально, так и физически. И лишь два народа способны проклятию черного феникса противостоять. Драконы и пурпурные фениксы, так как наши ментальные практики куда мощнее и глубже.

- Тебя нельзя подчинить не потому, что ты пурпурный феникс и владеешь ментальными техниками, нет, а потому что ты - моя наследница. Будущая Пурпурная Архата, - явил все-таки свой лик дед.

- Пф, - отмахнулся дед, - эта пернатая, хоть и сильнее и старше тебя, даже разума коснуться не сможет. Барьер пурпурного пламени не пропустит ее. А если почувствует агрессию - накажет. Так как ты под защитой другого рода. - Как именно, узнавать не стала. Меня интересовало другое. Что его привело? Ведь он почти неделю не показывался. Своими делами занимался. Дед ответил: - Искал возможность без твоего вмешательства вернуться в реальный мир.

- Да, я за завесой. Но в моем случае заточение происходило иным способом. Драконов, всех, до единого, поймали печатью, раскинутой в небесах. А меня, как советника, находящегося в человеческом облике, сперва убили. Прах спрятали в чьем-то склепе, а душу и разум заточили.

Дед не отрицал. Сказал, что прах, в отличие от живого тела, за завесой Врат не скрыть. Нужна плоть, в противном случае душа отлетит в мир иной, загробный. А это в планы богов и Хранителей не входило. Поэтому ограничились запечатыванием. Зачем? Дед не в курсе. А я не вдаюсь в подробности.

- Способ есть, но его надо проверить, - сказал дед и снова махнул мне на прощание рукой, показывая на мигающий телефон, показывающий номер брата и его серьезное выражение лица, запечатленное на фото. - Поговори. Брат не при чем. Он подчиняется воле старших, - и все, зеркало снова отражало только меня и комнату, погруженную в полумрак.

Мне не хотелось сейчас разговаривать с чернокрылой родней. Как и не хотелось видеться. Они отмахнулись от меня, отпустили на волю без знаний. Умерла и возродилась? Отлично! Учить быть фениксом? Зачем? Вот позиция родителей, которых я сначала искала по всем возможным точками мира, а потом оплакивала. Им же, как оказалось, все равно. Умерла и умерла. Подумаешь?! Ты же возродилась! Так зачем переживать и страдать? Но брат... как и сказал дед, он младший. Поэтому:

- Ужин, Мори, - сказал брат, - хочу угостить тебя ужином, - и напомнил: - ты же создатель сезонного меню, а значит, имеешь право на один бесплатный ужин в сезон. Сезон заканчивается.

Да, еще немного, и зима. А там Новый год, Рождество. Семейные праздники, которые мы с Артом проводили у меня дома. Продукты с меня, а кулинарные изыски с него. Как в этот год буду справлять праздник без понятия. Скорее всего одна. С покупными салатами и бокалом игристого.

Он прекрасно знает, что так и будет. Поэтому согласился и назначил время. Через два часа. На этом разговор закончился. Мне нужно было собираться. Приводя себя в порядок, думала над внешним видом. Как и сказал Люкан, волосы, ногти и радужки глаз фиолетового цвета можно списать на смену имиджа. На поход в салон красоты. А вот эманации, что от меня исходят.

- Попробуем, - пробормотала себе под нос, смотря в зеркало, - один семейный трюк, - почерпнула я его в дедовых рукописях. Говорилось там об одной хитрости пурпурных, которую они позаимствовали у китайских хулинэ. Они таким способом скрывались от монахов и охотников, отрезающих хвосты, тем самым разрушая многовековое совершенствование.

Пурпурный огонек в ладони согревал, окутывал, защищал. А также скрывал мою истинную сущность. Не полностью, только приглушая голос птицы и слегка изменяя пламя разума, подчиняющее волю, захватывающее ментальное пространство. Теперь я должна ощущаться почти как Арт - черным фениксом, только вставшим на пламенный путь.

Завязав половину волос в пучок, а вторую половину распустив, надела черную рубашку на пуговицах, черные брюки с высокой талией, ботинки на шнуровке, пальто и палантин, вызвала такси. Прихватив телефон, наушники и маленький рюкзак, вышла на улицу. И как раз машина уже приехала. Ехать недолго, но лучше в комфорте, чем пешком или на автобусе.

- Прошу за столик, - показала мне менеджер, как только я назвала имя и к кому пришла. Отдав пальто и палантин в гардероб, шла за милой блондинистой девушкой.

Только вот улыбка ее натянутая, вежливость фальшивая, как и учтивость к гостям. Я это без ментального вмешательства вижу. Взгляд - его не подделаешь. Он говорит, что всё и все ее достали. Работа осточертела. Что ей хочется плюнуть и уехать куда-нибудь. Улыбнувшись своим мыслям, опустилась на стул, за предложенный столик.

Девушка, забрав меню, прижав его к груди, продолжая натянуто улыбаться, сказала, что передаст Су-шефу мои слова. А пока протянула винную карту. Ее я приняла и листала. Без энтузиазма. Пить в мои планы не входит. А вот поесть, в этом году последний раз, очень даже.

Пока я рассматривала карту, не обращая внимания на окружающих гостей неподалеку, ко мне подсел Тристан. Он просто сидел и смотрел. Не отвлекая. Но улыбаясь, я слышала дыхание, поэтому с уверенностью, почти в 100% могу сказать, что на его губах улыбка. Пролистав все меню, закрыв его и отложив в сторону, посмотрела на цербера. А тот:

- Облик феникса, Моргана, идет тебе куда больше гарпьей сущности, - и вот не знаешь, комплимент это или же плевок в душу? Послать его или же поблагодарить. Решила пока что оставить вопрос на повестке дня. Слушала приветственную речь дальше: - Смерть тебя преобразила. Украсила и подняла в небеса, как и положено птицам высокого полета, - сказал аидов пес, касаясь груди в районе сердца рукой и чуть склоняя голову в знак почтения.

На вид ей около сорока лет. Сама она невысокая, но фигуристая. Талия осиная, бедра круглые, плечи покатые, формы внушительные. Волосы, как крыло ворона, уложены в прическу, а в ухе, чуть заостренном, блестит серьга с алмазом. Макияжа минимум, только губы ярко-алые и скулы выделены. Одета в алую рубашку, длинную, ниже колен юбку-карандаш, приталенный пиджак. На плечах же меховое манто из черно-бурой лисы. Веет от нее силой нехило. Не так, как от деда, даже Кощей старший и тот сильнее будет. Но все равно. Мощь чувствуется.

- О твоем будущем, конечно! - улыбнулась она и щелкнув пальцами, подозвала официанта, приказывая: - бутылочку лучшего шампанского! Будем праздновать помолвку... - и вот тут я застыла. Нет, я знаю, что старшие мнения младших не спрашивают, но чтобы прям так, только явившись. Перебор.

- Я сама решу с кем мне быть, и за кого замуж выходить! - резко сказала я, давая понять, что на меня как сядешь, так слезешь. - Ваша помощь, бабушка, мне не нужна, - и посмотрев на Тристана, потом на стоящего в дверях Артура, рыкнув, цыкнув, попрощалась: - хорошего вечера, Тристан. Арту передай, что я на него не злюсь, но извинений жду... - а уже потом бабушке: - до свидания! - с улыбкой, победной, широкой.

- Да как ты смеешь, мерзавка! - возмутилась она. - Ты - младшая, я - старшая! Подчиняйся! - на этих словах в ее глазах всколыхнулось черное пламя.

Ментальная атака готова была поразить мой разум. Починить, связать. Но не тут-то было. Произошло сразу три вещи: Первая - ее проклятое пламя меня атаковало, точнее, хотело атаковать. Второе - вспыхнуло и тут же погасло пурпурное пламя, меня, как наследницу защищающее, откидывая старшую назад, на стул. Третье - за спиной появились эманации родной энергии, которую я с другой не спутаю, а рука твердая, тяжелая, опустилась на мое плечо, сжимая.

Не знаю почему, но по щекам потекли слезы. Все то напряжение, что клокотало в груди, что разрывало сердце - лопнуло, как мыльный пузырь, стоило деду появиться и встать за моей спиной. Рука его на моем плече даровала тепло, поддержку, защиту. Я знала, всеми фибрами души, каждой клеточкой тела, потоком разума, что дед меня не предаст, не вонзит нож в сердце, не отмахнется. А будет рядом и в трудные, и в радостные минуты.

- Иллиас! - воскликнула старшая, - но ты же... - не договорила, так как дед призвал свое подчиняющее пламя, предупреждая о последствии сказанных ей слов. Те, кто знают, те знают. А те, кто не знает, пусть и дальше остаются в неведении.

- Добро пожаловать, Ахтар Вайлет, - поприветствовал Тристан дедушку. - Ужин? Вина? - предложил цербер, а дед не отказался, но без наглой бабки, застывшей в страхе и панике.

Она не могла и слова сказать, даже двинуться. Просто смотрела на меня и руку, лежащую на моем плече. О чем-то мысленно рассуждала, даже, как мне показалось, спорила. А потом, когда пришла к какому-то выводу, прошипела: 'Пурпурная' и покинула нас, фыркнув и вздернув нос напоследок.

- Дышать стало легче, - сказал дед и даже глубже вдохнул, - а значит, ребятки, можно поговорить в спокойной обстановке, - цербер не возражал, но для начала представился, как того требуют манеры, и не только мифам присущие.

- Разрешите представиться! - чуть склонил он голову, опуская руку на сердце, прикрывая серые, как громовое небо глаза, - мое имя Тристан. Служитель Гадеса, проводник духов. Из рода Озеровых.

- Цербер, значит, - сказал дед, но отметил: - С Морганой у вас дружеские отношения, как я погляжу? - Тристан, да и я тоже, не отрицали. Мы не вот прям друзья закадычные, но и не враги кровные. Объединяет нас Артур и мифический мир, в котором живем. - Благодарю тебя, последователь подземного за то, что был рядом с внучкой.

- Дед, как ты выбрался? Ты же... - я не стала вдаваться в подробности, и так понятно откуда. Главное как? - Ты нашел то самое? - спросила, а дед, улыбнувшись, отпив из бокала принесенного красного вина, кивнул, говоря:

- Эверард нашел, - за это пепельному фениксу спасибо, - точнее он нашел хранителя того самого сосуда, а уже я сам, под покровом ночи, в самый подходящий момент, навестил старого знакомого и поговорил с ним по душам, - и снова улыбнулся. Широко, открыто.

Дед был сыт, слегка на хмеле, и в прекрасном расположении духа, поэтому решил поделиться рассказом, как именно он вернулся в мир реальный из мира зеркального. Но перед этим с Тристана потребовал клятву на крови, магии с вплетением узора сущности. Чтобы никак не отвертелся от отдачи за нарушение клятвы. Закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку стула, держа в руке бокал вина, потягивая его, дел рассказывал:

Ночь давно опустилась на город. Заглянула в каждое окно, в каждый уголок, переулок. Укрыла небо темно-синим бархатом с россыпью серебряных кристаллов-звезд. Налила серебром луну, не спящую, а наблюдающую за смертными. Ночь, луна и звезды награждают сновидениями. Указывают путь в сказочный мир.

Милорд Дамьен, страдающий бессонницей, не способный закрыть глаза и отдаться во власть сна, сидел за рабочим столом. Перебирал документы, договора, соглашения, отчеты. Под его насыщенно-синими глазами залегли темные круги. Лицо осунулось, волосы, обычно лежащие локон к локону, встрепаны. Одежда мятая, пропитанная дневным потом, табаком и алкоголем.

От голоса, до дрожи знакомого, которого невозможно забыть, как и владельца, милорд Дамьен замер, забыв на мгновение как дышать. Думал, ему показалось. Списал на слуховые галлюцинации от долгого бодрствования, или же на дурной сон от недостатка отдыха. Но нет. К нему наяву явился кошмар, тот самый, с которым он когда-то давно простился. От которого, как ему казалось, он избавился. Не сам, чужими руками, но все же...

- Разве так встречают тех, с кем не виделись несколько столетий? - возмущался незваный и нежеланный гость, смотря на хозяина кабинета насыщенными лиловыми глазами из зеркального мира. - Нам есть о чем с тобой поговорить, Дамьен, - сказал мужчина в отражении.

На вид ему чуть за сорок. Черные, как вороново крыло волосы лишь слегка тронуло серебро седины. Глаза же, насыщенные лиловые, с едва заметной паутинкой морщин, горят силой и мощью. Он хорош собой. Внешность и манеры, как и положено аристократам, в каждом движении. А вот речи, так и сочатся сарказмом и ядом.

- Нам не о чем говорить, Иллиас! - рыкнул милорд Дамьен, собираясь выпроводить зазеркального гостя. Но не тут-то было. - Пусти! - требовал хозяин кабинета от того, кто в зеркале.

- Отражение, Дамьен, твое отражение в моей власти! - сказал тот, кого назвали Иллиасом, держа за глотку отражение милорда своими когтями, сжимая и раня до крови, стекающей к вороту мятой рубашки. Страдает отражение, страдает и сам милорд. Зеркальная магия коварна. - Захочу - спалю тебя в пурпурном пламени, захочу - помилую и более не потревожу тебя. Но мое 'Захочу' зависит от тебя. Так как? Поговорим?

- Пого...вори...м, - прохрипел Дамьен. И только тогда рука пурпурного разжалась, давая вольную. - Что ... тебе... надо? - спрашивает, потирая шею, стирая пущенную пурпурный кровь.

- У меня его... - хотел сказать что нет, но когти вновь сомкнулись на глотке, предупреждая, чем грозит ложь. Только в этот раз простым кровопусканием Дамьен не отделается. - Сейф, он в сейфе.

- Славно! - воскликнул пурпурный, - доставай и рисуй воскрешающий круг! - потребовал пурпурный, показывая какой именно, - кровью! Своей! - уточнил зеркальный пленник.

У Дамьена не было выбора. Или смерть от потери зеркального отражения, или воскрешение злейшего врага, и тоже смерть. Но не такая мучительная. И если в первом случае выхода и надежды на жизнь нет, то во втором случае есть шанс на прощение или хотя бы помилование.

- Наконец-то! - вздохнул с облегчением Пурпурный Архат, покидая зеркальную тюрьму. Воскресая из собственного пепла, напитанного кровью проводника. Крови немного, но вот магии и жизненной энергии... - Прости, Дамьен, но так было надо! - сказал мужчина, смотря на истлевший, застывший в неестественной позе труп подле воскрешающего круга.

Дед появился вовремя, за это я ему была благодарна. Но это не отменяло некоторых вопросов, на которые хотелось получить ответы. Например: Как давно он вернулся из зеркального мира? С момента нашей последней встречи прошло всего пара часов. Даже самый простой ритуал не может длиться час-два. Обычно времени уходит три-четыре, и то, это минимум. А после идет возвращение всех чувств и ощущений, привыкание к материальности. Поэтому:

- Как давно ты покинул зеркальную тюрьму, дед? - просила Пурпурного Архата по пути к дому. Пожить он решил пока что со мной, в гостиной, на диване. Но как только найдет жилье - покинет меня.

- Хм, поймала, - сказал мужчина, улыбаясь открыто и радушно, - недавно. Две недели, - не стал вдаться в подробности, просто объяснил свое молчание тем, что было не до этого. Как мне, так и ему. Вот он и делал вид, что все еще в зазеркалье. Общался со мной через зеркала, используя личный дар.

Присматривал за мной, а параллельно восстанавливался и привыкал к новому миру, обстановке, шуму города и суете смертных, снующих туда-сюда. К новым законам, принятым как мифами, так и богами, к технологиям (это слово далось ему нелегко, как и сами шайтан-машины). Да и тело. Оно создано ритуалом по образу и подобию, запечатленному душой. Оно его и не его одновременно. Сложно объяснить ощущения, но я поняла. Со мной хоть немного не так было, все-таки первое воскрешение, но нечто схожее.

Волновало меня еще кое-что. Очень важный и настораживающий момент. Сам ритуал. То, что он сложный и энергоемкий - факт. Но до какой степени? Чем заплатил тот, кто его проводил? Памятуя уроки Хелен, а также свое любопытство, помнила, что воскрешающий ритуал не проводится без: крови, чужой энергии и жизни. Несомненно, я рада видеть деда в мире живых. Но чью жизнь забрал Аид в свои чертоги в уплату?

Спросила я, а Архат тут же помрачнел, как небо перед бурей и грозой. Видно, потеря или его самого тяготила, или же погиб тот, кто заслужил. Но был бы еще полезен и нужен. Так сказать вынужденная жертва. По его суждениям. Как и в случае с причиной, по которой он не давал о себе знать, оговорился тем, что проводивший ритуал и правда был другом, когда-то давно. Как он и сказал при Тристане. Только, увы, в прошлой жизни.

- Он меня предал, - и коснулся груди, в том же самом месте, где должен был быть шрам и у меня. Там, где три недели назад торчал кинжал Хелены. - Убил, душу отправил в зазеркалье, а пеплу...

Тему эту, болезненную, мы с ним решили опустить и поднять другую. Способность Архата, личная. А именно - зеркальная магия. Даром, по его предположениям, как наследница и сущности, и магии, могу владеть и я. Проверить, будучи под его присмотром, не будет лишним. Но сначала пара организационных моментов. Лекция о пространственных искажениях в зеркальных отражениях. Зеркала разные. И по форме, и по оформлению, и по качеству.

Все это нужно учитывать. Примерно рассчитывать. Как и путь. От точки где находишься, до точки куда собираешься. На первое время, для путешествий через зеркальные отражения, подойдут знакомые места, где уже бывал. В место, которое знакомо. А лучше ознакомиться с зеркалом заранее. Оставить там отпечаток своей магии. Этим мы с дедом и занимались. Но сначала проверили наличие у меня того самого дара.

Я закрыла глаза, отсчитывала от 1 до 10. все медленнее и медленнее дыша. Глубже, отрешаясь от мира и обстановки вокруг. Птица, моя птица, которая являлась частью души, стоило ее позвать, запела. Расправила крылья и взлетела. Подняв голову, увидев небо-зеркало и себя в отражении, протянула руку. Кончики пальцев, стоило чуть приподняться на носочках, коснулись чего-то прохладного, гладкого. Зеркало, это было зеркало. А значит:

Под его чутким руководством, полным контролем, я погружалась в зеркальное пространство и касалась его своей сущностью, окрашивая узор подпространства в фиолетовые оттенки. Зрение мое от перехода из одной материи в другую словно расслаивалось. Мне показалось, а может и нет, что я видела себя со стороны. Да еще и в своего рода расслоениях. Будто бы очень замедленная съемка, или несколько сотен кадров в секунду. Слой на слое. И каждый почти что не отличим от предыдущего. Жутко, но интересно.

- А теперь медленно отпускай ткань зазеркалья, выходи и дыши, Моргана, дыши, не забывай дышать! - слышала я голос деда, пробивающийся сквозь беззвучие, накрывшее меня в зазеркалье.

- Оп-па! - поймал меня дед, так как я уже падала назад, без сил и выжатая магически до дна. Резерв ушел только на то, чтобы оставить отпечаток на знакомом зеркале. - Мда, рано я о зеркальных переходах заговорил. Нужно сначала резерв увеличить!

Электрическим чайником он пользоваться научился, еще когда со мной через зеркало общался. А вот с микроволновкой и остальной техникой знакомить буду позже. В первую очередь с пылесосом, телефоном и ноутбуком. А дальше с всемирной сетью и остальными прелестями современного мира. Он меня магии рода и дару, доставшемуся от него. А я его жизни в современном мире.

У фениксов, в отличие от гарпий, свой магический путь. Стать сильнее можно за счет помощи старшего в семье, владеющего такой же силой. По словам деда, у нас с ним схожий вектор силы. Различие в том, что его пурпурный огонь мощнее, древнее. А еще опаснее для разума, и для него самого, и для того, против кого родовой дар применяется. А так, почти идентичен.

Темнота, пустота, и только едва-едва горящий вдали свет. Под ногами холодный камень, но покрытый чем-то мягким. На ковер похоже. А еще потоки воздуха, подгоняющие меня вперед, треплющие волосы и ткань пижамных атласных штанин. Идя вперед, понимала, куда я попала. Вновь тот самый коридор, та самая дверь и дракон за ней.

Как только поняла куда попала, пошла сама, без помощи зова, или чего-то там. Просто шла вперед, к двери и заключенному за ней. Подойдя, прикоснувшись к деревянному полотну, поздоровалась. На мой голос отреагировали как обычно. Зашуршали крыльями, зашкрябали когтями и зарычали. Ворчливо, недовольно.

- И вам темной ночи, Мессир, - сказала я, - что вам спеть, Вашество? - спросила у дракона (не предполагая, что ответит), опускаясь на пол около двери.

Как и всегда, подогнула под себя колени, прикрыла глаза и только хотела запеть то, что крутилось в голове, как услышало неразборчивое: 'Гр-р-р-рустную'. Думая, что послышалась, начала готовить связки на нечто трогательное, романтичное. Как вновь за дверью, под тяжелый выдох раздалось: 'Гр-р-рустную!'. Не стала спорить с драконом, его выбор, грустную, так грустную. Запела:

- Мор-р-ри! - прорычал дракон мое имя. Я вздрогнула. Обернулась, прислушалась. И снова: - Мор-р-ри! - страх, паника сковали меня по рукам и ногам. Я не называла своего имени. И его имени я не знаю.

А ещё голова. Она жутко раскалывалась, до жжения в глазах и горячих слез. Виски́ ломило, стягивая стальным обучем. Ментальное пространство же показывало странные картинки, и точно не моего времени. Из чъего-то прошлого. Веков семь-восемь назад. Если не путаю антураж и архитектуру.

Много, очень много вопросов у меня было к деду и Эверарду. Но к деду в первую очередь. Этот древний феникс, как шкатулка с двойным дном, а то и с тройным. Хранит множество секретов, которые выскакивают, как черт из табакерки. Или не во время, или не к месту. Одно только имя, мое имя, из пасти дракона чего стоит. Уверена, перьями чую, тут не обошлось без пурпурного старика. Да и пепельный рядом был.

- Рассказывай! - потребовала я от деда, сидящего за столом, с чашкой чая в руке. Он читал газету, хмурился и что-то бормотал себе под нос. - Какой именно дракон за той треклятой дверью!

Оглушительно опустив руки на столешницу, громко потребовала от деда ответ, обуславливая это тем, что я задолбалась быть в неведении и получать информацию порционно. Я не дите малое, а взрослая женщина. Мне не пятнадцать лет, а уже тридцать. Тайны и заговоры не вызывают во мне приступы дрожи и волнения. Только бешенство.

Вот тут нужно было видеть лицо деда. На миг он замер, впал в ступор. Отложив в сторону газету, отставив чашку чая, пристально посмотрел на меня, еще сильнее хмурясь, поджимая бледные губы. Челюсти его скрипели, как и костяшки от сжимаемых с силой рук. Он явно был в гневе. Но со мной был учтив, голоса не повышал. Просил уточнить, не ослышался ли он. Я, сдерживая рык не хуже драконьего, опустившись на стул, ответила:

- Зараза! - выругнулся дед и вскочил со своего места, - рано же! Еще слишком рано! - возмутился он, но так и не объяснил, что имелось в виду под 'еще рано', и что его так взволновало.

Я скоро возненавижу это слово. Чего не коснись, то рано. Только, судя реакции и крайнему удивлению, уже для чего-то поздно. Раз дед спешно собрался и обратился к самому большому в моем доме зеркалу. Но сначала связался с Эверардом. О чем-то с ним быстро договорился и шагнул, прямо в зеркало. Я едва на ногах устояла. Покачнулась, поймала себя на мысли, что это уже перебор, но потом отмахнулась.

Оставшись дома одна, села за ноутбук. Еще вчера должен был прийти ответ от литературной стриминговой площадки, на которой публикуются романы разных направлений. В преддверии Нового года и Рождества, многие проводят конкурсы на оформление их топовых авторов. Победитель получает денежный приз и возможность иллюстрировать романы, публикующиеся на их сервисе.

Включая ноутбук, не думала увидеть еще и несколько сообщений с запросами на обложки. Времени на это уйдет немного, как и моих сил. А бонусом имя 'Вайлет' на слуху. Ответила каждому потенциальному клиенту, спросила о сроках выполнения и том, что автор хочет увидеть на обложке. Возможно, на развороте. Получив примерное описание, выдохнула:

- Что она сделала? - удивился младший брат, когда я рассказал ему о последнем сне девушки, в котором она пела Мессиру, сидя спиной у его двери. Песня была грустная. О потерянной любови и предательстве, которое пережила героиня строк.

Я сам ещё не до конца понял, как происходит исцеление, но факт налицо. Ее голос, присутствие, по капле, по крупицам, возвращает Господину здравый рассудок. А с этими и память. Возможно, через неделю-две, он даже примет человеческий облик. Я на это надеялся. В это верил.

- Слишком рано, Эверард! - послышался в зеркале голос Алого советника, - Аррхатарр ещё не готов к возвращению в мир. Он опасен. Его рассудок...

- Моргана исцеляет его, своим голосом и присутствием. За рассудок Мессира можете не беспокоиться, милорд Вайлет, - сказал я, смотря на господина за зеркалом.

Я наконец-то понял, кто нас все это время с братом навещал. Кто предложил воспользоваться пророчеством волхва и вернуть Черного Мессира из-за Врат. Брат не понимал, с чего я взял, что зеркальный господин - это Пурпурный Архат. Объяснил, что мне не составило труда догадаться о личности в зеркале. Ведь зеркальников мало, крайне мало. А тут сразу два. И оба зеркальных господина наделены властью. Знаниями прошлых столетий. К тому же оба преследуют практически одинаковые цели. Да и:

- Все так, Эверард, - и показал свой истинный лик. Брат промолчал, но было видно, что он в шоке. Я же спросил о девушке. О ее роли в возвращении Аррхатарра. - Она поможет вернуть его в наш мир, из-за завесы, не открывая Врата, - сказал пурпурный, - нужно лишь время на ее обучение, - которого, к сожалению, все меньше. А если ее торопить и отправить к Мессиру недоученной, то...

Девушка не должна стать жертвой дракона. Слишком многие из-за него погибли. Аррхатар, если убьет ту, кто его спасет, не вернётся, не станет прежним. Только таким, каким он предстает в истории: Жестоким, беспощадным, кто идет по трупам.

- Она моя внучка, Эверард, - напомнил пурпурный Архат, сдвинув брови к переносице. Видно, что он не в духе, но сдерживает раздражение, - моя наследница.

Иллиас не ответил на вопрос брата. Только улыбнулся, сверкнул во тьме отражения лиловыми радужками и ушел зеркальным порталом, оставив нас с братом одних в квартире. И я, и брат были уверены, Пурпурный не договаривает. Есть что-то ещё, какая-то цель, которую Иллиас преследует. Только какая? Мы с братом не знали. А узнавать по факту на хотелось.

Такова его магия. Он связан ментально со всеми местами, где показывал свой лик. Архата можно позвать, стоя у зеркала, ведь в отражениях, где он появлялся, есть частичка, огонек его пламени. Так что он меня услышал. Я в этом уверен.

Как я и думала, молчанка деда привела к тому, что они с Эверардом пропустили момент, когда заточенный дракон приоткрыл дверь своей тюрьмы и вот-вот готов был вырваться на свободу. Дверь они закрыли, но факт остается фактом. Еще бы чуть-чуть и пророчество волхва сбылось. Дракон, с рыком и злостью к надзирателям и предателям-подданным, воспарил бы в небо, неся разруху и хаос, пламя и пепел. С этим разобрались, да. Но вопрос: 'С какой радости я вижу сны, в которых иду по коридору, к определенной двери, за которой дракон?' - меня по-прежнему волновал. Но и на него ответили.

- Кинжал-перо старшей гарпии Ясмирин, - так зовут ту, кто отдала Хелене приказ меня убить, - когда убил тебя, отправил разум и душу за завесу. Но ненамеренно. Твой разум, неся отпечаток смерти и предательства, неосознанно связался с драконом. Ведь его, в какой-то степени тоже предали.

Развеянная тайна и ответ меня устроил, но не обрадовал. Как и личность дракона, которому я все это время пела. Ведь дракон за той дверью не кто иной, как Черный Мессир. Самый опасный чешуйчатый гад, который, не моргнув глазом, польет жарким огнем провинившегося, оставив только головешки или пепел. К тому же страдает ментальным расстройством. Вынуждено, по чужой, но это не отменяет того, что проблема с головой присутствует.

- И как мне от этой связи избавиться? - интересуюсь я у деда, сидя за столом, потирая ноющие виски и переносицу. В мыслях все более-менее выстроилось. Ситуация прояснилась. Остался один вопрос. Его я и задала. Но ответ:

- Никак, - сказал дед, с сожалением на меня посмотрев и разведя руками, - по крайней мере, до тех пор, пока Мессир не вернет свой разум. Или его шаткое подобие. Ему нельзя в нынешнем состоянии возвращаться. Пойми! - просил меня дед, беря за руки.

И все. На этом наш разговор по сложившейся ситуации и моем участи в роли врачевателя разума закончился. Дед покинул квартиру, уйдя по своим делам все также, через зеркало. А я? Что я? Приняла тот факт, что буду вынуждена из раза в раз идти по коридору, к двери, и петь. Мне не сложно, нет. Но знала бы я раньше, и кто там, и для чего все это, не было бы так паршиво на душе. Не возникло бы ощущения, что меня используют, как какую-то вещь. Полезную, но все-таки вещь. Это не предательство, нет, но обида. Ведь они знали, видели, но молчали, наблюдали за всем со стороны.

Отпустив ситуацию, но не состояние, пошла к себе в комнату. С ноутбуком и планшетом. Рисовать! Вот что мне поможет расслабиться и забыть на какое-то время о драконе за дверью. Заказ. Его нужно сделать за пару дней. Но я гораздо быстрее справлюсь, так как там нет ничего сложного. Закинуть образ в модельный прогон, написать в программе то, что я хочу увидеть и получить примерные позы. А уже потом, используя манекены, прорисовывать детально, с оттенками, тенями.

Закончила первые три слоя я ближе к полуночи. Сладко потянувшись, отложив в сторону планшет и ноутбук, пошла в душ, а потом делать поздний ужин. Салат и чашка зеленого чая с расслабляющими травками. А после спать. Надеюсь, что без коридора и дракона, так как сил на то, чтобы петь, у меня просто нет, да и желания тоже нет. Устала я.

Хотела пожелать деду спокойной ночи, но он все еще отсутствовал. Из-за дел наших общих и его личных, деда почти дома не бывает. Он то навещает бывших друзей, то спрашивает по долгам с предателей. Так что я не удивилась, когда увидела его диван заправленным и нетронутым. Зато на столике лежала записка, написанная его аккуратным, каллиграфическим почерком:

А я терять и не собиралась. Мне было все равно, да и в его дела я не вмешиваюсь. Дед не дите малое, а взрослый, древний феникс. Сам о себе позаботиться может. Да и пепельный почти всегда рядом. Он его в мир современный вводит, со всеми технологиями, техническим прогрессом и законами знакомит. С кем надо сводит, и, конечно, почти везде сопровождает. Считается советником. Так что я за деда не беспокоюсь. А иду спать...

- Повтори еще раз! - требовал я от старшей гарпии, держа ее на весу и с силой сжимая в своих пальцах тонкую птичью шею, которая вот-вот сломается. - Что ты сделала? Я не ослышался? - Сила темного источника рвалась на волю, желая покарать провинившуюся птицу, не подумавшую о последствиях своего поступка.

- Я... при...каза...ла ее уб...ить! - выдавила сквозь хрип старшая, цепляясь пальцами за мою руку, дергаясь и ускоряя свой конец, пытаясь вырваться или хотя бы попытаться. - По моему приказу... кха-кха... Хелена вонзила ей... - теряла воздух и жизнь гарпия, но отвечала на вопрос: - ... в грудь стальное ... кха-кха... перо, а потом ушла... - резко отпустил глотку гарпии, откидывая ее к стене.

Гнев клокотал в моей груди, сердце бешено колотилось. Убила. Она убила ту, кого нельзя было убивать. Не при каких обстоятельствах. И дело не в пророчесвте, и даже не в ритуале Бессмертия для Камила. Важно то, что старшая, с подачи Зевса, вонзив перо в грудь, запустила другую вероятность будущего. Вот она, истинная причина, по которой видение волхва изменилось. Причина, по которой тот, кто должен был быть заточен навеки, вот-вот вырвется на свободу.

Девушка, когда он видел пришествие драконов первый раз, была гарпией чернокрылого рода, живой и идущей подле Хранителей. Она готова была спеть усмиряющую песню, отдать всю магию до последней капли на закрытие врат, теперь же все изменилось. Девушка более не часть пророчества о спасении. Наоборот, она причина, по которой миру явятся драконы. Один конкретный точно.

- Из-за твоего поступка... - на руках затрепетало черное некроманское пламя. Хотел обрушить на нее весь свой гнев, спалить и тело, и душу без возможности переродиться, как услышал:

- Что взять с глупой птицы, Мечеслав? Идиотка! - констатировал факт тот, кто заточен в зазеркалье, но может являть свой лик тому, кто близок. Или с кем был когда-то связан. - Но благодаря этой идиотке... - и шагнул из зеркала прямо в кабинет, приветливо скалясь и сверкая лиловым взглядом в сторону гарпии, - я могу сделать так!

По щелчку пальцев, гарпию с головы до ног объяло пурпурное пламя. Крик, отчаянный вопль, пронзающий разум стальными иглами, оглушил и вывел меня на время из пространства. Пришел в себя от ощущения тяжести на плече. Рука Архата и его магия защитили мой разум от 'Крика гарпии'.

Приближался новый год. Зима в этом году пришла как и положено. Почти по расписанию. Конец ноября снежный, холодный, а значит и декабрь, если не будет форм-мажоров, выдастся таким же. И, как это бывает, за месяц до празднования, город пестрил предновогодними украшениями, вывесками, рекламами, скидками. На больших баннерах-экранах показывали трейлеры к фильмам. То есть все как и всегда. Просто другой год и символ.

Я не против нашего сожительства, он меня не трогает, не требует отчет о передвижениях, да и его все равно дома нет по большей части времени. То он с Эверардом, то с Кощеем старшим, то еще где. Но он обещал. Говорил, что до Нового года найдет с помощью Эверерда квартиру и переедет, оставив мою мне в полном распоряжении. И пока что не нашел.

Сплю нормально, но стабильно, каждый третий день иду по коридору, к двери, к запертому дракону и пою ему грустную или печальную песню, все еще сидя на полу, опираясь спиной о дверь. Говорит дракон все также односложно, с рычащими нотками. Но голос с каждым визитом все больше похож на человеческий, а не звериный. Двери же по-прежнему закрыты, хоть я и пыталась их открыть.

Спать я легла поздно, глубокой ночью, далеко за полночь. Рисовала обложку на один интересный и необычный заказ. Девушка нашла меня по артам, выложенным на одном художественном форуме. Просила помочь оформить текст для издательства. Чтобы подать частный запрос в издательство, нужно не только оплатить малый тираж, но и прикрепить к этому обложку и разворот.

Странно, не помню таких запросов в нашем издательстве. Но я не вмешивалась, а рисовала. Сначала прочитала рукопись, получила массу положительных эмоций, а потом творила и давала волю воображению. Ушло у меня на все этапы больше семи часов. За это время я создала три варианта, плюс зрисовку будущего разворота. А потом, несмотря на позднее время, связалась с автором.

- Второй, - сказала девушка, указывая на неоновый стиль. - Вот прямо так, как надо! - в глазах восторг и радость, на губах улыбка. - Вайлет, а как мы с тобой встретимся? Когда? - у нее поджимали сроки для подачи, поэтому я понимаю ее спешку. Я готова была встретиться хоть завтра, точнее уже сегодня, так как почти утро. Еще немного и рассвет.

- Давай завтра, - и предложила несколько мест на выбор: - Книжный магазин 'Аврора', торговый центр 'Муравей' или какое-нибудь кафе. Где тебе удобнее?

- Муравей. От дома недалеко, - сказала девушка, а потом назвала свое имя, настоящее, а не писательское: - Перисвета, - но попросила называть ее просто Светой. Мол, родители измудрялись.

- Моргана, - назвала свое имя, поясняя: - мои тоже фантазеры. Поклонники легенд о короле Артуре. Уверена, будь я мальчиком, назвали бы Мерлином, - а потом с улыбкой, - брату больше повезло. Он Артур.

- Да, фантазеры-родители это беда, - и чуть изменила ракурс. Ненамеренно. А я увидела крылья. Белые, лебединые, сложенные за спиной. Света тут же испугалась. Хотела отключиться, как я показала свой мифический облик. Не полный, а черно-фиолетовые крылья, глаза и когти. Тогда она успокоилась и назвала род: - Гамаюн. Птица, стерегущая райские яблоки, - и чуть склонила голову, в знак приветствия.

- Феникс пурпурного пламени, - ответила такой же учтивостью. И вот теперь между нами больше общего. Нас объединяет не только творчество. Мы обе мифические, обе из птичьего рода.

- Было приятно познакомиться, Моргана Вайлет, - и, пожелав мне мирного сна, попрощавшись до вечера, отключилась. А я, отложив в сторону ноутбук, присоединилась к ней в царстве Морфея.

И вот, уже утром, в хорошем расположении духа, приводила себя в порядок. Готовила поздний завтрак, а параллельно обед. Дед же, читая какие-то документы, как я поняла связанные с покупкой жилья, интересовался моим состоянием, но не поднимая взгляд, вчитываясь в строки договора о купле-продаже. А еще встречей с Мессиром. Как он? Не открылась ли дверь.

- Угу, - ответил дед, - до вечера, Мори, - и снова ушел привычным для него способом, через зеркало. В руках документы, на лице недоумение и озадаченность. Явно его что-то в договоре насторожило. Но, я в его дела, как и он в мои, не лезу. Надо будет - помогу, сама не имею привычки навязываться.

Вечером, к назначенному времени, стала собираться. Сложила в тубус все распечатанные рисунки, зарисовки и недоделанный разворот. Не все дорисовала, осталось пару слоев и фильтр. А так, как наглядность, очень даже. Думаю, Свете понравится. Туда же, в тубус полетели карандаши и маркеры. В рюкзак планшет и ноутбук. Оделась же, как и всегда. В черную водолазку, джинсы с высокой талией, ботинки на тракторной подошве и со шнуровкой, в теплое пальто с капюшоном и палантин брата для тепла.

Выйдя из дома, по пути к остановке, набрала девушку и уточнила, где мы с ней увидимся. Договорились встретиться на фуд-корте. Перекусить и все воочию обсудить, а потом по своим делам. Кроме Светы хотелось навестить издательство, точнее одного цербера, который, я уверена, не откажет мне в просьбе. И плевать, что должна буду. Светин роман стоит того.

До торгового центра добралась за полчаса, как обычно. Расположилась недалеко от входа. Подальше от очереди и закусочных. И минуты через три прибежала Света. Она моя противоположность. В светлых оттенках одежда, волосы почти белые, глаза голубые. Блондинка, но не та, о которой анекдотами лента пестрит. А славянская дева. Длинная, густая коса, перекинутая через плечо, круглое лицо, маленький подбородок, тонкие вразлет брови, аккуратный кнопочкой нос, веснушки, и губы бантиком. Русская красавица. Натуральная, а не кукольная.

Света не отказалась, выбрала, как и я шоколадно-ореховый. И за коктейлем, разложив распечатанные варианты обложек и наброски разворота, обсуждали ее роман. Персонажей, поступки. Не заметили как, перешли на личные темы. Точнее семейные. Она рассказывала о родителях, об их строгих нравах, запретах и наставлениях. А еще о заключенной без ее ведома помолвке. Птиц важного полета, из рода Алконостов. Какая-то важная личность, наделенная привилегиями Хорса, бога солнца.

О своих проблемах я не Свете не рассказывала. Как-то не до этого стало. Ей позвонила мать, приказала быть дома. Встречать гостей. Того самого, Хорсом помазанного. Молясь Велесу, богу вестнику, стала собираться. Рисунки и обложки оставила у меня, пока что, как и копию рукописи. Сама же, спешно собираясь, обещала позвонить вечером. Рассказать как прошла встреча с женихом, выговориться. Я бы тоже высказалась, но не могу. Не хочу ее в дела, с драконами связанные втягивать.

Как только девушка ушла, а я собрала все свои вещи и оделась, написала Люкану сообщение с просьбой о встрече. Не сразу, но цербер ответил. Сказал, что ждет, и персонал на вахте предупредит. И конечно не забыл уточнить, что любая к нему просьба будет обоюдной, бартерной. Я тебе, а ты мне. Не спорила, так как была готова. Просто шла на остановку, слушая музыку.

Конец года это не только празднование, каникулы и веселье, но и отчеты, подведение итогов, сводок и горы бумаг, которые лежат и ждут своего часа и подписи. Лежат это обязанности на мне, так как я начальник. В эти дни рабочий график не нормирован. Вынужден претерпевать изменения, как и режим, выстроенный годами.

- Можно? - предварительно постучавшись, спросила Моргана, улыбаясь. Показав ей на кресло напротив, попросил пять минут на то, чтобы закончить с делами. А уже потом, отложив стопку бумаг в сторону, сняв очки и растерев ноющую переносицу, спросил, что она хотела. - Хочу предложить издательству одного автора, - и протянула мне напечатанную рукопись, уже оформленную. Ей, так как стиль ее я не спутаю с другим, - сразу говорю, это не я, - уточнила девушка, - но автор из наших, из мифов.

Если ничего не путаю, покровительствует этим райским птицам Велес, бог-вестник. Птицы рода Гамаюн, почти все, как и их бог, предвестники, то есть видящие будущее. Но не как волхвы, одно, с множеством поправок. Нет. Им доступны вероятности, своего рода тропы, от выбора которых может измениться будущее. Кроме видений, птица Гамаюн обладает потрясающим голосом. Ее голос - это бескрайность небес, усмиряет и дарует спокойствие. А кому-то забытье.

Следуя ее совету открыл начало истории. Сначала просто бегло ходил между строк, не акцентирую на содержимом внимание. Но потом, не знаю почему, вернулся к началу и читал внимательно, погружаясь. Не понял, как так получилось, но очнулся я на третьей главе, и то, благодаря Моргане и ее голосу. Она, улыбаясь, сказала, что реакция на рукопись была такая же. Ее, как и меня сейчас, утянуло.

- Да, затягивает, - хочется узнать, что же там дальше. Поэтому оставил рукопись у себя, как и иллюстрации с обложками к ней. - Действительно стоящее произведение. Посмотрю, куда его, в какую серию пристроить. Как найду место, так напишу и приглашу автор на собеседование.

Поблагодарив меня, Моргана покинула кабинет, но в дверях столкнулась с Изольдой. Та пришла напомнить мне про ужин и подписание какого-то там договора с одной важной для издательства фирмой. Увидев девушку, оскорбилась, возмутилась и хотела, было зажать драматически нос, показать, что ее запах противен, как замерла. Только и могла, что смотреть вслед уходящей птице. А потом, отмерев, опустившись в кресло, где только что сидела Моргана, обиженно спросила:

- Что этой падальщице было надо? Вернуться хочет? - ее тонкие брови сложились в складочку между глаз, взгляд метал молнии, а пухлые губки были поджаты. - Люка, я не потреплю ее... - она начала распаляться и закипать от гнева, но я ее осадил и остудил пламенный пыл:

- Не забывайся, Изольда! - рыкнул так, что она вздрогнула. - Ты мне не жена, даже не невеста, - напомнил, - всего лишь навязанная родом и ошибочным договором обуза, которую скинуть с плеч не составит труда! - нужно всего лишь предназначенную Аидом найти и прощай заключенный дядей без моего дозволения договор о помолвке.

Но я не позволил ей указывать мне на место, на котором Изольда хотела бы меня увидеть. Я не цепная псина, не служу ее семье, не жду похвалы и косточки от хозяина, как дядя Бромир. От вложений ее отца мне ни горячо, ни холодно. Так что надеть на меня ошейник у нее не выйдет. Как бы Изольда не стучала ногами, не билась в истерике, под венец с ней я не пойду.

- Ты еще об этом пожалеешь, Люка! - и топнув ногой, резко поднявшись с кресла, пошла к выходу, к двери. А на пороге, обернувшись, добавила: - Жди отца в гости! Он то укажет тебе на место!

Не обращая внимания на ее слова и угрозы, как и на перспективу встречи с ее родителем, продолжал заниматься документацией издательства. Всего ничего осталось. Пара десятков подписей, около трех сводных таблиц и можно будет отдохнуть. И почитать. Пересвета - красивое имя. Как и стиль повествования. Словно я и правда слышу голос Гамаюна. Убаюкивающий, успокаивающий. Отрешающий от мирских забот.

- Какая же ты, райская птица? - задался я вопросом, дочитав полностью роман. Откинувшись на спинку кресла, чуть покачиваясь, прикрыв глаза, сказал самому себе: - Непременно, я непременно с тобой встречусь...

Когда вернулась, деда еще не было. Зато на холодильнике, магнитиком, была прикреплена короткая записка с просьбой приготовить к его возвращению ужин. Он принципиально не питался в кафе или уличных палатках. Не мог устоять только от блюд рестораторов. С бокалом вина, потягивая его и не спеша вкушая стейк, или филе форели в лимонном соке. Что-то изысканное, а не обыденное. Такое, как он говорит, я могу и дома поесть. В моем исполнении. Вот я и готовила. И на себя, и на него, и на Эверарда, если тот не откажется присоединиться.

Когда рис с овощами был практически готов, как и запекающееся в духовке мясо по-французски, раздался звонок в дверь. Гостей я не ждала, да и никого не приглашала. Выглядела соответствующе: в любимой сиреневой пижаме с лебедями, в пушистых тапочках. Волосы заплетены в косы и закинуты за спину. Сняв рис с огня, достав из духовки мясо, пошла открывать. Но перед этим посмотрела в глазок. Стоящего за дверью я видеть не хотела, как и слышать:

Камил. От его голоса дрогнуло и треснуло сердце, осыпавшись осколками. Я верила ему, доверяла. Готова была спеть, отдать все силы, до последней капли ради закрытия Врат. А он вон с какой целью со мной сблизился. Не ради мира и спокойствия, а во имя бессмертия. На Врата и драконов ему плевать. Важна только его жизнь, долгая и бессмертная, полученная за счет чужих, отнятых ритуалом лет.

- Нам не о чем говорить, Камил, - дверь открывать ему не собиралась, - я все знаю, - сердце кольнуло обидой, голос дрогнул, а по щеке предательски скатилась слеза. Но я быстро взяла себя в руки. - Уходи!

Нет, нежных чувств я к нему не испытывала, не было и влюбленности, только симпатия. Мне было приятно с Камилом общаться. Мы с ним, как мне казалось, понимали друг друга с полуслова. Надеялась, что у нас с Кощеевым выйдет отличный писательский дуэт на долгие годы. Он - пишет, я - иллюстрирую. Роман за романом, серию за серией. Но, увы.

- Несправедливо? - возмутилась я, - ты считаешь, что уложить меня на алтарь рода, это всего лишь несправедливость? - тоска и боль отошли в сторону, на их место встал гнев и злость. Птица царапала когтями, клекотала, а пламя, сжигающее все на пути, опаляло грудь и кончики пальцев. Еще немного и я его спалю.

На вопрос Камил так и не ответил. Но и порог квартиры не покидал. Стоял и ждал. Чего? Без понятия. И мне плевать. Посмотрев все-таки в глазок, увидела Кощеева. Он смотрел, казалось, прямо на меня. Вид его серьезный, отступать он не собирался. Подбирал слова. Но так и не смог.

- Мори, кто там? - услышала я за спиной голос деда, опустившего руку мне на плечо. Поддерживая. Я отошла от двери, давая ему возможность увидеть, кто там. - О-о-о! Младший Кощей! - удивился он, - не думал, что Мечеслав так быстро отпрыску мозг вправит, - на мой удивленный взгляд дед пояснил: - разговор у меня с Кощеем старшим на днях был. И о тебе, и о Вратах, и о драконах...

- Понятно, - отмахнулась я, на время, отпустив ситуацию с Камилом. Сделав вид, что за дверью никого нет, сказала деду: - пошли ужинать, а то остынет.

Как долго Камил стоял за дверью, я не в курсе. Но когда я посмотрела в глазок, перед сном, его не было. Только записка, которую я смяла и не прочитывая выбросила. Хотела спалить в пурпурном пламени, но не стала. Пошла спать. У меня сегодня по расписанию общение с Мессиром. Буду ему петь, вкладывая эмоции и душевные терзания.

Приближался Новый год, а с этим и обещанная Люканом встреча со Светой. Он прочитал ее рукопись и остался в полном восторге. Поэтому искал место на издание в ближайшем квартале. Меня же просил остаться художником-иллюстратором, но под псевдонимом 'Вайлет'. Я была согласна. А вот Света от предстоящего собеседования одновременно и дрожала, как осиновый лист, и ругалась, что вообще согласилась на авантюру с рукописью и писательством. Переживала за публичность, раскрытие ее инкогнито. Мало ли кто узнает, родителям расскажет.

Света с третьего раза приняла приглашение и пришла ко мне домой. С ней мы сидели и обсуждали ее роман, дополнительные развороты, ведь по правилам издательства их должно быть три минимум. Потом, сам собой, разговор ушел в переживания и тревогу. Так как алкоголь я пью исключительно по праздникам и по настроению, успокаивала райскую птицу заварным чаем на травах. А шлифовали все пирожными. Но несмотря на все это Света как была взволнована, так и оставалась. Травки на нее не действовали.

Ее родители строгих правил, даже устаревших взглядов. Считают, что дева на выданье не должна только вышивать, шить, борщи варить, да знать, как мужа уважить, ублажить. Готовиться к семейной жизни она должна день и ночь. Другими, личными делами заниматься, к чему душа и сердце лежит - не дело, не гоже это. Перед супругом будущим, да перед семьей. Стыд да позор. Дева должна быть смиренной. Послушной. Взгляд выше груди не поднимать. А голос, в присутствии мужа, должен быть звонок, как горный ручеек. Руки и объятия нежными, теплыми. Понимая все это, зная строгие правила славянских мифов, предлагала выход:

- Тебе не обязательно указывать свое настоящее имя, - эти слова заставили ее задуматься, - возьми псевдоним. Как я, - напомнила я об имени рода, к которому принадлежу, но которым по прямому назначению не пользуюсь. Считаюсь Вайлет, но по-прежнему зовусь Вороновой.

По просьбе деда я не раскрываю свою личность. Не распространяюсь на тему принадлежности к Пурпурному роду пламенных птиц. Родители и брат считают меня черным фениксом, мифы на работе, не считая Люкана, чернокрылой гарпией. Остальные, кто в курсе, будут молчать. Кто-то из уважения к деду и его просьбе, а кто-то из-за страха остаться в зазеркалье навечно, и без возможности вырваться.

- Хм, - Света, на какое-то время погрузилась в раздумья, а потом согласилась со мной: - хорошая идея. Надо об этом еще подумать, имя придумать, и чтобы не узнали родители, и чтобы с родом ассоциировалось. Что-то красивое и звучное хочу.

На этой ноте разговора она меня покинула. Паника отступила назад. Появилась уверенность. Но у двери, словно вспомнив, попросила быть рядом с ней, в издательстве, в кабинете Люкана в день их встречи. Для нее это впервые, боится наделать и наговорить глупостей.

Услышав это, окончательно успокоившись, Света ушла. А я, намыв посуду и убрав чашки в шкафчик, села за ноутбук. У меня есть несколько дел, которые требуют завершения.

Приблизительно через два-три часа, когда циферблат показывал 23:45, я отложила ноутбук в сторону. Потянувшись, размяла затекшую шею и плечи. Глаза ломило, в висках трещало, усталость накатила, а тело требовало отдыха. Как только коснулась подушки, накрылась одеялом, тут же провалилась в сон.

Это, как и всегда значило, что мне нет пути назад, пока не выполню волю завесы. Или песня дракону, или что-то еще. С нее станется выдать для меня очередное испытание. А спорить бесполезно.

- Ладно, - сказала я, идя вперед к двери, за которой находился Черный Мессир. Рычания и шелеста крыльев я не слышала. Только тишина и гуляющий по полу сквозняк, охлаждающий мои босы стопы ног. - Чтоб тебя! - шарахнулась я в сторону, подойдя.

Практически ничего не видно. Только очертания окна и фигура, стоящая подле. Фигура мужская, оно и понятно, как и принадлежность к драконьему роду. Сделав шаг в комнату, к окну, смогла рассмотреть огромные перьевые крылья, сложенные за спиной и хвост на полу, стелющийся к ногам хозяина. Сам мужчина, судя по очертаниям, высок, выше меня на голову, а то на полторы точно. Широк в развороте плеч. Физически развит. Выправка, прямая спина и литые мышцы, видные даже в полумраке, говорили о том, что он закаленный сражениями и битвами воин.

Шепотом произнесла титул дракона, но тут же закрыв рот руками, чтобы не закричать. Но он все равно ко мне повернулся. А я увидела два ярких желтых глаза с вытянутым зрачком. Следом услышала рык и уловила движение в мою сторону. Только дракон меня так и не коснулся. Я проснулась. В холодном поту, с колотящимся сердцем, готовым вырваться из грудной клетки. Перед глазами все еще стояли два янтаря, в ушах же рык, не предупреждающий, а угрожающий.

Когда я более-менее успокоилась, то откинула одеяло и подошла к зеркалу. Закрыв глаза, восстанавливая дыхание, настраивалась на зеркальную связь с дедом, на горящий огонек пурпурного пламени, нас с ним объединяющий. Поймав отклик, где-то далеко, за городом, коснулась зеркальной поверхности. Сначала позвала магически. Послала своего рода волну эмоций и негодования. А потом словами:

Судя по всему, не рассчитывал дед так скоро Мессира в человеческом облике увидеть. Думал, еще есть время на то, чтобы подготовиться. А вон оно как получилось. Сказав коротко: 'Жди, скоро будем', махнув рукой, пропал с зеркальной поверхности. Мне же только и оставалось, что отринуть сон, пойти в ванную и поставить чайник. Разговор будет долгим и серьезным.

Обжигающее, охватывающее с головы до ног, уничтожающее все живое вокруг, оставляя только угли, пепел да копоть после себя. У пламени не выпросишь милости и пощады. Не взовешь к состраданию и разуму. Оно беспощадно, безжалостно, как и тот, кто его извергает.

Когда-то величественные, могучие владыки небесных простор. Господствующие, как на земле, так и в небесах. Драконы считали себя равными богам. Но подлетев слишком близко к солнцу, обожглись. Пали в забытье. Позабыты историей. В последствии заточены за вратами, и лишены не только статуса и сил, но и памяти.

Именно это и забвение досталось каждому чешуйчатому Владыке и приближенным к ним советникам: фениксам, фейри, волшебникам и колдунам. Никто и никогда не освободит драконов, не вспомнит о их существовании. Таков приговор старших Богов и Хранителей, стерегущих Врата и ключи несколько столетий.

Но все изменилось. Спокойствие завесы нарушила одна душа, не принадлежавшая миру мертвых, супившая за грань, опирающаяся на нить. На родственную связь с тем, кто заточен за завесой, как и чешуйчатые Владыки. Дева, чья судьба - это смерть и возрождение из пепла, попала в коридор, к двери, за которой, вот уже несколько столетий находился сильнейший и опаснейший из крылатых ящеров. Тот, кого боялись и небеса и боги. К кому прислушивались алые Владыки.

Чей-то голос пробудил его от многовекового сна. Стал путеводной нитью во тьме забвения и забытья. Ее голос, девы жизни и смерти, он слышал каждый раз, как открывал глаза. Даже через деревянную дверь и запрет завесы он чувствовал ее тепло, ощущал биение сердца. Поначалу дева просто разговаривала с ним, а он рычал в ответ. То недовольно, то возмущенно. Но потом стал ждать.

Она ему запела! Просто взяла и затянула мелодию, не используя слов. Незнакомую, но грустную. Трогательную, всколыхнувшую давно уснувшие чувства. Поднимающую на поверхность разума осколки воспоминаний. Мелодия девы успокаивала пылающее негодованием сердце, рвущуюся из груди душу, и раненый, пребывающий в беспорядке разум. Ее голос стал для дракона свечей, оставленной на подоконнике запоздалому путнику.

Благодаря деве, ее голосу и присутствию, она постепенно, по крупицам, день за днем восстанавливалась. Дракон начал вспоминать, кем был в прошлом, что совершил и за что всего лишился. Почему оказался здесь, за завесой, без возможности вырваться и взлететь в небеса. С помощью эмоций, которыми дева неосознанно с драконом делилась, разум и человеческое восприятие вытесняли глухое небытие, в котором дракон находился все это время.

Облик чешуйчатого советника стал плыть. Шелестящие опавшей листвой крылья сложились за спиной, а хвост с кисточкой из перьев на конце, зашуршал по полу. Тело же принимало человеческие очертания высокого мужчины. С черными, как смоль волосами и янтарными глазами. Облачился дракон в черную рубашку и свободного кроя брюки. Так, как ходил до заточения. Но босиком.

Разговор с дедом и Эверардом был на повышенных тонах. Эти два партизана долго отмалчивались. Информацию из них приходилось вытягивать по слову. И то с угрозами, что пошлю весь план к церберам, в Аидовы земли. Только после этого, переглянувшись с пепельным, дед рассказал все (или почти). Возможность, точнее способ, которым они собираются освободить дракона из той тюрьмы.

Я только-только научилась метки на зеркала ставить и видеть, что там происходит. О зеркальном зове я вообще молчу. Я могу им пользоваться, но мне приходится концентрироваться, обращаться к пурпурному пламени и нашей с дедом связи. А тут тоннель. Да на него прорву энергии надо. У меня столько нет. Резерв по размерам едва ниже среднего достигает. Помереть не помру, но выгореть могу, как и калекой на десятилетия остаться. Так что я возмущалась, крайне эмоционально и громко. Дед же меня успокаивал:

- Я помогу увеличить твой резерв. Есть у меня несколько способов, - тут возмутился Эверард, говоря, что опасно резко повышать резерв. Нужно это делать постепенно. К тому же есть и другие способы сделать меня сильнее. И неважно, что временно. Главное портал построить хватит, успеем. - Мы сами разберемся! - Резко осадил пепельного феникса дед, показывая ему на зеркало. По мановению руки в зеркале закручивалась воронкой пурпурная дымка, открывая Эверарду тоннель домой. Пепельный попрощался, пожелал всего доброго и ушел. Мы же с дедом остались на кухне. За столом.

Было интересно от чего у пепельного феникса такая реакция. Явно что-то древнее и опасное. Эверард не из трусливых, его мало, что способно напугать. Все-таки Мастер Снов и Кошмаров. А тут он вздрогнул. В его взгляде промелькнул испуг. Не за себя, за меня. Он испугался за меня. За то, что со мной произойдет после дедового способа.

- Вечером, Мори, - сказал он, - начнем тренировки вечером. К Новому году ты должна, просто обязана будешь освободить Мессира. Ведь если он выберется раньше, самостоятельно, быть беде.

Я с дедом не спорила. Мессир на воле, без разума, опасен для окружающих. Пусть лучше дракон будет под присмотром, чем так, как виделось волхву. Даже представить страшно, что ожидает мир, явись разгневанный, в неадекватном состоянии дракон. Поэтому на предложение деда обучиться экстерном, резко увеличив резерв, я согласилась.

- Вечером, Мори. А сейчас отдыхай, - на прощание дед, обняв меня за плечи, поцеловал в макушку, - спи и набирайся сил. Ближайшие три дня завеса тебя не потревожат, - а сам ушел зеркальным проходом, как и я - досыпать.

- Говорю тебе, Мечеслав, я видел, как Черный Мессир сжигает все на своем пути! Всех неугодных! Но ее не трогает! - настаивал на своем волхв, в который раз пересказывая одно и то же видение, преследующее и пугающее. Он уже неделю обивает порог Кощеевого дома. Требует от старшего Бессмертного вмешательства в происходящее: - Она - его слабость! Это наш шанс!

- И что ты предлагаешь делать, Святогор? - тяжело выдыхая, хватаясь за ноющие виски, спросил Кощей. Ему надоел волхв на пороге. Прогнать бы, но Мечеслав не может. Закон един. Волхв неприкосновенен. Поэтому старший Кощей раз за разом предлагает варианты, как и в этот раз: - Запереть за семью замками? Или убить? - тут волхв замер, нахмурился и задумался, но потом отмахнулся, так как дело это бесполезное.

Она - феникс. К тому же наследница рода Вайлет. Бессмысленно ее убивать. Сколько не пытайся, а итог один - возрождение из пепла. Фениксы и так твари живучие, а пурпурные особенно. К тому же, если волхв правильно растолковал последнее из видений, девчонка, как и Иллиас, зеркальница. Ее даже за завесу не упрятать. Выберется.

Понимал это и Кощей. У него во время этого разговора созрел план. Как не поссориться с Архатом, и при этом не допустить открытия Врат. Приход Черного Мессира ничем хорошим не обернется. С головой у дракона плохо, крайне. Поэтому нужен другой план. Но делиться им с волхвом Кощей старший пока повременит. Не хватало повторения той истории с кинжалом-пером, которое Хелена загнала девушке в грудь.

Отправив волхва восвояси, обещая подумать над тем, как быть и все нависшее над городом и миром остановить, Кощей набрал номер внука. Тот ответил не сразу. С пятого гудка. Голос его неприветливый, холодный. Внук зол. А вот на кого, Кощей так и не понял. Да и не важно.

- О тебе, Моргане и Вратах, - на том конце связи младший Кощей возмущенно и что-то не членораздельное буркнул, но ответил, что скоро будет. - Жду!

Зеркальные порталы из комнаты в комнату - именно этим я занималась все это время. Не жалея сил, времени. Выкладываясь на полную, до последней капли магической энергии, вычерпывая резерв до самого дна. Сложно, очень сложно создавать переходы, поддерживать их, но стоит раз понять принцип, построить первый, дальше будет легче. Проблема только в магии, точнее в ее количестве. Моего скромного резерва хватало только на тоннель из комнаты до ванной. Обратно нет. Но и это, по словам деда, очень неплохо.

В очередной раз, открыв зеркальный портал, в этот раз из прихожей, пройдя от точки 'А' до точки 'Б', стала падать без сил. Дед, успев меня поймать, уложил на кровать. Укрыл одеялом, подложил под спину подушку. И уже второй час точно я просо сижу и дышу. Восстанавливаю потраченные на зеркальный портал силы. Дед же рассказывал мне о способах, точнее предполагал варианты, с помощью которых можно увеличить резерв в кратчайшие сроки. Опасные, но действенные.

- Медитировать не выход. Нужен резкий скачок, - я смотрела на него, ожидая, когда дед предложит действенный и быстрый способ. - Один из таких 'Воспламененение'. Именно он повысит твой уровень в кратчайшие сроки.

Способ, который предложил дед, это самосожжение. С каждой смертью и возрождением феникс становится сильнее. Но это больно, очень, так как это будет повторяться не раз, а до тех пор, пока резерв не достигнет нужного размера. Во время дедовой молодости, фениксы не часто, но использовали этот способ. Сейчас же, как и последние шесть столетий, 'Воспламенение' под запретом. Карается ссылкой за завесу Врат к драконам.

- У нас, зеркальников, в этом плане есть преимущество, - напомнил дед об особенности рода Вайлет, - тот самый зеркальный мир. Именно там ты будешь сгорать и возрождаться до тех пор, пока не достигнешь нужного уровня силы.

Мне и правда хочется стать сильнее. Научиться быть фениксом. Овладеть не только пламенем и голосом, но и уметь строить зеркальные переходы. А научившись строить порталы, мне не составит труда создать личную зеркальную сеть. Создать отражения в ментальном пространстве. Иметь возможность видеть всех, кого пожелаю. Общаться на расстоянии.

А я, все там же, на диване, пила чай и отдыхала. Магическая энергия постепенно капала и заполняла сосуд. Медленно, но верно, часа через два-три резерв восстановится. А потом вновь зеркальные переходы, и самое пугающее - смерть. Не одна, а десяток, может больше. Страшно, но так надо. Я и правда должна, просто обязана стать сильнее.

- Брат, ты опять о Моргане думаешь? - спросил Валар, скрипя колесами коляски, - Архат не причинит ей вреда, - уверял меня он, приводя доводы: - она его внучка. Его наследница. Зачем ему вредить ей? - вопрос хороший, но мое чутье. Оно меня никогда не подводило.

С того самого дня, как Иллиас предложил девушке кардинальный способ стать сильнее с помощью древних и запретных техник, чутье воет, как сирена. Предупреждает, все не так, как кажется. Что в поступках пурпурного по отношению к Моргане есть злой умысел. Что освобождение Мессира станет для нее если не концом, то очередным испытанием.

На этих словах и запретном способе выражение брата изменилось. В глазах появился испуг. В теле я ощущал колебания дрожи. Ему было страшно. Не за себя, меня и уж тем более Иллиаса, а за Моргану. За ее психику. Ведь умирать раз за разом, в собственном пламени, не каждый это выдержит. Не только физически, но и морально. Разум, он точно претерпит изменения.

- Есть еще кое-что, - и, посмотрев в зеркало, убедившись, что Пурпурный не слышит нашего с братом разговора, что он занимается своими делами, сказал: - Завеса. Она не отпускает просто так. Нельзя забрать заключенного, не оставив кого-то или что-то взамен. Думаю, освободив Мессира, Иллиас оставит на его месте Моргану, - брат нахмурился, согласился с тем, что нужно найти способ донести всю эту информация до Морганы, как и наши опасения. Но для этого нужны факты, а не простые предположения. Их я найду только в одном месте.

- Остановить меня вздумали?! - смеялся тот, кого ни так давно обсуждали пепельные братья, думая, что Пурпурный Архат их не слышит и не видит. - Ну-ну! Попробуйте! - рассмеялся феникс, покидая их зеркальное отражение. У него, как и сказал Эверард, есть дела. Моргана без его поддержки и наставлений резерв не увеличит, сильнее не станет. А ее сила Илиасу ой как нужна. - Еще немного, друг мой, осталось совсем чуть-чуть, - говорит Архат, смотря через зеркальное отражение на совсем другого заключенного...

Уставший цербер никак не мог понять, что я от него хочу. Уже минут двадцать я пытаюсь ему объяснить, что Моргана скоро станет жертвой обмана, а перед этим пройдет все круги ада. Что Архат использует ее в своих личных целях. А на Мессира и его здравый рассудок Пурпурному плевать. Люкан же не понимал, что я от него хочу. Спрашивал: Мессир вернется? Да. Вменяемым? Да. Врата не отроются? Нет. Драконы не вырвутся на волю? Нет. Остальное его не волновало. Завеса крепка и просто так из нее не вырваться. А Моргана?

- Воронова - взрослая девушка, с мозгами и устоявшимися взглядами на жизнь. К тому же уже стреляная птица. О предательстве знает не понаслышке, - что верно, то верно. Сначала Камил, собравшийся уложить ее на алтарь во имя бессмертия, потом Хелена и ее кинжал-перо, отправивший в небытие, - уверен, она предвидит нечто подобное и на все сто процентов Архату не доверяет.

Замученный делами издательства цербер, смотря на горы бумаг, которые ему предстоит разобрать, потом на меня, отмахивается и говорит, что на данный момент сил у девушки на зеркальный проход через завесу не хватит. Лет так через пять, семь может быть. Но сейчас нет.

- Хватит! Очень скоро Моргана станет сильнее, в разы. По уровню и резерву магической энергии не будет уступать ни тебе, ни мне, - взгляд и так раздраженного Люкана потемнел, он начинал злиться. Требовал пояснения, как именно девушка поднимет уровень? - 'Воспламенение', - ответил Люкану, - именно так Моргана станет сильнее.

- Да. Древний ритуал, которым пользовались многие пламенные фениксы. Но это запретный ритуал. Так как опасный, и для тех, кто использует, и для тех, кто наблюдает. Потому что...

Мне даже представить трудно, каково ей сейчас. Какую боль она испытывает? Верно адскую, сравнимую лишь с пытками инквизиции. Ведь ей приходиться сгорать и возрождаться, и так до тех пор, пока Архата не устроит результат. Люкан пытался вытащить из меня информацию о том, на что она согласилась, чтобы стать сильнее, но слова никак не складывались в предложения.

Перед глазами только ярое фиолетовое пламя, охватывающее девушку с головы до ног. Беспощадно сжигающее. От боли, слившейся в единый и нескончаемый поток, по ее щекам текут черные вперемешку с кровью слезы. От гнева и мощи стихии, приказа и свободы, темнеет и чернеет кожа. Появляются кровавые волдыри, лопаются, и обугливаются. Через кроваво-черные раны виднеются пока еще белые кости, но и они становятся черными, хрупкими.

В ушах же ее крик, истошный, страдающий, рвущий голосовые связки. Она пытается петь, чтобы не сойти с ума. Чтобы остаться той, кто есть. Но мучения, невыносимые пытки своим же пламенем, не дают этого сделать. Песня каждый раз обращается отчаянным криком. А дальше только пепел. В очередной раз. В который? Я сбился со счета. А Иллиас просто стоит и смотрит. Без каких-либо эмоций. Выжидает, когда из пепла вновь поднимется столб пламени, в котором возродиться Моргана. Но чтобы вновь сгореть.

- Эверерад! - рявкнул цербер, выводя меня из потока воспоминаний, - какого Зевса ты замолчал? Говори, что с Морганой сейчас происходит? - требовал ответ цербер, в груди которого я слышал нарастающий рык.

- Умирая, мы сгораем, но вновь рождаемся. Происходит это безболезненно, само собой. Умер, сгорел, возродился. А самосожжение - это насильственный призыв пламени и смерти. Обращаясь к 'Воспламенению', обрекаешь себя на муки и страдания. Пламя не дает силу и защиту, как обычно это бывает, а причиняет боль. И так происходит до тех пор, пока феникс не достигает желаемого результата.

Как жаль, что в зазеркалье я бессилен. Мой дар сноходца там бесполезен. Я не могу вмешаться, остановить, или даже просто поддержать. А все ли с Морганой в порядке, как физически, так и ментально, я узнаю только тогда, когда она вернется в реальный мир. Когда это произойдет? Решает только Архат.

- Все, что угодно, - печально сказал я, - возможно, она останется собой, а возможно, станет безумной, как Аррхатарр. Вероятно, и того хуже, просто не выдержит и выгорит сущностью. Исход может быть любым.

- Ясно, - процедил сквозь зубы цербер. Злость сошла на нет, осталась только усталость. - Подумаю, чем помочь. Моргана не заслуживает такой же участи, что и Аррхатарр, - а потом попросил: - оставь меня, Эверард. Работы полно, - сказал, показав на стол в бумагах. - Как что-то придумаю или найду, позову.

Поблагодарив цербера за возможную помощь, покинул его рабочий кабинет. Вернулся домой. Брат был у себя в комнате. Слышал, как щелкала мышка, как он себе под нос что-то бормотал. Трогать его не стоит, а я и не собирался. В планах отдохнуть, приготовить ужин и вновь попытаться проникнуть в сон Морганы. Или хотя бы увидеть, что ее страдания окончены.

Занятия с дедом начались вечером. К его возвращению силы мои уже полностью восстановились. Осталось только самое страшное - многократная смерть и возрождение. А еще боль, которую не описать словами, не передать эмоциями. Разум, его я боялась потерять. Но дед заверил меня, что будет рядом. Что не позволит повредиться рассудком. Я верила, конечно, но все равно опасалась. Поэтому решила на всякий случай поддерживать сознание голосом и пением. Создать что-то вроде путеводной нити из забытья.

Дед стоял напротив меня, держал мои руки в своих руках, чуть их сжимая, поддерживая. На губах легкая улыбка, а в глазах пурпурные огоньки. Первый раз он будет со мной рядом, будет направлять. Просил слушать его голос, делать так, как он скажет. Я не спорила, пообещала.

Первым делом нужно выровнять дыхание, замедлить сердцебиение. Отрешиться от всего, что вокруг. Не видеть, не слышать, не ощущать. Только пламя, только жар пурпурного огня.

...момент, когда пламя всколыхнется в моей груди, окутает приятным теплом, опалит кончики пальцев и заиграет язычками разноцветных оттенков. Когда покроет запястье, поднимется выше, тогда зажигается огонек на другой руке. Медленно, не спеша, покрывается огнем все тело, словно теплым покрывалом, а потом приказ:

Именно эту песню я пела, когда наступала самая невыносимая и непередаваемая словами боль, настигающая меня перед самым концом. Она все это время держала мой здравый рассудок под контролем, не давала мне сойти с ума, и погрузиться в потоки мук и страданий. Ведь сгорая и возрождаясь, ты не земное создание из плоти и крови, а нечто иное, изначальное, неудержимое. Разума там нет, даже зачатков. Но есть отголоски сознания, которые тянутся тонкой нитью, проложенной заранее.

- Осталось, зеркальные порталы довести до идеального и можно будет вызволять Аррхатарра из завесы, - дед поддерживал меня за плечи, пока мы покидали зазеркалье.

Я безумно устала, хотелось есть и спать. Валилась с ног. Если бы не дед, рухнула бы прямо на пол рядом с кроватью, а укрылась пушистым ковриком. Но он, взяв меня на руки, уложив на кровать, укутав одеялом, пообещал через несколько минут принести чай с травками. А еще через полчаса ужин. Поздно уже. И не только по времени, но и по дате. В зазеркалье мы провели неделю. И я чуть не пропустила момент, когда нужна была Свете.

- Привет, - поздоровалась я с подругой, едва шевеля языком, - я вернулась, - и тут же в ухо полился поток возмущений и высказываний. Что я не отвечала на сообщения, на звонки, в сети была несколько дней назад. Как оказалось, у меня куча непрочитанных писем. Десяток предложений на сотрудничество.

- Завтра наша с Люканом Мстиславовичем встреча, ее ты тоже собиралась пропустить? - Света была на взводе. Скорее всего, там еще что-то, но расскажет она мне лично, при встрече. Сейчас же она просто интересовалась, где я все это время пропадала.

- Постигала пурпурное пламя, - а о подробностях пообещала рассказать при встрече. Хорошо, что Свете этого хватило. Но все равно, она за меня переживала, места себе не находила. Даже домой приходила, а меня нет. - Мы были в другом пространстве, - вот и все, что смогла сказать. Дед шел с чашкой чая. - До завтра, Свет, адрес издательства сообщением пришлю, - и отключилась.

- Вот, чай, а потом ужин, - поблагодарив деда, отпив несколько глотков напитка, отметила, что кипяток мне теперь не страшен. После стольких воспламенений и сгораний, думаю, и жар лавы перенесу спокойно. Но, это не точно. А проверять не хочу.

Ужин дед приготовил и принес через обещанные тридцать минут. Творог с фруктами. А потом, когда я сказала, что буду долго, до самого полудня спать, меня покинул. На прощание чмокнул в макушку, поправил одеяло, забрал посуду и ушел. Я же, как только закрыла глаза, оказалась в своей гостиной. Странно, думала, меня завеса призовет. Но нет.

- Здесь нет зеркал, - крайне серьезно ответил Эверард, добавив: - Твой дед наш разговор не должен увидеть, услышать и о нем вообще никак не узнать, - и пригласил присесть на мой же диван. Я спросила причину, по которой дед не должен знать о визите сноходца. Оказалось: - Он не все тебе рассказал. Про освобождение Аррхатарра.

- О чем ты? - то, что дед тот еще многоходовщик, для меня не стало открытием века. Да и не сложно догадаться. Столько лет и не научиться играть людьми, как смертными, так и мифическими? Бред. Поэтому словам Эверарда я не удивилась. Но хотела узнать, чем же мне грозит открытие завесы через зеркальный тоннель.

- Но я думала, что Аррхатарр пленник только до тех пор, пока ранен и замутнен его разум, - а вот оно как оказалось. Значит, пленницей должна буду стать я, если конечно Эверард прав. А если нет, то через зеркало выйду и я, и дракон. - Спасибо, Эверард, за предупреждение.

- Моргана, поговори с Мессиром, - уточнил: - Конечно, когда тот более-менее придет в сознание. Расскажи о Иллиасе, о его действиях, о ваших уроках, о том, что посчитаешь нужным. Он Архата давно знает. Все его методы, приемы и ходы. Если будет расположен к разговору, то подскажет как быть.

Я же, как только сноходец ушел, вернулась в постель, легла головой на подушку, закрыла глаза, ушла в темноту без сновидений и проснулась только тогда, когда выспалась. Часы показывали 15:36. Сладко потянувшись, откинув одеяло, стала собираться. Полтора часа на то, чтобы привести себя порядок и быть к назначенному времени в издательстве должно хватить.

Причина моего негодования во внешности. Она вновь претерпела изменения. Черты лица, фигура, цвет кожи остались теми же, но вот глаза, кончики ушей, волосы и главное когти, загнутые, как будто я снов гарпией стала. Радужки глаз теперь не лиловые, как были после пробуждения, а карие, почти медовые. Волосы черные, как бездонная тьма, с яркими фиолетовыми прядями, так было. Но вот длинна! До середины бедра. Зачем мне? Хотела спросить, но ответ я не получу. Дальше идут самые главные претензии в количестве десяти штук. Когти!

Радует, что получилось их уменьшить до минимальной длины. Не так заметно, что это когти, а не ногти из салона красоты. И остались на повестке дня кончики ушей, чуть вытянутые. Не эльфийские, но и не человеческие. Они никак не хотели становиться обычными, не поддавались на уговоры.

Плюнув, выпустив две пряди, а остальное заплетя, стала одеваться. Белая шерстяная водолазка с высоким воротником, на высокой талии джинсы. Мои любимые ботильоны на тракторной подошве и шнуровке. И для тепла пальто и вязаный хомут. Чтобы не опоздать, вызвала такси.

Машина подъехала быстро, как и довезла. А там, у главных дверей издательства, стояла Света. Увидев меня, девушка застыла в оцепенении, не зная, что сказать. Тяжко вздохнув, пообещав все рассказать, но позже, повела ее в кабинет Люкана. И как же хорошо, что мерзко воняющей Изольды в издательстве не было.

- Заходи, - услышала я голос цербера. - И вы Светлана тоже, - обратился он по имени, которое Свете нравилось больше родительского. - Расскажите о себе, своем писательском пути, о романе, - и показал на стоящее рядом с его столом кресло.

Света, дрожа телом и душой, не решаясь поднять на Люкана взгляд, нервно, уже который раз заправляя за ухо белую прядь, все-таки села на предложенное кресло. Дрожащими руками извлекла из рюкзака все ее пометки, зарисовку карты мира, описание и взаимоотношение королевств, даже листы с прописными карточками героев. Протянув все это церберу, ненароком коснулась его руки и...

А с чем? Они и так поняли. Без моих комментариев. Ведь особенность всех мифов, к какому бы роду ты не относился, едина. Истинная сущность реагирует и проявляется рядом с предназначенной парой. С тем или той, кого напророчила судьба и бог-покровитель. В данном случае у Светы - Велес, у Люкана - Аид.

Закрываю глаза, хочу отдохнуть, но вновь вижу коридор. С замиранием сердца шла к приоткрытой двери. К Мессиру, стоящему у окна. Медленно, дыша через раз. Набравшись смелости, тихонько постучала, попросив разрешения зайти. Получив одобрительный шепот-рык, чуть толкнула дверь вперед. В комнате было все также темно. И чтобы увидеть хоть что-то, щелкнула пальцами, призывая пурпурный огонек.

Мессир и правда пребывал в полудраконьей форме. Мне не показалось в тот последний визит. Завораживающее и одновременно пугающее зрелище. Мужчина высок, выше меня на полторы головы. Широк в груди и развороте плеч. Волосы черные, завязаны в небрежный пучок. Кончики ушей чуть вытянутые и заостренные, как мои.

Из одежды только черная рубашка с закатанными рукавами и широкого кроя брюки. Босиком. Благодаря закатанным рукавам я смогла убедиться, что руки Мессира от локтевого сгиба до кончиков пальцев покрывает черная чешуя, угрожающе переливаются обсидианом когти. Тот же принцип и у нижних конечностей.

Стопы не человеческие, а драконьи лапы с такой же черной чешуей и когтями. И хвост, покрытый чешуей, как и руки с ногами, тянется он от копчика и до самого пола, стелясь к ногам Мессира послушным котенком. И конечно они - крылья. Не кожистые, как у летучей мыши, а огромные перьевые, черные с когтем на сгибе.

- Милорд! - и, как того требуют традиции мифов, приложив правую руку к сердцу, держа огонек в левой руке, склонила голову перед старшим и сильнейшим. Он же, хмыкнув, сверкнув глазами цвета янтаря, от меня отвернулся, к окну, но спросил:

На мою попытку приблизиться получила рык-предупреждение. И дальше трех шагов от двери не приближалась. Какое-то время мы просто молчали. Стояли в тишине. Но она угнетала, как и мрачный вид за окном. Эверард как-то рассказал суть заточения за завесой. Что каждый заключенный за вратами видит содеянные им поступки. От мелких, личных, до масштабных, мировых.

- Это же... - взгляд мой коснулся стекла, вскользь, но все же, - ... да, меня это и правда тяготит, - печальная улыбка и одинокая слеза, катящаяся по щеке. - Я виновата перед тобой, брат! - сказала, смотря в полупрозрачную поверхность окна.

Мы с братом всегда были друг у друга. И до 'ухода' родителей, и после. Особенно после. Помогали, поддерживали, становились костылем, теплым пледом, солнцем, тучкой, чем угодно. А тут эта треклятая встреча с Хеленой, смена сущности, потом смерть и все наши встроенные из облаков замки растаяли. И теперь над нами с Артом только тучи, сизые, громыхающие и сверкающие росчерками молний. А хочется, чтобы было как раньше. Увы, как раньше не будет.

Янтарные глаза дракона пылали в темноте ярче, чем мой пурпурный огонек. Зрачок его вытянулся, из груди рвался рык. Отвернувшись от окна, отбросив терзания души, он шел ко мне. Крылья его раскрылись. Когти царапали пол, хвост ходил ходуном.

От испуга погасло пурпурное пламя. Не зная, что делать, что меня ждет, смерть или помилование, стала пятиться назад. Но выход... дверь была закрыта. Хаотично соображая, дрожа телом и душой, слыша в ушах бешено-колотящееся сердце, вжалась спиной в дверь и закрыла глаза.

- Не тр-р-рону, - с рычащими нотками пообещал дракон, нависая надо мной сверху. Мощь его магии и жар сущности тянули меня к полу, вжимали в каменную кладь. Птица в груди, словно в клетке, сжалась. - Кто ты? - спросил дракон, раскрывая крылья, шелестя перьями и шурша чешуйчатым хвостом. Большего я не видела, так как не могла от испуга открыть глаза. - Чья ты? - приблизившись, подцепив когтем черно-фиолетовую прядь, накрутив ее, чуть натянув, тут же отпустил, предполагая: - Вайлет?

- Ха-ха-ха! - глубоко и гортанно рассмеялся дракон, отходя от меня. Сложив за спиной крылья, Мессир вернулся к окну, к лицезрению своих грешных поступков. - Иди, дитя зеркал, - сказал дракон, не смотря на меня. Махнув рукой, открывая дверь, - позже свидимся.

Покинув комнату, тут же проснулась. Сидя в постели, глубоко и медленно дышала. Страх, что сковывал по рукам и ногам - чуть ослаб. Дышать стало легче. Как и соображать. Но все равно, то чувство, когда дракон вжал меня в дверь, оно меня пугало. Выбивало почву из-под ног. Я стала сильнее, несомненно, но до Архата и Мессира мне далеко. Сейчас я разве что на одном уровне с Люканом, возможно с Эверардом. Этого уровня достаточно, чтобы не падать без сил при построении зеркального тоннеля туда и обратно, но не на противостояние таким вот личностям, как дед и дракон.

- Надо что-то придумать, - сказала я, смотря на часы, показывающие 04:56, - на то, чтобы спать - мало, а вставать рано. Но лучше рано, - и откинув одеяло, пошла в ванную, по пути став чайник...

- Дед, как ты и просил, - со стуком в кабинет старшего Кощея зашел младший. Хмурый, даже слегка раздраженный. В его руках свитки. Официальные, с печатями и подписью от каждого Хранителя Врат. - Что вообще происходит? - недоумевал младший.

А вот старший, читая ответы каждого Хранителя, прекрасно понимал, что грядет и что в ближайшее время произойдет. Но пока что Камила не просвещал. Рано еще. Да и не допустит он участия внука во всем том дерьме, что задумал Пурпурный Архат. Чего-то такого он от старой птицы и ожидал. Слишком хорошо Кощей знает Пурпурного. И с неблагоприятной стороны. А как раз наоборот.

- Мне подумать надо, Камил, - и показал на дверь, - оставь меня одного, - попросил, держа в руках последний из свитков. От того, на кого у Мечеслава была надежда. Кощей надеялся, что хотя бы этот лис не выжил из ума. И не отдал сокровенное птице.

- Хм, - только это и выдал младший Кощей, тяжко выдохнув, покидая кабинет деда. И лишь на пороге, обернувшись, сказал: - В следующий раз по миру мотаться будешь сам, - и резко закрыл за собой дверь.

- Это все для твоего же блага, - сказал старший Кощеев, открывая последний свиток. Надежда, она в нем теплилась до последнего. Но все-таки разбилась и рассыпалась мелкими осколками. - Вот оно как? Значит, так ты решил поступить, старый интриган? - спросил он у Архата, смотря в зеркальное отражение книжного шкафа. - Не думал, что власть так затмила твой разум. Надеялся, что хотя бы ее ты пощадишь. Но Творец оказался важнее...

Как и говорил ранее дед, простые медитации в поднятии уровня не помогают. Особенно после многократного ритуала 'Воспламенения'. Резерв на простую медитацию никак не реагировал. Пламя не усиливалось. Способности стояли все на той же отметке, что и несколько часов назад. Но я должна, просто обязана стать еще сильнее. Особенно в преддверии того, что задумал дед. Я не знаю что именно, но судя по опасениям Эверарда, ничего хорошего.

Под моими ногами гладь прозрачно-чистой воды, отражающей бескрайние небесные просторы, с медленно плывущими облаками и меня, стоящую босиком в пижаме. А феникс, моя сущность, беззаботно парила в лазурных небесах, ловя невидимые потоки воздуха. Увидев меня, птица курлыкнула и спустилась. Но на водную гладь не опустилась.

Раскрыв крылья, феникс зависла в воздухе. Задрав голову к небу, раскрыв клюв, птица запела. От ее голоса, под моими ногами тут же стали расходиться в стороны волны. С каждой следующей взятой ей нотой они поднимались выше. И как только пение птицы закончилось, волны стихли, а она вспыхнула. Окутала себя пламенем всех оттенков фиолетового. Пламя становилось все ярче, жарче. Думала, она сгорит.

Птица стала крупнее, размах крыльев больше, перья ярче. Казалось, каждое перо создано из пламени, тончайший волосок, малейший изгиб. Шея вытянулась на подобии лебединой, а голову венчали длинные перья, с танцующими языками пурпурного пламени по всей поверхности. Загнутые когти окрасились в черный цвет, стали острее.

- Это способ? - спросила я у феникса, протянув было к птице руку, но та, взмахнув крыльями, обронив на водную гладь несколько перьев, заливисто запела, а потом вновь взмыла в высь. Я же осталась стоять. Взгляд мой был устремлен к небесам. К птице. Улыбнувшись, сказала: - Спасибо, - и покинула глубины сознания. Теперь я знаю, как мне стать сильнее.

- День нашей встречи близок, - шептало отражение в идеально-ровной зеркальной поверхности, но не принадлежащее хозяину кабинета. - Еще немного, друг мой, - произнес пленник зеркала. Лик его был скрыт тканью глубокого капюшона и черно-зеленой дымкой. Только глаза, два не ограненных изумруда сверкали во тьме, - и мы вернем то, что потеряли.

- Вернем, - вторил ему хозяин кабинета, стоя напротив. - Почти все Ключи у нас. Осталось ими осталась лишь воспользоваться, - слово 'почти' отдалось рыком с той стороны зеркала. На вопрос пленного, кто не отдал Ключ, собеседник ответил: - Кощей. Но он отдаст, - и улыбнулся, широко, сверкая в полумраке комнаты лавандовой радужкой глаз. - Иначе... - но что именно произойдет, не отдай Кощей Ключ, не договорил. Пленник спросил о той, кто рядом, о девушке:

- Что с ней делать будем? Она опасна, - и пояснил почему: - Голос, ее голос нарушит наши планы. Мессир не должен... - в этот раз не договорил пленный, собеседник заверил:

- Она нам не помешает, можешь не переживать, а готовиться к возвращению в реальный мир, - на этих словах зеркальный пленник усмехнулся, а потом рассмеялся, пропадая с отражающей поверхности, растворяясь клубами черно-зеленого дыма.

У хозяина кабинета и держателя почти всех Ключей от Врат был продуманный план, как не навредить наследнице, но отстранить ее от дел. Так сказать уберечь от предстоящего хаоса и беспорядков, которые произойдут, когда он осуществит задуманное. Все ради нее и ее будущего. Внучка поймет. Возможно, не сразу, но поймет.

Она серьезна и сосредоточена. Вокруг нее, не вредя квартире и ей самой, горело темно-фиолетовое пламя. Окутывало девушку с головы до ног. Сущность, ранее беззаботно порхающая в просторах сознания, теперь участвовала в процессе развития. Именно поэтому в волосах мелькали длинные фиолетовые перья, а по плечам, рукам, груди и спине до лопаток тянулось оперение.

- Значит, так ты решила? - спросил он девушку, зная, что она не услышит вопрос и не ответит, - пусть будет по-твоему! - грубо сказал Архат, развеивая образ внучки, решившей пойти не тем путем, который ей предлагали. - Мне не хотелось прибегать к этому способу, Моргана, но видимо придется! - сквозь зубы сказал феникс, открывая зеркальный портал туда, где ему не будут рады.

- Господин, - раздался тихий голос у приоткрытой двери, - не знаю, слышите ли вы меня, я... - но полуночный гость не договорил, так как тот, кого назвали господином, щелкнул пальцами. Тут же зажегся свет, а комната, бывшая ему тюрьмой столетиями, приняла вид рабочего кабинета.

- Пр-р-роходи, Эвер-р-рар-р-рд, - с рычащим нотками произнес дракон, приглашая гостя, - нам есть, что обсудить, - гость, сделав шаг вперед, толкнув дверь, зашел. И тут же, приложив руку к сердцу, припал на колено. Опустил взгляд и попросил прощения, что в трудный момент не был рядом, что позволил богам и Хранителям заточить Господина за завесой, за Вратами.

Голос пепельного феникса дрогнул, сердце сжалось. Ему казалось, что глотку стянуло раскаленным жгутом, сжимающимся с каждым мгновением. Внутри же все опалило жаром потухшего много веков назад огня. Слуга знал, что он виноват перед господином, ждал наказания, но все переживания и терзания рухнули вниз, в бездну, стоило дракону подойти к слуге, и чуть склонившись, опустив руку на его плечо, сказать:

- Я не виню тебя, др-р-руг мой, - находящийся в смятенных чувствах Эверард поднял взгляд. Мессир, смотря в серые, как грозовое небо глаза своими глазами, цвета расплавленного золота, добавил: - Я знаю, где и с кем ты был. Валар-р-р. Он - твоя семья. А семья всегда была пр-р-ревыше долга.

Во взгляде и словах Аррхатарра нет и намека на безумие. Он, как и прежде внимателен к подданным, к их семье. Улыбка, полная счастья и радости коснулась губ сноходца. 'Девочка все-таки исцелила разум дракона' - подумал он. Может быть не полностью, но это вопрос времени и места. Здесь ему точно не место, больше нет.

- Благодарю, Мессир, - сказал сноходец, поднимаясь. А на вопрос господина, что задумал Пурпурный Архат на этот раз, Эверард, потемнев взглядом, вернув голосу стальной тон, ответил: - Уничтожить Врата...

До Нового года оставалось два дня. Я, увы, так сильнее не стала. Нет, резерв еще немного увеличился, но на этом прогресс все. Замер. И стоял на месте. А когда пришел дед, открыв зеркальный портал прямо в моей спальне, стало не до этого. Попросив меня собраться и привести себя в порядок, не в пижаме же Мессира встречать, пригласил к нему в квартиру. Как сказал, там и зеркало больше и дракон, пока привыкает к современному миру, поживет с ним. Комната гостевая есть.

- Дед, может, он у меня поживет? А то тебя вечно дома нет, - и упрек и забота одновременно, - да и готовить я умею, в отличие от тебя, - дед, видно было, начинал злиться. Не по плану шло. Я должна за ним проследовать, а потом в ловушке оказаться. Но я сопротивляюсь. Нарушаю его волю.

Увы, с милордом Аррхатарром побеседовать не удалось. Завеса меня больше в его коридор не приглашала. Он, как потом выяснилось, был занять встречами и переговорами с Эверардом и его братом. Они обсуждали деда и его план по уничтожению Врат. Зачем? Без малейшего понятия. Меня в подробности не вводили. Сказали только, что он будет всеми силами, уговорами и предлогами затаскивать меня в свою квартиру, к одному старинному зеркалу. Но я должна отказаться. Настаивать на своем зеркале, своей квартире.

Что 'иначе' оно и так понятно. Заточение. Поменяемся с ним местами, и я буду остаток жизни заточена за завесой. Здесь же, в моей квартире, опять же, по словам Эверарда, завеса не потребует плату за освобождение пленного. Свободно отпустит Мессира и меня. Как так? Принцип непонятен. Но сноходцу, его брату и самому милорду виднее.

Его глаза, став птичьими, полыхнули пурпурным пламенем. Магия, глубокая, горячая и тяжелая, тут же опустилась на мои плечи, давя к полу. Было больно, тяжело, но я не приклоняла колено. Сопротивлялась. Тогда он решил усилить нажим. Призвал из пламени птичий облик. Феникс расправил крылья и запел, пытаясь подчинить мою волю. Но я пела в ответ. Защищаясь.

Я все-таки просела, рухнула на колени. Опираясь руками о пол, увидела алые капли, падающие из носа. От давления его сила на мой разум, полопались сосуды. Перед глазами все плыло, в ушах шумело, но не голос его птицы и то ладно. Внутренности сжимались, пылали, словно от аидового огня. Из-за этого во рту появился привкус железа. 'Не выдержу!' - понимала я, когда в висках застучало, а сердце сжалось и на миг остановилось.

- Она не отвечает на звонок! - испуганно, без стука, в кабинет злого, голодного и не выспавшегося цербера ворвалась растрепанная белокурая девушка. Ее щеки горели румянцем, грудь ходила ходуном, а сердце рвалось пичугой из груди. Мужчина, глубоко вдохнув, подняв на взволнованную девушку взгляд, спросил что случилось. Он знал, что она его просто так дергать не будет. - Мори, она... - и запнулась так как перехватило дыхание, стянуло сухостью глотку, - ... она не берет... трубку... - выпалила блондика, - спасибо, - и осушила предложенный цербером стакан воды в несколько глотков.

- А теперь чуть медленнее, - попросил девушку мужчина, придерживая ее за локоть и усаживая на кресло рядом с собой. - Давно ты ей звонила? Сколько раз? а сообщения в мессенджере? На них тоже не отвечает? - белокурая дева, уткнувшись мужчине в плечо, всхлипывая, отрицательно мотала головой, а потом и вовсе расплакалась. - Не плачь, Свет. На, - и протянул ей еще стакан, но уже с кое-чем по крепче, - успокоительное.

Пока девушка мелкими глотками пила виски, Люкан набрал Эверарда. Не сразу, но пепельный феникс ответил. Когда цербер рассказал, что девушка вновь пропала с радаров, не отвечает на звонки и сообщения, в сети ее тоже с вечера нет, Эверард забил тревогу. Рыкнул: 'Опередил!' и попросил полчаса на то, чтобы добраться и ввести Люкана в курс дела и последнего их с Мессиром разговора.

- О каком Мессире идет речь? - спросила Света, щеки которой покрылись румянцем от алкоголя в крови. Язык ее чуть заплетался, но мысли были и разум были трезвы. - Неужели тот самый? - ужаснулась она, уточняя: - Черный Дракон?

- Сейчас придет Эверард и все нам расскажет, - а на не озвученный вопрос: 'Кому это нам?', Люкан набрал номер младшего брата, попросив: - Трис, отправь ко мне в издательство Артура, - и поторопил: - Срочно! Это касается Морганы, - а потом посмотрел на Свету. Хмель уже прошел, а вот паника отступила.

Хозяин голоса был раздражен и нетерпелив. Драгоценное время, оно уходит. Девушка вот-вот очнется, станет снова сопротивляться, бороться, а она нужна податливой и беспомощной. Только тогда зеркало примет замену. Позволит бывшему заключенному покинуть тюрьму. Девушку же, временно, до тех пор, пока драконы не воспарят в небеса, пока не вернутся прежние порядки и законы, древние друзья подержат взаперти. Для ее же блага.

- Она все-таки моя внучка, наследница, - сказал Пурпурный Архат, аккуратно держа на руках девушку, - я не мог вырубить ее самым радикальным способом. Мори и так пострадала, - и откинув черно-фиолетовую прядь с ее лица, вытерев кровь со щек и губ, протянул ее через зеркальную раму, прося: - Осторожнее.

Пурпурный Архат, услышав имя жены, погибшей почти тысячелетие назад, загрустил. Взгляд его стал печальным, меж бровей залегла складочка. Но Иллиас тут же отринул тяготившие сердце воспоминания и чувства, улыбнулся широко, открыто, ведь из старинной резной рамы, ему навстречу, в распростертые объятия, вышел друг, самый лучший и верный.

Раздалось в дверь рабочего кабинета. Не сразу, но глава семьи разрешил визитерам зайти. Но при этом все равно не поднимал взгляд, занимался делами рода. Семейным бизнесом. Дверь тихо открылась, слегка скрипнув, а потом также закрылась. Но поздний гость так и стоял, молча. Кощей, скрипя пером по пергаменту, вслух что-то проговаривая, не обращал внимания. Но ровно до...

Раздалось едва слышно. Вот тогда Мечеслав поднял взгляд. Сердце пропустило удар, еще и еще. Внутри все похолодело. От поступка незваных гостей рвались на волю гнев и злость, но они чреваты смертью тех, кто дорог и любим. Поэтому старший Кощей, сдерживаясь и лишний раз не дергаясь, всего лишь смотрел на незваных визитеров, а не взывал к родовой магии. Желая им жуткой смерти и невыносимых мук в загробном мире, спросил:

- Ты прекрасно знаешь, что нам от тебя надо, Мечеслав, - сказал тот, кто был заперт в зеркальной ловушке больше тысячи лет назад. Тот, кто не должен был вернуться в мир, ни при каких обстоятельствах. Ему самое место там, откуда его вытащил Пурпурный Архат. А лучше в чертогах Аида, в самом Тартаре наравне с Титанами. Но он тут, держит кинжал у шеи внука и требует: - Ключ!

- Бродячий Творец собственной персоной! - зло выплюнул Кощеев, - отпусти, Камил тут не при чем! - но вместо озвученных действий Творец еще сильнее прижал лезвие, пустив кровь младшему Кощею, еще не обретшему бессмертие. Неблагой фейри, что с твари взять? Убийства, пытки и причинение боли - вот их суть.

- Слышал я, что бессмертие-то тоскливо, когда истинная твоя, половинка души и сердца в мире ином томится? Или брешут? - и повторил действие друга, чуть нажал на клинок, оставляя на шее Василисы алую полосу. - Моя рука не дрогнет, Мечеслав. Я в своих действиях уверен! Веришь? - поинтересовался феникс.

- Верю, - рыкнул Кощей, - раз ты внучкой пожертвовал, променял ее вот на этого, мерзавца, - и кивнул в сторону Творца, - то и нас не пощадишь... - младший Камил, услышав о Моргане, тут же, наплевав на приставленный к шее клинок, потребовал:

- Ничего страшного с твоей драгоценной не произошло, - рассмеялся Творец, понимая, что мальчик к внучке друга неровно дышит. Поэтому и переживает, даже в ущерб себе. - Спит она, долгим, крепким сном. А когда проснется, то мир изменится... - и рассмеялся, громко, заливисто, - но с вами он будет, этот новый мир, или нет - решать Мечеславу. - И посмотрел на Кощея, спросив: - Так как, отдашь Ключ, или...

Глаза Бродячего Творца вспыхнули малахитом, зрачок вытянулся, а кончики белоснежных клыков касались почерневших губ. Клинок же, приставленный к шее внука уже нацелился на лишение того головы. Кощей, понимая что вариантов у него нет, отдал Ключ от Врат. Кинул его Иллиасу. Тот тут же отпустил Василису.

- Сардий, нам пора, - сказал феникс, опуская руку на плечо неблагого фейри, - Ключ у нас, а труп мальчишки на твоих руках ни к чему, - фейри, словно не слыша голоса друга, не видя его взгляда, смотрел на кипящего от злости и гнева Кощея. Ему очень хотелось лишить род Кощеевх наследника, но:

Кощеевы, смотря вслед ушедшим, понимали и осознавали, что мир и правда в скором времени содрогнется. Врата падут, а все заключенные вырвутся на волю. Драконы вновь будут властвовать в небесах, а их советники и приближенные править людьми. И мифическими, и смертными. Несогласных же с переменами, ждет казнь огнем и мечом.

Холодный, мрачный. Он словно нескончаемый, уходящий вдаль, в никуда. Ты можешь идти вперед сколько угодно, но в итоге так никуда и не выйти. Остаться все там же. Словно порочный круг, который не разорвать.

Здесь всегда ночь. Сколько бы времени не прошло. Но в самом конце коридора, едва заметно, тускнеет полоска желтого света, разбавляя мрак вечной ночи. А за приоткрытой дверью - хозяин владений. Он, как и прежде, стоит подле окна и смотрит вперед. Но видит только тьму своего прошлого.

'Помоги ей! - врывается в тишину комнаты голос, словно порыв стылого ветра, открывая дверь нараспашку, оглушительно ударяя железной рукоятью о каменную стену, - Спаси ее!'

Но вместо слов, Завеса показала девушку, ту самую наследницу Пурпурного Архата, протянувшую руку, вытащившую из бездны горя и отчаяния. Вернувшую разум и частично память. Девушка, по воле Иллиаса, теперь тоже пленница. Ее тюрьма - это зеркало, в которое когда-то давно, еще до падения и заточения драконов, попал один из отвратительнейших личностей.

- Значит, Творец теперь на воле! - сквозь зубы процедил Аррхатарр. - Я спасу ее, госпожа, - сказал дракон, склоняясь перед открытой дверью, точнее перед той, кто ее для него открыл. - Я уничтожу Творца, разобью на осколки зеркало Безмятежности и спасу деву неба, - пообещал Мессир, покидая комнату, уверенно ступая по коридору, к мелькающему вдали свету и шуму двигателей...

1
'Наблюдай, как я умираю ради тебя, моя Богиня Смерти. Спрячь мое сердце там, где похоронены мечты. Моя Богиня Смерти...'

5
Это должно было произойти уже после того, как закрылись бы Врата, исполнилось пророчество волхва. Кощеевы терпеливы.

Оставить комментарий © Copyright Седова Анна Алексеевна Размещен: 24/06/2025, изменен: 24/06/2025. 430k. Статистика. Роман: Сказки Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Одна роковая ночь - и ты больше не человек. А всему виной небольшая царапина от незнакомца, налетевшего на тебя откуда ни возьмись. Эта встреча не только отняла привычную жизнь, но и раскрыла глаза на окружение, показала, кто друг, кто враг, а кто так... простой знакомый. Первый том из двух написан. Полностью.

Седова Анна Алексеевна Перья, крылья, клюв

Часть 1. Перья, крылья, клюв. 1 глава 'Сон'

2 глава 'Перевоплощение'

3 глава 'Тяжело в учении, легко в бою!'

4 глава '- Ну, братик!'

5 глава 'Личность раскрыта'

6 глава 'Разговор по душам'

7 глава 'Хэллоуин'

8 глава 'Крик Гарпии'

9 глава 'Еще один цербер?'

10 глава 'С приездом!'

11 глава 'Встреча'

12 глава 'Обычный рабочий день'

13 глава 'Театр одного актера'

14 глава 'Кощей'

15 глава 'Пророчество'

16 глава 'Дедушка Кощей'

17 глава 'Сказка сказывается, дело делается...'

18 глава 'О драконах, Вратах и Хранителях'

19 глав 'Черный Мессир'

20 глава 'Удаленка'

21 глава 'Сноходец'

2 часть. Слезы, пламя, пепел. 1 глава 'Из пепла!'

2 глава 'Семейные разговоры'

3 глава 'Песнь феникса'

4 глава 'Встреча наяву'

5 глава 'Вайлет'

6 глава 'Колыбельная'

7 глава 'Старшая'

8 глава 'Зазеркалье'

9 глава 'Зеркальная магия'

10 глава 'Ещё слишком рано!'

11 глава 'Старые знакомые'

12 глава 'Гамаюн'

13 глава 'Раскаяние'

14 глава 'Дверь приоткрыта'

15 глава 'Хозяин Черного Пламени'

16 глава 'Воспламенение'

17 глава 'Феникс, рожденный в огне'

18 глава 'Истинные'

19 глава 'Этот голос...'

20 глава 'Тишь перед бурей'

21 глава 'Бродячий Творец'

22 глава 'Последний Ключ'

Седова Анна Алексеевна
Перья, крылья, клюв