Аннотация: Не служил, в войне не участвовал, могу писать исключительно исходя из того, что знаю и слышал.
- Затихли, сволочи, - Лёха высунулся, оглядывая окрестности. - Кажись, напугали мы их, - хохотнул он.
- Я бы на твоём месте не был так уверен, - хмыкнул Михалыч, закуривая. - Залезь обратно, не хватало ещё, чтобы в твою дурную башку пуля прилетела.
- Так нету же никого, - попытался возразить Лёха, но Серёга с Васькой в четыре руки дёрнули его обратно. И правильно - это сейчас никого нет, а через три секунды - будут. А чтобы попасть в мишень, которую видно со всех сторон - даже прицеливаться особо не надо.
- Откуда ты знаешь, что нету? Или забыл, как чичи машину с нашими расстреляли!? Тоже из ниоткуда взялись, твари, - Михалыч сплюнул на землю. - Свою башку не жаль, подумай о том, что всех нас поведёшь. Кинут гранату, и поминай как звали.
- Игорь, а ты что молчишь? - понурившийся Лёха повернулся ко мне. Я лишь пожал плечами. Второй день тут сидим, периодически перестреливаясь с чичами. Что тут скажешь? Можно выдать гору - на гору отрывков мыслей, в духе "надоело это всё", "домой хочется" и "не хочется умирать", но такие мысли у каждого из нас по сто раз на дню. Но есть "хочется" и есть "надо". Поэтому, нехрен разводить сопли и подрывать дух отряда нытьём.
- Не о чем говорить. Михалыч, кинь сигарету, - попросил я. Командир нашего небольшого отряда проворчал себе что-то под нос, но протянул открытую пачку и зажигалку. Прикурив, я с наслаждением затянулся. Послужив в горячих точках, быстро учишься наслаждаться каждой спокойной минутой как последней в твоей жизни. Потому - что нет гарантии, что в следующую тебя не пристрелят, или ты не подорвёшься на мине.
- Солнце уже заходит, - заметил Васька. - А от них пока ещё ни слуху, ни духу.
- Херово, - поморщился доселе молчавший Олег. - Значит, ночью нападут.
Ответом ему было молчание. Никто не пытался возразить, или преувеличенно бодро предположить, что может всё обойдётся и ночь пройдёт тихо. Зачем тешить себя глупыми иллюзиями, когда знаешь, что не обойдётся? Мы три дня назад убили несколько их разведчиков. Теперь время для ответного хода - чичи это нам с рук не спустят, и обязательно полезут мстить за товарищей. Уже полезли, но пока за два дня удалось откинуть их назад, и показать, чего стоит российский спецназ. Чичи тоже не дураки - сломя голову в атаку не пойдут, будут действовать более продуманно и хитро. Тем более, вчера они потеряли часть своих, а подкрепление вряд ли успело придти.
А значит, и нам надо быть начеку. Глупо праздновать победу в одной схватке, когда противник умён, хитёр и безжалостен.
На улице стемнело, но от противника не было ни слуху, ни духу. И это спокойствие напоминало затишье перед бурей, ещё больше давя на нервы, и заставляя с удвоенным напряжением ожидать атаки.
Дождались. Примерно через час после наступления темноты, сначала раздались одиночные выстрелы, а потом на наши головы обрушился шквал огня. Думать было уже некогда - надо было отстреливаться. Не видя противника, стреляя туда, где по нашим предположениям он затаился. Михалыч матерился сквозь зубы, и если было бы время прислушаться к нему, то можно было бы узнать мнение нашего командира о чичах. Времени не было, нельзя было терять ни капли концентрации.
Хаотичный огонь закончился так же внезапно, как и начался - чичи снова решили отступить, с потерями или без, об этом мы узнаем только на следующее утро.
- Игорь! - окликнул меня Серёга. - Лёху ранили!
Ругаясь, на чём свет стоит, я ринулся к товарищам. Лёха сидел на земле и шипел от боли, зажимая ладонью предплечье.
- Жив? - Васька щёлкнул зажигалкой, обеспечивая скудное, но освещение, а я, достав перочинный нож, распорол пропитавшийся кровью рукав.
- Ну-ка, подвинься, - Михалыч оттеснил меня, достал небольшую фляжку, и, открыв её, сунул Лёхе. - Хлебни пока.
Лёшка послушно сделал глотка два, больше Михалыч не дал. Отобрав пойло, он начал осматривать и ощупывать рану.
- Игорь, отрежь какую-нибудь тряпку, перевязать, - попросил командир, плеская содержимым фляжки на рану. Лёха снова зашипел - орать было нельзя. Я, не долго думая, отрезал у себя часть рукава. Смочив его алкоголем, Михалыч перевязал рану Лёхи, и констатировал:
- До поста дотянешь.
- Михалыч, дай хоть минутку отдохнуть, - взмолился Лёха. - У тебя сигареты ещё остались?
- Последняя, - проворчал командир, всё же доставая её. Лёха закурил, и, сделав несколько затяжек, протянул её мне. Затянувшись, я передал её Ваське, он - дальше. Ещё одна схватка, которая останется в памяти. Ещё один бой, который будет преследовать в кошмарных снах тех, кто вернётся с этой войны.
Сколько их таких ещё будет.
* Чичи - чеченцы на военном слэнге. Вроде. Во всяком случае, автор где-то об этом узнал.