|
|
||
<День Регистрации.>
Выявив врага и сообщив о нем, ТЫ помогаешь стране дважды. Во-первых - ТЫ помогаешь оступившемуся человеку понять свою ошибку и исправить ее кровью; Во-вторых, от этого растет ТВОЕ Самосознание
Свод правил о Классовой Борьбе. Статья 5. Пункт 2.
Когда отец зашел в комнату Саша уже не спал, но, зажмурив глаза, притворялся спящим.
Он был настолько возбужден, что не смог сомкнуть глаз этой ночью. Слишком великий день для того, чтобы спать, самый главный день для любого служащего Державы - присвоение номера. Регистрация.
Отец дотронулся до плеча мальчика.
- Пора.
- Хорошо, я уже не сплю.
Саша радостно вскочил с матраса. Вдвоем находиться в детской не было возможным из-за ее малых размеров, и отец вышел в коридор. После вручения номера Саше выделят другую комнату, уж точно побольше этой. Натягивая синий комбинезон, мальчик вошел в кухню, где уже собралась вся семья. Единственный в доме диван стоял около стены, и дверь пришлось снять с петель, потому что расстояние между открытой дверью и косяком было узко. Для отца и матери в самый раз, но для бабушки нет. Бабушка в свое время работала в распределителе благ до своего ценза по возрасту и потому отличалась от прочих служащих своими размерами.
Саша отказался от завтрака, но тут же раздался голос отца:
- Ты, должен - с ударением на должен.
С этого дня (пока еще можно было, но уже после регистрации - нет) отцу запрещалось приказывать сыну, даже советовать родственники имели право, лишь основываясь на своде Семейных положений.
Саша, обиженно поджав губы, принялся есть похлебку из молотых костей с добавлением каши и сухофруктов. Впрочем, скоро ему разрешат есть и мясо. Он вступает в настоящую жизнь. Ему следует работать и получать за свою работу в соответствующем эквиваленте пищей и прочими благами - так гласит статья свода Правил об отношениях Державы и служащего. Рабочий - было признано словом империалистическим, не нужным, следовательно, опасным. Оно было убрано из словарного запаса служащих Державы, как и несколько тысяч других империалистических слов.
Все уже поели и молча ждали мальчика. Саша стал торопиться и тут же подавился и закашлял. Отец промолчал, но стал нетерпеливо стучать пальцами по столу, отбивая песню воинственных гремлинов - элитных войск объединенной армии Держав. Бабушка поджала губы и вздохнула так, как могут вздыхать обремененные опытом и возрастом люди. Великим счастьем было то, что она не произнесла ни слова. Как и все старые люди, она любила вспоминать прошлое, которое уносило ее во времена детства: когда она, маленькая худенькая девочка с розовым бантом из ленты, подаренной в честь дня регистрации, ждет своей очереди в толпе таких же красивых девочек и мальчиков, чтобы...
Саша слышал эту историю столько раз, что мог бы пересказать ее слово в слово, с той же интонацией, неторопливо, с дрожащими, от старости, губами и выпученными глазами. Глаза это, скорее всего, от избытка эмоций.
- Фсе... - промямлил мальчик, проглатывая противный терпкий ком.
На лестничной площадке семья встретила соседей. Соседская девочка Катя, одногодок Саши, сегодня тоже должна была пройти через Регистрацию. Саша раньше не особо дружил с Катькой, но в благородном порыве (все-таки великий день в жизни каждого человека Державы) кивнул головой, приветствуя. Девчонка скорчила рожицу и спряталась за своим отцом. Саша гордо отвернулся.
- Удачи, служащие.
- И вам удачи.
На улице Саша выбрал момент и ткнул кулаком в бок Катьку.
Несколько тысяч служащих вышли в этот день проводить своих детей в Департамент Регистрации, который возвышался одной из нескольких башен Государственных зданий надзора и контроля. Словно добрые взрослые, они стояли над глупыми малышами жилых серых зданий, воплощая в себе всю прямоту и непоколебимость линии Державы и ее союзников. Они следили и поучали, то - покачивая пальчиком слабым духом, то - доставая кожаную плетку для оступившихся.
Спаси своего Врага - Свод правил о Классовой Борьбе. Статья 4. изречение 23.
Саше казалось, что департамент Регистрации самое высокое здание города. Так ли это - никто ответить не смог бы. Все документы о постройках в городе до третьего конфликта Держав были безвозвратно потеряны в пламени пожара после очередной бомбежки. Саша плохо помнил то время. Воспоминания обрывались внезапно, так, что не было возможности их удержать и склеить в единое целое. Он помнил белые испуганные пятна лиц отца и матери в темноте. Наверное, это был один из подвалов-бомбоубежищ. Дрожали стены от гулких ударов. Люди падали и разбивали себе руки и колени о бетонный пол - такой ужасной силы были взрывы. Кто-то громко кричал, кто-то молился вслух. Саша не помнил, кто это был, но решил, что это маленький старичок из их дома. Он не помнил, когда исчез старик - после той бомбежки или до нее. Возможно, он умер сам, но та молитва... Отдел надзора должен был бы узнать - кто молился, ведь религия есть не только вред Нам, но и польза враждебным странам в борьбе против Наших, добытых собственной кровью, свобод и жажды правды. Да, именно - жажды правды. Религия затуманивает мозги - так говорил папа, и Саша с ним был согласен.
Еще там, в бомбоубежище, были соседи - Катька и ее родители. Саша подозревал, что эта девчонка будет его супругой. Такое правило. Пары одногодок в доме, а если нет, то в районе, должны быть соединены вместе. Так папа и мама были приписаны друг другу. Может быть, оттого Саша и кивнул девчонке головой на лестничной площадке, хотя между собой дети постоянно дрались и соревновались. Вот скажем, недавно Саша выследил странного человека, кружившегося вокруг их дома, а Катька донесла. Хотя это и была заслуга Саши, но все лавры достались ей. Человек оказался разведчиком Океании, присланным, чтобы проводить терракты. Он долго отпирался, говорил, что водопроводчик, но отдел надзора быстро сломал его упрямство. Человек признал себя виновным и был отправлен на переработку.
И еще в подвале была его сестра, которая... Нет! У Саши не было, и нет сестры. Та девушка, что была при рождении заменена на младенца врага, не была его сестрой. ЕЕ не существовало. Саша испуганно взглянул на родителей. Отец гордо вышагивал, мама семенила рядом, а бабушка, подрагивая в такт своим двойным подбородком, то обгоняла, то отставала от остальных и как всегда была недовольна. Дряблые лица ничего не выражали. Саша успокоился. Никто не заметил его ... неправильного выражения лица. Он забыл, как это называется. Одно слово... Нет не вспоминается. За неправильное мышление или воспоминание полагались унизительные и болезненные процедуры корректировки сознания и памяти. Мальчик вздрогнул. Он почти почувствовал, как тысячи мельчайших иголок втыкаются ему в кору головного мозга, и небольшие разряды тока убивают неправильные мысли. Это очень часто показывают по телеэкрану.
Тело прикрепляют к креслу специальными зажимами. Шутки с мозгом плохи. Очень часто иглы попадают не в те области, и у человека появляются ответные реакции - подергивание век, желание согнуть руку или оттолкнуться ногой. Лицо человека никогда не прикрывают, и, наблюдая как человек плачет, порой забываешь, что он враг. Но это только мнение Саши. Взрослые всегда смотрят на программу корректировки с презрением.
Мальчик еще раз посмотрел на своего отца. Саше так хотелось стать таким, как он. Также идти на службу, или в праздник Регистрации вести за руку своего сына. Также не жалеть врага. Отец в свое время выявил врага в своем дяде. Тот занимался развозкой продуктов и оказался шпионом Аркании.
Спаси Врага - департамент Свободы приветствовал очередными лозунгами. Держава - масс, Держава - нас!, Мыслепреступление (вот то самое слово!) есть внутренний враг, Дело Державы - дело народа!, Убей в себе врага!. Огромные буквы на телеэкранах то увеличивались, то уменьшались. Менялись цвета. Лозунги притягивали к себе внимание, и, наблюдая за происходящими с ними изменениями, хотелось кричать, что дело Державы процветает и живет. Саша испытал сладкую дрожь во всех своих членах, и чувство долга нахлынуло на него, пугая мальчика испытываемой им радостью. Решение, что-то сделать, во что бы то ни стало, даже ценой своей жизни, ценой жизни своих родителей захватило его. На несколько минут его семья, как и остальные, смотрели на экраны и молчали. Подходили другие и вставали рядом. Плечом к плечу. Буквы замелькали быстрее. Экран, самый большой на всей планете, а, следовательно, являющийся доказательством того, что Держава самая сильная страна на планете, стал показывать сводки новостей.
Сводки последних побед.
Победа.
Вот то слово, ради которого жили миллионы людей Державы. Это сладкое слово. В разговорах о Войне всегда говорили - Победа: Победа над Имперскими свиньями, Будущая победа над армией Азиатских Свиней, несостоявшаяся победа. Слово поражение было не просто ненужным, оно было опасным, поэтому убрано из словарного запаса служащих. Тем временем телеэкран вещал. Все для фронта... все для поражения врагов... все силы на поддержание духа... все силы на поражение врагов! - единственно возможное употребление слова поражение. К войскам врага, а не к своим.
...Американские захватчики предприняли очередную попытку захвата трижды города-героя Златограда. Ответом агрессорам было проведение массированных бомбардировок тридцати крупных городов врага...
- Как бы мне хотелось сейчас увидеть тупые лица америкашек. Посмотреть, как валяются эти скоты в своей вонючей грязи.
Саша с удивлением посмотрел на отца. Родитель редко когда позволял себе говорить с такой интонацией. Спаси врага - вновь промелькнуло в голове маленького мальчика.
Новости сменились очередной порцией визуальных лозунгов. Но желание смотреть на экран отпало. Вроде бы те самые буквы и слова, но... как бы и не они. Саша это совсем недавно заметил - подойдешь к экранам, постоишь как завороженный и дальше идешь по своим делам. Семья отошла и двинулась дальше. Ее место заняли другие.
Около входа в Департамент Регистрации отец повернул сына к себе лицом и положил руки ему на плечи.
- Я горжусь тобой, товарищ.
Мама, промокнув глаза тряпочкой, поцеловала сына в лоб и уступила место бабушке. Та сжала подбородок внука двумя пальцами, посмотрела ему прямо в глаза, а затем, потрепав за щеку, отошла с чувством выполненного долга.
С еще не понятным для него чувством благоговейного ужаса Саша вступил под своды департамента. Не оглядываясь, он прошел через двери и дальше зашагал по указанным стрелками направлению. Сколько мальчик себя помнил, всегда были такие стрелки. При бомбардировке сюда. При пожаре сюда. При построении сюда (это в детском доме воспитания - ДетДомВос) и пр. и пр. Саша не заметил, как стал размахивать руками и выбивать на прозрачном полу четкий шаг. Он радостно засмеялся. Марш Молодых Служащих. Два-три раза в неделю в ДетДомВосе проходили военные соревнования или игры. Их взвод практически всегда брал первые места за этот марш. Коридор привел его и множество его сверстников в обширный зал, с высоким потолком, таким, что, казалось, выше может быть только небо. Плакаты и лозунги и здесь продолжали наставлять на путь истинный и призывали к добровольной сдаче крови, выполнению шестимесячного плана или поиску и выявлению врага. Взрослые в черных одеждах с повязками на широких рукавах комбинезонов собирали в группы детей и уводили дальше. Саша скоро оказался в подобной группе в паре с Катькой. Пришлось взять ее за руку.
Очередной зал, значительно меньше предыдущего, но все-таки достаточно большой, встретил их радостно и торжественно. Звучал Марш Победы - гимн Державы. А затем начались вручения номеров. Саша терпеливо дождался своей очереди и, высоко поднимая носок, прошагал до регистрационного стола, располагающегося точно по середине зала.
Человек в черном комбинезоне улыбнулся и выдал карточку с номером. Затем Саша встал на колени и склонил голову. На лбу ему вытатуировали его номер. Пока кожа покрывалась узорами его личного номера, перед глазами встали его отец, мать и бабушка. Их лысые черепа (результат радиационного заражения) также хранили священные цифры и буквы. Код города, код района, код дома и квартиры.
- Товарищ, поздравляю тебя с великим днем. Днем вручения личного номера.
Саша радостно улыбнулся регистратору. Было совсем не больно, чуть-чуть щекотно, но терпимо. Настало время первого доноса. Это правило было введено после того, как один из вступающих в ряды служащих сделал свой первый донос на своего соседа, как оказалось Араканского шпиона-пастыря. Можно было придумать не настоящего, выдуманного человека. Но дети называли и реальных служащих.
Саша посмотрел на плакат изображающий маленького мальчика, старательно выводящего первые слова не анонимного доноса. Донос от младшего служащего... Дальше мальчик еще не успел написать, но было видно, что скоро появится его имя.
- Ну, - произнес человек в черном, - ты хочешь на кого-нибудь донести?
Спаси Врага!
Саша хотел. Ему было стыдно наблюдать, как в очереди перед ним одна девчонка никак не могла придумать, на кого можно было бы донести. В конце концов, она донесла на своего кота.
-Да, - твердо произнес Саша. - Я хочу донести на своего отца, личный номер -12012223АВС. Он, и этому есть свидетели, пожелал жить в Америке.
Мальчик почувствовал, как толпа за его спиной замолчала. В глазах регистратора промелькнуло удивление, восхищение и... возможно страх, но Саша не был уверен. Вместе с нарастающими звуками гимна он понял, что стал достойным сыном своей страны.
23.07.2001 - 1.07.2001.
|