Аннотация: Она Была. Она отдала все ради спасения своих детей. НО настало время вернуться и вернуть...
Темные аллеи наполнил тихий осенний дождь и пожухлая, но еще не потерявшая своего багрового и золотого великолепия, листва. Тени уже не метались, а лениво перетекали от ствола к стволу, цепляясь за ветви кустов, сиротливо выставивших голые тонкие веточки на дорожки парка. Дождь полировал потемневшую от сырости кору. Иногда он замирал и как бы нехотя пропускал меж туч тусклые белесые сучи осеннего солнца, что бы полюбоваться на свои труды. Поток света пробирался сквозь черное редкое кружево ветвей разбрасывая тени, разгоняя серый мрак, отражаясь в лужах. Он подчеркивал облетевшие ветви, делая их черты грубее резче. И дождь стягивал проплешину и вновь принимался за работу.
Вечер подкрадывался незаметно, сгущая сумерки, стирая очертания. Он набирал туман у реки и укутывал им старый парк. Даже трудяга дождь не был ему помехой. Да и какой помехой может служить густому туману промозглая осенняя морось?
Старые ворота недовольно скрипнули, пропуская в приоткрытые створки бродячего пса. Их давно никто не смазывал. Петли, впрочем, как и замысловатая ковка, стали покрываться ржавчиной. Пса, как и туман, привело с мощенной серым булыжником набережной. Совсем недавно в разгар лета сюда еще приходили гуляющие: парочки, ищущие уединения, ребятня, прячущаяся от родителей и играющая в стражей и разбойников, воры ищущие убежища. Но даже последние более смелые, чем все остальные горожане не смели углубляться в сердце парка в конце Синейской набережной. Того самого что хранил в своем сердце черную жемчужину - особняк темно-серого гранита и черного мрамора. Так получилось, что из парка было только два выхода. Парадный, на набережную, с большими воротами и красивой решеткой забора отделяющего владение от соседнего, огороженного высокой каменной стеной и принадлежащего какому-то графу с генеральскими погонами на широких плечах. Этот дом также имевший довольно обширные владения, правда использовавшиеся хозяином для тренировки личной сотни, упирался приямком в торговые улочки и не многие дворяне желали такого соседства, что абсолютно не мешало старому вояке. А незаметный ход в торговую часть города позволял быстро добраться в нижний город минуя Дворцовый остров. Черный ход из парка так же выходил в нижний город только намного дальше. Его подпирали с одной стороны торговые ряды, с другой мастерские гончаров и резчиков по дереву, выходившие на реку. Река. Сеней. Она нежно ласкала прибрежную полосу, чуть ограниченную каменными берегами по краям и небольшим пирсом со стороны набережной. От последней пирс отгораживали густые ветлы и стена плотно заросших аккуратно подстриженных кустов.
Но все это было уже не важно. Особняк давно пустовал и только Королевские архивы еще хранили память о его владельцах. Из памяти простых же жителей оно стерлось давно и надежно. Остались только слухи и страх. Страх и уважение. Уважение и почтение. Почтение к тому, кого слушали и боялись даже короли. Это по одной версии по другой - особняк Черной Жемчужины, это кстати официальное название, принадлежал самому королю и тот селил в нем фавориток, дабы уединяться от государственных дел в часы досуга. Но что бы кто ни говорил. Какие слухи не ходили. Ясно было только одно - дом опустел очень давно и никто не то, что собирался в нем селиться, к нему даже приближаться боялись. А все почему? Да, наверное, потому что когда-то именно это место выбрал для своего проживания посол тогда еще Темной империи. Кстати светлое Посольство до сих пор работало и располагается в конце Рассветной улицы, идущей от моста у острия Дворцового острова на запад к светлой липовой рощице. Так вышло, что оба посольства расположились на разных берегах, в то время как король, дабы не выделять не одно из них построил замок на веретенообразном острове в центре Сенея. Но временя сменились. Мудрый король почил в легендах и веках. Оплот Светлых процветал, а Темный приют медленно погружался в небытие, от которого остались только легенды...
Давным-давно в незапамятные временны была великая империя. Жили в ней разумные создания. Не могу назвать их людьми, так как такими они не являлись. И молились имперцы своим богам. И слышали боги и дарили милости свои. Но появились нездешние и принесли новую веру. И навязали веру свою в бога единого пресветлого. Да нашли союзников. И гнали нововерцы старых. Но и старые боги не хотели уходить. Многое дали они тем кто не предал не отступил. Но началась война, и гибли многие не взирая на богов, ибо смерть слепа и едина для всех. И пришли люди. И не было у них своих богов. И не приняли они веры новой, как не разделили старую. А захватили территории срединные, дабы стать кордоном меж древними, ибо верили Истину говорящим, почитали Всевидящих. Так как Знание для них было дороже, ибо все в руках человеческих - как сделает, так и будет.
Так и повелось. Жили люди, слушали Всевидящих, делали все, что в силах своих, разделяли землями своими две империи. Слуги Пресветлого вскоре стали именовать себя приверженцами света или просто Светлыми. Староверцев же окрестили исчадьями Тьмы. Те не возражали. Им было все равно, как их будут звать. Они и Тьму почитали как одну из покровительниц и не находили в ней ничего зазорного. Не отрекались и от других богов. Но чужаков к себе не пускали. А вот в людские земли наведывались часто и с удовольствием. Заводили там друзей и семьи и только тогда возили их по своей земле как желанных гостей. И мир был. Долго. Но стали нашептывать молодым царевичам слуги пресветлого слова льстивые, да обманчивые, отвернули сердце правителя людского от староверцев. И ушли темные из Срединного царства, и погасла Черная Жемчужина...
И вот серые промозглые дожди смывали багрянец осени с лица стольного города. Даже великолепие островного дворца поблекло в предзимних туманах. На улицах в столь ранний час можно было встретить только кутающихся в теплые плащи стражей да припозднившихся путников пожелавших приехать в город в это время года. Именно к последним принадлежала невысокая фигура в лоснящемся от влаги плаще и забрызганных грязью дорожных сапогах. Невозможно было определить возраст путника. Широкие складки плотной черной шерсти подбитой блестящим пушистым мехом горных лис надежно скрывали его не только от сырости и холода, но и от посторонних глаз. Тонкая ладонь в кожаной перчатке ласково прошлась по крупу лошади и проверила узел на коновязи. Еще мгновение и незнакомец скрылся в пышущей жаром гостинице.
Это заведение располагалось в центре города в непосредственной близости от набережной и торговых улочек, что определяло её дороговизну. Оно носило гордое название "Золотой мост". Хозяином здесь был мужчина чуть пожилой с легкой сединой в темных волосах, грузный, ширококостный, из бывших контрабандистов и наемников. Зорким взглядом он следил за благородными постояльцами. Хрупкая фигура в простом плаще темным пятном легла на цветное полотно остальных гуляющих в зале. Не замечая никого и ничего, словно потерявшаяся тень новый гость двигался к стойке.
- Что пожелаете? - трактирщик специально не назвал ни титула, ни пола, ни возросла. Обращение получилось обезличенное, но предельно вежливое.
- Ужин и хорошее вино. Лучше "Этилье", если такое, возможно достать в здешних краях.
- Как пожелает, господин. Вы пришли в нужное место. В "Золотом мосте" найдется все, чего пожелает душа ценителя.
- Даже вино из южных провинций Темной империи, то, что хранит в себе тепло и солнце тех краев?
- Все что можно привезти минуя границы Трех империй, - уточнил хозяин. Юноша, заказавший Этилье, привлек его внимание. Само вино в империи пили по осени именно в такую промозглую погоду. Оно было не крепким, отличалось золотистым с янтарной ноткой цветом и теплым чуть сладковатым букетом. Его предпочитали женщины и подростки.