Холодно. В вентиляционных решётках протяжно завывал ветер. Некрасов поёжился, поднял воротник бушлата, подошёл к железному ограждению. Лето задерживалось. Сначала нещадно поливали дожди, теперь вернулись холода.
- "Кажется, вечность прошла с того злополучного дня, - подумал он. - И я давно не майор, а простой забулдыга на службе".
Он стоял на площадке смотровой башни и бессмысленно глазел на чаек. Таких башен было три. С каждой стороны огромного зарывшегося в скальную породу форта. Отсюда хорошо просматривалась широкая песчаная коса и кипящее бурунами море. Холодное, тёмное, неприветливое, как всё вокруг.
Форт построили в начале "Конфликта" и на его сооружение денег не жалели. Рассчитанный на гарнизон из тысячи военнослужащих, теперь он служил убежищем для того же числа гражданских и роты военных.
Грозная артиллерия, автономная система ПВО и даже спрятанная под скалами база с тремя дизельными подлодками, когда-то сделали форт неприступным. Теперь это хозяйство висело на шее Адмирала.
- Ох уж этот Адмирал! - прошептал Некрасов. Добрый сентиментальный старичок, который хочет, чтобы всем было хорошо.
Им не хватало продуктов и медикаментов, мазут расходовали только на поддержание нужной температуры в жилых помещениях. А электричество стало роскошью и бесперебойно поступало только на пост связи.
- "Жрать охота! - подумал Некрасов. - Похлебать бы чего".
Мысли о еде позволяли скоротать время, но к концу дня эти мысли становились невыносимыми.
- "Почему-то перестали выдавать сухой паёк". - Некрасов несколько раз подпрыгнул, запрокинул голову, подставляя лицо под дождь. - "Наверное закончился".
Холодная вода отрезвила, и голод слегка притупился.
- "Стоило цепляться за жизнь, чтобы оказаться в этом жутком унылом месте".
Он подошёл к парапету и, опёршись на перила, огляделся по сторонам. Там, в дюнах, по-прежнему лежали его "личные" мины. Их устанавливали тысячами, перед каждым эшелоном обороны. У самой кромки воды натянули колючку, разбросали бетонные противотанковые ежи.
До третьего эшелона добрались единицы. Окружённые минами и останками легионеров, вражеские БМП, так и остались стоять на дюнах.
Зарывшись тупыми носами в грунт, у берега догнивали десантные корабли. Покалеченные артиллерийским огнём, они стали лёгкой мишенью для ракет, когда мощные двигатели выбросили их на песок. Отсюда были видны распахнутые ворота трюмов и танки, которым так и не дали выбраться на берег.
- "Заваруха была знатная, - вспомнил Некрасов. - Ждали лёгкой победы мерзавцы, а получили по зубам".
Из года в год, ветры заносили останки чужих солдат песком, но всё ещё можно было разглядеть торчащие из земли черепа, обтянутые рваным камуфляжем рёбра и нетленные кожаные ботинки.
Эпидемия вспыхнула там, где меньше всего ждали. Города закрывались на карантин, на границах выставляли вооружённые кордоны. Появились беженцы и мобильные погребальные команды.
Некрасов хорошо помнил тот день, когда отовсюду затрубили о страшной заразе поразившей человечество. И у него не возникло даже сомнений, что причиной стали вскрытые лаборатории. Про Мейер и её секретное подразделение, Некрасов больше ничего не слышал.
Но однажды командир части вызвал в кабинет. Там Некрасова ждал человек в штатском - задумчивый, равнодушный ко всему тип. Он выпроводил полковника и, оставшись с Некрасовым наедине, произнёс всего одну фразу: "Обо всём, что случилось на острове, вам придётся молчать до конца своих дней".
На глазах рушились прежние представления о мире, цивилизация летела в пропасть дикости и мракобесия. А этот несчастный человек доживал свои последние дни в наивном неведении.
- "Наша человеческая вера в стабильность тогда ударила больнее всего, - подумал Некрасов. - Даже самые подготовленные оказались слабаками".
Через месяц очаги заражения появились на другом конце света. Там за дело взялись рьяно и, чтобы выжечь скверну, применили тактическое оружие. Это привело к массовой гибели людей и к анархии на улицах. Жёсткие меры не остановили заразу, а только оттянули неизбежный конец.
Пандемия распространялась там, где было больше всего людей, и борьба за выживание превратилась в борьбу за "чистые земли". Когда стало понятно, что военных столкновений не избежать, вооружённые силы привели в боевую готовность, расконсервировали военные базы, в авральном порядке начали возводить оборонительные сооружения.
"Треугольник" стал единственной крепостью, которую успели завершить к началу конфликта. И когда на горизонте показалась армада "Объединённых сил", командование отдало приказ ответить общим залпом.
Некрасов зябко поёжился, вспомнил, как у него тряслись колени, когда к берегу подошли десять десантных кораблей и с крейсеров, стоявших у линии горизонта, в их сторону полетели "Томагавки".
Береговая артиллерия потопила два крейсера, затем подтянулись флотские. Он наблюдал морской бой в амбразуру бетонного ДОТа. Оглушительная канонада, вой корабельных ревунов и скрежет железа, потрясли тогда воображение. Он видел, как переворачивались эсминцы, как крейсер с развороченной рубкой выбросило на камни, как совершая немыслимые циркуляции, пошёл ко дну вражеский десантный корабль.
Высадка врага напоминала дикое нашествие. Сотни БМП, тысячи солдат выплеснулись на берег ревущим потоком. Голландцы, шведы, немцы, британцы, словно варвары, бросались на колючку, чтобы завоевать для своих народов спасительную землю. Они гибли на минах. Умирали под шквальным огнём пулемётов.
Но все жертвы оказались напрасны. "Чистых земель" больше не было. Зараза расползлась по всему миру и всеобщее инфицирование территорий стало вопросом времени.
- Ещё не задубел?
Некрасов обернулся, заметил Юрку Носова, который пытался протиснуться в заваленный ящиками проём.
- Потише там! - бросил Некрасов. - Я полдня потратил, чтобы навести порядок.
- У меня в ящиках тайник, - Юрка подошел ближе, показал бутылку. - Не хочу делиться с кем попало.
Юрка в армии никогда не служил, но Адмиралу требовались бойцы, даже такие как этот недотёпа.
Некрасов облизал обветренные губы, улыбнулся.
- У тебя два часа личного времени. Спал бы в кубрике до ужина.
- Мне снятся плохие сны, - пожаловался Юрка. - Печень ноет, в голове трещит. Думаю, от гороховой каши.
- Из опилок что ли? - спросил он. - Откуда только такую дрянь берёшь?
- Тебе какое дело?
Юрка забрал бутылку, спрятал в карман. Подойдя к парапету, уселся в кресло дозорного.
На станине старенькая СВДэшка. У кресла, ящик с промокшей беллетристикой. Для дозорного, не было хуже места, чем открытая всем ветрам башня.
- Лужа на сиденье, - ухмыльнулся Некрасов. - Теперь весь зад мокрый.
- Ер-р-рунда, - отмахнулся Юрка. - Вот если б мороз!
Некрасов пожал плечами, опёршись на железные перила, посмотрел на развёрнутый боком десантный корабль. Он стоял к форту ближе всех. Пять лет назад его капитан неверно рассчитал последствия манёвра, и судно ещё глубже увязло в песке. На почерневшей от огня палубе до сих пор лежали останки морпехов.
- Помнишь, "Норвежца"? Вчера несколько часов пытался отогнать от него ворон. Эти пернатые черти повадились ковыряться у него в башке.
Норвежец лежал на краю палубы, под фальшбортом. Одна рука болталась на ветру, на черепе остатки рыжей шевелюры.
Прошло пять лет, а Некрасов до сих пор не мог забыть день "Великого нашествия". Первая попытка высадить десант захлебнулась - второй не последовало. Пару дней на рейде болтались десять натовских кораблей. Они сделали несколько залпов, попытались приблизиться к берегу, но к полудню всё прекратилось. Корабли ушли в открытое море и маячили там ещё сутки. На следующий день остался только авианосец. Экипаж сделал несколько попыток завести двигатели, но к вечеру судно отнесло к прибрежным скалам. Он застрял на камнях и висел на этих скалах до сих пор.
- Мы так и не узнали, что стало с матросами, - заметил Некрасов. - Хотели проверить, но передумали.
- Правильно сделали! - отозвался Юрка. - От микробов не убежать.
- Опять этот жмур! - оживился Юрка. - Этот гад шастает сюда как на работу.
Зомби медленно обошёл бетонный блок и поплёлся к подбитой БМП. Некрасов наблюдал за ним неделю. Жмур появлялся в одно и то же время, проходил под стенами форта и тащился к бронетранспортеру. С большим трудом, он забирался внутрь, проводил там какое-то время, и выбираясь через люк, уходил той же дорогой.
- Тебе тут делать нечего! - рявкнул Носов. - Вонючка!
Юрка схватил СВД, прильнул к окуляру и тут же выстрелил. Жмур упал на песок, забился в конвульсиях. Пуля скользнула по черепу, и теперь тварь беспомощно барахталась на земле.