Кабинет был завален всяким барахлом. Ящики, какие-то книги, якоря, рваные снасти. В углу стояли несколько стареньких винтовок и движок от какого-то автомобиля. Забитое досками окно прикрывал шкаф.
- В жизни многое повидал, но такую дрянь вижу впервые, - сказал Гарпун. - Я рыбачил в этих местах, ещё сопливым пацаном. Иногда наши тралы вытягивали неразорвавшиеся снаряды, куски корабельной обшивки. Однажды мы нашли почерневшие человеческие кости. Эхо войны, чёрт её подери.
Старик открыл шкаф и показал на кусок брезента, которым было что-то накрыто.
- А ведь эту штуковину мы тоже сгребли с какой-то немецкой посудины, - добавил он. - Чего на дне только не валяется.
Он стянул брезент, и все увидели большую стеклянную ёмкость. В мутном жёлтом растворе плавала человеческая голова. Раскрытые белые глаза, серая кожа и жуткий звериный оскал.
- Ничего не напоминает? - Гарпун криво улыбнулся и, взяв ёмкость, поставил её на стол. Всю эту хрень с дохляками придумали нацисты. Верно вам говорю.
- Проклятье! - выдавил Суворов. - Значит, это правда?
- Не знаю зачем, вам потребовалась эта квашеная голова, но спросить, видать, не у кого. Весь это бардак случился неспроста. И мертвецы бродят по земле из-за таких как вы. Будь моя воля, сжёг бы эту дрянь, а пепел развеял над морем.
- Не твоё дело, - огрызнулся Суворов. - Покажешь, где её нашли - получишь автомат.
- Не совались бы вы туда, - качая головой, произнёс Гарпун. - Вдруг ещё какую мерзость вытащите.
- Упакуй в ящик, мы заберём образец с собой, - отозвался Суворов. - И ещё! Выдели нам какое-нибудь помещение, надо вещички разбросать и подготовиться к погружению.
Мишка Бугай сбросил якорь, проследил за тем, как под воду ушёл пеньковый канат. Гарпун предоставил лучший катер и отправил с группой Суворова двух человек, чтобы в случае необходимости те могли помочь. Грачёва и Швед остались на базе, сержант считал, что таким образом он обезопасит тылы.
- Мы ловили рыбу здесь, - заметил Бугай. - В кабельтове отсюда, песчаная банка, хорошая ловушка для ротозеев. Если не знаешь про отмель, наверняка увязнешь в песке. Но здесь всегда было много рыбы.
Бугай приложил ко лбу руку и посмотрел вдаль.
Беспокойное мутное море, далёкий теряющийся в тумане берег, несколько чаек над головой. Ничего не напоминало о "Катастрофе", только гнетущее чувство безысходности в душе. Некрасов вымученно улыбнулся, покосился на парня, который молча скручивал страховочный трос в тугую бухту.
В течении часа, который они потратили на дорогу, этот парень пытался с ним заговорить. Но поблизости всегда ошивался Мишка.
Худой, с бледным плохо выбритым лицом, он напоминал побитую собаку.
- С рыбой сейчас стало туго! - добавил Бугай. - Её по-прежнему много, но половину приходится выбрасывать. Заражена.
- Разве можно отличить заражённую рыбу от здоровой? - поинтересовался Некрасов. - Насколько мне известно, у рыб зараза никак не проявляется.
- На людей она, конечно, не бросается, - усмехнулся Бугай. - Но жрать её невозможно, даже от живой несёт мертвечиной и шкура отслаивается, как будто её ошпарили.
- Включи эхолот! - бросил Суворов, вынимая из рюкзака акваланг. - И подготовь компрессор. У нас всего два баллона, за полчаса мы не управимся.
Бугай пожал плечами, подошёл к парню с тросом и пнул его ногой.
- Давай, салага, займись! А я пока отдохну.
Бормоча что-то под нос, Бугай скрылся в каюте, и через минуту из громкоговорителя вырвались звуки джазового оркестра.
- Меломан хренов! - со злостью прошептал Суворов. - Как я понял, помогать этот тип не собирается.
- Правильно понял! - Некрасов включил эхолот, несколько раз стукнул по корпусу.
Экран показал высокую плотность воды в пяти местах, но только в одном показатели не рассеивались и оставались стабильными.
- На дне может лежать что угодно.
- Всё равно надо погружаться.
Суворов подошёл к матросу, пренебрежительно дёрнул за воротник.
- Как тебя там! Покажи, где компрессор.
- Зовут Стёпиком! Или просто Бродяга, - отозвался паренёк. - А компрессор там.
Он бросил верёвку и, волоча правую ногу, двинулся на корму.
- Компрессор старенький, но надёжный, - заметил он. - Наш механик над ним, целый месяц колдовал.
Суворов одел гидрокостюм, проверил баллон и шланги. Мутная неспокойная вода вызывала брезгливость и по лицу сержанта было заметно, что лезть в воду ему не хотелось.
- Глубина от шести до десяти метров, - заметил Некрасов. - Из-за шторма видимость почти нулевая и в таких условиях достать что-то будет сложно.
- Если потребуется помощь, позову! - бросил Суворов. - И поосторожней. Смотри, чтобы этот джазмен хренов не выкинул какой-нибудь фокус.
Он спустился по навесной лесенке и, надев маску, погрузился в воду. Некоторое время Некрасов видел его тёмный силуэт сквозь мутную воду.
- Эй, Бродяга! Иди сюда! - позвал Некрасов. - Ты был с ними, когда они нашли немецкое барахло?
- Меня редко берут в море, - Стёпик подошёл к Некрасову, уселся прямо на палубу. - Гарпун считает, что калека не может справится с сетью.
Некрасов посмотрел на Бродягу и, заметив на его запястье золотой "Ролекс", улыбнулся.
- Откуда такой знатный хронометр? - спросил он.
- Упырям котлы ни к чему! - отозвался Стёпик. - Разжился по случаю.
Паренёк робко покосился на дверь в кубрик, затем перевёл взгляд на страховочный трос, к которому был пристёгнут Суворов.
- Я давно хотел сказать, - шёпотом начал он. - У Гарпуна совсем съехала крыша. За полгода десятерых отправил на тот свет.
Он вскочил на ноги, стараясь не шуметь, подошёл к кубрику и осторожно прикрыл дверь.
- Только Бугай не боится старика. Может думает, что Гарпун его не тронет.
- Многие кого я знал, сошли с ума за последнее время, - отозвался Некрасов. - Сам-то откуда взялся?
- Жил в городе, вместе с другими, кому удалось спастись, - Бродяга вернулся на место, опёршись на фальшборт, повернулся так, чтобы видеть дверь. - Вначале нас было человек сто. Мы организовали убежище в пожарной части. Как могли, укрепили ворота, натянули колючку на забор, забили все окна. Первые несколько недель голодали, всё ждали помощи. Когда появились военные, обрадовались, думали, что началась эвакуация. Они проехали мимо нас на север. Какой-то водитель из колонны, даже посигналил клаксоном. Но, скорее всего, вояки приезжали за другим. Назад они не вернулись. По-крайней мере на нашей дороге мы их больше не видели. Шло время, мы сколотили несколько отрядов и занялись мародёрством. Первое время жмуров было не так много, и мы легко обходили опасные места. Выносили со складов всё, что можно сожрать. Потом появились бандиты, хорошо вооружённые, на колёсах, они без предупреждения убивали всех, кто пытался проникнуть на склады. Однажды всадили пулю и в меня.
Бродяга демонстративно задрал штанину и показал безобразный шрам.
- Пулю выковыряли, но раздробленная кость неправильно срослась, поэтому хромаю.
- Как оказался у Гарпуна? Насколько знаю, желающих поработать на старого урода найти трудно.
Всё просто! Жизнь в убежище не подарок. Многие ушли в "Мёртвый город" и не вернулись, кого-то сожрали жмуры, кто-то схлопотал пулю в бок. Возвращаться туда было мукой. Беспомощные люди, те, кто неспособен был сам добыть, постоянно просили еду. Что я мог дать, если сам не жрал по несколько дней. Потом в убежище появился первый заражённый. Знать, что по соседству с тобой отупевший от голода каннибал, значит жить в постоянном страхе. Его, конечно, заперли в подсобке, но это зомби, зверь, который может в любую минуту вырваться. Тем более никто не хотел взять ответственность и прикончить тварь.
- Иными словами, ты смылся? - Некрасов вынул фляжку, сделал пару глотков.
- Я решил, что мне там делать нечего. Увязался за одним парнем, и мы двинулись на запад. Перебивались ночлегом на бывших кордонах, мародёрствовали помаленьку, кое-как отбивались от жмуров. В каком-то приюте, встретили человека, который предложил работать на рыбачьей базе. Так здесь и оказался.
- Занятно! - усмехнулся Некрасов. - Бежал от одного жмура, а теперь у тебя по соседству тысячи.
- К упырям я привык! - отмахнулся Бродяга. - Только жизнь на базе, ещё хуже, чем в убежище. Однажды мы с приятелем сунули нос, куда не следовало и моего приятеля не стало. Он пропал, как будто его и не было. Как обычно легли спать. А на утро, койка застлана. Его нет. Начал спрашивать, никто не знает. Потом подкатил Бугай и посоветовал забыть, о том, что был такой человек.
- И куда же вы сунули свои носы? - поинтересовался Некрасов. - Если не хочешь, не говори, но ты не для этого затеял разговор. Верно?
- Они убивают людей, - немного помедлив, прошептал Бродяга. - Сам видел. Как-то заявились военные, человек пять. С ними два офицера. У меня на глазах, одного из них разоружили, связали по рукам и ногам и...
Бродяга запнулся и, покосившись на дверь кубрика, побледнел.
- И утащили его к забору, - договорил он. - Заберите меня с собой. Гарпун вас не тронет, он не станет собачиться из-за такого ничтожества, как я.
Некрасов поднялся, подошёл к кубрику, прислушиваясь прильнул к переборке. Бугай, напевал какую-то песенку, готовя обед, гремел посудой.
- Ты сказал убивали людей?
- На базу часто привозили людей. Не знаю, откуда, но обычно раз или два в месяц. Кто-то решает свои проблемы, а Гарпун убирает всю грязь. Он и сам не прочь погреть руки. Как, по-вашему, откуда у него винтовки, тяжёлые броники и жратва, которой мы отродясь не видели?
- Может, обменивает на рыбу?
- Как бы не так! - сорвавшись на крик, бросил парень. - Я сам видел трёх спецов. Они прибыли на колёсах. Весь вечер болтали о чём-то с Гарпуном, а утром, Бугай отволок окровавленные броники в цех и заставил мыть. Те самые броники, которые были на парнях.
Он вернулся на место, проверил страховочный трос. Через секунду дверь в кубрик открылась и со сковородой в руке, на палубу вышел Бугай. Лицо красное, в глазах нечеловеческая злоба. Покосившись на Бродягу, он взял со сковороды кусок мяса, бросил сковороду к ногам парня и, откусив кусок, подошёл к эхолоту.
- Кто закрыл дверь? - зарычал он. - Думаете, я дурак?
- Остынь, приятель, - невозмутимо, отозвался Некрасов. Поговорили немного о рыбалке, вот и всё.
Бугай мрачно дожевал мясо, нашёл себе место и уселся так, чтобы видеть обоих. Человек лишённый воображения, но обладающий огромной силой, он и не скрывал своей враждебности. Разреши ему Гарпун, и он, не задумываясь, прикончил бы их всех.
На воде показались пузыри и через минуту вынырнул Суворов. Посиневшие от холода губы, блеск в глазах.
- Катер на дне, - проговорил он. - Довольно крупная посудина, но корпус разрушен, так что придётся повозиться.
Некрасов помог сержанту влезть на палубу и дал ему шерстяное одеяло.
- Вероятно немецкий транспорт перевозил боеприпасы, всё дно вокруг усеяно снарядами, - добавил он. Видимость плохая, но через пробоину можно попасть внутрь. Есть, правда, один минус. Я никогда не работал с минами, одна из них прямо в корабле.
К вечеру начался шторм. Некоторое время они выжидали, надеясь, что ветер утихнет и волны станут меньше, но когда начался дождь, Бугай поднял якорь и, не говоря ни слова, направил катер к базе.
- Он прав, - заметил Некрасов, греясь у печки. - В такую погоду нырять слишком рискованно.
Катер носом зарывался в волну, переваливаясь с борта на борт с трудом справляясь с качкой.
- Когда-то меня считали неплохим пловцом! - вспомнил Некрасов. - Однажды моё подразделение целый месяц возилось с советским транспортником. Он семьдесят лет лежал на дне в акватории порта, никто о нём не знал, а после шторма не берег выбросило десяток снарядов.
- Представляю! - усмехнулся Суворов. - Но это было в прошлой жизни.
- Даже не верится, - Некрасов задумчиво почесал подбородок, посмотрел на разбитый иллюминатор. - Что-нибудь там видел?
- Немец лежит на пятиметровой глубине. Нос задран, часть груза разбросана в радиусе ста метров. Но внутри лежат какие-то ящики. Некоторые сделаны из металла. Жаль не смог забраться внутрь, ржавая балда помешала.
- Странно, что не рванула за столько лет, - скривился Некрасов. - Не люблю морские мины, никогда не знаешь какой принцип действия. Одни срабатывают на определённой глубине, у других контактный детонатор.
- Поэтому я и хочу, чтобы завтра туда спустился ты.
Некрасов равнодушно пожал плечами, потянулся за чайником.
- Почему бы и нет? - он налил в кружку кипяток, бросил по кусочку сахара из личных запасов. - Это Бугай жлоб каких поискать. Пока он в рубке, давай пороемся в его закромах!
Некрасов посмотрел на Бродягу, но тот отвёл глаза в сторону и поплёлся к сараю. Под глазом у парня красовался свежий синяк. И выглядел он так, словно его только что избили. Останавливать его Некрасов не стал.
- "Надо поговорить с Суворовым", - подумал он.
За высоким забором по-прежнему бесновались упыри. Дождь только усилил их голод и они в ярости раскачивали столбы. Некрасов увидел Гарпуна, который тащил ведро, и с изумлением проводил его взглядом.
- Дохляков кормит! - рассмеялся Бугай. - Ему нравится, когда просят.
- Кому только в голову такое пришло? - процедил Суворов. - Вы все чокнутые.
- Это верно, - подбоченился Бугай. - Нормальные здесь не выживут.
В железной печурке тихо потрескивали поленья. Пахло смолистой сосной и дымком. Для людей Суворова, Гарпун выделил огромное помещение, которое больше напоминало казарму, чем спальный кубрик.
Швед дремал, бормоча что-то под нос. Грачёва сидела за столом и, слушая музыку, чистила автомат.
Суворов поправил тряпку, закрывавшую контейнер с человеческой головой, подошёл к печке и подбросил несколько поленьев в топку.
- Ты говорил о какой-то истории, которая случилась год назад, - заговорил он. - Не хочешь, поделиться?
Некрасов разлепил веки, прогоняя благодатную дрёму, потянулся так, что затрещали суставы.
- Рассказывать особо нечего, - произнёс он. - Думаю, о подобных вещах ты наслышан без моих историй.
- И всё же!
Некрасов повернулся на бок, собираясь с мыслями, приподнялся на локте.
- У меня был хороший товарищ. Костя Шереметьев! - Некрасов выпрямился и усевшись, на край койки, свесил ноги. - Ещё до "Катастрофы", он служил в моём подразделении водителем. Потом нас перебросили в "Треугольник". Вместе пережили "Вторжение". Вместе занимались восстановлением крепости, когда стало понятно, что заражение планеты неизбежно. Но год назад он погиб. Он связывал меня с прошлым и, наверное, был больше чем подчинённый. Как брат.
Некрасов поднялся на ноги, подошёл к заколоченному окну. Сквозь щели между досками порывами пробивался ветер.
- Адмирал постарался сохранить военную организацию убежища, и нам пришлось заниматься сбором ресурсов. Всё что можно было использовать в хозяйстве, мы тащили в "Треугольник". Ценнее всего было продовольствие, медикаменты и горючее.
Некрасов многозначительно покачал головой и, вспоминая прошлое напрягся.
- Чего мы только не пережили, - произнёс он. - Из наиболее подготовленных бойцов, Адмирал сколотил штурмовые отряды, и мы начали громить бандюков. Вламывались на своих БМП в город, зачищали районы от всякой сволочи. Вначале упырей было немного. Люди прятались в собственных квартирах, собирались на станциях метро, в больших зданиях. Поэтому зараза расползалась медленно. Но если в убежище появлялся заражённый, рано или поздно, всё убежище вымирало. Через год улицы городов заполонили отупевшие голодные каннибалы. Когда появились зомби, исчезли бандиты. Зачищать стало нечего, и мы переключились на сохранения собственной жизни. Требуется много топлива, чтобы обогреть тысячу человек. Поэтому мы частенько наведывались в порт. Там до сих пор стоит турецкий танкер с нефтью. У нас была пара бензовозов, и мы заполняли их до краёв, чтобы увезти побольше. Один из таких бензовозов водил Костян. Мы всегда действовали по отработанной схеме. Быстро накачать бочки и смотаться, пока не появились жмуры. Но однажды схема не сработала. Мы наехали на какую-то железку и распороли колесо. В сопровождении бензовоза, обычно человек пять. Мы заняли круговую оборону, и Костян бросился менять колесо. Сам знаешь, когда нужно быстро, быстро не получается. Он провозился с колесом полчаса, а потом появились твари. Десятки, может быть сотни тварей. Не знаю, откуда их столько взялось, но они полезли из всех щелей. Когда вокруг тебя рычащая толпа каннибалов, и вырваться почти невозможно, ты просто тупеешь от ужаса. То же самое произошло с моими бойцами. Они лупили, куда попало, а когда закончились боеприпасы, стали лёгкой добычей. Мы с Костяном залезли на бочку, затаились как крысы в надежде, что жмуры уйдут. Просидели до утра, а когда рассвело, увидели, что жмуров стало ещё больше. Они знали, что мы на бочке и уходить не собирались. В магазине автомата оставалось несколько патронов, ерунда против такой массы зверья. Но подыхать жуткой смертью не хотелось, и тогда мы попытались прорваться. Надо было только перепрыгнуть через головы упырей. Мы сняли с себя куртки и швырнули их в толпу. Как не глупо, но это сработало. Зомби затеяли возню и с одной стороны, толпа рассеялась. Туда мы и прыгнули. А потом бежали так, как будто за нами мчались черти.
К вечеру добрались до цементного завода. Решили подождать до рассвета в здании заводской администрации. Но как только вошли во двор, сразу же наткнулись на упырей. Их было штук десять. Оборванные, голодные и злые. Костян шарахнулся в сторону, и мерзкие твари его сцапали.
Некрасов стиснул зубы, побледнев, отвернулся.
- Они начали рвать его у меня на глазах, - проговорил он. - А я, как последний трус, бросил автомат и полез на ёлку. Сквозь ветви я видел, как они снимали с его костей мясо, слышал крик, который никогда не забуду. Я не мог не убежать, не заткнуть уши, я мог только смотреть, как зомби пожирают человека, которого так давно знал.