Славка сидел у костра, швырял в огонь ветки и с интересом слушал Бориса. Вечер выдался прохладным, в воздухе зудели комары, где-то верещали сверчки.
- Волота считали исчадием ада, потому что, он умел изменять облик, - заметил Борис. - Седая древность не отличалась терпимостью, и черты характера приписывались звериной натуре человека, особенно если человек любил облачаться в шкуры зверей.
Борис покосился на часы, зевнул.
- Кажется, пора спать, - поднимаясь, сказал он. - Завтра трудный день. Надо хорошенько отдохнуть.
Борис ушёл в палатку, и все услышали, как он возится со спальным мешком.
- Всегда был таким, - рассмеялся Соловьёв. - Сначала заинтересует россказнями, а затем уходит, чтобы хорошенько выспаться.
Славка высунул голову из спального мешка, посмотрел на отца.
- Как думаешь, Борис врёт?
- Его знания бессистемны. Надёргал отовсюду, пытается делать выводы. Так и с князем. Но Волот - миф, потому что в летописях о нём нет ни слова.
- А вдруг не миф?
- Тогда нам придётся туго. Кому понравится, что в его гробнице копаются.
Профессор взъерошил Славке волосы.
- Не нужно верить всему о чём говорят. Для того и существует критика.
Но в эту ночь спать не пришлось. На землю обрушился шквал: он рвал ремни и верёвки, гонял по траве пустые консервные банки. Ветер притащил с севера тучу, хлынул дождь и площадка перед лагерем покрылась пузырящимися лужами. Вскоре потоки заполнили сухое русло ручья и мутная вода подступила к палаткам.
- Собирайся ! - хватая рюкзак, крикнул профессор. - Ещё немного и нас унесёт волнами.
- Откуда столько воды? - закричал Славка. - Здесь и реки-то нет.
Профессор схватил прозрачный контейнер со свитком, забросил на плечо рюкзак с вещами.
- Это князь Волот, - выпалил Славка. - Мы потревожили его дух.
- Не говори глупостей. Никакого Волота нет.
Шквалистый порыв рванул полог, обдал ледяными брызгами. Ветер так гудел и завывал, что даже профессору показалось, будто не обошлось без сверхъестественных сил.
- "Волот", - послышалось в шуме ветра. - "Волот вернулся".
Славка удивлённо поднял брови.
- Ты слышал?
- Что слышал? Собирайся быстрее, нам надо отсюда убираться.
Воды было по колено и повсюду, куда хватало глаз, виднелись белые буруны.
Рабочие грузили пожитки в грузовик, запрыгивали следом. Борис уже сидел в своей "Ниве" и нетерпеливо давил на клаксон. Он требовал, чтобы его пропустили вперёд.
- Надо бы и нам в машину, - заметил Славка. - Кстати, где твоя "Лада"?
- За холмом.
Они пробежали мимо грузовика, и тут профессор заметил Лену.
- Составь нам компанию, - останавливаясь, позвал он. - Всё лучше чем в грузовике.
Лена покосилась на заполненный кузов "ЗИЛа", поморщилась.
- Хорошо, - бросила она. - Всё равно сюда мы вернёмся только через пару дней.
Грунтовая дорога раскисла, машина утопала в грязи и буксовала. Ливень закончился, но дождь всё ещё накрапывал, продолжая барабанить по крыше. В салоне было тепло и уютно. Славка пребывал в благодушном настроении, чего нельзя было сказать о профессоре.
Ухабистая дорога казалась бесконечной, и кроме дорожных указателей о цивилизации ничего не напоминало. Тёмная степь, редкие рощи, овраги.
- У нас заканчивается топливо, - сообщил Соловьёв. - К тому же я заблудился.
Усадьба с колоритным названием "Волчье логово" стояла среди холмов. С одной стороны её стены защищала отвесная круча, с другой, глубокие заросшие травой рвы. Даже по прошествии веков, эти рвы хранили следы сражений. Иногда дожди вымывали человеческие кости, наконечники стрел, обломки мечей.
Стоя на балконе башни, Иван Пушкарёв задумчиво следил за стрижами, которые гнездились под кручей. Директор музея, по совместительству смотритель - он любил свою работу и даже переехал в усадьбу, чтобы быть поближе. Но в этом году в "Волчьем логове" решили провести ремонт и большую часть сотрудников отпустили в бессрочный отпуск. Времени теперь хватало, и Пушкарёв посвящал его живописи. С высоты крепостной башни открывались прекрасные виды, и он не мог отказать себе в удовольствии часок другой поработать кистью.
- Я сегодня в ударе! - проговорил он. - Никто не мешает. Никому нет дела до музейной рухляди. Свободен как птица.
Вечернее небо стало свинцовым, набухло тучами. За горизонтом полыхнули первые молнии. Отдалённый раскат грома, разнёсся по равнине и напугал воробьёв.
- Проклятье! - сморщился смотритель. - Только дождя не хватало.
С глухим шлепком на каменный парапет упала капля.
Пушкарёв сгрёб кисти и краски, схватил мольберт и потащил под навес. Через секунду по старой железной крыше забарабанил дождь. Порывистый ветер разметал листву, поднял пыль. Вода заструилась по жестяным водостокам.
- Как бы чердак не потёк, - протянул он.
Смотритель спустился по винтовой лестнице, спрятал мольберт в шкаф и уселся в старинное кресло.
- Степан! - позвал он. - Закрой окна. У нас и без того сыро.
Степан, высокий, хмурый парень, покорно отложил в сторону газету, и поднявшись с дивана, пошёл к окнам. Он исполнял обязанности сторожа и дворника. Жил в домике на территории музея. С рождения немой, парень обладал неимоверной силой и частенько развлекал посетителей силовыми упражнениями.
- Проверь доберманов и не забудь запереть ворота. А то шастают тут всякие.
Немой покорно кивнул, неторопливо двинулся к двери. Накинув плащ, он вышел под проливной дождь и растворился во мраке.
- "Хорошо, что есть Степан", - подумал Пушкарёв. - "Этот болван сделает всё, что прикажу".
Смотритель взял газету помощника, откинулся в кресле. Краем уха, он прислушивался к монотонному шуму дождя. Чтение скучной статистики убаюкивало, навевало сон. Он начал было клевать носом и не сразу услышал, как наверху загромыхала мебель.
- "Это ещё кто?" - промелькнуло в голове.
Пушкарёв вскочил на ноги, поднял глаза к потолку.
Кто-то бормотал и тихо посмеивался, словно стараясь привлечь внимание.
- Это ты Степан? - крикнул смотритель. - Но как...?
Пушкарёв знал, что сторож кормит собак и в доме его быть не должно.
Он отбросил газету в сторону, взял фонарь и двинулся к лестнице на второй этаж.
Из-за ремонта электрическую проводку убрали, и свет проникал только с улицы, где временно установили прожектора.
Включив фонарь, Пушкарёв поиграл лучом и остановился на площадке. Вход на второй этаж закрывала решётчатая дверь. Прислушиваясь к шорохам, он снял с пояса ключи, принялся искать нужный.
- Может показалось, - прошептал он. - Не хотелось бы получить по башке. Эй! Тут есть кто?
Таинственный голос смолк, шорохи прекратились. Впереди виднелся длинный коридор, из которого во двор выходило единственное окно.
- Кто открыл? - закричал Пушкарёв.
Оглядевшись по сторонам, он подошел к окну, с грохотом захлопнул створки.
- Надо бы повесить замок.
Немного постояв, смотритель проверил окно ещё раз и хотел было уйти, но внимание привлекла железная дверь в конце коридора. Она была приоткрыта и тихо поскрипывала. Дверь вела в глубокие подвалы, из которых тянуло плесенью и сырой штукатуркой.
- "Повезло! Никогда там не был".
Разумнее было бы подождать Степана, но проявлять слабость перед подчинённым ему не хотелось. Он подошёл к двери, распахнул её, и направив фонарь в пустоту, тихо присвистнул.
Вниз уходила каменная лестница. Толстый слой пыли на ступенях, многочисленные ниши для статуй и никому не нужный хлам вдоль стен.
- Давненько здесь никого не было, - Пушкарёв поднял "Правду" за 1953 год, улыбаясь просмотрел колонки. - По крайней мере, последние шестьдесят лет.
Хлюпая по лужам, Степан подошёл к сараю. Доберманы, почуяли приближение сторожа, начали скрести полы и визжать.
Степан не торопился. Всё в его жизни было степенным и рациональным, и ничто не могло вывести из равновесия. Зажав в руке мешок с кормом, сторож приблизился к металлическим дверям, отодвинул засов. И в эту минуту до слуха донеслись незнакомые звуки. Кто-то грузный и стремительный двигался в его сторону.
Стянув с головы капюшон, Степан обернулся и увидел, как высокая тень проскользнула мимо прожектора. Отбросив мешок с кормом, сторож сделал несколько шагов и нерешительно остановился.
- "Кто же там?" - беспокойно подумал он. - "Надо бы выпустить собак. Уж они-то разберутся."
Захотелось вернуться в дом, где было тепло и безопасно. Он с трудом подавил дрожь в коленях, сжав зубы, поднял мешок с кормом. Потоптавшись на месте, распахнул двери и тут же почувствовал неладное. Собаки, которые минуту назад приветливо визжали и скулили, забились в угол и притихли. А когда Степан приблизился к клеткам, свирепо оскалили зубы.
Сторож наклонился к собакам и услышал, как за спиной зашуршала солома. Он поднял голову, посмотрел через плечо и от ужаса выпучил глаза. Из горла вырвался хрип.
Пушкарёв спустился в подвал и оказался в просторном зале, из которого во все направления вели коридоры. Повсюду лежали старые ненужные вещи. Многочисленное племя грызунов, жуков, древесных червей, давно обжили этот старый сырой подвал и теперь безраздельно здесь хозяйничали.
Направив фонарь в сторону, Пушкарёв увидел, как несколько крыс усердно грызут обивку старинного стула.
- Какой разгром! - усмехнулся он. - А если сюда заявится санинспекция?
Смотритель заметил несколько бочек, с интересом постучал по одной из них.
- Вот здесь бояре и князья предавались веселью, - задумчиво проговорил он. - Пили вино из бочек. Пировали.
- Глупец! - послышался шёпот. - Глупый завистник.
От неожиданности смотритель вздрогнул и ошалело уставился на ворох почерневших от времени ковров. Ему показалось, что вор спрятался именно там и, зажав в руке фонарь, он осторожно шагнул к коврам.
- Сейчас я тебе покажу, кто здесь глупец, - зашипел Пушкарёв. - Экспонаты охраняются государством.
Но договорить он не успел: сильный удар сшиб его с ног и несчастный, будто тряпичная кукла, отлетел к бочкам. Распластавшись на полу, он скорчился от боли, некоторое время безвольно лежал, пытаясь прийти в себя. Его фонарь валялся в стороне, рассеянный свет тускло высвечивал противоположную стену.
Стеная, он поднял голову и с ужасом посмотрел на долговязую фигуру незнакомца. С таким гигантом, он бы никогда не справился.
- Кто ты? - дрожащим голосом, выдавил смотритель.
- Твой ночной кошмар, - отозвался незнакомец. - Страх простаков, которым я не давал спокойно спать.
Незнакомец вошёл в луч света и от увиденного Пушкарёв вздрогнул.
Перед ним стояло бесплотное создание, цветное колышущееся привидение, сквозь которое проходил свет. Он отчётливо видел изуродованное тело, искажённое злобой лицо.
Почерневшую кожу, полыхающие огнём глаза, не заживающие шрамы. Он даже ощущал запах. Душный, отвратительный запах сгоревшей плоти.
Пушкарёв вскочил на ноги, шарахнулся в сторону и опрокинул старинный шкаф.
- Не бойся! - произнёс призрак. - Слуги не должны бояться господ.
- Кто ты? - робко повторил Пушкарёв.
- Волот. Хозяин замка. Повелитель земли, - произнёс призрак.
Не веря глазам Пушкарёв протянул руку, "дотронулся" до колышущейся фигуры. Его рука ощутила холод, но прошла сквозь неё, словно через поток света и упёрлась в каменную колонну. Мгновение Волот смотрел ему в лицо, затем оскалился и, схватив за голову, сжал череп. Пушкарёву показалось, что в мозг вонзилась ледяная игла: разум померк, перед глазами поплыли кровавые круги.
- Ты не будешь меня бояться, - произнёс призрак. - Отныне и до конца своих дней.
Он с силой ударил его по лицу и, схватив за воротник, несколько раз встряхнул.
- Ещё не веришь? - закричал он. - У меня нет тела, но это не значит, что нет и меня.
Отбросив смотрителя в сторону, князь огляделся по сторонам.
- Всё изменилось, - заметил он. - Эти руины помнят другие времена, но всегда будут о них молчать.
Пушкарёв застонал, схватился за голову и зажав её руками, громко и зычно закричал. Но боль быстро прошла. Подвывая, словно побитая собака, смотритель отполз в угол, загрёб валявшийся на полу фонарь. Он не считал себя человеком маленького роста, но по сравнению с Волотом, выглядел как пудель перед медведем. Сам того не сознавая, он проникся к призраку уважением и неожиданно склонил перед ним голову.
- Я всё изменю! - заявил князь. - Благословлен мир за то, что есть глупцы и грабители курганов.